От шелка до кремния. 10 лидеров, которые объединили мир

Начну повествование с XII века, когда один полководец завоевал почти все земли от тихоокеанского побережья до современной Восточной Европы, создав крупнейшую континентальную империю в истории человечества. В период расцвета площадь ее территории превышала тридцать миллионов квадратных километров, что в четыре раза больше размера любой из империй, существовавших до нее. Чингисхан не только объединил под одной политической крышей огромные территории, но и запустил процесс формирования физических, торговых и культурных связей между народами, который подхватит и усилит каждый из героев этой книги и который характеризует современный процесс глобализации. В истории этой империи проявились две стороны глобализации: нарушение прежнего порядка и разрушение и вместе с тем последующее установление мира, развитие и процветание. Чингисхан использовал грубую силу, устраивал жестокие побоища, но в итоге все это привело к появлению новых возможностей для торговли и культурного обмена.

Жизнь Чингисхана окутана тайной начиная с рождения. Говорят, что году в 1160-м юная красавица Оэлун ехала в небольшой черной кибитке, запряженной волом, где-то на севере современной Монголии. Она была женой Эке-Чиледу, воина из племени меркитов. Степные травы, голая пустыня… Путь семейной четы лежал через монгольскую степь и мимо озера, на котором рыбачил Есугай, предводитель соперничающего племени тайджиудов. Увидев красавицу Оэлун, он тут же решил ее украсть: в те времена подобное было в порядке вещей. Вместе со своими братьями он остановил караван и похитил девушку. Оэлун родила ему сына, которого Есугай назвал Темучжином в честь соперника, убитого им однажды в сражении. Мальчик вырос и стал тем самым Чингисханом.

Пробелы между немногими установленными фактами в биографии Чингисхана заполняются многочисленными гипотезами. Поскольку монголы были неграмотными, их предания передавались из уст в уста. Единственный известный письменный документ на монгольском языке, описывающий те времена, «Сокровенное сказание монголов», записан в середине тринадцатого века китайскими иероглифами. Многие исследователи считают текст политически необъективным. В силу того, что монголы не имели своей письменности, сохранившиеся исторические труды записывались китайскими и персидскими мудрецами, которые жили на завоеванных монголами землях, и, следовательно, отражали их субъективное отношение. Однако во многих источниках довольно четко сказано, кем был Чингисхан, как он пришел к власти, как построил свой мир, как правил и, конечно, какое влияние его правление оказало на жизнь людей того времени.

Злоключения будущего императора

Когда Темучжину было девять лет, отец отвел его в племя своей жены, славящееся красавицами, чтобы найти мальчику подходящую невесту. Там Есугай сосватал сына десятилетней девочке Борте, на которой тот должен был жениться, достигнув совершеннолетия. Он оставил Темучжина в семье Борте, как думал, на год, чтобы мальчик получше узнал будущую жену и ее родственников. На обратном пути Есугай встретил четырех татар – с их племенем он не так давно воевал. Думая, что те его не узнали, он согласился разделить с ними трапезу.

На следующий день Есугай добрался до дома, где тяжело заболел и вскоре умер, вероятно, от отравления. Оэлун, чувствуя в сложившемся положении угрозу, отправила за сыном. Мальчика, во всем равнявшегося на своего воина-отца, поразила его внезапная смерть.

Несмотря на то что Есугая высоко чтили в племени, спустя несколько месяцев после его смерти старейшины решили, что его семья слишком дорого им обходится, и отказались ей помогать. Темучжин с матерью и братом оказались в тяжелом положении. Без поддержки общины они превратились в изгоев, которым приходилось постоянно переезжать с места на место, чтобы не стать жертвами разбойников. Они питались листьями диких растений, кореньями, вареным просом. Зимой боролись с лютым холодом, летом страдали от зноя.

Жизнь молодого Темучжина резко изменилась после того, как однажды он узнал, что его старший сводный брат утаивает еду. Темучжин разгневался и пустил в брата стрелу. Оэлун кричала в исступлении: «Душегубец! Злодей! Будто пантера в прыжке, свирепый лев, дикий зверь, заглатывающий свою жертву живьем»[4]. Темучжину было всего тринадцать.

Вожди племени тайджиудов пришли наказать братоубийцу. Увидев, что Темучжин водит дружбу с изгоями из других племен, с семьями, оставленными на произвол судьбы, разбойниками и бродягами, тайджиуды поняли, что однажды яростный и жестокий ребенок способен создать свое племя и отомстить за то, что они оставили его семью в беде. Вожди поймали Темучжина, связали ему руки и заковали в деревянную колодку, в которой было невозможно даже сидеть, не то что двигаться. Однако через несколько лет мальчику все же удалось сбежать.

