Открытия, которых никогда не было

Глава 5. Различные острова, некоторые из них дьявольские

Любой человек, знакомый с навигационными картами, видел на них мели и рифы, а иногда и острова, помеченные сокращенным предостерегающим условным знаком "P.D." (положение сомнительно) или "E.D." (существование сомнительно). В этом случае консерватизм картографов заслуживает похвалы. Они предпочитают допустить научную ошибку и сохранить несуществующий остров вместо того, чтобы совершить практическую ошибку, которая могла бы стать причиной кораблекрушения, если остров все же окажется на месте. Поэтому весьма возможно, что некоторые из несуществующих островов все еще сохраняются на картах, и их в дальнейшем, вероятно, придется включить в исследования, посвященные местам, более не существующим на карте. К числу таких островов относятся как легендарные острова, так и острова, существование которых можно поставить под сомнение. Один-два из них, возможно, и существуют, но отсутствие убедительных данных, подтверждающих их существование, привело к тому, что их убрали с карт. Истории каждого из этих островов никак не связаны друг с другом, но, поскольку каждая из них в отдельности не заслуживает того, чтобы ей посвящали целую главу, нам представляется более целесообразным рассмотреть их одну за другой в алфавитном порядке в одной и той же главе и в конце этой главы уделить особое внимание двум особенно интригующим проблемам.

Это слово до сих пор сохранилось в названии "Антилы" в применении к Вест-Индии и особенно к длинной, похожей на кривую саблю дуге маленьких островков, протянувшейся в юго-восточном направлении между Пуэрто-Рико и венесуэльским побережьем. Но название этих островов и представление о них предшествуют открытию Вест-Индии или, во всяком случае, открытию Колумба.

Это название само по себе ни о чем не говорит. На латинском языке оно означает просто "остров, находящийся напротив[20]".

Под названием "Антилия" этот остров, возможно, впервые появился на карте братьев Пицигано в 1367 году приблизительно на месте Азорских островов, в то время еще не открытых или не зарегистрированных. Снова он появляется на анонимной Каталонской карте приблизительно 1425 года.

На важной карте Батисты Беккарио 1435 года остров Антилия впервые изображен в том виде, который в дальнейшем становится общепринятым, — четкий прямоугольник в западной части Атлантического океана, далеко на запад от Испании, но приблизительно на той же широте. Он сопровождается тремя более мелкими островами: Reylla, Salvagio и I in Mar. Небезынтересно отметить, что I in Mar означает просто "остров в море", а Salvagio, неожиданно появившийся далеко на юге, обычно помещали в ньюфаундлендских водах. К этому острову мы еще вернемся позднее в этой же главе. Авторы некоторых карт отождествляли остров Антилия с островом Семи городов (глава 6), а после открытия Америки на некоторых картах название "Антилия" было перенесено на материк. На карте, относящейся приблизительно к 1508 году, на которой Семь городов размещены вдоль восточного побережья Северной Америки, название Antiglia используется для обозначения островного района Южной Америки приблизительно на месте современной Венесуэлы. Новые открытия того времени перепутывались с традиционными географическими представлениями, и эта путаница приводила к некоторым удивительным и сумасбродным идеям, которые можно уловить при чтении старых карт и нужно иметь в виду при их изучении.

Во всяком случае, во времена Колумба европейские географы, очевидно, считали несомненным существование большого острова в западной части Атлантики. Они даже иногда ссылались на его предполагаемое открытие.

Мартин Бехайм на своем глобусе 1492 года обозначил остров Антилия и сделал примечание, гласящее, что в 1414 году испанский корабль "подошел к нему ближе всех остальных, не испытав опасности". Это наводит на мысль о том, что остров был известен еще раньше и рассматривался как угроза для мореплавателей. Имеются также ссылки на португальцев, которые в 1440-е годы якобы достигли острова Антилия, но, вероятнее всего, речь идет о тех же путешественниках, которые, как предполагают, посетили Семь городов (глава 6). И сам Колумб, находясь в Лиссабоне около 1480 года, написал письмо королю Аффонсу V, в котором упоминал об "острове Антилиа, который Вам известен". Как уже было сказано во второй главе, Колумб отнюдь не был пропагандистом новой "сумасбродной" теории о том, что Земля круглая, а его противники не основывали своей аргументации на том, что она плоская. Спорным вопросом был размер окружности Земли, и здесь Колумб целиком заблуждался, а противники его были ближе к истине. Не располагая почти ничем, кроме страстного желания к достижению цели и данных, собранных им самим у отдельных географов, взгляды которых не противоречили его идеям, Колумб сократил расстояние вокруг Земли до такого, которое могло бы сделать путешествие на восток через запад осуществимым. Противники идеи Колумба, точнее представлявшие себе расстояние, знали, что ни один корабль не может вместить столько продовольствия, сколько потребуется для такого длительного путешествия. Но у Колумба был готов ответ и на это возражение.

В то время во Флоренции находился некий Паоло Тосканелли, врач по профессии и довольно упорный в своих заблуждениях энтузиаст-географ. У него были свои собственные парадоксальные идеи, и он их отстаивал, но он был достаточно знающим человеком, чтобы пользоваться известной долей уважения со стороны более осторожных географов. У Колумба было письмо от Тосканелли, датированное 1471 годом. В этом письме Тосканелли рекомендовал использовать остров Антилия как удобное место для остановки и пополнения запаса продовольствия.

