Открой свое сердце

5

Анабель была зла, очень зла. Тед вновь нарушил свое слово, а ведь дети так надеялись! Вот и Мэри-Энн сидит грустная и даже не хочет смотреть на облака, Анабель специально посадила девочку к иллюминатору, чтобы скрасить ей перелет.

Новый Тед – любящий отец – исчез так же быстро, как и появился. Уже в понедельник он уехал рано утром в свой офис, вернулся после ужина, пожелал детям спокойной ночи и скрылся у себя в кабинете. Попытки Анабель вытащить его из импровизированной крепости успехом не увенчались. Она махнула рукой и оставила переменчивого мистера Уилсоу в покое, надеясь поговорить с ним, когда они отправятся в полицию для дачи показаний. Но Тед отговорился важными делами и явился пред светлые очи сержанта Россанта в семь тридцать, когда Анабель только-только проснулась.

До пятницы Тед успешно избегал общества Анабель. Это становилось даже смешно! Они поменялись ролями. Раздражение Анабель медленно накапливалось, грозя Теду серьезными последствиями. К выходным ее терпение достигло предела. В субботу утром дети проснулись еще до восхода солнца и начали собираться. К семи утра все были готовы. Тед спустился к завтраку бодрый и подтянутый, схватил горячий тост, налил в чашку кофе и, пытаясь одновременно жевать и говорить, сообщил:

– Вам придется лететь одним.

В кухне повисло молчание. Весело переговаривающиеся дети замерли и недоуменно смотрели то на отца, то на Анабель. Анабель со стуком поставила чашку на блюдце, рискуя расколоть его.

– Что это значит?! – сердито спросила она.

– К сожалению, есть дела, требующие моего присутствия в Нью-Йорке. – Тед развел руками, положил недоеденный тост на тарелку, поставил чашку и поспешил к двери, явно собираясь сбежать.

– Но, папа, ты же обещал! – Мэри-Энн обиженно скривила губки, захлопала длиннющими ресницами, и в глазах ее появились слезы.

– Нехорошо нарушать свое слово, – мрачно сообщил Фрэнк. – Ты ведь обещал, что поедешь с нами.

Анабель лишь кивнула, подтверждая его слова, и выжидающе уставилась на Теда. Как он собирается выпутываться?

Тед тяжело вздохнул и покосился на Анабель, но она не собиралась помогать ему выпутываться. Он дал детям слово, он его нарушил, теперь пусть объясняется сам. И ведь Тед всегда говорил, что его слово тверже гранита!

– Понимаешь, Фрэнк, иногда ситуация складывается так, что приходится нарушать данное обещание… – Тед виновато развел руками. – В прошлый уик-энд я не знал, что появятся неотложные дела. У меня назначена важная встреча на следующую пятницу, и не я ее назначал. Нужно подготовить пакет документов, обговорить все с другими партнерами. Речь идет об очень большом заказе…

Тед чувствовал, что оправдывается, и при этом понимал: его слова ничего не значат для детей. Для них важно было одно: он пообещал и не сдержал слово.

– Так что придется вам подождать меня недельку, – закончил Тед.

– Ты честно приедешь через неделю? – недоверчиво спросила Мэри-Энн.

– Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы приехать к вам в следующую субботу, – поспешил заверить ее Тед. – Фрэнк, ну поверь мне!

Мальчик демонстративно отвернулся.

Тед поцеловал Мэри-Энн, взлохматил волосы на голове сына и пошел к двери. На пороге он остановился и посмотрел на Анабель:

– Мисс Лоуэлл, выйдите на минутку, нам нужно поговорить.

– Не слишком хороший пример, мистер Уилсоу! – ядовито сказала Анабель, когда вышла из кухни и плотно прикрыла за собой дверь: детям лучше не слышать, как они спорят.

– Я и сам это понимаю. Но заказ… – Тед виновато улыбнулся.

– Я все тверже укрепляюсь в подозрении, что бизнес для вас важнее собственных детей! – Гневу Анабель не было предела.

– Дорогая мисс Лоуэлл! Я совсем не похож на вас и не могу бросить все ради того, чтобы угодить детям.

– И не нужно. Достаточно было бы просто выполнять свои обещания. Это ведь вы предложили поездку во Флориду!

– Каюсь, грешен! – Тед усмехнулся, тщетно пытаясь перевести спор в шутку.

– Вы не на исповеди, мистер Уилсоу, а я не священник, чтобы отпускать вам грехи. Я не понимаю, как вы можете так поверхностно и безразлично относиться к собственным детям! Дал слово – взял слово… Вы и с деловыми партнерами так же поступаете?

– Бизнес это совсем другое дело…

– Действительно! – легко согласилась Анабель. – Совсем другое, и менее важное, чем дети.

