Палач. Книги 1-37

Глава 1

Ярко-красный дом на колесах фирмы «Дженерал Моторс» осторожно въехал на стоянку у ресторана, расположенного на шоссе к северу от Буффало, штат Нью-Йорк. Машина замерла у служебного входа с обратной стороны увеселительного заведения. По радио только что передали сигналы точного времени — наступила полночь. Стоянка была наполовину пуста. Из бара доносились оглушительные звуки музыки — они вырывались из музыкального центра и растворялись в легкой ночной дымке.

Неподалеку от черного входа из темноты появились два типа мощного телосложения. Настоящие гориллы, они пристально разглядывали стоящий неподалеку «караван», причем выражение их лиц не сулило ничего хорошего.

В большинстве случаев, завидев подобных типов, особенно в глухих закоулках, люди предпочли бы не искушать судьбу и постарались бы избежать любых столкновений с ними.

Однако водитель «каравана» поступил иначе. Не оставляя гориллам времени на размышления, он ловко выпрыгнул из машины и на миг застыл буквально в нескольких метрах перед ними.

Оба гиганта, способные прикончить каждого, кто встал бы на их пути, среагировали мгновенно. Они резко шагнули в сторону и хорошо тренированным движением выхватили пистолеты крупного калибра, нацелив дула на незнакомца.

Но тот оказался достойным противником. Одетый в черный боевой комбинезон, который обтягивал тело, подобно второй коже, он перемещался со стремительностью и ловкостью гепарда. Не останавливаясь, он вскинул свое оружие. Почти одновременно раздались два хлопка. Все действия его были доведены до полнейшего автоматизма. Это и решило участь «малышей»: Латта и Гарри «Катафалка», двух громил, снискавших в преступных кругах славу крутых ребят. Смерть обезобразила их лица, а револьверы так и не издали ни единого выстрела. Те, кто еще недавно наводил ужас на жителей Буффало, рухнули на землю, издав короткий предсмертный стон.

Не останавливаясь, человек в черном продолжил свой путь. Переступив через трупы, он сильным ударом ноги распахнул дверь черного хода и оказался в темном коридоре. Миновав одну из дверей, он двинулся дальше и остановился перед тяжелым занавесом. Отсюда, если слегка отодвинуть занавес, можно было наблюдать за всем происходящим в баре.

Бармен играл сам с собой в кости, а двое посетителей сонно наблюдали за его манипуляциями. Сразу три полуодетые официантки поднесли им выпивку и водрузили стаканы на мокрые столы. Под аккомпанемент трио музыкантов в костюмах ковбоев на маленькой сцене извивалась девица, вся одежда которой состояла из крошечных трусиков.

Официантки и танцовщица были единственными женщинами в баре.

В ледяном взгляде незнакомца промелькнуло удовлетворение. Он отступил от портьеры и направился выполнять миссию, приведшую его сюда. Он дважды постучал в запертую дверь и, не дожидаясь разрешения, вошел в помещение.

Роберт Грамелли, он же «Самородок», сидел за старым письменным столом, придвинутым к стене. Грамелли был хозяином Буффало, хотя и не занимал никакой должности в городском муниципалитете. Здесь же находились двое его капореджиме: Бен Мадзо и Чарли Кантилло. Еще один человек, скрестив руки на груди и удовлетворенно улыбаясь, сидел на стуле в глубине комнаты.

Один лишь Грамелли повернул голову при появлении непрошеного гостя. Он приоткрыл рот, и глаза его широко раскрылись. Последнее, что он увидел в своей жизни, был высокий человек в черном, который стоял на пороге с прижатым к бедру оружием. Ослепительная вспышка — и пуля вошла Грамелли точно между глаз.

Мадзо и Кантилло не успели по достоинству оценить скорость стрельбы, принесшей смерть боссу. Долю секунды спустя их самих постигла та же участь. Сидевший на стуле молодой человек, не переставая улыбаться, пристально вглядывался в неподвижно застывшего у двери человека в черном.

— Мак Болан, — произнес он.

Лицо непрошеного гостя оставалось непроницаемо-зловещим. Лишь губы слегка шевельнулись:

— Это вы Шебле?

— Да.

— Пойдемте.

— Вы явились нарочно за мной?

— Уж во всяком случае не за ними, — процедил сквозь зубы Болан.

Он скользнул презрительным взглядом по трем трупам. Затем достал из кармана значок снайпера и бросил его рядом с мертвецами.

— Пойдемте, — повторил Болан.

Лицо Андре Шебле напомнило Болану другого человека — воспоминание для него дорогое и тяжелое одновременно. Шебле медленно встал и последовал за Палачом.

— Вы похожи на нее, — тихо произнес Болан.

— И благодаря вам меня явно постигает та же участь, — ответил канадец.

— Ерунда, — вздохнул Болан. — Ваше прикрытие дало трещину. Сегодня вечером вас должны были устранить.

— Откуда вы знаете?

Болан указал брату Жоржетты Шебле на стоящий у двери «караван».

— Я вам сейчас все покажу, Андре. А затем вы окажете мне ту же услугу.

Мягкая улыбка исчезла с лица Андре, когда он перешагнул через два трупа, валявшихся на стоянке. Он ускорил шаг.

— Что вы можете мне показать? — спросил он, садясь в «караван».

На его губах вновь играла кроткая улыбка, но в глазах читалось беспокойство.

— Райский уголок по другую сторону границы, — произнес Болан. — Туда мы и направимся.

— Прямо сейчас?

— Сейчас, — ответил Палач тоном, не терпящим возражений.

Глава 2

«Караван» был чудом современной технологии. Его разработали и смонтировали двое инженеров, работающих в НАСА. Автофургон был начинен всеми известными средствами наблюдения и электронной борьбы. Для Мака Болана это был одновременно и дом, и его боевой пост. «Комфорт и эффективность» — именно такой девиз вполне подходил для этой машины. Она позволяла вести наблюдение за противником, а затем уничтожать его. Транспортное средство, боевой арсенал и крепость на колесах одновременно. «Караван» был создан как бы по образу и подобию самого Болана.

Днем оптические прицелы придавали его зрению зоркость орла, а ночью — совы, возможность бесшумного передвижения в полной темноте можно было сравнить разве что с легкостью полета летучей мыши. Направленные микрофоны системы подслушивания позволяли различить человеческое дыхание за тысячу метров от «каравана», причем на пересеченной местности. Болан мог выйти в эфир на любой радиочастоте и имел возможность перехватывать все радиопереговоры армии и полиции, а если задействовать микрофоны-передатчики — без помех записать любой подслушанный разговор.

Болан очень гордился своей крепостью.

Разумеется, он не раскрыл все ее возможности перед Андре Шебле. Он лишь показал ему, как узнал о готовящемся убийстве, а затем протянул Андре досье, в котором были собраны факты о деятельности мафии в Буффало.

Пока Шебле перелистывал досье, Болан натянул джинсы и тонкую фланелевую рубашку. На голову он надел старую рыбацкую шляпу, после чего запустил двигатель и направил машину к северу, на международную магистраль, ведущую к Ниагарскому водопаду.

У города Тонаванда Шебле пересел на переднее сиденье. Он посмотрел на хранящего молчание Болана и вздохнул:

— Невероятно!

— Что именно? — спросил Болан, не отрывая глаз от дороги.

— Все. Вы. Этот «караван». Досье. Все, что меня просили узнать, находится на страницах вашего досье. Я работаю здесь уже три месяца. А вы?

— Три дня, — с улыбкой произнес Болан. — Все эти устройства изобрел не я, Андре. Я — обычный пользователь. Они доступны любому, умеющему читать надписи на кнопках. Вы и сами без труда справились бы.

Канадец иронически улыбнулся.

— Но это незаконно, — запротестовал он, впрочем, без особой уверенности.

— Я могу позволить себе такое маленькое отступление от закона.

— Но ведь я представляю закон и силы правопорядка! Как же прикажете реагировать на поведение Мака Болана?

— Мы с вами в одной лодке. Мы — союзники. Если, конечно, вы не против такого сотрудничества.

— А если я изменю свое решение, когда мы пересечем границу?

Болан пожал плечами:

— Тогда вы пойдете своей дорогой, а я — своей. Андре, я вас не похищал. Я уберег вас от неверного шага, но если вы настаиваете, я тотчас остановлю машину и вы выйдете.

Шебле закурил и уставился на шоссе. В течение некоторого времени в салоне царило молчание. Было слышно лишь урчание мотора. Изредка их обгоняли машины, и каждый раз Шебле напрягался. Наконец до него начал доходить весь смысл происшедшего. Несколько погодя Шебле пробормотал:

— Я обязан вам жизнью. Вероятно, я должен вас как-то отблагодарить?

В глубине его глаз Болан заметил враждебные огоньки. Что поделаешь, этот человек определенно недолюбливал его.

Из ящика рядом с сиденьем Болан достал «отомаг» и протянул своему спутнику.

— Снимите с предохранителя, — приказал Болан. — Приставьте дуло к моему виску.

Ничего не понимая, канадец тупо уставился на него.

Болан усмехнулся и протянул руку:

— Теперь отдайте мне эту штуковину. Мы квиты, я тоже обязан вам жизнью.

Шебле хмыкнул и вернул Палачу его гигантских размеров пистолет.

— Откуда вы знали, что я не выстрелю?

— Я не знал этого, — ответил Болан. — Но теперь знаю.

Они оба рассмеялись, и Шебле предложил сигарету человеку, спасшему ему жизнь. Болан взял ее, закурит, выпустил густое облако дыма и произнес:

— Пока мы еще не квиты, Андре. Думаю, вы знаете, что я имею в виду.

— Жоржетту, — тотчас отозвался канадец.

— Именно. Вам известны детали?

Шебле покачал головой.

— Я получил официальную телеграмму от правительства США. Там сообщалось о ее смерти и выражались всяческие соболезнования. Но я никак не могу в это поверить. Я все еще надеюсь, что…

— Не тешьте себя надеждой.

— Пока ее тело не найдено, я…

Шебле осекся, словно только теперь уловил смысл сказанного Боланом. Он опустил глаза.

— Я хочу знать.

— Она мертва, поверьте мне, — вздохнул Болан, и в голосе его прозвучала нескрываемая грусть. — Она выбрала свой жизненный путь и умерла в полном согласии с собственным выбором. Вам придется свыкнуться с этой мыслью.

— Я хочу знать, — повторил Шебле.

Болан отпустил педаль газа, и «караван» почти совсем остановился.

— Психопат Сал приговорил ее к пятидесяти дням пыток.

— Что? — выдавил из себя канадец.

— Вы никогда не слышали о Сале «Чокнутом»? Это — негласный палач мафии, Сал-мясник.

Потрясенный Шебле смог лишь отрицательно мотнуть головой.

— Вообразите себе самых страшных изуверов Аушвица и Бухенвальда. Вспомните, что они вытворяли с заключенными. Сал «Чокнутый» превзошел их всех, но психология у них у всех одна. Обладая той же властью, что и капо, он обрушился на Жоржетту, поскольку она предала дело мафии. Пройдя через его руки, несчастная утратила, по сути, человеческий облик. Все, что от нее осталось, являло собой жуткую, бесформенную, окровавленную массу, молящую лишь о скорейшей смерти. Когда я обнаружил ее, она провела в камере пыток 49 дней.

Канадец побледнел и невольно зажмурился.

— Я освободил ее от мук, Андре, — продолжил Болан необычайно тихим голосом. — С помощью того самого оружия, которое вы только что держали в руках. Я послал пулю туда, где когда-то были ее глаза. Она даже пыталась мне помочь… Сейчас ее душа покоится в мире и спокойствии.

Несколько минут они молчали. Шебле закурил новую сигарету. Он протянул ее Болану, а сам закурил другую. Когда он наконец заговорил, его голос, казалось, обрел привычное спокойствие, но звучал резко:

— Это произошло в Детройте?

— Да.

— Спасибо, что вы мне все рассказали.

— Вы имеете право знать правду.

— Несомненно. После себя вы мало что оставили в Детройте.

— Я сделал все, что мог.

— Теперь вы намерены нанести удар по Канаде?

Болан вздохнул:

— Да. Вы прочли досье и теперь представляете себе сложившуюся ситуацию.

Шебле был в курсе. Квебек лихорадило. В наступившей кризисной ситуации правительство с трудом реагировало на аргументы сепаратистов, прихоти ультраправых националистов и террористические акты со стороны анархистов. Американской мафии удалось прийти в себя, и теперь она готовилась к битве не на жизнь, а насмерть. Болан уже давно был осведомлен о канадских планах мафии: ему удалось немало разузнать на американской стороне границы. И теперь он мучительно искал наиболее верный способ проникновения на канадскую территорию. Встреча с Андре Шебле казалась ему милостью, ниспосланной самими небесами.

— Мафия проглотит Квебек в один присест, — заявил Болан.

Канадец мрачно хмыкнул в ответ:

— Она умрет от несварения желудка.

— И все же Квебек будет сожран с потрохами, — возразил Болан. — Мафия особой жалостью не отличается. Она выкачает из провинции все соки, оставив только внешнюю оболочку.

— Канада — это не ваша забота, — заметил Шебле, холодно взглянув на Болана. — Вам просто нужно место, чтобы атаковать врага. Так поищите где-нибудь еще.

Болан бросил взгляд в зеркало заднего вида и затормозил у обочины. Нажав одну из кнопок на центральной панели, он распахнул дверь рядом с креслом канадца и произнес:

— Удачи вам, Андре.

— Но вам понадобится поддержка.

— В случае надобности я найду ее в другом месте.

— Закройте дверь, — буркнул Шебле. — У вас есть план?

— Да и очень эффективный. Я намерен нанести удар по Монреалю.

— Это будет непросто.

— В мире нет ничего простого.

— Атаковать Монреаль невозможно.

Болан посмотрел вперед.

— Вы не верите. Что ж, поглядим.

— Вести партизанскую войну в Монреале во сто крат опаснее, чем в Детройте.

— Для мафии, но не для меня.

— Для вас тоже, — вздохнул канадец и повторил: — Для вас тоже.

— Но ведь меня пока еще там нет, — ответил Болан и вновь покосился на зеркало заднего вида. — За нами следят.

Шебле медленно обернулся.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. У них неисправна фара. Видите?

— Да.

— Они следуют за нами с тех самых пор, как мы покинули ресторан. Когда я остановил машину у обочины, они исчезли. Теперь появились снова.

Болан принялся колдовать над кнопками пульта управления. Небольшая панель ушла в сторону, открыв матово поблескивающий экран, и Мак включил инфракрасные фары. Экран засветился. Болан навел объектив на интересовавший его объект и отрегулировал резкость. На экране начали вырисовываться очертания большого лимузина, набитого людьми. Автомобиль неотступно следовал за «караваном».

— Отлично, — произнес Болан. — Целая бригада.

Канадец вновь занервничал.

— Вы знали, что они преследуют нас, когда приказали мне выходить? — резко спросил он.

— Я бы не дал вам выйти, — с легкой улыбкой ответил Болан.

— Что будем делать?

— Похоже, они намерены нас устранить и просто дожидаются удобного момента.

— Наши действия?

— Будем ждать того же и с той же самой целью, — невозмутимо ответил Болан.

— Я охотно взял бы в руки пистолет, — произнес Шебле.

— Только не этот. Перейдите назад и подберите себе что-нибудь по вкусу.

Болан нажал клавишу.

— Теперь доступ к арсеналу открыт. Берите, что вам больше понравится.

Шебле взглянул на него, криво улыбаясь:

— А вы все предусмотрели.

— Я надеялся, что не ошибусь в вас, Андре. Видите, несмотря ни на что, мы союзники.

— Несмотря ни на что, — повторил Шебле, перебираясь в заднюю часть фургона.

Глава 3

Томми Сандини со своей группой подъехал к ресторану в тот момент, когда «караван» Болана выруливал со стоянки. Один из людей Сандини иронично заметил, что дела у Грамелли идут, должно быть, хорошо, если его клиенты приезжают в «автобусах».

Сандини еще сидел в лимузине, когда кто-то из его подручных обнаружил два трупа у служебного входа в ночное заведение. Почуяв неладное, он заглянул в кабинет и тотчас выбежал оттуда, чтобы известить босса о случившемся. Решение возникло сразу: следовать за «караваном».

— Тела даже не успели остыть, босс, — заметил Ваччи.

— Они еще кровоточат, — добавил другой.

— Быстрее в машину! — выкрикнул Томми Сандини. — Куда направился «караван»?

— В сторону Делавара, — отозвался водитель. — Пристегивайте ремни. Я в два счета догоню его.

Так началась эта безумная гонка.

Розелли, водителю лимузина, понадобилось чуть больше двух минут, чтобы настигнуть «караван». Он сделал это на Шерман-драйв.

— Они держат путь к автомагистрали, — пробурчал Сандини. — Следуем за ними. Посмотрим, к чему это приведет.

— Можно прижать их в Парке Шеридан, — предложил Ваччи.

— Прижать их! — воскликнул Сандини. — Идиот, мы даже не знаем, с кем имеем дело! Может, стоило бы вернуться к Грамелли и поискать какие-нибудь улики.

— Томми, я начинаю сомневаться, — произнес Розелли. — Это не «караван».

Во всех вопросах, касающихся автомобилей, Сандини полностью полагался на своего шофера.

— Но ведь это одна из тех машин-дач для богатых туристов, которые любят путешествовать на колесах со всеми удобствами, верно?

— Я не то хотел сказать, Томми. Разумеется, это туристский «караван». Он хорошо оборудован, и это напомнило мне рассказ одного парня, который был в Сиэтле во время… во время того кошмара.

— Когда там свирепствовал Болан?

— Да. Он сказал мне, что у Болана был «караван», один к одному похожий на тот, за которым мы следуем.

— Черт! — благоговейно выдохнул Сандини.

— Так он мне сказал, Томми. Я не знаю, правда это или нет.

— Э-э… пока особенно не приближайся к нему. Итак, если…

Не закончив фразу, Сандини погрузился в размышления, и в машине воцарилась напряженная тишина.

Наконец один из его подчиненных, старший группы, заходивший в кабинет Грамелли, откашлялся, склонился вперед и тронул Сандини за плечо.

— Что такое? — рассеянно спросил Сандини.

— В кабинете я нашел одну штуку. Она была в крови. Я машинально обтер ее и сунул в карман, не придав никакого значения…

— Чему именно?

— На что похож значок снайпера, босс?

— Мишень на фоне креста, — быстро отозвался Ваччи.

— Вот дьявол! — восхитился молодой мафиози. — А я думал, это церковная награда.

— Покажи! — приказал Сандини, протягивая руку.

Несколько секунд спустя все стало ясно, и Томми Сандини осознал положение, в котором оказался.

— Что будем делать? — тихо спросил Ваччи.

— Следуем за ним, — изрек Сандини. — Закрой рот и дай мне подумать.

Воспользовавшись моментом, водитель не преминул напомнить:

— Нужно было установить радиостанцию, Томми. Я сто раз тебе это говорил. Мы могли бы вызвать подкрепление.

— Заткнись!

— Хорошо, Томми.

Один из мафиози, сидящих на заднем сиденье, произнес:

— Черт, нас только шестеро. Сможем ли мы его прикончить?

— Сколько людей было у Грамелли? — спросил Ваччи, стараясь говорить как можно тише.

— Там было все по-другому, — прошептал в ответ молодой мафиози. — Он застал их врасплох, а это совсем разные вещи.

— Заткнитесь! — рявкнул Сандини. — За кого вы себя принимаете? За Робин Гудов? Мы имеем дело с самым опасным в Штатах человеком, а не с каким-то недоумком.

— Скоро мы сможем в этом убедиться, — произнес водитель. — Он выезжает на магистраль. Да, он сворачивает на север. На север.

— Не упусти его!

— Босс, не высадить ли нам кого-нибудь, пока еще есть время? Пусть позвонит.

— Об этом и речи быть не может. Хотя… Ладно! Фонти, вылезай! Позвони Джо Стаччио. Расскажи ему обо всем и попроси выслать нам подкрепление. Если понадобится, пусть поднимает вертолет.

— В сторону Ниагары? — спросил мафиози, вылезая из лимузина.

— Расскажи ему все, что знаешь, а он пусть принимает решение сам, — успел выговорить Сандини, захлопывая дверь. Машина тут же стремительно сорвалась с места.

— Что будем делать? — спросил Ваччи.

— Следуем за ним. Пусть едет, куда хочет. Черт, только не приближайся к нему чересчур быстро! Держи дистанцию.

— Здесь прорва машин, — возразил водитель. — Я не могу отпустить его слишком далеко.

— Может, он направляется к Онтарио? — забеспокоился Ваччи. — Тогда нам лучше поехать вперед.

— Между Онтарио и местом, где мы находимся, сколько хочешь укромных уголков, куда его можно загнать, — парировал Розелли.

— Я сам укажу вам, где это удобней всего сделать, — вмешался Сандини. — Нужно еще, чтобы Джо Стаччио успел выслать нам помощь.

— Я знаю идеальное место, — заявил Розелли. — В ночное время лучшего просто не придумать. Если он направится к Ниагаре по Моуз Парквей, все будет отлично, босс.

— Я сам тебе скажу, где и когда, — повторил Сандини.

Настал самый важный момент в его жизни, и он не собирался упускать представившуюся возможность.

— Послушайте меня, парни, — начал он. — Нам выпал редкий шанс. Если удастся прикончить Мака Болана и передать его голову «Коммиссионе», мы обеспечим себе блестящее будущее. Нас ждет слава. Ясно?

Он мог этого и не говорить: остальные и без него прекрасно представляли, что их ждет, если Мак Бо-лан умрет благодаря их усилиям. Богатство. Слава. Власть. Все пассажиры лимузина мечтательно вглядывались в габаритные огни «каравана», мчащегося впереди.

Болан оставил позади Бакхорн Айленд, пересек Ниагара Ривер и ехал теперь к востоку, двигаясь вдоль реки.

— Будь я на их месте, то атаковал бы именно здесь, — обратился Шебле к Болану.

— Я думал, они начнут действовать раньше, — ответил Болан, которому не очень нравилось создавшееся положение. — Они слишком осторожны. Уверен, они ждут подкрепление. Будьте готовы, Андре. Сейчас мы сами начнем бой.

В знак согласия Шебле коротко кивнул и присел на пол у двери фургона, держа в руках легкий автомат.

«Караван» Болана продолжал путь в колонне выстроившихся одна за другой машин. Лимузин замыкал эту процессию.

Болан включил указатель поворота, крутанул руль, нажал на педаль газа и резко перестроился в другой ряд. «Караван» оказался впереди группы машин, шедших на небольшой скорости, и тотчас начал стремительно удаляться от них.

Лимузину понадобилось какое-то время, чтобы, маневрируя, не отстать слишком сильно. Между тем свободное пространство между машинами, которым воспользовался Болан, исчезло. «Караван» ушел на километр вперед, когда лимузин, наконец, без помех устремился за ним в погоню. Двигатель у него был помощнее, поэтому Болан стремился первым достигнуть поля боя. Он искал безлюдный участок шоссе, где ни в чем не повинные автомобилисты не попали бы в предстоящую мясорубку. И такое место уже замаячило впереди.

— Вы только посмотрите! — воскликнул Сандини. — Он нас обнаружил! Он сматывается!

— Далеко ему не уйти, — азартно бросил Розелли, проскакивая впритирку между грузовиком и «фордом».

Балансируя на откидном сиденье, Ваччи восхищенно пробормотал:

— Я и не думал, что эти здоровенные тачки могут так резво носиться.

Розелли выругался и резко нажал на тормоз: впереди неожиданно вырос кузов грузовика. Водитель зло просигналил и почти вплотную приткнулся к идущей впереди машине. Шофер грузовика наблюдал за происходящим в зеркало, но не пошевелил даже пальцем, чтобы уступить дорогу.

— Ну проезжай же! — заорал Сандини. — Мы сейчас его потеряем!

Именно в подобных ситуациях водитель зарабатывает себе хорошую или плохую репутацию. Квалификация Розелли была поставлена под сомнение. Он процедил сквозь зубы:

— Держитесь, сейчас проедем.

Лимузин стукнулся бампером о бампер грузовика: удар не сильный, но настойчивый. Затем, дав грузовику уйти на несколько метров вперед, лимузин скользнул в сторону и слегка задел бок соседней машины.

Испуганные водители тотчас потеснились: один прибавил скорость, другой — притормозил. Розелли победно хмыкнул, сделал неприличный жест рукой, адресуя его водителю левой машины, направил лимузин в образовавшийся просвет и помчался вдогонку за «караваном».

— Давай, давай, — рычал Сандини.

— Мы идем со скоростью 125 километров в час, — заметил водитель.

— Плевать! Если нужно, выжми все 280, но достань мне этого парня!

— Далеко он не уйдет, Томми.

Сандини повернулся к остальным:

— Будьте готовы открыть стрельбу. Мы разнесем ему башку, изрешетим, как ситечко. Рози вам скажет, когда. Эй, Рози!

— Точно, — ответил склонившийся к рулю Рози.

— Я обгоню его на большой скорости. Опустите стекла. Хосс, положи винтовку на край форточки — ты будешь как раз на уровне его кабины. Выстрелишь в тот момент, когда я начну его обходить. Скорость будет высокой, поэтому смотри не промахнись.

