Паладин из прошлого тысячелетия

Глава 20 Знакомство с семьей

— Ну-с, молодой человек, рассказывайте мне всё, что на душе лежит, — шутливо произнёс старичок в очках и строгом костюме.

— У моих родителей слишком завышенные ожидания от меня в роли наследника, мне кажется бабушка грустит по утраченному общению с внуками и меня переполняет бессилие от того, что я никак не могу помочь, — как на духу выдал я.

— Хм… — задумался старичок и подыграл. — По поводу родителей, вам не обязательно следовать чужим стандартам, вы личность и заслуживаете безусловной любви и принятия… А если серьёзно, я хочу услышать о вашей практике.

— А я сразу не понял, — качаю головой. — Мы с господином Захаром приехали по вызову, где решили проблему.

— И всё? — ухмыльнулся старик моей лаконичности, поправляя очки.

Мы сидим в общем зале, где расставлены столы сотрудников надзора, занятых кипучей деятельностью. Кто-то говорит по телефону, группа бездельников околачиваются у чайника, треская сладости. Пока осматривался, к моему собеседнику подошла секретарша и что-то шепнула. Он выслушал её и глубоко задумался.

— Значит мальчик одарённый, — произнёс он себе под нос. — Это всё объясняет. Господин Митрофанов, мне только что доложили о вашем деле, экспертиза показала, что некто Евдокимов был замешан в действиях насильственного характера по отношению к одному из жильцов. Мы уже привлекли его к ответственности, вам придётся написать докладную, но я понимаю ваш гнев, это тяжелый проступок. Вита Корнеева не заплатила вовремя по причине болезни и данный индивид решил этим воспользоваться. Думаю, ему светит не меньше трёх лет за такое тяжкое правонарушение.

— Отлично, — кивнул я.

— А что касается Захара Иосифовича, он решительно настроен разорвать с вами всякие контакты, теперь у вас нет куратора и ведомство вынуждено заняться поиском нового, — степенно продолжил глава отдела.

— Я понимаю и мне очень жаль, — наигранно раскаиваюсь, впрочем, игра не тронула старика.

— Из свободных у нас только Юсупова, но это отдельный случай и Сидоров, — он постучал пальцами по столу. — Оба представителя ведомства давненько не работали со студентами, поэтому сделаем так, отдадим выбор в ваши руки.

— Юсупова, — без раздумий ответил я. — Думаю, мы сработаемся.

— Почему она, если не секрет? — добродушно спросил старичок.

— Девушек я не бью, — развожу руками.

— Тогда позвольте мне снять с вас наручники, — он подзывает сотрудника с ключами. — Захар ничего против не имеет, а по делу с духом в трубопроводе, мы напишем, что Евдокимов ударился.

В этот момент в открытое остеклённое помещение входят Елена и Настя, что-то обсуждая. Видимо бурно прошедшее первое задание.

— Господи, — глаза Евдокимовой расширяются, она быстро подходит. — Позвольте спросить, что он натворил?

Старик блестит глазами, скрывая смех.

— Избил горожанина, а затем врезал своему куратору, — рассказал он.

— Митрофанов, ты настоящее бедствие, — сложив руки на груди высказала своё мнение Суворова, тоже приблизившись к нашему столу.

— Какой есть, — пожимаю плечами, подавая кисти, чтобы их освободили.

— Ульяна сегодня занята, так что представитесь ей завтра, — напутствует мужчина. — А сегодня вы свободны. Почти все студенты закончили свои первые рабочие выезды и могут заняться своими делами.

Я кивнул.

Поезд конечно оборудован всем, что нужно, но мне бы не помешал покой. Понятно, что никто не хотел нас перенапрягать в первый день и так или иначе отпустят после знакомства, кого-то позже, кого-то раньше.

Выбираюсь из-за стола, пора в номер.

— До завтра, — прощаются девушки.

— До завтра, — машу рукой.

На выходе из корпуса надзора в кармане разносится трель звонка. Смотрю на незнакомый номер, размышляя над тем, кто же это может быть.

— Антон, ты скоро приедешь домой? — спрашивает незнакомый женский голос.

— Эм-м-м, — тяну в ответ. — Домой?

— Ну да, мы с отцом ждём тебя, ничего никому не сказал и даже не торопишься, обед будет скоро готов, тебя ждать?

— Хорошо, — кладу трубку.

— Мама? — катаю слово на языке. — Звучит не особо понятно, но посмотрим, что там на деле.

Машина с немногословным Михаилом, как представила его Софья, встречает прохладой и приятной музыкой, что-то из классики.

— Антон Валерьевич, какие будут распоряжения? — спрашивает парень.

— Сейчас, — набираю номер Софьи. — Привет, мне нужен адрес дома моих родителей. Нет, я не ударился. Да, я в порядке, лучше давай без вопросов.

