Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой

НА ГЛАВНОМ НАПРАВЛЕНИИ

Помню, как после войны в Свердловском отделении Союза писателей, в комнате, где под распластавшим крылья буревестником собирались вокруг овального стола уральские литераторы, садилась обычно где-нибудь в уголке молодая журналистка Женя Долинова. Сидела всегда внимательная, тихая, скромная, как девочка-школьница, слушающая интересный и важный для нее урок. Тогда я еще не подозревал, какой она может быть озорно-веселой, остроумной, брызжущей шутками… В 1947 году вышла у Долиновой книжечка стихов для детей, ее первая книжка, называлась «Узелок» — и Евгения Алексеевна радовалась, но больше — все видели это — смущалась и вроде бы даже удивлялась…

Долинова — уралка; родилась неподалеку от Кушвы, в Нижнебаранчинском заводе. Мать учительствовала, отец работал фельдшером. Семья была хорошая, с теми высокими понятиями добра, чести и служения народу, которые всегда были присущи демократической русской интеллигенции.

Девочке шел четвертый год, когда однажды отец уехал в ночную непогодь к больному, простудился, слег с крупозным воспалением легких и вскоре умер. Семья жила тогда в Сибири, в городке Кольчугино.

Мать с двумя детьми перебралась в Сарапул, возле которого жили ее сестры — сельские учительницы. Там, на Каме, и выросла Женя. Любила животных. Взапой читала, участвовала в школьном драмкружке, писала стихи в стенгазету, маме, подругам.

Старший брат Виктор (позднее погибший на фронте) поступил работать на Уралмашзавод и вызвал к себе мать и сестру. Так в биографии Евгении Долиновой появился Свердловск. Здесь она получила среднее образование и в 1936 году стала студенткой литературного факультета педагогического института. Но закончить институт помешала болезнь. А потом появилась своя семья, и 1939 году Долинова начала работать литсотрудником в областной пионерской газете «Всходы Коммуны». В этой газете она сделала первые шаги в журналистике, напечатала свои первые стихи.

Грянула война. Муж ушел добровольцем на фронт. Газета «Всходы Коммуны» закрылась, и Долинова поступила на эвакуированный завод, в охрану. Потом перешла на железную дорогу. Один военный год она — сначала ученицей, а затем и самостоятельно — электромонтером ездит в пассажирском поезде от Свердловска до затемненной тревожной Москвы. Этот год жизни через двадцать лет ляжет в основу повести «Отправляемся в апреле».

В 1944 году Долинова возвращается в журналистику — на этот раз в свердловскую железнодорожную газету «Путевка». В ней она проработала почти двадцать лет.

Поэт Константин Мурзиди, тоже в свое время работавший в «Путевке», настойчиво советовал Долиновой попробовать писать стихи для детей.

— И вот в январе сорок седьмого, — рассказывала Евгения Алексеевна, — я вдруг написала сразу шесть стихотворений. Мурзиди направил меня с ними к редактору издательства Клавдии Васильевне Рождественской. Та прочитала и сразу отдала художнице Екатерине Гилевой на иллюстрацию, а мне сказала: «Будем выпускать книжку, но для нее нужно еще несколько стихотворений». И — договор в руки. Помню, возвращалась я к себе в «Путевку» и счастливая и испуганная: а вдруг больше не напишется ни одной строки…

Но стихи писались. На полках библиотек одна за другой появлялись книжки детских стихов Евгении Долиновой — «Мне пять лет», «На разъезде Сосняки», «Анютка», «Елка на вокзале», «Настенькин двор», «Ручейки», «Леночкины слова», «Катя и чайник» и другие.

В книге, которую вы держите в руках, два прозаических произведения, но прежде чем говорить о них, хочется сказать, хотя бы коротко, о стихах Долиновой.

Страницы ее стихов лучатся праздничностью, пронзительно светлым духом детства. И всюду ощущаешь добрую улыбку автора. С этой улыбкой поэтесса умеет говорить и о понятиях весьма значительных.

