Отделённые. Книга 2

Глава 2. Сыны моего народа

Я проснулась в тепле и темноте. Предки, как же раскалывается голова… Фаэн-кадал, чтоб его. Хорошо, что в повозке нет света, иначе ещё бы и по глазам резануло.

Кружка на столе… Сколько я проспала? Снаружи всё так же ржали кони, бряцал металл, перекрикивались люди. Пахнет… Калиановый цвет? Я повернула голову и замерла: рядом, кажется, кто-то есть.

— Малкир?

А вдруг это опять…

— Это Ганн.

От сердца отлегло. Чуть что, так оно сразу в пятки… Стало даже стыдно.

— Много спала я?

— Прилично. Уже стемнело.

— Почему так долго мы в форте? Ведь хотели выехать сегодня.

— Не успели до полудня. Думали, что с тобой делать, да и проверки затянулись. Выезжаем завтра утром.

Завтра… Значит, ещё два дня — и я покину караван.

— Даже хорошо, что не вышло переправиться через реку. Представь, ночь бы в Чащах куковали. Не перекуковали бы.

— Да уж…

Предки, эта боль меня с ума сведёт!

— Кружка… — сказала я, и Ганн тут же подал мне её.

— Это Капо оставил для тебя, говорил, у тебя голова болеть будет.

Всё-то он знает, этот Капо. Но это хорошо — завтра выйдем на Тракт, и мозги мне понадобится.

Дверь приоткрылась, и внутрь проскользнул Малкир.

— Всё уже перегрузили в трактовые повозки, — сказал он, а потом посмотрел на меня. — Как себя чувствуешь?

— Голова… — пробормотала я в ответ, прихлёбывая снадобье из кружки.

— Капо говорил об этом. Ганн, пусть он и Айнар сегодня ночуют рядом.

Ганн молча вышел.

— Молчунья, ты имела дело с Тварями? — спросил Малкир, когда дверь закрылась за наёмником.

Я просто кивнула. Не говорить же, что гигантские волки брали меня зачищать гнездо не менее гигантских богомолов…

— Как я понял из сегодняшнего разговора, — сказал он и пристально посмотрел на меня, — ты ничего не помнишь о себе.

А? Да, я, кажется, наговорила всякого… Драные хвосты, я его…?! Фаэн-кадал, чтоб его трижды!

— Не помню, — пробубнила я, уткнувшись в кружку и пряча глаза.

— Тогда откуда ты можешь знать?

— Знаю.

— Я спрашиваю потому, что на Тракте все — бойцы. Мои люди не поймут, если я оставлю тебя сидеть в повозке.

— Знаю, — ответила я, подняв голову и посмотрев в чёрные глаза. — Это случилось до того, как по… Как я пошла в Светлый Лес.

— Ладно. Я просто беспокоюсь, что ты выкинешь чего-нибудь со страху.

— Не изве… Не знаю, как отреагирую на Тракт, но видела я кое-каких Тварей и дралась с ними.

— Хорошо, — вздохнул Малкир. — Спасибо за честный ответ. Так, значит, и имя своё не помнишь?

Я покачала головой.

— Но ты ведь поняла, о чём говорила кхрп-кел? Кто такие даа-харзх? И этот Шебрх, мастер деревьев?

Что сказать? Великие силы, я до сих пор не могу решить, доверять ему или нет…

— Не хочешь, не говори, — буркнул Малкир, не дождавшись ответа, — выпытаю у кхрп-кел потом. Давай задирай блузку.

Что?

— Мазь, забыла? — он забрал у меня уже пустую кружку. — Аирос, вечно у тебя глаза как у телёнка! Если бы у телят бывали такие синие глаза.

После он отдал мне коробочку со снадобьем.

— Держи. Неизвестно, что завтра случится. Пусть будет у тебя. А теперь спать.

Я, по-моему, уже слишком много спала. Лёжа под тёплым одеялом, я слышала, как Малкир ворочается на ковре. Неизвестно, что завтра случится…

— Малкир, — позвала я, вспомнив кое о чём, — что такое темень?

— Это когда Чащи становятся опаснее, чем обычно. Больше тумана, больше тени, больше Тварей. Нам не грозит. Может, повезёт, и долетим до Белых Башен, не встретив никого. Спи.

А-а-а, поняла, «недовольство Леса», так называют это эльфы. А люди говорят «темень». Но, кажется, раньше они не знали о таком. Последний раз «недовольство» случилось больше трёхсот лет назад, когда люди почти не ходили в Чащи и ещё даже Тёмного Тракта не существовало.