В возрасте около шестнадцати лет Темучжин потребовал Борте себе в жены. В качестве приданого отец даровал жениху соболиную шубу. Эту шубу Темучжин отдал старому соратнику своего отца Тогорил-хану, предводителю племени кереитов, чтобы тот согласился помогать ему в случае необходимости. Случай представился очень быстро: вскоре после свадьбы Борте похитили меркиты.

Три дня Темучжин молил высшие силы указать ему путь. Стоит отметить, что другие племена исповедовали буддизм, ислам или христианство. Темучжин же был анимистом и поклонялся духам. Он воздал молитву Великому Синему Небу, единственному известному ему богу, и решил отомстить, заручившись помощью Тогорил-хана, под властью которого находилось несколько племен. Они выследили меркитов, и будущий Чингисхан одержал свою первую военную победу, освободив Борте. В плену девушку изнасиловали, она вернулась домой беременной неизвестно от кого.

Создатель монгольского государства

Личная притягательность Темучжина увлекала за ним людей. Еще будучи подростком, он прекрасно понимал изменчивую природу племенной политики. Сегодня вожди племени идут за ним, а завтра разорвут все связи. Чтобы покончить с этим, Темучжин заменил бесконтрольное разбойничество системой поощрений. Согласно новому правилу все награбленное переходило под его контроль, что кардинально отличалось от устоявшегося обычая, по которому каждый воин забирал с собой все, что смог унести. Систематизировав процесс грабежей, Темучжин получил возможность поощрять своих верных последователей и наказывать непокорных.

Одерживая победу над племенем, он убивал всех влиятельных людей, а тех, кто мог ему пригодиться, нанимал на службу. Знатность происхождения не играла роли. Кроме того, он считал, что завоеванные племена ассимилируются в его племени, и даже принимал детей из покоренных племен в свою семью.

Темучжин завоевывал верность будущей монгольской нации в том числе и страхом. Он одерживал победу за победой, и слухи о его жестокости быстро распространялись по степи. Так, в большом походе против татар он отдал приказ убивать всех мужчин выше колеса телеги, чтобы не оставить и следа от вражеской системы власти. Через несколько лет, когда Темучжин станет Чингисханом, а его завоевания распространятся на территорию других государств, слава о его жестокости обретет новые очертания.

Как правило, другие племена превосходили монголов по числу воинов и количеству оружия. Чтобы одержать победу над соперниками, Темучжин превратил военное мастерство в искусство. Его солдаты атаковали врага сразу с нескольких сторон, окружали его, сеяли панику и приводили в замешательство вождей, после чего отходили в разных направлениях. Иногда, отступая, монголы выбрасывали веревки и латунные побрякушки, ценившиеся в то время, отвлекая таким образом преследователей и выигрывая время для контратаки. Чтобы противник не догадался о размерах его войска, Темучжин отправлял конницу в наступление поочередно в разные промежутки времени, чем сбивал врага с толку. С наступлением темноты он приказывал каждому солдату разжечь пять костров, чтобы создать впечатление большого ночного привала.

Темучжин создал новый вид степной армии. Раньше каждый воин атаковал, как ему вздумается, и это была «разрозненная толпа атакующих»[5]. Темучжин установил порядок, усилил контроль, разработал множество тактик и в каждом сражении оттачивал их.

В 1204 году состоялось важнейшее сражение с найманами, победив которых Темучжин стал единоличным правителем монгольского народа. К 1206 году его власть была неоспоримой, и он созвал курултай – собрание всех монгольских предводителей. Кибитки приглашенных растянулись на километры, церемония длилась несколько дней. Гостей занимали музыкой, боями, скачками, стрельбой из лука, угощали вареной кониной[6]. На этом курултае Темучжина провозгласили Чингисханом.

Приближенные пронесли своего предводителя на войлочном ковре к трону. Старший шаман воззвал к высшим силам и огласил: «Власть данная ему была послана Небом. Бог дарует ему свою защиту и помощь в деяниях его, если он будет справедливо править своими подданными. Если же власть свою использует он во зло, несчастья настигнут его»[7]. Темучжин принял титул Чингисхана. Историки спорят о точном значении этого слова, но достоверно известно то, что Темучжин стал верховным правителем. «Хотите ли вы, чтобы я правил вами? – спросил он старших воинов. – Все ли из вас готовы выполнять мои приказы, прийти ко мне, когда я позову, пойти туда, куда скажу, казнить того, на кого укажу?»[8] Воины проревели: «Да!». Чингисхан сказал: «Отныне слово мое – меч». Воины пали перед ним на колени и четырежды поклонились.

Появление монгольского госаппарата

Чингисхан заслужил славу превосходного военачальника, но помимо этого он, несомненно, был талантливым строителем монгольского государства. В отличие от большинства других завоевателей, создавать империю ему было не на чем, и поэтому его заслуга особенно велика.