Поэтому Колумб, отправляясь в плавание, очевидно, рассчитывал на то, что, если дела пойдут из рук вон плохо, он сможет пристать к острову Антилия. Возможно, что он туда и направился, поэтому некоторые историки отождествляли Антилию с островом Куба. Колумб был убежден, что он достиг восточных берегов Азии или по крайней мере какого-либо острова этого района. С этим убеждением он и умер. Но результатом его путешествий было то, что современные Антильские острова попали на карту, а остров Антилия с нее исчез.

Педро Мартир, зафиксировавший историю путешествий Колумба, в 1511 году писал, что великий первооткрыватель был уверен, что он нашел страну Офир, куда корабли царя Соломона приходили за золотом[21], "но если внимательно ознакомиться с описанием космографов, то представляется более вероятным, что оба эти и другие примыкающие к ним острова — острова Антилия".

Остров Антилия продержался на нескольких картах в начале XVI века еще пару десятилетий. Но позднее у него не было больше причин оставаться там. Еще до наших дней не исключена возможность того, что остров не был легендарным, а что существование его было установлено во время какого-либо не точно зарегистрированного и забытого плавания корабля, который, возможно, достиг Кубы или Флориды. Однако в настоящий момент вопрос об этом остается открытым, а острова Антилия на карте уже нет.

Этих островов было три. Они были обозначены к юго-западу от Фолклендских островов на полпути к Южной Георгии. Свое имя они получили от испанского корабля "Аврора", который впервые сообщил о них в 1762 году, а начиная с 1856 года их уже никто не видел. С этими островами связано несколько интересных проблем.

Во-первых, они, по-видимому, единственные из находящихся под сомнением островов, дважды виденных с одного и того же корабля, так как офицеры "Авроры" в 1774 году сообщили, что видели их опять. В промежутке между этими годами другой испанский корабль, "Сан-Мигель", зафиксировал их местоположение на 52 37' южной широты и на 47 49 западной долготы. На протяжении последних двух десятилетий XVIII столетия их видели еще несколько раз.

Затем в 1794 году испанский корвет "Атревидо" под командованием капитана, имя которого зарегистрировано как Ж. де Бустаменте, отправился в плавание с целью исследовать острова Аврора и разыскал их. В соответствии с записями Бустаменте центральный и самый большой остров имеет вершину, похожую по своим очертаниям на палатку; с южной стороны он белый от снега, а с северной — темный. Другой остров, к северу от первого, представляет собой пик меньшего размера, тоже покрытый снегом, а самый южный из них — большая скала в форме седла, которую сначала приняли за айсберг. Экипаж подтвердил широту и долготу островов Аврора, и они заняли прочное место на карте.

Но после этого никто, по-видимому, не обращал особого внимания на эти три бесполезных выступа, торчащих в ледяной воде, кроме как с целью избежать опасности. Джемс Уэддель, известный исследователь Антарктики, был следующим из тех, кто разыскивал эти острова. В 1820 году он обследовал указанный район и ничего не нашел. Такая же безуспешная попытка была предпринята в 1822 году экипажем промыслового судна во главе с Бенджамином Моррелом.

С тех пор все поиски были бесплодными, но острова Аврора продолжали оставаться на многих картах по крайней мере до 1870-х годов. Тот, кто читал Эдгара По, вероятно, помнит, что одной из целей путешественников из "Повести Артура Гордона Пима" были поиски этих островов. Среди матросов, огибавших мыс Горн, эти острова превратились в поверье, и была создана легенда о том, что испанский галеон, полный сокровищ, был выброшен на один из островов Аврора и что сокровища эти можно спасти. Возможно, что источником легенды послужил случаи с испанским судном "Сан-Тельмо", исчезнувшим вместе со всей командой у Южных Шетландских островов в 1819 году. Правда, едва ли на его борту были какие-либо сокровища.

В таком случае, что же такое острова Аврора? Может быть, айсберги? Неужели ряд опытных моряков один за другим были обмануты случайным сцеплением трех айсбергов на одном и том же месте и только в конце XVIII столетия и никогда после? Такое объяснение малоубедительно. По некоторым догадкам под островами Аврора скрываются скалы Шаг, действительно находящиеся примерно на 53 южной широты и 43 западной долготы. Это группа из трех скал, видимых над водой на расстоянии около одной мили. Высказывалось предположение, что неточно зафиксированные скалы Шаг, возможно, стали фигурировать в отчетах под именем островов Аврора. Но такое предположение едва ли согласуется с описанием Бустаменте. Скалы Шаг — слишком маленькие, не привлекающие к себе внимание острова, никак не соответствующие его характеристике, и расположены они слишком далеко к востоку; невероятно поэтому, чтобы квалифицированный исследователь и мореплаватель мог допустить такую ошибку.

Романтически настроенный читатель может подумать, что острова эти ушли под воду. Такой возможности категорически отрицать нельзя, но, к сожалению, у нас нет сведений о каких бы то ни было островах, затонувших в субантарктических водах.

И в самом деле, нет ни одного убедительного объяснения истории островов Аврора, и то, что произошло с ними, продолжает оставаться одной из великих неразрешенных загадок моря.

Необходимо упомянуть еще об одном последнем и весьма сомнительном сообщении, связанном с этими островами. В 1856 году капитан судна "Хелен Бейрд" упомянул об островах Аврора в своем судовом журнале. Он пометил их координаты — 52 41 южной широты и 48 22' западной долготы, довольно близко к координатам, зарегистрированным в первый раз. По его сведениям, островов было пять, а не три, как сообщалось раньше. Согласно описанию острова покрыты снегом и простираются на 20–25 миль. Но этому сообщению не поверили, и с тех пор островов Аврора больше никто не видел.

