Отец-холостяк

Глава третья

К концу рабочего дня Донна, секретарша Сьюзен, влетела к ней в кабинет, еле сдерживая волнение.

– Сьюзен! Тебя пришел повидать Тони Антонелли! Боже, в жизни он даже еще красивее! А я и не знала, что вы знакомы. Почему ты никогда не говорила об этом?

В момент, когда ворвалась Донна, Сьюзен наговаривала что-то на диктофон. Она с удивлением уставилась на свою секретаршу. Обычно эта опытная, безукоризненно исполнительная девушка не нарушала профессионального этикета, что бы там ни было. Но факт оставался фактом: Донна несла какую-то чушь, как подросток при виде знаменитой рок-звезды.

Выражение лица Сьюзен умерило восторги Донны. Что она наделала? Ведь она ворвалась прямо в кабинет Сьюзен, какой кошмар! Обычно Сьюзен держала дверь незакрытой, так что, если она прикрывала ее, это был знак, что ее не следует беспокоить. Донна вся вспыхнула от смущения.

– Ой, Сьюзен, извини, пожалуйста, что я так ворвалась. Но я просто онемела от изумления, когда увидала, что в дверях стоит сам Тони Антонелли и улыбается мне. – Тут только Донна заметила, что Сьюзен все так же задумчиво продолжает смотреть на нее.

– Он сказал, зачем пришел?

– Конечно. Сказал, что хочет поговорить с тобой, если у тебя найдется пара свободных минут. – Донна забрала стопку дел, которые методично просматривала Сьюзен. – Я не стала и спрашивать, назначена ли ему встреча, – уж я бы помнила, если бы он был записан на прием.

Сьюзен взглянула на часы. Только что пробило четыре. Она перевела взгляд на папки на письменном столе и покорно вздохнула. Из-за чего бы он ни пришел, дело, должно быть, важное – ведь она предупредила, что сегодня у нее тяжелый день на работе. Тони, каким она его знала, никогда бы не потревожил ее на работе без достаточных на то оснований. И теперь Сьюзен опасалась, что Тони посчитал Стива «достаточным основанием». Что ж, придется через это пройти…

Она осторожно опустила микрофон и встала из-за стола.

– Разумеется, я приму его, – ответила Сьюзен, пытаясь скрыть за улыбкой охватившее ее волнение.

Она подошла к открытой двери и приостановилась. Тони стоял, понурившись, у стола Донны. Его мысли, казалось, витали где-то далеко-далеко от этой роскошной приемной юридической консультации. Донна проскользнула за спиной Сьюзен и заняла свое место.

– Здравствуй, Тони.

Он поднял голову и замер, не веря собственным глазам. Женщина в строгом темно-синем костюме, с волосами, собранными в низкий узел на затылке, мало напоминала ту Сьюзен, которую он видел вчера.

– Сьюзен?

– Заходи, – улыбнувшись, сказала она.

Тони изо всех сил старался вновь почувствовать гнев и обиду на эту женщину, которая в течение десяти долгих лет скрывала, что у него есть сын. Но все его мысли были заняты теперь другим – его потрясла перемена, произошедшая в той девочке, которую он помнил с детства. И перемена эта, увы, была не к лучшему. Казалось, вся радость жизни, вся живость, которые когда-то так и бурлили в ней, теперь куда-то исчезли. Перед ним стояло спокойное, бесстрастное существо. Что же вызвало такую колоссальную перемену? Может, она все еще оплакивает Майкла?

Однако, проходя вслед за Сьюзен в кабинет, Тони ничем не обнаружил обуревавших его чувств.

– Здесь очень мило, – пробормотал он. Теперь, стоя рядом с ней, Тони не знал, как перейти к интересующей его теме.

– Спасибо.

Сьюзен указала гостю на стул и сама уселась поодаль. Почему Тони так хочет поговорить с ней? По его решительно сжатым челюстям она догадалась, что разговор неизбежен. Неужели он не понимает, что на целых одиннадцать лет запоздал с извинениями? Если, конечно, он за этим пришел. В данном случае «Ой, я очень сожалею» было совершенно неуместно.

Профессиональная выучка помогла Сьюзен справиться с волнением и казаться естественной и любезной. Бессонная ночь сильней подчеркнула синяки под глазами, придававшие ей несколько болезненный вид. Глупо, конечно, было, вместо того чтобы хорошенько выспаться, ворошить прошлое, вновь ожившее из-за приезда Тони.

– Уверен, не удивлю тебя, если признаюсь, что почти не спал этой ночью, – хрипло проговорил Тони.

