Отец - Одиночка

«ОТЕЦ-ОДИНОЧКА»

СТЕФАНИ БРАЗЕР

(серия «Одинокие братья» #1)

Аннотация

Ещё вчера знаменитая певица, ещё вчера свободный от обязательств мужчина, внезапно ставший отцом — и бесконечная неловкость после проведённой вместе ночи.

Что хорошего из этого получится?

НОА

Папаша из меня никакой от слова «совсем». Об этом вам скажут все знающие меня люди. Я не имел ни единого представления о детях, пока одна девушка, с которой я однажды провёл ночь, не оставила у моих дверей младенца. И если бы я только знал, что с этим всем делать! Как вдруг в мою жизнь возвращается Кайли. Мы годами друг друга не видели, но она утверждает, что нуждается в моей помощи.

Но, похоже, её помощь мне нужна больше.

КАЙЛИ

Мои лейбл, менеджер и даже визажист — все меня покинули.

Моя муза меня оставила. Похудей, напиши песню, прекрати напяливать на себя мешок вместо одежды и рисовать на лице образ гота. Я в ужасе, потому что пение — это всё, чем мне хочется заниматься. Мама предлагает мне отправиться пожить к человеку, которого я всячески избегала последние три года. Это мой сводный брат, Ноа. Жизнь на его ранчо, возможно, станет для меня тем самым отдыхом, который мне так необходим.

Перевод: Лита

Редактура: Настёна, Раиса Захаровна

Вычитка: Lily Gale

Дизайн обложки: Milena Lots

Объем: в книге 16 глав и эпилог

Переведено специально для группы https://vk.com/unreal_books

Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использования кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация на других ресурсах осуществляется строго с согласия Администрации группы. Выдавать тексты переводов или их фрагменты за сделанные вами запрещено. Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

Оглавление

«ОТЕЦ-ОДИНОЧКА»

СТЕФАНИ БРАЗЕР

(серия «Братья-одиночки» #1)

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог

Глава 1

НОА

— Кого там нелёгкая принесла? — ору я, выходя из спальни.

На месте пришедших я бы придумал вескую причину так истошно жать на звонок.

— Да не глухой я! — восклицаю, спускаясь по лестнице.

Меня мучает жёсткое похмелье после вчерашнего родео. Я и вставать-то сегодня не собирался, учитывая какую киску заполучил после родео. Эти девчонки-ковбои одинаково оттягиваются, что на лошадях, что на парнях.

— Снова-здорово!

Сама мысль о том, что кто-то там названивает в дверь, доводит меня до белого каления. Ни слова не говоря, знай себе жмут без остановки эту чёртову кнопку.

Я хмуро бреду к двери, пришедший наконец-то одумывается и отпускает звонок. Совершенно точно, это не гости с ранчо. Те просто заваливаются в дом и зовут меня. И это не Харпер, которая каждый день приходит прибираться в доме. Похоже, это кто-то незнакомый. Возможно, надо было притвориться, что дома никого нет, тогда они ушли бы, а не выжимали все соки из звонка, словно от этого зависела их жизнь.

Открыв дверь, я всматриваюсь в то, что стоит на пороге. Интересно, может я всё ещё пьян даже после сна, потому что то, что я вижу — это грёбаная галлюцинация.

На глаза попадается Карл. Я, прищурившись, кошусь на то, что, как мне кажется, вижу. Вот дерьмо, я даже сфокусироваться не могу — солнце слепит глаза.

— Чувак! — кричу я.

Надо бы прекратить так разговаривать, но вот, что с вами происходит, когда вы слишком много времени проводите в солнечной Калифорнии.

— Кто это здесь оставил?

Он слегка пожимает плечами, словно совершение полноценного движения для него слишком затратно. И почему он всегда выглядит так, будто занимался трекингом по Америке последние несколько месяцев? Парень выглядит уставшим. Вне зависимости от времени дня или количества сна, он всегда выглядит одинаково. Не будь он таким полезным на ранчо, я бы давно от него избавился. И не столько из-за его вечно уставшего вида, а потому что он бестолочь. Трудяга — да, но ему всё приходится разжёвывать. Нестандартное мышление не его конёк.

— Но ты же наверняка видел кого-то и…

Слова не идут дальше. Я смотрю под ноги и не верю своим глазам. Нет, это всё происходит не со мной.

У меня совершенно простая жизнь. Заарканить пару девиц, мечтающих пожить на большом ранчо, возбудить и ублажить, а когда цель достигнута, заявить, что я не связываю себя обязательствами. Просто не могу. Ни сейчас, ни когда-либо. Я как-то проходил через отношения, но, когда моя бывшая, Джессика, буквально плюнула в лицо за такое предложение, я зарёкся никогда в жизни не предлагать девушке переехать ко мне. Джессика заявила, что я люблю поиграть и никогда не принимаю ничего всерьёз. Если бы так и было, ни за что бы не предложил ей съехаться.

— Добро пожаловать в мир живущих, — пропевает Арья, приближаясь к дому.

Мне хочется зайти внутрь и закрыть дверь. Ничего не было. Никто не оставлял корзину под долбаной дверью с младенцем внутри. И он плачет. Отстой!

— Святая корова, Ноа. Я думала, что она оставила корзину с фруктами или чем ещё.

Я хватаю Арью за руку, когда она оказывается в зоне доступа, полагая, что если я всё выясню, то смогу вернуть младенца.

— Кто?

Она склоняется над корзиной и вздыхает.

— Ну, разве он не прелесть?

Она шутит. Да, ребёнок прелесть, не это ли обычно говорят о младенцах? Я всегда держусь от них подальше, поэтому кто-то здорово ошибся, подкинув одного мне под дверь. Но кто так сделает? Просто придёт и оставит какого-то младенца у меня на пороге?

— Так ты ответишь мне, кто это был, или я буду весь день угадывать?

Голова жутко пульсирует, и последнее, что мне сейчас нужно с утра пораньше, так это играть в «угадайку» с Арьей. Она та ещё стерва, потому что решила, что я к ней подкатываю из-за того, что запал. А мне просто нужна была баба. Папа всегда говорил: «Не смешивай бизнес и удовольствие». Я не послушался, а теперь приходится расплачиваться. Она работает с лошадьми, и мне следовало бы думать раньше, чем просто развлекаться с подчинёнными.

— Какая-то девица. Держала корзину и жала на звонок, как умалишённая. Я подумала, что она такая же идиотка, как и я.

Арья пристально смотрит мне в глаза, пытаясь обнаружить мою реакцию. Но её не будет, потому что я уже всё объяснил — второго раза никогда не будет. Была всего лишь одна ночь. Мне хотелось с кем-то переспать, а Арья решила, что мне нужны отношения. Я чётко объяснил, что это не так. Так что если она до сих пор недовольна моим ответом, то вольна уйти восвояси.

Вокруг полно других ранчо. Моё не единственное. К тому же, Арья — мастер своего дела, и я плачу ей больше, чем стали бы платить на других ранчо. Возможно, это её здесь и удерживает.

— Смотри, здесь записка.

Я быстро хватаю бумагу и пробегаю глазами по строчкам. Не хочется, чтобы она завела меня ещё больше. Перед моим домом младенец.

— Нельзя же весь день продержать его здесь, — с этими словами Арья поднимает корзину.

— Конечно, за ним, наверно, вернётся его мамаша. Может, оставила в записке свой телефон.

Я понимаю, что разговариваю сам с собой, в то время как Арья уже зашла в дом с чьим-то ребёнком. Я поворачиваюсь, слыша, как она издаёт те смешные звуки, которые обычно производят люди, когда видят младенца. Словно они тронулись умом.

Я зачитываю послание:

«Дорогой Ноа,

Понимаю, что мы виделись всего лишь однажды тем вечером в Вегасе одиннадцать месяцев назад.

Я не могу справляться с ребёнком. Его зовут Ричард, в честь моего дедушки. Мне нужно, чтобы ты присмотрел за ним какое-то время.

Надеюсь, вы подружитесь.

Прошу, не пытайся со мной связаться.

Мне больше некуда идти. Я хочу, чтобы Ричард был в безопасности, он твой сын.

Кэнди.»

Твою мать!

Та ночь… Руки начинают трястись, а сердце выпрыгивает из груди, когда меня накрывают воспоминания. Женился Дэн, мой лучший друг из старшей школы. Я был шафером и организовал целый мальчишник с отелем, машиной и перелётами. Я помню, что у меня был секс на одну ночь, и что тогда я был мертвецки пьян.

Но я пользовался презервативом. Уверен на девяносто девять процентов, что так и было, чтобы избежать последствий, которые теперь лежат передо мной. К тому же, Вегас знаменит своими встречами на одну ночь. Я чешу голову, припоминая имя девушки.

Кэнди-конфетка!

Точно. Я всё дразнил её, спрашивая, действительно ли она такая сладкая, как конфетка, но имел в виду только то, что было у неё между ног. Она не может вот так заявиться сюда и подкинуть мне ребёнка. Чем она занималась все эти одиннадцать месяцев? Почему не пыталась связаться раньше?

Я всячески избегаю гостиной, где Арья продолжает сюсюкать с младенцем. Выхватываю телефон из заднего кармана и набираю Дэна. Чёрт, нам нужно вернуться в Вегас. Мы должны найти Кэнди. Я закрываю дверь и жму на клавиши.

— Дэн.

— Привет, старик! Удивлён, что ты уже на ногах. Вчера ты здорово набрался.

К дьяволу светские беседы.

— А это кто?

Маленький Ричард снова начинает плакать, когда я прохожу по коридору, минуя гостиную.

— Причина, по которой я тебе звоню.

Он смеётся.

— Так ты папочка.

— Не смешно, знаешь ли. Какая-то девица оставила записку, в которой говорится, что я отец.

— Блин, я всегда думал, что такая фигня случается только в кино.

Ясное дело! Только это произошло со мной в реальности. Думаю, Дэн прав. Вчера я много выпил, так что это просто дурной сон. Точно. Я поднимаю глаза и вижу, как Арья пытается успокоить Ричарда. Она является мне только в кошмарах.

Но я ни черта не сплю. Передо мной младенец. Сны у меня, конечно, яркие, но не настолько реальные, чтоб я ходил вокруг этого убийцы похмелья. Что бы там Арья ни делала с Ричардом — это не помогает.

У неё звонит телефон, и она направляется ко мне.

— Возьми малыша. Может, он хочет к папочке.

Дэн снова прыскает от смеха.

— Блин, ты реально папочка. Никуда не уходи. Я скоро буду и парней прихвачу. Они будут в восторге.

В другое время и я бы присоединился к этому веселью, но, когда дело касается моих расходов, это ни черта не смешно. Я держу одновременно и телефон, и Ричарда. И тут я кое-что замечаю.

Арья со смехом возвращается в комнату.

— Вот видишь, он и, правда, хотел к папочке. Удачи, Ноа. Мне пора получить работу, — произносит Арья и уходит.

Какого дьявола она говорит? Она же работает на ранчо. Какую ещё работу?

Я пытаюсь уложить маленького Ричарда обратно в корзину. И всякий раз он начинает реветь. Мне нужен тест ДНК. Тот факт, что Ричард доводит меня до ручки, доказывает, что он мой, но этого недостаточно. Я так не могу. Не весь же день. Мне ещё от похмелья избавляться, за лошадьми смотреть. У меня весь день забит делами под завязку, и среди них нет пункта «сидеть с ребёнком».

Глава 2

КАЙЛИ

Я сижу в машине со своим водителем и теряюсь в догадках, чего хотят от меня в звукозаписывающей студии в полвосьмого утра. Обычно, в это время я ещё в кровати, тем более по пятницам. Сегодня же они созвали экстренное совещание и прислали за мной машину. Переживает даже мама, она держит меня за руку, поглаживая её.

— Уверена, всё будет хорошо.

Хотелось бы и мне разделять её энтузиазм. Помимо того, что за последние три месяца я не написала ни одной песни, а мой контракт должен быть переподписан осенью, есть ещё много причин для беспокойства.

— Наверное, они просто хотят обсудить новое подписание контракта.

— Точно, мам. Именно поэтому они прислали машину в полвосьмого утра.

— Кайли, почему всё время надо быть такой мрачной?

Потому что совместное проживание с ней последние пару недель сделало меня ещё раздражительнее, чем когда я жила дома. Мне стоило вернуться домой, потому что ни о каком отдыхе в те дни не было и речи. Мама настояла на том, чтобы я осталась с ней, убеждая, будто это поможет вернуть вдохновение, но я только ещё больше теряю это грёбаное вдохновение, потому что она просто сводит меня с ума.

Мне надо домой, отъесться вволю, напиться и не думать о завтрашнем дне. Мне этого реально не хватает. Диета у меня не вышла, и одежда из джинсов-скинни перешла в разряд треников и худи.

— Дамы, я паркуюсь, — сообщает нам водитель по спикеру.

Я не хочу никуда идти. С тех самых пор, как я спела ту песню миллион раз, и она стала хитом, у меня появилось ощущение, что петь мне её больше не захочется. Звучит бредово, но успеха добилась только одна песня «Любить». Больше ни одно мое творение не достигло вершин в списках «Билборда». И невозможность повторить собственный успех — это настоящая проблема.

— Была не была, — произношу я, когда мне открывают дверь.

И зачем водитель так быстро припарковался?

— Прекращай быть такой мрачной, — повторяет мама, выходя из машины и взяв меня за руку.

Если уж на то пошло, то именно она выглядит, как звезда: идеальные белокурые волосы, собранные в пучок, красная деловая юбка от Кельвина Кляйна, в целом, именно так, как должна была бы выглядеть я. Конечно, может и не стоит носить худи и треники в разгар лета, но даже в футболке я выгляжу толстой. Как такое возможно?

Пока мы идём за водителем, словно овцы на заклание, я начинаю думать, что мама может быть права, и новости могут быть хорошие. Но стоит нам только войти в переговорную, как мой страх вновь поднимает свою уродливую голову. Сегодня все в сборе: мой менеджер, агент, хореограф и даже мой чёртов стилист. Какого хрена?

— Прости, Кайли, что мы так рано подняли тебя, но нам нужно кое-что решить. Уже очень давно.

Я киваю всем, раз никто со мной не здоровается. А чтобы дела стали ещё хуже, все избегают смотреть мне в глаза. Но не мама. Она обходит стол и всем машет, словно перед ней её самые верные фанаты.

— Рон, Трейси, Бетти и Джон… Здорово, что вы все приехали.

— Они знали о встрече уже как пару недель. Мы собрались все вместе и решили, что так будет лучше всего поговорить с Кайли. Прошу, присаживайтесь, — говорит мой агент, Рон, прочистив горло.

Я хочу возразить: «Какого чёрта!». Тот факт, что они все были в курсе о встрече, уносит меня совсем не в том направлении. А почему я до сих пор ничего не знала?

