Отступники Эскулапа

Глава 7

Едва выйдя на улицу, Олеся Сергеевна обнаружила прямо перед собой неприглядную картину. Буквально в пяти метрах от подъезда, рядом с низеньким деревянным штакетником местного палисадника, наклонившись вперёд, стоял сотрудник милиции в звании старшего сержанта. Он что-то ласково говорил служебной собаке, гладя её по голове. Немецкая овчарка чёрного окраса в очередной раз извергнув из пасти содержимое желудка, жалобно скуля, виновато глядела на хозяина. Асфальтовое покрытие вокруг было уже прилично загажено рвотными массами.

Увидев Киряк, дежурный кинолог выпрямился и с выражением озабоченности на лице произнёс:

– Здравия желаю, товарищ капитан. Вот оказия!.. Никак не могу понять, что же с Найдой произошло… Мы с ней всего каких-то пятнадцать минут назад на место происшествия прибыли, да только до лифта и успели дойти. Собака даже след ещё толком не взяла, как вдруг закрутится на месте, замечется… и бегом на улицу. А там её сразу же на изнанку вывернуло. Я вот стою и думаю: может она заболела или отравилась чем?..

Такая же мысль сейчас гостила и в голове сотрудницы уголовного розыска. Она вспоминала ту часть доклада Шереметьева, где он рассказывал, что у местной пенсионерки, которая обнаружила труп Никитина, собачке на улице так же внезапно стало плохо.

«Это что – совпадение?.. Или обе собаки при контакте с чем-то в подъезде сразу стали проявлять признаки острого отравления? Там, что же, яд какой-то рассыпан?!.. Тогда, видимо, зря я версию с заказным убийством на задний план отодвинула. Пока что всё очень похоже на работу профессионал высокого класса. Так… требуется срочно найти Сайбоха. Пока криминалист на месте, нужно поставить его в известность».

Покрутив головой по сторонам, она увидела стоящий невдалеке старенький милицейский уазик, на переднем пассажирском сидении которого виднелся знакомый профиль Виктора Феликсовича. Вот туда и направилась Олеся Сергеевна. Криминалист внимательно выслушал её подозрения, после чего, тихо кряхтя и чертыхаясь, выбрался из машины и направился в сторону подъезда.

С учётом того, что болевшая с самого утра спина к обеду разнылась ещё сильнее, перспектива проведения очередного забора образцов пыли с пола лифта и площадки первого этажа представлялась ему сейчас малоприятным занятием.

Тем временем Киряк уже забралась на освободившееся переднее сиденье.

– Поехали, – распорядилась она, дав указание водителю отвезти её в бюро судмедэкспертизы.

По приезду в «судебку» ей определенно повезло: знакомый судмедэксперт, Петр Николаевич Ильин, был на месте. Неторопливо попивая чай в ординаторской, он совмещал приятное с полезным. Прямо перед ним на столе в развернутом виде лежал какой-то специализированный медицинский журнал по судебной медицине.

– Олеся Сергеевна, сколько лет, сколько зим… – доброй широкой улыбкой поприветствовал Киряк пожилой судмедэксперт с короткой стрижкой «полубокс» и небольшой седой козлиной бородкой.

Ильину было уже практически под семьдесят, но он настойчиво продолжал работать. Это был человек именно той – «старой закалки» – а такие люди, как известно, работают до самой смерти, пока, как говорится, их не вынесут «вперёд ногами» с места работы. Хотя в данном случае это был явно чёрный юмор.

– Здравствуйте, Петр Николаевич, – ответила улыбкой Олеся Сергеевна – Я к вам по делу.

– А как же иначе? Ко мне теперь все молодые женщины приходят исключительно лишь по делу. Зачем им такой старикан как я? – в шутливой манере продолжил Ильин. – Ладно, не буду вас мучить, Олеся Сергеевна. И так вижу: вы сильно спешите, поэтому не стесняйтесь, сразу выкладывайте суть своей просьбы.

