Открытие ведьм

Глава 10

Я открыла дверь, все еще силясь стряхнуть с себя лед, которым сковал меня Мэтью. Автоответчик приветствовал меня мигающей красной цифрой 13, в голосовой почте мобильника было девять вызовов. Звонила Сара – шестое чувство сигналило ей о неприятностях в Оксфорде.

Не в силах сталкиваться сейчас с двумя всевидящими тетками сразу, я убавила звук на автоответчике, отключила звонки на обоих телефонах и залезла в постель.

Утром, когда я отправилась на пробежку, Фред показал мне пухлую пачку принятых им сообщений.

– Потом заберу! – крикнула я, а он показал мне большой палец.

Ноги несли меня по знакомым тропинкам через поля и болота к северу от города. Пробежка временно вытеснила угрызения совести за то, что я не перезвонила в Америку, и воспоминания о холодном взгляде Мэтью.

Я забрала сообщения, выкинула их в корзину и, оттягивая неизбежный звонок домой, принялась за утешительный ритуал выходного дня – сварила себе яйцо, приготовила чай, собрала вещи в стирку, разгребла накопившиеся бумажки. Больше дел нет – придется звонить. Там совсем еще рано, но шансы, что в доме кто-то спит, нулевые.

– Что ты себе думаешь? – с ходу осведомилась Сара.

– Доброе утро, Сара. – Я устроилась в кресле у холодного камина, задрала ноги на ближайшую книжную полку. Разговор намечался долгий.

– Никакое оно не доброе. Мы тут места себе не находим. Что у тебя там происходит?

Эм взяла трубку на втором аппарате.

– Привет, Эм. – Я половчее приткнула ноги – разговор будет еще дольше, чем я полагала.

– Этот вампир тебе докучает? – с тревогой спросила она.

– Не слишком.

– Мы знаем, что ты там развлекаешься с вампирами и даймонами, – вмешалась Сара. – Либо ты не в своем уме, либо случилось что-то по-настоящему скверное.

– Я в своем уме, и ничего скверного со мной не случилось. – Я скрестила пальцы, надеясь на лучшее.

– Ты всерьез думаешь нас одурачить? Мы же тоже колдуньи! Говори правду, Диана.

Зря надеялась.

– Не наседай на нее, Сара, – сказала Эм. – Не забывай, мы доверяем Диане. Она способна принять правильное решение.

Судя по затянувшейся паузе, не все были с этим согласны.

Сара только набрала в грудь побольше воздуха, но Эм ее опередила:

– Где ты была вчера вечером?

– На йоге. – Отвертеться от допроса я не могла, но отвечать кратко и по существу было все-таки в моих силах.

– На йоге? – переспросила Сара. – Почему ты занимаешься йогой вместе с этими созданиями? Ты же знаешь, как опасно знаться с даймонами и вампирами.

– Класс вела колдунья! – завелась я, вспоминая милую ласковую Амиру.

– Это была его идея, так ведь? – вновь вступила Эм.

– Да. Мы занимались у него в доме.

Сара презрительно фыркнула.

– Я тебе говорила, что это он, – сказала ей Эм и опять обратилась ко мне: – Я вижу вампира, стоящего между тобой и чем-то… не знаю чем.

– А я говорю тебе, Эмили Метер, это чушь! Вампиры не защищают колдунов! – отчеканила Сара.

– Этот защищает, – призналась я.

– Что? – хором ахнули Эм и Сара.

– Уже несколько дней. – Я прикусила губу, обдумывая, как бы все объяснить, и перешла к делу: – Началось все в библиотеке. Я заказала рукопись, и оказалось, что она заколдована.

Пауза.

– Заколдована… Книга заклинаний, ты хочешь сказать? – Сара – эксперт в этой области; самое ценное ее достояние – старинный колдовской том, передаваемый Бишопами из поколения в поколение.

– Не думаю. В ней не видно ничего, кроме иллюстраций на тему алхимии.

– Дальше! – Сара знала, что видимое в заколдованных книгах – далеко не самое главное.

– Текст кто-то заколдовал. В глубине страницы скользят какие-то строчки, одни поверх других.

Сара в штате Нью-Йорк со стуком поставила на стол кофейную кружку.

– Мэтью Клермонт появился до того или после?

– После, – ответила я.

– А почему ты не упомянула об этом, рассказывая о встрече с вампиром? – Сара не скрывала своего гнева. – Нельзя же быть такой беспечной, Диана, клянусь богиней! Что это за чары? И не говори, что не знаешь.

– У книги странный запах. И ощущение какое-то… неправильное. Я не могла открыть ее, положила на переплет ладонь… – Я посмотрела на свою руку, вспоминая, как мы с книгой сразу узнали друг друга, и наполовину ожидая увидеть свечение, о котором говорил Мэтью.