– Ну, дорогая мисс Лоуэлл, перестаньте! Вы, право, вгоняете меня в краску!

– Это вы прекратите! – взорвалась Анабель. – Неужели для того, чтобы вы что-то поняли, вашим детям должна грозить смертельная опасность?

– Вы преувеличиваете, – легкомысленным тоном откликнулся Тед.

– К моему глубокому сожалению, я преуменьшаю.

– Мисс Лоуэлл, дорогая моя, у меня уже совсем не осталось времени. – Тед виновато пожал плечами. – Давайте закончим этот разговор через неделю на террасе тетиного дома? Оттуда открывается изумительный вид на океан!

Анабель устало покачала головой.

– Я уже не верю в то, что вы появитесь там через неделю, – призналась она. – Вдруг опять важная встреча с важным партнером?

Тед положил руки на плечи Анабель.

– Мисс Лоуэлл, я обещаю вам, что приеду через неделю. Поверьте мне!

– Значит, обещание, данное мне, гораздо важнее обещания, данного собственным детям?

Тед отпустил ее и отвернулся.

– Наверное, мне следовало сразу же все вам рассказать, мисс Лоуэлл. Но сейчас на объяснения нет времени. Обещаю, вы вскоре все поймете и, может быть, не станете так уж сильно ругать меня.

– Да, вы правы, сейчас не лучшее время для чтения нотаций, – согласилась Анабель. – Я просто очень хочу, чтобы вы поняли, как много значите для детей.

– Я это понимаю. Марк отвезет вас в аэропорт. Там я уже заказал для вас такси, так что вам не нужно ни о чем беспокоиться. Уже через три часа вы попадете в надежные руки моей дорогой тети Бетси.

– Э, мистер Уилсоу, как фамилия у вашей тетушки?

Тед недоуменно посмотрел на нее.

– Ну не могу же я к ней обращаться тетя Бетси! – Анабель смущенно развела руками. – Мне и так неловко, что я буду гостить у нее.

– Уверяю вас, дорогая мисс Лоуэлл, для смущения поводов нет. Тетя безмерно рада и внукам, и вам. И я уверен, она сразу же попросит называть ее тетей Бетси.

– И все же…

– Хорошо, Бетси – сестра моего отца. Она была замужем, но, после того как овдовела, вернула себе девичью фамилию. Этого вам достаточно?

– Боже, как все сложно! – фыркнула Анабель. – Я искренне надеюсь, что мы не слишком затрудним миссис Уилсоу.

Тед усмехнулся и взялся за ручку двери.

– Мистер Уилсоу! – окликнула его Анабель.

– Что-то еще?

– Постарайтесь все же приехать. Дети будут очень ждать вас. Не стоит их разочаровывать.

– Только дети? – спросил Тед, приподнимая бровь.

Анабель почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо, и поняла, что отвечать не нужно.

Какое безобразие! – думала она, глядя, как за Тедом закрывается дверь и как он, насвистывая, идет по дорожке и скрывается за углом дома. Безобразие! Мне следовало бы знать свое место. Я ведь только гувернантка, не более того.

Заплаканное лицо Сьюзи сразу же встало перед глазами Анабель. Она тяжело вздохнула и потерла виски.

Я совершенно запуталась! Я дала сестре слово отомстить Теду и в отличие от него умею выполнять обещания. Но лично я предпочла бы остаться в этом доме гувернанткой, и не более. Или все же?..

Он тяжело вздохнула и решила вернуться в кухню. Марк должен был приехать через десять минут.

– Вы часто бываете у Бетси? – спросила Анабель, садясь за стол и беря чашку с остывшим кофе.

Фрэнк повернул к ней голову и вдруг улыбнулся. Впервые после новости о том, что они отправляются без отца.

– Раз в год обязательно. И еще часто папа отвозит нас к ней на Рождество.

– Тебе нравится у нее?

– Конечно! Тетя Бетси хорошая: она разрешает нам купаться сколько хочется, у нее всегда можно смотреть телевизор!

– Ты сказал, что папа вас отвозит. Он тоже любит бывать у своей тети?

– Ага!

– Фрэнк, нужно говорить «да». А как же родители папы? Разве вы не видитесь с ними?

– Бабушка и дедушка нам не нравятся! – со свойственной ей прямотой заявила Мэри-Энн.

Анабель пожалела, что вообще затронула эту тему.

– Гм, наверное, это потому, что вы редко с ними встречаетесь, – пробормотала она, раздумывая, как бы перевести беседу в более безопасное русло.

– Мы с ними потому и встречаемся редко, – мрачно сказал Фрэнк. – Они приезжают раз в год на папин день рождения и все время дарят нам одни и те же игрушки: Мэри-Энн набор посуды для кукол, а мне – железную дорогу. У меня их уже штук шесть!