Темучжин появился на свет в первобытно-общинном племени, основным занятием которого была кража чужих жен и лошадей. Сам Чингисхан не умел ни читать, ни писать, но он окружил себя мудрецами, писцами и переводчиками, многие из которых были китайцами и персами. Он распорядился создать письменность. Он ввел законы, заменив ими обычаи, провоцировавшие распри и войны, и при этом заботился о сохранении традиций. Он запретил похищать людей и обращать их в рабство, возможно, потому, что испытал на себе тяготы плена тайджиудов и не забыл о похищении Борте. Он объявил всех детей законнорожденными, вне зависимости от положения их родителей. Кража стала караться смертной казнью. Любой мог свободно выбирать себе религию. Он ввел налоги, но освободил от их уплаты религиозных деятелей, знахарей и всех ученых. Он создал должность верховного судьи, который призван был следить за выполнением законов и наказывать виновных. Он постановил, что его наследники будут избраны курултаем и что член семьи, посягнувший на власть, минуя выборы, будет казнен, – хотя этот закон в реальности не соблюдался.

И хотя Чингисхан создал государство, основанное по большому счету на военной идеологии, ему удалось установить порядок, вытеснивший племенные распри. Он реформировал военную систему, разделив всю свою армию на десятки. Войско из ста тысяч делилось на десять туменов по десять тысяч воинов, каждый тумен состоял из десяти минганов по тысяче бойцов, а минган делился на джагуны (сотни) и арбаны (десятки). Новая организация дисциплинировала племена, обеспечила эффективную коммуникацию военачальников и подчиненных, а командование стало понятным и продуманным на всех уровнях.

Чингисхан со своей конной армией (у каждого из солдат его двухсоттысячной армии было по нескольку лошадей) преодолевал с невероятной скоростью тысячи километров, настигая врага в горах и пустыне и атакуя его там, где это казалось невозможным[9]. В поход воины отправлялись налегке, но при них были инженеры, которые строили все необходимые сооружения, используя подручные материалы. Продовольствия брали с собой немного, довольствуясь тем, что находили по пути. В отличие от других армий, воины Чингисхана перемещались не колоннами, а концентрическими кругами: командующий находился в центре, а солдаты распределялись на большой территории вокруг него. Поскольку общество было неграмотным, все приказы передавались от солдата к солдату в форме песни, что позволяло лучше их запоминать.

У Чингисхана была личная охрана, сформированная из сыновей командиров. Он купил их преданность за особо щедрую долю от добычи и обязал докладывать о верности отцов. Последние отныне не могли пойти против хана, боясь поставить под угрозу жизнь собственных сыновей. День за днем этот спецотряд получал все новые полномочия – от охраны входа в шатер Чингисхана до вынесения решений по судебным вопросам. Так хан сформировал свой первый государственный аппарат.

Раздробленный мир не помеха сильному вождю

Монгольское завоевание обусловлено теми же факторами, которые испокон веков толкали кочевников нападать на оседлые поселения: уязвимость кочевой цивилизации, желание завладеть утварью более развитых обществ, а также стремление сильного лидера удовлетворить амбиции.

Задолго до того, как Темучжин стал Чингисханом, существовало немало маршрутов, связывавших Китай со странами Ближнего Востока, в том числе морской торговый путь в Индийском океане. Все эти сухопутные и водные дороги получили общее название «Шелковый путь». В торговых городах, таких как Генуя, Багдад и Самарканд, сформировался предприимчивый класс купечества, представители которого, перемещаясь по этим дорогам, распространяли достижения технологии и искусства – от гончарных изделий эпохи Сун до персидской мебели, инкрустированной золотом и серебром. Торговцы перевозили по Шелковому пути лошадей, рис, печатные книги и другие товары, а рядом с ними по тому же пути двигались богомольцы, искатели приключений и послы. Они обменивались опытом в строительстве дорог и кораблей, новыми идеями, обсуждали новые торговые инструменты, как, например, бумажные деньги, новые формы займов и торгового товарищества, новые стандарты весов и мер. Вдоль Шелкового пути проходил культурный и религиозный обмен.

Политика поставила под угрозу этот процветающий перекресток миров: центробежные силы разъединяли центры власти Европы, исламского мира и Китая. Правители, авторитет которых был прежде непререкаем, вдруг стали встречать сопротивление региональных властей, также стремившихся получить власть и богатство, и страдали от столкновений культур и религий. Чингисхан оказался в этом водовороте, ведомый скорее страстью наживы и, как вы скоро убедитесь, чувством мести, чем стремлением к великим достижениям.