– И?.. – поторопила Сара.

– Она пощекотала мне руку, вздохнула и… расслабилась, что ли. Я почувствовала это сквозь кожу и дерево переплета.

– Как же ты сняла чары? Сказала что-то? Или подумала? – Любопытство Сары разгоралось с каждой минутой.

– Я ничего не делала, Сара. Книга мне была нужна для работы – я положила на нее ладонь, вот и все. Потом открыла ее, сделала кое-какие записи, закрыла и вернула библиотекарю.

– Вернула?! – Сарин телефон грохнулся на пол.

Я отодвинула трубку подальше от уха, но от тетиных красочных выражений это меня не избавило.

– Диана, ты слушаешь? – слабо пискнула Эм.

– Слушаю, слушаю.

– Я тебе удивляюсь, Диана Бишоп! – негодовала Сара. – Вернуть волшебный предмет, не изучив его досконально!

Тетя учила меня распознавать волшебные и заколдованные объекты и рассказывала, как с ними следует поступать. Не надо прикасаться к ним или двигать их, пока не поймешь, что это за магия. Чары бывают хрупкими, а на многих еще и защита.

– Что мне было делать, Сара? – стала оправдываться я. – Сидеть в библиотеке до посинения? Был вечер пятницы, мне хотелось домой.

– Что случилось, когда ты ее вернула?

– Было что-то такое в воздухе, – созналась я. – Вся библиотека как будто вздрогнула.

– Ты вернула книгу, и чары восстановились. – Сара выругалась еще раз. – Очень немногие колдуны способны накладывать чары, которые восстанавливаются после того, как были нарушены. Ты явно не с любителем имеешь дело.

– Этот выброс энергии и привлек их всех в Оксфорд, – внезапно осенило меня. – Не когда я открыла книгу, а когда чары стали на место. Я сталкиваюсь с созданиями не только на йоге, Сара, – в Бодли меня тоже окружают вампиры и даймоны. Клермонт пришел туда в понедельник вечером – он подслушал разговор каких-то двух колдуний и надеялся увидеть то, о чем они говорили. А во вторник библиотека так и кишела всевозможными нелюдями.

– Приехали, – со вздохом сказала Сара. – Еще до конца месяца даймоны начнут разыскивать тебя в Мэдисоне.

– Обратись за помощью к колдунам. – Эм старалась говорить спокойно, но я чувствовала, как ей тревожно.

– Как же, за помощью! Один колдун в коричневом твидовом пиджаке пытался залезть мне в голову – хорошо, что Мэтью его отпугнул.

– Вампир вмешался в отношения между тобой и другим колдуном? – пришла в ужас Эм. – Неслыханно! Только один из нас имеет право на это.

– Лучше бы спасибо ему сказала. – Мне, возможно, больше и не хотелось слушать нотации Клермонта или завтракать с ним, но благодарности он все же заслуживал. – Не знаю, что было бы, не окажись он там. Еще ни один колдун не вторгался ко мне таким образом.

– Может, тебе уехать из Оксфорда на какое-то время? – предложила Эм.

– Из-за одного невоспитанного колдуна? Ну уж нет.

Эм и Сара пошептались, прикрыв свои трубки.

– Все это мне очень не нравится. – По тетиному тону можно было предположить, что настал конец света. – Какие-то заколдованные книги, даймоны преследуют тебя, вампиры приглашают тебя на йогу, колдуны угрожают одной из рода Бишопов. Даже люди неизбежно что-то заметят, если вы будете продолжать в том же духе.

– Если хочешь остаться в Оксфорде, постарайся не бросаться в глаза, – поддержала ее Эм. – А лучше всего было бы вернуться ненадолго домой и переждать, пока все не уляжется. Раз у тебя больше нет рукописи, они, возможно, потеряют к тебе интерес.

Никто из нас не верил в такую возможность.

– Нет. Не стану я убегать.

– Это не бегство! – заспорила Эм.

– Именно бегство. – Стать трусихой в глазах Мэтью Клермонта? Нет, спасибо.

– Не может же он дежурить при тебе неотступно, лапочка, – грустно заметила Эм, прочитав мои невысказанные мысли.

– Надо думать, – мрачно поддакнула Сара.

– Я не нуждаюсь в помощи Клермонта. Уж как-нибудь сама о себе позабочусь.

– Этот вампир оберегает тебя не по доброте душевной, Диана, – сказала Эм. – Ему что-то от тебя нужно – придется тебе разгадать, что именно.

– Может, он в самом деле интересуется алхимией… или ему попросту скучно.

– Вампиры никогда не скучают, – ввернула Сара. – Тем более когда колдовская кровь близко.

