Озорная леди

Глава 6

На следующий день миссис Рэмзи пришла к Мэри в сильном волнении. Приехала карета из Лондона, сообщила она, и в ней пакеты для миледи. Она спросила, принести ли их в ее комнаты и помочь ли распаковать их.

Мэри согласилась, слегка удивившись.

— Но я ничего не заказывала, — все же возразила она. — Может быть, это для леди Хелен?

— Нет, миледи, нет! Это для вас. — И миссис Рэмзи поспешила наверх, шелестя атласными юбками. Мэри последовала за ней, но ей пришлось почти бежать по коридору, чтобы не отстать от миссис Рэмзи.

В зелено-малиновой комнате действительно было множество свертков и пакетов. Бонни вертелась вокруг них, не смея ни к чему прикоснуться без разрешения; ее болезненно-желтые щеки порозовели.

— Ну и ну! — изумилась Мэри. — Что это?

— Ваша новая одежда! — вскричала Бонни. — Одежда, которую лорд выписал для вас из Лондона!

— Ну, Бонни, скажу я тебе, — рассердилась миссис Рэмзи. — Ты готова выболтать любой секрет! Ну ладно, что сделано, то сделано. Лорд Стивен заказал для вас много одежды, и — вот она. Надеюсь, что все придется впору, да и цвета должны подойти! Он очень тщательно старался выбрать вещи нужных расцветок.

Мэри зажмурилась на мгновение, затем слабым голосом сказала Бонни, что можно начинать распаковывать, и с растущим удивлением наблюдала за появлявшимися вещами. Она начала чувствовать приятное возбуждение, радость и некоторый стыд за свои мысли. Стивен и в самом деле старался, приобретая одежду для нее; он тщательно продумал, что может ей понравиться.

Там были белые муслиновые платья, в точности подходившие ей по размеру, с голубыми, розовыми, желтыми, зелеными лентами; соломенные, фетровые, кружевные, бархатные шляпки изумрудно-зеленого, лимонно-желтого и кремового цветов; бальные платья: одно из полупрозрачной желтой материи, отделанное тончайшим кружевом; другое из сиявшего изумрудной зеленью атласа; третье — из темно-розового бархата, мягкого, как шерсть котенка; и еще одно — серебряное с белым, украшенное мелким бисером, сверкавшим в свете свечей.

И были также пледы: от Брюса и от Макгрегора. Она издала восторженный возглас, развернув их. Как раз то, что ей нужно, из шерсти и шелка в клетку. На брюсовском пледе чередовались широкие красные и зеленые полосы и узкие золотые и белые. К нему прилагалась брошь с изображением розмарина.

Макгрегоровский плед был почти такой же, но без золотых полос. На броши была изображена сосна. Сколько же хлопот все это доставило Стивену, подумала она, удивляясь своему восторгу и сильным эмоциям, которые испытывала. Он так ненавязчиво, как бы между прочим осведомился о клане, к которому принадлежала ее мать, и запланировал этот восхитительный сюрприз для Мэри. Теперь она впервые в своей жизни могла носить шотландские пледы своих кланов, да к тому же поверх абсолютно новых платьев.

Но это было не все. В свертках оказалось также белье: льняное, из нежного шелка, кружевное; белого, кремового и серого цветов. Были также домашние платья и халаты: зеленые, бежевые, белые — с кружевами, ниспадавшими с широких рукавов. Множество чулок, дюжина пар туфель, ботфорты для верховой езды из нежной гессенской кожи, зеленый костюм для этой же цели и еще один, но уже благородно черного цвета, а также франтоватые шляпы с перьями в тон костюмам.

Бонни и миссис Рэмзи сделали большую часть работы по распаковке. Мэри все еще сидела возле пледов, любовно поглаживая их и мысленно прося у Стивена прощения за все неприятные минуты, которые она, возможно, когда-либо ему доставляла. Все это время он готовил этот подарок! Должно быть, она ему все же немного нравится, подумала она, затем вспомнила ночи, проведенные в его объятиях, и жаркая краска бросилась ей в лицо. Да, она ему нравилась. Пожалуй, даже очень, иначе он не сделал бы этого.

Днем она надела брюсовский шелковый плед и пришла в нем к чаю. Когда она сбежала вниз по лестнице, Стивен как раз вошел в комнату. Она порывисто бросилась к нему, забыв обо всем, и раскинула руки, демонстрируя себя и лучезарно улыбаясь ему.

— О Стивен, эта одежда!.. Все эти платья… мои пледы! Спасибо тебе огромное-преогромное!