В первую декаду XIII века, когда более оседлые и раздробленные китайские и арабские общества были заняты отражением нападений, Чингисхан решительно наступал, чему немало способствовала милитаристская организация его общества. Он понимал, что сохранить единство империи можно лишь в том случае, если экономически поощрять привыкших к независимости вождей монгольских племен, запросы которых постоянно росли и которые вступали в союз с ним не только из-за его впечатляющей военной мощи, но и благодаря перспективе заполучить несметные богатства. Чингисхан создал высокодисциплинированное агрессивно-честолюбивое окружение, целью которого было нападать и грабить другие народы.

За два года правления Чингисхан не только укрепил свою власть в Монголии, но и вторгся на смежные территории. Прежде всего он был заинтересован нарушить стабильность в соседнем Китае. Еще задолго до Чингисхана монголы совершали набеги на Северный Китай с целью поживиться одеждой, мебелью, седлами и кухонной утварью – предметами роскоши ремесленного производства, которые они изготовить не могли. Китайские правители в ответ на это пытались стравливать монгольские племена между собой, чтобы исключить возможность их совместного нападения, и на протяжении многих веков им это прекрасно удавалось. При этом династия Тан, некогда имевшая в Китае огромное влияние, давно уже пала, и теперь власть распределилась между тремя региональными династиями: Сун – на юге, Цзинь – в северной части Китая и в Маньчжурии, и Си Ся – на западе.

Такой была ситуация к югу от владений Чингисхана. Арабский мир на западе хоть и вел развитую экономическую и культурную жизнь, но в политическом плане был нестабильным: династические распри, конфликтующие между собой полководцы, постоянные государственные перевороты, междоусобные войны, сепаратизм и формирование сменяющихся союзов. Султан враждовал с собственной семьей, а граждане не доверяли солдатам, которые в основном были иностранными наемниками. Внутренние отношения были настолько напряженными, что, поговаривали, якобы багдадский халиф тайно просил Чингисхана пойти войной на Хорезм, исторический регион, расположенный на полпути между Китаем и Египтом и включавший в себя земли современного Ирана и отчасти Узбекистана и Туркменистана.

Сопротивление и месть

Первой Чингисхан атаковал самую слабую из китайских династий – государство Западное Ся (или Си Ся). Оно располагалось на территории северной части современного Тибета и было очень развитым: насчитывало десяток крупных городов, имело государственную систему образования, высшую школу на триста мест, где обучались будущие чиновники и ученые, славилось ткачами, кожевниками, строителями и металлургами, в общем, было лакомым кусочком. Вскоре после принятия великого титула Чингисхан атаковал город-крепость Чжунсин (современный Иньчуань), и это стало первым нападением монголов на укрепленный город. В то время у армии Чингисхана не было тяжелого вооружения для осады, тогда как в распоряжении китайцев имелись пороховые бомбы и огромные осадные башенные луки, метавшие огненные «копья» размером с телеграфный столб на расстояние в полкилометра. Монголам пробить стены было нечем, поэтому они разрушили земляной вал, чтобы затопить Чжунсин. Однако это не сломило противника, и армия Чингисхана была вынуждена продолжить осаду. Спустя год терпеливой монгольской осады император Си Ся пошел на сделку. Взамен на прекращение блокады он отдал Чингисхану в жены свою дочь с приданым в виде верблюдов, соколов и тканей, а также пообещал постоянно снабжать Монголию предметами роскоши. К великому разочарованию Чингисхана выплаты дани прекратились, как только его войска ушли. Через несколько лет он с сыновьями вернется отомстить императору за обман.

Следующей целью монголов в Китае стала империя Цзинь. Цзинь располагалась на большей территории и была лучше защищена, чем Си Ся. Чингисхан очень тщательно планировал вторжение: он подготовил несколько десятков тысяч воинов и тысячи лошадей, организовал перевозку провизии на верблюжьих повозках, постепенно вывел войска из Монголии, координируя их с помощью гонцов. Один за другим он покорял города: Хангин-Хоуци, Уюань, Линьхэ. Под напором Чингисхана империя Цзинь была отброшена к Чжунду (современный Пекин). Этот город монгольские войска держали в осаде в течение года, опустошая тем временем сельскую местность и захватывая города помельче. Потом они поработили и Чжунду, заставив своих врагов уйти в Мукден (современный Шэньян в провинции Ляонин, крупнейший город в северо-восточной части Китая). Не в силах разрушить укрепления Мукдена, Чингисхан симулировал отступление и затаился. Довольные горожане открыли ворота и устроили празднование, во время которого монголы захватили город.

В результате Цзинь пала, а монголы взяли под свой контроль северо-восточную часть Китая, в том числе современный Корейский полуостров. Они уничтожили десятки городов, убили тысячи солдат и мирных жителей, использовали пленных в качестве живых щитов или проводников. Истории о зверствах монгольской армии распространились по всей Средней Азии и дошли до Северной Европы, где посол одной из мусульманских стран рассказывал, что из костей убитых складывались горы, что земля была скользкой от месива человеческих останков и что шестьдесят тысяч девушек спрыгнули с высоких стен Чжунду, только чтобы не попасть в руки монголам[10].

