Озорники

Ежовые рукавицы

Валерка захлопнул дверь квартиры и стремглав сбежал по лестнице. Выскочив из подъезда, он остановился, сунул руки в карманы и пошел медленным шагом, заставляя себя смотреть только вперед.

На углу он все-таки не выдержал и оглянулся: а вдруг Тамара бежит за ним? Но сзади никого не было. Валерка вздохнул с облегчением, перешел дорогу и шлепнулся на скамейку в скверике.

Вот ведь как бывает: хочешь помочь человеку, а вместо этого — неприятность. Откуда он мог знать, что утюг такой горячий?.. Тамара как раскричалась: «Кто тебя просил?» А сама каждый день твердит, что он ей совсем не помогает. И вот только собрался помочь, она сразу драться. Еле ноги унес! Как будто он нарочно ей блузку прожег. Да и дырка-то совсем небольшая, вполне можно заплату пришить.

Нет, Тамара просто придирается к нему. И вообще, с тех пор, как она поступила в свой медицинский институт, дома стало невозможно жить. Ребят к себе не води — они, видите ли, мешают ей заниматься! Не кричи, не свисти, не стучи… Да кто он, в конце концов, — мальчик или девчонка какая-нибудь!

И главное, злопамятная! Теперь весь день дома не появляйся — обязательно отлупит… Ой, скорей хоть бы мама с папой с курорта возвращались. Он тогда им все расскажет: и как Тамара маминой губной помадой красилась, и как косы остричь хотела.

Но когда они еще вернутся! Ведь только неделя прошла, как уехали…

— Ты что здесь делаешь?

Валерка машинально шарахнулся в сторону. Но тут же сообразил: голос-то ведь Адъютанта.

Точно, он! Стоит Сережка Королев в своих коротеньких штанишках, маленький, круглый, руки по швам протянул — ребята его за эту привычку и еще за то, что он вечно за Валеркой тянется, куда бы тот ни шел, Адъютантом прозвали.

— Ничего не делаю. Так сижу, отдыхаю.

— А ты почему из подъезда так быстро выбежал? Я из окна видел. Опять Тамара, да? — сочувственно спросил Адъютант.

Таиться от него не было смысла.

— Опять, — горестно кивнул головой Валерка. — Дерется… Только ты никому не говори, слышишь! — спохватился он. Еще сболтнет Адъютант одному, другому — и пойдет по двору слух, что его побила сестра. — Воображает: студентка! А сама даже не знает, что такое кон… кон… конденсация. Профессор спросил, так она как в рот воды набрала. Если бы в школе — сразу кол… Тоже трудное слово нашла: кон… конденсация.

— А ты знаешь? — с почтением в голосе спросил Адъютант.

Он учился еще только в первом, и третьеклассник Валерка был для него образцом учености.

Валерка чуть смутился.

— А мне для чего? Его, может, еще только в пятом проходят… А вот Тамарка должна все-все слова знать.

И тут он заметил, что Адъютант что-то держит в кулаке.

— Что там у тебя?

— Деньга. Я ее вчера в Дарьиной роще нашел.

— Покажи!

Адъютант положил на ладонь Валерки истертую медную монету с двуглавым орлом и витиеватой надписью: «Одна копейка». Валерка осмотрел ее с видом знатока и сделал большие глаза:

— Золотая!

— Правда? — обрадовался Адъютант. И сразу великодушно предложил: — Хочешь, возьми себе.

— Давай, что ли, — снисходительно согласился Валерка. — Послушай, — оживился он. — А может там целый клад… Пошли, а?..

Ребята зашагали к Дарьиной роще. Собственно, никакой рощи там не было. Просто несколько сосен, чудом уцелевших на песчаном бугорке вблизи центральной магистрали города.

— Вот здесь я ее нашел. — Адъютант показал на небольшую ямку возле одного из деревьев. — Прямо на земле лежала.

Они поползали немного на коленях по сырому после недавнего дождя песку.

— Нет, так ничего не найдешь, — вздохнул Валерка. — Лопату надо.

Он встал, отряхнулся и с ужасом увидел, что на брюках остались большие грязные пятна. Опять влетит от Тамарки! Она эти брюки только вчера выстирала.

— Запачкался, да, Валера?

Адъютант осмотрелся: нет ли поблизости какой-нибудь бумажки? Вот там, в кустах, кажется, тряпка лежит… Он нагнулся, протянул руку и вдруг испуганно попятился:

— Ой, Валера, Валера!