— Главное — соблюдать осторожность, чтобы «караван» не наехал на нас, — предупредил Сандини.

— Ты только всади в него пулю, Хосс, — отозвался Розелли. — Об остальном я позабочусь.

Вся группа доверяла Розелли, поскольку никто, кроме него, не знал всех тонкостей вождения автомобиля. Так что особых поводов для беспокойства не было.

Ваччи волновало другое.

— Как-то слишком просто у нас получается. Этот парень никогда не подпустит нас к себе, чтобы мы могли открыть огонь. Он нас заметил и теперь готовится к встрече. Я это чувствую.

— У тебя есть лучший план? — холодно спросил Сандини.

— Нет.

— Тогда давай, Рози. Действуй в точности так, как ты говорил.

Они мчались на полном ходу, стремительно сокращая расстояние, отделявшее их от катящегося впереди ярко-красного дома на колесах.

Внезапно Сандини привстал с сиденья.

— Это еще что?..

— Что там, Томми?

— Я думал, что у этого фургона плоская крыша. А теперь посмотри туда… туда…

— Тебе показалось. Это струится теплый воздух, — ответил Розелли, тем не менее сбавляя ход.

— Нет, нет, не то.

Ваччи резко подался вперед к сиденью Сандини и вскрикнул: из крыши автофургона поднялся какой-то громоздкий контейнер с отверстиями на торцах и стал поворачиваться вокруг своей оси. Бывший солдат, Ваччи с ужасом осознал, что сейчас произойдет.

— Рози, остановись! — завопил он. — Останови машину!

— Ты сошел с ума! — воскликнул Сандини.

— Это пусковая ракетная установка! Тормози же, идиот!

Ваччи открыл было рот, чтобы в двух словах объяснить назначение контейнера на крыше автофургона, но в тот же миг из нее вылетела огненная стрела и с ошеломляющей скоростью устремилась к лимузину. В оставшуюся секунду жизни пассажиры лимузина не произнесли ни звука. С искаженными от ужаса лицами, вцепившись в друг друга, они взирали на собственную смерть, которая, наконец, с дьявольским грохотом обрушилась на них.

Ракета попала в бампер, и машину окутало облако огня и дыма. Лимузин подбросило в воздух, он несколько раз перевернулся и рухнул в Ниагару.

Отъехав немного вперед, Мак Болан вернул пусковую установку в прежнее положение и обратился к Шебле.

— Будьте начеку, здесь могут быть и другие.

Канадец с сомнением посмотрел на дорогу.

— Не думаю, — проговорил он. — Впрочем, если они и есть, вряд ли у них возникнет желание помериться с вами силой.

Он слегка потряс оружием, которым так и не пришлось воспользоваться, бросил его на сиденье рядом с Боланом и с уважением взглянул на Палача.

— В общем, я думаю, в Монреале будет очень интересно, — признался он.

Глава 4

Джо Стаччио, капо северных территорий штата Нью-Йорк, был одним из одиннадцати старейшин, на ком лежало тяжелое бремя управления международной организацией, имя которой — мафия. Положение, занимаемое им в «Коммиссионе», никогда не ставили под сомнение, и он пользовался исключительным авторитетом. Впрочем, Джо Стаччио знал свое место. Существовал лишь один «капо всех капо» — Оджи Маринелло, патриарх пяти нью-йоркских семей.

Оджи Маринелло сильно постарел после той памятной ночи, когда он ощутил дыхание смерти, посланной ему Маком Боланом. Эта встреча стоила ему обеих ног, и он чудом остался жив. Хотя, безусловно, человек такого масштаба, как Маринелло, не нуждался в ногах, чтобы сесть за стол. Не нуждался он и в железном кулаке, чтобы удерживать бразды правления своей наводящей ужас империи. Легкое движение глаз, наклон головы, покашливание или сжатие ослабевшего кулака — вот те почти неприметные жесты, которые могли, однако, повлечь за собой разорение целой отрасли промышленности или падение правительства. Его власть простиралась на все континенты, и это было хорошо известно всем, особенно Джо Стаччио.

Он бесшумно вошел в комнату, поцеловал перстень на сухой руке старика и молча принялся ожидать, когда, наконец, Маринелло соизволит отреагировать на его появление.

Оджи выглядел очень плохо: годы брали свое. Волосы поседели, а лицо избороздили глубокие морщины. Но стоило его взгляду замереть на ком-либо, и сразу делалось ясно, кто тут командует парадом.

— Как дела, Джо? — спросил старик усталым голосом.

— Все хорошо, Оджи. Ты сегодня чертовски хорошо выглядишь.

— Я похож на прогнившую мумию, и тебе это отлично известно, — вздохнул Маринелло. — Я хотел бы уладить все счеты, прежде чем умру.

Стаччио нервно переступил с ноги на ногу и тихо произнес:

— Но ты ведь не умрешь, Оджи.

— Все люди смертны, Джо. И жить мне осталось совсем немного. Я чувствую это. Потому хочу урегулировать главный вопрос, пока еще есть время.

— Потому-то я и хотел увидеться с тобой.

— Я знаю. Ты уладил все дела, касающиеся встречи?

Стаччио вновь нервно переступил с ноги на ногу.

— Что касается встречи — да. Мы мобилизовали целую армию людей, которые следят за обстановкой. Все делегации уже прибыли, за исключением Греции.

— Все?

— Нет только греков. Их мы ожидаем сегодня вечером.

— Турция?

— Да, да! Ты знаешь, Оджи, у нас здесь собралась самая настоящая верхушка НАТО, только в миниатюре. Я хотел бы, чтобы ты увидел все собственными глазами.

— Тебя что-то тяготит, Джо? Что случилось?

— Ну… Думаю, у нас вышло маленькое недоразумение…

— Маленькое недоразумение?

— Вчера вечером мне позвонили из Буффало. Звонил кто-то из молодых. Новичок. Он сообщил, будто кто-то уничтожил одну из наших ветвей в том районе. Около полуночи. Помнишь Бобби Грамелли?

— Разумеется, — кивнул старик. — Двадцать с лишним лет назад я лично ввел его в Организацию и поставил контролировать тотализатор в Бронксе. Что дальше?

— Оджи, вчера вечером кто-то размозжил ему голову. Ему и еще четверым его людям. Новичок, который звонил, принадлежит к группе Сандини, Ты знаком с Томми Сандини?

Маринелло покачал головой:

— Может быть, если я его видел.

— Он из Бостона, член одной из семей Организации. Его дядя, Чарли Сандини, просил меня взять его под свою опеку, когда тот только начинал. С тех пор он работает на меня. Несколько лет назад я поручил ему возглавить организацию в Буффало. Короче, Томми Сандини и его команда прибыли на место, когда заведение Грамелли было уже обработано. Они видели, как какой-то тип пытался скрыться на одном из туристских «караванов». Ребята пустились вдогонку и нагнали его неподалеку от Ниагары. В общем, они считают, что этот тип не кто иной, как Мак Болан.

Глаза Маринелло вспыхнули.

— Почему? Какие доказательства?

— Один из новичков подобрал в кабинете Грамелли значок снайпера. Он обнаружил его на трупе Грамелли. Совсем еще зеленый малый: ни словом не обмолвился, пока они не начали преследовать «караван». Тогда Сандини высадил его и приказал поднять тревогу. Они оставили его на дороге, а сами бросились дальше в погоню.

— Когда ты узнал об этом. Джо?

— Только что. Я был в Сиракузах, где отдыхал после дипломатических выкрутасов в Монреале. Мне позвонил мой секретарь из Рочестера. Мэтти Хоуэл сообщил, что на проводе какой-то истеричный мальчишка, плетущий небылицы о визите Болана в Буффало. Мэтти соединил меня с ним, и тот выложил всю историю. Он сказал, что они преследуют Болана по дороге, ведущей к Ниагаре, затем спросил, как быть дальше. Я так разволновался…

Старик прервал его рассказ мягким, дружеским тоном:

— Джо, Болан наводил страх и на более крепких людей, поэтому в твоем волнении нет ничего зазорного.

— Я знаю, Оджи, знаю. Словом, я вызвал Мэтти и приказал выслать к Ниагаре дюжину наших групп. Мы даже задействовали два вертолета.

— Но оказалось слишком поздно?

— Совершенно верно. Вертолет прибыл к Ниагаре в тот момент, когда из реки уже выуживали то, что осталось от машины Сандини. А осталась от нее лишь груда железного лома. Полиция продолжает устанавливать личности покойных.

Маринелло вздохнул и достал сигару.

— Это и есть то маленькое недоразумение, о котором ты говорил? — тихо спросил он.

— Да. Уверен, подобное мог совершить только Болан. Опять он. Оджи, мне совсем не нравится, что он объявился в этом районе именно сейчас. Дело пахнет катастрофой.

— Это может быть простым совпадением, — сказал старик.

— У меня еще не все…

Маринелло закурил сигару, поднял глаза к потолку и с безразличием бросил:

— Продолжай.

— На Грамелли работал один тип из Монреаля, который помогал ему улаживать дела в Квебеке. На Грамелли возлагалась задача по обеспечению безопасности встречи, а канадец был большой шишкой в среде квебекских военных. Сегодня утром мне сообщили, что этот тип, Леблан, оказался канадским полицейским. Бобби Грамелли узнал об этом чуть раньше и намеревался его ликвидировать. До последней секунды они были вместе. И вдруг Грамелли отправляется к праотцам, а Леблан исчезает. Его так и не нашли. Похоже, он сбежал вместе с Боланом. — Маринелло стиснул зубами кончик сигары.

— У нас действительно маленькое недоразумение, — пробормотал он.

— В том-то и дело, Оджи.

— Какие меры ты принял?

— Поднял на ноги целую армию. Даже авиацию подключил. Но Болан явно избавился от своего «каравана», а это — единственная примета, которой мы располагаем. Территория поиска огромна. Если Палач намерен прибыть в Монреаль к началу встречи, он способен добраться туда самыми разными путями. Случай на Ниагаре может иметь какой-то особый смысл, а может и вовсе ничего не значить. Болан хитер. Он появляется в одном конце комнаты, но тотчас бежит в противоположный. Разумеется, я попытаюсь предусмотреть все. Я разместил мобильные группы, которым поручено наблюдать за дорогами, ведущими в город, в радиусе 50 километров. Самолеты с воздуха патрулируют эту территорию. Заодно я взял под контроль реку Святого Лаврентия. Но парень хитер, очень хитер, Оджи.

— Джо, будет лучше, если ты немедленно выедешь на место, — устало произнес Маринелло. — Возьми руководство в свои руки. Не дай ему пробраться в Монреаль.

— Даю тебе слово, Оджи. — Стаччио повернулся к выходу. — Не волнуйся, я всерьез займусь Боланом.

— Другие говорили мне то же самое, Джо.

— Когда-нибудь фортуна от него отвернется.

— Не рассчитывай на его везение больше, чем на свое собственное.

Маринелло положил руку на плед, прикрывавший нижнюю часть его тела.

— Это не просто красивые слова, — заметил он.

— Конечно, Оджи.

— Если получится, доставь мне его живым.

Стаччио внезапно улыбнулся.

— Я повяжу ему бантик, если будет угодно.

— Я хочу, чтобы его взяли живым. Я хочу, чтобы он смотрел мне в глаза и знал свою судьбу.

— Я его доставлю тебе, Оджи. Обещаю.

— Но не так, как это было в Лондоне.

Улыбка сползла с лица Стаччио. Подлый удар. Зачем напоминать ему о лондонском фиаско?

— Я же сказал: Болан будет стоять перед тобой, Оджи. Клянусь.

Он вышел из кабинета Маринелло, слегка сожалея о данном обещании, которое (он-то знал это отлично) будет очень не просто сдержать.

Но теперь уже поздно отступать: ставки в игре сделаны и они слишком высоки. На кон поставлен весь мир. А Джо Стаччио не позволит отобрать его у себя, пусть даже его противник — сам Мак.

— Я привезу его тебе, Оджи, — едва слышно прошептал Стаччио. — В лепешку расшибусь, а привезу.

Глава 5

Болан всегда с уважением относился к своим противникам. Он знал, что они пойдут на все, лишь бы не допустить его приезда в Монреаль: слишком уж важные события намечались там. Ожидалось прибытие представителей всех ветвей международной мафии. Эта встреча готовилась уже давно, и ее главной целью была реорганизация и консолидация всего преступного мира.

Конференция в Монреале…

Американская мафия станет правящим ядром международного преступного картеля, а Маринелло будет официально провозглашен «капо всех капо». Он разместит свою резиденцию здесь, в Монреале, самом центре провинции Квебек.

Болан не был детально знаком с политической обстановкой в Квебеке, но он знал, что эту провинцию мафия избрала отнюдь не случайно — этот выбор во многом обусловила сложившаяся там политическая ситуация.

В 1534 году Жак Картье, прибыв в Канаду, установил на новых землях штандарт французского короля. Однако в 1763 году провинция перешла к англичанам. С того времени и начались все неприятности.

В Квебеке существуют два официальных языка: французский и английский. Школы Квебека либо французские и католические, либо английские и протестантские. Большинство населения — франкоговорящие католики.

Ко всем политическим проблемам следовало добавить и постоянную угрозу, исходившую со стороны террористов Фронта Освобождения Квебека (ФОК), который тайно готовил крупномасштабное наступление, имевшее целью добиться политической независимости Квебека.

Мафия, постоянно гревшая руки на всевозможных беспорядках, ухватилась за столь идеальное стечение обстоятельств, чтобы использовать их в своих целях.

Нет, Болан отнюдь не умалял силы своих противников. Они готовы на все, чтобы помешать ему. Исключалась даже сама мысль о вероятном присутствии Мака Болана во время проведения конференции в Монреале.

Зная все это, Болан избрал если не самый прямой, зато наиболее надежный путь. После стычки у Ниагарского водопада он повернул на запад и направился к Онтарио. Миновав Гамильтон и Торонто, он покинул берега озера Ньюкасл и двинулся в глубь страны. Прибыв в Оттаву, он провел там ровно столько времени, сколько понадобилось для короткого завтрака в компании канадского союзника. И снова — дорога. По плану они должны были въехать в зону предстоящих боевых действий с севера. У обычного путешественника этот маршрут отнял бы не более двух часов. Однако Болану пришлось использовать объездные пути — сельские проселки и окольные дороги, на что у него ушло целых пять часов.

Он ни секунды не сомневался: без сопротивления проникнуть в Монреаль ему не удастся — ведь город находился на острове. Река Святого Лаврентия — на востоке, река Тысячи Островов и река Прерий — на западе. Попасть в город можно лишь по одному из многочисленных мостов, но все они наверняка под наблюдением.

Был почти полдень, когда Болан въехал на стоянку возле кемпинга для рыболовов в лесу Файлион, к северу от Монреаля. Болан зарезервировал место на стоянке на неделю, после чего два «рыбака-любителя» спустились к реке, чтобы ознакомиться с местностью.

В действительности же удочка в руках Болана была ничем иным, как современным оптическим электронным прибором. Он спокойно оглядел противоположный берег реки, посмотрел на ближайший к ним мост, на небо, а затем обратился к своему компаньону:

— Они здесь, и их много.

— Они повсюду, — ответил канадец.

— Кажется, группе из Буффало все-таки удалось поднять тревогу, и к ним подоспела помощь, — Болан вздохнул. — Это затруднит нашу работу. Но и только.

Шебле кашлянул и произнес:

— Вы сами виноваты. Эта ваша привычка повсюду разбрасывать значки снайпера… Просто ребячество какое-то! Тем самым вы каждый раз выдаете свою причастность к очередному делу. Слишком вызывающе…

— Я люблю, когда мою работу сразу узнают. Я так привык, — вяло откликнулся Болан, думая в этот момент совсем о другом.

Внезапно он улыбнулся.

— Ребячество? Может, вы и правы. Однако не забывайте, Андре, что психология — очень важный элемент ведения войны. Мафия понимает вызывающие действия и уважает их. Подбрасывая всякий раз эти значки, я и впрямь оставляю следы, но зато в психологическом плане набираю дополнительные очки.

— Возможно, — согласился Шебле. Вдруг он опустил глаза и спросил: — А вы знаете, что это я послал Жоржетту на смерть?

— Забудьте ее, — посоветовал Болан.

— Нет уж, позвольте мне объясниться.

— Я слушаю, — кивнул Болан.

— Это я настоял, чтобы задание поручили именно ей. Да, это ужасное преступление. Моральное преступление. Сколько молодых девушек уже погибли в этом аду! Но поймите: стоящие агенты-женщины на дороге не валяются, а у Жоржетты был немалый опыт. — В его глазах вспыхнул яростный огонек. — У Жоржетты был опыт великой куртизанки, ум великого детектива, воля и мужество великого воина. Да, она была моей сестрой, но я приказал себе забыть об этом. Я искал лучшего агента, а Жоржетта как раз была лучшей. В Вашингтоне немедленно согласились с ее кандидатурой. Я воспользовался ею. Как наживкой на крючке. Я подставил ее…

— Жоржетта сама себя подставила, — резко оборвал его Болан. — И вы напрасно себя вините. Если вы будете продолжать в том же духе, то просто полностью измотаете себя. Прекратите, Андре. Нужно быть твердым.

— Быть твердым, — повторил Шебле. Он медленно поднял глаза на Болана. — И другого выхода нет? Быть всегда твердым? Неужели в этом мире не осталось места для доброты и надежности?

Болан вновь принялся возиться с удочкой-биноклем.

— Существует множество миров, Андре: мир рыб, мир кроликов, мир птиц… И ни в одном из них нет места доброте.

— Все зависит от того, как смотреть на вещи.

— Давайте взглянем вместе, — предложил Болан. — Рыба смотрит на вещи из желудка кита, кролик — из желудка койота, а голубь взирает на все из когтей ястреба. Андре, вы видите доброту в этих мирах?

— Это не одно и то же.

Болан оторвал взгляд от прибора.

— Это реальность, Андре. Взгляните на окружающий вас мир. Его населяют две категории существ: те, кто пожирает других, и те, кого пожирают. Может быть, это и не слишком привлекательно, но это — непреложный факт. Если вы намерены винить во всем небеса — пожалуйста. Я предпочитаю винить каннибалов. Быть твердым? Да, нужно быть твердым, если хотите сделать хоть что-нибудь, чтобы улучшить положение. Разве способен один кролик помочь другому, если сам попал в лапы гиены? Жоржетта вовсе не была таким маленьким несчастным кроликом, и уж тем более она не была наживкой на крючке. И нужно справедливо оценивать все ее недостатки и достоинства, иначе она действительно погибла ни за что. Поклонитесь ей, уважайте ее, но забудьте о ней.

Болан резко развернулся и, взобравшись по склону, вернулся к «каравану». Несколько секунд спустя к нему присоединился Шебле. На его губах играла легкая улыбка.

— Спасибо, — тихо произнес он.

Болан бросил ему одежду.

— Переоденьтесь, — приказал он. — Мы отправляемся на рыбалку.

— В желудок кита?

— Очень может быть, — ответил Болан и улыбнулся своему новому другу.

Не прошло и часа, как они причалили к другому берегу реки Тысячи Островов. Место было очень тихим и хорошо укрытым от посторонних глаз. Дальше их пути расходились. Шебле предстояло вернуть лодку в кемпинг и добираться до Монреаля в одиночку. «Караван» останется в кемпинге.

Шебле протянул руку:

— Удачи, Мак.

Болан усмехнулся:

— До вечера.

С этими словами он исчез в густых зарослях, чтобы незаметно проникнуть в новую столицу преступного мира.

Глава 6

Болан снял рыбацкий костюм и спрятал его в кустах. Поверх черного боевого комбинезона он надел брюки, рубашку и спортивного покроя пиджак. Повязав галстук, он сунул в кобуру под мышкой неразлучную «беретту». Мак рассовал по карманам черные очки, бумажник с документами, новый носовой платок с вышитым на нем вензелем ФР, несколько дешевых безделушек и зажигалку с теми же инициалами. Из пакета с гримом он извлек бакенбарды, которые тотчас наклеил на виски. Оставив контактные линзы в пакете, он зашвырнул его в заросли.

На свое перевоплощение он не затратил ни одной лишней минуты.

Болан закурил и спокойно направился к мосту.

Он прошел уже половину пути, когда на краю дороги возникла фигура человека, сильно походившего на нью-йоркского гангстера. Они едва не столкнулись нос к носу. Мужчина отпрыгнул назад и, вскрикнув от неожиданности, принялся размахивать армейским «кольтом» 45-го калибра.

Болан тотчас напустился на него:

— Ты что здесь делаешь?

Главная слабость мафии заключалась в ее необъятных размерах. Никто не знал друг друга, а связи между семействами (и Монреаль был тому подтверждением) напоминали взаимоотношения незнакомцев, которым приходилось сотрудничать друг с другом в кромешной темноте. Им оставалось лишь полагаться на собственную интуицию.

Болан часто разыгрывал эту карту и считался непревзойденным мастером в искусстве перевоплощения и маскировки.

Мужчина мрачно уставился на него:

— Я даже не знал, что ты сидел там, приятель. Я мог бы всадить в тебя пулю. Ты должен был…

— Я, кажется, спросил: что ты здесь делаешь? — произнес Болан ледяным тоном, положившим конец объяснениям мафиози.

Гангстер был явно озадачен повелительным тоном незнакомца и сделал новую попытку объясниться:

— Э-э… Мы увидели, как какая-то лодка переправлялась через реку. В ней сидели двое, вероятно рыбаки. Потом они исчезли за поворотом, а когда лодка опять появилась, в ней уже сидел только один человек. Вот Ларри и приказал мне пойти проверить, что произошло.

— Ларри поступил правильно, — кивнул Болан. Внезапно он улыбнулся и чуть более мягким тоном добавил: — Это был я.

Он взял мафиози за руку и заставил его повернуть обратно.

— Пойдем отсюда.

Гангстер никак не мог прийти в себя и выбрать верную манеру поведения.

— Я… но… Мне приказали, чтобы я…

Болан не дал ему ни секунды на возражения. В голосе его послышались жалобные нотки:

— Я все утро провел в этом лагере, провонявшем рыбой. Смешно! Фрэнк Руджи не тот человек, чтобы сидеть целый день в лесу и бить баклуши. Дурное занятие! Я позвонил самому Оджи и сказал ему, что обо всем этом думаю. Кстати, ты ведь из людей Стаччио?

Гангстер молча кивнул.

— Не обижайся, — продолжил Болан, — но я не за тем приехал сюда из Лос-Анджелеса, чтобы отбиваться в лесу от комаров. Я так и сказал Оджи. Глупо посылать Черных Тузов в Канаду, чтобы они сидели сложа руки.

Мафиози шел по дороге, подталкиваемый Боланом, который так и не выпустил его руку. При словах «Черные Тузы» гангстер живо обернулся к нему, и в его глазах вспыхнул огонек любопытства.

— Вы правы, мистер Руджи, — почтительно произнес он. — Я понимаю ваш гнев.

— Зови меня Фрэнк. Можешь говорить мне «ты».

— Конечно, Фрэнк. Значит, ты сказал им все, что думаешь?

— Я сказал все, что думаю, когда беседовал с Джо Стаччио.

Гангстер, настоящий горилла, довольно заулыбался. Он высоко оценил поступок «коллеги».

— Небось Оджи велел, чтобы он тебе позвонил?

— Не суть важно. Главное, мы поняли друг друга, — презрительно усмехнулся Болан. — Видишь ли, Джо славный парень, но он мало что смыслит в нашем деле. Ему лучше заниматься своим бизнесом. В нем он разбирается, там он — настоящий ас.

— Это точно, Фрэнк. Он настоящий ас.

— Вот я и говорю, — подвел итог беседе Болан.

На опушке леса стоял автофургон. Рядом с ним была припаркована легковушка, а с другой стороны дороги виднелась еще одна машина. Каждая из них была готова в любую секунду сорваться с места. Двое мужчин в рабочих комбинезонах стояли, опираясь на лопаты, и курили. Третий мафиози неподвижно застыл на мосту, а еще один прохаживался неподалеку. Типы с лопатами изнывали от жары и явно были не в духе. К тому же нервы у всех были на взводе, поскольку в любой момент могло случиться что-то непредвиденное. Болан прекрасно понимал, что должны испытывать эти люди, и давно уже научился использовать их чувства в собственных целях.

Когда Болан в компании с гангстером приблизился к опушке, громилы с лопатами вышли из леса им навстречу. Болан устало присел на бампер фургона, протянул документы своему спутнику и приказал:

— Пойди скажи Ларри, что я хочу с ним поговорить.

— Хорошо, Фрэнк, — ответил мафиози, беря в руки бумажник.

Он направился к машине, стоявшей на другой стороне дороги. Проходя мимо двух своих сообщников, которые со скучающим видом вновь оперлись на лопаты, он быстро показал им бумаги новоприбывшего. Гангстеры обменялись многозначительными взглядами, а затем уставились на Болана. Тот даже не удосужился посмотреть в их сторону. Несколько мгновений спустя они вдруг занервничали и, чтобы хоть как-то отвлечься, принялись рассеянно ковырять лопатами землю.

Полное имя Ларри звучало так: Лоуренс Аттика. Он был уроженцем Сиракуз, штат Нью-Йорк, где стоял во главе группы гангстеров, работавших на Джо Стаччио. Болан никогда ранее с ним не встречался, хотя это имя значилось в его картотеке.