Чингисхан вернулся в Монголию, полагая, что Цзинь как вассальное государство теперь будет вечно выплачивать ему дань. Но этого не произошло, и монголам пришлось вернуться через несколько лет, чтобы забрать свое. Опыт, полученный от сделок с Си Ся и Цзинь, научил Чингисхана не верить обещаниям; в будущем он поменяет стратегию и станет присоединять и оккупировать завоеванные государства.

Сначала атакуй, потом планируй

Примерно через десять лет после первого нападения на Китай Чингисхан начал заглядываться на арабские страны. В его первоначальные планы не входил захват новых территорий и управление ими; его интересовала только торговля. В 1217 году он отправил делегацию из ста мусульман к шаху Мухаммеду с предложением заключить официальный торговый договор. В ту эпоху в Хорезме, где правил шах, велись нескончаемые гражданские войны. Когда делегация Чингисхана прибыла на границу, местный правитель схватил его людей и посадил в заточение как шпионов. Разгневанный Чингисхан отправил к шаху, имевшему самую большую власть в регионе, трех гонцов с требованием вмешаться. Но вместо того чтобы удовлетворить запрос Чингисхана, шах казнил его посланников, а мелкий правитель последовал его примеру и убил всех остальных.

Разъяренный Чингисхан уединился на вершине холма и три дня с непокрытой головой воздавал молитвы Вечному Синему Небу, приговаривая: «Не я зачинщик беды той; даруй мне силу свершить отмщение»[11]. Чингисхан свято верил в духов: так он поддерживал моральные силы или даже оправдывал свои действия.

Около 1219 года Чингисхан вторгся в Хорезм. К тому времени монголы переняли осадные технологии китайцев: в их арсенале были огромные луки, тараны, осадные лестницы и примитивные огнеметы. Стремительная конница в сочетании с тяжелой артиллерией могла быстро сломить любую защиту.

Выступая войной на арабские страны, Чингисхан не знал, во что это выльется. Война охватила всю Евразию вплоть до Восточной Европы, потому что с каждым новым захваченным городом аппетиты воинов росли. Разочарованный малой данью, полученной от Китая, Чингисхан в качестве поощрения хотел завладеть более богатыми западными территориями. Какими бы ни были его мотивы, факт остается фактом: Чингисхан напал на цивилизацию, сравнимую по уровню развития с Китаем и на столетия опережавшую Монголию.

На исламских землях жили арабы, тюрки и персы. Они уже сменили папирус на бумагу. В городах процветали книжные лавки, у богатых семей были большие домашние библиотеки. Арабы перевели греческих и индийских классиков, на идеи которых опирались в своих исследованиях во всех областях науки – от архитектуры до медицины. Однако интеллектуальные достижения не помогли им объединиться против монголов, которые в течение всего пяти лет после падения Хорезма захватили множество городов от Афганистана до Черного моря, в том числе Гургандж[12] (Туркмения), Нишапур (Иран), Мерв (Туркменистан), Мултан (Пакистан) и Самарканд (Узбекистан).

Кампания против мусульман велась с беспрецедентной жестокостью даже по меркам монголов. Солдаты Чингисхана убили десятки тысяч людей в Китае, но в исламских странах жертв было во много раз больше. Монгольская армия делила местное население на тех, кто может пригодиться империи, и тех, кого следовало убить. Во избежание политического сопротивления в будущем Чингисхан обезглавил социальную структуру общества, истребив аристократию, как он это сделал ранее в монгольских степях. Мишенью становился каждый человек, если он происходил из знатного рода или был богат.

Работоспособных, но не имеющих специальных навыков молодых мужчин насильно забирали в армию или использовали в качестве живых щитов. Если перед укреплением был ров, монголы заставляли местных жителей ложиться в канаву и использовали их в качестве моста. Рассказывали, что однажды Чингисхан сварил своих врагов заживо, а из их черепов сделал посеребренные кубки. А как-то схватил русских князей, казнивших монгольских гонцов, приказал уложить их на землю, а сверху накрыть досками, на которые монголы уселись пировать, пока люди под ними медленно задыхались[13]. Неизвестно, какие из множества описанных зверств действительно имели место, поскольку Темучжин еще до того, как он стал великим ханом, распространял подобные истории для устрашения врагов[14]. При всем при этом Чингисхан щадил людей с профессией: писарей, астрономов, инженеров, врачей, судей; ремесленников: гончаров, плотников; а еще шутов, вызывая их из других частей империи для работы при дворе.