Он поймал ее за руки, покачал их и улыбнулся. Он выглядел таким спокойным и беззаботным, каким она его раньше не видела. Увидев, как он улыбается и как сияют его глаза, она удивилась, как она могла считать его суровым и бездушным. Он наклонился и прикоснулся к ее губам легким поцелуем.

— Тебе невероятно идет это платье, моя Мэри, — сказал он. — Ты выглядишь цветущей, как… как шотландская роза. — Он запнулся на собственном комплименте, и легкий румянец чуть тронул его щеки. Бесконечное мгновение стояли они, не сводя друг с друга глаз. Затем вошел слуга, и так мало знакомое им ощущение счастья развеялось. Они прошли в гостиную к чаю, вышагивая степенной поступью. Но в сердце Мэри пела птица счастья. Леди Хелен обронила несколько замечаний по поводу ее платья и, похоже, начала понемногу оттаивать. Она принялась болтать о современной моде, о своем последнем визите в Лондон, и чай в тот день прошел веселее. Стивен тоже вел себя менее напряженно и говорил о том, что как-нибудь в ближайшее время обязательно возьмет Мэри с собой в Лондон.

Следующие несколько дней Мэри была очень занята. Стивен решил дать бал, чтобы представить ее местному джентри[6]. Она пошла за консультацией к Эвану Бэссету в его кабинет, находившийся возле кабинета Стивена. У него был еще один — в отдельном крыле замка, целиком занятом его апартаментами. Однако Мэри была предупреждена, что то крыло принадлежит ему (по распоряжению покойного хозяина) и никто не осмеливается входить туда без приглашения.

— Ему действительно необходимо уединение; у него такие важные проблемы. Покойный хозяин говорил, что у Эвана должно быть все, что он захочет, за его большие заслуги и ту пользу, которую он приносит поместью, — объяснила миссис Рэмзи. — Многие годы вся работа лежала на нем, пока Стивен не вернулся с войны.

Их разговор протекал спокойно и по-деловому. Эван Бэссет, видимо, знал все о деревне и окрестностях как свои пять пальцев и весьма обдуманно советовал ей, кого пригласить и какие мероприятия планировать. Было решено днем устроить чаепитие на лужайке в саду, а вечером — бал в огромном танцевальном зале и примыкающих к нему комнатах замка.

Бэссет был немного суховат, но любезен и внимателен. Мэри чувствовала, что может доверять ему.

— У меня некоторые сомнения насчет вин, мистер Бэссет, — сказала она. — Леди Хелен критикует мой вкус, и…

— Я буду рад дать вам совет в любое время, — ответил мистер Бэссет, приглаживая свои седеющие волосы. — Но мне кажется, что вам не стоит особенно беспокоиться. С позволения сказать, леди Хелен частенько ищет что-нибудь, что можно покритиковать. И насчет вин у нее традиционные представления: белое — к рыбе, красное — к мясу и так далее. Пока удовлетворен лорд Стивен, не сомневайтесь и будьте спокойны, потому что он лучше нее разбирается в винах. Ну а что касается бала… Я бы посоветовал подавать разнообразные напитки. Кое-кто из молодежи любит пунш из шампанского с фруктами. Людям постарше нравится розовое или белое шампанское или бренди. Уэнрик мог бы назначить двоих слуг, чтобы подавали только вина, а трое других заботились бы о легкой закуске.

Они обсуждали дела вполне дружелюбно, и она наконец почувствовала себя спокойно, выйдя из его кабинета. Он казался таким уверенным в том, что все пройдет хорошо.

Так все и получилось. В этот вечер на Мэри было ее новое лимонно-желтое бальное платье с роскошными юбками чуть более темного золотистого цвета и комплект украшений с топазами. Густые рыжие кудри Мэри удерживала золотая диадема, от чего волосы сияли и переливались. В ее изящных ушах поблескивали длинные серьги с топазами. На правой руке сверкало огромное кольцо с топазом, а на левой — с бриллиантом и изумрудом, подаренное мужем.

Стивен улыбнулся от удовольствия, увидев ее. Сам он облачился в малиновый костюм с золотой отделкой.

— Прекрасно выглядишь, Мэри, — сказал он. — Я буду счастлив, если ты пообещаешь танцевать сегодня только со мной!

— Ты великолепна, Мэри, ты будто расцвела с тех пор, как приехала сюда, — послышался за его спиной голос Кристофера, во все глаза смотревшего на нее. — Она украшение замка, не так ли, Стивен?

Тот резко отвернулся.

— Да, конечно, — холодно сказал он.