Тряпка подскочила и угрожающе зафыркала.

— Не бойся, это еж, — сказал Валерка.

Он поднял с земли сухую хворостинку и тронул ею ежа. Тот моментально свернулся в клубок, выставив во все стороны колючие иглы.

— Хорошо бы его выдрессировать, — мечтательно произнес Валерка. — Научить ходить на задних лапках, а потом цирк во дворе устроить.

— А разве ежи на задних лапках ходят? — усомнился Адъютант.

— Еще как ходят!

Ежу надоело лежать в клубке. Он осторожно вытянул длинную черную мордочку. Маленькие, как бусинки, глазки уставились на ребят.

— Смотрит… Я его Гришкой назову. Гришка, Гришенька, — ласково позвал Адъютант.

Еж фыркнул.

— Отзывается! — обрадовался Адъютант и нагнулся к ежу. Тот снова свернулся и зашипел, словно проколотая велосипедная камера.

— Ладно, хватит, надо его забирать… Только где я его держать буду? — озабоченно произнес Валерка.

Адъютант поднял на него большие синие глаза.

— Ты? — удивился он. — Почему ты? Ведь это мой еж.

— Твой? Ха-ха-ха! Еще что придумаешь.

— Как? Я же его первым увидел.

— А я первый подошел!

— Нет, я!

— Я!..

Валерка сорвал с головы кепку, накрыл ею ежа и, подсунув под него хворостину, быстро приподнял. Еж оказался в кепке. Держа ее в вытянутой руке, Валерка быстро зашагал к дому. Адъютант бежал за ним и прерывающимся от обиды голосом твердил:

— Отдай ежа! Отдай!

Лишь возле скверика Адъютант отстал и с плачем побежал домой — он жил в одном доме с Валеркой, только в другом подъезде.

Валерка с облегчением вздохнул. Неприятно все-таки, когда бегут с тобой рядом и кричат, что ты вор… Но тут ему пришло в голову, что он, пожалуй, напрасно взял ежа. Мама, конечно, ничего не сказала бы. Но Тамара… Еще неизвестно, как она отнесется к этому. Тут надо все хорошенько продумать: и как ей про ежа сказать и что делать, если она заупрямится…

Чем ближе к дому, тем медленнее и нерешительнее становились Валеркины шаги. Вот если бы мама была дома… И зачем только выдумали этих старших сестер!

Кто-то хлопнул его по плечу так, что он чуть не выронил кепку с ежом. Валерка обернулся, преисполненный решимости с боем отстоять свой трофей.

Но это был только Рудольф — знакомый Тамары, тоже студент-медик, старше ее на два курса. На нем был широченный пиджак серовато-оранжевого цвета, исчерченный черными клетками, до того пестрый, что рябило в глазах. Над оттопыренной верхней губой тоненькой ниточкой пробегали еле заметные рыжеватые усики.

— Салют потомку!.. Тамара дома?

— Дома, — буркнул Валерка. Он не любил Рудольфа, хоть тот и подарил ему однажды два стеклянных шарика. Говорит всегда непонятно. Издевается, наверно.

— Что это у тебя в верхних конечностях?

— В верхних чего?

— Чего, чего — культура у тебя ниже уровня моря… В руках что, спрашиваю.

— Ничего, кепка.

— Это я уже успел заметить, что кепка, о, мудрейший из вундеркиндов. А в ней что?

Рудольф дотронулся до кепки, но тут же раздалось громкое шипение. Он быстро отдернул руку.

— Змея?!

— Ничего не змея, — засмеялся Валерка. — Это еж. Вот, смотрите. — Он приоткрыл край кепки. — Только вы Тамаре ничего не говорите, ладно?

— Что ты, что ты! Гроб-могила!.. Ну, поиграйся еще. Ежам очень полезен свежий воздух. Аэротерапия, так сказать…

Рудольф вошел в подъезд, а Валерка остался на улице. Как же поступить? Сказать Тамаре про ежа сейчас или лучше вечером? Нет, надо сейчас, пока Рудольф там. Тамара не станет при нем особенно ругаться.

Он поднялся на второй этаж и позвонил. Дверь открыл Рудольф. При виде Валерки он состроил кислое лицо.

— Уже наигрался?

— Ага…

Валерка быстро прошел на кухню и осмотрелся. Куда бы спрятать ежа на время переговоров?