Продвигаясь все глубже в арабские страны, Чингисхан не забывал отправлять в Монголию караваны с трофеями. Монголы обзавелись предметами роскоши, о которых раньше не могли и мечтать, в том числе металлическими инструментами, персидским фарфором, роскошными тканями и ослепительными украшениями. Новая королевская власть Монголии и ее разросшийся двор превратились в потребителей. Сами монголы практически ничего не производили, а их запросы постоянно росли, и, поскольку они были опытными воинами, им не оставалось ничего другого, кроме как захватывать.

Монгольское государство становится многонациональной империей

Чингисхан хотел обеспечить контроль над своей растущей империей. Он организовал центральную канцелярию, чтобы регистрировать приказы, переводить их и передавать к исполнению на местах. С каждым новым завоеванием управлять территорией становилось все сложнее, и Чингисхан, поняв, что монголы не сильны в делопроизводстве, обратился к иностранным специалистам из Китая и Персии[15]. Например, он взял на службу в качестве советника Елюя Чуцая, происходившего из племени кидани Северного Китая. Елюй изучал астрологию, говорил на монгольском и китайском, знал законы и традиции Поднебесной. Вместе с ним работали и некоторые другие ученые его племени. Чингисхан интересовался и философией. Примерно в 1218 году он вызвал к себе из Китая семидесятилетнего даосского монаха по имени Чан-чунь, имевшего много последователей и почитателей. После трех лет дороги китайский мудрец преклонных лет прибыл наконец ко двору великого хана и провел при нем несколько лет, проповедуя принципы недеяния, аскетизм и медитацию.

Заметив, что с каждым новым завоеванием появляются и новые источники поставок, Чингисхан понял, что купцы могут перемещать товары быстрее, чем армия. Он поддерживал купцов финансированием, деловым партнерством, большими заказами и низкими налогами. Это была примитивная, но продуманная форма государственного капитализма, которая стала предвестником политической экономии на территории Евразии и Восточной Азии.

По мере роста империи монголы все больше внимания уделяли логистике. Они строили дороги, мосты и переправы, закладывали новые города, выполнявшие функции торговых складов. Трудно представить, но вдоль Шелкового пути и в других частях империи было обустроено около десяти тысяч почтовых станций на расстоянии примерно одного дня пешего хода, где путники могли сменить лошадей, поесть, отдохнуть и нанять проводника. Существовали даже документы, отдаленно напоминавшие паспорта. Специальная служба посыльных передавала новости от одного поста другому. Солдаты и местные жители защищали дороги от разбойников.

На подконтрольных Чингисхану дорогах перемешивались товары, идеи и таланты. Монголы открывали путь купцам, за счет чего процветал разного рода обмен: смешивались кухни, китайские и персидские астрономы делились друг с другом знаниями, распространялась литература разных культур. Появлялись и перерабатывались карты империи, выпускались словари на разных языках. Чингисхан перевозил кузнецов, гончаров, ткачей и поваров с одного конца империи в другой. Он даже взял в свою армию несколько командиров поверженных мусульманских войск.

Завершение дел в Китае

Когда около 1224 года кампания против исламского мира была окончена, Чингисхан решил вернуться в Северный Китай, чтобы свести счеты с Западным Ся, которое не только не выплатило дань, но и игнорировало требование Чингисхана отправить своих солдат на войну с мусульманами. Теперь, когда Чингисхану было за шестьдесят, он решил снова подчинить себе Северный Китай. На это ушло три года, и в 1227 году Западное Ся было готово капитулировать.

В этот момент Чингисхан умер. Обстоятельства его смерти остаются загадкой. Неизвестно, был ли он ранен в бою, упал ли с лошади, подхватил ли болезнь, был отравлен любовницей или принял иную смерть. Чингисхан строго приказал хранить тайну своей смерти, что и было исполнено. Согласно легенде, все солдаты и рабочие, участвовавшие в погребении, были убиты и рассказать ничего уже не могли. Подобная секретность объясняется тем, что огласка смерти Чингисхана могла привести к мятежам среди мусульман, а правители Западного Ся могли передумать капитулировать. Доподлинно неизвестно, сам ли Чингисхан добился капитуляции Западного Ся незадолго до смерти или это заслуга его помощников, но дело было сделано.

Империя после Чингисхана

Наследники Чингисхана продолжили расширять Монгольскую империю. В следующие сто лет они увеличат ее территорию, присоединив Южный Китай, весь Иран, большую часть Турции, Грузию, Армению, Азербайджан, большую часть населенных русских земель, Украину и половину Польши – всего около двадцати процентов суши.