Остров Дакули не упоминается в истории исследований, но им необходимо заняться, так как он помечен на старых картах. Остров Дакули впервые появился на карте Дульсерта — Далорто 1325 года к северу от Бразила и к северо-западу от Ирландии. К востоку от Дакули есть еще один остров, называемый Бра, который нельзя считать мифическим потому, что это, вернее всего, смещенное изображение острова Барра из группы Гебрид. Но на картах этого периода он оказался странным образом связанным с островом Дакули.

Остров Дакули можно найти на большинстве известных карт, упоминавшихся нами ранее: карте Дульсерта 1339 года, Медичи 1351 года, Пицигано 1367 года, Беккарио 1435 года, Парето 1455 года. Написание названия менялось, но положение острова оставалось приблизительно тем же, и на востоке его всегда сопровождал остров Бра. На карте Пицигано, той самой, на которой описываются острова Святого Брандана и Бразил, сделаны пометки, касающиеся острова Бра, на сомнительной и теперь почти не поддающейся прочтению латыни; содержание их невразумительно, но толкуется оно как указание на то, что моральный облик жителей острова был очень высок.

Одно из предполагаемых толкований значения слова "Дакули" — итальянское слово culla (колыбель). На карте Парето возле Дакули стоит латинская надпись, которую некоторые истолковывали как подтверждение этой теории. Смысл ее состоит в том, что беременные женщины острова Бра, которым трудно разрешиться от бремени, легче рожают, если их перевозят на Дакули. Это делает толкование названия "колыбель" более или менее уместным. Но действительно ли это слово связано с происхождением названия острова или просто вымышлено для того, чтобы объяснить его, сказать трудно.

На картах остров Дакули не пережил XV века. Хотя северные ирландские воды были далеко от итальянских картографов, они регулярно посещались итальянскими купцами, и потому воображаемый остров, расположенный в этом районе, не мог долго просуществовать на карте.

Лайонел Вафер был одной из наиболее колоритных фигур среди испанских мореплавателей. Родным языком его был кельтский, но он также великолепно владел английским. Некоторое время он был пленником индейцев Панамы, выучил их язык, принял их обычаи и прекрасно с ними уживался. В большинстве историй, связанных с его именем, он предстает в роли пирата, но, по-видимому, он был на пиратских кораблях лекарем и никогда сам не принимал участия в захвате добычи.

В 1687 году Вафер находился на борту судна, которым командовал голландский пират Джон Девис. После набега на Панаму с тихоокеанской стороны судно взяло курс на юг, чтобы обойти мыс Горн. То, что случилось во время этого путешествия, было описано Вафером в его "Описании перешейка Дариен", опубликованном в Лондоне год спустя. Судно трясло и качало в результате какого-то сильного подводного волнения, которое, как выяснилось позднее, было вызвано землетрясением в Калао. А вскоре после этого (датировка Вафера неточная) в море была замечена обширная полоса земли, приблизительно на 20°27' южной широты, "которую мы приняли за острова". По определению Вафера ее длина равнялась 40–45 милям. Самая убедительная деталь его описания — большие стаи птиц, поднимавшихся с этой земли. Если поверить этой детали, то создается впечатление, что она исключает такие объяснения, как оптическая иллюзия или скопление облаков, увиденное на горизонте.

Вафер (или, возможно, сам Девис) назвал эту вновь открытую землю Землей Девиса.

Капитан Уильям Дампир, другой полупират, проводивший важную исследовательскую работу в Тихом океане в 1688 году, принял сообщение Вафера всерьез и стал разыскивать Землю Девиса, однако безуспешно. В 1721 году голландский шкипер Якоб Роггевен предпринял аналогичную попытку и открыл остров Пасхи. Очевидно, последним, кто производил столь же безуспешные поиски, был испанец Гонсалес в 1771 году, и, начиная с этого времени, Земля Девиса больше уже не появляется на картах.

Что же такое Земля Девиса? Может быть, самая верная догадка состоит в том, что это остров Пасхи. Он вполне соответствует описаниям Вафера, и не исключена возможность, что координаты острова были указаны неверно, так как в то время было еще очень трудно точно определить долготу. Широта указана на добрых 400 миль севернее, но поскольку сам Вафер не был профессиональным моряком, то и книга его не отличается щепетильной точностью. Возможно, что и наблюдения капитана Девиса были небрежными. Земля Девиса снискала себе благосклонное отношение защитников теории исчезнувших континентов. Может быть, Земля Девиса была поднята землетрясением, о котором говорилось выше, а позднее она ушла под воду. Известно немало островов, погрузившихся в море в южной части Тихого океана в результате вулканической активности, причем в сравнительно недавние времена, поэтому нет необходимости привлекать сюда теории о пропавших континентах, так как это только осложняет дело.

Дауэрти в известном смысле один из самых странных из числа находящихся под сомнением островов. Данные о его существовании весьма убедительны, однако его нет на указанном месте. Особый интерес, который этот остров представляет, настолько велик, что имеет смысл дать читателю, незнакомому с определением долготы и широты, ясное представление о зарегистрированном местонахождении этого острова.

Возьмите хорошую современную карту в южной полярной проекции. Проведите линию, соединяющую самую северную точку Огненной Земли с самой северо-западной точкой Земли Грейама. Пусть эта линия послужит вам основанием для построения равнобедренного треугольника, вершина которого указывала бы на запад. Эта вершина будет приблизительным местом нахождения острова Дауэрти, если он существует.