Аттика не заставил себя долго ждать. Он буквально подлетел к Болану, держа кончиками пальцев бумажник, словно тот мог вот-вот взорваться. Широким, излишне вежливым жестом он вернул Болану бумажник и ослепительно улыбнулся. Мелким исполнителям, подобным ему, не часто выпадала возможность встретиться с Черным Тузом, посланником «Коммиссионе». Эта честь обычно представлялась людям, занимающим очень высокое положение на иерархической лестнице. Впрочем, всем было известно, что Черные Тузы нередко действуют инкогнито внутри группы или даже семьи.

— Мистер Руджи, какая честь! — расшаркался Аттика, продолжая улыбаться. — Джорджи сказал мне, что вы провели утро на другом берегу.

Болан одарил его иронической улыбкой и заявил:

— Ларри, если кто-нибудь вдруг скажет, что тебе и твоим парням больше не придется пахать, врежь такому мерзавцу по морде.

Руководитель группы протяжно и громко загоготал.

— Как идут дела в Сиракузах?

Аттика жестом показал, что дела идут не очень блестяще.

— Все деградирует, мистер Руджи, — хрюкнул он. — Слишком много преступлений.

Болан с усмешкой произнес:

— Меня зовут Фрэнк.

— Я знаю. Да… э-э… спасибо. Кстати, Джорджи сказал, что мы уезжаем. Это правда?

Болан вновь улыбнулся.

— А тебе не кажется, что уже пора?

— Конечно, Фрэнк! Меня эта паршивая работенка в гроб вгонит.

Аттика махнул Джорджи рукой, чтобы тот выполнял приказ. Судя по всему, Джорджи был помощником Ларри Аттика. Чтобы свернуть лагерь, потребовалось не больше минуты: все были по горло сыты долгим ожиданием.

— У вас… у тебя есть на чем вернуться в город? — спросил Аттика.

— Хорошо, что ты подумал об этом, — ответил Болан. — Мой компаньон остается здесь, и возможно, ему понадобится машина.

— Сочтем за честь. Место всегда найдется. Поехали с нами.

Он щелкнул пальцами и обратился к своему заместителю:

— Джорджи, Фрэнк едет со мной в «шевроле». Ты отвезешь всех остальных. Встретимся в отеле.

Джорджи по-дружески улыбнулся Болану и сел во вторую машину.

Глава 7

Когда машина остановились у отеля, Ларри Аттика был готов на все ради мнимого Фрэнка Руджи.

— Слушай, Фрэнк, можешь полностью рассчитывать на меня. Я знаю, твоя работа вовсе непроста. Поэтому, если тебе вдруг понадобится помощь, дай мне только знать. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Мне кажется, — ответил Болан, прекрасно понимая, куда клонит Аттика, — что в Сиракузах ты долго не задержишься. Надеюсь, ты тоже понимаешь, что я имею в виду?

Неотразимая самодовольная улыбка, озарившая лицо Ларри, означала, что до него дошел намек Черного Туза. Он был достаточно молод, а значит, честолюбив. Вместе с тем он достаточно долго прожил на свете, чтобы, в конце концов, усвоить простую истину: все его надежды на быструю карьеру напрасны. Но услышав слова Болана, Аттика тотчас же воспрял духом.

Отель был не самым фешенебельным в Монреале, но, несомненно, одним из лучших. Портье в униформе сел в машину и отогнал ее на стоянку, где передал в руки других служащих. Было около четырех пополудни, и в холле толпилось множество людей, оживленно беседовавших друг с другом и пребывавших в отменном настроении. Однако в толпе напрочь отсутствовали женщины. Только мужчины с жесткими лицами, которые держались по трое или четверо и, прогуливаясь по холлу, завязывали новые знакомства.

Это было просто фантастическое собрание воротил преступного мира, своеобразный семинар мафии. Большой транспарант, протянутый через весь холл, гласил: «Мировая Торговая Ассоциация».

— Отель наш? — поинтересовался Болан.

— Да, на целую неделю. Но будь осторожен с персоналом: служащие не имеют к Организации никакого отношения.

Мужчина в клетчатом пиджаке быстрым шагом подошел к Болану, энергично пожал ему руку и произнес несколько дружеских и подбадривающих фраз.

— Хорошо, хорошо, — ответил Болан. — Как дела в Цюрихе? Все нормально?

Мужчина рассмеялся и отправился пожимать руки дальше.

Аттика ухмыльнулся.

— Я не желаю, чтобы о моем присутствии здесь знали слишком многие, — холодно процедил Болан.

— Да, я понимаю.

— Если я не ошибаюсь, Стаччио наш гость?

— Совершенно верно, Фрэнк. Он прибудет сегодня вечером.

Речь шла о соблюдении церемониала. Джо Стаччио представлял Оджи Маринелло. Было совершенно естественно, что он появится последним, поскольку значился главой наиболее важной и крупной делегации.

Болан обратился к Аттике:

— Я бы поселился в номере Бобби Грамелли. Он ему больше не понадобится.

Аттика покачал головой:

— Да, я слышал об этом. Ужасная история! Бобби был славным малым.

Они неторопливо прогуливались по холлу.

— Мне придется его заменить, — произнес Болан.

— Правда? Я и не знал.

— Ты первый, кто слышит об этом. Поэтому я бы хотел, чтобы ты через час собрал всех командиров групп.

— Хорошо, — ответил Аттика завороженным голосом. — Мне тоже присутствовать?

— Само собой!

Болан хлопнул его по заднице.

— Пойди сходи за ключом.

Аттика просиял. Но сделав всего два шага в сторону стойки портье, он нос к носу столкнулся с элегантно одетым человеком невысокого роста.

— Да это же Ларри Аттика! — воскликнул тот с воодушевлением.

— О, мистер Таррин, рад вас видеть! Я хотел бы вам представить…

Аттика обернулся, ища взглядом Болана и задавая ему немой вопрос. Болан согласно кивнул.

— Я хочу представить вам Фрэнка Руджи, работающего в центральном бюро.

— Мне кажется, я вас где-то уже видел, — заметил Таррин.

— Фрэнк, это Лео Таррин. Он из Питтсфилда, штат Массачусетс.

— Я знаю, — ответил Болан. — Рад познакомиться с вами, Лео. Ларри, сходи пока за ключом.

Аттика еще раз широко улыбнулся и поспешил к портье.

Таррин закурил сигарету и настороженно осмотрелся по сторонам.

— Не верю своим глазам, — тихо проговорил он. — Я вижу тебя, но никак не могу в это поверить.

— В расчет часто нужно принимать только то, что скрыто от глаз, — ответил Болан своему старому другу.

— Ты окончательно сошел с ума.

— Ты тоже, — в тон ему пробурчал Болан. — Все дело в привычке. Не волнуйся, никто из окружающих не узнает меня.

— Нам нужно поговорить.

Аттика возвращался, торжественно неся ключ от номера покойного Бобба Грамелли.

— Заходите, когда вам вздумается, — пригласил Болан Лео Таррина. А затем, чтобы его услышал Ларри Аттика, добавил: — Хотя мне кажется, вы меня с кем-то путаете. В общем, приносите бутылочку, и мы поговорим об этом еще раз.

Таррин кивнул, подчеркнуто соблюдая дистанцию. Болан повернулся к нему спиной и направился к лифту. Аттика на мгновение задержался в холле и набрал еще несколько очков в свой актив. Он назвал Таррину номер комнаты Болана и прошептал:

— Это Черный Туз, мистер Таррин.

— А-а, теперь я, кажется, начинаю понимать, — важно произнес сотто-капо из Питтсфилда.

Аттика устремился вслед за своим новым покровителем. Лео Таррин проследил, как мафиози заскочил в лифт, стряхнул пепел и едва слышно прошептал:

— Да уж… Туз, каких ты не видывал, Ларри.

Затем он пересек холл и осведомился у людей из группы охраны, не заметили ли они чего-либо подозрительного.

Около 12 часов назад ему позвонил чрезвычайно взволнованный Джо Стаччио. Мак Болан на пути в Монреаль! Лео был единственным человеком в Организации, кому Джо полностью доверял. Речь шла о миссии, которую нельзя было возложить ни на кого другого.

«Коммиссионе» уже дача свое согласие.

Лео должен был прибыть в Монреаль и обеспечить руководство службой безопасности.

На месте не оказалось никого, кто мог бы остановить Болана. Приняв смерть от рук этого негодяя, Бобби Грамелли тем самым покрыл себя позором, замешанным на собственной крови. А ведь именно ему предстояло руководить службой безопасности. На первый взгляд, обеспечение охраны казалось весьма простой задачей, но теперь, когда на горизонте замаячила тень Болана, все в корне менялось.

Разумеется, Лео согласился приехать в Монреаль.

Личность Болана вызывала у людей чувство мистического ужаса. Почти все гангстеры считали его оборотнем, появляющимся там, где ему вздумается, садящегося с ними за стол, отпускающего шутки, а затем безжалостно убивающего их. Из всех людей Организации только Лео уцелел после встречи с Боланом.

Итак, он становился ключевым человеком в Монреале. На ближайшем совете его должны назначить капо, и его ценность в глазах боссов лишь удесятерится, если он будет присутствовать на международной конференции, занятой выработкой единой стратегии.

С одной стороны, Лео любил Мака Болана, как брата. Они многое пережили вместе. Он знал, что Болан — редкий альтруист, всегда готовый отдать жизнь во имя спасения ближних, попавших в сети мафии.

С другой стороны, он обязан хранить верность своему руководству из Министерства юстиции. У Лео был свой жизненный идеал, и его философия базировалась на принципах всеобщей справедливости.

Мир сошел с ума!

Черный Туз и Лео Таррин должны были выполнять на монреальской встрече одну и ту же функцию: не допустить сюда Палача!

Сама мысль, что Болан способен покинуть Монреаль живым, казалась Таррину абсурдной. На этот раз противник Палача был слишком многочисленным.

Зато какой прекрасный выпад!

Глава 8

Лео Таррин вошел в номер Болана в тот момент, когда Ларри Аттика отправился собирать командиров групп. Еще раньше они условились о тех ролях, которые должен играть каждый из них, но Болан нарушил конвенцию:

— Лео, я хочу, чтобы ты связался с Броньолой. Можешь сообщить ему, что я здесь, но не говори ему о моих планах. Я не намерен играть в игру, предложенную Вашингтоном, но меня очень интересует, что они могут предложить. Мне нужно полное досье о военной, политической и экономической ситуации в Канаде. В нем не должна быть упущена ни одна деталь.

— Ты требуешь слишком многого, — сухо заметил Таррин.

— Этого требует сложившаяся ситуация. Передай Гарольду, что в противном случае я взорву весь этот отель.

— Я постараюсь, — согласился Таррин и, крайне озабоченный, вышел из номера.

Спустя несколько минут Ларри Аттика и шесть назначенных Джо Стаччио руководителей групп выстроились в ряд, таращась на Болана так, словно перед ними стоял сам господь Бог.

— Расслабьтесь, парни, — объявил их новый повелитель. — Выпейте по стаканчику, закуривайте и скиньте пиджаки. Чувствуйте себя свободно. А потом поговорим о делах.

Мафиози расслабились даже больше, нежели рассчитывал Болан. Они были восхищены возможностью провести ближайшие полчаса в обществе настоящего Черного Туза.

Они довольно быстро обговорили все вопросы, связанные с обеспечением безопасности, которые могли возникнуть в ходе конференции. Когда мафиози с улыбками на лицах и в отличном настроении покидали номер, Болану были известны секреты каждого из них.

— Продолжайте в том же духе, — сказал он. — Начало положено хорошее. Вы знаете, что нужно делать. Старайтесь понапрасну не докучать мистеру Таррину, не обременяйте его лишними проблемами. У него своя работа, и не нужно, чтобы мы мешали друг другу.

Ободренные этим напутствием, мафиози направились к лифту, смеясь, как дети. Болан дружески отсалютовал им рукой и захлопнул дверь. Трудность заключалась в том, что до принятия радикальных мер у него оставалось слишком мало времени. Вместе с тем он вынужден был бездействовать, пока не изучит заказанное им досье. А время шло, и рано или поздно его игра будет раскрыта.

Болан посмотрел на часы и подумал, где сейчас находится Джо Стаччио. Совсем скоро он явится сюда, чтобы удостовериться в личности некоего Фрэнка Руджи, посланника «Коммиссионе». Когда это случится?

Болан глубоко вздохнул и попытался отогнать дурные мысли. Он не спал уже больше 30 часов, веки слипались сами, помимо его воли.

Мак прошел в спальню, сбросил пиджак и туфли и растянулся на кровати, предварительно сняв с предохранителя «беретту». Он моментально погрузился в полудрему, которой дал название «боевой сон». Его сознание никогда полностью не отключалось, и все его инстинкты большого хищника продолжали бодрствовать. Даже в состоянии такого полусна Маку Болану всегда удавалось хорошо отдохнуть.

Пробуждение было, как всегда, мгновенным и полным. Мак лежал, не шевелясь, лишь взгляд его настороженно рыскал по комнате. Что его разбудило? Сколько времени он спал?

По тому, как изменилось освещение в комнате, Болан понял, что проспал несколько часов. За окном стоял поздний вечер.

Послышались чьи-то шаги. Болан приготовился уже спрыгнуть с кровати, когда увидел на пороге незнакомую девушку. Она замерла, несколько секунд всматриваясь в него, а затем вошла в комнату.

Болан открыл глаза и поднял «беретту».

— Ты не постучала, — холодно произнес он.

Голос у нее был молодой, и в нем звучали нотки удивления:

— Нет, я стучала — вот так.

Боязливым и вместе с тем детским жестом она щелкнула пальцами по двери.

Болан усмехнулся.

— Может быть, и так. Но зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты стучала?

— Потому что хотела войти.

— Ты и так вошла.

— Прошу вас, уберите оружие, — попросила она все еще дрожащим от страха голосом.

Она была прекрасна. Метр семьдесят ростом, глаза иностранки и очень гладкая кожа. Несомненно, француженка да еще с таким прекрасным телом. Она была одета в шелковое платье, пикантно подчеркивавшее ее соблазнительные формы.

— Иди сюда, — жестко приказал Болан.

Она подошла к кровати. Он осмотрел ее с ног до головы, усадил на кровать и со вздохом спрятал пистолет.

— Мир сошел с ума, с ума сошел, а? Подумать только, никому нельзя доверять, даже такой хорошенькой девушке, как ты. Что ты здесь делаешь?

— Меня послали к тебе, — ответила она, опуская глаза.

— Кто послал?

— Человек, который всем руководит. Я не помню его имя, но он сказал, что вам необходимо расслабиться.

Болан не поверил ей. Он не раз уже встречал подобных женщин — всех цветов кожи и самых разных комплекций. Эта девушка не подходила ни под один из ранее виденных им типов проституток. Он коротко приказал:

— Что ж, раздевайся.

Она метнула на него быстрый взгляд, и в ее глазах застыли страх и покорность.

— Можно мне сходить в ванную?

— И все же кто тебя послал?

— Человек с первого этажа.

— Аттика?

— Да, мистер Аттика.

— Это он впустил тебя?

Она энергично замотала головой.

— Можно, я схожу в ванную?

— Крошка, там нет окон. И даже если бы они там были, прыгать оттуда очень высоко.

— Я… я вас понимаю.

Он улыбнулся и отодвинулся от нее.

— Ванная прямо перед тобой.

Она остановилась у двери, обернулась, бросила на него торопливый взгляд и вошла в ванную. Мак услышал, как щелкнула задвижка. Вздохнув, он поднял телефонную трубку.

— Нет, я никого к тебе не посылал! — воскликнул Аттика на другом конце провода. — Но скажи мне, что ты хочешь, и я тут же все устрою.

— Спасибо, у меня уже есть все, что нужно.

Он положил трубку, посмотрел на запертую дверь ванной и спросил себя, что все-таки происходит.

Девушка вышла из ванной абсолютно обнаженной. Одного взгляда на нее хватило, чтобы у Болана перехватило дыхание.

Слегка бравируя, она сделала первый шаг. Однако стоило ей взглянуть в глаза Болана, как женский инстинкт толкнул ее вперед. У нее была очень красивая походка. Она шла именно так, как должна идти красивая обнаженная женщина навстречу мужчине. Она не дошла всего метр до кровати, когда мужество изменило ей. Девушка остановилась. На ее глаза навернулись слезы, и она закусила губу, чтобы согнать с лица маску страха.

Болан не мог вынести такого зрелища. Он сходил в ванную комнату, поднял шелковое платьице, оставленное на кафельном полу, вернулся в комнату и набросил платье на плечи своей незваной гостьи.

— И как далеко ты собиралась идти? — глухо спросил он.

— До конца, — прошептала она. — Мне нужны деньги.

— Ложь! Ты пришла сюда не ради денег, и Аттика тебя не посылал. Тогда — кто?

— Я не понимаю, что…

— Оденься!

Спотыкаясь, она вновь заперлась в ванной и там дала волю слезам. Болан вышагивал по комнате, время от времени бросая взгляды на дверь. Наконец рыдания прекратились, и послышался шум воды. Несколько минут спустя девушка вернулась в комнату одетой и без страха в глазах. В руках она нервно комкана влажное полотенце.

Болан брезгливо заметил:

— Ты худшая из шлюх, которых я встречал.

Она смущенно пожала плечами.

— Ты можешь сказать мне, что тебе нужно?

— Нет, не могу.

— Хорошо, — громко произнес Болан. — До свидания.

— Мне можно уйти? Вы не будете меня бить? Не будете прижигать мне ступни сигаретой?

— Зачем?

Она робко улыбнулась и снова заглянула в ванную, чтобы повесить полотенце.

— Теперь я могу уйти? — тихо спросила она.

— Я же сказал — уходи!

— Значит, я должна уйти немедленно?

— О черт! — раздраженно воскликнул Болан.

Он перешел в гостиную. Девушка смотрела, как он наливает себе кофе.

— Хочешь? — пробурчал он.

— Кофе? Нет. Спасибо.

От отпил глоток, сморщился и резко сказал:

— Тебе лучше уйти, крошка. Я не знаю, зачем ты пришла. Впрочем, мне на это наплевать, но ты здесь не на своем месте. Возвращайся домой.

Она делала все возможное, чтобы сдержать себя и остаться.

— Сожалею, что я струсила. Может быть… Может быть, попробуем еще раз?

Она торопливо прикоснулась пальцами к пуговицам на платье.

— Обещаю вам: я не буду плакать.

— Действительно, не делай этого, — сказал Болан смягчающимся тоном.

— Я… Меня зовут Бетси Гордон.

Он покачал головой.

— Так не пойдет. Ты — француженка.

— По материнской линии. Один цикл занятий я прохожу в США, а другой — в Квебеке. Сейчас я учусь в Монреальском университете. Я занимаюсь актерским мастерством.

— Что ж, похвально, — заметил Болан. — Но твой номер гроша ломаного не стоит. Ноль. Сегодня вечером ты диплома не получишь. А теперь — уходи. У меня дела.

Ее нижняя губа задрожала: она вновь была готова расплакаться.

Болан подошел к окну и бросил на нее взгляд через плечо.

— Что тебе от меня нужно? Что случилось?

— А вы не такой жестокий, как говорят, — пробормотала девушка.

— Не очень-то рассчитывай на это.

— А еще вы совсем не тот, за кого вас принимают.

— А что тебе обо мне говорили?

— Что вы — «супергангстер», который всем руководит.

С окаменевшим лицом Болан резко повернулся к ней. Он был готов наброситься на нее и разорвать ее на части.

— Иди-ка сюда, — прорычал он. — Я тебе сейчас покажу, кто чем руководит.

Платье упало на пол. На ней остались лишь трусики, которые по сути ничего не скрывали.

Ее огромные глаза потемнели от страха, а сама она не могла даже пошевелиться.

Болан уже не контролировал себя. Он запустил пальцы в ее волосы на затылке и накрутил длинные пряди на руку.

— Можешь считать, тебе крупно повезло, что я оказался не таким, каким меня обрисовали, крошка, — зло выпалил он. — Иначе я съел бы тебя целиком с потрохами.

Он резко подтолкнул ее в сторону спальни, оставив платье лежать на полу. Девушка в слезах рухнула на кровать.

Он не стал утешать ее. Ему просто хотелось расслабиться, но внезапно в дверь постучали.

Девушка в панике подняла на него глаза. Слезы моментально исчезли, словно кто-то вдруг разом перекрыл кран.

Болан тяжело взглянул на нее и тихо приказал:

— Под одеяло. Распусти волосы!

— Да, минуту! — крикнул он тому, кто находился в коридоре.

И лишь теперь он заметил, что дверь была заперта на цепочку. Никто не смог бы войти внутрь без его разрешения.

Он перевел удивленный взгляд с двери на спальню.

Какая ночь!

Невесть откуда взявшаяся обнаженная девушка в его постели. И при этом кто-то ждет в коридоре перед дверью, которую уже много часов никто не открывал.

— Минуту, — повторил Болан мрачным тоном, осматривая оконные рамы.

Он уже проверял их и теперь вновь удостоверился: их никто не открывал. Но проникнуть в его номер через входную дверь было невозможно — она заперта изнутри. Да и попасть в спальню, минуя гостиную, тоже нельзя. В равной мере и выйти отсюда незамеченным никак не удастся.

Он повернулся к двери и приоткрыл ее, оставив, однако, на месте цепочку.

— Кто там? — спросил он.

— Это Джо, — ответил ему гневный голос. — Джо Стаччио. Впусти меня!

Изумительное положение.

А еще какая ночь в перспективе!

Глава 9

На иерархической лестнице Джо Стаччио занимал должность капо. Даже Черный Туз не мог позволить себе безнаказанно рассердить капо.

Тем не менее в исключительных случаях это допускалось. Черные Тузы выполняли роль своего рода гестапо, секретной полиции, подчиняясь исключительно «Коммиссионе» — совету капо. А любые решения, принятые советом капо, имели куда больший вес, чем личные притязания одного из боссов, каким бы авторитетом он ни пользовался.

Черные Тузы были репрессивным орудием «Коммиссионе». Они обладали правом устранять любого, в том числе и капо, если, конечно, на это будет получено согласие совета. Но в исключительных случаях они могли действовать по собственному усмотрению. В Майами Майк Талиферо застрелил Сиро Лаванжетта, и эта показательная казнь никак не отразилась на его жизни и карьере.

Однажды в Филадельфии Болану самому удалось выдать себя за Черного Туза и устранить старого Анджелетти.

Так что подобные действия, в принципе, допускались, хотя все же следовало соблюдать осторожность.

Главное — решиться.

— Джо! — воскликнул Болан. — Отлично. Я сам собирался к тебе. Послушай, сейчас я разговариваю по телефону. Ты, вероятно, догадываешься с кем. Но сразу после этого… И я бы хотел…

— Открой эту чертову дверь! — прорычал Стаччио. — Я не привык торчать в гостиничных коридорах!

— Делай, как я сказал, Джо. Твои люди с тобой?

— Разумеется! Это-то мне и не нравится. Зачем ты снял с постов все группы наблюдения? Что здесь происходит? Я разослал людей по всем стратегическим направлениям, а теперь возвращаюсь и вижу, что они преспокойно напиваются, сидя в барах.

Джо Стаччио готов был лопнуть от злости.

— Джо, это я их вернул. Наш объект уже прибыл. Он в Монреале. А теперь сделай следующее: вернись к себе в номер и не выходи из него. Оставайся там до тех пор, пока…

— Кто ты?! — заорал капо. — Где Лео? Что здесь творится, черт возьми?

— Джо, пять минут назад под моим окном стреляли. Поднимайся в свой номер и делай, как я тебе сказал. Вот черт… Кто там еще с тобой?

В узкую щель Болан увидел элегантный силуэт «Малыша» Ала Де Кристи.

— Ал? Это ты?

— Да.

— Ал, окажи мне одну услугу. Поднимись с Джо наверх и будь с ним рядом. Не поддавайся на его уговоры, даже если он будет кричать. Защити его.

— Понял. Будет исполнено, — ответил телохранитель напряженным голосом. — Пойдемте, мистер Стаччио. Вы слышали, что сказал этот господин. Оставаться здесь опасно.

Из глотки Стаччио потоком полились ругательства. Но по мере того, как голос его становился все глуше и глуше, Болан сообразил, что эту часть партии он выиграл.

Можно было немного перевести дух.

Он запер дверь и направился в спальню. Однако на полпути его остановил телефонный звонок. Болан поднял трубку.

— Да, — осторожно произнес он.

— Это Лео.

— Тем лучше. Угадай, кто стучался ко мне в дверь полминуты назад?

— Его больше там нет?

— Я уговорил его подняться в свой номер. Что случилось?

— Я как раз хотел сообщить тебе о его возвращении. Будь осторожен. У меня есть для тебя пакет. Я сейчас зайду.

— Давай быстрее, если хочешь меня застать.

Болан повесил трубку и вошел в спальню, чтобы, наконец, объясниться с девушкой.

Но там ее не оказалось.

Ее не было ни под кроватью, ни в ванной, ни под диваном. Спрятаться на оконном карнизе она тоже не могла — по причине отсутствия последнего. В шкафу и в комоде ее тоже не оказалось. Болан ничего не понимал.

