Отраженье

Нас поглощает мира суета

Нас поглощает мира суета

Традиций и регламентов каноны…

Неписанные писаны законы

И читаны с печатного листа.

Мы мир через себя распознаем,

И в мире всё себя найти стремимся,

И отклика себе найти в нем тщимся,

Но всё в нём отражается во всём,

И мы себя в себе не узнаём.

В других не узнаём себя тем паче.

На плач нам тоже отвечают плачем,

Как мы, в ответ на слёзы, слёзы льём,

Свои же отражения читая

И ничего в себе не понимая.

Бездушье каменного дня

Бездушье каменного дня.

Опять порталы и кварталы.

Почтамты… площади… вокзалы…

Одни лишь камни вкруг меня.

Мы с болью, как всегда, одни.

Нам некому излить обиды.

Всё камни… камни… лишь для вида

В них окон светятся огни.

Не всё возможно рассказать

Не всё возможно рассказать.

И объяснить не всё возможно.

“Мысль изречённая – суть ложна”,

Но так же ложно промолчать.

Какую ложь избрать из двух?

Какая всё же к правде ближе?

Летит, кружит словесный пух

И пыль событий слепо нижет.

Водовороты слов на слом:

Слепые дыры и прозренья…

Как отойти от их круженья,

Чтобы не каяться потом.

О чём вы спорите, друзья?

О чём вы спорите, друзья?

Сегодня, в этом мире бренном,

Случайном и обыкновенном,

Вас к песне приглашаю я.

Не ко столу, не ко двору,

А к тексту, где слова – игрушки,

Где арлекины и хлопушки

Свою затеяли игру.

Не обессудьте, стол мой пуст,

Но в песне слов для всех нас хватит,

А жизнь нам всё с лихвой оплатит,

Когда коснётся холод уст.

Так что ж вы смотрите с тоской?

Ах, эти странные поэты…

Вы правы: так смешны сюжеты,

Пока создатель их живой.

Наша Жизнь отживёт, как шальная Звезда

Наша Жизнь отживёт, как шальная Звезда.

Пробегут, пролетят, пронесутся…

Вроде были и не были эти года,

Те, что возрастом нашим зовутся.

Иногда вспоминаем, как давнюю даль,

Вроде всё это было не с нами.

Всё уносит забвение: радость, горе, печаль -

– Называемые годами.

Что же, пусть убегают, не будем жалеть,

Каждый день нами полностью прожит…

А Душа – молодая, не умеет стареть

И по-прежнему тело тревожит.

Когда идёшь к горе – видишь тигра

Когда идёшь к горе – видишь тигра.

Когда подходишь к горе – видишь камень,

Когда проходишь гору – видишь капельки пота,

свисающие с собственного носа.

Пытаться выразить словами

Пытаться выразить словами,

Что не ложится в знаки слов,

Черкать чужими письменами

И разделенье и любовь,

Искать земного пониманья

Для не земного Бытия…

Течёт река – ей нет названья…

Стоит гора – ей нет названья…

Классифицирует сознанье

Весь мир реалий… для себя.

Бесцельно жить из часа в час

Бесцельно жить из часа в час,

И день за днём, из суток в сутки,

Из года в год, десятки лет,

– Какой нелепейший сюжет.

Как всё меняется с годами

Как всё меняется с годами.

И год за годом, в спешке лет,

С трудом мы вспоминаем сами,

Что было с нами, и что нет.

Что промелькнуло, словно шутка,

Что изменило жизни нить,

И прошлое, суду рассудка,

Теперь так просто рассудить.

Но день сегодняшний, как прежде,

В противоречьях и в надежде.

У Пустоты – размытые края

У Пустоты – размытые края

И подчерк Вечности. По краю Бытия

Она змеится радужной канвой,

Познанье манит в Бездну за собой.

Ах, что за яблоки в ее садах

Пылают, словно Души на кострах.

Не знать и не сходить зато с ума.

Иль знать – в награду: посох и сума,

И путь по углям, в пустоту, в века,

Что звездным кажется нам лишь издалека.

Что суть предмет? – Застывшая волна

Что суть предмет? – Застывшая волна

С бесчисленной системой колебаний.

Знать оттого, внезапно, средь звучаний,

Нежданно, нота шалая одна

Находит отклик бурею смятения,

Где нет ни слов, ни смысла, ни значения.

В камнях заблудится слеза

В камнях заблудится слеза.

Потоки улиц. Не выйти за…

Сквозь пустыню путь одинок

Сквозь пустыню путь одинок.

Всё ушло как вода в песок.

Как лазоревые мечты

Проросли сквозь бархан цветы.

Зеленеет, цветет трава.

Но не долог цветенья срок.

Вновь вступает в свои права

Жёлтый вылинявший песок.

Ни трава, ни шаги

Не оставят следов.

Все пески, да пески,

Колыханья песков.

Быстрее собственной тени

Быстрее собственной тени

Или за собственной тенью -

От нас не зависит это,

А только от освещения.

И в скорости нашей тоже

Смысла большого нет:

Раньше мы или позже

Определит лишь свет.

Значит глупо метаться.

Спешка – пустой каприз.

Главное постараться

Со светом соотнестись.

Съев апельсин, я раскусила и зерно

Съев апельсин, я раскусила и зерно

И долго мучилась от горечи его.

В лесу ли в поле ли уходит в небо крик

В лесу ли в поле ли уходит в небо крик

И слушает его, с волненьем, все живое.

Он там беды предвестник иль покоя…

А в городе, где стен глухой тупик,

Он бьётся как футбольный мяч о них,

Лишь эхо отражается глухое.

Уйти в другие облака

Уйти в другие облака.

Спуститься из других событий.

Переплетений тонких нити,

Ещё не видимых пока.

Три жизни у одной реки:

Жизнь-сон, жизнь-миг, жизнь-наваждение…

Но где набраться мне терпения,

Чтоб не свихнуться от тоски.

Листва желтела и облетела

Листва желтела и облетела.

Кружат снежинки им несть числа.

В полях событий

Трава забытий

Давным-давно уже проросла.

Следы по полю

Взошли травою.

А кровь в пустоты Земли ушла.

В полях событий

Трава забытий

Давным-давно уже отцвела.

Но не порвать и тончайших нитей.

Хоть тайн не вырвать всех у Земли.

В полях событий

Траву забытий

Давно скосили и увезли.

Взмах, ещё и Сгусток-Сила

Взмах, ещё и Сгусток-Сила.

Новый взмах и новый Свет.

Тьма Сияние раскрыла,

Обнаружив свой секрет.

Стала Тьмою и Нетьмою,

В первый раз – сама собою,

В первый раз – на Да и Нет.

Земля… Вселенная… Предметы…

Земля… Вселенная… Предметы…

Существованья суета…

– Суть только символы. Черта

Их – атрибутные приметы.

Но там, за призрачной чертой,

Где смысл теряет свой абстрактность,

Пиры справляет Вероятность,

Царя химерною волной.

И есть – и нет. Частица – поле.

Кентавр – суть символ Бытия.

Переливается струя,

Льет неживое и живое.

Взаимопревращение масс.

Энергий преобразование.

Попробуйте найти название

Волне – превоплощенной в нас.

И ночь и день, и лето и зима

И ночь и день, и лето и зима -

Причина их одна – Земли вращение.

И свет сменяет тень, а холода – жара,

Как будто бы По-Щучьему велению.

И, словно хрупкий трепетный росток,

Мы вверх стремимся, боль превозмогая,

Но сила в нас подчас растет такая,

Что мир плывет, качаясь, из-под ног.

И в головокружении суеты

Мы ищем сути, коим нет названия,

Не ценим волшебства чередования,

Чередования жизни – дня и тьмы.