С тетиными предрассудками бесполезно бороться. Мне очень хотелось рассказать ей про йогу, когда я на целый час освободилась от страха перед созданиями другого вида, – да нет, она не поймет.

– Ну хватит, – твердо сказала я. – Можете не беспокоиться: сближаться с Мэтью Клермонтом и листать заколдованные рукописи я больше не буду, однако из Оксфорда не уеду. Точка.

– Как знаешь, – сказала Сара, – только, когда ты там, от нас в случае чего тебе будет мало пользы.

– Знаю, Сара.

– И если тебе снова попадется волшебный предмет, обращайся с ним как колдун, а не как человек. – Первое место в Сарином списке человеческих недостатков занимали упрямое невежество и неверие во все сверхъестественное. – Отнесись к нему с уважением, а если не знаешь, что делать, – спроси.

– Обещаю.

– Не думала я дожить до того дня, когда Бишоп будет полагаться на вампира, а не на собственный дар. Моя мать, должно быть, в гробу перевернулась. Ты отреклась от себя, Диана, и вот тебе результат. Вбила себе в голову, что о колдовской крови можно просто забыть, но так не бывает.

Я повесила трубку, но атмосферу моей квартиры Сара отравила надолго.

На следующее утро я сделала несколько йогических упражнений. Свежезаваренный чай, пахнущий цветами и ванилью, содержал в себе ровно столько кофеина, чтобы не дремать днем и нормально спать ночью. Я поставила белый фарфоровый чайник, обернутый полотенцем, у своего кресла для размышлений, поджала колени и стала вспоминать все, что произошло на этой неделе. Память упорно возвращала меня к последнему разговору с Клермонтом. Неужели все попытки помешать магии просочиться в мою жизнь и работу оказались напрасными?

В случае каких-либо умственных затруднений я всегда воображала себе белый блестящий стол с фактами, рассыпанными на нем, как кусочки головоломки. Это снимало напряжение и делало работу чем-то вроде игры.

Теперь я высыпала на стол события минувшей недели: «Ашмол-782», Мэтью Клермонта, Агату Уилсон, колдуна в твидовом пиджаке, ходьбу с закрытыми глазами, нелюдей в Бодли, «Ноутс энд квайериз», йогиню Амиру. Я крутила все это так и сяк, но в моем пазле недоставало многих частиц, и картинки не получалось.

Иногда выбранный наугад фрагмент помогал мне вычленить самое важное. Я взяла воображаемыми пальцами один из кусочков, ожидая увидеть «Ашмол-782», и на меня глянули темные глаза Мэтью Клермонта.

Чем он так важен, этот вампир?

Кусочки пазла начали двигаться сами собой, да так быстро – не уследишь. Я хлопнула по столу воображаемыми ладонями, кусочки замерли, а я ощутила знакомое покалывание.

Моя игра выдала свою магическую подкладку. Из этого следовало, что я пользовалась магией и в школе, и в колледже, и в научной работе, но мое сознание решительно отказывалось признать, что я нарушала собственные правила без своего ведома.

На следующий день я в свое обычное время явилась в библиотеку, поднялась по лестнице, приготовилась к встрече.

Клермонта не было.

– Вам что-нибудь нужно? – Мириам, раздраженно отодвинув стул, встала.

– А где же профессор Клермонт?

– На охоте, – бросила Мириам. – В Шотландии.

Охотится, значит, сглотнула я.

– И когда вернется?

– Он не сказал, доктор Бишоп. – Мириам скрестила руки и выставила крошечную ножку вперед.

– Я надеялась пойти с ним вечером на йогу в Олд-Лодж, – пролепетала я, чтобы как-то объяснить свой интерес к Мэтью.

Мириам швырнула мне пушистый черный комочек, который я едва успела поймать.

– Вы забыли это в его машине.

– Спасибо. – От моего свитера пахло гвоздикой и корицей.

– Вы должны лучше следить за своими вещами. Вы, доктор Бишоп, колдунья – позаботьтесь о себе сами и не ставьте Мэтью в столь невыносимое положение.

Я молча повернулась и пошла к Шону за рукописями.

– Все в порядке? – спросил он, хмуро глядя на Мириам.

– В полном. – Я назвала номер своего обычного места и одарила его улыбкой.

«Как она смеет так говорить со мной!» – кипятилась я, готовясь к работе. Пальцы чесались, как будто под кожей ползали насекомые, между пальцами проскакивали сине-зеленые искорки. Я плюхнулась на стул, сунув под себя руки.

Нехорошо. Я, как и все университетские, давала клятву не приносить в Бодли ничего, что способно воспламеняться. В последний раз со мной такое случилось в тринадцать лет, и пришлось вызывать пожарных, чтобы потушить нашу кухню.

