Пак ЮнМи и Дуванная гора

Глава 4. Все дальше и страньше

31 мая

Москва, Кремль

— Что у нас с «Артанией»?

— Авария носила небольшой характер. Сбросить все газы от выброса удалось одной капсулой, сгорели газы штатно. Сейчас идет ремонт, специалисты обещают все вернуть в норму в течение 2–3 дней. Серьезно никто не пострадал.

— Как Агдан с экспедицией?

— Господин Президент, у нее сам бог (или черт) за спиной. Они на обрыве на высоте 5 метров вскрыли закладку с деньгами и золотыми и серебряными предметами — крестами, чашами, орденами. Есть даже редчайший бородовой знак времен Петра Великого. Историки в экстазе — такой есть только в Эрмитаже в единственном числе. По предварительным прогнозам, общая стоимость клада составляет 8-10 миллионов рублей.

— Всем вручить премию из президентского фонда, девушкам тоже. Если они еще так месяц поработают, экспедиция себя окупит раз в 15.

1 июня

Вашингтон, штаб-квартира ЦРУ

— Господин директор, 31 мая наш разведывательный спутник зафиксировал непонятную вспышку у русских в районе сельской местности Урала, где мы ранее предполагали строительство русскими командного центра. Такие вспышки бывают, когда выжигают газовые смеси установок на токсичном топливе. Может, мы были неправы, когда признали район бесперспективным и перенесли главные поиски на Башкирию?

— Что предлагаете, Джеймс?

— Давайте залегендируем интерес экологическим загрязнением Лукойлом в этой местности воздушного пространства, пришлем туда наших протеже, чтобы они взяли образцы воздуха. Наши лаборатории смогут найти следы веществ даже спустя неделю после выжигания.

— Согласен, кого пошлем?

— Из Екатеринбурга лучше всего парочку активистов движения «Чистый Урал против милитаризма». Они ушибленные на голову, везде пролезут.

— Хорошо, передайте команду в наше консульство.

1 июня

Дуванная гора, лагерь ученых

Сегодня подъехала инкассаторская машина, в которую загрузили наш клад в жестяных банках. Инкассаторы были в бронежилетах с автоматами. Вместе с ними прибыла еще одна машина с пятью военнослужащими. Это были явно не срочники, а контрактники. Они установили еще две палатки, пробежавшись по периметру, установили везде датчики движения, дополнительные камеры наблюдения, в одной палатке разместили оборудование для контроля за всем этим. Остальные тем временем вместе с солдатами сформировали вокруг лагеря бруствер из камней, в котором подготовили позиции для стрельбы из пулеметов. Наш лагерь начинает приобретать все более милитаризированный характер.

Все новички аккуратно сходили посмотреть плиту, простреленную лазером. Между солдатами шла оживленная дискуссия на тему: это те же инопланетяне, что высаживались на Молебке (известная аномальная зона неподалеку, которой также приписывается наличие НЛО — прим. авт.), или там просто развод лохов. Голоса разделились. Сторонники развода незначительно перевешивали сторонников гуманоидов. Контрактники в разговор не лезли, только улыбались, слушая эти разговоры. Они вообще держались особняком и от ученых, и от срочников.

Между тем у обитателей лагеря нашлась новая забава. Среди оборудования имелся и миноискатель, реагирующий на металлы. Солдаты выпросили его у ученых и с разрешения Виктора Ивановича двинулись по берегу реки на поиски. Он разрешил рассудив, что ажиотаж после клада у них такой, что, если не отпустить по-хорошему, будут бегать тайком. Так сказать, не можешь предотвратить, возглавляй.

