Глава II

Конан метнулся влево — и налетел на невидимую стену. Попытался передвинуться на шаг вправо — путь блокировала та же невидимая преграда. Оставался лишь один прямой коридор вперед, едва отличимый от кромешной темноты сумеречным багрово-фиолетовым сиянием. Повернуть назад киммериец не мог, словно тысячи сильных рук постоянно толкали его вперед и вперед, зато по мере продвижения по мерцающему коридору давление постепенно ослабевало. Точно жадная гигантская воронка, таинственный проход все глубже засасывал варвара в свое нутро.

Наконец, тьма прянула в стороны, и Конан оказался в плохо освещенном зале. В помещении было много длинных свечей из желтого воска и статуй чешуйчатых драконов. Тусклый свет играл в прищуренных глазах злобных существ из камня, и при беглом взгляде, брошенном на морды огненных ящеров, создавалось впечатление, что они живые.

Где-то во мраке, под самым куполом зала, слышался быстрый бой барабана. Жуткое эхо искажало звук, делая его похожим на утробный рык чудовища. Чьи-то уродливые тени плавно переливались в диком танце, заражая неистовством дергающееся пламя свечей. Со всех сторон к варвару несся шепот на незнакомом для киммерийца языке.

Внезапно Конан осознал, что находится в зале не один, хотя он был готов поклясться, что еще секунду назад кроме него в помещении не было ни души.

В сумраке, между двух гигантских статуй красных змеев, киммериец различил фигуру человека среднего роста. Он был одет в боевые доспехи из дерева и бамбука, скрепленные полосками тугой кожи, но оружия при нем не было, за исключением короткого железного посоха с навершием в виде когтистой лапы. Раскосые глаза и стянутые на затылке в косичку волосы выдавали его принадлежность к жителям Кхитая. Кожа песочного цвета обтягивала череп, словно растянутый пергамент, что свидетельствовало о том, что человек очень стар, несмотря на обманчиво-юные черты лица. Глаза, темные и бездонные, говорили о большом опыте кхитайца, прожившего долгую жизнь. Эти глаза были знакомы Конану.

— Ты вторгся в мои сны, колдун! — прорычал варвар. — Я убью тебя!

Выражение глубоких глаз не изменилось. Так смотрит человек, полностью уверенный в своих силах.

— Твоя злость — есть бесполезность, — произнес чародей на ломанном западном диалекте, понятном киммерийцу. — Твой гнев не помогать. Скоро твоя душа становиться моей!

— Уйди из моих снов, проклятый чернокнижник! — вскинул голову варвар. — Не то, клянусь Кромом, а отрублю твою голову, высушу череп и повешу в качестве украшения в своей комнате.

Колдун-кхитаец рассмеялся.

— Твоя попадать под мою власть, воин! Ты становиться мертвый и очень сильный. Ты вечно служить мне!

Более не теряя времени на разговоры, киммериец бросился вперед. Его могучая рука ухватила защищенное доспехами плечо, но спустя миг в руках варвара остался одни лишь призрачный туман.

— Напрасно стараться, горец! — услышал Конан откуда-то сзади. Северянин резко обернулся.

Чародей стоял в том, месте, откуда он совершил свой быстрый бросок. Варвар метнулся назад. И снова руки киммерийца сграбастали лишь серый дым.

— Твоя становиться очень-очень хороший слуга! Издевательский голос на этот раз исходил откуда-то слева, но мага не было видно.

Конан огляделся.

— Я вырежу твое сердце, злой колдун, клянусь пылающим взором Митры!

В ответ тот же надменный смех.

Внезапно все каменные чудовища, наполнявшие зал, в одно мгновение ожили. Их голодные взгляды устремились в сторону киммерийца. Распахнулись жадные пасти. Бесчисленные кольца могучих зеленых тел заструились вокруг варвара. Конан вспомнил про своей меч, и как по волшебству оружие появилось в его руках.

Киммериец обрушил тяжелый удар сверху вниз и почти напополам разрубил морду ближайшего гада, смердящего нестерпимой вонью прямо в лицо Конану. На пол брызнула алая кровь чудовища.

