Падишахи Галактики

Даги планеты Тет

Особняк дага возвышался на углу одной из наиболее широких улиц Внутреннего Города и небольшого переулка, словно скала. Снаружи он был оформлен довольно оригинально. Этакое архитектурное недоразумение. Цоколь представлял собой подобие скального монолита, выше которого шёл ряд широких арочных окон, окантованных нарочито неровно, будто застеклённые входы в естественные пещеры. На втором этаже окна имели более привычную стрельчатую форму и размеры, а в простенках между ними располагались ниши. Роль статуй здесь играли разномастные реактивные двигатели, поставленные вертикально и предусмотрительно прикрытые сверху полукруглыми козырьками. Я успел заметить, что агрегаты располагаются в строгом порядке, начиная от угла, где располагалось крыльцо: первый с улицы идентичен первому с переулка, и так далее. Выше, над третьим этажом и стеклянной шатровой крышей, была надстроена башенка. Не замкового или ратушного стиля со шпилем, нет. Она, скорее, напоминала командно-диспетчерский пункт земного аэродрома, прямоугольная, одноэтажная, щедро застеклённая с трёх сторон.

Звонок парадной двери прозвучал сдвоенным ударом гонга. И тут же перед гостями возникла голограмма высокого тучного дворецкого. Он принадлежал к расе салластан. Поглядев на Осоку и Бока непроницаемо-чёрными глазами без зрачков, он осведомился, что им нужно от хозяина дома. Услышав слово «пресса», он попросил подождать буквально одну минуту и отключился. Не прошло и тридцати секунд, как двустворчатые двери медленно и величественно раскрылись.

— Хозяин ждёт, прошу следовать за мной, — салластанин сделал приглашающий жест и двинулся вглубь дома. Во плоти он выглядел совсем не так внушительно, поскольку истинный рост его составлял чуть больше метра. Зато в натуральную величину он вовсе не казался толстым, так, в меру упитанный.

Внутри особняк дага выглядел гораздо более роскошно. Если барон Афа предпочитал лепнину и росписи, владец этого имения больше любил витражи и отделку металлом. Люстры, карнизы, пороги и плинтусы, скрепы колонн – всё это отливало очень знакомым жёлтым блеском. Во дворце барона рамы окон и дверей были сделаны из бериллиевой бронзы, а здесь… Неужели золото? Последнюю фразу я, кажется, произнёс вслух.

— Сейчас узнаем, — Иан повернулся к пульту, дотронулся до нескольких сенсоров, скомандовал в микрофон: — Кьюти, дистанционный анализ металлических деталей, пожалуйста. Ну, вот. Декор и ручки – обработанная латунь. А светильники, действительно, золотые.

— Может себе позволить, — сказала Падме. Сейчас, в отсутствие Бока, прятаться нужды не было, и она сидела на диване между мной и Пятернёй, наблюдая за трансляцией. — Он взял такое количество призов. К тому же, по слухам, делал ставки на тотализаторе.

— На самого себя? — спросил я.

— Ну, что ты. На себя много не выиграл бы, кто же будет ставить против такой знаменитости? На второе и третье место.

— И на то, кто вообще дойдёт до финиша, — подхватил Базили. — Уж это он всегда хорошо знал!

Механики засмеялись. А дворецкий-салластанин, наконец, привёл Осоку, Бока и Кьюти в комнату, где ожидал хозяин. Здесь всё прямо-таки кричало о былой спортивной славе. Дальняя стена от пола до потолка была заставлена рядами кубков и призов, места на ней не хватило, и полки продолжались на одной из боковых стен. Остальную часть этой стены и простенки между витражными стрельчатыми окнами покрывали рамки движущихся голографических записей спортивных побед. На фоне своих кубков, в глубоком мягком кресле развалился сам даг в окружении прислуги. У барона служанки старались быть беззвучными и незаметными, здесь всё выставлялось напоказ. Одна твилека ухаживала за ногтями на правой руке хозяина, вторая угощала его какими-то кушаньями с большого блюда, третья находилась за креслом, готовая услужить. Блюдо, кстати, стояло не на столике, не на подставке, а на грибообразной голове маленького дройда-механика типа DUM, который придерживал его за края своими манипуляторами. Сбоку на широком кресле-диванчике в компании четвёртой девушки расположился ещё один даг, похоже, молодой, насколько я мог судить по более гладкой коже и активным движениям. Перед ними находился голографический экран компьютера, и они что-то неслышно обсуждали. Наконец, возле дальнего из окон три служанки негромко играли на музыкальных инструментах, создавая слабый звуковой фон. Одна из музыкантш принадлежала к виду забраков, о положении её в доме красноречиво свидетельствовал металлический ошейник и цепь, свисающая вниз, к поясу. Приглядевшись к твилекам, я обратил внимание, что все они обладают какими-то особенностями. Та, что делала маникюр, была летанкой, музыкантша слева от забраки имела персиковый человеческий цвет кожи. У той женщины, что возле блюда, на плечах лежали две пары лекк вместо положенной одной, у собеседницы молодого дага на руках было всего по четыре пальца, отчего ладони её казались особенно изящными. Девушка за креслом отличалась торчащими на висках шипами, скорее всего, один из её родителей был тиилином.

— Постарел, пройдоха, обрюзг, но ещё крепок, в его-то возрасте, — молвила Падме, она разглядывала хозяина дома.

— Ты была с ним знакома? — покосился на неё я.

— Пришлось столкнуться. Давно.

А Осока на голографической проекции шагнула вперёд и с лёгким поклоном сказала:

— Здравствуйте, достопочтенный господин Себульба.

