Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи

1. Топор над ливанским кедром

Ливан славится вековечными кедрами. Их могучими рощами любовался еще царь Соломон, знаменитый мудрец и библейский правитель Израиля. С его легкой руки кедр Ливана использовали при строительстве иудейского храма в Иерусалиме, от которого ныне уцелела одна лишь стена, называемая "Стеной плача". Она стала святыней иудаизма. Кряжистый кедр изображен на гербе и флаге государства Ливан как символ единства и процветания под его раскидистой кроной населяющих эту страну арабов.

"Дровосеки" из Тель-Авива вовсю машут сегодня в Ливане топором агрессии. Они рубят под корень единство и мирную жизнь ливанцев и палестинцев, нашедших приют под сенью ливанского кедра. История свидетельствует, что эту порубку сионисты замыслили много десятилетий назад.

Газета "Аврора", издававшаяся в 1909 году еврейской общиной в Стамбуле, из номера в номер твердила читателям, что господство еврейского капитала в Египте — лишь начало того грандиозного плана, о котором писал в своей книге "Еврейское государство" Теодор Герцль[1]. Планом намечалось "освоение" территории Сирии и Ливана, Ирака и Палестины, входивших тогда в состав Османской империи. "Поскольку святые земли Израиля находятся в пределах турецких границ, — писала в те времена "Аврора", — для создания независимого сионистского государства на Ближнем Востоке евреи должны добиваться высокого положения в Турции". И они добивались.

Еврейская община в Турции протолкнула в османский меджлис своих депутатов, которые использовали парламентскую трибуну для проповеди сионизма и защиты его интересов. Своего человека подослали к великому визирю Хаккы паше. Визирь сделал его личным секретарем. Хаккы пашу просто вынудили на это: он был должен несметные суммы ростовщикам-иудеям, которые опутали всю турецкую знать и политиков сетями долгов. Напялив на плешь вместо фески ермолку, великий визирь ходил в поисках займов по еврейским кварталам Стамбула и выслушивал оскорбительные для истинного османа поучения своих кредиторов. От него они требовали ни много ни мало — разрешения на свободный въезд в Турцию неограниченного числа евреев из Румынии и России, которые заселили бы "святую землю Израиля".

Сионисты ценили покорность Хаккы паши, ссужали его деньгами и похваливали в печати. Один из их лидеров — Израэл Зангвилл писал в стамбульском журнале "Фортнайт ревю", что великий визирь Хаккы паша будет именно тем человеком, кто поставит ребром вопрос о создании великого еврейского государства перед Высокой Портой^[2]. Надменный визирь не смел возражать. Перед его глазами стояла печальная картина низложения султана Абдул Хамида II, который, нуждаясь в деньгах, как рыба в воде, ответил отказом на предложения Теодора Герцля погасить все его долги, если тот даст фирман (разрешение) на покупку палестинских и ливанских земель для евреев. Для начала Герцль предлагал султану полтора миллиона английских фунтов наличными. Но звон золота не прельстил повелителя правоверных. Он ответил Герцлю ядовитым письмом, в котором говорилось, что евреи сумеют получить Палестину лишь в случае, если Османскую империю расчленят и погубят.

Сионисты учли это и стали содействовать всеми силами развалу турецкой монархии. В ходе первой мировой войны Палестину оккупировали английские войска. В ноябре 1917 года английское правительство опубликовало так называемую декларацию Бальфура, в которой содержалось обещание содействовать созданию в Палестине "национального очага для еврейского народа". В апреле 1920 года в Сан-Ремо было принято решение Верховного союзнического совета передать Великобритании мандат на управление территорией Палестины. Декларация Бальфура была включена в текст мирного договора. Таким образом "еврейский национальный очаг" в Палестине получал международно-правовое признание. Державы-победительницы, поделившие Ближний Восток на зоны влияния, не забыли интересы международного сионизма.

Об этих интересах буржуазная пресса писала много. В те годы сионисты издавали в Париже журнал под названием "Палестина". В одном из его номеров была опубликована статья, где излагались претензии сионистов на многие территории Ближнего и Среднего Востока. Речь шла, в частности, о южном Ливане, который вплоть до города Сайды полагалось включить в рамки еврейского государства. Его именовали на языке иврит "Эрец Исраэль".

Спустя полвека эти притязания повторил генерал Моше Даян, заявивший, что "шестидневная война" (так сионисты называют израильскую агрессию против арабских стран в июне 1967 года) дала Израилю более или менее приемлемые и безопасные границы, за исключением границы с Ливаном. За этим угадывался старый план, о котором сионистские лидеры рассуждали на страницах журнала "Палестина". Идеи захвата южного Ливана носились в воздухе Тель-Авива.

Сионистские стратеги учитывали, что ни одно их мероприятие или план не могут осуществиться без помощи и участия империализма, а поэтому достижение собственных целей связывали с выполнением общеимпериалистических задач. Исходя из таких соображений, они и организовали сионистско-империалистический заговор для нанесения удара по арабскому национально-освободительному Движению во имя возвращения Западу утерянных позиций в экономической и политической областях на Ближнем Вос токе. Заметим, что замыслы сионистов в отношении арабских государств всегда носили конкретный характер и были зафиксированы в официальных документах.

Одним из таких документов явился стратегический план израильского генерального штаба, разработанный уже в первые годы существования государства Израиль и датированный 1955 годом. В нем отмечалось, что арабские страны способны оказать Израилю значительное сопротивление лишь в том случае, если они объединятся. Именно поэтому целью подготовки политической ситуации, выгодной Израилю, стало "обострение внутренних разногласий среди арабов". Для подрыва единства арабов и разжигания между ними религиозных распрей необходимо было принять меры к образованию новых государств на территории, занимаемой ныне арабскими странами. Такими государствами-карликами могли стать враждебные друг другу христианское государство маронитов в рамках горного Ливана, исламское государство в районах Шуфа, долины Бекаа и юга страны и противостоящее им обоим государство друзов на Голанах. Кроме того, планировалось создание в Сирии алауитского государства, территория которого включала бы город Триполи и район Аккар. Не трудно увидеть, что ставка делалась на стравливание различных религиозно-этнических групп, населяющих территорию нынешнего Ливана. В 1920 году французские власти провозгласили создание государства Ливан под французским мандатом. В 1926 году была опубликована конституция, провозгласившая Ливан республикой. Между арабами-христианами и мусульманами стали возникать конфликты. Марониты изображали себя гонимой общиной, которой постоянно угрожают и которая нуждается в собственном "национальном доме", чтобы не исчезнуть в "мусульманском море". Будучи самой богатой частью ливанского населения, марониты претендовали на большую власть в стране, указывая, что именно они ответственны за национальное руководство, а мусульманские массы в Ливане не подготовлены к "прелестям свободной жизни". Особое положение маронитской верхушки было закреплено в национальной хартии, определившей квоты представительства в государственных институтах Ливанской Республики различных религиозных общин якобы исходя из одинаковой численности христианского и мусульманского населения. С тех пор маронитская буржуазия и клерикалы прочно контролировали все ключевые посты в государстве, ревниво оберегая свои огромные привилегии и преимущества, решительно отвергая даже довольно скромные и умеренные предложения о реформах. Правые христиане в Ливане, как и сионисты в Израиле, стали эксплуататорами и узурпаторами прав и имущества мусульманского населения этих стран. "В Палестине нет места арабам", — говорят сионисты. "В Ливане нет места для палестинцев", — вторят правые христиане-ливанцы. "Палести-8 на — национальный дом для "избранного народа", — говорят иудеи. "Ливан — наш национальный очаг", — в унисон твердят правые христиане. И те, и другие отказывают иноверцем в экономических, политических и национальных правах.

Горный Ливан и некоторые районы Бейрута развивались значительно интенсивнее юга страны и долины Бекаа. Возникли два пояса нищеты, населенные преимущественно мусульманами. Первый — в горном Ливане, на юге, и в долине Бекаа. Второй окружает Бейрут, пригороды которого превратились в перенаселенные трущобы, пораженные нищетой. Под ее гнетом оказалось мусульманское большинство в Ливане, подобно арабскому меньшинству в Израиле. Это противоречие практически неразрешимо и чревато постоянными конфликтами, поскольку там, где сталкиваются религиозно-общинные и классовые антагонизмы, резко возрастает хроническая нестабильность. Обстановка драматически обострялась и в связи с тем, что в стране находилось примерно 300 тыс. палестинских беженцев. Первые из них пришли в Ливан после арабо-израильской войны 1948–1949 гг., которая была спровоцирована и развязана многолетней подрывной деятельностью сионизма. Потерявшие кров, землю, живущие в нищете люди стали неисчерпаемым источником дешевой рабочей силы. Этим воспользовались буржуа, сказочно разбогатевшие в результате эксплуатации дарового труда. Приход в Ливан основных организаций Палестинского движения Сопротивления, активизация борьбы против империализма и сионизма способствовали развитию классового сознания трудящихся и росту организованных выступлений. Осенью 1972 года рабочие предприятия "Гандур" провели забастовку, которая вылилась в широкие демонстрации протеста. В феврале 1975 года в южноливанском городе Сайда (Сидон) во время многотысячной демонстрации был убит прогрессивный политический деятель Мааруф Саад. Это вызвало ярость мусульманского населения.

Правохристианская реакция любыми путями сохраняла господствующее положение, невзирая на то, что демографические пропорции, на которых оно было основано, существенно изменились: мусульман в стране было уже в два раза больше, чем христиан.

Вот статистика 1975 года:

Стремление маронитов удержаться на господствующих позициях совпало с намерением Израиля уничтожить Палестинское движение Сопротивления. Вторжения израильской армии на ливанскую территорию стали повседневным явлением. Применялись все средства — от тайных убийств до массированных налетов на лагеря палестинских беженцев.

Правые христиане участвовали в этих бесчинствах. Повсюду пылали пожары, орудовали грабители. Израиль снабжал оружием, боеприпасами правохристианские формирования, готовил на своих базах подразделения и части милиции правых, обучая их обращению с тяжелыми орудиями, ракетами, танками и бронетранспортерами. Именно в этот период на израильскую сторону перешли дезертиры ливанской армии майоры Хаддад и Шедьяк, ставшие во главе христианского анклава на юге.

К началу 1976 года произошел раскол ливанской армии, которая до этого не принимала прямого участия в событиях ни на одной стороне (хотя многие солдаты и офицеры-христиане воевали в рядах правых, а высшие офицеры-марониты предоставили в их распоряжение часть армейских арсеналов). Армия, созданная, как и другие ливанские государственные институты, на конфессиональной[3] основе, не стала силой, способной выступить целиком на чьей-либо стороне или сохранить единство. Она раскололась на несколько группировок. Мусульманин лейтенант Хатыб объявил о создании армии арабского Ливана. Через несколько недель она насчитывала несколько тысяч солдат и офицеров — мусульман. На юге появилась Армия защиты юга Ливана, тесно сотрудничавшая с Израилем. В Бейруте полковник Баракат собрал военнослужащих христиан, вставших на сторону правых. Так возникли ливанские квислинги и пятая колонна израильских сионистов. На эту операцию было затрачено 10 млн. долларов из казны международного сионизма. Центральное разведывательное управление США и секретные службы Израиля действовали таким образом, чтобы как можно больше осложнить положение в Ливане и создать на его территории новый плацдарм для наступления на арабское национально-освободительное движение и его неотъемлемую часть — Палестинское движение Сопротивления (ПДС). В действие были приведены многочисленные шпионско-диверсионные группы, обосновавшиеся в Бейруте задолго до начала кризиса, который вспыхнул после вероломного нападения фалангистов в апреле 1975 года на автобус, возвращавшийся с митинга представителей левых сил. Правохристианские элементы, спровоцировавшие инцидент, орудовали при полной и всесторонней поддержке зарубежных покровителей, которые оказывали и оказывают им военную, а также финансовую помощь, снабжая оружием и боеприпасами террористов и налетчиков.

Накануне апрельского взрыва, являющегося запланированной операцией против ПДС с целью ослабить поддержку справедливого дела палестинцев ливанским народом, в Ливан под видом туристов проникли 240 иностранных агентов, которые затем бесследно исчезли. Рассредоточившись мелкими группами и поодиночке, "туристы" начали сеять среди жителей ливанской столицы, других городов и деревень панические и провокационные слухи, настраивать ливанцев против палестинцев, нашедших приют на ливанской земле. Результатом этих действий стали провокации, бандитские налеты на банки, убийства и грабежи. Зловещим симптомом можно считать появление на ливанской земле иностранных наемников. Для их вербовки были открыты специальные пункты в Англии, ФРГ и других европейских странах. Здесь назначали высокие ставки желающим принять участие в гражданской войне в Ливане на стороне правых. Услугами наемников в Ливане широко пользовалась партия Катаиб[4]. Как сообщала в августе 1976 года лондонская газета "Дейли экспресс", вербовщик Лесли Эспин и его помощник Джон Бест признали, что группа наемников — английских евреев орудовала тогда в Ливане на стороне правохристианских группировок.

Обеспокоенные укреплением рядов Палестинского движения Сопротивления, растущей поддержкой, оказываемой ему демократическими партиями и организациями Ливана, правители Израиля развязали необъявленную войну на южных границах Ливана, рассчитывая разжечь неприязнь к ПДС среди определенной части ливанского населения, руками правых нанести удар по силам Сопротивления и патриотическому демократическому движению. Палестинские лагеря в Южном Ливане, как и мирные ливанские поселения этого района, превратились в объекты постоянных военных провокаций. Израильские генералы и политики еще в 1976 году пытались устранить "палестинский фактор", представляющий главное препятствие на пути к намеченной цели — оккупации Южного Ливана. Они сосредоточили усилия диверсантов, засылавшихся в Ливан, на устранение этого фактора с помощью и при участии правых сил.

Лидеры правых установили "рабочий контакт" с Израилем, который поставлял им вооружение. В июле 1976 года, к примеру, Израиль перебросил правым группировкам танков и 10 тыс. автоматов. Тогда же, по свидетельству "Юманите", около 100 молодчиков из правохристианской милиции направились в Израиль, чтобы пройти там военную подготовку.

Получив от западных держав и Израиля через порт Джунию крупные партии вооружения, включая танки, бронетранспортеры и вертолеты, правохристианские части развернули наступление практически по всей стране. Основными объектами их атак, как и израильских налетов, были лагеря палестинских беженцев. Официальные представители Тель-Авива и израильская пропаганда в своих выступлениях смаковали провокационные действия ливанской реакции и предупреждали, что не потерпят никаких попыток арабских государств положить этому конец. Из Израиля неоднократно раздавались заявления официальных лиц о том, что положение в Ливане не сможет оставить Израиль равнодушным и заставит еврейское государство подумать о действиях. В сионистской печати то и дело появляются публикации, где на все лады обсуждаются различные варианты "формального" предлога для прямого вмешательства в ливанские события.

Международный сионизм поставил цель огнем и железом выжечь Палестинское движение Сопротивления на земле Ливана, где находилась и действовала штаб-квартира Организации освобождения Палестины (ООП), признанной ООН и всеми прогрессивными силами мира единственным законным представителем арабского народа Палестины. Сионисты считали, что ООП несет ответственность за принятие резолюции ООН № 3379, заклеймившей сионизм как форму расизма и расовой дискриминации. Поэтому была поставлена задача уничтожить ООП как политическую силу, истребить либо дискредитировать ее руководителей, разгромить и рассеять сторонников. Шпионско-диверсионная служба и сионистская пропаганда играли в выполнении этой задачи весьма важную роль. Они охотно вступали в "деловые отношения" с представителями правых и помогали ливанской реакции душить демократические силы страны и Палестинское движение Сопротивления.

Разделить Ливан на пять провинций, расчленить Египет, раздробить Сирию и Ирак на множество маленьких государств по религиозному или этническому принципу, добиться развала государств Аравийского полуострова, одним словом, расколоть весь арабский мир — таков методично разработанный план сионистских руководителей, которые считают, что сфера их интересов простирается на весь четырехугольник, углами которого служат Пакистан, Кения, Габон и Марокко. В эту геометрическую фигуру входят полсотни стран Африки и Азии.

…Декабрь 1981 года. Министр обороны Шарон выступил перед ареопагом политических и военных деятелей, собравшихся на рабочее заседание в Институте стратегических исследований в Тель-Авиве. Тема: безопасность Израиля. Одна фраза, произнесенная будущим палачом Бейрута, точно описывает сферу израильских стратегических интересов. Приводим ее дословно: "Эти интересы не ограничиваются арабскими странами Ближнего Востока, районов Средиземноморья и Красного моря. Ради обеспечения безопасности в 80-х годах они должны распространиться на такие страны, как Турция, Иран и Пакистан, на такие районы, как Персидский залив и Африка, в частности, на страны Северной и Центральной Африки".

Февраль 1982 года. Сионистская газета "Джорнал оф джудаизм энд зайонизм" опубликовала подробное изложение сионистского плана на 80-е годы. Этот план развивает заявление Шарона без всяких прикрас и благовидной аргументации по поводу дальнейшего существования государства, которому якобы угрожают со всех сторон. В нем поставлены все точки над "i": Израиль хочет быть империалистической державой, и он постарается методически раздробить арабский мир, обеспечить себе контроль над его природными богатствами, эксплуатировать его рынок и огромные ресурсы рабочей силы. Но, чтобы оправдать все то, что последует дальше, нужна аргументация в духе "холодной войны". Необходимо приписать свои собственные замыслы… Советскому Союзу. Соответственно газета пишет: "Война за доступ к мировым ресурсам — не только к арабской нефти, а ко всем видам сырья третьего мира — это главный фактор преобразования, которое происходит на наших глазах, поскольку одна из основных целей СССР — установить контроль над громадными ресурсами Персидского залива и Южной Африки, в которой находится основная часть мировых запасов минерального сырья". И далее преспокойно заключает: "Вот почему не мусульманский арабский мир представляет для них главную проблему в 80-х годах, хотя он и создает угрозу Израилю своей растущей военной мощью".

Следовательно, нет никаких проблем, просто угроза, да к тому же не очень серьезная. "Этот арабский мир, состоящий из конгломерата этнических меньшинств, раздираемого расколами и переживающего внутренние кризисы, — считают в Тель-Авиве, — не способен будет решить свои основные проблемы и в связи с этим не сможет создать когда-нибудь угрозу для государства Израиль". Далее следует подробное описание таких этнических конфликтов, которые противопоставляют каждую арабскую страну ее соседу. Анализируется положение во всех странах — от Марокко до Южного Йемена. Все эти страны, пишет газета, переживают "внутренний процесс социального разложения". Особое внимание уделяется Иордании и Египту. Первая (цитирую. — Авт.) "фактически является палестинской, хотя и управляется меньшинством трансиорданских бедуинов. Основная часть армии — и уж во всяком случае ее бюрократическая верхушка — палестинская. Можно сказать, что Амман столь же палестинский, как и Наблус". Сионисты выражают сожаление по поводу вынужденного возвращения Синая с его нефтяными запасами Египту и той "потери, которая подрывает экономику Израиля". Они считают, что нужно "снова завоевать Синай с его нынешними ресурсами". Такова "первоочередная" политическая цель Израиля. Египет в силу своих внутренних конфликтов не представляет больше стратегической проблемы: в Тель-Авиве уверены, что "за 24 часа можно вернуть его в состояние, в котором он находился после июньской войны 1967 года…". "Как централизованное государство, Египет уже представляет собой труп, особенно, если учесть все более ожесточенные столкновения между мусульманами и христианами. Его раздел на отдельные географические провинции должен быть нашей политической целью на 90-е годы на западном фронте. Как только Египет будет расчленен таким образом и лишен центральной власти, Ливию, Судан и другие, более удаленные страны, постигнет та же судьба. Образование коптского государства в Верхнем Египте и мелких государств гораздо меньшего значения служит ключом к историческому развитию, которое в настоящее время сдерживается мирным договором, но со временем оно неизбежно".

Что касается восточного фронта, вторжение в Ливан предвосхищало начало претворения в жизнь плана его раздела на пять провинций. Вслед за этим должно было осуществиться раздробление Сирии и Ирака на религиозноэтнической основе. На территории Сирии предполагалось создать вдоль Средиземноморского побережья шиитское государство — в районе Халеба (Алеппо), государство суннитов и еще одно — в Дамаске. Общине друзов предписывалось образовать собственное государство на Голанских высотах, включив в него район Хаурана и северную часть Иордании.

Ирак, Саудовская Аравия, Иордания также подлежали разделу, планировалось "замораживание экономического и демографического роста" этих регионов. Стратегическая цель плана — сформировать господствующую группу из еврейского населения на территории "от Нила до Евфрата".

4 июня 1982 г. израильские вооруженные силы с воздуха и моря начали непрерывные бомбардировки и обстрелы населенных пунктов и городов Ливана. В районе деревни Араб Слим, городов Тир и Набатия десанты израильских командос пытались отрезать центральный сектор Южного Ливана, где размещались главные силы ливанских Национально-патриотических сил и Палестинского движения Сопротивления. Бомбардировкам подверглись 38 населенных пунктов, в том числе район города Дамура. На 5 июня число убитых и раненых составило несколько сот человек.

Несмотря на объявленный Советом Безопасности ООН срок прекращения огня — 6 часов утра 6 июня, — бомбардировки продолжались. Израильская дальнобойная артиллерия обстреливала дороги Южного Ливана, пути сообщения между Бейрутом и Сайдой, Сайдой и Набатией.

В воскресенье 6 июня после полудня началась прямая агрессия Израиля против Ливана. Крупные соединения танков и бронемашин пересекли ливанскую государственную границу и начали продвижение по трем направлениям: на западе — на город Тир, на востоке — на район Шебаа и на юго-востоке — на город Набатия. Наступление сухопутных израильских войск поддерживалось самолетами и вертолетами военно-воздушных сил и кораблями военно-морских сил Израиля. Израильские войска числом свыше 100 тыс. человек прошли через контролируемую силами ООН в Ливане полосу и начали развивать наступление. Некоторые подразделения ООН были окружены и разоружены израильтянами. Вторжение сопровождалось высадкой воздушных и морских десантов в различных районах страны. На всем фронте длиной в 90 км — от Тира на западе до Шебаа на востоке — завязались бои.

"…Были найдены трупы мужчин, женщин, детей: от грудных младенцев до глубоких стариков. Точное число трупов во втором рву определить не представляется возможным…"

"Установлено, что причиной смерти всех лиц, трупы которых были исследованы, является сквозное пулевое ранение с входным отверстием большей частью в затылочной области черепа. Это свидетельствует о том, что расстрел производился в затылок на близком расстоянии".

"Расстрела не избежали даже грудные дети. Территория лагерей буквально усеяна окровавленными трупами. Родственники погибших раскопали три глубокие массовые могилы, в которые были свалены трупы женщин, стариков, детей. В одном из таких массовых захоронений, по словам очевидцев, погребено около двухсот детей".

"В одном из домов были найдены убитые выстрелами в затылок мужчина, женщина и трое детей в возрасте до десяти лет… На улице лежал труп мальчика в возрасте не более трех лет, убитого выстрелом в затылок".

От таких цитат не только холодеет кровь и мороз продирает по коже. Тем, кто знает об ужасах второй мировой войны, они живо напомнят злодеяния гитлеровских фашистов. И это неслучайно: первые две цитаты взяты из официального документа о массовых убийствах советских людей в Дробицком Яру под Харьковом. Но вторые две на четыре десятка лет "моложе", это — свидетельства о кровавой бойне, учиненной израильскими фашистами в Западном Бейруте осенью 1982 года.

"Память людская хранит такие горькие символы беспощадной жестокости захватчиков, как Лидице, Орадур, Хатынь, Сонгми, — писал в дни агрессии сионистов в Ливане пакистанский поэт Фаиз Ахмад Фаиз, лауреат международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами". — Соберите их неописуемые страдания воедино и перенесите на ливанскую землю — возможно, так будет легче воссоздать картину того, что творят израильские оккупанты. Их злодеяния есть не что иное, как самый настоящий геноцид. Они не щадят никого, стремясь физически искоренить участников палестинского Сопротивления и его лидеров".

Чудовищная акция была совершена 16–18 сентября 1982 г. в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила, расположенных в пригороде Западного Бейрута. Палачи устроили там кровавую бойню. Сотни людей были расстреляны на поле городского стадиона, превращенного в концентрационный лагерь. После этого убийцы зверски расправились с оставшимися в домах Сабры и Шатилы женщинами, детьми, стариками. Расстрела не избежали даже грудные дети.

Агентство Франс-пресс распространило свидетельство тринадцатилетнего палестинского мальчика Мунира о том, что в кровавой расправе участвовали и израильские солдаты. Он, в частности, рассказал:

"Мы считали, что израильтяне не войдут в лагерь, а если и войдут, то никого не тронут, ведь в лагере не осталось ни одного члена отрядов Сопротивления. Однако начался артобстрел лагеря, и поэтому часть жителей спустилась в укрытие. Около шести часов вечера разрывы снарядов прекратились, слышались лишь автоматные очереди. Примерно через час кто-то пробежал мимо укрытия с криком: "Они идут и всех убивают!"

Через несколько минут пришли израильские солдаты. Мужчин отделили от женщин и детей и тут же у стены расстреляли. Остальных отогнали метров на сто и оставили под присмотром нескольких охранников, сказав: "Подождите, мы сходим пообедаем".

Сразу после обеда они возвратились и стали стрелять… Меня ранило в ногу, и было очень больно. Я притворился убитым. Когда солдаты подошли к расстрелянным, один поглядел на меня и сказал: "Этот, кажется, еще жив".

Они выстрелили мне в голову два раза из пистолета. Но пули прошли мимо: одна обожгла щеку, а другая — волосы. Когда все ушли, я выполз из-под трупов, перевязал рану, взял палку, чтобы опираться, и ушел из лагеря. По дороге меня несколько раз останавливали израильские солдаты, хотели убить. Но я отвечал им с ливанским акцентом и выдавал себя за ливанца. Один мне сказал: "Иди, раз ливанец. А был бы ты палестинец, мы бы тебя прикончили".

Резня началась в четверг, 16 сентября. Но обо всех ужасах случившегося стало известно лишь в субботу утром, когда преступники покинули лагеря. "Мы пустили им кровь", — хвастался перед репортерами один из убийц.

Началось с нападения на больницу Акра. Здесь убили 10 детей, трех врачей и пятерых египетских рабочих, изнасиловали и убили медсестру и ранили 15 человек. Затем двинулись по домам, убивая жильцов. Многие здания были взорваны и превратились в груду развалин. Утром в субботу журналисты, дипломаты и наблюдатели ООН прибыли в лагерь Шатила. Множество трупов, окровавленных, облепленных мухами, валялось среди руин. По свидетельству Международного комитета Красного Креста в Женеве, их были сотни. Многие убиты выстрелами в голову или в спину с близкого расстояния. Ребенок, не более трех лет, убит выстрелом в затылок. У некоторых жертв оказались связанными руки и ноги. Положение трупов в домах и у стен, пулевые отметины в штукатурке ясно свидетельствовали о том, что большинство жертв умерли без сопротивления. Резня продолжалась 48 часов. Убийцы пытались замести следы своих преступлений. Свидетели видели бульдозеры, покидавшие лагерь Сабра с ковшами, заполненными человеческими телами. Чтобы скрыть улики, бульдозеры погребали груды тел под обломками разрушенных зданий и лачуг. Оставшиеся трупы сгребали в кучи и сжигали. Во время извлечения разлагающихся трупов убитых в лагерях спасатели работали в кислородных масках. Те, кто разыскивал своих родственников, закрывали себе рты и носы платками. Женщины голосили в отчаянии, когда работники Красного Креста открывали для опознания лица трупов, завернутых в пластик или грязные одеяла.

Матери рыдали и раздирали руками кроваво-красную землю в месте, где было зарыто 200 трупов младенцев.

Сразу же после вторжения в Ливан израильтяне начали осуществлять действия, направленные на то, чтобы придать оккупации необратимый характер. В захваченных районах израильские агрессоры уничтожили дорожные указатели на арабском языке, заменив их израильскими. Характерно, что именно с этого начиналось и "освоение" арабских земель, оккупированных Тель-Авивом во время агрессии 1967 года.

Израильтяне парализовали деятельность законных ливанских органов власти на местах и создали собственную администрацию. В городах Тир, Бейрут, Сайда, Набатия израильская солдатня уничтожила бесценные сокровища и памятники мировой культуры.