— Благодарю вас обоих, — произнесла Мэри, но почувствовала себя неловко под взглядом Кристофера. Он уже навеселе, подумала она, и слуги шептались, что они поссорились с женой. Он был в беспечном расположении духа.

На несколько дней приехал Лэнс Террент, виконт Гревиль. Мэри радостно поздоровалась с ним. Он был так мил, когда не чувствовал недомогания. Он сыпал комплиментами, и Мэри было очень приятно, когда он лестно отозвался о ее внешности. Она несколько раз танцевала с ним.

Первый танец был отдан Стивену. Когда он обвил рукой ее талию, у нее вдруг появилось странное ощущение — приятное возбуждение, сочетающееся с тяжестью в груди и затрудненным дыханием. Может, она устала после всех волнений? Или в зале было слишком жарко?

Он закружил ее в танце, после которого отвел передохнуть и усадил рядом с Кристофером. Тот немедленно пригласил ее на следующий танец. Стоявшая рядом с ним Георгиана, нездоровый цвет лица которой невыгодно подчеркивался голубым платьем, бросила на Мэри грустный взгляд, из-за чего та рассердилась на Кристофера.

Она обрадовалась, когда ее снова пригласил Лэнс Террент. Он начал рассказывать, как красива была Анжела на балу, который Стивен устроил, чтобы ввести ее в общество. На ней было прелестное серебряно-голубое платье, гордо сказал брат, и глаза всех присутствующих были направлены только на нее.

— Наверное, она была очень красива, — сказала Мэри, не зная, почему ей было трудно произнести эти слова.

— Она была прекраснейшей женщиной в мире. Стивен очень любил ее, — вздохнул Лэнс, помрачнев. — Вы знаете, в ту ночь, когда ее нашли мертвой, она отсутствовала несколько часов, и мы искали ее. Ее никто не видел после чая. У нас не было ни малейшего представления, куда она ушла. Но на ее туфлях был песок.

Мэри вздрогнула и посмотрела на него.

— Песок? — спросила она. В голову ей приходило лишь побережье у подножия утесов. Но Анжелу нашли на вершине, а не внизу.

Позже Лэнс опять пригласил ее. Он уже немного выпил и продолжал болтать о своей сестре. Очевидно, бал отчетливо напомнил ему об утрате. Мэри слушала, пытаясь узнать еще какие-нибудь детали, но он лишь повторял, какой красивой была Анжела, какой умной, какой милой и как ее все любили. Кроме тех, кто убил ее, подумала Мэри.

Кристофер тоже выпил, но его шаги были потверже, когда он пригласил ее. Под конец танца он заметил:

— Что-то здесь душновато. Слушай, пойдем на террасу, подышим воздухом, Мэри. Или тебе кажется, что там слишком прохладно?

— Да нет, отчего же? Майский воздух достаточно теплый, — ответила она, радуясь возможности выйти на террасу. Но она тут же поняла свою ошибку, так как в темноте Кристофер обхватил ее руками за талию.

— Мэри, ты так прекрасна, — хрипло сказал он и попытался притянуть ее к себе для поцелуя. Она оттолкнула его, прилагая все силы, но он был гораздо сильнее.

— Отпусти меня, — тихо сказала она, так как на террасе, в нескольких шагах от них, стояли гости.

— Не отвергай меня, Мэри, — прошептал он ей на ухо. — Я знаю, каково тебе со стариной Стивеном. Он ведь довольно холоден, правда? Мы можем снова стать друзьями. Как в старые добрые времена. Мы могли бы встретиться в одной из комнат наверху — никто не узнает…

Она ни секунды не раздумывала. Взыграл ее шотландский нрав: она подняла руку и влепила Кристоферу пощечину.

Он сразу же отпустил ее, но, убегая от него в танцевальный зал, она услышала, что он смеется. Он последовал за ней, прижав руку к щеке. Повернувшись и гневно взглянув на него, она увидела на его щеке ярко-красный отпечаток своей ладони. Оглядевшись, она заметила, что Стивен пристально смотрит на них из другого конца зала. Он стоял там с женой сквайра.

Мэри была в ярости. Кристофер оскорбил ее и относился к этому как к чему-то само собой разумеющемуся! Что с ним случилось? Может, он хотел заставить Георгиану ревновать? Или пытался разозлить Стивена? Или он сделал это лишь для того, чтобы позабавиться? Завести с ней интрижку! Это ужасно!