Киряк подробно рассказала судебному медику историю с необычным убийством бандита, а в заключение слёзно попросила не затягивать со вскрытием и вынесением экспертного заключения.

– Да, Олеся Сергеевна, озадачили вы меня. Я уже видел, что к нам привезли тело покойного, да и направительные документы, подписанные Озеровым, так же уже успел прочитать. Признаюсь честно, если бы не вы, то ждал бы тогда Озеров по максимальным срокам результаты моего заключения. Не нравится он мне, неправильный он какой-то для следователя… Вертлявый, что ли… необязательный. Не таким, по моему мнению, должен быть настоящий следователь уголовного розыска. Ну, да, бог с ним. Хорошо, выполню я вашу просьбу – будет заключение по трупу. Завтра, в восемь утра, жду у себя в ординаторской.

Поблагодарив пожилого судмедэксперта, Олеся Сергеевна вышла на улицу и сразу же пожалела, что отпустила служебную машину. Теперь добираться до места жительства Артёма Егорова и его отца ей предстояло на общественном транспорте.

***

Троллейбус не спеша колесил витиеватым маршрутом, везя молодую сотрудницу уголовного розыска на другой конец города. Людей в нём было немного, и потому никто особо не мешал ей спокойно подумать.

На очередной остановке в полупустой салон вошли два пьяненьких несовершеннолетних паренька – каждому на вид было лет по шестнадцать-семнадцать, не больше. Усевшись на передние сидения, они принялись что-то между собой обсуждать, при этом периодически громко и вызывающе смеясь. Поначалу Киряк хотела одёрнуть ребят, напомнив, что те находятся в общественном месте, но внезапно из глубин памяти всплыли воспоминания о другом событии двухдневной давности.

Киряк вспомнила, как она вот так же ехала в троллейбусе вечером со службы, когда на одной из остановок в салон в буквальном смысле этого слова ввалились два молодых человека. Они были неопрятно одеты и имели довольно болезненный внешний вид. У того, что был поменьше ростом, грязные засаленные волосы, туго перевязанные яркой оранжевой резинкой, были собраны сзади в подобие конского хвоста. При этом сразу бросалась в глаза неестественная желтушность его кожи и глазных склер, к тому же и поведение парня было явно неадекватным. Едва зайдя вовнутрь, он первым же делом направился в заднюю часть троллейбуса. Остановившись около участка стены, испещренного глубокими царапинами, желтолицый удивлённо и одновременно восхищенно взглянул на изуродованную кем-то обшивку салона. Замерев на месте, он принялся что-то пристально рассматривать на её поверхности своими расширенными зрачками, изредка по-детски хихикая, словно действительно там было что-то очень смешное и забавное. Качаясь в такт движению общественного транспорта, он простоял так, наверное, остановки три.

Всё это время его приятель, который был повыше и выглядел явно постарше, сидя невдалеке на пассажирском сиденье, с ожесточением чесал левую ногу. У него было измученное лицо с нездоровым сероватым оттенком и контрастно темневшими вокруг глаз синюшными кругами. Сами же глаза парня при этом имели какой-то стеклянный, словно неживой, застывший вид. Через некоторое время ему, видимо, наскучило это бесконечно однообразное движение рукой, и тогда, решив внести хоть какое-то разнообразие в поездку, он повернулся в сторону приятеля и громко выкрикнул:

– Чак, дружище… ну, что ты там увидел? Вот тебя штырит… иди лучше сюда, а то пропустишь нашу остановку. Мы уже скоро выходим.

Произнеся это сиплым надтреснутым голосом, он громко, гортанно засмеялся, немного приоткрыв свой практически беззубый рот.