Ну вот, кажется, проходит. В Селден-Энде я, к счастью, была одна, и моего фейерверка никто не видел. Вытащив руки, я обследовала их на предмет колдовской активности. Искры угасали, приобретая серебристо-серый оттенок.

Убедившись, что больше не являюсь огнеопасной, я открыла первую папку, но компьютер трогать боялась – как бы клавиши не расплавить.

Сосредоточиться, конечно, было трудно. К обеду я так и не закончила с первой рукописью, но надеялась, что чашка чая поможет мне успокоиться.

К началу семестра в читальном зале герцога Хамфри бывает довольно много людей, но сейчас в средневековом крыле сидел всего один человек, пожилая женщина. Она разглядывала в лупу иллюстрированную рукопись, зажатая между незнакомым мне даймоном и одной из вампирш, которых я видела на прошлой неделе. Джиллиан Чемберлен с четырьмя другими колдунами тоже присутствовала и смотрела на меня как на предательницу собственной расы.

Я остановилась у стола Мириам.

– Вам, полагаю, даны инструкции сопровождать меня на обеденный перерыв – идете?

Она с преувеличенной осторожностью положила свой карандаш:

– Иду.

Догнав меня на площадке, она показала на ступеньки с другой стороны:

– Сюда.

– Почему? В чем разница?

– Как хотите, – пожала она плечами.

Сойдя на один пролет, я заглянула в окошко на двери нижнего читального зала – и ахнула.

Создания, заполонившие зал, сидели строго по видам. Даймоны за одним длинным столом – хоть бы пару книжек перед собой положили! – немигающие вампиры за другим. Колдуны как бы работали, но выглядели весьма сердитыми, поскольку две другие расы заняли ближайшие к двери столы.

– Вот почему нам нельзя собираться вместе. На такое любой человек обратит внимание, – промолвила Мириам.

– Что я сделала на этот раз?

– Ничего, просто Мэтью сегодня нет.

– Почему они его так боятся?

– Спросите его сами. Вампиры не сплетничают. Не волнуйтесь, со мной вам тоже ничего не грозит, – заверила Мириам, показав острые белые зубки.

Сунув руки в карманы, я сбежала по лестнице, пробилась во дворе через стайку туристов, сжевала в «Блэкуэллсе» сэндвич и запила его бутылкой воды. Мириам, когда я вышла, вернула на полку детективный роман и последовала за мной.

– Диана, что у вас на уме? – спросила она, когда мы прошли в ворота библиотеки.

– Не ваше дело.

Она вздохнула.

В читальном зале обнаружился твидовый колдун. Мириам, неподвижная как статуя, наблюдала за нами из центрального прохода.

– Главный здесь вы?

Он утвердительно склонил голову; я подала ему руку:

– Диана Бишоп.

– Питер Нокс. Я знаю, кто вы: дочь Ребекки и Стивена. – Он слегка дотронулся до моих пальцев.

На его столе лежали книга заклинаний, изданная в девятнадцатом веке, и стопка справочников.

Его фамилия мне показалась знакомой, а услышав из его уст имена родителей, я разволновалась и сглотнула.

– Пожалуйста, уберите из библиотеки ваших… друзей. Не нужно пугать первокурсников, которые приезжают сегодня.

– Если бы мы могли спокойно поговорить, доктор Бишоп, мы, я уверен, пришли бы к соглашению. – Нокс поправил очки.

От него определенно веяло опасностью: я начала ощущать зловещее покалывание под ногтями.

– Меня не надо бояться, – скорбно заверил он, – а вот вампир…

– Вы думаете, что я нашла нечто принадлежащее колдунам. Так вот, у меня этого больше нет. Если вам нужен «Ашмол-782», бланки заказов на столе перед вами.

– Вы не понимаете всей сложности ситуации.

– Не понимаю и не хочу понимать. Оставьте меня в покое, пожалуйста.

– Внешне вы очень похожи на свою мать, но и от упрямого Стивена в вас немало, я вижу.

Я почувствовала знакомую смесь зависти и раздражения – как всегда, когда кто-то из колдунов говорил о моих родителях или истории нашей семьи. Как будто они имели на это такое же право, как я.

– Я попытаюсь, – добавил Нокс, – но эти твари меня не слушаются. – Он показал на одну из вампирских сестричек, с интересом за нами следившую.

Поколебавшись, я подошла к ней:

– Уверена, вы слышали наш разговор. И должны знать, что меня уже опекают двое вампиров. Вы лично можете остаться, если не доверяете Мэтью и Мириам, только уберите из нижнего зала всех остальных.

– Колдуны редко стоят того, чтобы вампиры тратили на них время, но вы, Диана Бишоп, сегодня полны неожиданностей. Мне нужно поговорить с Клариссой, моей сестрой. – Ее выговор и манера растягивать слова свидетельствовали о безупречном происхождении и воспитании, зубы слабо поблескивали. – Чтобы такой ребенок, как вы, бросал вызов Ноксу? Будет о чем рассказать сестре.

