Отдельные мысли

Восточные афоризмы

Ученики спросили Ходжу Насреддина:

— Учитель! Что мы будем делать без тебя?

— Неужели вы думаете, что сейчас вы со мной? — удивился мудрец.

К Ходже Насреддину вбежал юный мистик.

— Учитель! — воскликнул он. — Разрушь скорее мой ум!

Ходжа крепко взял его за волосы и стал тянуть их вверх, пока на глазах ученика не выступили слезы.

— Теперь достаточно? — участливо поинтересовался Насреддин.

— Учитель! Чем больше я слушаю тебя, тем меньше мне хочется тебе возражать, — сказал ученик Ходже Насреддину. — Хитрая крыса моего эго завороженно слушает звук дудочки Божественной любви, поднесенной к твоим губам. Но что будет, когда ты перестанешь на ней играть?

— Я подарю ее тебе, — ответил Ходжа.

— Учитель! Я сделаю абсолютно все, что ты ни скажешь! — воскликнул в экстазе юный мистик.

— Забудь, пожалуйста, навсегда только что сказанные тобой слова, — предложил ему Насреддин.

— Учитель! — воскликнул юный мистик. — Я хотел бы умереть в тебе подобно тому, как семя умирает в ростке!

— Пожалуйста, — согласился Насреддин. — Однако имей в виду, что ответственность за судьбу нашего баобаба мы разделим поровну.

— У меня прекрасно получается любить природу и большинство животных, — сказал Ходже Насреддину ученик. — Но с людьми куда сложнее: когда я пытаюсь их полюбить, они всегда чинят мне препятствия.

— Вероятно, вначале нужно полюбить эти препятствия, — предположил мудрец.

К Ходже Насреддину пришел юный мистик и сказал:

— Любимый учитель! Помоги мне, ибо глубочайшие сомнения раздирают меня на части. Иногда я так люблю тебя, что любовь переполняет и захлестывает меня с головой — но тогда я совершенно не чувствую к тебе уважения и не могу у тебя учиться; а иногда ты для меня — высочайший авторитет, а я — само ученическое внимание, но не испытываю при этом к тебе никакой любви. Как мне быть?

— Кто же запретит ребенку скакать на одной ножке, если ему так нравится? — ответил Насреддин. — Но, думаю, если он после долгой разлуки увидит свою маму, то бросится к ней навстречу со всех ног.

— Есть ли у тебя ясновидение? — спросил Ходжу Насреддина скептик.

— Оно включается утром, когда я просыпаюсь, — ответил великий мистик; — когда ко мне обращаются ученики, оно сменяется яснослышанием, а когда сажусь за стол — яснообонянием.

— Как определить, с каким делом я могу справиться сам, а когда необходима помощь Аллаха? — спросил Ходжу Насреддина сосед.

— Если твое эго хочет получить орден Самостоятельности, Аллах вряд ли станет ему мешать, — заметил мудрец.

Ходжа Насреддин приближался к чайхане, ведя за собой своего ишака.

— Почему ты не едешь на нем верхом? — удивились ученики.

— Сегодня впервые он доверил мне выбор жизненного пути! — радостно объяснил Ходжа.

— В чем разница между объективным и субъективным? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Объективное качество, — объяснил Ходжа, — есть атрибут, понятный Богу, субъективное — доступно человеку. Например, лимон обладает объективным бытием и субъективным вкусом.

К Ходже Насреддину пришел расстроенный сосед.

— Никак не могу решить: является ли ум инструментом моего эго или же, наоборот, эго есть порождение моего ума?

— Уздой Ума высшее «я» направляет ишака Эго по пути Духовности, — объяснил мудрец, — и все четверо сотворены Аллахом.

— О мой возлюбленный мастер! — воскликнула саньяси. — Я изжила в себе все желания, кроме одного: мне хочется летать, подобно птице!

Мастер молча вручил ученице лук и колчан со стрелами.

— Если мое низшее начало также имеет Божественное происхождение, чем оно отличается от высшего? — спросил ученик Ходжу Насреддина.

