Островитяне

Один на берегу: Сергей

Когда он был ребенком, то особенно остро нуждался в любви. Маленький, гордый и одинокий. Хотел, чтобы его ласкали, а сам шарахался от любого, кто пытался это сделать. Ему казалось, что все эти люди только притворяются. Так он и рос, думая, что никто его не любит. А когда вырос, сам стал испытывать острый дефицит этого чувства – способности искренне любить. По-прежнему гордый и одинокий, он сторонился пылких объятий, да и любого проявления чувств. Еще ребенком научился презрительно усмехаться, глядя как обнимаются и целуются на людях другие. Ласк суетливой соседки стеснялся, она казалась старой и очень некрасивой, а мама почти всегда была занята, работала за двоих, носилась по частным урокам, и уставала гораздо раньше, чем наступало время сказки на ночь, материнского поцелуя в щеку и ласкового «спокойной ночи, сынок». Он долго лежал в постели с открытыми глазами уже после того, как она, усталая, проваливалась в глубокий сон. Он думал.

И в конце концов пришел к мысли, что самые чувствительные люди – это бездельники. И те, у кого нет проблем. В этой мысли он укрепился, когда сам стал работать от зари до зари. Он ехал в метро, разглядывая людей, усталых, с равнодушными лицами, и думал о том, что нынешний век напрасно обвиняют в жестокости и предсказывают времена еще более ужасные. Все, что происходит, – это нормально. Это в порядке вещей. Люди жестоки от занятости. На их свободное время, которого остается так мало, претендует бесчисленное множество других людей, тоже зарабатывающих деньги. Телевидение, шоу-бизнес, интернет… Все это развивается с бешеной скоростью, и в таком же темпе несутся чувства. Они просто не успевают созреть. Его собственные чувства напоминали зеленые яблоки. Мелкие, кислые. И дикие. Они выросли на дереве, не знавшем ухода, и даже созревшими все равно горчили.

В детстве он остро нуждался и в живом существе, маленьком, беззащитном, на которое мог бы направить свою любовь. Меня не любят, но зато я буду любить. Раз я этого хочу. Так он думал. Хорошо было бы иметь младшего брата или сестренку. Но на это рассчитывать не приходилось. Тогда хотя бы кошку. А лучше собаку. Стеснялся своего желания покровительствовать, защищать, но однажды попросил-таки:

– Мама, давай заведем собаку.

Мать ответила категорическим отказом. В чем-то она была права. Собака – это хлопотно, это шумно. Ее надо кормить, с ней надо гулять.

– Давай, Сережа, я куплю тебе рыбок, – потрепав сына по плечу, предложила она.

Он не хотел рыбок. Рыбки были холодные и глупые. Очень глупые. Но согласился, потому что они были живые. Они могли немного скрасить его одиночество. Полюбить их он не мог, но зато с ними, как выяснилось потом, было интересно. Он мог часами сидеть перед аквариумом, наблюдая и пытаясь угадать траекторию движения отдельных особей в прозрачной воде. Поэтому он тщательно следил за тем, чтобы вода в аквариуме всегда была прозрачной. И радовался, когда угадывал. Ему стало казаться, что он знает про этих рыбок все. Куда они поплывут через пару секунд, как резво бросятся к корму и как надолго застынут у стекла, словно бы парализованные его внимательным взглядом. Ему нравилось быть маленьким Властелином Мира, который создал среду обитания этих живых существ и поддерживает ее комфортной. Только от него зависит, когда в воде окажется корм и как сильно будет греть стоящая возле аквариума лампа. В конце концов он может их всех просто зажарить. И прекратить это бессмысленно рыбье существование.

Однажды мама обеспокоилась его неподвижным сидением у аквариума и спросила:

– Сережа, с тобой все в порядке?

– Да, абсолютно.

– Неужели тебе интересно так сидеть? И смотреть?

– Да. Очень.

– Ты странный ребенок.

– Что странного в том, что я изучаю рыбок?

– Изучать – это значит читать познавательную литературу. Я же не видела у тебя на столе ни одной книжки по этой теме. Ты знаешь, что это за рыбки? Какой вид? Откуда они появились? Почему у них такая окраска?

– Я знаю, что они думают. Это не зависит от окраски. И от того, кто их вывел. Они все думают о еде.

– Сережа! Это же рыбки! Они ничего не думают! Они просто плавают!

– Они все плывут в ту сторону, где может быть еда. Даже этот вуалехвост. Продавец в зоомагазине продал его мне как вуалехвоста. Остальное я знать не хочу. Красавец! Смотри, мама! Он ждет, когда я брошу в воду корм! Потому что корм закончился! А ему не досталось! Он красивый, но не проворный. Похоже, ему не выжить.

– Но ты ведь ему поможешь? Правда?

– Пересадить его в отдельный аквариум? Только за то, что он красивый? Может быть… Но он скучный. Надо подумать, стоит оно того или нет, – совсем по-взрослому сказал он.

– Ты странный ребенок, – повторила мама. – Но ты хорошо учишься, у меня нет с тобой проблем. Учителя хвалят, соседи не жалуются. По-моему, с тобой все в порядке? А?

Она внимательно посмотрела на сына. Он кивнул:

– Да. Я хорошо себя чувствую. Я здоров.

– Ничего, – улыбнулась мама. – Скоро ты станешь взрослым, тебя будет волновать другое. Девочки, например. И ты забудешь про своих рыбок.

Она была не права. Девочки его, конечно, уже волновали. Но от рыбок они ничем не отличались. Он почти наверняка угадывал траекторию движения отдельных особей. Наиболее привлекательных. Вуалехвостов. Он заводил их, как вуалехвостов, своих подружек, а остальное знать по-прежнему не хотел. Тот, кто сыплет корм и меняет в аквариуме воду, находится на особом положении. В конце концов он волен их всех просто зажарить. Если опустит в воду кипятильник, им всем придет конец. Еще лучше – перекрыть доступ кислорода. И посмотреть, как они будут задыхаться. Это забавно.

«Мама, мама! Лучше бы ты купила мне собаку!» – думал он теперь, глядя на сидящих в креслах людей. Все они были рыбки. И плыли туда, куда он их направлял. Они даже не догадывались о том, что их ждет впереди. И даже поверили в его «исповедь».

Чтобы тебе поверили, надо сказать правду. Чистую правду. Но по принципу айсберга, самая опасная часть которого всегда остается под водой. Это твои тайные мысли и мотивы твоих поступков. На поверхности только то, что сказали и сделали другие, как и в чем они виноваты, не ты, но с тем, что находится под водой, это составляет одно целое. Когда кто-то приближается на опасное расстояние, он рискует получить пробоину. Даже если приближается с благими намерениями: пожалеть, посочувствовать, дать совет. Ведь он не может оценить размеров того, что находится под водой.

Все они думают, что он сказал правду. Да, так оно и есть. Но по принципу айсберга…