ЁнЭ имела свой повод для радости. Кроме премии, полученной от российских властей, ей пришла из Кореи благодарность и премия. Сумма была ощутимо меньше российской, но главное было в другом — ее похвалили на работе! Для любого корейца это важнее премии! Бабушка Татьяна пообещала к вечеру истопить баню и достать из погреба кваса. Для ЁнЭ сегодня на завтрак она приготовила особый салат — из черной редьки с хреном под сметаной. ЮнМи, немножко попробовав, сказала, что врачи не рекомендуют ей много острого, у нее диета такая, зато ЁнЭ с огромным удовольствием съела весь салат и очень его похвалила.

На реке слышались радостные возгласы, перемежавшиеся с воплями разочарования. Оказалось, что солдаты договорились меняться после каждой находки, а для азарта скинулись по 100 рублей, сумму должен был получить тот, чья находка будет самой дорогой. Первый солдат удостоился чести найти жестяную бирку на ухо коровы. У второго находкой стали 20 копеек 1943 года. Ажиотаж возрастал. Постепенно все незанятые на работах в лагере подтянулись к поисковикам. Когда подошли и ЮнМи с ЁнЭ, оживление достигло предела.

— Виктор Иванович, как думаете, здесь правда можно что-нибудь интересное найти, — спросила ЮнМи.

— Кто его знает, поиски вообще дело непредсказуемое. Но вообще здесь в годы гражданской войны несколько недель шли бои между белыми и красными, Красный Ясыл дважды переходил из рук в руки. Вот по этому полю красные атаковали позиции белых на холме, где церковь. А вот там в отдалении на круче нашего берега белые строили Иренскую оборонительную линию. Только она не помогла. Красные обошли ее южнее, и белые без боя отступили.

Третья находка была самая интересная. Солдаты с трудом выкопали из земли здоровенный коленвал, судя по размерам, от Белаза. Все пришли к выводу, что пока это самая крутая находка, если сдать в скупку металлолома. Четвертый оказался самый хитрый. Если все держались от реки на расстояние в несколько метров, он, наоборот, пробежался по маленькому песчаному пляжу. Прибор запиликал, он схватил лопату и через несколько секунд с гордостью показывал небольшую женскую сережку из золота. Судя по прозелени, золото было явно турецким, но важнее другое — это золото! Часть солдат согласилась с ним, что это круче коленвала, часть стояла на точке зрения, что по деньгам коленвал принесет больше денег.

Пока шла дискуссия, пятый снова пошел подальше от берега. И тут ему даже не понадобилось использовать металлоискатель. Он просто выдернул торчавшую из земли кость. Это была явно человеческая берцовая кость, все прекрасно видали такую в школе на муляже скелета. Попытка найти остальной скелет завершилась провалом, под костью до самого слоя глины (материк, как говорят археологи — прим. автора), больше ничего не было. Спор стал еще более ожесточенным.

1 июня

Пермь, сходка воров

За столом в квартире обычной хрущевки сидели три пожилых мужчины с короткими стрижками в недорогой одежде и пили пиво. Об их социальном статусе стало бы ясно, если б они сняли рубашки — татуировки густо усеивали тело.

— Сегодня инкассаторская машина каталась в Ординский район. Там нашли крутой клад, много редких монет и всякие бирюльки из золота и серебра.

— Это кто там такие удачливые? Чего себе клад не оставили?

— Какая-то экспедиция ученых. Инкассаторам сказали помалкивать, но у одного жена болтливая хороводится с моей соседкой, вот и проболталась.

— Не может быть, чтобы все сдали. Наверняка что-либо захомячили. Может быть, попробовать тряхнуть?

— Нет, лучше сначала справки наведем, кто его знает, кто эту экспедицию крышует?

— Логично. Я могу отправить пару своих молодых на машине на разведку в этот район. Пускай прокатятся, разузнают.

— Согласны. Отстегни им денег на расходы и скажи, чтобы с местными разговаривали вежливо, не быковали. Ну что, еще по пиву?

1 июня

Москва, Большая Лубянка, 2

— Александр Васильевич, сигнал из Израиля, Моссад «разбудила» своего спящего агента у нас.