Объектами нападения израильской армии стали городские больницы, школы, детские учреждения. Была уничтожена значительная часть ливанской столицы и таких городов, как Тир, Набатия и Сайда, много других населенных пунктов, стерты с лица земли крупные лагеря палестинских беженцев. Шестьсот тысяч ливанских жителей оставлены без крова, пищи, воды и электроэнергии. Такое преднамеренное ведение военных действий против гражданского населения, бомбардировки мирных городов и населенных пунктов квалифицируется международным правом как акт агрессии. Определение, содержащееся в резолюции, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1974 г., гласит:

"Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности и политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении".

Израиль попрал все нормы международного права: Устав Международного Военного Трибунала в Нюрнберге, Женевские конвенции, Дополнительные протоколы к ним, Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов от 14 мая 1954 г., резолюции 2444 (XXIII) и 2675 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН, запрещающие операции против мирного населения и использование голода среди гражданского населения в качестве метода ведения войны, и др.

Израильские самолеты американского производства систематически бомбили больницы, невзирая на то что на них были вывешены флаги и эмблемы Международного Красного Креста. А сколько больных и раненых было убито прямо в госпиталях!

"Мы видели раненых и больных, раздавленных израильскими танками, — свидетельствует группа греческих врачей и медицинских сестер. — Так, при обстреле психиатрической больницы погибло 21 человек".

Вопреки международным договорам доставка донорской крови и медико-фармацевтических материалов для Международного, Палестинского и Ливанского Красного Креста была запрещена израильскими оккупантами. Они обстреляли ракетами в ливанском порту Джуния западногерманское судно "М/С Флора" в момент выгрузки медикаментов, вакцин, кровяной плазмы и оборудования для больниц.

Бомбардировки госпиталей и больниц, защищенных эмблемами Красного Креста и Красного Полумесяца, являются нарушением важнейшего правового принципа, сформулированного в ряде документов, и в том числе в Женевских конвенциях 1949 года.

Следует подчеркнуть, что в двадцатом веке были известны две армии, совершавшие подобные преступления: армия гитлеровской Германии и американская армия во Вьетнаме. Теперь таким же позором себя покрыла израильская военщина. С израильских самолетов разбрасывались шрапнельные гранаты, замаскированные под ярко раскрашенные кубики, яблоки, бананы. Их подбирали дети. Они погибали от взрывов этих дьявольских игрушек.

Газета "Вашингтон пост" опубликовала корреспонденцию из Бейрута о мучительных страданиях и гибели мирных жителей, ставших жертвами американских фосфорных бомб. Агрессоры применяли в Ливане и химическое оружие. Работавшая в бейрутском госпитале голландская медсестра Тинеке Флюг сообщила Международной комиссии по расследованию преступлений Израиля против ливанского и палестинского народов, что в больницу доставили двух ливанцев, отравленных нервно-паралитическим газом. Оба скончались от удушья. Аналогичные показания об использовании Израилем в Ливане нервно-паралитического газа дал швед Ханс Гордон Франк.

Документально установлен факт, что около 250 гражданских лиц, в основном женщины и дети, погибли под развалинами дома, разрушенного израильтянами с помощью вакуумной бомбы американского производства. Многоэтажное здание, где находились женщины и дети — беженцы из южных районов Ливана, по свидетельству очевидцев, мгновенно превратилось в груду развалин.

Использование шариковых, кассетных, фосфорных и вакуумных бомб и снарядов, поставленных Израилю Соединенными Штатами и относящихся к вызывающим тяжкие страдания видам оружия, запрещено Дополнительным протоколом к Женевским конвенциям 1949 года. Игнорируя этот запрет, Израиль совершил международное преступление.

Действия израильских сионистов против арабского народа Палестины квалифицируются в международном праве как геноцид, как преступления против человечности. Большая часть Нюрнбергского и Токийского процессов была посвящена расследованию актов геноцида, совершенных немецкими и японскими военными преступниками. Они понесли заслуженную кару как организаторы и вдохновители массовых убийств мирного населения в годы второй мировой войны.

Наказуемость действий, составляющих преступления геноцида, была установлена уставами международных трибуналов. Генеральная Ассамблея ООН, подтвердив 11 декабря 1946 г., что геноцид с точки зрения международного права является преступлением, 9 декабря 1948 г. одобрила текст Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Согласно конвенции, под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо этническую, расовую или религиозную группу, такие, как убийство членов этой группы, причинение им серьезных телесных повреждений или умственного расстройства, предумышленное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение группы, меры по предотвращению деторождения и насильственная передача детей из одной этнической, расовой, национальной или религиозной группы в другую.

Израильские оккупанты в самых широких масштабах совершали действия, которые подпадают под понятие геноцида, данное во второй статье Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Главная цель израильских руководителей состояла в уничтожении Организации освобождения Палестины и палестинского народа как исторической и этнической общности. После вывода войск ООП из Бейрута тогдашний министр обороны Израиля Ариэль Шарон отдал распоряжение о физическом уничтожении находящихся на ливанской территории палестинцев.

Выступая на пресс-конференции в Бейруте, глава делегации Международного комитета Красного Креста Носеда указал, что из 100 тыс. палестинцев, обитавших в лагерях беженцев в районе города Тир накануне сионистского нашествия, осталась всего 1 тыс. человек. Сами лагеря практически полностью уничтожены.

В течение всей войны войска вторжения совершали массированные бомбардировки гражданского населения, школ, торговых центров. Были разрушены целые районы, лагеря палестинских беженцев сровнены с землей, убиты дети, женщины и мужчины, не принимавшие участия в боевых действиях. Вот что писал Амнон Капелюк, израильский журналист, посетивший то, что осталось от лагеря беженцев Айн эль-Хильва (по-арабски — "источник красоты"):

"Эти слова теряют свой смысл, когда идешь по Айн эль-Хильва, огромному лагерю палестинских беженцев, расположенному к востоку от Сайды. Вокруг — следы ужасных разрушений. Из 40 000 человек, населявших лагерь до вторжения израильской армии, осталось лишь несколько тысяч. Дома разрушены.

Бульдозеры стирают с лица земли то, что осталось после бомбежек. Как призраки, как порожденные горем тени, бродят среди развалин женщины, дети и старики. Сопровождавшая нас журналистка из Франции сказала: "Именно так выглядел алжирский Аль-Аснам на следующий день после ужасного землетрясения, унесшего жизни тысяч людей".

"Аль-Хамишмар", 16 июля 1982 г.

Израильские войска широко использовали поставленные Вашингтоном фосфорные и кассетные бомбы. Они оправдывали тотальные бомбардировки, заявляя, что таким образом спасали жизни солдат армии вторжения. Но ведь лагеря палестинских беженцев были уничтожены уже после боевых действий. Так "решали" проблему палестинских беженцев. Сорок лет назад так же решался "еврейский вопрос" в нацистской Германии. Один израильский офицер, который не хотел потерять человеческий облик, признался в газете "Давар":

"Когда я думал о том, что делал, я сравнивал все это с тем, что делалось в отношении евреев во время второй мировой войны. Оккупационная армия действовала в ливанских районах так же, как обращались с нами в Европе в сороковые годы".

"Давар", 28 июня 1982 г.

Когда израильского министра Якова Меридора спросили о политике Бегина в отношении палестинских беженцев, он ответил:

"Их надо гнать на восток, по направлению к Сирии. Пусть они идут туда, но не давать им оттуда возвращаться".

"Хотам", приложение к "Аль-Хамишмар", 16 июня 1982 г.

Большое число людей погибло от бомб, снарядов, пуль и напалма. Но много таких, которых схватили и бросили в концлагеря. Они погибли в застенках. Журналист Амнон Капелюк писал:

"В Айн эль-Хильва почти не осталось мальчиков и мужчин. "Ахаду риджалуна" — "наших мужчин увезли", — сказала мне одна беременная женщина. Без мужчин женщины не знают, откуда придет спасение. Нет домов, нет средств к существованию. Вся основа жизни находящегося в изгнании палестинского народа (а не ООП) была разрушена в ливанских лагерях беженцев".

"Аль-Хамишмар", 16 июля 1982 г.

Официальный израильский словарь обогатил лингвистическое наследие шовинистов серией расистских терминов. Вот некоторые из них: перед оккупацией район "смягчается" массированными бомбардировками. Оккупированный район "очищается" стрельбой наугад из пушек и танков по домам или минометным огнем. Сопротивление района, который трудно захватить, "сокрушается" или "подавляется" массированными бомбардировками. Менахем Бегин называл палестинских бойцов "двуногими животными", что дает право давить их, уничтожать и убивать как насекомых. В ежедневной газете "Гаарец" от 10 августа 1982 г. было опубликовано следующее анонимное письмо израильского солдата:

"Бейрут, даже во сне, можно узнать по запаху. Когда вы уже привыкли к зрелищу трупов, вас продолжает преследовать их запах. В Бейруте "библейский народ" выполнил пророчества Библии: горы стали долинами. Районы, где жили беженцы, стерты с лица земли. Дети трех — пяти лет, среди них есть безрукие малыши, выбиваясь из сил, тащат тяжелые мешки с мусором, оставшимся от домов. За эту работу им платят консервами. Толпы беженцев устремляются прочь из города. Иногда их пугают стрельбой солдаты, которых "Кол исраэль" (израильское радио) называет "нашими союзниками — фалангистами". Как в варшавском гетто, дети тайно приносят еду и дрова в осажденный город. Из рядов солдат израильской (оборонительной!) армии можно слышать бравурную песню: "Израиль, Израиль превыше всего"[5].

В Бейруте израильские солдафоны занимали квартиры и дома некоторых известнейших арабских ученых и представителей ливанской интеллигенции, культурные учреждения, такие, как Французский культурный центр "Сэрмок", Национальную библиотеку. Книги, ковры, картины и папирусы сваливались в кучи. Английский общественный деятель Ральф Шоенман свидетельствует:

"Израильские офицеры и солдаты загадили весь Французский культурный центр, принадлежащий французскому правительству. Они мочились и испражнялись на дорогих коврах.

Израильские солдаты заняли дом одной женщины, где находилась богатая библиотека. Вывезли все книги. После этого они разрушили всю мебель. Израильский офицер сказал хозяйке, что дом будет возвращен ей в том состоянии, "какого он заслуживает".

Израильские солдаты заняли здание лаборатории рядом с госпиталем Барбир, который является центром по изучению крови. Они загадили все сосуды и образцы крови.

Осквернение библиотек, культурных центров и домов ливанцев контрастирует с тем языком, который используют израильские военные, говоря о палестинском населении. По словам израильтян, дома палестинцев "вычищаются", а районы их проживания "подвергаются санобработке" — этими эвфемизмами прикрываются безжалостные обстрелы, массовые аресты, пытки и, наконец, массовые убийства".

Свидетельствует Талал Наджи, член Исполкома ООП: "До последних дней жизни будет стоять у меня в глазах тот мальчуган из Западного Бейрута. Во время воздушного налета израильских фашистов он не искал убежища. Когда вокруг бушевал огненный шквал и сыпались бомбы, малыш бесстрашно пускал в грохочущее небо сделанные им из газеты бумажные самолетики, чтобы преградить дорогу убийцам — американским "Фантомам". До тех пор, пока его последний самолет не остался лежать, подобно осеннему листку, на похолодевшей ладони".

Самое страшное случилось после ухода отрядов Палестинского Сопротивления из Бейрута. Тысячи ни в чем не повинных детей, женщин и стариков пали жертвой кровавого террора, развязанного оккупантами: расстрелянные, растерзанные гусеницами танков, погребенные под развалинами палестинцы.

Один из врачей Палестинского Общества Красного Полумесяца доктор Сухейль Исса описывает разрушение Тира следующим образом:

"6 июня мы перевели наших больных в подземное бомбоубежище. Бомбы рвались весь день. С моря Тир обстреливали израильские корабли, а с юга на него обрушивались ракеты. Когда темнело, бомбардировка с воздуха прекращалась, но артобстрел продолжался. Это длилось четыре дня.

40 медицинских работников, в том числе 5 врачей, среди которых были граждане Франции и Шри-Ланки, а также 15 палестинских санитаров и санитарок вместе с больными добрались до зданий, где расположился Международный комитет Красного Креста. Там уже было несколько тысяч беженцев. Мы развернули импровизированный госпиталь в холле. Прооперированных раненых клали прямо на пол. Через несколько дней израильтяне все же ворвались на территорию госпиталя и с тех пор ежедневно проводили перекличку. Они распорядились, чтобы на время переклички медицинские работники выходили во двор, а больных волокли туда на матрацах. Нас держали на палящем солнце по два часа. На протяжении 40 дней израильтяне ежедневно забирали в концлагеря до 300 арабов в возрасте от 13 до 65 лет".

О разгроме лагеря беженцев в Аль-Басе доктор Исса рассказывает:

"Израильские самолеты американского производства в течение часа непрерывно бомбили лагерь, затем 15 минут продолжался артобстрел, после чего возобновилась бомбежка с воздуха. Не менее 200 танков окружили обнесенный стенами лагерь и в течение часа обстреливали его из орудий. Затем они пустили в ход бульдозеры. Все бомбоубежища и подвалы госпиталей были разрушены. По ночам израильтяне являлись с собаками, чтобы выловить тех, кто прячется в развалинах. Какая судьба постигла тех, кого увели в концлагеря, нам неизвестно".

15 июля израильские власти приказали всем арабам "разойтись по домам". Доктор Исса не имеет представления, куда девалась последняя группа бездомных беженцев, но, поскольку он лечил раненого израильского майора, ему было разрешено выехать в Сирию.

Доктор Ким Хауге, норвежец, по специальности анестезиолог, член группы хирургов из Осло, работавший в квартале Шиях в Бейруте, свидетельствует:

"Мы лечили многих раненых, пострадавших от фосфорных бомб. Пораженные ткани у них расслаивались и отпадали слой за слоем, как будто шелуха луковицы.

По данным медиков, раненых детей, особенно потерявших конечности, в Ливане было гораздо больше, чем во Вьетнаме".

Израильские войска пускали в ход все средства, чтобы заставить жителей Западного Бейрута капитулировать. Агрессоры конфисковали транспортные средства, доставляющие в город топливо. Большинство булочных было закрыто или разрушено, и нехватка хлеба стала серьезной проблемой. Значительная часть водопроводов и электростанций выведена из строя израильскими бомбами.

Лекарства для раненых, направляемые в Западный Бейрут, немедленно отбирались израильскими солдатами. В госпитале "Газа" — одном из крупнейших медицинских центров по лечению палестинских бойцов и гражданского населения — кровь для переливания стала негодной, так как холодильники не работали (израильтяне прекратили подачу электроэнергии в этот район).

Один из работников госпиталя — врач Фаиз подвергся пыткам израильских захватчиков в Сайде. Он рассказывает: "До последнего момента я работал в палестинском госпитале в Сайде. Когда здание было полностью разрушено бомбами, мы перенесли оставшихся раненых в соседний дом. Но вскоре израильские части ворвались в город. Они зверски избили главного хирурга и увезли его. Раненых и детей схватили, надели им наручники и тоже увезли. Нас доставили на берег моря, бросили на песок и начали "обрабатывать". Мне завязали глаза и приказали лечь лицом вниз. Внезапно я услышал, что рядом проехал танк, и подумал, что сейчас меня раздавят. Но это была, так сказать, "психологическая подготовка" к допросу. Они били и пытали меня три дня, а потом выгнали из Сайды. Я думал, что умру в осажденном Бейруте вместе с ранеными, но умру свободным. Это лучше, чем погибнуть в сионистской тюрьме".

Посол Франции в Ливане корреспонденту газеты "Юманите" заявил:

"Израильтяне бомбят все без разбора. Если посмотреть на Бейрут после израильских налетов, невольно задаешься вопросом: неужели израильские террористы хотят уничтожить все — дипломатические представительства, больницы, другие гражданские объекты…"

Действуя в высшей степени вероломно, израильские оккупанты многократно нарушали достигнутые договоренности о прекращении огня. Воспользовавшись прекращением огня для перегруппировки своих сил и укрепления захваченных позиций, они неоднократно без предупреждения возобновляли боевые действия, целенаправленно и систематически обстреливали и разрушали находящиеся в Бейруте здания дипломатических представительств (СССР, ГДР, НРБ, Франции, Алжира), которые в соответствии с нормами международного права пользуются защитой во время вооруженных конфликтов. Несмотря на это, израильские войска пошли даже на захват посольств и дипломатических представительств некоторых государств.

Неоднократные соглашения о прекращении огня не привели к улучшению положения жителей Бейрута. Их страдания продолжались. Неразорвавшиеся "бомбочки" американского производства, которые были сброшены с израильских самолетов, уносили сотни жизней. От них гибли главным образом дети, которые из любопытства поднимали эти смертоносные предметы с земли. Кассетные бомбы и другое оружие, используемое израильтянами, привели к поистине ужасным результатам.

Доктор Амаль Шаммаа из госпиталя Бербир в Западном Бейруте заявила корреспонденту журнала "Ньюсуик":

"Это самые чудовищные ранения, которые я видела в своей жизни. Трупы привозят изуродованными. Около 30 процентов раненых умирают по дороге в больницу, и по меньшей мере половина оставшихся в живых нуждается в основательном лечении".

А израильские войска продолжали бомбить Западный Бейрут, делая невыносимой жизнь пятисот тысяч человек, фактически запертых в блокированном городе.

В один из июльских дней, после полудня, девять израильских бомбардировщиков совершили несколько налетов на лагеря палестинских беженцев Сабра и Бурдж аль-Баражна. Это злодейское нападение стало одним из примеров варварской жестокости израильских захватчиков. Управляемые по радио ракеты сионистов разрушили практически все строения в лагерях. Издали можно было видеть, как огонь уничтожал все вокруг, грибообразные облака черного дыма 26 заволокли горизонт. С юга Ливана появлялись все новые новые самолеты, которые сбрасывали на лагеря свой смертоносный груз.

Одна из палестинок, которой удалось выжить, рассказывает.

"Люди разбегались, стараясь спрятаться где-нибудь. Мой маленький сын влез в большую картонную коробку, валявшуюся на улице, думая, что там можно спастись. С грохотом рушились здания. А мы были совершенно беззащитны. Это был дождь смерти, нас уничтожали, как подопытных кроликов.

Израильтяне бомбили и обстреливали даже больницы и кареты "скорой помощи", спешившие на помощь пострадавшим. Многие члены спасательных бригад были убиты. Через двадцать минут после первого удара по радио начали передавать список погибших во время налета. Сообщения о новых жертвах среди мирного населения передавались до вечера".

В госпитале Газа 14-летний палестинский мальчик, потерявший руку, сказал:

"Это была одна из тех штук, которые они называют кассетными бомбами. Я не знал, что это такое, и поэтому-то все так случилось. Я шел вместе со своими двоюродными братьями, чтобы купить хлеб. Тут я и увидел маленький кусочек металла. Я его подобрал, и он взорвался, едва я до него дотронулся. Один из моих братьев был ранен, но не так серьезно. Я же получил много ран по всему телу, и у меня оторвана ладонь. Видите!"

Обратимся к дневнику группы медицинских работников Палестинского Фронта Освобождения, находившихся в лагере беженцев Айн эль-Хильва и центральной больнице Палестинского Красного Полумесяца на юге Ливана в Сайде во время июньского вторжения Израиля.

Члены группы:

Стейнар Берге, 33 года, врач

Лив Верит Бредби, 28 лет, санитарка

Берит Фиксдал, 27 лет, медсестра

Жозефина Хаббаб, 24 года, детский воспитатель

Марианна Меллер, 25 лет, детский воспитатель

Эйвинд Меллер, 29 лет, детский воспитатель

Пиркко Парвийнен, 27 лет, физиотерапевт

Некоторые из них до израильского вторжения работали в Айн эль-Хильва, в Хеттинском центре восстановления здоровья умственно и физически недоразвитых детей и взрослых. Другие работали в этом же лагере беженцев в больнице.

Хеттинский центр был основан в августе совместно Палестинским фронтом Освобождения и Палестинским обществом Красного Полумесяца.

Во время вторжения лагерь Айн эль-Хильва, а также здания центра были полностью разрушены.

Пятница, 4 июня.

Когда Израиль бомбил Бейрут, вся группа медработников вместе с норвежской делегацией находилась в столице. Бомбардировка длилась час или полтора. Все разрушенные здания, которые мы видели, не имели никакого отношения к военным объектам. Я знаю, что в том районе располагались многие политические организации. Говорят, там был еще склад продуктов.

Суббота, 5 июня.

Группа вернулась в Айн эль-Хильва, чтобы подготовиться к возможным неожиданностям. В Сайде и Айн эль-Хильва все еще было спокойно. Мы сразу направились в Хеттинский центр. В 11 часов утра началась бомбардировка. Самолеты бомбили в основном окрестности лагеря. Это продолжалось до вечера. Всю ночь самолеты летали над лагерем.

Воскресенье, 6 июня.

В 5.30 утра нас разбудили взрывы бомб. Бомбежка все приближалась. Несколько бомб попало на территорию лагеря. В обстреле принимали участие несколько израильских канонерок, стоявших на рейде.

К вечеру бомбежка прекратилась, и нам показалось, что будет лучше, если мы покинем Хеттинский центр. Мы перебрались в больницу эль-Хамшари, находящуюся еще в стадии строительства. К концу года она должна была стать главной больницей Палестинского Красного Полумесяца на юге Ливана. Когда мы перебрались туда, она уже действовала. Мы стали работать в больнице.

Понедельник, 7 июня.

Ночью началась серьезная бомбежка Айн эль-Хильва. Она продолжалась почти непрерывно. Кто-то сказал, что израильские солдаты уже у стен лагеря. Мы все это время находились в эль-Хамшари (1–1,5 км от лагеря).

Вторник, 8 июня.

Бомбардировка продолжается так же, как и вчера. Самолеты летят со стороны моря. Бомбардировка подкрепляется артобстрелом. В течение дня мы перевели всех пациентов в подвальное укрытие. Из Сайды принесли тяжело раненных женщин. Кроме ран у них были ожоги, возможно, от фосфорных бомб.

Среда, 9 июня.

В четыре утра израильтяне сбросили листовки, в которых говорилось, что через два часа весь район подвергнется бомбардировке. Все гражданское население должно покинуть район. Бомбардировка продолжалась почти без перерыва даже в течение тех двух часов, которые можно было использовать для эвакуации.

Стейнар Берге, палестинский доктор, доктор-бельгиец и ливанец подняли белые флаги и пошли к израильскому командиру узнать, возможно ли будет во время бомбежки пощадить больницу. Командир ответил, что он не знает, где расположена больница. У него не было точной карты района, который он собирался бомбить. Ему объяснили, где находится больница, и он обещал спасти ее от прямых попаданий, но, конечно, не мог ничего гарантировать.

В соседней ливанской больнице не хватало врачей. Стейнар Берге и некоторые другие вечером ушли помогать в эту больницу.

"В этой больнице я работал вместе с канадским врачом, — вспоминает Стейнар. — Мы работали на лестнице, ведущей на третий этаж. Больница была полна тяжело раненными, и мы были заняты всю ночь, и всю ночь не прекращалась бомбежка. В 7 утра бомба попала в первый этаж больницы. Началась паника. Больные, стремясь спастись, бросились на второй этаж. Я даже не представляю, сколько человек погибло в ту ночь".

Четверг, 10 июня.

Эвакуированы и эль-Хамшари, и правительственная больницы. Вся наша группа собралась в Сайде. Больница была эвакуирована, когда шел бой за Сайду. Теперь, когда бой кончился и Сайда оккупирована, мы подготовили больницу для обычной работы.

Мы впервые узнали, что такое израильтяне, во время эвакуации из эль-Хамшари. Это было одним из наших самых тяжелых испытаний. Ходячие больные шли сами, других мы несли на руках. На перекрестке Сайды выстроились израильские танки. Израильские солдаты сидели на танках и курили сигары. Ужасно было видеть этих солдат, с ухмылкой смотревших на нас и наших больных.

Во время артобстрела больница была частично повреждена. Вышел из строя генератор, находившийся в подвале и снабжавший больницу электричеством.

Днем к нам поступило 60–70 тяжело раненных, примерно 20-ти из них необходимо было оказать срочную хирургическую помощь. Среди раненых — 15 детей. Чаще всего встречались переломы, стреляные и осколочные ранения, обширные ожоги, многим была необходима ампутация.

Сначала мы могли сделать только вливания, дать антибиотики и болеутоляющие средства, чтобы задержать распространение заражений и приглушить боли. Но раненые нуждались в операциях.

Пятница, 11 июня.

Врач-бельгиец пробрался в правительственную больницу и эвакуировал оставшихся там больных.

Днем множество израильских солдат ворвалось в больницу. Они приказали медперсоналу (всего 70 человек) выйти во двор. Мы стояли там три часа, пока израильские солдаты обшаривали все закоулки. На это время больные остались без всякой врачебной помощи. Только одному врачу разрешили подняться к женщине, у которой в это время начались роды.

После обыска израильтяне арестовали почти всех мужчин из обслуживающего персонала. Оставили только палестинского и ливанского врачей, канадского хирурга, трех медсестер и несколько нянек, а также 10 человек из иностранного медицинского персонала больниц в Ми-Ми и Айн эль-Хильва.

Суббота, 12 июня.

В 17.00 все оставшиеся мужчины из медперсонала получили приказ прийти в штаб для проверки. Врач-палестинец и доктор Жиану как раз делали операцию и после недолгих переговоров, проходивших в операционной, получил разрешение закончить операцию. Все остальные отправились в штаб. Нескольких палестинцев арестовали. Европейцы прошли проверку и получили штамп в паспорте, за исключением Эйвинда Меллера, которому поставили штамп на руку.

Вторник, 15 июня.

Продолжалась эвакуация больных. В больницу приехали журналисты. Мы рассказали о бедственном положении больницы, постарались через них сообщить родным, что живы и хотим выбраться отсюда.

Вечером этого дня Стейнара Берге и Эйвинда Меллера перевели в концлагерь к югу от Сайды.

Среда, 16 июня.

Несколько сотрудников Палестинского Красного Полумесяца (среди них два водителя машин "скорой помощи") освобождены из тюрьмы. Они рассказали нам о жестоком обращении с заключенными. На их спинах мы видели следы побоев.

Те, кто был в Айн эль-Хильва, сказали, что лагерь полностью разрушен. "Не осталось ничего, одни развалины и трупы, трупы повсюду, — рассказывала молодая палестинка, работавшая с нами в Хеттинском центре. — У границ лагеря стояла израильская военная техника". Сегодня Стейнара и Эйвинда перевели в тюрьму Магидо на территории Израиля.

Четверг, 17 июня.

Трое из нас отправились в штаб Ливанского Красного Креста, чтобы узнать, что делать с поступающими больными, которые не имеют достаточно средств, чтобы продолжить лечение в частной больнице. Нам также не хватало лекарств и перевязочного материала, чтобы помочь больным. Кроме того, израильтяне не разрешали оказывать им помощь.

В канцелярии Ливанского Красного Креста мы встретились с мадам Джумблат, руководителем канцелярии. Сначала она не хотела нас впускать и говорить с нами. Когда израильский военный врач вышел из канцелярии, она все же впустила нас и сказала: "Мы получили приказ не сотрудничать с "террористическими" группами из Айн эль-Хильва и Ми-Ми. Мы очень сожалеем, нам бы хотелось работать с вами, но израильтяне запрещают это. Вам лучше не приходить сюда, а то и нам запретят работать".

Мадам Джумблат добавила, что Ливанский Красный Крест делает только то, что разрешают израильтяне.

Мы каждый день разговаривали с представителем Международного Красного Креста. Он говорил то же самое. Израильские власти мешают их работе. Представитель Международного Красного Креста сообщил, что между его организацией и израильскими властями существует договоренность, согласно которой Международный Красный Крест имеет право посетить пленного только через две недели после его ареста. Он сам пытался организовать несколько встреч, но безуспешно.

Поверенный в делах Норвегии в Ливане Ола Дорум впервые посетил нашу больницу. Он сообщил нам о результатах переговоров посольства в Бейруте, посольства в Тель-Авиве и министерства иностранных дел в Осло с Израилем относительно нашего выезда из Сайды и освобождения Стейнара Берге и Эйвинда Меллера.

Марианна Меллер несколько раз запрашивала о судьбе Стейнара Берге, Эйвинда Меллера и других задержанных, но в ответ она слышала только "Стейнар — наш гость, а судьба других — не ваше дело".

