От конспирации к секретности

Заключение

Политическая доктрина большевиков после прихода к власти определяла, что «мир разделен на два лагеря, лагерь капитализма и лагерь социализма», «окруженный» капитализмом. Именно это окружение оправдывало проводимую внешнюю и внутреннюю политику. Поэтому данное обстоятельство диктовало необходимость создания определенных структур и принятие мер по обеспечению защиты военной, государственной и партийной (политической) тайны. Опыт конспиративной работы большевики накопили еще в дореволюционный период, во время работы на нелегальном или в полулегальном положении. Большевистская партия в дореволюционный период, это, прежде всего, партия революционеров-профессионалов с полувоенной организацией, отсюда и определенное политическое и социальное мышление лидеров партии. Когда в повестку дня встал вопрос об организации системы защиты информации большевики взяли «на вооружение» и традиции и принципы своей прежней конспиративной работы. С приходом к власти и созданием советской республики, перед большевиками встала задача создания нового, теоретически обоснованного В. И. Лениным, типа государства. Чтобы сохранить власть, создать и укрепить новый общественной строй, защитить его от внутренней и внешней контрреволюции, советской России был жизненно необходим новый государственный аппарат. В. И. Ленин уже 26 октября (8 ноября) 1917 года в докладе о мире сказал, что империалистическую войну нельзя кончить отказом от нее. Он предупреждал, что капиталистические правительства и буржуазия употребят все усилия, чтобы раздавить рабочую и крестьянскую революцию, как не раз до этого показывала история. И действительность доказала данные предположения. Разразившаяся Гражданская война, интервенция, контрреволюционные заговоры и мятежи подтвердили предположения о том, что правящие круги иностранных государств и свергнутые силы России постараются объединиться, чтобы уничтожить власть большевиков. Примером тому служили уже созданные в первые месяцы после Октябрьской революции и далее реально существовавшие и раскрытые большевиками контрреволюционные организации, такие как «Азбука», «Союз защиты родины и свободы», «Совет общественных деятелей», «Союз земельных собственников», «Торгово-промышленный комитет», «Правый центр», «Союз возрождение», «Национальный центр», «Тактический центр», «Союз русской молодежи» и др., также «Заговор послов», мятеж левых эсеров в июле 1918 г. в Москве, подготовленный и осуществленный анархистами взрыв в Леонтьевском переулке в Москве 25 сентября 1919 г., а затем Гражданская война и интервенция. Оказавшись окруженной в центре России, новое молодое государство принимало титанические усилия для отражения внутренней и внешней контрреволюции. Судьба Советской республики буквально была на волоске. Для противостояния вооруженной интервенции, экономической блокаде и подрывной деятельности и саботажу, большевиками создавались чрезвычайные органы власти, которые принимали самые решительные меры военного, административного и карательного характера. Создавалась Красная армия, ВЧК и Военно-революционные трибуналы. Также необходимо было организовывать определенные структуры и принимать меры по обеспечению защиты вначале военной, затем государственной и партийной тайны. Социально-экономический кризис, обострившийся в связи с империалистической войной, две революции и, наконец, Гражданская война, многократно увеличивали тенденцию к секретности. С приходом к власти, перед большевиками встали вопросы конспирации не только в партии, но и в государстве в целом. Большинство задач, связанных с обороной, экономикой, внешней и внутренней политикой решалось в секретном порядке. Большевиками на практике решали вопросы защиты партийной информации исходя из государственных интересов в целом. Следует отметить, что в партийном и государственном аппаратах в рассматриваемый период не разграничивали тайну на партийную и государственную, она понималась как единое целое. Организация защиты информации диктовалась, во многом, условиями военного времени, а после Гражданской войны борьбой с внешней и внутренней угрозой.

Противодействие внешним и внутренним угрозам — в целом, главная и основная цель защиты информации. Именно внешнеполитический фактор и защита интересов государства в данный период был определяющим. Особенно это было актуально в рассматриваемый исторический период. Основным негласным законом было соблюдение правила: «Чем меньше людей имеет доступ (в той или иной форме) к секретным материалам — тем больше гарантий сохранения конспирации». Защита информации достигалась посредством организации специальной системы обеспечения защиты информации, призванной противодействовать существующим угрозам или существенно снизить их опасные последствия. Основным источником дестабилизирующего воздействия для секретной партийной и государственной информации в тот период представлял человеческий фактор. Исходя из понимания существующих угроз и дестабилизирующих факторов, партией создавались условия, ограничивающие распространение секретной информации и по максимуму сужался круг лиц, допущенных к ней. Основными методами и формами по защите секретной информации на тот исторический период были — организация секретного делопроизводства, контроль исполнения, правовое и техническое обеспечение.