— Мы заметили, что твои последние фото представляют собой совсем не тот образ, который мы от тебя ожидали. Нам казалось, мы всё доходчиво объяснили.

И они начинают свою презентацию. Вот я иду на концерт в трениках и худи, вот опять иду в «Старбакс», снова в трениках и худи. И ещё одно моё фото на шоу Эллен¹. Угадайте, в чём я там была?

Ладно, намёк понят. Но всё-таки, что здесь делает Трейси?

— Меня знают, как твоего визажиста, а когда ты разгуливаешь по улицам с чёрными тенями вокруг глаз… — говорит она, чувствуя, как я сверлю её взглядом.

Ещё одно фото. Я больше не могу на это смотреть, так что просто впиваюсь взглядом в неё.

— Ты продолжаешь появляться на мероприятиях в таком виде…

Господи, это ужасно. Спасите меня кто-нибудь от этой пытки.

— Моя репутация летит в тартарары. Бедный Фред. Он уволился на прошлой неделе.

— Но он сказал, что его мать больна!

— Так и есть, — выпаливает Трейси. — Ей больно видеть, как ты всюду появляешься с этим колтуном на голове. Ты будто паклю себе на голову прицепила. У тебя красивое лицо, потрясающие волосы и…

Она подбирает слова, но фотографии ясно дают понять, что ничего потрясающего нет. Я действительно здорово опустилась.

— Мы не говорим, что ты не красива, — вмешивается Рон со своей неотразимой улыбкой.

Честное слово, когда он говорит, раздаётся звук зажигающейся лампочки. У него идеальные зубы, даже слишком идеальные, как по мне.

— Ты месяцами ничего не записывала. Для артиста это большая редкость, — говорит Джон.

Он глава «Уотерс», моего записывающего лейбла, который бросит меня, если не наступят перемены. Вот об этом и весь разговор. Я могу пережить уход Трейси, но вот уход агента и лейбла — нет.

— Мы пытаемся сказать…

Мама принимается рыдать и вынести из этого пользу.

— Просто она всё ещё скорбит.

Я как раз хочу спросить о чём, но она пинает меня под столом.

— Ей несладко пришлось за последние несколько месяцев. Ей нужно время.

Я начинаю согласно кивать. В данном случае, молчание — золото, потому что на сцену вышла моя мамуля.

Чёрт возьми! Никогда не думала, что она такая актриса. И она чертовски хороша. Её план действительно работает, не успела я оглянуться, как мне уже выдали отсрочку в шесть недель, чтобы я привела себя в порядок. Шесть недель на то, чтобы похудеть и вернуться с новым хитом.

Звучит легко, но многое ли может случиться за шесть недель?

— Большое вам спасибо за такую возможность. Но можно ли нам побольше времени?

Мамины слёзы превращаются в жутковатую улыбку.

Ей всерьёз нужно заняться актёрством. Самое дикое то, что мама считает себя и моим менеджером тоже. И громогласно об этом заявляет. Но она же моя мама. Я заставляю её думать, что она мой менеджер, потому что финансово поддерживаю её и всюду беру с собой. Как и теперь. Специфика этой индустрии в том, что она жестока. Всякий может пойти против тебя в любой момент, лишь бы быть на шаг впереди. Когда дело касается этого, тут я несколько наивна, зато мамуля определённо нет.

Она рассказывает мне о полезных возможностях, которыми я могу воспользоваться и на которые даже не стоит смотреть, когда кто-то приглашает меня на прогулку.

Джон открывает рот для окончательного решения, все в комнате согласно кивают. Но только не Трейси. Она скрестила руки на груди и не реагирует. Ну и ладно, в конце концов она заставляет меня чувствовать себя клоуном. Я была не высокого мнения о её способностях, пока она не выставила меня и не сказала, что хочет уйти.

— Восемь недель и ни днём больше, времени более чем достаточно!

Мама улыбается и берёт меня за руку. Вероятно, хочет покинуть поле боя, прежде чем компания передумает.

— Я не могу ждать так долго. Мне нужно двигаться дальше, — заявляет Трейси.

Джон кивает.

— Понимаю. К тому же, полагаю, что Кайли будет избегать камер в эти недели.

— Совершенно верно, — соглашается мама.

Потом мы покидаем переговорную, чтобы оставшиеся могли всё обсудить. Подходим к лифту, двери открываются. Мама смеётся.

— Нам надо было избавиться от Трейси. Всё равно она некрасиво тебя красила. Вечно делала из тебя клоуна.

Хотя бы на этом мы сошлись. Правда, есть один момент. Мама пообещала изменить всё за восемь недель, а я не смогла ничего сделать за целых три месяца. Со вздохом я понимаю весь ужас ситуации. Покидая переговорную, мне было хорошо, а теперь, думая о будущем, мне становится гадко.

Глава 3

НОА

— Это что?

— Серьёзно, Дэн, прекрати задавать дурацкие вопросы!

Он приехал пять минут назад, и с тех пор без конца делает фотки и веселится за мой счёт, а Чед и Мартин его поддерживают. Словно он пришёл на фан-встречу с популярной группой.

— Я про твою рубашку. Это что?

Всё это время я не могу оторвать от себя Ричарда. Всякий раз, как я пытаюсь это сделать, он принимается истошно вопить. Даже Арья вернулась и сказала, что поможет с Ричардом. Не со мной. Ей бы не хотелось, чтобы он получил на завтрак салат. Она считает меня тупицей. Ричард — младенец, разумеется, он не пьёт ничего, кроме молока. Я был бы рад убраться отсюда. Но стоило мне передать Арье младенца, как он снова начал рыдать.

Пожалуй, он и впрямь мой. Он точно знает, как меня довести, а теперь ещё и обделал меня отрыжкой для верности.

— Фу!

Я кладу его обратно. Мне плевать, если он заплачет. И когда я его укладываю, младенец как раз это и делает.

— Папуля, и мне бы молочка, — Чед посасывает большой палец, прикидываясь младенцем.

— Напомните-ка мне, почему я всё ещё с вами общаюсь?

Друзья смотрят друг на друга и взрываются хохотом, чем и так занимались, едва переступили порог. Я убегаю за свежей рубашкой. Они затихают, как и Ричард. У Мартина двое детей, я думал, что он мог бы мне помочь, но тот сообщил, что после рождения близнецов Джиа превратилась в ноющую стерву. Блин, знала бы эта дамочка, как он отзывается о ней за её спиной. Каких-то пять лет назад, если бы кто-то затронул тему, что Джиа жадна до денег и Мартин ей нужен только из-за его статуса миллиардера, то он бы сказал, что мы просто никогда не любили. Тогда о Джиа никто не мог сказать дурного слова. После свадьбы она начала проявлять свою истинную натуру, но для нас она не изменилась.

Джиа хотела надёжно обезопасить брак, а ещё ей хотелось детей. Она получила двух по цене одного, настояв на процедуре вспомогательной репродукции, чтобы наверняка родить сразу двух и избежать необходимости беременеть повторно. Мартин с ней согласился. Как говорится, любовь слепа. Потребуй она грёбаную Эйфелеву башню, он бы обанкротил свою компанию, но добыл бы её для Джиа. И вот теперь, она — ноющая стерва. Кажется, кому-то скоро светит развод через суд, и я бы порадовался этому факту, если бы не их дети.

Я спускаюсь вниз в новой рубашке, захватив ещё и пару полотенец. На этот раз Ричард меня не проведёт. Если только я сам не поддамся.

Мартин сидит в кресле и кормит ребенка из бутылочки.

— Ему был нужен не ты, а еда. Я догадался об этом после слов Дэна о том, что у тебя младенец, и предположил, что у тебя ничего нет.

Слава всему!

— И всё-таки, чувак, что ты собираешь делать? Одно могу сказать точно: баб у тебя только прибавится! — ухмыляется Чед, кивая на Мартина.

— Тебе всегда надо быть таким пошляком? — вздыхает Мартин.

Тут Дэн вскакивает так, словно только что решил суддоку.

— Чёрт, да он прав. Девчонки обожают отцов-одиночек. Для них это прямо магнит.

— Следи за языком! Он же младенец. Необязательно при нём использовать такие выражения.

Мартин продолжает кормить Ричарда, а Чед отмахивается.

— Вот именно, что младенец!

Ричард не сын Мартину, но тот умиляется ему, словно собственному. Они даже смотрятся вместе симпатично. Я замираю абсолютно без понятия, как быть дальше.

— Надо сделать тест ДНК.

Это был максимум того, что я придумал относительно Ричарда. С провалами, телятами и даже девицами я могу справиться, а вот с младенцем — совсем другое дело.

— Ну, вот и всё, — вздыхает Мартин, глядя на засыпающего Ричарда.

Он поднимает ребёнка и начинает аккуратно похлопывать его по спинке. Мне хочется попросить его, даже умолять, но тут он отрицательно мотает головой, словно отвечая на мои мысли: «Нет».

Я думал, что мы друзья, а он так хорошо управляется. Ричард мог бы пожить с Мартином, пока я пытаюсь со всем разобраться.

— Тебе понадобятся кроватка, чтобы он нормально спал по ночам, подгузники на смену, влажные салфетки… И детское кресло, когда будешь его куда-то возить.

— Стоп, какое ещё детское кресло? Он здесь не останется.

— И куда же ему деваться, Ноа? Его мамаша оставила его на тебя.

— Да, но мне надо сделать тест, убедиться, что он действительно мой, а потом найти её.

— Зачем? Чтобы она подкинула его ещё кому-нибудь?

Он видит, что я не способен здраво мыслить от непонимания.

— Слушай, я принёс только одну бутылочку и пару подгузников с влажными салфетками. Я напишу список, а ты потом сам разберёшься.

— А ты поможешь?

Я падаю перед ним на колени, но в это время он берёт телефон. Даю сто процентов, что это Джиа. Даже когда Мартин на работе, она всё равно звонит ему с требованием сделать то, что не нравится делать ей. А это всё, что не входит в понятия «педикюр», «массаж» и «маникюр». Даже имея двух нянь, она названивает ему.

— Я хотел сказать «да», но…

— Джиа, — хором угадываем мы.

— Да, Джиа вызывает меня домой.

— Чёрт возьми, брат, когда же ты скажешь ей перестать тебе названивать? Ты же мог быть на работе, — со вздохом произносит больше всех сочувствующий Чед.

Они с Мартином были лучшими друзьями. Они постоянно тусили вместе и всё делали сообща, пока Мартин не связался с Джиа, и она положила конец всему, как и любой другой вещи, которая не устраивала её в жизни Мартина.

Мартин игнорирует друга, избегая возможного разговора. Он ссорится с Джиа из-за Чеда, и последнее, что ему бы хотелось, так это ссориться с Чедом из-за Джиа.

— Мне пора. Подвезёшь, Дэн?

Дэн кивает и идёт хлопать Чеда по спине. Мартин направляется на кухню и начинает писать на магнитно-маркерной доске всё, что мне нужно купить для маленького человека. Оказывается, младенцам столько всего нужно! Даже взрослым столько не требуется. Теперь я понимаю, почему говорят, что дети — это тяжкий труд. Они слишком дорогие и слишком требовательные. Я всё жду, когда же Мартин остановится, но он всё пишет и пишет. И с каждой строчкой моя растерянность только растёт.

— Ему не понадобится столько вещей всего на одну ночь.

— Одну ночь?

— Его мамаша вернётся уже завтра, когда поймёт, что натворила.

— Ни одна мать не оставляет ребёнка, если не собирается вернуться.

— Что?

— Эта Кэнди, или как её там. Она оставила Ричарда под твоей дверью, словно мешок с картошкой. Сколько Ричарду? Пару месяцев?

У меня ещё со школы было плохо с математикой. И я не собирался проверять его теорию теперь.

— Я имею в виду, — продолжает Мартин, опустив маркер, и я облегчённо выдыхаю, — пока она не вернётся. Тебе надо подготовиться к тому, что теперь с тобой младенец. Если точнее, то никаких ночных загулов и регулярных возлияний. В каком-то смысле, это даже хорошо.

— Для кого? — уточняю я, борясь с предательскими слезами.

В отсутствии вечеринок я не вижу для себя ничего хорошего.

— Мы больше не в школе. Вечеринки, загулы… Всё это должно было прекратиться давным-давно.

— Чёрт, Мартин, нам всего двадцать три, а не сорок.

— Ну, он уже где-то в этом возрасте, так что это его примерное текущее состояние. Он ведёт себя, ходит и говорит, как человек, которому перевалило за шестьдесят, не говоря уже о сорока годах, — комментирует слова Мартина зашедший на кухню Чед.

Может, дело в этом, но, с другой стороны, Мартин всегда был самым взрослым из нашей четвёрки ещё со времён школы, и у него всегда был план. Жаль, что плана не оказалось, когда его угораздило влюбиться в не ту женщину. Я хочу ему что-то сказать, из серии, что если он женат и с детьми, это не значит, что надо вести себя так, будто ты уже умер. Но слова не идут. Это мне следовало повзрослеть, а уж точно не Мартину.

— Дэн, ты готов?

— Да. Могу заехать попозже и помочь, если хочешь, Ноа.

— Нет, не надо. У меня есть список.

Чед улыбается и ободряюще хлопает по спине.

— Ну, ещё бы.

А затем они уезжают так же быстро, как приехали. Ричард затих. Взглянув на него, я замечаю, что Мартин крепко его запеленал. Чёрт, да он находится, будто в коконе, надо как-то его оттуда достать, чтобы он мог двигать хотя бы ручками. Но я тут же понимаю, что он крепко спит впервые за время пребывания в моём доме. Я беру его и кладу себе на грудь. Устал не только он. Я вот вообще офигеть, как задолбался.

Глава 4

КАЙЛИ

У мамы просто не закрывается рот, стоило нам вернуться домой. Она жужжит над ухом словно комар. Так уже было в Египте. Эти мелкие твари постоянно пищали, и сколько бы раз я не отмахивалась от них, они всё равно возвращались и зудели с удвоенной силой.

— Суть в том, что тебе придётся отправиться на ранчо. Иначе ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.

Мне всего двадцать четыре. Впереди целая жизнь. То, что меня кинули агент, звукозаписывающая компания и даже личный визажист — это ещё не конец света.

— Ты веришь словам Трейси? Её жалобам? Она не такой уж и профессионал, а пожелала избавиться от меня, — защищаюсь я.

Мама хватается за мои плечи, словно пытается пробудить от кошмара.

— Ты же слышала, что они говорили, правда, дорогая?

Как же хочется, чтобы она перестала так меня называть. Пожалуй, это самое унизительное слово, с которым она обращалась ко мне в течение последних двух недель.

— Да, матушка.

— Мне бы хотелось, чтобы ты перестала так меня называть. Я сразу чувствую себя старухой.

— А ты перестань звать меня «дорогая».