Когда Лео забарабанил в дверь, он был занят простукиванием стен.

— Сейчас начнется, — объявил Таррин, энергично входя в гостиную. — Забирай свои бумаги. И сматывайся.

— Я решил остаться, — спокойным голосом сообщил Болан.

— Чрезвычайно глупое решение, и ты сам это прекрасно знаешь.

— На первый взгляд, Лео, многие вещи кажутся абсолютной глупостью. Слушай, сюда вошла, а затем вышла прекрасная девушка. Но она не пользовалась ни дверью, ни окнами. Это не сон, и я ничего не пил.

Он поднял руку и обнаружил на рукаве рубашки длинный черный волос.

— Это место хранит какую-то тайну. Предлагаю ее раскрыть.

Таррин протянул ему толстый конверт, в котором находилось долгожданное досье.

— Ничего не понимаю. О чем ты?

— Да так, пустяки. Просто я остаюсь. И никуда не собираюсь уезжать. А теперь уходи и позволь мне изучить досье.

На лице Лео Таррина появилось выражение крайней тревоги.

— Не понимаю, чем ты мне так дорог. Ты все делаешь по-своему. На этих бумагах свет клином не сошелся. Лучшее, что ты мог бы сделать, это заложить бомбу и смыться. Весьма здравая идея. Здесь собрались самые видные представители преступного мира планеты. И ты мог бы уничтожить по меньшей мере половину из них.

— Конечно, — буркнул Болан. — А вместе с ними — сотни служащих отеля, десяток пожарных и все соседние дома. Лео, ты что, перебрал?

— Я пошутил, — вздохнул Таррин. — Вышло не слишком удачно.

— Не соблазняй меня. Что в досье?

— Гарольд передал мне документы по телексу из Вашингтона. Я забрал их на одной из наших секретных явочных квартир в Монреале. В основном тут содержатся безобидные сведения. Другие было чересчур опасно передавать по телексу. Гарольд рассказал мне все по телефону по спецсвязи. Чтобы тебе все передать, мне понадобится как минимум час.

— Расскажи главное, у меня просто нет столько времени. Полчаса, вряд ли больше.

— Как знать, может, у тебя нет даже минуты, старик. Я постараюсь быть кратким, но не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто ты слушаешь бред чистой воды. Главное, не перебивай меня. Все факты проверены. Детали в своем рассказе я буду опускать, иначе все пересказать невозможно.

— Я слушаю, — кивнул Болан и закурил.

Половину внимания он сосредоточил на рассказе Таррина, другую — на происходящем в коридоре.

— Со времени революции наши отношения с Канадой никогда не были в таком плохом состоянии. Разногласия кроются в нашей экономике, в торговом балансе и еще в том, что Канада практически полностью зависит от наших рынков сбыта.

— Это мне известно. Дальше.

— Энергетика! — с горечью продолжил Таррин. — Канадцы выступают против строительства нефтепроводов на Аляске. Они готовы вообще прекратить продажу нам нефти. К тому же все чаще раздаются крики: «Свободу Квебеку!» Ясно?

— Да. Продолжай.

— Сержант, перед канадским правительством стоят серьезные проблемы. Квебек же придает им дополнительную сложность. Чуть меньше 20 процентов населения являются франкофонами. Это число примерно соизмеримо с процентом черного населения США. Многие из них переживают сейчас не лучшие времена. Монреаль — самый крупный город Канады, и именно в нем сосредоточена большая часть франкоязычного населения. В городе весьма сильны антианглийские и антиамериканские настроения. Это не самая плохая доктрина для развивающейся страны, каковой Канада отнюдь не является, но при условии, что подобные настроения не переходят грани разумного. Таково мнение Вашингтона. В настоящее время политический барометр колеблется. Страна вступила в полосу политического, торгового и энергетического кризиса. Крупного кризиса, что и говорить…

— И это создало благоприятную почву для разного рода махинаций.

— Да. Работники Министерства юстиции убеждены в этом. Поскольку отношения между Оттавой и Вашингтоном обострились, из Монреаля практически прекратилось поступление полезной информации. Разумеется, канадские федеральные агенты не перестают работать. Но они даже не знают точно, как следует вести себя с премьер-министром Франции и кому они подотчетны: Оттаве или Квебеку. Следовательно, на сотрудничество с Монреалем рассчитывать не приходится. Впрочем, о готовящейся здесь встрече мы узнали через сеть наших собственных информаторов.

— Лео, когда ты услышал об этой встрече впервые?

— Вчера вечером.

— Все окутано такой тайной?

— Абсолютно. Почти никаких разговоров на эту тему. Никто ничего не делает, за исключением тех, кто готовил встречу или должен был в ней участвовать.

— Я смотрю, ей придают большое значение.

— Колоссальное.

— Каковы выводы Вашингтона?

Лицо Таррина исказила гримаса отвращения, и он лишь еще крепче стиснул зубами сигару.

— Их трудно себе представить.

— Но ты уж расскажи. У меня есть на сей счет свои собственные соображения. Может, они подтвердятся?

— Захват.

— Чего именно? Всего?

— Всего Квебека. Стаччио начал незаметно работать здесь, как только вернулся из Англии. Ты ведь помнишь?..

Таррин усмехнулся. Болан улыбнулся ему в ответ.

— И что же он успел сделать за истекшее время? Создал военные формирования?

— Вроде того. Ты знаешь, что такое СК?

Болан покачал головой.

— «Свободный Квебек». Это название получила армия освобождения после разгрома ФОКа.

— ФОК?

— Фронт Освобождения Квебека, — объяснил Таррин. — Это группа террористов, преимущественно юного возраста. Они взяли в заложники английского дипломата и министра труда провинции Квебек. Министр был убит, и ФОК взял ответственность на себя. Это явилось ошибкой, поскольку англичане серьезно относятся к убийцам. Полиция задержала всех членов группы, что привело к краху движения. А потом на свет появился СК.

— Что обещал им Стаччио?

— Разумеется, лишь то, что они хотели услышать. Как только мы узнали о предстоящей конференции, Гарольд срочно проанализировал весь материал, имеющийся у нас по этому вопросу. По всей вероятности, Стаччио передал террористам большое количество оружия и денег.

— В обмен на что?

— На кризис, — с горечью ответил Таррин.

— Ты сказан, они всего лишь дети?

— В основном — да. Но приказы явно исходят из ядра, образованного старыми коллаборационистами, которые обосновались здесь через день после падения правительства Виши.

— Террористы и «детишки» хорошо вооружены?

— Да, сержант. Им передачи самое современное оружие.

— Хорошо. Спасибо, Лео. А теперь поднимись, пожалуйста, в номер Стаччио, чтобы обеспечить себе алиби.

— Успеется. Если ты действительно намереваешься остаться…

— Лео, не тяни слишком долго. Скоро здесь начнется заваруха.

— Яд делает свое дело, — мрачно заметил Лео Таррин. — Кстати, Гарольд просил меня кое о чем…

— Связать меня по рукам и ногам? — ехидно спросил Болан.

Таррин чуть заметно усмехнулся.

— Нет, но он подумал, что тебе может понадобиться связь с СК. И просил меня передать, что, если положение действительно станет серьезным, ты можешь связаться с неким Андре Шебле. Тебе знакомо это имя?

— Ты еще помнишь о девочках Ранджерс?

— Их трудно забыть, сержант.

— Этот парень — брат Жоржетты.

— Ты не шутишь? Никогда бы не подумал.

— Мы уже начали контактировать. Андре раньше сотрудничал со Стаччио в военной области.

— Я постоянно спрашиваю себя, зачем ты требуешь все эти сведения, если, как правило, знаешь больше, чем я?

— Уходи, Лео. Мне пора приниматься за дело.

— А я-то думал, все уже идет полным ходом.

Болан проводил друга до двери, пожал ему руку и легонько вытолкнул в коридор.

Затем он вернулся в номер и задумчиво посмотрел на волос, который продолжал машинально сжимать в кулаке.

Какой странный мир: тихая и скромная девушка способна попасть в гостиничный номер и так же незаметно удалиться, не прибегая к помощи дверей… Ведь она даже толком не объяснила цель своего визита!

Необходимо во что бы то ни стало найти потайной ход, иначе все его труды будут напрасны.

И он отыщет его…

Глава 10

— За кого ты меня принимаешь? — яростно заорал Стаччио. — За старого маразматика?

— Нет, мистер Стаччио, — мягко отозвался Ал Де Кристи. — Даже вообразить подобное невозможно.

Он не лгал. Во-первых, Джо Стаччио был отнюдь не стар: ему исполнилось всего 57 лет. Во-вторых, он был силен, как бык, тверд, как сталь, и злобен, как собака. Он отдал преступному миру больше 40 лет жизни и отнюдь не походил на старого маразматика. Это был весьма уважаемый капо, достигший высшего положения на иерархической лестнице. Когда-нибудь он может даже стать первым капо Соединенных Штатов… Нет, всего мира!

— Мистер Стаччио, вы — самый удивительный человек из всех, кого я когда-либо знал, — произнес преданный ему телохранитель. — И отвел вас сюда не потому, что вас не уважаю, а потому что я волнуюсь за вас. Забота о вас входит в мои прямые обязанности. Вы же не хотели бы иметь своим телохранителем труса?

— Ты прав, Ал, — уже спокойнее произнес Стаччио. — У меня был трудный день. Возможно, я слегка погорячился.

— Не стойте рядом с окнами.

Карло усмехнулся.

— Верно, Ал. Ты, как всегда, прав.

Он отошел от широкого, во всю стену, окна и уселся в большое кожаное кресло, стоящее у бара.

— Ал, налей мне немного вина. Кьянти. Принеси бутылку. Я хочу узнать всю эту историю до конца и как можно быстрее. Немедленно. Кто такой этот Руджи? Никогда о нем не слышал. А ты?

— Вряд ли, босс, — отозвался телохранитель, подходя к бару и рассматривая множество стоящих там бутылок. — Ведь их никто по-настоящему и не знает. Это странно. Им дано право изменять внешность, фамилию, появляться и исчезать, где они хотят и когда хотят. Им дано право на… В общем, мне это не нравится.

— Ты хорошо знаешь, с чего все началось, — вздохнул Стаччио.

— Вы могли остановить их, босс.

— О, после смерти Майка Талиферо все сильно изменилось. Мы вынуждены были пойти на эти изменения.

Де Кристи принес бутылку кьянти и сверкающий хрустальный бокал. Он протянул бокал своему хозяину, перекинул через руку полотенце и открыл бутылку. Затем он наполнил бокал Стаччио.

— Босс, Майк ведь был настоящим профессионалом, не так ли?

— Не совсем, — ответил Стаччио, делая глоток. — Смотри-ка, а в этом отеле водится неплохое винцо. Попробуй, Ал.

Телохранитель улыбнулся и пошел за вторым бокалом. Отпив небольшой глоток, он озабоченно произнес:

— Этот Болан уничтожил чересчур много наших людей, вы согласны?

Поскольку его шеф хранил молчание, Ал добавил:

— Я имею в виду — помимо братьев Талиферо.

Стаччио вздохнул и поставил бокал на стол.

— Он убил моего старого друга Серджио, а также Диджордже, которого я, впрочем, на дух не переносил. Далее. В Майами он убил Джонни «Музыканта», Джорджа «Мясника» и Сиро Лаванжетта. Я включил Сиро в этот список, так как он сам виноват, что Майк Талиферо прикончил его на месте. — Капо принялся загибать толстые пальцы: — Он убрал Арни «Фермена» и большинство его людей. В Нью-Йорке он застрелил Фредди Гамбеллу, что нас всех очень удивило. Затем, в Чикаго, он занялся Доном Джио. Я не говорю уже о Питере «Шофере», Ларри Тарке и Джолиэт Джейке. Черт возьми, он прошелся своей метлой по всему Чикаго. В Лас-Вегасе он встретился с Патом Талиферо. — Он тяжело вздохнул и отхлебнул еще один глоток кьянти. — Говорят, Пат похож теперь на печеный овощ. Он выглядит страшнее смерти, а Майк после того так и не смог оправиться. Думаю, это его и доконало. Да ведь и Оджи еле-еле выбрался из этой переделки.

— Кто еще? — спросил Де Кристи, в свою очередь предаваясь воспоминаниям.

— Со счета собьешься. Ужасно! «Быстрый» Тони Лавани. Старик Риволи и Тони «Тигр» Риволи. Говорят, Тони «Тигр» был настоящим дьяволом. Хотя, нужно признать, в некоторых случаях Болан оказал нам большую услугу. Но ведь он прикончил и такого парня, как Букс Фигароне, моего старого друга Мэнни Греко, Гуарини — очень полезного для Организации человека. Он устранил также «Весельчака» Джека Лупо, и «Конфетку» Фила Буони, и… Черт, он прикончил слишком многих. Этот ублюдок принес нам немало бед.

— Давайте считать только боссов, — предложил Де Кристи. — На его совести Анджелетти в Филадельфии, Винсенти в Детройте. А Марко Ваннадучи!.. Он имел полное право умереть в собственной постели. Разве не так?

— Да, — с грустью согласился Стаччио. — Ал, подай-ка мне телефон. Нужно сделать несколько звонков.

Список погибших произвел на Ала Де Кристи большое впечатление. Он взял телефон, водрузил его на стол и вышел из номера, чтобы проконтролировать выставленных в коридоре часовых.

В его распоряжении имелась дюжина молодых людей, образующих вокруг Стаччио настоящий живой щит. Маловато, конечно. Дюжины бы две, а то и все три… С каким бы удовольствием он взял своего патрона за загривок, запихнул в машину и убрался отсюда подальше. Здесь — плохое место, здесь все предвещало скорую кровавую драму…

Мак Болан был могильщиком мафии.

Больше всего на свете Ал Де Кристи хотел одного: исполнить свой долг — сохранить жизнь босса.

Болан приносил с собой только несчастья. Когда-нибудь и его сумеют уничтожить. Но пока он безнаказанно перемещался из города в город, убивая почтеннейших людей. Как будто у него есть на это особое право… Право!

Де Кристи торопливо вышел на террасу и обратился к своему помощнику.

— Спускайся! — выкрикнул он. — Найди этого Руджи! Здесь что-то нечисто. Приведи его сюда. Возьми его за задницу, если будет нужно. Выбей дверь, делай, что хочешь, но приведи его ко мне.

— Ал, мне понадобится несколько парней.

— Бери кого угодно, кроме тех, кто защищает мистера Стаччио. Давай, действуй!

Молодой человек бросился исполнять приказ, а Де Кристи продолжил обход.

Через две минуты он убедился, что все в порядке. Его люди были начеку, хотя, быть может, и слегка томились монотонностью своей службы.

Но телохранитель Стаччио по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке.

Он вернулся в гостиную и тихо приблизился к боссу. Стаччио все еще сидел там, где его оставил Де Кристи. Он лишь чуть глубже осел в кресле. На столе стоял бокал с вином, а на коленях лежал телефон.

Разумеется, у босса был сегодня трудный день. Увы, годы все же брали свое…

Внезапно у «Малыша» Ала перехватило дыхание. Им овладел ужас, заставивший его окаменеть. Он подскочил к креслу и положил руку на склоненную голову Джо Стаччио. Ал Де Кристи испустил крик, который был услышан в другом конце коридора.

Джо Стаччио больше не существовал. Он был мертв, потому что кто-то перерезал ему горло от уха до уха.

На дне бокала, который Ал наполнил всего несколько минут назад искристым кьянти, лежал совершенно неуместный и одновременно до боли знакомый предмет.

Кусочек металла. Крест и мишень.

Палач вновь первым нанес удар.

Имя Джо Стаччио добавилось к длинному списку его жертв.

Война в Монреале началась.

Глава 11

Лео Таррин ворвался в номер Джо Стаччио. Впереди уже толпились телохранители, которые примчались на крики, доносившиеся из гостиной.

«Малыш» Ал Де Кристи стоял у осунувшегося в кресле Джо Стаччио и, поддерживая его голову двумя руками, плакал, как ребенок.

Таррин немедленно овладел ситуацией. Отправив людей обыскать спальню, он схватил Де Кристи за плечи и сильно встряхнул, чтобы тот отпустил, наконец, голову мертвого хозяина.

— Боже правый! — потрясенно воскликнул Лео. И он был совершенно искренен в этот момент. — Ал, что здесь произошло?

— Зарезан, зарезан… Черт побери, мистер Таррин… Зачем было убивать его именно так? Это… это…

Стаччио никогда не поддерживал с Таррином дружеских отношений. Контакты у них были чисто деловые и не больше. Но отчаяние, которое охватило Ала Де Кристи, целых десять лет прослужившего телохранителем Стаччио, тронуло его до глубины души. Руководитель личной охраны, столь долго занимавший эту должность, был, разумеется, больше, чем простой сотрудник. Это был друг, доверенное лицо, горничная, нянька и даже в какой-то мере заботливая мать. Лео Таррин хорошо понимал горе этого человека.

— Ал, кто это сделал? — взволнованно спросил он.

— Один ублюдок! — вскрикнул Де Кристи сквозь слезы. — Я знаю, кто это был, мистер Таррин. Я действительно знаю. Я вырежу у него сердце. Это мое право, он — мой!

— Не сомневаюсь, — согласился Таррин. — О ком ты говоришь?

Глазами, полными слез, Де Кристи указал на бокал вина с поблескивающим на дне значком снайпера.

— Ну и дела, — пробормотал Таррин.

— Я знаю, кто это. Это — Руджи!

Появился запыхавшийся от бега Ларри Аттика.

— Как, это сделал Руджи? — поразился он.

— Ал сейчас не в себе и не ведает, что говорит, — возразил Таррин. — Руджи никак не мог этого сделать, поскольку я только что от него. Он в своем номере. Я иду оттуда.

На террасе раздались выстрелы, положившие конец их разговору. Несмотря на то, что слезы по-прежнему градом катились по его лицу, «Малыш» Ал был первым, кто выхватил оружие. Он уже выбегал из комнаты, в то время как остальные только начали реагировать на выстрелы.

Когда Лео Таррин появился на террасе, все пространство вокруг буквально мерцало от вспышек беспрерывных выстрелов. Возле кирпичной стены, всего в нескольких метрах от края террасы, вырисовывался силуэт с оружием в руке, методично стрелявший во все, что двигалось. Двое гангстеров уже лежали на полу в луже крови, а третьего выстрелом отбросило к большому глиняному горшку, в котором беспомощно раскачивалась разлапистая пальма.

Держа пистолет на вытянутой руке, «Малыш» Ал мужественно отвечал на огонь человека в черном. Три пули просвистели прямо у виска Таррина. Тот упал на пол и несколько раз для вида выстрелил в воздух.

«Малыш» Ал, перезаряжая на ходу пистолет, уже бежал к кирпичной стене. Соперник заметил его, подпустил поближе, а затем точным выстрелом влепил пулю ему прямо в голову.

Де Кристи смешно подпрыгнул и как сноп рухнул на искусственный газон. Несколько мгновений Таррин смотрел на его неподвижное тело, а когда снова поднял глаза, человек в черном уже исчез.

Как по мановению волшебной палочки, стрельба прекратилась.

Спрятавшийся за столбом Ларри Аттика окликнул Таррина:

— Все в порядке, мистер Таррин?

— В порядке, — пробурчал Таррин. — Куда он делся?

— Понятия не имею.

Таррин выждал несколько секунд, вздохнул и отдал общий приказ:

— Осмотрите все вокруг!

— Да, сэр. Парни, пошевеливайтесь, но будьте осторожны. Оставайтесь под прикрытием. Чарли, пошли нескольких ребят с другой стороны. На этот раз он наш. Не дайте ему уйти с крыши.

Осмелевшие мафиози выбежали на террасу. Таррин встал и осмотрел поле боя.

Что теперь делать?

Выхода у него не было.

Медленным шагом Таррин приблизился к лежащему на полу Алу Де Кристи, тело которого сводили легкие судороги. Кровь обильно струилась из раны, но жизнь Ала была вне опасности — пуля лишь скользнула по кости, сорвав лоскут кожи с волосами.

— Как вы думаете, он только задел его? — раздался чей-то хриплый голос.

— Похоже на то, — тихо ответил Таррин.

— Я потерял контроль над собой, мистер Таррин, — чуть слышно прошептал Ал, придя в себя.

— Нет, ты был великолепен. И тебе повезло. Он тебя лишь слегка оцарапан.

— Я видел дуло его пушки и подумал, что это конец.

— Благодари Господа, — мрачно посоветовал Лео Таррин.

Он вернулся в гостиную и принялся разглядывать окровавленные останки Джо Стаччио. Через несколько секунд туда вошел обескураженный Ларри Аттика.

— Ничего не понимаю, — начал он. — Этот ублюдок просто испарился. Его здесь нет. Я приказал моим людям быть начеку и осмотреть всю террасу. Как он ушел?

Появился еще один мафиози и обратился к Ларри Аттика:

— Ни веревки, ни крюка, Ларри. Мы ничего не нашли.

— Осмотрите все внизу, — приказал Таррин.

— Но мы же на 14-м этаже! — воскликнул Аттика.

— Именно. Возможно, он внизу.

Аттика щелкнул пальцами и послал людей на первый этаж.

В комнату нерешительно заглянул «Малыш» Ал. По лбу у него еще текла кровь.

— Вы действительно упустили его? — с ходу спросил он.

Аттика ответил:

— Кажется, да. Но мы продолжаем поиски. Ал, приношу свои соболезнования по случаю смерти босса. Это ужасно.

— Я раз и навсегда проясню эту историю, — заявил телохранитель.

Он проверил обойму в своем пистолете.

— Пойдемте со мной, мистер Таррин.

— Куда? — поинтересовался Таррин с некоторым беспокойством.

— Сначала к вам. А потом наведаемся в номер Руджи. Хотел бы, чтобы он сейчас был там.

— Пойди отдохни, Ал, — посоветовал Таррин. — Ты несешь чушь.

— Вовсе нет, мистер Таррин. Мне никогда еще не думалось так легко и ясно, как сейчас. Я должен все увидеть собственными глазами.

— Мы пойдем туда все вместе, — вмешался в разговор Аттика.

— Ладно, — согласился Лео Таррин, эксперт по Болану. — Я не против.

На лице у него застыло выражение приговоренного, которого ведут на эшафот.

Аттика объявил:

— До выяснения всех обстоятельств дела я заменяю мистера Стаччио. Дайте мне ваш пистолет, мистер Таррин.

— Ты что, совсем сошел с ума? — вскрикнул Таррин. — Ты понимаешь, что говоришь? Ты хоть знаешь, с кем ты говоришь?

— Ваш пистолет, сэр. Мне очень жаль. Но вы сами знаете, что я прав.

Таррин это знал. Криками вывести Аттику из себя было невозможно. Он был прав, а Лео ошибался. И Оджи будет первым, кто подтвердит правоту действий Аттики.

Таррин протянул ему свой «кольт», и они все вместе вышли из номера Джо Стаччио.

Глава 12

На пятом этаже они встретили троих гангстеров во главе с заместителем Ала Де Кристи. Увидев кровь на лбу Де Кристи, молодой человек широко раскрыл глаза, но ничего не сказал.

— Поздновато ты появился! — загремел Де Кристи.

— Нужно было найти людей, Ал. Это заняло у нас не больше минуты.

— Слишком длинная у тебя минута, — хрипло выговорил Де Кристи.

Таррин заметил, что тот внезапно обрел голос и тон покойного Джо Стаччио.

— Оставайся здесь, — приказал телохранитель. — Ты еще можешь понадобиться.

Молодой мафиози кивнул в знак согласия, не спуская глаз с раны на голове Де Кристи. Так ни о чем и не спросив, он остался на месте с тремя своими помощниками, в то время как группа в составе Аттики, Таррина и Де Кристи продолжила путь к номеру Руджи.

Таррин нервно огляделся по сторонам, попытался улыбнуться и наконец коротко постучал в дверь.

За дверью послышался шорох.

Лео обернулся и еще раз посмотрел на мафиози, стоящих за его спиной. Затем вновь постучал.

Дверь приоткрылась, но дверная цепочка была на месте. Сердце Таррина забилось в привычном ритме.

— Что тебе, Лео? — спросил голос, который Таррин узнал бы из тысячи.

— У тебя все в порядке, Фрэнк?

— У меня? Конечно. А почему должно быть по-иному?

— У нас только что были неприятности на крыше. Джо Стаччио мертв, а с ним еще несколько человек. Мы хотели просто узнать, где ты.

С жестким выражением на лице Таррин поглядел на своих спутников. И тотчас обрушился на Ларри Аттику:

— Я понимаю реакцию Ала. Но твои действия выше моего понимания.

Ларри Аттика натянуто улыбнулся. На лице «Малыша» Ала застыло выражение полного недоверия. Таррин повернулся к ним спиной и уже начал было удаляться, как дверь в номер Болана вдруг широко распахнулась, и Фрэнк Руджи вышел в коридор. На нем был все тот же костюм и галстук.

— Постойте, куда вы? — окликнул он. — Ей-богу, странная манера: сообщать эдакую новость и тот час же удалиться, словно ничего не случилось.

— Нам… нужно известить всех, Фрэнк, — отозвался Таррин, все еще пребывая в легком замешательстве.

— Нет уж, входите! Все!