В начале своей государственной деятельности работа по защите информации большевиками не планировалась. Одними из их первых декретов были об опубликовании секретных договоров царской России и открытие для публики архивов, а в 1920 году вышли «Общие положения к Правилам пользования архивными материалами для государственных, научных и частных потребностей», в которых закреплялся принцип гласности и доступности документов. Но, с другой стороны, новые зарождавшиеся государственные, военные, дипломатические структуры в процессе деятельности ограничивали в пределах своей компетенции доступ к документам. Но, если рассматривать секретность как проявление государственной политики на тот исторический момент, то она была вполне оправдана. Здесь можно процитировать слова историка М. В. Зеленова с которыми автор данной работы полностью согласен: «Гражданская война воссоздавала режим секретности на каждом шагу…»[348]

Но все же, как было изложено в данной работе, оборотной стороной вопроса, несмотря на эти обстоятельства, особенно в двадцатых годах в Советской России в государственных и партийных учреждениях в деле обеспечения секретности было еще достаточно трудностей и недочетов, беспечности и недопонимания. Сообщения о просачивании и распространении секретных сведений, прочитывании и перехвата иностранными и белогвардейскими спецслужбами военнополитической и дипломатической советской информации, были известны Политбюро. Об этом докладывали в ЦК партийные, военные руководители и другие инстанции.

Организация защиты информации всегда была сложной и дорогостоящей задачей, как в организационном, так и техническом плане. В царской России централизованной системы защиты информации не существовало. Каждое ведомство решало эту проблему самостоятельно, что приводило к негативным нюансам в общегосударственным масштабе. Хотя, например, в некоторых ведомствах и учреждениях, таких как МИД, Минюст, жандармских органах, система защиты информации была на должном уровне. Большевики в принципе не могли принять децентрализованную систему, как в организационном, так и в политическом плане. Они ориентировались на организацию унифицированной и централизованной системы защиты информации. Это касалось как государственных, так и партийных структур.

В широком смысле организация защиты информации за весь период 1920-1930-х годов протекала в рамках, так называемой «догоняющей модели» государственного строительства, во взаимосвязи с напряженной международной обстановкой. Как система, защита информации в партийных структурах сложилась к концу 1920-х годов. Именно к этому времени была создана основная организационная, кадровая, методическая, методологическая и правовая база защиты информации в Советском Союзе. В 1930-х годах наблюдается увеличение тенденции к большей секретности. Именно в этот период в стране устанавливается уголовная ответственность за разглашение государственной тайны, а в партийном аппарате усиливаются партийные санкции вплоть до исключения из партии за разглашение секретных сведений. Все больше вопросов решалось на закрытых заседаниях партийных структур. В партийном делопроизводстве многие вопросы, которые в 1920-х годах находили свое отражение в открытых протоколах и других документах партии, в 1930-х все чаще откладывались в секретных «особых папках».

Здесь необходимо обратить внимание на большевистское понимание политической целесообразности по отношению к государственной тайне. Большевики в начальный период своей государственной деятельности считали политическую целесообразность вполне приемлемой и оправданной. Но со временем подход меняется. Если в начале, большевики широко использовали критерий политической целесообразности, то ко второй половине 1920-х годов, политическая целесообразность и «политическое чутье» в области защиты информации, все более заменялась нормативно-правовыми нормами. Имеет ли критерий политической целесообразности по ограничению информации право на существование как легитимное и оправданное по отношению к государственной тайне? С начала 1990-х годов среди специалистов в области защиты информации и до настоящего времени идет дискуссия по поводу современного понимания государственной тайны и критериев ее оценки. Даются различные характеристики в советский период и предлагаются новые варианты на современном этапе. Но вопрос политической целесообразности как критерий в обоснованности государственной тайны ими почти не затрагивается. Среди большинства историков и особенно публицистов (не специалистов в этой области) прослеживается негативное отношение к государственной тайне как системе, по их мнению, ущемляющую свободу распространения информации и права человека, пользуясь которой можно сокрыть все что угодно, вплоть до преступлений. Но, как показывает исторический опыт и политическая реальность, хотим мы этого или нет, данный критерий присутствовал и присутствует до настоящего времени, и не только в Советском союзе и России, но и в «самых демократичных странах». А о пресловутом «двойном подходе» вообще не стоит рассуждать как о факте вполне очевидном. С начала 1920-х годов, с одной стороны, публиковались документы царского правительства и революционного движения, открывались закрытые при царе и Временном правительстве архивы и фонды, с другой — вырабатывались определенные критерии секретности, в том числе и политически актуальных вопросов. С точки зрения политики автор данной работы не видит в этом противоречия, так как, большевики, придя к власти, взяв на себя государственные функции, одновременно оставались и политической партией.

