Отмеченные водой и пламенем

-Та-а-ак, - недобро протянул ландскнехт, и рявкнул через плечо: - Росперт, иди сюда!

-В чем дело? - откликнулся рейтар, обходя палатку.

Мальчишка испуганно втянул голову в плечи и сжался в комок.

Оффенбах оглянулся по сторонам, убедился, что никого поблизости нет и шагнул к ученику. Перехватив тонкое запястье, мужчина оттянул манжету и брезгливо, как гусенницу, извлек из рукава мальчишки крошечную саламандру.

-Я так понимаю, - прошипел Мадельгер, - наш ученик украл это у ведьмы!

-У ведьмы?! С ума сойти! Молодец, далеко пойдет! - радостно расхохотался Барнхельм, наткнулся на свирепый взгляд приятели и быстро поправился: - Киндеритто, воровать - нехорошо! Воровать - очень нехорошо! Одно дело, когда захватываешь город, грабишь горожан, делишь добычу! И совсем другое - просто так обворовать человека! Пусть даже и ведьму.

Огненная ящерица покорно, как котенок, висела между пальцев разноглазого.

-Я не воровал! - возмутился мальчишка. - Она сама захотела со мной пойти!

-Ага, - насмешливо согласился Оффенбах. - Саламандра сама захотела, сама запрыгнула к тебе в рукав...

Мальчишка ковырнул землю носком сапога:

-Ну, запрыгнула не сама... Но сама попросила ее забрать! Она захотела с нами попутешествовать!

-И ты, конечно, не смог ей отказать! - яда в голосе у ландскнехта хватило бы на то, чтоб отравить целую деревню.

А если экономить - то и небольшой городок.

-Ну да! - и Кайо доверчиво протянул ладони лодочкой, ожидая, что Оффенбах вернет зверюшку.

-Тьфу на вас, на всех! - не выдержал мужчина и разжал пальцы.

Саламандра огненным колечком упала в руки мальчишки и легкой искрой метнулась под манжету рукава. Взбежала вверх по руке и высунула головенку в воротник, ярким огоньком замерев у горла Кайо. Ребенок поежился от щекотки и тихо хихикнул.

-Спрячь ее, чтоб никто не видел! - зло буркнул ландскнехт и, развернувшись на каблуках, направился ко входу в палатку.

Росперт нравоучительно помахал пальцем перед носом мальчишки, строго потребовав:

-И чтоб в следующий раз так больше не делал! - оглянулся, убедился, что приятель скрылся в палатке и, подмигнув Кайо, весело шепнул: - Молодец, Киндеритто! Зато зимой не замерзнем!

Мальчик спрятал смущенную улыбку.

Водяной маг не может утонуть. Вода - родная стихия. Она даст возможность дышать, не позволит утянуть тяжелой, намокшей одежде на дно...

Винтар тонул.

Ему не хватало воздуха. На него давила огромная тяжелая масса... Волны перехлестывали через голову, били в лицо, утягивали вниз...

Кенниг рванулся вперед и вверх, хватанул ртом воздух, распахнул глаза... И понял, что лежит на кровати.

Мягкой. Уютной.

Только вот левая рука почему-то была вскинута над головой, и что-то очень неприятно впивалось в кожу.

Кенниг вскинул голову и попытался найти взглядом собственное запястье.

Левая рука была накрепко привязана к прикроватному столбику.

Правая - свободна.

-Что за... - мрачно буркнул колдун и потянулся к веревке.

Лежа узел распутать не удалось. Винтар перекатился на бок - в голове отчетливо зашумело - и попытался приподняться.

Безуспешно.

-Раз вы уже очнулись - могли бы попросить меня помочь, - меланхолично сообщил откуда-то из темноты голос мажордома.

Через несколько мгновений из полумрака нарисовалась знакомая фигура. Длинные пальцы споро принялись развязывать крепко затянутые узлы.

-Что это за спектакль?! - резко обронил Кенниг.

Бертвальд пожал плечами:

-Знаете, господин Кенниг, крайне проблематично заниматься чьим бы то ни было лечением, когда тебя раз за разом пытаются заморозить. Не приходя при этом в сознание.

Наконец, последний узел был развязан, и мажордом принялся сматывать веревку: на миг Винтару показалось, что среди серых конопляных нитей мелькнула алая шерстяная, подходящая для науза. Впрочем, в комнате уже сгущались сумерки, ни одной свечи не горело, а потому понять, правда это или почудилось, Кенниг так и не удалось.

Хотя - не очень-то и хотелось.

-А почему только одну руку? - тупо поинтересовался колдун, пытаясь сесть. Получалось с трудом: в ушах противно звенело, а голова, казалось, была до темечка наполнена какой- то жидкостью, вяло плескавшейся в черепе и угрожавшей вылиться в любой момент.

Бертвальд, если и видел, насколько тяжело было водяному магу, помогать ему явно не собирался. И на вопрос ответил лишь после того, как веревка была домотана:

-Со второй руки текла вода. А тазик подставить легче, чем отбиваться ото льда.

Винтар автоматически опустил глаза: у подножия кровати действительно стояла металлическая посудина, почти до краев наполненная водой.

-И... долго я... - вопроса Кенниг не закончил, но Бертвальд и так его прекрасно понял:

-Два дня.

На несколько мгновений отойдя от кровати в темноту комнаты, мужчина вернулся с кружкой в руках:

-Выпейте, будет легче.

Винтар осторожно, надеясь, что у него не сильно будут трястись руки, принял чашку, принюхался:

-Это что, цикута?

Шутка получилась явно вымученной.

-Даже если я отношусь к кому-то неприязненно, - меланхолично сообщил мадордом, - я умею контролировать свои чувства.

Винтар только хмыкнул, припомнив неприкрытую ненависть в глазах Бертвальда, а тот флегматично продолжал:

-Цикуту очень легко определить. Он пахнет...

-Я знаю, -мрачно буркнул Кенниг, - морковью.

Он уже и сам устал удивляться, откуда что берется в голове.

А Бертвальд как ни в чем не бывало, закончил свою мысль:

-Это всего лишь настой сушеницы, валерианы, мелиссы, шишек хмеля, душицы, пустырника и кориандра. Пейте и отдыхайте. Вам станет легче. И отдыхайте... Если что-то понадобится, в изголовье кровати - колокольчик.

И отступив на шаг, мужчина растаял в тенях сумеречной комнаты.

Чуть слышно скрипнула дверь:

-Как он?! - встревоженно всхлипнул женский голос.

-Все в порядке, госпожа фон Оффенбах. Он пришел в себя...

-Я!.. К нему!..

-Не стоит. Ему надо отдохнуть.

Дверь мягко закрылась, а Кенниг еще долго лежал, уставившись взглядом в потолок.

Это ж надо быть таким идиотом... Закрывать глаза на очевидное...

У него и Аурунд был сын.

Которого Винтар собственноручно вывез в лес и оставил там.

И даже то, что сделал он это по приказу, будучи зачарованным, совершенно его не оправдывает.

"Папаша..."

Это ж надо быть таким идиотом...

Причем идиотом, не помнящим даже, где именно в лесу оставил младенца. Даже если вдруг появится дурацкая мысль вернуться в Брун - лес Зиндерштодер велик, до собственной могилы можно кости ребенка искать.

У него был сын...

Дыхание перехватило, Кенниг закашлялся, перекатился на бок, чтоб не задохнуться и с удивлением разглядел, как изо рта вылетело облачко мелких снежинок, осевших на покрывале колючим инеем.

Да уж, теперь рассказы дворецкого про ледяные заклятья, сыпавшиеся с руки, пока Кенниг был без сознания, уже не кажутся такой уж выдумкой. Правда, непонятно, почему тогда последние несколько недель было так трудно пользоваться магией. Если Винтар действительно вымотался, если его дар иссяк, то у него не должно быть вообще никаких способностей. А так получается: при малейшей попытке колдовать - обморок, зато в бессознательном состоянии - и вода, и лед, и вообще в любом количестве.

Кажется, за дурацкими размышлениями о собственных способностях, душа чуть ныть перестала...

Винтар поспешно ухватился за совершенно бесполезную сейчас мысль о колдовстве, надеясь, что она не даст вновь скатиться в пучину упрямой тоски, от которой хотелось выть в полный голос. Лучше думать о чем угодно, чем раз за разом чувствовать, как тебе в сердце впиваются ядовитые зубы ненависти.

Ненависти, прежде всего, к себе.

Магия. То, что Кенниг попросту выгорел, попытавшись колдовать в том проклятом склепе - понятно даже идиоту. Если и дальше сравнивать Талант с костром - на углях еще пробивается крошечное пламя - иначе руку бы к кровати не привязывали. Но только Единому да Тому, Кто Всегда Рядом, известно вернется ли талант вновь, или так и будешь скатываться в обморок, вызвав простейшее заклинание. Как вот сейчас, когда вспомнил про Аурунд.

Кстати. И вот к слову об Аурунд.

Винтар старательно загонял чувства вглубь и старался думать только логически - на чувстсвах он так слишком много ошибок совершил.

Аурунд.

И последний обморок.

Если пойти в обратном порядке и попытаться сложить все произошедшее в стройную систему, получится весьма интересная картина.

Мажордом уже не столь явно показывал свою ненависть, и даже не пытался отравить мага - хотя, будем честными, ему есть за что недолюбливать Винтара. Значит, молодая ведьмочка, Ратила, действительно могла управлять эмоциями. Могла раньше. А сейчас уже нет...

Пусть все эти размышления уже до этого кружились в голове - перед самым обмороком, кажется - но по крайней мере, они не давали возможности почувствовать боль, пытавшуюся вгрызться в сердце при малейшей мысли об Аурунд. А раз так - стоило вновь и вновь размышлять об этом. Хотя бы для того, чтоб не взвыть в полный голос от тоски...

А там глядишь, еще что-нибудь умное надумается.

Хотя откуда тут умные мысли, если сам дурак...

Итак, девчонка, Ратила Клее, сейчас мертва. Погибла от ледяного заклятья, выпущенного Кеннигом.

Что могла делать эта ведьма? Чего она добилась за то время, пока статуэтка была у нее?

Хотя нет. Начинать надо не с этого. Статуэтка. Откуда она вообще взялась в колодце? Самый простой вариант - во время взятия Бруна кто-то выбросил бабочку в колодец, ее подземными течениями принесло в Лундер, здесь она запуталась в иле, пролежала долгих пять лет на дне...

И продолжала все это время дурманить голову Селинт.

А может, и не ей одной.

Не зря же Ратила обмолвилась, что именно она принесла свечу. То есть, вероятней всего, Селинт - еще та, которая была ученицей Аурунд - попросила девчонку принетси ей огня, надеясь, что, когда в нее вселится саламандра, она сможет вырваться на свободу.

Немного не расчитала. Не учла, что в замке будет находиться водяной колдун.

Ратила принесла свечу. Ратила уже тогда была одурманена магией, спрятанной в ледяной бабочке. И когда Винтар по глупости отдал статуэтку, у девушки появился шанс развернуться вовсю, почувствовать свой Талант...

Надо, кстати, будет спросить у мажордома, не болела ли служанка этот месяц. Может, у нее ведьмина болезнь проявлялась?

Хотя... Кто там за обычной служанкой следил? Ну поболела чуть-чуть. Выздоровела, к работе приступила - это главное.

Итак. Ратила уже одурманенная магией, оставшейся после Аурунд в бабочке, получила от Кеннига ледяной артефакт. Юная ведьма умела управлять чувствами. За тот месяц, пока Кеннига не было в замке, она умудрилась посорить лорд-манора с невестой, заставила мажордома вспомнить о своей ненависти к магу... А может... Может и отъезд Винтара из Лундера месяц назад вызван магией? Казалось бы, чего уж проще? Дергай за веревочки чувств, заставь водяного мага возненавидеть замок, заставь пожелать скрыться от напоминаний о прошлом в лице Селинт и нынешнего лорд-манора... А ледяной колдун уедет - и можно не беспокоиться, что он помешает.

Правда, остается вопрос.

Помешает - чему?

Аурунд стремилась получить власть. Аурунд стала полноправной правительницей Ругеи. Аурунд уничтожила - пусть руками Кеннига, - правящий род лорд-манорства.

Если даже предположить, что ведьмой, погибшей пять лет назад двигала жажда власти, то зачем все это семнадцатилетней девчонке?

Нет, понятно, во всем виновата черная книга, наконец, сожженная Винтаром. Но опять-таки... Книга заставила Аурунд захотеть власти. Магия, передавшаяся через ледяной артефакт, заставила девчонку захотеть - что? К чему она стремилась? Что хотела получить? Рассорить лорд-манора с Селинт и занять ее место?

Нет, мысль, конечно, здравая, и, исходя из того, что бывшая ученица Аурунд уже даже собирала сак, весьма выполнимая, но что-то во всем этом не сходится...

Например, зачем, решив избавиться от Селинт, показывать ей сейчас бабочку?

Винтар прекрасно помнил, какой дар у "той" Селинт. Это, пожалуй, было одно из тех немногих воспоминаний, что сохранилось, а не пришло потом.

И ведь получалось, что в случае, если бы "та" Селинт вернулась, Ратила с ее возможностью действовать на чувства оказалась бы на вторых ролях...

А может, бабочку она показывала лишь потому, что сама испугалась? Решила, что терять уже нечего?

Вопросов больше, чем ответов... Особенно, если учитывать, что домыслов намного больше, чем известных фактов.

Мадельгер до последнего надеялся, что барон фон Мецгер направится куда-нибудь к южным границам Борна. В крайнем случае - к юго-восточным. Но нет. "Молодой жених", чтоб его Скримсл сожрал и не подавился, уверенно ехал на север.

И вот, к полудню третьего дня после проезда через границу Утрехта и Борна, путешественники, наконец, добрались до тех земель, которые Оффенбах предпочел бы не посещать никогда...

Контракт, конечно, был подписан на путешествие до Борна, но мужчина до последнего льстил себе надеждой, что наниматель вдруг решит проехать чуть дальше, выедет, например, за границу, в Дертонг... Это, конечно, должно оплачиваться отдельно, но, с другой стороны, лучше потерять по деньгам, чем вновь столкнуться с прошлым...

Последняя надежда умерла, когда карета, в которой ехал наниматель, свернула к замку местного барона - эту дорогу Оффенбах узнал бы даже с закрытыми глазами. А уж когда впереди показалась спешащая навстречу кавалькада, мужчина и вовсе натянул поводья коня, изо всех сил борясь с недостойным настоящего воина желанием развернуться и умчасться отсюда как можно быстрее.

Карета остановилась, и барон выглянул в окошко, ожидая, когда же встречающий подъедет поближе - выходить прямо сейчас на дорогу значило бы показать, что ты намного ниже по сословной лестнице.