Я не без усилия оторвалась от созерцания ее красоты и отправилась на поиски знакомого даймона.

Любитель кофе латте бродил у компьютеров в наушниках со свободно болтающимся проводом, мурлыча что-то себе под нос. Когда он сдвинул наушники, я попыталась обрисовать ему всю серьезность создавшегося положения.

– Здесь можете копаться в Сети сколько хотите, но у нас проблема внизу. Совсем ни к чему, чтобы за мной следили две дюжины даймонов.

– Это вы так думаете.

– А не могли бы они вести наблюдение из более отдаленного пункта? Из Шелдонского театра или «Белой лошади»? В противном случае у читателей-людей скоро возникнут вопросы.

– Мы не такие, как вы.

– И что это должно означать? Что вы не хотите помочь мне? Или не можете? – Я очень старалась не проявлять нетерпения.

– Это все равно. Мы тоже хотим знать.

Вот и поговори с ним.

– Короче: буду признательна, если вы хоть как-то поможете освободить места в нижнем зале.

Под неотступным взглядом Мириам я вернулась на свое место, а в конце крайне непродуктивного рабочего дня тихо выругалась и собрала вещи.

На следующее утро в Бодли стало куда свободнее. Что-то строчившая Мириам на меня даже и не взглянула. Клермонта по-прежнему не было, но все создания, соблюдая его негласные правила, держались подальше от Селден-Энда. Джиллиан со своими папирусами, обе сестрицы и несколько даймонов сидели в средневековом крыле. Все они, за исключением Джиллиан, работавшей по-настоящему, старательно притворялись. Заглянув в нижний читальный зал после утреннего чая, я увидела всего нескольких представителей чуждых видов, в том числе музыкального любителя кофе. Он сделал мне ручкой и подмигнул.

На этот раз я поработала плодотворно, хотя вчерашнее отставание все же не наверстала. Начала я с самого заковыристого, то есть с алхимических стихотворений. Одно из них приписывалось Мариам, сестре Моисея. «Коль три часа задаче посвятишь, Все три в единый сплав соединишь». Смысл оставался тайной, хотя речь, скорее всего, шла о химической комбинации серебра, золота и ртути. Не мог бы Крис поставить эксперимент, описанный здесь? Я набросала несколько возможных его вариантов.

Следующий стих, анонимный, назывался «Тройственное пламя Софии». Вчера я видела иллюстрацию алхимической горы, изрытой ходами, где множество людей добывало драгоценные металлы и камни. Сходство ее с образами этого стихотворения бросалось в глаза:

Я подавила стон – мое исследование усложнялось по экспоненте. Помимо связи науки с изобразительным искусством, намечалась связь упомянутого искусства с поэзией.

– Трудно, должно быть, сосредоточиться, когда вампиры с тебя глаз не сводят.

Рядом, вперив в меня недобрый взор карих глаз, стояла Джиллиан Чемберлен.

– Чего тебе, Джиллиан?

– Да так, пообщаться. Мы ведь сестры, не забыла?

Ее блестящие черные волосы доходили до воротника. Гладкие какие – сразу видно, что у нее проблем со статическим электричеством нет. Она-то периодически избавляется от лишней энергии. Меня пробрала легкая дрожь.

– У меня нет сестер, Джиллиан. Я единственный ребенок в семье.

– Оно и к лучшему. С твоей семьей и так было немало хлопот. Вспомни, что случилось в Сейлеме, – а все из-за Бриджит Бишоп.

Ну вот, снова-здорово. Я закрыла книгу, которую читала. Бишопы, как всегда, первостепенная тема.

– О чем ты, Джиллиан? Бриджит Бишоп осудили за колдовство и казнили. Не она начала охоту на ведьм – она была жертвой, как и все остальные. Тебе это известно точно так же, как другим колдунам в этой библиотеке.

– Бриджит Бишоп обратила на себя внимание людей – сначала своими куклами, потом вызывающей одеждой и аморальным поведением. Без нее истерия не вспыхнула бы.

– Ее признали невиновной, – ощетинилась я.

– Да, в тысяча шестьсот восьмидесятом – только в это никто не поверил. Особенно когда в стене ее подвала нашли безголовых, проткнутых булавками кукол. А после Бриджит не сделала ничего, чтобы помочь другим колдуньям, попавшим под подозрение. Такая вот независимая. – Джиллиан понизила голос. – Прямо как твоя мать.

– Прекрати, Джиллиан! – Воздух вокруг нас сделался неестественно холодным и чистым.