Хм… Главный Гад точно пошлёт наёмников проверить Тракт или искать меня в лесах по ту сторону Чащ. Вдруг я зря пытаюсь убежать так далеко? Может, лучше проехать Западный форт, так же как Восточный, спрятавшись в повозке…

— Малкир, что за трактовые повозки?

— Это… Завтра увидишь.

— А где плащ Нирии?

Малкир вдруг рассмеялся.

— Аирос, снадобье развязало тебе язык?

По щекам разлился жар. Хорошо, что он не видит, как я краснею.

— Плащ я приготовил. Знаешь, как жалко было? Лучше бы продала…

Вспомнился красноречивый взгляд Малкира, когда я сказала, что плащ должен превратиться в лохмотья, покрытые кровью. Их я хотела бросить у дороги. Если Главный Гад решит отправить кого-то на Тракт, то, может быть, они найдут обрывки и подумают, будто я погибла. Наверняка известно, в чём я ушла из магистрата.

— Я брошу его на пути между Башнями и Змеиной Бочкой. Аирос, побудь снова Молчуньей и дай мне поспать. Впереди три тяжёлых дня.

— Извини.

И правда. Я-то, может, уже выспалась, а ему это необходимо. Малкир тихо усмехнулся чему-то, и вскоре стало слышно его ровное дыхание. И как он может так спокойно спать? Убив стольких людей… Предки, даже суток не прошло, как они расправились Рами! Уверена, он мёртв. Всё же лучше держаться подальше от людей, которые убивают и в этот же день преспокойно засыпают.

И это всё никак не вяжется с тем, как он помог мне… Малкир говорил, у него есть ещё два торговых круга, и иногда он ездит в тех караванах, когда надоедает этот. Как поступили бы люди Малкира, не будь его в тот день во Всесвете? Сдали бы страже? Или высадили бы где-нибудь на дороге, обнаружив в повозке? Заставили платить тем, чем смогу? Вряд ли тогда мне удалось добраться даже до Зандарата.

Так, раз не могу уснуть, может почитать? Я нырнула под одеяло, чтобы огонёк не мешал Малкиру, и достала «Новейшую историю Иалона», которую держала под подушкой. Книгу я почти дочитала. Теперь знаю, что Королевство людей существует не больше восьмидесяти лет, и правильнее его называть империей. Правитель Великой Долины завоевал все южные королевства. Междуречье, зажатое между Ортхиром и Великой Долиной, оказалось в безвыходном положении и само склонило голову. Королевство Зандерат тоже вынудили, а вот Периам и Северные земли присоединились добровольно. Хотя последнее оставалось непонятным. С чего вдруг рыцарь воды первого ранга, правивший в Эйсстурме более семисот лет и способный защитить свои владения, присягнул смертному выскочке? Автор приводил много разных причин, но это всё равно представлялось странным…

— Эй, Молчунья, просыпайся.

Ой, всё-таки задремала… Когда я открыла глаза, лицо Малкира оказалось очень близко.

— Разве тебя не учили, что нельзя читать в постели? — Он выудил книжку, которая уползла мне под спину. — Никогда не понимал, почему Снежная Длань встал под Королевства людей, — пробормотал он, мельком взглянув на страницу. — Давай поднимайся, завтракать пора.

Через несколько минут в дверь постучали — еду принёс незнакомый мне мужчина. А в караване Малкира женщины-то есть? Пару минут мы болтали о разных пустяках, поедая не очень вкусную кашу с мясом.

— Да уж, Рами лучше гото… — Малкир осёкся, взглянув на меня.

Повисло молчание. Я уныло ковыряла ложкой в тарелке — больше мне кусок в горло не лез. Малкир быстро доел, стараясь не смотреть на меня лишний раз.

— Ты точно больше не будешь? — наконец, сказал он. — В следующий раз мы поедим только ближе к вечеру.

Я покачала головой.

Малкир поднялся. Из шкафа под кроватью он вытащил большой свёрток.

Предки, броня яашраги из каменного дуба! Крепче, наверное, только доспехи из драконьей чешуи, которых не существует.

Каждую пластинку мастер яашраги выточил в форме листьев жгучелиста, родового знака племени, вырастившего Малкира. Листочки плотно подогнали друг к другу, все крепления — надёжно спрятали. Да сам король обзавидуется такой броне. У эльфов есть похожие доспехи, тоже чешуя в форме лепестков или листьев, но их делают не из дерева, а из металла. И они ни в какое сравнение не идут с бронёй яашраги. Мало того что она крепкая, так ещё и лёгкая. И красивая. Самым слабым её местом были, наверное, завязки на плечах. Наручи и поножи застёгивались хитрыми замками яашраги.