Жизнь метит под откосы

Жизнь метит под откосы,

Туда, где судеб след.

Всё те же в ней вопросы

Десятки тысяч лет.

Блеснут и сникнут росы,

Рассеяв Солнца свет.

Останутся вопросы

Десятки тысяч лет.

Гнилых гранатов аромат

Гнилых гранатов аромат…

Но в том никто не виноват,

Что все живые звенья

Подвержены горенью,

А то из чего жизнь уйдет

Гниет, гниет, гниет, гниет…

О, Магия Имён

О, Магия Имён,

Поступков, Знака, Слова…

Мой Путь определён,

Я не прошу другого.

Читайте в чётках строк:

“Не Истинность – конечна”,

У Жизни есть свой срок

И только Вечность – вечна.

Вздыматься и парить

Энергий эфира,

Струиться и творить

Живые Краски Мира.

И это всё во мне,

В кругах моих вращений,

Но это всё во вне,

Вне мира ощущений.

А я не буду жить,

Не буду повторяться.

И значит Мир любить

Мне нечего бояться.

И я люблю Его,

Пусть грубо, неумело…

Мне в Жизни ничего

Еще не надоело.

Костры осеннего ухода

Костры осеннего ухода.

Дым, оседающий в сердцах.

Бездушно царствует природа,

Живое возвращая в прах.

И этой страшной круговертью

В ней все уравнено в цене:

И жизнь в ней наравне со смертью

И смерть оправдана вдвойне.

Стремленье к постоянному напрасно

Стремленье к постоянному напрасно.

Все постоянство мира – только сон.

“Остановись, мгновенье, ты – прекрасно” -

Вот формула распада всех времён.

Всё рушилось: опоры, мачты, зданья

Всё рушилось: опоры, мачты, зданья,

Пылясь, кварталы рассыпались в прах.

Всё разрушали почвы колебанья.

Царили ужас, паника и страх.

Всё рушилось. В воздушной серой мути

То ужаса крик слышался, то стон…

И не было ни смысла в том, ни сути.

А лишь слепой, не понятый закон.

Пейзаж заснежен, хладен, мглист

Пейзаж заснежен, хладен, мглист…

Лишь одинокий бурый лист

Кружит среди белесой стужи.

Художник говорит: “Не нужен

Лист, лишний в этом полотне.

Здесь кофе попросту пролито,

Пятно затем листом сокрыто…”

Но отразилось в том листе

Все одиночество пространства

В его холодной полумгле.

И холст не мыслится иначе.

Какая разница как начат

И что в задумке у творца…

Ты сам, творец, возник не так ли,

Случайной просочившись каплей,

Не по расчетам “мудреца”?

Любой оторванный листок

Любой оторванный листок

Он помнит дерево родное.

Родник он помнит свой исток.

А я не то и не другое.

Я как диковинный цветок,

Что из лесу закинут в поле

Был неизвестно кем, когда,

В какие давние года.

И чахну здесь, и засыхаю,

Сквозь дёрн упрямо прорастаю

И знаю: здесь мне умирать.

Хоть лес мне дал бы возрожденье,

Но переплетены коренья,

Не вытащить – лишь разорвать.

Вот и кончаются иллюзии дня

Вот и кончаются иллюзии дня.

Вот и кончаются иллюзии сна.

Мир мой таинственный, полный огня,

Скоро растает как в море волна.

В тысячах капель тысячи волн

Столько иллюзий распавшихся дней…

А над водою носится челн

И сочиняет сказку о ней.

В сказке как в сказке, вдоволь всего,

Зло и добро в ней, дурак и мудрец…

Можешь к ней выдумать новый конец,

Ведь все равно не узнаешь его.

Космической шарманки карусель

Космической шарманки карусель,

Где повторенья сдвинуты в спирали

И всё так просто, что поймешь едва ли

Какая опоит тебя метель.

Всё не в первой, хоть и не для тебя,

Все было до и после повторится.

И мир живет. И карусель кружится.

И мчится в неизбывное Земля.

Остановиться в мираже событий

Остановиться в мираже событий

И осознать на грани бытия,

Что мы не понимаем этих нитей,

Которыми растянута Земля.

В безмерной невозможности Пространства,

Среди гиперболических причин,

Познать всю правоту непостоянства

И мощь неисчислимых величин.

Понять, что Мир – закрытая тетрадка

Из равнодушья равновесных сил,

Что Бытиё – нелепая загадка,

Которую и сфинкс не разрешил.

Я кончиками пальцев, осторожно

Я кончиками пальцев, осторожно,

Коснусь дождём омытого листа.

И, словно ливень, хлынет доброта

И в сердце станет гулко и тревожно.

Щекой к листку легонько прислонюсь,

Услышу жизни влажное биенье…

Как в ней узнать, где минус и где плюс?

Где наказание? Где вознагражденье?

Тепло Души – в нём радость или боль?

А щедрость – это счастье или горе?

Вчера еще всем нужный и живой,

Сегодня лист – отверженным изгоем.

И разве он виной, что холода,

Что капли поспешили выпасть снегом?

Вчера была живительна вода.

Теперь за ней приходит стужа следом.

Вчера он беспричинно, на ветру,

Звенел и пел, самою жизнью пьяный…

И что ждать листьям новую весну?

Для новых листьев этот воздух пряный.

Мы все листва на дереве живом.

Мы опадаем, сброшены под старость.

И счастлив, кто не мыслит о своем,

А счастлив тем, что дерево осталось.

Как странен этот образ Бытия

Как странен этот образ Бытия,

Стремительно несущийся к развязке,

Творящийся на грани Я – не Я,

Реальный и волшебный, словно в сказке.

Его не одолеть земным умом,

Не осознать земному осознанью.

Мы как в тумане призрачно живем,

В смиренье преклоняемся незнанью,

Свой хрупкий разум тщимся защитить…

Так жить – одно и то же, что не жить.

Дома как слова не написанной книги

Дома как слова не написанной книги,

Где каждая буква – хранилище тайны.

Их время одело в забвенья вериги,

Стоят, молчаливы и необычайны.

Их букву за буквой читай – не прочтутся,

Затеряны временем текста страницы…

И те, что сегодня – в столетьях сотрутся

Вот разве что имя одно сохранится:

Тут жил, тут работал, тут пел дифирамбы…

А были ведь, жили здесь многие жители…

Эх, эту историю выучить нам бы,

Пока ещё живы её исполнители.

В них время тасует ряды поколений,

В них пишется жизнь за страницей страница…

А нам остаются осколки мгновений:

Какие-то даты… какие-то лица…

Кто создал их образ? Кто дал воплощенья?

Кто мир их наполнил своею судьбою?

Мелькают, мелькают, мелькают мгновения…

Вот также и мы отмелькаем с тобою.

Потом раскопают кирпичную кладку

И будут гадать про уклад и обычаи,

Напишут, гордясь, многословий тома

О жизни, которой не знали дома

Мы тщимся, оседлавши осознанье

Мы тщимся, оседлавши осознанье,

Постичь Миры и Света Благодать.

Но так смешно: проникнуть в Суть Познанья

И ничего, вообще, не увидать.

Отгуляли золотом в метели

Отгуляли золотом в метели

И заснули, словно в забытьи.

Иссочилися. Зазеленели.

Распустили венчики свои.

Закружились. Заплелись ветрами.

Иссушились в ликах забытья.

Может также происходит с нами? -

– Листьями Земного Бытия.

Я скоро уйду. Мне был сон в исполненье

Я скоро уйду. Мне был сон в исполненье.

Простите интимнейшие откровенья.