Не могу не процитировать несколько строф из ее стихотворения «Ручейки», переведенного на грузинский, узбекский, румынский языки:

Подбегают ручейки к какому-то водоему, но оказывается это не река, а просто большая лужа.

В этом звонко-весеннем стихотворении — глубокий смысл. Это стихи о дружбе, о цели в жизни.

Можно было бы еще немало рассказать о плодотворной работе поэтессы в жанре частушки, о ее давней творческой дружбе с Уральским народным хором, но сейчас у нас речь о Долиновой-прозаике.

Как-то однажды услышала она по радио информацию о том, что в одном уральском селе школьницы решили создать свою пионерскую ферму.

Сообщение заинтересовало. Захотелось поехать, увидеть все своими глазами и, может быть, написать стихи об этих девчонках-школьницах. Ведь все деревенское Евгения Алексеевна помнила и любила еще с детства, когда зимой в розвальнях, а летом в телеге приезжала на каникулы к тетушкам в их село. Помнила осеннюю задумчивость полей, запах влажной земли, вкус парного молока, неторопливые мудрые разговоры деревенских стариков…

Долинова отправилась в то село. Приехала, познакомилась, вгляделась — и… начала писать повесть. Потому что сразу поняла: большие трудовые дела девочек-шестиклассниц не уложатся в маленькую стихотворную книжку. Первые главы повести складывались прямо там на берегу озера, по которому плавали сотни уток, выращенных пионерками. Повесть назвала «Девчонки». Книга вышла в Свердловске в 1961 году, потом еще дважды переиздавалась.

Уже в этом первом прозаическом произведении Долиновой отчетливо вырисовывалось главное направление ее творческих поисков. «Чувствовалось, как ее тянет к людям добрым и ясным, охваченным жаждой большого и нужного дела», — писал впоследствии в одной из рецензий К. Боголюбов. Именно о таких людях решила рассказать писательница в следующей своей повести «Отправляемся в апреле», над которой она начала работать спустя три года после выхода «Девчонок».

Писалось легко: героиня повести овладевала профессией поездного электромонтера, ездила в суровую военную пору маршрутом Урал — Москва — в общем, все как у самой Долиновой в годы войны. Только героиней-то стала не молодая женщина, какой была тогда Евгения Алексеевна, уже растившая дочку, а семнадцатилетняя Таня Назарова, только что закончившая десятилетку. И уже от одного этого все в повести повертывалось и освещалось совершенно по-иному.

Художественный образ — это всегда отношение человека к происходящему. И если в романе из множества отношений к миру вырастает картина, подчас близкая к объективной, то повесть, как и рассказ, всегда рисует нечто более субъективное — мир, преломленный в сознании героя или героини.

Таня Назарова — существо юное, чистое и доброе. От нее исходит жизнерадостное тепло, озаряющее все повествование.

Идет война, трудное время, строю проверяющее каждого человека. По шестнадцать часов не отходят рабочие от станков; громыхают на запад, к фронту, эшелоны с танками; а кругом голодно, толпятся на станционных базарах изможденные люди, и сердце замирает от непомерных, астрономических цен. Идет война, и вместе со всеми Таня несет ее тяготы, но от чистой души девчонки, от ее доброты, непосредственности и великого трудолюбия на страницах повести по-весеннему ясно: мы воспринимаем мир глазами и сердцем героини.

Таню больше всего ранит мерзость, всплывшая в некоторых людях в эти страшные дни, ей ненавистны бессовестные, нагло загребущие спекулянты и мздоимцы.

«— Ведь война идет, товарищи, люди гибнут, малолетки партизанят. Уральцы для фронта сил своих не щадят. А такие, как Мостухин, как Анна, да и начальник наш Зарубин, кормушку себе из войны-то устроили, на людской беде наживаются», — так, разоблачая хапуг, говорит на открытом партийном собрании старый рабочий Семен Карпыч.

И Таня, еще во многом наивная, но уже навидавшаяся в поездках всякого, начинает понимать правоту своего брата Бориса: «Мало быть добрым, надо уметь бороться с подлостью». На наших глазах мужает характер, мужает человек.