Кавалькада медленно приближалась. Казалось, тот, кто ехал навстречу, и сам оттягивал момент встречи.

Наконец, всадники приблизились, стало ясно, что это едет дворянин в сопровождении нескольких слуг. Правда, в отличие от расфрантившегося барона, на встречающем был простой дорожный костюм.

Фон Мецгер дождался, пока подъехавшие спешатся и медленно вышел из кареты:

-Господин барон! Рад вас видеть! - жених расплылся в улыбке.

Мадельгер вздрогнул и заставил своего скакуна отсутпить на шаг: больше всего ландскнехту сейчас хотелось провалиться под землю.

Встречающий - рано поседевший мужчина лет сорока пяти - выдавил кривую улыбку:

-Взаимно, господин барон.

-Я никак не ожидал, что вы соблаговолите лично встречать меня!

-Понимаете, господин барон, - его собеседник понизил голос, явно не желая, чтоб разговор услышал кто-то из слуг или солдат, и заговорил тихо, поспешно, глотая слова и запинаясь.

Что он говорил - уже в нескольких шагах было не понять, но Мадельгер увидел, как вытянулось лицо фон Мецгера...

Ландскнехт затравленным зверем оглянулся по сторонам. Ему смертельно важно было узнать, о чем же сейчас говорят дворяне!

Взгляд упал на вытянувшегося в струнку Кайо.

Легким прикосновением каблуков ландскнехт заставил своего жеребца подойти к ослику ученика и, склонившись к самому уху мальчишки, прошептал:

-О чем они говорят?

Светловолосый ребенок отчаянно замотал головой:

-Я... Я не знаю!.. Я не слышал...

-Не зли меня! - зло прошипел мужчина. - Ты сам говорил про свой слух!

Кайо вздрогнул, бросил на Оффенбаха взгляд исподлобья и шепотом зачастил:

-Он... В общем это отец невесты, к которой наш барон ехал. А она пропала с месяц назад. Вот отец навстречу и выехал, извиняется. А наш барон - сердится. А отец - говорит, что кучу денег назначил за то, чтоб ее нашли...

Оффенбах сжал кулак, так что ногти впились в ладонь. Награду, значит, назначили...

А Кайо все частил:

-Наш барон говорит, что сегодня заедет в замок того барона, а завтра уже поедет свою невесту искать...

И словно в подтверждение слов мальчишки, фон Мецгер раскланялся со встречающим и медленно полез обратно в карету. Местный барон легко вскочил в седло...

Оффенбах оглянулся по сторонам, высматривая Кристенсена - сейчас главным в отряде рейтаров был он, а значит, ландскнехту предстоял крайне неприятный разговор с гэрульцем...

...Карета фон Мецгера медленно покатила за умчавшимися вперед всадниками, а Оффенбах подъехал к одноглазому и, не дожидаясь, пока тот заговорит, сразу перешел к главному:

-Я хочу расторгнуть контракт.

Когда у тебя больше половины отряда пало при выполнении совершенно простенького контракта - крайне неприятно узнавать, что кто-то решил до выполнения условий уйти из отряда. Впрочем, шестнадцать лет службы научили одноглазого, что с рейтаром, решившим расторгнуть договор, лучше не спорить.

-Половина платы - в неустойку.

А вот припугнуть - можно.

На языке у Оффенбаха крутилось назойливое: "да хоть всю!", но мужчина благоразмно промолчал и лишь кивнул.

Мортен Кристенсен на миг задумался и мотнул головой в сторону приближающегося Барнхельма:

-Он с тобой или остается?

-Что? Куда? - заволновался Росперт, услышавший самый конец разговора.

-Я разрываю контракт, - обронил ландскнехт. - Ты со мной или как?

-Ты с ума сошел?! - взвыл его приятель. - А деньги?!

-Половина в неустойку.

-Кровь Единого!

Оффенбах терпеливо ждал ответа. Мортен покосился на отъезжающую карету и нетерпеливо потребовал:

-Решайте быстрее, мне догонять придется!

Барнхельм покосился на приятеля, бросил короткий взгляд на карету... и, порывшись за пазухой, протянул офицеру тощий кошелек:

-Разрываю контракт.

Одноглазый резко кивнул и, подхватив с ладони рейтара деньги, пришпорил коня. Следующий непряитный разговор был уже у него с нанимателем: отряд, как не крути, уменьшился еще на двух человек. Ну, и одного ученика.

...Барнхельму очень многое хотелось сказать. Барнхельму хотелось рассказать все, что он думает об Оффенбахе вообще и о его причудах - в частности... Барнхельм дождался, пока карета с сопровождающими отъедет подальше и повернулся к приятелю:

-Ну, а теперь объясни мне какого... столь любимого тобой Скримсла здесь происходит?

Уехать из Лундера удалось лишь на третий день после того, как Кенниг пришел в себя. Конечно, стоило еще отлежаться, прийти в чувства, но Винтару хотелось как можно скорее уехать из замка. Для себя у него уже нашлось оправдание: ледяная бабочка уничтожена, ошибка - одна из сотен сделанных - заглажена, - а для других имелся прекрасный ответ: "Я же пообещал отвезти госпожу фон Оффенбах домой!"

Менрих уезжать из Лундера не захотел, а ледяной колдун уговаривать его совершенно не собирался: особенно после того, как мальчишка испробовал на Винтаре свой дар. Если иллюзионщик умудрится поступить на службу к лорд-манору - тем для него лучше. А уж если не поступит, уйдет из замка прочь - туда ему и дорога. Благо больше Кеннигу скрывать свое лицо было не от кого - ратман, как стало известно, возвращения инквизитора дожидаться не стал, сбежал. Это, конечно, плохо, наверняка Таузиг знал еще очень многое, но с другой стороны - Кенниг наконец мог побриться!

Еще одной неожиданностью - и не сказать, что очень уж неприятной - для Кеннига стал тот факт, что Эрменгильда, оказывается, умела ездить верхом.

-И почему вы мне не сказали?! - взвился колдун.

Девушка смерила его долгим взглядом:

-А вы спрашивали?

Как бы то ни было, лорд-манор был столь любезен, что выделил из своей конюшни двух скакунов. Винтару дождался вороной жеребец.

Сердце укололо воспоминание об Угольке. Как бы не был красив новый конь, но Кенниг все равно сравнивал его с пропавшей ундиной, и находил в новом скакуне безумное количество недостатков.

Эрменгильда получила пегую кобылку с вплетенными в гриву алыми ленточками. По мнению Винтара, это была дурацкая идея - ленты испачкаются в дорожной пыли, у всякого встречного возникнет вопрос с какого перепугу лошадь украшена девчачьми бантиками... Но госпожу фон Оффенбах было не переубедить - ей ленты нравились.

Если уж говорить совсем откровенно, Кенниг бы не отказался взять с собой в дорогу еще пару - тройку солдат, чтоб самому не думать о безопасности девчонки, но его спутница сделала удивленные глаза и протянула:

-Вы же пообещали, что сами...

Водяной колдун сдался.

Уже собираясь поставить ногу в стремя, готовясь как можно скорее покинуть Лундер, Винтар внезапно понял, что ему чего-то не хватает. Что-то было не так, что-то...

Колдун замер, настороженно оглядываясь по сторонам: во внутреннем дворе замка царила традиционная суета. Слуги спешили по своим делам, кто-то тащил воду на кухню, кто-то вел на поводу двух коров, кто-то тащил охапку дров... А над всем этим господствовал невозмутимый Бертвальд Шмидт, флегматично надзирающий за всем происходящим.

Да еще на ступенях донжона стояли двое: лорд-манор и Селинт, склонившая голову ему на плечо. Винтар усмехнулся - кажется, деревенская ведьма передумала уезжать из замка.

Адельмар поймал взгляд водяного колдуна, мягко отстранился от невесты и шагнул к Винтару:

-Не это ищете, господин Кенниг?

В руке лорд-манора свернкнула серебрянная полоса полуторного клинка. Через локоть мужчина перебросил пояс с ножнами.

Винтар протянул руку. Простой клинок, рикассо, клеймо кузнеца, царапина, спускающаяся от рукояти к хвосту "волчка". Тот самый меч, который колдун забрал из Бруна. Воспользоваться им, хвала Единому, не пришлось, но сейчас, когда совершенно не ясно, что же будет с магией, без оружия в путешествие лучше не направляться.

-Да, Ваша Светлость, - бывают моменты, когда лучше всего придерживаться норм этикета.

Винтар осторожно принял клинок и ножны из рук правителя Ругеи, а тот тихо продолжил:

-Когда-то он принадлежал моему брату, Хенно.

Кенниг замер, так и не успев повязать меч на пояс:

-Вы... Хотите, чтоб я его вернул?

Губы лорд-манора тронула грустная улыбка:

-Не стоит. Настоящие мечи не должны пылиться в оружейной.

Винтар на миг замер... Перехватив клинок за рикассо, резким движением прикоснулся эфесом к собственному лбу, к губам, и, загнав меч в ножны, вскочил в седло, не коснувшись стремян.

Он понятия не имел, что значил его жест, но точно знал, что поступил правильно.

Когда молчание явно затянулось, Росперт не выдержал:

-Я жду ответа!

Оффенбах покосился на уже спешишегося Кайо, с ладони кормившего своего осла зерном, и зло огрызнулся:

-А что тут рассказывать?!

-Разумеется, все! - фыркнул Барнхельм. - Что тут вообще происходит?! С какого перепугу мы бросаем на середине выгодный контракт, теряем кучу денег... Какого Скримсла?!

Кажется, присказка разноглазого начала привязываться и к его приятелю.

Впрочем, самого Оффенбаха это не проняло. Наоборот, только взбесило:

-Какого Скримсла?! Да все того же! Ты что, не слышал, что рассказал Кайо?

-Я, в отличие от некоторых, не подслушиваю, - ядовито сообщил Барнхельм. Покосился на мальчишку и добавил: - Сбежал у них там кто-то, что ли?

Крошечная саламандра выскользнула из рукава Кайо, взбежала вверх по руке и примостилась на плече, ласково прижавшись огненным боком к шее мальчишки.

-Не сбежал, а пропал.

-Кто?

-А ты что, не понял? Невеста фон Мецгера.

-Ну и что?! - взвыл шварцрейтар. - Разве это повод для того, чтоб все бросать?! Мы могли бы остаться, помочь в поисках, спасти, в конце концов, невинную деву...

-А я не хочу заниматься спасением своей сестры! - взвился ландскнехт.

Барнхельм так и остолбенел:

-Спасением - кого?

-А ты так и не понял? - кисло поинтересовался разноглазый. - Встречающий - мой отец. Невеста фон Мецгера - моя сестра...

-И ты сейчас, не хочешь ее искать, - медленно подытожил его собеседник. - Но почему?

-Да потому что я не обязан этим заниматься! - взорвался мужчина. - Потому что за нее сейчас, за то, что ее найдут, обещают кучу денег! А за меня?! Когда я сбежал, меня лишили наследства! Меня вообще в пять лет заперли в этой проклятой храмовой школе, хотели сделать из меня монаха! А она жила как принцесса! Я сбежал - и меня лишили наследства, даже не попытались меня найти! А ее ищут сейчас по всему Борну, объявили награду!.. А я никому не нужен, да?!

Барнхельм молча дождался, пока закончится вспышка и тихо поинтересовался:

-Ты ее хоть когда-нибудь видел?

-Пару раз, - мрачно буркнул ландскнехт. - Мне шестнадцать почти было, они привозли ее трех- или четырехлетнюю... Я в монашеской рясе хожу - а они ее привозят, разряженную, как куклу!..

-И тебе сейчас обидно, - негромко подытожил рейтар.

-Да ничего мне... - взвился, было, мужчина, встретился взглядом с приятелем и сухо подытожил: - Ну, обидно, и что с того? Помогать искать ее я не собираюсь!

Росперт вздохнул, мысленно пересчитал деньги, потерянные из-за раторгнутого контракта и постарался поменять тему разговора:

-Ну, и куда мы теперь?

Оффенбах на миг задумался и, уже остывая, предложил:

-Вернем саламандру ведьме? Она ведь иначе нас со свету сживет.

-Не дам! - возмутился, было, Кайо, но сник под суровым:

-Да кто ж тебя спрашивать-то будет, киндеритто?..

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Последние два дня дождь лил как из ведра. Если до границы Борна и Утрехта рейтар, ландскнехт да их ученик добрались совершенно спокойно, при хорошей погоде, то уже на следующий день после пересечения границы Утрехта начался ливень. И пусть в лесном лорд-манорстве и можно было спрятаться от назойливых осадков под деревьями, но, когда с веток тебе за шиворот постоянно что-то льется - удовольствие это ниже среднего.

К концу пятого дня после разорванного контракта ливень, наконец, закончился, и можно было вздохнуть с облегчением...

До Бильхофштайна удалось добраться только на шестой день - в обратную сторону дорога вышла чуть длинее: копыта коней увязали в весенней грязи, холодный ветер проникал сквозь насквозь промокшую одежду, и даже крохотный костерок, разожженный с помощью огненной ящерки Кайо не особо помогал. Единственное, что радовало, таким пламенем можно было пользоваться, не опасаясь стать одержимым.

В городок, притаившийся в лесах Утрехта, вьехали уже далеко за полдень. Барнхельм резко натянул поводья коня и обронил:

-Езжайте вперед, я вас догоню.

-Что-то случилось? - нахмурился ландскнехт.

Росперт пошел красными пятнами:

-Ну... Э... К кузнецу заехать надо, конь подкову потерял!

-И ты молчал? А если б охромел?!

-Да это только что, совсем недавно... Короче, Одуванчик, не морочь мне голову! Езжайте вперед, а я вас догоню.

Оффенбах недоверчиво хмыкнул и махнул рукою ученику:

-Поехали, Кайо.

Шварцрейтар дождался, пока его спутники скроются за поворотом, и пришпорил коня. О якобы потерянной подкове мужчина мгновенно забыл.

Кузницу Росперт нашел довольно быстро. Самого хозяина там, правда, не было, да он-то и не был особо нужен. Наоборот, хорошо, что никто мешать не будет, вопросов глупых задавать...

Постучавшись в расположенный неподалеку от кузницы дом, шварцрейтар потянул за ручку, и удивленно обнаружил, что дверь заперта. Стукнул костяшкой пальца в затянутое бычьим пузырем окошко и тихонько позвал:

-Хильдейда!

Занавеска за окном качнулась, но разобрать, кто выглядывает, было невозможно.

Мужчина безрезультатно прождал еще несколько минут, тяжело вздохнул и направился прочь: сегодня свидание не удалось.