Хозяин махнул нижней конечностью на летанку, та моментально убрала маникюрные принадлежности. У дагов очень интересная и необычная анатомия. В первом приближении они напоминают миниатюрных горилл: все четыре конечности хватательные, «руки» гораздо длиннее «ног». И значительно сильнее, поэтому даги предпочитают для передвижения использовать именно их, а нижними конечностями пользуются как руками. Впрочем, ничто не мешает им делать и наоборот, хотя при повышенной гравитации родной планеты Маластар стоять на «ногах» затруднительно. Зато в сидячем положении даги активно используют все четыре руки, я не раз это наблюдал.

— Здравствуйте. Я всегда рад пообщаться с прессой, — хриплым голосом произнёс даг. Дважды хлопнул верхними конечностями: — Эй, слуги! Сиденья гостям!

Последние слова он произнёс не на базик, и Падме быстро высветила вверху голографической проекции строчку перевода. Открылась небольшая боковая дверь, в комнату плавной походкой вплыла женщина-наутоланка, толкая небольшой репульсорный столик, за ней топали два дройда DUM, тащившие высокие стулья. Служанка установила столик напротив хозяйского кресла, отключила привод, опуская его на мраморный пол, низко поклонилась и вышла. Механические прислужники, поставив рядом стулья, поспешили следом.

— Вы владеете бочче? — спросил Себульба.

— Да, — кивнула моя подруга.

— Отлично, — даг перешёл на этот язык. — Он ничем не хуже базик, созданного… людьми.

— Хм, — поморщилась Нола. — Вообще-то, не только людьми. А вот бочче, как раз, чисто человеческое изобретение.

— Да, перед тем, как быть расистом, стоит, хотя бы, изучить матчасть, — хохотнул Иан. — Базили, не сходить ли нам в контору, попросить инерта долить? Всё равно тут большей частью, будет одна болтовня.

— И то дело, — отозвался тот. — Командир, как будет что интересное, позовёшь?

— Конечно, — сказал я.

Вести интервью Осока, в основном, позволяла Боку, всё равно, эта часть беседы не имела ровным счётом никакого значения. Вид спорта, которым занимался Себульба, можно сравнить с бегами, только поднятыми на иной технологический уровень. Лёгкая репульсорная «коляска» с «жокеем» запрягается не лошадьми, а воздушно-реактивными двигателями, питаемыми небольшим количеством энергоносителя из специального бачка на корпусе. Таким образом, летающая повозка может развивать скорости вплоть до околозвуковых, совершать головокружительные манёвры и пологие прыжки. Трассы для гонок имеют сложнейший профиль, как правило, они организуются в естественных каньонах, так и интереснее, и безопаснее: аварии, и не по одной, случаются на каждом заезде, о правиле «обгонять чисто» здесь слыхом не слыхивали. В общем, спорт очень азартный, жестокий и в условиях галактической цивилизации абсолютно бессмысленный с практической точки зрения. Я бы ещё понял космические регаты, на скорость или, скажем, на экономичность перелёта, а это… Забава, нередко с жертвами среди участников. Впрочем, Бок обсуждал тему с неподдельным воодушевлением, спрашивал о гоночных карах, их технических характеристиках и особенностях конструкции. Себульба же вёл себя так, как и положено суперзвезде, был вальяжен и добродушно-снисходителен. Когда твилек обратился к нему «господин многократный чемпион», он поправил:

— Не нужно длинных титулов, мальчик. Обращайся просто. Великий.

— Да, великий, — кивнул Бок.

Сам Себульба обращался к мнимым репортёрам исключительно «мальчик» и «девочка», хотя они в начале беседы и представились ему – вымышленными именами, разумеется. Молодой даг, как я и предполагал, оказался сыном Себульбы, младшим, по имени Кандуга. Бок тут же поинтересовался, не гонками ли он занимается.

— Нет, гонщиком стал только мой старший сын, Гекула, а Кандуга занимается межзвёздной торговлей, — ответил чемпион.

Осока всё это время сидела, закинув ногу на ногу, держа на колене деку и делая для вида пометки. Короткий звонок на пульте – она незаметно для хозяев перебросила нам сообщение. «Почему так нервничает этот парень?»

— Нервничает? — хмыкнул я. — Странно, они, вроде бы, ни о чём таком пока не спрашивали. Не связано ли это с Рийо?

— Может быть, — сказала Падме. — Осока разберётся.

Себульба, тем временем, пустился в пространные рассуждения о том, что гонки на карах – удел избранных рас, а хуманам искусство пилота недоступно по причине недостаточно быстрой реакции.

— Я полагал, что для пилота кара важны ещё два фактора, — заметил Бок, — а именно малый вес в сочетании с высоким интеллектом, позволяющим правильно оценить обстановку на трассе.

— Без молниеносной реакции, присущей, в частности, дагам, то и другое не спасёт, — фыркнул Себульба.

— Однако, я слышала, что гонку, всё же, выигрывали хуманы? — сладким голосом спросила Осока. — Например, на Татуине, в шестьдесят восьмом, Канун Бунты?

Себульба скривился:

— Детёныш. Раб этой летучей крысы, старьёвщика Уотто! Помню его. Единственный раз дошёл до финиша и выиграл лишь потому, что остальные кары не выдержали заезда! Случайность, не более. В той гонке мой кар зацепился за обломок другого, потерпевшего крушение…

— Складно брешет, — раздражённо буркнула Падме. — Как будто не он сам цеплял Анакина своей кабиной! Чудо, что наш кар оказался прочнее, и кронштейн вырвало у этого старого пса!

— Ложь, достойная книги мемуаров, — пожал плечами я.

— Скажите, Великий… — продолжала беседу Осока. — Известно, что практически все заезды сопряжены с одной или несколькими авариями. Не бывало так, что аварии подстраивались намеренно?