Сьюзен чуть не вздрогнула от этих слов, настолько они соответствовали ее собственным мыслям.

– Нужно было хорошенько разобраться в своих чувствах, прежде чем что-либо предпринимать. – Он подался вперед и уперся локтями в колени.

– Представляю, – спокойно ответила Сьюзен.

– Неужели? Сомневаюсь. – Тони взглянул на нее из-под нахмуренных бровей. – А ты представляешь, что значит быть уверенным, что прекрасно знаешь человека, а потом убедиться по его поступкам, что ты его вовсе и не знал? – Тони сказал это как бы в раздумье и, отвернувшись, уставился в окно.

– Конечно, представляю. Ведь именно это я почувствовала, когда поняла, что все твои обещания позвонить, вернуться и жениться на мне были ложью чистейшей воды! Ты очень точно описал мои ощущения.

– О чем это ты? – Тони удивленно уставился на нее. – Да я никогда в жизни тебе не лгал! А вот что, по-твоему, я должен был чувствовать, когда понял, что ты вовсе не так относилась ко мне, как я думал, и с самого начала собиралась выйти замуж за Майкла?

Разволновавшись, Сьюзен не могла больше усидеть на месте. Она подошла к окну и стала смотреть на улицу. Помолчав, все еще спиной к нему, она наконец сказала:

– Ты знаешь лучше, чем кто бы то ни было, что у меня не было ни малейших намерений выходить замуж за Майкла.

– Ой ли? Да твоя мать только об этом всегда и твердила.

Сьюзен повернулась к нему:

– Припомни лучше – Майкл и мы с тобой часами смеялись над мамиными планами относительно меня и Майкла.

Тони поднялся и медленно приблизился к ней:

– И когда же вы с Майклом перестали над этим смеяться?

Она ошеломленно уставилась на него. Неужели он собирается ее же и обвинить в том, что она не сказала про Стива? Она вспомнила перепуганную семнадцатилетнюю девчонку, которую он беспечно бросил в погоне за славой, и почувствовала, как закипает в ней злоба.

– Я перестала смеяться, когда поняла, что беременна, а человек, который клялся любить меня, исчез из моей жизни именно тогда, когда я более всего в нем нуждалась!

– Знаешь, этот благородный гнев, может, и сойдет для сочувственно настроенных друзей, но ты, кажется, забыла, кто тебя слушает. Ведь мы оба прекрасно знаем, что я вовсе не исчезал. – Он заметил, как сверкнули ее глаза. – И еще, хотел бы я знать, подозревал ли Майкл о том, что Стив не его ребенок?

Сьюзен замахнулась прежде, чем сознательно отреагировала на его оскорбление, но удивительно быстрая реакция Тони позволила ему перехватить ее руку в запястье.

– Тише, детка. Я не позволю даже знаменитой Спенсер Мак-Кормик бить меня по щекам.

Сьюзен и не подозревала, что способна испытать такую ярость. Впервые в жизни она ощутила то, о чем раньше читала лишь в романах, – красноватый туман застил глаза. В глубокой тишине кабинета слышалось лишь ее взволнованное дыхание. Наконец она овладела собой.

– Не знаю, почему ты вернулся, Тони, и почему ты пришел сюда, но я не намерена выслушивать обвинения и оскорбления, вызванные твоим внутренним чувством вины. Допустим, одиннадцать лет назад ты повел себя не так, как повел бы сейчас. Охотно верю. – Она почувствовала, что у нее подгибаются ноги, и опустилась в кресло у окна. – Давай считать, что твои извинения сделаны и приняты, и кончим с этим.

– Извинения?! Какого дьявола мне извиняться? Ты нарушила все планы, которые мы строили вместе, ты решила, что Мак-Кормик куда лучшая партия, чем какой-то сын экономки. И главное – вместо того чтобы сообщить мне, что ты забеременела, ты использовала беременность, чтобы побыстрей выскочить замуж за Майкла. И ты полагаешь, что это я должен извиняться? – С каждой фразой он все повышал голос, и Сьюзен в запале снова вскочила.