– Наверное, им просто кажется, что вы любите именно такие игрушки.

Фрэнк усмехнулся и вдруг стал очень похож на Теда, когда тот иронизировал. Просто удивительно, как точно мальчик воспроизвел мимику отца!

– Хорошо, – сказала Анабель, решив, что тему нужно просто закрыть. Мало ли какие странные отношения в семье Теда? – А тетя Бетси строгая?

– Нормальная, – сказала Мэри-Энн, – как вы.

Анабель поперхнулась следующим вопросом и недоуменно посмотрела на девочку.

– Ну, она разрешает нам то, что можно, и запрещает то, что нельзя, – попыталась объяснить Мэри-Энн.

– Можно купаться сколько хочется, можно играть в доме в прятки, – решил помочь сестре Фрэнк, – можно помогать ей по дому, ну и другие интересные вещи.

– А что нельзя? – спросила Анабель.

– Нельзя прыгать с обрыва в океан, можно разбиться. Нельзя одним уходить за ворота, можно потеряться, нельзя разговаривать с незнакомыми людьми на пляже… – Мальчик осекся и виновато посмотрел на Анабель.

– Вы ни в чем не виноваты, – спокойно сказала она. – Вы просто не могли знать. Это я и ваш отец должны были все предусмотреть. Но я думаю, эта история послужит всем нам хорошим уроком. А ваша тетя Бетси – молодец.

Мне кажется, Тед был прав, мы найдем с ней общий язык, мысленно добавила Анабель.

Домик Элизабет Уилсоу язык не поворачивался называть коттеджем, и уж тем более особняком. Это был именно домик: белый, сверкающий на солнце, с красной черепичной крышей, кружевными шторами на окнах и морем цветов на лужайке перед ним.

Анабель вышла из машины, помогла выйти детям и расплатилась с водителем, который уже успел сложить на каменной дорожке их вещи.

Тете Бетси жила не в самом Майами, и даже не в пригороде. Это было тихое местечко, отмеченное не на всякой карте. Даже удивительно, что во Флориде, всегда полной туристов и дельцов от турбизнеса, у самого океана еще остались такие чудесные тихие места.

Аромат океана делал воздух густым, его шептание манило. Анабель потянулась и подставила лицо солнцу. В Нью-Йорке солнце совсем другое!

Выскочив из такси, дети радостно загомонили, каким-то хитрым способом, явно известным только домашним, открыли калитку и бросились по песчаной дорожке в объятия пожилой приятной женщины. Анабель робко стояла у забора, глядя то на миссис Уилсоу, то на смеющихся детей, то на багаж, который таксист выгрузил у калитки.

Фрэнк и Мэри-Энн повисли на женщине, обнимая и целуя ее. Всего один раз Анабель видела, чтобы дети так искренне проявляли свои чувства. Но об этом ей вспоминать не хотелось. Она и не думала, что эти двое, слишком серьезные для своего возраста, слишком хмурые, вообще могут смеяться от радости!

– Что же вы стоите, милочка?! – Миссис Уилсоу спешила к Анабель, придерживая повисшую на ней Мэри-Энн и обнимая за плечи Фрэнка. – Как вы уже поняли, я тетя Теда. А вы знаменитая мисс Лоуэлл.

– Какая же я знаменитая? – Анабель окончательно смутилась и растерялась.

– Тед мне все уши прожужжал про вас! – поделилась пожилая женщина. – Каждый вечер как ни позвонит: мисс Лоуэлл то, мисс Лоуэлл это…

Фрэнк и Мэри-Энн рассмеялись, глядя на покрасневшую и растерянную гувернантку.

– Да не краснейте вы! Тед говорил о вас только хорошее. Мне даже показалось, что у вас нет никаких недостатков. Особенно для него.

Миссис Уилсоу подмигнула Анабель, отчего Анабель пришла просто в отчаяние. Ну разве можно выставлять ее такой дурочкой перед детьми? И все же хозяйка белого домика ей понравилась с первого взгляда.

– Какая же я ужасная хозяйка! Гости приехали, а я их держу на пороге! Идемте в дом. Будем обедать. Я как раз все приготовила. Ух, какая жара! Кстати, мисс Лоуэлл, зовите меня тетей Бетси, мне это будет очень приятно.

– Хорошо. Тогда вы зовите меня Анабель.

– Какое чудесное имя! – восхитилась тетя Бетси. – Мама зовет вас Бель? Ну конечно, Бель! Ведь по-французски это значит «красавица». – Тетя Бетси вновь подмигнула и тепло улыбнулась Анабель.