Приятель на этот окрик не среагировал, по-прежнему что-то упорно рассматривая на стене троллейбуса. Тогда «беззубый» поднялся со своего места и вразвалочку направился в сторону непослушного друга. Подойдя к тому сзади, он положил ему руки на плечи и резким рывком развернул того к себе лицом. От этого, в принципе, безобидного движения на лице у паренька возникла не наигранная гримаса ужаса. В каком-то безумном порыве он кинулся вперёд и с силой, двумя руками, толкнул в грудь своего длинного приятеля, одновременно с этим издав громкий, испуганный, какой-то заячий крик. В результате, отлетев на пару метров назад, «беззубый» плашмя упал на спину между рядами пассажирских сидений, сильно стукнувшись головой о троллейбусный пол.

Все это действо происходило в непосредственной близости от Киряк, а потому она прекрасно видела, как после падения из-под расстегнутого воротника красно-синей клетчатой рубахи наружу выскочила очень любопытная вещица. Это было стальное украшение матового цвета, стилизованное под лезвие от безопасной бритвы, только чуть большего размера, на котором довольно крупными буквами было выгравировано имя: «Джо».

Рассмотреть что-либо ещё Олесе Сергеевне уже не удалось, поскольку лежащий на полу молодой человек довольно быстро вскочил на ноги и, подлетев к своему неадекватному товарищу, со всего размаха шлепнул того ладонью по голове.

– Ты что, сука, с катушек слетел?! Давай, врубай реальность! Мы выходим, – прокричал он прямо в лицо приятелю.

Желтолицый паренёк от полученной оплеухи действительно мгновенно пришёл в себя. Он стал оглядываться по сторонам, словно никак не мог понять, где же он находится, но затем, видимо, разобравшись с этим вопросом, покорно уставился на дверь-гармошку. Как раз в этот момент троллейбус остановился на очередной остановке и водитель открыл двери.

Взяв за шиворот неадекватного друга, тот, что был постарше, с силой толкнул его по направлению к выходу. Оказавшись на асфальте остановки, оба уныло побрели по уличной темноте в сторону центральных ворот городского парка.

Эта картина вызвала у Олеси Сергеевны довольно смешанные чувства. С одной стороны, она как опытный оперативник знала наверняка, что эти двое – наркоманы и в данный момент, вне всяких сомнений, находятся под воздействием наркотических веществ. Она почти физически ощущала исходящую от этих двоих угрозу и опасность для окружающих. Но, с другой стороны, эти молодые жертвы своих же патологических пристрастий в глубине её женской души вызывали и сожаление, что вот так, совершенно бессмысленно, они растрачивают дар жизни, вызывая у окружающих лишь чувство отвращения и брезгливости.

Провожая их взглядом, она словно предчувствовала, что впереди им будет суждено встретиться – по какой-то необъяснимой причине эта парочка сильно врезалась ей в память.

***

Потратив около часа на городской транспорт, Киряк добралась до требуемого адреса. Зайдя в подъезд старенького кирпичного пятиэтажного дома, она поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Ей открыл полноватый мужчина невысокого роста, лет так под пятьдесят, с густыми усами и аккуратно подстриженной бородой. Сквозь толстые стекла очков на Олесю Сергеевну смотрели значительно уменьшенные из-за линз, настороженные карие глаза.

– Здравствуйте, позвольте представиться, сотрудник уголовного розыска, капитан милиции, Киряк Олеся Сергеевна, – произнесла она и раскрыла удостоверение.

– Очень приятно, Сергей Николаевич Егоров. И чем обязан вашему приходу? Или в деле Артёма что-то всё-таки прояснилось? – задал мужчина с любопытством вопрос.

Помня, как милиция отнеслась к расследованию факта избиения студента Егорова, Киряк решила сразу внести ясность в данный вопрос.

– Нет, я к вам пришла не по делу об избиении Артёма. Скорее наоборот, мой визит связан с другим, уже новым делом… по факту смерти Геннадия Никитина. Сегодня утром его нашли мертвым в подъезде дома по адресу, где проживает хорошо известные вам люди – Осипова Елена и её бабушка, Хельга Генриховна Петерсон. Поэтому мне необходимо выяснить, где вы и ваш сын находились вчера с шести часов вечера до семи часов утра сегодняшнего дня?

