Открытия, которых никогда не было

Глава 3. Необычайный случай с Фрисландией

"К юго-западу от Исландии расположен другой остров, не менее холодный. Обычно его называют Фризланд из-за того, что на нем постоянно стоят морозы. Латиняне дали ему наименование Фрисландия, чтобы отличить этот остров от Фризии в Германии[13]. Он расположен в зоне вечной мерзлоты, но не так далеко вглубь Арктики, как Исландия. Самый длинный день в середине лета около 20 часов, и все же почва настолько холодная и бесплодная, что на ней не родятся ни зерновые, ни другие земные плоды, и население питается главным образом рыбой. Рыба также и единственный товар, которым можно заинтересовать купцов. Ее ловят у этих берегов в таком изобилии, что остров постоянно посещают ганзейцы, шотландцы, голландцы, датчане и англичане. Англичане так зачастили туда в минувшие годы, что люди стали называть этот остров Западной Англией. По размеру он немного больше Исландии, но из-за того, что климат там очень суровый и из-за других упомянутых выше недостатков он мало населен. Главный город этого острова называется Фризланд, по имени острова. Расположен он на восточном берегу. Помимо него, на карту нанесены и другие поселения, но они не представляют особенного интереса. К западу от Фризланда, как сообщает нам Зиглер (а вслед за ним и Маджини[14]) находится меньший по размеру остров, называемый Икария. Он дал свое имя морю, которое его омывает. Назван он так (по ошибке автора или в соответствии с легендой) по имени Икара, сына шотландского короля Дедала, который когда-то (но никто не знает, когда именно) правил этими островами".

Это сообщение появилось в "Космографии" Питера Хейлина, изданной в 1659 году. Оно производит впечатление добросовестного краткого описания физической и экономической географии довольно отдаленного, но тщательно исследованного уголка земли, острова, о котором в упомянутой заметке говорится, что он "принадлежит норвежской короне". Написание слова "Фризланд" Хейлин изменяет таким образом, чтобы оно соответствовало его объяснению этого названия: на картах того времени его писали Friesland, Frisland или Frislandia. Но если оставить в стороне написание слова, то данное им описание острова кажется достаточно обстоятельным, правдоподобным и совершенно нелегендарным. Однако проблема состоит в том, что такого острова не существует.

Сейчас же возникает вопрос: а не мог ли он уйти под воду? Ответ, безусловно, должен быть отрицательным. И дело совсем не в том, что погружение островов в море вещь невозможная. Известно, что многие из них исчезли в вулканическом районе исландских вод, но остров с такой характеристикой — большой, населенный, с несколькими городами, участвующий в мировой торговле, постоянно посещаемый европейскими судами и особенно хорошо известный в Англии — не мог исчезнуть просто так, как будто бы он спрятался в тот момент, когда все закрыли глаза. Катастрофа такого рода вошла бы в историю, затмив трагедию Помпеи и Лиссабона, а слово "Фрисландия" было бы в настоящее время общеупотребимым, а не представляло бы географической загадки.

Но если этот остров существовал лишь в воображении тех, кто его придумал, то тогда возникает трудноразрешимый вопрос. То, что было изобретено Эльдорадо, привлекавшее к себе внимание сверканием золота, или заманчивый Южный континент, вполне понятно. Но зачем было придумывать прозаический северный остров, населенный торговцами рыбой?

Начало этой истории положила публикация маленького томика с очень длинным названием: "Открытие островов Фрисландия, Эстландия, Энгроенландия, Эстотиландия и Икария, сделанное двумя братьями Дзено, Николо и Антонио, с приложением карты указанных островов". Это произошло в Венеции в 1558 году. Автор (или соавтор, или редактор, неизвестно, что вернее) не назвал себя, но было установлено, что это был Николо Дзено из той же известной венецианской семьи, что и двое упомянутых братьев, член Совета десяти, управлявшего Венецианской республикой. Эту историю было бы гораздо легче распутать, если бы в ней не участвовали два человека по имени Николо Дзено. Для ясности мы будем различать Николо I — мореплавателя, жившего в XIV столетии, и Николо II, опубликовавшего эту книгу, жившего в XVI столетии и подарившего миру не только целое собрание географических мифов, но и один из самых загадочных и таинственных документов во всей литературе о путешествиях.