— Тем, что на этом настаивает, — ответил Ходжа.

— Почему ты нас никогда не упрекаешь? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Упреки это низшая форма любви учителя к ученику, — объяснил Ходжа. — Средняя форма это ответы на вопросы, а высшая — молчаливое обожание.

— Твое мышление кажется мне чересчур ясным, — сказал Ходже Насреддину скептик.

— Яркие лучи солнца Сознания могут иногда пробиться через разрывы туч Обусловленного Восприятия, но полностью разогнать их в стороны способен лишь ветер Высшей Устремленности, — заметил мудрец.

— Расскажи нам о познании, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

— Сначала человек познает внешний мир, и это называется наукой.

Затем он пытается понять самого себя, и это называется психологией.

Затем он обнаруживает, что внешний мир познан им как-то не так, и это называется экзистенциальным кризисом.

Выйдя из него, человек обнаруживает, что внутри него появился Бог и начинает.

Его исследовать, и это называется самопознанием.

Изучив внутреннего Бога, человек обнаруживает, что внешний мир полностью перешел вовнутрь, и это называется просветлением.

— Расскажи нам, что такое Путь, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

— Вначале человек идет, не смотря себе под ноги; но однажды он спотыкается о камень, на котором написано: Жизненный Путь, и обнаруживает, что действительно идет по дороге.

Пройдя по Жизненному Пути некоторое расстояние и заглядевшись на пролетающую мимо ворону, человек падает, а поднявшись, видит придорожный камень, на котором написано: Религиозный Путь.

Тут человека осеняет, что он упал потому, что Бог поставил ему подножку, и начинает этого Бога искать. Бог упорно скрывается, но следы Его присутствия становятся все яснее и ощутимее.

А дорога постепенно оживает и начинает двигаться навстречу человеку: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока вовсе не исчезает из виду.

— Никак не могу привести свои мысли в порядок, — пожаловался сосед Ходже Насреддину.

— А ты попробуй познакомить их друг с другом, — предложил мудрец.

— Коровы моих Добродетелей, тучнеющие на горных пастбищах Внутреннего Опыта, постоянно разбредаются в разные стороны, — пожаловался Ходже Насреддину сосед.

— Намекни им, что за перевалом Личной Независимости раскинулся мясокомбинат Реальной Жизни, — посоветовал Насреддин.

— Какое главное искушение в жизни? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— В жизни ученика — плохой учитель, — ответил Ходжа, — в жизни работника — предмет труда, в жизни учителя — усердный ученик.

— Что такое Вечность? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Так называется океан, в который впадает река Времени, — объяснил мудрец.

— Угодно ли Аллаху мое спонтанное самовыражение? — спросил ученик Ходжу Насреддина.

— Да, если Он его контролирует, — ответил Ходжа.

— Утлая лодка моего «я» совсем затерялась в океане Бытия, — пожаловался Ходже Насреддину ученик.

— Берегись острых зубов акул Необузданных Страстей и цепких щупалец осьминога Душевного Безразличия, — посоветовал мудрец, — и ровные пассаты Божественного Промысла обязательно вынесут тебя к архипелагу Самопознания.

— О мой несравненный мастер! — воскликнул ученик. — Когда я прихожу к тебе, мне кажется, что я мчусь к просветлению подобно стреле, выпущенной прямо в цель рукой опытного лучника.

— А мне, — ответил учитель, — ты больше напоминаешь курицу, алчно клюющую рассыпанное перед ней зерно и заботящуюся сразу о двух желудках: собственном и хозяйском.

— Почему ты никогда не рассказываешь нам о своих победах над шайтаном?

— спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Скользкие кочки Былых Подвигов окружены болотом Несбывшихся Надежд. — объяснил Ходжа. — Оно покрыто густой тиной Тотального Разочарования, под которой скрываются пиявка Зависти, жаба Нигилизма и паук Мелкой Философии.

— Объясни нам, что такое свобода, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

Насреддин сказал:

— Следует различать свободу жизненную, метафизическую, экзистенциальную и философскую.