Услышав из уст Киряк эту страшную новость, мужчина явно озадачился. Однако вместо ответа он лишь широко распахнул входную дверь и жестом пригласил оперативницу войти в квартиру.

Пройдя внутрь, первое, что сразу же бросилось ей в глаза, была натянутая вдоль всего коридора длинная бельевая веревка, на которой сушились крохотные детские вещички: пеленки, ползунки, рубашечки, чепчики и прочие атрибуты жизни маленького человечка. Для Олеси Сергеевны, у которой детей не было, вид детских вещей сразу же вызвал чувство внутреннего умиления. На секунду она даже забыла, зачем сюда пришла, но быстро взяв себя в руки, вновь перевела взгляд на хозяина квартиры.

Мужчина молчал и смущенно топтался на месте, видимо, не зная, как и с чего начать свой ответ. Но под удивленным взглядом капитана милиции, собравшись с духом, он чётко и громко заявил:

– Товарищ капитан, прежде, чем я отвечу на все ваши вопросы, мне хотелось бы кое-что прояснить. Понимаете, на самом деле я не родной отец Артёма… в действительности он приходится мне приемным сыном, а его родная мать, моя бывшая жена, умерла три года назад от онкологии. Совсем недавно я женился повторно и теперь живу здесь вместе с новой женой и нашей недавно родившийся маленькой дочкой.

Он указал рукой на развешанные в коридоре на веревке детские вещи и, виновато улыбнувшись, продолжил свой рассказ.

– Артём с раннего детства считал, что я его родной отец, но недавно ему открылась правда… буквально полгода тому назад. Когда он об этом узнал, то с ним случилась истерика. В порыве отчаяния он категорично заявил, что теперь желает жить один, самостоятельно. С большим трудом ему удалось выбить себе место в студенческом общежитии, куда он и переехал жить на постоянной основе. Так что здесь вы его не найдете. Теперь мы с ним встречаемся один раз в две-три недели. Мы с женой помогаем ему продуктами, а иногда ещё и… деньгами. Хоть он устроился работать на скорую помощь, но вы же понимаете… это копейки. А видел я его в последний раз позавчера утром. Он заходил ко мне на работу в больницу и занял немного денег. Всё… с того момента мы больше уже не виделись. А вчера у него, насколько я знаю, должно было быть суточное дежурство на скорой помощи. Так что сейчас он наверняка в общежитии после суток отсыпается. Что касается меня, то вчера вечером я действительно был в гостях у Осиповой Елены, а если говорить точнее, то мы общались с её бабушкой, Хельгой Генриховной. Ушёл я довольно быстро, около шести часов вечера, поскольку сильно спешил домой – жена плохо себя чувствовала, и нужно было помочь с малышкой.

Олеся Сергеевна смотрела на этого полноватого и очень уж какого-то мягкого человека и понимала, что версия с убийством Никитина, где в главной роли мог бы выступать отец Артёма, рушится прямо на глазах. Слишком маловероятным казалось, что он был способен на столь изощренное убийство. Хотя…

– Извините, а вы кто по специальности? – уточнила Киряк.

– Врач-невролог, – ответил мужчина.

«Невролог? – задумалась Киряк. – Тогда, пожалуй, рановато скидывать его со счетов… Нужно будет тщательнее проверить его алиби».

Записав показания и выяснив, где проживает Егоров-младший, сотрудница уголовного розыска направилась в общежитие медицинского института и через сорок минут уже стучалась в дверь его комнаты.