Трое мужчин обменялись взглядами и вошли в гостиную Руджи. Болан-Руджи запер за ними дверь, прислонился к косяку и произнес:

— Вы что-то говорили о смерти Стаччио?

Таррин попытался объяснить ему, что произошло на крыше отеля. Пока он говорил, Ал Де Кристи мелкими шагами мерил комнату, а Ларри Аттика с глупым и смущенным видом стоял на месте.

— Рассказывайте уж все, — вымолвил наконец Аттика, возвращая Таррину пистолет. Затем он обратился к Фрэнку Руджи: — Ал вообразил, будто вы и есть тот самый Болан. Когда он заявил об этом, мне ничего не оставалось, как проверить справедливость его слов.

На лице Руджи мелькнуло неподдельное удивление.

— Ты прав, проверить было необходимо, — произнес он. — Но зачем забрал у Лео пистолет?

— Ну…

Руководитель группы поставил себя в сложное положение.

— Он поддерживал тебя, Фрэнк.

— Ты тоже, — отозвался Руджи. — Почему же тогда у тебя ничего не отобрали?

— Ты не так понял. Видишь ли, Лео знаком с Боланом с давних времен. Если бы ты оказался Боланом, хотя Лео уверял, что это не так, значит…

Фрэнк Руджи громко расхохотался. Лео Таррин в свою очередь слегка ухмыльнулся, а следом за ним засмеялся и Аттика. Только Де Кристи был по-прежнему настроен на минорный лад.

— Джо только что умер, — грустно заметил он.

— Ал прав. Мы ведем себя некрасиво, — поддержал его Руджи с удрученной миной на лице.

— Я вижу дыру в окне, — сообщил Де Кристи.

— А ведь ты не верил, что таковая существует.

— Честно говоря, нет, сэр. Я нервничал. И когда все это произошло…

— Ты нервничал по делу, такова твоя работа. Продолжай ее выполнять.

— Спасибо, мистер Руджи. Извините, что я вас обвинил. Просто я был малость не в себе. Это пройдет. Патрону… я еще понадоблюсь.

— А теперь внимание, — произнес Руджи, окидывая взглядом Аттику и Таррина. — Этот отель стал теперь осиным гнездом, что может запросто скомпрометировать всю встречу.

— Я немедленно свяжусь с Оджи, — пообещал Таррин.

— Боюсь, сейчас это окажется не очень кстати, — возразил Руджи и посмотрел на телохранителя. — Ал!

— Да, сэр.

— Перенеси тело Джо в прохладное место. Ты понимаешь, что я имею в виду. Ларри, свяжись со своим приятелем из префектуры. Скажи ему, что несколько парней немного перебрали и устроили на крыше тир. Это на тот случай, если в полицию уже сообщили о перестрелке.

— Хорошо, Фрэнк.

— Лео, нам нужна копия регистрационной книги. Я хочу расставить часовых у дверей всех номеров, где поселились важные гости. О причинах подобных действий лучше помалкивать. Ясно?

— Ясно, — кивнул Таррин с едкой улыбкой.

— Ал, ты будешь руководить охраной наверху. Пусть твои люди держат язык за зубами. Никто ничего не должен знать.

— Конечно. Спасибо, мистер Руджи. Обещаю, мои люди будут немы как рыбы. Но у нас наверху несколько мертвецов.

— В холод. Ими мы займемся потом. Раненые есть?

— Несколько царапин.

— Таких, как у тебя?

— Вроде того. Мистер Таррин сказал, что это поцелуй смерти. Врач мне не нужен.

Руджи ободряюще улыбнулся телохранителю.

— Иногда судьба предупреждает нас, Ал. Помни об этом. И все же лучше вызвать врача, но только надежного.

— У нас такие есть, — вмешался в разговор Аттика. — Не беспокойся, они будут молчать.

— Хорошо. Лео, ты останься. Нам нужно поговорить. Есть несколько вопросов, требующих решения.

Аттика и Де Кристи направились к двери.

— Берегите свои задницы, — бросил им вслед Руджи.

Аттика с усмешкой на губах вышел из номера. Де Кристи обернулся на пороге и спросил:

— Мистер Руджи, мне ставить своих людей у вашей двери?

— Нет, — отозвался Руджи. — Мы и вдвоем справимся в случае чего.

— Будьте начеку.

Де Кристи закрыл за собой дверь. Болан вернул на место дверную цепочку и устало взглянул на Таррина.

Тот рухнул в кресло и провел рукой по лицу.

Болан зажег две сигареты и одну протянул своему другу.

— Вот так, — тихо прошептал он.

— Как тебе это удалось? — спросил Таррин.

Болан подошел к стене, отделявшей спальню от гостиной, и постучал по ней.

— Весь секрет — здесь. Из подвала на крышу ведет вентиляционный канал. Не забывай, отель построили в те времена, когда везде использовали кондиционеры. Теперь этот канал уже заброшен. Или почти заброшен.

— Как это?

— Кто-то иногда продолжает им пользоваться.

— Что ты имеешь в виду?

— Вдоль всей трубы тянется стальная лестница. Новая, заметь. Часть стены этой комнаты фальшивая. Один Бог знает, сколько комнат соседствует с такими туннелями. Они есть на всех этажах, и по ним человек может запросто пробраться на четвереньках. Есть вход и выход, вверху и внизу. Сама труба сооружена давно, зато все остальное — совсем новое. Когда построили этот отель?

— Монреаль — старый город, ты же знаешь, — отозвался Таррин.

— Так вот, Лео, у нас есть шанс победить. Если удастся продержать их под контролем до завтрашнего утра, вполне возможно, что присутствовать на конференции будет некому.

— Но, сержант, здание буквально кишит сотнями убийц. Каждая делегация прибыла на конференцию в сопровождении группы охраны. И я не вижу способа нейтрализовать всех этих людей.

— Лео, мне нужны только боссы.

— И все же…

— Не волнуйся, я не буду разбрасывать значки. И наверху я оставил один исключительно ради психологического эффекта.

— Так я и подумал. Ты хотел подтвердить мое алиби.

Болан пожал плечами.

— Это было необходимо.

— Ты безумно рисковал. Ведь по тебе стрелял добрый десяток человек. Но в любом случае спасибо.

— Все хорошо, а это главное.

— Меня чуть не хватил инфаркт. А ведь могли и пулю всадить, — пробормотан Таррин, показывая другу свою все еще дрожащую руку.

Болан криво усмехнулся.

— Успокойся, Лео. У нас выдалась неспокойная ночь. А теперь мне нужен список с фамилиями всех боссов и номерами их комнат. Кроме того, мне нужен план отеля, а также досье на СК с описанием всех его членов. Я должен знать, где они находятся в этот момент. Мне необходимы прямая связь с Оттавой и Вашингтоном, вертолет и «караван», который я оставил в кемпинге у леса Файлион. Я хочу также, чтобы полиция перекрыла аэропорты и взяла под контроль вокзалы и агентства по найму автомобилей, чтобы все телефонные линии отеля были заблокированы, а для клиентов найдено правдоподобное объяснение. И, возможно, понадобится наряд полиции, чтобы помешать входу и выходу из отеля.

— Это все? — устало вздохнул Таррин.

— Нет. Я хочу толстый бифштекс с жареной картошкой и зеленым салатом. И чашку очень крепкого кофе.

— Твоя еда влетит нам в копеечку, — с улыбкой заметил Таррин.

— Еще мне нужны скоростная машина, одежда и все, что требуется для бритья. Чуть не забыл про зубную щетку. Ну и, конечно, я должен иметь подробную карту Монреаля.

— Это все следовало бы застенографировать.

— Зачем? Мне больше ничего не нужно.

Лео Таррин медленно поднялся из кресла и направился к дверям. На пороге он остановился.

— Я знаю, что тебе действительно нужно, сержант.

— И это необходимо нам обоим?

— Разумеется. Когда-нибудь мы это обретем. Несколько минут назад я уж было решил, что такой момент настал. Но ты дал нам отсрочку. И теперь я спрашиваю себя: зачем?

— Потому что я хочу, чтобы они умерли первыми, — ледяным тоном произнес Болан.

Лео Таррин вышел из номера и закрыл за собой дверь. Он знал, чего хотел Болан: мира и успокоения. Но успокоение могла принести только смерть.

Глава 13

Андре Шебле жил в старой части города. Улицы здесь были извилистыми, а дома напомнили Болану Новый Орлеан. Однако люди и сама атмосфера в Монреале были совсем иными. В воздухе витал дух нескрываемой враждебности.

Запах революции.

Как и все живущие в этом квартале, Шебле был франкоговорящим канадцем, и подобно своим соотечественникам, он был недоволен сложившейся ситуацией. Одновременно являясь сотрудником канадской полиции, он пытался разрешить эту дилемму по-своему. Так, по крайней мере, он заявил Болану. Мак не знал, во что верил канадец. Возможно, Шебле выступал двойным агентом, симпатизирующим сепаратистам.

Болан плевать хотел на канадскую политику. Это его не касалось, и он не принимал ничью сторону. Но, поскольку СК начал сливаться с мафией, подобными делами следовало заняться вплотную. Если Шебле имел ко всему этому какое-то отношение, действовать надлежало предельно осторожно. Настало время все расставить по своим местам. Для того Болан и затеял встречу с Шебле. Он шел к нему с опаской. Дважды проехав по улицам, он наконец припарковал машину в нескольких сотнях метров от дома и медленно направился к подъезду.

На улице все говорили по-французски. Из открытых окон доносились рекламные объявления, звучавшие по радио. Они тоже давались на французском языке. Рекламные щиты и плакаты были также рассчитаны исключительно на франкоязычную аудиторию. Взад и вперед бесцельно прохаживались зеваки, прямо посреди улицы играли дети, а полицейский сонно взирал на всю эту картину и, казалось, ничего вокруг себя не замечал.

Перед домом возвышался деревянный забор. Калитка оказалась запертой. Болан нажал кнопку звонка, и почти сразу по другую сторону ограды возник молодой человек.

— Да?

— Мне нужен Андре Шебле.

— Это здесь. Входите.

Он отпер калитку, и Болан вошел в маленький дворик. Юноше было лет восемнадцать. Он тщательно закрыл калитку и сделал Болану знак идти вперед.

Дом был трехэтажный, очень старой постройки. У входа в воздухе витал устойчивый запах плесени.

Юноша провел Болана в большую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями. В комнате стоял большой стол, за которым могла разместиться целая дюжина гостей. На старинном буфете лежали хлеб, сыр, вино. Юноша пододвинул Болану стул и предложил присесть к столу. Сам же прошел к буфету, отрезал ломоть хлеба, сыра, налил вино и, поставив еду на стол, пробормотал:

— Одну минуту.

Болан отломил немножко сыра и попробовал вино — оно слегка горчило. Мак закурил. Почти сразу же в комнату вошел Шебле.

Он пожал руку Болану, который не смог удержаться от вопроса:

— Что это за место?

Шебле улыбнулся и уселся напротив гостя. Освещение в комнате было слабым: Болан видел лишь половину лица своего союзника.

— А на что оно похоже? — ответил вопросом на вопрос Шебле.

— На монастырь, — с усмешкой произнес Болан. — Либо вы просто не любите комфорт.

— Это место не создано для комфорта, — признался Шебле. — Это нечто вроде командного пункта.

— Для кого?

— Скорее — для чего. Свобода. Справедливость. Равенство. Согласен, эти идеалы уже вышли из моды. Но не для нас.

— Да, — признал Болан, — весьма ценные идеалы для тех, кто ничего этого не имеет. Что вы делали в Буффало?

— Я вам уже об этом говорил.

— Повторите еще раз.

Шебле пожал плечами и повернулся к затемненной части комнаты.

— Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Главное заключалось в том, что мы узнали, — он постучал себя кулаком в грудь. — Мы узнали подлинную цену нашего сотрудничества с Соединенными Штатами.

— Мы? Кого вы имеете в виду, Андре?

Шебле обвел рукою комнату.

— Понимаю, — сказал Болан.

— В каждой семье должно быть двое родителей, — изрек Шебле.

— Несколько туманно, — пожал плечами Болан. — О какой семье вы говорите?

— О большой человеческой семье. Сначала были Адам и Ева. Отец и мать. А Квебек — все равно что ребенок, ныне всеми покинутый. Но даже у внебрачного ребенка двое родителей. Для Квебека роль отца играла Франция, а роль матери — Канада. Поэтому Канада и сохраняет некоторые права на свое «чадо».

Болан закурил сигарету.

Наступило долгое молчание, которое прервал Болан:

— Говорят, дети очень тяжело переносят распад семьи.

— Я тоже так думаю.

— Это ведь очень щекотливый вопрос для ребенка: на чью сторону ему встать?

— Очень щекотливый, — согласился Шебле. — Но ведь всегда есть золотая середина.

— Непригодная категория.

— Увы!

— Что предпримут федеральные власти в отношении предстоящей конференции?

— Ничего. Им остается ждать, наблюдать — и только.

— Вы с ними встречались?

— Разумеется.

— А полиция Квебека?

— Большего от нее ожидать не приходится.

— Почему?

Шебле развел руками:

— Во-первых, из-за отсутствия решительности. А во-вторых, по причине соблюдения законности. Не было совершено ни единого преступления. Ни единого видимого преступления. К тому же сюда примешивается политика. В общем, положение весьма и весьма сложное.

— Кто-то был подкуплен, — предположил Болан. — Кто?

— Угадайте, — тихо произнес Шебле.

— До каких пор это будет продолжаться, Андре?

— Достаточно долго, чтобы заразить цинизмом все молодое поколение Квебека.

— Юные революционеры?

— Может быть.

Болан вздохнул.

— Вечный круговорот, — задумчиво проговорил он.

— Да, вечное движение в колесе власти.

— Надеюсь, молодое поколение, о котором вы мне говорили, все же найдет золотую середину, — подытожил Болан, вставая. — Я пришел сюда только потому, что мы договаривались о встрече заранее. А также для того, чтобы сообщить вам: я отказываюсь от кампании в Монреале.

— Точно?

— Абсолютно.

— Тогда что же вы намерены предпринять?

— Я проведу ночь в отеле в обществе известных вам господ, а затем покину город.

— Как это?

— Вот так. Кстати, в отеле я познакомился с девушкой, которая спасла мне жизнь. Я хотел бы поблагодарить ее. Она сказала, что ее зовут Бетси Гордон, но это имя ей не подходит. Внешне она типичная француженка. Девятнадцать-двадцать лет, доверчивые глаза и мужество Жанны Д'Арк.

Шебле пристально посмотрел на него, а потом ответил:

— Вы угадали, я ее знаю. Я передам ей ваши слова.

— Андре, мне нужно с ней поговорить.

Канадец выдержал долгую паузу. Наконец он встал и протянул Болану руку.

— Храни вас Господь, Мак Болан, — тихо произнес он. — Спасибо, что пришли. Подождите минутку, сейчас я пришлю девушку.

Честное и искреннее лицо Шебле не таило никакой опасности, однако что-то толкнуло Болана укрыться в тени, едва канадец покинул комнату.

Он вытащил пистолет, проверил его и вновь засунул в кобуру под мышкой.

Ждать пришлось недолго. Вероятнее всего, она находилась где-то в доме. Бетси Гордон была одета все в то же шелковое платье, и Болан вновь отметил поразительную грациозность ее походки.

Девушка не сразу увидела его. И потому, когда он внезапно выступил из тени, она вздрогнула всем телом.

— Привет, — тихо сказал Болан.

Девушка замерла, потупив взор.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

Он подошел ближе к окну, и тут глаза ее изумленно округлились. Без сомнения, она сразу узнала его.

— Так вы… Мак Болан? — едва слышно прошептала она.

— Я не хотел вас обманывать, — ответил он.

Было заметно, как в ее прелестной головке в этот момент вихрем проносятся тысячи самых разных мыслей. Она задавала себе вопросы и не находила на них ответы, что смущало ее еще сильнее.

Болан придвинул ей стул:

— Присаживайтесь.

Она села, положив локоть на стол, а другую руку прижала ко лбу и уставилась на стену.

— Право же, я думала, что вы были кем-то другим, — растерянно пробормотала она. — Я имею в виду там, в отеле. Какая я дурочка!

— Но зато до чего прелестная! — возразил Болан. — Пусть вас не беспокоит, что вы приняли меня за другого. Считайте, что вы сделали мне комплимент. Вы говорили, что учитесь на факультете актерского мастерства? Это правда?

— Да, — грустно подтвердила она.

— Как я смотрелся?

— О, вы были восхитительны до кончиков пальцев. Вы были просто великолепны.

— Как и вы, впрочем, — галантно добавил Болан.

Она усмехнулась и застенчиво взглянула на него:

— Я думала, что умру, — призналась она. — Когда вы приказали мне раздеться…

Она вдруг засмеялась. Болан не мог понять, плачет она или впрямь смеется. Скорее всего — и то, и другое.

Но, похоже, самое трудное остаюсь позади. Теперь они были просто друзьями, вместе пережившими одно из приключений. В течение нескольких минут они непринужденно болтали, а затем Болан сказал:

— Мне нужна ваша помощь. Вы не могли бы вернуться со мной в отель?

Она подняла на него свои огромные блестящие глаза и весело ответила:

— А я уж думала, вы никогда об этом не попросите.

Глава 14

Ее действительно звали Бетси Гордон. Ее отец, американский инженер, приехал в Канаду, где женился на канадской француженке из Квебека. После свадьбы он окончательно перебрался жить в Канаду.

Отец сделал все, чтобы дать дочери американское воспитание. Однако гены распорядились по-своему. Главное, Бетси, как и ее мать, была уроженкой Квебека.

Она оказалась чуть старше, чем предполагал Болан, и успела уже три года проучиться в университете. Она отнюдь не была девушкой-подростком, хотя временами и становилась очень похожа на ребенка.

По пути в отель она всячески избегала расспросов Болана о СК, давая ответы лишь самого общего характера. Столь же старательно она уходила от любых разговоров о политических симпатиях Андре Шебле.

Болан не стал уточнять, каким образом она исчезла из номера, и поинтересовался только целью ее визита.

— В этом номере должен был остановиться мистер Грамелли, — объяснила она. — Когда вернулся Андре и сообщил нам о его гибели, мы сочли необходимым выяснить, кто же займет его место.

— Мы? — переспросил Болан.

Она сделала вид, будто не расслышала вопрос.

— Эта комната должна была пустовать. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я увидела вас лежащим на кровати с пистолетом в руке. Я сказала себе, что слухи о смерти мистера Грамелли оказались сильно преувеличены.

Она рассмеялась собственной шутке и продолжила:

— Тогда я поняла, что дело плохо и настало время превратиться в великую актрису.

Болан косо взглянул на нее:

— А до этого вы ничем таким не занимались?

— Разумеется, — ответила она, тряхнув черными как смоль волосами, — оставаться ребенком намного проще. Увидев вас, я едва не умерла от страха. Но надо было как-то выпутываться. — Она вновь засмеялась. — Конечно, я ужасно рисковала.

— Короче, вы решили сойти за проститутку по вызову.

Ее глаза блеснули.

— Это первое, что пришло мне в голову. Совсем как по Фрейду.

Болан усмехнулся.

— На мой взгляд, вами просто руководило желание выжить.

— Разве это не одно и то же?

Он испытующе посмотрел на нее.

— Мне кажется, что вы даже лучшая актриса, чем я думал. Ваши слезы были искренними?

Она перестала смеяться и на мгновение задумалась:

— Считайте, они были вызваны создавшимся положением.

Он вспомнил, как ее рыдания моментально прекратились, стоило только Джо Стаччио постучать в дверь.

— Вы провели меня, — тихо сказал он.

— Я ведь думала, что вы — гангстер, — пояснила она. — Может быть, преемник Грамелли. Я сказала себе: уж раз я здесь, значит надо узнать как можно больше.

— Но самой не попасться в суп.

— Ну я же чувствовала, что в вас есть галантность, и кроме того… я могу вас контролировать.

— В этом вы преуспели, — заметил Болан.

— Честно говоря, я не помнила себя от страха. — Она вновь засмеялась. — На самом деле я не такая уж хорошая актриса.

Но Болан был иного мнения. Он замолчал, пытаясь определить, какие чувства вызывает в нем Бетси Гордон. Неожиданно она спросила:

— Какая помощь вам потребуется от меня?

Чуть подумав, он произнес:

— Я хочу, чтобы вы показали мне секретный вход в отель.

— Вы нашли проход? — живо спросила она, повернувшись к нему всем телом.

Болан кивнул:

— Я знаю только часть. А мне нужна вся сеть целиком.

— Зачем?

Он доверительно склонился к ней:

— Вам известно, что происходит в этом отеле?

— Собрание гангстеров, мафии. Так?

— Но вы в курсе, почему они здесь собрались?

— Это мы как раз и хотели выяснить.

— Разве Андре вам не говорил?

— Что именно?

— Почему они созвали конференцию именно в Монреале?

— А он знает?

Болан вздохнул. Она была чрезвычайно осторожна и недоверчива. Хотя почему бы и нет? Она ведь ничем не обязана Маку Болану.

Но время поджимало, и он прямо перешел к делу:

— Они хотят подмять под себя Монреаль и всю провинцию. И это будет не скрытая аннексия, а полувоенная операция. По моим сведениям, мафия вступила в контакт с группой террористов, чтобы использовать их в своих интересах. Монреалю отведена роль столицы преступного мира всей планеты. На завтрашней встрече будет подписано соглашение по этому вопросу. Я хочу остановить их. Я проник в отель, у меня есть алиби. Но для решительных действий мне нужно надежное прикрытие. В противном случае меня тут же обнаружат, и все мои усилия пойдут прахом. Они соберутся в другом месте и без проблем реализуют свои планы относительно Квебека. У меня есть единственный шанс победить. Но во многом удачный исход дела зависит от вас. Вы можете открыть мне тайну сети вентиляционных шахт?

— Мне нужно на это разрешение, — отозвалась девушка.

— Кто вам даст такое разрешение и сколько на это уйдет времени?

Девушка громко вздохнула и ничего не ответила.

— Бетси, я доверился вам. Неужели так трудно понять, что этому городу я желаю только добра? Я вам не враг. Я ваша единственная надежда. Новые хозяева не будут мягкими и приветливыми. Они высосут из города всю кровь, а остов выбросят на помойку. Ну так доверьтесь же и вы! Мне нужна ваша помощь.

— Я… нет… для этого потребуется голосование. Может быть, завтра к вечеру…

— Завтра к вечеру! Слишком поздно… Я должен располагать полной информацией сегодня вечером. Или — никогда.

Она закусила губу, устремив взгляд на дорогу.

— Доверьтесь своей интуиции, Бетси, — попросил Болан.

Он остановил машину и после некоторой паузы объявил:

— Сожалею, но у меня нет времени отвезти вас обратно.

Он достал бумажник:

— Вот вам деньги на такси.

— Уберите их! — с отчаянием выкрикнула она. — Я согласна!

Он слабо улыбнулся, завел машину и тихо пробормотал:

— Разумеется, пока ты еще ребенок, подобные решения даются проще.

— Поехали. Ведь вы хотите немедленно увидеть секретный вход?

— Безусловно.

— Тогда поезжайте в сторону реки. Через двадцать метров остановитесь. Мы спустимся в канализацию.

— Логично, — согласился Болан.

— Я тоже так думаю, — бросила девушка.

Болан понял, что это уже не комедия. Глаза у девушки метали молнии.

— Я знаю, мистер Болан, вы одержали множество побед над мафией. Но если вы нас предадите, вы узнаете, что такое настоящая война.

Болан не нашелся, что ответить.

Он ей верил.

Глава 15

Старый отель построили задолго до того, как появилась общая система центрального отопления и вентиляции помещений. Новые хозяева взялись за модернизацию здания в начале 50-х годов. Для этого они обратились в компанию, во главе которой стоял отец Бетси. Накануне Олимпийских игр 1976 года они вновь воспользовались его помощью.

В конструктивные подробности устройства вентиляционной сети девушка наотрез отказалась посвящать Болана. Причину своего отказа она также не пожелала объяснять. После долгих уговоров она раздраженно заявила:

— Довольно! Мой отец ничего не знает об этом. И мафиози ничего не известно. Это наша сеть, и монтировали ее мы. Не спрашивайте меня больше об этом.

Болану так и не удалось ничего выяснить, кто же были эти таинственные «мы». Впрочем, кое-какие предположения у него возникли. По всей видимости, Бетси Гордон была членом СК, возможно, даже одним из ее руководителей.

Они вместе изучили планы, оставленные Лео Таррином в его номере, а девушка по памяти нарисовала общую схему вентиляционной системы.

Как Болан и предполагал, отель представлял собой настоящий улей, в нем оставались даже неоконченные тоннели. Благодаря этой сети, охватывавшей все этажи гостиницы, через нее можно было проникнуть в четверть имеющихся номеров.

Он с уважением взглянул на девушку.

— Черт возьми, как вам такое удалось?

— Есть старая китайская поговорка, — загадочно ответила девушка.

— Какая?

— Вы знаете, что здесь живут пять миллионов квебекских французов?

— Это очень много.

— Конечно. А теперь представьте себе: каждый из них возьмет в руки кирпич. Какой, по-вашему, будет высота построенного здания?

— Так сколько же человек понадобилось для создания такой сети, — в свою очередь поинтересовался Болан.