В XVI и начале XVII столетия "Книгу Дзено" воспринимали как выдумку. Позднее у географов начали возникать сомнения. Ричард Генри Мейджор, большой знаток истории географии, сделал в 1873 году английский перевод этой книги, приведя убедительные доказательства ее достоверности. Его изложение усложнено априорными предположениями и окольными рассуждениями, но ему действительно удалось установить несколько существенных положений. В 1898 году другой англичанин, Фредерик Льюкас, вновь изучил повествование Дзено главным образом с целью критики книги Мейджора. Американец Уильям X. Бабкок в 1922 году осторожно занял промежуточную позицию. Другой американец, Фредерик Поль, в 1951 году решительно выступил в своем исследовании на защиту обоих Дзено, привлекая для своих доказательств последние данные науки[15]. Затем в 1954 году было сделано археологическое открытие, которое, как казалось, наконец избавило от сомнений всех сторонников подлинности "Книги Дзено", так как под описанные в ней факты была подведена реальная база. Но об этом речь пойдет дальше. Повествование Дзено необходимо рассмотреть несколько подробнее. К счастью, оно достаточно краткое и позволяет это сделать.

В редакционной заметке в конце книги Николо II признается, что, будучи еще маленьким мальчиком, он порвал некоторые старые семейные документы. Позднее он узнал об их содержании и попытался загладить свою вину. Собрав все, что осталось, он постарался как можно более связно и добросовестно изложить их содержание. В результате получилось лоскутное, местами несвязное, часто сомнительное, но очень заманчивое повествование.

В нем рассказывается о том, как Николо Дзено I отправился в плавание примерно в 1390 году, чтобы посмотреть мир, но на пути в Англию ветер изменил его курс, и он потерпел крушение у странного северного берега. Ему угрожала опасность нападения пиратов, но он был спасен правителем страны, с которым мог объясняться на латинском языке. В своем повествовании Николо II назвал страну; в которую тот попал, Фрисландией, а князя, ее правителя, — невнятным именем "Дзихмни". Будучи опытным моряком, он произвел благоприятное впечатление на правителя и был назначен командующим флотом. Задачей этого флота было покорить Фрисландию, которая, очевидно, восстала против правления Дзихмни.

Прежде чем продолжить рассказ, следует упомянуть, что эту Фрисландию, или Фризланд, легко опознать. Это Фарерские острова, которые в средние века именовались Norse Faeroisland и считались единым массивом суши (в действительности острова эти отделены друг от друга очень узкими проливами). Позднейшая Фрисландия, о которой рассказывает миф, так далеко перемещенная на карте, ставит перед нами другие проблемы, к которым мы еще вернемся, но в этой земле, куда пристал Николо, нет ничего таинственного.

Нетрудно также определить, кто был этот Дзихмни. Иоганн Рейнгольд Форстер, участник одного из кругосветных плаваний Джемса Кука, в 1784 году впервые предположил, что под именем Дзихмни мог скрываться Генри Синклер, граф Оркни. Он высказал это предположение на том основании, что граф Оркни был тогда единственным правящим князем в этих водах. Однако большинство исследователей становилось в тупик при сопоставлении имен Дзихмни и Синклер. Некоторые высказывали предположение, что это был вождь пиратов по имени Зигмунд, которого братья Дзено величали царским титулом, чтобы оправдать свое присоединение к его банде. Но никакого доказательства действительного существования этого Зигмунда так и не было обнаружено.

Палеография дает ответ на эту загадку. Введение в конце XV — начале XVI веков "изящного итальянского письма" произвело революцию в европейской каллиграфии, затруднив понимание средневекового письма тем, кто привык к принятому уже новому стилю. Средневековое заглавное S выглядело похожим на букву, которую уже привыкли воспринимать как Z. К тому же имя Sinclair было, вероятно, написано без буквы n и с тильдой (черточкой) над i для обозначения носового звука, стоящего после гласного (это сокращение было распространено в средневековом письме и до сих пор применяется в португальском, например при написании имени Joao). Если так обозначалось имя Ziclair, то легко можно себе представить, как при поспешном или небрежном написании получились каракули вроде Zichmni.

Таким образом, под именем Дзихмни скрывался Генри Синклер, шотландский землевладелец, которого норвежский король в 1379 году сделал графом Оркни.

Дзихмни (теперь мы будем называть его Синклер) осуществил подчинение Фарерских островов на суше, в то время как Дзено проводил морские операции. В описании дается много географических названий, одни из которых легко распознать, другие трудно. Но это не должно нас смущать. Важно то, что описание Фарерских островов, данное Николо I, дополняет описание Хейлина, с которого начинается эта глава, следующими важными деталями: столица названа Фрисландия, по имени острова, экономика страны базируется на рыболовстве, у нее имеются постоянные торговые и экономические связи с европейскими народами, включая Англию. Сведения о том, что самый длинный день там не превышает 20 часов, исходят не от Дзено, а являются результатом простых математических вычислений, которые мог произвести любой географ, современник Хейлина, если он знал местоположение страны на карте.

Николо Дзено I, хотя и привык к мягкому климату Средиземноморья, нашел, что приключения в северных водах соответствуют его натуре, и написал письмо своему младшему брату Антонио с приглашением присоединиться к нему. Антонио согласился и прибыл туда в 1392 году.

С помощью двух венецианских искателей приключений Синклер решил подчинить себе Шетландские острова, которые в "Книге Дзено" называются Эстландия. (Даже при беглом взгляде на карту можно увидеть, что Шетландские острова расположены значительно восточнее и Оркнейских и Фарерских островов.)

Братья обнаружили, что против них на островах возведены укрепления, и приложили немало труда, чтобы ими овладеть. Во время осады норвежский король выслал против них флот, но он был уничтожен штормом.

За это событие цеплялись все, кто считал "Книгу Дзено" искажением истины. Они основывались на том, что у норвежского короля не было причин мешать вторжению Синклера на Шетландские острова, бывшие законной частью его владений, и что Синклер не мог воевать с Норвегией, так как это автоматически лишило бы его звания графа. К тому же никакой подобной военно-морской акции не записано в истории Норвегии, да и никакого короля в это время в Норвегии не было, так как суверенная власть принадлежала королеве Маргарите.

Ричард Генри Мейджор предположил, что вторжение было начато неким Мэлисом Сперром, соперником Синклера, претендовавшим на графство Оркни и потом ретировавшимся в Норвегию, и что Дзено II знал лишь о том, что корабли пришли из Норвегии, и сделал из этого неправильные выводы. Но это не объясняет утверждения, сделанного им на предыдущих страницах, будто бы Синклер одержал победу над королем Норвегии за год до того, как к нему присоединился Николо I. Можно было бы извинить Николо II на том основании, что он имел дело с фрагментарным материалом и потому ошибся в своих выводах, но это не довод, и следует признать, что, если бы не археологическое подтверждение того, о чем речь пойдет ниже, подобное возражение могло бы сыграть фатальную роль при установлении подлинности всего документа.

Но возвратимся к повествованию. Покончив с завоеванием Шетландских островов, Синклер возвратился во Фрисландию, оставив Николо I правителем покоренной столицы (Леруик, нынешняя столица, появилась лишь в XVII веке). Но Николо I наскучило бездействие, в нем снова пробудилось желание видеть мир. Он поплыл на северо-запад и достиг Энгроенланда (Гренландии), района, о котором европейцы имели в то время лишь смутное представление, как об отдаленном форпосте христианского мира. Древнее скандинавское поселение в Гренландии в то время доживало свои последние дни, но Николо I рассказывает, что обнаружил там францисканский монастырь, построенный в непосредственной близости от вулкана. В этом монастыре воду для приготовления пищи и отопления получали из близлежащих горячих источников. В рассказе Дзено подробно описаны также эскимосские каяки и упоминается о том, что он будто бы открыл какую-то реку. Но сейчас уже невозможно установить, какая эта река. После возвращения во Фрисландию из-за непривычно холодного климата в 1396 году Николо I умирает, по-видимому, от пневмонии.

Здесь впервые то, что казалось в рассказе Дзено исторически неправдоподобным, ощутимо подтверждается данными археологии. В 1920-х годах в трех различных местах Гренландии во время археологических раскопок были найдены жилища с трубопроводами, установленными для накачивания воды из близлежащих горячих источников. Сначала их приписывали скандинавам, но оказалось, что план этих жилищ полностью отличается от скандинавских и скорее напоминает расположение ирландских жилищ X века. Дзено сообщал, что монахи в этот монастырь прибывают из Норвегии и из Швеции, но главным образом с Шетландских островов, где ирландцы уже к IX веку создали свои религиозные общины. Можно, вероятно, слишком увлечься толкованием этих описаний и вложить в них субъективный смысл, но то, что искусство прокладывания водопровода и использование горячих источников было известно и практиковалось уже в ранний период истории Гренландии, совершенно определенно.

Что же касается самого монастыря, то есть одно не очень убедительное доказательство в подтверждение рассказа Дзено. Ивар Бардсен, уроженец Гренландии, давший описание этого острова за несколько лет до Николо I, упоминает о монастыре на юге Гренландии, однако не о францисканском, а об августинском. Возможно, Бардсен был прав в определении монашеского ордена, а ошибался Дзено. Местонахождение монастыря пока не обнаружено, но вполне вероятно, что он находился поблизости от епископства Гардар, которое, как известно, было расположено в южной Гренландии.

Тут мы дошли в своем повествовании до того момента, который обратил на себя внимание историков. Антонио Дзено, унаследовавший от своего брата Николо пост командующего флотом, написал другому брату в Венецию письмо, в котором излагал целую повесть.

Где-то на островах неожиданно появился старый моряк. Его немедленно доставили к Синклеру, чтобы он повторил ту интересную историю, которую рассказывал другим. Он сообщил следующее: двадцать шесть лет назад (около 1370 года) он был одним из членов экипажа корабля, который ветер гнал по Атлантике около тысячи миль и наконец прибил к острову. Моряк назвал этот остров Эстотиландия. Обитатели острова были, очевидно, выходцами из Европы. Они мастерски владели всеми ремеслами; у них был большой город, много золота, а у короля много латинских книг, но народ уже разучился читать по-латыни. Они торговали с Гренландией, покупая у нее меха, серу и деготь, выращивали зерно и варили пиво, "питье, которое (как объясняет Николо Дзено) северные люди пьют так, как мы пьем вино". Это был относительно цивилизованный народ, обитавший на неизвестной земле.

Язык этих людей был незнаком морякам, но они могли говорить по-латыни с другими потерпевшими кораблекрушение и таким образом наладить общение. Ими восхищались как искусными мореплавателями за их умение пользоваться компасом, который не был известен жителям Эстотиландии, и король удерживал их у себя пять лет, совершая с ними плавания у побережья. За это время они выучили язык островитян, но Дзено сообщает, что никаких примеров этого языка старик не привел в своем рассказе. Один из моряков обследовал остров и дал ему следующую характеристику: он меньше, чем Исландия, плодороден, покрыт густым лесом; в центре его находится гора, с вершины которой растекаются по стране четыре реки.

Через пять лет моряков снарядили в плавание на юг в соседнюю страну под названием Дроджо. Там их схватили каннибалы, и большинство из них было съедено. Рассказчик уцелел только потому, что обучил дикарей ловить рыбу при помощи сетей. Он стал для них таким важным человеком, что соседнее племя пыталось захватить его в плен. И это случалось неоднократно. В Дроджо он провел тринадцать лет и двадцать пять раз переходил из рук в руки. Он рассказал, что люди, с которыми ему пришлось жить, охотятся с помощью деревянных копий, заостренных на конце, и очень страдают от холода, так как они слишком глупы или невежественны и не догадываются укрыться шкурами зверей, которых убивают. Во время своих странствий он слышал, что дальше на юг есть земля с более теплым климатом, где жители строят города и храмы, используют золото и серебро и приносят человеческие жертвы своим идолам.

Наконец ему удалось бежать и с помощью дружественно расположенных к нему вождей, которым он раньше служил, он возвратился в Дроджо, у берегов которого его подобрал корабль, доставивший его обратно в Эстотиландию. Там он сам стал процветающим купцом и в конце концов смог купить свой собственный корабль и вернуться во Фрисландию. В "Книге Дзено" говорится, что "моряки нисколько не подвергали сомнению его повествование, поскольку они были опытными и сами видели немало необычного". Синклер сейчас же решил организовать экспедицию для поисков этой соблазнительной страны.

Вот тут-то и начинается самое невероятное. Николо II, несомненно, считал, что страна Эстотиландия находится у восточного побережья Северной Америки — в районе без всякого золота и без каких-либо гор, с которых текут четыре реки. Коренное индейское население этого района не было каннибалами, они с незапамятных времен ловили рыбу сетями и, без сомнения, знали, что такое одежда. К тому же трудно представить себе необразованных моряков, говорящих по-латыни. Возможно, что существовал какой-то международный морской жаргон, который в просторечии называли латынью. Однако это же слово употребляется применительно к латинским книгам короля, и тут оно не может значить ничего, кроме подлинной латыни. То, что моряки не понимали языка жителей Эстотиландии, делает несостоятельным предположение о его скандинавском происхождении, так как древнескандинавский язык был общеупотребимым языком на Оркнейских и Шетландских островах; он до сих пор употребляется на Фарерских островах, и моряки, безусловно, узнали бы его. Южная страна, где приносились человеческие жертвы, очень напоминает Мексику ацтеков, и Николо II, живший после Кортеса, возможно, просто сам неуместно расширил свое повествование, дополнив его последним эпизодом. Кто эти пьющие пиво жители Эстотиландии, определить невозможно. Чтобы объяснить их существование (в дополнение к теории скандинавской колонизации), некоторые историки высказали гипотезу о ранней колонизации Америки ирландцами.

В сущности, вся эта путаница не имеет значения. То, что наплел матрос с целью произвести впечатление на правителя-графа и что к тому же было записано из третьих или четвертых рук, не имеет ценности свидетельского показания, которое необходимо принимать во внимание. Очень многие защитники "Книги Дзено" сделали ошибку, стараясь обосновать каждое слово этого документа, и потерпели неудачу. Важно только то, что рассказ моряка зажег Синклера и подтолкнул его к путешествию на запад. Важен и тот факт, что в своем описании Дроджо моряк характеризует его как "огромную страну и, так сказать, новый свет". Это было первое зафиксированное использование термина "Новый Свет"[16].

Но вернемся к "Книге Дзено". Синклер вместе с Антонио, командовавшим флотом, отправился в путешествие, чтобы отыскать эту незнакомую землю. Ужасающий шторм разбросал и потопил многие корабли, но корабль, на котором плыли Синклер и Дзено, чудом уцелел и достиг земли, обитатели которой были готовы с оружием в руках помешать чужеземцам высадиться на сушу. Синклеру удалось убедить их, что у него нет намерения вторгаться в страну, и ему сказали, что эта страна называется Икарией (смотри отрывок из Хейлина в начале этой главы). После этого они плыли десять дней — шесть из них прямо на запад, а четыре боролись с неблагоприятным юго-западным ветром — и наконец подошли к земле, "и мы не знали, что это за страна, и сначала боялись к ней подойти".

Вскоре они нашли хорошую гавань, высадились, и изголодавшаяся команда досыта наелась птичьих яиц. Они назвали эту гавань Трин (Trin). "Наступил июнь, и воздух на острове был легким и таким приятным, что невозможно описать". Вглубь острова была направлена экспедиция. Возвратившись, она сообщила о дымящейся горе, из которой вытекают смолистые источники, и о населяющих окружающую местность дикарях, живущих в пещерах. Богатства страны и ее мягкий климат привлекли Синклера, и он решил остаться здесь и основать колонию. Это чуть не привело к бунту, так как большинство приплывших с ним людей хотели успеть вернуться домой до наступления зимы. Синклер, с которым, очевидно, нетрудно было договориться, согласился с их требованиями. Он нашел добровольцев, согласившихся остаться с ним на новой земле, а остальных под командованием Антонио Дзено отослал домой ("Против моей воли", — говорит Антонио, который хотел остаться). Тут повествование кончается, если не считать еще одного фрагмента, в котором говорится, что Синклер остался на открытой им земле, а также исследовал оба берега Гренландии.

О том, что случилось потом, можно только догадываться. Синклер, по-видимому, вернулся во Фрисландию из своей заморской колонии, так как известно, что он был убит в сражении при защите своего графства в 1400 или 1401 году. Антонио Дзено хотел вернуться в Венецию, но, несмотря на его горячие просьбы, Синклер не отпускал его, так как слишком ценил его услуги. Однако сохранилась запись о том, что он умер в Венеции примерно в 1405 году, следовательно, он, должно быть, вернулся туда после смерти Синклера. Возможно, что он подробно описал все свои приключения, так как Николо II туманно ссылается на "книгу" как один из документов, который он разорвал в детские годы.

Американский ученый Фредерик Поль считает, что может указать, когда и где Синклер пристал к Америке. На ее восточном побережье существуют только три смолистых источника, и они, если их подожгла молния, могли создать впечатление "дымящейся горы". Один из таких источников в Венесуэле, другой на Тринидаде (это, очевидно, слишком далеко к югу), третий находится вблизи Стеллартона, полуостров Новая Шотландия, и до него легко можно было бы добраться в результате такого путешествия, как вышеописанное.

В старину существовал обычай называть вновь открытые места в честь того дня, когда было совершено открытие, и Поль обыграл слово Trin, считая, что в оригинале это могло быть слово Trinity (троица) и что оно сокращено из-за плохого состояния первоначальной рукописи. Он указывает на то, что это название было дано гавани, "когда пришел месяц июнь", а по календарю того времени воскресенье с праздником троицы приходилось на 2 июня 1398 года. Поскольку эта дата полностью соответствует другим датам, которые упоминаются в "Книге Дзено", Поль высказал предположение, что это точная дата высадки Синклера на берег.

Повествование Дзено, весьма запутанное и полное невероятных событий, достаточно сомнительно, если его оценивать с точки зрения содержащегося в нем фактического материала, и потому из века в век его либо отвергали, либо, просто принимали на веру. Но около десяти лет назад появились данные, которые заставили отнестись к этому документу с большим доверием.

Близ Вестфорда, штат Массачусетс, есть большая скала с вырезанным на ней рисунком, который до 1954 года принимали за набросок человеческой фигуры, сделанный индейцами. Любителю-археологу Франку Глину это изображение показалось скорее похожим на меч предположительно скандинавского происхождения. Копию рисунка Глин отправил в Англию Томасу Летбриджу, хранителю музея археологии и этнографии в Кембридже. Летбридж подтвердил, что это действительно меч, судя по виду, относящийся к XIV веку, и просил прислать дополнительные сведения.

Глин удалил растительность, покрывавшую большую часть скалы, и тщательно очистил ее поверхность. Обнаружилась вырезанная фигура шести футов высотой в полном рыцарском облачении. Правая рука рыцаря покоилась на рукоятке меча, о котором упоминалось выше, а в левой он держал щит с гербом. Часть изображения стерлась, но английские эксперты по геральдике, к которым Летбридж обратился за консультацией, установили, что щит, вне всяких сомнений, принадлежит Синклерам из Шотландии. Более тщательное изучение фигуры показало, что ее резали не современным резцом, а выдавливали в скале с помощью инструмента, которым пользовались средневековые оружейники.

В 1960 году была сделана неоправданная попытка выдать это изображение за индейское произведение. Но она не выдерживает критики. Пока еще никто не заподозрил в нем мистификации, состряпанной каким-нибудь шотландцем более позднего времени. Вероятнее всего, что во времена кольчуг и геральдики кто-то проник на территорию нынешнего Массачусетса и оставил память о своем посещении в виде фигуры с привлекающей к себе внимание особенностью — вооружением Синклера. К тому же у нас есть историческое описание, краткое, но правдоподобное, говорящее о посещении Синклером этих мест. Повествование Дзено, каким бы оно ни было сомнительным, по-видимому, в общем, подтверждается.

История "Книги Дзено" увела нас далеко в сторону от Фрисландии. Остается неразрешенной географическая загадка: как могли широко известные Фарерские острова превратиться в несуществующий остров к юго-западу от Исландии, как это показано на карте, приложенной к "Книге", и на других картах того времени?

Частичный ответ на этот вопрос дает тот факт, что в средневековой Англии, как и в остальной Европе, Исландия была больше всего известна своими рыболовными промыслами. Есть немало доказательств того, что англичане называли Исландию Fish-Land (Рыбной страной) и что это название получило распространение. Незаконнорожденный сын Колумба Фернандо описывал посещение его отцом Исландии в 1477 году (он называл ее "Тиле", подразумевая Ультима Туле) и приводил цитату из записей великого путешественника о том, что "Тиле", упоминаемое Птолемеем, находится там, где он указал, и современники называют ее Фрисландия". Это было написано за восемьдесят лет до того, как появилась "Книга Дзено". Испанская карта примерно 1480 года называет Исландию "Фиксландия", а анонимная карта приблизительно 1508 года, находящаяся в Британском музее, называет ее "Фисландия". Затем пятьдесят лет спустя на карте Дзено появилось название "Фрисландия", обозначая на этот раз не Исландию, а ее южную спутницу.

Эта карта была подготовлена Дзено II на основании более старого оригинала, сохранившегося среди уцелевших семейных документов, и он сказал об этой карте: "Хотя она повреждена веками, я достаточно успешно ею пользовался". Старая карта была, очевидно, настолько затерта, что потребовала значительной реставрации с помощью других, более поздних карт. В "Книге Дзено" нет упоминания об Исландии (если не считать ошибочного написания слова "Ирландия"), но на первоначальной карте она, несомненно, показана. Николо II охотно дал бы ей более современное название, но введенный в заблуждение двумя именами (Исландия и Фрисландия), относящимися к одному и тому же острову, он сделал то, что делали многие географы его времени. Он просто предположил, что существует два острова, соответствующие двум разным названиям. Возможно, что он совершенно не знал о существовании далеких Фарерских островов и посчитал само собой разумеющимся, что более известный остров Фишландия — Фисландия — Фрисландия как раз и был той сценой, на которой развертывались приключения его предков. Несомненно по крайней мере одно: он не думал о смысле слов Freeze-land (Замерзающая земля), так как по-итальянски слово "замерзать" звучит совершенно иначе — gelare.

Остается объяснить одну деталь, упомянутую Хейлином. Дзено нигде не говорит о том, что Фрисландия известна под названием "Западная Англия". Но арктическое путешествие Мартина Фробишера 1577–1578 годов позволяет дать этому объяснение. Фробишер высадился на угрюмом незнакомом ему берегу, возможно в южной Гренландии, который он принял за необитаемую часть Фрисландии, и объявил это место собственностью английской королевы, дав ему название "Западная Англия". Объяснение Хейлином этого названия недостоверно, как и его попытка объяснить само название "Фрисландия".

Насколько я в состоянии установить, этот случай — единственное утверждение Фробишера о том, что он действительно высаживался во Фрисландии.

Еще одно упоминание о ней другого путешественника по Северной Атлантике, какое я смог найти, — это запись Джемса Холла, английского лоцмана, находившегося на службе в Дании, который в 1606 году упомянул о сильном юго-западном течении "… которое, как я думал, проходит между островом Бусс (о нем позднее) и Фрисландией".

Нет необходимости детально рассказывать обо всех перипетиях, которые Фрисландия в различных написаниях этого названия претерпела на картах на протяжении столетия. Этот мифический остров можно было увидеть на любой карте мира в период между 1558 и 1660 годом. Он меняет свои размеры и очертания, его располагают то прямо на юг от Исландии, то (чаще) на юго-запад. Миф об Эльдорадо сошел на нет постепенно, миф о Фрисландии испарился в один момент. К концу XVII века Фрисландия исчезла со всех карт, кроме тех, авторы которых проявляли скрупулезную консервативность. В "Космографии" Питера Хейлина 1701 года, опубликованной много лет спустя после его смерти, дается такое же описание Фрисландии, как и в более ранних изданиях, но к нему приложена противоречивая заметка, в которой говорится следующее: "Много споров идет о том, есть ли такой остров в мире, и многие это решительно отрицают".

Но любая карта, составленная на рубеже XVI–XVII веков, должна была учитывать существование не только острова Фрисландия, но также и такой территории где-то на Атлантическом побережье Северной Америки, которую можно было отождествить с Эстотиландией. Было предложено несколько объяснений, касающихся происхождения этого названия: East-Out-Land, Estofi-land, Estland (наименование, фигурирующее в повествовании Дзено для обозначения Шетландских островов) и Escociland, или Escotiland (Шотландия), употребляемое теми, кто относился с доверием к рассказу старого матроса.

Мое собственное предположение состоит в том, что в оригинале Николо II значилось слово Estofiland и что слово, которое матрос употребил для обозначения этой земли, на самом деле было нечто вроде Stockfish Land (страна вяленой рыбы). Есть данные о том, что рыбакам уже очень давно было известно место под названием "Большая Банка", где хорошо ловится треска, а также был известен, но слабо, район Западной Атлантики, называвшийся Stockfish Land. На карте Андрее Бианко 1436 года обозначен остров Isla de Stockafixa, почти точно соответствующий координатам Ньюфаундленда и, возможно, идентичный с ним. Тот факт, что предполагаемый рассказчик был рыбаком, делает такое толкование Эстотиландии вероятным.

Независимо от того, чем была Эстотиландия и где она была расположена, она полностью исчезает с карт конца XVII века. К тому времени вся восточная часть американского побережья была исследована и в значительной мере освоена, но ни одной территории, которую местные жители называли бы словом, похожим на "эстотиланд", и никакого следа чего-либо, похожего на город или описанную ранее местность, не было обнаружено. Все районы побережья теперь носили названия, данные им европейцами, и слово "эстотиланд" уже больше не могло служить для обозначения какой-либо территории.

На карте мира Ортелия 1590 года отразилась вся история не только Фрисландии и Эстотиландии — последняя изображена как огромный остров, напоминающий Гренландию, только меньших размеров, в районе, где в действительности находятся Лабрадор и Квебек, — но и Дроджо, показанного в виде довольно маленького островка к юго-востоку от Эстотиландии и к юго-западу от Фрисландии, примерно на равном расстоянии от того и другого. То, что человек, потерпевший кораблекрушение, описывал как большую страну и "новый свет", то необъяснимым образом уменьшилось до ничтожного островка. Но название "Дроджо" так и не привилось в картографии. В отличие от цивилизованной, как тогда предполагали, страны Эстотиландии Дроджо был землей дикарей с варварским наименованием; места такого рода первооткрыватели-европейцы переименовывали как попало.

По неизвестной нам причине Ортелий не поместил на своей карте Икарию. Эта земля, которую посетила сбитая с курса ураганом экспедиция Синклера, была, несомненно, либо графством Керри в Ирландии, либо островами Сент-Килда из гряды Внешних Гебридских островов. Однако на многих картах того времени в северной части Атлантики иногда появлялся новый остров Икария. Его исчезновение предшествовало исчезновению Фрисландии. Опытные моряки знали, что море в этих местах на самом деле не было так усеяно островами, как показывали карты, поэтому что-то необходимо было убрать. Использование сюжетов греческих мифов в этих широтах, как, например, рассказ о "короле Шотландии Дедале", было неприкрытой попыткой объяснить каким-либо образом нелепое название Икария, несомненно принадлежащее Николо II.

Что же касается Энгроенландии, или Гренландии, это очень длинная и запутанная история. Ее мы отложим до девятой главы.

А теперь немного иронии. Представляется весьма возможным, что действительно существовал остров в том месте, которое было определено как местонахождение Фрисландии, и что он действительно ушел под воду. При возвращении Фробишера из Гренландии во время его плавания в 1578 году примерно на 57 северной широты в поле зрения одного из его кораблей, судна "Эммануэль", попал большой остров. Очевидно, корабль не подходил к острову, команда наблюдала его с моря, и описания острова расходятся. Одним он показался лесистым и плодородным, другим — угрюмым и скованным льдом. Остров назвали Бусс по типу корабля[17].

Следующее свидетельство о том, что видели этот остров, исходит от упомянутого ранее Джемса Холла; это случилось во время его путешествия в Гренландию в 1606 году. Он сообщал, что видел остров, но льды помешали пристать к нему. Сообщений об острове не было до 1668 года, когда капитан Джиллам упоминает о встрече с ним на пути к Гудзонову заливу. Тремя годами позднее некий Томас Шеперд, возвратившись из плавания, стал рассказывать, что он обследовал этот остров. Он представил детальную карту, на которой было обозначено много географических объектов. Однако имеется достаточно оснований считать Шеперда отъявленным лгуном.

Больше никто не сообщал о том, что видел остров. На карте мира Николая Вишера, которая относится примерно ко времени жизни Шеперда, он не обозначен. На голландской навигационной карте 1745 года указан затонувший остров Бусс, и высказывается предположение, что это, возможно, и была Фрисландия. Позднее, на протяжении всего XVIII века, "затонувшая земля Бусс" воспринималась как опасное место для мореплавателей к юго-востоку от Гренландии и соответственно отмечалась на морских картах.

Затем появляется пара правдоподобных сообщений. Капитан Ричард Пикерсджил на пути из Англии в Гудзонов залив в 1776 году делал промеры в том месте, где указывалось местонахождение Бусса, и нашел мели. А в 1818 году исследователь Арктики Джон Росс также произвел промеры на этом месте и обнаружил значительное понижение дна по сравнению с предыдущими сорока годами.

Это чистое совпадение, не имеющее ничего общего с мифом о Фрисландии. Однако представляется весьма вероятным, что Николо Дзено II поместил свой воображаемый остров в том месте или около того места, которое в то время занимал настоящий остров, и что этот настоящий остров уже тогда начал погружаться под воду как будто для того, чтобы не входить в противоречие со всем характером и ходом событий.