После окончания Гражданской войны международное и внутреннее положение Советской республики оставалось весьма сложным и напряженным. Ее обуславливала начавшаяся «холодная война» [По мнению автора, она началась не, с речи Черчилля в Фултоне в 1946 году, а сразу после окончания Гражданской войны, не прекращаясь на всем протяжении советского периода и переходя время от времени на локальных участках от «холодной» в «горячую» фазу, и так далее от одной фазы к другой — Г. К.] и внутрипартийная борьба по вопросу дальнейшей внутренней политики и развития страны вплоть до начала Великой отечественной войны. В этих условиях правящая партия должна была уделять пристальное внимание обеспечению постоянной военно-политической готовности государства и партии к любым ситуациям. И именно в связи с этим, можно говорить об организации и создании в конце 1920-х гг. и дальнейшем развитии в 1930-х гг. системы защиты информации и обеспечения сохранности не просто партийной или государственной, а именно партийно-государственной тайны. Это обусловлено и тем, что данный специфический процесс происходил в рамках функционирования не просто государственной системы, а партийно-государственной политической системы с одной правящей партией во главе.

История развития системы защиты партийной тайны напрямую связана с партийным строительством. Автор данной работы не обнаружил среди изученных открытых материалов Политбюро, Оргбюро, Секретариата, Управления делами и секретных подразделений ЦК документа, напрямую говорящего о создании секретного или режимно-секретного подразделения ЦК, с функциями по обеспечению режима секретности в ЦК и парторганах с момента образования аппарата ЦК, Политбюро. Оргбюро и Секретариата. Впервые подразделения с особыми функциями мы находим в наименованиях — Специального отдела Секретариата ЦК в 1919 году, а также о существовании в структуре ЦК 1920 года Конспиративного и Секретного отдела Секретариата ЦК. Возможно, это один и тот же отдел. Есть также упоминание о Секретно-директивной части (Секретного отдела или Управления делами ЦК) и Секретно-оперативного подотдела Секретно-директивной части, а затем самостоятельного Секретно-оперативного отдела, функции которого не известны. Скорее всего, все перечисленные подразделения входили в состав Управления делами ЦК. С образованием в 1921 году Бюро Секретариата из части Секретного отдела Управления делами, начинается история самостоятельного секретного подразделения ЦК, состоявшего из помощников Секретарей ЦК, технического аппарата, шифрподразделения и других служб, обслуживающих, по-началу, только высшие парторганы ЦК, затем взявших на себя полностью или частично, функции режимно-секретного органа партии. В 1926 году Бюро Секретариата переименовывается в Секретный отдел. В 1930 году Секретный отдел переводят в Кремль. В 1933 году была произведена его реорганизация, в результате которой была усилена секретность, закреплены функции и направления работы отдела, а в 1934 году, после XVII съезда партии, он стал именоваться Особым сектором ЦК. Функции данных подразделений особо не менялись. Количество сотрудников было по сравнению с остальными подразделениями ЦК, большим, уступая, лишь Управлению делами. Неоднократные сокращения аппарата ЦК, в основном, не затрагивали данные подразделения. Следует отметить, что термины «режимносекретный орган» или «режимно-секретные мероприятия» в то время не существовали, а для обозначения «секретности» в большинстве случаях в партийном аппарате употреблялись слова «конспирация» и «конспиративность», использовавшееся большевиками еще с подпольных времен. Секретные подразделения ЦК РКП(б) — ВКП(б) в своем развитии прошли динамику от технических подразделений, обеспечивающих работу Секретарей ЦК до секретных подразделений парткомов всех уровней. Фактически данные подразделения выполняли оперативную режимно-секретную работу. Их всегда возглавляли помощники И. В. Сталина: сначала (короткое время) А. М. Назаретян и Л. З. Мехлис, потом И. П. Товстуха, а с 1930 года — А. Н. Поскребышев. На И. В. Сталина, по функциональному распределению обязанностей между Секретарями ЦК, неизменно возлагалось общее руководство данными подразделениями, что говорит об их значимости и роли в аппарате ЦК. Они же в руках И. В. Сталина были источником получения оперативной (в большинстве своем секретной и поэтому наиболее правдивой и наименее тенденциозной) информации и соответствующего влияния на принятие адекватных решений, проводниками внутренней политики и исполнителями решений и замыслов Генерального секретаря.

Основными направлениями деятельности большевиков по защите информации в партийных структурах РКП(б) — ВКП(б) всех уровней в 1918–1941 гг. являлись: организация подразделений по защите информации, создание легитимной правовой и нормативной базы по обеспечению режима секретности и секретному делопроизводству, кадровое обеспечение секретных подразделений партии, осуществление защиты информации посредством организационных форм работы и создание особых видов секретных документов, организация и обеспечение сохранности секретных документов партии путем организации секретного хранения, организация доступа к секретной партийно-государственной информации, обеспечение защиты информации техническими средствами, осуществление партийного контроля за соблюдением режима секретности, проведение цензурной политики, осуществление взаимодействия ЦК и местных партийных комитетов с органами государственной безопасности.