Жизненная свобода есть отсутствие существенных препятствий на пути к назначенной человеком цели.

Метафизическая свобода заключается в отсутствии определенной Богом цели.

Экзистенциальная свобода выражается в полном отсутствии цели как таковой.

Философская свобода состоит в отсутствии препятствий к отсутствующей цели.

— Что такое религиозная культура? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

— Сначала человек думает, что Бог это то, что он о Нем думает, и соответственно Ему поклоняется, и это называется идолопоклонством.

Потом человек разочаровывается в придуманном им Боге, и это называется атеизмом.

Потом человек начинает чувствовать Бога в себе, но не в состоянии о Нем думать — это называется стихийной верой.

Потом человек чувствует, что его Бог помогает ему думать, и не мешает Ему — это называется религиозным чувством.

И наконец, Бог поселяется в душе человека как в родном доме, и это называется религиозным опытом.

— Скажи мне откровенно: является мое эго иллюзией или нет? — спросил сосед Ходжу Насреддина.

Ходжа пристально посмотрел на него, сел на своего ишака и сделал на нем круг. Ишак недоуменно повернул морду к хозяину.

— Видишь, ты не одинок, — заметил мудрец. — Мой ишак тоже порой сомневается в моей реальности.

— Как ты ощущаешь приближение Истины? — спросил ученик Ходжу Насреддина.

— Я жду ее прихода так же терпеливо, как мой ишак ждет своего хозяина у чайханы, и точно так же она не спеша едет на мне к ученикам.

— Как сделать, чтобы низшие цели не заслоняли высшие? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Не вижу здесь проблемы, — заметил Ходжа. — Например, когда я еду в чайхану на своем ишаке, все мои силы уходят на укрощение нрава этого строптивого четвероногого, — однако пиала с чаем рано или поздно неизбежно оказывается у меня в руках.

— Как лучше защититься от зла? — спросили Ходжу Насреддина.

— Взгляните на этот кипарис, — предложил мудрец. — Станет ли он ближе к Аллаху, если укрепить над ним зонтик?

Сосед спросил Ходжу Насреддина:

— Не гордыня ли это: считать, что мир нуждается в моем самовыражении?

— Взгляни на моего ишака, — предложил Ходжа. — Его самовыражение — поездки со мной верхом на базар и в чайхану. А без этого я умер бы от физического голода, а мои ученики — от духовного!

— Мир плохо меня развлекает, — пожаловался Ходже Насреддину скептик.

— По крайней мере, он очень старается, — заметил Ходжа, незаметно делая ученику подножку, — однако ты не всегда это замечаешь.

— Бегемот моего Усердия никак не угонится за ласточкой Вдохновения, пожаловался Ходже Насреддину ученик.

— Почтенному старцу не к лицу тесная компания молоденькой вертихвостки, — согласился мудрец.

— Научи нас, как смотреть на мир всегда свежим взглядом, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

— Всегда ли он того заслуживает? — спросил Насреддин.

Ученики задумались.

— Вот видите, — заметил Ходжа.

— Расскажи нам о своем творчестве, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

— Придя на берег океана Подсознания, я забрасываю в него наживку Проблемы на крючке Личного Интереса, — ответил мудрец. — Заметив дрожание поплавка Вдохновения, я подсекаю рыбу Свежей Идеи и, выпотрошив ее на берегу Осознания, несу продавать на базар Социального Спроса.

— Как отличить внешние признаки от сути? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Даже если ворону хорошо откормить и выкрасить в белый цвет, курицей она не покажется, — заметил Ходжа.

— Находясь рядом с тобой, я чувствую холодное дыхание Вечности, — сказал Ходже Насреддину юный мистик. — Не остудит ли оно жар моей души?

— Скорее, подровняет, — успокоил его Ходжа.

— Скажи, какая сила вынуждает нас учиться у тебя? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Та же, что гонит гусей на водопой, заставляя их плескаться в озере, — объяснил мудрец.

— Можно ли преодолеть зависть? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Зависть лучше не преодолевать, а правильно понимать, — заметил Ходжа.