А что, если в ящик кухонного стола? В нем ведь, кажется, кроме вилок, ножей и ложек, ничего нет… Он открыл ящик, и, вытряхнув из кепки ежа, снова закрыл, оставив маленькую щелку, чтобы еж не задохнулся. Потом пошел в столовую.

Там стояла напряженная тишина. Рудольф почему-то смотрел в окно и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Тамара сидела за столом, обложенная учебниками, и писала в тетради, словно никого в комнате и не было. На Валерку никто не обратил внимания. Он потоптался немного у двери и решил, что пора начинать:

— Тамара!

— Что тебе, Валерий?

— Помнишь, ты один раз сказала, что любишь животных?

Тамара никогда ничего подобного ему не говорила — она вообще с ним разговаривала очень мало. Но у Валерки был свой тонкий расчет. Разве она скажет при Рудольфе, что до визга боится мышей, терпеть не может кошек, за версту обходит собак…

— Ну, предположим, помню. А почему ты вдруг об этом заговорил?

— Я… Я хочу ежа домой принести, — выпалил он.

— Ежа? Ты что… — Тамара, видно, хотела прикрикнуть на него, но вспомнила о Рудольфе. — Зачем он тебе понадобился? Подумай сам, Валерий, зачем тебе еж?

— Я его дрессировать буду. И еще… — Тут Валерка пустил в ход свой главный аргумент: — И еще он гадюк ловит. Вот!

Тамара рассмеялась.

— Откуда же здесь гадюки? В городе, на третьем этаже… Сколько в тебе еще детства, Валерий.

Валерка рассердился. Ах так! Сейчас он ей покажет — детство.

— Ну, не змей, так мышей ловить будет. А то ты как увидишь мышку, на весь дом крик подымаешь (Тамара переменилась в лице). Еще еж насекомых ест. А у нас тараканов полно (Тамара судорожно схватилась рукой за стол)… И клопы в твоей кровати…

Тамара вскочила из-за стола. Но Валерка был начеку. Он тотчас же юркнул за дверь и выбежал на лестницу.

— Вон отсюда, противный мальчишка! — неслось из столовой. — И если ты только посмеешь принести сюда своего мерзкого ежа, я его… я его…

— Он уже принес его, Томочка, — смеялся Рудольф. — Постфактум! Я сам видел, как он тащил его наверх… Хотите, Томочка, я вам дам хороший совет? Надо вашего уважаемого братца взять в ежовые рукавицы. В ежовые рукавицы!..

Голоса стали глуше. Видно, Тамара прикрыла дверь столовой.

Валерка весь трясся от негодования. Ах, предатель! Ведь он обещал ничего не говорить. «Гроб-могила!». И еще советует Тамаре взять его в ежовые рукавицы.

Что это за рукавицы такие? С иглами, наверное. Для чего же они нужны, эти рукавицы? Неужели, чтобы драться?.. А что! Рассказывал ведь Рудольф, что у одного его знакомого есть кастет. Его надевают на руку и дерутся. И перчатки ежовые, наверное, тоже для драки…

Внизу хлопнула дверь, и тотчас же на лестнице раздались легкие быстрые шаги. Валерка сразу узнал их. Это был дядя Витя — преподаватель физкультуры, известный футболист, вратарь местной команды «Динамо». Он жил этажом выше и до недавнего времени часто заходил к ним в гости. Дядя Витя был весельчак и затейник. Он показывал разные фокусы, затевал игры, в которых участвовали и Тамара, и Валерка, и мама. Даже папа и тот снимал пенсне, откладывал в сторону свою вечную газету и, снисходительно улыбаясь, включался в «отгадайку»…

А потом дядя Витя вдруг перестал бывать у них. Вероятно, в этом была виновата Тамара. Валерка случайно слышал, как перед самым отъездом мама говорила ей: «Думаешь, я не вижу, как ты переживаешь? И все из-за своего глупого самолюбия. А я бы подошла к нему и извинилась. Раз виновата — что делать?..»

Но теперь дядя Витя, видно, снова направлялся к ним, так как не поднялся выше, на свой этаж, а остановился на площадке.

— Здрассте, дядя Витя… Вы к нам? — обрадованно спросил Валерка, выскакивая из своего излюбленного угла возле лестницы. Он видел оттуда всех, а его самого нелегко было заметить — темно.

— Я?.. — Дядя Витя выглядел растерянным, словно его застали за чем-то нехорошим. — Собственно говоря, да… А Тамара дома? — спросил он.