Чингисхан не просто создал империю – он заложил основы государственности, которые привели к Pax Mongolica, периоду относительного мира и стабильности на территории Евразии с 1206 года до середины XIV века. Его империя заложила основу первой в истории эпохи глобализации. Монголы совершили прорыв в военном деле, что сделало возможным их завоевания, но империя просуществовала столь долгий срок за счет развития торговли, транспорта и средств связи; смешения людей, идей и культур; унификации административных процедур. Большое преимущество монголов перед другими строителями империй заключалось в том, что у них не было укоренившейся политической, экономической или культурной идеологии, которую бы они всюду проповедовали. У них не было мессианских порывов, только жажда наживы. В результате они не внушали другим свои политические, культурные или религиозные убеждения, а создали толерантную среду с условием, что основному курсу государства ничего принципиально не угрожает, а богатства со всех концов империи стекаются в центр.

Особенно выделялась и характеризовала склад ума Чингисхана религиозная терпимость. Он понимал, что ему выгодно проявлять уважение к гордым местным культурам и влиятельным религиозным деятелям, и пытался выстроить с ними прочные отношения.

Контролировать религию или культуру монголы не собирались, вместо этого они сосредоточились на развитии торговли и создании административной и законодательной инфраструктуры для ее поддержания. Так, до образования Монгольской империи лишь немногие купцы могли пройти по Шелковому пути от начала до конца, в основном потому, что арабские посредники на территориях современных Сирии, Ирака и Ливана упрямо вставали между продавцом и покупателем, устанавливая высокие налоги. В период расцвета Pax Mongolica серьезных барьеров от Средиземного моря до Китая на пути торговцев не существовало, а крупные города становились многонациональными метрополиями. В городе на месте современного Пекина внук Чингисхана Хубилай (1260–1294) установил специальные ряды для торговцев разных национальностей, приходящих с товарами из Италии, Индии и Северной Африки. Монголы призывали своих подданных, особенно китайцев, переезжать в иностранные торговые поселения, чтобы способствовать торговле.

За счет торговых каналов развивались искусство и культура. Любовь потомков Чингисхана к яркой одежде, серебряным украшениям и изображениям животных была известна ремесленникам, и они старались создавать предметы, которые понравились бы знати, что приводило к смешению стилей. Взаимодействие обществ сделало популярными в Персии китайские ткани и живопись, а на иранских изразцах появились изображения драконов и фениксов, столь любимых в Поднебесной. По мере того как число путешественников на императорских дорогах росло, некоторые из них обретали известность. Сегодня все знают Марко Поло, но были и другие, например исламский правовед Ибн Баттута, несторианец Раббан Саума, францисканцы Джованни Плано Карпини и Гильом де Рубрук, а также китайский последователь конфуцианства Чжоу Дагуань. В своих сочинениях они описывали разные места от Ангкор-Вата до Ханчжоу, от Тебриза до Парижа, превратив эти города в культурные ориентиры для знати всей империи.

Под властью монголов Китай вернул себе былое величие. Из цивилизации, раздираемой гражданскими войнами и враждой династий, Поднебесная превратилась в единую нацию, способную противостоять мятежам, вторжениям и прочим попыткам чужаков установить господство над своими землями. В Западной Азии монголам удалось примирить враждующих исламских вождей, что положило начало зарождению Персидской империи. Несмотря на то что власть монголов никогда не распространялась на Восточную Европу и страны Средиземноморья, в этих регионах они стимулировали революционный рост производства. Именно монголы открыли Западу новые рабочие инструменты, новые технологии в виде доменных печей, новые сельскохозяйственные культуры, требовавшие меньшего ухода, новые концепции, в числе которых были бумажные деньги, превосходство государства над церковью и свобода вероисповедания[16]. В 1620 году английский ученый Фрэнсис Бэкон назовет три изобретения, которые, по его мнению, изменили мир: печатный станок, порох и компас[17]. Все эти изобретения пришли на Запад во времена расцвета Монгольской империи.

Хорошо роль империй сформулировал историк и журналист Найан Чанда:

Упомянув достижения Римской империи, империи Маурьев в Индии и империи Хань в Китае, он продолжил:

Влияние империи на принципы управления особенно заметно на примере Китая. Административное управление, возникшее при Чингисхане, достигло своего расцвета при его наследниках, в частности при Хубилае, который гарантировал землевладельцам имущественные права на землю и снизил налоги. Кроме того, Хубилай построил множество школ, превратил госслужбу в профессию, ввел бумажные деньги и принял закон о банкротстве. При нем появилась служба, отвечавшая за стимулирование сельского хозяйства, улучшение жизни крестьян и урожайность, а также своеобразная администрация, занимавшаяся улучшением техники выращивания хлопка, ткачества и производства тканей. Хубилай развивал искусство и литературу, приказывая переводить персидских и других классиков на китайский. За пять столетий до европейских правителей он ввел всеобщее образование и запретил вершить самосуд над преступниками – любимое зрелище народов Европы в ту эпоху. Все это имело место уже после смерти Чингисхана, но является прямым следствием его попыток создать мультикультурное общество на одной обширной территории.