Во второй половине дня группа израильских солдат искала в больнице труп сбитого летчика. Они привели с собой водителя "скорой помощи" из Палестинского Красного Полумесяца. Он был связан, на нем была одежда узника и его охранял солдат.

"Совершенно очевидно, что его пытали, — сказала Лив Верит. — Он прихрамывал, ходил сгорбившись. Я знала его раньше, поэтому он подошел ко мне и попросил сказать солдатам об этом, а также о том, что он просто водитель "скорой помощи". Я сделала все, что он просил. Потом я попыталась выяснить, что с ним произошло после ареста. Мне ответили, что это не мое дело. Солдаты увели его с собой".

Пятница, 18 июня.

Эвакуация больных почти закончена. Сегодня вывезли последнего. Во второй половине дня Паскаль, санитар-француз, и палестинская девушка вышли, чтобы купить чего-нибудь попить. Девушка вернулась одна. Через некоторое время другая девушка, работавшая в больнице, пришла и сказала, что видела Паскаля в автобусе с арестованными. Итак, он тоже арестован.

Суббота, 19 июня.

Мы проснулись от того, что израильские солдаты ломились в дверь. Через некоторое время они ушли, но вскоре опять вернулись. На входной двери они повесили объявление о том, что больница закрыта и вход разрешен только иностранному персоналу.

С этого момента больница стала нашей тюрьмой.

15 и 16 августа 1982 г. в столице Кипра городе Никосия заседала Международная комиссия по расследованию израильских преступлений против ливанского и палестинского народов. Комиссия была независимым органом. Она занималась сбором, заслушиванием и оценкой свидетельских показаний по фактам и событиям, относившимся к предмету расследования.

Комиссия заслушала показания большого числа свидетелей, многие из которых наблюдали события на месте, в Ливане. В их числе: три члена самой Комиссии — Полетт Пирсон Мати, Микис Теодоракис и Ханс-Гордон Франк, — которые были посланы в Ливан до начала работы Комиссии; члены скандинавской, греческой, голландской, канадской, финской и французской бригад врачей; общественные деятели и журналисты, которые работали в Западном Бейруте или посетили его; эксперты по военным вопросам и по поражающему действию современного оружия, использованного Израилем в Ливане, а также свидетели, прибывшие из Израиля. Граннон и г-н Эйвинд Меллер рассказали также, как их вместе с д-ром Стейнаром Берге арестовали израильские военнослужащие, и описали подробности своего заключения в Сайде. И хотя сами они не подвергались физическим истязаниям, они стали свидетелями бесчеловечного обращения с заключенными, которых заставляли сидеть целыми днями связанными, с повязками на глазах, на голом асфальте под палящим солнцем, давали им минимум еды и воды и нередко избивали. Многие заключенные умерли за те четыре дня заключения, которому подвергли свидетелей в Сайде. Д-р Фрэнклин Лэмб дал показания о применении против гражданского населения кассетных и фосфорных бомб американского производства.

Члены Комиссии, врачи и журналисты, посещавшие Западный Бейрут, сообщили в деталях о бомбардировках города. Обширность и хаотичный характер разрушений подтверждались многочисленными диапозитивами; образцы различных типов применявшихся бомб были сфотографированы, и эти фотографии представлены. Также продемонстрированы многие диапозитивы, показывающие ужасные раны, причиняемые фосфорными и кассетными бомбами. Врачи рассказали о трудности лечения этих ран. Горящий фосфор трудно погасить, он проникает глубоко в тело и продолжает гореть, пока не разрушит и не выжжет мягкие ткани. Особенность поражающего действия этих бомб состоит в том, что они вызывают больше смертей, чем ранений. Стало совершенно очевидно, что подавляющее большинство убитых и раненых являлись гражданскими лицами. Диапозитивы показали также трудности повседневной жизни в городе, намеренно лишенном продовольствия, воды и электричества: длинные очереди за водой, детей, наполняющих сосуды в загрязненных прудах.

В качестве докладчиков и свидетелей перед Комиссией выступили следующие лица:

Г-н Ханс-Гордон Франк — шведский юрист (посетил Ливан в период между 8 и 13 августа 1982 г.).

Г-н Альберт Фархат — юрист (Ливанское национальное движение).

Г-н Синан Барраж — юрист (Ливанское национальное движение).

Д-р Рудольф эль-Карех — профессор университета (Ливан).

Г-н Тайсир Куба — член центрального совета ООП (Палестина).

Г-жа Леена Сарасте — финский фотограф (находилась в Израиле и Ливане в июле 1982 года).

Г-н Микко Лохикоски — финский журналист (посетил Ливан, в том числе и Западный Бейрут, в период с 26 июля по 7 августа).

Г-жа Пиркко Парвийнен — физиотерапевт из Финляндии (работала в лагере палестинских беженцев Айн эль-Хильва в Ливане с 21 апреля до вторжения Израиля).

Д-р Клод Пьер Льен — французский врач (был в Ливане в качестве члена коллектива французских медработников после вторжения Израиля).

Д-р Жан Ив Фолезу — французский врач (посетил Израиль после вторжения в Ливан для выяснения судьбы палестинских и ливанских военнопленных).

Г-жа Марианна Меллер — специалист в области социальных проблем из Норвегии (работала в лагере палестинских беженцев Айн эль-Хильва до израильского вторжения в Ливан).

Г-н Эйвинд Меллер — специалист в области социальных проблем из Норвегии (работал в лагере палестинских беженцев Айн эль-Хильва. В начале израильского вторжения он был арестован израильскими властями).

Д-р Константинос Алексиу — греческий хирург (был членом коллектива греческих медицинских работников, побывавших в Ливане, в том числе и в Западном Бейруте, после начала израильского вторжения).

Д-р Лукас Флорос — греческий врач (был в Ливане в составе коллектива греческих медицинских работников после начала израильского вторжения).

Д-р Танасис Папагеоргиу — греческий врач (находился в Ливане в составе коллектива греческих медицинских работников после начала израильского вторжения).

Д-р Израэль Шахак — биохимик, президент Израильской лиги защиты прав человека.

Г-н Йосеф Альгази — историк, секретарь Израильской лиги защиты прав человека.

Г-жа Тинеке Флюг — медсестра (Нидерланды).

Д-р Кристос Жиану — хирург из Канады (директор набатийской больницы для палестинских беженцев в течение двух лет, был арестован израильскими властями).

Д-р Фрэнклин Лэмб — американский юрист (находился в Западном Бейруте две недели в качестве члена группы из США, расследовавшей случаи применения Израилем американского оружия).

Танасис Папагеоргиу,

врач (Греция)

Я глубоко уверен, что человеческий язык не способен передать то, что мы испытали, став свидетелями израильских зверств в Ливане. Мы не просто имели дело со зверствами в войне. Человечество сегодня, как никогда ранее, должно осознать масштабы и последствия агрессивной, экспансионистской, милитаристской политики израильского правительства и армии. Мы проводим четкое разграничение между правительством и прогрессивными силами Израиля.

Я позволил себе начать с этого заявления, поскольку считаю его очень важным.

Забегая вперед, скажу, что целью моей поездки была координация действий греческих врачей и медсестер. Первой остановкой в нашей поездке был Дамаск.

В Дамаске мы посетили ряд госпиталей, переполненных ранеными, состояние которых не отличалось от состояния тех, кому мы позднее оказывали помощь в Бейруте. Разница заключалась только в том, что они были доставлены из долины Бекаа и других боевых мест вне Бейрута. Следовательно, не было возможности отправить раненых в Бейрут. Это хорошо известно. Также известно, что израильские зверства не ограничивались Бейрутом, хотя этот город находился и находится в тяжелейшем состоянии. Бесчинства израильтян распространились по всему Ливану. Я не стану детально останавливаться на раненых, находящихся в Дамаске, так как полагаю гораздо более важным рассмотреть положение дел в Бейруте. Во всяком случае, как я уже отметил, характер ранений совсем не различался.

Мы отправились в трудное путешествие в Бейрут. Главной особенностью его было то, что нам не гарантировали безопасность. И не потому, что не хотели этого сделать, а потому, что никто не мог взять на себя такую ответственность. Этот факт говорит о действительной опасности, которая там существует, а также о препятствиях, чинимых фалангистами и израильтянами врачам, желающим въехать в Бейрут.

Блокада Западного Бейрута с суши, моря и воздуха является бесспорным фактом, свидетелями которого мы были. С моей точки зрения, это — самый отвратительный преступный акт за последнее время. Нарушая основные права человека и игнорируя нужды 400-тысячного населения Западного Бейрута, израильтяне и фалангисты прекратили подачу воды, электричества, доставку продуктов питания в эту часть города, создали трудности для телефонной связи, перекрыли все входы и выходы Западного Бейрута даже врачам, которые прибыли туда для выполнения своей гуманной миссии. Медицинские работники иностранных государств сталкиваются с колоссальными трудностями при въезде и выезде из блокированной части города.

Отмечу, что израильтяне различно относятся к медицинским группам. Они не признают медицинских работников из арабских и социалистических стран. Немного более лояльно принимают медиков из буржуазных европейских стран. Однако это не означает, что тем легче въехать в Бейрут.

Пришлось столкнуться с вопиющими нарушениями международных законов и конвенций. Нам создавали трудности, угрожая безопасности, подвергали допросам: куда мы направляемся; что нам нужно; что мы собираемся делать; чем мы раньше занимались; с кем мы собираемся встречаться. И это несмотря на то что мы предъявляли удостоверения Греческого и Международного Красного Креста. Во многих случаях, как я заметил, мои коллеги, которых сопровождали представители греческой дипломатической миссии в Ливане, также сталкивались с многочисленными трудностями.

Проводилась тщательная проверка личных вещей. Хотя даже при поверхностном осмотре кроме личных принадлежностей и медицинских препаратов у нас ничего не было. Самым возмутительным в этих действиях израильских властей был обыск, которому я подвергся под угрозой оружия. Эти действия практиковались как израильтянами, так и фалангистами. Также известно, что подобные меры распространялись не только на медицинский персонал, выезжающий или въезжающий в Западный Бейрут. Следует добавить, что израильские оккупационные власти систематически препятствовали поставкам в Западный Бейрут медицинских препаратов и других средств первой необходимости для оказания помощи жертвам боевых действий, в том числе крови, предназначенных для Палестинского Красного Полумесяца и Ливанского Красного Полумесяца. Аналогичные трудности создавались, за немногими исключениями, и для Международного Красного Креста.

В связи с этим я хочу отметить, что, по моему представлению, Международный Красный Крест не в полной мере использовал имеющиеся у него возможности. С моей точки зрения, его решимость и настойчивость не соответствовали его обязанностям. Всякий раз выдвигался с его стороны следующий аргумент: "Мы не можем получать медикаменты; мы не можем получать кровь; мы хотим сохранять нейтралитет; это политический вопрос". Я считаю, что политическая проблема действительно существует. Деятельность Международного Красного Креста создает ее, когда жертвы из числа гражданского населения и бойцов не получают помощи со стороны Международного Красного Креста. Все, что он делает, гораздо ниже его возможностей.

За время своего пребывания в Западном Бейруте я осознал то, что нам всем было известно и о чем мы все слышали: реальностью Западного Бейрута являются ежедневные бомбардировки. На самом деле: прекращение огня оставалось только словами. Всякий раз, когда израильские оккупационные силы объявляли о прекращении огня, они преследовали свои военные цели. Иными словами, почти каждый день продолжались бомбардировки. Особую важность представляет выяснение того обстоятельства, в каких целях велись эти бомбардировки.

Основываясь на том, что я видел собственными глазами, я со всей ответственностью заявляю, что бомбардировки ведутся не по военным мишеням. Существуют явные свидетельства тому. Я имею в виду целые жилые кварталы, которые полностью разрушены. Бомбардировки, без сомнения, планировались и направлялись против гражданского населения. Весь Бейрут без исключения подвергается бомбежкам. Его окрестности тоже. Разрушены Сабра, Шатила, квартал Хамра в северной части Западного Бейрута. Они никоим образом не являются военными объектами. Можно с уверенностью сказать о том, что там не было палестинцев. Я считаю, что этим бомбардировкам нет оправдания. Они велись по тщательно отобранным и намеченным мишеням. Это говорит о том, что их целью было разрушение целых комплексов гражданских построек для создания экономического и социального кризиса в городе.

Я хочу остановиться специально на очень серьезном вопросе: бомбардировке госпиталей. Находясь в Бейруте, мы наблюдали длительную запланированную бомбардировку госпиталей. Вы можете сами убедиться в этом.

(Здесь д-р Папагеоргиу показал серию слайдов, которые он сделал в Западном Бейруте. На них были изображены разрушенные госпитали Палестинского Красного Полумесяца в Газе, Акре и в других районах.)

Само собой разумеется, что в условиях беспощадной бомбежки госпиталей оказание помощи раненым крайне затруднительно. Сколько госпиталей подверглось бомбовым ударам? Госпиталь в Газе, госпиталь в Акре, госпиталь в Барбире и др. В результате эти госпитали не могут нормально функционировать.

Более того, продолжающиеся бомбардировки жилых районов ставят их обитателей перед тяжелым выбором. Им приходится выбирать между смертью и участью беженцев в лагерях. Как вы хорошо знаете, лагеря для беженцев представляют собой большие поселения в Западном Бейруте, в которых имеются бомбоубежища. Основываясь на информации, полученной от ООП и ливанских официальных лиц, можно утверждать, что количество убитых и раненых с начала боевых действий исчисляется в 40 тысяч. В них входит число пропавших без вести. Никто не знает, были ли они арестованы или погребены под руинами. Как я уже говорил, лагеря для беженцев жестоко обстреливаются. Эти лагеря были созданы после разрушения израильтянами юга Ливана. Условия жизни там далеки от нормальных. Лагеря зачастую являются мишенями для бомбовых и артиллерийских ударов израильтян. Обстрел ведется с суши, моря и воздуха.

Пребывание в Бейруте в течение месяца позволило нам узнать горькую правду об этой ужасной, трагической войне. Число убитых в ней гораздо выше числа раненых. Думается, это впечатление соответствует действительному положению вещей, хотя бы с медицинской точки зрения. Раненых среди гражданского населения, в том числе детей в возрасте до 12 лет, значительно больше, чем среди бойцов.

Следующие факты свидетельствуют о больших трудностях лечения раненых:

1. Госпитали подвергаются целенаправленным и непрекращающимся бомбовым ударам. В результате центрам медицинской помощи нанесен крупномасштабный ущерб. И это несмотря на то, что на здания нанесены хорошо различимые знаки Красного Креста, а также укреплены флаги. Хотя эти госпитали были достаточно хорошо оборудованы до войны, сейчас, к сожалению, они могут выполнять функции центров по оказанию только первой помощи. Конечно, они представляют собой в достаточной степени приспособленные к нуждам военного времени центры первой помощи, в которых может быть оказано предварительное дооперационное лечение. Тем не менее эти центры не могут принимать больных на стационарное лечение, поскольку их жизнь находилась бы в опасности. Следствием бомбардировок в госпиталях является большое число раненых и убитых.

2. Нехватка средств первой необходимости, в том числе электричества, воды, пищи, подрывает любые, даже самые невероятные усилия по оказанию помощи пострадавшим.

3. Огромное число пострадавших не может быть обеспечено теми медицинскими командами, которые занимаются их транспортировкой. Добавлю в связи с этим следующее.

В Западном Бейруте действуют совместные комитеты, состоящие из палестинцев и ливанцев. Мы предложили одному из таких комитетов свою помощь. Были организованы 25 временных медицинских центров. В их задачу входило оказание помощи пострадавшим, которых доставляли из госпиталей с передовой линии. Они также были созданы на случай бомбардировок окрестностей города.

4. Критическое состояние самих ран делало проблематичной и неточной их диагностику. Мы обнаружили, что почти все пациенты страдали от сложных ранений. Отсутствовали хирургические больные, ортопедические больные или какие-либо другие группы больных. Все страдали от сложных ранений, например хирургического и одновременно ортопедического свойства.

(Здесь д-р Папагеоргиу показал слайды, которые были сделаны им в Бейруте.)

Вы можете увидеть случаи, которые впервые встречаются в практике мировой травматологии, в том числе нашей собственной. Такие ужасные ранения, по всей видимости, стали результатом воздействия тех видов оружия и бомб, которые неоднократно применялись в прошлом во Вьетнаме и в настоящее время модернизированы. Это позволяет сделать вывод, что Ливан превращен в огромный полигон современных вооружений. Характерно, что поражены даже мягкие ткани и кости, удаленные от места ранения. Такие поражения вынуждали очень часто прибегать к ампутации всей части тела, хотя ранение было нанесено в какой-нибудь локальный участок.

Как врачи, мы можем квалифицировать типы бомб, примененных против мирных жителей, следующим образом:

а) Общеизвестные кассетные бомбы американского производства. Я не военный человек, но знаю их по врачебному опыту. Кроме того, сам видел их. Это большая бомба-"хо-зяйка", внутри которой имеются отделения с огромным числом маленьких бомб плоской формы размером с ручную гранату. Эта бомба не взрывается тотчас при соприкосновении с землей. Когда она достигает определенной высоты над поверхностью, она раскрывается и сбрасывает маленькие бомбы. Одна такая бомба может поразить площадь, равную целому стадиону. Представьте, если сбрасывают несколько таких бомб. Проблема заключается в том, что эти маленькие бомбы взрываются не сразу. Они падают головкой вниз, но затем меняют положение. Приближаясь к земле, выбрасывают вперед две ноги и приземляются на них, не взрываясь. Их мощность гораздо выше обычной гранаты. Впоследствии, когда на следующий день необходимо убрать раненых, люди подвергаются опасности наткнуться на эти бомбы, обладающие повышенной чувствительностью.

б) Другой тип — осколочные бомбы тоже американского производства. Они взрываются, разлетаясь на тысячи фрагментов. Представьте себе кусок металла, который летит с огромной скоростью в раскаленном состоянии. Они обладают способностью пробивать стену, не говоря уже о человеческом теле. Раненый напичкан десятками или сотнями таких осколков, проникающих в тело в разных местах. Они могут поразить легкое, желудок, конечности. Естественно, разрушается те органы, которые пронзены ими насквозь. Они также могут вызвать переломы, если заденут кость. В таких случаях самое сложное то, что врач не может за три часа, отведенных на операцию, удалить все осколки. Более того, удаление их само по себе сложно и опасно. Пытаясь извлечь осколок, хирург может повредить сухожилие, вену и т. п.

в) Третий тип бомб — фосфорные бомбы производства США. Мы видели эти бомбы, последствия от их применения и ранения, которые они вызывают: глубокие ожоги третьей степени в обширной форме и с тяжелыми последствиями для пострадавшего.

г) Применяются также вакуумные бомбы, бомбы-игрушки и контролируемые бомбы с клеймом "сделано в США". Они срабатывают в зависимости от определенной температуры либо давления. Зажигательные бомбы также применяются систематически, особенно в тех районах, где отсутствует вода. Я сам насчитал десять таких бомб, сброшенных на город в последнее воскресенье перед нашим отлетом. Бомбардировка началась вопреки договоренности о прекращении огня до 9 час. 10 мин. За десять минут было сброшено столько бомб, что дома продолжали гореть всю ночь и весь следующий день.

Как вы можете понять, проблема заключается не только в сложных ранениях. Еще более острая проблема связана С будущим пациентов. Их состояние, конечно, ужасно. К тому же они нуждаются в серьезном дальнейшем лечении, в том числе операциях, замене конечностей, органов, пластиковой хирургии. Без сомнения, это приведет к увеличению числа инвалидов, что в свою очередь вызовет обострение социальных проблем.

И это еще не все. Другим элементом боевых действий, который систематически используется израильтянами, является психологическая война. Это такое, чего нельзя забыть. Сначала они сбрасывают листовки с самолетов, шум от которых восстанавливает в памяти предыдущую бомбардировку и таким образом сеет панику среди населения. Затем следуют, особенно по ночам, издевательские воздушные рейды и сбрасывание осветительных ракет. Вы не можете понять, является ли это настоящим налетом, или он последует вслед за этим. Очень часто они применяют этот трюк. Они посылают сначала самолеты для ложных бомбардировок, которые принимаются людьми за настоящие. Затем следуют уже действительные бомбардировки. Они также предпринимают эти маневры в середине дня, чтобы вызвать большее число жертв среди гражданского населения, поскольку, как мы уже отмечали, в основном оно является главным объектом их ударов.

Я также не могу оставить без внимания другой опасный элемент этой психологической войны, который скорее носит характер террористического акта. Это применение замаскированных машин-ловушек: бомбы или динамит размещаются в автомобиле, который взрывается в определенное время с помощью специального устройства. В результате вы можете прогуливаться, не ведая, что вас настигнет впереди. За время моего пребывания в Бейруте произошло 6 или 7 таких взрывов. Один из них повлек за собой смерть 20 человек и разрушение 2 больших построек. Я имею в виду известный взрыв в порту. Другой взрыв, который я вспоминаю, произошел на автостоянке и привел к уничтожению 40 40 автомобилей.

Я должен также отметить два следующих момента. Находясь в Бейруте, мы узнали, что убит какой-то журналист. Как я полагаю, он был французом. Он был убит в нейтральной зоне. В течение шести дней ни палестинцам, ни ливанцам не позволяли забрать его тело. Я знаю об этом случае не только потому, что слышал о нем, но и потому, что в то время вел переговоры с Международным Красным Крестом и представитель Палестинского Красного Полумесяца обратил мое внимание на этот специфический инцидент.

Следующий момент касается того, что израильтяне без колебаний переезжают танками раненых. У одного раненого, который находился на лечении в госпитале, правая нога начиная от живота была раздавлена израильским танком, который наехал на него, когда он лежал раненый на земле. Танк почти отрезал его ногу и тогда этот человек своими собственными руками оторвал ее совсем. Это было не так трудно сделать, поскольку ноги, в сущности, уже не было. К счастью, его обнаружил журналист и, спрятав в багажнике автомобиля, отвез в госпиталь Американского университета.

Из этого факта можно сделать много выводов. Другие очевидцы могут рассказать о многих аналогичных эпизодах. Во всяком случае, совершенно ясно, что эти акции Израиля представляют собой в отношении палестинцев. Огромное число ливанцев также претерпевают бедствия этой экспансионистской войны. Вместе с тем, как я полагаю, самым важным выводом является то, что не только Израиль следует призвать к ответственности за эти преступления. Без сомнения, ее несут и Соединенные Штаты. Именно США поддерживают Израиль политически, оказывают ему финансовую и военную помощь.

Другой вывод, который необходимо сделать. Сегодня Израиль создает угрозу не только палестинскому и ливанскому народу, а также всему арабскому миру, и даже всему человечеству. Часто создается впечатление, что враг далеко от нашего дома, и мы ограничиваемся тем, что выражаем жертвам свое сожаление, солидарность и так далее. Однако, мы, греки, чувствуем, что враг очень близко. Независимо от целей, которые Израиль или США преследуют в этом регионе, самое главное заключается в том, что если другие страны — члены ООН в других регионах последуют примеру Израиля — а такое уже было, — то все человечество совершенно определенно окажется в опасности. Мы не должны недооценивать тот факт, что если Израиль будет продолжать свою политику, то его объектом станут не только страны восточного Средиземноморья, но и все Средиземноморье.

Третий момент, который я хочу выделить, заключается в следующем. Мы не должны оставаться простыми наблюдателями или ограничиваться выражением своей поддержки палестинским или ливанским бойцам. Мы должны идти дальше этого.

Хотя я являюсь наблюдателем, я хочу подчеркнуть следующий пункт. Я также прошу аудиторию принять его как предложение или же как вывод из моего сообщения. Компетентные международные организации и правительства должны принять жесткие меры наказания в отношении Израиля. Мы должны руководствоваться тем, что Израиль создает серьезную угрозу миру во всем регионе. Мы должны также с пониманием воспринимать тот факт, что задачей международной солидарности и поддержки должно стать радикальное решение ближневосточной проблемы, включающее право палестинского народа на самоопределение, на создание независимого государства на территории Палестины.

Д-р Кристос Жиану,

хирург (Канада)

Я находился в Ливане в течение двух лет и присутствовал при начале военных действий. Я был медицинским директором больницы Палестинского Красного Полумесяца в городе Набатия, а также работал хирургом в больнице Красного Полумесяца в Сидоне. Израильтяне арестовали меня 13 июня и держали в монастырской школе в Сидоне до 15 июня, а затем перевели в тюрьму на севере Израиля (тюрьма "Магидо"), а 20 июня, в Тель-Авиве, меня освободили. Израильские власти отрицали тот факт, что они задерживали меня до 18 июня.

Я чувствую себя персонажем из книги Данте. Я увидел ад и вернулся. Многим меньше повезло.

Я стал свидетелем многочисленных смертей и таких страданий, что сейчас, оглядываясь назад из окружающего меня спокойствия, думаю: мои воспоминания в чем-то нереальны.

В начале боевых действий 6 июня больницу пришлось эвакуировать из-за интенсивных обстрелов. Невозможно было попасть в больницу и вносить раненых. Мы эвакуировали ее в Сидон. На следующий день нам пришлось эвакуировать больницу и оттуда — опять из-за очень интенсивных обстрелов. Большинство сотрудников Красного Полумесяца остались в близлежащей частной больнице, а я взял с собой нескольких сотрудников в государственную больницу в Айн эль-Хильва, находящуюся как раз напротив крупного лагеря беженцев. Эта государственная больница представляет собой солидное здание, большой гранитный блок из четырех или пяти этажей. На крыше больницы нарисован отлично видный красный крест. Больница хорошо известна в округе.

Однако это не помешало обстрелу госпиталя во время бомбардировки города Сидона.

Уже в первый же вечер нашего пребывания там снаряды попали в первый этаж и перебили трубы больничного водопровода. 9 июня снаряд попал в приемное отделение "скорой помощи", убив укрывшихся там 40 или 50 человек. Больница была заполнена людьми — беженцами, которые покинули лагерь и окружающие его жилые районы. Они укрылись в больнице, думая, что на нее не нападут. Один раз там находилось 3 или 4 тысячи человек — целые семьи, которые просто заняли нижний этаж и подвальное убежище. Тогда же в больнице было 250–300 раненых. Более половины населения — моложе 16 лет; большинство моих пациентов, следовательно, составляли дети. Кроме того, я лечил еще женщин и стариков. Из 300 моих пациентов лишь 10 или 12 находились в "удовлетворительном" состоянии. Больные страдали от ран, полученных во время разрушения зданий или разрыва кассетных бомб.

В первый раз я получил доказательства использования кассетных бомб 5 июня, в Набатии. В больницу пришел человек и принес с собой три составных части кассетной бомбы. Они имели треугольную форму и были изготовлены из стали, на каждом углу находились три алюминиевых узла на пружине, закрепленной во впадине в стальной поверхности. Эти приспособления взрывались при контакте. Мы слышали, как кассетные бомбы снова и снова сбрасывали в лагере беженцев и в окружающих его районах. Среди всех звуков войны нет ни одного, похожего на звук кассетной бомбы. В течение 10–12 секунд происходят сотни маленьких взрывов — с неравными интервалами. Все это очень похоже на звуки напряженного боя с применением стрелкового оружия — как будто друг в друга стреляет 100 или 200 человек. Такие бомбы все время сбрасывали вокруг больницы, в жилых районах и в лагере беженцев.

Я видел жертвы фосфорных бомб, тела которых были обуглены и застыли в тех позах, в которых они находились в момент смерти. На некоторых пациентов попали капли фосфора, который продолжал гореть под кожей, в подкожных тканях и мускулах. Мы пытались механическим путем удалить этот фосфор — при помощи галлонов воды; но когда у нас кончилась вода, нам оставалось только удалять окружающие ткани, чтобы извлечь вещество. Фосфор продолжал тлеть и гореть в течение 18–24 часов.

Использовались и ударные бомбы. Они разрывались на мельчайшие осколки, летевшие с очень большой скоростью и наносившие множественные ранения такого рода, что приходилось ампутировать всю пораженную часть тела. Например, если шрапнель попадала в стопу, приходилось ампутировать ногу выше колена.

Многие из пациентов поступали через 24–36 часов после получения ранений. Транспортировка была крайне затруднена из-за интенсивных обстрелов района. Снаряды попали в две из наших машин "скорой помощи". Было очень мало бензина. Иногда транспортировка пациентов в больницы была просто невозможна. Те, кто прибывал в больницу, рассказывали ужасные истории о сотнях раненых, лежащих на улицах лагеря или погребенных под обломками, а также о тех, кто не мог выйти из подвальных убежищ, потому что выходы были завалены рухнувшими зданиями.