— Тамара? — удивился Валерка. Зачем ему Тамара, ведь он с ней в ссоре? И вдруг вспомнил: сегодня днем они разговаривали во дворе — он сам видел. Помирились, значит.

— Дома, дома Тамара… Вы заходите, дядя Витя. Сыграем в отгадайку, а? Вы, я, Тамара, ну, и Рудольф…

— Рудольф? — Дядя Витя снял руку с дверной скобки. — Он что, у вас?.. Ладно, я в другой раз зайду.

Он повернулся к лестнице.

— Дядя Витя, — схватил его за руку Валерка. — Скажите, какие бывают ежовые перчатки?

— Ежовые перчатки? Рукавицы, может быть?

— Ну, рукавицы.

— Это… это не буквально надо понимать. В переносном смысле. Понял?

— Ага, понял… А их не из ежей делают, а? — пришла в голову Валерке ужасная мысль.

Дядя Витя улыбнулся:

— Эх ты, герой… Понятное дело, из ежей, из чего же еще? Видал, какие они колючие…

Дядя Витя ушел к себе наверх, а Валерка стоял на лестничной площадке и злился. Вот, оказывается, что этот Рудольф Тамаре посоветовал: сделать перчатки из его ежика, а потом этими перчатками драться!

А Тамарка вполне это может сделать! Туфли из змеиной кожи у нее есть? Есть! Сумку из крокодиловой кожи у папы выклянчивала. «Ах, папочка, это ведь так модно!» А вдруг ежовые перчатки тоже модно?.. Надо сейчас же вытащить ежа из ящика. А то ей понадобится вилка или ложка, она откроет ящик, увидит ежа и тогда…

Но не успел Валерка взяться за ручку, как дверь отворилась и вышел Рудольф. Вид у него был такой, словно его самого отделали ежовыми рукавицами. Ни слова не говоря, он локтем отодвинул с дороги Валерку и пошел вниз по лестнице, глухо стуча здоровенными башмаками на гусеничном ходу.

Тамара стояла на кухне возле самого столика. У Валерки екнуло сердце: «Нашла ежа!» Но она смотрела не на ящик, а на улицу. Валерка тоже выглянул в окно. Он увидел Рудольфа. Приподняв брюки, чтобы не забрызгаться, тот обходил большую лужу. Издали это выглядело так, словно Рудольф собирается пуститься в пляс.

Тамара рассмеялась и отошла от окна. Что-то напевая себе под нос, она пошла в спальню. «Вертеться перед зеркалом будет», — определил Валерка и осторожно вытащил ящик стола.

Еж спал, удобно устроившись между двумя ложками.

— Посмотри, который час! — раздалось из спальни.

Валерка кинул взгляд на кухонные ходики.

— Восемь часов и еще пятнадцать минут, — крикнул он, осторожно завертывая ежа в посудное полотенце.

Куда бы его упрятать?

— Посмотри, там кто-то стучится, — снова донеслось из спальни.

Держа ежа в руке, Валерка побежал к двери.

— Никого нет!

— Неужели никого?

В столовой раздались Тамарины шаги. Опасность! Валерка быстро глянул в большую кастрюлю, стоявшую на холодной плите. Пустая! Он сунул туда ежа, укутанного в полотенце, и закрыл крышку.

На пороге кухни появилась Тамара. Она была в новом синем платье. На грудь она приколола большой сиреневый цветок. «С маминой шляпы, — тотчас же узнал его Валерка. — Ох, и влетит же Тамарке».

— В самом деле, девятый час… Странно… Скажи, Валера, ты не видел дядю Витю? Он не спрашивал меня, когда здесь был этот… Рудольф?

Ах, вот кого она ждет — дядю Витю!

— Нет, не заходил, — соврал Валерка, сам не зная для чего.

— Не понимаю… — Тамара на минуту задумалась. — Я выйду ненадолго. Смотри, не натвори здесь чего-нибудь…

Теперь Валерка мог беспрепятственно заняться ежом. Он вытащил его из кастрюли, опустил на пол. Нашел в шкафу котлету и стал совать ежу прямо в рыльце. Тот сначала фыркал и сворачивался в клубок, а потом схватил котлету своими острыми зубками и давай ее поедать, быстро-быстро шевеля челюстями и настороженно глядя по сторонам черными глазками. При этом он не забывал угрожающе фыркать и мгновенно выставлять вперед колючие иглы, как только Валерка делал попытку дотронуться до него.