Первая ласточка глобализации

Распространено мнение, что первый расцвет глобализации начался во времена промышленной революции в Европе около 1870 года и закончился в 1914 году, когда Первая мировая война разрушила веру в то, что политические и экономические связи между нациями способны гарантировать мир. Действительно, в ту эпоху резко возросли объемы международной торговли, инвестиций, миграции, появились новые средства связи, такие как, например, телеграф. Однако отсчитывать историю глобализации с этого момента неверно. Первые золотые века глобализации – это XIII и XIV. Эпоха, в которую Чингисхан, его дети и внуки строили и защищали дороги, открывавшие миру новые возможности. Европейцы начали покупать шелк и другие редкие ткани, экзотические специи и даже технологии по созданию бумаги у Китая[19]. Китайская технология плавления железа в сочетании с инженерными знаниями персов позволила создавать передовое оружие. Врачи из Индии, Китая и Персии объединили свои усилия и в итоге совершили прорыв в фармакологии.

История Чингисхана – это история глобализации в миниатюре. Она показывает, какую роль в объединении разрозненных обществ играют военные завоевания, как торговля следует за военными победами, насколько тесно она пересекается с культурой и почему транспорт и коммуникация имеют огромное значение. Показывает она и то, насколько сложно осуществлять центральный административный контроль, оставаясь толерантным к местным сообществам и культуре.

История не повторяется, это известно, но мы не можем не провести некоторые параллели. Мир Чингисхана был, разумеется, намного менее развитым, чем современные цивилизации, но он предзнаменовал несколько основных тенденций нашего века. В западных странах многие люди считают, что большинство новаторских идей и технологий возникли в Европе и США. Однако Монгольская империя служит свидетельством новаторской творческой силы Востока, которая в наши дни возрождается вместе с подъемом Китая и Индии. Действительно, растущее влияние азиатских стран на мировую экономику – это во многом возврат к расстановке сил, имевшей место при Чингисхане и сохранявшейся до середины восемнадцатого века. Так, в 1500 году валовый внутренний продукт Восточной Азии был в три раза больше, чем у Западной Европы, и даже в 1820 году он все еще превосходил его в два с половиной раза[20]. Вплоть до XIX века новые технологии в металлургии, кораблестроении и сельском хозяйстве появлялись и развивались в основном в Азии, а именно в Китае и Индии. Затем Азия поменялась ролями с Европой. Сегодня многие старые тенденции возвращаются. Азия переживает небывалый подъем. На ее долю приходится около половины мирового ВВП, она достигла значимых показателей в производстве ресурсов, торговле и инвестициях. В Азии живет большая часть мирового населения. Круг замыкается.

Сегодня Китай снова налаживает связи с Европой через Персидский залив и Южную Азию. Расширение торговли и строительство нефтяных и газовых трубопроводов, портов и межгосударственных автомагистралей – серьезная заявка на успех. В 2013 году глава КНР Си Цзиньпин посетил своих западных соседей Казахстан и Узбекистан, чтобы показать, насколько Китаю важно сотрудничество с этими государствами. На одной из встреч он упомянул эпоху Чингисхана, сказав: «Кажется, вот-вот услышишь верблюжий колокольчик и почувствуешь запах костра в пустыне»[21]. Через пару лет от романтических высказываний он перешел к делу: для финансирования нового сухопутного и водного Шелкового пути, строительство которого ведется под лозунгом «Один пояс – один путь»[22], в три государственных банка Китая были переведены шестьдесят два миллиарда долларов[23]. Новый «пояс» включает новые грузовые маршруты через Россию в Гамбург, новые электростанции и заводы на всей территории, а также новые финансовые связи[24]. Учитывая, что для финансирования этих проектов Китай предложил создать Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и выделил под него значительную часть средств[25], а в 2015 году к этой международной финансовой организации присоединилось более пятидесяти стран, можно ожидать скорого возрождения детища Чингисхана.

Глобализация – это не что иное, как формирование связей на различных уровнях и разрушение стен, разделяющих разные народы, разные обычаи и разные религии. Глобализация – это развитие систем управления, закрепляющих централизацию власти и общие стандарты поведения. Строители империй более чем кто бы то ни было способствовали ее развитию, ведь их власть простиралась на обширные территории, на которых жили миллионы людей.

Империя, основанная Чингисханом в XIII веке, значительно преуспела и в том, и в другом. Она дала сильнейший толчок глобализационным процессам. Могу поспорить, что новый Шелковый путь, протянувшийся от Тихого до Атлантического океана, и в этом веке продолжит расширяться в духовной и современной физической формах, неизмеримо усиливая мировую взаимозависимость.