Простите меня. Не судите меня,

Что я не такая – такая как я.

На вас не похожа. На них не похожа.

И вроде бы белая и чернокожа…

Я скоро уйду. Не судите меня,

Что я не такая – такая как я.

Так было уезжать мне нестерпимо

Так было уезжать мне нестерпимо.

Как будто не на день, на сотни тысяч лет…

И каждое мгновение молило: “Не уезжай!”,

Но жёг карман билет.

Потом, словно в придуманной картине,

До отправления за несколько минут,

Войти в вагон и ощутить: отныне

Тебя из твоей жизни увезут.

И это – жизнь. Но это жизнь другая.

В ней всё не так – ни выйти, ни войти,

Спешит вагон, на кривизне качая,

И не дай Бог, чтоб он сошёл с пути.

Другие в ней терпенья, ожиданья…

А может лучше, если б вечно так:

Вагоны… расставанья… расстоянья…

И только в глубине тебе открытый знак.

И всё равно – бессилие и мука,

И образ мысли через пустоту,

И, наперёд предвиденная скука

И привкус терпкой горечи во рту.

Как трудно быть звездою восходящей

Как трудно быть звездою восходящей

В безжалостных лучах шального дня.

Когда бьёт солнца сноп лучей палящий,

Не видишь даже самоё себя.

Но день не вечен. Вертится планета.

Усталый от жары мир возжелает грёз

И вздрогнет вдруг от золотого света

Давным-давно уже потухших звёзд.

Какое небо дивное – краса

Какое небо дивное – краса.

Всё б на него глядеть – не наглядеться.

Вот только б на кого-то опереться,

Чтоб не упасть, к нему подняв глаза.

И я бреду тихонько по-дороге,

Внимательно глядя… себе под ноги.

Ещё один листок упал с ствола событий

Ещё один листок упал с ствола событий.

И время обожгло, ещё не наступив.

И сердца темнота не оборвала нити,

Но вдруг вернула всё, ничто не возвратив.

Не возвратив вчера, что не вернётся завтра.

Не возвратив пору, что была до поры.

Не возвратив тепла, беспечности и марта,

Серьёзности причин, смешливости игры.

Уже пришёл сентябрь и осень в бесконечность

Холодным дубняком определила след.

И в нём проснулось всё – и таинство, и вечность

И бесконечный путь среди чужих планет.

И сердце в темноте ещё сильнее бьётся.

И сердца темнота с тех пор ещё темней.

Ничто в нём не уснёт. Ничто в нём не проснётся.

Останется лишь песнь и безголосье в ней.

Сегодня ты – правитель, царь

Сегодня ты – правитель, царь:

И кабинет, и секретарь…

А завтра – бедный и больной,

Никто не вспомнит, что живой.

Ведь так непрочно мы живём.

Непрочно всё – работа, дом.

Непрочны дружба и семья.

Непрочна и сама Земля.

Сегодня счастлив ты и сыт.

А завтра другом позабыт,

Оставила тебя жена,

Узнал: подруга – неверна.

И выход лишь один для всех,

Чтобы лились не слёзы – смех:

Друг к другу чуть добрее быть,

Жалеть друг друга и любить,

Чтоб даже этот краткий срок

Прожить счастливей каждый мог.

Дни рожденья, словно вехи бытия

Дни рожденья, словно вехи бытия,

Размечают межи праздников и буден.

С Днём рожденья поздравляю я тебя,

А прожитых лет, давай, считать не будем.

Жизнь как жизнь, в ней было всё и всё путём,

Ничего уже не выбросить, не вставить.

О плохом, сестричка, вспомним мы потом,

А сегодня всем позволь себя поздравить.

Дай мне щёчку, улыбнись и не грусти.

Хоть на день забудь тревоги и невзгоды.

Всех не умных и не понявших прости.

Возлюби собою прожитые годы.

Пусть, подчас, в заботах пухнет голова,

Ты не слушай языков чужих досужих.

Улыбнись и вспомни мамины слова:

“Тяжело? Переживём, дай Бог не хуже”.

И всё забыть. И всё простить опять

И всё забыть. И всё простить опять.

И, может быть, вернуть себя к истоку

И повернуть событья жизни вспять.

Но… Не успеть уже к означенному сроку.

Всё. Поздно. Истекла моих событий нить.

Мой путь размечен вехами деяний.

И можно вновь начать с начала жить,

Но не стереть рубцов запоминаний.

Они на всём. Морщинами чела,

Сединами волос свидетельствуют зримо,

Что жизнь была… И всё уже в ней было…

И всё прошло… И рана зажила…

Большое спасибо Солнцу!

Большое спасибо Солнцу!

За то, что лучи испуская,

Сгорая в сиянии бурном,

Нам дарит возможность жить.

Земле большое спасибо!

За то, что, вращаясь плавно,

В непостижимом пространстве,

Нам дарит возможность жить.

Большое спасибо рекам!

Морям! И горам! И Миру!

Всему, что в своем единстве

Нам дарит возможность жить.

Нет пользы в благодарении,

Считают глупые люди.

Оно не изменит ни Солнца

И ни вращения Земли.

А я опущусь на колени

Пред Солнцем и целым Миром.

А я говорю: “Спасибо” -

За эту возможность жить.

И вам говорю “Спасибо”,

Спасибо вам, злые люди,

Вы тоже частица Мира,

Что дарит возможность жить.

Ничего не случилось такого

Ничего не случилось такого.

Всё пройдёт, как проходит зима.

За раскатом осеннего грома,

Откружилась снегов кутерьма.

Свет померкнет и вновь разгорится.

Смех завянет и вновь расцветёт.

Сердце будет по-прежнему биться,

А Душа словно лист отомрёт.

Будет тело с умершей Душою

Жить ненужно и пусто, как все.

Только память безмерной тоскою

Будет жизнь возвращать мне во сне,

Ненадолго, крупицами счастья

В годы врезываясь тяжело.

Будет сердце за памятью мчаться

И жалеть, что живое оно.

Я расплатилась с своими долгами

Я расплатилась с своими долгами.

Я всем простила долги.

Я в тишине Души целыми днями.

Дни эти очень долги.

Серою массою Несовершенства

Перетекают порог…

О, одиночество, боль и блаженство,

Тайна Пути и порок.

Как это просто не откликаться,

Окна Души затворив.

Но не стереть уже, как ни стараться,

Сердца привычный мотив.

И, содрогаясь от упоения,

Словно впервые, спеша,

Смотрится в омуты Наваждения

Грешная, каюсь, Душа.

Среди зимы витая

Среди зимы витая

В зеленых тополях,

Прожить не оставляя

Заметок на полях.

Мелькнуть по небосклону

Листвой кружащих дней…

Я только тихо трону

Струну Души моей

И заструятся звуки,

Разбив молчанье в прах,

И обозначат руки

Заметки на полях…

Для новых ли событий?

Иль тоже в Никуда?

Узнать нельзя, поймите,

На будущем следа.

Мы видим начертания,

Неясные штрихи,

Мы видим очертания,

Рассудку вопреки.

Но в гранях притяжений

Нам не найти ответ:

Из наших ли движений

Был соткан этот Свет?

И мы ль соединили?

Иль Он соединил?

Его ль мы проявили?

Иль Он нас проявил?

Иль это неразрывно,

Как будто “да” и “нет”

И связано, взаимно,

Как будто Тень и Свет?

И надо жить витая

В зелёных тополях,

Нигде не оставляя

Заметок… Только как?

Не надо за уши притягивать событья

Не надо за уши притягивать событья

И целовать холодными устами.