Именно так я ей и сказала, когда она начала обращаться ко мне подобным образом. Я только и слышала: «Дорогая, не положишь это на стол? Дорогая, не могла бы ты это не есть? Дорогая, не могла бы ты носить что-то, кроме худи?»

— В общем, я поговорила с Терренсом, — продолжает она, входя в гостиную.

Терренс, мой отчим, когда бы я не приходила в его дом, всегда сидит в кресле. Он постоянно читает спортивные новости. Честное слово, будь у него работа в спортивной сфере, стал бы уже миллионером.

— Когда?

Мама игнорирует мои слова.

— Кажется, наши дети слегка отбились от рук. Я всё никак не возьму в толк, вы уже не маленькие, но почему-то ведёте себя именно так.

Мне, правда, надо на это отвечать? К тому же, если она намекает на Джейсона, так он всегда был со странностями, это не новость.

— И поэтому мы решили, что жизнь на ранчо — отличный вариант. Подышишь свежим воздухом. Никаких «Макдональдсов» или «Бургер Кингов». Никаких побегов за ночными перекусами, потому что вокруг всё будет закрыто.

Я что-то не пойму. О каком ранчо идет речь?

Я хочу спросить, но мама, как обычно, толкает речь. Так что я, как и всегда, в момент её бесконечных монологов просто отстраняюсь. Вот тогда-то я понимаю, что оставила телефон на столе. А теперь он в её руках, и мама уже кому-то звонит. Я паникую.

— Мама, я не поеду к Джейсону.

— Я бы не стала тебя об этом просить, — смеётся она.

А это значит, что речь идёт о другом сводном брате, Ноа. Блин, я не при каких обстоятельствах не хочу быть с ним в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы вообще жить с ним какое-то время.

— Вот ему-то я и звоню. Думаю, будет здорово, если ты его спросишь.

Она всучивает мне трубку. Я слышу, как оттуда доносится его приветствие.

— Ноа, это я.

Кстати, режим Ноа заключается в том, чтобы как следует наедаться с понедельника по пятницу и от души напиваться в местном баре каждые выходные. Чёрт, порой я просто ненавижу сводного братца, а теперь особенно.

— Кайли, сколько зим! Я уже решил, что раз ты теперь знаменитость, то и думать забыла о простых смертных.

Что касается Ноа, то он точно не простой. Ростом за метр восемьдесят, с убийственным телом от работы на ранчо и улыбкой, которая обеспечивает ему еженедельный перепихон.

— Нет.

— Тогда чем обязан таким удовольствием?

При словах «удовольствие» и «Ноа» в одном предложении я начинаю увлажняться. Чёрт, почему он так влияет на меня до сих пор, хотя прошло немало времени?

— Я подумала, что могла бы нанести тебе визит.

В трубке висит тишина, затем его голос звучит так, будто он чем-то занят, словно бежит.

— Ты бегал?

Ответа не последовало, я решаю, что, наверное, он ушёл, и вся эта затея кажется какой-то дурацкой. Я знала это уже тогда, когда мама произнесла его имя и набрала номер. К тому же, мы должны держаться друг от друга на расстоянии. Всегда.

— Ноа?

— Да?

Он практически задыхается.

— Что происходит? Ты занят?

— Нет.

Мне стоило бы повесить трубку. В последний раз я звонила ему примерно полгода назад, убедиться, что он не приедет на день рождения моей мамы. А теперь я звоню ему, чтобы приехать к нему пожить. Как же глупо. Хотя нет. Это чертовски глупо. Я же сама сказала, что больше этого не повторится, как тогда, на свадьбе наших родителей. Это я сказала ему, что такого больше не будет. Мы же сводные брат и сестра. Подобные ситуации просто неприемлемы.

Я считаю, что наш разговор — это путь в никуда, так что покидаю комнату с мамой и Терренсом.

— Это из-за прошлого раза?

— А что было в прошлый раз?

Ну, я даже не знаю, Ноа. Мы напились, затрахали друг друга до потери пульса, и это был лучший секс в моей жизни, а утром, проснувшись, ты заявил, что «ничего не было». И я согласилась с тобой, сказав, что подобное никогда не повториться.

— Ничего.

Он снова молчит.

— Ладно, если ты не возражаешь, что я поживу у тебя какое-то время, то… будет здорово.

— Что значит «какое-то время»?

Похоже, кто-то проснулся.

— Ну, где-то с неделю.

— Дольше, — говорит мама, толкнув меня в спину.

Откуда она взялась? Блин, а она услышала то, что я сказала раньше?

— Или месяц.

— Отлично. Если приедешь, то будешь должна мне услугу.

— Что?

Если только это не секс, то меня всё устроит.

— Не волнуйся, обсудим, когда приедешь. Кстати, а когда ты будешь?

Мне хочется передумать. Единственное, что меня останавливает, так это наличие у мамы ключей от моей квартиры. С другой стороны, я всегда могу снять номер в отеле.

— Завтра! — выпаливает мама.

Она так близко прилипла ко мне, что того и гляди, просто раздавит.

— В таком случае, я подготовлю твою комнату.

У меня есть своя комната? С каких это пор? Я ни разу не была в его новом доме.

— Отлично! — выкрикивает мама, когда я хочу уточнить у него.

Я отхожу от неё, раздражаясь. Хочется ещё что-то сказать, но Ноа кладёт трубку прежде, чем я открываю рот. Мама возвращается в гостиную, где я её и оставила, чтобы переговорить с Ноа с глазу на глаз.

— Ноа согласился, чтобы она с ним пожила.

Терренс без особого интереса кивает.

— Здорово.

Я смотрю на маму, она ведёт себя так, будто выиграла в лотерею.

— Жизнь за городом без доступа к фастфуду сослужит тебе огромную пользу.

Не может быть!

— А ещё можешь попросить Ноа тебе помочь. Например, гулять с тобой по утрам.

— Мам, правда, я же не собака.

— Я знаю, дорогая. И почему ты всё время такая грубая?

Ей не нужно знать ответ на этот вопрос. Я не хочу уезжать. Я словно ребёнок, которого заставили кушать овощи в пятницу вместо еженедельной прогулки в «Макдональдс». Я не хочу этого делать, тем более, когда Ноа ожидает от меня помощи в каком-то деле. Целый месяц с ним под одной крышей — это само по себе тяжко.

— Это так восхитительно. Вот увидишь. Ты не только сбросишь пару килограммов, но ещё и напишешь песню, которая станет хитом, — с этими словами мама берёт меня за руку.

Наверное, я унаследовала гены отца, потому что я не то, что не в восторге или слегка обрадована перспективе проживания с Ноа, по сути, я испытываю только одно чувство — страх. Я не уверена, нужно ли мне, чтобы парень держал себя в руках или чтобы я сама держала себя в руках. И в этом как раз состоит проблема.

Глава 5

НОА

Кайли только что припарковалась, и я занёс Ричарда в дом. Не хотел пугать её с порога. Выйди я ей навстречу с сыном на руках, она бы запросто села обратно в машину и укатила домой. Я не видел Кайли вживую, пожалуй, целую вечность.

Она изменилась, располнела. После той ночи мы больше не общались. Я видел её на экране, наблюдал за ней в соцсетях, но там неделями была тишина. Единственный раз, когда мы общались с ней по телефону — это когда Кайли уточняла, буду ли я на каком-то мероприятии. «Мамин праздник. Ты приедешь?»

Я не хочу её подводить, так что всегда отвечаю, если она куда-то не идёт, туда пойду я, и наоборот. Мы действовали по такой схеме последние три года, с тех пор как наши родители поженились. Сначала я думал, что Кайли поменяет мнение относительно ситуации и захочет находиться вместе со мной в одном месте и в одно время.

Она какая-то печальная, никакого фейерверка эмоций. Даже в соцсетях про неё ничего нет. Словно она исчезла из центра внимания. Теперь мне нужна помощь, но судя по всему, помощь требуется не только мне.

Я иду навстречу Кайли и тут понимаю, что на ней худи, и это в такую-то жару. Лицо прикрыто шарфом, которым она замотала рот, на голове капюшон. Мне видны только её сияющие голубые глаза, но даже они какие-то потухшие.

— Привет, — шепчу я, замешкавшись перед ней.

Если бы не знал заранее, то решил бы, что это не она. Или что она не хотела приезжать. Но она же сама позвонила. Кайли неловко улыбается.

— Привет.

И стягивает шарф.

— Итак, чем я обязан такому удовольствию?

Она открывает багажник и начинает борьбу с багажом. Я позабыл всё своё воспитание, потому что не могу отвести глаз. Она набрала вес, причём прилично. Я пытаюсь припомнить, когда же видел Кайли в последний раз.

— Так и будешь весь день стоять и пялиться или всё-таки поможешь?

Она сдалась и теперь оглядывается вокруг, переводя дыхание, и, может быть, пытается прикинуть, живу ли я один. Я не знаю, что творится в голове Кайли. Но не отказался бы знать.

— Тебе не жарко?

Наверное, она вся сварилась. На улице почти тридцать два градуса, а Кайли одета, словно на дворе середина зимы.

— Поможешь вытащить багаж?

Я киваю, а она избегает вопроса. Надо держать язык за зубами и быть паинькой. В конце концов она будет помогать мне с Ричардом. Есть, правда, один момент. Она ещё ничего не знает про младенца.

— Конечно.

Я провожаю Кайли взглядом. Она идёт, будто зажала мяч между ног, и если расставит ноги шире или шагнёт дальше, то мяч выпадет. Мне хочется спросить, почему она ходит с поникшей головой, словно ей физически больно.

Я с большим усилием затаскиваю багаж. Интересно, Кайли точно приехала сюда на месяц? Потому что, судя по чемоданам, она как будто переезжает сюда навсегда. Машина буквально забита сумками.

— Ты будто и впрямь переезжаешь. Сколько же у тебя чемоданов?

Кайли игнорирует меня, и вне зависимости от её обстоятельств я собираюсь сказать ей, что так делать не надо. Это чертовски раздражает и откровенно оскорбляет.

— Кайли, если ты собираешься жить со мной в одном доме, тебе не кажется, что нам хотя бы надо разговаривать?

Она останавливается и вздыхает.

— Да, ты прав. Я просто устала. Дорога была длинная.

— Почему ты не прилетела?

— Посчитала, что поездка придаст мне вдохновения, — усмехается она.

— Для чего?

— Для сочинения.

Наверное, у неё творческий кризис, или как там это принято называть среди музыкантов. Вот поэтому мне и нравится управлять ранчо. Никакого творчества, только практичность. Мне не надо напрягать голову, ища нестандартный подход, или делать что-либо для других. Надо просто вкалывать изо всех сил и ни перед чем не останавливаться ради успеха.

Похоже, Ричард проснулся, я слышу его плач в гостиной. Кайли поднимает бровь.

— Это что? — спрашивает она.

Думаю, она знает ответ. Я обхожу её и открываю дверь.

— Младенец.

— Это понятно, но что он здесь делает? Я и не знала, что ты женился или с кем-то встречаешься.

Ни то, ни другое, но мне некогда объяснять, потому что я слышу, как надрывается Ричард. Господи, можно подумать, что его бросили на весь день, а не на несколько минут.

— Ни то, ни другое.

— Тогда чей же этот малыш?

Я складываю вещи Кайли у лестницы.

— Мой, — сообщаю на пути в гостиную.

* * *

Ричард успокаивается через какое-то время. Кайли я не вижу. Она словно спряталась в доме. Я собираюсь её позвать. Кормить ребёнка, похоже, ещё рано. Мартин прислал мне расписание, и я внёс его в свой телефон. Мне стало любопытно, снятся ли Ричарду кошмары. Я не впервые оставил его, а он разразился криком. Но я и сам виноват. Так и не разобрался, как правильно пеленать младенца, как вчера это сделал Мартин. Всякий раз, когда я это делаю, Ричард спит всего пару часов.

Мне смешно.

— Тебе всего-то несколько недель, а ты уже знаешь, что тебе нравится, да?

— Похоже, он весь в отца, — смеясь, в комнату заходит Кайли.

— Я только вчера купил кроватку и другие вещи. Всё ещё пытаюсь разобраться со всем этим.

— Я должна была помочь тебе с малышом?

— Да, — киваю я. — Его зовут Ричард.

— Где его мама?

— Не знаю, — вздыхаю я. — Она пришла вчера и оставила его.

— Ух, ты.

Мне не нужно сочувствие Кайли. Мне просто нужна помощь.

— Мне необходимо на какое-то время уехать на ранчо. Как думаешь, справишься с ним? Примерно через два часа его надо покормить.

Кайли раздумывает над моими словами, но не может оторвать взгляд от младенца, а он выглядит очень симпатично. На мгновение он открывает глаза и тут же их закрывает.

— У него даже глаза твои.

Я рассеянно киваю, думая о приёме, который назначил на понедельник для сдачи анализа на отцовство, чтобы точно узнать, мой ли сын Ричард.

— Да, но я должен убедиться, что он точно мой.

— Ясно.

Я жду, что Кайли скажет что-то ещё, но она молчит. Шёпотом говорю ей, что лучше выйти из комнаты. Ричард заснул. Мне не хочется, чтобы Кайли передумала. Иначе я застряну тут на весь день.

— Ничего, что ты за ним присмотришь?

Она кивает.

— По какой-то дурацкой причине я не думала, что в просьбу будет входить уход за твоим сыном.

Я хочу внести ясность.

— До вчерашнего дня я даже не знал, что у меня есть сын. И я не уверен, что он действительно мой. В понедельник сделаю тест на отцовство, и там посмотрим.

Кайли смеётся над моими словами.

— Я вижу, что ты ничуть не изменился.

— Что это значит?

— Ничего, — вздыхает она. — По какой-то дурацкой причине я думала, что мой приезд сюда… Что просьба будет как-то связана со мной.

Мы замираем, глядя друг на друга.

— Забудь! — выпаливает Кайли, внезапно бросаясь к выходу.

Она ясно дала понять, что та ночь была ошибкой, о которой не вспоминают, и насколько мне было известно, она на этом не зациклилась.

— Да, Кайли, ещё кое-что.

Она поворачивается с горящими глазами.

— Да.

— Тебе понадобится видео-няня. На случай, если Ричард проснётся.

Кайли снова затихает. Я чувствую, что это мой билет на свободу. Я наконец-то могу спокойно поехать на ранчо, впервые за два дня. А прошло, будто два года. Я буквально слепил детскую комнату за рекордно короткое время. Я хотел сказать Кайли про коляску, если ей захочется вывезти младенца на прогулку. Я даже качалку купил, которая так ему понравилась. Оставлю это на другой день. Кайли только приехала, и у неё точно что-то на уме. Я и не думал, что этим «что-то» были мы.

Глава 6

КАЙЛИ

Чувствую себя полной дурой. Напридумывала себе. Решила, что Ноа захотелось сойтись. Или что? Нянчиться с ребёнком никак не приравнивается к «начать всё заново». Из-за долгой дороги я подумала, что он хорошенько обдумал тот ночной случай. Конечно, уже прошло три года, наверняка он живёт дальше. Но ведь девушкам хочется надеяться, правда?