Примерно в этом же месте капитан Свейн, китобой из Нантакета, заметил, как он сообщал позднее, остров в 1800 году. По его описанию остров был высокий, покрытый снегом, со множеством морских птиц и тюленей. При всей своей скромности он назвал этот остров островом Свейна и указал его местонахождение: 59 южной широты, 90о -100 западной долготы. Приблизительно лет тридцать до этого был изобретен хронометр, и долготу стало возможно определять более точно, но на китобойных судах редко встречалось самое современное оборудование, поэтому определение долготы на них было обычно простым угадыванием на основе накопленного опыта.

Предполагают, что в последующие годы два других китобойных судна из Новой Англии видели этот же остров, но детали нам не известны, да к тому же и сам этот факт не возбудил особого интереса. В 1830 году два американских судна под командованием Натаниэля Палмера (того самого, которому американские карты долгое время приписывали честь открытия Антарктического континента) отправились в плавание с тем, чтобы уточнить положение острова Свейна. Детали этого путешествия расплывчаты, но, по-видимому, поиски производились не тщательно и закончились ничем.

Затем в 1841 году капитан английского китобойного судна Дауэрти сообщил об открытии острова. Согласно его сообщению остров был длиной 5–6 миль с высоким обрывом на северо-восточном конце, за которым располагалась низина, покрытая снегом. Дауэрти зафиксировал его местоположение: 59 20' южной широты, 120 20 западной долготы.

Обратите внимание на расхождение показаний. Исходя из расчетов, получалось, что оба острова находятся на 59о южной широты, но между предполагаемыми открытиями Свейна и Дауэрти разница от 20 до 30 долготы. Правда, по мере приближения к полюсам градусы долготы становятся все меньше и меньше. Правда также и то, что капитан Дауэрти признал, что он не уверен в сделанных им наблюдениях, так как в предшествовавшие дни видимость была плохая. И все же ошибка, дающая столь большое расхождение, заставляет сомневаться в том, действительно ли Свейн и Дауэрти имели в виду один и тот же остров.

По-видимому, лишь в XX веке было установлено соотношение между этими двумя открытиями. Но в это время открытие Дауэрти уже воспринималось как новое и его собственное, тем более что в годы, последовавшие за открытием, несколько мореплавателей подтвердили в своих сообщениях существование острова приблизительно на 59 южной широты и 120 западной долготы. Капитан Ките с "Луизы", вышедшей из Бристоля, детально описал остров в 1860 году вплоть до упоминания об айсберге, приставшем к его северо-западному берегу. Ките определил местонахождение острова — 59 21' южной широты и 119 7' западной долготы. Его хронометр позднее проверили и нашли, что он допускает ошибку меньше чем на четверть мили.

Остров Дауэрти попал на многие карты, включая морские карты британского Адмиралтейства. Последние сведения об острове поступили в 1886 году, когда капитан Уильям Стеннард с "Сингалеза" сообщил, что видел его и что по соседству с ним было много тюленей; он определил его местонахождение на 59 20' южной широты и 120 18 западной долготы.

Начиная с 1889 года неоднократно производились поиски острова, но безрезультатно. Между 1894 и 1910 годом капитан Гринстрит предпринял пять попыток. Роберт Фалкон Скотт, известный исследователь Антарктики, прочесал этот район в 1904 году и на том месте, где, согласно сообщениям, должен был находиться остров, делал промеры, которые показали глубину около трех миль. Эрнест Шеклтон, другой знаменитый антарктический исследователь, обследовал этот район в 1909 году и тоже ничего не нашел. Однако следует отметить, что это произошло в середине антарктической зимы, когда условия навигации и видимость необыкновенно плохие, и потому этот факт сам по себе еще не являлся доказательством. В 1915 году исследовательское судно "Карнеги" прошло в трех милях от предполагаемого местонахождения острова, и позднее в сообщении говорилось, что условия видимости были таковы, что остров, если бы он существовал, можно было бы разглядеть на расстоянии до 35 миль с любой стороны.

Так закончились поиски острова Дауэрти. Остается неразрешенным вопрос: что с ним случилось? Погрузился ли он внезапно на невообразимую глубину или, может быть, сам Дауэрти и другие мореплаватели были случайно обмануты видом нескольких огромных антарктических айсбергов, которые временами тянутся на несколько миль? Но для этого нужно быть слишком доверчивым. Однако существенным моментом во всех описаниях является то, что никто из тех, кто сообщал о замеченном острове, никогда, насколько это известно, не утверждал, что приставал к нему.

Остров Дауэрти продолжает оставаться одной из самых манящих загадок моря. Но на этом его тайна не кончается. Вспомним, что капитан Свейн сообщил об открытии острова в 1800 году, за сорок один год до сообщения Дауэрти. Ученые поставили между этими открытиями знак равенства главным образом потому, что оба острова субантарктические и находятся на широте 59, и оставили в стороне огромное расхождение между долготой острова Свейна (зафиксированной им где-то между 90 и 100 западной долготы) и острова Дауэрти (отмеченной всеми утверждавшими, что видели его, приблизительно на 120 западной долготы). Указанное местонахождение острова Дауэрти было настолько тщательно проверено, что можно было считать доказанным, что его там нет. Координаты же Свейна были исследованы менее тщательно, и у вершины упомянутого треугольника все же может оказаться маленький несущественный антарктический островок, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. В 1820-е годы капитан Ричард Мэси из Нантакета указал положение острова на 59 южной широты и 91 западной долготы, а это именно то место, куда приводит нас вершина построенного нами треугольника. В этом месте, возможно, есть остров, который в сочетании с айсбергами и замеченными в этих местах миражами мог стать источником легенды об острове Дауэрти, а моряки, которые ожидали увидеть его на этом месте, по-своему интерпретировали виденное.