– Твои родители задирали нос, как и ты. Думали, что поддержка кембриджского ковена им ни к чему. Ну и поплатились.

Я зажмурилась, но образ, который я пыталась забыть всю свою жизнь, никуда не делся. Изувеченные, окровавленные тела отца и матери, лежащие в меловом кругу где-то в Нигерии. Тетя ничего не хотела рассказывать, и я пошла в городскую библиотеку, где впервые увидела эту фотографию и броский заголовок над ней. После этого меня много лет преследовали кошмары.

– Кембриджский ковен не смог бы предотвратить их смерть. Их убили перепуганные люди на другом континенте. – Я вцепилась в подлокотники кресла, надеясь, что Джиллиан не заметит, как побелели мои костяшки.

– Это были не люди, Диана, – с неприятным смешком сказала она. – Иначе их давно бы поймали. – Она нагнулась, приблизив свое лицо к моему. – Ребекка Бишоп и Стивен Проктор что-то скрывали от других колдунов. Нужно было выяснить, что именно. Жаль, что они погибли, но их смерть была неизбежна. Мы даже представить себе не могли, какой силой обладал твой отец.

– Не смей говорить о моих родителях так, будто они твои! Их убили люди. – В моих ушах стоял рев, холод вокруг усиливался.

– Уверена? – От шепота Джиллиан меня пробрал озноб. – Ты же колдунья – ты знала бы, если б я тебе солгала.

Я постаралась не выдать растерянности. То, что сказала Джиллиан, не могло быть правдой, но типичных признаков лжи – гнева или всепоглощающего презрения – я действительно не ощутила.

– Подумай о Бриджит Бишоп и своих родителях, прежде чем отвергать очередное приглашение ковена. – Дыхание Джиллиан щекотало мне ухо. – У колдуньи не должно быть секретов от других колдунов, ничего хорошего из этого не выйдет.

Она выпрямилась – теперь меня щекотал ее взгляд. Я упорно смотрела на закрытую книгу.

Она ушла. Температура снова стала нормальной, сердцебиение унялось, в ушах перестало шуметь. Я дрожащими руками уложила вещи и поспешила домой. Адреналин бушевал в крови – кто знает, скоро ли удастся совладать с паникой.

Библиотеку я покинула без происшествий, избежав зоркого взгляда Мириам. Если Джиллиан права, мне следует остерегаться не человеческого страха, а зависти других колдунов. После ее упоминания о скрытой отцовской силе в моей памяти зашевелилось что-то, но что – мне так и не удалось вспомнить.

Привратник Фред отдал мне почту. Сверху лежал кремовый конверт с витиеватой надписью: ректор приглашал меня выпить перед обедом.

Позвонить секретарю и сказаться больной? В таком состоянии я и капли шерри не проглочу.

С другой стороны, надо бы лично выразить благодарность за гостеприимство, оказанное мне колледжем. Чувство профессионального долга мало-помалу вытесняло тревогу. Я снова вошла в образ ученого и решила принять приглашение.

Служитель открыл мне дверь в квартиру ректора:

– Здравствуйте, доктор Бишоп.

Голубые глаза в лучистых морщинках, белоснежные волосы и круглые красные щеки делали Николаса Марша похожим на Санта-Клауса. Одетая в броню науки и ободренная теплым приемом, я улыбнулась:

– Профессор Марш… – Мы обменялись рукопожатиями. – Спасибо за приглашение.

– Боюсь, оно запоздало, но я был в Италии.

– Да, казначей мне сказал.

– Тогда вы, надеюсь, извините меня за столь долгое невнимание. Позвольте в порядке компенсации представить вас моему старому другу – он известный писатель, в Оксфорде всего на несколько дней. То, о чем он пишет, может быть вам интересно.

Марш посторонился, и я застыла на месте при виде твидового рукава и каштановой с проседью шевелюры.

– Питер Нокс. – Хозяин взял меня под локоток. – Ваши работы ему знакомы.

Колдун встал, и я наконец вспомнила, откуда знаю его фамилию. Она упоминалась в репортаже о вестминстерских убийствах: полиция обратилась к нему как к эксперту по оккультным вопросам. У меня зазудели пальцы.

– Доктор Бишоп, – протянул руку Нокс. – Я видел вас в Бодли.

– Я вас, кажется, тоже. – Искры, к счастью, из меня не посыпались.

После рукопожатия, длившегося долю секунды, Нокс слегка согнул и разогнул пальцы.

Этого не заметил бы ни один человек, но мне вспомнилось детство, когда мама таким же движением пекла блинчики или складывала глаженое белье. Зажмурившись, я приготовилась к вероятным последствиям.

Зазвонил телефон.

– Простите, надо ответить, – извинился ректор, – присаживайтесь.