Ведь сказано уже: “Да не судите

На то есть Высший Судия над нами”

Не плюй в родник чужого вдохновенья,

Пусть никогда ты пить не будешь из него:

Незримы нити Мира Воплощения -

– Никто не знает взлёта своего.

– Никто не знает своего падения.

Мы ищем жизни суть. В тиши

Мы ищем жизни суть. В тиши

Чужих судеб слова листаем.

Но состояния Души

Себе мы сами выбираем.

Нас наши ждут Учителя.

Мы провоцируем атаки.

Пересеченья Бытия

Свои выписывает Знаки.

Мир полон Света и Борьбы.

Мир полон счастья единенья…

Мы думаем, что мы рабы,

А мы соавторы Творенья.

И учат нас. И учим мы.

Скучны анналы повторения,

Но Духа соприкосновения

Скользят как Лучики средь Тьмы.

И с нами происходит Чудо:

Распахивается окно

И удивляемся откуда,

Вдруг, сопричастия вино.

Всё словно бы в проникновении.

И словно бы со стороны,

И, не учёные, в Учении

Таинственно умудрены.

И Благость Мира правит нами,

И видим всё, когда глядим…

Спасибо – Миру говорим,

Не споря уж с Учителями.

И это: наказанье красотой

И это: наказанье красотой.

Сквозь холод и жару, на миг, вздохнуть свободно

И, вдруг, погибнуть, дико, б е з и с х о д н о,

В руках у восхищённого тобой.

Он прихотям своим всё, что вокруг

Эгоистично подчинить желает.

Но ускользает Мир из его рук,

Подчас, ценою смерти ускользает.

Всё ломается. Всё бьётся

Всё ломается. Всё бьётся.

Всё до времени. Пока.

Всё пройдёт. И всё вернётся,

Повторясь наверняка.

Всё останется, как было,

Изменившись без измен.

Время формы изменило.

Жизнь в веках плывет, как плыла,

Без особых перемен.

Бывают мысли и слова

Бывают мысли и слова,

Что не понять в произнесении -

Лишь обессиленные тени,

Хоть и у них свои права.

Но есть другие миражи,

Другое миропознаванье -

– Неощутимое касание,

Движенья тонкие Души.

И взгляда не коснулся взгляд,

И запечатан рот для слова,

Но уже чувствуешь, что рад,

Что рад присутствию другого.

И в Мире хрупком как стекло,

Где так не просто понимание,

Вдруг, озарит существование

Несотворённое Тепло.

Листают годы вехи дней

Листают годы вехи дней,

Страницы прожитых событий.

И с каждым годом всё тесней

Переплетенья тонких нитей.

Мы вязнем в паутине лет

И нам из них возврата нет.

Говорим. Говорим. Говорим

Говорим. Говорим. Говорим.

Но слова не имеют значения.

Это лишь улетающий дым

Прогорающего ощущения.

Засмеёмся. А спросят: “Чему?”

Как сказать, объяснить, мы не знаем:

Ощущенья сплывают во тьму,

Когда словом мы их заменяем.

Говорим. Говорим. Говорим.

Наполняем свой мир шелухою.

Если б ведали, что творим,

Сами плакали б над собою.

Как этот Мир прекрасно чуден

Как этот Мир прекрасно чуден.

Мечусь средь праздников и буден,

Болтаюсь в шлюпке Бытия,

От одиночества серею…

И как, мой Мир, тобой болею!

Безудержно люблю тебя.

В горстку пепла превратились все слова

В горстку пепла превратились все слова

И не важно: кто был прав, кто виноват…

Перед прошлым вечно будущность права,

А у ней всегда, на всё – особый взгляд.

Когда весь ужас горя выпит

Когда весь ужас горя выпит,

Тогда хоть смейся, хоть кричи…

Опустошенный как Египет

После налёта саранчи.

Кто Там , откликнись, на Той Стороне?

Кто Там, откликнись, на Той Стороне?

Кто Там встречает меня?

Тёмная Ночь в Незнакомой Стране

Или раскрытость Дня?

Бездны ль зияющий чёрный зев?

Или, средь синевы,

Мой золотой Сияющий Лев,

С Гривой Живой Волны?

Кем я Там? В Гриве ли волоском?

Лучиком ли в Глазах?

Или сухим, зыбучим песком

В проворачивающихся веках.

Мир, в дрожании зеркал, отражается нами

Мир, в дрожании зеркал, отражается нами.

Мы и сами не ведаем всех отражений.

Мы и спим и не спим, чем-то бредим меж снами:

Миражи состояний с миражами движений.

Отражая весь мир, отражаемся сами.

Злят в других миражах наши нас же пороки.

И как будто меняемся вечно ролями:

То мы “нищие Духом”, то почти что “Пророки”.

Мы, в наивности, ищем секрет постоянства,

Точку мира и власти в вихреньях течений…

Но в безмерных пустынях не пустого пространства

Ничего, кроме нас – миражей отражений.

Опять наступает пора отторженья

Опять наступает пора отторженья,

Отринутых листьев, круженья, круженья…

Последнего с ветром прощанья, прощанья…

Последние танцы времён увяданья.

Прижаться… забыться… поверить касаниям,

Незримым таинственным перетеканиям,

Распасться на тысячи мелких мгновений,

Расплыться безмыслено средь ощущений.

Год за годом плывут

Год за годом плывут,

Не меняя привычных извилин дороги.

В шелестеньях минут,

Мы, наивные люди, подводим итоги.

Начинанья опять,

Оставляем на некий рубеж изначалья…

Бытия Благодать,

Затененность Сиянья…

Но за гранями снов,

Где кружит, НЕ кружась, Изначальная Сила,

Где Основы основ

Бытия Бытиё в Бытие заложило,

Ни Концов, ни Начал,

Ни Открытости, ни Откровенья…

И на Тот Пьедестал

Поднимают нас Жизней мгновенья,

Испытуют и мнут,

Снова лепят и вновь разрушают…

Мы – лишь хрупкий сосуд,

Где Предвечные Искры нетленно пылают.

Миры отраженья… Миры отражённые…

Миры отраженья… Миры отражённые…

Миры, отразившие сонмища их…

Все ищем спасенья: И мы – прокажённые,

И вы, что внесли себя в списки “святых”.

И те, кто в оковах великой сумятицы,

И нашим и вашим кивает: “Да”, “Да” …

Все жаждем, что мир наш любовью освятится

И жизнь новым Светом умоет Звезда.

И кто мы? Кто может сказать нам, наверное,

Кто прав в этой жизни и кто в ней не прав?

Мы, словно кутята, слепые и нервные,

Пришли и уйдём, ничего не узнав.

У всех дорог есть свой конец, своё начало

У всех дорог есть свой конец, своё начало.

Но человек – такое существо,

Что сколько бы дорог не пролегало,

Одна, своя, должна быть у него.

Она – быть может лучше, может хуже,

Быть может тупиком, концом всего …

Но человеку собственный путь нужен

И он всегда всех лучше для него.

Лишь приподнявшись над стезёй убогой,

Увидим, вдруг, сквозь нищенство своё:

Мы ВСЕ ВЕКА ИДЁМ ОДНОЙ ДОРОГОЙ

По-разному петляя вдоль неё.

Раздвинулись границы дня

Раздвинулись границы дня,

В объятьях солнечного света,

И все вопросы без ответа

Переместились в глубь меня.

Я больше их не задаю,

Не удивляю окруженье,

Не погружённое в прочтенье

Того о чём я говорю.

Произнесение – суть ложь.

Оно для мысли – омертвление.

В словах теряется значенье,

Как только их произнесёшь.

Любите, любите врагов и друзей!

Любите, любите врагов и друзей!

Любите, любите, любите людей!

В делах, и в забавах, в обидах до слёз.