— Где?

— Пермский край, село Орда.

— И что там им надо?

— Их заинтересовал внезапный интерес США к этому региону.

— Кем работает агент?

— Сотрудница прокуратуры, завербована еще 9 лет назад во время туристической поездки в Израиль.

— На чем ее поймали?

— Крайне нечистоплотная в делах, у себя в районе курирует школы, которым устроила постоянные проверки по малейшего поводу. Эти поводы нередко сама и создавала. В Израиле ей подвели человека, который за вознаграждение попросил передать посылку своему приятелю.

— Наркотики?

— Да, ее прихватили с килограммом расфасованного героина. Моссад пообещал ей спящий режим и ежемесячные выплаты. Думая, что в нашем районе нет ничего секретного, она быстро согласилась. Евреи добросовестно уже 9 лет платят ей по 30 тысяч ежемесячно.

— С юмором у них, конечно, хорошо.

— Их единственное условие — отвязаться от школ. Конечно, учителей в нашей стране затюкали, но лопнет у кого-нибудь из директоров терпение, напишет жалобу президенту, и все, волчий билет, прощай прокурорская пенсия.

— Почему мы не трогаем?

— А зачем, деньги идут в страну, агент ничего не делает. За месяц до пенсии разоблачим «оборотня в погонах» и конфискуем дом, машину и все остальное, нажитое непосильным трудом. Будет прокурорским подарочек.

— Хорошо, прислать в эту прокуратуру практиканта, чтобы приглядывал за этой агенткой, чего там американцы и евреи вынюхали.

— За остальными агентами в этой прокуратуре ему тоже приглядывать?

— А что, там еще есть завербованные?

— Александр Васильевич, там просто серпентарий. Начальник завербован польской разведкой два года назад в Сочи, еще один сотрудник работает на китайскую разведку. Самый большой прикол — у них техничка тоже агент, но турецкой разведки.

— Красивым мальчиком на турецком курорте купили?

— Да. Она единственная работает бесплатно, только за большую и чистую любовь.

— И нас еще либералы позорят большим террором 1937 года. 100 % прокуратуры — изменники Родины! Надо эту историю будет Владимиру Владимировичу рассказать, когда прокурорские опять на нас ему пожалуются.

1 июня

Д. Андреевка

Вечером нас ждала баня. ЁнЭ, хотя и со страхом, но полезла вместе со мной на полок, и даже уже не подвывала, а только попискивала от избытка чувств, когда мы парились.

— Ты молодец, ЁнЭ, хочешь понять душу народа, погрузись в его жизнь. Тебе нравится в России?

— Да, живут здесь небогато, зато природа просто фантастика, и люди в основном хорошие. Я уже немного начинаю понимать, что они говорят, только сама говорить пока стесняюсь.

Когда мы после бани сидели на своей любимой скамейке и попивали квас, из-под забора вылезла бело-серая небольшая кошечка и тихонечко подошла к нам.

— Кис-кис-кис, — подозвал ее Серега и взял на руки.

— Ха, — Муська все-таки пришла, — с удовлетворением сказала хозяйка. — Это соседская кошка, ко мне ходит в гости полакомиться молочком или рыбкой. Вас два дня стеснялась, из-за забора выглядывала, только сегодня решилась подойти.

— Ее что, хозяева не кормят, — спросила ЁнЭ, — ей приходится к вам за едой ходить?

— Да нет, — нормально ее там кормят. Просто кошка себе застолбила и мой двор тоже, вот и ходит сюда время от времени. Когда мыша поймает, когда просто на завалинке полежит на солнышке. Я ее и угощаю лакомством, хорошая она соседка, тихая и ласковая.

— А мышей ест?

— Нет. Придушит и возле крылечка положит, чтобы я заценила ее старания. Я и зацениваю. Муська, ты молодец!