Уже отъехав на порядочное расстояние, шварцрейтар оглянулся: на пороге кузницы стоял, прищурившись и меряя нежданного гостя долгим взглядом, незнакомый черноволосый парень, крутивший в пальцах пузырек синего стекла.

...Росперт до последнего опасался, что деревенская ведьма будет обижена на гостей. Ну, обижена, это еще мягко сказано...

Но у госпожи Метцель была своя точка зрения на происходящее. К тому моменту, как шварцрейтар добрался до уже знакомого дома, и, оставив коня в сарае за домом, зашел в жилище, женщина, ласково улыбаясь, разговаривала с ландскнехтом, споро накрывая на стол.

Барнхельм подумал, что про огненную ящерицу еще не рассказали и решил сразу взять быка за рога:

-Госпожа Метцель, я тут... Мы... В общем, саламандру вашу...

-Мальчик забрал? - улыбнулась женщина, ставя на стол сковороду с тушеной капустой и колбасками. - Я знаю.

-Уже рассказали? - вздохнул Росперт.

Но ведьма только отмахнулась:

-Да ну! Дада, она такая. Если бы не захотела, с Кайо бы не пошла. Лутта вон, периодически уходит, гуляет где хочет... Недавно вон только в последний раз вернулась... Кошка она и есть кошка. Хотя и ундина... - ведьма принесла стопку глиняных тарелок и поставив их на стол, принялась по одной протирать полотенцем. - Кстати, Кайо, запусти пока Даду в камин - и теплей, и можно будет, не боясь, в огонь смотреть.

Мальчик словно только этого и ждал. Опустился на колени подле потемневшего очага, протянул к нему руку: из-под манжеты высунулась любопытная огненная мордочка, а в следующий миг саламандра скользнула на разложенные дрова.

Ехать в Борн было ближе всего через Утрехт. Эрменгильда уверенно держалась в седле, а потому Винтар решил, что ничего опасного не произойдет, если ехать через леса. Нет, конечно, оставалась еще некоторая опасность забрести в чащу к разбойникам, но, с другой стороны, бандиты и на большой дороге напасть могут.

Учитывая, что сейчас Кенниг ехал не один, мужчина рассчитал дорогу так, чтоб успевать за день преодолеть расстояние от одного городка до другого: если сам колдун еще мог себе позволить поспать на голой земле, то вряд ли к этому была приспособлена молодая дворянка.

Холодный весенний ливень легко промочил плащи, и если Винтра, которому всегда нравился дождь, не испытывал по этому поводу никакого беспокойства, то госпоже фон Оффенбах было явственно неудобно, но, к удивлению водяного колдуна, девушка не требовала переждать непогоду в каком-нибудь селении, она, наоборот, первая предложила не обращать внимания на дожди и ехать вперед.

К вечеру шестого дня путешественники добрались до очередного затерянного в лесах Утрехта городка. Название на указателе в сгущающихся сумерках было не разобрать, только и видна была первая буква "Б", а уж что было написано дальше - одному Единому было известно.

Винтар пришпорил коня - нужно было добраться до селения до заката: если вокруг городка будет хотя бы частокол, внутрь ночью уже не пустят.

К удивлению колдуна, несмотря на то, что селение было огорожено - а значит уже имело статус крошечного городка, а не деревни, внутрь пропустили, не потребовав полагающуюся плату за проезд. Впрочем, так даже лучше было.

После небольшого раздумья, Кенниг направился к ближайшему домику, притаившемя на самой окраине.

-Там ночевать будем? - осторожно поинтересовалась Эрменгильда.

Водяной маг пожал плечами:

-Надеюсь, пустят.

Девушка задумчиво закусила губу и тихо предложила:

-Может, поищем что-то ближе к центру? Все-таки лес вокруг...

Винтар только хмыкнул:

-Волноваться, что нападут разбойники вам, госпожа фон Оффенбах, надо было раньше, когда вы не захотели взять пару кнехтов из Лундера, для охраны. Сейчас уже нет никакой разницы в каком доме ночевать.

Молодая ведьма вспыхнула - это было заметно даже в сгущающихся сумерках - и опустила взгляд.

Спешившись, Кенниг небрежно набросил узду коня на плетень и направился к дому. Эрменгильда на несколько мгновений замялась, размышляя, последовать ли ей примеру колдуна или все-таки надо остаться... В итоге не придумала ничего умнее, оставить свою кобылку рядом со скакуном Винтара и направиться вслед за колдуном. В самом деле, ну куда сейчас лошадь пропасть может? Не украдут же ее, в самом деле, посреди леса-то?

Осторожно ступая меж уже вскопанных по весне грядок, водяной маг оглядывался по сторонам. Мужчина и сам не мог понять, что за странное чувство грызло душу. Вроде ничего диковинного вокруг: дом как дом, забор как забор... А вот что-то не так во всем происходящем...

Поднявшись по ступенькам, колдун толкнул дверь, и уже в следующий миг подумал, что стоило постучаться, хозяева-то могут запираться на ночь! Впрочем, эта мысль пропала, едва створка легко повернулась на петлях.

А вот голос, несмотря на то, что сразу не постучал, подать следовало. Мало ли кто здесь живет?

-Вечер добрый, хозяева. Пустите переночевать?

Госпожа Метцель резко обернулась на голос, и тарелка выскользнула у нее из рук.

-Льдинка... - потрясенно всхлипнула она. - Ты вернулся...

У Винтара перехватило дыхание.

Льдинка.

Даже не воспоминание - тугой комок из обрывков памяти ударил по оголенным нервам.

Льдинка...

***

Более тридцати лет назад.

Льдинкой его называл Вассар. Это уже потом мать подхватила, согласившись с этим прозвищем, а изначально...

Вассар обычно приходил, едва начинали идти первые весенние дожди. Спрыгивал с черного как ночь коня, проводил ладонью по длинным, почти до пояса, светлым волосам и негромко стучал в дверной косяк.

Мать выскакивала на порог, а он радостно подхватывал ее за талию, на миг прикасался губами к ее щеке, и женщина застывала, прижавшись к его груди.

А дождь в это время обычно начинал лить все сильнее. Винтару, наблюдавшему за этой сценой из дома, казалось в этот момент, что небо прохудилось, и вода с высоты будут падать вечно! И хотелось выскочить вслед за мамой на улицу, пробежаться босиком под дождем... Но на улице еще обычно было холодно, весна только вступала в свои права, снег еще не сошел и только начинал таять под струями дождя...

Вассар мягко отстранял женщину и проходил в дом, оставляя за собой лужицы. Присаживался на деревянную лавку, мотал головой, разбрасывая с насквозь промокших волос капельки воды.

-Привет, Льдинка.

Длинные пальцы взьерошивали шевелюру мальчишки, а карие глаза смотрели ласково и чуть насмешливо.

...Кошку тоже принес он. Винтару тогда уже было около восьми лет.

Мужчина опустил на пол крошечный черный комок и улыбнулся:

-Придумывай имя, Льдинка.

Котенок потянулся и сладко зевнул, протяжно мяукнув.

-Лутта? - нерешительно предложил Винтар.

Мужчина на миг прищурился и резко кивнул: струйка воды с волос побежала по серому камзолу:

-Пойдет.

...Вассар приходил лишь во время дождей. Впервые появлялся с весенней капелью, чаще заглядывал к Аотни Метцель во время дождливого лета, оставался на долгие ночи поздней осенью, когда с хмарого неба заряжали бесконечные ливни... И пропадал на всю зиму.

Вассар Кенниг, Водяной Король...

***

За ветвями деревьев, блеснула молния очередного, прошедше1 на этот раз стороною грозы, и хриплый голос Кеннига, потрясенно выдохнувшего:

-Здравствуй, мама... - затерялся среди раскатов грома.

Впрочем, женщине и этого хватило. Выронив полотенце, деревенская ведьма рванулась к сыну, не обращая никакого внимания на осколки тарелки, и буквально вцепилась в его камзол, спрятав лицо на груди у Винтара. Губы все повторяли:

-Вернулся... Вернулся...

Кенниг не знал, куда деть руки. Несколько долгих секунд мужчина стоял как столб, потом, наконец, осторожно опустил ладони на плечи.

Госпожа Метцель тихо всхлипнула:

-Вернулся...

Винтар буквально чувствовал, как сердце застряло у него где-то в горле. Это сколько ж колдуна не было дома? Пять лет? Десять? Или может, он не посещал Бильхофштайн еще до воцарения ведьмы в Ругее?

Внизу раздалось задумчивое фырканье. Кенниг опустил глаза: черная кошка ласково телась о ногу, оставляя на грязном сапоге мокрые разводы. Увидев, что на нее наконец обратили внимание, водяная бестия остановилась и подняла на колдуна насмешливый взгляд.

-Привет, Лутта, - тихо обронил мужчина. Почему-то он был уверен, что это та самая кошка, которую ему подарили много лет назад.

Кошка дернула кончиком хвоста, и, видно, решив, что ритуал приветствия окончен, и все, что необходимо, она выполнила, направилась к креслу-качалке. Кенниг даже наклониться, погладить ее, не успел: с улицы раздалось звонкое оханье Эрменгильды.

Мужчина дернулся и, размкнув объятья, простонал:

-Госпожа фон Оффенбах, ну что у вас опять случилось?! - и выскочил из дома, совершенно не обратив внимания на то, что у хозяйки гости.

Ведьма поспешила за сыном.

-Тут темно - я ногу подвернула! - жалобно всхлипнули с улицы.

А вот наемники очень хорошо услышали сказанное... И если ни один из них не был знаком с колдуном - даже Мадельгер не мог сказать, что ему был известен вошедший в комнату человек - то уж имя, произнеченное нежданным гостемЮ услышали оба.

-Оффенбах?! - поперхнулся Росперт.

Ландскнехт медленно кивнул, с трудом осмысливая услышанное.

...Винтар подхватил на руки жалобно всхлипывающую девушку, перенес ее через порог - и под ногой что-то оглушительно хрустнуло. Кенниг опустил взгляд, медленно сдвинул сапог в сторону - под каблуком виднелся растертый в мелкое крошево отлетевший от стола осколок тарелки.

Ведьма, успевшая проскользнуть вслед за сыном в дом, мигом изменилась в лице:

-Она же еще ребенок!

Ледяной маг бросил на нее удивленный взгляд:

-Что? - он совершенно не понял, о чем речь.

Аотни Метцель мотнула головой и выдавила улыбку:

-Ничего. Осторожно... Неси ее на лавку...

До наемников наконец дошло, что, если они и дальше будут сидеть как два истукана, ничего хорошего из этого не выйдет. Росперт поспешно вскочил из-за стола:

-Прошу вас, сюда! - когда рейтар хотел, он мог соблюдать правила этикета.

Кенниг только сейчас заметил, что в доме есть кто-то еще.

Удивленно нахмурившись, ледяной колдун обвел взглядом комнату: у камина сидел, почти по локоть засунувший руку в топку мальчишка лет десяти - огненная ящерка радостно моталась от одной стенке к другой, изредка используя протянутую ладошку как подставку для очередного прыжка - а около стола удобно расположились двое шварцрейтаров в черных одеяниях. И если того, что сейчас уступил место, Винтар видел в первый раз, то второго водяной маг прекрасно знал: лжемонаха, полгода назад изгнавшего саламандру, мужчина помнил хорошо...

Эрменгильда перевела затуманенный легкой болью взгляд на рейтара: тот, мгновенно догадавшись, что девушка не знает, кто он, склонил голову в поклоне:

-Росперт Барнхельм, шварцрейтар. К вашим услугам.

Молодая ведьмочка медленно кивнула, перевела взгляда на второго наемника, и тот, понимая, что приятель сейчас ляпнет что-нибудь не то, поспешно выпалил:

-Мадельгер. Просто Мадельгер. Без фамилии.

Винтар медленно опустил девушку на лавку, встретился взглядом с разноглазым... На миг у колдуна мелькнуло желание все-таки уточнить, как полностью звучит имя второго наемника - сам-то колдун это прекрасно знал, но какой сюрприз эту будет для Эрменгильды! - но с другой стороны, тот, похоже, самого Кеннига не опознал. А раз так... Ну, не хочет он называть себя. Его право.

Ледяной колдун отвел взгляд в сторону.

Аотни Метцель поспешно стянула сапог с ноги девушки, пощупала начавшую опухать лодыжку:

-Вывих...

Женщина медленно провела ладонями по пострадавшей ноге... А затем резко крутанула и дернула, вправляя пострадавшую стопу. Эрменгильда охнула от боли...

-Все, все, - успокаивающе забормотала ведьма, - скоро легче будет... Кайо, ну что ты там сидишь у камина?! Принеси настой пижмы и череды!

Маьчик вскочил на ноги - саламандра соскользнула в топку и замерла на дровах:

-А... где он? Как выглядит?

-Пузырек желтого стекла на верхней полке в левом углу, - автоматически откликнулся Винтар. - Пробка из черной ткани. Рядом - коровий череп лежит... И чистую ткань возьми, там же должна рядом быть...

Последние слова колдун договаривал уже себе под нос - он сам не ожидал, что с такой легкостью сможет что-то вспомнить.

Впрочем, Кайо уже стоял возле полок с настоями. Вытянувшись на цыпочки, мальчик усиленно выглядывал нужный флакон. Наконец обнаружил искомое и поспешно вернулся к пострадавшей:

-Оно?

Ведьма щедро смочила отваром кусок белой ткани, обмотала ногу Эрменгильде и подняла на побледневшую девушку глаза:

-К утру все пройдет...

Пострадавшая вздрогнула всем телом и перевела пораженный взгляд на Аотни Метцель:

-Магия... Здесь магия... Я... Чувствую это...

Кенниг напрягся. Он-то уже к дару своей спутницы привык, а вот как отнесутся к заявлениям госпожи фон Оффенбах наемники? Особенно учитывая, что в сожженной черной книге был портрет разноглазого лжемонаха, нарисованный синей краской - получается, ошейник Винтар надевал... Жаль, что не знал этого полгода назад. А может и знал, но не придал значения.

Наемники же, словно и не обратили никакого внимания на слова девушки, а госпожа Метцель только улыбнулась:

-Конечно, магия. Иначе твой вывих будет еще очень долго болеть... А теперь - все к столу. Пора ужинать.

...У деревенской ведьмы было очень много вопросов к блудному сыну, но спрашивать сейчас, когда в доме столько чужих, было бы очень глупо. Приходилось терпеть.

...Дождь чуть слышно барабанил по крыше, а на душе у Кеннига впервые за много лет, разливалось спокойствие...

...Черная кошка запрыгула на лавку, осторожно втиснулась между водяным колдуном и сидящим рядом с ним мальчишкой и, счастливо вздохнув, улеглась.