Она стала невольно наступать на Тони, говоря дрожащим голосом:

– Ты действительно скотина. Хотя мне, собственно, уже давно это известно. Хочешь знать, почему я ничего не сказала о Стиве? Что ж, я скажу. Потому что я просто не знала, как мне тебя отыскать, вот почему! Я ждала и ждала твоих писем. Я проверяла почту ежедневно, неделями, пока до меня не дошло, что ты вовсе и не собирался писать. Все эти телячьи нежности – они ничего для тебя не значили, а я как дура тебе поверила. Но я заплатила за эту доверчивость. Видит Бог, дорого заплатила. Не знаю, что бы я делала, если б не Майкл. Только ему я могла довериться. И он меня не оставил. Он сам предложил мне выйти за него замуж и сделать так, чтобы наши родители считали, что ребенок его. Он знал, что мама считала его моим единственным кавалером. Он не давил на меня. Более того, он даже предложил поехать и встретиться с тобой, если я этого хочу. Но я не хотела. Недоставало только, чтобы я насильно заставляла тебя вернуться и жениться на мне. Я с трудом расставалась со своими иллюзиями, но в конце концов сумела себя побороть. Мне не за что просить у тебя прощения. Ты сделал все от тебя зависящее, чтобы разбить мою жизнь. Но, слава Создателю, у меня был Майкл. Он стоил десятка таких, как ты.

Только когда она замолчала, Сьюзен почувствовала, что плачет: слезы ручьями текли по щекам. Она уж и не помнила, когда плакала в последний раз – наверное, на похоронах Майкла. Тони вновь разбередил затянувшиеся раны, так что пусть сам на себя пеняет!

А Тони стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, и лицо его, чем дольше он смотрел на Сьюзен, тем больше смягчалось. Он неуверенно протянул руку, смахнул слезинку у нее со щеки.

– Неужели ты не получала моих писем? Она ответила не то смешком, не то всхлипом:

– Да прекратишь ты или нет? Неужели это притворство помогает тебе избавиться от вины?

Он положил руки ей на плечи и стал легонько ее раскачивать, так что она вынуждена была опереться о него, чтобы удержать равновесие.

– Ох, Сьюзен! Что же мы натворили! Сьюзен попыталась оттолкнуть его, но он все крепче и крепче сжимал ее, пока она не оказалась в его объятиях. Сьюзен уронила голову ему на плечо: она совсем ослабела после вспышки ярости.

– Сейчас все это не имеет значения. Это было так давно. Считай, что это произошло с какими-то другими людьми, – сказала она.

– Но это не так. Все произошло именно с нами. И есть ребенок, который нас связывает. – Тони коснулся пальцами ее подбородка. – Думаю, нам следует присесть и спокойно разобраться в недоразумении. Это важно для всех троих.

Сьюзен уже забыла, что значит опираться на мужские руки. Особенно на руки Тони. Неожиданно для себя, если учесть только что разгоревшуюся баталию, она почувствовала знакомое умиротворение от его спокойной мужской силы.

– Почему ты продолжаешь утверждать, что было какое-то недоразумение? Единственное недоразумение в том, что ты почему-то решил, будто я предпочла тебе Майкла.

– А разве это не так?

– А разве ты поверишь мне, если я скажу, что это не так?

Он пристально вгляделся в лицо, которое так любил.

– Да, дорогая, поверю.

– Я вышла за Майкла только потому, что была беременна и не знала, что делать. Я хотела оставить ребенка, – она почувствовала, что при этих словах он крепче прижал ее к себе, – и Майкл понимал, как я боюсь признаться матери и оказаться в полной зависимости от нее.

– Так твоя мать не знала, что ты беременна?

– Нет. Она всем говорила потом, что Стив родился недоношенным.

– Да ведь достаточно посмотреть на него, чтобы понять, что он мой!

– Но ей это и в голову не приходило. Вспомни, она ведь не знала, что мы встречались.

– А как же тогда она объясняла все мои телефонные звонки?

Сьюзен резко отстранилась и удивленно взглянула на Тони.

– Какие звонки?

– Когда ты не ответила ни на одно из моих писем, я стал обрывать телефон.

– А ты что, правда писал мне?

– Да.

– И звонил?

– Десятки раз. Иногда я говорил с вашей экономкой, Дора, кажется, ее звали.

– Да, в то время у нас работала Дора.

– Твоя мать всегда отвечала, что она все передала тебе, что ты сейчас с Майклом и обязательно попозже мне позвонишь.

– Мама так говорила?

– Да. Она всегда была очень любезна.

– Мама? А она знала, кто это звонит?

– Конечно, я всегда говорил, кто я, и оставлял номер своего телефона.

– А тебе не казалось странным, что она так любезно с тобой говорит?

– Твоя мать всегда разговаривала со мной холодно, но вежливо.

Сьюзен молчала. Потом заговорила как бы сама с собой.

– Мама знала, что ты мне звонил. Она, конечно, знала и о том, что ты мне писал, но она ни разу не сказала мне об этом. Ни разу.

