Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

Отто и Эльфина

Эльфина впихнула Отто в роскошную карету с паровым двигателем и гербом Городской Ратуши на дверце. Туда же уселись и мистер Шесть с мистером Восемь.

— Домой, — велела Советник Кринк шоферу. И добавила, обращаясь к Отто: — И без глупостей, не вздумай бежать. С тобой может случиться несчастье, а мы ведь не хотим огорчать твоего дорогого папочку, верно?

А Отто о побеге и не думал — дверцы-то всё равно заперты. Они медленно ехали по Бульвару: большинство кафе были до сих пор открыты, какой-то оборванец продавал серебристые воздушные шары, которые в Городе называли «леталками». На глазах у Отто мужчина и женщина купили одну леталку, вместе взялись за веревочку и медленно приподнялись в воздух. Они неспешно плыли по Бульвару, улыбаясь и разговаривая. Отто подозревал, что это Небывалое явление, хотя до конца уверен не был.

Эльфина жила в очень дорогом доме напротив Зимних Садов. Ее квартира располагалась на самом верху. Когда они вошли в лифт — весь в зеркалах и вообще ужасно роскошный, — Отто сообразил, что впопыхах оставил свой ковер-самолет в старом полицейском участке.

В гостиной у Эльфины окна были такими большими, что казались стенами, сделанными из стекла. На другой стороне Бульвара мерцали в лунном свете заснеженные сады. Мистер Шесть и мистер Восемь куда-то исчезли.

— Мой Город, — важно сказала Советник Кринк, опускаясь в мягкое кожаное кресло. — Хороший вид, правда?

В центре огромного каменного стола лежал Кармидийский пергамент — тот самый, копию которого мистер Тиш давеча показывал сыну. Как и предсказывал Альберт, он уже начал рассыпаться.

— Твой дорогой папочка уже разгадал, что всё это значит? Дерево, расщепленное надвое, — это, без сомнения, Врата Араминты. Сейчас они заперты. Я открою их и сделаю так, что они никогда больше не закроются. Сперва я хотела заставить нашу героиню Араминту снять свое собственное заклятие, но, поскольку ее никак не удается найти, мне придется позвать на помощь кое-кого из Внешнего Мира. Сердце, разделенное пополам, — это Гора Разбитого Сердца. Сейчас она расколота надвое, и соединиться сможет только после очередного землетрясения. Тут беспокоиться не о чем! А вот тут — довольно симпатичные бабочки. Те самые, что в день летнего солнцестояния спускаются с гор, чтобы воссоединиться с любовью всей своей жизни. С ними тоже никаких проблем. Они все мертвы. Две полосатые кошки… Эта проблема тоже скоро будет решена. Я всё равно собиралась истребить всех кошек, чтобы ведьмицам было неповадно усиливать свои заклинания. Надеюсь, ты меня понимаешь… Удивительно, как низко люди могут пасть ради награды. Не забывай, экономика Города сильно пострадала после таинственных обвалов в шахтах, где добывали лунный камень.

Отто молчал. Каждое слово Советника Кринк вонзалось в него, как острый шип.

Тут зазвонил телефон.

— Ах, концерт! — восторженно воскликнула Эльфина, сняв трубку. — Завтра вечером?! Но это слишком рано, Седрик, за такое короткое время… хорошо, если он бесплатный, мы, конечно, не можем отказаться… нет, я ничего не слышала об этом театре… если не ошибаюсь, в давние времена был один балаган с таким названием… да, в Полудне… очень необычно… да, конечно, я приду, дорогой мой… У меня тут гость. Я его тоже приведу, можно? Да, я на несколько дней приютила сына одного моего старого друга… да, присматриваю за ним… Я так и знала, что ты не будешь возражать…

Она повесила трубку.

— Интересно… Ты об этом ничего не слышал? Наверно, какие-нибудь штучки волшебок…

— Сомневаюсь, — пробормотал Отто. — Волшебкам сейчас не до этого…

Но Эльфина не собиралась рисковать. Она позвала мистера Шесть и мистера Восемь и велела им идти с ней на концерт, а в конце арестовать организаторов.

Потом она противно хрустнула пальцами и вышла из комнаты. Отто остался один.

В кармане у него лежал портативный хрустальный коммуникатор. Отто сжал его в кулаке.

Эльфина вернулась с подносом, на котором стоял кофейник, две кружки и блюдо с целой горой бутербродов.

— Нет нужды морить тебя голодом, — сказала она. — Ты мне полезен, только пока жив.

Но Отто есть не хотелось. Во рту пересохло. К тому же в еде мог таиться подвох. Например, снотворное. Или еще что похуже…

— Не голоден? Ничего страшного, я съем твою порцию.

Отто никогда не видел, чтобы человек ел так быстро. Эльфина поглощала бутерброды очень аккуратно, но почему-то всё равно казалось, что она рвет их на куски, будто зубы у нее намного острее, чем у других людей.