— Нас много, — отрезала она, подходя к окну.

Она явно не желала распространяться на эту тему. Впрочем, Болан и не настаивал. Он был благодарен ей уже за то, что она сообщила ему все, что посчитала возможным, — столько, сколько ей позволяла верность своему движению. Дальше начиналось предательство. Сама мысль, что у нее могут быть неприятности, заставляла Болана не лезть к ней с ненужными вопросами.

— Моя жизнь в ваших руках, — сказал он.

— Чего ради? — отозвалась она, даже не обернувшись. — Вы только и делаете, что подвергаете себя опасности. По-моему, вы не очень-то дорожите своей жизнью. Похоже, она не имеет для вас большого значения.

— Давайте не будем преувеличивать.

— Иногда я сама задаю себе те же вопросы, — произнесла она с отсутствующим видом.

Болан знал, о чем она говорит. Она намекала на неизбежные сомнения всех тех, кто живет как бы в тени. В конечном счете, между Маком Боланом и Бетси Гордон было очень много общего. Он задумчиво кивнул.

— Совершенно естественно, что вы сомневаетесь в себе, но не нужно при этом переходить грань разумного.

Ее голос звучал едва слышно, когда она прошептала:

— Очень трудно провести четкую границу между добром и злом.

— Это всегда было трудно.

— Мак Болан, ну а что в вас безусловно хорошего?

— Я никогда не задаюсь подобными вопросами, — отчеканил он.

— Может быть, потому, что вы боитесь ответа?

— Нет, ответа я не боюсь. В конечном счете, ответы никогда не изменяются. В отличие от вопросов.

Бетси повернулась к нему лицом. Со скрещенными на груди руками и сверкающими глазами она возразила:

— Я вас не понимаю.

— Вы никогда меня не понимали, моя милая.

— Я пыталась. Я все время пыталась понять вас.

Болан вздохнул.

— И тем не менее, всякий раз, глядя на меня, вы видите во мне лишь себя.

— Возможно, — согласилась Бетси Гордон.

— И это вам не нравится, так?

— Я пыталась это выяснить.

— Порой очень страшно смотреть на собственное отражение, — заметил Болан. — Левая рука похожа на правую, особенно если обе они выполняют одну и ту же работу. Тяжело видеть себя в ком-то еще. Вас тяготит, что я проливаю много крови?

— Да.

— И вы спрашиваете себя: «Неужели и я стану такой, как он?» Вас волнует именно этот вопрос. Вопрос, но не ответ. Поскольку ответа вы пока не знаете. Не правда ли?

Она уже готова была сказать «нет», но ни единого звука не сорвалось с ее губ. Чуть помолчав, Болан неожиданно спросил:

— Какое у вас вооружение?

— Очень эффективное.

— И все участники движения полны решимости бороться до победного конца?

— Совершенно верно.

— Линкольн ответил на этот вопрос еще за сотню лет до вашего рождения. Он сказал: пятясь задом, революцию никогда не совершить. Неужто вы станете такой, как я? Вполне вероятно, если проживете достаточно долго. Сможете ли вы провести границу между добром и злом? Не исключено, если только не умрете слишком юной.

— Это ужасно.

— Война тоже ужасна, — пожал плечами Болан.

— Я хотела у вас спросить… Мне никогда не доводилось задавать такой вопрос профессионалу. Вас тяготит то, что вы делаете?

— Вы хотите сказать, бесконечные убийства?

— Вы разрабатываете очередной смертоносный план, но это вызывает у вас эмоций ничуть не больше, чем у компьютера. Но ведь вы готовите совсем не ту войну, какой ее принято представлять. Не слышно боя барабанов и звуков труб, зовущих к атаке. Не видно флага, трепещущего на ветру. Вы холодно и целеустремленно готовите убийства сотен людей. Это вас не тяготит?

Болан закурил, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. Разумеется, все это его тяготило, но он должен был выполнить свой долг.

— Вы словно описываете атаку легкой кавалерийской бригады, — криво усмехнулся он. — Ею командовал маршал Боске. Вы знаете, что он сказал?

— Вероятно, что-то весьма созвучное нашему разговору.

— И да, и нет. Боске сказал: «Это прекрасно, но это не война». Итак, моя милая, что такое, по-вашему, война?

— Меня интересует революция, а не война. Прекратите отчитывать меня, точно школьницу. Я не нуждаюсь в…

— Вам не нравятся ответы, верно? Вы предпочитаете вопросы. Можно задавать себе вопросы всю жизнь, но так и не получить на них ни одного ответа. Посмотрите на меня, Бетси. Вот оно, решение. Это…

— Мне нужно идти.

— Вы правы. Спасибо за помощь, Бетси. Забудем наставления. Вы сами отыщете ответы. В свое время.

Подойдя к фальшивой стене, Бетси Гордон улыбнулась и посмотрела на Болана.

— И все-таки я буду задавать себе вопросы, — сказала она вдруг мягким, совершенно детским голосом.

Болан подождал, пока стена не вернулась на прежнее место, и с грустью вздохнул:

— Увы!

Лео Таррин вошел в номер, когда Болан кончал изучать план гостиницы.

— Я вижу, ты нашел мою маленькую посылку, — хмыкнул Таррин.

— Да. Спасибо, Лео. Полюбуйся на это восьмое чудо света.

Таррин приблизился к нему и долго всматривался в план, покусывая кончик сигары.

Между тем Болан давал пояснения к рисункам.

— Вот вертикальный колодец, ведущий из подвала на крышу. Доступ к нему — через канализационную систему. Там можно спрятать оружие, а продукты брать в самом отеле.

Проведя по плану рукой, он добавил:

— Это как дерево, Лео. Наверху ствол, а корни — под землей.

— И для чего это нужно? — поинтересовался Таррин.

— Для революции.

— Значит, действительно идут какие-то скрытые процессы?

— Похоже на то. Шебле передал в Оттаву свой официальный отчет?

— В Оттаве уверяют, что да, но не называют ни одной детали. Ничего. Разумеется, мы навели справки. Состоялось закрытое заседание кабинета министров. Оно началось этим вечером. Время совпадает с моментом подачи отчета Шебле.

— Что ж, — произнес Болан. — Но это может плохо кончиться. Похоже, кто-то очень крупно просчитался. Надеюсь, что не я.

— Ты встречался с Шебле?

Болан коротко кивнул.

— Встреча почти ничего не дала, Лео. Я никак не могу составить о нем однозначное мнение. Шебле уже так давно контактирует с обоими противоборствующими лагерями, что, кажется, сам забыл, на чьей он стороне.

— Смотри-ка, — весело отреагировал Таррин. — Это применимо и ко мне.

— Видишь, как это удобно, — продолжил Болан. — Допустим, мы познакомились минуту назад. Я знаю, что ты сотрудник ФБР. Но я также знаю, что ты занимаешь высокое положение в мафии. Как узнать, кто ты на самом деле?

— Я понимаю твои затруднения.

— К тому же я даже не знаю в точности, кого представлял Шебле в Буффало. Я хочу сказать, кто его послал.

Болан стукнул по плану кулаком.

— Я раздобыл этот чертеж в доме, где скрывается Шебле. Может быть, в Монреале несколько фронтов освобождения? Если да, то к какому из них примкнул Шебле? Если нет, то кто им помогает готовить мятеж?

Мафия считает, что нашла террористов, которые выполнят за нее всю работу. Но люди, передавшие этот план, ненавидят мафию не меньше меня.

Таррин пожевал сигару и вздохнул.

— Разве это так важно? — спросил он.

— Лео, я предпочитаю знать своего врага в лицо.

— Конечно, но… Ты ведь не можешь выступить против всего мира, сержант. И я не представляю, как ты приступишь к активным действиям, сам не зная, к чему это приведет.

— Меня не это интересует, Лео. Ты же отлично все понимаешь.

— И все же…

— Каждая моя акция приближает меня к смерти. Это непреложный факт, от которого я отталкиваюсь при подготовке очередной операции. Но ответ мне нужен немедленно. И это главное.

— Да, — вздохнул Таррин.

— Кто здесь враг, Лео? Кого я должен уничтожить?

— Я думаю, ты поймешь это, сержант, лишь когда начнешь действовать, — покачал головой его старый друг. — Не раньше.

Совершенно очевидно, что Лео был прав. Но Болан приучил себя с опаской относиться к сиюминутным сюрпризам. Интуиция подсказывала, что пора дать задний ход, отступить, отложить на какое-то время все свои планы.

Однако когда еще представится возможность уничтожить одним ударом такое количество гангстеров! Все крупнейшие руководители преступного мира собрались в этом отеле. Начинается новый раздел мира, дабы проще и удобнее было его впоследствии проглотить. Палач не мог просто повернуться и уйти.

Проведя рукой по плану отеля, он что-то пробормотал.

— Что ты сказал? — встрепенулся Таррин. — Я не расслышал.

Болан улыбнулся.

— Я сказал: «Это прекрасно, но это не война».

— О чем ты?

— Боске.

— Не понимаю.

— Ты не одинок в этом, Лео. Но в том-то и заключается ответ

Глава 16

В полночь по причине временной неисправности в отеле была отключена телефонная связь. Лео Таррин находился в номере на верхнем этаже, где вместе с Ларри Аттика обсуждал детали по обеспечению мер безопасности. «Караван» Болана стоял в одном из гаражей, в двухстах метрах от гостиницы. Вертолет, предоставленный канадскими ВВС, был готов в любую секунду подняться в воздух. В ожидании приказа он находился на расположенной неподалеку вертолетной площадке.

Прямую связь с Вашингтоном, затребованную Боланом, установить не удалось, зато Лео Таррин установил контакт с одним из отделов ФБР в Оттаве, где разместилась группа, в которую входили федеральные агенты двух стран. У Лео был единственный действующий телефон в отеле.

Болан также получил от властей досье на лидеров и наиболее активных участников движения «Свободный Квебек» с описанием их внешности и характеристиками. Собранные материалы позволили ему лучше оценить обстановку, сложившуюся в Монреале.

Итак, Мак Болан был готов к решительным действиям.

Он спустился в гараж, где стоял «караван», и выбрал оружие, которым собирался воспользоваться сегодня ночью. Болан натянул черный комбинезон и надел черного цвета кроссовки, вложил «беретту» в кобуру, укрепленную слева под мышкой, и засунул за пояс «отомаг». В карманах комбинезона поместились стилет, удавки, фонарики и дымовые шашки. Болан также прихватил специальные очки для защиты глаз от дыма и миниатюрный инфракрасный прожектор, который он закрепил на поясе, чтобы руки оставались свободными.

Открыв фальшивую стенку, он проскользнул в вертикальный колодец. На уровне третьего этажа Мак нырнул в горизонтальный тоннель и на четвереньках добрался до номера Кармина Пеллитриа, главы неаполитанской делегации.

Согласно записи в регистрационной книге, Пеллитриа жил в этом номере с двумя телохранителями. По обеим сторонам комнаты располагались смежные номера, которые занимали остальные члены делегации — всего 10 человек. Это была не самая представительная группа, однако она имела большой вес: как-никак Неаполь был колыбелью мафии.

Болан никогда не видел Пеллитриа, но это не играло роли. Он намеревался прикончить всех обитателей этих трех номеров.

Долгое время он оставался в тоннеле, приложив ухо к перегородке и прислушиваясь к тому, что происходило в номере. Когда он выбрался наконец из тоннеля, то уже примерно представлял себе, что его ожидает.

Болан вошел в гостиную. Телевизор работал, однако звук был почти совсем приглушенным. В комнате царил глубокий полумрак — телевизор являлся единственным источником света.

На кушетке в верхней одежде лежал мужчина. Он спал крепким сном. Второй телохранитель сидел в кресле. Сняв обувь, он закинул ноги на стоящий рядом стул. Полуприкрыв глаза, он смотрел старый французский фильм. Слева под мышкой у него висела кобура с пистолетом.

Палач бесшумно приблизился к телезрителю и, накинув тому на шею удавку, резко стянул ее. Глаза у телохранителя полезли из орбит.

Он слабо отбивался, пытаясь избавиться от нейлонового шнура, который все сильнее впивался ему в шею. Последним усилием он слегка приподнялся и тотчас рухнул обратно в кресло. Спящий гангстер даже не шелохнулся. Болан оставил свою жертву и тихонько толкнул дверь, что вела в спальню. Изящный мужчина, которому на вид было лет пятьдесят, сидел в пижаме на кровати и читал газету при свете настольной лампы.

Мужчина оторвал глаза от газеты и спокойно посмотрел на незваного гостя. Он так и не успел отреагировать на внезапное вторжение, не успел даже рта раскрыть, как Болан всадил ему пулю прямо между глаз.

Закрыв дверь, Палач вернулся к спящему на кушетке и проделал ту же операцию, после чего он уверенно шагнул в соседний номер и с порога открыл огонь.

Первая пуля попала в тощего, с крючковатым носом телохранителя, отхлебывавшего из высокого стакана кока-колу со льдом. Вторая пуля досталась невысокому мужчине, который в домашнем халате как раз выходил из ванной. Он попытался сделать шаг назад, но не успел. Еще двое мафиози с внешностью горилл стремительно выбежали из соседней комнаты. Оба были полураздеты, но у каждого под мышкой болталась кобура с оружием. В спешке они мешали друг другу, и на какой-то миг даже показалось, что они вот-вот затеют драку из-за более удобной позиции для стрельбы. Холодный и успокоительный душ им заменили две пули в медной оболочке. В последнюю секунду второй гангстер неловко дернул головой, и пуля разорвала ему горло. Его тело изогнулось дугой и рухнуло на пороге. Громила лежал на спине, плавая в луже собственной крови и издавая страшные свистящие звуки, пока Болан не положил конец его мучениям.

Эта — в несколько миллиметров — ошибка едва не стоила Болану жизни.

Глушитель «беретты», сделанный Боланом, обладал высокой эффективностью. Шум при выстреле походил на глухой, почти неслышный посвист.

Но слившиеся воедино «псст» «беретты» и грохот падающего тела встревожили тех, кто жил по соседству.

Дверь в смежный номер широко распахнулась, и в комнату ворвались четверо мужчин. Кто-то из них что-то прокричал по-итальянски, мафиози тут же рассыпались в стороны и почти одновременно открыли огонь.

Подобный шум совсем не устраивал Палача.

Перезарядить «беретту» не представляло никакой проблемы, поскольку на замену использованной обоймы уходило не больше секунды. Однако инстинкт заставил его выхватить из-за пояса «отомаг».

Первая из его пуль крупного калибра угодила в появившегося у раскрытого окна человека. Она оторвала его от пола и отправила в разверзшуюся за окном бездну.

Второй выстрел пришелся в горло другого мафиози. Он волчком закружился на месте, заливая кровью все вокруг себя.

Еще один гангстер попробовал незаметно проползти за диваном по ковру. И в ту же самую секунду третья пуля влетела ему точно в ухо. Четвертый итальянец нерасчетливо опрокинул кресло, за которым скрывался, и последняя пуля угодила ему прямо между глаз.

Болан вернулся в тоннель. Закрывая за собой фальш-стенку, он слышал крики и громкий топот, доносившиеся из коридора.

На первый удар у него ушло слишком много времени. Выключены телефоны или нет, но через несколько минут весь отель будет поднят на ноги.

Шансов атаковать незаметно уже не оставалось.

Тишины больше не будет.

Мак быстро полез вверх по лестнице, стремясь уйти из опасной зоны.

Теперь перед ним стояла новая задача: ворваться в номер покойного Джо Стаччио и перебить всех, кто там находится.

Ларри Аттика нервным движением достал из пачки сигарету и заявил:

— Мистер Таррин, мне это не нравится. Странно, что все телефоны отключились почти одновременно.

— Ты давно был в Манхэттене? — спросил Таррин. — Там только и делаешь, что стоишь и ждешь, пока телефон соизволит вновь заработать. Успокойся, Ларри. Они заменят на станции неисправный блок — и порядок. К завтрашнему утру телефон будет работать.

— Все равно мне это не нравится, — упрямо повторил Аттика.

— Нравится тебе или нет, это ничего не меняет, — жестко заметил Таррин. — Нужно принимать положение таким, какое оно есть. Ты расставил своих людей?

Шеф группы из Сиракуз раздавил в пепельнице окурок и тотчас задымил новой сигаретой.

— Да, сэр. Я разделил их на две группы. Первая несет службу четыре часа, а затем отдыхает, в это время дежурит другая группа. На каждом этаже стоят по два человека. Первый занимает пост у лифта, а второй прохаживается по коридору. В холле я выставил десять человек и еще четверых — снаружи, чтобы держали под наблюдением черный ход. Снаружи с каждой стороны дежурит человек, то же самое — на первом этаже и здесь, на крыше. Если этому парню удастся одолеть все кордоны, то он не человек, а оборотень.

— Да, ты правильно расставил часовых, — согласился Таррин.

— Но я еще хочу, чтобы заработал телефон. Если бы я знал, где их достать, я бы все отдал за партию «уоки-токи». Дикость какая-то: я не могу связаться со своими людьми!

Сотто-капо из Питтсфилда усмехнулся и сказал:

— Ларри, ты принял все мыслимые меры предосторожности. Не нервничай. Старейшины из Нью-Йорка узнают о той славной работе, которую ты проделал. Поверь мне.

Аттику буквально распирало от самодовольства, когда он слушал эти лестные для него слова.

— Все так и есть, как вы сказали, мистер Таррин. Нужно было, чтобы кто-то взял руководство на себя. Я очень удручен смертью Джо и всякий раз, как только подумаю, что Джо Стаччио нет с нами, а планета продолжает кружиться, мне хочется рвать на себе волосы. Ведь эта встреча — событие невиданное, событие века. И будет просто ужасно, если кто-то нам помешает.

— Оджи был бы очень рассержен, — поддержал его Таррин. — Но не волнуйся. Он не забудет о том, как вы сомкнули свои ряды и славно держались после смерти Джо. Он по достоинству оценит каждого из вас. Кстати, а где «Малыш» Ал?

Кивком головы Аттика указал в сторону спальни.

— Он с телом Джо. Ал уложил его в ванную со льдом и теперь сидит рядом с ним.

— Это ужасно, — произнес Таррин.

Он встал и подошел к окну.

Смерть всегда ужасна, но ужасен был и мир, где Джо Стаччио занимался своим страшным бизнесом, приведшим его к не менее кошмарному концу. Стаччио принес в мир немало зла и полностью заслужил подобную смерть.

Аттика спросил:

— А что сейчас делает мистер Руджи?

— Он очень занят, — глухо отозвался Таррин. Действительно, в этот момент Руджи был очень занят.

Таррин отвернулся от окна, сделал два шага к кушетке и замер, услышав приглушенные выстрелы. Его взгляд встретился с встревоженным взглядом Аттики. Они вместе поспешили на террасу.

— Что случилось? — крикнул Аттика.

Часовой, стоящий у южного края крыши, обернулся и прокричал в ответ:

— Внизу стреляют. Кто-то только что выпал из окна. С четвертого или пятого этажа.

— Черт возьми! — в отчаянии воскликнул Аттика.

Он бегом вернулся в комнату к своим людям из второй группы, отдыхавшим на кушетках гостиной.

— Половина из вас — на четвертый, половина — на пятый этаж! — скомандовал он. — Смотрите, по кому стреляете, но чуть что, не медлите, разбираться будем после.

Лео Таррин подошел к парапету и встал рядом с часовым, сообщившим о перестрелке. Он осторожно перегнулся через ограду и посмотрел вниз. Стрельба прекратилась. Все произошло так быстро, что можно было спросить, а была ли перестрелка вообще? Однако у Таррина такой вопрос не возникал.

Мистер Руджи был очень занят.

А Лео Таррин испытывал крайнее беспокойство. Он волновался даже больше, чем Ларри Аттика, хотя причины для тревоги у них были разные.

Внизу что-то пошло не так, как ожидалось, раз этот удивительный человек решил рискнуть собой.

— Держись, дружище! — прошептал еле слышно Лео Таррин.

— Что вы сказали, сэр? — спросил стоявший рядом часовой.

Таррин перевел на него тяжелый взгляд. Часовой был молод, очень молод. Почти мальчик. Вероятнее всего, перед ним стоял один из тех сопляков, которые представляли себе жизнь, как смесь из пистолетов, шлюх и денег.

— Я сказал: «Какая собачья жизнь», — проговорил Таррин.

Юноша мило улыбнулся ему и ответил:

— Если бы у меня была хоть одна возможность выстрелить в него, сэр. Я бы об этом не пожалел.

Таррин сдержанно улыбнулся в ответ и вернулся в комнату.

Что верно, то верно. Если этот сумеет подобраться к Болану на расстояние выстрела, он уже не успеет ни о чем пожалеть.

Да, не жизнь была собачьей, сам мир, казалось, одичал и сошел с ума.

Глава 17

Ларри Аттика никогда не думал о смерти. Мысли о ней его вообще не посещали. Но сейчас он пришел в ужас, подумав, что может потерять все. Ведь не каждый день руководителю зональной группы выпадал шанс находиться в обществе с сильными мира сего. То, что должно было произойти в Монреале, казалось посланием самих небес, подарком судьбы которого он ждал всю жизнь.

Только бы правильно воспользоваться представившейся возможностью! Необходимо извлечь из нее максимальную выгоду. Ларри Аттика рассчитывал на многое. Смерть Стаччио влекла за собой неизбежный передел территорий, и Ларри уже воображал себя счастливым обладателем одной из них.

Тем не менее, подспудный страх не покидал его. А если конференция вдруг все-таки сорвется?

Тогда он покинет Монреаль, как побитая собака. А он хотел уехать отсюда героем.

Ему так хотелось быть представленным Оджи Маринелло в качестве «парня, спасшего положение»! Но еще лучше, если бы о нем говорили, как о «парне, прикончившем Болана». Невероятно! Тогда уж — никаких ограничений. Ему были бы открыты пути на самый верх, позволены любые прихоти.

Типам, подобным Фрэнку Руджи, пришлось бы стоять в очереди, чтобы добиться его рукопожатия.

А таким, как «Котик» Лео Таррин, пришлось бы скромно уступать ему место, едва старому Оджи потребуется дельный совет.

Ларри Аттика взобрался бы на вершину пирамиды!

Он готов к такому повороту в собственной судьбе, и если ублюдок Болан вернется в отель, он лично отрежет ему башку!

И все же страх не исчезал. На карту было поставлено чересчур многое. И не этот ли страх гнал его вниз по лестнице с несколькими тщательно отобранными парнями, тогда как большинство преспокойно спускались на лифте?

Он ничего не хотел доверять в руки случая. Он сам проверит, что творится на каждом этаже.

С момента перестрелки прошло не больше двух минут. Джорджи Корона и Сэм Паоли остались вместе с Аттикой и последовали за ним.

Спускаясь по первому лестничному пролету, Ларри изложил им свой план:

— Привлечем на помощь людей с каждого этажа. Они помогут нам. Я останусь у лестницы. Вас будет четверо, и вы пройдете по коридору из конца в конец, стучась во все двери. Не теряйте времени на объяснения. Стучите, лишь бы просто убедиться, что внутри все тихо и спокойно.

— Но некоторые из них не говорят даже по-английски, — возразил Корона, чуть запыхавшись от быстрого бега. — Как же нам…

— Я приказал тебе не терять ни минуты. Если тебе отвечают, не важно как, значит, все в порядке.

Они спустились на 16-й этаж отеля. Подбежали часовые.

— Стучите во все двери! — крикнул Аттика. Он подтолкнул своих парней и грозно повторил: — У нас одна минута. Давайте быстрее.

Четверо мафиози, разделившись на пары, бегом направились к дверям. Каждая группа начала обход с середины коридора, удаляясь друг от друга в противоположные стороны. Они стучали в двери и вопили:

— Проверка безопасности! Отвечайте!

Оставшись посреди коридора, Аттика закурил сигарету и принялся успокаивать людей, ошеломленно выскакивающих из номеров. Он кричал им:

— Все в порядке, возвращайтесь к себе. Это обычная проверка.

Естественно, тотчас возникла проблема взаимопонимания сторон. Перепуганные люди сыпали вопросами на многих языках одновременно. Никто не мог понять, что происходит.

Лысому мужчине, вылетевшему в коридор в банном халате, показалось, будто в отеле пожар. Он обратился по-французски к людям Аттики, но те не поняли ни слова.

— Где пожарная лестница? Где пожарная лестница?

Аттика крикнул ему:

— Все в порядке! Возвращайтесь в свой номер. Это обычная…

Он осекся на полуслове, поскольку одна из дверей вдруг широко распахнулась и оттуда, пятясь задом, появился человек с пистолетом в руке, стрелявший, как сумасшедший, в кого-то, кто оставался в комнате.

Ларри уже сожалел о своем решении. Он лишь поднял ненужную панику, отчего у одного из обитателей отеля произошел натуральный нервный срыв. Внезапно на глазах у всех голова стрелка раскололась, будто ореховая скорлупа, и мозги его размазало по стене. Тело несчастного не успело осесть на пол, как из дверей комнаты вывалился другой труп, у которого на месте носа зияла огромная дыра.

Аттику настолько поразило увиденное, что он не заметил вдруг воцарившейся тишины. Не заметил он и удивительного эффекта, вызванного несколькими выстрелами.