Что же касается изображения острова на карте, то я не смог определить, когда он был отмечен в последний раз, но на карте Рэнда Мак-Нолли примерно 1939 года, принадлежащей мне, остров Дауэрти ясно виден. Насколько мне удалось установить, в 1950-х годах его уже на картах не изображали.

Испанский шкипер Антонио де ла Рош был опытным исследователем субантарктических вод, и, возможно, именно он открыл остров Южная Георгия за столетие до капитана Кука. Во время того же путешествия в 1675 году ему встретился "очень большой и приятный остров с гаванью на восточной стороне". Он указал, что остров находится на 45 южной широты, но не указал долготы и назвал его остров Гранд. Поскольку в этот момент Рош курсировал в атлантических водах, можно было бы предположить, что остров находится где-нибудь восточнее южной части Аргентины. Одно из предположений, касающихся этого острова, состоит в том, что Рош был обманут двумя мысами на аргентинском берегу на 45 южной широты, и, поскольку он не обошел вокруг этого "острова", он не смог обнаружить, что на самом деле это часть материка.

В отличие от других легендарных островов острову Гранд повезло, так как поиски его производил поистине первоклассный исследователь. Жан Франсуа де Гало, граф де Лаперуз, был в 1785 году направлен французским правительством в азиатские воды для проведения исследований. Кроме того, ему была дана дополнительная инструкция произвести по пути поиски острова Гранд. Он потратил довольно много времени на эти поиски, но без всякого результата и продолжал выполнять предписание, проделав важную работу по исследованию Азии и Австралии. Он работал до тех пор, пока его экспедиция не потерпела крушение в районе Новых Гебридских островов.

После него мореплаватели тщательно обследовали весь этот район; последним из них в 1826 году был американский охотник на тюленей Бенджамин Моррел. Неизвестно, откуда он взял предполагаемое местонахождение предмета своих розысков: 43 10' южной широты и 31 15' западной долготы. Он сказал, что не верит в существование острова, но тем не менее прилагал некоторые усилия к тому, чтобы его найти, хоть и без особого энтузиазма. Однако он не нашел ничего. Это был, по-видимому, конец всей истории, и об острове Гранд забыли.

Этот остров появился на карте Деселье в 1546 году на широте южной Флориды, и наряду с ним были обозначены еще три острова непонятного происхождения. Более поздние португальские карты помещали остров Католика приблизительно там же. Три других острова, обозначенные Деселье, были следующие: остров Святой Анны к востоку от Новой Англии в средней части Атлантики и два острова, названные в честь безымянного святого островами Святого X. Один из них находился к югу от Азорских островов, другой — к востоку от Лонг-Айленда. По-видимому, больше их никто не изображал на картах, если только Святая Анна не является первоначальным вариантом острова Сантана (Saint Anna — Santana), появившегося на карте Меркатора; о нем речь пойдет ниже.

В документах путешествий и открытий нет никаких пояснений, касающихся этих островов или их названий. Самая правильная догадка, возможно, состоит в том, что, поскольку демонические острова по традиции помещали в северной части Атлантики, добрый Деселье, о личности которого мы ничего не знаем, возможно, взял на себя миссию очищения этого района от нечистой силы и поместил на карте несколько священных имен.

По-видимому, имя того, кто открыл остров Святого Матвея, не было нигде зафиксировано, но известно, что это произошло в 1516 году и что экспедиция, обнаружившая его, была португальской. Предполагали, что он находится в Гвинейском заливе[22]. Остров оставался на картах довольно долго, вплоть до XIX века.

В Гвинейском заливе есть остров Аннобон. Предполагалось, что остров Святого Матвея располагается на той же широте, но на 5 западнее. Очевидно, ошибка состояла в неправильном прочтении или написании долготы (западной вместо восточной). В результате этой ошибки люди долго верили, что на этом месте есть остров, которого на самом деле не было.

Этот остров был обнаружен голландским капитаном Линдеманом в 1670 году. Он числился в его судовом журнале на 30 40' южной широты и 19 30' западной долготы. (Вспомним, что долготу в те годы определяли очень приблизительно.) К сообщению был приложен набросок острова. Это была низина с неожиданно высоким пиком посередине, очень похожим на колдовской колпак. Именно Линдеман назвал остров Саксемберг (иногда можно встретить ошибочное написание Саксембург).

То, что современники не предпринимали дальнейших попыток разыскать этот остров, говорит о скептическом отношении к нему географов. Об острове вспомнили снова в 1804 году, когда капитан Галловей с американского судна "Фанни" сообщил, что не только заметил остров, но даже наблюдал его в течение четырех часов. Он полностью подтвердил описание острова вплоть до пика в центре, а также данные Линдемана о широте, но долготу указал на два градуса восточнее. Если учесть, что Галловей пользовался хронометром, которого не было у Линдемана, то его сообщение можно считать подтверждением показаний последнего. Старый, сомнительный отчет Линдемана вытащили на свет божий, стряхнули с него пыль, и остров Саксемберг был вновь водворен на карту.

Такое восстановление в правах показалось полностью оправданным, когда в 1816 году капитан Хэд представил описание острова, совпавшее с сообщением Галловея. Разница была только в том, что Хэд наблюдал остров в течение шести часов. Но его подтверждение было не очень надежным, так как Хэд был, несомненно, знаком с сообщением Галловея, а потому, весьма вероятно, увидел именно то, что и ожидал увидеть. Но едва ли можно предположить, что Галловей знал о старом, забытом описании Линдемана, которому, по существу, никогда не верили. Представляется несомненным, что Линдеман и Галловей видели что-то независимо друг от друга и приблизительно на одном и том же месте.