Некоторые из моих медсестер ходили в лагерь, надеясь найти своих родных. Возвратясь, они рассказали о подвальном убежище, заваленном обломками здания. В нем прятались 200 или 300 человек (женщин и детей), когда убежище обвалилось. Другое убежище, находившееся рядом с кооперативным магазином в лагере беженцев, обвалилось, когда в нем было 400–500 человек. В одно здание — в центре Сидона — попала бомба. По-моему, она называется вакуумная бомба. Попав в здание, бомба прошла до самого нижнего этажа; только после этого она взорвалась — и все здание обвалилось; в нем было 200 человек.

Американский бизнесмен, Дон Коннел, вернувшийся недавно в США из района Сайды, рассказал, что, когда он был там, израильские власти услышали, что в убежище под одним зданием имеется тайный склад оружия. Когда путь был расчищен и удалось проникнуть в убежище, оказалось, что в подвале находится не оружие, а сотня трупов людей, умерших около 6–7 недель тому назад. Американский сенатор из Массачусетса, который входил в состав группы американских конгрессменов, приехавших в Ливан в поисках фактов, разговаривал с одним из ливанских бульдозеристов, принимавших участие в сравнивании с землей лагеря Айн эль-Хильва; бульдозерист рассказал ему о множестве трупов, погребенных под обломками, которые он сравнивал с землей. Я видел работу этих бульдозеров 10 июня, когда мы эвакуировали государственную больницу. При помощи бульдозеров рыли братские могилы для трупов, которые уже разлагались на улицах, представляя собой источник распространения всякой заразы.

9 июня положение в больнице стало критическим: в ней находилось около 4 тыс. человек и не было воды. Мы не могли пользоваться больничным электрогенератором, потому что в него несколько раз попадали снаряды. Ко мне подходили люди. Они просили, чтобы мы обратились к израильским солдатам с просьбой организовать эвакуацию больницы. Я поехал на машине "скорой помощи" — с двумя медбратьями и с двумя медсестрами — в холмы, находившиеся за городом Сидоном. Там я рассказал одному офицеру о положении, сложившемся в больнице. Он показал на больницу и сказал: "Это вон то здание, да?" Я рассказал ему о состоянии 4 тыс. гражданских лиц и примерно 300 раненых. Он ответил, что их очень легко эвакуировать: "Пусть они уйдут строем. Пусть люди несут белые флаги. Отведите их в холмы за Сидоном".

На обратном пути в больницу, как только мы повернули за угол последнего здания, находившегося примерно в 100 ярдах от больницы, возобновился обстрел. Первый снаряд попал в топливный резервуар больницы. Второй упал у больничных ворот. Третий — примерно в 20 метрах перед нами, а четвертый попал в машину. Мы выкарабкались из машины и укрылись в близлежащем убежище. Из-за обстрела я смог вернуться в больницу только через несколько часов. Когда я пришел, то увидел, что половина людей покинула здание; они подумали, что больница взорвется, когда загорелся топливный резервуар. Медицинский персонал тоже разбежался. У повара хватило хладнокровия закрыть клапаны, ведущие в топливный резервуар, что помогло избежать пожара. Тот же самый повар и два помощника-медбрата затем стали ухаживать за ранеными. В тот вечер мне на помощь пришло несколько сотрудников Красного Полумесяца, находившихся в убежище строящейся рядом больницы. Весь вечер велся артиллерийский огонь и огонь с канонерок, и несколько раз снаряды попали в здание больницы.

На следующее утро одна из убежавших медсестер вернулась обратно. Она была в холмах прямо за израильскими позициями и сказала, что на эвакуацию больницы у нас есть полчаса — после этого на весь район будет совершен налет. Мы как могли собрали людей и повели их к морю. Смятение от событий предыдущего дня было таково, что мы не знали, куда эвакуировать людей. Иногда с израильских самолетов сбрасывались листовки. Лишь немногие из этих листовок падали в лагерь. В ряде случаев листовки и бомбы летели одновременно. Говорили, что используются громкоговорители, но мы в больнице никогда их не слышали. В листовках говорилось, что для спасения своей жизни нам необходимо эвакуироваться и перейти через израильские позиции, но не говорилось, где именно это надо сделать. Ходили слухи, что нам надо уйти в холмы или на берег моря; говорили и о том, что сама государственная больница была выделена в качестве пункта для перегруппировки гражданского населения и что она будет взята под опеку Международным Красным Крестом.

Наконец, утром 10 июня, когда вернулась одна из моих медсестер, мы начали двигаться по направлению к берегу моря. На главной дороге нас остановила основная бронеколонна израильской армии; это произошло в центре города. Один израильский солдат спросил меня, врач ли я. На мне была белая куртка, со мной были пациенты. Он приказал мне следовать за ним и привел меня во двор монастырской школы, где росли фруктовые деревья. К каждому дереву были привязаны люди в военной форме, все с завязанными глазами; руки и ноги у них были связаны за спиной. Несколько человек просили воды, и за это их били и пинали. Один из солдат (это были ливанцы и палестинцы) был ранен в челюсть. Мне приказали посмотреть, что с ним. Израильтянин дал перевязочные материалы. Я перевязал солдату раны и сказал присутствовавшему офицеру, что он нуждается в госпитализации. Через два дня его перевели в нашу больницу Красного Полумесяца.

Когда я уходил со двора, мне сказали, что я могу вернуться на место работы. Я ответил, что наша больница находится всего в 50 или 60 ярдах от школы. Больница находилась на главной магистрали, совсем близко. Мне разрешили вернуться в больницу и взять с собой пациентов.

Однако эвакуация больницы не была закончена. Я встретил офицера, командовавшего бронеколонной в центре Сидона; его штаб находился прямо перед больницей Красного Полумесяца. Он представился мне как д-р Дани. Я сказал ему, что в больнице еще остались гражданские лица и раненые. Он ушел, но вскоре вернулся и спросил меня, готов ли я эвакуировать больницу и поговорить с бойцами, чтобы те сложили оружие. Я ответил, что в больнице нет бойцов, что из нее никогда не стреляли и не вели никаких других военных действий. Я был в ней уже несколько дней. Я сказал, что я готов вернуться для эвакуации больницы и что я поговорю с теми бойцами, которых встречу. Он ушел и вскоре вернулся с бригадным генералом, которого он представил мне как главнокомандующего израильскими войсками в районе Сидона. Генерал сделал мне то же предложение, и я дал тот же ответ. Мы пошли к машине "скорой помощи", чтобы вернуться в больницу, но нас остановили на последних израильских позициях и стали долго и подробно выяснять, куда я иду и что я собираюсь делать. Когда все выяснилось, стало совсем темно. Если бы я теперь пошел дальше, в меня могли бы стрелять с обеих сторон. По радио мы связались с д-ром Дани, и он сказал мне, что мы должны эвакуировать больницу до 6.30 утра.

Итак, на рассвете, 11 июня, я пошел назад в больницу. Там все еще находились 300 или 400 человек. Детей разлучили с родителями, и они бродили вокруг больницы. Несколько стариков были настолько ошеломлены, что не знали, что делать. Из 80 раненых 40 нуждались в амбулаторном лечении. Остальных мы группами по 8—10 человек сажали в нашу машину "скорой помощи" и выгружали у первых израильских позиций. Я не хотел терять времени на возвращение в больницу Красного Полумесяца. Времени у нас было только до 6.30, а мы сделали 4 или 5 ездок между больницей и первыми израильскими позициями.

Когда мы наконец закончили эвакуацию больницы, я позвал д-ра Дани и сказал ему, что теперь больница пуста и что он может возобновить обстрел. Он спросил меня, поговорил ли я с бойцами. Я был несколько шокирован, потому что отлично знал, что из больницы никогда не стреляли никакие бойцы. Я ответил, что единственные вооруженные люди, которых я видел в то утро, были солдатами израильских вооруженных сил. Он сказал: "Но мы в бинокли видели в больнице бойцов". У них есть огромные бинокли, длиной примерно два фута, очевидно, очень сильные. Он сказал, что видели, как в больнице перед окнами ходили люди. Я ответил, что это были гражданские лица и что лишь за день до этого в больнице было 3 или 4 тыс. гражданских лиц. Я сказал им, что они могли их видеть только на первом и втором этажах. Мы не могли использовать третий, четвертый и пятый этажи, поскольку они были слишком открыты для обстрела. Я сказал, что на втором этаже находился медперсонал, а на первом — гражданские лица и что он может пойти и посмотреть, передвигается ли кто-нибудь по коридорам больницы. Он отошел, поговорил по радио и вскоре вернулся. Он сказал, что хотел бы пощадить больницу, однако военные соображения брали верх над соображениями гуманности. В течение 36 часов больница была разрушена бомбежкой с воздуха.

Пока я стоял с д-ром Дани и израильскими войсками, занимавшими первые позиции, мы видели, как по улице с пляжа возвращались сотни женщин и детей. Многие из них возвращались в лагерь. Израильские солдаты спросили, куда идут эти люди. Я сказал, что не знаю. Когда я спросил их об этом, одна женщина ответила, что израильские вооруженные силы разрешили им вернуться в лагерь и они возвращались. Солдаты, находившиеся со мной, сказали, что мы должны их остановить, потому что бой еще не прекратился. Они попросили двух ливанских полицейских встать и останавливать женщин и детей, возвращающихся в лагерь. Обстрел лагеря возобновился.

Во время эвакуации государственной больницы я насчитал на дороге в лагерь, по которой нам пришлось идти, не менее 300 трупов. В помещении для приема экстренных больных, где упал снаряд, было 40 или 50 трупов. Среди моих пациентов, находившихся в больнице, умерли 20 человек. Еще два трупа были в больнице Красного Полумесяца, куда мы пошли после эвакуации государственной больницы. Еще 25 трупов было в близлежащей частной больнице, куда ушло большинство персонала Красного Полумесяца. Я лично видел на небольшой территории нескольких кварталов лагеря и города более 400 трупов. Я не считаю сотни трупов, о которых мне рассказывали медсестры и медбратья, работавшие в моей больнице, или люди, пришедшие позже в больницу Красного Полумесяца для лечения или в поисках своих родственников.

Оказавшись снова в больнице Красного Полумесяца, мы обнаружили, что у нас нет электричества, а без него мы не могли получить воду. В больницу приходили израильские офицеры и техники, даже врачи. Мы рассказали им о наших проблемах. Техники сказали, что починят наш электрогенератор, но этого не сделали.

11 июня были арестованы члены персонала Красного Полумесяца, находившиеся в частной больнице. 12 июня к нам в помещение пришли израильские офицеры и сказали, что весь мужской персонал должен спуститься вниз для проверки личности. В этот момент я оперировал, поэтому мне велели прийти на следующий день, в 10 часов утра, в военный штаб.

В военном штабе я встретился с военным губернатором. Он знал меня по имени, и ему была известна моя репутация. Они знали, что я — канадец греческого происхождения, хирург, работающий в Красном Полумесяце. Меня пригласили принять участие в заседании комитета, в состав которого входило трое израильских врачей и владельцы частных больниц в районе Сидона. Мы обсудили, как лучше организовать медицинское обслуживание населения, какое оборудование и персонал были в нашем распоряжении. Именно тогда я узнал, что во время боевых действий в районе работало всего две группы медиков — наша и группа в частной больнице, где находилась вся оставшаяся часть сотрудников Красного Полумесяца. Третья больница приняла только четырех женщин с родовыми схватками, но отказалась принимать раненых. Остальные десять частных больниц просто закрыли двери.

После окончания заседания комитета мне предложили пройти проверку личности. Эвакуированное население разместили на пляже, где не было питьевой воды, водопровода и канализации.

Мужчин отвели на маленькую улицу; туда же отвели и меня. Там стояло три джипа. В каждом из них сидел человек в капюшоне с прорезью для глаз. Один человек был завернут в одеяло — так, что нельзя было видеть его лица. Рядом с каждым из этих людей сидел израильский солдат. Многих из проходящих мимо людей отзывали в сторону и писали им что-то на спине фломастером на еврейском языке. Нам связали руки и поставили у стены. Человек 10 или 15 из нас отвели в близлежащую монастырскую школу. Прямо у входа там находился маленький дворик, ведший в три классных комнаты. Эти комнаты использовались для допросов.

Ко мне подошел офицер. Он назвался Абу Джорджем и тут же отвел меня в один из классов, где стал допрашивать меня на французском языке. Он уже знал мое имя и был наслышан о моей деятельности. Я рассказал, чем занимался в больнице. В той же самой комнате находились два врача из больницы Красного Полумесяца — д-р Ахмад Субра (ливанец) и д-р Саиф (из государства Бангладеш). Последний был анестезиологом. У обоих на лице были следы побоев. После короткого допроса меня, все еще со связанными руками, вывели во внутренний дворик, там велели сесть, но потом увели на школьный двор.

В школьном дворе находилось 500 или 600 заключенных. Они сидели на земле. Вводили и уводили разных людей, но число заключенных всегда составляло примерно 500 человек. Их держали в очень плохих условиях. Нас окружало 6 или 7 бронетранспортеров и 40 или 50 солдат, ночью освещали прожекторами с бронетранспортеров. В день давали 3–4 чашки воды. Дважды в день на пятерых заключенных делили батон хлеба. У нескольких пленных были завязаны глаза, а нескольких пленных избили, как только привели во двор, перед тем как они сели на землю.

Пленных били и оскорбляли, когда они начинали разговаривать друг с другом или просить воды. Временами избиения проводились наугад, без разбора, пленных начинали бить без всякой причины и снова возобновляли избиения через час или два. Физические оскорбления включали в себя простые пинки, а также избиения деревянными палками и пластмассовыми трубками, которые использовались в тех местах для изоляции электропроводов. У одного из солдат было "модернизированное" орудие — пучок веревок с узлами и привязанными на концах болтами. Несколько раз имели место групповые избиения, когда четверо или пятеро солдат били заключенного в течение 15–20 минут.

В ряде случаев меня вызывали израильские солдаты — для осмотра некоторых заключенных. У них были повреждения, или же веревки впились им в запястья так глубоко, что разрезали кожу. В двух случаях пленники были мертвы. Один из них упал примерно в 10 ярдах от меня, и после этого его в течение 15 или 20 минут избивали солдаты, потом оставили лежащим на солнце на несколько часов. Ко мне подошел солдат и спросил: "Ты ведь врач? Пошли со мной, взглянешь на того парня". Я пошел с ним. Человек был мертв. Я обследовал его. Над левым виском у него был небольшой кровоподтек. Я повернулся к солдату, и сказал, что этот человек мертв. Только и оставалось, что унести его.

Другой умерший был в группе из четырех заключенных, которых избили на другой стороне школьного двора. Когда меня привели туда, заключенные сказали, что двое людей из их группы умерли утром. Конечно, без вскрытия я не мог определить точную причину смерти. Но частично причиной смерти стали плохие условия, в которых держали пленных, избиения и физические издевательства, а также обезвоживание организма и, вероятно, солнечные удары (было 95 или 100 градусов по Фаренгейту).

Нас держали там три дня. Во время одного из допросов в классных комнатах я слышал звуки ударов. Меня допрашивали о судьбе двух израильских летчиков; о том, которого захватили живым, и о том, который умер. Очевидно, они получили информацию, что я лечил оставшегося в живых летчика в больнице Красного Полумесяца в Сидоне. Однако было легко доказать, что я еще не прибыл в Сидон в то время, когда произошло это событие. Я был еще в Набатии.

В конце концов нас отвезли на фруктоперерабатывающий завод, находившийся на южной окраине Сайды. Там на площадке находилось 2 или 3 тыс. человек. Я был в одной из последних групп, которые направили из монастырской школы на фруктоперерабатывающий завод. С завода нас увезли на север Израиля.

За два дня до ареста, посреди ночи, я работал (делал больным перевязку), когда снаружи раздался странный звук. Я выглянул в окно. По городу, в северном направлении, вели 300 или 400 пленных. На следующий день я попытался узнать у пришедших в госпиталь людей, известно ли им о существовании лагеря для пленных к северу от Сайды. Но никто не знал ни о каком лагере.

На фруктоперерабатывающем заводе меня держали примерно полтора часа. Именно там меня один раз ударили. Это был единственный раз за время моего задержания. Ударившему меня человеку, очевидно, не понравилось, как я на него смотрю. Было также очевидно, что ему приказали ни в коем случае не оскорблять физически меня и двух моих норвежских коллег. В монастырской школе избиения проходили на глазах офицеров. При некоторых избиениях присутствовал даже военный губернатор. По тому, как с нами разговаривали охранники, и по тому, как смотрели на нас менявшие их охранники (мы — это норвежцы и канадец), мы понимали, что с нами обращались по-особому. Когда нас в конце концов отвезли в тюрьму "Магидо", тамошний офицер сказал, что он получил приказ обращаться с нами хорошо. Позже, во время одного из допросов, один из офицеров приколол мне к рубашке бумажку и написал на ней что-то по-еврейски. Он объяснил мне, что это был приказ обращаться с нами хорошо. Условия в тюрьме "Магидо" были немного лучше. Нас поместили в камеру, где находилось еще около 50 заключенных, большинство из которых были египтянами. Им сказали, что их задержание — простая формальность и что их освободят через несколько дней.

50 или 60 других пленных, ехавших с нами в одном автобусе, разместили в полях вокруг тюрьмы. Обстановку там описал австриец ливанского происхождения Али Харири, который гостил у своей семьи с женой и провел четыре дня в этих полях. Условия там были намного хуже, чем в монастырской школе в Сидоне. Выдача продовольствия и воды — строго лимитирована. Заключенные были связаны; их постоянно били. К тому моменту там находились тысячи и тысячи заключенных.

Через три дня нас вывели из камеры на тюремный двор. На руки надели наручники, а глаза завязали. Это было первый раз, когда на меня надели наручники. Наручники произведены компанией "Смит энд Вессон" в штате Коннектикут. Меня допрашивали пять раз в монастырской школе и пять раз — в тюрьме "Магидо". Повязку с глаз мне снимали только во время допросов. Нас там держали около 48 часов, а потом отвели обратно в камеру. Еще раз нас выводили для последнего допроса, после чего отвели обратно и сказали, чтобы мы были готовы.

В тюрьме с нами обращались как с военнопленными: взяли нашу одежду, раздели, выдали тюремную форму, алюминевый поднос и ложки, забрали все ценные вещи, зарегистрировали их, а нам выдали квитанции. Квитанции были написаны на еврейском и арабском языках. Надпись на арабском гласила: "Военнопленный; квитанция на получение ценных вещей". По освобождении из тюрьмы нам возвратили наши ценности. Мне не вернули мои идентификационные бумаги, включая удостоверение Красного Креста, подтверждающее, что я являюсь доктором, и мой carte de sejour (виза, выдаваемая на год ливанским министерством внутренних дел). Я потребовал их. Офицер сказал, что не может их найти, и меня выдворили так поспешно, что я не успел выразить свое недовольство. Нас отправили в Тель-Авив, и я был выпущен на свободу в управлении военных связей министерства иностранных дел в присутствии трех чиновников из канадского посольства.

Марианна Меллер,

социолог (Норвегия)

Когда они арестовали моего мужа, я находилась в госпитале в Сидоне. Положение там очень тяжелое. Не было ни воды, ни электричества. У нас не хватало врачей и обслуживающего персонала. Израильтяне знали об этом, поскольку они ежедневно наведывались в госпиталь.

В госпитале находилось 70 пациентов при медицинском штате, состоящем из врача, нескольких медсестер, трех общественных служащих, главной нянечки и трех палестинских помощниц.

14 июня я отправилась к израильскому командующему полковнику Арону Мозеру спросить его о судьбе арестованных работников госпиталя и поинтересоваться об обещанной группе скандинавских врачей. Его ответом было обещание закрыть госпиталь в тот же день. Я попыталась возразить ему, пояснив, что в госпитале находятся на лечении 70 больных. Несмотря на это он подтвердил свое намерение закрыть госпиталь, а больных перевести в частные клиники в Сидоне. Мне пришлось пойти в частный госпиталь, расположенный неподалеку от госпиталя Палестинского Красного Полумесяца в Сидоне. Там я получила ответ: наши пациенты слишком грязны и бедны для этого частного госпиталя. Помимо всего прочего они потребовали денег, которых наши пациенты-беженцы не могли бы заплатить. Только за медицинское обследование они запросили восемь американских долларов.

Палестинский персонал так был перепуган, что в тот же день покинул госпиталь. Они не знали, что может случиться с ними, когда израильтяне закроют госпиталь. Итак, нас снова было 8 иностранцев с 70 больными, при этом отсутствовала вода и не хватало медикаментов.

Командующий Мозер появился в госпитале в тот же день в 15.30 и приступил к переводу больных в частный госпиталь. Прежде всего они выставили из госпиталя женщину, которая была больной № 1. Она была тяжело ранена, ее тело напичкано осколками от бомбы. Они завозили ее в два госпиталя и в обоих ее не приняли, потому что, как было сказано, она была очень грязной. В конце концов они возвратили ее нам. К этому времени ее раны получили дополнительную инфекцию. Когда мы сказали Мозеру, что она нуждается в срочной операции, иначе она может умереть, он ответил: нас это не касается.

Мы старались делать в госпитале все, что было в наших силах, несмотря ни на что. Мы меняли белье, выдавали те немногочисленные медикаменты, которые у нас оставались. Однако израильтяне запрещали нам оказывать помощь тем, кто толпился ежедневно у дверей нашего госпиталя. Они запретили Ливанскому Красному Кресту сотрудничать с нами. За это время умерла та пожилая женщина вследствие недостатка медикаментов.

19 июня я получила возможность поехать в Айн эль-Хильва. При входе в лагерь стояло высокое строение, сильно поврежденное, но разрушенное не полностью. Позади него все пространство лагеря было практически ровным: ни одного признака того, что раньше было домами. Отовсюду доносился запах трупов. Девушка, которую я знала по работе в центре, сказала мне, что она видела двумя днями раньше мертвые тела, лежащие повсюду на улицах лагеря. Она также говорила о том, что в результате бомбежки рухнули два убежища, под обломками которых остались погребенными около 700 женщин и детей. Я уезжала из Ливана с тяжелым сердцем. От 20 до 30 тыс. палестинцев и ливанцев были задержаны израильтянами на берегу. Они чрезвычайно нуждались в лекарствах и медицинской помощи. И я хорошо сознавала, что израильтяне не обеспечат их ни тем, ни другим.

Быть иностранцем и иметь возможность уехать из этой страны — все это хорошо. Но что будет с этими несчастными палестинцами и ливанцами? Мысль об этом заставляет меня содрогнуться.

Пиркко Парвийнен,

врач (Финляндия)

21 апреля я направилась на работу в Ливан по линии Финско-арабского общества дружбы. В лагере для беженцев Айн эль-Хильва находилась больница с норвежским врачом и медсестрой, а также реабилитационный центр для детей и взрослых с умственными и физическими недостатками. В центре работали один голландец, два норвежца и я в качестве физиотерапевта. Мы работали с Палестинским обществом Красного Полумесяца.

4 июня, в пятницу, мы все находились в Бейруте, когда израильтяне начали бомбить город. Бомбардировка продолжалась полтора часа.

Мы отправились в госпиталь эль-Хамшари, расположенный почти рядом с лагерем. Там у нас было больше возможностей работать вместе с группой из лагеря Ми-Ми, состоящей из врача, медсестры и акушерки. Под госпиталем находилось большое убежище, куда мы могли в случае необходимости перевести пациентов.

В воскресенье вечером к нам поступило несколько пациентов, эвакуированных из близлежащего госпиталя, а также несколько новых, которые получили ранения во время бомбардировки и артобстрела. У нас также появились раненые с ожогами, в основном от фосфорных бомб.

Во вторник мы перевели около двадцати раненых в убежище. Бомбардировка и артобстрел усиливались. Мы оставались в убежище до четверга, оказывая помощь пациентам, организуя их кормление и медикаментозное лечение. Спали на земляном полу. Помещение освещалось только свечами, а питались мы в основном консервами. Бомбоубежище было довольно вместительным и состояло из нескольких помещений. Мы занимали одну из комнат. Всего в убежище находилось несколько сотен человек.

В среду часть врачей пошла на встречу с израильтянами, чтобы просить израильского офицера не бомбить госпиталь.

Он пообещал, но сказал, что не может дать никаких гарантий. В среду почти весь Сидон был оккупирован израильтянами. Не был взят только лагерь. В этот день мы соорудили флаги с красными крестами и укрепили их на крыше здания.

В четверг утром израильтяне приказали нам покинуть здание и район, потому что они собирались бомбить его. Вместе с пациентами и сотнями других людей мы оставили здание, спасаясь от бомбардировки. Тех пациентов, которые не могли ходить, мы разместили на автомобилях. Остальные же начали двигаться по направлению к центру Сидона. По дороге мы встретили людей из ливанского государственного госпиталя, которые сообщили нам, что израильтяне утром совершили налет на госпиталь. Над нами все время проносились самолеты, и мы были действительно напуганы. Десятки израильских танков и сотни солдат выстроились вдоль улиц, наблюдая за почти бегущими людьми. Сидон казался полностью разрушенным.

Израильтяне отделяли европейцев от палестинцев и людей прочих национальностей. Они арестовали часть наших больных и мы не знаем, что случилось с ними. Солдаты спросили, не хотим ли мы уехать из страны. Мы отказались. Мы хотели продолжать свою работу в госпитале Палестинского общества Красного Полумесяца, получили разрешение и начали с того, с чего начинали: мыли полы, окна, расставляли койки. Мы обнаружили, что в госпитале нарушен водопровод и нет электричества. Израильтяне заняли частную больницу на противоположной стороне улицы и превратили ее в свой постоялый двор. Там все время была вода и электричество…

Вскоре к нам поступило 60 пациентов, среди которых были мужчины и женщины, ливанцы и палестинцы, а также 15 детей. Некоторые из них были тяжело ранены и нуждались в срочной операции. Без электричества это было очень сложно, хотя в первые дни врачи в некоторых случаях делали операции.

11 июня в пятницу пришли израильтяне с оружием и заставили сидеть весь больничный персонал на улице перед зданием в течение трех часов. Они даже не разрешали нам сходить к раненым за все это время. Они разыскивали палестинцев и арестовывали их. Также были арестованы врачи из Ирака и Бангладеш.

Работать в госпитале становилось все тяжелее. Большинство врачей было арестовано.

В воскресенье 13 июня группа из шести человек — пять иностранцев и один палестинец — пошли на встречу с израильским военным комендантом. Только один из них вернулся — бельгийский врач. Остальных арестовали. Затем израильский офицер обозвал норвежского врача мясником.

В конце концов палестинские женщины покинули госпиталь потому, что боялись там оставаться. Израильтяне рассматривали госпиталь как госпиталь организации "Фатх" и отказывались признавать, что Палестинское общество Красного Полумесяца является членом Международного Красного Креста.

Мы просили помощи у Ливанского Красного Креста, но оно получило предписание от израильских властей не сотрудничать с нами. Позже оно эвакуировало наших пациентов в другие госпитали. 19 июня наш госпиталь опустел, там оставались только иностранцы. Госпиталь находился в ужасном состоянии. Несколько человек, арестованные ранее, вернулись через пять или шесть дней заключения и рассказали нам следующее.

Их забрали в одну из сидонских школ, превращенную в тюрьму. Там находилось несколько сотен заключенных, которые сидели на школьной площадке под солнцем, со связанными за спиной руками и повязками на глазах. В первые несколько дней им не давали ни воды, ни хлеба. Если они пытались попросить воду или пищу, их жестоко избивали ногами. Ночью они спали связанными на этой переполненной площадке. Двигаться или спать было невозможно. Вокруг них стояли танки, которые освещали всю площадку. Солдаты психологически подавляли их, запугивая тем, что направят на них танки. Танки даже были заведены. Стреляли из автоматов над головами заключенных, на глазах у которых были повязки.

Солдаты брали у заключенных деньги. На спине каждого заключенного был нарисован либо крест, либо номер. После того, как их освобождали, им выдавался паспорт, разрешающий свободное передвижение по Сидону. Но эти паспорта не имели никакой ценности, потому что тебя могли снова арестовать в любой момент. Все понимали, что израильтяне могут сделать все, что им вздумается. Их не касались международные конвенции. Все что им было нужно — это убивать палестинцев, или, как они их называли, террористов.