Через полминуты прилетает сообщение с нужным адресом. Диктую его Михаилу, который удивлён коротким разговором. Машина тут попроще, без перегородки, что создавала приватность, но от этого значительно светлее и шире.

По дороге вспоминаю всё древо Митрофановых. Звонок не стал большой неожиданностью, но я думал, что успею осмотреться и прийти в себя. Ладно надзор, они бесцеремонные, огромная система, надо прибыть после поезда, значит прибудем. А вот с родителями сложнее.

По дороге заезжаем в магазин, где я беру охапку цветов.

Змейка асфальта петляет меж зданий, пока мы не выезжаем на широкий тракт.

Домик родителей находится почти на окраине, высотки выпускают нас из плена и мы будто-бы попадаем в другой мир. Небольшие поместья с разбитыми возле них участками, редкие и аккуратные, как игрушечные.

Поместье Митрофановых показывается вдали уже через двадцать минут езды, ещё через десять оно встаёт во весь рост, сверкая большими окнами. К дому ведёт комфортная дорога, по краям которой гнездятся стройные туи. По окончанию пути они расступаются, будто раскрытые ладони и берут в кольцо придомовую территорию с фонтаном посередине круга, который мы огибаем, оказываясь напротив входа.

Из дома выходит суховатый мужчина во фраке с белым жабо, меня аж передёрнуло от такого архаизма. Повеяло теми самыми аристократами, которых так ненавидел. Сейчас они другие, не так сильно выделяются, но всё равно для меня, минувшего четыре сотни лет в один миг, они всё такие же.

— Вас ожидают, — кивнул он мне.

Смотрю на возвышающееся здание в четыре этажа и выдохнув вхожу внутрь.

Приятный холл с пианино и большой хрустальной люстрой, в пол можно смотреть перед выходом, такой он чистый, до зеркального блеска. Следующий за мной чопорный мужчина забирает пиджак, указывая на столовую, дверь в которую открыта.

Захожу в огромное помещение, где за столом сидят четверо, Марго, старик, видимо Павел Матвеевич, Валерий и Анна.

Мать этого тела поднимается и подходит, порывисто обнимает меня. Вручаю ей цветы, заработав одобрительный взгляд мужчин.

— Какие красивые, не думала, что ты помнишь, что мне нравятся лилии, — она зарывается в цветы лицом, но ненадолго, после чего они уходят дворецкому. — Феликс, поставь в вазу, в моей комнате.

Мы вместе с матерью идём к столу.

Отец кивает и протягивает руку, жму крепкую ладонь, смотря в серые льдистые глаза.

Анна представляет собой хрупкую женщину за тридцать, но ещё не сорок лет. Живая мимика, русые волосы, средний рост и лицо без единой морщины с карими глазами.

— Я так соскучилась, ты бы знал, — она ещё раз меня обнимает, немного подержав на вытянутых руках, осматривает и садится на место.

Валерий под стать супруге, выше, но не пахнет атлетизмом, волосы светлые, ближе к белому, лицо мягкое и спокойное, глаза серые.

А вот Павел Матвеевич наоборот, коренастый, невысокий с широкими плечами и кустистыми бровями. Глаза как и у сына, серые, широкий лоб и зачёсанные назад белые волосы. На лице борода, густая и чуть вьющаяся, как и волосы на голове — белая.

На вид ему не дашь и шестидесяти, но я знаю, что в этом году деду исполнилось семьдесят пять.

Прохожу до его места и протягиваю руку. Его брови удивлённо поднимаются, он жмёт ладонь с запозданием. Сажусь слева от него, родители сидят справа, прямо напротив. Марго машет мне ладошкой, улыбаясь, она присела поближе к матери.

— Пахнет чудесно, — легонько хлопаю в ладоши, осматривая поздний обед, ибо время уже за полдень.

На тарелке томлёная говядина и тушёные овощи, аппетит тут же начинает поднимать голову.

— Как добрался? — спрашивает мама, да, пожалуй, буду называть её так.

— Отлично, — кивнул я. — Почти всё время спал.

— Поезд, это ужасное место, — кивает она.

— Да нет, вполне себе удобный вид транспорта, — не соглашаюсь. — Могло быть хуже.

— Слишком старая традиция, — замечает отец. — А потом ещё и вытянули вас на практику, сразу же. Забыли, что в число студентов входят и аристократы, обращаются как с простолюдинами.

Опа, а вот это звоночек. Папанька у нас старой закалки видимо, не хватало ещё, чтобы он попросил выпороть надзорщиков на конюшне.

— Было весело, — отмахиваюсь я.

Дед внимательно меня изучает, всё больше хмурясь, на его лице будто бы туча собирается. Вот вот грянет гром и хлынет ливень, надеюсь, он не станет плакать.