Я ужасно выгляжу.

Глядя на своё отражение в зеркале спальни, я тяжко вздыхаю. Я же никогда так о себе не думала. Не поймите меня неправильно, я не считаю себя «мисс Вселенная». Но мои миндалевидные голубые глаза и светлые волосы всегда вызывали пересуды. За мои пухлые губы в одном из отзывов мне даже присвоили эпитет «ангельская». Видели бы они меня сейчас, назвали бы точно по-другому.

Я больше не та девушка, которую Ноа когда-то знал, и часть меня хотела бы вернуться к ней до этой поездки. Мама так взрывала мне мозг, что я просто покидала как можно больше вещей в чемоданы и умчалась прочь. Мне хотелось снова выглядеть как прежде, но не получалось. Я словно застряла в таком состоянии: побольше поспать, поменьше париться о собственном внешнем виде.

Увидев, как Ноа дал стрекача, стоило мне только согласиться посидеть с его сыном, я решаю спуститься за багажом. Помню, как размышляла о наших с ним детях. И совсем не ожидала, что он заведёт своего, но с другой. Откровенно говоря, он даже толком и не знает ту женщину. Она просто подкинула Ричарда и ушла? А я-то думала, это у меня жизнь не сахар. Ей-то, пожалуй, ещё хуже, раз она кинула своё дитя. Ноа сказал, что даже не уверен, что Ричард — его сын.

Наверное, парень просто слепой, раз думает так. Эти глазки, носик и даже очертания рта — это всё от Ноа. Интересно, станет ли малыш таким же сердцеедом, когда подрастёт? После быстрого изучения дома, я хотела занять комнату как можно дальше от комнаты Ноа. Но теперь я нянька, так что даже и не знаю. Может, занять комнату между Ричардом и Ноа? Ну, или хотя бы напротив?

Когда Ноа сказал, что покупает ранчо, я и не думала, что оно будет такое большое. И за все четыре года я ни разу здесь не была. Какое же огромное место! Моя трёхкомнатная квартира кажется просто крошкой по сравнению с этим домом.

Чёрт! Вот же везунчик. Его брат сделал то же самое и живёт на ранчо. Но о Джейсоне в кругу семьи вообще не принято говорить. Он потратил всё своё наследство на ремонт ранчо, на котором он жил с дедушкой, пока тот не умер пару лет назад. Интересно, помирились ли Джейсон и Ноа. Они разошлись после смерти деда. По крайней мере, так мне рассказывала мама. Как по мне, так это странновато, учитывая, что они близнецы. Мне всегда казалось, что между ними должна быть незримая связь. В их случае, это подразумевало всякое отсутствие общих дел.

В течение часа, ожидая пробуждения Ричарда, я изучила каждый сантиметр дома. Разбирать сумки мне было лень, но я всё же открыла одну. Ту самую, в которой находился мой фаллоимитатор. Кажется, я забросила его в последнюю минуту. А теперь он лежит и смотрит на меня. Понимая, что это мой единственный реальный вариант секса, меня посещает мысль: «А почему бы и нет?». Столько времени прошло с момента моего последнего возбуждения, что я уже решила, что у меня там всё атрофировалось.

Сексуальное напряжение между мной и Ноа могло осветить комнату. Так было всегда, насколько я помню. Хотя теперь он даже виду не подал. Как будто всё, что парень видел во мне — это только няньку.

Со вздохом я беру игрушку в руки. Вообще-то я должна приглядывать за младенцем, а не трогать себя. Но с технической точки зрения, я и не буду трогать себя, эту работу сделает дилдо. Так что я направляюсь в смежную ванную, прихватив с собой видео-няню. Нащупав трусики, я со вздохом думаю, вот бы Ноа раздел меня, как тогда, на свадьбе.

Я должна про это забыть. Уже три года прошло, он живёт дальше. И мне следовало бы сделать также. Усевшись на унитаз, несколько минут я размышляю, надо ли осуществить задуманное. А затем, как ребёнок на Рождество, я стягиваю треники вместе с трусиками. Ух ты, даже моя бабуля не надевала бы таких трусов. Они безразмерные и буквально кричат: «Посторонним вход запрещён!». Раньше я вообще таких не носила. Обычно у меня была соблазнительная полоска кружев. Я избавилась от них, когда пришла в нынешнее состояние. У моих сверстниц нет такой коллекции. У них есть пара вещичек от «Виктории Сикрет» для особых случаев. И сегодня был бы такой же, если бы не реакция Ноа и последовавшая за ней передача его сына мне с моментальным исчезновением из дома.

Я опускаю руку и пробегаюсь пальцами по забытым местам, заброшенным мною, когда я перестала думать о сексе. Похоже, моя вагина заросла в то самое мгновение, когда я утратила вдохновение. Я больше не чувствовала себя ни сексуальной, ни сведущей в любви. Неудивительно, что я не могла ничего написать, не говоря уже о пении.

Зато я могу петь о других вещах. О жизненной несправедливости или даже о животных, но эти темы не близки моему сердцу. Это было бы большой неправдой, до подобных тем мне не было никакого дела. Пара песен, включая тот хит, и ту, что почти к нему присоединилась, были про Ноа. Я перестала писать, когда поняла, что между нами ничего не будет. Но именно этого я и хотела. Иногда мне лучше держать свой большой рот на замке. Но с этими мыслями я делаю обратное с ногами.

Я начинаю думать о Ноа, о том, каким бы было наше воссоединение, в отличие от реальности. Видео-няня лежит на полу с включенным громкоговорителем. Но это меня не останавливает, потому что сквозь пальцы побежали мои соки.

Как Ноа делает это?

Он не предпринял ни единой попытки, но уже одна мысль о нём вызывает во мне желание ласкать себя в медленном ровном ритме. Стон вырывается из моих губ, и движения становятся короче. Я тереблю клитор с растущей настойчивостью. Про дилдо я уже забыла, когда пальцы приступили к работе.

Я закрываю глаза и соединяюсь с подступающим оргазмом, дыхание выходит из меня короткими надрывистыми толчками, и я точно знаю, что вот-вот кончу. Кричу непристойности… Я так близко. Но вдруг слышится шум. Это крик, и я понимаю, что Ричард проснулся. Не могла же я столько времени провести в ванной. Из меня будто выдернули штепсель.

Чувство опустошённости приходит на место улетевшей страсти, и теперь мне стыдно от того, чем я занималась в ванной. Я же должна сидеть с ребёнком, а не лапать себя в уборной. Вскочив и помыв руки, я чувствую в себе давно забытое возбуждение. Интересно, если бы Ноа вернулся и застал меня здесь, он бы присоединился?

Ответ на этот вопрос я не знала, но, схватив видео-няню и выходя из ванной, я пообещала дилдо: «Больше ты мне не пригодишься. Я собираюсь заполучить живой экземпляр».

У нас с Ноа ещё ничего не закончено, и я полна решимости сделать его своим, нравится ему это или нет.

Глава 7

НОА

Я вернулся домой, а Кайли уже крепко спала в кресле, где прошлую ночь спал я, когда дежурил около Ричарда. Наверное, стоило её разбудить и сказать, что я дома, но было что-то успокаивающее в том, как она здесь уместилась.

Она выглядела умиротворённой, не грустной, какой она была в начале дня. И меня мучил всего один вопрос: «Зачем же она приехала, если ей так этого не хотелось?». Я даже собирался позвонить и узнать это у отца, но потом вспомнил, что обычно звоню ему, только находясь в отчаянии, что случается нечасто.

Я пришёл домой с целью вздремнуть. С утра я замотался, встав в пять. Позже мне придётся вернуться на ранчо, так что я отправляюсь на кухню, чтобы чем-то быстро перекусить. Кайли уже подготовила бутылочки и, похоже, она выходила гулять с Ричардом в слинге (такое чувство, словно говорю о собаке), о котором я собирался рассказать ей позднее. Интересно, где в моём доме она ещё побывала. Кажется, она обустроилась здесь всего за один день. Быстренько сделав себе сэндвич, я мечтаю только о том, как бы отправиться на боковую. На полпути к спальне звонит телефон. Даже не посмотрев, кто это, я быстро отвечаю:

— Да!

— Ноа.

Класс, а вот и папа. Что ему нужно?

— Это правда?

Откуда он узнал?

— Стефани позвонила Кайли, и в доме был ребёнок. Не какой-нибудь, а мой внук. Так это правда?

Если отцу известно такое, то и ответ ему тоже известен. Сказать, что у нас с отцом слегка натянутые отношения — это ничего не сказать. С того самого момента, как он пришёл на мой выпускной в школе и познакомился со Стефани, матерью Кайли. Они поженились, и не успел я и глазом моргнуть, как та, по которой я сох ещё со средней школы, стала моей сводной сестрой.

— Джейсон в курсе?

Разумеется, он не в курсе. С чего бы мне ему сообщать?

Только я собрался повесить трубку, как папа выдаёт один из глупейших вопросов.

— Пап, я измотан. Ричард не давал мне спать всю ночь, ещё я работал на ранчо. У меня нет настроения отвечать на десятки вопросов, особенно когда ты и сам знаешь на них ответы.

— Ух ты, сейчас всего два часа дня, и к тому же я ожидал, что ты сразу же мне позвонишь, как только узнаешь, что стал отцом.

Нет, я позвонил бабуле. Единственная причина, почему её здесь нет, это её круиз. Как только она вернётся, то поможет с Ричардом. Уж точно не ты.

— Сын?

Да что же он постоянно называет меня этим ненавистным словом?

Всё больше заводясь, я подумываю, а не повесить ли мне всё-таки трубку.

— Я ничего тебе не сказал, потому что в понедельник делаю тест на отцовство. К тому же, я полагал, что ты занят.

Мне хочется, чтобы отец хоть раз в жизни почувствовал себя при делах. У него в городе бизнес, но назвать его занятым человеком — это притча во языцех. Все члены семьи смеются, потому что он самый отсутствующий глава компании на свете. Удивительно, как она ещё приносит прибыль. Его не бывает в офисе. Он всегда где-то гуляет со Стефани, моей мачехой, занимаясь тем, чем им хочется. Полагаю, это включает в себя и прожигание денег компании и всего того, что ему досталось после смерти мамы.

— Я занят, но не настолько, чтобы не найти время для звонка детям.

Джейсон тебя не выносит. С другой стороны, ему вообще все противны. Он решил жить с дедушкой и бабушкой, а когда деда не стало, стал управлять ранчо. Бабуля заявила, что жить с Джейсоном слишком болезненно, поэтому она разделила своё время между путешествиями по миру, поездками ко мне, а оставшиеся крохи времени — посещению отца.

— Пап, у тебя что-то ещё?

— Ну, если тест на отцовство будет положительным, то мне хотелось бы увидеть мальчугана. Отправь мне фото.

Серьёзно?

— Конечно. Хочешь, прямо сейчас?

— Если он не мой внук, то зачем?

И в этом весь мой папа. Его умозаключения ни для кого не имеют смысла, кроме него самого. Порой мне кажется, что он интересуется исключительно собственной персоной. Даже не потрудился спросить, где же мать Ричарда.

— Ладно. Тогда свяжемся в понедельник.

— Ты же получишь результат где-то в среду, да?

Мне не хочется спрашивать, откуда у него такие познания, потому что ни для кого не секрет, что папа так часто наставлял рога маме, что я бы не удивился, появись среди нас ещё какие-нибудь Уолкеры.

— Хорошо, тогда до среды. Что-то ещё?

На минуту он затихает, и мне интересно, поделится ли он со мной мудрыми наставлениями на прощание.

— В некоторых клиниках этот тест делается за день, так что можно всё узнать уже во вторник.

Без сюрпризов. Без мудрых наставлений. Очередные назойливые высказывания.

— Что же, тогда либо до вторника, либо до среды.

— Да.

— Береги себя и отдыхай. Ранчо само себя вести не будет.

Как и твой бизнес.

— Пока, папа.

— Пока.

Я отключаю телефон и проваливаюсь в глубокий сон сразу же, как только подумал о Кайли, но не с Ричардом, а только со мной.

Глава 8

КАЙЛИ

Вот уже два дня как я здесь, однако Ноа не видно. Он словно специально исчезает. Только появляется, как тут же исчезает. О том, что он дома, я догадалась лишь проснувшись посреди ночи и услышав, что он храпит, как боров. Чёрт! И когда Ноа стал так крепко спать?

Но сегодня я не дам ему обвести себя вокруг пальца. Дудки!

Думаю, что пару килограммов я уже сбросила. Составляя график дневного сна Ричарда, я осознала, что мама была права, как это ни прискорбно признавать. Ноа не держит в доме вредную еду, в округе нет ни «Старбакса», ни «Макдональдса». Из-за отсутствия автокресла мне приходится возить Ричарда в коляске, что нравится ему куда больше слинга. Наверное, потому что в коляске лучше уровень обзора. Ричард такой любопытный малыш. И, словно прочитав мои мысли, в середине дня показывается Ноа.

— Привет, — всякий раз говорит он, когда видит меня.

Тут до меня дошло, что за всё время моего пребывания здесь, мы ни разу толком и не поговорили. Я как обычный квартирант, только плачу не деньгами, а услугами по уходу за ребёнком.

— Решил вернуться?

— Через час у меня назначена сдача анализа на отцовство, нужно будет его забрать, — кивает он.

— Можно и мне поехать?

Ноа удивляется.

— Конечно. Я просто подумал, что тебе бы хотелось заняться тем, зачем ты сюда изначально приехала.

— Нянчиться с ребёнком, или, скорее, изображать из себя его мать?

Ноа смеётся.

— Я понимаю. Но у меня были срочные дела. Продаю пару лошадей, так что я буквально одержим идеей убедиться, что они готовы к продаже.

— Надо же, что новое… Ноа и ответственность.

Парень улыбается.

— Мы уже не в школе. Не могу же я вечно быть как маленький.

— Звучишь как Мартин.

— Только повторяю его слова, — согласно кивает Ноа, и тут его пробивает дрожь. — Жутко.

Я начинаю смеяться над мыслью, что Ноа превратился в ответственного взрослого человека.

— Над чем ты потешаешься?

— Над тобой, — я пытаюсь совладать с собой и продолжаю, — единственное, что тебе было интересно в жизни — это женщины. А теперь ты папаша, у тебя ранчо и…

— До этих выходных я обожал тусить и весело проводить время. Теперь всё это закончилось. — И как-то печально добавил: — Ладно, мне надо принять душ, и мы можем ехать.

— Соберу Ричарда.

Кивнув, Ноа поднимается по лестнице. Внезапно он замирает на середине, видимо желая что-то сказать, но, передумав, продолжает подъём. И мне хочется сказать ему что-то… Что угодно, но он уходит наверх.