Множество палестинцев было собрано на берегу под охраной израильских солдат, однако некоторым все же удалось скрыться в горах. Я правда не знаю, где они добывали себе там пищу.

Однажды я стояла за водой в очереди, которая состояла в основном из женщин и детей. На верху цистерны находились два израильских солдата с автоматами, направленными на нас.

Неожиданно один из них пустил очередь в воздух, чтобы просто попугать собравшихся людей.

Подошел третий солдат с пластиковой палкой в руке. Он кричал на детей и пытался установить свой порядок, хотя никакого беспорядка не было.

Впоследствии мы посетили лагерь. Страшно было видеть, как он разрушен. Все здания разбомблены, на улицах зияли воронки, повсюду стоял запах горелого мяса. Были убиты сотни, точнее, тысячи жителей лагеря, многие оставшиеся потеряли кров.

Израильтяне бомбили госпитали, арестовывали медицинский персонал. Все это означало, что они не хотели, чтобы раненым оказывали помощь.

Тинеке Флюг,

медсестра (Нидерланды)

Я работала медсестрой в Западном Бейруте с сентября 1981 года в реабилитационном центре Палестинского Красного Полумесяца в лагере для беженцев из Бурдж аль-Баражна. Из того, что я видела и узнала за время пребывания там, я вынесла убеждение, что война ведется против гражданского населения — палестинцев и ливанцев, против беззащитных женщин и детей. Большинство из тех, кто были убиты или искалечены, являлись гражданскими лицами. Израиль применял бомбы не только с целью разрушить учреждения ООП или вывести из строя их военные объекты, но и для того, чтобы вызвать тяжелые потери среди гражданского населения. Именно для этого применялись кассетные, фрагментарные и фосфорные бомбы.

Я видела, как разбрасывались зеленые, оранжевые или желтые мячи или куклы. Я знала одного мальчика, который подобрал такой мячик и подорвался.

Длительные бомбардировки гражданских районов также преследовали цель разрушения лагерей беженцев и жилых гражданских районов.

Жилое здание в 200 метрах от нашего госпиталя, где размещались беженцы, подверглось бомбежке и было полностью разрушено, в результате убито более сотни человек и около двухсот — ранено.

Артобстрелу подвергались госпитали с флагами Красного Креста и знаками на крыше. Некоторые обстреливались по нескольку раз. Среди них были также ливанские госпитали.

Психиатрическая больница обстреливалась на третьей неделе июня перед тем, как ее директор получил предписание от израильтян эвакуировать больных, которых насчитывалось около 800 человек.

Условия в госпитале, где я работала, были тяжелыми — в течение недели не было воды, электричества, топлива. Мы работали с чрезвычайным напряжением из-за бомбардировок, после которых к нам доставляли сотни людей, нуждающихся в срочной помощи.

На второй неделе июня израильские самолеты американского производства в течение двух дней разбрасывали листовки, предлагая людям покинуть Западный Бейрут. После этого последовала ложная бомбардировка, сопровождавшаяся шумом и страшными звуками. Это всех напугало, так как никто не понимал, что происходит. На следующий день израильтяне прекратили подачу воды и электричества.

То, что я видела и пережила, было ужасным.

Д-р Клод Пьер Льен,

врач (Франция)

Израильтяне нанесли огромный ущерб системе здравоохранения — как палестинской, так и ливанской.

Палестинский госпиталь в Тире не разрушен, однако, все его оборудование было вывезено на следующий день после прихода в город израильтян. Палестинский госпиталь в Сидоне разорен. В Бейруте я несколько раз побывал в госпитале Акр. Израильтяне почти полностью его разрушили, заставив медицинских работников исполнять свои обязанности в импровизированных помещениях. На примере госпиталя в Акре и других мы можем задать вопрос, какова же цель Израиля. Этот вопрос следует задать по той простой причине, что, например, рядом с госпиталем Акр, который расположен недалеко от лагерей Шатила и Сабра, стоит на близком расстоянии — десять или двадцать метров — здание, которое едва затронуто бомбардировками. Если же мы вспомним изощренный характер израильского оружия, его самолеты, снабженные современной американской электроникой, то нам придется вновь задаться вопросом, какие же цели Израиль преследует в Ливане.

Я видел улицы, изрытые воронками, разрушенную систему водоснабжения, кучи щебня, крыс и разлагающиеся трупы. Блокада Западного Бейрута усугубляет напряженную ситуацию, создает дополнительные проблемы. Прежде всего сказывается недостаток топлива, которое обеспечивает работу электростанций, водонасосов и медицинского транспорта. Что касается медицинской сферы, мы заметили повсюду недостаток крови и плазмы, которые остро необходимы при оказании первой помощи. Из этого можно заключить, что Палестинский Красный Полумесяц не обеспечивается поставками крови и плазмы в Западном Бейруте, в то время когда все эти средства хранятся на окраинах города, в двух километрах от центра.

Продовольственная проблема становится все более острой, что позволяет мне утверждать, что Израиль использует эту проблему Западного Бейрута для нагнетания психо-логического давления. В целом же Израиль ведет войну на нескольких уровнях: психологическом, военном, санитарном и продовольственном. Это целенаправленная война, в которой Израиль тщательно планирует свои акции для того, чтобы ввести население Западного Бейрута в состояние отчаяния и заставить капитулировать.

Отмечу также, что все эти средства походят на те, которые в свое время отстаивал Макиавелли.

Что касается беженцев, то можно утверждать, что в Западном Бейруте их насчитывается около 100 тыс. Эта цифра довольно близка к той, которая была дана, по всей видимости, компетентным органом — смешанной Палестинско-Ливанской комиссией. Беженцы в Западном Бейруте лучше обеспечены жильем и продуктами, чем те, которые сейчас находятся на юге Ливана. В Сидоне мы наблюдали 2200 человек, проживающих в маленькой двухэтажной школе, в антисанитарных условиях, без пищи. Там были в основном дети, женщины и старики.

Д-р Жан Ив Фолезу,

врач (Франция)

Я был в Израиле с 9 по 15 июля в качестве члена Комиссии по спасению ливанских и палестинских заключенных. Эта организация была создана 30 июня 1982 г. в Париже по инициативе врачей и юристов различных политических взглядов и религиозных убеждений. Меня сопровождал проф. Жерар Лонкан, юрист из Парижского университета. Как только мы прибыли в Тель-Авив, сразу же связались с официальными лицами израильского правительства с целью получить информацию о заключенных и разрешение посетить их. Мы пытались дозвониться им, затем направили письмо военному министру Ариелю Шарону, в котором заявили, что интересуемся тяжелым положением палестинских и ливанских заключенных, захваченных израильскими вооруженными силами, что израильское правительство не дает никакой информации относительно числа заключенных, их данных, мест и условий содержания. Мы просили встречи с Шароном, чтобы выслушать его мнение и получить разрешение на посещение мест заключения.

Мы отнесли письмо непосредственно в канцелярию Шарона, но не получили никакого письменного ответа. Состоялся только один телефонный разговор с некой Лаурой, чиновником из канцелярии министра, которая сообщила, что министр отказался принять нас.

Мисс Лаура направила нас за дальнейшей информацией к мисс Ан-Мари Ламберт, служащей министерства иностранных дел в Иерусалиме. В конце концов мы поехали в Иерусалим и попытались встретиться с этой дамой. Но не нашли ее, а смогли поговорить с ней только по телефону. Она сказала, что считает бесполезным встречаться с нами. При этом добавила: "Ваш визит выходит за рамки, также как и посещение места заключения представителями частной организации". Далее она заявила: "Если палестинцев до сих пор никто не посещал, так это потому, что они находились под допросом. Израильские власти гораздо больше озабочены тяжелым положением израильских заключенных, чем палестинских. Наконец, ни одного израильского заключенного не посетил ни один представитель Международного Красного Креста, и информация, которую мы получили по этому вопросу и вокруг которой распространяется пресса, не имеет никаких оснований". Это все, чего мы добились в Израиле.

Следующая миссия, перед которой была поставлена та же задача, послана Комитетом французских юристов. Снова она столкнулась с отказом израильских властей пролить свет на тяжелое положение арестованных. Из этого мы заключили, что стена молчания, возведенная израильскими властями вокруг положения заключенных — палестинцев, ливанцев и прочих — только подтверждает информацию о жестоком обращении с заключенными, полученную из неофициальных источников.

Находясь с миссией в Израиле, мы приняли участие в пресс-конференции в Иерусалиме 12 июля, В ней участвовал израильский профессор Исраиль Шахак, Писатель Мордехай Ави Саул, выступивший на пресс-конференции, раскрыл факт существования в госпитале Жмуель Аруф центра для допросов палестинских заключенных. Эта информация была подтверждена израильтянином, который контактировал с корреспондентом французской газеты "Монд" в Иерусалиме. Мы пытались организовать визит в этот госпиталь, но безуспешно. Опираясь на данные факты, мы пришли к выводу, что раненые палестинские заключенные подвергались в этом госпитале допросам с применением пыток. Этот госпиталь расположен на дороге в Рехавот, недалеко от деревни Бер-Якот.

Поскольку меня сопровождал юрист, я хотел бы сделать несколько замечаний относительно правовой стороны дела. Мы отметили, что обращение израильской армии с палестинскими заключенными не отвечает Женевской конвенции о военнопленных 1949 года, подписанной Израилем и Ливаном (Израиль подписал Женевскую конвенцию 1949 г., но не ратифицировал дополнительные протоколы к ней). Израильские власти пытаются оправдаться заявлениями о том, что они не признают ООП, что палестинская армия не является регулярной, и в конечном счете члены ООП не более чем террористы, которых следует подвергнуть репрессивным мерам в соответствии с внутренним израильским законодательством. ООП, тем не менее, признана Организацией Объединенных Наций в качестве единственного законного представителя палестинского народа. ООП признана Ливаном и многими другими странами и множеством международных организаций. Вооруженные силы ООП организованы как любая другая регулярная армия, действующая в этом регионе. Размещение ООП и ее вооруженных сил на ливанской территории основывается на соглашении с ливанским правительством. Израиль должен немедленно предоставить всем бойцам, находящимся в заключении, статус военнопленных. Это также верно потому, что в соответствии со статьей 5 Женевской конвенции 1949 года лица, которые совершают военные действия и захвачены противником, находятся под защитой данной конвенции до тех пор, пока их статус не будет определен соответствующим судом.

Мы располагаем свидетельствами того, что преступная расправа с мирными палестинцами и ливанцами в лагерях Сабра, Шатила и Бир Хасан является частью операции, подготовленной и спланированной высокопоставленными офицерами израильской армии и под их полным контролем.

По рассказам очевидцев, эти лагеря были окружены вечером в среду. Блокировав все входы и выходы, израильские войска сразу же начали обстрел жилых зданий.

Следует отметить, что бомбардировки с воздуха, которые начались 5 июня и продолжались до 12 августа, привели к ужасным разрушениям и большому числу жертв, исчисляемых тысячами.

В результате обстрела разрушены жилые здания и убежища. Выходы из лагерей были заблокированы, поэтому мирные жители не имели возможности спастись бегством. Однако с наступлением четверга около трех часов дня беженцы сумели добраться до госпиталя Газа, расположенного в северной части лагеря Сабра. Они были охвачены ужасом, страхом и паникой, их состояние невозможно описать словами. Все помещения и коридоры госпиталя оказались переполненными этими людьми. Они сообщили сотрудникам госпиталя, что доставленные на транспортных машинах вооруженные лица устроили в их домах массовую резню. Госпиталь связался с представителями Международного Красного Креста и потребовал вмешательства ради спасения человеческих жизней.

В четверг в жилых зданиях лагеря Сабра собрались жители лагеря, они единодушно решили обратиться к израильскому командованию и требовали положить конец убийствам в лагерях. Была составлена депутация, которая с белым флагом направилась к зданию кувейтского посольства, где помещалось командование израильской армии, чтобы уведомить в следующем: а) в лагерях Сабра, Шатила и Бир Хасан нет никакого оружия; все оружие было сдано межнациональным силам перед тем, как они покинули Бейрут; б) в лагерях не было бойцов Сопротивления; в) проживающие в лагерях приняли решение воздержаться от сопротивления; г) лагеря были открыты для израильских войск и находились в состоянии полной капитуляции.

Убийство членов депутации. Члены депутации не смогли выполнить свою миссию. В 5 часов вечера того четверга их всех застрелили. Вот их имена: Абу Саид (62 года), Абу Ахмед Исмаил (56 лет), Тауфик Абу Хашма (64 года), Абу Ахмед Саид (65 лет). Их тела были обнаружены впоследствии возле израильского контрольно-пропускного пункта.

Вечером того же дня участились случаи массовых расправ над людьми в южной части лагерей Сабра и Шатила. Израильские войска продолжали блокировать лагеря и расстреливали всех, кто пытался спастись бегством.

Один из жителей лагеря по имени Хасан А. был арестован, когда разносил по домам хлеб во время обстрела. Его схватили солдаты, которые были одеты в израильскую форму и говорили по-арабски, и отвели на контрольно-пропускной пункт, находившийся под контролем израильских солдат и членов группы Саада Хаддада. Этот человек рассказывал, что при нем через пункт провели группу мужчин, выстроили их, а затем бойцы из милиции начали стрелять в них на глазах у израильтян.

В пятницу утром израильские войска вошли в лагерь Шатила и южную часть лагеря Сабра. Они двигались по дороге, связывающей посольство Кувейта и госпиталь Акка. Их видели многие из оставшихся в живых.

Один из уцелевших свидетелей видел, как убили женщину по имени Сафия Халед Махмуд и двоих ее сыновей: двухлетнего Хасана и восьмилетнего Мухаммеда. Он видел также, как израильские солдаты рассредоточились в маленьких боковых улочках, примыкающих к главной улице лагеря Шатила. Им никто не сопротивлялся. Через ряды израильтян проходили боевики милиции, осуществлявшие организованную бойню, передвигаясь по лагерю от дома к дому. Это происходило в присутствии израильских войск в пятницу 19 сентября.

Солдаты милиции были одеты в израильскую военную форму, причем некоторые из них имели отличительный знак "Свободного Ливана", а некоторые — нет. Они рисовали эмблему фалангистов на стенах домов, жители которых были полностью уничтожены. Израильские солдаты обеспечивали прикрытие палачей с тыла и продолжали оставаться на территории лагеря все время, пока длилась операция по уничтожению людей.

В пять часов утра в субботу пожилая женщина по имени Саадия, 60 лет, сумела укрыться от бойцов милиции, имевших на форме эмблему военной полиции. Она видела, как убивали людей кирками и ножами.

Кирками и ножами. Израильские военнослужащие передвигались по территории лагеря и имели полное представление о совершаемых убийствах, причем орудием этих убийств в большинстве случаев были кирки и ножи. Эта бойня продолжалась с 5 до 10 час. 30 мин. утра в субботу.

Потом израильские бульдозеры сгребали тела убитых в груды и засыпали их обломками камней. Эта операция длилась до полудня.

Один ребенок спас жизнь ливанскому мужчине, державшему его на руках. Он показал ему на находившихся поблизости израильских солдат. Те занимались уничтожением людей, кололи их ножами и раскалывали кирками черепа. Очевидцы показывали, что эти люди были одеты в израильскую военную форму и имели знак "Свободного Ливана".

Мы оказались в лагерях Сабра и Шатила вскоре после полудня в субботу. Убийцы надругались над всеми телами, кроме одной небольшой семьи, состоящей из родителей и троих детей. Вот примеры надругательства над телами мертвых:

пробитые и раздробленные черепа с вытекшими мозгами;

выколотые глаза;

распоротые животы с вывалившимися внутренностями; содранная (как с кроликов) кожа;

отрубленные руки и ноги.

Примерно в час дня в лагеря прибыли израильские танки и грузовики. Мы сфотографировали их. Через усилители было объявлено, что всех, кто не сдастся, ждет смерть.

Не было предпринято никаких попыток удержать милицию от преступного злодейства, хотя израильские власти утверждают обратное.

Израильские войска вошли в лагерь Шатила, когда мы находились там и продолжали фотографировать трупы.

Заключение. 1. Израильские войска были замешаны в кровавой резне, продолжавшейся со среды 16 сентября до субботы 19 сентября.

2. Четверо мужчин, посланных в составе депутации, погибли в четверг, когда направлялись к резиденции командования с требованием прекратить убийства.

3. Израильские подразделения вошли в лагерь Шатила в пятницу, когда там шла резня.

Число убитых. Объявленная цифра намного меньше действительной. Ливанский Красный Полумесяц, который отвечал за захоронение трупов, насчитал до 3000 мертвых тел, не учитывая засыпанных землей. Размеры общей могилы, вырытой сотрудниками Красного Полумесяца совместно с военнослужащими Ливанской армии, составили 60 на 60 метров и около 4 метров в глубину. Могила была целиком заполнена мертвыми.

Израильские войска готовили эту бойню вместе с отрядами убийц. Во время совершения преступных злодеяний вооруженные израильские подразделения находились в лагерях".

Д-р Пер Мехлумсхаген

хирург-ортопед (Норвегия),

д-р Сви Чай Ку Анга

хирург-ортопед (Англия)[6]

О событиях 15–18 сентября 1982 г. в лагерях Сабра и Шатила

15 сентября 1982 г.

Между 5 и 5.30 утра со стороны моря в направлении лагерей палестинских беженцев в Западном Бейруте летели израильские самолеты.

В 8 часов утра в больнице Газа прозвучали первые артиллерийские взрывы. Обстрел шел в одном направлении и непрерывно. Однако к полудню обстрел велся уже во всех направлениях в радиусе около 5 км от больницы (данные свидетелей, наблюдавших с последнего, десятого, этажа больницы). В больницу приходили только те раненые, которые сами могли передвигаться, поскольку все дороги, ведущие к ней, были закрыты для движения.

Обстрел все приближался, и к 3.30 — 4 дня его зона сузилась на расстояние 0,5–1 км от больницы.

Поступили сообщения, что израильские войска окружили и обходят больницу Акка. К ночи обстрел приутих, но было ясно, что мы в кольце.

16 сентября 1982 г.

5 часов утра. Нас опять разбудили израильские самолеты, пролетавшие на небольшой высоте.

После этого снова начался обстрел. Кроме взрывов послышались ружейные выстрелы.

Стало поступать много раненых (стреляные раны). Из расспросов раненых стало ясно, что автоматчики врываются в дома в лагерях Сабра и Шатила и там убивают людей. Раненые говорили, что это были не израильтяне, а ливанцы, говорящие с баальбекским акцентом.

Бригада врачей, состоящая из двух хирургов, двух анестезиологов и пяти участковых врачей, работала не покладая рук. Поступило около 80 тяжело раненных, которые умерли, когда им оказывали помощь. 25–30 раненых были в состоянии перенести операцию. 80—100 раненых перевели в больницу Маккасед (около полукилометра от больницы Газа), поскольку нагрузка на врачей была чрезмерной.

Все это время продолжались обстрел и бомбардировка. Когда спустилась ночь, более двух тысяч беженцев устремились в больницу, надеясь найти здесь убежище. Они спали на лестницах и на полу. К раннему утру число раненых увеличилось с 40 до 80, восемь из них находились в критическом состоянии. Ночью лагерь вокруг больницы Газа был освещен и продолжалась стрельба.

17 сентября 1982 г.

Продолжали поступать люди со стреляными ранами. Около 10 утра администратор больницы покинула здание, надеясь связаться с Международным Красным Крестом, попросить еще врачей и убежища для беженцев, а также зарегистрировать врачей-иностранцев. Она также пыталась связаться по радио с израильскими силами обороны, чтобы попросить защиты для иностранных врачей больницы и обуздать террористов, бесчинствующих в лагере беженцев. К полудню она вернулась и сообщила иностранным медицинским работникам, что произойдет что-то ужасное. Затем она сказала беженцам, что больница больше не безопасное место и в любой момент ее могут занять фалангисты — члены партии Катаиб, или, что еще хуже, люди Хаддада. Около двух тысяч беженцев быстро покинули больницу. Осталась горстка палестинцев: два участковых врача, несколько медсестер, технический персонал; к ним обратилась администратор, убеждая покинуть больницу, пока еще имеется возможность. В 4.30 она сказала врачам-иностранцам, что тоже должна уйти, так как хотя она и ливанка, но жизнь ее в опасности, поскольку в больницу проникли вражеские агенты.

Вскоре прибыла бригада Международного Красного Креста с запасами пищи и медикаментами для оказания первой помощи. От христианской организации прибыли два врача и две медсестры. Бригада Международного Красного Креста забрала шестерых тяжело больных детей и администратора и удалилась, пообещав вернуться на следующий день.

В эту ночь в больнице было спокойно, хотя в лагерях, за ее стенами, все еще слышались выстрелы. Больные стали покидать больницу, некоторых забирали родные.

18 сентября 1982 г. (суббота)

Утром, в 6.45, медсестра, американка по происхождению, обнаружила возле госпиталя солдат. Один из врачей пошел узнать о положении дел. Солдаты заявили, что они из ливанских вооруженных сил. Офицеры потребовали, чтобы иностранный персонал собрался для допроса. Сестра и студент-медик остались в палате реанимации. Остальных повели во двор здания ЮНИСЕФ[7] через улицу Сабра (10 минут ходьбы) для допроса. По обеим сторонам улицы стояли группы женщин и детей, окруженные солдатами. Солдаты были не в форме ливанских войск, а просто в военной зеленого цвета форме, на голове — зеленые шапочки наподобие бейсбольных. По нашим подсчетам, там было 800—1000 женщин и детей. Бульдозеры сносили разрушенные бомбардировкой дома и сгребали тела убитых в общую могилу.

Какая-то женщина попыталась отдать своего ребенка иностранному врачу, но солдаты заставили ее забрать ребенка. Во дворе здания ЮНИСЕФ мы предъявили документы для проверки и ответили на вопросы о политических взглядах. Нас продержали во дворе больше часа, а потом повели в израильский штаб, находящийся на горе метрах в двухстах по направлению к Газе и параллельно улице Сабра.

Нас заверили, что больные будут в безопасности, что доставлены продукты и вода. Двум врачам и санитару разрешили вернуться в больницу Газа и помочь оставшимся медсестре и студенту. Остальных же на двух джипах израильской армии привезли в американское посольство. Когда многие из нас изъявили желание вернуться в больницу, израильские офицеры предупредили, что это небезопасно. Поэтому в больницу направились только трое.

Медсестра, которая оставалась в больнице Газа, рассказывала, что через полчаса после нашего ухода раздалась автоматная стрельба, которая продолжалась 20–30 минут. Были слышны крики женщин и детей. Затем все стихло. Это было между 7.30 и 8.30.

Корреспондент Би-би-си, приехавший в больницу Газа в 9.30, передал, что по обеим сторонам улицы Сабра громоздились горы трупов, по 10 и больше человек наваленных друг на друга. В большинстве это были женщины и дети.

Группа канадского телевидения снимала улицу Сабра около 10 часов утра. По обеим сторонам улицы друг на друге лежали убитые. Когда нам показали пленку, мы узнали некоторых из тех, кто стоял на улице в окружении солдат, когда нас в 7 часов вели на допрос.

Корреспондент, прибывший на улицу Сабра после этого, увидел, как бульдозеры сносили дома, "хороня" трупы в развалинах.

Позднее иностранцы — больные, доктора, сестры — были эвакуированы Международным Красным Крестом.

19 сентября 1982 г.

Некоторые из медицинского персонала больницы, в их числе Пьер Мехлумсхаген, на следующее утро смогли вернуться в Сабру и Шатилу. Повсюду лежали убитые, видимо расстреливали семьями. Например, мы увидели труп мужчины, вероятно, отца, который своим телом закрывал жену и детей от пуль убийц. По подсчетам Международного Красного Креста, общее число убитых к этому времени составило 1500.

Во второй половине дня мы хотели еще раз вернуться в лагеря Сабра и Шатила, но дороги были перекрыты ливанскими войсками и танками. Мы также видели, как от лагерей отъехало 10–15 израильских танков.

ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ИЗРАИЛЯ ПРОТИВ ЛИВАНСКОГО И ПАЛЕСТИНСКОГО НАРОДОВ

Имеется значительное число международно-правовых актов, осуждающих преступления, творимые Израилем в Ливане. Это: Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль 1868 года, Гаагские конвенции о законах и обычаях войны, Устав Международного Военного Трибунала в Нюрнберге, Конвенция 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Женевские конвенции 1949 года и первый дополнительный протокол 1977 года, Резолюция ООН "Определение агрессии" 1974 года и многие другие международные документы. Израиль нарушает запрещение прибегать к силе при разрешении международных конфликтов, провозглашенное в 1928 году пактом Бриана — Келлога.

Государство Израиль и его сионистское руководство обвиняются в совершении:

I — преступлений против мира;

II — преступлений против человечности;

III — военных преступлений, а также

IV — действий, направленных на лишение палестинского народа права на самоопределение.

I. Преступления против мира

Подвергнув бомбардировкам и артобстрелу, а потом захватив значительную часть Ливана, Израиль не просто нарушил общее запрещение применения силы в международных отношениях, содержащееся в статье 2, п. 4, Устава ООН. Израиль совершил агрессию в том смысле, как это сформулировано в определении этого преступления, принятом Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 14 декабря 1974 г.

Государство Израиль и его правители обвиняются в совершении по меньшей мере следующих актов агрессии:

а) применение вооруженных сил государства для нападения или вторжения на территорию другого государства; военная оккупация, даже временная, ставшая результатом этого нападения или вторжения; аннексия с применением силы территории другого государства или части ее;

б) бомбардировка вооруженными силами одного государства территории другого государства или применение одним государством любого оружия против территории другого государства;

в) блокада прибрежных портов одного государства вооруженными силами другого государства.

Израиль совершает предумышленную агрессию и оккупацию территории независимого суверенного государства, члена Организации Объединенных Наций и осуществляет прямое вмешательство во внутренние дела Ливана. Мы вынуждены сделать вывод, что Израиль пытается установить в Ливане "новый порядок", служащий его собственным интересам.

Нужно подчеркнуть, что в соответствии со статьей 5, п. 1, указанной выше резолюции Генеральной Ассамблеи ООН никакое соображение любого порядка — политического, экономического, военного или иного — не может оправдать агрессию. В свете этой статьи ссылка Израиля на свое право прибегнуть к самообороне, якобы в соответствии со статьей 51 Устава ООН, совершенно беспочвенна. Эта статья предоставляет право на самооборону только в случае вооруженного нападения на члена ООН. Однако Израиль не был объектом таких действий со стороны Ливана. Что же касается действий отдельных палестинцев, на которые ссылается Израиль, то эти действия правомерны, поскольку вытекают из неотъемлемого права палестинцев на самооборону, которое признано Генеральной Ассамблеей ООН, осудившей действия Израиля против палестинского народа как агрессию (резолюция 36/226 от 17 декабря 1981 г.). Мы можем добавить, что палестинское присутствие в Ливане имеет законное основание — документы, называемые Каирскими соглашениями 1969 года. Присутствие сирийских войск в Ливане в составе межарабских сил по поддержанию мира базируется на соглашении, заключенном на встрече на высшем уровне в Эр-Риаде (Саудовская Аравия) 15 октября 1976 г. Это соглашение подписали 6 государств, в том числе Ливан и ООП. Просьба о защите силами арабских войск была направлена президентом Ливана. На этом основании всякий акт агрессии Израиля против палестинских и сирийских вооруженных сил может рассматриваться как агрессия против суверенитета Ливана. Такой характер действий Израиля был подтвержден резолюцией Совета Безопасности ООН от 6 июня 1982 г., потребовавшей немедленного и безусловного вывода всех израильских войск из Ливана.

Израильская агрессия привела к оккупации и намеренному разрушению большей части независимого арабского государства Ливан. Она также угрожает политической независимости этого государства. Кроме того, израильская агрессия создает серьезную опасность международному миру и безопасности. Свидетели, прибывшие из Израиля, сообщают о происходящем постепенном изменении настроения влиятельной части израильского народа в пользу менее враждебной по отношению к ливанскому и палестинскому народам политики своего правительства. Комиссия может поздравить себя с тем, что эта часть израильского народа ставит под вопрос возможность оправдания и продолжения зверств, чинимых агрессорами.

II. Преступления против человечности

Совершив беспрецедентный акт агрессии против независимого Ливана, государство Израиль и его правители начали осуществление политики геноцида против арабского народа Палестины.