— Как там Маша? — наконец-то спрашивает он, начиная с нейтральной темы.

— Хорошо, — киваю я.

— Вы потрудились, — замечает патриарх семейства. — Слышал, что сделали ремонт в её сибирской усадьбе, сад привели в порядок.

— Потрудились рабочие, я лишь смотрел, — скромно подмечаю я.

— Много потратил? Наследство не резиновое, думается мне, деньги нужны? — плавно переходит к теме дед.

— Совсем немного, — на ходу сочиняю я. — Нет, денег хватает. Наследство, это интересная вещь, я попробовал провести ритуал, без всякой задней мысли, а получилось лучше чем ожидал.

Отец и дед переглядываются.

— Не удивительно, ячейка, что тебе открылась, принадлежит не простому человеку, — кивает он. — Это наш предок.

Мясо встаёт в горле, я начинаю кашлять, быстро запиваю еду водой.

— Что? — удивление в моём голосе неподдельно.

— Он стоял у истоков нашей семьи, — поясняет глава рода, как само собой разумеющееся. — А ты не знал? Много документов потеряно после смуты, да и не стали мы ворошить прошлого, мало кто сейчас помнит, но когда-то он имел скверную репутацию. Поэтому мы не стали вносить тёмного в генеалогическое древо.

Бл…ть! В горле пересохло… Что он только что сказал? Слова ещё эхом проносились в голове, где стояла звенящая пустота.

— Как так получилось? — спрашиваю, возвращая себе каплю спокойствия.

— Я уже всего не упомню… — Павел задумался.

— У него была всего одна дочь, но она погибла, — мой голос становится тихим.

— Это хорошо, что ты знаешь историю, — кивает патриарх, сияя глазами, будто он влил в них мир. — Но это не так, Екатерина выжила, а затем родила на свет Глеба, у Глеба было два сына. Но мы появились позже, через несколько поколений родилась Варвара, мать Матвея, потеряла мужа и снова обрела спутника, Александра Романова, Матвей стал основоположником рода Митрофановых и моим отцом. А Маша, как ты знаешь, дочь Александра. Мы единоутробные брат и сестра. Мария в свою очередь вышла замуж за Арсения, а после его смерти снова приняла фамилию Митрофанова.

Если бы я знал.

Но я уже не слушал, витал в прострации, медленно пережевывая пищу.

В голове вертелся только один вопрос. Это моя семья? Не просто аристо в чьём теле я переродился, а настоящая семья, кровь и плоть от моей.

— Поэтому мы с твоим отцом не удивились, когда хранилище признало тебя. Да и никто не удивился, должна была в ком-то из Митрофановых проснуться кровь предков. Видимо поэтому инициация затянулась, ты не сразу принял дар. Слышал, что тёмный тоже столкнулся с проблемой, у него дар появился слишком рано… — продолжал патриарх.

— Мне нужно в уборную, извините, — поднявшись, отправился куда глаза глядят, сначала вышел в холл, а уже потом нашёл санузел.

Смотря на себя в зеркало, видел, как катятся слёзы.

Я считал, что Катя погибла, всё это время считал свою дочь мёртвой. Господи, за что ты так со мной?

А может, ты послал меня не просто так, а в награду. Показал мне, что моё наследие живо и процветает.

Процветает ли? В голову тут же влетели все разговоры о Митрофановых, их утерянном положении и куче недругов. Губы сами собой растянулись в улыбке, если Митрофановы моя семья, никому в этом мире не познать столько страданий и отчаяния, какое познают виновные. Есть старая поговорка, кто придёт ко мне домой с мечом, от меча и погибнет. А если кто-то решит испытать моё терпение, смерть от меча ему покажется райским наслаждением.

Но, сначала надо всё проверить, перебрать архивы и вытащить фото Кати. Её лица я не спутаю, после этого и стану действовать. Да и есть один способ проверить, моя ли это семья.

Тщательно умывшись, вернулся назад. Все присутствующие так или иначе мазнули по мне взглядом, кто-то задумчивым, кто-то любящим, а кто-то Марго.

Но теперь, я будто бы в полной мере переродился, эти люди, что сидели в столовой, не были мне чужими. По крайней мере, я в это верил.

— Твою комнату приготовили, — произнесла мама. — Можешь отдохнуть.

— Спасибо, я остановился в гостинице, пожалуй, отменю, — поблагодарил я и написал Софье, чтобы занялась вопросом.

— Побудешь дома перед академией, — тепло сказала мама и снова обняла меня.

Ночью я не сомкнул глаз, всё думая о прошлом. Образы выплывали из тумана, вставали перед глазами и снова терялись.