Все стоявшие в коридоре разом выхватили оружие и теперь бестолково размахивали им, как бармен шейкером.

На полу в луже крови лежали два трупа, а 25 или 30 человек тупо взирали на них. Лишь Джорджи Корона и Сэм Паоли оказались на высоте. Они примчались с другого конца коридора, разогнали гостей по комнатам и быстро обеспечили максимально свободное пространство. С момента гибели первого гангстера не прошло еще и пары минут. Наконец Аттика обрел голос и обратился к сбежавшимся часовым:

— Осторожно, парни! Осторожно! Мы кое-что здесь обнаружили.

Клиенты отеля также разобрались в ситуации, и теперь многие из них держали двери своих номеров полуоткрытыми, чтобы лучше следить за ходом событий.

Часовые по этажу приблизились к комнате, где только что произошла бойня, и, соблюдая все меры предосторожности, заглянули внутрь.

— Там на полу еще один, босс! — крикнул кто-то из часовых, обращаясь к Аттике. — Он тоже готов.

Стоя у лестницы, Аттика скомандовал Джорджи и Сэму:

— Бросьте их. Оставайтесь на месте, но в комнату не заходите.

Прошло всего три минуты.

— Это невозможно! — проговорил Корона. — Такая скорость…

— Как видите, возможно, — скрипнул зубами Аттика.

— С четвертого-то этажа — сюда? Но как?

— Не знаю! Но если уж Болан здесь, то нужно, чтобы он остался тут навсегда. Пусть те двое займут соседние комнаты. Все внимание — на окна. Ясно? Если кто-то попытается оттуда выпрыгнуть, стрелять немедленно. Понятно? Ты и Сэм займите место у двери. А я останусь здесь, чтоб прикрывать тылы.

Корона и Паоли испуганно переглянулись и направились к двери.

Двое других часовых разделились и исчезли в соседних комнатах.

Паоли и Корона расположились у двери. Паоли вошел первым, Корона тотчас последовал за ним. В тот же самый момент дверь на другом конце коридора распахнулась, и какой-то предмет, похожий на короткую палку, упал на ковер, мгновенно окутавшийся спиралями черного едкого дыма. Аттика вздрогнул.

Дымовая шашка!

Пытаясь предупредить своих людей, он громко закричал и бросился к лестнице, одновременно спрашивая себя, как этому ублюдку Болану удается быть сразу в нескольких местах.

Ничего удивительного, что за ним закрепилась репутация оборотня.

Ничего удивительного и в том, что от него бегут, испуская крики ужаса, даже люди, прошедшие войну. Все это было слишком невероятно, слишком опасно, слишком попахивало мистикой. С Ларри Аттики разом слетела его спесь.

Людские потери росли с каждой минутой.

Первым попытался выбраться из дымовой завесы Сэм Паоли. Он рванулся было прочь из номера, и тут пуля угодила ему в голову. Удар был настолько силен, что безжизненное тело Сэма пролетело еще несколько метров по ковру. Раздался чуть слышный свистящий звук. Затем еще один, и чей-то ледяной голос с некоторой издевкой произнес:

— Я сожалею, Джорджи.

Аттика понял, что Джорджи постигла та же участь, что и Сэма Паоли.

Он со всех ног бросился к лестнице.

В голове у него все еще звучал голос, раздавшийся из дыма, и что-то в его звуках и интонациях смутило Ларри. Он уже где-то слышал его. Но только где?

Ларри дважды выстрелил через плечо в сторону дымовой завесы и впрыгнул в лифт. Створки стремительно сомкнулись за ним, однако кабина осталась стоять. Сквозь стеклянные двери Аттика увидел, как в коридоре появилась чья-то черная тень. Толстые очки закрывали пол-лица. В одной руке незнакомец сжимал отливающий металлическим блеском огромный пистолет. В другой руке он держал еще один пистолет с навинченным на ствол глушителем в виде длинного цилиндра. Человек стрелял с обеих рук одновременно, наполняя коридор смертоносным свинцом.

На другом конце коридора несколько человек в панике открыли пальбу! Но человек в черном благополучно добрался до лестничной клетки.

Ларри Аттика перекрестился и, выскочив из лифта, пешком помчался по лестнице. В спешке он оступился и упал. Совершенно случайно он нажал на спусковой крючок пистолета, и пуля с противным визгом рикошетом отлетела от ступеньки. Ларри упрямо карабкался вверх на четвереньках, мечтая лишь об одном — во что бы то ни стало добраться до своих людей.

Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль. Ведь всю свою команду он отправил на нижние этажи! Наверху остался лишь «Малыш» Ал да еще часовые на террасе!

Конечно, окажись сейчас перед ним легион наемных убийц, Ларри почувствовал бы себя намного веселее, но и такое количество защитников — все же лучше, чем ничего. Он собрал остаток сил, чтобы одолеть последних несколько метров. Внезапно стеклянная дверь распахнулась, и лестничную клетку заволокло клубами дыма.

Вокруг был только дым…

Человеческая фигура, материализовавшаяся из густого облака, неподвижно стояла на пути Ларри, наставив на него стволы обоих пистолетов. Человек в черном приподнял очки — взгляд его холодных глаз казался устремленным из самого ада. Аттика был слишком потрясен, чтобы хоть что-то предпринять.

— Вы?! — недоверчиво выдохнул он.

Это было его последнее слово.

— Сожалею, Ларри, — ответил человек в черном.

Большой пистолет дернулся. Пуля попала Аттике под подбородок и отшвырнула Ларри на несколько ступенек назад, к лестничному ограждению. Ударившись о перила, тело мафиози перевалилось через них и полетело вниз.

Человек в черном комбинезоне бросил ему вслед значок снайпера и пробормотал:

— Ты его заслужил.

Это была единственная почесть, на которую имел право Ларри Аттика.

Но еще до рассвета ее удостоятся и другие.

Отель станет сущим адом для делегатов монреальской конференции.

Глава 18

У Лео Таррина не возникало сомнений: Болан стремительно ввергал отель в хаос.

Всего несколько минут назад он видел, как с 14-го этажа падали в бездну двое «солдат». Еще шестеро были убиты у пожарной лестницы с внешней стороны здания.

Должно быть, кто-то вызвал пожарную охрану: со всех сторон доносились гудки сирен, и сотни любопытных, оказавшиеся неподалеку, сбегались к отелю.

Часовые на крыше нервничали. И не напрасно — в случае пожара крыша становилась самым опасным местом.

Таррин подошел к командиру одной из групп охраны и сказал:

— Поступай, как знаешь. Можешь увести своих людей, когда сочтешь нужным.

— Вы уходите, мистер Таррин? — уточнил мафиози.

— Да. Нужно самому увидеть, что здесь происходит.

Мафиози задумчиво почесал подбородок.

— Я думаю, мы пока останемся. Мистер Аттика приказал не трогаться с места до его особого распоряжения.

Таррин хлопнул охранника по плечу и направился в номер Стаччио.

Укрывшись в темном углу спальни, он достал мини-рацию, сунул в ухо микронаушник и включил аппарат.

Почти тут же послышался голос Гарольда Броньолы.

— Я уж было решил, что ты никогда не выйдешь на связь. Чем там сейчас занимается наш приятель? По-моему, он не собирался поджигать этот барак.

— Нет, он всего лишь использует дымовые шашки, — ответил Таррин. — Где ты?

— Прямо внизу. Мне не удастся долго контролировать положение, дружище. Полиция хочет войти в здание.

— Задерживай их, сколько сможешь. Рассказывай им любые басни, но только ни слова правды.

— Легко сказать, — буркнул Броньола. — Ладно, кое-какие аргументы у меня еще остались.

Таррин убрал рацию и вернулся в гостиную. Из-за портьеры появился Ал Де Кристи и зло прокричал:

— Что ты там делал, Таррин?

Лео оглядел телохранителя с головы до ног и презрительно бросил:

— Для таких, как ты, Де Кристи, я — мистер Таррин. Ясно?

— У вас в руках была рация. Я видел.

— Поди к черту, — холодно парировал Таррин. — Если мне вздумается, я воспользуюсь и телевизором, и симфоническим оркестром. И не буду испрашивать у тебя на то разрешение.

Лео сделал вид, будто не заметил направленного на него пистолета. Он верил, что Де Кристи совсем потерял голову, но знал, как вести себя с подобными людьми.

— Мистер Таррин!

Он остановился и нехотя повернул голову:

— Да?

— Отель горит.

— Я сообщу об этом своим фанам во время второго выхода в эфир. Спасибо за информацию.

— А что мне с ним делать? — спросил Де Кристи, имея в виду Стаччио.

— Ты хочешь сказать: «что мне с этим делать?» — жестко ответил Таррин. — Не теряй головы из-за мертвеца, Ал. Уходи отсюда, пока есть время. Джо ты больше не нужен.

Через стеклянные двери Лео прошел в холл. Когда он оглянулся, телохранитель уже исчез.

Таррин покачал головой и тут же позабыл об инциденте.

На мгновение он задумался: что лучше — спуститься на лифте или по лестнице. В итоге он предпочел лестницу, поскольку это было более надежно.

На лестничной клетке ему повстречалась толпа перепуганных гостей. Со всех сторон неслись разноязыкие возгласы и крики, люди, громко топоча, сновали по лестнице вверх и вниз, будучи не в состоянии найти надежное убежище.

Лео Таррину часто приходилось наблюдать подобные сцены. Сейчас паника была вызвана близким соседством Мака Болана. Когда приближался Палач, все в ужасе разбегались.

Даже в нормальной обстановке образ Болана наводил страх. А уж если он сталкивался со своими бесчисленными врагами в бою, тогда он превращался в некую адскую боевую машину, сеющую смерть.

Спуск на шестой этаж занял у Лео Таррина не меньше пяти минут: чем ниже, тем труднее становилось пробиваться сквозь толпы беснующихся, озлобленных людей, наводнивших лестницу. Отовсюду неслись крики, ругань и взаимные оскорбления. Таррину даже пришлось ударить нескольких европейцев, не слишком учтиво отреагировавших на просьбу дать ему пройти.

Весь девятый этаж утопал в дыму, и Лео Таррин сделал вывод, что Болан продолжает действовать по принципу «куй железо, пока горячо». Сотто-капо из Питтсфилда не до конца понимал своеобразную логику Болана, но уже давно прекратил задавать себе вопросы на сей счет. Болан знал, что делал, и всегда добивался поставленной цели.

Таррину пришлось хорошенько двинуть коленом какого-то типа, загораживавшего проход на шестой этаж. Теперь Лео шел против течения. Движение почти застопорилось. Таррин с горечью подумал, какая же паника должна сейчас царить внизу. Ведь все входы и выходы из отеля блокированы, а прилегающие улицы буквально наводнены полицией.

Наконец ему удалось добраться до номера, который он занимал вместе с Фрэнком Руджи. Таррин прямиком направился к телефону прямой связи с Оттавой.

Ему немедленно ответил один из сотрудников Гарольда Броньолы.

— Как обстановка внизу? — спросил без лишних слов федеральный агент.

— Очень напряженная, — ответил Таррин. — Ваш босс находится на улице, прямо перед отелем. Он пытается сдержать волну, но это пустое дело. Полицейские вот-вот выйдут из-под его контроля. Внутри полнейший хаос. Гости стреляют во все, что движется, в том числе в своих же людей. Наш друг истребляет их на каждом повороте и на всех этажах. Бегство уже началось, но, по моему мнению, чтобы очистить здание, понадобится не меньше получаса. А как у вас дела?

— Плохо.

— То есть?

Агент глубоко вздохнул:

— Час назад принято окончательное решение. Оттава согласилась на полное сотрудничество, что официально подтверждено кабинетом министров.

— Что же в этом плохого?

— Отношения между Монреалем и Оттавой из рук вон плохи. Как раз сейчас проходит заседание лидеров партии «Свободный Квебек». Решение Оттавы радикалы расценивают как посягательство на суверенитет Квебека. Премьер-министр никак не может склонить их к сотрудничеству, поскольку говорят, что ситуация пока еще не слишком обострилась.

— Я не знал, что провинции обладают суверенитетом, — сказал Таррин.

— Все зависит от того, как на это посмотреть. Вопрос не столько законодательный, сколько политический. С некоторого времени отношения между Оттавой и Монреалем значительно ухудшились. Вам об этом известно?

— Вернемся к фактам, — вздохнул Таррин.

— Оттава сдает свои позиции. Она уже готова пойти на уступки. Некоторые утверждают, будто речь идет о чисто уголовном деле, которым должна заниматься только полиция, и потому было бы правильнее во всем положиться на Монреаль.

— Ну и ну, — пробормотал Таррин. — Это же чистое безумие. Не мне вам объяснять. Некоторые политики, некоторые законодатели!.. — с раздражением повторил он. — Но мы-то хорошо знаем, что эти «некоторые» подкуплены. Не сегодня, так завтра город способен исчезнуть вовсе. Что тогда будет с их суверенитетом?

— Увы, я не распоряжаюсь войсками Ее Величества. Никто не имеет на это право, кроме…

— Да, да! — скрипнул зубами Таррин и резко бросил трубку.

Он обернулся в тот самый момент, когда в комнату вошел человек в черном.

Болан и впрямь был похож на демона.

От него исходил запах пороха, крови и пота. Глубокий порез на левом плече кровоточил, необъятные карманы с боеприпасами были пусты. Болан заметно прихрамывал и старался как можно мягче ступать на левую ногу, отчего двигался медленно и с большим напряжением.

Он тотчас направился в ванную, набрал воды в стакан и тоненькой струйкой долго лил ее себе на лицо, затылок, шею… Наконец он повернулся к своему старому верному другу.

— Что там слышно, Лео?

— Всеобщая паника. Муравейник в огне. Ты-то как?

— Устал до смерти. Устал убивать. Что конкретно происходит?

— Правильную оценку дать очень сложно, — вздохнул Таррин. — Большинство убеждены, что в отеле пожар. Сотни людей скопились на лестницах, перебегают от одной к другой, пытаясь спастись. На улице очень много полицейских и три бригады пожарников, отчего не становится легче. Оттава утверждает, будто Монреаль — это зона бедствия, на что Монреаль советует Оттаве послать в задницу свою королеву. Сержант, я и сам точно не знаю, что происходит. Расскажи лучше о своих делах.

Болан отбросил в сторону полотенце.

— Покончено с Неаполем. Покончено с Цюрихом, Берлином, а также с Франкфуртом. Вероятно, уже не соберут костей посланцы Марселя и Парижа. Я прикончил половину бразильской делегации и несколько типов из Токио. Остальных я просто не знаю. Я потерял счет убитым. Да и как можно считать, если ведешь огонь по обезумевшей толпе?!

— Сколько у тебя было боеприпасов, сержант? — строго спросил Таррин.

— Шесть обойм к «отомагу» и шесть к «беретте» калибра 9 миллиметров, — с ходу выпалил Болан.

Таррин произвел быстрый подсчет, и результат заставил его невольно содрогнуться. Болан был отменным стрелком, весьма скупым в расходе боеприпасов. Каждый его выстрел в большинстве случаев попадал в цель.

— Это ты открыл пальбу по людям, стоявшим на пожарной лестнице с внешней стороны здания?

— Именно там я и прижал бразильскую делегацию, — подтвердил Болан.

Он подошел к шкафу, достал оттуда чемодан, открыл его и принялся набивать карманы новой порцией боеприпасов.

Несколько секунд Таррин молча смотрел на друга, а затем спросил:

— Что ты намерен делать?

— Продолжать.

— Нет, с этим покончено. Все! Пора отступать. И не теряй ни секунды. Оставь их полиции.

— Они слишком сильны и недоступны для полиции, — устало возразил Болан. — Ведь это иностранцы. Все, что можно с ними сделать, — выслать их из страны. Они славно позабавятся. А потом, осмелев, вернутся сюда или соберутся где-нибудь еще, чтобы повторить свой номер. Лео, я не могу им предоставить такую роскошь.

— Их слишком много, сержант, — умоляюще произнес Таррин. — Ты просто не унесешь на себе столько боеприпасов.

Высокий мужчина в черном комбинезоне понимающе улыбнулся.

— Успокойся. Я еще не сошел с ума. И знаю, что делаю.

— Тогда объясни мне.

— Сколько полицейских на улице? — спросил Болан, продолжая улыбаться.

— По слухам, больше тысячи. Точно не знаю. А зачем…

— Монреальские полицейские вооружены, не так ли?

— Конечно. Они хорошо экипированы и…

— Значит, если их обстреляют, они ответят огнем на огонь, ты согласен? Будь даже перед ними иностранец…

— Эй, что ты несешь?

— У них есть хорошие современные средства защиты. Ведь они используют бронежилеты и все такое прочее? Не переживай, Лео, я вовсе не собираюсь отстреливать полицейских. Бьюсь об заклад, они точно знают, кто именно попытается покинуть отель. И не сомневаюсь, они только и ждут, чтобы отправить на тот свет этих мерзавцев, которые приехали сюда с единственной целью — прибрать к рукам чужой город. Ведь теперь полицейским нужен только повод. Разве я не прав?

— И ты дашь им такой повод?

— Нет. Его предоставят сами негодяи. Я лишь направлю их. Подтолкну в спину.

— Сколько у тебя с собой боеприпасов? Два раза по шесть обойм?

Болан быстро проверил карманы.

— Да, два раза по шесть. Но я буду использовать только «отомаг».

Таррин вздохнул и проводил друга до двери.

— Нет, ты точно сошел с ума, дружище, — грустно произнес он. — И уж не забудь, не разряди по случаю одну обойму в твоего друга Лео. Ладно?

Лицо Болана расплылось в широкой улыбке.

— Обещаю. Где ты будешь?

— На крыше. Ни за что на свете не хочу пропустить такое представление.

Человек в черном комбинезоне все еще улыбался, когда Таррин вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

«Какая невероятная идея, — подумал он, — гнать их, как стадо баранов, заставляя выйти из отеля под угрозой… именно так — расстрела!»

Если только Броньоле удастся сдержать полицейских еще хотя бы на несколько минут и если Болан запугает мафиози еще больше, чем каких-то четверть часа назад…

Да, пожалуй, мафиози уже вполне созрели для того, чтобы открыть стрельбу и покинуть отель.

У них просто нет другого выхода.

Болан обрушится на них сверху, словно пушечное ядро.

И им останется лишь одно — бегство.

Глава 19

Теперь Болан был спокоен: Таррину ничто не угрожало, по крайней мере, в сложившейся ситуации. Дальнейшее никак не должно было отразиться на нем. Главное, чтобы легенда Лео не дала трещину. Его связь с мифическим Фрэнком Руджи должна остаться вне подозрений. Даже если кто-нибудь из переживших катаклизм и попытается поставить в вину Таррину его сотрудничество с Руджи, вряд ли кому-либо придет в голову, что Фрэнк Руджи и Мак Болан — одно и то же лицо.

Итак, Болан предоставил Лео самому решать собственную судьбу. Друзья виделись весьма и весьма редко. В основном их встречи происходили в пылу очередной битвы, а затем каждый вновь переходил на свою сторону окопов.

Сейчас Болан готовился навсегда покинуть номер, который занимал под именем Фрэнка Руджи. Он стер отпечатки пальцев со всех предметов, которыми пользовался, и уничтожил все, что хоть как-то могло связать его с личностью Фрэнка Руджи. Скоро он продолжит бой, а после, спустившись в подвал, уйдет из отеля по канализационным трубам, сядет в свой «караван» и навсегда покинет Канаду.

Так, во всяком случае, он планировал.

Он стоял посреди комнаты, внимательно оглядываясь по сторонам — не забыл ли чего. Внезапно фальшивая стена отошла в сторону, и в проходе показалось дуло автомата.

Болан мгновенно вскинул «отомаг», однако вовремя узнал знакомый силуэт.

Это была Бетси Гордон, одетая на манер американских террористов новой волны — в черный десантный комбинезон с перекрещивающимися на груди патронными лентами. На шее у нее болтался небольшой автомат.

— Ублюдок! — выкрикнула она, с ненавистью уставясь на Болана.

«Отомаг» был по-прежнему нацелен на ее берет с вышитыми буквами «СК».

Болан холодно взглянул на нее, поставил оружие на предохранитель и убрал его в кобуру.

— Ты пришла убить меня или просто полюбоваться?

— Полюбоваться, — в тон ему отозвалась Бетси. — И это зрелище мне совсем не по душе.

— Уходи, Бетси. У меня нет времени на болтовню.

Ствол ее автомата опустился, и короткая очередь пронзила пол в нескольких сантиметрах от ног Болана.

— Наверное, у тебя появилось бы время, выстрели я тебе по ногам?

Она дрожала от ярости. Болан не раз сталкивался с людьми, буквально терявшими рассудок в припадке неконтролируемого гнева. С такими нужно быть очень внимательным.

Он вздохнул и поднял вверх руки, ладонями вперед.

— Осторожнее с этой штукой, крошка. Я не хочу сражаться с тобой. Что случилось?

— Ты сказал, чтобы я смотрела на тебя, как в зеркало, — со злостью произнесла Бетси Гордон. — Хорошо, я смотрю. Но я не вижу своего отражения. Я вижу свинью, крысу, убийцу. Я отрежу тебе ноги, супермен. А потом поглядим, как ты будешь стрелять, прыгая на своих прогнивших культях.

Он коротко рассмеялся:

— Да ты никак сердишься на меня! Когда во Вьетнаме женщины сердятся на своих мужей, они будят их, держа лезвие ножа под мошонкой.

— Я в твоих советах не нуждаюсь, — процедила сквозь зубы девушка. — Или ты намекаешь, что отныне ты — мой мужчина?

Он вновь тихонько засмеялся, внешне расслабляясь и напуская на себя беззаботный вид. Слегка отставив ногу, он начал было отворачиваться от девушки. Внезапно он прыгнул на нее, вцепившись одной рукой в автомат, а другой — ей в горло. Под тяжестью его тела она прогнулась назад до такой степени, что едва не упала на пол.

Она попыталась выцарапать ему глаза, а коленом ударить в пах. Бесполезно. Тогда она вдруг прекратила сопротивление и, обреченно застонав, упала на ковер.

Болан отобрал у девушки оружие и, вынув магазин, сунул его к себе в карман, а пустой автомат швырнул на пол. Подняв девушку, он отнес ее на кровать и еще влажным полотенцем обтер ей лицо.

Бетси пришла в себя. Она уже не сопротивлялась, однако в глазах ее по-прежнему мерцали злобные огоньки.

— Зачем ты так, Бетси? — спросил Болан.

— Предатель!

— Я тебя не предавал.

— Неужели? Ты пришел к нам как друг и попросил нашей помощи. И мы предоставили ее тебе, ни минуты не раздумывая. Но ты обманул нас.

Он покачал головой.

— Я вас не обманывал.

— Ты обещал провести здесь только ночь, а наутро уехать. И если бы мы знали, что ты развернешь здесь военные действия, что полиция наводнит улицы, что Оттава направит сюда своих солдат, а ты разрушишь нашу военную базу…

Несколько секунд Болан напряженно смотрел на нее. Затем взял в руки разряженный автомат, вставил в него магазин и дослал патрон в патронник. Он вернулся к кровати и положил оружие перед девушкой.

— За истекшие сутки я уже второй раз даю возможность члену вашей организации убить меня, — произнес он. — Если ты и впрямь считаешь, что я поступил нечестно, — что ж, действуй.

Она даже не притронулась к автомату. На мгновение их жесткие взгляды встретились. И вот уже опять перед ним — маленькая девочка, которая так взволновала его в первый раз.

Он присел на кровать, обнял ее и нежно поцеловал. Бетси вложила в свой поцелуй всю страсть и желание влюбленной женщины.

Вдруг девушка тихонько заплакала, и Болан принялся ее успокаивать. Она чуть слышно прошептала:

— Я знала, что этим все кончится. Я хочу заниматься любовью, а не воевать.

— Всему свое время, — со вздохом отозвался Болан. — Но сейчас время войны.

— Давай все бросим. Сейчас же. Теперь. Уйдем и никогда сюда не вернемся.

— Разве это так просто? — мягко спросил Болан, глядя ей прямо в глаза.

— Я не знаю, — простонала она. — Я не знаю, во что верить.

— Обычная ошибка в нашей профессии, — пробормотал он. — Миллион вопросов и минимум ответов. Прости, если причинил тебе боль. Поверь, я этого не хотел. И не беспокойся: никакого пожара тут нет. Я не выдал ни одной из ваших тайн. Хотя, по правде говоря, я предпочел бы, чтобы все это… — он сделал широкий жест рукой, — чтобы все это навсегда исчезло в огне и дыму. Кажется, я понимаю, во что СК намерено превратить это здание. Но это неправильная стратегия, Бетси. Она обернется против вас и вас же уничтожит.

Похоже, Болан попал в точку. Прежний пропагандистский дурман вновь всколыхнулся в душе Бетси Гордон. Слова Болана больно задели ее самолюбие. Она рывком села на кровати и с ненавистью уставилась на Палача. Но тотчас опустила глаза.

— Еще один взгляд в зеркало? — спросил он.

— Возможно, — ответила девушка с тихим отчаянием.

— Постарайся понять, Бетси. Я не террорист. Я не бегаю по Центральному парку, стреляя в прохожих, чтобы таким образом выразить свой протест против уличной преступности. Я — солдат, сражающийся против других солдат. Моя война — это реальная война. А твоя?