Смущение вдруг исчезло, Анабель расслабилась и поняла, что даже без Теда отдых будет удачным. Но если бы он был рядом… Она немедленно взяла себя в руки и приказала себе не думать о Теде. Ни к чему. Есть дети, есть чудесная тетя Бетси, что ей еще нужно? Она ведь уже смирилась с тем, что мужчина ее мечты просто не существует.

Да и Тед Уилсоу на мужчину мечты не тянет, подумала Анабель. У него куча недостатков: спесивый, легкомысленный, безответственный, самовлюбленный! Анабель была готова поспорить, что он не умеет любить, а лишь коллекционирует победы над женщинами.

– У вас такой вид, будто вы вспоминаете моего племянника, – вдруг сказала тетя Бетси.

– А как вы… – начала Анабель, но тут же запнулась и виновато посмотрела на нее.

– Проще простого! – отмахнулась тетя Бетси. – Фрэнк, оставь чемодан в коридоре, я потом разберу ваши вещи. А сумку мисс Лоуэлл мы отнесем в спальню с балконом. А сейчас мыть руки – и за стол!

Дети убежали.

– Так о чем мы говорили, Анабель? – Тетя Бетси хлопнула себя по лбу. – Вот она, старость! Ах да, о моем племяннике. Вы наверняка думали о том, какой он самовлюбленный, спесивый болван?

Анабель вновь мучительно покраснела.

– С этим сложно спорить, – спокойно продолжила тетя Бетси. – Но если бы нашлась женщина, которая смогла бы разглядеть под всем этим бахвальством и позерством истину… Она бы стала самой счастливой женщиной на земле. Да перестаньте же вы краснеть! Неужели вы никогда не сплетничали о мужчинах?

Анабель покачала головой.

– Мне всегда казалось это… недопустимым, что ли?

– О, тогда я вас многому научу! – оживилась тетя Бетси. – Мы перемоем косточки моему дорогому племяннику, и я вам расскажу про него все, что знаю.

– Я думаю, это будет излишним, – твердо сказала Анабель. – Я гувернантка детей мистера Уилсоу, и не более того.

– Почему же вы, молодежь, так любите себя обманывать? Ладно, кто ты Теду, мы обсудим потом. Ты собираешься мыть руки? – Тетя Бетси легко перешла на «ты», и Анабель восприняла это совершенно естественно.

– Но я же не знаю, где ванная комната. – Анабель совершенно растерялась, ею уже давно никто не пытался командовать.

– Прямо по коридору и налево.

Анабель пошла в указанном направлении, и только через несколько секунд поняла, что безоговорочно подчинилась этой женщине. Неудивительно, что Фрэнк и Мэри-Энн у нее как шелковые!

– Честное слово, тетя Бетси, я не имею ни малейшего понятия, зачем Тед отправил меня к вам вместе с детьми! Когда есть вы, гувернантка совершенно не нужна.

– Ты права, – не стала спорить тетя Бетси. – Я бы отлично справилась с детьми, но я очень рада тому, что ты приехала. Мне хоть есть с кем поговорить! Спасибо племяннику.

Никакому режиму жизнь в доме тети Бетси не подчинялась: каждый вставал во сколько ему хочется, ложился, когда глаза начинали слипаться. Но, к безмерному удивлению Анабель, распорядок дня установился сам по себе. Они просыпались на рассвете, едва солнце начинало подниматься над океаном, и шли купаться, потом завтракали с отменным аппетитом, а после вновь шли к океану и уходили, когда солнце начинало палить так сильно, что ни шляпы, ни зонты не спасали. Перекусывали чем-нибудь легким и устраивались в гостиной, чтобы почитать или посмотреть интересный фильм. Эти посиделки заканчивались тем, что бодрствовать оставалась только тетя Бетси. Проснувшись, они вновь шли купаться, загорать и строить замки из песка. Едва солнце пряталось, дети безропотно шли домой.

Уложив детей спать, Анабель и тетя Бетси садились в плетеные кресла, что стояли на террасе, пили чай и говорили обо всем на свете. Анабель было легко с пожилой женщиной, как ни с одной подругой. Они сразу же нашли общий язык, а главной темой их разговоров были, конечно, Фрэнк и Мэри-Энн.

– Я не понимаю их мать! – горячо сказала Анабель. – Фрэнк и Мэри-Энн прелестные дети: умные, воспитанные, ласковые – что еще нужно?

– Нам с тобой никогда не понять Луизу и подобных ей, – спокойно ответила тетя Бетси.

– Ну хорошо! А Тэд? Я просто вне себя! – призналась Анабель. – У него ведь дети всегда на последнем месте!

– Ладно, не переживай, я надеюсь, Тед еще не потерян для отцовства.

– А я в этом не уверена.

