Отпуск с бывшим мужем

43 глава. Дамир

Меня накрывает гневом, он проникает в каждую клеточку тела, пока я наблюдаю за его грубым обращением с родной дочерью. Я вижу, как глаза любимой наполняются слезами, как она старается сдержать рыдания, чтобы не показать свою слабость перед отцом. Хочется врезать Михаилу, чтобы привести в чувства, но я сдерживаюсь, понимая, что моя задача — поддержать Милену.

Лебедева скрывается за дверью, и мы остаемся тет-а-тет с Михаилом Сергеевичем.

— Мне все равно, что ты будешь говорить, — спокойно говорит отец Милены. — Ты для меня пустое место, с которым находится в одном помещении неподобающе.

— Но увы, нам придется поговорить, — сажусь напротив него и пристально смотрю в глаза. Не испытываю какого-то страха, только желание, чтобы он исчез из нашей жизни с Миленой.

— Хочешь доказать, какой ты хороший и, что моя дочь будет с тобой счастлива? — Михаил закатывает глаза и брезгливо отмахивается от меня, словно я назойливая муха. — Избавь меня от этих соплей.

— Я ничего не собираюсь и не буду вам доказывать, вы не являетесь для меня какой-то авторитетной личностью, чтобы угождать вам, — с легкой ухмылкой парирую и вижу, как на его лице четко выделяются скулы. Я его зацепил, отлично. — Я попрошу вас только оставить в покое Милену с Яной, не более.

— Что еще попросишь, щенок бездомный? — сквозь зубы шипит Михаил, а я не сдерживаю смешок. Забавно видеть взрослого мужчину, настолько загнанным в угол, что он распыляется на банальные оскорбления. — Смеешься надо мной? — Он стучит по столу и буквально начинает метать в меня молнии.

— Не опускайтесь так низко, зачем нужны эти всплески с пеной у рта? — откидываюсь на спинку стула и, расслабленно, закидываю ногу на ногу.

— Ты! — Михаил громко кричит, поднимается с места и, опершись о край стола, нависает надо мной, словно хищник. Вот только я не жертва и с колоссальным спокойствием выдерживаю моральное давление. — Чертов идиот, который считает, что ему все дозволено! Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Ты хоть осознаешь кто я?

— Вы тот, кто зачал человека, которого я люблю, — видимо, мое спокойствие окончательно выводит его из себя.

— Я отец Милены! Отец! Я тот, благодаря кому она имеет все! — Михаил кричит, брызжет слюной и неотрывно смотрит мне в глаза.

— Нет, вы тот, кто зачал, не более, — пожимаю плечами и встаю с места. — Она, с моей дочкой, — особо выделяю последние слова, — никуда с вами не поедут. На этом разговор окончен. — Уже хочу покинуть номер, как в спину раздается выплюнутый яд.

— Ты ничтожество, не смеешь решать, как жить Милене и Яне! Ты — никто! — Михаил кричит, да так, что, кажется, весь этаж слышит это отчаянье. Он пытается вывести меня на эмоции, но выходит из ряда вон плохо.

— А кто-то вообще должен решать, как им жить? — поворачиваюсь к нему, держась за ручку двери.

— Конечно! Только я решаю, что и как им делать!

Искренне заливаюсь смехом, пока Михаил смотрит на меня недоуменно. Такую агонию я еще не встречал. В нем смешалось все: паника, страх, бессилие, раздражение и ненависть. Коктейль чувств, который, казалось бы, совершенно не сочетаемый. Но в отце Милены он смешался.

— Они не ваша собственность, — прекратив смеяться, говорю совершенно серьезно. — Если хотите кем-то управлять и воспитывать, заведите собачку, но к ним не лезьте. Советую вам собрать свои вещи и уехать обратно, здесь вам не рады. — Выхожу из номера и закрываю дверь.

Срочно надо к Милене, нужно поговорить. Одним диалогом с ее отцом, что-то мне подсказывает, ничего не закончится. Надо подготовить любимую и успокоить, конечно же.

Захожу в номер, Милена сразу же подскакивает с дивана. Она взволнована, глаза блестят от слез, а руки дрожат от нервов. Не могу видеть ее в таком состоянии, у самого душа разрывается на части. Хочу защитить ее от этого беспокойства, от отца, который причиняет ей столько боли. Моя семья должна быть в безопасности, в тепле и покое.

Подхожу к Милене, обнимаю, стараясь передать ей свою поддержку и любовь. Хочу, чтобы знала, что я всегда с ней и за нее, чтобы всегда могла на меня рассчитывать.

— Как все прошло? — тихо спрашивает.

— Все будет хорошо, — беру ее лицо в руки, — веришь мне? — Милена кивает, и я целую ее в лоб.

Я обещаю себе, что сделаю все возможное, чтобы нас оставили в покое. Милена заслуживает только лучшего — любви, заботы, защиты.

— Я никогда тебя не оставлю, — шепчу в ее макушку, Лебедева сильнее хватается за футболку и оставляет поцелуй на шее.

Сердце бьется быстрее, чувства наполняют каждую клетку моего тела. Мы против ветра, боремся за наше счастье. В мире, где ничего не бывает легко, я чувствую, что мы сможем преодолеть все трудности вместе.

Решаю оставить разговор на потом. Сначала пусть Милена успокоится.

— Пойдем на свежий воздух? — она чуть отодвигается и говорит с усталой улыбкой на губах.

— Ваше желание — закон, — усмехаюсь. Пытаюсь развеять облака тяжести, что сгущаются над нашими головами весь день. И вроде получается.

Выходим с любимой из номера, поднимаемся на лифте в ресторан.

— Добрый день, Дамир Александрович, Милена Михайловна, — нас приветственно встречает администратор и показывает свободные столики.

И вдруг я чувствую, что что-то не так. Моя рука на автомате тянется к карману, но телефона там нет. С проблемами, я совсем позабыл о работе и о том, что мне сегодня должны позвонить новые поставщики.

— Милая, я сотовый оставил в комнате, а мне должны звонить по работе, я сбегаю быстро за ним, хорошо?

— Конечно, — мягко отвечает, — я пока выберу что-нибудь перекусить, — оставляет поцелуй на щеке и уходит к свободному столику.

А я срываюсь в номер, в надежде, что за десять минут ничего ужасного не произойдет. Не произойдет же?