Согласно определению, содержащемуся в статье II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую.

Израильтяне совершили действия против палестинцев в таком масштабе, что они могут квалифицироваться как геноцид.

Израильские руководители не скрывают, что главная цель их действий состоит в ликвидации Организации освобождения Палестины и уничтожении или рассеянии палестинского народа как исторической и этнической общности. В результате осуществления политики геноцида палестинские жители Ливана поставлены в положение, угрожающее самому их существованию.

Генеральное направление преступной деятельности Израиля просматривается также и в том факте, что все палестинцы мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет арестованы. Фактически они являются военнопленными, но их бросили в концентрационные лагеря, где они подвергаются самому жестокому и унизительному обращению.

Комиссия получила свидетельства очевидцев, членов норвежской медицинской бригады, о жестоком обращении с военнопленными палестинцами. Комиссию информировали о широком применении насилия, о регулярном и систематическом избиении, унизительном и бесчеловечном обращении, о физических и моральных издевательствах над этими людьми.

Методы ведения военных действий, применяемые израильтянами, обращение, которому они подвергают палестинских военнопленных, "новый порядок", который они принесли в оккупированные районы Ливана, — это нарушение целого ряда норм международного права. По характеру эти нарушения можно считать и военными преступлениями.

III. Военные преступления

1. Преднамеренное ведение военных действий против гражданского населения. Бомбардировки и артобстрелы мирных городов и селений.

Методы ведения израильтянами военных действий против гражданского населения, бомбардировки и артобстрелы мирных городов и населенных пунктов являются нарушениями:

а) Петербургской декларации 1868 года, которая требует, чтобы воюющие стороны вели военные действия только против вооруженных сил противника;

б) статьи 25 Декларации, приложенной к Гаагской конвенции от 16 октября 1907 г., которая запрещает всякие нападения на открытые или необороняемые города;

в) статьи 6 раздела 11 Устава Международного Военного Трибунала в Нюрнберге, который приравнял разрушение городов и деревень к военному преступлению;

г) статьи 45 и последующих первого дополнительного Протокола 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. о защите жертв войны;

д) резолюций 2444/XXIII и 2675/XXV Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, которые запрещают всякие военные операции против гражданского населения.

Все три группы членов нашей Комиссии, которые посетили Ливан, подтвердили, что в результате операций израильской армии значительно разрушены города Бейрут, Тир, Набатия и Сайда, а также другие города, а многие лагеря палестинских беженцев полностью стерты с лица земли. Более 60 000 ливанцев остались без крова, а вся оккупированная территория Ливана оказалась в критическом положении. Согласно одному из докладов наблюдателей ООН, около 300 000 граждан Ливана и не менее 83 000 палестинцев нуждаются в срочной медицинской и другой помощи.

2. Применение кассетных, фосфорных, шариковых и других бомб.

Использование кассетных и фосфорных бомб и некоторых других видов оружия является нарушением Петербургской декларации 1868 года и Гаагской конвенции 1907 года, которые запрещают применение оружия, причиняющего людям особо жестокие страдания. Совсем недавно эти виды оружия специально были внесены в дополнительный Протокол к Женевской конвенции 1949 года.

Все свидетели заявили, что эти чудовищные средства массового уничтожения применялись Израилем в Ливане и что подавляющее большинство их жертв составили мирные гражданские лица.

До нас дошли сведения о применении еще более ужасного оружия, такого, как вакуумная бомба. Наш долг провести дополнительное расследование фактов применения этого оружия.

3. Бомбардировки госпиталей и больниц, защищенных эмблемами Красного Креста и Красного Полумесяца.

Это является нарушением одной из старейших норм гуманитарного права, зафиксированной во многих документах, в частности в статьях 18 и 23 Женевской конвенции 1949 г. о защите гражданского населения во время войны.

Израильская военщина даже запретила Международному Красному Кресту оказать помощь палестинцам и населению Бейрута.

4. Перекрытие снабжения водой, продовольствием, электричеством и медикаментами, жизненно необходимыми для гражданского населения.

Эти действия против гражданского населения запрещены гуманитарными конвенциями, в частности статьей 1, п. 1, дополнительного Протокола, которая запрещает установление голодной блокады гражданского населения как метода ведения военных действий.

То, что израильтяне совершали подобные действия, подтверждается резолюцией Совета Безопасности Организации Объединенных Наций от 30 июля 1982 г. Совет Безопасности потребовал в этой резолюции, чтобы правительство Израиля незамедлительно сняло блокаду с города Бейрута и дало возможность начать снабжение города для удовлетворения самых насущных нужд гражданского населения, а также разрешило распределение помощи, оказанной ООН и неправительственными организациями, в частности Международным комитетом Красного Креста (МККК).

5. Статья 51, п. 2, дополнительного Протокола запрещает акты насилия или угрозы насилием, имеющие целью главным образом терроризировать гражданское население.

Израильские лидеры широко использовали угрозы насилием, особенно во время осады Бейрута.

6. Отказ гарантировать статус военнопленных палестинским комбатантам является нарушением статьи 4 Женевской конвенции от 12 августа 1949 г. об обращении с военнопленными.

Комиссия была информирована, что нынешнее правительство Израиля не признает за палестинцами статуса военнопленных и отказывается обеспечивать им соответствующее обращение, тогда как Организация освобождения Палестины подтвердила свое намерение соблюдать все Женевские конвенции и известила об этом швейцарского министра иностранных дел в июне 1982 года.

Отказ палестинцам в статусе военнопленных противоречит также резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 3103/XXVIII от 12 декабря 1973 г., которая требует, чтобы этот статус признавался за любым лицом, которое сражается против иностранной оккупации за свое право на самоопределение.

7. Жестокое обращение с палестинцами, комбатантами и гражданскими лицами, захваченными израильскими силами.

Это обращение нарушает многие положения Женевской конвенции об обращении с военнопленными и Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Статья 1 первой из них содержит общие положения, требующие, чтобы с военнопленными всегда обращались гуманно. Она запрещает также наносить им увечья.

Создание подобных препятствий нарушает одну из статей Конвенции о защите гражданского населения во время войны, которая запрещает оккупирующей державе изменять статус официальных лиц и судей.

9. Израильтяне систематически и целенаправленно обстреливали и разрушали расположенные в Бейруте дипломатические представительства СССР, Чехословакии, Болгарии, Франции, Алжира, Канады и все арабские посольства, хотя все эти миссии традиционно пользуются правом неприкосновенности во времена вооруженных конфликтов.

10. Разрушение памятников и учреждений науки и культуры.

Такое разрушение нарушает положения Гаагской конвенции 1954 г. и статью 53 дополнительного Протокола о защите культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов.

Израильтяне совершали и такие преступления в Ливане.

Израильские самолеты систематически и целенаправленно разрушали здание Арабского университета и Выставочный зал произведений палестинского искусства и культуры.

11. Нарушение других традиционных правил ведения войны.

Международное право запрещает, в частности, любой акт вероломства (см. статью 37 дополнительного Протокола).

Израильские войска много раз нарушали соглашения о прекращении огня, используя их для перегруппировки своих сил, подвоза боеприпасов и укрепления захваченных позиций с тем, чтобы потом вероломно нарушать прекращение огня.

IV. Отрицание права палестинского народа на самоопределение

С момента принятия Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1960 г. Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам любое навязывание народам иностранного ига, любые военные действия или репрессивные меры против народов, борющихся за осуществление своего права на самоопределение, должны рассматриваться как тяжкие международные преступления. Тем более что Генеральная Ассамблея ООН приняла в 1974 г. резолюцию (3236), которая официально подтверждает право палестинского народа на самоопределение.

Израиль и его правители своими действиями, и прежде всего путем применения силы, систематически отказывали палестинскому народу в праве на самоопределение и создание своего собственного государства, а оккупировав территории, принадлежащие этому народу, они совершили и это преступление.

Международная ответственность

А. Соединенные Штаты являются соучастником израильских преступлений.

Соединенные Штаты несут международную ответственность за нарушение Израилем международного права в виду той поддержки, которую они оказывают Израилю в совершении им перечисленных выше международных преступлений.

Эта поддержка включает:

1) военную помощь в форме поставок оружия и современного оборудования. Американо-израильский меморандум о стратегическом сотрудничестве, подписанный в 1981 году, позволил координировать операции этих стран на Ближнем Востоке;

2) экономическую помощь в форме безвозмездных поставок и значительных займов;

3) прямую поддержку израильской агрессии в политическом и дипломатическом плане, которая выражается в использовании Соединенными Штатами права вето в Совете Безопасности для срыва резолюций, требующих вывода израильских войск, а также в отказе голосовать на Генеральной Ассамблее ООН за резолюцию, осуждающую израильскую агрессию.

Б. Более 50 % израильского экспорта идет в страны Европейского экономического сообщества (ЕЭС), где Израилю предоставлены привилегированные таможенные тарифы и значительные кредиты. Это является формой косвенной экономической поддержки государства, которое упорствует в своей агрессии и в оккупации Ливана. В то же время известно достаточно прецедентов, когда агрессия вызывала немедленные санкции. Мы призываем США и ЕЭС действовать и в данном случае так, как они действовали раньше.

V. Об ответственности организаторов и вдохновителей преступлений, совершенных в Ливане

Перечисленные выше нормы международного права, нарушенные Израилем, являются тем не менее обязательными для него либо на договорной основе (в том, что касается Израиля, Женевские конвенции вступили в силу в 1951 году), либо в силу того, что эти нормы основаны на обычаях и стали в наши дни элементами общего международного права, обязательными для всех государств без исключения.

Ответственность Израиля тем более велика, что он отказывается выполнять обязательные решения Совета Безопасности.

Всеобщий правовой принцип неотвратимости наказания за совершенные преступления должен соблюдаться в случае международных преступлений даже с особой строгостью, потому что последние угрожают международному миру и безопасности и ведут к непредсказуемым экономическим, моральным и этическим потерям для стран и народов, подрывая в целом международный закон и порядок.

Что же касается израильской агрессии в Ливане, то, по мнению Международной комиссии, между ООН и Израилем существуют особые узы, поскольку Израиль является единственным государством, которое получило государственность и приобрело территорию в силу соответствующего акта Организации Объединенных Наций. Израиль является единственным государством в мире, которое родилось по воле международного сообщества. Резолюция, которой Израиль был принят в ООН, заявляет категорически, что государство Израиль признает целиком и полностью обязанности, вытекающие из Устава ООН, и обязуется их уважать. Следовательно, Израиль обязан с особой ответственностью, считая это своим международным долгом, подчиняться Уставу ООН и решениям Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций и уважать международное право. Всякое нарушение Израилем Устава и международного права непростительно.

Заключения

Международная комиссия требует немедленного прекращения израильской агрессии против Ливана, снятия осады и блокады с Западного Бейрута и немедленного и безусловного вывода всех израильских сил из Ливана. Мы требуем, чтобы был остановлен геноцид против ливанского и палестинского народов. Мы требуем также немедленного освобождения всех военнопленных. Международная комиссия осуждает израильские преступления против мира, преступления против человечности, военные преступления, нарушения международного права, а также действия Израиля, направленные на то, чтобы лишить палестинский народ права на самоопределение.

Международная комиссия предупреждает всех тех, кто прямо или косвенно виновен в нарушении международного права и в преступлениях против человечности, что им придется отвечать перед Международным Трибуналом.

Международная комиссия, исходя из известного правила, требующего, чтобы преступник возместил причиненный им ущерб, также требует, чтобы Израиль выплатил полную сумму репараций.

Международная комиссия призывает все правительства и их руководителей, неправительственные организации, все церкви и религии мира, профсоюзы, всех людей выразить солидарность и оказать моральную поддержку ливанскому и палестинскому народам. Комиссия просит, в частности, чтобы врачебная помощь и медикаменты были в срочном порядке направлены жертвам агрессии.

Международная комиссия заявляет, что справедливый и прочный мир на Ближнем Востоке не может быть достигнут без полного освобождения Израилем всех оккупированных с 1967 года арабских земель и без предоставления палестинскому народу неотъемлемого права на самоопределение и создание независимого государства. Путь к этому лежит через признание Организации освобождения Палестины единственным законным представителем палестинского народа и гарантирование независимости, территориальной целостности и суверенитета Ливана.

Комиссия чувствует себя глубоко обязанной и признательной правительству и народу Кипра за их сотрудничество и за их эффективную помощь в быстрой организации настоящего заседания Комиссии в Никосии, за теплый прием и гостеприимство, которые встретили здесь все ее члены.

Международная комиссия по расследованию израильских преступлений против ливанского и палестинского народов, работавшая в Никосии, рассмотрев многочисленные свидетельские показания, факты и документы, изобличающие сионистов, выступила с обращениями и призывами, направленными на пресечение творимых Израилем преступлений.

Ниже публикуется ряд этих документов.

ПРИЗЫВ К ЦЕРКВАМ И РЕЛИГИОЗНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ МИРА

Мы заслушали свидетельские показания и исследовали документы, касающиеся войны, идущей в Ливане. У нас сложилось впечатление, что война стала еще более жестокой, бесчеловечной и варварской, чем раньше. Погибли тысячи невинных гражданских лиц, женщин и детей. Сотни тысяч людей остались без крова; им угрожает голод, болезни и в результате — гибель.

Жизнь — это священный дар, вверенный людям. Никто не может нарушать права людей на жизнь. Жестокость не должна продолжаться. Сегодняшний Ливан — это вызов верующим.

Мы требуем незамедлительного окончания жестокостей и ставим этот крайне неотложный вопрос перед всеми церквами и правительствами. Мы должны заставить облеченные властью органы незамедлительно провести серьезные, честные и эффективные переговоры.

Велика необходимость в этом. Любовь должна прийти на смену жестокости и ненависти. Молитвы должны стать действенными. Нужно выразить решительный протест применению такого жестокого оружия, как фосфорные и кассетные бомбы. Если мы будем молчать об этой жестокой войне, то станем ее соучастниками.

Настало время исполниться пророчеству: мечи будут перекованы в орала, а копья переделаны в ножи для сборки винограда. В наших руках сделать это пророчество реальностью.

ПРИЗЫВ К ПРЕТВОРЕНИЮ В ЖИЗНЬ ЗАПРЕТА ПРИМЕНЕНИЯ ФОСФОРНЫХ, КАССЕТНЫХ И ОСКОЛОЧНЫХ БОМБ И К ОБЕСПЕЧЕНИЮ ДОСТАВКИ МЕДИКАМЕНТОВ И ДРУГИХ ВЕЩЕЙ ПЕРВОЙ НЕОБХОДИМОСТИ

К медицинским ассоциациям, организациям здравоохранения и мировому общественному мнению

В течение последних двух с половиной месяцев население Ливана, подвергнувшееся израильской агрессии, испытало особенные несчастья от применения израильской армией трех видов современного оружия, а население Западного Бейрута страдало от того, что эта армия и ее ливанские союзники препятствовали доставке медикаментов. Три вида оружия, применявшихся израильской армией, — это фосфорные, кассетные и осколочные бомбы.

Так называемый белый фосфор, содержащийся в бомбах и снарядах, представляет собой легко воспламеняющееся ядовитое вещество. Когда бомба, начиненная этим веществом, раскрывается — в результате удара, в воздухе или с помощью действия специального механизма — фосфор при соприкосновении с воздухом воспламеняется и одновременно превращается в жидкость; мелкие капли горящего жидкого фосфора распространяются на значительной площади. Данное вещество может проникать сквозь одежду и живые ткани, вызывая очень сильную боль и опасные раны. Попавший в тело фосфор продолжает медленно гореть, поглощая кислород, содержащийся в живых тканях; таким образом рана внутри увеличивается, и страдания жертвы становятся невыносимыми. Известны случаи, когда процесс внутреннего горения продолжался три дня. Более того, большинство химических соединений фосфора, возникающих в ходе этого дьявольского процесса, — крайне ядовиты. Поэтому раны, вызванные фосфором (даже если они вначале малы), слишком опасны для здоровья жертвы, особенно если это ребенок или ослабевший от недоедания человек.

Кассетные бомбы содержат множество маленьких бомбочек, которые рассеиваются на площади радиусом более ста метров. Маленькие металлические или пластиковые осколки, возникающие в результате взрыва, глубоко входят в тело, вызывая открытые и внутренние раны. Некоторые из этих бомбочек не взрываются при ударе, а остаются лежать целыми на земле и взрываются, когда их поднимают. Такие бомбы представляют собой ужасную опасность для маленьких детей и спасательных команд.

Осколочные — ударные бомбы разбрасывают множество мелкой шрапнели, летящей с очень большой скоростью и наносящей серьезные повреждения тканям, находящимся далеко от канала вхождения шрапнели в тело. В результате часто приходится ампутировать неповрежденные конечное-ти: в противном случае жертве грозит медленная смерть от внутренних повреждений. Эти виды оружия, согласно свидетельским показаниям, которым можно верить, применялись израильской армией, в частности, в отношении больниц, пациенты и медперсонал которых страдали от них даже больше, чем остальное гражданское население.

Мы призываем всех, в том числе правительства разных государств, сделать все возможное и немедленно запретить использование Израилем в Ливане этих бесчеловечных видов оружия и осуществить этот запрет на деле.

Другая причина для беспокойства мировой общественности — это тяжелые страдания населения Западного Бейрута, осажденного израильской армией и ее ливанскими союзниками, войсками наемников под предводительством Хаддада и фалангистами, вызванные препятствиями в доставке необходимых препаратов, таких, как кровь, плазма и кислород, которые вообще не попадают в город или попадают туда с опозданием. Медикаменты лежат у ворот Западного Бейрута днями из-за так называемых бюрократических проволочек. Мы отмечаем с сожалением, что Международный Комитет Красного Креста и другие международные организации по оказанию медицинской помощи не могут преодолеть незаконной блокады. Все это неизбежно ведет к многочисленным смертям и страданиям раненых, больных, детей и инвалидов. Мы обращаемся к вам с просьбой оказать незамедлительную помощь в ликвидации преград при доставке медикаментов и других препаратов первой необходимости в оккупированный Ливан.

ПРИЗЫВ К СОЛДАТАМ И ОФИЦЕРАМ ИЗРАИЛЬСКОЙ АРМИИ

Израильская захватническая армия принимает участие в жестокой преступной акции. Палестинский и ливанский народы стали объектом беспрецедентного нападения со стороны израильской армии, военно-воздушных сил и флота.

Правительство Израиля высокомерно и открыто рекламирует свое намерение уничтожить палестинский народ и продолжает совершать акты беспорядочного разрушения. Тысячи гражданских лиц, стариков и детей погибли от ожогов или под руинами зданий, сровненных с землей при помощи наисовременнейших, запрещенных международным правом видов оружия разрушения.

Во время своего первого заседания в Никосии (Кипр), проходившего 15–16 августа 1982 г., Международная комиссия получила свидетельские показания касательно этих варварских преступлений.

Подобные действия представляют собой вопиющее на рушение международного права и гуманных принципов, признанных международным сообществом после окончания второй мировой войны. Поэтому Комиссия считает своим долгом напомнить вам, что такие нарушения — даже если они совершены по приказу самых высоких военных властей — не освобождают непосредственных исполнителей от ответственности перед своей совестью и человечеством.

Очевидно, что все это основано на исторических прецедентах, которые нельзя выкинуть из памяти.

Мы призываем к вашей совести: вы должны помочь остановить чудовищную войну в Ливане, в которой вы участвуете. Вы не можете игнорировать серьезнейшие последствия, которые эта война будет иметь для двух народов-мучеников — ливанского и палестинского.

Подумайте обо всем этом также ради народа Израиля и ради будущего всего человечества.

ТРЕТЬЯ СЕССИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ИЗРАИЛЯ В АПРЕЛЕ 1985 ГОДА В БОННЕ

Накануне сорокалетия освобождения народов от гитлеровского фашизма состоялась третья сессия Международной комиссии по расследованию преступлений Израиля против палестинского и ливанского народов. Ее участники обратили особое внимание международной общественности на то, что злодеяния сионистов аналогичны тем, которые совершали гитлеровские фашисты на оккупированных ими территориях во время второй мировой войны.

В течение трех дней в зале отеля "Штайнгенбергер" выступали общественные деятели разных стран, а также многочисленные свидетели и очевидцы, разоблачавшие политику геноцида, проводимую Тель-Авивом, испытавшие на себе ужасы насилия и террора со стороны израильской армии. Комиссия огласила данные о 4 тысячах ливанских и палестинских патриотов, которые томились в израильских тюрьмах и концлагерях на момент заседания сессии. Были предъявлены всесторонние и неопровержимые доказательства того, как израильская армия проводит "политику выжженной земли", уничтожает на юге Ливана жилые дома, школы, больницы. С землей сровнены десятки поселков. Продолжаются массовые аресты среди мирного населения.

…Покрытые зеленой скатертью столы. На них фотографии женщин и мужчин, подростков и детей, погибших от рук израильских захватчиков. Рядом с фотографиями личные вещи жертв: наручные часы, четки, будильник, диплом об окончании школы…

Ахмад Таха Саид вызвался переговорить с израильскими солдатами, окружившими ливанское селение. Вместе с ним пошел седовласый старик, держа в руках белый флаг. Они успели лишь сказать израильтянам, что в селении находятся только мирные жители. В следующий момент оба были застрелены.

Аиде Рдаини было 19 лет, когда израильтяне убили ее мать и 70-летнего отца. На ее попечении остались младшие сестра и брат. Но и они погибли. Ее подругу Амаль Рдаини, которая ожидала ребенка, схватили солдаты. Они связали ей руки, вспороли живот, вынули ребенка и затем разрубили ее тело на части…

18-летнюю Афу Махмуд Саад, ее сестру Садек и братьев Хуссу и Хуссейна зарубили топором, брата Мусу заживо сожгли.

Закия Шамут, родом из Иерусалима, 35 лет, 13 из них она провела в израильских тюрьмах.

"Когда меня арестовали, — сообщила Закия, — я ждала четвертого ребенка. С тех пор на протяжении всех этих лет моя жизнь была невыносимой мукой. У меня на глазах избивали мужа, который возглавлял одну из ячеек ООП. Физическим пыткам подвергались и мои родственники, не принимавшие участия в вооруженной борьбе".

Ливанский судья из Сайды Мохаммед Хассан эль-Амин сказал: "Я делал то, что подсказывало мне чувство долга. Я не мог сидеть сложа руки и безучастно взирать, как жгут наши дома, убивают детей, преследуют народ. Я стал призывать сограждан, особенно молодежь, оказывать сопротивление агрессорам. Я приехал сюда, чтобы рассказать о наших страданиях и борьбе".

Участники сессии приняли итоговый документ, в котором, в частности, отмечается, что оккупация Израилем арабских земель является нарушением Устава ООН. Комиссия возложила на правительство Израиля всю ответственность за преступные действия его вооруженных сил в Ливане. Она обратилась к мировому общественному мнению, политическим партиям, социальным и религиозным движениям, к миролюбивым силам Западной Европы, к правительствам и парламентам, международным и национальным организациям с призывом поднять свой голос в защиту ливанского и палестинского народов и заставить Израиль соблюдать нормы международного права.

Международная комиссия подчеркнула: "Положение очень серьезное. Все преступления, совершенные израильской армией в Ливане, согласно нормам международного права, наказуемы".

Из публикаций мировой печати

9 июля 1982 г., еще до того, как в Тире и Сайде прекратились боевые действия, представители оккупационных войск стали обращаться к гражданскому населению с призывом собираться на берегу моря. В местах сбора началась охота за "подозрительными", в результате которой в израильские центры проведения допросов попало от 9 до 15 тысяч человек — палестинцы и ливанцы в возрасте от 14 до 60 лет. Кое-кого из арестованных отпустили, но вскоре было произведено большое число новых и повторных арестов.

Массовые аресты среди гражданского населения запрещены Женевскими конвенциями, и если бы такие меры принимались в отношении лиц еврейского происхождения, это вызвало бы целую бурю протестов. Когда же жертвами подобных действий становятся арабы, реакция совершенно иная. Подавляющее большинство американских и значительная часть европейских средств массовой информации склонны рассматривать действия Израиля на юге Ливана как допустимые "меры самообороны". Сами израильтяне для оправдания арестов гражданских лиц и их задержания в течение неопределенного времени без суда и следствия ссылаются на старые английские законы о военном положении, которых они придерживаются на оккупированных территориях.

Для получения полной и достоверной картины арестов и содержания заключенных специально созданная комиссия по расследованию опросила четырех освобожденных из заключения, которые провели от десяти дней до трех недель в концентрационных лагерях как в Ливане, так и в Израиле. Среди опрошенных были врач из Бангладеш, сириец и два палестинца. Их показания подтверждаются сведениями, содержащимися в сообщениях работавших в системе Красного Полумесяца врачей-неарабов, которые были арестованы и находились в заключении с 13 по 20 июня, особенно норвежских врачей Берга и Меллера, а также доктора Кане из Франции и доктора Джиану из Канады.

Задержанных направляли в лагеря для проведения допросов либо из мест сбора на пляже, либо с уличных контрольных пунктов: по мере того как израильские войска систематически оцепляли один за другим городские кварталы и деревни на юге Ливана и проводили там облавы, в эти центры прибывали все новые партии арестованных. Израильских солдат сопровождали местные осведомители в масках, чья задача состояла в том, чтобы опознавать членов движения Сопротивления и передавать их в руки израильтян. В каждом центре проведения допросов задержанных вновь проводили перед несколькими осведомителями, на основе показаний которых заключенных разбивали на различные категории и определяли дальнейшую судьбу.

Все арестованные до начала допросов в течение трехчетырех дней проходили период "предварительной обработки". Вот как описывает один из арестованных врачей свои первые впечатления о центре проведения допросов, расположенном в одной из школ Сайды: "Там мы увидели, как солдаты избивали множество людей. Почти все лежали на песке. На глазах у них были повязки, а руки были связаны за спиной. Некоторые просили пить, другие хотели попасть в отхожее место. Они кричали, и тогда к ним подбегали солдаты охраны и били их ногами и всем, что попадалось под руку".

Руки арестованным израильтяне связывали специальным пластиковым шнуром, который при попытке его растянуть затягивается еще туже.

Любого арестованного, который осмеливался попросить воды или просто что-то сказать, тут же избивали, а если охранники не могли добраться до "виновного", находившегося в гуще других заключенных, они набрасывались на того, кто был рядом с ними. Врач, от которого получены эти сведения, утверждает, что охранники избивали арестованных прикладами автоматов, ремнями, дубинками, наконец, просто ногами. Во всех сообщениях повторяются рассказы о приступах группового садизма, когда три-четыре охранника одновременно набрасывались на того или иного заключенного и избивали его до потери сознания, а иногда и до смерти.

Из четверых опрошенных нами арестованных, которые были отпущены на свободу, один был избит так сильно, что ему после освобождения потребовалась медицинская помощь. В ходе допросов, которым он подвергался в концлагере, расположенном на территории Израиля, палачи били его по почкам. Остальные трое подвергались избиениям лишь время от времени за различные мелкие "нарушения", такие, например, как попытка ослабить повязку на глазах. У троих из опрошенных нами заключенных были раны на запястьях рук, там, где пластиковый шнур, которым их связали, врезался в кожу.

Все четверо, как и остальные опрошенные нами иностранные врачи, были свидетелями жестокого избиения арестованных. Один из них видел, как врача Красного Полумесяца, вступившего в спор с охранником, привязали к оказавшейся поблизости раме для детских качелей и весь день периодически избивали сменявшие друг друга группы охранников. По словам других заключенных, этого врача проволокли по всей территории лагеря на веревке, затянутой у него на шее.

"Мидл Ист Интернэшнл",

Лондон, 1982

Корреспондент бюллетеня "Эхо битвы" встретился с тремя подростками, которых оккупационные власти держали в застенках в течение полутора месяцев.

Под давлением общественности и благодаря усилиям Международного Красного Креста их выпустили на свободу вместе с группой других подростков.

Они рассказывают о том, как их арестовали и как с ними обращались во вражеских тюрьмах.

Омар Саид Махмуд, 15 лет.