Любите, любите, любите всерьёз!

Ведь всё, чем сегодня мы окружены,

Всё это создали другие, не мы.

Любите деревья, любите зверей!

Но прежде, любите, любите людей!

Нет чистого листка

Нет чистого листка.

Исписана бумага.

Как хорошо пока

Не высохла вся влага,

Когда ещё живы

Свеченья, полыхания,

И зарева листвы

И сполохи дыханья.

Но дни плывут, шурша.

И им летят вдогонку

И сердце и Душа,

Сквозь времени заслонку.

И ВСЁ вернётся вспять,

К СВОИМ первоначалам,

В дрожании усталом

ПУСТОТЫ заполнять.

Вновь отказав прекрасному Пьеро

Вновь отказав прекрасному Пьеро,

Пытаемся, под маской Буратино,

Увидеть то, чего и не дано

Бездушной деревяшке с носом длинным.

Бестактность – называем простотой,

Проказами – жестокие проделки …

И ждём, как сказку, “ключик золотой”

От потаённой и заветной дверки…

Но вот пружина жизни взведена.

Очаг бумажный лопается с треском

И там, за паутинной занавеской,

Глухая отсыревшая стена.

Стихи наивны через призму лет

Стихи наивны через призму лет.

Слова корявы, чёткой рифмы нет,

Но, хоть красней за них, а хоть бледней,

Не отказаться, словно от детей.

Когда Вы ощущаете, что Вас несёт в атаку

Когда Вы ощущаете, что Вас несёт в атаку,

Вы не спешите воевать до той поры, пока

Вы не поймёте для чего, и кто затеял драку,

Чтобы не быть в чужой игре на роли дурака.

Вам говорят: “Быстрей! В атаку!”

А Вы в ответ, спокойно так:

“Тот, кто затеял эту драку,

Пусть сам понюхает кулак”.

Но, кто затеял – в стороне,

Он не дурак быть на войне,

Ведь на войне стреляют,

И даже убивают,

И, если даже будешь жить,

То после могут осудить.

Они умеют воевать

Так, чтоб самим не умирать

И не терпеть лишения.

Они пошлют другого в бой,

А сами будут, за спиной.

Придумывать сражения.

Они глядят со стороны.

Они не чувствуют вины,

Страдания и боли,

У них своя игра идёт,

Для них не люди, а народ,

Статистика, не более.

И радости проходят и печали

И радости проходят и печали.

Проходит и любовь и не любовь.

И остаются нам – тоска ночами,

И оболочки опустевших слов,

И серый камень над сырой могилой

И память, что не воскресит родимой …

И всё. И наш всё ближе Рубикон.

И мы с годами ближе к пониманью,

К пренебреженью к оболочкам слов.

Мне не найти отдохновенья

Мне не найти отдохновенья.

Мозги – сто загнанных оленей

На узком клаптике земли.

Они от горя ошалели,

Мои несчастные олени,

И боли, словно батареи,

Их беспощадно иссекли.

И мечутся они в испуге.

Напрасны слабые потуги

Из клетки черепа сбежать.

Ох, бестолковые копыта.

Всё ими выбито, изрыто,

Истоптано за пядью пядь.

Пошёл снег, и рябь подёрнула гладь озера

Пошёл снег, и рябь подёрнула гладь озера.

Загляни в глубины – там молчание.

Упал с горы камень и всколыхнул озёрную гладь.

Но мягко погрузился он в глубины,

не потревожив сон рыбы.

Что наша жизнь: пунктиры чьих-то мнений

Что наша жизнь: пунктиры чьих-то мнений,

Полоски неудач и озарений,

И, сквозь мираж бесчисленных мгновений,

Всё беспощадней резкий свист осенний.

Перед лицом вселенского всесилья.

Кто в безутешности не сложит крылья?

И что нам ждать от жизней наших милости,

Перед пустым лицом Неотвратимости?

Мы – мотыльки, трава. Мы – лишь мгновения,

Лишь звенья в бесконечности вращения.

Когда коснётся нас самих

Когда коснётся нас самих,

Мы все советы забываем

И чей-то ад считаем раем,

Одни в своём аду горим.

Нам все советы невпопад…

И все примеры не в примеры…

Как мы советуем примерно,

Когда не в нас бушует ад.

Лета – медленная река

Лета – медленная река.

Люди жили во все века.

Но записаны в календари

Лишь художники и цари.

Улетел листок, и отпустило

Улетел листок, и отпустило.

Словно бы, полосочкой, заря

Новый день от ночи отчертила,

Воплотив листок календаря.

Жизнь уносит всё забвеньем мига,

Был ли он вчера, иль век назад…

Словно непрочитанная книга,

Что была раскрыта наугад.

В островах надежд океан событий

В островах надежд океан событий.

В островах… В островах…

Среди бурь житейских,

Мы мечты обломки

Правим к ним …Правим к ним…

Но встречает остров

Не заветной пальмой

С родничком… С родничком…

Голый камень скальный,

Неприступной стенкой,

Восстаёт… Восстаёт…

И напрасно ищем меж камней проходы

В глубину… В глубину…

А отыщем, что же

В глубине лишь камни,

Только камень там…

Жизнь ушла в небытиё

Жизнь ушла в небытиё:

Горе, лихо ли моё…

Годы катят под уклон,

Неуют со всех сторон.

Беды в кофе размочу.

Во всё горло хохочу.

Горе сердце извело,

А снаружи ничего,

Как живая хохочу,

Словно что-то всё хочу,

Словно в сетях простоты,

Словно нет той Пустоты.

Прошу снисхожденья, когда

Прошу снисхожденья, когда

Тоска моя рвёт вам Души.

Скрипят даже зёрна льда,

Когда их мороз иссушит.

А сердце моё не лёд -

– Свечки тающей пламя…

И, кто не страдает, тот

Пусть бросит в него камень.

Повсюду – и Нигде . Всегда – и Никогда

Повсюду – и Нигде. Всегда – и Никогда.

Отсюда – и Сюда. –

– Так длинно расстоянье,

Что только очень сильное желанье

Свести концы способно иногда.

И нет значенья: Где? Когда? Зачем?

И форма здесь неадекватна сути.

Есть символы. Не обессудьте судьи.

И не пытайте: Для чего? И : Кем?

Чего мы ждём? – Чуть солнца в непогоду

Чего мы ждём? – Чуть солнца в непогоду,

Кусочек тверди в склизкий гололёд…

И лишь не ждём “печального исхода”,

Который неминуемо придёт.

Нам кажется, что всё прошло

Нам кажется, что всё прошло.

Нам кажется, что слишком поздно.

Мы каемся: зачем легко

Так отнеслись, и несерьезно.

Мол не тому учились мы…

Шли не туда, не то читали…

Не то, что нужно берегли…

Теперь и вовсе опоздали…

Бегут… плывут… летят года

И круг за кругом в них испытан…

А жить не поздно никогда,

Покуда холмик не насыпан.

Как страшно жить на рубеже

Как страшно жить на рубеже,

На самой грани бытия,

Когда и не поймёшь уже

Во что вольётся та струя,

Когда не заглянуть, сквозь гарь,

Какой маячит там каньон,

Но знаешь: будет всё, как встарь,

Уже трубит охотник гон.

Несётся стая гончих псов…

Капканы… петли… упыри…

Уже глядится чёрный ствол

В холодные глаза зори.

Чего не хватит? Жизни? Сил?

Жаль, ад не встретит никогда

Тех, кто навек приговорил

Твои спешащие года.

В Датском королевстве интриги и боль

В Датском королевстве интриги и боль.

Расплылись по крови царские знаки.