Оскорбление — вот как это следует называть, думала она, танцуя с кем-то. У него было намерение оскорбить ее. Он с таким пренебрежением относился к ней — «маленькой гувернантке», которой он притворно объяснился в любви, которую пригласил к себе, а потом бросил, — что от него вполне можно ожидать такого поведения. Она осмелилась показать его двуличность всем: жене, матери и брату. И, оскорбляя ее, он мстил ей, хотел показать всем, что она легкодоступная.

Как он посмел!

И на следующий день она все еще была в ярости. Она встала рано, чтобы не встречаться с гостями, позавтракала в одиночестве в своей комнате, а затем выехала на прогулку на своей любимой кобыле Бэтси, горячий нрав которой то и дело заставлял ее пускаться в галоп.

Как только Мэри выехала на вересковую пустошь, она перестала понукать лошадь, предоставив ей самой выбирать путь. Наконец она немного развеялась и почувствовала себя спокойнее. Кристофер хотел причинить ей вред, подумала она. Он готов разрушить их брак, если бы мог. Из одной лишь злости.

А она? Что она теперь чувствовала по отношению к Стивену? Она подумала о том, как груб и холоден он был сначала, а также о нежности, появившейся между ними. Она подумала о том, как он целовал ее в постели по ночам, как держал в руках, как нежно обладал ею до тех пор, пока страсть не охватывала его. Тогда он становился резким и порывистым, но все равно оставался ласковым.

Жаркая волна нахлынула на нее при мысли о Стивене в постели с ней. Он заставлял ее испытывать такие ощущения, о которых она и не мечтала. И на балу, когда он обвил рукой ее стан и притянул к себе, она оказалась чуть ли не в полуобмороке от необычного чувства, охватывающего ее. Что это было? Она никогда прежде ничего подобного не испытывала.

Она придержала лошадь, и та пошла шагом по вересковой пустоши по направлению к опушке леса возле фермы.

Глаза Мэри мечтательно прикрылись, губы подрагивали в улыбке. Стивен, думала она, Стивен… Стивен. Такой сильный, такой своенравный, такой суровый и в то же время чуткий и отзывчивый. Он так привык командовать, что продолжает делать это даже в постели!

Она нетерпеливо подняла голову. О, она с ума сошла! Она же ненавидит и презирает Стивена. Он разыгрывал из себя блестящего офицера флота его величества, сражавшегося против Наполеона. А сам все это время занимался контрабандой или по крайней мере извлекал из нее выгоду. И он мог так лгать и притворяться, кипя благородным негодованием…

Она подняла поводья и перевела Бэтси на рысь. Впоследствии она так и не могла до конца понять, что же произошло. Она въехала в лес, и сияние солнца на открытом пространстве резко сменилось сумерками. Бэтси вдруг споткнулась обо что-то, и Мэри, не успев пробудиться от грез, вылетела из седла и едва не приземлилась прямо на голову, чуть не сломав себе шею.

Она лежала, ошеломленная и оглушенная, уткнувшись лицом в толстый слой сосновых иголок. Наконец она понемногу начала приходить в себя и повернула лицо в сторону, чтобы легче дышать. Но после такого падения это было нелегко. У нее сильно болели бок и плечо. Ей не хотелось двигаться.

— Эй, вы, там! Эй! — раздался грубый низкий голос. Над ней кто-то склонился, видна была тень. Мэри не двигалась и, увидев перед своими глазами чьи-то грязные ботинки, зажмурилась.

— Эй… вы ушиблись?

— Да, — с трудом выдавила она.

Человек присел на корточки рядом с ней и осторожно разогнул ее руки и ноги. Но она едва сдерживала крик боли, пока он не прекратил.

— Только ушибы, — пробормотал он.

Мэри пристально посмотрела на его угрюмое лицо. Один из местных фермеров, подумала она.

— Ну, леди Мэри, ничего не поделаешь. Я, пожалуй, отнесу вас к себе домой, — просто сказал он, — Моя жена знает, что надо делать.

Она слабо кивнула.

— А моя… лошадь?

— Поблизости нет никакой лошади. Наверное, она ускакала домой.

Он осторожно взял ее на руки и понес. Она была в полубессознательном состоянии от боли и шока и закрыла глаза. Ей показалось, что нес он ее долго. Затем послышались голоса: детский, потом женский голос. Мужчина внес ее в дом, где царил полумрак, и положил на жесткую тахту.

Над ней склонилась маленькая женщина с добрым лицом. Было заметно, что у нее скоро будет ребенок. Мальчик лет десяти и еще один, чуть младше, дергали ее за юбку. Из-за ее спины девочка лет трех с серьезным лицом смотрела на Мэри.