Основными принципами защиты информации в рассматриваемый период были: 1. Принцип обоснованности доступа к секретным сведениям; 2. Принцип персональной ответственности; 3. Принцип материальной заинтересованности лиц, допущенных к секретным сведениям. Основной организационной формой защиты информации в РКП(б) — ВКП(б) в 1918–1941 гг. являлась организация «секретного делопроизводства», а также проведение закрытых заседаний высших парторганов и образование постоянно действующих закрытых комиссий ЦК. Существовали и особые виды секретных документов партии. Наряду с известной «особой папкой», строго секретными документами являлись «закрытые письма». Первое упоминание в протоколах заседаний и материалах высших партийных органов «закрытых писем» автор данной работы находит в 1922 году, а «особых папок» в 1923 г.

Международная обстановка 1920–1930 годов в целом была напряженной. Гражданская война хоть и закончилась, но военное и политическое противостояние между СССР и капиталистическими странами не прекращалось. Как уже было отмечено выше, по сути, «холодная война» началась сразу же после Гражданской войны в России. Кроме того, Первая мировая война не разрешила противоречий между европейскими странами. В принципе, мир постоянно находился на грани «тлеющих войн» и, как показали дальнейшие события, локальные войны и глобальные противоречия быстро переросли в разразившуюся Вторую мировую войну. На сложившуюся обстановку ориентировались все страны, разрабатывая свои военно-политические концепции национальной безопасности. Советский Союз, осознавая опасность войны, в основном, враждебное окружение, был вынужден принимать соответствующие меры противодействия и защиты, в том числе организовывая систему защиты государственной и политической (партийной) тайны. «Концепция тотальной войны порождает концепцию тотальной разведывательной деятельности…Третьей функцией или формой разведывательной деятельности можно считать то, что называется иррегулярной войной. Это понятие включает организацию и поддержку групп сопротивления, подрывную пропаганду и саботаж, которые тесно связаны с разведывательной службой»[349]. В связи с этим менялись не только военные концепции, но и сама природа подготовки и ведения войны, в том числе и разведывательная деятельность, а добывание интересующей информации является основной работой разведок.

В решении вопросов защиты информации мы видим политическое решение и государственное регулирование данного вопроса со стороны партии. В данный исторический период и, принимая во внимание специфику партийно-государственного политического устройства, это было вполне закономерно и укладывалось в действующие тогда легитимные рамки. Здесь партия большевиков выступает и как политическая организация, регулирующая деятельность своих структур и как «руководящий и направляющий» орган, осуществляющий партийно-государственную власть в стране. Для определения секретных сведений разрабатывались соответствующие «Перечни сведений, составляющих государственную тайну и не подлежащих опубликованию». Вся работа по защите партийно-государственной тайны проходила в тесном сотрудничестве ЦК с органами государственной безопасности страны. Наиболее тесное сотрудничество в области защиты информации было между специальными секретными подразделениями ЦК в лице Бюро Секретариата — Особого сектора ЦК и госбезопасности в лице Специального отдела ВЧК — ГПУ (ОПТУ) — НКВД. По специальным вопросам защиты информации партийный аппарат должен был подчиняться требованиям органов безопасности, тем самым осуществлялся взаимоконтроль и совместное ведение работы по обеспечению секретности, что позволяло, в общем, избегать серьезных утечек информации из парторганов.

Деятельность большевиков по защите информации (конспирации) можно разделить на нелегальный дореволюционный и на легальный, в условиях правящей партии, период. Организация защиты информации в советский период была тесно связана с партийным строительством, с деятельностью по созданию партийного аппарата, начиная с первого легального VII съезда в 1918 году, на котором определились новые условия функционирования и создания новой программы и партийных структур. В связи с этим коренным образом изменялась работа партии по защите информации в целом. В период Гражданской войны и до 1922 года в своей работе, данные структуры руководствовались общими военными и государственными (советскими) установками. Только начиная с 1922 года, по постановлению Оргбюро ЦК РКП(б) от 30 ноября 1922 года, после разделения партийного делопроизводства от советского и профсоюзного и принятия постановления «О порядке хранения секретных постановлений ЦК РКП(б)» в партии началась создаваться нормативная база защиты информации. Как система, защита информации в партийных органах, на наш взгляд, сложилась во второй половине 1920-х годов, продолжая развиваться за весь рассматриваемый период. Но следует отметить, что изначально сформировавшиеся основные принципы, формы, методы, направления деятельности по защите информации в партийных структурах РКП(б) — ВКП(б) в 1918–1941 гг. действовали на всем протяжении исследуемого периода. Организация защиты информации проходила в своей динамике эволюционный путь в рамках сложившейся партийно-государственной системы, путь постепенного накопления качественной и количественной составляющей. Деятельность по защите информации носила целенаправленный характер и имела вид непрерывного процесса, стабилизируясь или активизируясь в тот или иной период.