Покончив с бутербродами, Советник Кринк облизала губы и зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Если хочешь вздремнуть, — сказала она, — можешь прилечь на диван. Кстати, ванная вон там. Окна в ней нет.

Отто подумал и решил, что спать здесь еще более опасно, чем есть. Поэтому он остался сидеть, несмотря на то, что глаза у него слипались.

— Не хочешь, как хочешь, — сухо сказала Эльфина, уселась за письменный стол и принялась просматривать какие-то бумаги. Одни она подписывала, другие откладывала не читая, а время от времени поглядывала на Город, который уже называла своим.

Отто изо всех сил старался не уснуть.

— Как ты думаешь, что мне сделать с твоим отцом, когда я доберусь до него? — неожиданно спросила Советник Кринк, поворачиваясь на стуле. — В былые времена многих Кармидийцев казнили или отправляли в изгнание, во Внешний Мир.

Отто не нашелся, что ответить.

— Ты его любишь, правда? И он тебя любит, судя по тому, какую суматоху поднял в библиотеке, когда Шесть и Восемь хотели тебя забрать. А я вот никогда этого не понимала. Отцы, матери, любовь… Ерунда какая-то. Как и все разговоры о верности и чести. Ну почему ты к нему так привязан? Сидишь тут, как истукан. Он допустил, чтобы его людей продавали, как скот. Уж я-то знаю. Ведь это я их продаю…

— Нет, он не допускал! — вскричал Отто. — Он Кармидийский Король, и…

Он едва успел прикусить язык.

— …и что, малыш?

— Ничего. Вот он кто такой, понятно?

— Я тоже много врала о своем детстве. Но на самом деле мать меня бросила, а отец меня ненавидел. Вот почему мне так легко сделать то, что я намереваюсь. Я прикарманю деньги и смоюсь, как в свое время поступила моя дорогая мамочка. Я никогда никого не любила, и никто никогда не любил меня, кроме, конечно, нашего уважаемого Мэра, старого идиота…

И вдруг на Отто опять накатило — совсем, как тогда, в Архиве. В воздухе запахло рекой. Он очутился на барже. Женщина с длинными волосами склонилась над маленькой девочкой, сидящей на полу.

— Ты мое сокровище, — говорила женщина, ласково гладя девочку по лицу. — Ты мое сокровище, тобой я и богата. Деньги приходят и уходят, но любовь остается навсегда…

Маленькая девочка улыбалась.

Потом они обе что-то услышали и обернулись.

И Отто понял, кто это.

Картинка поблекла.

— Ты мое сокровище, — сказал Отто вполголоса, — тобой я и богата. Деньги приходят и уходят, но любовь остается навсегда.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

— Это сказал не я, а совсем другой человек, давным-давно, когда вы были маленькой.

— Что ты несешь?!

Отто показалось, что он открыл клетку с кровожадным зверем. Советник Кринк взирала на него прекрасными грозными глазами, будто сквозь прутья решетки.

— Это была ваша мать, это она сказала. «Ты мое сокровище» — так она говорила.

Эльфина вскочила на ноги и смахнула бумаги со стола.

— МОЯ МАТЬ МЕНЯ БРОСИЛА, ОНА СБЕЖАЛА, — завопила она. — ДЛЯ МЕНЯ ЕЕ БУДТО НИКОГДА И НЕ БЫЛО!

— Я только повторяю то, что сказала она, — упрямо твердил Отто. — Может, она вас и не бросала, может, с ней что-то случилось, и она просто не могла вернуться.

— Подожди! — крикнула Эльфина. — сейчас я тебе кое-что покажу!

Она выбежала из комнаты. Отто, дрожа как осиновый лист, хотел было достать из кармана хрустальный коммуникатор, но Эльфина вернулась так быстро, что он не успел даже шевельнуться.

Советник Кринк скинула плащ, продемонстрировав роскошное серебристо-черное платье, потом хлопнула об стол перед Отто толстой книгой.

— Вот как я собираюсь открыть эти дурацкие Врата!

Книга называлась «Изобретение пороха».

— Я могу достать немного этой пакости. Он взорвется, как фейерверк, как очень-очень большой фейерверк, и пробьет в воротах такую дыру, что в нее проедет даже двухэтажный трамвай.

Но Отто не сдавался: теперь у него был против нее и щит, и меч: он видел баржу, освещенную фонарем комнату и женщину с маленькой девочкой на руках…

Он боялся, что Эльфина его ударит, но всё же постарался говорить как можно спокойнее:

— Она сказала: «Ты мое сокровище», сказала: «Деньги приходят и уходят, но любовь остается навсегда».

Эльфина мерила шагами комнату.

— Спокойной ночи, — прошипела она. — Глупый мальчишка!

Потом схватила книгу и ушла.

Отто остался в темноте.