– В последний раз, когда я позвонил, твоя мать сказала мне о вашей с Майклом помолвке и посоветовала мне больше не беспокоить тебя звонками.

– Тони, да мы с Майклом никогда и не были помолвлены. Мы просто отправились в Мехико, поженились там, а вернувшись, сообщили всем об этом браке. Мы знали, что они будут против такого раннего брака. Мне было семнадцать. Майклу восемнадцать. Мы полагали, что, если поставить их перед свершившимся фактом, им ничего не останется, как принять его.

– И они его явно приняли.

– Только после того, как мама прочла нам проповедь о грехах непослушания и о разумном, здоровом взгляде на жизнь. Она настаивала на церковном браке, чтобы все могли насладиться церемонией венчания, и мы не стали спорить.

– А когда вы поженились?

– В июле.

– Не очень-то долго ты меня дожидалась, не так ли?

В его голосе все еще звучала горечь обиды.

– Через три недели после того, как ты уехал, я поняла, что, наверное, забеременела. Я подождала еще месяц, надеясь, что ошиблась. Потом сказала Майклу. Он полагал, что не стоит тянуть время, раз уж мы решили пожениться.

– А почему ты не попыталась связаться со мной через мою маму?

– По той же самой причине, по которой я решила не прибегать к посредничеству Майкла. Если ты сам не торопился связаться со мной, значит, нам не следовало вступать в семейные отношения.

– Ты и сейчас еще не веришь, что я изо всех сил старался связаться с тобой?

– По правде сказать, верю. Но пойми, не могу я за несколько минут изменить тот взгляд на вещи, который сложился у меня за последние одиннадцать лет. В голове не укладывается, что моя мама все это проделала. Она думала, тебе надоест звонить и звонить. Но когда это не сработало, она выдумала помолвку.

– И вопрос – что нам теперь делать? Сьюзен испуганно возразила:

– Пожалуй, сейчас уже поздновато что-нибудь делать. Что толку порывать с матерью теперь, после стольких лет?

– Сьюзен, я сам вырос без отца и не хочу видеть, что мой сын растет также без отца. Надо что-то предпринять.

Сьюзен почувствовала, как горячая волна прошла по телу от звука его хрипловатого голоса. Что он задумал? Стараясь не выдать волнения, она спокойно сказала:

– Что ж, я понимаю твои чувства.

– Разреши мне поближе с ним познакомиться, проводить с ним больше времени. Давай постараемся наверстать упущенное за эти годы.

– При чем тут я? Я не возражаю, чтобы ты видел Стива и проводил с ним время. Чем больше ребенок получает любви, тем лучше. Да и как можно не любить такого ребенка, как Стив! – «Он так на тебя похож», – подумала Сьюзен, не отдавая себе отчета в том, что означает это признание.

Тони вглядывался в нее, размышляя, догадывается ли она, что сейчас у него на душе. У нее были годы, чтобы свыкнуться со сложившейся ситуацией. А он в одно мгновение должен все осмыслить. Она выглядит такой невозмутимой. Неужели и в глубине души она ничего больше к нему не испытывает?

– Ты не возражаешь, чтобы я поближе узнал Стива, и это все, что ты можешь мне сказать? – спросил он.

Она кивнула:

– Да, то, что нас связывало когда-то… Теперь этого нет. Не стоит обманываться.

Тони долго смотрел на нее.

– Ладно, раз ты так хочешь. – Он пошел к двери. – Значит, я могу навестить Стива?

Она кивнула; во рту пересохло. Только бы он ушел поскорей, а то она не выдержит! Тони улыбнулся – все та же ослепительная улыбка, от которой дух захватывает. Что-что, а улыбка не изменилась!

– Простите, что отнял у вас столько времени, госпожа юрисконсульт. Я постараюсь больше не докучать вам. – Дверь бесшумно закрылась.

Сьюзен гадала, сколько понадобится времени, прежде чем она сможет вновь приступить к работе.

Сьюзен просыпалась медленно – расслабляло сознание, что сегодня суббота и торопиться некуда. Прошлая неделя была тяжелой, хотя вчерашний обед прошел более сносно, чем она опасалась.

Гарри Брюланджер оказался человеком спокойным и даже забавным со своими дурацкими шуточками. И не будь он родственником Лоррэн, она приняла бы его приглашение отобедать вместе. Но она-то знала: стоит хоть чуть-чуть проявить благосклонность, как Лоррэн с ее матерью тотчас начнут готовиться к свадьбе.

Она стала думать о матери, о том, как та бесцеремонно распорядилась ее судьбой одиннадцать лет назад. Сьюзен чувствовала, что должна поделиться с кем-то тем, что узнала от Тони. Она специально пришла вчера пораньше, чтобы хоть несколько минут поговорить с отцом с глазу на глаз.