На партийные органы в плане защиты информации ложилась «двойная» задача. Это была защита как государственной, так и партийной (политической) тайны. Исключительно трудно классифицировать секретную информацию рассматриваемого исторического периода на чисто государственную или чисто партийную (политическую). В условиях сложившейся системы партийно-государственного устройства разделить ее невозможно.

В чем причины секретности? Именно во внешнеполитическом факторе и защите интересов государства. Но на этот счет есть и другие мнения. Суть их в том, что меры по обеспечению секретности позволяли маскировать внутренние политические и даже «преступные» цели и деяния, которые совершались под покровом обеспечения секретности, а распространение информации, наоборот, строго каралось. Все это воспринимается как ущемление демократии, свободы слова и прав человека. Думается, что истина «лежит посередине», в данном случае важны критерии, мотивация и направленность данной деятельности. Работа по защите информации была и остается одними из важнейших направлений деятельности любого государства по определенным вопросам его функционирования. В прошлом, как и в настоящем, существовали и существуют и чисто политические, идеологические мотивы защиты информации. По политическим мотивам засекречивается едва ли не большая или по, крайней мере, очень значительная часть информации. Важен мотив — ради какой цели и в чьих интересах ведется эта работа. Это признается и на Западе и на Востоке. Так, английский разведчик Стевенсон, в своей книге, «Человек под кличкой неустрашимый» о разведоперациях Второй Мировой войны, в предисловии пишет: «Секретность правильно отталкивает нас, она является потенциальной опасностью для принципов демократии и свободного правления… хотя может и излишне подчеркивать столь очевидное, нужно помнить — оружие секретности теряет эффективность стоит только отказаться от нее. Одно из условий демократии — свобода информации». Далее он делает заключение, по сути оправдывающее секретность, — «Однако, стоит предать эти сведения гласности, как мы будем обезоружены»[350].

Признавая и внутриполитические мотивы секретности, когда определенную роль играют моменты внутриполитической борьбы, борьбы за власть, все же, на мой взгляд, основным следует считать внешнеполитический фактор. Особенно это было актуально в изучаемый исторический период. Заслуживают внимания строки из книги А. Судоплатова: «Совершенно ясно, что сегодняшние моральные принципы несовместимы с жестокостью, характерной для периода борьбы за власть, которая следует за революционным переворотом и Гражданской войной» Как нам известно, это было характерно не только для России, вспомним, хотя бы Великую Французскую революцию и др. Приводя пример борьбы Сталина и Троцкого, автор пишет: «Сталин и Троцкий противостояли друг другу, прибегая к преступным методам для достижения своих целей…»[351] Далее автор делает вполне определенный вывод, с которым нельзя не согласиться: «…Но разница заключается в том, что в изгнании Троцкий противостоял не только Сталину, но и Советскому Союзу как таковому. Эта конфронтация была войной на уничтожение. Сталин и его окружение не могли относиться к Троцкому в изгнании просто как к автору философских сочинений. Тот был активным врагом Советского государства.

Дальнейший ход истории показал, что отношение Сталина и руководителей ВКП(б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть была оправданной. Решающий политический удар по КПСС и Советскому Союзу был нанесен именно изнутри, группой бывших руководителей партии. При этом первоначальные узкокорыстные интересы борьбы за власть эти деятели маскировали заимствованными у Троцкого лозунгами и борьбы с бюрократизмом и господством партаппарата»[352]. К сожалению, с этим тоже нельзя не согласиться.

В принципе, государства всегда, независимо от общественно-политического строя, соперничали между собой и поэтому до сих пор актуальны вопросы соблюдения секретности и охраны собственных тайн. Человеческая цивилизация не достигла еще такого уровня развития, когда конфликтные вопросы решались бы только мирным путем. Не ушла в прошлое и идея мирового господства. Современный уровень развития государств пока не знает иного пути, чем экономическое и политическое соперничество. Особенно это было актуально в периоды гласного и негласного противостояния различных общественно-экономических систем. Как уже было отмечено, основными критериями при определении степени, целесообразности и оправданности секретности, являются, в первую очередь, внешние факторы. Именно исходя из этого фактора, уже в первых перечнях сведений, составляющих государственную тайну и не подлежащих опубликованию, основная часть засекреченных сведений были военного, экономического и внешнеполитического характера.