— Мрм, — отвечала кошка на руках ЮнМи. Было неясно, то ли она мурлыкала, что ее гладят, то ли отреагировала на похвалу.

2 июня утро

Село Орда

В село Колян и Зуб въехали на «Ладе» и решили, что поскольку сегодня понедельник — это здесь рыночный день, потолкаться по рынку и послушать, чего народ болтает. Поставив в стороне машину, зашли на небольшую площадку рынка, где уже раскладывали свои товары местные и приезжие предприниматели. Здесь же с ящиками свежих огурцов и банками малосольных сидели местные, выращивавшие эти огурцы в своих теплицах. Колян с удовольствием купил несколько малосольных огурчиков и ходил по рядам, хрустя ими. Всяческий ширпотреб, разложенный на прилавках, особо его не интересовал, ему был нужен главный сплетник села (или сплетница). Такой(ая) обязательно все про всех в маленьком селе знает.

Вот! Есть такой! Мужчина на вид лет 50–60, с большим животом и не менее крупным жировиком на затылке, который вразвалочку ходил по рынку и явно искал, с кем бы ему пообщаться. Большая часть женщин или старалась не попадаться ему на глаза, или делала сердитое выражение лица. Поймав какую-нибудь бабку, указанный персонаж начинал ее чего-то требовательно расспрашивать или наоборот, чего-нибудь рассказывать. Чувствуется, что это было его главным родом занятий.

— Зуб, давай вот с этим кентом поговорим.

— Какой-то он стремный, он не дурак случайно?

— Ну, вот, сейчас это и выясним.

Подойдя к мужчине, Колян хлопнул его по плечу и дружелюбно сказал:

— Здорово, братан! Сами мы не местные, не подскажешь ли нам кое-чего.

Настороженное выражение лица того сменилось на заинтересованное.

— А фто нада?

«У него еще и дефект речи», — подумал Зуб — «задолбаемся понимать его фня-фня».

— Мы коллекционеры, — тем временем рассказывал Колян, сделав максимально честное выражение лица, — собираем старинные монеты. Слышали, что у вас в районе часто находят старые деньги. Мы могли бы их купить за хорошие деньги. Братан, посоветуй, у кого такие есть.

— Да, да, есть фтаринные деньги. Я их фидел ф музее. Там еще они факие круглые и фортрет есть. Мне скафали это царя фортрет.

— Нет, музей нам неинтересен. Может, кто недавно находил старые деньги, не знаешь?

— Да, находили. У нас ф селе есть Митька, он каждое утро фодит смотрит землю, не уронил ли кто феньги. Фчера он 5 рублей у хлебного поднял. Я федь перед ним проходил и не фидел, а он фзял и уфидел.

— Нам — нуж-ны — ста-рые — день-ги, — медленно по слогам сказал начинающий закипать Колян, — нам по…й на 5 рублей, которые нашел твой друг-дурак. Ста-рые.

— Да, да. У нас ф селе многие бабы старые. И фубы выпали, и ходят согнуфшись. Даже фосмотреть не на кого.

Колян в бешенстве выплюнул огурец. Будь его воля, он этому уроду бы уже закатил в репу, но в задании было четко сказано: «С местными не быковать, внимания к себе не привлекать».

— Ну, ладно, у нас времени мало. Пока, братан.

Гражданин, увидевший, что новые собеседники более с ним разговаривать не хочет, посеменил за ними:

— А фы кто? А машина у фас какая? А еще к нам фриедете? У соседа такая же мафина, только ферная.

Поток его речи остановила только захлопнувшаяся прямо перед носом дверца автомобиля.

— Колян, согласись, мужик нудный, как муха дрозофила.

— Нет, Зуб, это муха цеце.

Всю эту сценку с усмешкой наблюдали двое торговцев, выложивших на прилавок с десяток дверных замков с запредельной для села ценой — 35 тысяч рублей. Покупатели, посмотрев ценник, сразу отходили. Торговцам это и надо было, они внимательно смотрели всех покупателей и продавцов, слушали их разговоры, притворяясь равнодушными ко всему.