Если мы теряем друг друга во мраке,

Значит в этой сцене такая нам роль.

Мы превозмогаем круг своих потерь.

Что ж спешишь ты шпагу вытянуть из ножен?

Каждый узел жизни бесконечно сложен,

Не в себя ль, сквозь зеркало, метишь ты теперь.

Лечи меня лекарь. Страданий и бед

Лечи меня лекарь. Страданий и бед

Самим нам не превозмочь.

Поможешь ты мне? – Наверное нет.

Спасибо, что хочешь помочь.

Пусть мне не болят страницы тех дней,

Где было мне горько и больно,

Пусть стану уверенней я и ровней

И жить буду дальше спокойно.

Болезни мои пусть оставят меня,

Родинки, пусть похудею

И пусть удивятся мои друзья,

Что с годами я молодею…

Но памяти матери и отца

Забвения пусть не коснутся -

– Ведь только тогда и живы сердца,

Когда и болят и рвутся.

Лечи меня, лекарь. На то и врачи.

А нам – хоть надежду надо.

И только безумной любви не лечи,

Одна она в жизни отрада.

Сладостно слушать биенье того, чего нет

Сладостно слушать биенье того, чего нет.

Как соблазнителен нам полуприсыпанный след.

Тонны песка разгрести – вынуть осколки…

К ныне живущим прийти – времени нет.

Зелёный водопад листвы

Зелёный водопад листвы,

Струясь, возьмёт меня за плечи.

И вроде в сердце станет легче.

И старые заснятся сны.

И камень дней пережитых

Незримо заскользит к подножью.

И тьма, наполненная ложью,

Отринет от подошв моих.

И, отряхнув их стылый прах,

Взлечу навстречу водопаду…

И долго буду после падать

С застывшим ужасом в глазах

Не прекословить. Покоряться

Не прекословить. Покоряться.

Хранить терпенье мудреца.

И так, в терпении, дождаться…

Конца.

Мы в общем вагоне дрожим и трясёмся

Мы в общем вагоне дрожим и трясёмся.

Простите. Скажите: Куда мы несёмся?

Где здесь остановки? Кто наш проводник?

А может наш поезд несётся в тупик?

Мне плохо. Здесь курят. Здесь пьют и плюются.

Увидят чужую беду – посмеются.

Где станции? Кто отобрал мой билет?

Устал я трястись столько прожитых лет.

Да дайте, в конце же концов, расписанье.

Кто путь обозначил? Кто выдал заданье?

Кому подчиняясь несётся вагон?

Я выйти хочу! Но виденьем перрон

Проносится мимо. И прыгают люди,

Крича: “Остановок здесь нет и не будет!”.

И страшно в чужое вот так, на ходу,

Ведь поезд уйдёт и уже не вернётся.

А общий вагон всё блюёт и трясётся

И я из него никуда не уйду.

Вечной памяти не бывает

Вечной памяти не бывает.

Время новый след вымывает

И заиливает следы

Прошлой радости и беды.

Мы к пониманью приходим не просто

Мы к пониманью приходим не просто.

Нет однозначности. Всё многослойно.

Можно абстрактно выделить остов

Иль, схематически, резать послойно.

Можно, назад оглянувшись, смеяться

Или заплакать, кто больше раним…

Трудно живому в живом разобраться

И не убить, и остаться живым.

Люди бывают и злы и добры

Люди бывают и злы и добры.

Это до нас повторяли веками.

Нам надо думать: какие мы.

Думать почаще: какие мы сами.

И когда нас обижают,

И когда не понимают,

Вспоминать почаще б надо нам самим:

Мы как в зеркале друг в друге отражаемся

И изъянами друг друга раздражаемся,

Забывая, что мы в зеркало глядим.

Нам надо думать: как мы живём,

Что называем своими мечтами,

Чем недовольны в друге своём…

Может, не друг виноват, а мы сами?

Так что не стоит искать виноватых:

Белых ли, чёрных ли, иль конопатых…

Нам ведь другого так просто понять,

Надо в нём только себя увидать.

В бегущих днях бегущих лет

В бегущих днях бегущих лет

Жизнь ничего не изменяет.

И лишь Души бессмертный Свет

Всё больше сущность освещает

В нас пробивается с годами,

Как капля, тела твердь долбя,

Душа, беззвучно ли, словами,

Пытаясь выразить себя.

Прекраснейший цветок, откуда ты здесь? Странно

Прекраснейший цветок, откуда ты здесь? Странно.

В чужом тебе лесу, чужой тебе земли…

Какие пересек моря и океаны?

Какие злые ветры тебя перенесли?

Да что тебя пытать? Из семечка родился

И все его пути неведомы тебе.

А ты корнями здесь. На свет ты появился

На этой вот – чужой, родной тебе земле.

Я – Ангел-Хранитель. Я к Вашей спине

Я – Ангел-Хранитель. Я к Вашей спине

Приставлен, с рожденья до смерти.

Хранителем быть не легко, но вдвойне

Быть Ангелом трудно, поверьте.

Ведь Я, как и Вы, свою долю творю,

Свои прохожу искушенья.

Я так же страдаю и так же люблю

И так же желаю Спасенья.

Я – Ангел-Хранитель. Ты помнишь Мой День?

Я – Ангел-Хранитель. Ты помнишь Мой День?

С рожденья до смерти, Незримая Тень,

Стою у тебя за плечами.

Ты зришь и не видишь. Я – твой Проводник.

Хоть ты и не ведаешь, что ученик.

И нет откровенья меж нами.

Ты чтишь. Но не слышишь. И знаешь. Но спишь.

Тебя привлекают лохмотья афиш.

И мне до тебя не пробиться.

Кричу – ты не слышишь. Зову – не идёшь.

Тебя окружает красивая ложь,

Что в муку мою превратится.

Ты хочешь знать кто Я и кто ты?

Ты хочешь знать кто Я и кто ты?

Узнаешь, когда придёшь.

Когда не замутят Души черты

Ни подлость, ни злоба, ни ложь.

Одно могу Я сейчас сказать:

К тебе отношусь Я как добрая мать.

(Ты много считаешься с ней?

А как она хочет, чтоб счастлив ты был,

О, сколько положено жизни и сил,

Страданий, бессонных ночей.)

Как мать, беззаветно и тихо любя,

Отдам тебе всё сполна…

И только прожить свою жизнь за тебя

Не сможем ни Я, ни она.

Я – Ангел-Хранитель. Тебя охранять

Я – Ангел-Хранитель. Тебя охранять

Я должен с рожденья до смерти.

Как это не просто на страже стоять

И Ангелом быть, уж поверьте.

Живая Душа Моя также хрупка

И тоже безумно ранима.

А жизнь в теле Ангела так коротка,

Что с жизнью людскою сравнима.

И Я, как и ты, свою долю творю

И прошлый урок исполняю.

Я каждую боль и ошибку твою

Стократно в себе ощущаю.

Я каждой болезнью болею твоей

И каждою раной страдаю.

О, как я стараюсь, чтоб ты был добрей.

“Живи только в Боге” – внушаю.

И мне так блаженно, когда ты живёшь

Как Заповедь нам завещает,

Когда ни двуличье, ни подлость, ни ложь,

Ни алчность тебя не смущает,

Когда не желаешь чужого добра,

Живёшь, правду в лжи не виня.

Тогда наступает златая пора,

Ты можешь увидеть меня,

Услышать, узнать и уже не слепцом,

А Зрячим продолжить наш Путь.

Но мучиться мне под терновым венцом,

Когда ты захочешь свернуть,

Когда ложных идолов ты сотворишь,

Живя в лицемерье и зле,

Когда ты жив в теле, а в Духе ты спишь,

Приняв себя лишь на Земле.