Когда она приоткрыла дверь кабинета, Стивен Спенсер сидел и читал газету. Какое-то время она молча смотрела на него, потом постучала в уже приоткрытую дверь. Он взглянул на дочь поверх газеты и улыбнулся.

– А, это ты, детка? Заходи, я не слышал, как ты пришла.

Войдя, Сьюзен покрепче притворила дверь.

– Я постаралась проскользнуть незаметно – хотела немножко поговорить с тобой.

Он отложил газету, снял очки и указал ей на стоящее рядом кресло.

– Прекрасно. А о чем мы будем говорить? Это был худощавый человек среднего роста.

Одевался он так неброско, что Сьюзен девочкой не раз упрекала его за то, что он выглядит «как все». Дочь унаследовала его голубые глаза и суховатую комплекцию. Жаль, что не его мудрое отношение к жизни, не раз сетовала Сьюзен.

Она присела и расслабилась – впервые за день.

– Папа, я хочу с тобой посоветоваться.

– Какой из меня советчик, – улыбнулся ее отец.

– Ты всегда даешь прекрасные советы. Главное – заставить тебя это сделать.

– И ты надеешься, что сегодня это удастся.

– Надеюсь. – Она замолчала, не зная, с чего начать. В конце концов она сказала, глядя прямо в глаза отцу: – Тони Антонелли вернулся, папа. – Она ждала, как отец отреагирует на ее слова, но он и глазом не моргнул – из него получился бы прекрасный игрок в покер. – Ты же знаешь, кто это, правда, папа?

– Да, дорогая. – Его голубые глаза озорно сверкнули. – Хоть я и маразматик, а все же знаю, кто такой Тони Антонелли, и помню, что в этом году он был признан лучшим игроком года.

– Ты Прекрасно понимаешь, что речь не об этом. – Сьюзен старалась изо всех сил сидеть спокойно и ничем не выдать своего волнения.

Стивен Спенсер внимательно посмотрел на нее, и лицо его посерьезнело.

– Боишься, что со Стивом возникнут проблемы? – спокойно спросил он.

Сьюзен даже вздрогнула от этого неожиданного вопроса.

– Так ты знаешь про Стива?

Он прищурился, видя ее смущение.

– Сьюзен, любой, поглядев на Стива, вспомнит, каким был Тони в его возрасте. Ведь Стив его живая копия.

– А мама тоже знает?

– Думаю, твоя мать предпочитает не замечать сходства, – помолчав, ответил отец.

– А что мне теперь делать?

– А что ты хотела бы сделать?

Опять он ее удивил. Ей и в голову не приходило, что можно так смотреть на вещи. Она все гадала, что ей следует делать, но не думала о том, что ей хочется сделать.

– Я не хочу травмировать Стива.

– А почему ты считаешь, что Тони захочет его травмировать?

– Не нарочно, конечно, но все-таки… Да, я думаю, появление Тони в жизни Стива принесет ему только вред. Сейчас он всем доволен. А как только он сдружится с Тони, он всегда будет чувствовать свою ущербность, желать чего-то большего.

– Ты думаешь сейчас о Стиве или о себе?

– О себе? Разумеется, нет. Все мои чувства к Тони умерли много лет назад.

– Сомневаюсь. Ты столько лет была его тенью, а ты такое преданное существо. Трудно поверить, что подобные чувства проходят.

– И тем не менее они прошли.

Стивен ничего не ответил, и какое-то время они сидели молча. Наконец Сьюзен прервала молчание:

– А ты знал, что Тони мне звонил?

– Когда?

– Давно. Когда он был принят в сельскую команду.

– Незадолго до вашей свадьбы с Майклом?

Сьюзен отвела глаза:

– Да.

– Сейчас я уже не помню. А почему ты спрашиваешь?

– Он говорит, что звонил.

– А это важно?

– Конечно, важно! Мне так надо было поговорить с ним тогда. До зарезу надо было. Только я не знала, как его найти, а он все не звонил и не звонил. Но вчера он сказал мне, что на самом деле он звонил, и не раз, и просил передать мне это, но я ни разу не ответила на его звонки.

– А ты бы вышла за него замуж, Сьюзен?

Не раздумывая, Сьюзен выпалила:

– Конечно, вышла!

Отец с грустью смотрел на нее. Потом вздохнул:

– Бедняга Майкл!

Сьюзен вскочила с кресла и опустилась у его ног.