От этой повести светло на душе.

Вообще, многое в творчестве Евгении Долиновой, наверное, может быть выражено одним этим словом — просветленность. Писательница, естественно, не забывает, что есть под солнцем и тени, но тени в ее книгах лишь подчеркивают лучезарность мира.

Солнечность пронизывает и самое крупное произведение Долиновой — роман «Радость с собой, беду с собой», хотя небосклон его и не без туч. Но вчитайтесь в название: дружественность, доброе отношение к тем, кто рядом с тобой, звучат в нем.

В этом романе, вышедшем в Свердловске в 1972 году и затем переизданном в Москве, писательница верна главному направлению своего творчества — теме труда. Давняя дружба со строителями северной таежной магистрали дала Долиновой богатейший жизненный материал. Год за годом — от первых палаток до того торжественного момента, когда был вбит в проложенный путь завершающий серебряный костыль, — следила писательница за ходом стройки. Она по-настоящему сроднилась со своими будущими героями, видела их в радости и в горе, в часы отдыха и в трудные будни. Именно поэтому Долинова смогла так правдиво и взволнованно рассказать о жизни этих людей, об их трудовом подвиге.

В романе не раз проводится мысль о том, что коллектив Горема — железнодорожного ремонтно-строительного поезда — одна семья. Очень верно и интересно думает и говорит об этом на страницах книги начальник отдела кадров Хохряков, по штрихам, по крупинкам воссоздающий многолетний путь поезда, начиная с тяжелейших дней Великой Отечественной войны и кончая сегодняшним великим трудовым наступлением.

Единой семьей предстают перед нами строители уже в первых главах, когда они «всем табором» едут к новому месту работы. И потом в суровой трудовой повседневности эти люди выглядят на редкость спаянной, дружной рабочей когортой. Возможно, тут сказалась женская натура писательницы, с особой теплотой сумевшей изобразить тесные узы дружбы и товарищества, соединяющие героев книги.

В романе, как в жизни, есть все: любовь и быт, конфликты, ослепления и прозрения, — но главным основополагающим началом выступает здесь труд. Вдохновенный труд, который в представлении героев и автора всегда нераздельно слит с добром.

Добро начинается с той цели, к которой идут строители, в глухоманном краю прокладывающие дорогу к неисчислимым богатствам таежного Зауралья. Добро продолжается в делах героев романа, среди которых хочется прежде всего назвать Петра Рослякова. Образ этого молодого техника, вырастающего в руководителя большой стройки, получился по-настоящему живым и ярким. Человек открытого сердца, очень активный, деятельный, Росляков, несмотря на неизбежные в жизни ошибки, может служить примером того, как надо д е л а т ь добро, сражаться за него.

Великолепен в своей горячей любви к жизни, к труду, к людям печник Ислам Шарипов, и сцена знакомства с ним в отделе кадров — одна из лучших в романе. Читатель сразу подпадает под обаяние этого любовно выписанного автором образа.

Запомнится нам самобытная фигура усталого, порой хмурого и черствого, хотя и старательного начальника поезда Ступина, человека немало сделавшего в прошлом, но в новых условиях оказавшегося явно не на высоте. Запомнится главный инженер Валерий Заварухин, мятущаяся, порывистая Клавдия Маклакова, трагический Александр Прахов и многие другие персонажи книги.

Конечно, не все в романе равноценно, кое-что представляется спорным и необязательным, но в целом произведение это — несомненная удача писательницы. Удача тем более значительная, что в книге отражен трудовой подвиг народа на одном из важнейших направлений его сегодняшней жизни…

Евгения Алексеевна — человек живой, неугомонный. Она активно участвует в работе свердловской писательской организации, много ездит, выступает перед читателями, встречается со многими людьми. Но главное в ее жизни — по-прежнему творчество. Писательница полна замыслов и, насколько мне известно, работает над новым большим произведением.

У Евгении Долиновой сейчас — пора творческой зрелости, мастерства, неторопливых раздумий и свершений. Пожелаем же ей новых успехов на творческой стезе!

Ол. Коряков