От любви не убежать

Глава 7

— Я догадывался об этом, — мрачно проговорил Рейс.

Парень так долго молча сидел без движения, что Кит испугалась за него.

— Именно поэтому тебя интересовала личность погибшего в автокатастрофе, да? — чуть слышно спросила она.

Рейс кивнул.

— Когда ты все рассказала, я решил, что это простое совпадение. Но время шло, от Рика не было таких вестей, и я…

— Извини, Рейс, — вздохнула Кит. — Я так старательно избегала всяких разговоров об этом происшествии, что даже не узнала, удалось ли полиции идентифицировать личность потерпевшего. Мне хватало собственного горя…

— Я понимаю…

— Такое впечатление, что мы… испытываем почти одно и то же… Так ты был одной из тех светлых голов, которые он сумел привлечь к работе? — пытаясь немного отвлечь его, спросила она. — Отец не раз говорил мне о чутье доктора Парксона на молодые таланты.

— Он… был больше чем научный руководитель. Рик дал мне шанс, и вряд ли кто-то другой был способен на подобный поступок. Отослал меня в школу, помогал моему становлению, заставлял меня верить, что я гораздо больше, чем просто… — Рейс замолчал, и девушка заметила, как он смахнул слезу. Помолчав немного, он спросил: — Где все это случилось?

— На шоссе, как раз у поворота к озерной дороге. Думаю, именно поэтому решили, что сбитый человек из долины: было поздно, и он направлялся вниз по горной тропе.

— Когда же произошла трагедия?

— В прошлую субботу, вечером. Внезапное ругательство потрясло девушку.

— Рейс, ты что?

— Он шел на встречу со мной. Я позвонил ему из Дэвиса и сообщил, когда прибудет автобус. Рик должен был подстраховать меня.

Кит сразу представила то место, о котором он говорил: на протяжении многих миль единственная остановка автобуса находилась у подножия горы.

— И что ты сделал, когда не увидел его?

— Поднялся наверх. Но когда добрался до своей конуры в Центре, там уже вовсю хозяйничали.

— Так ты жил в Центре?

— Да, там было спокойнее.

— Ты разглядел своих гостей?

— Одного — да. Здоровяк, которого я однажды уже видел выходящим из кабинета Уитни. Мне сразу же стало ясно, что на меня открыли охоту, а потому решил больше там не показываться.

— Но если ты не появился у себя…

— …То наверняка направился к Рику? Да, мне во что бы то ни стало, нужно было с ним встретиться. Я подумал, что они, возможно, удерживают Рика, или… — Чувство вины появилось у него на лице. — Я подождал немного и снова вернулся назад, чтобы попытаться разузнать….

— Так вот как ты оказался на территории Хэнка! — торжествующе воскликнула Кит. — За его домом можно незаметно пробраться к Центру.

Рейс кивнул, печально улыбнувшись.

— Броуди, сам того не зная, сослужил им неплохую службу. — Улыбка сбежала с его лица. — А между тем Рик уже давно…

— Извини, — тихо сказала она. — Уитни, вероятно, был в восторге, настолько вовремя оказалось это дорожное происшествие.

— Происшествие? — воскликнул Рейс. — Ах, солнышко, ты так доверчива…

— Погоди, ты что же, хочешь сказать… — Догадка мелькнула в сознании Кит. — О Господи? Неужели…

— На редкость удачный наезд на неудобного свидетеля, не правда ли? Я бы сказал, слишком своевременный, чтобы быть обыкновенным происшествием.

— Боже, Рейс, по-твоему, это убийство?

— А что? Какая разница между наездом на одинокого пешехода и вооруженной засадой на безоружного человека?

— О чем ты? Что за засада?

— Увидев их у себя, я пошел к Рику домой, но там меня уже поджидали громилы Уитни. Двое или трое, крепкие парни, судя по всему, с оружием в руках. Если бы я не догадывался о том, что меня могут ждать, ты бы вообще не имела счастья или несчастья разговаривать сейчас со мной. После этого мне пришлось забраться в горы.

Кит онемела. Она все еще не могла представить доктора Уитни, уважаемого в научных кругах, в роли главаря банды, охотящегося за собственными коллегами.