– Ой, папа, и ты тоже! Вот и Тони вчера подумал, что я не рассказала Майклу всю правду! – На ее ресницах заблестели слезы, и она нетерпеливо смахнула их рукой.

– Я не это имел в виду, дорогая. Конечно, Майкл знал, что Тони отец ребенка. Я просто вспомнил, сколько ему пришлось лгать, выгораживая тебя и Тони, а потом еще воспитывать его ребенка как своего собственного. Он был настоящим мужчиной.

Сьюзен уткнулась лицом в отцовские колени.

– Да, верно, – всхлипнула она. – И я действительно любила его и старалась изо всех сил дать ему счастье.

– Вот и хорошо, я рад, что ты так говоришь. – Отец погладил ее по волосам. – Майкл заслужил такую любовь.

Он все гладил и гладил ее волосы, пока Сьюзен не подняла голову.

– А что мне делать с Тони, папа?

– Боюсь, здесь я ничего не могу посоветовать, – покачал головой ее отец, – ты, и только ты, должна принимать здесь решения.

Сьюзен поднялась с колен и сказала запальчиво:

– Жаль, что ты не похож на маму. Она с такой легкостью принимает любые решения за других.

– Не будь слишком уж строга к матери, Сьюзен. – Отец потрепал ее по руке и поднялся. – Ей тоже в жизни пришлось нелегко. К сожалению, все те, кого она любила, обманули в чем-то ее ожидания. Эта неспособность принимать нас такими, какие мы есть, была для нее источником постоянных мучений. Она всегда хотела заставить нас быть такими, какими ей хотелось бы нас видеть.

– И как только ты можешь все это терпеть, папа? Я часто думаю, как тебе удалось прожить с ней столько лет?

Отец притянул ее к себе.

– Я очень люблю твою мать, Сьюзен. Любил, люблю и буду любить. Я принимаю ее такой, какова она есть. Может, и ты когда-нибудь этому научишься.

– Ох, папа, не знаю. Разве я смогу простить, что она так искалечила мне жизнь? Я бы давным-давно вышла замуж за Тони и не мучилась бы сейчас над этими вопросами.

– Верно. Но разве ты хотела бы вычеркнуть все эти годы с Майклом, надругаться над тем, что он сделал для тебя и для Стива?

– Конечно, нет! – в ужасе воскликнула Сьюзен.

– А раз ты не можешь изменить прошлое, то неплохо было бы, Сьюзен, принять его и перестать из-за этого себя мучить. – Он открыл дверь и вышел в холл. – Пора уж сказать твоей матери, что ты здесь. Ты ведь знаешь ее характер.

Звонок прервал воспоминания Сьюзен. Она огорченно взглянула на часы. Было только восемь утра. Ханна ушла на выходные. Стив остался ночевать у приятеля, чтобы ей не пришлось возиться с ним наутро после обеда у родителей. Придется открывать дверь самой.

Пока она спускалась в холл, на ходу натягивая халат, звонок зазвенел вторично.

– Кто там? – спросила она, запыхавшись и судорожно затягивая пояс.

– Тони.

Только этого не хватало. Так рано! Она не готова была к этой встрече. Сьюзен открыла дверь.

– Доброе утро, – улыбнулся Тони. Он выглядел удивительно мужественным – алая рубашка, куртка из хлопчатобумажного вельвета в широкий рубчик и джинсы, туго облегающие его мускулистые бедра.

Она со вздохом отступила назад.

– Доброе утро, Тони. Можешь зайти.

– Какой восторженный прием. Сверх всех ожиданий.

– Стива нет дома.

Тони взглянул на ее халат – одна бровь поползла кверху.

– А ты, я вижу, спала?

– Вроде того.

– Прости, что разбудил.

– Да нет, я уже проснулась. Просто валялась в постели. Заходи. Я сейчас сварю кофе.

Она аккуратно отмерила кофе, добавила воду, перелила все в кофеварку и включила ее. Когда она обернулась, то увидела, что Тони, облокотившись о стол, с интересом наблюдает за ней.

– Ногам не холодно?

Она опустила глаза на свои босые ноги – пальцы выглядывали из-под длинного халата.

– По правде сказать, холодно. Я сейчас что-нибудь на себя накину и мигом вернусь. – Она указала на кофеварку: – А ты начинай пить кофе, когда он будет готов.

Одеваясь, Сьюзен старалась ни о чем не думать. Она согласилась на встречи Тони с сыном, однако сама пока не представляла, как сможет вынести его частые посещения.

Когда она, надев клетчатую спортивную рубашку с длинными рукавами, джинсы, теплые носки и тапочки, снова спустилась в кухню, Тони преспокойно просматривал газету и потягивал кофе.