...Кайо стрельнул глазами вбок и украдкой погладил Лутту по голове. Та удовлетворенно замурчала.

...Росперт широко улыбнулся Эрменгильде и положил ей на тарелку кусок повкуснее.

...Нога, безумно болевшая еще несколько мгновений назад, потихоньку успокаивалась, и девушка благодарно кивнула внезапно решившему поухаживать за ней шварцрейтару.

...Мадельгеру происходящее очень не нравилось. Будь на то воля ландскнехта, он бы просто развернулся и ушел как можно дальше из этого дома. Но на дворе уже стемнело, на улице вновь шел дождь... А здесь можно было поужинать и переночевать - причем бесплатно. Приходилось терпеть. Благо эта ночь все равно закончится, и из дома ведьмы можно будет уехать. И больше никогда сюда не возвращаться.

И уж точно никогда больше не видеть внезапно обретенную сестричку.

Черная кошка выскользнула из дома на рассвете. Высоко задрав хвост, пошла на обход принадлежащих ей территорий. Дергая мокрыми лапками и разбрасывая воду, Лутта изредка замирала неподвижно, а потом вновь бежала вперед, выбирая самые глубокие лужи. В центре одной она и вовсе остановилась, дождалась, пока водяная гладь успокоится, а потом радостно запрыгала, ловя разлетающиеся в разные стороны капли.

Винтар вышел на порог дома, спустился по ступеням и остановился. Кошка заметила, что за ней наблюдают, на несколько мгновений замерла, размышляя, что же делать дальше, а потом вновь принялась прыгать по лужам - хозяина она домой уже вернула, уедет он не скоро, опять же, за ним можно будет опять проследить... А лужа - вот она! Сегодня есть, а завтра уже нет.

Водяной колдун не отрывал взгляда от кошки. В голове как-то не укладывалось, что все это время она следовала за ним, но ведь получается именно так. В тех редких обрывках воспоминаний, что приходили вновь и вновь - рядом обязательно была кошка. И даже в Бирикене, когда Кенниг сдуру полез в особняк инквизитора - там все равно была кошка. С которой очень хорошо общался Уголек.

При воспоминании о пропавшем водяном коне сердце кольнула иголка грусти. Ундину уже не вернешь, предыдущая попытка вызова обернулась неудачей, неизвестно, что вообще будет с даром - может, он вообще пропал после Лундера...

-Утро доброе! - окликнул голос за спиной.

Кенниг обернулся. На пороге стоял, жмурясь на холодное весеннее солнце давещний шварцрейтар. Росперт... как его там? Блорсхейм? Фамилия вылетела из головы.

-Утро добрым не бывает, - хмуро обронил колдун.

У наемника было другое мнение:

-Еще как бывает! - ухмыльнулся он.

Не смотря на утреннюю прохладу, мужчина даже камзола не надел. Так и стоял в легкой рубашке, брюках да сапогах. Ветер дергал за растрепанные за ночь волосы, а сам шварцрейтар старательно сцеживал в кулак зевок за зевком.

Винтар почувствовал, что сейчас и он начнет зевать, а потому поспешно попытался найти новую тему для разговора:

-Вы что-то хотели?

Барнхельм кивнул, легко спрыгнул с порога на землю:

-Я по поводу вашей спутницы...

У водяного колдуна неприятно екнуло сердце. Наемники, конечно, сами остановились в доме у ведьмы - за руку их никто не тянул, в гости не зазывал - а потому, это видно, к магии - обычной, деревенской - они относятся спокойно, но с другой стороны - портрет напарника этого рейтара был записан в черной книге Аурунд. Причем - синей краской. А значит, как уже говорилось, Кенниг приложил к этому руку. И теперь одному Единому известно, что наемники надумали за ночь, после выкрика Эрменгильды про магию.

-Госпожа фон Оффенбах, как вы изволили ее назвать, - мягко начал мужчина, и было видно, что подобные речевые обороты даются ему с трудом, - сейчас путешествует с вами... Дорога опасна и трудна... - шварцрейтар запнулся, размышляя, как бы покрасивее это все высказать, а потом решил пойти напрямик: - Как насчет контракта? Мы могли бы проводить вас. Два меча, способных защитить, лишними никогда не будут.

Кенниг так и остолбенел. Предложение было настолько неожиданным, что мужчина ляпнул первое, что пришло в голову:

-У меня денег нет, чтоб вас нанять.

Это было ложью от первого до последнего слова. Если по прибытию в Бирикену водяной маг действительно был нищ, как храмовая мышь, то теперь, после посещения Борна, колдун забрал-таки свое жалование. Не все конечно, за пять лет накопилось слишком много денег, что б носить все с собой, но уж на оплату контракта наемников вполне могло хватить.

-А этого и не надо, - весело улыбнулся Росперт. - Нам случайно стало известно, что отец госпожи фон Оффенбах объявил награду тому, кто найдет его потерянную дочь. Сумма, конечно, крохотная, но я думаю, мы с напарником сможем ею удовлетвориться. Исключительно из жалости к несчастной девочке, оказавшейся далеко от дома.

Винтар задумчиво закусил губу. Дело было совсем не в деньгах, вопрос был в другом. С одной стороны, колдун прекрасно понимал, что это слишком опасно - путешествовать вдвоем, безо всякой охраны. Но с другой - заключать контракт с двумя совершенно незнакомыми наемниками - это надо быть круглым идиотом.

Далеко ли ты после этого уедешь или тебя прикопают в ближайшем лесочке?

Винтар уже был готов ответить отказом, когда в голову вдруг пришла новая мысль.

Напарником этого Блосхельма - или как там его? - был брат Эрменгильды - как он там назвался? Мадельгер? Пусть будет - Мадельгер Оффенбах.

Этот самый Мадельгер Оффенбах полгода назад изгнал саламандру из Селинт. Учитывая методику изгнания - лжемонах сам был одержимым огненным стихиалем. Задумываться о том, как наемник вообще до сих пор жив - не стоит, вопрос сейчас в другом.

Изгнанная из Селинт саламандра разнесла потолок комнаты.

Оффенбах - сам одержим.

Что мешало ему устроить что-нибудь подобное и спокойно уйти из Борна? Он ведь мог легко уничтожить запор на двери, разнести ползамка и вырваться на свободу? Но ведь он этого не сделал... Что его остановило? Опасение, что это повлечерт слишком много ненужных смертей?

Особенно, если учесть, что Оффенбах был записан в черную книгу Аурунд. Оффенбах носил ошейник, зачарованный ледяной магией. Прибавить к этому одержимость саламандрой и сожженный дотла Брун и становится ясно, откуда взялась саламандра, уничтовшая замок и убившая ведьму. Убившая Аурунд...

Сейчас, впрочем, не время думать об этом. Лучше поразмыслить о другом - тем более, что шварцрейтар ждет ответа.

Ведь обладая такими способностями, имея возможность чуть ли не легким щелчком пальцем разнести по камешку лорд-манорский замок, наемник этого не сделал.

Получается, ему - как минимум, ему! - можно довериться?

Ну а то, что он не захотел называть при Эрменгильде своей фамилии - так мало ли может быть на это причин?

Шварцрейтар все ждал ответа...

И Кенниг решительно кивнул:

-Выезжаем завтра.

Что там за предсказание было? Совершай глупости? Ну вот, еще одну сделал.

-Отлично! Нас двое и ученик... Думаю, дней за пять доберемся до Борна, - Росперт протянул ладонь для рукопожатия и замер, услышав за спиной протяжное шипение, какое бывает, когда через зубы резко втягивают воздух...

Барнхельм резко обернулся: на пороге стоял бледный как смерть Мадельгер.

-Одуванчик, ты уже проснулся?! - расплылся в улыбке шварцрейтар.

-Проснулся, - процедил сквозь зубы мужчина. Он даже не поправил приятеля по поводу "Одуванчика".

То, что лжемонах, мягко говоря, нервничает, было видно даже невооруженным взглядом. Кенниг с интересом ждал продолжения беседы. В конце концов, если ты берешь с собой пару наемников, надо хоть что-то о них знать. Для начала - как они между собой общаются. А то выяснится в каком-нибуд темном переулке, что напарники только и ждут, как друг другу горло перерезать, а ты при этом крайним окажешься.

Впрочем, досмотреть представление не удалось: Оффенбах решил, что хорошего понемножку. Вцепившись в плечо приятелю, наемник оскалился - это, видно, должно было знаменовать улыбку:

-Нам надо поговорить наедине, - и решительно потянул его за угол.

Черная кошка подошла к Винтару, и осторожно тронула его лапкой за ногу, дождалась, пока водяной маг, провожавший взглядом наемников, обратит на нее внимание и, мяукнув, потерлась о ногу хозяина. Мужчина присел на корточки и ласково погладил питомца по голове: на кончиках пальцев осталась влага.

Спектакль посмотреть не удалось.

А вот Росперт был совсем не рад происходящему: разноглазый со всего размаха приложил шварцрейтара спиной о стену дома и, вцепившись в ворот рубахи, прошипел:

-Ты что, Скримслово отродье, творишь?! - благо, здесь, за углом дома свидетелей разговора не было, а значит можно было поставить вопрос ребром.

-Одуванчик, не кипятись! - попытался, было, поспорить Барнхельм, но все, чего мужчина добился, это новой вспышки гнева:

-Не кипятись?! - в разноцветных глазах ландскнехта заплясали опасные огоньки, а от рубахи Росперта, в ворот которой вцепился Оффенбах, ощутимо запахло паленым... - Ты понимаешь, что ты вообще творишь?!

-Я?! Я просто заключил новый контракт!

-Контракт?! - от рубашки Росперта уже, кажется, даже дымок пошел.

У Барнхельма родилось нездоровое подозрение, что дальше дымиться начнет уже он сам. Другими словами, нужно было как можно скорее успокоить приятеля - тем более, что Кайо, с его способностями утихомиривать огненных зверей, сейчас рядом под рукой не было, а водяная кошка осталась там же, где ее хозяин - то есть за углом.

-Ну да, контракт! Мы же сами расторгли предыдущий...

-И ты опять пытаешься затащить меня в Борн?! Я же сказал - я не собираюсь туда ехать! Я не собираюсь возвращать эту девку родителям! Я...

-Да кто тебя заставляет?! - взвыл Росперт, уже не заботясь о том, что его может услышать кто-то еще кроме Оффенбаха. - Я же говорю - контракт! Ты сам сказал, что барон предложил за спасение дочери кучу денег! Вернем ее родителям, получим награду и спокойно уедем! Тебя же никто не заставляет бросаться им на шею со слезами радости! Это просто контракт! Такой же, как и любой предыдущий!..

В разноцветных глазах Оффенбаха промелькнуло понимание.

-То есть... - пальцы медленно разжались.

-Конечно! - зло буркнул Росперт, сбрасывая с черной рубахи крошки пепла. - Вопрос же только в деньгах. Привезем, отдадим, заберем нашу долю.

-Долю?

-Ну, с этим, "нанимаетелем", все равно, наверное, придется делиться, - пожал плечами шварцрейтар. - Отдадим ему одну долю.

Саламандра, еще недавно выпускавшая когти где-то за грудиной, постепенно успокаивалась, перестала разбрасывать огненные шары по всему телу, заглядывать в этот мир через чужие глаза. А привкус крови во рту все равно остался. Да и запах паленой ткани никуда не пропал.

Оффенбах отступил на шаг, опустил глаза и тихо буркнул:

-Извини, не надо было мне...

-Да ладно тебе, Одуванчик, - отмахнулся Росперт. - Забудь... Кстати, я тут подумал...

-Ты умеешь думать? - не удержался от язвительного замечания лжемонах.

-Представь себе. Так вот... Я спросить хотел. Ты с числами лучше обращаешься. Два - всегда больше, чем один?

-Ты о чем? - не понял ландскнехт.

-Не важно, - отмахнулся Барнхельм. - Просто ответь.

-Ну... Больше, а что?

-Ничего, потом как-нибудь объясню...

Приступ начался еще вчера днем. Сегодня утром он достиг апогея. Зудели пальцы, чесалась кожа, бросало то в жар, то в холод... Сомнений быть не могло. Рядом находились Меченные.

Понятно, что появились они в Бильхофштайне еще вчера, вполне вероятно, что приехали с тем рейтаром, что так норовил попасть в дом к кузнецу, но сегодня... Сегодня их "присутствие" стало настолько очевидным, что сомневаться не приходилось - Меченные умудрились собраться все вместе. Хотя нет, не в этом дело... Наверняка, была и еще причина...

Если бы вопрос был только в том, что кто-то встретился с кем-то, чутье начало бы сбоить еще в Бирикене. Ведьма, правившая целую жизнь назад Ругеей, умудрилась с помощью артефакта сделать Меченными кучу ландскнехтов. Появившийся после ведьмы инквизитор - сам был Меченным. А может, и артефактом владел - так это не определишь, надо в глаза заглянуть, а мужчина уверенно прятал лицо под капюшоном.

Слуги у инквизитора тоже Меченными были - то ли отбирал таких, то ли сам к этому руку приложил - а потому, как инквизитор к ратману приходил, так хоть вешайся: озноб такой по коже продирал...

Потом этот, блондинистый, голубоглазый появился, к ратману сам пришел... Причем этот, вновь пришедший, желающий про дом узнать, к артефакту имел самое непосредственное отношение - уж это удалось легко узнать, благо, в глаза ему сразу получилось посмотреть.

Тогда и вопросов никаких не возникло. День раздумий, попытка связаться с Орденом, тишина в ответ... И решение, что надо действовать самому. А для этого надо что? Правильно, найти с помощью Чутья этого новенького на улицах Бирикены, заглянуть к травнику, в доме которого он решил остановиться, и направить светловолосого к инквизитору - мол, дом, который ищет, на том месте находился...

Все Меченные должны быть вместе. Их тогда контролировать проще.

Проблемы начались на следующий день - когда перепуганный ратман решил сбежать из города. Пришлось пойти на хитрость: убедить его позвать с собой инквизитора. Пусть тот и не взял с собой нового знакомца, но главное, что хотя бы за одним из Меченных удавалось следить... Один из его слуг был таким же. А вот заглянуть в глаза инквизитору все равно не получилось...

А потом эта новая вспышка страха у ратмана, этот панический побег из Лундера... И казалось, что уже все кончено, в сердце, так же как пять лет назад забирался страх, что задание полностью провалено... И вдруг по коже вновь прошелся знакомый озноб - поблизости появился Меченный. И судя по собственным ощущениям - что-то здесь не ладно...

Нужно было как можно скорее выяснить, в чем дело. Посмотреть в глаза Меченного... И чем скорее, тем лучше.