Я устроилась подальше от Нокса на жестком деревянном стуле с прямой спинкой (на него обычно усаживали проштрафившихся молодых сотрудников).

Окончив разговор, ректор подошел ко мне с бокалом шерри в руке:

– Это вице-канцлер. У нас не хватает двух новеньких студентов. Прошу меня извинить – пойду разберусь, а вы пока поболтайте.

Вдалеке отворилась дверь, послышались голоса, и все стихло.

– Не хватает студентов? – повторила с ехидцей я.

Все это, конечно, работа Нокса – и переполох, и телефонный звонок.

– Неприятный случай, правда? Зато мы с вами сможем поговорить без помех.

– О чем? – Я вдыхала аромат шерри, молясь о скорейшем возвращении ректора.

– О многом.

Я покосилась на дверь.

– Николас будет занят все это время, – сообщил Нокс.

– Предлагаю поторопиться, чтобы ректор мог вернуться к своему шерри.

– Как пожелаете. Скажите, доктор Бишоп, – что привело вас в Оксфорд?

– Алхимия. – Так и быть, отвечу на его вопросы – хотя бы ради того, чтобы Марш поскорей вернулся, – но не скажу ни слова больше необходимого.

– Вы должны были сразу понять, что «Ашмол-782» заколдован. Это заметил бы всякий, в ком есть хоть капля крови Бишопов. Зачем же вы сдали его? – Карие глаза Нокса буквально сверлили меня. Рукопись была нужна ему не меньше, чем Мэтью Клермонту, – а может, и больше.

– Закончила с ним работать, вот и сдала, – напряженно-спокойным голосом ответила я.

– Значит, рукопись вас нисколько не заинтересовала?

– Нисколько.

Он скривил губы, прекрасно зная, что это ложь.

– Вы поделились своими наблюдениями с вампиром?

– Вы имеете в виду профессора Клермонта?

Любое создание, не называя по имени представителя чужого вида, дает понять, что не считает его равным себе.

Нокс опять шевельнул пальцами. Я подумала, что теперь он наставит их на меня, но он всего лишь взялся за подлокотники кресла.

– Мы все глубоко уважаем вашу семью и понимаем, что вам пришлось пережить, но ваши неортодоксальные отношения с этим созданием вызывают недоумение. Позволяя себе подобное, вы предаете свой древний род. Это следует прекратить.

– Профессор Клермонт – ученый и мой коллега, – сказала я, не желая говорить о своей семье, – а о рукописи мне ничего не известно. Она была в моем распоряжении всего несколько минут. Я действительно поняла, что она заколдована, но для меня это не имело значения – книгу я взяла, чтобы изучить ее содержание.

– Вампир уже больше ста лет жаждет заполучить эту книгу. Нельзя допустить, чтобы она попала к нему.

– В чем, собственно, дело? – Меня понемногу разбирал гнев. – Вампиры и даймоны не способны накладывать чары. Книгу заколдовали колдуны, и чары восстановились – из-за чего весь сыр-бор?

– Это выше вашего разумения, доктор Бишоп.

– Уж как-нибудь постараюсь понять, мистер Нокс.

Ему не понравилось, когда я указала на отсутствие у него академической степени. Сам он титуловал меня довольно ехидно, словно хотел подчеркнуть, что настоящий эксперт здесь он, а не я. Да, я не пользовалась своей силой и даже потерянные ключи вернуть не сумела бы, но его высокомерие меня крайне бесило.

– Меня беспокоит то, что одна из Бишопов связалась с вампиром. – Он поднял руку, когда я хотела было ответить. – Не будем говорить неправду, оскорбляя этим друг друга. Такая, как он, тварь должна вызывать у вас естественное отвращение, однако вы ему благодарны.

Я промолчала, хотя готова была взорваться.

– Вторая причина моего беспокойства – это люди, которые скоро начнут догадываться.

– Я пыталась убрать созданий из библиотеки.

– Дело не в одной библиотеке, согласны? Какой-то вампир оставляет по всему Вестминстеру обескровленные тела. А даймоны, и без того зависимые от вывихов собственной психики и колебаний энергии в мире, сейчас особенно неспокойны. Нам нельзя обращать на себя внимание.

– Вы сказали репортерам, что в этих смертях нет ничего сверхъестественного.

– А вы думали, я так все и выложу людям? – искренне удивился Нокс.

– В общем, да – они ведь вам платят.

– Вы не только распущенны, вы попросту глупы. Удивляюсь вам, доктор Бишоп: ваш отец славился здравым смыслом.

– Знаете, у меня был длинный день. Это все? – Я встала и направилась к двери. Я всегда терпеть не могла, когда кто-то, помимо Сары и Эм, заводил разговор о моих родителях, – теперь, после откровений Джиллиан, я находила такие разговоры почти непристойными.