– Если бы ты знала его отца, то думала бы совсем иначе. Вот ты удивляешься, как Луиза смогла бросить детей? Да очень просто! Так же, как мать Теда, как его отец. Ведь едва они поняли, что я привязалась к малышу, что готова возиться с ним, сразу же отдали Теда мне. Я ведь его воспитывала. Он мне не просто племянник, он мне сын. Смешно, он в детстве даже называл меня мама Бетси. Это потом, когда подрос, он вдруг решил, что мне неприятно это слышать, а у меня сердце каждый раз удар пропускало, когда он так говорил. Но не просить же… – Она помолчала. – А когда ему исполнилось восемь, Теда у меня отняли. Отдали мальчика в замечательную школу! – В голосе тети Бетси была обида и горечь. – Мальчик там проводил десять месяцев, потом родители забирали его на неделю и вновь отдавали мне. А я ведь знаю, ему там было плохо, но он делал вид, что все нормально, лишь бы меня не расстраивать.

– Может быть, в этой школе Теду и правда было не так плохо? – осторожно спросила Анабель.

– Ты сама-то в это веришь? А мой брат так ничего и не понял, удивляется теперь, почему это Тед ему не звонит, не пишет, не приезжает, он ведь столько денег в сына вложил! А нужно любовь в детей вкладывать, любовь. Я брату это постоянно говорю, а он и на меня обижается, трубку бросает. Я уж не говорю ему, что мне Тед звонит каждый вечер, спокойной ночи пожелать.

– И сейчас звонит?

– А как же. Спрашивает, как у вас дела. Когда ты детей укладываешь.

– Но почему тогда… – Анабель замолчала. Сколько можно задавать одни и те же вопросы? Что удивительного в отношениях Теда с детьми? Он копия своего отца. Жаль только, что у Теда нет такой замечательной сестры, как тетя Бетси.

– Почему детям не звонит? – закончила вопрос тетя Бетси. – Дурак потому что!

– Пример отца? – иронично спросила Анабель.

– Конечно, родители Теда во многом виноваты, да и не только в них дело… Наверное, Тед захотел бы, чтобы я рассказала. Сам он еще долго не сможет. Вот ты все спрашиваешь, как же Луиза могла бросить детей? Да очень просто! У нее вообще ни чести ни совести. Тед ее любил по-настоящему. И вот однажды приезжает и сообщает, что женился. Я спрашиваю: как, почему? Ведь не собирались. А он говорит, что отцом скоро станет, и улыбается как-то скованно. Я сразу же поняла, что он лгать мне пытается: делает вид, что рад, а на самом деле ему плакать хочется. Конечно, я начала расспрашивать, что да как!

Тетя Бетси немного помолчала, и Анабель не решилась ее прерывать. Она вообще не решилась бы прервать ни одного рассказа о Теде, хотя себе в этом бы не призналась ни за что.

– Но он тогда так ничего и не рассказал, отшутился. А потом родился Фрэнк. Я так радовалась, приехала в гости, и тут вижу: все повторяется. Тед к ребенку не подходит, Луиза форму восстанавливает в дорогих салонах, Фрэнк няне предоставлен. Я Теда обругала, предложила забрать мальчика, раз уж ему сын не нужен. А Тед сказал, что мне уже тяжело будет с малышом. Правильно, конечно. Мне тогда уже шестьдесят шесть было.

Анабель, не веря, посмотрела на тетю Бетси. Неужели этой энергичной деятельной женщине семьдесят шесть лет?

– В общем, я уехала, долго с Тедом не разговаривала. Но постепенно отношения восстановились, мы ведь друг друга очень любим. А потом вдруг Тед приезжает какой-то потерянный, расстроенный, впервые тогда Фрэнка мне привез, и говорит, что Луиза опять беременна. Я его отругала, мол, радоваться надо, а он попросил за Фрэнком присмотреть и уехал. Фрэнку тогда уже почти три года было, все проще, чем с грудничком. Я еще удивлялась, что Луиза ни разу не позвонила узнать, как сын, а Тед, когда звонил, сам о мальчике не спрашивал. Родилась Мэри-Энн, и все повторилось: Тед мрачнее тучи, малышка никому не нужна. Я долго уговаривала Теда детей мне отдать, он все не соглашался, так и не согласился, только летом малыши ко мне и приезжают. Рассказывают, как им дома живется. Что есть мать, что нет. Знаешь, я даже думаю, что сейчас, когда Луиза ушла, детям лучше. Мама дома – хочется и ласки и внимания, а нет ее на глазах, они и не вспоминают. Да и отец не лучше! Раз в неделю мельком увидит, об оценках спросит – и все воспитание.

Огромные звезды сияли на черном бархате неба. Они казались Анабель слезинками, детскими слезинками.

– В чем дело я поняла только два года назад. Тед ко мне приехал опять чернее тучи. Я уж думала к рождению очередного внука готовиться. Но нет, он сказал, что разводится с Луизой, дети остаются с ним. Я обрадовалась, чем такая мать, лучше уж Тед.

Анабель хотела возразить, но тетя Бетси жестом остановила ее.

– Это я сейчас понимаю, что Тед лучше. А тогда накричала на него, сказала, что своих детей любить надо, родная кровь ведь! И вдруг Тед сел, лицо руками закрыл и расплакался. Он и мальчиком-то не плакал, а тут вдруг взрослый мужчина… Я спрашиваю, в чем дело, а он мне отвечает: «Когда родная кровь – любить просто, а когда чужие? Каждый раз, когда их вижу, сразу же об изменах Луизы вспоминаю».

Анабель показалось, что все звуки вдруг пропали, растворились в темноте ночи.

– Тед давно подозревал, что дети не его, – продолжила тетя Бетси. – Знал наверняка, что Луиза ему изменяет, а года два назад сделал генетическую экспертизу и теперь точно знает: дети его только по документам. Такая вот история.

Анабель молчала, не зная, что сказать, да и нужно ли что-то говорить. Теперь было понятно, какового Теду: каждый день видеть результат предательства любимой женщины.

– Да, вот такая история, – повторила тетя Бетси. – И все же мне кажется, что Тед любит их. Вот если бы он сам себе позволил это чувство…

– С чувствами у него плохо, – улыбнулась Анабель.

– Тебе в любви признавался?

– Что вы такое говорите, тетя Бетси! – возмутилась Анабель. – Я просто гувернантка.

– Ой не просто! – Тетя Бетси хитро прищурилась и улыбнулась. – Ну да это вы сами разбирайтесь. Ладно, спать пора. Ты идешь?

– Нет, – откликнулась Анабель, – я еще немного посижу.

– Ну, как знаешь, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Анабель, зная уже, что точно не уснет этой ночью.

Ну почему Тед сразу же не сказал мне, не объяснил? – думала она. А почему это он должен был раскрывать семейные тайны перед гувернанткой? Мало ли гувернанток в его доме было… Да, немало. Что же мне теперь делать? Как я смогу дать Теду надежду, а потом взять и все разрушить только из-за прихоти Сьюзи? Я учу его любить, кричу, топаю ногами, и все только ради того, чтобы бросить, отомстить? Как глупо! И все же что мне теперь делать? Может быть, лучше уйти, пока все не зашло слишком далеко? Я ведь чувствую, стоит нам с Тедом оказаться наедине, поговорить откровенно…

Анабель не успела додумать, что же тогда будет. Шорох шин останавливающейся у дома машины отвлек ее. Анабель с неохотой покинула кресло и вышла на лужайку перед домом, прихватив попавшиеся под руку грабли.

– Дорогая мисс Лоуэлл, разве так встречают дорогих гостей?

– Мистер Уилсоу! – Анабель раздраженно отбросила грабли. – Почему вы не предупредили?..

– Вы же сами требовали, чтобы я как можно быстрее к вам приехал! – возразил Тед. Он захлопнул дверцу такси и вошел во двор. – Как тетя Бетси? Как… дети?

Теперь-то Анабель понимала причину этой легкой дрожи в голосе!

– Почему вы мне не рассказали? – спросила она.

Тед бросил сумку, запрокинул голову и несколько секунд рассматривал звездное небо.

– Пойдемте к океану, – наконец сказал он. – Кажется, нам нужно серьезно поговорить.

Анабель кивнула. Тед взял ее под руку и объяснил, пресекая возможный протест:

– Я здесь все детство провел, каждый камень знаю, и не хочу, чтобы лучшая в мире гувернантка сломала себе ногу.

– Жаль, что я для вас просто гувернантка! – съязвила Анабель и простонала: – Ну почему при вас я не могу держать язык за зубами?..

– Я сожалею только об одном: что при мне вы все еще держите себя в руках.

– Мистер Уилсоу, вам кто-нибудь говорил, как вы невыносимы? – поинтересовалась Анабель. – Вы ведь хотели поговорить, а все опять сводится к перепалке.

– Вы как всегда правы, дорогая мисс Лоуэлл. И не просите, чтобы я звал вас по-другому. Вы всегда будете для меня дорогой мисс Лоуэлл.

– Неисправим! – буркнула Анабель.

Они вышли на берег океана. Луна прокладывала серебристую призрачную дорожку за горизонт. Ветер стих, и волны чуть слышно бились о берег, ласкаясь к нему.

– Ночами я убегал из дома и приходил сюда смотреть на луну, – тихо сказал Тед. – Мне казалось, что об этих вылазках никто не знает, но сейчас я думаю, тетя Бетси всегда знала, где я и что делаю. Она всегда все знает или догадывается, потому что любит меня.

Тед одной рукой обхватил плечи Анабель и прижал ее к себе. Она не стала сопротивляться.

– Я любил Луизу, страстно, безумно, и мне нужно было тысячу раз обжечься, чтобы понять, что это за женщина. А когда я понял, было поздно: Луиза в слезах умоляла жениться на ней, иначе отец выгнал бы ее из дому. Все знали, что я встречаюсь с Луизой, доказать что-то было невозможно, да и потом мог ли я быть уверен, что ребенок чужой? Я женился и через месяц понял, что совершил ужасную ошибку, но все еще надеялся, что ребенок мой. Едва взяв Фрэнка на руки, я понял: надежды тщетны. – Тед тихонько фыркнул. – Не спрашивайте меня, почему я, глядя на младенца нескольких часов от роду, понял, что это не мой сын. Если бы вы только знали, Анабель, как тяжело мне было получить этому подтверждение! Потом родилась Мэри-Энн, и я развелся с Луизой. Едва девочке исполнилось пять лет, я провел генетическую экспертизу, мне нужно было знать наверняка. Удивительно, но, получив ответ, я успокоился. Можно было отказаться от детей, вернуть их матери, но за два дня до получения результатов я встретил Луизу на вечеринке, и так противно стало, до дрожи, я понял, что не смогу вернуть ей детей. Понял, что люблю их.

Анабель удивленно подняла на него глаза.

– Не смотрите на меня так! – усмехнулся Тед. – Я вовсе не чудовище, как вам казалось. Пока дети были совсем крошками, я проводил с ними много времени, мне нравилось возиться с малышами, просто они не запомнили. Но чем старше они становились, тем сильнее проявлялись чужие черты, и ладно бы только это! – Тед махнул рукой. – Страшно мне было оттого, что проявляются черты Луизы. Вы ведь заметили, как сильно дети похожи между собой?

Кивка было вполне достаточно, Анабель боялась прервать Теда.

– Но еще сильнее они похожи на Луизу. Видеть ее в детях и не видеть себя было мукой, и я начал отдаляться, я боялся выгореть дотла и, сам того не понимая, поддерживал этот огонь. Как я красиво заговорил! А на самом деле не было ничего красивого, просто страх, страх еще раз пережить муки любви, предательства, страх отдать этим детям, ее детям всего себя и не получить ничего взамен. Луиза была ошибкой, и эта ошибка мне дорого стоила, но ничему не научила. Тетя Бетси и вы твердите, что я не умею любить. Умею, дорогая моя мисс Лоуэлл, еще как умею, вот только боюсь! А если точнее – боялся. – Тед сильнее прижал Анабель к себе, словно боялся, что она исчезнет в обманчивом лунном свете. – А потом вы ворвались в нашу жизнь словно ураган. Вы меня обвиняли, вы показывали, как можно любить чужих детей, как можно отдавать им все без остатка, и я словно очнулся. Помните, цветы и конфеты, ужин в ресторане? Я вовсе не издевался над вами, не преследовал с намерением соблазнить бедную гувернантку! Я пытался показать вам, как много вы для меня значите. Но и тут вы мне щелкнули по носу: «Цветы, подаренные без души, не радуют» – так, кажется? Честное слово, дорогая моя мисс Лоуэлл, я старался как мог! Я ведь и в работу с головой уходил лишь потому, что боялся остаться один на один со своими мыслями и подозрениями, позже это просто стало привычкой. Впрочем, сейчас это не важно. Потом было похищение детей, ужасно, что именно оно открыло мне глаза: я понял, как сильно люблю малышей и как боюсь их потерять, и еще я понял, как вы стали нужны мне за эти две недели. Я словно наркоман не мог прожить без вас и дня. Знаете, почему я отказался поехать вместе с вами? Да просто потому, что испугался! – Тед вдруг рассмеялся. Это был смех свободного человека, человека, который понял себя и может теперь посмеяться над собой. – Я испугался этого чувства, того, что все может повториться. А еще я испугался того, что вы вытеснили Луизу, вымели воспоминания о ней, боль утраты, обиду и стыд, как хлам и мусор. Единолично воцарились в моей душе. Опять пафосно и глупо, как вы считаете?

– Ничего я не считаю. – Анабель тяжело вздохнула. – Помните, мы с вами как-то договаривались: вопрос за вопрос?

Тед кивнул.

– Теперь откровенность за откровенность. Я вовсе не случайно оказалась в вашем доме. Я… я должна была влюбить вас в себя, а потом бросить у алтаря.

– Ваши намерения мне были ясны еще с первого дня, – спокойно сказал Тед. – Я, кстати, хотел сказать вам, что вашей сестре, очаровательной Сьюзи, не удалось того, что удалось вам, скромной школьной учительнице. Слава богу, что вы не попытались очаровать меня! Уж простите, но это не ваше. Вы берете душевной красотой. Кстати, Сьюзи оказалась умнее, чем я думал, и отлично успела узнать меня.

– Откуда вы знаете, что я сестра Сьюзи? – спросила ошеломленная Анабель.

– Дорогая мисс Лоуэлл! Неужели вы думаете, что я подпущу к своим детям кого попало? Едва вы появились в списке соискателей, я сразу же навел справки и выяснил, что ко мне придет сводная сестра моей бывшей невесты. Честно скажу, мне было интересно. Правда, я вас представлял совсем другой…

– Более похожей на Сьюзи?

– Да.

– Она у нас красавица. Иногда я ей завидую.

– Прекратите говорить глупости! – потребовал Тед. – Вы в сто раз прекраснее Сьюзи!

– Спасибо, но ведь я смотрю в зеркало…

– У вас дурацкие зеркала. – Тед повернул ее лицом к себе и легонько встряхнул. – Чтобы я больше не слышал таких глупостей. Ваша семья привила Сьюзи с детства мысль о ее исключительности, и вы сделали из старшей сестры няньку и первую фанатку. Но я вижу, я знаю, что вы красивее. И дело не в пропорциях, не в цвете глаз. Дело в том, что в этих глазах. В ваших я увидел спасение.

Он наклонился и прикоснулся к ее губам. К чему лишние слова? Они еще успеют наговориться! Но Анабель проворно высвободилась и положила ладонь на его губы.

– Но… но ведь я тоже хотела предать вас! Хотела отомстить за сестру.

– Это была ее идея? Впрочем, я задаю глупые вопросы. Вы на такое просто не способны. А вы знаете, дорогая моя мисс Лоуэлл, что это мне стоило бы мстить Сьюзи? Я ведь почти поверил в ее любовь, в то, что рядом с ней призрак Луизы покинет меня. И все повторилось! Спросите у своей сестры, кто такие Уильям, Крейг и Скотт? Хотите, я скажу вам? Это те из ее любовников, с кем она встречалась последний месяц.

Анабель отшатнулась.

– Нет! – вскрикнула она, уже зная, что Тед говорит правду. – Как же так?..

– Вы слишком избаловали ее.

– Мама тоже так говорит, и Аден… Я так виновата перед вами, мистер Уилсоу! Я и вся моя семья.

– Не пытайтесь искупить вину за других. А ваша семья виновата не передо мной, а перед Сьюзи, но это искупится тем, что ваши родители вырастили такое чудо, как вы. Дорогая мисс Лоуэлл, на берегу никого нет, можете считать, что мы одни на всем белом свете, ведь океан, звезды и песок не считаются. Стоит ли вспоминать об ошибках? Главное, что я не совершил самую страшную ошибку, из-за глупого, необоснованного страха не отказался от вас.

– И вовсе он не был необоснованным, – отчаянно сказала Анабель. – Я ведь хотела предать вас.

– Но не предали. Скажите честно, вы бы довели дело до конца? Смогли бы?

Анабель покачала головой.

– Знаете, наверное, за это я и полюбил вас. Вы не способны на подлость, на предательство. Вы сама любовь. Вы созидаете, а не разрушаете. Я люблю вас, Анабель, люблю! И не боюсь об этом сказать. Неужели вы такая трусишка?

Анабель рассмеялась.

– Я не самая умная женщина на свете, мистер Уилсоу. И тоже запрещала себе любить, а теперь мне все равно. Пусть Сьюзи сама разбирается со своими обидами, она уже не маленькая.

Анабель сделала шаг и робко прикоснулась к его губам. Один раз она уже пробовала эти губы на вкус, но тогда это был совсем другой поцелуй. В нем была поддержка, защита – а сейчас чувственность и обещание.

Когда они добрались до дома, солнце уже наполовину встало над морем. В кухне тетя Бетси и дети завтракали, появление Теда и Анабель ни у кого не вызывало удивления.

– Доброе утро, папочка! – поздоровались дети.

– Доброе утро, Тед, как я рада тебя видеть! – Тетя Бетси порывисто обняла его.

Тед счастливо улыбнулся.

– Позвольте представить, – сказал он, подталкивая вперед Анабель.

– Да мы вроде бы знакомы, – пробормотала тетя Бетси.

Дети смотрели на них во все глаза.

Тед улыбнулся:

– И все же. Это моя невеста, моя дорогая мисс Лоуэлл.

Анабель улыбнулась тете Бетси, Фрэнку и Мэри-Энн и прижалась к плечу Теда, понимая, что услышала самые прекрасные слова на свете.