Другой дракон обвил ноги варвара сзади и, разинув красную пасть, напал на киммерийца с высоты своего роста. Конан выставил клинок, и огненный змей с силой напоролся на острие. Высвободив меч, варвар приготовился встретить атаку нового противника, но спираль тугих колец уже оплела его тело. Конану стало трудно дышать, крепкие объятия чешуйчатых тел с неимоверной силой сдавили его грудную клетку. Вот-вот и затрещат ребра, пойманные в чудовищные тиски…

Киммериец размахнулся и всадил меч в зеленую плоть по самую рукоять. Хватка едва ли от этого ослабла.

Оскаленная морда с желтыми клыками замерла у самого лица Конана. Светящиеся глаза дракона уставились в глаза киммерийца. Он вздрогнул, почувствовав, как взгляд чудовища пронзает его насквозь, выедая остатки воли к сопротивлению. Сделав отчаянное усилие, варвар выдернул из раны клинок.

Однако ударить у него не было сил — то ли сказывалась нехватка воздуха, выжатого из сдавленной грудной клетки, то ли взгляд магнетических светящихся глаз лишил его всякого стремления выиграть этот неравный бой.

Сдаваться Конан не собирался. Стальные мышцы северянина автоматически подняли меч и вогнали его в зрачок зеленого монстра.

Дракон даже не дернулся. Словно каменный, он продолжал таращиться на противника единственным глазом. Киммериец размахнулся снова, но железный меч тут же обернулся ядовитой змеей и впился в плечо варвара. Рукоять цепко обвила его пальцы. Вскрикнув, Конан попытался высвободить руку. Из головы змеи, в которую превратился его клинок, вытянулась другая голова поменьше и вцепилась в щеку варвара. Потом отросток разросся целой гроздью пищащих голов, которые набросились на плоть зажатого в чешуйчатых тисках воина.

Конан закричал, на этот раз отчаянно, почувствовав, как хрустнули лопнувшие под тяжелым давлением его ребра…

* * *

Боль и удушье отпустил не сразу.

Киммериец долго приходил в себя, держась за горло и затравленно озираясь по сторонам. Распухшее плечо болело.

Комнату наполняла тишина, разрываемая лишь его хриплым дыханием. Дворец Судир Шаха притих в злобном молчании, вслушиваясь в каждый звук северянина, с трудом очнувшегося от мучительного кошмара.

Конан не мог понять, когда он провалился в сон. После всего пережитого за последнюю неделю ему меньше всего хотелось окунуться даже в дурман легкой дремоты. Похоже, это вышло само собой. Сказалась усталость и слишком долгий срок утомительного бодрствования.

Меч лежал рядом на кровати. Железный и неядовитый.

С опаской Конан тронул гладкую рукоять и быстро отдернул пальцы.

И тут н дверь раздался стук, заставивший варвара вздрогнуть. Все еще пытаясь отогнать исчезающие лоскуты привидевшегося кошмара, он

склонил голову и слепо уставился в пол. Стук повторился.

Какого нечистого принесла судьба под его дверь?

Непрошенный гость вновь постучался, на этот раз очень настойчиво, почти что нагло.

— Убирайтесь в подземное царство, псы! — прорычал Копан незваному посетителю. — Я не хочу никого видеть!

Тяжкий вздох.

— Оставьте меня в покое, если вам дорога ваша жизнь, шелудивое отродье! — добавил киммериец.

Несмотря на угрозы, навязчивый гость все-таки вошел. Нет, гот не из прислуги Судир Шаха. Один из гостей вайшьи, странник по имени Таллок, тот, кто даже не помнит свою родину. Наглости у этого парня не занимать, раз он так бесцеремонно позволяет себе нарушать покой других. Поучить бы его хорошим манерам, да нет ни сил, ни желания.

— Я же сказал, чтобы меня не беспокоили, — грозно проворчал Конан. — Какого демона ты здесь ищешь, парень?

Таллок закрыл за собой дверь, но в комнату не прошел.

— Вообще-то я здесь не по своей воле, — вздохнул юноша, — меня послал Судир Шах. Вот ему-то как раз и нужен этот самый демон.

Киммериец нахмурился. Он не понимал игру слов странника, и не видел в сказанном иронии.

— Убирайся вон, — приказал Копан.

— Подожди, — Таллок успокаивающе вытянул руку. — Я уйду сразу, как только исполню поручение нашего доброго вендийца. И я был бы очень признателен, если бы ты согласился мне помочь.