Чёрт возьми, Ноа! Что творится у тебя в голове?

С этими мыслями я захожу в комнату спящего Ричарда. И мне становится любопытно: думал ли Ноа обо мне или о Ричарде?

* * *

— Ну, вот и всё.

Ноа выходит из кабинета и говорит, что нам пора. Он выглядит грустным, как будто там что-то произошло. Наверное, это последствия обычного анализа крови. Он велел мне остаться в зале ожидания, пока разговаривал с доктором перед началом этого процесса. После анализа Ноа притих.

— Мне снова нужно на ранчо.

— Опять?

— Да, там много дел.

— Знаешь, твоим делом номер один должно быть времяпровождение с Ричардом.

Он отрицательно мотает головой, выезжая с больничной парковки.

— Не могу.

Ноа включает радио, это его способ утихомирить меня.

— В чём дело? — спрашиваю я, убавив звук.

— Так ты сняла свой худи? — с улыбкой произносит он.

Прекрасно! Решил сменить тему. Ноа всегда так делал, поэтому я и сказала ему, что про романтические отношения нам следует забыть. Я не могла быть с человеком, который не способен говорить о своих ощущениях и постоянно держит их в себе.

— С момента моего релиза прошло уже несколько месяцев. Я не могу сочинять, не могу перестать объедаться. И продолжать в том же духе тоже не могу.

Я излила перед ним душу, надеясь, что и он последует моему примеру, расскажет о своих переживаниях. Ноа быстро оглядывается на спящего на заднем сидении Ричарда.

— Тебе не хочется писать?

— Конечно, хочется.

— И что же тебе мешает?

— Всё и ничего.

— Ты не поняла. Что ТЕБЕ мешает?

Я растеряно мотаю головой, потому что понятия не имею, о чём он. Говорит какими-то загадками, разгадать которые я просто не в силах. Лучше бы сказал всё прямо.

На светофоре мы останавливаемся, и Ноа поворачивается ко мне.

— Ты можешь делать всё, что хочешь. Это одна из тех вещей, которая всегда восхищала меня в тебе ещё в школе.

— И поэтому ты частенько меня дразнил?

— Я всех частенько дразнил. Не понимаю, почему ты воспринимала это так близко к сердцу.

— Вообще-то это обижало.

Ноа удивляется моему признанию, впрочем, я сама изумляюсь собственному откровению. Теперь моя очередь прибавить звук радио, потому что я совершенно запутана и не знаю, что делать с нашим совместным проживанием.

— Это было давно.

Он прав, но мне противно, что Ноа так легко игнорирует это воспоминание. Ни слова извинения.

— Ты должна понять, какая ты особенная. Кто бы ещё мог взорвать все чарты в десяти странах одновременно? Только ты. Что же до того пути саморазрушения, по которому ты пошла… Ты слишком красива, чтобы так легко сдаться.

Это комплимент и заодно попытка замять его поведение в прошлом?

— То же самое с Джейсоном. Он, конечно, мой брат и всё такое, но он просто не в себе. Считает, раз я не бросил всё и не помчался к деду, то мне не полагается ни пенни из наследства. Мол, я должен был всё ему отдать. Да пошёл он! Никогда бы не подумал, что мой братец такой скряга, а если это ещё и причина, по которой он присматривал за дедом, то меня начинает тошнить от одной этой мысли. Хоть я ни разу и не спрашивал, но всё выглядело вполне очевидно.

— Он твой брат, надо было просто с ним поговорить. Выяснить причины его поступка.

— Ты когда-нибудь пробовала поговорить с Джейсоном? — с усмешкой спрашивает Ноа.

— Да, было дело, но шло туговато.

— Мягко сказано.

Пока он паркуется, я оглядываюсь на Ричарда —малыш ещё спит. Наверное, сдача анализа далась ему нелегко.

— Доктор говорил, что после процедуры он может быть сонливым?

Ноа молчит. Он смотрит на Ричарда, и я повторяю вопрос.

— Нет, — тихо отвечает Ноа.

И тут на его телефоне срабатывает будильник, который будит Ричарда.

— Чёрт, парень с едой не шутит.

— Весь в папочку, — с улыбкой отвечаю я.

Я не знаю, что произошло в больнице. Ноа погружён в свои мысли, и я вспоминаю, почему мы сблизились в прошлом. Ноа всегда удавалось говорить правильные вещи. Конечно, я несколько преувеличила, сказав, что он дразнил меня в школе. Я ничем не отличалась ни от всеобщих любимцев, ни от ботанов, ни от кого-либо другого, чьи пути пересекались с Ноа и его маленькой бандой. Они заправляли в школе, и все хотели быть как они — популярными. Или хотя бы быть с ними знакомыми. Я была где-то между. Ни популярная, но и точно не из ряда заучек. Я точно знала, что хочу быть певицей. И даже была в группе, а когда она развалилась, то стала выступать сольно. И это было лучшее, что со мной случалось.

Я думаю о той ночи, когда мы переспали, а потом о нас настоящих. И я совершенно уверена, что нужно всё поменять в наших отношениях.

Глава 9

НОА

Покормив Ричарда, я отправляюсь на кухню, чтобы приготовить нам еды. Окружающие меня люди говорят, что я одержим своим питанием. Но это неправда. Просто ранчо отбирает много сил, и я стараюсь не хранить дома всякий пищевой мусор. Даже пиво не покупаю. Вероятно, я единственный парень во всем Техасе, который никогда не покупает пиво. Выпивка только для баров, и я считаю, что пить в одиночку просто приговор, так что успешно этого избегаю.

— Что готовишь? — спрашивает Кайли, усаживаясь на столешницу.

— Кускус, курицу и бобы.

— Выглядит неплохо.

Но я с уверенностью могу сказать, что ей это не понравилось.

— Здесь готовится только здоровая пища.

— Да, это как раз то, что мне нужно. У меня даже кожа стала чище с тех пор, как я приехала к тебе.

— И это ведь хорошо, не так ли?

— Может и так, — пожимает плечами Кайли.

Чёрт, я помню, какой она была — самой уверенной в себе девчонкой. Она могла просто одним своим появлением осветить помещение. Интересно, что же её так изменило? Почему она опустила руки?

— Я весь день работаю на ранчо и должен питаться именно так, чтобы было достаточно сил, иначе я просто не потяну такую нагрузку.

Не слушая меня, Кайли садится за стол и смотрит в окно. Мне только это и нужно, потому что после визита к доктору на непринуждённую болтовню просто нет настроения. Как только я приступил к выяснению, мой ли Ричард сын, меня вдруг осенило. Что будет, если он не мой? Малыш Ричард отправится в приют, а тут заявится Кэнди. И что я ей скажу: «Привет, его здесь больше нет и, кстати, он не мой!»? Она же решила, что это мой ребенок, поэтому и оставила его на меня. Иначе, зачем так поступать? С другой стороны, некоторых девиц посещают всякие идеи, может, это какая-то уловка, чтобы заполучить деньжат. Но если бы дело было только в этом, Кэнди связалась бы со мной, ещё будучи беременной. Но я её не знаю. Всего-то какая-то одна ночь, и вдруг всё дико осложнилось!

— Я тут поняла, что поступила некрасиво, и должна была предложить помощь, — выдавливает улыбку Кайли.

— Только если ты имеешь в виду твоё молчание о том, что же всё-таки случилось.

— Ты правда хочешь знать? — со вздохом спрашивает она.

Я уже пожалел о сказанном, но киваю, потому что считаю, что ей стоит высказаться. Вообще, сойдёт любой вариант, лишь бы отвлечься от идиотских мыслей в голове. Выслушав проблемы Кайли, я, возможно, пойму, что своих у меня и вовсе нет.

— Жги!

— Может, поедим сначала?

Я раскладываю еду по тарелкам. Совершенно ясно, что Кайли проголодалась. К тому же, мы проделали длинный путь до больницы и обратно. Я даже не извинился за то, что она так долго нас ждала. Просто пытался переварить всё в голове, особенно тот момент, что Ричард может и вовсе не быть моим сыном. С другой стороны, если он мой, то что я буду делать? Кайли ко мне не переедет. Бабуля скоро вернётся, но потом снова уедет. И я останусь с ним один на один. На ранчо. А потом детский сад, школа, колледж. Всё это ужасает меня.

— Конечно, — говорю я, подхватывая тарелки и ставя их на стол.

У меня всегда чистый стол, таким образом, когда я отдыхаю от работы, могу пойти на кухню и что-нибудь быстро приготовить. Иногда, когда мне не хватает компании, я приглашаю Карла. Обычно он сидит и тупо смотрит в бесконечность. Я сам смеюсь над собой, когда задаю парню какой-либо вопрос. Ведь я куда обстоятельнее мог бы побеседовать с трупом из «Ходячих мертвецов». Часто ко мне заваливается кто-то из друзей. Им нравится моя стряпня. Знаю, что довольно неплох на кухне. Я всегда больше тянулся к маме, и единственным способом проводить с ней больше времени было совместное нахождение на кухне.

На сервировку стола не ушло много времени. Кайли остаётся позаботиться только о напитках. Она идёт к холодильнику.

— Вот блин! А что-нибудь кроме воды у тебя есть?

Она сама знает ответ на вопрос, передёргивает плечами и берет бутылку воды.

— Есть ещё с газами, если хочешь.

— Вот здорово! Только вода с газом или без. Да ты прямо какой-то монах.

Я важно киваю.

— Моё тело подобно храму.

Я умолчал о том, что так происходит только с понедельника по пятницу. Остальное время я отрываюсь так, словно навёрстываю молодость и это последние мгновения моей жизни.

Кайли присаживается за стол, и мы едим в тишине. Такое впечатление, что она голодала целый месяц. Я даже перестал есть сам и просто наблюдаю.

— Как же вкусно, — бормочет она, закидывая очередной кусочек курицы в рот.

— Есть добавка, если хочешь.

— Это просто музыка для моих ушей.

Мы прерываемся и, глядя друг на друга, начинаем смеяться. Использование слова «музыка» для описания блюда так иронично, что оно нарушает тишину.

— Ты когда-нибудь думаешь не о музыке?

Кайли вздыхает.

— До недавнего времени музыка была всей моей жизнью. Я и дня не могла прожить, чтобы не подумать о песне или работе, но теперь я вполне успешно избегаю этого всеми силами.

— Как именно?

Мне чертовски любопытно, чем же она занимает своё время, если в жизни не работала ни дня.

— Едой.

С этими словами Кайли поднимает правую руку и резко по ней ударяет.

— Фу, — произносит она, ухватившись за предплечье и тряся его. — Просто отвратительно, но я ничего не могу с этим поделать. Хотя каждый день только и думаю, что о диете.

— Ну, надо же. А почему? Думаю, ты прекрасно выглядишь, слегка набрав вес. Раньше ты была худощава.

— Ты никогда мне такого не говорил.

Я бы сказал, что вино ударило нам в голову, но мы не пили. Наши глаза встретились, и мы уставились друг на друга на короткое мгновение. И тогда я осознал, что наше притяжение никуда не делось. Хоть я и думал, что всё давно прошло. Раньше я ощущал некую дрожь, но она не сравнится с тем, что я почувствовал сейчас. Вероятно, поэтому Кайли и перестала носить худи. Я был так поглощён своим ранчо и этим анализом ДНК, что просто принял как должное, что женщина, с которой я хотел — по-настоящему хотел быть — находится рядом.

Джессика… Ну да, я предлагал ей переехать, потому что даже не допускал и мысли, что Кайли захочет быть со мной. Она сказала, что даже не хочет это обсуждать. Она всячески меня избегала. В конце концов она поющая сенсация.

— Для меня ты всегда будешь прекрасной в любом размере.

Я закидываю последнюю порцию еды и продолжаю впитывать красоту Кайли.

— А мне не нравятся мои размеры. Хотелось бы быть чуть меньше.

— Давай завтра же и начнём. Будем вместе гулять. Посадим Ричарда в коляску и пройдём километров восемь.

— Задумал меня убить?

Я встаю и подхожу к Кайли. Наклоняюсь и нежно целую её в щёку.

— Нет. Просто пытаюсь тебе помочь.

Я посчитал, что поцелуй превратится в приглашение для дальнейших действий, но ничего не выходит, потому что Ричард решает проснуться раньше положенного времени. Словно знает, когда меня можно достать!

— Кое-кто проголодался, — говорю я, прочищая горло и с шумом ставя тарелки обратно на стол.

— И он не один, — вдруг произносит Кайли.

И тут я засомневался, что она говорит о еде. Это что-то совершенно иное, и хочется сказать, что это я именно тот самый «не один». Прошло столько времени, но ничего не изменилось. Мне становится хорошо, потому что впервые в жизни перспектива быть отцом и мужем вдруг не кажется мне такой ужасной. С другой стороны, может, я просто размечтался. У нас обоих нелегкие времена. Возможно, мы просто ужасно устали, но что-то подсказывает мне, что дело совсем не в этом.

Глава 10

КАЙЛИ

Прошлой ночью я ждала, что Ноа придёт ко мне, но после бдения над Ричардом он, в итоге, уснул в кресле. Я не стала его будить. Мне хотелось, чтобы он пришёл ко мне, но не ради меня.

Однако, Ноа так и не пришёл. Возможно, я что-то неправильно поняла, но мне показалось, что между нами всё-таки что-то происходит.

Он вернулся с ранчо в середине дня, как и обещал, и мы отправились на прогулку. Здесь так красиво, что, отчасти, мне даже не хочется уезжать. Я понимаю, что Ноа не откажет, потому что ему нужна помощь с Ричардом, но мне хочется, чтобы ему была нужна именно я.

Ноа частенько останавливается и смотрит на Ричарда, даже когда тот плачет. В начале моего пребывания Ноа вёл себя как образцовый отец, но теперь он выглядит каким-то потерянным.

Мы разместились на диване, потому что у нас было примерно четыре часа до пробуждения Ричарда и его обеда, согласно режиму.

— Кайли, — произносит Ноа, глядя на меня пылающими глазами.

Я кладу голову ему на плечо, надеясь, что тот самый момент наконец-то наступил. И, словно прочитав мои мысли, Ноа обхватывает мою голову рукой и притягивает к себе.

Он ловит мои губы своими, и я чувствую, как в животе разгорается пожар, будто я никогда в жизни не целовалась, и это мой первый раз. В последнее время всё, что у меня было — это другие увядающие звёзды, желающие потусить с кем-то известным, чтобы о них снова заговорили, или те медийные личности, которые хотели показать, как много у них популярных друзей.

До меня никому не было дела.

Но только не Ноа.

Его поцелуй как обнажённая страсть. Его пальцы пробегают по моим волосам, притягивая к себе ещё сильнее. Он словно пытается слиться со мной в единое целое. И мне нравится ход его мыслей. Словно он уже давно скучал по мне.