Скоро от котлеты осталось лишь несколько крошек. Еж деловито обнюхал их и тоже съел.

— Ой, какой ты обжора, Гришка!

Валерка положил на пол еще одну котлету. Но еж не стал ее есть. Выдвинув вперед острую мордочку, он быстро побежал по кухне, смешно перебирая короткими черными лапками.

У Валерки созрел план. Он спрячет ежа в своем портфеле. Гришка в нем прекрасно переночует.

Портфель лежал в столовой. Там было темно. Валерка влез на стул и повернул выключатель. Вспыхнул свет, и он вздрогнул от неожиданности. Тамара, оказывается, никуда не уходила. Она лежала на диване в своем попом платье и как будто… Да, да, веки у нее были красные и припухшие.

— Заснула немного… — Она зябко передернула плечами, потянулась и зевнула, хотя вовсе не выглядела сонной. — Сейчас я тебе принесу поужинать — и спать. Котлеты есть будешь?

Если она сейчас пойдет на кухню, то все пропало! Там бегает еж.

— Не хочу! — Валерка схватил портфель и, как метеор, помчался на кухню.

— Куда ты с портфелем?

К счастью, еж куда-то спрятался, наверное, под стол. Но он мог появиться в любой момент.

— Не хочу есть! Не хочу! — закричал Валерка, размахивая руками.

Он был готов сделать все, что угодно, лишь бы спасти своего Гришку.

— Перестань орать! Не хочешь есть — не надо. Сейчас же мыться — и марш в постель!

Оставаться дальше на кухне было опасно. Валерка сполоснул у рукомойника лицо и пошел в спальню, ломая голову над тем, как перетащить к себе Гришку.

Тамара легла на диване в столовой. Вдруг на кухне раздалось громкое звяканье кастрюли.

— Кто там? — У Тамары срывался голос.

— Наверное, крысы, — успокоил ее Валерка.

— Какой ужас!

Звяканье возобновилось снова. Вдобавок послышалось царапанье.

— Пойду разгоню их, — храбро заявил Валерка и босиком побежал на кухню.

Конечно, это был еж. Он опрокинул кастрюлю, пустую бутылку и возился у дверцы столика. Валерка схватил его, окрутил полотенцем и сунул в портфель. Затем он закричал: «Кыш, кыш, проклятые!» и поднял такой шум, что не только крысы — львы разбежались бы в ужасе.

— Ох, сколько их там было! — сказал он, проходя с портфелем через столовую с видом победителя.

— А ты не выдумываешь? — Тамара подозрительно посмотрела на него. — Зачем портфель потащил в спальню?

— Портфель? Надо утром стихотворение повторить. Знаешь, трудное какое:

Он вошел в спальню, поставил портфель у стены и шмыгнул под одеяло.

Гришка оказался очень беспокойным ежом. Вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть в портфеле, он начал ворочаться, фыркать, шипеть. Видно, ему там что-то не понравилось. Валерка стал сморкаться и кашлять — надо же было как-то отвлечь внимание Тамары.

Но еж не унимался. «Наверное, ему скучно», — подумал Валерка и решился на подвиг: он возьмет Гришку к себе в кровать. Укутает его в простыню, чтобы не кололся, и положит в ногах.

Он соскочил на пол и привел свой замысел в исполнение. Еж как будто действительно успокоился — наверное, осваивался с новой обстановкой. Потом он снова зашевелился и…

— Ай, — крикнул Валерка.

Еж больно укусил его за ногу.

В дверях спальни показалась встревоженная Тамара.

— Что с тобой? Что ты кричишь?

Валерка притворился спящим. Только бы Гришка не подвел! Но еж, словно почувствовав опасность, лежал не шевелясь. Лишь когда Тамара снова улеглась, решив, вероятно, что Валерка крикнул со сна, он опять заворочался. Валерка почувствовал укол, быстро поджал ноги к подбородку и откинул край одеяла. Так и есть! Гришка уже вылез из простыни.

Как же быть дальше? Спать с таким колючим и кусачим существом, разумеется, невозможно. Положить его снова в портфель? Он поднимет возню, и Тамара услышит.

Надо его спрятать. Но куда? Вот если бы на улице можно было…

А если в портфель и…

Это дело! Надо взять чемоданный ремень — он здесь, в шкафу, — привязать к нему портфель и опустить за окно. Пусть Гришка возится себе там, сколько хочет — его никто не услышит.