— Семья мне сделала, — сказал он, заметив мой взгляд, и улыбнулся.

На высоком Малкире броня смотрелась очень красиво. Даже не сказать, что какой-то там торговец. Рыцарь эльфийский, не иначе.

— Выпущу тебя чуть позже, — сказал он, надевая шлем. — Вот, возьми. На всякий случай. — И протянул мне длинный кинжал с простой рукоятью в тёмно-зелёной обмотке и ножнами такого же цвета.

Он вышел и запер дверь на засов.

Вскоре повозка покачнулась и тронулась с места, но потом опять остановилась. Наверное, разворачивают колонну. Прошла ещё четверть часа и, наконец, прозвучал сигнал к отправке. Повозка покатилась, и я села на сундук около двери. Время тянулось мучительно долго. Может, про меня забыли?

Не успела я подумать это, как кто-то начал снимать засов. Дверь, как всегда, открыл Малкир и, как только я вышла, снова запер свою драгоценную повозку.

Караван теперь выглядел совершенно по-другому — всё вокруг поблёскивало на солнце: повозки ехали по пять в ряд, стальные полосы и прутья укрепляли их стенки, ободы колёс покрывал металл. Так вот что такое трактовые повозки! Обычные остались в форте ожидать возвращение каравана. Так делают все купцы Гильдии торговцев? Коней тоже сменили — теперь это были громадные тяжеловозы в доспехах. Их шеи, головы, грудь и крупы покрывали стальные пластины, между которыми виднелась вываренная и простёганная кожа. Из-за брони кони казались больше, чем на самом деле. Как они ходят под такой тяжестью? Ещё и повозки тащат!

— Давай забирайся, — сказал Малкир и подтолкнул меня влево, где ехал Ганн, ведя в поводу двух лошадей, тоже одоспешенных.

— Почему не оставил ты повозку свою в форте? — спросила я оглянувшись.

Яркий дом яашраги выглядел несколько нелепо, из-за него железный караван казался особенно мрачным.

— А что ей сделается? — ответил Малкир, забираясь на лошадь первым и перехватывая поводья у Ганна.

— А если опрокинется?

— Попрошу сделать новую.

Действительно… Тем не менее нарядная повозка ехала в центре каравана, как и все самые ценные товары. Сундучкам яашраги, может быть, тоже ничего не сделается, сломайся или перевернись повозка, но кто будет их собирать на Тёмном Тракте? На Тракте не останавливаются: не останавливаются, не возвращаются за ранеными, за сбитыми повозками, за товаром. Они так остаются лежать на дороге и её обочинах, если не получается быстро и без риска для каравана всё подобрать. Даже если это люди. По обыкновению впереди колонны едет как минимум один фераген или иллиген и расчищает путь в случае необходимости. Иногда получается и что-то вернуть. Но просто чудо, что Тёмный Тракт при таких-то издержках и трудностях не забросили. Одна постройка его — ещё большее чудо.

Когда я взобралась на скакуна, повозки позади чуть замедлились, позволяя нам перейти в левый фланг колонны. Все люди Малкира, кроме возниц, ехали теперь по обеим сторонам от обоза. Да и сами возницы хорошо вооружились и надели доспехи.

— Держись по возможности ближе ко мне, — сказал Малкир. — В перемётных сумах слева дымовые шашки, справа — слепящие гранаты.

Впереди показались каменные колонны, обозначавшие начало моста. Над ними реяли стяги Королевства людей.

В обе стороны от дороги простиралась огромная Тёмная река. Восточная граница Чащ, из-за которых она и получила своё название. Казалось, караван едет прямо в неё. Насколько хватало взгляда, впереди была лишь вода.

Мы ещё не въехали на мост, а моё сознание уже нырнуло в глубокую реку, и я не стала его возвращать. «К морю, — журчала мне вода, — в океан…»

Колонны оказались громадами в несколько моих ростов. Под стать мосту! По нему могло проехать десять-двенадцать трактовых повозок в ряд. Если не все пятнадцать. Но больше ширины моста поражала его длина. Полчаса на то, чтобы проехать по нему! Даже больше! И это притом, что кони на мосту поднимаются в бодрую рысь!

Первые повозки въехали на мост, и через пару минут весь караван ехал над рекой.