— Это не доказано! — воскликнул Себульба прежде, чем успел подумать. Торопливо поправился: — Э-э, я хочу сказать, что саботажников ловят очень редко. Вы же знаете, старт общий, перед сигналом царит такая суета…

— На воре шапка горит, — подытожил я.

— В каком смысле? — не поняла Нола. — А, всё, врубилась. У него тоже явно рыльце в пушку.

— Что за выражения, Наследница? — строго посмотрела на неё Падме.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но баронессы Вао тоже используют эти слова, — лицо у Нолы было – сама невинность.

— Всё ты, — теперь укоризненный взгляд сестры был направлен на меня. — Спасибо, хоть «по матушке» не обучил!

— Я нечаянно, — поднял я руки.

— Ладно, всё, слушайте!

Разговор прервался, и в наступившей тишине мы отчётливо услышали очередную реплику Осоки, хоть и не с начала:

— …красивые служанки, и так много!

— Да, я предпочитаю приобретать для себя всё самое лучшее: и вещи, и рабынь, — гордо произнёс старый даг. Сощурил ещё больше маленькие глазки и добавил с ухмылочкой: — Вот тебя бы, девочка, я с удовольствием приобрёл.

— О, Вы так любезны, великий, — на лице Осоки не дрогнул ни один мускул, её улыбка осталась столь же доброжелательной. — Но, знаете, гораздо лучше будет купить Наследницу Крови, по крайней мере, дольше проживёте.

Нола откинулась на спинку, похлопала в ладоши:

— Бра-аво!

— Ценю тонкий столичный юмор, — одобрил и Себульба.

Да, старый пёс, подумал я, видел бы ты, как отлетают части тела, отрубленные её мечами, ты бы так не рисковал.

— Знаете, — доверительно наклонившись вперёд, сообщила Осока, — по прибытии сюда я случайно слышала разговор двух торговцев, будто бы один отставной политик продавал здесь, на Тете, свою рабыню, твилеку рутиан удивительной красоты. Глаза у неё, будто бы, цвета чистого золота.

— Эх, неудача! — Себульба стукнул ладонью по подлокотнику. — Они не говорили, где остановился этот бывший? Вдруг не успел продать, я бы поторговался.

— К несчастью, нет, — покачала головой Осока. — Всего лишь обрывок разговора.

Похоже, ей всё было ясно, потому что на этом липовое интервью, фактически, и окончилось. Несколькими вежливыми фразами свернув беседу, фальшивые корреспонденты покинули гостеприимного хозяина. Не предложившего им даже чашки дрянного кафа.

— Ноль, — сказала специально для нас Осока, очутившись на улице. — Не слышали ни о Жужеле, ни о нашей девушке. Себульба её, в самом деле, купил бы, если бы предложили, тут он не врёт.

— Вопрос, почему нервничал Кандуга, — заметил Бок.

— А он нервничал, ты уверен? — моя подруга посмотрела на твилека с любопытством.

— У него всё на морде было написано, хоть он и делал вид, что болтает со служанкой. Я в колледже с дагами в карты играл, научился разбираться в выражениях.

Вновь собравшись на корабле, мы вернулись к главной теме дня: как действовать дальше? Осока – печальная, но собранная и уверенная – считала, что все необходимые шаги уже предприняты. Тех, кто может добыть информацию, запросили, корабли с группами захвата выслали, наши хакеры и Белый Админ роют Голонет, как те кабаны огород. А сами мы, по сути, превратились в одну из групп захвата. Следовательно, пора перестать дёргаться, надо набраться терпения и ждать, пока зазвенит на одной из закинутых нами удочек.

— Может быть, этот Жужел, всё же, попытается сделать незаконные документы на… нашу девушку? — подала голос Нола. — Это ведь можно отследить.

— Беда в том, что документы с имперской регистрацией необязательны, — покачал головой Базили. — К ним больше доверия, но и состряпать их куда дороже.

— Скорее, он выправит обычную «электронку» от имени любой заштатной планеты Внешнего Кольца, — поддержал Иан, — где нотариусы до сих пор выдают жёсткую копию с мастичной печатью. И договор при продаже оформит у такого же «законника».

— Если же у него остались какие-то связи среди чиновников, — добавил я, — ну, сделает нам подарок.

— Точно, — кивнула Осока. — Хотя вряд ли. Я читала его досье из Библиотеки. После гражданской войны на Тайемсе он еле ноги унёс. Подставил и соратников, и кураторов в центре. Имперцы его до сих пор не поймали только потому, что он уже на фиг никому не нужен.

После ужина, такого же вялого, как и обед в гиперпространстве, Осока включила трансляцию галактических новостей.

— Ой, убери эту муру! — скривился я.

— Ничего-ничего, надо отвлечься от мыслей. Потом, глядишь, и заснуть сможешь.

— Я после обеда поспал, в полёте.

— Ага. Кому ты врёшь? Ты ещё кораблю эти сказки расскажи.

Я смутился. В самом деле, вместо того, чтобы отдыхать, я это время протрепался с Падме, в рубке, где её не мог увидеть Бок.

Осока оказалась права. После часа просмотра новостей – бравурных официальных, гламурных светских, непонятно-кинематографических и ещё более непонятных музыкальных – речь ведущего оказалась таким жаргоном, что половина слов пролетала у меня мимо ушей, как язык хаттов – всем захотелось спать.

— Пойду, что ли, и правда, отдохну, — сказал я, поднимаясь.

— Я тоже, — зевнув, поддержала Нола.