— Смотри, Семен, нарисовался местный криминалитет, объект гоп-стопа ищут. Монеты им старинные подавай. Ага, коронационный златник Бориса Годунова не нужен?

— Мужик их знатно кинул. Все мозги засрал.

— Ладно, про кореянок ничего не слышал?

— Пока нет. Сидим дальше, у них рынок до 6 вечера торгует.

Пока что такая разведка в Суксуне, Кишерти, Неволино и Ленском ни к чему не привела. Однако деньги платят, и деньги неплохие, будем искать дальше.

2 июня, день

Дуванная гора, лагерь ученых

Сегодня второй день продолжалось развлечение солдатиков с миноискателем. Спор коленвала и сережки решили отложить, посмотреть, что найдут оставшиеся претенденты. Неожиданно в соревнование попросились контрактники, тоже подкинув по 100 рублей. Глядя на них, то же самое сделали и ученые. Сразу же после завтрака все свободные от наряда толпой пошли на берег. Правила были те же — до первой находки, потом смена поисковика.

День начался не очень удачно — уже второй час претендент — рослый парень из Челябинска — ничего не мог найти. Товарищи уже стали подсмеиваться над ним, что он сам железный человек, зачем ему еще металл. Наконец-то металлоискатель запиликал. Лихорадочная работа лопатой одарила лагерь старинным четырехгранным кованым гвоздем — двухсоткой…

ЮнМи и ЁнЭ как раз в это время подъехали и крайне удивились пустому лагерю. Оказалось, все на берегу. Пока от командования не наступила отмашка на следующее вскрытие (нужно было сначала тщательно разобраться с найденным в жестяных банках), экспедиция получила время на отдых и простые немудреные развлечения. Во-первых, река более или менее прогрелась. Конечно, вода была еще холодная, но самых храбрых это не останавливало. Купальный сезон начался чуть раньше обычного. Во-вторых, гитара вообще не простаивала. Все умевшие хоть как-то играть, осваивали «Рыцаря и королеву», вторую песню ЮнМи засчитали в женский репертуар, а в лагеря постоянно слышались аккорды под слова:

Послужи мне мечом…

Пело большинство не особо, но качество искупало старание и искренность. ЁнЭ тихонько спросила ЮнМи:

— Тебе не жалко песни? Раз ты ее не зарегистрировала, авторство на нее будет не доказать. Я ее уже в Интернете встречала, она по всей стране пошла.

— Нет, не жалко. Песня специфическая — для России и о русских, в Европе ее не поймут, и у нас тоже. Пускай это будет наш с тобой подарок России за гостеприимство.

— Согласна, пускай поют. Мне нравится, хотя у тебя голос, конечно, лучше.

— Ну, так что ты ждешь. Они любители, за их спиной нет ни Кирин, ни учителей вокала.

Тем временем поиски продолжались. Они обогатили лагерь подковой (нашедший сразу сказал, что заберет ее себе — найти подкову — это на удачу), еще одной монетой, теперь уже 1894 года номиналом 3 копейки. Видя падение интереса, один из солдат — тот самый бурят по имени Доржо — предложил пустить вне очереди ЮнМи, чтобы проверить — правда ли у нее легкая рука. Коллектив дружно одобрил идею и пошел звать ЮнМи. Та легко согласилась. Светит солнышко, поют птички, почему бы в коллективе не походить с миноискателем, копать все равно не ей, желающих будет более чем достаточно.

Взяв миноискатель, ЮнМи направилась туда, где еще вчера уже ходили. Когда ей об этом сказали, она возразила:

— А вдруг мне повезет?