— Помочь тебе? — сдвинул брови варвар. — Каким образом?

— Просто выслушай. Судир Шах верит, что ты одержим демоном. Но мы же оба знаем, что это не так. А вот наш добрый друг убежден, что тебя пленила злая сила и если я не исцелю злосчастный недуг, вендиец с меня шкуру спустит.

— Так какого черта тебе надо от меня?

— Просто скажи Судир Шаху, я сделал все, что в моих силах. А я тем временем тихонько исчезну из города.

— Это все?

— Все.

— Теперь убирайся, разрази тебя гром! Таллок неуверенно взялся за дверную ручку.

— А как же соглашение?

— Я ничего не скажу Судир Шаху о твоем плане, скажу, что ты прибег к очень сильному колдовству, но оно не помогло. Доволен? А теперь выметайся из моей комнаты и больше не испытывай мое терпение, ясно?

Странник кивнул и быстро выскользнул за дверь.

Ну вот, все позади. Оказывается, Конан не так уж страшен. Или не настолько безумен. С гордостью прошагав мимо двух головорезов Судир Шаха, юноша спустился вниз и сообщил хозяину дворца, что узнал имя демона, пленившего Конана и теперь отправляется за покупками в город. Судир Шах пожелал юноше поскорее закупить все необходимые лекарства и вернуться, чтобы навсегда покончить с невидимым врагом северянина. Вендиец даже предложил ему двух слуг в охрану. Разумеется, Таллок отказался, объяснив это тем, что в присутствии непосвященных волшебные снадобья могут потерять силу.

Прощай, Айодхья!

Да здравствует свобода и добрая сотня золотых монет, так приятно оттягивающих карман!

Когда странник покинул дворец Судир Шаха, город уже поглотили ночные сумерки. Но это нисколько не заботило юношу. Поскорее отыскать конюха, купить лошадь и дальше без остановок до ближайшего порта. Когда зажиточный вайшья заподозрит неладное, он будет уже далеко.

Таллок поглубже запрятал в походный мешок кошели с монетами, чтобы сладкий звон не привлекал внимание чужих ушей. Потом быстро углубился в темный квартал, где странника скрыли ночные сумерки.

Путешественник знал, ночь в крупном городе — время воров и разбойников, но верил, что ему удастся выскользнуть из Айодхьи, не нарываясь на лишние не приятности. К тому же, темное время суток отлично помогает беглецам, прихватившим с собой кучу золотишка.

Забыв об осторожности всего на несколько мгновений, юноша не обратил внимания на тень, вынырнувшую из темноты вслед за Таллоком. Человек осторожно вышел с улицы, одного из прилегающего к дворцу квартала.

* * *

Конюх-вендиец оказался на редкость сговорчивым. Он даже предложил страницу купить благородное животное, коим вайшья считал слона и намекнул, что уступит один превосходный экземпляр всего за каких-нибудь сорок-пятьдесят рупий. Слон, сказал вендиец, сможет перевозить больше товара, а в строительстве домов и перетаскивании бревен он вообще незаменимый помощник. Таллок с улыбкой выслушал конюха, после чего вежливо отклонил его предложение — товара у Таллока пока не было, обзаводиться домом он не собирался, по крайней мере, еще лет десять, зато ему срочно нужно было попасть в ближайший порт, и такое быстроногое животное, как лошадь, его вполне устраивало.

Отзывчивый вайшья пообещал как можно скорее приготовить своего лучшего скакуна к путешествию, вдобавок нагрузив седельные сумки кормом для лошади. Всего за каких-нибудь двенадцать золотых монет. Таллок согласился, хотя знал, что утром он купит любого скакуна вдвое дешевле, но торговаться странник не хотел. Имея в своем распоряжении сто золотых монет, с двенадцатью можно расстаться без сожаления.

После визита к конюху юноша отправился в ближайший трактир — не торчать же в конюшне, пока вендиец делает свое дело. Счастье, что ближайший из них находился совсем неподалеку.

Завернув за угол, Таллок разглядел приветливо мерцающий в ночном сумраке вход в питейное заведение. Пожалуй, там можно будет расстаться еще с парочкой рупий, заодно прикупив еды в дорогу.

С пугающей неожиданностью из темноты вынырнула фигура, закутанная в серую хламиду, и преградила юноше путь. Инстинктивно странник потянулся к ножу, спрятанному под рубахой, но тут же с облегчением вздохнул, когда человек скинул капюшон и открыл лицо.