После того как один из наших товарищей получил серьезные ранения и были ранены Бурхан Ахмед ат-Таййиб и Салах Мараа Халиль, нам предложили покинуть крепость. Несмотря на то что вражеские танки обрушили на нас шквальный огонь, мы сумели пробраться в одну из близлежащих пещер, где прятались в течение 5 дней. Там умер наш тяжело раненный товарищ. На пятый день израильтяне обнаружили нас при помощи собак-ищеек. Они окружили пещеру и взорвали несколько гранат у ее входа. У меня был только один магазин патронов, который я весь израсходовал. Убедившись, что у меня больше нет патронов, израильтяне вошли в пещеру и принялись избивать нас прикладами винтовок и дубинками, не обращая внимания на состояние раненых. После этого нас связали и отправили в один из сортировочных концентрационных лагерей на юге Ливана, местоположение которого мы не смогли определить, так как нас доставили туда с завязанными глазами. В лагере меня начали допрашивать, а моих товарищей Бурхана и Салаха увели в неизвестное мне тогда место.

Бурхан Ахмед ат-Таййиб, 15 лет.

Омар не был ранен, поэтому его сразу же стали допрашивать. Нас же опутали сетью, похожей на сеть для ловли рыбы, потом привязали к корпусу вертолета и отправили на оккупированную территорию. Там нас наспех подлечили в одном из госпиталей, а потом посадили в одиночные камеры и принялись допрашивать. Спрашивали о характере полученной нами подготовки, именах тех, кто нас тренировал, местах хранения боеприпасов. Кроме того, израильские солдаты возили нас по селениям, показывая поселенцам.

Салах Мараа Халиль, 15 лет.

Сионистские солдаты избивали и унижали нас, особенно когда они напивались или впадали в истерию. Они изливали на нас всю свою ненависть, так как мы были единственными, с кем они имели дело. Израильские офицеры приказывали нам под угрозой избиения и пыток ругать революцию и Абу Омара, подражать крику животных. Нас постоянно били. Я лично видел, как один из наших товарищей умер от побоев, голода и жажды.

Сионистские солдаты снимали с нас наручники и веревки только во время обеда или допроса.

"Эхо битвы", Бейрут, 1982

Организация палестинских исследований "Аль-Ард" ("Земля") опубликовала в своем журнале "Аль-Ард" досье преступлений войск сионистского захватчика в Ливане.

В нем факты и свидетельства.

С разрешения организации мы публикуем некоторые материалы этого досье.

Досье преступлений

Осуществив захват ливанской территории, сионисты предстали перед всем миром в злодейском обличье палачей и убийц. Они повторили нацистов по чудовищности совершенных преступлений. Их преступления явились естественным результатом расистской и агрессивной сущности сионистской идеи, основанной на самовозвеличивании и шовинизме, а также логическим следствием выполнения сионистским государством своей роли как орудия войны и агрессии в руках империализма. Война окончательно сбросила с этого государства покровы фальши и обмана, разоблачила всю лживость притязаний на роль "оазиса цивилизации, демократии и гуманизма на отсталом Востоке", выявила его истинную сущность как базы организованного террора и массового уничтожения.

Массовая резня

Вопреки смехотворным утверждениям израильского генерала Аарона Ярива о том, что среди гражданских лиц имеется только 400 убитых, все наблюдатели сходятся во мнении, что случившееся представляет собой массовую резню и что в первые дни войны было убито до 10 тысяч человек. Председатель комиссии по иностранным делам Конгресса Соединенных Штатов Америки Чарльз Перси заявил: "На прошлой неделе мы удостоверились, что в Ливане имеется 10 тысяч убитых гражданских лиц. Сейчас у нас имеются неподтвержденные данные о том, что число жертв достигло 14 тысяч человек". В источниках ЦРУ называют цифры 10 тысяч убитых и 25 тысяч раненых среди гражданского населения. Эти подсчеты были сделаны в первые дни войны и не учитывают жертв, которые имелись в Бейруте в результате блокады, непрерывных бомбардировок, обстрелов и сражений. По подсчетам руководителя организации "Амаль" доктора Камиля Муханны, на 1 августа 1982 г. в Бейруте погибло около 5 тысяч и ранено 15 тысяч человек.

По данным Палестинского Красного Полумесяца, число жертв среди гражданского населения Бейрута составило 26 тысяч человек — убитых, раненых и больных, в том числе 4 тысячи погибших и 4 тысячи получивших различные болезни из-за антисанитарных условий и недостатка воды в дни блокады.

Десятки тысяч убитых и раненых в массовых бойнях умерли во время обстрела гражданских объектов в городах, селах и лагерях, в школах, мечетях и убежищах. Их тела долгое время оставались брошенными на дорогах, погребенными под обломками. Главный редактор журнала "Мидл Ист Интернэшнл" Майкл Овер писал в статье, опубликованной в газете "Гардиан" (Великобритания), что подсчет убитых и раненых еще не произведен окончательно, так как разрушения достигли такого чудовищного размаха, при котором огромное число людей оказались погребенными под обломками.

Особой жестокости подверглись лагеря палестинских беженцев.

То, что видели свидетели в лагерях Шатила и Сабра, повергает в изумление. Вокруг ямы и бетонные остовы. Нет дома без следов страшного разрушения. Лагеря были разрушены и полностью стерты с лица земли умышленно для того, чтобы уничтожить или изгнать их население и таким образом выполнить задачу агрессии. Лагерь Айн эль-Хильва перестал существовать так же, как и Сабра и Шатила. Вот что писал, например, Габи Заухар, израильский журналист, в своей статье: "Есть зрелища, которые мне хочется как можно быстрее забыть, хотя я знаю, что это невозможно. Среди них — вид палестинского лагеря Айн эль-Хильва к юго-востоку от Сайды… Дети и женщины разгребают груды камней и мусора в надежде спасти хоть что-нибудь среди этих обломков. Тяжелые будьдозеры расчищают землю. Место выглядит так, как будто в нем никогда не было жизни. И несмотря на это, некоторые женщины, старики и дети продолжают жить среди развалин. Хотя с того момента, как армия Израиля захватила лагерь, прошло два месяца, картины израильских злодеяний стоят перед глазами людей, горящих гневом и ненавистью… Одна женщина сказала: "Нас оставили без домов, без мужей, как же мы теперь будем жить с нашими детьми?" Восьмидесятилетний старик добавил: "Двое моих сыновей схвачены, дом сожжен и разрушен. Все мое добро сгорело вместе с домом, осталась только одежда, которая на мне".

Далее Заухар добавляет: "Айн эль-Хильва — воплощение отвратительной жестокости, которая сопровождала операцию "Мир для Галилеи". Это зрелище забыть невозможно. Дети, женщины и старики бродят среди руин".

Военный корреспондент радио Израиля сообщил, что в четверг вечером израильские танки окружили эти лагеря и закрыли все проходы и подъезды к ним, затем подвергли их ожесточенному обстрелу. Затем израильские танки пошли вперед, сметая все на своем пути. После захвата лагерей Сабра и Шатила в них вошли вместе с войсками люди Хаддада, которые и устроили резню. Затем около 20 тяжелых бульдозеров взялись зарывать трупы в землю и разрушать до основания оставшиеся строения.

Корреспондент французского информационного агентства рассказал, что увидел на трех матрацах в одной темной комнате пять тел: отца, матери, грудного младенца и двух детей постарше, убитых во сне. В тесном проходе снаружи было брошено еще пять тел; распухшие лица с кишащими на них мухами вызвали содрогание. На одной улице была убита целая семья, которая вместе с детьми пыталась скрыться бегством. Оставшийся в живых грудной ребенок в красной распашонке шевелился в руках убитой матери, поглядывая по сторонам. Повсюду груды трупов. Под одним грузовиком тела 15 молодых людей, которых, похоже, согнали вместе перед смертью. Их лица и головы изуродованы пулями. Между лагерями Шатила и Сабра повсюду тела убитых, в том числе престарелых людей… Женщины бегут, крича и плача, показывают на тела своих близких, убитых захватчиками.

Рассказ корреспондента Лондонского радио: "Между развалинами громоздятся трупы, в каждой куче по 10 и больше. С помощью тяжелых бульдозеров пытаются закопать эти трупы и скрыть их под обломками. Убитые женщины, прижимающие к груди младенцев… ряд мужчин, похоже, расстрелянных лицом к стене".

Корреспондент "Голоса Америки" рассказывает, что видел тела двух стариков, убитых на тротуаре, и тела расстрелянных мужчин, которых он насчитал не менее сорока. Много трупов увезено в другие места. Несколько уцелевших людей рассказали ему, что убийцы согнали всех жителей, отделили палестинцев и принялись уничтожать их.

По сообщению корреспондентов агентства "Ассошиэйтед пресс", они видели семьи, погибшие целиком, груды тел мужчин, женщин и детей, которые стояли у стены перед тем, как их убили, потому что пулевые отверстия у каждого убитого были в голове или спине.

Газета "Юманите" пишет: "Израильские танки подминали всех, кто перед ними оказывался. Солдаты стреляли во всех, не различая мужчин и женщин, стариков и детей. После этого они разграбили магазины".

18 сентября Международный Красный Крест в Женеве обратился с призывом прекратить бойню. В обращении сказано:

"Согласно показаниям представителей Красного Креста, в лагере Шатила в Бейруте убиты женщины, старики и подростки; их тела выбрасывались на дороги. Красному Кресту известно также об убийстве раненых в ряде госпиталей, где они находились на излечении, остальных же схватили вместе с врачами".

Мир содрогнулся, увидев на телевизионных экранах убитых детей, женщин и стариков.

Чудовищные преступления не оставили равнодушными демократически настроенных жителей Израиля. Прокатились массовые демонстрации, участники которых потребовали сместить Менахема Бегина — преступника № 1.

Генеральный секретарь Коммунистической партии Израиля (Раках) Меир Вильнер заявил в кнессете: "Вы занимаетесь убийством детей с шести часов утра… Убийство за убийством… Нас убивали нацисты, а теперь мы убиваем женщин и детей". После этих слов "защитники демократии" вытолкали его из зала кнессета.

Член кнессета Юри Сарид направил Бегину письмо полковника Джайфы, где тот пишет, что не может наносить удар по бейрутским детям, которых видит в свой бинокль. "Кто велел мне убивать этих детей?!" — воскликнул он. Сарид добавляет: "А кто из тех, кого видел Джайфа в свой бинокль, не был убит 2 августа 1982 г., когда на Бейрут обрушились десятки тысяч бомб, снарядов и ракет?!"

Рейган заявил в Белом доме, что утреннее сообщение о событиях в Ливане вселило в него подлинный ужас, что все разумные люди должны разделить с ним гнев и отвращение. Но лучше бы этот человек почувствовал отвращение к самому себе, ведь он несет за все главную ответственность. Он стоит на стороне тех, кто устроил эту бойню. Рейган объявил себя защитником ливанцев против террора. Именно он и обязался гарантировать выполнение соглашения, по которому палестинские подразделения оставили Бейрут. Один из пунктов соглашения говорит о защите лагерей и гражданских лиц. Но нет никаких обязательств у того, чьим законом является вероломство.

Бойня в Бейруте — это кровоточащая рана на совести всех тех, кому дороги идеалы гуманизма. Наш народ будет вечно хранить память о жертвах, эту память не сотрет даже смерть.

Преступления сионистов против гражданского населения не ограничивались убийством и нанесением ран. К ним добавляется также изгнание под угрозой смерти сотен тысяч жителей после уничтожения их жилищ.

Эти люди в поисках спасения покидали города, села и лагеря. Лишенные крова, спасаясь от смерти, они бродили по улицам. Отец и мать ищут детей, дети — родителей. По сообщению газеты "Гаарец", 600 тысяч ливанских и палестинских граждан остались без крова. Как отметил представитель Организации помощи палестинским беженцам в Вене Олаф Рейбек, "более полумиллиона палестинцев понесли ущерб в результате агрессии против Ливана; приостановлено оказание помощи Организации десяткам тысяч пострадавших семей". Миссия ООН, посетившая Ливан 6–7 июля, отмечала, что около 300 тысяч ливанцев и 80 тысяч палестинцев нуждаются в различных видах помощи.

"Лицо войны" — так называется статья Давида Шахема. Автор пишет: "В одной сцене я увидел подлинное лицо этой войны. Вдали несколько деревьев, под ними груда вещей, завязанных в одеяло. На одеяле сидела девочка лет семи в старой одежде. Эта палестинская девочка из разрушенного лагеря, ее зовут Нора. У нее нет дома, ее дни и ночи проходят под открытым небом. Ее спросили: "Как дела?" Свой ответ она заключила в одной фразе: "Мне холодно".

Четверо корреспондентов журнала "Тайм": корреспондент в Бейруте Робер Тосоро, каирский корреспондент Бростдейт, корреспондент в Иерусалиме Дэвид Халви и известный журналист Лерой Аронз совершили поездку по Южному. Ливану. В своем отчете-корреспонденции они пишут: "Агрессор нарушил безмятежную жизнь детей, покой стариков и мирный труд женщин. Куда бы ты ни направился, повсюду видишь дома, обрушившиеся на их обитателей. Здесь и там пятна крови, куски плоти. Картины смерти стали более чем привычными. Эти следы — результат так называемого урегулирования, которое направлено на раскол Ливана и присутствие израильских — а в принципе и американских — войск в Ливане".

В заключение говорится: "Эта совместная политика Вашингтона и Тель-Авива находится в глубоком противоречии с жизненными интересами арабских народов, с интересами всеобщего мира".

Бейрутская бойня

Все расчеты, сам ход событий показывают, что эта бойня была организована и спланирована заранее. После того как из Бейрута вышли сирийские и палестинские вооруженные силы, межнациональные силы эвакуировались с подозрительной быстротой. Первыми в составе этих сил вышли подразделения американской морской пехоты, так и не выполнившие возложенной на них задачи: содействовать размещению подразделений армии и сил безопасности Ливана в Западном Бейруте. В это время силы захватчиков расширили свои позиции внутри этой части города и помешали операции по размещению национальных сил. 14 сентября был убит законно избранный президент Ливана. Все факты и доказательства сходятся на том, что за этой операцией стоят руководители Израиля. Ведь никто, кроме войск израильских захватчиков и тех, кто подчиняется их приказам, не мог совершить эту операцию. Сионисты убили Башира Жмаеля за то, что он медлил с выполнением ряда их требований, и сделали из этого убийства предлог для штурма Западного Бейрута, где они устроили чудовищную резню против национально-патриотических сил и палестинских лагерей, рассчитывая посеять в сердцах людей ужас и страх и изгнать палестинцев, а затем ликвидировать их лагеря в Ливане. Затем делался расчет на то, чтобы возложить ответственность на подразделения Хаддада или фалангистов, разжечь междоусобную войну и остаться в Ливане под предлогом, что ливанская армия и ливанцы не могут сами обеспечить безопасность, и единственной способной к этому силой является израильская армия. Так будут удовлетворены известные экспансионистские аппетиты Израиля, так ему удастся запутать следы своих агрессивных действий против сирийских и объединенных сил в районах, не подвергшихся захвату. Теперь же приведем факты и свидетельства очевидцев.

Известный журналист Робер Неск поместил в газете "Тайм" статью под заголовком "Зверство, которого не знала история". Автор статьи пишет: "Ежедневно, нет, ежечасно утверждаешься в мысли, что гражданское население Ливана в целом и, в частности, Бейрута стало жертвами применения запрещенных международным правом фосфорных и кассетных бомб, которыми Израиль то и дело осыпает Западный Бейрут. Израильские войска неоднократно сбрасывали такие бомбы на жилые кварталы, недалеко от кувейтского посольства, на палестинские лагеря, поблизости от международного аэропорта".

"Израильские самолеты и пушки подожгли Западный Бейрут" — таков заголовок другой статьи в "Тайм", где говорится: "Разрушительный, час за часом продолжающийся обстрел превращает густонаселенные улицы в руины и груды развалин… Израильское правительство продолжает утверждать, что это еще не настоящий штурм".

"Израиль превратил Бейрут из города улыбок в город руин и сирот", — писал журнал "Ньюсуик". Израильтяне ведут обстрел беспощадно, жестоко… Ужасная, страшная трагедия. Грохот разрывающихся бомб, затем грохот обвалов, стоны и вопли. Блокада почти довела население до 88 смерти от голода и жажды".

Западногерманский журнал "Штерн" писал о Западном Бейруте: "Восемьдесят танков, каждый из которых выпускает в минуту 40 снарядов, играют симфонию смерти и разрушения, превращают жизнь в смерть, рай в ад. На улицах льется кровь, больницы переполнены, носятся машины скорой помощи, — все это кричит спокойно живущим на Западе, что для ливанских детей кровь сейчас более доступна, чем вода. Предпринятые Израилем действия — это не война, а варварский геноцид, кампания массового избиения, проводимая Израилем по образцу колониальных усмирительных кампаний XIX века. Какие бы доводы и измышления ни выдвигал Израиль, все они окажутся явной ложью и чистейшим вымыслом в сравнении с массовым уничтожением и разрушением, которое мы наблюдаем. Израиль — милитаристское государство, рвущееся к силе, власти, насилию, ищущее и жаждущее добычи. Заносчивое, зараженное высокомерием и манией величия, оно не отличается от германского государства начала гитлеровской эпохи".

Посетивший Бейрут шведский адвокат Ганс Франк сказал: "В результате бомбардировок гражданское население пострадало значительно больше, чем военные. Красный Крест не имел возможности доставить в Западный Бейрут медицинское оборудование, медикаменты и лекарства, в результате чего в городе вспыхнули различные болезни".

Находившийся в Бейруте в составе делегации Международного социалистического комитета член Французской социалистической партии Хинд Жак заявил: "Ни один человек не в состоянии представить себе размеры разрушений, причиненных Западному Бейруту. Город был превращен в полигон для испытания новейших изобретений военной науки и техники. То, что было показано на экранах телевизоров, бледнеет перед правдой".

Итак, мир оказался свидетелем убийств и разрушений. То, что случилось, — нельзя понять разумом, такое может совершить только преступник. Падающие в Ливане снаряды сделаны в Америке, а используют их против невинных людей настоящие злодеи. Обстрел и разрушение Бейрута были умышленными и проводились по заранее намеченному плану. Преступления захватчика стали особенно ужасающими в последние дни июля и в первой половине августа 1982 года, когда город методически подвергался обстрелам, прежде всего с целью массового уничтожения населения 30 июля в течение 4 часов разрушено 250 жилых зданий. 1 августа, когда была предпринята попытка захватить Бейрут, самолеты совершили 180 налетов, по городу было выпущено более 210 тысяч снарядов. 4 августа на город обрушились 220 тысяч снарядов, т. е. тысячи тонн взрывчатых веществ. 7 августа на одно из зданий Бейрута была сброшена вакуумная бомба. 12 августа город подвергался обстрелу в течение 11 часов с целью полного уничтожения лагерей, расположенных в южных пригородах. В тот день было разрушено более 860 зданий, в том числе 600 зданий в южных районах. 13 августа, после 220 налетов, город был превращен в огромный столб пламени.

Целью израильтян было вселить страх в сердца гражданских жителей не только в Бейруте и Ливане, но и во всех арабских странах, пригрозить им, что такая участь постигнет каждый город, который встанет на пути тирании и преградит дорогу захватчикам. Точно так же поступили американские империалисты, которые сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки в конце второй мировой войны, после безоговорочной капитуляции Японии. Продемонстрировать силу, вырвать максимальное количество уступок в ходе политического урегулирования, которое имело место в последние дни войны и в первые месяцы после нее, — таковы были цели шантажа атомной бомбой. Преступная акция Израиля имела другую цель: ликвидировать присутствие палестинцев в Ливане. Это было выражением ненависти сионистов к палестинским арабам, их стремления убрать этот народ с карты Ближнего Востока, покончить с его правами и самим его существованием.

Жестокости, чинимые израильской военщиной на оккупированных арабских территориях, вынуждены признать и сами офицеры и солдаты израильской армии. Это видно из "Военного дневника" начальника подразделения по оказанию помощи населению (есть и такое!) полковника израильской армии Дова Иеремии, опубликованного газетой "Аль Хамишмар" 16 июля 1982 г. Всего лишь о девяти днях пребывания на оккупируемой ливанской территории поведал нам полковник. Но с какой откровенностью предстает перед читателем подлинное лицо израильских захватчиков. Выдержки из "Дневника" приводятся в нашей книге.

Свидетельства очевидцев

Сто дней в концлагере "Ансар"

Концентрационный лагерь "Ансар" на Юге Ливана называют "ближневосточный Бухенвальд". Это — наиболее страшное место заточения жертв израильских репрессий.

Построенный через месяц после вторжения сионистов в Ливан в июле 1982 года на вершине скалистого холма в деревне Ансар, в 22 километрах к юго-востоку от Сайды, этот лагерь насчитывал в сентябре 1982 года 9427 заключенных палестинцев и ливанцев. Сюда постоянно прибывают новые узники, а отсюда большое число заключенных депортируется в Израиль.

Саадун Хусейн,

врач (Ливан)

Когда сионисты начали осаду Бейрута, мы с женой и тремя детьми оказались без крова в результате бомбежек. Ночевали либо в убежищах, либо прямо на улице аль-Хамра, на ступенях расположенных здесь кинотеатров. Постоянные налеты и артобстрелы превратили город в кромешный ад. К этому прибавился голод: цены на продовольствие подскочили десятикратно, хлеб исчез. Чтобы добыть лепешку, нужно было встать в очередь к булочной в четыре утра и не позже. Наконец, семья наша получила пристанище в здании школы. Но его разбомбили. Мы бежали на юг Ливана.

Дорога, по которой мы ехали на автомашине, нанятой за баснословные деньги, открывала ужасное зрелище: разрушенные дома, обездоленные полураздетые люди, копающиеся в пепелищах, "бидонвилли", построенные из обломков. Город Сайда, жемчужина юга Ливана, представлял собой сплошные руины. Из огня мы попали в полымя. Здесь шли повальные аресты.

Арестовывали всех подряд, даже раненых вытаскивали из палат госпиталей. Хватали на улицах, врывались в дома. И беженцев, и местных жителей тысячами угоняли в концентрационные лагеря. Был схвачен и я.

Сначала нас доставили под охраной на территорию маленькой фабрики в Аль-Буста. Четверо суток держали на голой земле, запретив передвигаться по территории зоны. Нарушителей били палками. Если кто-то протестовал, избивали до полусмерти. Естественные потребности каждый был вынужден удовлетворять прямо на том самом месте, где его заставляли сидеть или лежать. Раз в день, словно собаке, мне бросали гнилой помидор и кусок хлеба.

На пятые сутки нас загнали в автобусы и повезли. Мы едва не задохнулись от вони — нечистоты пропитали одежду. На одной из остановок всех обыскали, забрали ценности, деньги, часы, даже сигареты. Затем повезли через границу в Израиль, через еврейские поселения, демонстрируя местным жителям в качестве "арестованных террористов". Разъяренные женщины-поселенки колотили нас чем попало, плевались. Одна девочка присоединилась к издевательствам взрослых — помочилась на голову пленного, лежавшего на земле ничком.

В перевалочной тюрьме "Аль Джура" шла сортировка. Тюрьма представляла собой громадную яму, окруженную глинобитной стеной и колючей проволокой. Каждого фотографировали, нумеровали, записывали в картотеку, а затем раздевали и опрыскивали раствором ДДТ — "для дезинфекции". После этого уводили в дальний угол нового узилища для подробного допроса.

Я назвал свое имя и сказал, что я ливанец. В ответ следователь заявил: "Если бы ты был ливанец, тебя звали бы Жорж! Мы все знаем! Если ты сам все скажешь — отпустим. Ты в какой организации состоишь? Какой пост занимаешь? Где арестован? Где живешь? Кто по профессии?.." В "Аль-Джуре" содержалось 200 узников. Днем нещадно палило солнце. Только на третий день нам раздали по куску хлеба и тухлому помидору. На пятый — развезли по новым концлагерям. Я попал в район города Акка. Здесь людей содержали в окруженных колючей проволокой палатках. В каждой — по восемьдесят человек. Пищевой рацион состоял из бутерброда с затхлым сыром — на завтрак, половины яйца и куска лепешки — в обед и ложки какого-то джема на ужин. Отхожее место располагалось в яме, куда загоняли по десять человек одновременно. Мыла не было вовсе. Больным помощи не оказывалось. На допросы почти не вызывали. Просто били кого попало — для развлечения.

На седьмой день моего пребывания доставили новую группу узников. До этого их содержали в тюрьме. Среди них — 75 детей и подростков от 9 до 16 лет, были здесь и семидесятилетние старики. Я познакомился с профессором Айн Сином из этой группы, который был схвачен в Сайде. Его вместе с другими арестованными — всего около тысячи человек — разместили на асфальтированной площадке для игр во дворе женского духовного училища. Асфальт плавился на солнце и прилипал к телу, словно смола. Семь дней узникам не давали ни есть, ни пить. Людей заставляли ходить прямо под себя. Охранники развлекались тем, что подсовывали той или иной жертве в карман бумажку с именем Абу Аяда или какого-нибудь другого лидера Сопротивления, а затем при обыске "находили" ее и добивались "признаний" жестокими пытками, при которых применялось электричество, серная кислота. Допрашиваемых травили собаками, жгли сигаретами.

Из-под Акки меня возвратили в Ливан. Место называлось Тель Бааль. Здесь устроили концлагерь "Ансар". Обширную территорию разделили на секторы, каждый площадью в три дунама. В секторе размещалось по 20 палаток, по 25 человек в одной. Сектора разделялись рядами колючей проволоки шириной 10 метров.

Офицер-охранник зачитал лагерные правила:

1. Запрещается вставать в палатке без разрешения.

2. Запрещается переговариваться с заключенными из соседней палатки.

3. Подъем на поверку — рано утром по приказанию.

4. Во время проверки запрещено двигаться, за нарушение — удар палкой.

5. Отправление естественной надобности производится только днем по разрешению лагерного начальства. Ночью это категорически запрещено.

6. Пища раздается только с разрешения охранника.

7. Неповиновение карается телесными наказаниями. Иногда во время поверки охранник говорил старосте, что кто-то в шеренге поднял голову. За это лупили так, что от криков жертвы дрожала колючая проволока.

Многие из заключенных страдали поносом. Я видел десятки людей, которые испражнялись под себя. Некоторые использовали для этого собственные миски. Иногда кое-кто ухитрялся выковырять маленькую ямку на том месте, где он сидит, и использовал ее для естественной надобности.

Концлагерь "Ансар" сионисты превратили в подобие зоопарка. Из Израиля сюда привозили туристические группы евреев, которые глазели на нас, как на зверей в клетках.

Бесчеловечное обращение вызвало вспышку протеста. 17 июля 1982 года отмечался большой мусульманский праздник. По этому случаю мы стали молиться и читать стихи из корана. Охрана хотела сорвать молитву. В нас швыряли гранаты со слезоточивым газом. Но это не помогало. Когда один из надсмотрщиков начал избивать старика Нун-я из Айн эль-Хильвы, тот бросился на своего мучителя с криком: "Стреляй, подонок! Лучше смерть, чем эта гнусная жизнь!" Мы выскочили из палаток и стали скандировать: "Аллаху Акбар! Ля иляхи иляллах!" Один заключенный пытался покончить с собой, из горла его хлынула кровь. Несколько человек лишились рассудка. Это заставило лагерное начальство улучшить нам пищу и разрешить по ночам ходить в туалет.

14—15 июля в лагере находились представители Международного Красного Креста. В августе они предали гласности сведения о наших ужасных условиях. Но ничего в нашем положении не изменилось. Только стали давать чуть больше мыла (кусок в неделю на 25 человек). В конце сентября Красный Крест прислал каждой палатке по комплекту шахмат и шашек, одну Библию и Коран.

Ежедневно на допросы вызывалось по пять или более человек из каждого сектора лагеря. Зона допросов представляла собой пыльную каменистую площадку, огороженную колючей проволокой. Те, кого здесь оставляли на ночь, спали прямо на голых камнях ничем не укрываясь. Вопросы касались военных операций движения Сопротивления, его контактов с руководством муниципалитетов оккупированных палестинских земель, народных волнений на западном берегу Иордана и в секторе Газа. Но была категория других вопросов, не относящихся к военным действиям, а ставящих целью всестороннее изучение психологии, интеллекта, культурной и религиозной жизни арабов. Было ясно, что захватчики проводили социологические исследования среди арабских мирных жителей, арестованных под предлогом их принадлежности к ПДС или Национально-патриотическим силам (НПС).