И в этот момент в корабль что-то ударило. Так сильно, что полностью заправленная «Амидала» – семьсот шестьдесят тонн конструкций, топлива и только что залитого инерта – покачнулась на амортизаторах опор. Падме, наверняка, было очень больно, но среагировала она, как всегда, моментально. Второе попадание пришлось словно в вату, его отразил дефлекторный щит.

— Повреждения? — быстро спросил я.

— Минимальные, корпус цел, — ответила Падме вслух, через динамик. Правильно, сейчас не до конспирации, не искать же упавшую на пол гарнитуру.

— Срочный взлёт!

— Нельзя. Нас держат два локатора «Гаркор».

Вот дьявол! Ракеты этого комплекса поодиночке не так опасны, как «семьсот шестнадцатые» шахтных установок «Валторна», но на каждой пусковой их по четыре штуки, итого восемь… если, конечно, вокруг лётного поля не притаилась парочка молчащих установок, наводимых по чужому лучу. Да нам и восьми хватит за глаза.

— Круговой обстрел, — продолжала Падме. — Станкачи, дройдеки, трубы.

— Сколько продержится щит?

— Три-четыре минуты. К-фугасных у них, видимо, больше нет.

— Сейчас подавим часть точек, будет легче, — сказала Осока.

— Как? — удивлённо посмотрел на неё я. — Через щит не выстрелишь!

— Я прижму поле вплотную к днищу и крыше, — ответила за джедайку Падме. — Пушки окажутся снаружи.

— Ага. К орудиям! — скомандовала Осока.

— Я в верхнюю, — Пятерня одним слитным движением поднялся на ноги и сразу оказался у двери рубки. Ещё мгновение – и он скрылся в лифте. Базили, чтобы не ждать кабины, открыл дверцу вертикальной аварийной шахты у задней стены гостиной и нырнул по ней вниз. Впрочем, это я определил уже на слух, потому что сидел в своём кресле и разворачивал его к борту, подключая управление к левой носовой спарке. На секунду отстав от Осоки, которая уже вела огонь по нападавшим. Вибрация от очередей правой спарки передалась по корпусу слабой дрожью. Блистер и экран-пульт показывали нам множество целей, Падме заботливо пометила каждую условным обозначением. Штрих с дугой, немного похожий на трезубец Посейдона – станковый бластер-репитер. Вертикальный овал – дройдека. Перевёрнутая трёхлучевая звезда – «труба» ракетомёта. Оставалось наводить курсор, который я про себя называл «косым мальтийским крестом», под низ значка. Кольцо, соединяющее четыре марки «креста», становилось зелёным, спуск, очередь! Но попасть было мало. Дройдеки и станкачи прикрывали собственные дефлекторные щиты, стояли они не посреди поля, а впритирку к сооружениям космопорта и кораблям. После первого же выстрела по ней дройдека моментально запрокидывалась назад, поворачиваясь на своём ободе вокруг вертикальной оси, и ускользала за угол. Достать репитеры, у которых из-за укрытия торчал один только ствол, и шустрых ракетомётчиков было ещё труднее. Хорошо, что станкачей с моей стороны было всего четыре. А, нет, уже три, четвёртый, всё-таки, застыл бесполезной железякой после попадания. Я довольно усмехнулся. Всадил очередь в соседнюю дройдеку. Та дёрнулась в направлении ближайшей металлоконструкции, но покачнулась и завалилась на бок, словно исполинские карманные часы без крышек. Третья! Увы, этого добра у наших недругов оказалось много. На место выбывших подтягивались новые. Кому же это мы так сильно встали поперёк горла? Осоку, очевидно, посетила та же мысль.

— Падме, ты можешь разглядеть расчёты? — спросила она. — Кто они?

— За станкачами гуманоиды, точнее не вижу. А ракетчики нет.

— Нет. Странно движутся, — моя подруга резко повернулась вместе с креслом, воскликнула победно: — Есть! Отстрелялся, пускач! Это даги, ребята!

— Кажется, мы ненароком разворошили какое-то гнездо, — огорчённо произнесла Нола.

— Явно не радужниц. То-то хозяйский сынок так нервничал. Правда, не совсем понятно. Уходя, я чётко чувствовала его облегчение, он явно успокаивался.

— О чём речь, Наследница? — взмолился Бок, не понимавший наших переговоров. Та, сжалившись, принялась переводить.

— Простите, мэм, — сконфуженно сказал твилек, дослушав. — Возможно, виноват я. Если они нашли мой жучок…

— Ты сунул им прослушку?? — лица подруги за спинкой сиденья я видеть не мог, но голос её не предвещал парню ничего хорошего. — Валенок ты, а не барон! Тебя папа не учил, что действовать надо согласованно?? Ладно. Сделанного не воротишь. Одно радует, что это не импы.

— Империя, насколько я читала, весьма нервозно относится к наличию у кого-то, кроме самих имперцев, боевых дройдов в большом количестве, — задумчиво сказала Нола.

— А вот это мысль! — оживилась Осока, снова поворачиваясь с креслом, чтобы лучше видеть очередную цель. — Ушёл, гад четверорукий… Давайте отправим сообщение сами знаете, кому, пусть сольют его, кому следует.

— Связь с Голонетом блокирована, — сообщила Падме. — У них станция подавления.

— Ну, лазером, через наш спутник. Сможешь прицелиться?

— Вполне. Сейчас настрою его на ответ позиционными огнями. Есть контакт. Отправляю… Готово.

— Надеюсь, они быстро чухнутся и проутюжат эту банду вместе с зенитками, — пробормотала Осока. — Поле пока держит неплохо.

— Сглазила, — Падме зажгла на экране несколько новых меток в виде хорошо мне знакомых кружков с ножками.

— Миномёты, — прошептал я. В наших условиях – страшное оружие. Галактическая модель лёгкого миномёта стреляет обыкновенными ручными гранатами. Мощность у них приличная, главное, добросить, а заряды бывают самые разные. Достать миномётную батарею дагов «Амидале» было нечем. Сенсорами мы их видели, а что толку? Складское здание, за которым укрылись миномётчики, из спарки пробить невозможно. Может, развернуться туда носом и ударить из крыльевых, мелькнула мысль Я тут же её отбросил: тогда пришлось бы снять щиты на минуту, а может, и больше. За это время остальные снесут нам половину приборов наблюдения.

— Кажется, пришло время безумных решений, а? — сказала Осока.

— Не пугай меня, — забеспокоилась я. — Что задумала?

— Мы забыли, что у нас есть авиация. В трюме лежит.

— А ракеты?

— На истребителе я от них увернусь. Идея какая: я стартую, увожу за собой первый залп. Вояки они грамотные, стрелять будут с одной, вторую установку придержат. Тогда взлетаете вы и бьёте именно по ней. Останется одна платформа с двумя ракетами.

— Ну… ладно. Другого-то выхода у нас нет, — вынужден был согласиться я. Подтверждая мои слова, раздались два электрических щелчка, это сработали о поле над крышей корпуса две гранаты, и столбики заряда дефлекторов скакнули вниз. Даги били шоковыми зарядами, очень эффективно «сажающими» щиты. Фугасных зарядов с кристаллами кайбера у них, действительно, больше нет, однако, миномёты скоро компенсируют меньшую мощность за счёт скорострельности и неуязвимости.

— Бок, с пушками справишься? — спросила Осока.

— Лучше я, — Нола решительно отодвинула соплеменника и нырнула в кресло второго пилота.

— Открывай нижний люк, — велела моя подруга. — Взлетайте не раньше моего сигнала, мигну позиционными.

Командир у дагов был опытный. Он не мог знать, что у нас в трюме, но, едва ему доложили, что корабль противника открывает донный люк, решил воспользоваться случаем. С разных сторон к «Амидале» метнулись шесть юрких, подвижных человекоподобных фигур. Они двигались по хаотичной траектории, внезапно бросаясь то влево, то вправо, подпрыгивая или становясь на четвереньки, подобно тому, как ведёт себя крылатая ракета, выполняя противозенитный манёвр. Дройды-коммандос. Можно было не сомневаться, они получили приказ проникнуть сквозь щит – медленно движущийся объект он не может задержать – и забросить термобарические гранаты нам прямо в трюм.

— Бета! Коммандос! — произнёс я в интерком, выцеливая первого дройда. — Займись теми, кто прорвётся. Бета?

Дройдесса не отвечала, но в тот момент я не придал этому значения: нужно было сосредоточиться на бегущих к кораблю машинах. Заградительным! Только так, пользуясь приличной мощностью болтов спарки, можно было достать этих юрких убийц. Первый дройд напоролся на очередь примерно на полпути, второго я успел срезать почти в упор, и в это самое мгновение рилотский истребитель стартовал из-под днища «Амидалы», коротким плевком спаренной пушки на «загривке» снеся ещё одного противника.

— Готов! — услышал я голос Базили. Или мне показалось, что я его слышу именно сейчас, а прозвучал он несколько секунд назад? Думать было некогда. Три плюс один – четыре.

— Нола? — позвал я.

— Один! Второй ушёл! Упёрлась! — чуть не плача, выкрикнула девушка. Да, её спарка дошла до горизонтального упора и не достала последнего убийцу. Он скрылся под днищем. Но и створки люка уже закрывались. Успели?

— Поехали! — зазвенел в рубке голос Падме. Корабль оторвался от поверхности. Теперь только зенитки. Рывок вверх совместным усилием репульсоров и реверс-моторов, доворот с резким креном. Вот она! Нос корабля смотрит в антенную решётку и висящие парами по её бокам ракетные контейнеры в двух километрах от нас. Чёрная кнопка. Два плазмоида взрываются в центре установки, расшвыривая в стороны бесполезные «гаркоры» и ошмётки систем управления. Отчаянная дрожь обеих спарок, это Падме, перехватив управление орудиями, лупила из всех четырёх стволов по стартующим ракетам второй зенитной платформы. Именно для этого я заложил такой крен: на малых углах наведения одна башенка мешает стволам другой – расплата за повышенную мощь вооружения.

— Минус один!

— Отстрел! Имитатор! Маскировка! — откликнулся я.

— Нельзя гасить щиты, — возразила Падме. И была права. Я как-то упустил, что для балансировки осей стигиевого ядра нужна пауза в работе генераторов щитов, а по нам продолжали бить из всех наличных стволов. За кормой корабля распустились веером тепловые ловушки… только с одной стороны. Очевидно, вторую ракетницу повредило взрывом кристаллического фугаса. Чёрт! Я бросил корабль к самой крыше огромного цеха ремонтных мастерских, пронёсся над ней, едва не царапая вертикальным переходником и нижними рёбрами ионизаторов. Разворот. Зенитку окутали густые клубы дыма – противолазерная защита. Неважно, активные сенсоры крепко держат металлический объект. Ракета ближнего боя ушла с подвески как раз в тот момент, когда в небе блеснула вспышка взрыва. Вслед за этим – взрыв на земле, и последний «гаркор», потеряв внешнее наведение, устремился за миной-имитатором, грохнув далеко в стороне.

— Где Осока? — спросил я.

— В норме, — лаконично ответила Падме. И так же кратко сообщила судьбу запущенных зенитных ракет: — «Гаркоры» минус один, вторая за молоком.

— А коммандос под днищем?

— Уничтожен, — не стала вдаваться в подробности кузина. Лишь позднее я узнал, как всё произошло. Вначале Падме удалось прищемить дройда створками донного люка. Он от этого не сильно пострадал и попытался взвести термобарические гранаты, но тут Герхард, наш кибернетический эскулап, подлетел к нему на репульсорах и выжег врагу схемы разрядом дефибриллятора.

Ещё одна ракета сорвалась с левой подвески «Амидалы». Что за…? Ответом мне был сконфуженный взгляд Нолы:

— Я нечаянно.

Проследив глазами за шлейфом ракеты, я, как раз, успел увидеть, как исчезает в дымной вспышке разрыва помпезная башенка на доме великого гонщика, а вслед за этим сложился внутрь и весь верхний этаж. Ага, нечаянно она, как же! «Я мстю, и мстя моя страшна», вот как это называется.

— Так я и не джедай, — с невинным видом ответила Нола на мой невысказанный укор.

— Корабль Фельдъегерской службы, — прорезался в эфире чёткий голос, по выговору явно принадлежащий военному, — отходите в сторону, бандитами займётся Имперский флот!

— Понял Вас, — ответил я. — Не зацепите наш… э-э, челнок.

— Видим, опознали. Норма.

Было непередаваемым удовольствием наблюдать, как два сторожевика «Гоцанти» и звено штурмовых кораблей «Скипрэй» под прикрытием истребителей утюжат боевые порядки частной армии семейства Себульба, заодно разнося в щепки собственный грузовой порт.

— Какие же дураки эти имперцы, — покачал головой Бок. Помолчал и добавил самокритично: — Даже больше, чем я.

«Дурак, выполняющий приказы, лучше дурака с инициативой. От него вреда меньше», — философски заметил по интеркому Пятерня. Бок его не слышал, Нола – слышала и захихикала в кулак.

После завершения воздушной фазы операции на поле опустились десантные челноки, и доблестные воины Корпуса Имперских Штурмовиков приступили к прочёсыванию развалин. «Амидала» и истребитель приземлились чуть поодаль от сторожевиков. Поскольку нас обозвали «фельдъегерской службой», мы с механиками сменили обычную одежду на серые с искрой технические комбинезоны (имперский патент, повышенная стойкость к техническим жидкостям, загрязнению и электростатике, удобное расположение карманов и т.д., и т.п., полстраницы рекламы). Правда, Осока в своём бирюзовом платье и жилете несколько ломала мизансцену. Имперские техники, увидев, кто управлял «челноком», только что пальцами в нашу сторону не показывали. А я, в свою очередь, изумился, увидев, кто выпрыгнул с заднего сиденья истребителя.

— Бету ты зачем взяла? — спросил я. — В качестве бортстрелка?

— М-м… — слегка смутилась Осока. — Откровенно говоря, я не рассчитывала, что обману обе ракеты. Думала, выпрыгнем в последний момент, а потом устроим наглецам второй Геонозис.

— Слава богу, что не пришлось.

— Досталось нам, — Осока указала глазами на борт «Амидалы», где висели раскуроченные пусковые установки тепловых ловушек и дипольных отражателей. От мелких блоков навесного оборудования остались только крепления.

— Да, ребятишки явно хорошо знают планировку «Мглы». Рассчитывали вмять стенку накопительного отсека и разрушить стеллажи. А это взрыв в машинном отделении.

— К счастью, наш корпус не из обычного металла, — усмехнулся, подходя, Иан. — Ремонта часа на два, не больше.

— Возможно, и меньше, — подмигнула Осока.

— Ты о чём?

— Помощники прибыли, — моя подруга кивнула на четырёх имперских техников с лестницей на репульсорном ходу, направляющихся в нашу сторону. Возглавлял их человек в оливковом офицерском мундире. С этого расстояния можно было различить нагрудную планку. Первый лейтенант.

— Кто командир корабля? — спросил он, приблизившись.

— Я, — сказал я. Осока, любезно улыбаясь, стояла рядом, она предвидела дальнейшие расспросы. И точно. Офицер продолжал:

— Попрошу Вашу служебную карту.

— Вам нет нужды смотреть его служебную карту, — моя подруга шевельнула пальцами.

— Мне нет нужды смотреть его служебную карту.

— Коды подтверждения сверены во время сеанса связи.

— Коды подтверждения сверены во время сеанса связи, — повторил капитан. Помолчал немного в задумчивости, затем спросил совсем не по-военному: — Не знаете, что я хотел? Ах, да, виноват! Господин капитан, Его Превосходительство приглашает Вас к себе. Челнок ждёт. А наши специалисты вместе с вашим инженером начнут ремонт.

— Благодарю. Нам нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок, — сказал я, — Вы же понимаете.

— Семь минут, лейтенант, — уточнила Осока и походкой кинодивы направилась в корабль.

— Семь можно подождать, — кивнул офицер. Сделал паузу, спросил доверительным тоном: — У вас в фельдслужбе нормально относятся к хуманам?

— Помнится, лорд Вейдер говорил: «У себя в ведомстве я сам решаю, кто человек, а кто нет», — пожал плечами я. На самом деле, это говорил толстый Герман Геринг про евреев, однако, лейтенант этого не знал и поспешил согласиться:

— Именно так, сэр. Смотреть нужно на талант, а не на то, какие у кого рога.

Наверху, в каюте, Осока уже успела снять платье и вынула из шкафа чёрный уставный комплект.

— Почему ты так любишь сама лезть к чёрту в пасть?? — проворчал я.

— Одного не пущу, — отрезала Осока. И прибавила железобетонный, непрошибаемый аргумент: — Ибо нефиг!

Что поделаешь, пришлось лететь вдвоём. В мундирах и сверкающих сапогах, естественно. В Империи любят сверкающие сапоги. И чёрный цвет тоже. Во флоте он присвоен экипажам кораблей, которые у нас назвали бы «гвардейскими», и Имперскому Истребительному Корпусу. Канты, выпушки и тому подобное у военных не приняты, зато их носят другие ведомства: налоговая служба, миграционная, разные инспекции и надзоры… И Имперская канцелярия с Инквизицией, конечно. Покрой всех мундиров унифицированный, этим грех было не воспользоваться. Один из наших разведчиков придумал вшивать в нужных местах костюма цветовые трубки и, настраивая их потом при помощи задающего генератора, получать разные комбинации. Оставалось прикрепить эмблему, а где требуется – воротник и обшлага из другого материала, и получалось не хуже настоящей униформы. В общем, когда челнок доставил нас на борт разрушителя, выглядели мы как настоящие фельдъегеря.

На крейсере нас ожидал небольшой сюрприз. Командиром корабля и всей тактической группы оказался Датмар Клойд, с которым мы дважды сталкивались в позапрошлом году, на Шили и Араге. То есть, мы его лицо видели, он наши, к счастью, нет.

— Присаживайтесь, господа, — произнёс он своим ровным интеллигентным голосом. — Я пригласил вас, во-первых, чтобы выразить неудовольствие. Скажите мне, какая необходимость была приземляться на планете без сопровождения, да ещё в грузовом порту? С орбитальной базы мы могли бы безопасно доставить Вас и Ваши вализы в любую точку планеты.

— Таковы данные мне инструкции, — ответил я, как и советовала прозорливая Осока.

— Ваши инструкции запрещают уведомлять о прибытии военные власти?

— Нет, сэр. Виноват, сэр.

— Отрадно, что поняли. Ваше счастье, что мофф Шильд в отлёте, иначе точно пошла бы депеша Вашему руководству. Ну, и, во-вторых, хочу поблагодарить Ваш экипаж за вскрытие сети нелегальных торговцев органами.

— Органами?

— Прикрываясь именем знаменитого папаши, младший сын организовал перевалочную базу. От добытчиков органов к заказчикам, — произнёс, появляясь из боковой двери, другой офицер, судя по планке – капитан, только не флотский. Одет он был в обычный оливковый мундир, однако, цвета камней планки выдавали его принадлежность к Имперской Службе Безопасности.

— Варварство какое-то, — искренне возмутилась Осока. — Разве нельзя заказать клонированный орган? Это и проще, проблем с отторжением не будет.

— Это значительно дороже, леди, — развёл руками Клойд. — Здесь, в пространстве хаттов, человеческая жизнь ценится весьма дёшево. А нечеловеческая – тем более. Прошу знакомиться. Капитан Цолосин, мой особист.

— Сэр… Мэм… — дважды кивнул головой безопасник. — Весьма рад.

— Взаимно. Надеюсь, за свои преступления. Себульба-младший прямиком отправится на Кессель, — сказала моя подруга.

— Уже нет, — круглое лицо особиста стало фальшиво-печальным. — Оказал активное сопротивление и был убит.

— У его отца обширные связи, — заметила Осока.

— О чём и речь, мэм, о чём и речь. С другой стороны, нелегальная армия дройдов под носом у моффа… Тут никакие связи бы не помогли.

— А так связь между художествами Кандуги и его отцом не доказана, — Осока понимающе улыбнулась.

Покончив с формальностями, Клойд приказал адъютанту подать кэф и закуски, пересел из-за рабочего стола к нам за приставной и повёл беседу в светском ключе. Интересовался, давно ли мы бывали на Корусанте, какие миры посещали в последнее время. Осока, так удачно вступив в разговор, ему отвечала: преимущественно несла всякую ахинею. Вспоминала планеты, где прежде бывала «ещё ребёнком», а недавно посетила снова, и как там всё изменилось. Я поддакивал, чтобы не слишком широко ухмыляться. Этого ребёнка со световым мечом я представлял себе довольно живо. Цолосин в разговоре тоже почти не участвовал, лишь пару раз вставил короткие фразы, когда Клойд прямо ссылался, что «вот, Служба Безопасности не даст соврать». Так продолжалось больше часа. Ни дать, ни взять, встреча старинных сослуживцев, не близких друзей, но которым есть, что вспомнить о старых временах. Потом прозвенел сигнал интеркома. Клойд развернул к себе панель монитора. Улыбнулся:

— Ну, вот. Ваш корабль в полной исправности стартовал с планеты. Через четверть часа будет здесь.

— Вы очень любезны, коммодор, — ответил я, не добавляя «господин», как равный равному. Во время перелёта сюда Падме прочла мне целую лекцию, как правильно кого титуловать. В данном случае, мы с Клойдом, вроде как, принадлежали к разным ведомствам, и начальником он мне не являлся.

— Желаете что-нибудь ещё? — радушно предложил Клойд.

— Нет-нет, благодарим Вас, — буквально хором сказали мы с Осокой.

— Я распорядился подготовить для вас несколько контейнеров с продуктами. Здесь, на Тете, выращивают множество видов овощей, отличного качества.

— Ну, что Вы, не стоило беспокоиться, — произнёс я.

— Будет весьма кстати, — чуть наклонила голову Осока и доверительно сообщила: — Программированием дройда-повара на корабле, в основном, занимаюсь я. Нашим мужчинам обычно некогда.

— Жаль прощаться так скоро, — посетовал Клойд. — В наше время редко встретишь столь очаровательную женщину… в форме. Сами знаете, светские львицы обычно красивы, но довольно глупы.

— Помнится, на Вашем прежнем месте службы была такая женщина?

— О-о, что Вы, о небожителях мы не говорим. Ей, как Вы, может быть, слышали, составлял протекцию сам Уилхафф Таркин. Простых офицеров вроде меня она и взглядом не удостаивала.

— Возможно, в скором времени и Вы получите адмиральский чин.

— Моя леди, у адмиралов есть свои сыновья, и не по одному, — вздохнул Клойд. — А число должностей ограничено. Прошу, господа, за мной. Провожу вас до переходного отсека.

В зале стыковочных галерей коммодора встретили подтянутый гранд-капитан, я бы назвал его даже молодцеватым, если бы не мешки под глазами, и простой капитан с небольшим брюшком, очевидно, тыловик, поскольку планка у него была в один ряд.

— Господин коммодор, контейнеры готовы, — доложил второй.

— Сэр, дозвольте обратиться к капитану фельдъегерской службы? — попросил первый.

— Дозволяю, — ответил Клойд.

— Капитан, Ваш корабль нуждается в дозаправке? — спросил гранд, и мой нос сразу уловил отчётливый запах «вчерашнего застолья».

— Негатив, — выдал я стандартное военное отрицание. — Мы только залились перед нападением.

— Тоже почувствовали? — Клойд едва слышно вздохнул. — Вот с кем приходится служить. Под трибунал бы его, да мне он не подчинён. А ведь до инцидента на Гвори этот Дюла был хорошим собранным офицером.

— Увы. В ходе борьбы с пьянством пьянство опять победило с разгромным счётом, — я развёл руками.

— Совсем забыл спросить, — теперь коммодор обратился к Осоке, — надеюсь, у Вашей матушки всё благополучно?

Мне показалось, что пол под ногами качнулся, как недавно на «Амидале», во время нападения. Он знает? Нас попытаются захватить? Тогда почему не в кабинете? Им нужен наш корабль?... Ладонь подруги умиротворяюще легла на мой локоть.

— Да, вполне, — сказала она, не тем светским тоном, которым разговаривала последний час, а обыкновенно, как дома. Похоже, никакой угрозы она не ощущала.

— Вам всегда всё удаётся, не так ли? — лукаво прищурился Клойд.

— Будь это так, не случилось бы то, что случилось сегодня.

— Тем не менее, ситуация обернулась к лучшему. Желаю удачи и впредь. Честь имею.

Клойд откозырял, Цолосин – он успел завести разговор с тыловиком – тоже приложил руку к кепи, прощаясь издали. И мы беспрепятственно шагнули в свою переходную галерею.

— Падме, люк, расстыковка, уходим, — распорядился я и, повернувшись к подруге, спросил: — Не знаешь, что это было? Вот сейчас.

— Возможно, начало добрых человеческих отношений, — с улыбкой сказала она.

— Это с импом-то??

— А как насчёт Вентресс?

— М-м, ну, она-то раскаялась, — я посторонился, пропуская подругу из переходника в гостиную.

— Разве Клойду есть в чём каяться? Я ещё в первый раз его послужной глянула. Верный служака, сначала в Республике, потом в Империи, участия в Чистке не принимал. А то, что Таркин сплавил его, как ты выражаешься, в дыру, тоже говорит о многом.

— Сплавляют за разное.

— Так и в дыре себя можно по-разному вести. Дюла, вон, бухает, а Клойд ничего, держится.

— Какой курс задаём? — спросила Нола, услышав наши голоса. Она сидела в кресле второго пилота и, перегнувшись через подлокотник, смотрела назад, на нас.

— Пока остаёмся в системе, — отозвалась Осока. — Двигайся к удобной точке два, но не спеши. Поболтаемся здесь ещё немного.

Я вопросительно поглядел на подругу, она чуть кивнула и сразу пожала плечами, мол, да, чувствую что-то, но нечётко. Это могло означать, что в ближайшее время придёт ответ на один из наших запросов, а в этом случае ждать имело смысл. В гиперпространстве «Амидала» неспособна отправлять и принимать сообщения, слишком малы размеры корабля.

— Визит к имперскому начальнику прошёл без осложнений? — деликатно поинтересовался Бок.

— Нормально, — сказал я. — Коммодор Клойд даже поблагодарил за то, что разворошили это змеиное гнездо.

— Благодарность! Мы едва не погибли! — воскликнул твилек. — Я осознаю меру своей вины. Из-за моего передатчика даги, должно быть, решили, что мы имперские шпионы, и напали. Простите меня, принц, я допустил преступную неосторожность. Если бы не броня вашего потрясающего корабля…

— Да, только прочность корпуса нас и спасла. Ладно, не терзайся, главное, выводы сделай.

— Непременно! — закивал Бок, обрадованный, что в космос без скафандра него не выкинут. А я, поднявшись на своё место, поманил пальцем Нолу. Спросил полушёпотом:

— Скажи-ка, глава клана Секура, что ты наплела обо мне несчастному баронскому отпрыску? Смотрит на меня круглыми глазами, величает принцем…

— Алекс, ну… так пришлось. Он, представляешь, что спросил? Почему-де я так странно выбрала доверенное лицо, неужели не нашлось более достойного лица, чем человек. Ничего так расист? Я и говорю: чем тебе кажется недостойным брат королевы Набу?

— А он?

— Сразу прикусил язык. Вообще, удачно вышло. Он и про корабль допытываться перестал. Для королевской семьи на верфях Тиида любой каприз исполнят.

— Это хорошо. Но принцем меня кому попало больше не представляй. А то без сладкого оставлю.

— Хорошо, папочка, — прыснула Наследница.

— Извини, что отвлекаю от воспитательного процесса, — Падме вывела своё изображение на центральную секцию пульта. Говорила она на минимальной громкости, но, судя по её улыбке, произошло что-то обнадёживающее.

— Да?

— Выход из гиперпространства. Скифф нубийского типа. Тот самый…