Встал ранним утром, разбитый до предела. Дворецкий по имени Феликс распорядился о завтраке, а я прошёл в столовую, где встретил незнакомых мне ранее людей, но слава богу известных по фотографиям на стене бабушкиного дома.

Андрей, Ксения и их сын с дочерью, Елисей и Влада. Почти все русые, видимо передалось от матери, а вот глава их семейства темноволосый, что не укладывалось. Сидят так, будто что-то упирается им в зад, совсем не та атмосфера, что была вчера, более официальная, что ли.

— Доброе утро, — поприветствовал всех я и сел.

Только когда поднял глаза на родственников, понял, что сейчас что-то будет.

— Младший в династии не может позволить себе садится, пока ему не разрешили, — холодно произнёс Андрей. — Совсем запамятовал, прозябая у старой клячи.

— Что? — я был в такой стадии ошеломл…охреневания, что не сразу нашёлся с ответом.

— Встань, когда разговариваешь со старшим в роду, — тихо произнесла Ксения их дети, которые впрочем были старше меня и уже совсем не дети, даже не повернулись в мою сторону, только вздрогнули от голоса отца. Она умоляюще посмотрела на Андрея, но тот только нахмурился. — Дорогой…

Я замер, думая, как поступить.

— Кажется, тебе было сказано… — намекнул Андрея, намазывая масло на ароматный кусок хлеба.

Хочешь весело начать денёк, дядюшка? Хорошо. Если ты и мой родственник, то явно не лучший из семейства.

«— Знаешь что, ты бы сбавил тон, дядюшка, пока этот нож не оказался в одном очень интересном месте, куда редко попадает солнце, — прямо сказал я. — И ещё хоть раз назовёшь мою бабушку клячей, отхожу так, что еду будешь не есть, а пить. Угу?»

Хотелось ответить мне, но я сдержался. Мозг усиленно работал, над решением задачи. Но грубить я не стал.

— Прошу прощения, — поднимаюсь из-за стола, пряча усмешку. — Я бы хотел поговорить с вами дядя, как только вы закончите с завтраком. Это возможно?

— Да, жди меня в кабинете, — произнёс он, повелительно махнув рукой.

Разворачиваюсь и выхожу.

Быстро миную холл и влетаю на кухню, где беру сковородку и сжимаю в руках, оставляя согнутую посудину толщиною в мой палец.

Поварята в испуге замирают. Дворецкий невозмутимо поднимает бровь.

— Завтрак, в кабинет Андрея, — приказываю я. — И проводи меня пожалуйста. И ещё, это я заберу.

— Будет сделано, — даже и не думает спрашивать или спорить Феликс, наоборот, его глаза загораются лёгким огоньком предвкушения.

Мы поднимаемся наверх, где можно потеряться в многочисленных дверях. Несу погнутую посудину, еле сдерживая себя.

— Кабинет заперт, мой господин, — оповещает Феликс.

Проверяю охранный конструкт. Струны, что опутывают дверь мне не нравятся, поэтому просто высасываю из них силу. Плетение бледнеет, по старинке поворачиваю ручку с минимальным усилием и вхожу внутрь. Феликс кивает сам себе и удаляется.

Богато украшенный кабинет, сусальное золото и красное дерево. Что-то здесь не так, тёмный цвет волос, роскошь, которой не блещет дом, а ещё это еб…ное поведение.

Сажусь за стол, любовно расправляя сковородку.

Через минуту подают завтрак. Дворецкий кланяется, ставя тарелку на стол.

— Феликс, тут хорошая звукоизоляция? — спрашиваю его.

Мужчина невозмутимо кивает.

— Ещё один вопрос, Андрей не родной отец Влады и Елисея? — уточняю я.

— Нет, он из семьи Саранских, — отвечает Феликс и добавляет. — Вошёл в состав династии год назад, после смерти Максима.

— Хорошо, — киваю я. — Пусть сюда никто не входит, что бы вы не услышали. Сможете выполнить такой приказ?

— С удовольствием, — сверкает глазами понятливый дворецкий и удаляется.

Поглощаю завтрак, ожидая ублюдка, что посмел в такой манере со мной разговаривать. Пока занят едой, обдумываю сегодняшний день. Сначала разберусь с придурком, а потом и с мечом, звучит, как хороший план, на десерт проверю свои корни.

Но мысли так или иначе возвращаются к подпортившему настроение мужчине. Какого спрашивается ляда? И куда смотрит Павел Матвеевич? Скорее всего тут все ой как не чисто, но одно я знаю точно, мне на эти интриги аристократов пока плевать с высокой колокольни!

Когда кончается кофе, дверь в кабинет открывается, на пороге появляется Андрей, смотря на то, как я сижу закинув ноги на его стол.

— А ты не торопился, — заключаю я и беру сковородку, обходя стол.