...Трудней всего было убедить Таузига в том, что он прекрасно сможет обойтись полчаса без секретаря. В конце концов, раз уж решил остановиться у свояченницы, та сможет проследить, чтоб бедному "родственничку" не упал на голову какой-нибудь камень - посреди леса, ага, - и из-за какого-нибудь угла не появился злобный водяной колдун, только и мечтающий изничтожить несчастного ратмана. В коне концов, у нее муж - кузнец, уж он-то с нежданным гостем сможет на раз - два справиться.

Чутье уверенно вело вперед по улочке. Свернуть за угол, пройти до самой окраины городка... И остановиться перед небольшим домиком у самого частокола.

Ратман с секретарем, отпустив кучера и продав карету в городе поблизости, уже дней пять жил в Бильхофштайне. И надо ж было такому случиться, что в этот дом секретарь уже захаживал: пару дней назад свояченнице начальника внзапно стало плохо, вот секретаря, как самого бесполезного и послали. И не просто послали, а к местной ведьме, за лекарством.

Храма на них нет. Ведьмы у них в деревне живут.

Надо будет при оказии, сообщить куда полагается.

А пока надо было разобраться с чутьем и приступом. Благо, во дворе, среди огородов стоял какой-то мужчина... И стоило как можно скорее узнать, не на него ли указывает чутье, не с ним ли связан припадок...

Главное только сохранять спокойствие. А то за время путешествия в Бильхофштайн срывался столько раз, что, если бы об этом узнал кто-нибудь из Ордена, наказания не миновать. Хорошо хоть, никто пока не знает о потерянном перстне: бродячий монах, подаривший бутылочку с кровью сильфа, поверил придуманной сказочке о том, что напиток срочно нужен в ближайший храм, а послать курьера не получилось...

Вот, кстати, еще один вопрос. Где достать кольцо? Без него ждут крупные проблемы... И даже простейший Знак Единого создать не получится. Хорошо хоть ранг посвящения позволяет не носить рясу, иначе возникли бы очень большие проблемы...

Юноша шагнул к мужчине, стоявшему подле домика и, натянув на лицо маску благодушия, попытался завязать разговор:

-Здравия вам, - сомнений быть не могло. Чутье указывало, что Меченные находятся впереди. Несколько шагов и увидишь их, заглянешь им в глаза...

Мужчина обернулся.

Секретарь ратмана почувствовал, как сердце оборвалось и рухнуло в бездну.

На него в упор смотрел давешний посетитель ратаман. Тот самый, которому заочно сообщили, что дом передан инквизитору.

Тот самый Меченный.

Правда, секретарю тогда почему-то казалось, что глаза у него были не карие...

Меньше всего Винтар ожидал увидеть в Бильхофштайне секретаря ратмана. Нет, тот конечно говорил, что едет в Утрехт, но предполагалось, что это будет приграничье... А здесь до границы еще очень и очень далеко!

Впрочем, сам секретарь был, похоже, удивлен не меньше...

Кеннигу очень хотелось поинтересоваться, не слишком ли трудна была дорога от Лундера - благо, язвить колдун всегда умел, но в последний момент водяной маг вдруг понял, что он как раз-таки спросить об этом не может: с ратманом путешествовал инквизитор - ну, или тот, кто им притворялся - а стало быть сам Винтар, ну, никак не может знать таких подробностей. А, стало быть, надо держать лицо и делать вид, что ты видишь секретаря второй раз в жизни. Тем более, что деньги, обещанные за информацию о доме, в котором он когда-то жил, Кенниг так и не заплатил.

Вопрос только, должен ли водяной маг вообще помнить этого самого секретаря. Или можно сослаться на плохую память на лица?

За спиной чуть слышно скрипнула дверь, послышались шаги:

-О, вы опять пришли за лекарством?

Вышедшая на порог госпожа Метцель спасла не только Винтара, не знавшего как отреагировать на появление незванного гостя, но и секретаря, никак не ожидавшего, что Меченный будет ему знаком.

Парень вздрогнул и перевел взгляд на вельму, выдавив слабую улыбку:

-О, госпожа Метцель! Я так рад вас видеть! Ваши снадобья просто волшебны!

Женщина благодарно кивнула, а секретарь продолжал заливаться соловьем:

-Не знаю даже, найдется ли в самой столице столь прекрасный лекарь...

Винтар нахмурился. За время путешествия он как-то не слышал такого славословия от слуги ратмана. А парень все не успокаивался:

-Я бы, конечно, не стал вас отвлекать, но вы правильно отгадали. Опять нужно снадобье. Госпоже Йенч опять стало худо!

Ведьма кивнула:

-Пойдем, я подберу, чем можно помочь.

Насколько она помнила, тут вполне могло хватит лекарства. Такого приступа, как месяц назад, у жены кузнеца не намечалось, а значит, можно было ограничиться переданными снадобьями, а самой заняться более важными делами.

Будь на то воля Кеннига, он бы секретаря дальше порога не пускал: сколький этот мальчишка, как не крути. Но начни водяной колдун сейчас спорить - и возникнет слишком много ненужных вопросов. И если внезапно обретенной матери еще можно было что-то рассказать, то незванному гостю не стоит слышать ничего лишнего.

Винтар посторонился, пропуская секретаря к дому. Вчера, когда удалось на время остаться наедине с матерью, ледяной маг смог в нескольких словах рассказать ей, что с ним произошло за последние годы. Всего в нескольких словах, толком не поведав ни про Аурунд, ни про свои воспоминания, возвращающиеся подобно набегающей на берег волне... Не стоит причинять лишнее беспокойство.

Секретарь медленно поднялся по ступеням, перешагнул порог... По коже словно мороз продрал. Источник был где-то близко, где-то рядом... Взгляд скользнул по комнате, на миг задержался около камина...

Мальчишка, сидевший на полу, засунув руку прямо в пылающий очаг, обернулся, словно почувствовал взгляд незванного гостя.

Взгляды пересеклись...

Невидимое пламя продрало по коже, почти реально сжигая плоть, обнажая кости, выжиагя и высушивая кровь...

Меченный.

Мальчишка - Меченный.

Но ведь этого не может быть! Артефакты никогда не даются в руки детям! Это бессмыслица! Даже если попытаться так поступить - не получится подходящего эффекта. Любой ребенок - слаб. Он погибнет раньше, чем войдет в силу. Умрет - задолго до того, как артефакт повлияет на его разум, вскружит ему голову...

Это знает каждый в Ордене!

Мальчишке не могли дать артефакт в руки!

Но получается, что дали?.. Или...

Или он стал Меченным по другой причине?..

Может, он уже уродился таким?!

Но это ведь бред! Форменный бред!

Стоит только взглянуть в глаза мальчишке, и бросает в такой жар, что становится ясно, насколько сильна его Метка!

Секретаря резко толкнули в спину, и тот, дернувшись от неожиданности, шагнул вперед, отведя взгляд от ребенка.

Кайо поспешно вытянул руку из камина, выпустив огненную ящерку в очаг и надеясь, что незнакомец ничего не заметил.

Секретарь оглянулся.

-Простите, - мрачно буркнул Кенниг. - Я нечаянно.

Раскаяния в его голосе не было ни на пфенниг.

Парень в ответ выдавил кривую улыбку. Можно было, конечно, сделать вид, что ты обиделся, но сейчас голова секретаря была занята совсем другим. Стоило как можно скорее раздобыть у местной ведьмы лекарство - без него не выпустят, раз уж заявил, что пришел за снадобьем - и сбежать отсюда, поразмыслить на досуге над новыми сведениями.

Госпожа Метцель провела ладонью вдоль полки, подбирая, что сейчас необходимо - Винтар вдруг вспомнил про дар дворецкого, всегда точно знающего, какая трава подойдет при какой болезни - выбрала несколько пузырьков и мешочков. На миг задумалась, а потом, подцепив кончиками пальцев небольшой птичий череп, примостившийся в уголке, отнесла все это на стол.

-Кайо, - окликнула она мальчика, - принеси с кухни плошку побольше.

Ребенок мигом сорвался с места.

Винтар только бровь удивленно заломил. Кажется, мальчишка уже начал обживаться в доме. С какого только перепугу? Хотя, в принципе, об этом надо было задуматься еще вчера, когда мальчишку посылали за снадобьем для лечения вывиха.

О, кстати, к слову об Эрменгильде. Не хватало только чтоб ее секретарь этот увидел. Как бы он ни был идиотом, сложить два и два он сможет, и если увидит госпожу фон Оффенбах, то наверняка догадается, кто скрывался под плащем инквизитора.

Мальчик вернулся буквально через несколько мгновений. Стукнул по столу тяжелой глиняной миской:

-Подойдет?

Госпожа Метцель кивнула:

-Вполне.

Кайо попытался плюхнуться на лавку - посмотреть, что же будет делать ведьма - Винтар ухватил его за плечо и увлек к двери. Ученик рейтара поднял на колдуна удивленные глаза, а мужчина, склонившись к самому его уху, прошептал:

-Пойди скажи моей спутнице, чтоб не думала выходить из комнаты.

Остается только расчитывать на то, что сказано это было достаточно тихо - чтоб этот проклятый секретарь не услышал. Ну и еще надеяться, что мальчишка не вздумает заартачиться: мол, будут мне всякие незнакомцы командовать, я хочу посмотреть, что здесь будет происходить...

К счастью, опасения Винтара не оправдались - Кайо кивнул и тихонько выскользнул из комнаты.

Ведьма всыпала в плошку содержимое двух мешочков, добавила по паре капель из каждого флакона и опустила в центр миски птичий череп. По бурому порошку словно волна пошла. В глубине крохотных глазниц полыхнул зеленый огонь, а в следующий миг твердая кость осыпалась серым пеплом.

Госпожа Метцель перемешала содержимое плошки деревянной ложкой и протянула миску секретарю.

-Держи, отдашь госпоже Йенч. Нужно залить настоем полыни и пить по чайной ложке утром, днем и вечером.

-Спасибо, - кивнул парень, оглядываясь по сторонам. Он как-то совершенно упустил из виду Меченного мальчишку. Куда тот мог подеваться?

Впрочем, черезчур уж долго высматривать искомое было нельзя - хозяева могли заподозрить неладное.

-Не за что, - ведьма поправила прядь волос, выбившихся из-под крузелера. - Как ты говорил, тебя зовут?

Сейчас секретарь ничего не говорил, это было несколько дней назад, но спорить не было смысла.

-Сигенот, - улыбнулся парень. Помолчал несколько ударов сердца и повторил: - Сигенот Шварц.

Скрывать все равно было нечего: имя подобрано так, чтоб не сразу запоминаться...

Сигенот Шварц уже почти пять лет служит у ратмана Таузига, а Орд Цейн остался в прошлой жизни. Настолько далекой, что сейчас уже нет ее свидетелей.

Ведьма кивнула, на миг задумалась и протянула парню небольшой узелок:

-Господин Йенч пару дней назад жаловался на плохой сон. Возьми, передашь. Только скажи, чтоб не переборщил: тут чистые травы, без магии, выпьет много - сон, конечно, будет крепкий, но поутру голова разболится. Так что: щепотка с едой - и достаточно.

...Выходя из дома ведьмы, секретарь ратмана столкнулся с двумя мужчинами в черных одеждах. И если один - в рубахе и брюках - мог быть просто любителем темных цветов, то по поводу второго - в одежде шварцрейтара - никаких сомнений не было. Наемник.

А если к этому еще добавить, что от кого-то из этой парочки исходила аура Метки, тут уж было впору с ума сходить. Здесь что, собрались все Меченные Фриссии?!

Ответа на этот вопрос не было. А вот множество других проблем обрисовывалось.

Все-таки. Почему у обычного мальчишки такая сильная Метка?! Если ребенок не может владеть артефактом, то как он вообще мог стать Меченным? Может, это передалось по крови?

Да нет, бред какой-то... Двое Меченных не могут сойтись - знак артефакта на человеке слишком сильно ломает и корежит душу... Но даже если это и случится, дитя не выйдет из младенчества - его раньше собственная мать подушкой придушит.

Тогда как?! Почему?!

Ответа все так же не было.

А значит, ребенка следовало забрать в Орден. Ну и конечно, как все закончится, прислать сюда, в Бильхофштайн, пару монахов из Храма - колдовство надо выжигать каленым железом.

Мальчишка приехал или с наемником, или с блондином из Бирикены, а потому он вряд ли долго пробудет в Бильхофштайне.

Ратман не отпустит секретаря от себя - было бы иначе, ему бы было позволено остаться в Лундере. Получается, эту проблему нужно решить уже сегодня - потому что завтра мальчишка может уехать из городка и затеряться на просторах Фрисии.

Тот, кто сейчас называл себя Сигенотом Шварцем, завернул за угол, оглянулся по сторонам, убедился, что улица пустынна и поставил плошку, которую забрал у ведьмы, на землю. Порывшись в кошельке, парень извлек на свет небольшой пузырек синего стекла. Решительно вздохнул, выдернул проблку и остушил флакончик до дна. Зябко передернул плечами - что ни говори, а вкус у крови сильфов отвратительный, не зря напиток всегда разводят березовым соком, - и отправился к дому кузнеца.

Пора было решить вопрос с ратманом.

Вот только тащить с собой эту идиотскую плошку совершенно не хотелось.

Парень остановился, вытащил из-за пазухи носовой платок и пересыпал на него содержимое миски, аккуратно стянул все в узел и засунул за пазуху - потом можно будет решить, отдать смесь трав свояченнице ратмана или забрать с собой, как доказательство для Храма, что в Бильхофштайне творится запрещенное колдовство.

Сама плошка полетела за спину. Если кто и подберет, туда ей и дорога. А разобьется, ничего страшного.

Через несколько минут Сигенот Шварц стоял перед домом кузнеца. Ласково потрепав по голове выскочившего на порог мальчишку, секретарь поинтересовался:

-Ганс, господин Таузиг никуда не уходил?

Восьмилетний мальчишка поднял на него огромные глаза:

-Нет, а должен был?

-Нет, что ты.

Следующая улыбка досталась старшей дочери господина Йенча. Хильдейда, что ни говори, была девицей статной, красивой, так что на этот раз эмоция была честной. А вот сама дочь кузнеца, кажется, была совершенно не расположена отвечать на знаки внимания - даже добрым взглядом не ответила, подхватила пустое ведро и убежала к колодцу.

-Ну и куда ты ходил? - встретил Сигенота ворчливым вопросом Таузиг.

-Воздухом свежим дышал!

Ответ был глупым, но ничего умнее с первого раза придумать не удалось.

-Ну и как? Надышался? - фыркнул ратман и, не дожидаясь ответа, шагнул мимо секретаря к окну: мужчина все продолжал бояться, что злобный колдун все следит за ним.