Сколько же воды…

— Ты прям как Капо, — усмехнулся Малкир, ехавший слева от меня.

— Что?

— Он тоже глупо улыбается, когда едет через мост.

Глупо улыбаюсь? Неудивительно. Присутствие водяной бездны окрыляло… Да все иллигены будут ехать здесь, как умалишённые! Полчаса я наслаждалась ощущением бесконечной силы. Такая мощь и так близко… Я вытянула руку, поднимая волну поперёк течения. Зима, а Тёмная река не замёрзла. Берега, конечно, сковало льдом, но посередине она была свободна. Сжав кулак, я превратила волну в ледяные клыки. Жаль, река будет далеко, когда мы встретим Тварей.

Через полчаса нас обдало запахом хмари, хотя караван ещё не съехал с моста. Сердце защемило — вспомнилась далёкая волчья лощина. Что там делает Бесшумные Лапки?..

Внезапно меня сдёрнуло с лошади. В глазах заплясали искры. Водяные плети?!

— Капо, назад! — Крик Малкира показался совсем далёким.

Как дышать… В ушах стучало сердце, в глазах темнело. Меня сейчас придушат… Я брыкалась как могла, пыталась разорвать силу, удерживавшую воду, но нападавший иллиген был сильнее. Предки, он же сзади! Отвлечь его хоть чем-нибудь. Ледяные копья полетели назад, но кто бы это ни был, он перехватил контроль над водой.

Внезапно земля прошла волной, и плети, наконец, распались. Кто-то рывком поставил меня на ноги.

— Брать живьём!

Кто это кричал? Я накинула на себя щит. Чьи-то руки дёрнули меня в сторону.

— К повозкам её!

И тут я увидела нападавших. От обманчиво тонких и высоких фигур внутри всё застыло льдом. Эльфы…

Но люди Малкира, хоть и застигнутые врасплох, уже одолевали их. Кончилось всё, прежде чем я успела сообразить что-то ещё.

— Какой идиот опять придумал напасть на трактовый отряд? — сказал один из мужчин, стоявших вокруг меня.

Малкир оглядел своих людей.

— Потери? — прокричал он, сплёвывая кровь.

Неужели ранен?

На земле лежали тела. Какие-то — людей, какие-то — эльфов. К Малкиру обратился незнакомый мне внушительного вида мужчина. Шлема на нём не было, половину лица залила кровь из глубокого пореза на лбу.

— Какой Твари, Малкир? Нам ещё с Лесом ссориться не хватало.

Сердце сжалось. Вряд ли никто не догадался, что это из-за меня. И уж точно, никто не в восторге от нападения.

Малкир нахмурился.

— Не сейчас, Сири, — коротко ответил он и взглянул на меня. — Ты как?

Я просто кивнула. Послышался голос Капо:

— Чем дольше мы стоим…

— Ещё немного, — ответил Малкир, оглядывая место боя.

Предки, ведь нельзя останавливаться! Пусть Тварей сейчас нет, но они могут появиться в любой момент.

— Двенадцать наших, — сообщил подошедший Айнар. — И семеро их.

Малкир сначала осмотрел своих погибших людей. Сказал несколько простых, но искренних слов благодарности. Потом земля задрожала, разверзлась — и нехитрые похороны закончились.

Из эльфов в живых осталось лишь восемь. Капо, в бою заковавший их в лёд, превратил его обратно в воду, и сейчас вымокшие насквозь эльфы выглядели жалкими. Их усадили кучкой и бдительно следили, чтобы не шевелились.

Я смотрела на сородичей. Был ли кто-то из них в том подземелье? На доспехах, видимых частях одежды не было никаких вышивок или знаков, которые помогли бы определить, чьему дому служат эти эльфы. Малкир тоже внимательно оглядывал пленных, будто старался запомнить лица. Наверное, и мне следует…

— Вы вмешались в дело Светлого Леса, — заговорил один, видимо, командир отряда. — Она преступница и должна быть арестована.

Что?!

Малкир хмыкнул.

— Странное место вы выбрали для задержания, да и способ, если на то пошло. Не похоже на официальное мероприятие.

— Я не собираюсь обсуждать дела Леса с человеком, который по шею в крови.

— Значит, знаешь, кто я. И что делаю с теми, кто нападает на мои караваны.

— Свои дешёвые трюки оставь людям, — ответил говоривший эльф и презрительно скривился.

— Дёшево, зато эффективно. Ну, — Малкир похрустел пальцами, — выясним, что дороже сыну Леса: руки, ноги…

— Нет! — вырвалось у меня.

Никаких пыток. Даже думать об этом не могу. Да и… Такое Светлый Лес вряд ли оставит без внимания.

— Тебе нужны сведения? Разве нет? — спросил Малкир, взглянув на меня.

— Только не так.

— По-другому они вряд ли заговорят.

— Нет!

Малкир смотрел на меня, подняв одну бровь.

— Они-то делали с тобой всякое. Думаешь, не заслужили?

— Нет! Не простит Лес такое.

— Да как он узнает?

Хочет убить всех?

— Нет! Не надо пыток.

Малкир перевёл взгляд вниз, и я, посмотрев туда же, увидела, что трясущейся правой рукой потираю левую, которая тоже дрожала. Предки… Я постаралась успокоиться.

Малкир вздохнул. Разочарован?

— Ну, думаю, Светлый Лес уже меня не оставит. А вообще… Не похоже, будто дело обстоит так, как ты утверждаешь, — сказал он командиру эльфийского отряда. — В любом случае времени возиться с вами нет. Я забираю пять жизней за своих убитых и одну за нападение на Тракте. Двоих оставлю здесь, и пусть поступают, как знают. Капо, в воду всех, кроме этого и вот этого. — Малкир ткнул пальцем в эльфов, сидевших с краю.

— Вы не имеете права! — воскликнул их командир. — Лес…

Пинок под дых прервал его слова.

— А вы, значит, имеете? — сказал Малкир и ударил эльфа мечом по шее.

С остальными приговорёнными Капо расправился быстро, и вскоре их тела плыли по реке. Вода унесёт их в море… Может быть, оставшиеся в живых что-то сделают, но вряд ли они вдвоём смогут вернуть столько тел домой.

Предки, нет, это неправильно… Даже если они последние ублюдки.

— Дети Леса должны покоиться в лесу, — сказала я.

— Аирос, женщина! — Малкир, кажется, разозлился. — Может, ты тогда сама их и доставишь в свой Светлый Лес?

— Нет, просто… Пусть твой фераген укроет их землёй здесь. Тёмные Чащи — это тоже лес.

Я даже не надеялась, что жестокий торговец послушает меня, но он приказал Капо достать тела из реки, и через несколько секунд они исчезли в разверзшейся земле.

— Довольна? — тихо спросил Малкир.

Когда я кивнула, он неожиданно громким голосом прокричал:

— По коням.

До меня вдруг донеслась эльфийская речь:

— Пусть Сердце леса укроет тебя, дочь моего народа.

Я хотела было ответить такой же традиционной фразой, но не смогла. Говоривший выразил так одобрение моему поступку, но я не могла сделать этого для него. Для всего их отряда.

— Я услышала тебя, сын моего народа.

— Ты слишком добрая, Молчунья, — прошептал Малкир, подсаживая меня на коня.

Может быть. Я постаралась выкинуть из головы образы казнённых сородичей. В конце концов, они сами заслужили. Заслужили ведь?

Повозки вновь покатили сквозь мрачные Чащи. Лес, казалось, угрожающе нависал над караваном, хотя по обе стороны от дороги, такой же широкой как мост, на довольно большом расстоянии ничего не росло. Был только снег. И тени от деревьев на нём. Причудливые, зловещие, тени будто извивались, тянулись к дороге, чтобы утащить в лес тех, кто осмелился ехать через него. Кое-где под снегом угадывались очертания искорёженных повозок, колёс, изломанных сундуков. Взгляд вдруг выхватил чёрный остроконечный шлем. Рядом с ним неприятно желтел череп. Редкость — Твари обычно утаскивают тела в чащу.

Впереди сверкнула вспышка — кто-то кинул слепящую гранату — и вскоре мы проехали мимо древесника. Ещё маленького, но способного повалить трактового тяжеловоза. Существо, состоявшее, казалось, лишь из веток и листьев, тряслось, ослеплённое яркой вспышкой.

От разгорячённых коней клубами валил пар. Стало холоднее, а может, так казалось из-за гнетущей лесной тени. Даже разговаривать не хотелось. Да и делать это в грохоте железных колёс, стуке копыт и звоне брони было непросто.

Раздался рёв. Между деревьев проскользнула крылатая тень и взметнулась вверх, но её тут же настигло ледяное копьё. Тварь рухнула вниз. Мантикора, скорее всего.

Так и ехали. Иногда к Тракту вылезали Твари, но генасы в голове колонны быстро расправлялись с ними. Интересно, сколько Тварей вылазит к Тракту во время «недовольства Леса»?