При вопросе о соотношении (или удельном весе) секретной и несекретной информации в деятельности партийных органов в Советской России и СССР в 1920-1930-е годы, можно отметить, что это соотношение менялось в зависимости от факторов, определяющих внешними обстоятельствами и внутренним положением страны. Естественно, объем засекреченной информации увеличивался в период Гражданской войны, внешнеполитических кризисов 1923 и 1926–1927 гг., общего обострения международной обстановки со второй половины 1930-х годов и вплоть до июня 1941 года. Партийная информация имела свою специфику, определяемую наличием государственных и политических интересов, отраженных в партийных комплексах документов, в которых трудно выработать объективный подход по ее разграничению на информацию государственную и партийную. Это обуславливалось тем, что на парторганы в плане защиты секретных сведений ложилась как бы «двойная» задача. Это защита как государственной, так и партийной тайны. В условиях сложившейся системы партийно-государственного устройства их разделить почти невозможно. Но можно вполне определенно констатировать, что в советское время, особенно в «сталинский период», общество было закрытым. В этом были свои плюсы и минусы. С одной стороны это не вписывалось в рамки так называемых демократических свобод и давало возможность скрывать негативные моменты, но с другой, — усложняло работу иностранных разведок. Это имело особое значение с приходом к власти нацистов в Германии и агрессивных действий милитаристской Японии. В общем, работа по обеспечению режима секретности была направлена на обеспечение внешней безопасности страны. Но в определенной степени она носила классовый характер и была направлена на сохранение диктатуры пролетариата и власти большевиков.

Наибольшее количество документов высших органов партии и секретных подразделений ЦК, освещающих данную тему, в рассматриваемый период, мы наблюдаем в 1920-е годы. Именно за это десятилетие в открытых протоколах Политбюро, Оргбюро, Секретариата, документах Бюро Секретариата и Секретного отдела ЦК находится интересующий нас материал. Это определяется относительной демократичностью внутрипартийной жизни, борьбой мнений в руководстве страны, относительно «спокойная» международная обстановка в Европе после окончания Гражданской войны в СССР, что и отразилось на документальном пласте, отражающем события данного периода. С конца 1920-х начала 1930-х годов, вплоть до Великой Отечественной войны, вопросы обеспечения секретности, становятся все более закрытыми. Обсуждение данных проблем проходит обычно на закрытых заседаниях высших парторганов и комиссий ЦК, документы по ним откладываются в закрытых комплексах, — закрытых протоколах «Особой папке». Практически мы не находим документов (или же их немного) за 1930-е годы по шифрработе, проверке сотрудников, допускаемых к государственной и партийной тайне, проверке соблюдения режима секретности и секретного делопроизводства, разработке инструкций и правил (основные нормативные документы по данным вопросам были разработаны в 1920-е годы), цензурной политике, взаимоотношений органов государственной безопасности с партийными структурами по данным вопросам.

Усиление секретности по всем направлениям мы наблюдаем с 1930-х годов, особенно со второй половины. И это было вполне обосновано. Так, к примеру: «немецкие антифашисты своевременно разоблачили агрессивные планы гитлеровской Германии, предупредив о них мир. «В одной документальной публикации, вышедшей в 1935 году в Париже, немецкие эмигранты назвали имена 2450 нацистских агентов-профессионалов, примерно 20 тысяч агентов непрофессионалов и указали на наличие в разных странах мира 24 нацистских ячеек»[353]. Гитлер перед нападением на Францию в 1940 году говорил: «Когда я начну войну…то в один прекрасный день, еще в мирное время, я обеспечу появление наших войск в Париже. Они будут одеты во французскую форму и промаршируют по улицам среди бела дня. Никто не задержит их….

Они направятся к зданию генерального штаба, займут министерства, парламент… Я заранее установлю связь с людьми, которые образуют новое правительство. Правительство, которое мне подходит. Мы найдем таких людей, найдем их в любой стране. Наша стратегия заключается в том, чтобы уничтожить противника изнутри, сделать так, чтобы он устранил себя сам»[354]. Хотя, как мы знаем, Гитлер был большой мастер на такого рода инсинуации, но кое в чем он оказался ясновидцем.

Контрразведывательная деятельность также предполагает и организацию мер, предотвращающих утечку информации, т. е. соблюдению режима секретности. Советское государство также беспокоило сотрудничество разведок против СССР. Так, шефу фашистской немецкой разведки Шеленбергу: «…представлялась…федерация европейских секретных служб, которая должна была образовать своего рода информационный пул. Основным принципом ее работы следовало сделать решительное использование всех секретных служб против России, причем предпочтение должно было отдаваться собственным интересам секретных служб»[355]. Секретные службы профашистских сил Финляндии, Венгрии, Хорватии, Сербии, Румынии, Болгарии и Турции дали свое согласие на осуществление этого плана, с секретными службами Франции, Испании и Португалии велись по этому вопросу переговоры[356]. Именно поэтому вопросы защиты партийно-государственной тайны решались на самом высоком партийно-государственном уровне и в тесном сотрудничестве со службами государственной безопасности.