Девушка. Судя по светлой коже, не местная.

Призывно махнув рукой и улыбнувшись, юная красотка велела ему следовать за ней в темный переулок.

Таллок всегда был осторожен. Конечно, он не мог подумать, что это хрупкое создание в силе справиться с ним в одиночку, однако в темном переулке могли затаиться трое-четверо здоровенных детин, которые без труда вышибут из него всю пыль в придачу с мозгами.

Но разве можно устоять перед взглядом столь дивных и чистых голубых глаз? Странное желание обладать этой незнакомой девушкой воспламенило сердце юноши, подобно жаркому огню, и он уже не мог сопротивляться искушению.

Пусть в темноте его поджидает хоть вся банда иранистанца Асмен-Али, он убьет всех его головорезов — всех до единого — но получит эту красавицу!

Уже представляя, как покрывает ее тело жаркими поцелуями, Таллок шагнул в темноту и оказался в переулке.

Грабителей здесь не было. Девушка была одна.

Не теряя времени, странник сжал ее в объятиях и… прямо в кадык ему уперся острый кинжал.

— Эй, в чем дело? — запротестовал юноша. — Разве ты не…

— Заткнись и отвечай на мои вопросы, — оборвала все его попытки оправдаться юная искусительница. — От правдивости ответов зависит твоя жизнь. Это тебе понятно?

Таллок быстро кивнул. Все-таки этого следовало ожидать. Какой же он дурак, что позволил себя заманить в ловушку, где и о помощи-то просить трудно. Одно резкое движение ее сжатой в кулачок ладошки — ив горле странника окажется дырка.

— Послушай, — вновь попытался Таллок, — я всего лишь бедный путешественник, и денег у меня совсем нет…

— Прикуси язык, если не хочешь найти его на земле, — прервала его голубоглазая. — Мне не нужны твои деньги.

— Не нужны деньги? — помимо воли удивился Таллок. Он-то был уверен, что кто-то уже успел прознать о задатке, полученном от Судир Шаха. — Тогда, во имя светлых небес, зачем ты позвала меня в этот переулок?

— Давай так: вопросы задаю я, ты на них отвечаешь. Все просто, правда?

Кинжал оцарапал кожу, и юноша понял, что лучше все делать так, как ему велят, пока с ним разговаривают по-хорошему.

— Ты служишь Шао Луну?

Таллок отрицательно качнул головой, слегка отстранившись от угрожающего ему лезвия.

— Шао Лун во дворце Судир Шаха?

— Я даже не имею ни малейшего представления, кто этот человек. Судя по имени, кхитаец. А насколько я знаю, в покоях дворца ни одного кхитайца не было последние два месяца.

— Ты лжешь!

— Позволь, юная госпожа — я не лгу! Как можно лгать молодой и красивой девушке, особенно, когда в руке у нее зажат острый кинжал, нацеленный тебе в горло?

Незнакомка впилась в него своим пронзительным взглядом глаз-фиалок. Таллок ощутил, что это хрупкое создание читает его мысли как открытую книгу.

— Ты говоришь правду… — произнесла она уже в некоторой растерянности.

— Если ты все видишь сама, к чему эти дурацкие вопросы?

— Не знаю, — еще больше смутилась она, и острие кинжала чуть опустилось. — Я не умею разбираться в чужих мыслях как она…

— Кто она?

— Кесея, верховная жрица.

Таллок понял, что это его шанс.

— Вот, что: я думаю все это какое-то чудовищное недоразумение. Но если ты действительно кого-то ищешь, я с радостью могу помочь.

— Правда?

Кинжал опустился… И в следующую секунду оказался в руке юноши, вырвавшего оружие из слабой женской ладони. С усмешкой странник повертел в руках клинок.

— Отдай, — неожиданно сказала девушка, и Таллок к своему огромному удивлению подчинился, вернув кинжал владельцу.

Однако незнакомка, по-видимому, оставила все намеки на агрессивность. Клинок больше не поднялся к горлу странника.

— Ты должен встретиться с Кесеей, — сказала голубоглазая красавица, и в голосе ее угадывалась скорее просьба, нежели приказ.

Таллок улыбнулся.

Загрузка...