– Газета лежала у порога, когда я подошел. Ничего, что я подобрал ее?

– Конечно, ничего. – Она налила себе кофе и уселась напротив.

Тони отложил газету и снова стал вглядываться в нее. Сьюзен занервничала.

– Ты не передумала насчет моих встреч со Стивом? – Голос звучал спокойно, и лицо тоже было невозмутимым.

– Да нет, почему? – Сьюзен вздохнула, припомнив свой разговор с отцом.

– Прекрасно, – улыбнулся Тони.

– Я только думала, что же это будут за отношения?

– Наверное, дружеские?

– А у тебя много друзей десятилетнего возраста?

– Да есть несколько, а что тут такого?

Сьюзен не могла скрыть удивления. Хотя, конечно, он знаменитый бейсболист и мальчишки, наверное, так и липнут к нему.

– А сколько ты собираешься пробыть в Санта-Барбаре?

– Я приехал сюда насовсем.

– Ты что же, бросил бейсбол?

– Нет, почему? Но отпуск и все свободное время я собираюсь проводить здесь. А сейчас я подыскиваю себе виллу, вот почему я приехал. Хочу присмотреть себе что-нибудь на побережье. Надеюсь, это удастся. Я устал от гостиниц.

– Не уверена, что Стиву… – начала было Сьюзен, но тут хлопнула входная дверь.

– Мама, видала, какой потрясный автомобиль стоит у нас возле дома? – выпалил Стив, влетая в кухню. – С серебристым отливом и еще… – Стив остановился на полуслове. – Тони! Так это твоя машина?

– Моя. Тебе, похоже, понравилась.

– Еще бы! А может, ты когда-нибудь разрешишь мне в ней прокатиться?

– О чем ты спрашиваешь, старина! Я только что предложил твоей маме, чтобы вы с ней составили мне компанию, – я хочу присмотреть себе дом на побережье.

Глаза у мальчика заблестели, на губах появилась та самая неотразимая улыбка, он ринулся к матери.

– Потрясающе, правда, мам? Ведь ты поедешь? – Сомневаться в желаниях Стива не приходилось.

– Да, звучит замечательно, – соврала Сьюзен, и Стив от радости крепко обнял ее.

– Надо позвонить Скотти, сказать, что я не смогу играть с ним сегодня в мяч, – выпалил Стив, выбегая из кухни.

– Сколько восторга, – пробормотала Сьюзен.

– И сколько энергии, – добавил Тони.

– Что есть, то есть. Так что пеняй на себя. Впервые с прошлой среды Тони увидел, что Сьюзен естественно улыбнулась ему. У него даже перехватило дыхание. Совсем как в старые добрые времена. Осталось ли в этой чопорной женщине что-нибудь еще от тех времен? Любой ценой Тони хотел это выяснить.

Сьюзен сказала, что она сядет на боковое сиденье, – это была форменная жертва с ее стороны, так как там совершенно некуда было девать ноги. Тони же популярно объяснил, что Стиву нужно меньше места, чем взрослому, тут уж возразить было нечего, и Сьюзен пришлось примириться с тем, что она проведет день бок о бок с Тони.

Благодаря восторгам Стива и целой сотне вопросов, которыми он буквально осаждал Тони, Сьюзен не пришлось беспокоиться о поддержании разговора. Так что она смогла просто отдаться езде, и это было неплохо. Провести целый день с Тони было не самым разумным занятием. Слишком много возможностей сопоставлять прошлое и настоящее. Хотя возмужавший Тони во многом изменился, Сьюзен то и дело подмечала давно знакомые ей черточки, манеру поведения: вот он все так же наклонил голову, обращаясь к ней, вот глаза блеснули знакомым юморком, вот его раскатистый баритон снова будто пронзил ей душу… А его улыбка неизменно напоминала о мальчике на заднем сиденье – тот тоже так улыбался. Да разве все это можно забыть?

К концу дня она вынуждена была признать, что у Тони есть какой-то дар Божий: Стив был совершенно покорен, и если честно, то и сама она была зачарована его обаянием.

Они заехали подкрепиться гамбургерами, прежде чем возвращаться домой. Два места понравились Тони, и он принялся осаждать Сьюзен вопросами, какое из них она предпочла бы. Но Сьюзен наотрез отказалась дать определенный ответ и лишь согласилась с теми аргументами за и против, которые привел Тони.

Когда они подъехали к дому, Стив уже клевал носом и беспрекословно отправился спать. Сьюзен из вежливости пригласила Тони зайти, надеясь, что он откажется. Но он не отказался.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Сьюзен. Она стояла посреди гостиной.