— Например, завидуя Богу в Его творческих способностях, человек либо признает Его превосходство, либо вступает с Ним в противоборство, в обоих случаях сокращая свой стихийный атеизм.

— Не отдаляешь ли ты себя от Аллаха своими рассуждениями о Нем? — спросил Ходжу Насреддина скептик.

— Бывает и так, — согласился мудрец. — А потом мы с Ним миримся как ни в чем не бывало.

— Можно ли жить без любви? — спросил Ходжу Насреддина юный мистик.

— Попробуй, — удивился мудрец.

— Скажи, почему ты всегда говоришь поперек? — спросил ученик.

— Шпалы лежат перпендикулярно рельсам, но не мешают поезду двигаться вперед, — объяснил учитель.

— Покрывало моей души обнимало сегодня твой образ, — признался Ходже Насреддину юный мистик. — Почувствовал ли ты?

— В том же сознался сегодня мой ишак, когда я утром верхом на нем ехал на базар, — ответил Ходжа.

— В последнее время я как-то мало думаю о шайтане, — признался сосед Ходже Насреддину. — Не опасно ли это?

— Взгляни на моего ишака, — предложил Насреддин. — Есть ли у него нужда специально думать об узде и плети?

— Меня заездила планетарная карма, — пожаловался Ходже Насреддину юный мистик.

— На моем ишаке ездит, сверх того, еще и его хозяин, — заметил Ходжа, — но ушастый не теряет своего настроения!

— Мне кажется, ты понимаешь Аллаха чересчур конкретно, — сказал Ходже Насреддину философ.

— А ты на Его месте создал бы небо и землю как понятия, и этим ограничился, — предположил Ходжа.

— Что делать с жизненными ошибками? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

— Жизненные ошибки бывают Малые, Средние и Большие.

Малые ошибки служат для того, чтобы предотвратить Средние: о них мудрец не печалится, но делает своевременные выводы.

Средние ошибки служат для того, чтобы предотвратить Большие; о них мудрец не горюет, но изменяет свою жизнь так, чтобы они не повторялись.

Большие ошибки служат для того, чтобы изменить жизнь человека целиком; мудрец избегает их подобно слону, предусмотрительно обходящему логово тигрицы.

К Ходже Насреддину пришел сосед.

— Объясни мне конкретно, — сказал он, — в чем выражается свобода воли человека по отношению к внешнему миру?

— Представь, что я отправляюсь на базар, — сказал Ходжа. — Моя воля выражается в том, что я сажусь на своего ишака и бью его пятками по бокам. А моя свобода, если он заупрямится, заключается в том, что иду сам, волоча его за узду.

— Рядом с тобой я чувствую, что гуляю по лугу Истинного Знания, любуясь цветами Вечной Мудрости, — сказал Ходже Насреддину юный мистик, — но стоит мне оказаться одному, я тут же вязну в трясине Глубокого Невежества.

Ходжа задумчиво поглядел на своего ишака.

— Он тоже когда-то стремился к Истине, — заметил мудрец, — а постиг ее в виде седла и узды.

— Хочет ли Аллах, чтобы я заботился о своем эго? — спросил Ходжу Насреддина скептик.

— В той же мере, в которой еж заботится о своих иголках, — ответил мудрец.

— Какова высшая ступень восхождения человека к Богу? — спросил Ходжу Насреддина юный мистик.

— Та, после которой следует спуск вниз, к людям, — ответил Насреддин.

— Расскажи нам о любви, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

— Любовь это средство, с помощью которого Бог делает Свою волю понятной людям, — объяснил мудрец.

— Я, наконец, понял, что такое Абсолют! — воскликнул юный мистик, бросаясь на шею к Ходже Насреддину. — Это Источник моего бытия!

— И только? — спросил Насреддин.

— Не волнуйся, и твоего тоже, — успокоил его ученик.

— Ты удивительно терпимо относишься к критике, — сказали ученики Ходже Насреддину. — Как тебе это удается?

— Я выращиваю такие овощи, что камни, летящие в мой огород, удобряют его, — объяснил мудрец.