Сигенот опустил голову, пряча косую усмешку - что бы стало с ратманом, узнай он, что тот, кто приходил к нему узнавать по поводу дома - уже здесь, в Бильхофштайне?

Таузиг осторожно отодвинул занавеску, выглянул в окно.

Время было самое подходящее. Сигенот шагнул к ратману, охнул и обеими руками вцепился в плечо мужчине. Всего на мгновение, но этого было достаточно.

Ратман резко дернул плечом:

-С ума сошел? За меня хвататься?!

-Простите, господин Таузиг! Я не специально! - зачастил секретарь, склоняя голову и пряча улыбку. - Нога подвернулась!

-Смотри, куда идешь!

-Да-да-да, конечно! - секретарь пугливо отступил на шаг.

Дело было сделано.

Крошечный, едва заметный глазу, пузырек воздуха уже проник в кровь.

К вечеру он, увеличившись в несколько раз в размерах, доберется до сердца.

До утра ратман не доживет.

Конечно, все это было сработано весьма топорно, но кто ж виноват, что под рукой не оказалось кольца с запертым внутри воздушным стихиалем. Кровь сильфов - вещь, конечно, хорошая, но для того, чтоб получалась более тонкая работа, напиток нужно пить регулярно, определенными порциями... У Сигенота такой возможности не было.

А теперь пора решить, останется ли в живых или последует за ратманом его свояченница. С одной стороны, слишком много смертей за короткое время моожет привлечь ненужно внимание, а с другой - Сигенот прекрасно слышал рассказ Таузига инквизитору.

Женщина слишком много знает...

И на создание еще одого пузырька воздуха выпитой крови воздушного стихиаля должно хватить.

Кузнеца, его дочь и сына можно не трогать. Мальчишка - еще ребенок, девушка - падчерица будущей покойницы и вряд ли ей рассказывали что-то важное, ну, а кузнец... Две - еще ладно, а три смерти в одном доме вызовут слишком много ненужных вопросов.

Сигенот дождался, пока ратман выйдет из комнаты, вытащил из-за пазухи платок. Интересно, в чем заключается магия ведьмы? Можно ли будет привязать к платку воздушную волну от сильфа - чтоб создать такую же воздушную закупорку сосудов для свояченницы ратмана - или придется придумать что-то новое?

Для госпожи Аотни Метцель весь день прошел в хлопотах. К следующему утру она уже и думать забыла про приходившего к ней посетителя. Сейчас намного важнее было подготовить сына в дорогу.

Только приехал, только появился впервые за столько лет - и опять уезжает... Сердце сжалось от тоски.

Женщина мотнула головой, отгоняя ненужные сейчас слезы, просящиеся на глаза, и шагнула к водяному колдуну, уже готовому вскочить в седло.

-Будь осторожен...

Мужчина обернулся, и, убрав ладони с луки седла, шагнул к матери. Обнял ее и тихо шепнул:

-Я вернусь, я обязательно вернусь.

По крайней мере, теперь ему было, куда возвращаться.

Деревенская ведьма улыбнуась сквозь слезы, встретившись взглядом с теплыми карими глазами сына, мягко отстранилась от него и повернулась к Эрменгильде.

Девушка так и осталась в мужском платье - все-таки нужно было еще добраться до Борна, и, поскольку на дорогах всегда опасно, лучше было оставить все как есть.

Честно говоря, сама госпожа фон Оффенбах была против того, чтобы сейчас с ними ехали еще и наемники - для охраны можно было согласиться на помощь лорд-манора - но сейчас, похоже, был такой случай, когда проще было уступить Кеннигу.

Деревенская ведьма медленно подошла к девушке и ласково улыбнулась ей:

-И ты будь осторожна. У тебя редкий Дар. И Талант опасный.

Эрменгильда округлила глаза:

-Да я же ничего и не умею толком...

Женщина только рассмеялась:

-Талант нужно развивать. А ты уже сейчас способна снимать последствия чужой магии...

Винтар мысленно выругался: это ж надо быть таким таким идиотом. Надо было сразу догадаться! Несколько ведь раз отпускала та слабость, что нахлестывала после колдовства.

Понятно теперь, что за дар у Эрменгильды кроме способности чувствовать магию.

А у госпожи Метцель ласковое слово и для Кайо нашлось:

-У тебя очень сильный дар, - женщина ласково потрепала мальчишку по голове: - захочешь поучиться, двери моего дома всегда открыты для тебя.

Ученик рейтара замер, задумчиво кусаю губу, а затем резко кивнул:

-Я понял.

Мадельгер усиленно делал вид, что и не слушает, кто там о чем разговаривает - тем более, что разноглазый как раз подтягивал подпругу, а потому можно было спокойно притворяться, что тебя ничего не интересует.

А вот Барнхельм от едкого комментария не удержался:

-Куда мир катится! Вокруг одни маги да колдуны! Один я нормальный!

Услышавшая его ведьма только фыркнула в ответ:

-"Нормальный" - это в смысле "обычный"? Грех называться таким прямому потомку Тенгиля Гадюки.

-Кого?! - поперхнулся Росперт.

Это имя он слышал впервые.

Женщина рассмеялась:

-В следующий раз расскажу.

Оффенбах наконец запрыгнул в седло, оглянулся на своих спутников:

-Поехали?

...Ведьма еще долго стояла у калитки, провожая уезжающих взглядом. Черная кошка сидела у ее ног, обвив лапки хвостом. Всадники скрылись за поворотом, и Лутта подняла голову и тихо вопросительно мяукнула

Аотни Метцель бросила на нее взгляд:

-Ну и что ты здесь сидишь? - напустилась она на ундину. - Собиралась за ним идти - иди!

Кошка вальяжно встала и, по-королевски независимо вильнув кончиком хвоста, - мол, я сама это придумала, и вашего разрешения мне не надо - выскользнула на улицу. Пробежала несколько эллей и растаяла в воздухе облачком пара.

Словно и не было ее.

Женщина вздохнула и направилась в дом. Прикрыла за собой дверь, оглянулась по сторонам и грустно улыбнулась: камин был пуст - крошечная саламандра тоже отправилась путешествовать с новым хозяином.

До границы Утрехта с Борном путешественники добрались за два дня. Оффенбах даже невольно поразился тому, что жених, спешивший навстречу с невестой, и сама невеста - похоже даже толком не знавшая, что ее собираются за кого-то выдать замуж - ехали одинаково быстро. Ну, с фон Мецгером-то все понятно, он в красках расписывал, как стремиться к своей возлюбленной. А девушка-то куда так рвалась?

К родителям? Которые ждут, надеятся и верят?

Мадельгер хмыкнул и опустил глаза: уж его-то точно не ждали.

А потому - вернуть внезапно обнаружившуюся родственницу туда, где ей полагается быть, получить честно заработанные деньги - и больше в Борн ни ногой!

Рубежи между лорд-манорствами в этой части Фриссии были скорее номинальными: так строго, как на границе между Утрехтом и Гарделлегенером путешественников не проверяли. Даже застава была какая-то мелкая, хлипкая, на десяток человек.

Росперт окинул форт привычным взглядом: если снять стрелами двух постовых на стенах, саму заставу удастся взять даже небольшим отрядом. Главное, чтоб офицер грамотный был.

Впрочем, в этой части страны споров о землях обычно не было, это на юг надо подаваться, так что надеяться, что получится наняться к какому-нибудь мелкому поместному князьку или барону - бессмысленно.

Особенно учитывая отношение Мадельгера к местным баронам.

Впрочем, профессиональные мысли пришлось отбросить очень быстро - пришлось договариваться о постое на ночь - на Утрехтские леса спускались сумерки, и переезжать границу, углубляясь уже в леса Борнские, не было никакого смысла.

...Примерно через час после того, как странники разместились на ночь, у стен заставы появился одинокий всадник.

Деньги на покупку коня Сигенот Шварц "одолжил" у ратмана Таузига - покойнику золото ни к чему.

Долго искать, по какой же дороге путешественники выехали из Бильхофштайна, опять же - не пришлось. Отметина артефактов звала вперед и манила за собой - особенно сейчас, после того, как парень заглянул в глаза Меченным.

Выяснить, сколько людей ехало вместе - тоже особого труда не составило: трое Меченных, среди которых был и мальчишка, и еще двое, которых артефакт не затронул. Кто там конкретно был - уже не столь важно: возможности хорошенько рассмотреть лица всех участников компании не было, но это было не важно. Сейчас было главное заполучить мальчишку. Все остальное приложится.

...Удача выпала через день после пересечения границы Утрехта и Борна. Путешественники остановились в гостинице "Сладкий отдых", расположенной в приграничном Дуркхейме. Сигеноту удалось разместиться на ночь на соседней улице. И надо ж было такому случиться, что спускаясь к ужину, юноша увидел в общем зале нескольких мужчин в черных одеяниях шварцрейтаров...

План созрел мгновенно.

А вот насчет оплаты пришлось поторговаться.

Сошлись на трех гульденах - благо, работы, с точки зрения Сигенота было не столь уж много. Только и надо было отбить мальчишку у сопровождающих. Что при этом произойдет со взрослыми, Шварцу было наплевать - Меченных после ведьмы осталось много - бывший секретарь ратмана даже опасался, что за одного такого могут и его принять - а вот ребенок с клеймом артефакта - это редкость.

-Можете прямо там, где встретитесь, всю компанию прикопать, - отмахнулся юноша. - Мне мальчишка нужен... Справитесь?

Одноглазый наемник только ухмыльнулся в ответ.

Тут разговор можно было и окончить, но в голову Сигеноту вдруг пришла идея. Порывшись за пазухой, юноша вытащил небольшой узелок:

-Тут сонные травы. Если вдруг сможете ими накормить, будет проще управиться.

А за одно можно будет проверить, действительно ли Бильхофштайне живет ведьма. Или это все байки для запуганных крестьян.

...Оффенбах сам не мог понять, что его так тревожит. Если забыть о том, что на последние два контракта его "подписали" - причем второй раз даже без официальной бумаги или кружки пива с монетой - без его ведома, то было совершенно не ясно, что же не так.

Странное чувствов кружило голову еще с Бильхофштайна. Что-то было не так... А вдобавок ко всему ландскнехту все казалось, что он где-то уже видел своих недавних знакомцев. И того парня, который забрел к ведьме за травами, и даже того "нанимателя", с котороым Роспер внезапно заключил контракт.

Но если в Бильхофштайн вернуться уже вряд ли когда случится, то со спутником внезапно обретенной сестрички переговорить можно всегда.

Подходящий случай выпал за ужином в общем зале, когда рядом кроме этого самого нанимателя никого не оказалось. И Мадельгер решил этот самый случай не упускать.

-Скажите, а мы с вами раньше никогда не встречались?

Кенниг долго молчал, и Оффенбаху даже неуютно стало под прямым взглядом прозрачных голубых глаз... Ландскнехт уже даже решил, что ответа он так и не получит, когда мужчина неспешно кивнул:

-Встречались. Полгода назад, в Лундере. Когда госпожа Селинт Шеффлер была одержима - водяной пентакль, в котором она находилась, делал я.

Уже этого было достаточно, чтоб у разноглазого заныло под ложечкой. При одном воспоминании о запертой в пентаграмме ведьме пересыхало во рту и недовольно начинал ворочаться огненный зверь за грудиной. А собеседнику словно было мало этого:

-А до этого, пять лет назад, я был в Бруне, - Кеннигу порой доставляло какое-то странное удовольствие ковыряться в незаживших ранах. В том числе и своих. - Правда, ошейника я не носил. Я их надевал.

Огненный барс спрятавшийся в глубине души, недовольно взвыл, принявшись хлестать себя хвостом по бокам... Перед глазами поплыл багровый туман...

Удерживаясь на тонкой грани сознания, чувствуя, что еще мгновение - и огненная кошка вырвется на свободу, понимая, что совладать с нею уже не получится, разноглазый только и смог выдохнуть:

-За колдовство ведь вешают, господин Кенниг?

-Как и за ношение монашеской рясы мирянином, господин фон Оффенбах, - невозмутимо согласился Винтар.

Его ровный голос подействовал на Мадельгера не хуже ледяного душа. По крайне мере саламандра, запертая в человеческом теле, озадаченно мяукнув, замерла. Да и туман, заволакивающий взгляд, как-то резко начал рассеиваться.

Кенниг смерил наемника долгим взглядом и, так и не дождавшись продолжения разговора, направился вверх по лестнице, в номер. Благо, поужинать он уже успел.

Всего полкрейцера, и ужин "заказа" обогатился приправой из сонных трав. Точной дозировки никто не знал, поэтому по тарелкам было щедро рассыпано все содержимое узелка.

Еще полкрейцера ушло на то, чтоб получить ключи от нужной комнаты у хозяина гостиницы. Изначально тот, конечно, возражал, мол, я не могу, если кто узнает, ко мне же посетители перестанут приходить, но лезвие кинжала, блеснувшее перед самым лицом, мигом настроило мужчину на деловые переговоры.

Весь "заказ" ночевал в одном большом номере, рассчитанном на десять человек.

...Эрменгильда, правда, изначально попыталсь возмутиться, предложить, чтоб наемники разместились отдельно, но увы, ее никто не услышал: с точки зрения рациональности было удобнее не тратиться на отдельные комнаты.

Хорошо хоть, кроватей на всех хватило...

Ключ легко повернулся в замке, дверь мягко открылась, даже не скрипнув, и из глубины комнаты послышалось мерное дыхание. Тут, конечно, оставалась небольшая вероятность, что подсыпанная в еду "приправа" не подействует, и придется действовать напролом, но ведь нет дела без риска... Одноглазый оглянулся на стоящих в коридоре напарников и, сдвинув повязку на лоб, шагнул в темноту комнаты. В глазнице сверкнула зеленая искра...

Через несколько минут мужчина мягко выскользнул в коридор. Один.

-Мертвы? Забираем мальчишку?

Криков не было, значит "заказ" действительно спал. Оставить всех в живых значило обречь себя на погоню, когда люди проснутся, а значит эту проблему можно было решить, попросту перерезав всем спящим горло.

Наемник мотнул головой - зеленая искра в глазу мотнулась из стороны в сторону:

-Веревка есть? Связываем всех и отдаем заказчику.

По крошечному отряду пробежался потрясенный шепоток - заказывали ведь одного мальчишку!

А начальник тихо буркнул:

-По дороге все объясню.

...Полчаса потеряли на то, чтоб найти пустую телегу - погрузить заказ. Благо, подыскать лошадь было проще.

Два пфеннига ушло на то, чтоб уговорить ночную стражу открыть ворота и всю эту странную компанию за пределы города.

Аванс, выплаченный заказчиком, таял просто на глазах.