С этим все согласились, что удача — вещь непредсказуемая. И точно. Миноискатель мяукнул, Доржо в несколько лопат вывалил кучу земли, в которой ЮнМи с торжеством подняла монету. На удивление монета почти не окислилась, и на ней оказался странный рисунок и текст на немецком. ЁнЭ бережно протерла монету и когда рисунок стал отчетливым, сфотографировала на смартфон для идентификации.

— Ничего себе, — в изумлении сказала она, прочитав текст, — ЮнМи, переведи всем на русский.

— Это медаль Веймарской Германии "Путь страданий немецкого народа" периода гиперинфляции. Апрель 1923 год. Медальер: Фридрих-Вильгельм Хёрнляйн (1873–1945). Металл: бронза. Диаметр: 28,5 миллиметров. Вес: 10,2 грамма. На лицевой стороне изображена фигура скорбящей немецкой женщины с ребенком на коленях, которая не знает как выжить в это тяжелое время и чем кормить своего ребенка. Клеймо мастера-медальера FH. На оборотной стороне в обрамлении тернового венца на немецком языке приводятся цены на продукты питания по состоянию на апрель 1923 года: 1 литр молока — 490 марок, 1 фунт хлеба — 11.000 марок.

— Юна, у тебя действительно легкая рука. Твоя медаль обогнала даже золотую сережку, не говоря уже о коленвале.

— Парни, не теряйте надежды! Сами видите, этот берег просто берег сокровищ! Кому следующему отдать миноискатель?

2 июня, то же время

Село Орда

Кипящий от возмущения Колян выезжал со стоянки возле рынка, когда в него едва не врезалась «Пежо» с двумя девицами. Девицы вроде были и симпатичные, но он был слишком зол. Чудом увернувшись, Колян высунулся из машины и заорал во все горло:

— Слепые вы, что ли? Купят права, а очки дома забудут!

В принципе, он орал не на них, добил его разговор на рынке с знатоком местных событий. Девицы приняли вызов. Они выскочили из машины и тоже заорали:

— Мужлан чертов! Мог бы и пропустить машину, если ее девушка ведет! Нет, мы не люди! Все мужикам!

Одна приостановилась, сделала мысленное усилие и выдала на прощание:

— Белый цисгендерный шовинист с токсичной маскулинностью!

Вторая с уважением посмотрела на нее. Без бумажки она такое явно не воспроизвела бы.

Из машины легкой тенью выметнулся Зуб. В отличие от Коляна он зашел совершенно с другой стороны:

— Да, ладно, девушки, с кем не бывает, не сердитесь. Столкновения не было, и все хорошо. Просто у меня товарищ вспыльчивый. Давайте я вам что-нибудь посоветую. Вы ведь не местные?

— Да, мы экологи из Екатеринбурга, едем расследовать экологическое преступление против природы.

— Слышал, слышал о нем. Посоветовать вам очевидца этой катастрофы?

— А что, это была катастрофа?

— Да, сам я о ней толком не знаю, но минуту назад мельком слышал очевидца, который сам едва не стал ее жертвой.

Колян уже понял прикол Зуба и предусмотрительно отошел на пару шагов, чтобы рыба не соскочила с крючка.

— А как его найти?

— Ставьте здесь машину, идите на рынок. Там толстый мужчина лет под 60, почти лысый, особые примеры — ходит вразвалочку как утка, у него большой жировик на затылке. Говорит с дефектом, хотя понять можно, зато все знает. Пообщайтесь с ним, не пожалеете.

— А он нормально относится к женщинам? У него вообще какая сексуальная ориентация?

— Девушки, вы ведь из ЛГБТ?

— Да.

— Скорее всего, он тоже, только не афиширует это. Сами понимаете, село, крестьяне…

— Спасибо! А товарищ ваш все равно хам! — с этими словами девицы кинулись на рынок.

Настроение Коляна сразу выправилось. Похохатывая, они сели в машину, и уже там захохотали во все горло.

— Зуб, ты красавчик! Это твой лучший прикол года!

— Могëм, — скромно признал тот.