Но с тех пор там никто ничего больше не видел. Несколько систематических поисков, проведенных позднее, ни к чему не привели. Если бы потребовались дальнейшие Доказательства того, что Саксемберга не существует, то они состояли бы в следующем: предполагаемый остров должен находиться на расстоянии 500 миль от острова Тристан-да-Кунья в южной части Атлантики, но жители этого острова, досконально изучившие все окрестные моря на сотни миль вокруг, ничего не знают ни о Саксемберге, ни о другом острове, который сколько-нибудь соответствовал бы его описанию.

Откуда же все это взялось? Может быть, Линдеман и Галловей были по случайному совпадению оба введены в заблуждение конфигурацией облаков на горизонте? Такое объяснение было предложено, но оно кажется неосновательным. Нет необходимости также предполагать, что остров погрузился под воду, хотя эта возможность не исключается. Единственное, что мы можем сказать определенно, это то, что два моряка, достаточно опытные, чтобы быть капитанами, на одном и том же месте увидели нечто, что они приняли за остров, но ни один из них не пристал к этому острову, чтобы удостовериться в его реальности. И мы знаем также, что теперь этого "нечто" уже нет.

На этом мы закончим алфавитный обзор островов. Этот перечень далеко не исчерпывающий. В него можно было бы включить еще и такие острова, как Инкорпорадо и Подеста (не существенные в географическом отношении и не связанные ни с какими интересными историями) или остров Святого Хуана из Лиссабона, о котором я не смог найти надежных сведений. Поэтому перейдем к очень интересному рассказу о "дьявольских островах".

Среди читателей географической литературы существует определенная группа людей, включающая и меня, которых можно было бы назвать людьми, "пристрастными к островам". В островах есть что-то притягательное.

Возможно, Рэчел Карсон права, считая, что человек, житель земли, воспринимает море как чуждый ему мир и его инстинктивно привлекает к себе внезапно появившийся кусочек его собственной среды обитания среди всей этой враждебной ему обширной стихии. Но какое объяснение ни старались бы этому дать, оно ничего не меняет в нашем отношении к островам, они по-прежнему обладают особой притягательной силой. Это знает каждый мальчишка, который испытал особое удовольствие, когда ему удавалось перебраться на лодке на крошечный островок на реке или озере и там изображать из себя пирата, хотя он с таким же успехом мог бы это сделать на берегу. Никому не придет в голову фантазировать о кораблекрушении на тропическом побережье континента, даже если климат и девушки там не менее заманчивы, чем на любом тропическом острове. Событие, которое показалось бы незначительным и было бы быстро забыто, случись оно на материке, могло бы быть достаточным для того, чтобы сделать знаменитым остров. Обратите внимание, например, на то, что о сокровищах Штейнхеймера, якобы захороненных где-то в северном Техасе, слышали очень немногие, тогда как было предпринято множество бесплодных попыток отыскать сокровища, по слухам, спрятанные где-то на Кокосовом острове.

По-видимому, острова привлекают какой-то невыразимой таинственностью, и эта таинственность уходит корнями в далекое прошлое. Географы-классики создавали повесть за повестью об открытиях интересных и необычных островов. Возможно, что интерес к островам усиливался из-за того значения, которое в средние века географы связывали со словом "остров". Употребляли это слово не в современном смысле, а как неясный намек на какую-то далекую землю, которую считали интересной и посещение которой предполагало длительное морское путешествие[23]. Правдивый Марко Поло называл островами все земли, о которых он слышал что-нибудь примечательное, но которые он лично не посетил. Полстолетия спустя автор знаменитой книги о путешествиях по суше и по морю, приписываемой Джону Мандевилю, заполонил Восток островами, полными чудес, которые он, согласно его утверждению, посетил сам, но большинство из этих островов, если они вообще существовали, на самом деле были, вероятно, частями континента.

Если принять во внимание это широко распространенное человеческое пристрастие к фактически существующим островам и добавить к этому убеждение людей средневековья, что остров — это место всяческих чудес, то будет нетрудно понять, почему среди географов средневековья возникла уверенность в том, что на некоторых островах происходят страшные и сверхъестественные вещи.

Представление об отдаленных островах как о заколдованных местах, населенных духами, или как о местах, где происходят чудеса, конечно, не ограничивается средневековой Европой. Оно свойственно всем ранним приморским культурам. Сюда относится история знаменитого благословенного острова Авалон и различных островов, населенных демонами, о которых рассказывают древнеирландские саги (особенно в легендарном путешествии Майль-Дуйна). Я упомянул о некоторых из них в четвертой главе наряду с чудесными островами, которые святой Брандан посетил, по преданию, во время своих странствий. А в главе девятой мы познакомимся с западным островом, на котором, по легендам античных времен, был заключен лишенный трона отец Зевса Крон. Можно было бы упомянуть еще много других островов, как, например, остров Пенг-Лай, который, по поверью древних китайцев, был расположен в Тихом океане и таил в своей глубине эликсир телесного бессмертия и который каждая экспедиция, отправлявшаяся на его поиски, находила перевернутым вверх дном. Но эти острова к делу не относятся, так как они не появлялись на картах.

Один из таких чудесных островов, отмеченных на карте, во всяком случае на карте арабского географа XII века Идриси, — остров Ваквак. На этом необыкновенном острове, якобы населенном только женщинами, росли деревья, плоды которых по форме походили на женские головы и свисали с ветвей, прикрепленные за волосы. Эти головы непрерывно выкрикивали бессмысленное "Вак-Вак" и, если их срывали с дерева, умирали. Никто так и не нашел удовлетворительного объяснения этого странного мифа, хотя Ричард Бертон в своих примечаниях к книге "Тысяча и одна ночь", где упоминается Ваквак, указывает на возможную связь этого мифа с тем фактом, что на кантонском диалекте Японию иногда называли Вакок.

Христианское верование средневековой Европы предполагало существование рая на небесах и ада в недрах планеты. Такое размещение ада предполагало существование входных и выходных отверстий на поверхности земли, и географы позднего средневековья "нашли" некоторые из них. Эти отверстия находились, вероятнее всего, в районах вулканической активности, наиболее известными из которых стали остров Стромболи на Средиземном коре и гора Гекла в Исландии. Один анонимный испанский картограф поместил в Атлантике Адский остров (Дель-Инфьерно), а поскольку под этим островом, по-видимому, подразумевался один из Канарских островов, наверное, имелся в виду вулканический пик Тенерифе. А разве не могло их быть бесконечно много в неведомой дали этих далеких "островов, на которых могло случиться все, что угодно".

Когда читаешь о средневековой европейской цивилизации или по крайней мере о некоторых ее периодах, то создается впечатление, что люди того времени чувствовали себя так, как будто их все время осаждал жестокий враг. На Земле существовала довольно маленькая территория, называемая христианским миром, где воля бога была известна и где ее выполняли, а наряду с ней обширные неизведанные пространства, окружавшие ее, — обиталище его врага. Если смотреть на вещи с такой точки зрения, то усилия католических миссионеров представляются не столько попытками спасти отдельные души, сколько военными набегами на территорию сатаны, а жестокости инквизиции и крестовые походы направленными не столько на то, чтобы пресечь нарушение христианских законов, сколько на то, чтобы принять меры против подрывной деятельности врага. Несомненно, что с помощью многочисленных цитат средневековых авторов можно было бы опровергнуть такую интерпретацию, но данных вполне достаточно, чтобы создалось впечатление, что основная масса людей того времени верила в нечто подобное. Поэтому нет никакой необходимости погружаться в глубины веры или суеверия для того, чтобы понять, как с культурой тех времен сочеталось убеждение в том, что атлантические острова — прибежище нечистой силы.

Когда именно возникло это суеверие и сколько времени продолжало оставаться в сознании простого народа и в матросских легендах, сейчас невозможно определить. Но нет сомнений в, том, что оно существовало, так как мифические острова не наносили на карту без всякой причины. Насколько нам известно, впервые такой "дьявольский остров" появился на карте Андреа Бианко в 1436 году под названием Сатанаксио. Полное название острова, хотя оно очень трудно поддается прочтению на этой карте, по-видимому, означает "рука Сатаны", но остается непонятным странный суффикс, добавленный к имени сатаны. Норденшельд, который произвел обширные исследования Арктики и позднее стал большим знатоком древних карт, высказал мнение, что оригиналом, возможно, было Santanagio, что на языке басков означало остров Святого Афанасия, и считал это доводом в пользу того, что баски знали американские воды еще до Колумба. Возможно, что это правда и что неправильное понимание чужого языка привело к тому, что итальянский картограф поверил в связи западно-атлантического острова с дьяволом.

Во всяком случае, Бианко поместил на своей карте дьявольский остров, а более поздние картографы просто его скопировали. Но в промежутке название Сатанаксио, которое, по-видимому, только Бианко и использует, претерпело несколько изменений. На некоторых картах на месте Сатанаксио появился остров, называемый Сальваджо. Латинский оригинал этого названия звучит двусмысленно. Он может быть понят либо как savagery (дикость, жестокость), либо как salvation (спасение) и может быть воспринят и объяснен по-разному, в зависимости от того, какой смысл вкладывается в слово "сатанаксио": дьявольский или благочестивый. Остров Сальваджо оставался на карте до самой середины XVI столетия, но к этому времени его начали вытеснять два других варианта острова Сатанаксио.

Существовал остров Сантана — интригующее пересечение слов "святой" и "сатана", хотя, возможно, его название произошло от Святой Анны (смотри выше). Каким бы ни был источник его происхождения, Меркатор, а после него Ортелий обозначили остров в центре Атлантики восточнее и немного севернее Бермудских островов. На карте он, по-видимому, продержался недолго. Колонизация Бермудских островов англичанами в начале XVII столетия и связанное с ней интенсивное судоходство в этом районе развеяли миф о существовании острова Сантана.

"Дьявольские острова" в районе Ньюфаундленда — Лабрадора просуществовали дольше. Впервые они появились на карте Иоганна Руйша в 1507 году в виде двух островов, непосредственно к северу от Лабрадора при входе в пролив, теперь называемый Гудзоновым. Они изображены с чертенятами, прыгающими по всей их территории. Вслед за этим на английской карте 1544 года, приписываемой Себастьяну Каботу, прибежищем дьявола становится единственный остров у побережья Лабрадора. Еще одна карта, опубликованная в 1550 году как приложение к классическому собранию путешествий итальянского ученого Рамузио, сохраняет этот единственный остров, но передвигает его на юг, к северному берегу Ньюфаундленда. Оба столпа картографии XVI века, Меркатор и Ортелий, тоже изобразили на своих картах Землю дьявола. Они снова разделили ее на два острова: Меркатор в 1569 году все еще обозначает их к северу от Ньюфаундленда, а Ортелий в 1571 году передвигает свои "дьявольские острова" к северу от прежнего их местонахождения у Лабрадора. "Дьявольские острова" едва дожили до следующего столетия. Во время своих плаваний англичане и датчане не обнаружили ничего, что могло бы подтвердить их существование, к тому же эти путешественники-протестанты чрезвычайно скептически относились к папским суевериям. Тем не менее уже около 1620 года Вильгельм Блау и Михаэль Меркатор все еще копировали их с более старых карт и располагали где-нибудь у Лабрадора. Однако к 1645 году, когда Блау выпустил в свет свою большую карту полярных районов, он их исключил.

По существу, у побережья Лабрадора нет островов, кроме нескольких небольших прибрежных островков. Однако при входе в пролив, отделяющий Ньюфаундленд от Лабрадора, на месте, указанном Меркатором и упомянутой уже картой 1550 года, есть два острова: Белл-Айл и соседний, гораздо меньшего размера, Кирпон. По-видимому, французские рыбаки XVI века действительно считали их островами дьяволов.

Было ли такое отношение к ним основано на том, что так они изображались на карте, или наоборот, изображение на карте появилось под влиянием рассказов рыбаков, сказать трудно.

В этой главе уже упоминались некоторые традиционные источники и верования, которые, возможно, способствовали укоренению (или по крайней мере возникновению) веры в сверхъестественные острова где-то в Северной Атлантике. Остается нерешенной проблема, почему особым районом демонической активности стали места по соседству с Ньюфаундлендом и Лабрадором.

Суровый климат и часто поистине дьявольские ледовые условия могли бы сами по себе быть ответом на этот вопрос. Некоторые замечания моряков, характеризующие это место, возможно, были восприняты каким-нибудь картографом слишком буквально.

"Дьявольские острова" впервые появились в четком и легко распознаваемом виде на карте Руйша 1507 года. Незадолго до этого, в 1501 году, часть экспедиции Гашпара Кортириала возвратилась в Европу после того, как ее участники открыли землю, которую они назвали Лабрадор (глава 9). Рассказ одного из людей Кортириала, возможно, повлиял на Руйша, который и поместил острова на свою карту.

Возможно, что и северные источники способствовали появлению "дьявольских островов" в Северной Атлантике. Средневековые скандинавы верили, что Земля плоская, а Атлантика — замкнутое море, если не считать Скаггифьорда — щели, через которую Атлантика вытекает в Великий океан, окружающий мир. Это вытекание и втекание является причиной отливов и приливов. Большинство скандинавов считало, что местоположение Скаггифьорда неясно, но жители Гренландии были уверены, что он находится рядом с ними. Есть основание предполагать, что они знали Гудзонов залив с его огромными неистовыми приливами и были убеждены, что это Скаггифьорд. Вполне возможно, что какие-либо воспоминания о лабрадорском районе как об особенно опасном и страшном месте просочились сквозь века из среды мореходов и продолжали существовать в измененном виде до XVI столетия, оказывая влияние на представления географов. С течением времени такие представления вполне могли измениться под влиянием господствующей религии.

К этому можно еще добавить, что скандинавы называли обитателей Северной Америки, с которыми им случалось соприкасаться, скрелингами. Это слово переводили по-разному, чаще всего как "крикуны". Потом скандинавы, по-видимому, произвольно использовали его для обозначения эскимосов. Но эскимосам совершенно не свойственна крикливость, тогда как воинственные клики — привычное явление для индейцев, хорошо известное тем, кто побывал в их краях, и весьма вероятно, что "крикуны" — это вымершее ныне племя индейцев беотук, которые в XVI–XVII веках и раньше занимали территорию Ньюфаундленда — Лабрадора. Во времена исследования Северной Америки скандинавами, около 1000 года, границы обитания индейцев племени беотук не были точно известны, поэтому тот факт, что скандинавы, возможно, вступали с ними в контакт, еще не определяет границ их открытий. Французские рыбаки считали современный остров Белл-Айл обиталищем дьявола из-за страшных криков, доносившихся с его берегов. Они вполне могли слышать беотуков во время исполнения ими какого-либо из своих ритуалов. Едва ли существенно, насколько часто это случалось. Достаточно было и одного раза для того, чтобы слух о таком событии распространился и оказал влияние на формирование суеверий моряков и концепций картографов. Сообщений о подобных случаях слишком мало, поэтому они могут стать лишь поводом для размышлений. И вполне вероятно, что название Белл-Айл (Прекрасный остров) было чем-то вроде своеобразного очищения, желания изгнать зло и дать этому месту доброе имя.

Представляется уместным главу о различных островах закончить рассказом об "острове Жены художника".

Где именно появился "остров Жены художника", сейчас трудно сказать, но это забавная история, и ее лучше всего передать словами Питера Хейлина из его "Космографии" 1659 года:

"Остров Жены художника" — это остров, упоминаемый сэром Уолтером Рэлеем в его "Истории мира". О нем сэру Уолтеру рассказал Педро де Сармиенто, испанец, который по поручению короля должен был основать несколько колоний у Магелланова пролива. По дороге домой он был захвачен в плен сэром Уолтером, и тот спросил его о некоторых островах, которые были изображены на картах в районе пролива и могли бы ему очень пригодиться. На это Сармиенто весело ответил, что их следует назвать "островами Жены художника", потому что, когда художник рисовал эту карту, сидевшая рядом с ним жена попросила его нанести на карту одну землю для нее, чтобы она в своем воображении могла стать обладательницей острова.

По всей вероятности, у жены художника много островов, а возможно, есть и страны на континенте, которые изображены на наших обычных картах, но которые невозможно обнаружить даже в результате самых тщательных поисков".