— Я понимаю, — тихо промолвил Рейс, — что все это звучит дико, но это факт. И если бы у Рика они нашли вещественные доказательства против себя, то не охотились за мной. Конечно, если сам Рик…

— Ты боялся, что он тебя выдал?

— Я… не исключил полностью такую возможность.

Боже, подумала Кит, как можно жить, подозревая всех, в том числе и человека, которого буквально боготворишь? Неудивительно, что он и ее заподозрил, ведь он никому не верит

— А ты точно знаешь, что они все еще охотятся за тобой?

— Все эти дни я только и делал, что скрывался от них, — усмехнулся Рейс. — Почему, ты думаешь, я так стремился уйти отсюда? Потому, что меньше всего на свете мне бы хотелось подставлять еще и тебя.

— Однако я, кажется, сумела привлечь к себе внимание и без твоей помощи.

— Да, Уитни, должно быть, испугался, что у твоего отца могут быть компрометирующие материалы. — Лицо Рейса стало угрюмым. Потом он исподлобья взглянул на Кит и медленно заговорил — Я понимаю, что ты не вполне еще доверяешь мне, но… не мог бы я посмотреть бумаги, о которых идет речь?

Кит взглянула на него, а потом решительно поднялась.

— Ладно.

— Ты неподражаема, солнышко, — улыбнулся Рейс. Он поднялся за нею по лестнице, неся с собой лампу, поскольку она предупредила о неполадках со светом. Когда новая настольная лампа была включена, парень, окинув взглядом, беспорядок на столе, невольно свистнул.

— Теперь понятно, почему мне нужна помощь?

— Это Монблан какой-то. Но посмотрим. Он подвинул кресло и сел.

— Я пыталась хоть как-то все рассортировать, но бумаги разложены в таком странном порядке, что я просто запуталась. Насколько я знаю, здесь отложены материалы, которые должны войти в монографию, но кое-что, по моему разумению, вообще не имеет к этому никакого отношения. Хотя, я не сильна в биологии и едва ли смогу различить между собой гифы и мицелии.

— Вторые состоят из первых, — пояснил Рейс, не отрываясь от исписанного размашистым почерком листа, который он взял из ближайшей стопки.

— Как это?

— Мицелий, или грибница, — вегетативное тело грибов, состоящее из гифов.

— Понятно, — со вздохом ответила Кит. Она не считала нужным скрывать свое невежество в этой области. — А что такое гифы?

— Это одноклеточные или многоклеточные нити, образующие мицелий.

— Ага. Большое спасибо.

И что бы она ни спрашивала еще, он отвечал с ходу, легко, не задумываясь, продолжая одновременно просматривать одну бумагу за другой.

— Что такое зооспора? — вновь спросила Кит.

— Клетка, служащая для бесполого размножения и передвигающаяся сама по себе, — тут же отозвался Рейс.

— Как это сама по себе?

— Обычно при помощи жгутиков в водной среде. Грибы, производящие эти клетки, растут, как правило, в условиях повышенной влажности.

Получается, что он работает в Центре, занимается тем же делом, что и ее отец, а она его даже не знает, хотя знала в лицо даже студентов университета, проходящих в Центре дипломную практику, не говоря уже о докторах.

— Калифорнийская персиковая ржавчина, — пробормотал Рейс.

— Что?

Он поднял глаза от листа бумаги.

— Я совсем забыл, что именно твой отец открыл эту болезнь.

— Ты имеешь в виду ту, что назвали его именем?

— К твоему сведению, это огромная честь.

— Ясное дело. Кэмруновская персиковая ржавчина.

— За этим годы колоссального труда, Кит. Выделить эту болезнь среди других, выявить переносчика, описать условия, способствующие и препятствующие ее распространению…

— Понимаю. Не думай, что совсем уж не чту память отца. — Девушка вздохнула. — Меня смущает другое, что человек с высшим образованием и неплохим коэффициентом интеллектуального развития ничего не смыслю в его профессии. Но то, что это очень важно, конечно, понимаю.

Рейс внимательно посмотрел на нее.

— Ты еще и очень честная, солнышко, и я тебе завидую.

Как-то странно это прозвучало, но Кит, не поняв почему, постеснялась спросить. Рейс тем временем снова погрузился в чтение бумаг, непроизвольно иногда подергивая больным плечом.

— Все еще болит?

— По сути, нет. Так, немного ломит. После такой помощи не могло, не пройти, док.

— Спасибо, — съязвила она. — Вот уже чего не хотела бы, так снова заниматься этим. — Потом, немного помолчав, добавила; — Между прочим, мог бы поиметь это в виду.

— Обязательно! — Нежная улыбка появилась на его лице,

Быстро просматривая бумаги, Рейс перекладывал их из одной стопки в другую, как вдруг внезапно остановился. Вглядевшись, она увидела, что в руках он держит случайно найденные ею вырезки из газет.

— Не представляю, что они делают среди этих бумаг, — сказала Кит. — Я нашла их в папиной записной книжке и на всякий случай выложила на стол, чтобы потом убрать.

Молодой человек не сразу заговорил, и Кит увидела, что он страшно взволнован.

— Больше ты нигде не находила таких вырезок?

— В этих стопках — нет. Правда, я не смотрела другие ящики, а разбирала только те, на которых стоит отметка, будто в них лежат документы, относящиеся к работе над книгой. Но я не понимаю, какое отношение имеют вырезки из старых газет ко всему происходящему?

— Самое непосредственное.

Девушка посмотрела на сложенные друг на друга ящики у стены и спросила:

— И все это нужно разобрать?

Рейс от удивления вскрикнул, а Кит невольно засмеялась.

— Видел бы ты, что он принес домой. Десятка два шкафов в отдельной комнате в Центре. Отец фиксировал на бумаге абсолютно все. Он… Что случилось? Почему ты изменился в лице?

— Вероятно, поэтому Уитни до сих пор не тревожил тебя. Он решил, что доктор Кэмрун все документы оставил в Центре.

— И тут звоню я… — медленно закончила Кит и снова взглянула на ящики. — Но что там может быть?

— Не знаю, не знаю. Факт тот, что Уитни заинтересовался ими, и этого достаточно, чтобы я их просмотрел.

Кит подошла к ящикам. Сложенные вместе они оказались выше нее.

— Если бы ты подсказал, что именно нужно искать…

— Газетные вырезки, больше ничего. По крайней мере, для начала.

Кит поставила на пол верхний ящик и уселась па корточки. Она предпочла бы точную информацию о предмете поисков вместо того, чтобы играть в покровительство и защищать ее от чего-то, о чем девушка не имела представления.

Время шло, и в процессе поисков Кит пришло в голову, что она перетаскивала ящики на чердак в обратном порядке, а значит, самые свежие материалы должны лежать внизу. Она попыталась вытащить нужный ящик, но у нее ничего не вышло, и Рейс помог ей.

— Спасибо, — раздраженно сказала она и открыла крышку ящика.

— Если устала, я могу сам все просмотреть.

— Отчего я устала, — взорвалась она, — так это оттого, что меня держат в неведении, от твоей привычки говорить мне полуправду и замолкать на полуслове, оттого, что я не вижу связи между газетными вырезками и бумагами отца. Но больше всего я устала…

— От меня? Я так тебя понимаю, Кит. Но не могу же я бросить это дело. У меня появился шанс, и упустить его нельзя. Все, что у меня есть на руках, — результаты лабораторного исследования в Дэвисе, но этого недостаточно. По крайней мере, без тех материалов, которые оставались у Рика.

— Но может быть, тебе еще удастся их раздобыть. Ты ведь сказал, что они не сумели отыскать документы.

— У Рика их могло не быть с собой. Возможно, он сперва собирался зайти домой, поскольку не хотел хранить материалы в Центре. Кто знает, сколько людей замешаны в этом деле. Но, судя по всему, документы у него были, и если я по-прежнему не даю им покоя, то, скорее всего, у него дома они ничего не нашли. В противном случае, я как свидетель ничего не стою.

— Так они думают, что эти улики у тебя?

— Да, хотя это не так.

— И ты найдешь их?

— Должен.

— Почему же тебя интересуют бумаги отца?

— Кит, я не могу!.. — В его глазах снова блеснула мука.

— Ах, так! — вырвалось у нее. — Да, знаешь, кто ты? Ты упрямейший в мире!..

— Да. Конечно. Ты уже говорила об этом,

— Говорила?.. Я целое утро роюсь в этих проклятых ящиках, чтобы найти неизвестно что. Если так, разгребай один эти документы, а меня, пожалуйста, оставь в покое.

Она вскочила на ноги, чтобы уйти, но он поймал ее за плечи.

— Солнышко, прости меня. Я понимаю, как тяжело рыться в вещах отца…

Кит в отчаянии взглянула на него.

— При чем тут отец?

Она осеклась и густо залилась краской, глаза у него округлились.

— Так дело… во мне?

Она гордо подняла голову, поняв, что притворяться бесполезно.

— А ты будто не знаешь!

— Кит!.. — выдохнул он еле слышно, и ей показалось, что он хотел прижать ее к себе.

— Рейс?

— Кит, не могу. Я бы хотел. Но видит Бог — не могу!

Столько мучения было в его голосе, что Кит не удержалась и коснулась его щеки. Рейс вздрогнул и в следующее мгновение порывисто прижал ее к груди.

Он нежно целовал Кит, а ее руки медленно скользнули под халат, лаская и изучая его тело. Он прижался сильнее, и Она застонала от внезапного желания. Никогда ранее она не испытывала ничего подобного.

— Кит? — хрипло прошептал он.

— Да… — Она открыла глаза, и на лице у нее появилось такое отчаяние. — Я ведь даже не знаю твоего полного имени…

Рейс вскрикнул. Впечатление было такое, будто она швырнула раздетого из теплого дома в снег. Его глаза мгновенно застыли, руки судорожно сжались, причиняя ей боль, а в следующую минуту он отпустил Кит.

— Рейс!.. — жалобно проворила она, не зная, что сказать дальше, чувствуя, что смертельно ударила и без того раненого человека.

Тот слегка помедлил, а затем торопливо стал спускаться по лестнице.

Кит долго сидела, прислушиваясь к происходящему внизу и строя догадки, что он там делает. Она услышала какое-то бормотание. Вероятно, разговаривает с Гусом, подумала Кит. Потом хлопнула дверца холодильника, и снова шаги по комнате.

Совершенно потерянная, девушка взглянула на папку в руках, почти машинально приоткрыла ее и незаметно для себя углубилась в чтение

Когда Кит спустилась в кухню, он выкладывал на стойку еще несколько банок с консервами в дополнение к стоящим. На Рейсе вновь были его поношенные джинсы, обе рубашки и даже зимние ботинки.

Молодой человек замер на мгновение, увидя ее, стоящую в дверном проеме, затем поставил банки и потянулся за брезентовым мешком, в котором она узнала взятую им из сарайчика отцовскую сумку для инструментов. Когда же Рейс начал складывать в нее банки, Кит поняла, что он собрался делать.

— Я заплачу за все. А также за съеденное.

Голос у него звучал безжизненно, так что у Кит мурашки побежали по спине.

— А когда смогу, вышлю тебе рубашку.

— Рейс!..

Мужчина обернулся, лицо у него ничего не выражало, и он продолжал говорить, словно не замечая ее.

— Да, пока вынужден позаимствовать, но верну обязательно, можешь не сомневаться.

Девушка с удивлением заметила револьвер, засунутый за ремень джинсов. Подхватив со стойки свой нож, Рейс положил его в карман. Интересно, есть ли в этом наборе консервный нож, подумала Кит.

— Извини, — сказал он через минуту. — Прости за все!

Но Кит уже приняла решение.

— Полагаю, — холодно обронила она, — тебе было бы интересно взглянуть на это.

Девушка протягивала ему папку, держа ее раскрытой.

— Если, конечно, у тебя есть время, ты ведь очень торопился убежать из этого дома.

Желваки заиграли на щеках Рейса, причем Кит почувствовала почему-то, что больше всего его задел набор слов, возможно, он предпочел бы повышенный тон.

— Что там? — спросил он, помолчав.

— Полагаю, то, что ты искал.

Он в два шага пересек кухню и взял у нее из рук папку. Перевернув несколько страниц, он замер, увидев подборку фотокопий нескольких газетных вырезок. Кит следила, как он дрожащими руками перевернул первую вырезку, затем вторую…

— Проклятие!

— Что произошло?

— Он знал! — выдохнул молодой человек.

— Что?

Рейс отрешенно посмотрел на девушку, потом на папку. Губы у него побелели, и Кит поняла, что он пытается вновь уйти от ответа. Не говоря ни слова, парень взял лист бумаги зеленовато-серого цвета, чудом уцелевший в стопке фотокопий.

— Рейс, черт возьми, это бумаги моего отца. И мне вообще не следовало бы показывать их тебе. Я даже не обязана была говорить тебе об их существовании.

— Знаю!

Он не мог оторвать взгляда от зеленоватого листа. Кит заметила, что лист разграфлен так же, как лабораторные журналы, которые она видела у отца. Скорее всего, он и был вырван из такого журнала, но Кит была слишком обозлена, чтобы сделать из этого какие-то выводы. Приходя о бешенство от его упрямого молчания, она заговорила на тон выше:

— Могу я хотя бы в общих чертах знать, какое отношение имеют эти газетные вырезки о десятилетней войне между двумя крошечными странами к основному роду деятельности доктора Кэмруна? Его всегда занимала лишь работа, и он никогда не интересовался политикой, тем более международной. Чего ради он хранил эти…

Она оборвала свою тираду, следя, как мертвенная бледность покрывает лицо Рейса. Казалось, он был потрясен не меньше, чем от известия, что Рик Парксон погиб на ночной дороге, направляясь на встречу с ним. Кит медленно опустилась на стул рядом.

— Рейс!

Он поднял глаза, и лист бумаги задрожал в его руке.

— Это от Рика, — хрипло произнес он.

Кит посмотрела на лист и только сейчас обратила внимание, что он исписан мелким аккуратным почерком.

— Это писал не папа, — согласилась она, потянувшись к листу

— Это от Рика, — как в бреду повторил он.

Записка, скорее пояснение к состоявшемуся ранее телефонному разговору, была короткой:

«Это все извлечено из университетской библиотеки, а я крайне обеспокоен тем, что они могут означать. Пожалуйста, прочтите внимательно. Вы поймете, в чем тут дело»

Кит повернула голову к Рейсу

— Он имеет в виду эти вырезки?

— Да. Последняя газетная статья датирована числом двухмесячной давности.

У Кит заныло под ложечкой. За две недели до смерти отца!

— Я в курсе, что он поддерживал контакты с доктором Парксоном. Он говорил об этом… в тот день, когда я приехала сюда… перед самой…

— Рик говорил, что хочет обратиться к эксперту, — поспешил помочь ей Рейс. — Но я не предполагал, что речь идет о твоем отце.

— Рейс, я по-прежнему ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к профессиям отца или доктора Парксона?

— Имеет, — вымолвил он, словно размышляя вслух, и вдруг резко спросил: — Во время твоего последнего разговора доктор Кэмрун говорил что-нибудь о Центре? Упоминал о чем-нибудь необычном?

— Нет, хотя…

— Что?..

— Это скорее впечатление, интуиция… А, по сути… Нет, даже не упомянул.

— Но что это за впечатление? Ну же, Кит!

Она испугалась его резкого тона.

— Кит, прости, но это очень важно. Я даже передать тебе не могу насколько.

— Ты, — кисло заметила она, — если не ошибаюсь, до сих пор не сказал мне вообще ничего.

— Ну, пожалуйста, солнышко! — Он поймал ее за руку. — Я понимаю, что не имею права что-либо от тебя требовать, но я должен знать. Что за впечатление?

Кит вздохнула.

— Он намекал, что всплыли какие-то странные вещи, и они произвели на него ужасное впечатление. Но, когда я приехала, папа ни о чем подобном не заговорил, и я подумала, что что-то недопоняла в разговоре.

— А именно?

— Мне казалось, что это имеет какое-то отношение к Центру: все-таки он отдал ему двадцать лет жизни. Кстати…

Девушка переменилась в лице, и это не ускользнуло от внимания Рейса.

— Что? Говори же, Кит!..

— Вспомнила: отец ждал, что доктор Парксон зайдет, чтобы обсудить с ним какую-то проблему. Я решила, что речь идет о каком-то научном совете, а потому не придала этому особого значения.

— И что дальше, Кит?

Девушка насупила брови, стараясь вспомнить последовательность событий.

— Этот разговор состоялся сразу после того, как я окончила курс лекций в Сакраменто. Примерно за две недели до… — Она смолкла.

— За две недели до его смерти… — тихо сказал Рейс, а потом добавил: — К этому периоду относится последняя вырезка.

Казалось, только сейчас Кит поняла, что отец действительно ушел от нее навсегда, и теперь уже никогда не ответит на ее вопросы. А единственный человек, который мог бы ей что-то прояснить, не желает этого сделать.

— Я помню, как расстроился Рик, получив известие о смерти твоего отца… — промолвил Рейс. — Казалось, что он потерял близкого друга.

Кит всхлипнула.

— Извини, — мягко сказал Рейс, сжимая ее руку. — Извини, солнышко.

— Не надо, — ответила девушка. — Я слишком устала от извинений.

Он внимательно посмотрел на нее, а потом неожиданно добавил:

— Да, ты совершенно права, и имеешь полное право знать, что происходит.

— Так вы собираетесь рассказать мне все, мистер Не-знаю-точно-как-вас-звать? — саркастически заметила Кит.

— Моя фамилия Баркли. — Каждое слово давалось ему с величайшим трудом. Поймав ее недоверчивый взгляд, он улыбнулся. — Ты можешь не верить мне и, вероятно, у тебя есть на то свои причины. Но о чем я беспокоюсь по-настоящему сейчас, так это о твоей безопасности.

— Тогда почему же ты решил заговорить?

Рейс ничего не ответил, и Кит подумала, что если раньше он старался скрывать все от нее, то теперь он должен был выговориться.

— Ты должна быть в курсе, видишь ли…

Громкий лай Гуса заставил их вскочить на ноги. Пес ворвался на кухню, проехал по скользкому полу, тормозя когтями, а затем вбежал в большую комнату.

Кит взглянула на Рейса. Тот, окаменев и сжав губы, смотрел на беснующегося пса. Затем посмотрел на девушку.

— Я никого не ждала. Пойду, взгляну, кто бы это мог быть. — Она пошла к двери.

— Кит!

— Не беспокойся, — сказала она, оглянувшись. — Я не собираюсь выдавать тебя властям до того, как ты мне все расскажешь

— Может быть, я и заслужил это, — прошептал Рейс. — по все же…

В дверь снова постучали, и Гус залился продолжительным лаем.

— Иди, — сказал молодой человек.

Кит вышла из кухни, прикрыв дверь, и на ходу глянула в окно: на подъездной дорожке стоял серый «седан».

Гус глухо рычал у двери. Кит машинально потрепала его, не вполне понимая, нужно ли ей его успокаивать. Впервые она пожалела, что в двери нет глазка: сейчас ее не устраивало открывать дверь, не видя, кто за ней стоит. Набрав побольше воздуха, она отодвинула засов…

Девушка растерянно смотрела то на лысеющего мужчину в синем в мелкую полоску костюме-тройке, то на его спутника — огромного человека в зеленом комбинезоне, возвышающегося подобно скале, который глядел в сторону и меланхолически жевал жвачку.

— Мисс Кэмрун?

Ее взгляд скользнул от костюма в мелкую полоску к роговым очкам — за их стеклами глаза человека казались странно маленькими и далекими. Что-то в его чопорном высокомерном тоне показалось Кит знакомым. Сердце у нее бешено забилось. Пытаясь взять себя в руки и преодолеть внезапно охвативший се страх, она подняла голову и как можно спокойнее спросила:

— Доктор Уитни, если не ошибаюсь?