С другой стороны - он ведь оплатил сущие геллеры, а потому - сам будет виноват, если доставленный заказ - пусть и увеличенный в несколько раз - доставит ему какие-то хлопоты.

Оставалась самая, пожалуй, простая часть контракта - довезти всю эту груду тел, сваленных на телегу до ближайшего леска. Главное, только чтоб лошадь ноги не переломала, пробираясь по тропинке к условленному месту.

Сигенот был в ярости:

-Вы с ума сошли?!

Плата за заказ была не такая уж большая. Да и отработали уже все. А потому заказчику можно было сказать все, что о нем думаешь:

-Нас семеро, - мрачно буркнул Мортен Кристенсен. - Ты в этом лесу один.

Секретарь ратмана вздрогнул и оборвал гневную речь на полуслове. Расклад действительно выходил не в его пользу. И если наемники вдруг решат, что им что-то не нравится - ничем хорошим это не закончится.

Парень попытался смягчить тон:

-Я заказал одного мальчишку! Какого Того, Кто Всегда Рядом, вы притащили остальных?! - получалось, правда, не очень.

Да, все верно, как минимум еще двое были Меченными. Но таких как они - несметное количество! Метки ставились последние лет пятьсот, а стало быть, если вдруг понадобится, в каждом городе Фриссии можно отыскать как минимум одного Меченного! А мальчишка - нет, мальчишка был особенным...

-Остальных надо было просто убить!

Свидетелей оставлять нежелательно. В живых эту компанию оставлять было нельзя - утром они бы наверняка постарались найти мальчишку... Да, найденными в гостинице трупами наверняка заинтересовались бы, но этот вопрос можно решить, дав на лапу, кому нужно.

Мортен Кристенсен скривился:

-Нельзя.

-Почему?!

-Тот монах в рейтарской форме наших отпевал. Он их души отпустил - нельзя его... Свои же не поймут.

-А осталь... - начал было Сигенот, но сбился на полуслове: - какой монах?! Где?!

Одноглазый мотнул головой в сторону телеги. Сомнений быть не могло - он явно имел в виду одного из Меченных...

Ситуация принимала интересный оборот...

Сигенот Шварц на миг задумался, а затем кивнул:

-Выгружайте, и можете быть свободны.

Наемник оглянулся по сторонам:

-Тут?

Даже сейчас, в блеклом свете рассвета, занимавшегося в весеннем лесу, было очевидно, что человеку здесь делать нечего. Ветви деревьев сплелись между собой, землю покрывал толстый слой не перегнивших за зиму листьев...

Было бы понятно, если бы наниматель велел доставить мальчишку в какой-нибудь дом в городе или за ним, но какой смысл тащить ребенка в эту чащобу? Хотя... Рядом граница с Утрехтом... Может, он хочет мальчишку туда перетащить?

-Именно.

Кристенсен пожал плечами: заказчику виднее.

Спящих поскидывали с телеги прямо на землю - все равно оплачена жизнь только мальчишки, остальные - так, довесок. А потому, если даже кости и попереломают, туда им и дорога.

Пусть радуются, что горло в гостинице не перерезали. А так, глядишь, и выпутаются из этой ситуации...

Уже покидая условленное место, одноглазый шварцрейтар оглянулся: наниматель стоял, скрестив руки на груди и не отводя напряженного взгляда от наемников. У ног парня валялись неподвижные тела...

Дождавшись, пока последний рейтар скроется меж деревьев, Сигенот оглянулся по сторонам, выглядывая известные лишь ему приметы.

Выбрав одно из деревьев, парень уверенно направился к нему. Провел ладонью по шершавому стволу, и ветви дрогнули и, протяжно заскрипев, сдвинулись с места. Всего несколько ударов сердца - и перед юношей стояла сплетенная из ветвей деревьев статуя Того, Кто Всегда Рядом. Крылатый мужчина, держащий в руках огненный меч. Вьющиеся волосы, чуть заостренные уши...

Губы Сигенота тронула легкая улыбка. Все было правильно...

Юноша мягко прикоснулся к плечу деревянного создания... В пустых глазницах зажглись алые огоньки, через несколько мгновений сменившиеся на зеленые. Статуя медленно повернула голову, словно вглядываясь в лицо того, кто ее создал... А потом земля у самых ног Сигенота разверзлась, явив уходящую глубоко вниз каменную лестницу.

Теперь надо было срочно решить, как спустить под землю всех пленников. Не кидать же их, в самом деле со ступенек! Раз уж они еще живы, то этим надо воспользоваться по полной!

Впрочем, эта проблема тоже была быстро решена. Да, пришлось помучиться, по одному стаскивая связанных под землю, но на тот момент самое главное было успеть до того, как все проснутся.

Начать Сигенот решил с самого крупного - темноволосого рейтара. Тот, во-первых, и проблем бы доставил больше всего, а во-вторых, и проснуться мог раньше остальных. С трудом перекинув тяжелое тело через плечо, парень начал долгий спуск под землю...

Последнего - того самого мальчишку, который, собственно и был нужен, - юноша стащил вниз по ступеням уже когда окончательно рассвело. Сил на то, чтоб как полагается закрыть проход, уже просто не было - для этого нужно было, как минимум еще раз подняться по лестнице - а потому бывший секретарь попросту махнул на это рукой. Слегка прикрыто, провала в земле никто не обнаружит, а статую можно убрать позже. Все равно наемники уже далеко, тайник расположен в такой чаще, что сюда ни один человек по собственной воле не забредет... Можно будет закончить с делами внизу и спокойно выбраться на поверхность.

Свалив тела вдоль стены в подземной пещере, Сигенот Шварц оглянулся по сторонам.

Это помещение ничем не отличалось от того, которое он в последний раз видел больше пятнадцати лет назад. Сверху лился мягкий свет от множества крохотных светлячков, стены стык в стык были покрыты темными, помутневшими от времени зеркалами, а в середине залы выстроились в ряд уходящие в даль хрустальные гробы...

Теперь, пока пленники очухаются, стоило заняться делами более насущными.

Итак, бывшему секретарю господина ратмана, по большому счету, требовался только мальчишка. Все остальные были приложением к нему.

Парень присел на корточки рядом с хрупким тельцем, осторожно поднял пальцем одно веко. Глаз у спящего закатился, потому, естественно, встретиться взглядом, чтоб точно определить уровень и силу Метки, не получилось, но даже сейчас, когда мальчишка был без сознания, чувствовалось, что все было сделано не напрасно.

А раз так, стоило подобрать подходящий артефакт.

Сигенот медленно пошел вдоль хрустальных гробов, вглядываясь под крышку.

Конечно, все, что происходило сейчас было грубейшим нарушением: выбирать и выносить артефакт из склепа должен был посвященный низкой степени, тот, кого не жалко чуть позже пустить в расход... Но где сейчас найдешь этого посвященного? Не бежать же, в самом деле, обратно в город, искать какого-нибудь бродячего монаха?

Меч? Нет, он будет тяжел для детской руки. Черная роза? Не мужской артефакт, мальчишка может просто не пожелать взять его в руки. Кубок? Мало украшен, не привлечет внимания...

Жаль, конечно, что черная книга, вынесенная из склепа почти тридцать лет назад, осталась у инквизитора. До Лундера сейчас не доберешься. Как, впрочем, и до Бирикены - если новый владелец артефакта оставил его там - ехать слишком долго.

Парень остановился перед очередным гробом. Оглянулся на спящих. Все впорядке, еще не пробудились...

Так, что тут?

Короткий кинжал. На Хамберских островах он бы носил название "скин ду". Впрочем, Хамберия - зона ответственности другого человека, так что какая, собственно разница?

Нет, конечно, с учетом того, что срок службы черной книги, ушедшей в мир еще не истек, и инквизитор, это видно сразу, успешно ею пользуется, стоило найти артефакт, уже отработавший свое - мальчишка молод, ему хватит и такого - но опять же, где такой артефакт найти? Это надо ехать в столицу, к общему Хранилищу, уговаривать Старейшин, что это все пойдет на пользу Храму... А времени на это нет.

Сигенот налег на крышку гроба, с трудом сдвигая ее в сторону. Приложить усилие, еще... Верхушка хрустальной домовины соскользнула на пол, с грохотом ударившись о каменные плиты - во все стороны брызнули осколки.

Мужчина, лежавший в саркофаге был стар. Длинная седая борода опускалась до пояса, лицо избороздили морщины... Сколько ему было лет, когда он решился стать одним из Посланников? Шестьдесят? Семьдесят?

Хранители утверждают, что каждый из Посланников лег в саркофаг по собственной воле...

На миг Сигенот представил, каково это быть похороненным заживо, зная, что никогда уже не проснешься и превратишься в прах, едва артефакт заберут из твоих рук... Парень зябко передернул плечами и потянулся к черному ножу. Пора было действовать.

Пальцы сомкнулись на рукояти. По коже словно ледяной ветерок прошел - обычная реакция на свежий артефакт. Теперь подождать пару мгновений, по кинжал "осознает", что перешел из рук в руки, потянуть на себя... Лежащее в стеклянной домине тело осыпалось прахом.

Парень засунул нож за пояс. Теперь дождаться, пока мальчишка проснется и отдать ему артефакт.

Подготовительная часть, кажется, была выполнена. Но что-то еще царапало душу. Что-то было не так... Шварц медленно пошел вдоль неподвижно лежащих тел.

Колдун из Бирикены. Мальчишка. Высокий черноволосый рейтар. Хрупкий парнишка лет семнадцати на вид... Сигенот замер, удивленно разглядывая лицо. Стоп. Это ведь один из слуг инквизитора.

Интересный расклад получается.

Каким образом этот юноша мог оказаться здесь?!

Секретарь присел на корточки рядом с неподвижным телом...

Да и юноша ли это вовсе?!

Девчонка. Нет, точно девчонка в мужском платье. Инквизитор, конечно, таскал с собой таких переодетых служанок... Но эта как могла оказаться здесь, если она ехала с инквизитором в Лундер?!

Да и с инквизтором ли?!

То, что под плащом все пять последних лет скрывался Меченный, сомнений быть не может. Но ведь в глаза ему заглянуть, а значит и почувствовать реальную силу Метки, так ни разу и не удалось. Да и на лицо посмотреть не получилось...

Но здесь и сейчас Меченных, не считая мальчишки - колдун из Бирикены и второй, светловолосый, рейтар (вот он, рядом лежит). С рейтаром этим тоже что-то непонятное - не зря же наемники обмолвились о монахе, - но это отдельная тема для разговора...

Колдун изначально быть инквизитором не мог - тот, кто искал нужный ему дом появился в городе совсем недавно... Значит, остается два варианта. Либо он смог подменить инквизитора перед отьездом из Бирикены, либо инквизитором притворялся рейтар...

Сигенот усмехнулся. Если верен первый вариант - Таузиг бы с ума сошел, узнай он, что колдун, от которого он бежит, все время находится рядом...

Тогда, правда, остается вопрос, что случилось с настоящим инквизитором... Впрочем, из Бруна уехали трое, остальные слуги оставались там... После того, как разберемся с мальчишкой, надо будет вернуться в Бирикену, пообщаться с теми, кто живет в замке.

Теперь можно посмотреть поближе на светловолосого рейтара, которого тоже коснулась Метка.

Сигенот подошел к последнему пленнику, присел на корточки рядом с ним...

Забавная получалась ситуация.

Во-первых, он уже видел этого человека. Как минимум, один раз в жизни.

...Перед глазами как наяву всплыли события давних дней: темный коридор замка, руки осторожно снимают защитный колпак с факела, еще немного - и саламандра вырвется на свободу...

А в следующий миг его резко дернули в сторону, запросто, пустой ладонью прихлопнув пламя и не побоявшись обжечься и зло прошипели:

-Жить надоело?!

И ведь не объяснишь, что не собирался становиться одержимым, впускать в свое тело саламандру. Не расскажешь, что Орден отправил тебя следить за новой властительницей артефакта, а ты сдуру прокололся, получил ошейник, и снять его можно лишь огнем стихиаля... Все что оставалось сделать - выпалить, зло уставившись в разноцветные глаза:

-Надоело! И что?..

...Ну, а если теперь говорить о том, что "во-вторых"... Во-вторых, этот самый старый знакомец был одержимым...

Жар саламандры, поселившейся под кожей мог бы почувствовать, пожалуй, любой посвященный Ордена, любой бродячий монах... Правда, судя по силе огня - одержимым сей ландскнехт, напяливший сейчас на себя воронье тряпье рейтара, был уже давно, года два не меньше - получи он саламандру пять лет назад, и Орд Цейн знал бы это еще при первой встрече.

Но тогда все равно остается вопрос. Почему разноглазый до сих пор жив? Огненный стихиаль выжигает человеческую душу, самое большее, за месяц.

Похоже, для лабораторий Ордена был найден еще один интересный экспонат...

И кстати, к слову об Ордене. Наемники ведь что-то говорили о монахе...

Сигенот склонился над неподвижным телом, вгляделся в связанные впереди руки... Так и есть - на среднем пальце блестело серебрянное кольцо, разрисованное тайными знаками.

Такое же, как недавно потерял сам секретарь.

И что тогда получается? Расстрига или недоучка?

Вопросов больше, чем ответов...

Впрочем, как бы то ни было, появился реальный шанс перестать пить опостылевшую кровь сильфов. Надо только как следует подготовиться.... До того, как все придут в себя...

Краем глаза Сигенот заметил какое-то шевеление. Какое-то легкое движение... Которого пока что быть не должно...

Парень резко обернулся: как раз для того, чтоб заметить, как из рукава спящего мальчишки выскользнула крохотная огненная ящерка.

-Борода Единого! - яростно выдохнул парень, рванувшись следом за стихиалем. Сейчас, пока еще действовала выпитая кровь сильфа, можно было не бояться, что обожжешься, взяв в руки огненную тварть.

Пальцы уже почти сомкнулись на горле мелкого создания, но саламандра оказалась быстрее: огненная ящерка месталась из стороны в сторону, словно издеваясь, скользила между хрустальными гробами... а потом и вовсе юркнула в какую-то щель в стене.

-Чтоб ты провалилась! - зло прошипел Сигенот.

Откуда только она взялась?! Это ведь не та саламандра, что притаилась в теле разноглазого. Верно?

Сознание возвращалось медленно. Серый туман, окутывающий разум, неохотно растворялся, вновь и вновь выбрасывая упругие щупальца забвения.

Если бы Винтар не знал, что водяной маг не может опьянеть, он бы предположил, что это похмелье...

Открыть глаза удалось с пятой попытки. Сесть, учитывая, что Кенниг внезапно обнаружил, что у него связаны руки, примерно с шестой.