— Мы считаем, что да.

— Со штандартами, трубами и барабанами? Вперед, в атаку?! — Он покачал головой. — Нет. Только что ты вглядывалась в меня и видела во мне собственное отражение. Ты обвинила меня в убийстве. А значит, обвинила в том же и себя. Это здание… — он обвел рукой комнату, — это сплетение труб, этот невероятный лабиринт — разве все это создано для войны? Или на потеху террористам? Ты намерена сражаться против солдат Ее Величества в этом отеле?

— Если придется, то — да! — твердо ответила Бетси Гордон.

— Чушь! Ваша цель иная и ты это отлично знаешь. Как сказал Боске: «Это прекрасно, но это не война». Ваша цель — примитивная бойня. Ты не в силах реально противостоять королевским солдатам. И тогда ты ищешь замену. Ты находишь выдуманного врага, которому и впрямь способна наносить удары, ничуть не опасаясь получить их в ответ. Ты атакуешь совсем не тех, кто является твоим врагом, Бетси. Потому что так для тебя удобнее.

— Когда воюешь за правое дело, можно идти на некоторые жертвы.

— Разумеется. Но кто должен страдать? Именно в этом кроется недостаток большинства террористических движений. Проще простого убивать невиновных, жертвовать ими, заранее зная, что они не способны даже сказать что-либо в свою защиту. Вы не оставляете им времени на возражения. Да вам такие возражения и не нужны. Это — ложная война, и я не могу ее приветствовать. Но ведь и тебя мучают сомнения. Именно это тебя раздражает. Именно это тебя озадачивает. Именно потому ты не перестаешь задавать себе вопросы вместо того, чтобы хоть раз попытаться найти ответ.

— Мы готовы умереть за наше дело, — произнесла она с вызовом в голосе.

— И что дальше? Эта готовность делает вашу войну святой? Какая ерунда! Заранее решается умереть лишь тот, кто держит пистолет за ствол, а не за рукоять. Почему бы вам не взять пример с буддистов? Пощадите ни в чем неповинных людей. Если уж так хотите — сядьте на площади у здания мэрии, нацепите подобающие одежды, облейтесь бензином и чиркните спичкой. Подобные действия я еще как-то могу понять. Но ведь вы хотели дождаться, чтобы в отеле поселились какие-нибудь важные политические персоны — тогда бы вы похитили их и устроили шум на всю страну. К сожалению, первыми залетными птичками оказались гангстеры. Этот лабиринт годится для войны вроде моей. Он служит добру, в конце концов. Но он станет подлинным символом звериной ненависти и кошмара, если станет служить таким, как вы.

Девушка непроизвольно покосилась на автомат. Казалось, она его вот-вот схватит, и тогда прогремит фатальный выстрел.

— Что же ты молчишь? — допытывался Болан. — Разве я не прав?

— Храбрые мужчины и женщины, — еле слышно, отстраненным голосом пробормотала она, — автоматическое оружие, гранаты…

— Нужно, в конце концов, менять взгляд на мир, искать другую систему ценностей, — сказал Болан. — Вы никогда не создадите ничего полезного и доброго, если начнете с резни ни в чем неповинных людей.

— Наверное, ты прав, — прошептала она.

— Запомни, Бетси: я веду совсем иную войну, и она покуда не закончена. Так что, будь любезна, уходи.

Девушка улыбнулась.

— Я попытаюсь переубедить моих друзей, — промолвила она. — Но я ничего не обещаю. Они намерены терроризировать весь мир, оказывать политическое давление повсюду — лишь бы добиться независимости Квебека. Это красивая мечта, а ведь мечтать не запретишь… Поэтому я сомневаюсь, что один-единственный голос будет услышан в толпе крикунов. — Она вздохнула. — Но я постараюсь.

— Возможно, ты будешь удивлена, — сказал Болан, поправляя на себе комбинезон, — но на свете все-таки есть и такие, которые ждут, чтобы твой голос указал им путь.

Внезапно Бетси просияла.

— Когда ты того хочешь, ты можешь заставить любого выслушать тебя, — твердо произнес Болан. — Несколько минут назад я едва не поверил, что моей войне пришел конец.

Она опустила свои прекрасные глаза и пробормотала:

— Мне очень жаль. Какое нелепое положение. Ты, вооруженный до зубов, призываешь меня к миру.

— Это безумный мир. Безумный.

— Ты прав.

Но это безумие еще не достигло своего апогея. Он наступил всего через несколько секунд.

Из потайного хода в комнату внезапно ворвались Андре Шебле и двое из его боевиков, одетых в ту же униформу, что и Бетси Гордон.

Палач и тройной агент молча уставились друг на друга. Наконец канадец произнес:

— Вы должны немедленно покинуть отель. Ваша роль здесь сыграна.

— Не совсем, — ответил Болан. — Мне еще надо уладить кое-какие дела пятью этажами ниже.

— Вы не сможете спуститься по шахте, — возразил Шебле. — Она занята армией.

— Чьей? — спросил Болан. — СК?

— Нет. Штурмовыми бригадами, пришедшими брать цитадель Новой Республики Мафия.

— И кто руководит это армией?

Брат Жоржетты улыбнулся:

— Некто Леблан, он же Шебле. Ваша роль закончена, а моя только начинается. Освободите дорогу, мой друг.

Болан уже принял решение. Он согласно кивнул канадцу:

— Путь свободен.

Бетси Гордон ловко спрыгнула с кровати и на жуальском наречии забросала Шебле вопросами. Он отвечал ей на том же языке, так что содержание разговора, за исключение нескольких слов, осталось для Болана загадкой.

Вероятно, Шебле все же склонил большинство участников движения к новой цели борьбы.

Девушка схватила автомат и обратилась к Болану:

— Итак, ваш ответ становится отныне моим. Теперь и я могу воевать.

Шебле огорченно взглянул на Болана. Тот хранил полную невозмутимость.

— Она хороший солдат, — наконец произнес Шебле, имея в виду Бетси Гордон. — Но роль гида ей подходит даже больше. Она проводит вас до границы. Вы согласны?

Болан покосился на девушку. Определенно, Шебле не хотел отпускать ее одну в вентиляционную шахту.

— С вами, Андре, она будет в большей безопасности. Но мне понадобится человек, способный прикрыть меня со спины. Если не возражаете, я охотно возьму ее с собой до окончания операции.

Девушку раздирали противоречивые чувства:

— Но я… я…

— Думаю, вы, как всегда, предусмотрели путь к отступлению? — спросил канадец.

— Как всегда.

— Подождите! — воскликнула девушка. — Я…

— Ты слышала? — сухо произнес Шебле. — Ты будешь прикрывать нашего друга.

Шебле и двое его подчиненных скрылись в потайном ходе. Оставшись одни, Болан и его новая союзница некоторое время молчали. Каждый думал о своем.

По обыкновению, Болан предусмотрел два пути к отступлению. Он никогда не изменял этой привычке, даже если приходилось пробивать себе дорогу сквозь охваченную паникой толпу. А сейчас был именно такой случай.

Болан взял девушку за руку и сказал:

— Приготовь оружие и будь наготове. Скоро ты получишь ответ, которого так ждала.

Она откинула волосы назад:

— Я потерплю еще немножко.

Глава 20

Мак Болан приказал Бетси Гордон подняться по вертикальной шахте на крышу. Сам же он вышел из номера и направился к лестнице.

На шестом этаже не было ни души. Над пустынным коридором повисла гнетущая тишина. Но стоило Болану открыть дверь на лестничную площадку, как он услышал нарастающий с каждым шагом гул толпы. Да, пришло время подтолкнуть их в спину.

На лестнице стоял разноязыкий многоголосый гул. И хотя Болан зачастую не понимал смысл произносимых слов, чувства, владевшие всеми, уловить было нетрудно: ярость, недоверие, ненависть и страх. Непрерывным потоком лились ругательства и похабщина. От гангстеров, собравшихся внизу, исходила почти физически ощутимая волна ужаса.

Болан любил воевать именно в таких условиях.

Враг представлял собой натуральные отбросы общества, людскую мразь, но эти подонки были вооружены и главный смысл своей жизни они видели в том, чтобы приносить боль и несчастья своим ближним. Как и большинство трусов, они органически не могли спроецировать на самих себя последствия собственных поступков. Убивать и калечить себе подобных — это сколько угодно. Зато перед человеком, который уничтожал их со скоростью и точностью, недоступными их пониманию, они позорно пасовали, ибо прежде имели дело с обычными людьми, которые не всегда могли постоять за себя с оружием в руках.

В этом и заключалась основная проблема современного мира, проблема человеческого сообщества: стремление заменить себя кем-то другим или выразить себя посредством третьего лица. Полицейский был таким же заменителем, как и судья, законодатель, пастор, священник или раввин. Казалось, что весь мир стремится обрести себя посредством посторонних сил.

Из большинства конфликтов человек выходил бы победителем, обратись он к своему чувству справедливости. Но нет, столкнувшись с дикарем, который считает, что ему дозволено все, человек в первую очередь бросается к телефону, чтобы вызвать полицию.

Если бы дикари знали, что все цивилизованные люди, не раздумывая ни секунды, добьются восстановления справедливости сами, ответив ударом на удар тех, кому чужды любые человеческие ценности, то дни этих дикарей были бы сочтены.

Мак Болан свято верил в истинность подобных идей. Только это позволяло ему продолжать борьбу. Он чувствовал себя посланцем высших сил, вершителем Страшного Суда на Земле. Вот почему он прибыл в Монреаль. Мак Болан был уверен: все, кто испытает на себе тяжесть его карающей десницы, начнут жить и думать по-другому.

Он стремительно мчался по ступенькам, рукояткой «отомага» разбивая на своем пути все лампочки и погружая лестницу в кромешную тьму. Между вторым и третьим этажами Болан остановился. Прямо под ним, в холле, бесновалась толпа.

Давка была страшная. Те, кому удалось спуститься в числе первых, оказались теперь намертво прижатыми к стенам и стеклянным витражам, а люди все прибывали, локтями, плечами, спинами и животами пытаясь высвободить хоть какое-то пространство для себя. Понемногу край толпы начал подбираться ко второму этажу.

С того места, где находился Болан, было видно, что творится на улице. Плотная цепь полицейских окружала отель. Патрульные машины, «черные вороны», и тяжелые грузовики с водометами расположились по широкой дуге перед фасадом здания. Громкоговоритель буквально надрывался:

— Соблюдайте спокойствие! Никакой опасности нет! Отель оцеплен!

Болан не смог удержаться от улыбки. Наконец-то, похоже, удалось локализовать очаг коварнейшей из современных болезней — организованной преступности.

Несмотря на увещевания, сгрудившиеся в холле гангстеры отказывались верить, что никакой опасности нет. Присутствие пожарных машин наводило на естественную мысль: отель в огне. К тому же по верхним этажам разгуливает какой-то сумасшедший, вооруженный до зубов и стреляющий по всему, что движется.

Болан моментально оценил ситуацию и открыл огонь. Первой жертвой стал разъяренный лысый толстяк. Его розовый череп разлетелся, и мозги фонтаном выплеснулись на окружающих людей. Один из них, чье лицо, обляпанное кровавой студенистой массой, походило теперь на рожу какого-то чудовищного монстра, вскинул голову и увидел человека в черном. Он поднял руку, чтобы очистить лицо, но пуля оторвала ему пальцы и вошла в голову через ухо.

Падать мертвым телам было некуда — люди теснились плечом к плечу. И потому убитые продолжали стоять наравне с живыми.

Перегнувшись через перила, Болан с дьявольской точностью посылал одну пулю за другой. В холле тоже началась стрельба, но никто не понимал, куда именно и в кого надобно стрелять. Охваченные животным страхом мафиози, словно заодно с Боланом, уничтожали друг друга.

Наконец широкие стекла вестибюля не выдержали, и толпа хлынула на улицу. Гангстеры потрясали оружием и палили во всех направлениях. Ответ не заставил себя ждать, и, как и предвидел Болан, результаты его были жестокими.

Болан убрал пистолет в кобуру и отступил.

Монреальская конференция навсегда останется для мафии самым жестоким и кровавым поражением.

Мак Болан не чувствовал угрызений совести. Многочисленные жертвы его мало волновали. Он не сомневался: пока он жив, мафия сто раз подумает, прежде чем организовать новую встречу подобного масштаба.

— Пусть они вконец перегрызутся между собой, — пробормотал он, поднимаясь на крышу по вертикальному колодцу воздуховода.

Теперь нужно было срочно покинуть поле боя, и Болан надеялся, что сделать это еще не поздно.

Она ждала его на самом верху шахты. Маленькая, съежившаяся фигурка в камуфляжной форме.

— Я уже начала волноваться, — сказала она. — Мне показалось, что перестрелка приближается.

— Это стреляют на улице, — ответил Болан. — Здесь идеальное укрытие. Пойдем.

Он вывел ее на террасу.

— Оставайся у меня за спиной, немного левее, — тихо прошептал он. — Не стреляй, пока я не скомандую. И всякий раз говори, во что стреляешь. Поняла?

Она коротко кивнула и заняла место позади Болана.

Тот вышел из тени, которую отбрасывала стена, и двинулся по террасе, ища взглядом Лео Таррина.

Первым, кого он увидел, был Джо Стаччио. Его обнаженное тело лежало на искусственном газоне, покоясь на заботливо приготовленном ложе из толстого слоя льда. Увидев мертвеца, девушка от неожиданности вскрикнула и тотчас зажала рот ладонью.

В двух метрах от тела, рядом с кадкой, в которой росла пальма, стоял Лео Таррин. К его виску был приставлен ствол пистолета, который держал в руках Ал Де Кристи.

Это была одна из тех встреч, которых ждешь меньше всего.

Казалось, время остановилось. Кроме настоящего, одной-единственной мимолетной секунды, не существовало больше ничего. Такой момент наступал почти всегда в ходе боя, однако никогда нельзя было предугадать, когда именно это произойдет.

Де Кристи принялся выкрикивать невнятные угрозы, дергаясь всем телом, словно сумасшедший.

— Не поддавайся, сержант. Прикончи его, — спокойно произнес Таррин.

Болан знал, что тот имеет в виду. Лео считал себя уже конченым человеком, тогда как Болан еще может спасти свою жизнь. Недвусмысленный такой намек…

Но он знал также и склад мышления людей, подобных Де Кристи. Они хорошие и преданные до самого конца слуги. Болан даже испытывал некое уважение к подобным существам, хотя они заслуживали этого не больше, чем умеющие летать воробьи.

Болан едва заметно шевельнул губами, обращаясь к девушке:

— Стреляй в мертвеца!

Сказано — сделано. Маленький автомат яростно изрыгнул порцию свинца, осколки льда разлетелись по всей террасе, и труп Джо Стаччио едва не свалился со своего ледяного ложа.

Потрясенный Де Кристи повернул голову, и это мгновение оказалось для него роковым. Таррин резко присел и откатился в сторону, давая возможность заговорить болановскому «отомагу».

Пуля подбросила телохранителя в воздух, точно манекен, и Де Кристи рухнул возле трупа своего хозяина.

— Красиво, — пробурчал Таррин, поднимаясь на ноги. — Очень красиво.

Он окинул быстрым удивленным взглядом девушку с автоматом в руке, но у Болана не было времени пускаться в объяснения.

От южной стены к ним устремились несколько гангстеров, последние из тех, кто оставался на крыше. Несмотря на шум уличной стычки, за которой они наблюдали через парапет, они услышали пистолетные выстрелы.

— Их только трое, — обратился Таррин к Болану. — Как раз по одному на каждого.

— Нет, мы сами займемся ими. А ты вызови пока вертолет.

Таррин сокрушенно качнул головой и отошел в сторону, нащупывая в кармане передатчик.

Болан ободряюще взглянул на девушку и сказал:

— Я возьму на себя того, кто будет в центре, и того, кто окажется справа. А ты следи за всем, что происходит слева от меня.

Несомненно, ей было страшно. Это был естественный страх молодого бойца, боящегося собственных действий больше, чем самого врага.

Страх Болана был страхом профессионала. Он знал, что его жизнь зависит от долей секунды. Один ложный шаг — и война будет окончена.

Смерть — вот последний из ответов.

Необходимо научить девушку всему, чему уже обучен Болан. Но это — потом.

Он опустился на террасу и двинулся навстречу противникам. Девушка, как тень, следовала за ним.

Трое гангстеров не хотели рисковать. Они разделились и теперь подкрадывались сразу с трех сторон.

Болан выбрал подходящую позицию и толкнул девушку под прикрытие пальмы.

— Жди, пока они не подойдут к стене, — прошептал он.

Она кивнула и еще крепче сжала в руках автомат.

Болан ободряюще улыбнулся ей, но ответной улыбки у Бетси не получилось.

Первый гангстер появился в секторе обстрела Бетси Гордон. Он перескочил через ограждение и мгновенно укрылся за невысокой противопожарной стенкой. Болан видел, как Бетси взяла мафиози на прицел, но она вскинула оружие на секунду позже, чем следовало. Девушка так и не нажала на спусковой крючок, за что Болан мысленно поблагодарил ее.

Почти тут же появились еще двое мафиози. Первый шел справа, а другой — прямо на Болана. Он был вооружен автоматической винтовкой и поэтому не так ловко перебрался через невысокое ограждение.

Болан выстрелил по своему противнику справа, когда тот уходил за брандмауэр. Мафиози с воплем боли рухнул на крышу. Однако вторая пуля лишь выбила из стены большой кусок штукатурки в том месте, где только что перелезал через парапет мафиози с винтовкой.

Двое оставшихся в живых гангстеров затаились в тени своего ненадежного укрытия. Они прекрасно понимали, сколь уязвимы, но иного выбора у них не было.

Болан слегка сдвинулся в сторону, всматриваясь в темноту у стены.

— Ты их видишь? — тихо прошептал он.

— Более или менее, — неуверенно ответила Бетси.

— Убей их!

Он почувствовал ее нерешительность и потому жестко повторил:

— Убей их!

Бетси вскинула автомат и, нажав на курок, повела стволом слева направо. Именно в этот момент «солдат» с винтовкой вскочил на ноги, намереваясь открыть огонь.

«Отомаг» дважды гулко громыхнул, перекрывая слабые хлопки автомата Бетси Гордон. Владелец винтовки вскрикнул и упал на стену. Последний из мафиози на миг показался из-за невысокого брандмауэра. В ту же секунду его настигла очередь из автомата Бетси. Она попала ему прямо в грудь и буквально пригвоздила к стене. Из доброй дюжины ран хлынула кровь.

Болан приблизился к мафиози, чтобы проверить результаты стрельбы. Ему пришлось послать еще одну пулю, чтобы добить того, кого он вывел из строя первым. Человек, атаковавший по центру, был мертв, а тот, который шел слева, еще жил, захлебываясь в собственной крови.

Бетси осталась на месте. Упершись стволом автомата в крышу, она тяжело опустилась на одно колено.

Болан подошел к ней и холодно произнес:

— Закончи свою работу.

— Ч… что? — еле выговорила она.

— Твой человек страдает. Прикончи его.

Она вся сжалась в комок.

Палач взял ее за руку и подвел к умирающему. Тот лежал с открытыми глазами и тяжело дышал. Казалось, он умолял о смерти, постоянно сплевывая красную пену, которая пузырилась у него на губах.

— Действуй! — приказал Болан.

Бетси не смогла заставить себя нажать на курок. «Отомаг» взял на себя эту задачу… Затем Болан обнял девушку за плечи и отвел ее в глубь террасы.

Им нечего было сказать друг другу, и они стали молча дожидаться возвращения Таррина.

— В путь! — сообщил «мафиози» из Питтсфилда, появившись на крыше.

Он внимательно поглядел на Бетси Гордон.

— Куда пойдет эта девушка?

— Куда захочет, — тихо ответил Болан.

— Я советую ей скрыться очень, очень далеко, — проговорил Таррин. — Внизу было целое побоище, и теперь полицейские наводнили здание.

Бетси повернулась к Болану. В ее взгляде читалась искренняя тревога.

— Ты не слышал о второй битве? — спросил Болан.

— Не понимаю, о чем ты, — сотто-капо отрицательно покачал головой.

— Значит, он пока не дал о себе знать, — произнес Болан, чтобы успокоить Бетси. И торопливо пояснил Таррину: — Битва за Квебек. Шебле стоит во главе армии, сражающейся против мафиози Квебека.

— Я ничего об этом не знал, — признался Таррин.

— Ты еще о нем услышишь, — пообещал Болан.

Тишину ночи разорвал рокот двигателя и свист лопастей вертолета.

— Желаю удачи, сержант, — сказал Таррин.

— Ты не полетишь с нами?

Таррин усмехнулся и покачан головой:

— Зачем мне это нужно? Нет. Мои адвокаты вытянут меня из тюрьмы раньше, чем двери камеры захлопнутся за мной. Лучше уж я подожду полицейских в комфортабельном номере. Ты только подумай, что мне придется наговорить в Нью-Йорке!

Болан улыбнулся ему в ответ и сжал друга в своих объятиях:

— Передавай привет Гарольду, — произнес он взволнованным голосом.

— Непременно. Ему понадобятся все его друзья. Он взял на себя слишком большую ответственность и теперь за это серьезно поплатится.

Болан перевел взгляд на девушку. Не слушая их, она неотрывно смотрела на стену, возле которой убила первого в своей жизни человека.

Вертолет опустился на террасу.

Все трое приблизились к нему спокойным, размеренным шагом и поздоровались за руку с пилотом. Таррин прошептал ему что-то на ухо и отошел в сторону.

Вертолет почти сразу взлетел. Внизу осталась терраса, волей случая превратившаяся в мавзолей.

Рядом с Боланом девушка немного пришла в себя и прижалась побледневшим лицом к его груди. Потом она вдруг потянулась губами к его уху и тихонько прошептала:

— Какой кошмар…

«Разумеется», — вяло подумал Болан. Он начал расслабляться. Как всегда, после боя на него накатывались апатия и безразличие ко всему.

Это был вечный кошмар. Это была его война.

Эпилог

Пилот вертолета высадил своих необычных пассажиров в двух минутах ходьбы от «каравана». Они тотчас сели в машину и поехали подальше от центра Монреаля.

Выехав за город, Болан натянул на себя джинсы, фланелевую рубашку и старую рыбацкую шляпу, после чего убрал оружие в арсенал, устроенный в задней части фургона. На Бетси была лишь болановская рубашка, которая вполне могла сойти за мини-платье. Выглядела она в ней очень эффектно.

Мак настроил радиостанцию на частоту, используемую канадской полицией, и направил машину в сторону леса Файлион. Бетси была буквально потрясена «караваном», его невероятным оборудованием и в особенности его комфортностью. Она устроилась на сиденье рядом с Боланом и теперь с живейшим интересом выслушивала донесения, непрерывным потоком поступавшие в управление полиции от групп, занимавших отель. Она быстро оправилась от шока, пережитого на крыше отеля. Бледность исчезла с ее лица, а прекрасные глаза вновь начали светиться радостью и весельем.

— Куда мы едем? — спросила девушка.

— Я еду туда, где меня не ждут, на новую передовую. А ты?

Бетси смущенно улыбнулась:

— Нет, спасибо. С меня хватит. Мне бы что-нибудь попроще…

Болан ободряюще подмигнул ей:

— Для начала я проведу несколько дней по эту сторону границы, пока не улягутся страсти. Несколько дней в лесу, рыбалка и много-много сна. Чего уж проще?!

Она лукаво посмотрела на него:

— Охоты не будет?

Он поднял глаза к небу.

— Какой ужас! — со смехом воскликнул он. — Но ты-то что собираешься делать? Я имею в виду: что ты намерена делать сейчас, немедленно?

Она взглянула на свои ладони.

— Не знаю. Вероятно, мне следует вернуться в Монреаль, чтобы помочь Андре.

— Можешь отбросить этот вариант, — посерьезнел Болан. — Революции в Квебеке не будет.

— Я понимаю, — со вздохом отозвалась она.

— Ты знала об Андре? О том, что он работал одновременно на нескольких хозяев?

Она кивнула.

— Конечно. Он был двойным агентом. Но я всегда верила: настанет день — и он сделает свой выбор. И до сих пор надеюсь, что это пойдет всем нам на пользу. — Она задумчиво склонила голову. — Так даже будет лучше для нас. Просто путь окажется длиннее и труднее. Вот и все.

— Зато успех будет более прочным, — заметил Болан.

— Да, скорее всего.

— Поедешь со мной на рыбалку?

Она прыснула от смеха, совсем по-детски.

— Конечно. Почему бы и нет?

Болан прижал ее к себе.

— Ты… э-э… ты сказала, что хочешь порыбачить и…

— Ах, да!

— Ну и что ты решила?

— Ах, вопросы, вопросы!

Она вновь громко и заразительно рассмеялась. Болан мог бесконечно слушать ее смех.

— Спорим, у тебя готов для меня ответ? — сказала она.

— Надо только его достать, — ответил Болан, шутливо роясь в карманах.

— Такой маленький? Ничего. Мне его будет достаточно.

Болану — тоже. Во всяком случае, на какое-то время.

Рыбалка и немного любви с девушкой, которая за эти дни заметно повзрослела, — вот что ему сейчас нужно. А затем — возвращение на фронт.

Что еще нужно солдату?