Пока она стояла и настойчиво стучала в расписанную всеми цветами дверь, то во всей красе смогла оценить, как отмечают праздник студенты в условиях общежития. Из открытых через одну дверей общежитских комнат доносились весёлые крики и смех, слышался звон стеклянной посуды и радостные возгласы. Почти везде громко играла музыка, а кое-где под звон гитарных струн гремели аккорды популярных в молодежной среде песен. В одной из таких близлежащих комнат, где как раз громче всех слышался нестройный хор мужских и женских голосов, под аккомпанемент расстроенной гитары, группа молодых людей старательно выводили слова известной песни группы «Кино».

«Группа крови на рукаве, твой порядковый номер на рукаве…», – разносились слова песни практически на весь этаж.

« Что-то рановато студенты начинают праздновать… – с улыбкой подумала Киряк, автоматически посмотрев на наручные часы. – И как ту вообще кто-то может отоспаться после суточного дежурства?».

Внезапно дверь открылась, и на оперативницу сонным взглядом уставился практически голый, в одних лишь трусах, высокий молодой человек спортивного телосложения. Немой вопрос застыл в его покрасневших заспанных глазах.

– Капитан уголовного розыска, Киряк Олеся Сергеевна. Артём Егоров – это вы? – задала она сходу вопрос.

Тот в ответ утвердительно кивнул.

– Тогда мне нужно вас опросить. Дело в том, что вчера вечером в подъезде дома, где проживает ваша невеста, Осипова Елена, был убит хорошо вам известный человек – Геннадий Никитин. Подскажите, где вы были вчера с шести часов вечера и до семи часов сегодняшнего утра?

Парень непонимающе посмотрел на Киряк и растерянно произнёс:

– Всё это время я был на дежурстве – подрабатываю медбратом на скорой помощи. Так что это вам и доктор, и водитель, с кем я вчера был в бригаде, легко могут подтвердить.

Понимая, что рушится и эта версия с наиболее понятным мотивом преступления, Олеся Сергеевна поблагодарила парня и уже собралась уходить, но профессиональное любопытство взяло верх.

– Простите, Артём, а можно я задам вам вопрос уже несколько иного плана? – уточнила она и, получив очередной утвердительный кивок головой, продолжила: – Ваш отец, Сергей Николаевич, сказал мне, что он не является вам родным и что сами вы об этом узнали только полгода назад… Позвольте поинтересоваться, а кто тогда настоящий отец?

– А вам это зачем? Какое это может иметь отношение к убийству Никитина? – раздраженно, со злобой в голосе, процедил сквозь зубы Егоров.

– Это, молодой человек, не вам решать. Когда дело заходит об убийстве, для следствия может быть важна любая мелочь. Поэтому будьте так любезны, четко отвечайте на поставленный вам вопрос, – холодно и строго отчеканила оперативница, всем своим видом показывая, кто тут старший.

Артём немного подумал и сдался.

– Моим биологическим отцом является старинный приятель и коллега Лениной бабушки – Дмитрий Иванович Разин, заведующий кафедрой нормальной физиологии того же самого института, где мы с Леной и учимся, – произнеся это, молодой человек с недовольным видом уставился в пол.

– Тогда, позвольте, я задам ещё один вопрос? А Елена знает о том, что Разин является вашим биологическим отцом?

– Да. И бабка её знает… Хельга Генриховна, – резко ответил студент, как-то уж очень не по-доброму выделив интонацией слово «бабка».

Это тут же резануло слух опытному оперативнику.

«С чего бы это он так недолюбливает бабушку своей невесты?» – задумалась Киряк.

Но поскольку больше мучить парня своими вопросами она не хотела, то попрощавшись, покинула студенческое общежитие.

Уже выйдя на улицу из здания общаги, она напоследок обернулась и подняла вверх голову, туда, где из открытого настежь окна на третьем этаже кто-то громким и пьяным голосом, совершенно не попадая в ноты, выводил припев очередной популярной молодежной песни.

«Ой ёё, ой ёё, ой ёё…» – летело из открытого окна общежития по всей улице.

«Да… весело живут студенты», – мечтательно подумала она и зашагала в сторону автобусной остановки.