– Нет, спасибо. – Он решительно приблизился к ней. – И спасибо за этот день, Сьюзен. Для меня это был огромный подарок. – Он остановился рядом с ней.

Сьюзен, стараясь не обнаружить волнения, вызванного его близостью, не отступила.

– Стив получил массу удовольствий, да ты и сам видел.

Тони легонько дотронулся до ее подбородка.

– А как насчет мамы Стива? Может, она тоже получила массу удовольствий?

Просто возмутительно, что он так действовал на нее! Сердце колотится, как птица в клетке, дыхание перехватило… Сьюзен еле пролепетала:

– Я… да, я тоже… мне тоже было очень приятно. Спасибо, Тони. – Она подняла на него глаза и тотчас же пожалела об этом. Горящий взгляд его темных глаз лишь ускорил биение ее сердца.

Тони обнял Сьюзен за талию и прижался к ее губам. Много женщин побывало в его объятиях за последние одиннадцать лет, почему же ему так естественно и хорошо именно с ней? Тони обнимал ее так, будто она всегда принадлежала ему, и только ему. Он прильнул к ней в долгом поцелуе и почувствовал, как тело ее обмякло.

Сьюзен не хотела возврата к прежнему. Однако она не могла дальше себя обманывать – этот мужчина обладал какой-то неотразимой притягательностью. Расслабившись в его объятиях, отвечая на его поцелуи, чувствуя близость его тела, она еще тесней прижалась к нему.

– Мам, а можно мне съесть мороженого перед сном?

Тони и Сьюзен разлетелись в разные стороны, будто их током ударило. Стив стоял прямо перед ними в пижаме, засунув руки в карманы. Он слегка покраснел, однако глазенки смотрели задорно.

– А вам, ребята, похоже, нужна дуэнья!

Тони так и прыснул со смеху. Сьюзен почувствовала себя уязвленной. После смерти Майкла она ни с кем не встречалась, так что Стив никогда не заставал ее с другим мужчиной. Откуда такое равнодушие? Он должен был бы испытывать ревность, обиду на худой конец. А он, наоборот, похоже, в восторге.

С похвальным самообладанием, если учесть ситуацию, Сьюзен сказала:

– Думаю, небольшая порция тебе не повредит. Не можем же мы морить тебя голодом до утра.

Когда Стив ушел в кухню, Тони заметил с коротким смешком:

– Кажется, мы не очень-то шокировали Стива своими объятиями посреди гостиной.

Сьюзен, чувствуя, как пылают ее щеки, попыталась перевести разговор:

– Мне, пожалуй, тоже пора в постель. Сегодня был такой длинный день.

– Да, правда, – улыбнулся Тони. – Ты даже порозовела. Уж за это одно можно благодарить этот день.

«Ах, если б ты только знал…» – подумала Сьюзен.

– Ну что ж, еще раз спасибо, что ты нас пригласил.

– «А вот ваша шляпа» – похоже, ты это хочешь сказать, – добавил Тони.

Она проводила его до дверей. Он уже взялся за ручку, потом обернулся и взглянул на нее сверху вниз:

– Не знаю, чему еще научил тебя Майкл, но науку поцелуев ты теперь хорошо освоила. – Он вышел, мягко прикрыв за собой дверь.

«Уххх!» Как он только посмел! Сьюзен влетела в холл, горя желанием пульнуть в стену каким-нибудь тяжелым предметом.

Тони ехал домой и думал о тех, с кем только что расстался. Он обманывался, когда уверял себя, что не испытывает больше ничего к Сьюзен. Она была неотъемлемой частью его жизни, и все эти годы он, даже не осознавая этого, носил ее образ где-то в уголке своего сердца. Правда, он не хотел ей это показывать. Похоже, ее вполне устраивает теперешняя жизнь. У нее есть дом, сын, работа. Что еще нужно?

Теперь Тони стал думать о сыне. Все сразу в голове не умещалось. Стив такой ласковый. Он без труда занял в сердце Тони местечко рядом со своей матерью. Сьюзен с Майклом хорошо воспитали мальчика. Дай Бог Тони занять место, опустевшее после смерти Майкла, и взять на себя заботы о нем.

«Если ты меня слышишь, Майкл, то знай, я буду любить их, я буду всегда рядом с ними, если мне только это удастся».

Он вновь мысленно увидел фото, стоящее на камине. Серые спокойные глаза Майкла нежно улыбались ему. Майкл их тоже любил. А удастся ли это мне?