Валерка прислушался. Из соседней комнаты доносилось ровное дыхание. Тамара спит.

Он осторожно, на цыпочках подошел к шкафу, открыл дверцу — хорошо еще, что она не заскрипела! Вытащил ремень, продел его через ручку портфеля, из которого предварительно вытащил все книги.

Снова пошла в ход простыня, и еж оказался в портфеле. Теперь опустить за окно… Так!

Валерка закрепил свободный конец ремня за шпингалет и юркнул под одеяло.

Вот и все! Еж в безопасности. Завтра Валерка проснется пораньше и вытащит портфель. Ежа придется взять с собой в школу… Потому что Тамара может… Тамара может… Тамара…

Валерку разбудило дребезжание звонка в передней. Он открыл глаза. Было уже совсем светло. Валерка соскочил с постели и бросился к окну. Пора вытаскивать портфель.

Но портфеля за окном не было. Упал? Валерка высунулся до пояса и посмотрел вниз. Нет, внизу его нет. И ремня нигде не видно.

Где же он?

— Валера! Иди сюда! — позвала Тамара из столовой. — Иди же скорей! Твой портфель на улице нашли.

Валерка бросился в столовую. Там стоял улыбающийся дядя Витя с портфелем и чемоданным ремнем в руке.

— Ты что, герой, портфелями швыряешься? Иду я, понимаешь, на работу… На, возьми.

Валерка схватил портфель и сунул в него руку. Пусто! И на дне лужица…

— А Гришка где?

— Какой Гришка?

— Мой Гришка… Еж, еж, еж! — закричал он со слезами в голосе.

Дядя Витя развел руками:

— Не знаю… Никакого ежа в портфеле не было.

Валерка кинулся в спальню.

— Не понимаю, что с ним такое делается, — сказала Тамара. — Вчера весь вечер ежом бредил, даже кричал во сне. Сегодня опять… Слушай, Виктор, почему ты вчера не пришел? — вдруг спросила она.

— У тебя ведь был этот… как его?.. с усиками. Зачем я буду мешать?

— Почему ты так говоришь, Виктор? — Тамара посмотрела на Виктора с укором. — Ну что я могу сделать, если он опять зашел. Я уж и так с ним совсем не разговариваю… Постой, постой, а откуда ты знаешь, что он был у меня?

— Мне Валера сказал.

— Валерка? Значит, он все-таки тебя вчера видел?

— Еще бы не видел! Про ежовые рукавицы все расспрашивал… Из чего, говорит, они делаются, — усмехнулся Виктор.

— Ах, вот как! Значит, он мне соврал, этот противный мальчишка… Валера! Валерка! Где ты? Валерка!

Но Валерка ничего не слышал. Он лежал ничком на кровати и горькими слезами оплакивал невозвратимую утрату.

…Когда он, наконец, собрался в школу, времени до начала уроков оставалось в обрез. Но у подъезда, как всегда, его ждал верный Адъютант, веселый, улыбающийся. Он, видно, совсем уж забыл про вчерашнюю ссору.

— Ну, как Гришка поживает? — был первый его вопрос. — Тамара не выбросила?

Что ему сказать? Что сказать?

— Вот еще! — не очень уверенно начал Валерка. — Дам я ей выбросить, как же!.. Я… Я… — Тут он, наконец, придумал и заговорил веселее. — Я сам отнес его обратно в Дарьину рощу. Еще вчера вечером. Для чего мучить ежа, спрашивается? Я же пионер, — вспомнил он весьма кстати. — У него, может, там детки есть. Пусть себе живет на свободе.

— Эх ты! — Впервые за все время их знакомства Адъютант говорил с Валеркой в таком тоне. — Зачем отпустил? Отдал бы мне — было бы у меня теперь целых два ежа. Вот бы я их выдрессировал!

Валерка насторожился.

— Как два? А у тебя откуда еж?

Адъютант оживился:

— Мама принесла. Идет она сегодня утром с базара и у крыльца вдруг видит — еж! Откуда только он у нас во дворе взялся? Почти совсем такой же, как твой Гришка. Может, брат, а? Я его знаешь как назвал — Тишка. Буду разным штукам обучать: танцевать под губную гармошку, прыгать через палочки. Я ему домик из картона сделал, я…

Адъютант трещал и трещал без умолку, а Валерка шел рядом и молча страдал.