Медицинской помощи больным не оказывалось никакой. Когда мы попросили вызвать доктора к заключенному из нашего сектора, офицер ответил: "Пускай издыхает". Один пленный из района аль-Рода умер от пыток. Родственникам сказали, что смерть наступила в больнице, куда он попал якобы от прободения язвы. Халеду из Айн эль-Хильвы охранник выбил зубы, Алифу Сину из Тира ударом в ухо порвал барабанную перепонку. Обоим было отказано в помощи доктора. На 500 человек давали всего 5 таблеток лекарств. Когда врачи, которые были среди заключенных, сами оказывали помощь страждущим, охранники оставляли больных лежать на носилках под лучами палящего солнца, и усилия медиков шли насмарку. В палатку под названием "госпиталь" забирали лишь умирающих.

После бесчисленных жалоб и вспышек протеста в лагерь прислали врача. За полтора часа он осмотрел 500 человек. Нас гнали так быстро мимо него, что он не мог выслушивать жалобы. Тех, кого все-таки признали больными, лагерное начальство отправило "для лечения в Израиль": их вывезли в пустыню и оставили под открытым небом без пищи на голой земле. После этого они все заявили, что уже "выздоровели", и их вернули обратно в лагерь. Одному из раненых, разбитому параличом, муравьи съели за ночь больную руку: остались лишь обглоданные кости.

Для обмана международного общественного мнения сионисты привозили в лагерь лояльных им журналистов, чтобы те писали о "хорошем обращении с арестованными". Так корреспонденты израильского и американского телевидения записали на видеопленку беседу с несколькими пленными, которых пытками специально "подготовили" к интервью.

Сионистская пропаганда оправдывала аресты тысяч ливанцев и палестинцев тем, что они — диверсанты и террористы, захваченные в бою с оружием в руках. Это была абсолютная ложь — 90 процентов пленных никогда не держали в руках винтовки. Некоторых привозили в лагерь прямо в пижамах. Среди арестованных были десятки душевнобольных, стариков, детей, служителей культа. Какую, например, мог представлять угрозу израильтянам мой сосед по палатке Валид Сами аль-Хатыб 78 лет? Аресты производили повально, забирали целые семьи. Со мной за колючей проволокой оказались: семья аль-Кууш, семья аль-Хелхуб, семья Алиф Каф. Из семьи Хелхуб в лагере были — отец, его семеро сыновей, их родственники. Не играло роли, состоял ли арестованный членом организации Сопротивления или нет, покорялся или сопротивлялся. Весь Южный Ливан превратился в гигантский концлагерь. Среди заключенных в концлагере "Ансар" мною собраны живые свидетельства, они обличают сионистский террор, безграничную ненависть к человеку, варварские пытки, применявшиеся поголовно ко всем, без различия возраста и положения.

Алеф Мин (Южный Ливан): "Причина ареста в том, что мне приказали донести на соседа как на члена организации Сопротивления, но я отказался, так как ничего подобного не знал".

Айн Алеф (Южный Ливан): "Меня избивали дубинками, отбили почки".

Алеф Мим (Южный Ливан): "Я отказался подтвердить принадлежность одного из соседей к Сопротивлению. Тогда меня арестовали".

Сами Алеф (Бейрут): "Я бежал с женой и пятерыми детьми на юг. В Сайде нас остановил израильский патруль, меня взяли, жена и дети остались на полдороге в машине. Мне не предъявляют никаких обвинений".

Ха Нун (Южный Ливан): "Шел в магазин, арестовали прямо на улице. У меня 9 детей, семья осталась без единого пиастра, все деньги были со мной".

Сад Ха, портной из Бейрута: "Бежал к родственнику в Южный Ливан. Машину задержали, обвинили в том, что я шил одежду для организации "Фатх", и бросили за колючую проволоку…"

Амер Ха (Южный Ливан): "Я пас овец, когда ко мне подошли и арестовали. Стадо осталось без пастуха. Мне не предъявили никаких обвинений".

Мим Кяф, сириец, сельскохозяйственный рабочий в Южном Ливане, ничего не может сказать о себе: после ареста его били так, что он потерял память. Два раза пытался покончить с собой. Лишился рассудка.

Мим Айн: "Мне 35 лет. Меня арестовали вместе с девятилетним сыном. Обвинили в том, что состою проводником у партизан. От избиений мочусь кровью. Сын умер от пыток".

Ха Алеф: "Мне 55 лет, я сельскохозяйственный рабочий. У меня 9 детей. Арестован вместе с другими жителями лагеря беженцев. До сих пор обвинение не предъявлено".

Мим Айн: "Я инженер из Шуфы. Недавно вернулся из США. Меня обвиняют в том, что мой сын принадлежит к Сопротивлению. Меня били за то, что владелец фирмы, где я работаю, — палестинец. Требовали, чтобы я лжесвидетельствовал против него".

Ха Я, крестьянин из Сайды, 50 лет: "Меня арестовали вместе с 15-летним сыном. За что — не знаю. Допроса никакого не было".

Айн Ра из Сайды, 16 лет: "Меня схватили дома, ночью. Ворвались, взломав дверь. Обвинения не предъявили".

Фа Ха, 64 года: "Я сельскохозяйственный рабочий. Меня схватили прямо в поле, связали. Потом били моего девяти летнего сына, который работал со мной, а он кричал: "Папа! Папа!.." Я ослеп и не могу ходить".

Фа Айн из Бурдж аль-Шимали: "Я сапожник. Арестован по дороге в Тир, вся семья моя погибла в Бейруте во время бомбежки. Обвинений не предъявлено".

Фа Мим, санитар: "Меня схватили хаддадовцы, четыре дня держали связанным, без пищи в машине "фольксваген". Пытали, требовали признания, что я офицер "Фатх", что был проводником федаинов (человек, сознательно жертвующий собой. — Прим, авт.) при выполнении ими операций на оккупированной израильтянами территории".

Шин Син, 30 лет, из лагеря беженцев аль-Васта: "Меня сильно били. Следователь сказал: "Я вижу, ты из диверсантов".

Айн Фа, учитель из долины Бекаа: "Меня бросили в лагерь за то, что на школьном глобусе я стер название "Израиль" и написал "Палестина".

Айн Ха, 33 года, сельскохозяйственный рабочий: "Меня обвиняют в том, что я лейтенант "Фатх". 16 дней держали в мешке. Во время допросов следователь топтал меня ногами, прижигал сигаретой кожу. Не получив показаний, забил мне палку в задний проход".

Фа Кяф из Айн Хельвы, 43 года: "Меня морили жаждой. Когда я, чувствуя, что сейчас умру, попросил воды у охранника, он стал мочиться мне в рот, приговаривая: "Пей, пей!" Са Алеф из Южного Ливана: "Нас связали, словно баранов, и обещали зарезать. Мы лежали под палящим солнцем на территории фабрики Сафа. Нас избивали. Мне сломали ногу".

Кяф Син из Сайды, 57 лет: "В аль-Буста охранник сел на меня и потребовал, чтобы я лаял и подражал другим животным".

Мим Мим из Хальды, 20 лет, лишился рассудка, речь его бессмысленна и бессвязна. Его обвиняют, что он офицер "Фатх".

Среди заключенных были десятки детей от 9 до 16 лет. Их пытали наравне со взрослыми, но они скорее, чем взрослые, умирали от пыток. Истязания детей следует отнести к наиболее гнусным и жестоким преступлениям израильтян. Мальчик Каф Фа рассказал мне, что его и других ребят били дубинками по всему телу, пытали электрическим током. Охранники измывались над ними. Поймают и жгут сигаретами кожу, приговаривая: "Ах ты, сучий сын! Это ты стрелял в меня? А если нет, то за что тебя притащили сюда?" Я сам видел, как охранник по имени Офер бил дубинкой мальчишку, грязно ругаясь по-арабски.

Нас полностью изолировали от внешнего мира, в лагере не было ни радио, ни газет. Источниками информации служили новые арестованные, которых почти ежедневно доставляли в "Ансар".

Против заключенных велась настоящая психологическая война. Вдруг приходил офицер и говорил старосте: "Освобождай ливанцев. Запиши их имена и номера". Однако никого не освобождали. Либо глубокой ночью будили всех и записывали номер каждого. То объявляли: "Завтра отпустим всех, но постепенно. Вначале гражданских, затем мобилизованных, затем служивших в милиции, а потом партизан. Поэтому во время допроса каждый точно должен сказать, к какой из этих категорий он принадлежит". Бывало, что говорилось: "Завтра освобождаем 200 человек". Но приходило "завтра", и все оставались на местах. Эти фокусы держали узников в постоянном нервном напряжении.

22 сентября в лагерь привезли зимние палатки. Это очень взволновало всех: ведь мы ждали освобождения до наступления зимы. Ночью никто не смог сомкнуть глаз. У многих из пожилых случились сердечные приступы. 25 сентября в лагерь прибыла новая группа арестованных. Среди них опять были дети не старше 12 лет.

Через три дня настал праздник Ид аль-Адха. После подъема со всех сторон начали раздаваться крики: "Аллаху Акбар! Ля иляхи иллялах!" Солдаты пытались заставить нас замолчать. Но безуспешно. Неожиданно мы услышали сильный шум за пределами лагеря. Все выскочили из палаток и увидели: в сторону лагеря направлялась колонна женщин, стариков и детей. Они скандировали: "Аллаху Акбар! Смерть тиранам!" Израильские солдаты пытались преградить им дорогу. Но толпа двигалась к лагерю. Это были наши отцы, матери, жены, сестры и дети. Мы бросились к колючей проволоке. Раздались выстрелы, полетели гранаты со слезоточивым газом. Мы были готовы на смерть. Демонстранты стали швырять камни. Началась свалка. Мы тоже взялись за камни. В нас стали стрелять. Парня рядом со мной ранило в руку. Но здоровой он все швырял в солдат булыжники. Сраженные пулями упали на землю Зохейр, Али, Мухаммед. Мы пытались сломать ворота. Другие рвали колючую проволоку. Но шквальный огонь остановил безоружных людей. Бунт был подавлен, зона очищена от раненых и убитых. Но эта гроза окрылила нас. Мы поняли, что добились многого.

Через четыре месяца меня выпустили на свободу. Я вышел из этой могилы. Перед этим от нас потребовали, чтобы мы ничего не рассказывали о происходившем в "Ансаре". Нас доставили в Тир, где израильский военный комендант объявил нам: "Справедливость восторжествовала. Армия обороны Израиля установила, что вы невиновны". Мне позволили вернуться на родину.

Рассказ узника лагеря "Ансар" (из "Военного дневника" полковника израильской армии Дова Иеремии)

"С момента ареста нас всех без разбора били, морили голодом и жаждой, унижали. По меньшей мере семь заключенных умерли. В Израиль нас транспортировали автобусом. Когда мы не понимали приказов или выполняли их недостаточно быстро, нас били. Глаза всем завязали. В автобусе каждого заставили опустить голову на стоящее впереди сиденье. Всякое другое движение наказывалось побоями.

В Бияде колонна остановилась, солдаты вышли по нужде. Нам выйти не разрешили. 55-летний Абу Сухейль Али из Айн эль-Хильве, сердечник и диабетик, плохо себя почувствовал. Он все просил, чтобы ему дали выйти глотнуть воздуха. Перед остановкой в Бияда, когда автобус еще двигался, солдат вытолкнул его наружу. Он упал на обочину и умер. Его сын Сухейль был в автобусе. Он хотел выскочить, чтобы помочь. Но его остановили и жестоко избили. Тело скончавшегося унесли солдаты. Семья в Айн эль-Хильве так и не получила тело, ей не известно, где его закопали.

В Магидо (в Израиле) допросы сводились в основном к требованию признать, что все мы члены одной из палестинских организаций. В конечном счете все "признавались". Было ясно, что избиения будут продолжаться, пока не вырвут признания. Нас заставили облачиться в военную одежду, которая служила затем в качестве "доказательства" для следователей, которые утверждали, что в момент ареста мы были "солдатами".

Обычно нас допрашивали группами по пять человек. Одного допрашивали, а остальных заставляли смотреть, чтобы сделать сговорчивее. Допрашивающие держали на поводках собак. В Магидо была яма, окруженная колючей проволокой. Там держали некоторых заключенных. Били дубинками всегда одни и те же — специалисты. Они старались поразить наиболее чувствительные части тела. После трех недель, проведенных в Магидо, меня перевели в "Ансар". Когда мы, связанные, с завязанными глазами, приехали, на нас вновь обрушились удары. Били, главным образом, кольями для палаток. Пить и есть давали мало.

Лагерь "Ансар" разделен на зоны по 400–500 заключенных в каждой, по 30 человек в палатке. Спали вповалку на земле, стиснутые, как сардины в банке, повернуться было невозможно. В каждой зоне — специальная камера из листового железа, помещенный в нее человек не мог сесть или вытянуться, а только стоять, вместо пола — гравий и железки. Летом в камере невыносимо жарко. Обычно, наказание продолжалось четыре часа. Многих извлекали оттуда без сознания, окровавленными.

Во время первой утренней поверки, проведенной комендантом лагеря, он обратился к нам с маленькой речью: "Вы обезьяний народ. Вы террористы, и мы размозжим ваши черепа. Вам нужна страна? Ищите ее на луне. Если кто-то жаждет приключений, будем стрелять".

К нам постоянно относились, как к стаду животных.

Во время празднования рамадана женщины подошли к лагерю. Они плакали и издали звали нас. Некоторые из нас приблизились к колючей проволоке, за ними последовали другие. Никто не угрожал солдатам и не ломал заграждений. Но солдаты принялись стрелять. На земле остались двое убитых и восемь раненых. Белая машина приезжала за нами и везла на допрос. Когда она привозила заключенных обратно, их тела были в сплошных кровоподтеках, у некоторых были сломаны руки. При виде этого я всякий раз терял надежду, мне не хотелось есть, не хотелось больше жить. Я думаю, что все, кто прошел через этот лагерь, не могут не иметь физических или психических осложнений. После допроса у меня в течение 28 дней были кровотечения.

Роберт Фиск,

журналист (Великобритания)

Алиа Абу Саид лежит на боку в больничной палате, то и дело кашляя в окровавленный платок.

— У нее в легкие попал фосфор, — говорит врач. — Этим утром она преждевременно родила ребенка. Не уверен, сможем ли его спасти… Беда в том, что и у него одна из форм отравления фосфором…

У двери в палату послышались причитания. Там сгрудились родственницы Алии, пришедшие ее навестить, — палестинские женщины с изрезанными морщинами лицами, с шарфами, туго обернутыми вокруг головы. Алиа посмотрела на них и попыталась улыбнуться. Трое из пяти ее ребятишек были уже мертвы…

Алиа мало что помнит о том израильском фосфорном снаряде, что попал в ее жилище в Бурдж аль-Баражна на западной окраине Бейрута, где находится лагерь палестинских беженцев. Расспрашивать ее о происшедшем было делом нелегким, потому что она буквально выдавливала из себя ответы: ее душил страшный кашель, она прямо-таки задыхалась.

Алии приходится лежать все время на правом боку: кожа на левой руке и ноге, на левой стороне лица совсем сгорела.

"Муж, когда начался обстрел, отправил меня на нижний этаж, чтобы я была в большей безопасности, — рассказывала эта женщина. — Но бомба попала как раз туда. От нее шел белый дым".

Когда Алию и 11 других членов ее семьи доставили в больницу "Барбир", они все еще горели. Фосфор сжег кожу, волосы. Доктору Амаль Шаммаа пришлось завернуть их "в одеяла и сбрить тлеющие волосы, а затем по крупицам доставать горящий фосфор из кожи и мышц…

Из врачей мало кто прежде имел дело с фосфором, и большинство из них для облегчения страданий прибегают к мази против ожогов, которая окрашивает кожу жертв в яркий алый цвет. Хуссейна с женой, когда их привезли в больницу, поместили в родильное отделение, чтобы врачи могли постоянно обмывать их в имеющихся тут ваннах.

Сказать, что медицинский персонал в "Барбире" был потрясен тем, насколько ужасны раны их пациентов, было бы слишком слабо. Когда на прошлой неделе одну семью доставили в палату интенсивной терапии, доктор Шаммаа обнаружила, что пятидневные двойняшки уже умерли. Но они продолжали гореть.

История, которую рассказывает эта женщина-врач, ужасна, и ее просто трясет, пока она делится с нами увиденным.

— Я схватила малышек и опустила их в ведра с водой, чтобы погасить огонь, — говорит она. — Когда через полчаса я вынула их оттуда, дети все еще горели… Даже уже находясь в морге, они тлели еще несколько часов…

В детской палате лежал и стонал сын Алии — Ахам, четырех с половиной лет. Сестры снова делали ему перевязку, и, хотя на лице мальчика почти не было ожогов, его ножки и ручки ужасно изуродованы огнем. Он постоянно кашлял, его мучило обильное слюноотделение, а врач-мужчина этой палаты, добрый лысеющий человек с усталыми глазами, все говорил и говорил с ребенком, пытаясь убедить его, что ему станет легче. Когда мы оказались наедине, врач выглядел куда менее уверенным. Мальчик, конечно, поправится, сказал он, если только у него не разовьется легочная инфекция. Накануне доктор Шаммаа была свидетельницей того, как еще один из детей Алии умер от перфорации легкого.

Ни супруги Байтам, ни Алиа Саид с мужем не знают, что такое фосфор и почему израильтяне его применяют против мирных жителей. Многие из их друзей по лагерю беженцев были доставлены в больницу. Их ранило шрапнелью, но доктор Шаммаа уже насчитала 19 случаев ожога фосфором с начала израильского вторжения 6 июня.

Лишь один из пострадавших — боец-палестинец, все остальные — мирные жители. Восемь человек из них умерли, в том числе и трое детей Алии Саид.

Опасность не грозит дочери Алии — Амире. Девочка сидит на постели, над ее обожженными ногами возведен своего рода небольшой шатер. Но на соседней кровати, подобно маленькому цветку, лежит девочка, совсем еще малышка. У нее нога оторвана почти до бедра…

В палату вошел муж Алии. В отличие от членов своей семьи он человек военный. На нем зеленая полевая форма. Его бородатое лицо бесстрастно.

— Он пришел навестить жену и узнал, что трое его детей погибли, — говорит доктор Шаммаа. — Когда мы сообщили ему об этом, единственное, о чем он попросил, — нельзя ли с ними попрощаться…

Свидетельств того, что жертвами снарядов, начиненных фосфором, стали мирные жители Западного Бейрута — множество.

Из публикаций мировой печати

Трудно определить число палестинцев и ливанцев, исчезнувших без вести, похищенных, арестованных, заключенных в различных местах в Ливане или в Израиле". Единственное "официальное" место заключения — это лагерь "Ансар". Но, как подтверждают все свидетельства, "Ансар" — лишь видимая часть огромного айсберга. Заключенные попадают сюда после того, как побывают в центрах, где они систематически подвергаются пыткам. Были обнаружены 4 центра, куда представитель Международного Красного Креста получил доступ лишь неделю назад: здание табачной фабрики в Набатии, штаб Кфар Фалус близ Сайды, разведывательный центр Тира и центр Марджаюна. Многих пересылают в израильские тюрьмы Атлита, Рамлы, а женщин — в тюрьму Неве Тирза. Так было с Лейлой Шур, Видад Криати, Рагидой Аюб и Фатме Башур.

Одна из женщин рассказала: утром, когда ее двое малолетних детей были в школе, к ней в дом ворвались около сорока израильских солдат, арестовали ее и увезли в разведывательный центр в Тире, где ее допрашивали в течение двух дней. "Я слышала, — говорит она, — крики от боли и видела в окно страшно истощенных заключенных, связанных и лежащих на земле, с капюшонами на головах". Затем ее отправили на табачную фабрику, где она оставалась в течение 34 дней, после чего была отправлена в Неве Тирза, где пытки и допросы наконец прекратились. Через два месяца ее выпустили и сбросили с грузовика среди ночи в Тире.

Стремясь скрыть от мира свои злодеяния, оккупанты запретили в начале октября всякие посещения юга журналистами. Даже представителям международных организа ций запрещено там находиться: в сентябре туда не пустили делегацию Международной федерации прав человека, а представители Ближневосточного агентства помощи палестинским беженцам в течение месяца не могут доставить в палестинские лагеря продовольствие и медикаменты, в которых палестинцы испытывают крайнюю нужду. Они подвергаются повседневному террору и в большинстве случаев находятся в состоянии полной нищеты, лишены работы и помощи.

Юманите, 28 ноября 1984 г.

Красный Крест заявил сегодня, что израильские войска поместили 112 новых заключенных в концлагерь "Ансар" в Южном Ливане, доведя их число здесь до 1602. Обычно до перевода в "Ансар" заключенных содержат и допрашивают в некоторых других местах.

Имам шиитов или религиозный руководитель деревни Бурдж аль-Шемали, которого видели захваченным израильскими солдатами во время рейда на прошлой неделе, был найден сегодня в заброшенном колодце. Его доставили в госпиталь, принадлежащий Организации Объединенных Наций.

Нью-Йорк таймс, 25 февраля 1985 г.

Израильские войска ворвались в южноливанский госпиталь, избили его директора и захватили тех людей, которые были готовы дать свою кровь для переливания жертвам взрыва мечети в населенном пункте Маарак.

Нью-Йорк таймс, 5 марта 1985 г.

Корреспондент "Правды" передает из города Сайда: На одном из пепелищ сидит старуха. Ей 81 год. Ее мужу — Хусейну Исе чуть больше. Их дом полностью выжжен изнутри. Он похож на огромную печь, в которой сгорели все пожитки этой семьи, все ее благополучие.

Насильники бесчинствовали в селении Хумин ат-Тахт до позднего вечера. Все мужское население согнали в здание школы и подвергли допросам.

Акты разбоя, к которым прибегают оккупанты, не продиктованы никакими военными соображениями, говорит Мильхем Кансо, один из представителей движения "Амаль" на Юге Ливана. Боевые операции с использованием танков, бронетранспортеров, вертолетов ведутся против мирных жителей. Достаточно сказать, что для расправы над деревней Хумин ат-Тахт было использовано более 50 танков.

Правда, 31 марта 1985 г.

Бейрут. В Тель-Авиве опубликован официальный список операций, проведенных военными в Южном Ливане с 12 февраля по 25 марта.

Согласно этому списку, нападению карателей подверглись 23 южноливанские деревни, в которых было убито более 70 местных жителей и арестовано несколько сотен человек. Число раненых и искалеченных не сообщается, а оно во много раз больше, чем число убитых. Оккупантами взорвано 84 дома. Лишь 11 марта, ворвавшись в деревню Зрария, они убили 34 человека, главным образом, стариков, женщин и детей.

Известия, 31 марта 1985 г.

Бейрут. (Соб. корр. "Известий"). Израильские морские пираты совершили очередное преступление — напали на торговое судно, стоящее в порту города Сайда.

После полудня в минувший вторник военный катер ворвался в порт и попытался взять на абордаж кипрское судно, доставившее в Сайду из Румынии груз с цементом. Разбойник был встречен огнем вооруженных формирований местных патриотических сил и пустился наутек.

Однако через четыре часа к Сайде в сопровождении пяти катеров подошел крупный израильский корабль, и морские пираты начали ожесточенный обстрел города и судов, находящихся в порту и на рейде. Безоружное кипрское судно было расстреляно в упор, подожжено и потоплено. Его экипаж оказался в воде, причем два моряка были серьезно ранены. От обстрела пиратов пострадали также город и его окрестности, среди населения имеются жертвы.

Это уже не первое нападение израильских пиратов на Сайду. В последние дни они неоднократно подвергали обстрелам город и приморские деревни, пытались высадить десанты на шоссе, связывающее Сайду и Бейрут.

Известия, 24 июля 1985 г.

Документы ООН

Юг Ливана, Голанские высоты, восточная часть Иордана вдоль железной дороги Хиджаз, ведущей к Мертвому морю, — все эти районы были включены в план создания сионистского экспансионистского государства. Как только эти территории были в 1948 году переведены в сферу израильского колониалистского насилия, Тель-Авив приступил к планированию экспансии на север, юг и восток. Что касается экспансии на север, то осуществление этого плана предусматривало три основных требования: во-первых, захват реки Литани и даже районов за ее пределами; во-вторых, заговор против независимости и единства Ливана в целях осуществления этой экспансии; в-третьих, использование условий для создания небольших государств, которые должны были стать сателлитами Израиля.

(Документ Совета Безопасности ООН S/PV2552).

Израиль продолжает хозяйничать на ливанской земле. Практически изолировав юг Ливана, оккупанты превратили его в заповедник насилия, где ежедневно творятся все новые и новые преступления. Расстрелы, массовые облавы, аресты, взрывы домов, коллективные наказания, надругательства над арабским населением — таков характерный почерк тех, кто еще сравнительно недавно без тени смущения утверждал, что они принесли "сорок лет мира" ливанскому народу.

Особый размах израильские репрессии приобрели в последние месяцы, после начала вынужденной передислокации войск агрессора под давлением освободительной борьбы, развернутой ливанскими патриотами. Согласно докладу Генерального секретаря, лишь в период с февраля по начало апреля этого года оккупанты провели 32 крупных карательных операции против населенных пунктов Южного Ливана, в результате которых — я цитирую доклад — "пострадали широкие слои населения". Поэтому можно с полным основанием говорить о том, что израильская военщина развернула на юге Ливана подлинную террористическую войну против местного гражданского населения, официально окрещенную политикой "железного кулака". При этом бесцеремонно и систематически попираются самые элементарные нормы международного права, основополагающие положения четвертой Женевской конвенции 1949 года о защите гражданского населения во время войны. Очередной пример тому — недавнее решение оккупационных властей о переводе более 1100 заключенных из лагеря "Ансар" на территорию Израиля, что прямо противоречит статьям 49 и 76 четвертой Женевской конвенции.

(Из выступления представителя СССР в Совете Безопасности ООН О. Трояновского 17 апреля 1985 г., документ S/PV 2575)

3 марта 1985 года израильские войска ворвались в город Маарака, расположенный южнее реки Литани. 350 жителей было арестовано и после допроса 17 из них было увезено в неизвестном направлении. Израильские войска разрушили четыре дома и уничтожили одну автомашину. Они заложили взрывчатку в мечети Хусейния и взорвали ее 4 марта, когда в мечети собралось около 200 человек. В результате взрыва было убито 16 человек, в том числе маленький мальчик, 45 человек было ранено, причем некоторые из них находятся в критическом состоянии. После взрыва израильские войска воспрепятствовали проезду в деревню машинам "скорой помощи" и другим спасательным автомашинам. Они окружили больницу в деревне Джабель-Амель — это ближайшая к Маарака деревня — и начали стрелять в воздух, когда войска ООН пытались перенести раненых в больницу. Израильские войска силой ворвались в больницу и напали на врачей и пациентов.

5 марта в 18 час. 00 мин. израильские вооруженные силы в составе трех танков и других подвижных средств вошли в деревню Силаа, в которой был дислоцирован контингент войск ООН. Израильские войска собрали жителей деревни в школе, допросили их, произвели обыск их домов, арестовали трех человек, одного убили. Несколько позже в этом же районе было обнаружено тело еще одного человека.

(Документ Совета Безопасности ООН S/PV 2570)

В июне 1984 года израильский патруль совершил нападение на дом в ливанской деревне Кфар-Мелки. Полицейские собаки изгрызли трех живших в нем женщин, которые были госпитализированы в критическом состоянии. Деревню блокировали, прекратили снабжение водой и продовольствием. Жителей подвергали пыткам. Осада длилась 15 дней.

В городе Кфар-Шуба двери и окна домов, где жили задержанные полицией, были забетонированы, что запрещается статьей 33 четвертой Женевской конвенции, которая предусматривает, что ни один индивидуум не должен наказываться за преступления, которые не совершал.

Оккупанты разрушили древний греческо-римский храм в городе Тире, их патрули грабят развалины исторических памятников, грубо нарушая установления международного права.

В Сайде, столице юга страны, оккупационные власти захватили правительственный дворец, губернатор и чиновники были изгнаны, а здания и архивы конфискованы — это также открытое нарушение норм международного права.

Для укрепления осады юга и для того, чтобы полностью изолировать его от остальных районов Ливана, израильские власти отрезали все линии связи, в том числе и почтовую, запретили распространение газет, опубликованных в столице.

В южной части Ливана, западной части Бекаа и в районе Рашайя по 40 деревень ежемесячно подвергаются осаде израильскими войсками. Во время осады все дороги перекрываются, совершаются нападения на дома в деревнях, массовые заключения жителей в тюрьмы, что противоречит статье 32 четвертой Женевской конвенции.

(Документ Совета Безопасности ООН, S/PV 2552)