Я Ангел-Хранитель. И, также как ты,

И Я свою долю творю.

“О, Дай нам терпения и доброты” -

– Творца за двоих я молю.

Эти зыбкие пески

Эти зыбкие пески.

Эти странные метели.

Этих будней акварели.

Этой страсти лепестки.

Непроизнесённых слов

Осторожные касанья.

Эти странные свиданья.

Отторженья. Ожиданья

На пороге новых снов.

Пробуждается Душа

Сквозь телесные преграды,

Отвергая все награды,

Прошлых бед не вороша,

Принимая всё как есть,

Ничего не принимая,

Узнавая ложь и лесть,

Всё на свете понимая.

Эти вешние мечты.

Этих будней карусели.

Эти странные метели.

Эти странные черты.

Эти странные движенья.

Этой Ночи приближенья.

Отторженья. Отторженья.

Вот так, обыденностью дней

Вот так, обыденностью дней,

Травинкой на исходе леса,

Приоткрывается завеса

Дальнейшей бытности моей.

Там голубые небеса,

И радость солнечных парений,

И необычная краса,

В обыденности воплощений,

Там одиночества фантом,

Болезней тоскная аллея…

И я всё знаю, но при том,

Увы, исправить не умею.

Земля не просто дом – вагон

Земля не просто дом – вагон

На рельсах Бытия.

Какой же новый перегон

Там, впереди, Земля?

Кто машинист? Кто проводник?

Кто начертал твой путь?

И где туннель? А где тупик?

И где нельзя свернуть?

Мы пассажиры. Мы сойдём,

Покинув свой вагонный дом,

Так никогда и не узнав

Куда летит состав,

И где его конечный пункт.

И есть ли остановки…

И судьбы новые затрут

Наш монолог неловкий…

Когда весеннее цветение

Когда весеннее цветение

Отягощается плодом,

Мы попадаем в мир вращения,

Круженья с ветром и дождем…

Нам говорят: “Настала осень…”

“А где же раньше были мы?” -

– Растеряно и тихо спросим

У подступающей зимы.

Для дерева зима

Для дерева зима

Всего лишь миг покоя.

А листьев кутерьма?

Для них зима – другое:

Для них она ИТОГ,

Черта существования.

Вот нам и вышел срок

Для Мира без названия,

Где, возрождая тлен,

Себя не сознавая,

Кружится Жизнь ЧУЖАЯ

В ПОТОКЕ ПЕРЕМЕН.

Круговращенье вещества

Круговращенье вещества.

Соединение и распад,

Не родственная связь родства,

Где есть “вперед” и нет “назад”.

Нет у Природы доброты, ни суеты,

Ни чувств других,

А есть две сведенных черты

И есть разъединенье их.

А мы – несчастные цветы,

Теряем листья каждый год,

И гоним старости черты,

Что предвещают наш уход.

Для нас не отторженье смерть,

Мы до конца должны сгореть.

Так вот и будет звучать много лет

Так вот и будет звучать много лет,

В непостижимом аккорде Творения,

Нерасторжимая ткань разделения

Тьма Беспросветная, льющая Свет.

А может Это – постиженье мира?

А может Это – постиженье мира?

Великий Абсолют – Великое Ничто:

Свет – Тьма, круженье Спящего Эфира…

(Нет, слов я не найду, слова не то)

Ни глаз, ни ног, ни рук… А ощущенья?

Глухой слепец, без смысла, без движенья,

Ребёнок не умеющий ходить.

А мы Его мгновенные антенны,

Мы – жизнь Его, хоть временны и тленны,

Но через нас Он учится любить.

И через нас Он полнится страстями.

Так, отмирая, падает листва,

А дерево уходит в глубь корнями

И лишь мощней становится кора.

Наивно о бессмертии холить мысли:

Да! Вечность есть! Но не для нас, увы…

Для ДЕРЕВА не умирают листья,

А перевоплощаются в стволы.

Этот странный мир разлетится в прах…

Этот странный мир разлетится в прах…

А людской закон, что с него за спрос?

И останется, пеплом на губах,

Не успев застыть, тот один Вопрос.

Тот один, что вновь будоражит мир,

Что из века в век сквозь миры веков,

Что не повторим, не произносим,

Что невыразим в лабиринтах слов…

И восстанет Тьма. И поглотит Свет.

И придёт тогда на вопрос Ответ.

Пусть Силы Жизни почку распахнут

Пусть Силы Жизни почку распахнут,

Но зрелый лист не удержать в паденье.

Хоть листья – тоже Дерево, но листья…

И ветки – тоже Дерево, но ветки…

И корни – тоже Дерево, но корни…

Без веток, без листвы и без корней – не Дерево,

А только – древесина.

Предвечные странствия Мира Цветущего

Предвечные странствия Мира Цветущего.

Осеннего вереска светлый бутон.

Жизнь мечется в Сущности в поисках Сущего,

Во Сне обрести свой пытается сон.

О, эта бессонность, где Мир сам – Сновидение,

Где Жизнь, обретая, теряет вдвойне,

Здесь радость печалится в муках Предвидения…

Но как просыпаться не хочется мне.

Как трудно поверить в Твои Отражения,

Проникнуть за чувственные миражи…

О, Господи, дай мне постичь хоть Движение

Твоей Бесконечной и Вечной Души.

Зачем в этом Мире так тягостно мается?

Ведь чем-то оправданно Бытиё?

Цветущего вереска ветка качается

И жёлтые листья колышут её.

Нет в этом Мире ничему названия

Нет в этом Мире ничему названия.

И ничего отдельного в нём нет.

Перетекают формы мирозданья

Свободно, как во Тьму втекает Свет,

Без переходов резких, без границы,

Всё словно растворяется во всём…

Лишь мы боимся в Мире раствориться,

Мучительно отчаянно живём.

Живём всему пытаясь дать название,

Упрямо разделяя Тьму и Свет,

Существованье, Несуществование…

Не понимая, что нас просто нет.

Шелестит трава, шелестят на деревьях листья

Шелестит трава, шелестят на деревьях листья,

Но безмолвны водоросли в глубинах.

Тянется вверх трава, тянутся вверх деревья,

Но летят по-течению водоросли в глубинах.

Посади в море дерево, посади в небе траву,

Вырви водоросль и посади её в землю

И не возникнет вопрос.

Жизнь на Пороге Ночи замирает

Жизнь на Пороге Ночи замирает.

Нежизнь за Жизнью письмена стирает.

Так облако незримо в небе тает,

А пар парит, парит, не исчезает.

Так снег в тепле бесследно тает, тает.

Вода течет, течет, не истекает.

Так мокрая поверхность высыхает,

Но пар в высотах облака рождает…

Другие облака, другие дали,

Снега другие, и другие реки…

Закручивает Мир свои Спирали

И нет в нём помысла о человеке.

Мир – это Время из Безвремья Дат

Мир – это Время из Безвремья Дат,

И Свет из Тьмы сверкающий упруго,

И Тишина, в которой голосят

Сердца, в Небытиё обёрнутые туго,

И Всё, что есть и Всё и Ничего,

Что есть не Тишина и не Звучания…

И мы – глухи, слепы, и нет нам для Него

Ни образа, ни сути, ни названия…

Есть только отражений миражи

Своей, собой не понятой, Души.

Мы Жизнь разделили на вехи деяний

Мы Жизнь разделили на вехи деяний,

Искусственно в ней прочертили границы,

Наивные, ищем не сути – названий,

Листая прошедших столетий страницы.

А жизнь, проникая, кружит в ликовании,

В ней нет остановок и нет разделений,

И Тьма, преломляясь, играет в Сиянии,

И Свет, изливаясь, свивается в Тени.