– Нет, не все. Больше всего мне хотелось бы знать, как необученная колдунья сумела разрушить чары, устоявшие против других колдунов, до которых вам как до неба.

– Вот почему вы все следите за мной. – Я снова села, прислонившись к ребристой спинке жесткого стула.

– Не будьте о себе столь высокого мнения. Это вполне могло быть счастливой случайностью, – например, книга попала к вам в годовщину наложения чар. Время способно влиять на магию, а юбилеи – самые слабые звенья. Вы не пробовали снова заказать манускрипт, но во второй раз у вас, возможно, и не получится.

– И какую же годовщину нам положено праздновать?

– Шестисотую.

Интересно, зачем кому-то вообще понадобилось накладывать чары на эту рукопись? И для чего кто-то разыскивал ее столько лет? Я побледнела.

Все снова упиралось в Мэтью Клермонта.

– Поняли теперь, да? Спросите своего вампира, что он делал осенью тысяча восемьсот пятьдесят девятого года. Сомневаюсь, что он скажет всю правду, но его ответы приведут вас к собственным выводам.

– Я устала. Почему вы просто не скажете мне как колдун колдуну, зачем «Ашмол-782» нужен вам?

Даймон мне дал объяснение, даже Мэтью кое на что намекнул, интерес Нокса представлялся мне недостающим кусочком пазла.

– Это наша рукопись! – рявкнул Нокс. – Мы единственные из разумных созданий, способные разгадать ее тайны, и только нам можно эти тайны доверить.

– Что в ней содержится?! – наконец-то взорвалась я.

– Самые ранние заклинания, впервые произнесенные. Чары, хранящие в целости этот мир, – мечтательным тоном начал перечислять Нокс. – Тайна бессмертия. Рассказ о том, как колдуны создали первого даймона. Сведения о том, как раз и навсегда покончить с вампирами. – Он впился в меня глазами. – Это залог нашей силы, прошлой и будущей. Ни даймонам, ни вампирам, ни людям ее отдавать нельзя.

То, что произошло сегодня, обрело смысл. Я свела колени, чтобы они не дрожали.

– Никто не стал бы собирать все это в одной-единственной книге.

– Это сделала первая колдунья – и ее потомки на протяжении многих веков. Это история нашей расы, Диана. Не предназначенная для посторонних.

В комнату вошел ректор, не замечая накалившейся атмосферы.

– Много шума из ничего, – весело объявил он. – Студенты без спросу увели плоскодонку. Их нашли под мостом – навеселе и весьма довольных собой. Возможно, это приведет к романтическим отношениям.

– Рада, что все завершилось благополучно. – Пробили часы – я уже сорок пять минут находилась здесь. – Как же летит время… я приглашена на ужин.

– Я думал, вы отужинаете с нами, – нахмурился Марш. – Питер так хотел побеседовать с вами об алхимии…

– О, мы с доктором еще встретимся, – посулил Нокс. – Леди не ждала, что я здесь окажусь, и впереди у нее наверняка что-то более заманчивое, чем обед с двумя старичками.

Будьте осторожны с Клермонтом, прогремел его голос у меня в голове. Он убийца.

– Разумеется, – заулыбался Марш. – Очень надеюсь увидеть вас снова, когда проблемы с новенькими наконец утрясутся.

Спросите его насчет 1859 года. Посмотрим, раскроет ли он свою тайну колдунье.

Вряд ли это тайна, раз вы ее знаете.

Нокс заметно удивился, когда я ответила ему таким же телепатическим способом. Я прибегла к магии уже шестой раз за год – что поделаешь, чрезвычайные обстоятельства.

– С большим удовольствием, ректор. Еще раз благодарю, что разрешили мне пожить в колледже. Мистер Нокс…

Откланявшись, я отправилась в свое старинное убежище – в крытую аркаду и бродила среди колонн, пока пульс не пришел в норму. Сегодня ко мне подступили с угрозами сразу два колдуна, представители моего собственного вида. Что делать, терзалась я – и вдруг поняла что.

Я вернулась к себе, отыскала в сумке смятую карточку Клермонта, набрала первый номер.

После нескольких гудков механический голос предложил мне оставить сообщение.

– Мэтью, это Диана. Извини, что беспокою, но нам нужно поговорить. – Я чувствовала себя виноватой, собираясь ограничиться Ноксом, – о Джиллиан и родителях я говорить не хотела. – По поводу того колдуна из библиотеки, Питера Нокса. Пожалуйста, перезвони мне.

Я заверила Сару и Эм, что ни один вампир не войдет в мою жизнь, но Джиллиан Чемберлен с Питером Ноксом заставили меня передумать. Дрожащими руками я опустила шторы и заперла дверь. Угораздило же меня включить «Ашмол-782» в свой список.