Наши языки вступают во взаимный бой, исследуя друг друга. Не знаю, почему, но на вкус Ноа как сладкая клубника. Мелкая дрожь пробирает меня, за ней следует резкий вдох, когда его пальцы начинают медленно подниматься по моим бёдрам, задирая подол. Впервые за всё время пребывания на ранчо на мне платье. Я надеялась, что Ноа заметит этот факт и что-нибудь скажет, но он не произнёс ни слова. Ну и ладно. Потому, что сейчас намечается именно то, о чём я так мечтала. Другая рука Ноа скользит вниз по шее и проникает под лямку платья.

— Прямо сейчас?

Ну вот, теперь я звучу, как мать, переживающая, что их ребёнок проснётся и потребует внимания. Ричард стал очень важен для меня. Мне всё время хочется его защищать.

Обхватив своими ногами Ноа, я полностью готова к сексу. Чувствую выпуклость под его брюками и уже не в состоянии думать ни о чём другом, кроме как о том, что будет дальше. Он нетерпеливо вжимается в меня, и это сложно не понять.

Ноа крепко держит меня, трётся об меня членом и тянется за очередным поцелуем. Атмосфера так накалена, что мне кажется, что я могу кончить сию же секунду.

Мы только целуемся, а я уже нестерпимо хочу своего мужчину. Хочу прямо сейчас.

Ноа стягивает моё платье с плеч. На мгновение я задерживаю дыхание, ведь он видит моё тело. Обычно я стараюсь не смотреться в зеркало. И сейчас чувствую, что Ноа понимает мою тревогу перед обнажением.

— Кайли, какая же ты красивая, — говорит он, расстёгивая мой бюстгальтер.

Он начинает покрывать моё тело нежными поцелуями. Я хватаю ртом воздух, когда язык Ноа прокладывает дорожку по моей груди. Когда дело касается того, чтобы я почувствовала себя первой красавицей на свете, Ноа нет равных. Ни с одним другим мужчиной я не испытывала подобного. Ноа целует и лёгкими круговыми движениями языка проделывает путь по моему телу. Остановившись, он жадно приникает к моим соскам и начинает нежно их покусывать.

— Да, — мурлычу я, поощряя действия Ноа.

Его руки уверенно тянутся к нижней части платья, и я понимаю, что он хочет видеть меня полностью обнажённой. Он не теряет времени даром и одним движением стаскивает мои трусики, выкидывая их, словно мусор.

Я не хочу, чтобы Ноа останавливался. Мне хочется насладиться каждой секундой, но внутри нас разгорается голод. Мы так долго были вдали друг от друга. Ноа проникает пальцем между моих ног.

— Ты чертовски мокрая! — с придыханием произносит он.

— Я так долго этого ждала. Вчера я надеялась, что ты придёшь.

Ещё один палец присоединяется к ласкам, он всё глубже проникает в моё лоно.

— Прости, я очень устал, к тому же не знал, что меня так ждут.

Мне хочется повторить слова, которые я говорила в ту ночь. Я хочу Ноа. Мне нужен он. Я желаю его.

Ноа вытаскивает пальцы из влагалища и облизывает их.

— Ты всё такая же сладкая, как я и помню.

— Да, трахни меня!

Не ожидая повторного приглашения, Ноа берёт меня за бёдра и переворачивает на живот, ставя меня на колени с оттопыренной вверх задницей. Я словно марионетка, которой он управляет, заставляя подчиняться. Он стягивает брюки, оставляя их на полу, и я полностью отдаюсь его власти.

Снова увидеть воочию член Ноа — это словно сказка наяву. Я столько ночей провела в мыслях о том, как бы мне хотелось вернуть прошлое и сказать, что я хочу быть с Ноа.

Он обхватывает меня и притягивает к себе, резко погружаясь в меня несдержанным толчком.

— Чёрт! — вскрикивает Ноа.

И я пронзительно вторю своим криком, когда он входит в меня.

Я уже забыла, насколько большой у него член, но как только он проник в меня, эти воспоминания сразу же вернулись. Моё тело пытается привыкнуть к его размерам, и я чувствую саднящую боль.

— Блин, я сделал тебе больно?

Да, сделал, но с другой стороны, за удовольствием всегда приходит боль. Ноа боится снова войти в меня, но я знаю, что боль пройдёт, а вот чувства и тоска по нему — нет.

— Ты чертовски узкая.

— А ты такой большой, — мой голос дрожит. — Не останавливайся!

Член растягивает меня, и я стону, ощущая его внутри себя. Как будто его размер заставляет мои мышцы сжиматься ещё сильнее. Я хочу насладиться им. Ноа нежно обнимает меня, а затем перехватывает за плечи и резко входит ещё глубже.

— Я так долго тебя хотел, но ты говорила «нет».

С каждым толчком он оживляет воспоминания.

— Я хотела, чтобы ты за меня боролся. Только не останавливайся! — молю я, думая о нас с Ноа и о всех тех годах разлуки.

Желаю, чтобы именно он доставил мне удовольствие. Я хочу навсегда стать частью его жизни. Воздух так накалён, что толчки Ноа и наши крики эхом разносятся по дому.

Я уже на пороге оргазма. Чувствую, как он поднимается во мне. Меня начинает бить дрожь ожидания.

— Нет. Стой.

И снова я чувствую пустоту между ног.

— Не кончай, я хочу видеть твоё лицо. Я хочу знать, как ты смотришься, когда кончаешь.

И с этими словами Ноа переворачивает меня на спину. Я теряю дар речи, лёжа на диване и дрожа от прикосновений. Я задираю его футболку и снимаю через голову. Вижу, что он вспотел, но вспотевший не только он. Даже кондиционер не в состоянии охладить жар, идущий от наших тел. Нам бы переместиться в спальню, там больше места, но что-то в безумном виде Ноа с возбуждённым членом тормозит меня от каких-либо действий кроме тех, что хочет от меня этот парень.

Медленно он нависает надо мной, а затем оказывается между ног. Мы смотрим друг другу в глаза, когда он входит в меня, как рука в перчатку.

Ноа начинает ласкать меня своим языком, а его рука скользит, начиная гладить клитор. Это невероятное удовольствие, и все мои чувства обостряются. Та запретная любовь, о которой я не хотела ни говорить, ни признавать её, кажется мне сейчас лучшим, что было в моей жизни. И я хочу чувствовать её бесконечно.

— Ноа! — кричу я.

Нет сомнений, что я достигла своего пика. Такое чувство, будто перед моим внутренним взором фейерверком пролетели все последние события жизни: затворничество, одиночество, унижение и крах всех надежд. Пролетели и растворились.

Ноа ещё не кончил. Но он вот-вот ко мне присоединится, потому перестал меня целовать и просто вбивается в моё тело.

— Чёрт, я кончаю! — рычит он.

Я понимаю, что через несколько мгновений он присоединится ко мне. Я, замерев, смотрю на его трансформацию из полного сил в истощённого после пары мощных толчков.

— Ух ты!

Ноа смеётся, выравнивая дыхание. Мы тяжело дышим и хихикаем над тем, что произошло.

— Как тогда на свадьбе, — переводит он дух.

— Тот самый раз, которого никогда не было по твоим словам.

— Не хочу обсуждать прошлое.

— Как и я, — соглашаюсь с Ноа, и жду, когда же он встанет с меня, предложив подняться наверх.

Вместо этого он по-прежнему лежит на мне, и я чувствую его обмякший член у себя между ног. Ноа нежно целует меня, и мы смотрим друг на друга. Этот момент так прекрасен. Любовь, которую мы так долго отказывались признавать, предстала перед нами во всей красе.

— Я даже предложил Джессике переехать ко мне.

Вот это да! Я как-то не ожидала, что он станет говорить о каких-то других девицах, пока я лежу под ним.

— Я наломал столько дров, лишь бы не хотеть тебя, лишь бы не испытывать этих чувств.

— Помогло?

С одной стороны, мне ужасно хочется спросить, насколько правдивы те истории про разных подружек. Но с другой стороны, мне не хочется портить момент. Что было, то прошло, и я хочу убедиться, что теперь всё иначе. Ноа знает, что я хочу быть с ним.

— Нет, ты стала мне только нужнее.

Эти слова резонируют с моими, мне приятно осознавать, что он чувствует то же, что и я. Не знаю, надолго ли это у нас, но ко мне вернулось утерянное вдохновение, в этом я уверена совершенно точно. Я начала размышлять о музыке, пока мы с Ноа лежали в обнимку на диване, гармонично дополняя друг друга.

Глава 11

НОА

— Похоже придётся потрудиться, чтобы угнаться за тобой, — сквозь смех говорю я, обнимая Кайли.

— Скорее, с точностью до наоборот. Сразу вспомнилась та ночь в отеле, свадьба. И то, как ты велел мне держаться от тебя подальше.

Я несогласно мотаю головой, потому что у меня другие воспоминания. Всё было совсем не так.

— Ты же говорила, что всё это дурная затея. Что наши родители только поженились, и заявила, что будет лучше, если у нашей ночи не будет продолжения.

— Ты совершено ничего не смыслишь в женщинах, — отодвигается от меня Кайли.

Очевидно, что нет, ведь тогда она сказала мне именно такие слова. Но я и подумать не мог, что под ними имелось в виду совершенно иное. Да и откуда я должен был знать? Кайли всегда звонила и уточняла, буду ли я присутствовать на общих мероприятиях, чтобы мы не пересекались на них. Было абсолютно ясно, что она не желала иметь со мной ничего общего.

Но только не теперь.

— Мне надо в ванную, я быстро.

Мне хочется сказать Кайли, чтобы она не задерживалась. Внутри всё как будто заново начинает покрываться коркой льда, когда я не чувствую тепла Кайли рядом с собой. Обычно я преспокойно просыпаюсь и ложусь спать один. Но с появлением Ричарда, в последние несколько дней в моей жизни всё изменилось, включая это новое приятное чувство чужого тепла рядом. Одна лишь мысль о существовании в доме в одиночестве вызывает во мне нервную дрожь, хотя каких-то пару дней назад меня всё очень даже устраивало. Сколько всего может измениться за столь короткий срок…

Смеясь, Кайли возвращается назад.

— К тому же, с тобой были твои друзья. Ты собирался купить ранчо. У тебя всё уже было распланировано.

Как же мне хочется, чтобы она так и простояла обнажённой весь день. Я мог бы неделями восхищаться ею. Чёрт, она просто невероятно сексуальна. И даже не представляет, как сильно меня заводит. Но ничего, скоро ей станет это известно.

— Ты когда-нибудь не думаешь про это?

Кайли со смехом наблюдает, как я сразу же начинаю касаться её, стоило ей только лечь рядом. Я не могу от неё оторваться. Теперь, когда она со мной, я не хочу её отпускать.

— К тому же, насколько я помню, именно я хотел, чтобы мы были вместе, а ты сказала «нет». Никогда. Мы же сводные брат и сестра, и это конец.

— Похоже, я ошибалась.

— Вот-вот, — ворчу я, позабыв обо всём.

Я думаю только о нас, о том, чего мне хотелось в ту ночь, и о том, чего мне хочется для нас сейчас.

* * *

Из-за необходимости проверить Ричарда нам надо выбраться из кровати, и Кайли вызвалась добровольцем. Сказала, что это будет полезным опытом на будущее. У меня ощущение, будто она никогда и не покидала мою жизнь, словно всё это время она была со мной. В то мгновение, когда мы оказались в постели — всё сошлось. Стоило нам только поговорить. Кстати, я хотел попасть на ранчо, чтобы убедиться, что там всё в порядке. Но вряд ли я туда скоро вернусь.

Вдруг звонит телефон. Я поднимаю трубку, и тут же жалею об этом.

— Добрый вечер, это Ноа Уокер?

— Да, — со вздохом отвечаю я.

Звонят из клиники, а это значит, что готовы результаты теста. Другими словами, через пару минут я выясню — мой ли сын Ричард.

— Пришли результаты теста на отцовство. Вы приедете за ними или направить вам по почте?

— Я попросил доктора Майерса, чтобы мне сообщили результаты по телефону.

Женщина прочищает горло, вероятно, уже привыкшая к таким смешанным реакциям.

— Что же, могу подтвердить, что проверяемый ребёнок действительно ваш.

— Спасибо.

Я, как зомби, безвольно опускаю руку с телефоном и иду в комнату Ричарда. Кайли улыбается мне, пока сюсюкает с младенцем.

Я поднимаю телефон и фотографирую ребенка.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, наблюдая за моими действиями.

Я жму клавишу «отправить».

— Папа сказал мне, если Ричард будет моим, чтобы я отправил ему фотографию.

— Это шутка такая, да? Он попросил прислать ему фото? — смеётся она.

Я киваю.

— Ты пропустила важную часть.

— Какую?

— Что Ричард — мой.

— А я думала, ты и так это знал.

— Не совсем. Не до сегодняшнего момента, — вздрагиваю я.

Может, какая-то часть меня отказывалась верить. Но доказательство было передо мной. Кэнди не приехала бы сюда и не оставила младенца, не будь она уверена, что он мой сын. Уже прошло несколько дней, а от неё не было вестей. Ричард был похож на меня, но это могло означать, что угодно. Теперь я понимал, что это значит только одно.

Я его отец.

Детский сад. Школа. Колледж.

И всё это на моих плечах, потому что я официально был его папой.

Глава 12

КАЙЛИ

Уму непостижимо. Я просто сижу и ничего не делаю, а песни буквально заполонили мою голову. Словно этот музыкальный запор наконец-то прорвался, и мелодии без конца рвутся на волю.

— Чем ты занята? — спрашивает Ноа, лаская мою грудь.

Я смотрю вниз на Ричарда в его кресле-качалке — очередном подарке от папочки, который стал просто одержим бесконечным балованием чада, как только узнал о результатах теста на отцовство. Весь дом теперь похож на одну большую детскую. Нет ни сантиметра в доме, где не лежала бы игрушка или какая-то детская вещица. Так приятно наблюдать за тем, как Ноа сдувает пылинки ещё с кого-то, кроме себя.

К счастью, у него в доме есть фортепиано. По его словам, инструмент покупался с мыслями обо мне. Ему показалось, что у него должно быть что-то, связанное со мной. Как это мило, понимать, что когда Ноа покупал и обставлял этот дом, то думал обо мне.

Понятия не имею, как именно, но всё вдруг встало на свои места. Мы каждый день ходим на прогулку, я направила пару новых записей своему менеджеру, теперь официальному менеджеру. И он сказал, что перенаправит их звукозаписывающей компании.

Я даже потеряла пару кило. Либо благодаря сексу, либо полезной еде, но, как и обещано, мой дилдо лежит в чехле, нетронутый, в целости и сохранности. У меня нет нужды смотреть ему в «глаза». Как бы то ни было, впервые за долгое время я чувствую себя самой собой. Женщиной, а не вещью.

— Я сочиняю четвёртую песню!

— За эту неделю? Чёрт, да ты как робот.

— Знаю, — киваю я. — Поющий и сочиняющий песни робот. Жги!

Ноа целует меня и отстраняется.

— Не хотелось бы сбивать тебя с настроя.

Только я собираюсь ему возразить, как раздаётся звонок телефона.

— Ну-ка, иди сюда, крепыш. Поможешь папочке на кухне.

Я со смехом провожаю их взглядом. Мне с трудом верится, как сильно Ноа изменился. Раньше он едва мог подержать малыша, а теперь буквально не выпускает его из рук.

— Кайли, ты там?

— Да, — киваю я. — Это Джон?

— Это просто бомбически! — выпаливает он, когда я уже собралась было соблюсти все формальности и узнать, как у него дела, и что с песнями.

— Прости?

— Вторая песня. Первая тоже неплохая, но вот вторая… «Держи меня, малыш»… Она превосходна, просто супер!

— Ух.

— Как твоя диета?

— Хорошо.

— Здорово. Прошло всего три недели, так что не будем на тебя давить, но ты хотя бы пытаешься, и это главное.

Как это мило. Он говорит те же самые слова, что и мама ежедневно во время её звонков, когда я всё-таки решаюсь на них ответить. Правда, обычно она требует прислать ей фотографию, чтобы я продемонстрировала ей своё похудение. Вот она-то как раз на меня и давит. Пора бы уже привыкнуть, но это всякий раз выводит меня из себя.

— Когда ты приедешь в нашу студию? Мы устроим собрание, чтобы и другие смогли оценить твой прекрасный голос и эту чумовую песню. Она просто невероятна.

— Правда?

— Прости, я не хотел выражаться по телефону. Так что, может, завтра?

— Я в Техасе.

— Есть самолёты.

Дело совсем не в этом. Мне нравилось писать и петь песни здесь, как можно дальше от большого города. А теперь Джон просит, чтобы я вернулась. Пожалуй, именно в этом и была проблема: я чувствовала себя, как зверёк в зоопарке, которого постоянно просили что-то исполнить. Я не хочу возвращаться к прежней жизни.

— Ты приедешь завтра?

— Послезавтра, — выпаливаю я.

— Ладно, чем раньше, тем лучше. Если хочешь, чтобы я забронировал тебе билеты, дай мне знать.

Но, по правде говоря, это сделает не он сам, а его секретарь. И я полагаю, что с билетами справлюсь сама. У меня больше нет персонального ассистента. В нём отпал смысл, когда я потеряла своё вдохновение.

— Будем ждать, лапуля!

И он отключается. Ко мне снова вернулось вдохновение, и Джон называет меня всякими милыми словечками. Страшно представить, как же он меня называл, когда мне нечего было ему предложить. Я продолжаю держать телефон в руке, когда в комнату входит Ноа с Ричардом.

— Ужин подан, леди. Что-то случилось?

Он замечает моё расстроенное лицо, я сжимаю телефон.

— Да так… Теренс хотел очередную фотку, — лгу я.

— Что за человек! Он когда-нибудь остановится?

— Он же твой отец! — напоминаю я.

И пусть он ненавидит отца за то, что тот обманывал его мать, а потом требовал часть своего наследства после её смерти. Тем не менее, Теренс — отец Ноа, а ещё муж моей мамы.

— Ладно, не будем портить вечер. Будем мыслить позитивно.

Я улыбаюсь, понимая, что Ноа прав. Сегодня мыслим позитивно, потому что завтра всё будет иначе, и мы оба будем несчастны. Даже не знаю, кому будет хуже: Ноа или мне? Я не хочу, чтобы что-то изменилось. Только не сегодня. Никогда.

Глава 13

НОА

С самого начала ужина Кайли будто воды в рот набрала. Ричард спит, видео-няня на столе. Мы собирались посмотреть кино. Я ставлю какую-то мелодраму, думая, что она понравится Кайли. Она положила голову на мои колени.

Я не могу сосредоточиться, потому что безумно хочу Кайли. Она весь день записывала песни, а я изображал из себя Ноа на ранчо. Не уверен, что сейчас у Кайли нужный настрой.

Я легонько убираю её голову, стараясь не мешать просмотру фильма.

Тишина.

Она не запротестовала, не сказала ни слова.

Напротив, поднимает голову и внимательно смотрит мне в глаза.

— Кайли?

Её дыхание учащается, как только я притягиваю её к себе и нежно целую. Я жду, чтобы она что-то сказала, как-то остановила меня. Мне хочется сорвать с неё одежду, но я знаю, что она ожидает от меня чего-то ещё. Кайли так же нежно возвращает мне поцелуй, и я врываюсь в её рот своим языком. Дразнюсь, жду, чтобы она меня остановила, если не желает продолжения. Она никак не протестует, пока я жадно вдыхаю её цитрусовый аромат. Кровь начинает закипать, и Кайли тихо стонет оттого, что я тяну её губу, нежно посасывая.

Этот звук заводит меня, как будто я впервые услышал его. Я хочу, чтобы Кайли стонала снова и снова, а когда она кончит, я отправлю её на новый уровень, заставив закричать от экстаза.

Я укладываю её так, чтобы она оказалась у меня между ног. Она лежит прямо на моём набухшем члене, и это чертовски болезненно. Эта мука просто невыносима, потому что все мои мысли только о том, как я сдираю с неё одежду. Кайли уже влажная, я чувствую это сквозь её джинсовые шортики.

Это невыносимо тяжело, потому что она смотрит на меня с вожделением в глазах. Очень тяжело сосредоточиться на чём-то другом, кроме её припухших губ, зная, что она единственная женщина, которая может высосать из меня все соки, и я только и представляю эти губы вокруг своего члена.

— Хочешь, чтобы я тебе отсосала? — спрашивает она.

И я понимаю, как я предсказуем в своих постельных выходках.

— Нет, я хочу провести с тобой время.

Я начинаю медленно стягивать с неё лямки майки и поднимаю её руки наверх.

— Можем подняться в спальню.

— Нет, — улыбаюсь я, — хочется благословить этот диван. Мы ещё не занимались этим здесь.

Кухня, пол в спальне, даже чёртова лестница, но ни разу на диване.

— Ты шутишь, да? Мы с него и начали. Всего лишь на прошлой неделе.

Блин, подловила.

— Вот ты извращенец! Где угодно и под любым предлогом, да? — Кайли изгибает бровь, пока я стягиваю её майку вниз, обнажая груди.

Беру каждую грудь в руку и нежно сжимаю. Наслаждаюсь их мягкостью. Они как из другого мира, чёрт возьми. Кайли издаёт короткий громкий стон, когда я приподнимаю грудь, чтобы добраться до сосков.

— Тебе это нравится.

Я слегка прикусываю ареолу.

— Обожаю то, как ты меня касаешься.

Кайли начинает тяжело дышать, когда я, скользнув по её спине, притягиваю её ближе к себе. Я полностью захватываю сосок своим ртом. Её кожа словно чистый шёлк. Меняясь с Кайли местами, ловлю себя на мысли, что это меня опьяняет.

Я доставлю Кайли такое удовольствие, которого она ещё не испытывала. Я прокладываю дорожку из поцелуев, совершая их по кругу, наслаждаясь тем, как Кайли заводится. Мне очень нравится, как она двигается вперёд и назад. Это значит, что она уже на пути именно по той дороге, по которой я так люблю её вести. Кайли растирает мои плечи, пытаясь дотронуться до меня везде, где только может, а потом с усилием дёргает за рубашку.

— Сними. Хочу чувствовать твоё тело.

Я двигаюсь к ней, она садится и стягивает мою рубашку через голову.

Кайли гладит меня по спине, её маленькие пальчики такие нежные и изящные. Я скольжу руками к её ягодицам, и тут понимаю, что под шортами нет трусиков.

— Ты без трусиков?

— Какой смысл их надевать, если ты постоянно их стягиваешь? — смеётся она.

Я сдавливаю её ягодицы через шорты, но этого мало, и я спускаю их вниз. Я быстро сжимаю и разжимаю её ягодицы. Кайли такая чертовски влажная, что стоило мне слегка коснуться её лона, как из неё вырывается стон. Она пытается сменить положение, чтобы увеличить контакт. Я уверенно придерживаю её, ведь знаю, что ей это понравится.

— Вставай на четвереньки!

Я должен видеть эту чёртову задницу. Кайли раздумывает пару секунд, а затем разворачивается, и у меня захватывает дух. Дьявол, она просто совершенство. Отчётливые бёдра, круглая попка… С красотой Кайли ничто не сравнится.

— Ты просто чертовски сексуальна!

Кайли нервно смеётся.

— Буду считать это комплиментом.

Она сильно похудела в ногах, с тех пор как начала много гулять. Теряя в весе, она становится не только стройной, у неё проявилась идеальная фигура в форме песочных часов. Я хватаюсь за её ягодицы. Мне этого мало. Я пощипываю их, пока они не становятся красными. На этот раз я уделяю внимание клитору, нежно скользя пальцами внутрь влагалища.

Кайли начинает двигаться, и я знаю, что она вот-вот кончит. У неё меняется голос, когда оргазм пронзает её тело. Почти сразу же она начинает содрогаться, выгибает спину, пока я продолжаю погружать её в блаженство. Обожаю смотреть, как она кончает. Это очень просто, но фокус в том, чтобы заставить её кончать снова и снова.

— Ух ты! Ты каждый раз делаешь это со мной, — произносит Кайли, переведя дух.

— Да.

Такое чувство, будто я сам только что кончил. Но когда Кайли достигает пика, у меня просто нет слов.

Её глаза останавливаются на моём члене.

— Я хотела отсосать тебе с того момента, когда ты до меня дотронулся.

Она даже не спрашивает моего разрешения, но я останавливаю её движением руки.

— Пожалуйста.

Я поворачиваюсь и сажусь на диван, пока Кайли с жадностью расстёгивает мой ремень. Мне хочется расположиться так, чтобы иметь возможность видеть, как она будет двигать своим обнажённым телом, пока будет делать мне минет. Из моего горла вырывается стон, когда её пальцы обхватывают мой член.

— Чёрт!

— Я сделала тебе больно?

— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Мне дьявольски хорошо.

— А я ещё даже не приступила…

Аккуратными движениями Кайли начинает скользить по члену, глядя мне в глаза, затем придвигается ближе, и её рот оказывается на головке. Я чувствую жаркое дыхание на коже. Эти пухлые губы обхватывают член и плавно скользят вверх и вниз. Рот Кайли мягкий и влажный. Я издаю короткий рык. Мне очень нравится, когда она делает минет. Она находит свой ритм, начиная с поддразнивания головки до расслабляющего и глубокого захвата. Вероятно, Кайли продвинулась на треть моей длины, дразня и лаская во всех нужных местах.

Даже не знаю, что заводит меня больше — Кайли, стоящая на четвереньках, или то, что она заглатывает мой член всё глубже и глубже. Я больше не могу наслаждаться видом её тела и начинаю терять контроль, когда ко рту присоединяется её рука. Кайли дарит волны наслаждения, чередуя рот и ладонь. Я чувствую, как мои пальцы то сжимают, то отпускают обивку дивана. С каждым движением Кайли ласкает всю длину члена.

Я испускаю очень громкий стон, потому что Кайли ускоряется, обрабатывая мою головку. Как будто знает, что я вот-вот кончу, и что важнее, ей это нравится. Я изливаюсь в её рот, но не за один раз. Я кончаю снова и снова, буквально теряя контроль над своим телом и разумом. Я даже не в состоянии открыть глаза.

Пытаюсь собраться и сфокусировать зрение. Поднимаю глаза. Кайли всё ещё сидит между моих ног.

— Вот это да, сегодня мне можно не ужинать.

— Чёрт, было много, да?

— Я даже представить не могла, что у тебя такие запасы.

— Я и сам не знал.

Кайли поднимается и собирает одежду.

— Это значит, что теперь мы можем идти спать?

Я беру пульт и выключаю телевизор. Мне смешно при одной только мысли, что мы можем заняться чем-то другим. Родительство — это непросто. Ричард ещё даже не ходит, но уже выматывает меня. Только что Кайли буквально высосала меня досуха, а завтра мне рано вставать и отправляться на ранчо.

— Не одевайся. Хочу обнимать тебя обнаженную всю ночь, — говорю я, застёгивая джинсы.

Просто обожаю смотреть на её голое тело. Это просто гребаное произведение искусства. Как и всё, что относится к Кайли.

— Только если ты будешь таким же.

Я соглашаюсь.

— Попробуй мне помешать, хотя на сегодня я всё.

Я киваю на член, хотя всегда считал его неутомимым.

— Круто, потому что я тоже.

Мы поднимаемся по лестнице, держась за руки, и я решаю, что завтра после обеда обязательно расскажу Кайли о своих чувствах. Я не хочу, чтобы она оставалась здесь только на пару недель. Если она готова принять моё предложение, то мне бы хотелось, чтобы она переехала ко мне навсегда.

Глава 14

НОА

Ничего не предвещало беды. Я собирался поработать на ранчо, затем вернуться, приготовить нам обед, а может, и выбраться на пикник. После чего предложить Кайли переехать. Вот такой у меня был долбаный план на день.

Всего один телефонный звонок, и всё полетело к чертям.

Ненавижу папашу, а Стефани в особенности. Если бы мои деньги не были завязаны на ранчо, я бы их просто отдал. Да как они смеют обвинять Кайли в собственных ошибках?

— Снова собираешься поступить со мной по-старому? — интересуюсь я у Кайли, пока она собирает вещи.

— Теренс заложил дом в кредит. И ни словом не обмолвился маме, — глубоко вздыхает она.

И мне приходит на ум вопрос: «Как вообще можно влюбиться в такого паршивца?»

Это, не говоря о том, как он развлекался не пойми с кем, пока мама болела. Он всё знал, но ему было плевать. Иногда, как только мне кажется, что отец изменился и перестал быть таким мерзавцем, он тут же откалывает очередной фортель. Горбатого могила исправит.

— Я же не работаю, а им нужно оплатить долг, либо они просто окажутся на улице.

— Твоя мать может пойти работать.

— Ты серьёзно? И кем же?

Кем-то, кто не объявляет себя личным менеджером Кайли, просто таскаясь с ней повсюду. Пусть займется нормальной работой, которая, собственно, у неё и была, пока Кайли не стала звездой.

Я обескуражено качаю головой. С Кайли говорить бессмысленно. Она уже всё решила. Ей пора уезжать, и я никак не могу её остановить.

— Я запишу песню и вернусь.

Мне смешно от одной мысли, что она так наивна. Кайли не просто запишет песню. Она вернётся к прежней жизни и славе.

— Что тут смешного? Тебе не кажется, что и мне тяжело?