Выполняется основная задача — обеспечение сохранности партийно-государственной тайны в парторганах и государственных структурах. Круг сведений, подлежащих засекречиванию, в партийных органах, определился еще во время Гражданской войны. В принципе, государственная тайна охраняла вопросы военного и экономического характера, международных отношений, а партийная — кроме перечисленных, также вопросы партийного и государственного строительства, внутриполитической борьбы.

На современный взгляд, кажется, что в 1920-1930-е годы, засекречиванию подлежали и незначащие второстепенные вопросы сами по себе не содержащие государственную тайну. Но стоит отметить, к примеру, контразведка Деникина пристальное внимание уделяла изучению личностей советских руководителей. С этой целью собирались подробные данные, характеристики, обрисовывающий их политический и человеческий облик. В докладе деникинской службы о политическом положении в России в конце января 1919 года мы читаем: «Правой рукой Ленина является председатель Центрального исполнительного комитета Советов Свердлов, главная черта характера которого — непоколебимая воля…. Для уничтожения большевизма более полезным является поддержка партии Троцкого, которая благодаря своей политике, не признающей компромиссов, скорее приведет большевистскую Россию к краху[357]. И далее, что секретного скажем в информации о выборах в Советы, реализации урожая, в наказе при перевыборах в Советы, в приеме в партию крестьян, ледоход, колхозы и т. д. Теперь обратим внимание на информацию, собираемую перед войной немецкой разведкой об СССР. К примеру, служба Гелена составляла отчеты по всем направлениям советской жизни. В число их отчетов и исследований входили, например, такие как: «Урал как экономический и промышленный район», «Производство стали», «Оружейная промышленность», «Электроэнергетика», «Обзор высших военных командиров Красной Армии». Интерес к данной информации понятен, но их интересовали также и такие вопросы как, «Карьера и повседневная жизнь Сталина», «Ледоход в России», «Сельское хозяйство и колхозы»[358]. Таким образом, из таких, казалось бы разрозненных несекретных и секретных сведений, собиралась вся информация о советских военных ресурсах и намерениях и, в целом, о военно-экономическом, политическом и морально-психологическом потенциале страны. Особенно перед войной. Им нужна была максимально точная информация. Все это оказывало влияние на способность СССР противостоять немецкому вторжению. Но, как известно, нацистская Германия ее в полном объеме не получила и ошиблась и, не в последнюю очередь, благодаря созданной большевиками системы защиты информации не только в государственных, но и в партийных органах, как носителе информации по всем вопросам жизнедеятельности государства. В первую очередь, потому что, в партийных органах как и во всей стране сложилась определенная система защиты партийно-государственной тайны, которая, без некоторых недостатков, была вполне надежной.

Естественно, и на современном этапе, вопросы защиты государственной тайны весьма актуальны. Пока существуют государства, существуют и разведки, хотя приоритетные плоскости и направления деятельности меняются. Сегодня, прежде всего, это борьба с международным и местным терроризмом, организованной преступностью, распространением наркотиков и т. д… Но все же остаются и «старые приоритеты» — военный и экономический шпионаж, работа и функционирование государственных структур и спецслужб, дипломатическая, международная деятельность и т. д. Отвечая на вопрос, насколько была оправдана система защиты партийно-государственной тайны в партийных органах, можно вполне определенно сказать, что, несмотря на освещенные в данной работе, недостатки, система защиты информации в партийных органах РКП(б) — ВКП(б) в 1918–1941 гг. в целом соответствовала условиям и требованиям исторического момента, исходя из реалий того времени, социально-экономической внутренней и внешнеполитической обстановки. Анализируя изменение в политике в конце 1920-х или 1930-х годов, западные историки старательно обходят факт систематического давления западного мира на СССР. Капиталистическое окружение, которое видело в Советской России угрозу своему существованию, не дало новому строю развиться в такой степени, чтобы он мог наглядно продемонстрировать свои преимущества.