Женщина робко расстегнула ей платье и ощупала ее руку и плечо.

— Похоже на растяжение — вон как распухло. Джереми, — сказала она мужу мелодичным голосом, — тебе бы надо сообщить в замок, чтобы прислали карету. Просто так ее нести нельзя, слишком больно.

Джереми кивнул и вышел, громко топая. Женщина устроила Мэри поудобнее, натерла мазью ее плечо, руку, бок и бедро, затем принесла чаю.

Джереми вернулся довольно быстро. Женщина (ее звали Анна) отрывисто спросила, как обстоят дела, Мэри слышала их шепот:

— Мистер Джейсон… он поедет в ту сторону и даст им знать, — сказал фермер. — Черт бы их побрал, опять они оставили записку возле конюшен. Хотят, чтобы я не запирал их сегодня ночью.

— О… нет, Джереми! О нет, нет… — И Анна начала тихо всхлипывать.

— Будь они прокляты! Я не сделаю того, что они мне говорят, пошли они все!..

— Но если ты этого не сделаешь, они тебя тоже убьют!

Эти слова, сказанные мелодичным голосом, но с горестными интонациями, наполнили Мэри ужасом. Она лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей, пока они шептались. Джереми в конце концов уступил мольбам жены и сказал, что оставит конюшни открытыми.

Мэри была очень озадачена и встревожена, но не осмелилась показывать этого. Они ведь не хотели, чтобы она их слышала. Маленькая девочка подошла, села рядом с ней и с важным видом потрогала ее лоб. Мэри открыла глаза и с улыбкой посмотрела на ребенка. Та улыбнулась в ответ.

Вошла Анна Шоу, вытирая глаза.

— Люсиль, не беспокой леди, — довольно строго сказала она.

Девочка тоненьким голоском произнесла:

— Я ей нравлюсь, мама.

— Да, — прошептала Мэри, — ты мне… нравишься… Люсиль.

Девочка успокаивающе погладила Мэри по голове.

Вскоре подъехал экипаж. Мэри думала, что из замка за ней пришлют конюха или Уэнрика. Но в комнату широкими шагами вошел Стивен, пригнув голову под низкой притолокой. Он сразу же увидел жену и быстро подошел к ней с озабоченным лицом.

— Мэри, что, черт побери, с тобой случилось? Ты… ты сильно ушиблась? — И он, склонившись над ней, откинул со лба ее рыжие волосы.

— Кобыла… Бэтси… упала…

— Она зацепилась за проволоку, натянутую на тропинке, — неожиданно пробурчал Джереми Шоу. Он и Стивен в недоумении уставились друг на друга.

— Проволока… на тропинке… — медленно повторил Стивен и нахмурился.

— Наверное, предназначалась для кого-то другого, — предположил фермер и сцепил руки за спиной. В комнате ненадолго воцарилось молчание.

— Попозже я вернусь. Вы покажете мне это место, — решительно сказал Стивен и кивнул хозяевам. — Спасибо, что позаботились о моей жене. Я благодарен вам.

Он взял Мэри на руки и вышел на улицу, к экипажу. Он усадил ее и бережно закутал в плащ. Она заметила, что Анна Шоу отшатнулась от него и почти все время молчала. Мальчики, подражая отцу, заложили руки за спину и с важным видом наблюдали, как Стивен и Мэри уезжали.

Только маленькая Люсиль, когда Мэри помахала на прощание, улыбнулась и помахала в ответ. Мэри заметила выражение их лиц. С ней они были любезны, почти дружелюбны. Но Стивен… Его они боялись. Это было видно по их лицам, вызывающему поведению, по взглядам искоса.

— Ну а теперь расскажи мне, что произошло, — сказал Стивен.

Она откинула голову и закрыла глаза.

— Я ехала… по вересковой пустоши… — устало начала она. Она мало что могла рассказать о случившемся, но по ее ссадинам и так все было ясно.

Стивен принес Мэри в ее комнату и послал за миссис Рэмзи и Бонни. Они вымыли ее в горячей воде, чтобы выявить повреждения, и уложили в постель, то и дело сокрушенно восклицая при виде ее ссадин и синяков. Мэри была рада лечь, выпить чаю с успокоительной микстурой и уснуть после пережитого потрясения.

У нее мелькнула мысль, что позже она поразмыслит над всем услышанным. Конюшня, которую надо было оставить незапертой; проволока, натянутая на тропинке, предназначенная для кого-то другого. Могло быть совершено еще одно убийство — почему, почему, с какой целью? Она должна это выяснить.