— О, нет, я смеюсь совсем не над этим. Ты вернёшься и вспомнишь прежнюю сладкую жизнь. Чёрт возьми, да ещё в школе ты только и делала, что пела либо в группе, либо одна. Быть певицей — твоя единственная профессия. И ты мне говоришь, что вернёшься. «Я всё брошу, поеду жить на ранчо и растить чужого ребёнка».

Мотая головой, Кайли приближается ко мне. Я знаю, что она хочет меня обнять и убедить в обратном, но тут хнычет Ричард, и я ухожу к нему. Возможно, он снова уснет, но мне нужно побыть в его обществе, ощутить его запах, иначе я сейчас просто взорвусь.

— Ты несправедлив, Ноа. Я ничего этого не хотела.

Она устремляется за мной, но я не могу скрыть своих чувств. Годами эта женщина твердила, что не хочет иметь со мной дел. Я открылся ей и подпустил к себе, и вот теперь она плюёт мне в душу.

Не то, чтобы плюёт.

Скорее, гадит и испражняется в неё всевозможными способами.

— Забирай своё барахло и проваливай!

И с этими словами я захлопываю дверь перед её носом. Она стучится в дверь Ричарда и робко просит хотя бы попрощаться.

Кайли ждёт у двери, несколько раз стучится с мольбой. И я уже готов распахнуть дверь, как слышу её разговор по телефону и слова, заставляющие меня передумать.

— Я уезжаю прямо сейчас!

Мне всё равно, с кем она говорит. Пусть уходит. Фантазии Кайли, что она вернётся, пусть будут теперь её головной болью, а не моей. Кайли не вернётся, и ей это известно. Так же, как, впрочем, и мне.

* * *

Укладывая Ричарда спать, я раздумываю, не пойти ли мне с ним прогуляться. Решаю, что прогулка в коляске на свежем воздухе будет полезна нам обоим. Я сам заснул с ним на руках, после того, как за Кайли закрылась дверь.

Кто бы мог подумать, что буря чувств может так здорово утомить!

Я не считал так до настоящего момента.

— Мы с тобой подышим свежим воздухом, — объявляю я ребёнку, кидая телефон на диван и направляясь к выходу.

Мартин сказал, что позже привезёт своих детей, и мы отправимся в парк. Но Дэн уже сообщил мне истинную причину визита Мартина. Он наконец-то выставил Джиа. Не скажу, что я расстроен, потому что это не так, но мысль о том, что мой друг наконец-то взял свои яйца в кулак, очень мне по душе. При таком раскладе у нас на двоих теперь трое детей, и мы можем организовать детский сад.

Эта идея меня очень веселит.

Маленький Ричард то хохочет, то улыбается. Чёрт, он просто в отличном настроении. Интересно, надолго ли его хватит. Как только он поймёт, что Кайли больше нет, его улыбка превратится в гримасу.

Я обмазал младенца солнцезащитным кремом и направился к лестнице. Надо захватить ключи и коляску. Я подхватываю сына и иду к двери. Открыв её, я просто отказываюсь верить в то, что вижу, и застываю с рукой у дверного звонка.

Я узнаю её сразу.

— Кэнди?

Приветственный взмах.

— Привет, Ноа. Это тот, о ком я думаю?

Она улыбается, наклоняясь к Ричарду в коляске. Он равнодушно смотрит на неё, как делает всегда, когда перед ним незнакомец, что-то из серии «что это за хрен с горы». Кайли утверждала, что это Ричард унаследовал от меня, но я всё-таки надеюсь, что нет.

— Вау, прошло…

— Четыре недели.

— Четыре долгих недели.

Я вздыхаю, думая, что же ей сказать. Я знал, что этот день придёт, но ждал его на несколько месяцев позже. Или даже лет. Но никак не недель.

— Можно войти? — спрашивает она.

— Мы собирались на прогулку. Присоединяйся, — без стеснения отвечаю я.

Я улыбаюсь, хотя, на самом деле, я устал. От того, как ушла Кайли, остался неприятный осадок. Мне стоило проявить сочувствие и поддержку и признать, что я веду себя как скотина. Как же меня бесит эта штука под названием «гордыня», которая всё время встаёт на моём пути.

— Хорошо.

Кэнди улыбается, всё ещё пытаясь привлечь к себе внимание Ричарда, но он не реагирует.

— Он меня как будто не узнаёт, — разочарованно произносит она.

Я присматриваюсь к ней, теперь она выглядит гораздо старше, чем тогда в Вегасе. Словно резко повзрослела за короткий промежуток времени. С другой стороны, сейчас она полностью одета в джинсовую одежду, без макияжа. В Вегасе на ней было куда больше краски, чем одежды.

— Хорошо выглядишь, — говорю я, избегая того факта, что она расстроена, потому что бросила сына на незнакомца на целый месяц, и теперь ждёт, что он будет ей радоваться.

Но и меня отцом года, конечно, не назовёшь.

— Да, мне теперь гораздо лучше. Я легла в клинику для лечения от алкогольной зависимости и поняла, что столько всего могу дать ребенку. И я не должна была думать, что не смогу стать той матерью, которой хотела быть Ричарду.

В ответ раздаётся лишь шум наших шагов по дорожке из гальки, и я понимаю, что стоит пойти быстрей и перейти на асфальтовую дорогу, которую я специально сделал для Ричарда, чтобы ему было удобнее спать в коляске. Я прошёл несколько метров, и передо мной пронеслось воспоминание, как я гуляю несколько километров, чтобы Кайли могла бежать и толкать коляску одновременно.

— Я была в опасном месте. Я подумала, что Ричарду будет лучше с тобой. У тебя же есть деньги… — произносит Кэнди слова, которые я ждал от неё с самого начала.

— Как и у тебя, раз ты столько времени провела в клинике.

— Да, я поступила неправильно. Это факт. Но и ты был в Вегасе просто, чтобы развлечься, — огрызается она.

Мы остановились, потому что Кэнди приводит меня в бешенство.

— И поэтому ты сбросила на меня своего ребёнка?

Я имел в виду «нашего», но почему-то вдруг он превратился именно в «её ребёнка».

Она удивлённо качает головой.

— Вот это да! Ты так к нему и не привязался? В таком случае, я могу его спокойно забрать.

— Ты просто эгоистичная сука. Сначала ты беременеешь и даже не думаешь мне об этом сообщить. — Я начинаю махать руками. Я ужасно зол, просто взбешён. — Потом ты скидываешь его на меня. А в конце концов, когда тебе стало лучше, то просто приходишь, как ни в чём не бывало, чтобы забрать его.

Вдруг Кэнди с такой силой залепляет мне пощёчину, что будь я каким-нибудь говнюком, то дал бы сдачу. Но нет. Я сдерживаю себя.

— Забирай своего отпрыска и проваливай отсюда!

Я направляюсь к дому.

— А его вещи?

— Пойдёшь и купишь ему новые на свои долбаные деньги! — выплёвываю я.

У неё есть деньги и Ричард. У Стефани и папы есть Кайли. Пусть они все от меня отвяжутся, и я бы смог вернуться к своей прежней жизни, до того момента, когда они явились в неё, перевернув вверх дном.

Свобода!

Глава 15

КАЙЛИ

Я проехала уже много километров, но по-прежнему смотрю на телефон. Всего один звонок, и я примчусь к Ноа обратно. Блин, я даже тачку оставлю. Мне она не нужна. Только он. Но ему так не кажется. Я не подхожу ему. Но должен же быть способ. Я просто обязана его найти. Я сосредотачиваюсь на вождении.

Поездка долгая, но я знаю, что разберусь. Я вынуждена это сделать. Целых три года играла в прятки с самой собой. Мне больше не хочется жить во лжи.

Я сразу направляюсь в студию на встречу с Джоном. В животе порхают бабочки. Мама думает, что сначала я приеду к ним с отчимом домой. Но штука в том, что я не могу. Сама мысль о том, что мне нужно их выручать, вызывает приступ тошноты. Я понимаю, что Ноа прав, но в отличие от него я не могу отвернуться от семьи.

Я не поехала домой и не привезла с собой маму. Решила, что будет лучше, если со всем справлюсь сама. Тогда я смогу придумать лучший план на будущее.

— Спасибо, что приехала. Я думал, ты уже не объявишься.

Я ещё даже не успела припарковаться, а Джон уже стоит внизу и ждёт меня.

— Ну, надо же, Джон. И я рада тебя видеть.

Он кивает.

— Оставим формальности на потом. Пока всё идёт неплохо. Ты похудела. Те песни, что ты прислала, просто превосходные, есть даже парочка отличных. Я должен знать, что ты снова с нами.

— Не совсем, — вздыхаю я.

Джон запаниковал.

— Ты просила шесть недель. Получила восемь. Теперь пытаешься увильнуть?

— Дыши глубже, Джон. Выслушай меня. На этом круге я хочу уйти в тень. Лейбл может подписать со мной договор на песни, а исполнит их уже кто-то другой. Мне как раз нравится именно писать. Я только теперь это поняла. Как только я перестала быть у всех на виду, мои дела сразу пошли в гору.

Джон в задумчивости уселся прямо на капот моей машины, словно осмысливая эту идею, а не сразу от неё отказываясь, как это было в начале.

Во всём этом есть смысл. Ко мне вернулось вдохновение, потому что я была вне поля зрения. Вдали от студии, где мне говорили, что можно, а что нельзя делать. Я здорово провела время вдали ото всех. Возвращаться обратно на этот путь позора я больше не хочу. Ни сейчас. Ни когда-либо.

— Ты поэтому приехала?

Я киваю.

— Сейчас ты заработаешь меньше, но потом будет больше. Ты же это понимаешь, да? У тебя будут все права, мы сможем подписать такой договор. Но реклама — это то, на чём артист зарабатывает основные деньги. Спонсоры и продукция. На это права ты передашь.

Я пытаюсь выглядеть расстроенной, но актриса из меня никакая. Всё будет отлично. Получать деньги — это здорово. Конечно, это привяжет меня к лейблу на более длительное время, но я буду жить на ранчо с Ноа.

— Мне кажется, на студии оценят эту идею, — пытаюсь я продать ему предложение.

— В принципе, тебя и так давно не было видно. Если подумать, то так даже лучше.

Господи, спасибо!

— Ладно, давай преподнесём им это соглашение сразу в утверждённой форме. Идёт?

Я чмокаю его в щёку.

— Если ты сделаешь это, Джон, то я всю жизнь буду тебя любить!

— А я тебя, если ты и дальше будешь писать такие бомбические песни.

Мы входим в переговорную. Все очень встревожены новостями. После того как Джон сделал объявление, в комнате висит тишина, а потом Трейси откалывает сумасшедший номер.

— Да, да! — кричит она. — Мне больше не придётся работать с этим лицом!

Все, включая меня, шокированы её порывом.

— С моим лицом как раз всё в порядке, это всё твой криворукий макияж! — выпаливаю я.

Меня достало переживать за её чувства, раз уж ей абсолютно плевать на мои.

— Тед, Джон, мы закончили?

— Похоже, что так… — говорят они, смотря друг на друга.

— Супер, мне пора на ранчо.

— Сегодня? — уточняет Джон.

— Пришлите мне документы, а я буду присылать вам песни. На этом всё.

В комнате началась суматоха. Все пытаются остановить кидающуюся на меня Трейси. Но мне плевать. Отправлю сообщение маме и Теренсу, когда буду готова. Прямо сейчас мне нужно вернуться на ранчо. Я обещала Ноа, и не собираюсь забирать свои слова назад. Мне как-то тревожно за него. На нём остался Ричард, и Ноа вёл себя со мной как большой ребёнок. Остаётся надеяться, что он не натворит глупостей из серии: «отдать Кэнди её малыша обратно».

Глава 16

НОА

Я пил, не просыхая вот уже несколько дней подряд, как избалованный ребёнок, которого строго ограничили в еде и запретили есть всё, что он видит. Я опустошил абсолютно все алкогольные запасы и даже ещё немножко. Открывая дверь, я соображал, кого ещё принесли сюда черти читать мне нотации из разряда «соберись, тряпка!».

Может, парни?

Только не это.

Я же просил их оставить меня топить моё горе. Мне надо ещё немного времени, а потом я вернусь к своим прежним загулам. Сейчас я представляю собой жертву саморазрушения. Да мой брат вообще так каждый день делает. И никто его не трогает. Все от него отвязались. Я попытался однажды поговорить с ним, пока он не завёл разговор про дедушку и не попробовал сыграть на моей совести. Да что не так с мужской частью нашей семьи? Абсолютно все — жадные паразиты!

— Ну чего?! — обозлился я на посетителя за дверью.

Увидеть Кайли я там никак не ожидал.

— Ноа, что случилось?

Я отступаю обратно в дом.

— Если пришла позлорадствовать, то уволь. Я не в настроении.

— Но почему? Потому что я уехала? Я же сказала тебе, что вернусь. Почему ты не слушал меня? Поездка была долгая, мне надо было отдохнуть, а потом я сразу же собиралась вернуться. Но мне пришлось разобраться со своей квартирой и выставить её на продажу.

Кайли преследует меня. Ненавижу, когда так делают. Я ухожу из комнаты, потому что не хочу нашего контакта, а не потому, что жду преследования.

— Ты та женщина, что твердила, чтобы я держался подальше, а потом, когда я успешно это делал на протяжении трёх лет, заявляет, что никогда этого не хотела. С чего бы мне верить твоим словам о возвращении? Помнишь, что я не понимаю женщин?

Вернуть слова Кайли обратно было дешёвой уловкой, но она стерпела.

— Ты заботишься о Ричарде в таком состоянии?

Она огибает меня и бежит по лестнице туда, куда мне не хотелось её пускать. Сам того не желая, я еле двигаюсь, потому что, когда ты толком не ел несколько дней, а только беспробудно пил, тело плохо управляемо.

Жалкое зрелище, потому что пока я поднимался, то несколько раз споткнулся.

— Ноа!

Увидев устроенный мной беспорядок, Кайли переходит на крик.

— Что с тобой такое?

Я падаю на колени, обозрев тот погром, который учинил в комнате сына: раскиданные подгузники, повсюду детская одежда, раздавленная бутылочка в кроватке.

— Ты сделал это, пока Ричард был тут?

Я, конечно, придурок, но не грёбаный псих.

— Нет, я сделал это после того, как Кэнди пришла его забрать. Ты ушла. Он тоже. Как удар под зад, о котором мне не нужно постоянно напоминать.

— Чёрт подери, да ты похож на Джейсона больше, чем думаешь.

Это были явно не те слова, которые мне хочется услышать. Мой братец несколько раз в жизни устраивал концерты. Например, на чёртовом ресепшене, когда умер дед. Он просто пошёл и уничтожил всю комнату, когда мы начали обсуждать наследство и тот факт, что дед всё оставил ему. Я обвинил его в том, что он пытался манипулировать дедом на смертном одре, поэтому он и заполучил все деньги. Бабуля тоже получила хорошую сумму, но далеко не столько, сколько Джейсон.