Навыки по обеспечению секретности, полученные партийным аппаратом и государственными органами, пригодились, к примеру, при создании советской атомной бомбы. Так описывается работа Курчатова с документами: «Тексты документов он должен был писать собственноручно, а сведения, полученные от разведки, рекомендовалось доводить до ближайших своих соратников лишь в устной форме. Все настолько было засекречено, что в самой разведке подлинники агентурных сообщений не доверялись даже переводчикам и машинистам, они оставались навечно в рукописном виде. Делалось это во имя того, чтобы до минимума свести число посторонних глас. Даже сотрудники резидентур не знали, что оценку их разведдеятельности и новые задания по атомной проблеме дает Курчатов. Его имя как руководителя проекта было в то время скрыто под фамилией «Бородин»[359]. И еще один иллюстрирующий отрывок: «Возвращаемые от Курчатова агентурные материалы разведки, представленные в подлинниках, подшивались в дело “Энермоз” (в переводе чудовищный, колоссальный), а если это были вторые или третьи экземпляры, то, по указанию Квасникова, они уничтожались специально созданной комиссией. Благодаря такой вот четко отлаженной системе учета документов и соблюдения норм конспирации в работе с ними ни одна спецслужба Запада не имела представления о том, что в Советском Союзе тоже начали работать над атомной бомбой»[360]. А цели у соперников Советского Союза в период «холодной войны» были вполне определенные и конкретные. Так, «…в директиве СНБ США № 20/1 от 18 августа 1948 г. в обобщенной форме, но достаточно четко указывалось; «Речь прежде всего идет о том, чтобы сделать и удержать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношении по сравнению с внешними силами, находящимся вне пределов его контроля»[361]. Как мы знаем рассматривались и чисто военные планы нападения на Советский Союз. «Холодная война» послевоенного периода не переросла в «горячую» и у человечества хватило здравого смысла, чтобы не погубить самих себя. Но и как в любой войне оказалось, что есть побежденные и победители. Так оценивал некоторые негативные моменты в работе по обеспечению режима секретности в СССР 1980-е годы бывший Председатель КГБ СССР В. Крючков: «Стали очевиднее изъяны в нашей кадровой работе. Почти во всех случаях выявилась одна печальная истина: ущерб мог быть значительно меньшим, если бы строго соблюдались установленные нормы оперативно-служебной деятельности, секретного делопроизводства, если бы в учете и обработке информации, а также при ее реализации неукоснительно соблюдались все правила конспирации. Причины лежали не в самой системе, а в той расхлябанности, небрежности, потере бдительности, которые, к сожалению, проявились у многих наших сотрудников….»[362].

Итак, автор данной работы постарался осветить и проанализировать одну из малоизученных сторон деятельности ЦК и партии большевиков в целом, механизм и уровень принятия решений по вопросам обеспечения режима секретности и защиты партийно-государственной тайны в партийных органах, круг вопросов составляющих государственную тайну и сведений, не подлежащих разглашению, проведению режимно-секретных мероприятий, дал характеристику секретным комплексам документов, которые отложились в деятельности ЦК. Насколько была оправдана система защиты партийно-государственной тайны в СССР? Такая постановка вопроса актуальна и на современном этапе, когда необходимо соблюсти разумный и обоснованный баланс открытой и закрытой информации, когда очевидно, что чрезмерная открытость может нанести определенный вред национальным интересам государства и привести к тяжелым последствиям. Архивная и оперативная информация, «…Попадая в распоряжение недобросовестных и тенденциозно настроенных лиц, которые не жалеют красок и интерпретируют историю в спекулятивных целях. Предание гласности и опубликование, к примеру, после августа 1991 г., разведывательной и контрразведывательной деятельности, докладов руководству органов государственной безопасности, особенно оперативных методов работы спецслужб и партии, содержащих совершенно секретные сведения с грифом «сс» и «ов», по которым можно было легко выйти на наши агентурные и доверительные связи и источники, подставить под удар лиц, организаций и целые страны, тех, кто верой и правдой помогал нашему государству, рисковал собой, не может быть оправдано никакими соображениями. После этого по сообщениям печати, мы лишились многих важных позиций. И наконец, возвращаясь к вопросу об осторожном отношении не только оперативным, но и архивным документам «…И главный вопрос: кто будет иметь к архивам доступ, на каком уровне будет соблюдаться ответственность за сохранность секретов, за их неразглашение или, наоборот, предание гласности? Неосторожное обращение с архивами может нанести непоправимый ущерб… государству в целом»[363]. Думается, что в данном случае можно полностью согласиться со словами бывшего главы КГБ СССР.

Принимая во внимание изменения в политике в конце 1920-х или 1930-х годах, факт взаимного давления западных стран и СССР, для преодоления отставания страны, обеспечения «однородности и внутреннего единства тыла и фронта на случай войны», требовало усиленного внимания к вопросам защиты информации в структурах правящей партии. Защита информации в партийных структурах, исходя из специфики партийно-государственного устройства, входила в общую централизованную систему защиты информации в стране в целом, являясь ее составной частью. В этом смысле организация защиты информации в правящей партии было необходимой мерой в период между двумя мировыми войнами и является фактом не только российской истории, но и результатом развития всей мировой политической системы первой половины XX века.