И мы, оставляя порог Ожиданий,

Возможно, придем к рубежу Постижений,

Что нет ни рождений и не умираний,

А есть бесконечная Цепь Превращений.

Что мы растворяемся в Мире Текучем,

Со всеми течём и во Всё проникаем,

Что, всё отдавая мы всё и получим,

Но всё получая, мы всё потеряем.

Возводим, как крепости стены, границы

И ищем защиты в миллиардах названий,

Но сердце всё знает и в Знанье томится

И ищет излиться средь Тьмы и Сияний

И расширяясь и клубясь

И расширяясь и клубясь,

В интимном мире обращенья,

Покой перетечёт в движенья,

Превоплотясь из разделенья

В соединение и связь.

И ветер оживит в ветвях,

Блаженной лаской наполнений,

Кислинку будущих падений

И бесконечных превращений

В мгновенье каждом и в годах.

И некому задать вопрос.

К себе лишь, разве, обратиться,

И дать Душе клубиться, литься

И ощутить как Жизнь кружится,

Нежизни одолев Хаос.

Так что же всё-таки случилось

Так что же всё-таки случилось:

Дождинка в солнце проросла,

Или слезинка, вдруг, скатилась

Звездой вдоль Божьего Чела?

И губы ветра заиграли

Туч волосы свивая в твердь

И прояснились все детали,

Но было некому смотреть.

Качнулось дерево

Качнулось дерево

И лист упал на воду.

И мысль вдруг промелькнула:

Как случайно

Соединение не соединимых

И очень разных, в сущности, вещей.

И лист, и это дерево, и воды,

Холодное и тёплое,

Сухое,

И мокрое, мокрее не бывает,

Хранящее движение в себе

И то, что истекает постоянно.

И нет ни разделения,

Ни смешения,

А есть Осуществление Бытия.

Жизнь стелется коврами анемоны

Жизнь стелется коврами анемоны,

Стекает опаленною листвой,

Нам, открывая мир волшебный свой,

Раскидывает ласковые кроны.

Дарит нам и страдание и блаженство,

Всё осознать: своё несовершенство,

Бессилье, силу, радость, и беду,

Прожить невзгоды, п е р е ж и т ь утраты…

И, вдруг, запнуться у какой-то даты,

В каком-то наперёд неведомом году.

И, словно, НИЧЕГО,

Лишь чистый лист бумаги,

И губы, пересохшие без влаги,

И надо сочинить себе какой-то Мир,

И населить Его, и дать Ему значение,

И примирить Его народонаселение.

Всё внутри. Всё в разделении

Всё внутри. Всё в разделении,

В невозможности его.

Мир живёт в преодолении

Притяженья своего.

Хоть свинцом налиты руки,

Так тяжёл небесный свод,

Кто не знал Атлантов муки,

Тот до времени живёт.

Застыть на грани ощущения

Застыть на грани ощущения,

У невозможности времён.

И ощутить, сквозь вечный сон,

Хоть дуновение движения.

И осознать, сквозь Бытиё,

Сколь кратко это созерцание…

А в нём и радость, и страдание

И искушение своё.

Стекает год игрою сада

Стекает год игрою сада,

Холодным маревом от вод,

Струёй летящей фруктопада

Стекает год. Стекает год.

И нам пора. Остыть нам надо

От планов, страсти, от хлопот…

Струёй летящей фруктопада

Стекает год. Стекает год.

Но отчего-то вновь не спится

И мыслей не прервать полёт,

Они всё рвутся ввысь как птицы,

Не веря, что стекает год.

Стекает год. Стекает год.

Струёй осенней фруктопада…

Отраженья миражи

Отраженья миражи –

Воплощённое движение.

Это диво, эта Жизнь -

Это просто отражение.

Оглянись, взгляни кругом,

Загляни в себя при этом,

И найдёшь свои приметы,

Отражённые во всём.

Слова – шелуха истекания мира

Слова – шелуха истекания мира.

Они – колебаний сухих отражения.

Слова – лишь мираж, порожденья эфира,

Значки потаённого миродвижения.

Мы в Слове родимся и в Нём умираем.

Мы в слове живём так, как воздухом дышим.

Но слушаем – это не значит, что слышим.

И что там, за словом? – Да разве мы знаем.

Так чуждо бывает отверстое слово.

Пройти стороной озаренья чужого,

По-краю, тобой не прожитой межи,

Где разум свои бережёт рубежи.

Щемящий, словно выпавший птенец

Щемящий, словно выпавший птенец,

Был обронён аккорд в открытое окно.

И сердце сжалось от тоски – конец,

Но я прохожий, мало мне дано.

Я в дверь не постучу – меня не ждут.

Что там за дверью? Радость ли? Печаль?

Веселье? Скука? Иль бессилья жгут?

Мы все проходим. Значит вот в чём дань.

Так вот чем платим рощам и лесам,

Мгновеньям дней, полосочкам зари,

За творчество, уюта фимиам,

За скорость, за полёт, за фонари.

Стекает мишура листвы

Стекает мишура листвы.

И с нею оплывают снами

Цветенья древа и травы

С крикливыми их голосами.

Но в строгой графике ветвей

Мне мудрость чудится иная:

Так, отрекаясь от идей,

Живет затворник много дней

СЕБЯ в себе распознавая.

И, может, нас за то, порой,

К больничной пригвождают койке,

Что мы спешим за суетой

И расслабляемся в попойке,

Что не умеем, как листву,

Отбросить Мира наважденье

И, сквозь привычных дел круженье,

Вглядеться в Неба Глубину.

И нас заковывают в боль,

И пригвождают нас к постели,

Чтоб мы в самих себя смотрели,

И познавали мира соль

И, осознав в себе СЕБЯ,

Вновь “одевались бы листвою”,

Но уже зря за суетою

Иную сутность Бытия.

Кончился листок

Кончился листок,

Оборвав слова.

Где иссяк поток,

Выросла трава.

В недрах облаков

Новый свет возник.

Но и горы слов

Не родят родник.

Есть источник свой

Только у Души,

Он живой водой

Плещется в тиши.

Как всё меняется с годами

Как всё меняется с годами.

И год за годом, в спешке лет,

С трудом мы вспоминаем сами,

Что было с нами, и что нет.

Что промелькнуло, словно шутка,

Что изменило жизни нить,

И прошлое, суду рассудка,

Теперь так просто рассудить.

Но день сегодняшний, как прежде,

В противоречьях и в надежде.

По терпкой прихоти мгновения

По терпкой прихоти мгновения,

Слова как угли вороша,

Огнём чудесным вдохновения

В Путь устремляется Душа.

Кто дал слова? Кто вылил Знаки?

Где им Начало? Где – Конец?

Все в первозданно вязком Мраке,

Но Лепит образы Творец.

И вот уже раскрылись воды

И разделили небеса,

И стаи птиц летят под своды,

И хороша Земли краса,

И светят в череду Светила.

И Звезды рассекают Мрак…

И в этом – Смысл, и в этом – Сила!

И все должно быть только так.

И мы – смешные отражения,

Должны, хотим того иль нет,

Идти Дорогою Творения,

Преобразуя Мрак и Свет.

Кто начертил нам эти Знаки?

Где им Начало, где Конец?

Мы вязнем в первозданном Мраке,

Как Ты когда-то вяз, Творец.

Но Искры Божии Искрятся,

Рождая Ариадны Нить,

И надо просто не бояться

Свою Вселенную Творить.

В ней всё – Конец, и всё – Начало,

И всё – лишь Пламень Бытия

В котором СЛОВО прозвучало,

А в Нём – творений наших “я”.