Впрочем, судя по тому, что очнулся ледяной маг в помещении, подозрительно напоминающем давешний склеп - лучше бы он не приходил в себя вовсе!

А если к этому добавить, что рядышком находились связанные спутникик, а напротив стоял, опершись спиной на открытый хрустальный гроб и скалясь во все тридцать два зуба, давершний секретарь ратмана... В общем, ничем хорошим вся эта ситуация закончиться не могла.

-С добрым утром, ранние пташки! - злорадно ухмыльнулся парень, увидев, что пленники начали приходить в себя.

Кенниг молчал, не отводя от Сигенота напряженного взгляда. Рядом испуганно всхлипнула Эрменгильда - видно, девушка вспомнила, как гостила у инквизитора. Чуть поодаль послышался вздох Кайо...

-Скримслова пучина! Как голова болит! - протяжно выдохнул тоскливый голос сбоку. - Что за помои нам вместо вина налили?

Похоже, Оффенбах еще глаз не открывал, а потому порадоваться перемене обстановки пока что не успел.

Последним в чувства пришел Росперт. С трудом помогая связанными руками, сел, оглянулся по сторонам... И выдал такую длиную, связную нить ругательств, что Эрменгильда забыла, что ей надо бояться, зарделась и ойкнула.

Но рейтара уже понесло... Мужчина без труда определил, что из всех присутствующих руки развязаны только у хлипкого парнишки, в котором легко опознавался заходивший к ведьме посетитель, а потому источник всех проблем был мгновенно найден:

-А ты что скалишься?!

Сил от выпитой крови сильфа оставалось все меньше. Но с другой стороны, в ближайшее время у Сигенота должно было появиться новое кольцо, а потому можно было не экономить.

Резкий жест, похожий на рваный Знак Единого.

И чересчур болтливый рейтар замер, оборвав речь на полуслове и судорожно хватая ртом воздух,. Вот только вдохнуть его он так и не мог...

-Господин Росперт! - испуганно взвизгнул Кайо.

На лесной поляне мелькнула чья-то тень.

Стая волков, скользивших меж деревьев, остановилась...

Двое енотов, полощущих в речке несколько желудей, замерли и удивленно переглянулись...

Крупная росомаха выскользнула из логова меж вывороченных корней деревьев...

Благородный олень с еще несброшенными рогами медленно подошел к сплетенной из ветвей деревьев статуе...

Крохотная саламандра, притаившаяся меж камней, подняла голову...

Впрочем, в планы Сигенота не входила ничья смерть. Пока что не входила. Раз уж все эти люди были доставлены живыми и относительно невридимыми - этим стоило воспользоваться.

Новый пас, и чересчур болтливый наемник с шумом втянул в себя воздух.

Он никак не мог отдышаться...

-Еще одно слово, - брезгливо обронил секретарь, - и ты труп.

О том, что на повторение такого фокуса сил не хватит, лучше пока не распространяться.

А вот разноглазый ошутимо побледнел. То ли за приятеля испугался, то ли начал что-то соображать...

Железо надо было ковать, пока горячо.

-Впрочем, - секретарь резко поменял тон, - я не сторонник насилия и предпочитаю решать все вопросы полюбовно...

Винтар тихо хмыкнул: последнее заявление как-то резко расходилось с местом, где сейчас они все находились - склеп сам по себе не вызывал никаких хороших ассоциаций, а если к этому еще добавить, что оказались они тут совсем не по своей воле (напоили чем-то, что ли? Жаль, что на водяных магов только алкоголь не действует, ко всему остальному это не относится) - тут уж точно возникают сомнения в "полюбовности".

Сигенот отодвинулся от гроба, шагнул к Оффенбаху.

-Итак, по порядку. Попробуем договориться? Отдашь мне по собственной воле свое кольцо?

Ландскнехт ждал чего угодно, но только не этого:

-Что?

Связанные впереди руки давали возможность сесть. Но не более того.

Под ложечкой неприятно засосало.

Огненный комок зародился где-то в районе желудка, медленно пополз вверх по пищеводу - саламандра, спрятавшаяся в человеческом теле начинала пробуждаться.

-Твое кольцо. С запертым в нем сильфом, - ласково повторил секретарь. - Отдай мне его. Добровольно.

Саламандра недовольно зашевелилась под кожей, зло вильнула хвостом.

Оффенбах невольно бросил взгляд на собственную руку. Кольцо. Со знаками на нем. Но при чем здесь сильфы?!

-С каким сильфом?!

По губам Сигенота скользнула кривая усмешка:

-Хочешь сказать, что ничего не знаешь?

Огненной кошке, запертой в оковах плоти, все меньше нравился этот разговор. Пламя под кожей уже начинало обжигать. Еще немного, еще чуть -чуть - и зверь вырвется на свободу.

И Оффенбах сам не знал, хочет ли он этого или боится...

Но молодой собеседник тоже что-то почувствовал. Подался вперед. Резкий взмах - короткий, рубленный Знак Единого... В грудь ударила тугая волна воздуха...

И пламя огненного барса, уже готовое выплеснуться наружу, вдруг погасло...

Остался только крошечный уголек, жгущий где-то в подвздошьи.

А Кайо внезапно понял, что ему страшно. Что ему действительно и по-настоящему страшно. Уже не только и не столько за Росперта, а просто страшно. Страшно настолько, что кружится голова и перехватывает горло...

Парочка енотов взобралась по сплетенной из веток статуе. Один зверек замер на плече у истукана, второй - принялся перебирать тонкие прутики.

Благородный олень ковырнул рогом влажную землю.

Крупная росомаха, еще недавно крутившаяся у ног идола, с размаху ударила лапой по деревянной ноге...

Стая волков, вышедших на поляну, уселась в рядок, и принялась ждать...

А через мгновение в земле открылся провал...

На верхних ступенях сидела, свернувшись в колечко крошечная огненная ящерка. Почувствовав дуновение ветерка, она вскинула голову, а потом крошечным язычком пламени скользнула вниз.

На отполированные временем камни мягко спрыгнула черная кошка. На миг оглянулась и поспешила вслед за саламандрой, оставляя за собой крошечные лужицы.

Вскоре за первыми гостями потянулись и остальные.

Лишь олень остался наверху и еще долго бродил вокруг статуи, почесывая рога о деревянного истукана...

Улыбка секретаря стала только шире.

-Воздух очень хорошо гасит пламя. Правда, кровь сильфа расходуется намного быстрее, чем силы запертого в кольце стихиаля.

Кеннига словно молнией ударило. Кровь сильфа. Он ведь недавно слышал о ней! Но где и когда?

-Откуда там может быть стихиаль?! - Оффенбаха трясло. Еще недавно его наполнял огонь рвущегося наружу зверя, а сейчас... Все пропало, исчезло, как сон...

Тихий смешок:

-То есть ты даже бродячим монахом не стал? Первая ступень - храмовая школа. Вторая - монахи... Но монахам уже известно о стихиалях, иначе как бы они изгоняли саламандр?

Винтара бросило в жар. Монах... Точно, монах... Когда Кенниг приходил к отцу Рабангеру, тот пил березовый сок с кровью сильфа...

А секретарь продолжал:

-А ты об этом ничего не знаешь... - он словно размышлял вслух. Так, словно сейчас в помещение не было никого, кроме него и его собеседника. - Значит, не растрига. Всего лишь недоучка...

Но если покойный отец Рабангер пил напиток с кровью сильфов, если бродячие монахи знают о возможностях, которые дает этот напиток...

-И сколько всего ступеней? - Кенниг вдруг услышал свой собственный хриплый голос.

Сигенот даже взглядом его не удостоил:

-Простецам незачем знать тайны Ордена...

-...И Храма, - в тон ему выдохнул Оффенбах, пришедший, видимо, к подобным выводам.

Новая улыбка:

-Тоже верно... Ты не так глуп, как кажешься, пусть и не стал монахом, не стал одним из нас... Отдашь по доброй воле кольцо?

-А почему сам не заберешь? - Оффенбах чувствовал себя все хуже и хуже.

Да, он и сам множество раз создавал Знак Единого, но никогда за эти годы благословение Знаком не было направлено на него самого. А теперь... Теперь какой-то короткий легкий жест погасил - навсегда?! - саламандру, которая уже стала частью самого Мадельгера... И он буквально чувствовал, как пустота начинает разъедать душу изнутри.

Сигенот пожал плечами:

-Сильфы очень капризные существа... Заберешь кольцо против воли хозяина или украдешь его - и в твоих руках оно будет бесполезно. Ну так что, отдашь кольцо... Энцьян?

Оффенбаху словно пощечину влепили. Энцьян. Старая забытая байка. История, по глупости рассказанная мальчишке-ландскнехту, заглядевшемуся на горящий факел, желающему "поймать саламандру". Мальчишке, погибшему пять лет назад...

Или... Не погибшему?!

Разноглазый впился взглядом в лицо собеседнику:

-Орд Цейн...

Хриплый смешок:

-А я все думал, когда узнаешь?

-Ты погиб!

-Это был единственный способ снять ошейник... Особенно, если учесть, что артефакт подействовал на ведьму не совсем правильно...

Кенниг сдавленно застонал. Прошлое все никак не хотело его отпускать, вновь и вновь напоминая о себе. Куда не пойдешь, что не сделаешь, обязательно снова и снова натолкнешься на кого-нибудь, кто с удовольствием плюнет тебе в лицо, напоминая, кем ты был и что сделал.

Росперт до сих пор не мог отдышаться. Казалось, даже сердце бьется через раз, перед глазами все плыло и качалось, а зала словно пульсировала, то увеличиваясь в размерах, то уменьшаясь.

Молчаливая Эрменгильда переводила испуганный взгляд с одного человека на другого. Она не понимала, что здесь происходит, зачем ее вообще притащили сюда... И от этого становилось только страшнее...

Кайо дрожал всем телом. Страх, липкий, противный страх окутывал всю залу, оседая черными, почти осязаемыми хлопьями по всей комнате, клубясь у хрустальных гробов и выкидывая хищные щупальца...

По лестнице неслась лавина из зверей...

Сигенот недовольно поморщился, оглянулся - ему на миг послышался какой-то шум, - но так ничего не разглядел, и вновь повернулся к Оффенбаху.

-Итак? Отдашь добровольно?

- Пошел ты к Скримслу в болото! - зло выплюнул ландскнехт.

Парень недобро улыбнулся:

- Сильфы капризны и не будут подчиняться, если кольцо забрать против воли хозяина... или я уже это говорил? Неважно... Но при этом стихиали весьма глупы. Можно отобрать кольцо, или, например, снять с трупа... А потом кому-нибудь подарить. И у нового хозяина кольцо будет работать.

Мадельгеру почему-то очень не понравилось это лирическое отступление...

А Сигенот отступил на шаг, медленно подошел к Кайо и склонился над мальчишкой. Вытащив из-за пояса черный кинжал, парень задумчиво взвесил короткий клинок в руке, а потом резко, одним взмахом, перерезал веревку, стягивающую запястья ребенка. И протянул тому нож - рукоятью вперед:

-Держи. Это тебе.

Винтар не мог разглядеть, что протягивают мальчишке. Но он в то же время буквально шкурой чувствовал, что этот предмет - такой же, как был вынесен множество лет назад из склепа под Шварцвельсом. Такой же, как черная книга, попавшая к Аурунд и сломавшая множество жизней...

-Магия, - чуть слышно всхлипнула Эрменгильда. - Здесь - магия.

Мальчик дрожал всем телом. Взягляд метался между протянутым кинжалом и лицом того, кто его предлагал.

-Киндеритто, ничего не тро... - хрипло выдохнул Росперт. Договорить не смог, закашлялся.

Ребенок бросил короткий взгляд на Барнхельма.

Нож. Острый. Если сейчас выхватить его из руки - будет возможность для резкого замаха...

Тонкие пальцы зависли над рукоятью.

Здесь была какая-то ловушка.

-Ну же, бери, - сладко улыбнулся секретарь.

-Не трогай ничего! - рявкнул Кенниг, слишком хорошо знавший, чем все это может закончиться.

Мальчик испуганно вздрогнул и автоматически сжал пальцы на рукояти.

Огненная искра летела вниз по ступеням. Вслед за ней скользили беззвучные тени. И до яркого пятна света, видневшегося внизу, осталось лишь несколько шагов...

Кайо замер, уставившись остекленевшим взглядом перед собой.

По губам секретаря заплясала кривая усмешка. Сигенот протянул руку и ласково погладил ребенка по голове:

-Молодец, хороший мальчик... Цель каждого Хранителя артефакта - уничтожить как можно больше колдунов. Для начала - перережь горло тому разноглазому. Затем снимешь у него с пальца кольцо и отдашь мне.

Крошечная огненная ящерка скользнула по каменным плитам. Черная кошка бархатной тенью перепрыгнула через несколько ступенек. А в следующий миг несколько хрустальных гробов с грохотом рухнули на пол - ворвавшиеся в залу волки сбили стеклянные домовины.

Осколки брызнули в разные стороны. Лежащие в саркофагах тела осыпались серым пеплом...

Сигенот вздрогнул, резко обернулся:

-Кровь Единого!

Саламандра, еще недавно метавшаяся из стороны в сторону, замерла, словно не зная, что ей делать...

-Дада! Ко мне! - зло выкрикнул Кенниг, уже несколько минут пытавшийся хоть что-то сделать с веревками - превратить их в лед мужчина не мог, порвать - тем более.

Ящерка будто поняла его: горячей искоркой метнулась вперед, скользнула по коже, оставляя на запястьях водяного колдуна пятна ожогов и, пропалив веревки, вновь упала на пол.

Волчья стая громила склеп. Серые тела врезались в хрустальные гробы, сшибая тяжелые домовины на пол, осколки летели во все стороны...

Парочка енотов уверенно отдирала матовые зеркала от стен. За отполированными поверхностями тянулись пучки каких-то нитей, сплетенных в диковинные узлы - не каждый наузник расплетет - но рвать их полоскуны не стали, доверили это важное дело росомахе, легко рассекающей эти тонкие жилки острыми когтями.

А над всей этой кутерьмой царила, сидевшая в углу кошка. Надменно прищурившись, черная бестия даже не наблюдала - надзирала за происходящим, изредка подергивая кончиком хвоста.

Ящерка, меж тем, скользнула по полу к остальным пленникам. Пробежала по стянутым запястьям Росперта, на миг задела огненным хвостом путы на Эрменгильде и взбежала по ноге ландскнехта. Тут веревки удалось спалить быстрее - хотя бы потому, что Мадельгера саламандра обжечь не могла.

Грохот очередного разбившегося гроба, шелест праха, осыпающегося на пол - и Сигенот, еще несколько мгновений назад замерший от удивления, ожил: