Тем утром на Половских Высотах занимался рассвет, но солнце не осияло Защитников Света. С запада и с севера надвигались армии Тьмы, чтобы победить в этой последней битве и бросить Тень на все земли, чтобы положить начало Эпохе, которая будет глуха к стонам страдания.
Подняв меч, Лан верхом на Мандарбе во весь опор мчался через лагерь.
Утренние облака начинали наливаться кровью, отражая сияние чудовищных огненных шаров, летящих со стороны наступающей с запада шаранской армии. Издали казалось, что они вальяжно прочерчивают в небе изящные дуги.
Из лагеря, собираясь возле Лана, стремительно появлялись группы всадников. Непосредственно за ним собралась горстка оставшихся в живых Малкири, но его войско ширилось, словно лавина. К скакавшему впереди Лану присоединился Андер со стягом Малкир — парящим Золотым Журавлём, который давно стал знаменем всех Порубежников.
Израненных, но не побеждённых. Сбей человека с ног — и узнаешь, чего он стоит. Он может пуститься наутёк. Но если он не сбежал, если, сплёвывая кровь, вновь поднялся с решимостью в глазах, тогда знай: этот человек по-настоящему опасен.
Но огненные шары летели быстрее, чем казалось, сокрушая лагерь, полыхая красным яростным пламенем. Взрывы сотрясали землю. Рядом раздавались крики, сопровождаемые грохотом копыт. А люди всё прибывали. Мэт Коутон оповестил все до одного лагеря о том, что для наступления кавалерии Лана требуются добровольцы, готовые занять место погибших.
А также предупредил о цене. Кавалерия будет на острие атаки взламывать ряды троллоков и шаранцев, и отдыхать им будет некогда. И в этот день именно на них придётся основное бремя потерь.
И всё же люди пришли. Порубежники, казавшиеся слишком старыми, чтобы усидеть в седле. Купцы, отложившие в сторону счёты и взявшиеся за меч. Удивительно много южан, включая множество вооружённых копьями женщин, надевших доспехи и шлемы из стали или вываренной кожи. Но даже копий на всех не хватало.
— Половина новичков больше похожи на фермеров, чем на солдат! — прокричал Андер, перекрикивая топот копыт.
— Ты когда-нибудь встречал жителей Двуречья, Андер? — крикнул в ответ Лан.
— Что-то не припомню.
— Тогда смотри и удивляйся.
Кавалерия Лана собралась на берегу Моры, где, заложив руки за спину, стоял человек в чёрном кафтане и с длинными вьющимися волосами. С Логайном были сорок Айз Седай и Аша’манов. Он оглядел воинство Лана, потом поднял руку к небу, скомкав огромный падающий огненный шар, словно лист бумаги. В небе затрещало, как от разряда молнии, и раздавленный шар разлетелся брызгами искр и клубами дыма. Догорая, его остатки медленно опускались на бурлящую воду реки, покрывая её чёрно-белыми хлопьями пепла.
Подъезжая к Гавальскому броду, находившемуся прямо напротив Высот, Лан придержал Мандарба. Логайн простёр другую руку в сторону реки. Вскипев, вода взметнулась и потекла вверх, словно по пологой невидимой лестнице, обрушиваясь вниз с другой стороны бурным водопадом, частично выплёскиваясь на берег.
Лан кивнул Логайну и продолжил путь, проведя Мандарба под водяным мостом по ещё влажной гальке обнажившегося речного дна. Сквозь текущую сверху воду пробивался дневной свет, отбрасывая блики на Лана, проезжавшего по гулкому туннелю. Андер с Малкири последовали за ним. Слева, взметая водяную пыль, ревел водопад.
Поёжившись, Лан снова выехал на свет и через узкий коридор бросился в атаку на шаранцев. Справа поднимались Высоты, слева раскинулись болота, но дорога, лежащая между ними, была утоптанной и ровной. Наверху, на Высотах, к стрельбе по приближающимся врагам готовились лучники, арбалетчики и дракониры.
Враг нацелил свою атаку на западный склон: впереди шли шаранцы, за ними огромная масса троллоков. Сотрясая воздух, с вершины прогремел залп драконов, и вскоре шаранцам пришлось на себе испытать последствия взрывов в собственных рядах.
Лан опустил копьё, нацеливая его на одного из шаранских солдат, атакующих Половские высоты, и сконцентрировался на ударе.
Свернув в сторону, Илэйн задрала голову. Эта страшная песнь — тихая, проникновенная, прекрасная и в то же время внушающая ужас. Она пришпорила Лунную Тень, заворожённая этим негромким звуком. Откуда он исходит?
Он доносился откуда-то из глубины шончанского лагеря у подножия Дашарского холма. Устроить разнос Мэту за то, что он не поделился с ней своими военными планами, можно будет и попозже. А сейчас нужно найти источник этого звука, этого чудесного звука, этого…
— Илэйн! — воскликнула Бергитте.
Илэйн подгоняла лошадь вперёд.
— Илэйн! Драгкар!
Драгкар. Илэйн встряхнулась, затем взглянула вверх и увидела, как вокруг них по всему лагерю подобно каплям воды с неба падают отродья. Заслышав пение, её телохранительницы опускали свои копья, широко раскрыв глаза.
Илэйн сплела раскат грома. Он громыхнул, раскалывая воздух, смыл с женщин-гвардейцев оцепенение, заставляя их с криками зажать уши. Голову Илэйн пронизала боль, и она выругалась, прикрыв глаза от нестерпимого грохота. А затем… затем она оглохла.
Именно этого она и добивалась.
Она заставила себя открыть глаза и увидела вокруг гибкие тела и нечеловеческие глаза драгкаров. Они продолжали раскрывать рты, но оглохшие уши Илэйн не слышали их пения. Она улыбнулась, затем свила огненные хлысты, стегая отродий. К её огромному сожалению, она не могла слышать, как твари визжат от боли.
Поднявшись с колен и отпустив уши, телохранительницы Илэйн начали собираться вокруг неё. По ошеломлённому виду женщин она поняла, что они тоже оглушены. Вскоре Бергитте повела их в атаку на изумлённых драгкаров. Трое отродий попытались улететь, но Бергитте сбила их стрелами с белым оперением, последняя тварь рухнула на ближайшую палатку.
Илэйн взмахнула рукой, привлекая внимание Бергитте. Первые песни Драгкаров доносились не сверху, а из глубины лагеря. Илэйн указала направление и, пришпорив Лунную Тень, повела свою группу к центру шончанского лагеря. Повсюду, уставившись в небо с открытыми ртами, лежали люди. Казалось, многие ещё дышат, но их взгляды были безжизненны. Драгкары пожрали их души, но не тронули тела, словно выеденные корки сдобной булки.
Последствия расхлябанности. Эти драгкары — Свет, да их было много больше сотни. Они могли убить столько же людей и сбежать прежде, чем их присутствие будет обнаружено. Отдалённые звуки битвы — рёв рогов, грохот драконов, шипение огненных шаров, — которые Илэйн чувствовала, но теперь едва могла разобрать из-за нарушенного слуха, послужили отличным прикрытием для нападения. Нанеся удар, отродья могли сбежать, но пожадничали.
Её охрана рассеялась, рубя ошеломлённых Драгкаров, занятых своими жертвами. Если дело доходило до рукопашной, твари не были сильными бойцами. Илэйн выжидала, держа наготове плетения, и сжигала в небе Драгкаров, пытавшихся улизнуть.
Как только последний из них был уничтожен — по крайней мере, последний из попавшихся, Илэйн махнула рукой Бергитте, подзывая её к себе. В воздухе стоял резкий запах горелой плоти. Илэйн сморщила нос и, склонившись в седле, обхватила руками голову Бергитте, исцеляя её слух. Во время Исцеления её дети начали толкаться. Это просто игра воображения, или они действительно реагируют на Исцеление? Когда Бергитте отошла, настороженно осматриваясь, Илэйн придержала рукою живот.
Страж натянула тетиву, и Илэйн почувствовала её тревогу. Бергитте выстрелила, и из-за полога находящейся поблизости палатки вывалился Драгкар, а следом за ним — шончанин с остекленевшим взглядом. Процесс кормления был прерван на середине, бедолага уже никогда не вернётся в нормальное состояние.
Илэйн развернула лошадь и увидела подбегающих шончанских солдат. Бергитте поговорила с ними, затем повернулась и что-то сказала Илэйн. Та в ответ лишь покачала головой, и Бергитте, поколебавшись, снова что-то сказала Шончан.
Охрана Илэйн, с недоверием поглядывая на шончан, вновь собралась вокруг неё. Илэйн прекрасно понимала их чувства.
Бергитте махнула ей, что можно двигаться, и они собрались было продолжить свой путь, но не успели тронуться с места, как к ним приблизились дамани и сул’дам и, что удивительно, присели перед Илэйн в реверансе. Наверное, эта пресловутая Фортуона приказала им выказывать уважение к иноземным монархам.
Илэйн застыла в нерешительности, но что ей было делать? Она могла вернуться для Исцеления в свой лагерь, но это займёт много времени, а ей нужно срочно поговорить с Мэтом. Какой был смысл столько времени разрабатывать военные планы, если он и не собирался им следовать? Она доверяла ему — Свет, да у неё просто не было другого выхода — но всё же предпочитала знать, что он собирается делать.
Вздохнув, она протянула дамани ногу. Женщина нахмурилась, затем взглянула на сул’дам. Кажется, обе восприняли это как оскорбление. Илэйн именно этого и добивалась.
Сул’дам кивнула, и её дамани потянулась, чтобы дотронуться до ноги Илэйн поверх сапога. Крепкие сапоги Илэйн больше походили на солдатскую обувь, а не на королевскую, но она не собиралась лезть в гущу битвы в туфельках.
Лёгкая ледяная волна Исцеления пробежала по телу, и к ней медленно вернулся слух. Сначала вернулись низкие звуки. Взрывы. Отдалённый грохот драконов, гул речной стремнины поблизости. Разговор нескольких шончан. Потом средние тона, а затем её захлестнул целый поток звуков. Шуршание полога палатки, крики солдат, песнь рогов.
— Прикажи им Исцелить остальных, — обратилась Илэйн к Бергитте.
Бергитте выгнула бровь, видимо, удивляясь, почему Илэйн не отдала приказ лично. Раз эти шончан столь щепетильны в вопросе, кто к кому может обращаться, то такой чести, как обращение напрямую, Илэйн им не окажет.
Бергитте передала приказ, и сул’дам поджала губы. У неё выбриты виски, значит, она из высокородных. Если повезло, Илэйн удалось оскорбить её ещё раз.
— Хорошо, — ответила женщина. — Но обращение к животному за исцелением - выше моего понимания.
Шончан не верили в Исцеление, полученное от дамани. По крайней мере, они не уставали это повторять, что не помешало им, пусть и неохотно, научить нужному плетению пленённых женщин после того, как они сами убедились, какое это даёт преимущество в бою. Однако, как слышала Илэйн, высокородные редко соглашались на Исцеление.
— Поехали, — сказала Илэйн, проехав вперёд, и махнула своим солдатам, чтобы они задержались для Исцеления.
Бергитте взглянула на неё, но промолчала, вскочив на лошадь. Они обе поспешили вперёд к штабу шончан. Это было одноэтажное строение размером с небольшой фермерский дом, стоявшее в большой ложбине с крутыми склонами у южного подножия Дашарского Холма. Штаб перенесли сюда с вершины, поскольку прежнее местоположение Мэт посчитал слишком уязвимым. А вершину холма предполагалось по-прежнему использовать для наблюдения за битвой через короткие интервалы времени.
Илэйн позволила Бергитте помочь спешиться. Свет, она начинает чувствовать себя неуклюжей, словно корабль в сухом доке. Она задержалась на миг, чтобы полностью успокоиться. Спокойное лицо, эмоции под контролем. Затем поправила волосы, разгладила платье и вошла.
— Что, растреклятый двупалый, занюханный свинячий троллок тебя подери, ты творишь, Мэтрим Коутон?! — завопила она с порога.
Как можно было ожидать, брань заставила его ухмыльнуться, когда он оторвал взгляд от стола с картой. Он был в знакомой шляпе и куртке поверх весьма изящного шёлкового наряда, похоже, сшитого специально под цвет шляпы и отделанного тиснёной кожей по воротнику и манжетам, чтобы хоть как-то соблюсти единый стиль. Похоже, был достигнут компромисс. Тогда почему же на его шляпе красуется розовая лента?
— Привет, Илэйн, — ответил Мэт. — Так и знал, что вскоре мне предстоит удовольствие тебя видеть. — Он указал на красно-белое в цветах Андора кресло у стены. На него были навалены подушки, а рядом на подставке стояла чашка с горячим чаем, над которой вился парок.
«Испепели тебя Свет, Мэтрим Коутон, — подумала она. — Когда ты успел стать таким сообразительным?»
Императрица Шончан сидела на собственном троне напротив двери, рядом с ней стояла Мин, задрапированная в такое количество зелёного шёлка, которое могло бы недели на две покрыть потребности кэймлинской лавки. Илэйн не могла не заметить, что трон Фортуоны на два пальца выше, чем предложенное кресло. Треклятски несносная женщина.
— Мэт, в твоём лагере драгкары.
— Проклятье! — воскликнул он. — Где?
— Вернее сказать, были, — уточнила Илэйн. — Мы с ними разобрались. Тебе надо приказать своим лучникам внимательнее следить за небом.
— Я приказал, — пожаловался Мэт. — Проклятый пепел. Кто-то должен следить за лучниками, я…
— Великий Принц, — выпалил курьер шончан, влетая в комнату. Тут же рухнул на колени и одним плавным движением простёрся ниц, ни на миг не прерывая своего доклада. — Часть берега, что удерживали лучники, захвачена шаранской кавалерией. Они скрыли своё приближение дымом огненных шаров.
— Кровь и проклятый пепел! — воскликнул Мэт. — Немедленно пошлите туда шестнадцать дамани и сул’дам! Отправляйтесь к лучникам на севере и приведите сорок второй и пятидесятый отряды. И передайте разведчикам, что я прикажу их выпороть, если подобное повторится.
— Величайший, — разведчик, отдав честь и, поднявшись на ноги, попятился из комнаты, не поднимая глаз, чтобы ненароком не встретиться взглядом с Мэтом.
То, с какой лёгкостью разведчик совместил знаки почтения и доклад, вызвало у Илэйн невольное уважение и… тошноту. Ни один правитель не должен требовать подобного от своих подданных. Сила государства опирается на силу его народа; сломай его — и ты сломаешь собственный хребет.
— Ты знал, что я появлюсь, — сказала Илэйн, дождавшись, когда Мэт отдаст ещё несколько приказаний своим помощникам. — И предвидел гнев, который вызовет изменение плана. Испепели тебя Свет, Мэтрим Коутон, почему ты решил так поступить? Я думала, наш план хорош.
— Так и есть, — ответил Мэт
— Но тогда зачем его менять!
— Илэйн, — сказал Мэт, взглянув на неё. — Вы, все вместе, против моей воли назначили меня главным, потому что в мой разум не могут вмешаться Отрёкшиеся, так?
— Ну, главным образом поэтому, — ответила Илэйн. — Хотя, думаю, что не столько из-за медальона, сколько из-за того, что твоя голова так забита шерстью, что на Принуждение просто не осталось места.
— Растреклятски верно, — сказал Мэт. — Как бы то ни было, но уж если Отрёкшиеся используют Принуждение в нашем лагере, то вполне могут подослать пару шпионов на наши совещания.
— Думаю, да.
— Значит, им известен наш план. Наш великолепный план, на составление которого мы потратили столько времени. Он им известен.
Илэйн растерялась
— Свет! — воскликнул Мэт, качая головой. — Первое и самое главное условие победы в войне — знание планов противника.
— А я думала, что первое условие, это знание местности, — возразила Илэйн, складывая руки.
— И это тоже. В любом случае, насколько я понимаю, если врагу известны наши планы, то мы должны их поменять. Немедленно. Плохие планы лучше тех, что уже известны противнику.
— А почему ты раньше об этом не подумал? — потребовала ответа Илэйн.
Он посмотрел на неё ничего не выражающим взглядом. Уголок его рта приподнялся, затем он надвинул на лицо шляпу, прикрывая повязку на глазу.
— Свет, — воскликнула Илэйн. — Ты знал. Всю неделю ты составлял с нами этот план, и всё время знал, что выплеснешь его вместе с грязной водой.
— Ты мне треклятски льстишь, — ответил Мэт, снова склоняясь над картами. — Думаю, какая-то часть меня знала об этом, но окончательно я это понял только после нападения шаранцев.
— Итак, каков новый план?
Он промолчал.
— Ты собираешься хранить его в своей голове, — сказала Илэйн, чувствуя слабость в ногах. — Ты собираешься командовать битвой, и никто из нас не узнает, каковы, во имя Света, твои дальнейшие планы, так? В противном случае, кто-то сможет подслушать и донести Тени.
Он кивнул.
— Да защитит нас рука Создателя, — прошептала она.
Мэт нахмурился:
— Знаешь, Туон именно так и сказала.
Уно зажимал уши — рядом с ним изрыгали пламя драконы, целя в троллоков и шаранцев, наступающих на западные склоны Высот. В воздухе висело облако едкого дыма, а грохот был столь оглушительным, что Уно не слышал даже собственных растреклятых ругательств.
Ниже по склону всадники Лана Мандрагорана совершали наскоки на фланги атакующего врага, заставляя плотнее смыкать ряды, что позволяло драконам наносить больший ущерб. Шаранцы сражались бок о бок с троллоками. И у них были свои направляющие, очень много направляющих. А выше по течению, с северо-запада, наступала другая огромная армия троллоков — та, что нанесла большой урон войску Дай Шана и скоро должна была добраться до поля Меррилора.
Драконы разом стихли, и дракониры снова принялись запихивать в их утробы то, что заставляло их работать. Уно не собирался к ним растреклято приближаться. От них веяло бедой. В этом он был уверен.
Старшим у дракониров был худосочный кайриэнец, а Уно всегда недолюбливал этих типов. Слова им не скажи, все хмурятся. Вот и этот высокомерно восседал на своей лошади и даже глазом не моргнул при новом залпе драконов.
Но уж раз сама Престол Амерлин связалась с подобными людьми, да ещё и с шончан в придачу, то ему даже растреклято жаловаться не стоит. Им важен каждый меч, который удалось привлечь на свою сторону, включая кайриэнцев и драных шончан.
— Ну что, нравятся наши драконы, капитан? — крикнул их вожак, Талманес, обращаясь к Уно. Капитан. Уно растреклято повысили. Теперь под его началом были созданные из новобранцев отряды пикинёров Башни и лёгкой кавалерии.
Да он вообще не должен был никем треклято командовать! Ему и простым солдатом было хорошо! Но его выучка и боевой опыт сейчас были позарез необходимы всем, по крайней мере, так выразилась королева Илэйн. Так что теперь он — растреклятый офицер, и у него в подчинении и конники, и пехота — ни больше, ни меньше! Ладно, уж если нужда заставит, он знает, с какой стороны взяться за пику, хотя ему привычнее сражаться в седле.
Его люди были готовы защищать подступы к вершине холма, если враг сумеет подняться по склону. Пока что его сдерживали расположенные прямо перед драконирами лучники, но скоро их отведут, и в треклятый бой придётся вступить растреклятым строевым частям. Шаранцы внизу разомкнули ряды, позволяя штурмовать склон основной массе троллоков.
Нужно выдвинуть пикинёров вперёд, навстречу наступающим троллокам — когда те полезут наверх, пики будут как нельзя кстати. Добавить немного треклятой кавалерии на флангах и поддержку от растреклятых лучников, посылающих стрелы сквозь открытые прямо в небе врата — и тогда они смогут продержаться здесь не день и не два. Может, даже пару-тройку недель. А уж когда всё же придётся уступить превосходящим силам противника, они будут пятиться шаг за шагом, цепляясь за каждую пядь земли.
По прикидкам Уно никаких шансов выжить в этой битве у него не было. Удивляло даже то, что он сподобился дожить до этого дня. Ведь ещё этот треклятый Масима мог бы запросто снести ему голову, не говоря уже об этих шончан у Фалме или троллоках не тут, так там. Он даже похудеть пытался, чтобы быть как можно отвратительнее на вкус, когда твари запихнут его в один из своих растреклятых котлов.
Драконы снова выстрелили, пробив огромные бреши в орде наступающих троллоков. Уно заткнул руками уши.
— Предупреждай, когда это делаешь, треклятый кусок, торчащий из козьей…
Остальную часть тирады заглушил следующий залп.
Троллоки внизу подлетели в воздух — драконы выбили почву у них из-под ног. Эти яйца взрывались, вылетая из тех проклятых труб. А от чего ещё, кроме Единой Силы, может взрываться металл? Уно был уверен, что ни о чём подобном растреклятски даже знать не желает.
Талманес подъехал к краю плато, чтобы оценить нанесённый урон. К нему присоединилась тарабонка — та, что придумала это оружие. Она оглянулась, заметила Уно и что-то ему протянула. Маленькие кусочки воска. Тарабонка постучала себя пальцем по уху, и начала, жестикулируя, переговариваться с Талманесом. Может тот и командовал солдатами, но за оружие отвечала женщина. Именно она говорила солдатам, где разместить драконов для боя.
Уно хмыкнул, но сунул воск в карман. Кулаку троллоков почти в сотню рыл удалось продраться сквозь залп, и у него больше не было времени возиться с ушами. Уно схватил пику, направил её и подал сигнал своим людям, чтобы они проделали то же. Солдаты носили белые цвета Башни, даже на Уно был надет белый табард.
Он проорал приказы и, встав в боковую стойку у вершины холма, взял пику наизготовку, приподняв её тупой конец. Одна рука удерживает древко на уровне груди, направляя и придавая силу удару, вторая, ладонью вниз, сжимает его на расстоянии длины руки от пятки оружия, она нанесёт удар, едва троллоки окажутся в зоне досягаемости. За спиной Уно выстроились несколько шеренг пикинёров, готовых вступить в бой после того как первая сделает свой выпад.
— Ровнее держите пики, растреклятые овцепасы! — ревел Уно. — Ровнее!
Троллоки вскарабкались на холм, врезавшись в частокол пик. Твари из первых рядов, размахивая своим оружием, пытались отбить направленные на них острия в сторону, но солдаты Уно подались вперёд, пронзая пиками нападавших, многих тварей даже вдвоём. Уно крякнул, направляя свою пику и вонзая её в горло троллока.
— Первая шеренга, назад! — крикнул он, выдёргивая пику из туши убитого троллока. Его команда поступила так же, высвобождая оружие и оставляя трупы скатываться вниз по склону.
Первая шеренга пикинёров отступила, одновременно с этим вторая прошла между их рядов вперёд, вонзая пики в рычащих троллоков. Так каждая шеренга менялась местами с передовой, пока несколько минут спустя вся группа троллоков не была уничтожена.
— Молодцы, — сказал Уно, поднимая пику, с наконечника которой слетели капельки ядовитой троллочьей крови. — Молодцы.
Он оглянулся на дракониров, которые загоняли в трубы новые яйца. Уно торопливо вытащил воск из кармана. Да, они могли бы удержать эту драную позицию. Запросто могли бы удержать. Всё что им нужно…
Крик сверху заставил Уно прервать своё занятие. Рядом с ним что-то упало на землю. Это оказался свинцовый шар с привязанными к нему лентами, который кинули с неба.
— Растреклятые козлы шончанские! — выкрикнул Уно, глядя в небо и грозя кулаком. — Едва не треснули меня прямо по темечку, вы, пожиратели дохлых червей! — Ракен полетел дальше, и его седок, скорее всего, не услышал ни слова из произнесённой Уно тирады. Драные шончане. Он склонился, вынимая письмо из шара. Там значилось:
«Отступить вниз по юго-западному склону Высот».
— Ну, вы меня треклято наповал убили, — пробормотал Уно. — Как копытом спящему по башке. Эй, Аллин, дурак бестолковый, а ну, прочти это!
Темноволосый андорец по имени Аллин носил бородку, подбритую на щеках. Уно это всегда казалось растреклято нелепым.
— Отступать? — удивился Аллин. — Сейчас?
— Да у них последние мозги повысыпались, — заявил Уно.
А рядом к Талманесу с тарабонкой явилась женщина-порученец, судя по скривившейся физиономии тарабонки, доставившая точно такое же распоряжение. Отступать.
— Коутону треклято виднее, что делать, — покачав головой, сказал Уно. Ему до сих пор было не понятно, как это Коутона поставили хоть чем-то командовать. Он хорошо помнил этого мальчонку, вечно огрызающегося на окружающих и зыркающего по сторонам запавшими глазёнками. Полудохлый, ущербный какой-то. Уно покачал головой.
Ладно, он выполнит приказ. Он же принёс присягу растреклятой Белой Башне, так что он подчинится.
— Передай приказ, — сказал Уно Аллину, затыкая уши воском, видя, что Алудра у драконов готовит прощальный залп перед отбытием. — Мы оттягиваемся назад с растреклятых Высот, и…
Мощный хлопок почти физически ударил Уно, сотрясая все внутренности и едва не заставив сердце треклято остановиться. Он очутился на земле, приложившись головой, даже не поняв, что падает.
Он застонал и перевернулся, моргая от набившейся в глаза пыли, но тут же полыхнула следующая вспышка, потом ещё — она ударила туда, где на Высотах стояли драконы. Молния! Его солдаты попадали на колени, жмурясь и зажимая уши руками. Однако Талманес уже вскочил на ноги, махая своим людям, чтобы они отходили, и выкрикивал приказы, которые Уно едва сумел расслышать.
Со стороны шаранской армии из-за спин троллоков с невероятной скоростью вылетели огромные огненные шары. Уно выругался, скатившись в углубление за мгновение до того, как весь холм сотрясся от удара, словно при землетрясении. На него обрушились комья земли, едва не похоронив под собой.
Всё было против них. Абсолютно всё. Все растреклятые направляющие шаранской армии вдруг разом нацелились на Высоты. На стороне Уно были Айз Седай, которых определили оберегать драконов, но, судя по состоянию дел, они находятся в таком шоке, что вряд ли смогут противостоять этому.
Ему показалось, что атака длится целую вечность. Когда она стихла, Уно выбрался наружу. Несколько растреклятых драконов было разбито в щепки, и Алудра с драконирами пыталась снять с них всё ценное и по возможности защитить остальные. Талманес прижимал к голове окровавленную руку и что-то кричал. Уно стал пробираться к нему с трудом извлекая из ушей воск, который, возможно, и спас ему слух.
— Где же ваши треклятые Айз Седай? — выкрикнул Уно. — Им же растреклято полагалось это остановить!
Для защиты драконов было придано больше четырёх десятков Айз Седай, им было предписано рассекать потоки на лету или отводить их в стороны. Говорили, что такого количества хватит, чтобы защитить Высоты от чего угодно, кроме, разве что, появления самого Тёмного. Сейчас они были совершенно разгромлены. В них угодили молнии.
На холм вновь полезли троллоки. Уно приказал Аллину построить пикинёров в фалангу и сдерживать наступление тварей. Сам с несколькими солдатами бросился к Айз Седай. Высматривая их лидера, он присоединился к Стражам, помогавшим женщинам подняться на ноги.
— Квамеза Седай? — обратился он к главной Айз Седай, которая отряхивалась от пыли. Худая темнокожая арафелка что-то бормотала вполголоса.
— Что это было? — потребовала она ответа.
— Э-э… — только и нашёлся, что сказать Уно.
— Я не вас спрашивала, — сказала женщина, оглядывая небо. — Эйнар! Почему ты не засёк эти плетения?
Аша’ман подскочил на месте:
— Всё случилось слишком быстро. Они обрушились на нас прежде, чем я успел предупредить. И… Свет! Кто бы это ни был, он очень силён. Сильнее любого, кого я прежде встречал, даже сильнее…
За ними в воздухе возникла полоса света. Она была огромной, длиною с твердыню Фал Дара. Полоса повернулась вокруг своей оси и на её месте, разделив Высоты пополам, открылись широкие врата прямо посередине плато. На другой стороне появился темноволосый мужчина без шлема, с крупным носом, в сверкающих доспехах серебристого цвета, свитых из чего-то похожего на кольца. Прямо перед собой он держал золотой скипетр, увенчанный чем-то вроде песочных часов или точёного кубка.
Квамеза среагировала мгновенно, вскинув руку, выпуская поток огня в противника. Мужчина взмахнул рукой, отражая атаку, затем почти равнодушно ткнул скипетром в Квемезу, и их соединила тонкая, раскалённая, белая полоса. Силуэт женщины сверкнул, и она исчезла. На землю слетели несколько пылинок.
Уно отскочил прочь. К нему присоединился Эйнар, перекатившись за остов разбитого дракона.
— Я явился за Возрождённым Драконом! — объявила фигура в серебре. — Либо вы сами его позовёте, либо я позабочусь о том, чтобы он явился на ваши вопли.
В паре футов от Уно в воздух взметнулась земля из-под драконов. Он вскинул руки, заслоняя лицо от летящих во все стороны осколков дерева и камня.
— Помоги нам Свет, — произнёс Эйнар. — Я пытаюсь ему сопротивляться, но он в круге. Причём в полном круге, из семидесяти двух. Я никогда ещё не видел подобной силищи! Я…
Полоса ослепительно-белого света прошла сквозь разбитый дракон, испарив его, и поразила Эйнара. Мужчина исчез, будто и не бывало, Уно, сыпля проклятьями, попятился и бросился прочь, когда обломки драконов обрушились на землю вокруг него.
Он прокричал своим солдатам отступать, и подгонял их всю дорогу, задержавшись только для того, чтобы подхватить раненого и помочь ему убраться подальше. И больше не удивлялся поступившему приказу. Это самый растреклято-распрекрасный приказ, какой мечтает получить каждый человек на свете!
Логайн Аблар отпустил Единую Силу. Он стоял у реки Моры, под склоном Высот, чувствуя происходящую наверху схватку.
Сегодня отпустить Единую Силу было сложнее всего. Даже сложнее, чем принять решение объявить себя Драконом, и даже сложнее, чем сдерживать своё желание удавить Таима ещё в первые дни основания Чёрной Башни.
Сила медленно вытекла из него, словно кровь из вскрытых вен, впитываясь в землю. Он глубоко вздохнул. Возможность взять столько Силы одновременно, сколько позволял круг из тридцати девяти человек, вызывала пьянящее чувство. Оставаясь без неё, он вспоминал о времени, проведённом после укрощения — когда у него украли Силу, когда каждый вздох вызывал желание взять нож и перерезать себе горло.
Он подозревал, что в этом и таится его собственное безумие: страх отпустить Единую Силу и потерять её навсегда.
— Логайн? — позвал его Андрол.
Он повернул голову к невысокому мужчине и его спутникам. Они верили ему. Логайн не знал почему, но они ему верили. Все. Какие глупцы. Доверчивые глупцы.
— Ты чувствуешь? — спросил Андрол. Остальные: Канлер, Эмарин, Джоннет — стояли, устремив взгляд на Высоты. Такое количество Силы… это было впечатляюще.
— Демандред, — сказал Эмарин. — Это должен быть он.
Логайн медленно кивнул. «Какая мощь…» Даже один из Отрёкшихся не мог быть настолько силён. Должно быть, он использует са’ангриал невероятной силы.
«С подобной вещью, — услышал он шёпот в своей голове, — ни мужчина, ни женщина более не смогут отнять у тебя Силу».
Это уже проделал Таим, пока держал Логайна в плену. Схватил, оградил щитом, не позволяя коснуться Источника. Попытки Обращения были болезненны, но время, проведённое без саидин…
«Вот сила», — подумал он, следя за мощными потоками. Желание обладать такой же силой почти затмило ненависть к Таиму.
— Не будем пока с ним связываться, — сказал Логайн. — Разбейтесь на заранее составленные группы. — Это были группы из одной женщины и пяти или шести мужчин в каждой. Женщина и двое мужчин могли образовать круг, остальные должны были обеспечивать поддержку. — Мы поохотимся на предателей Чёрной Башни.
Стоявшая рядом с Андролом Певара удивлённо вскинула бровь:
— Ты имеешь в виду — за Таимом? Разве Коутон не приказывал тебе помочь здесь с переброской людей?
— Я ясно дал понять Коутону, — ответил Логайн, — что не собираюсь провести весь бой, перемещая солдат туда-сюда по полю. А что касается приказов, то у нас есть личное указание Возрождённого Дракона.
Ранд ал’Тор отправил им своё «последнее» распоряжение, записку с небольшим ангриалом в виде фигурки мужчины, держащего меч. «Тень похитила печати от узилища Тёмного. Найдите их. Прошу, найдите их, если сможете».
Во время своего плена Андрол кое-что услышал и решил, что Таим хвастается насчёт печатей. Это была их единственная ниточка. Логайн оглядел окрестности. Их войска отступали с Высот. Отсюда Логайну не были видны ряды драконов, но густые клубы дыма над местом их дислокации не предвещали ничего хорошего.
«Он по-прежнему раздаёт приказы, — подумал Логайн. — Неужели я и далее буду им подчиняться?»
А если ради шанса поквитаться с Таимом? Тогда да — тогда он готов следовать приказам Ранда ал’Тора. Когда-то он не стал бы задавать себе столько вопросов, но это было до его пленения и пыток.
— Отправляйтесь, — сказал Логайн своим Аша’манам. — Вы все прочитали то, что написал лорд Дракон. Мы должны любой ценой вернуть эти печати. Нет ничего важнее этого. Будем надеяться, что они действительно у Таима. Ищите признаки применения Силы мужчинами, выслеживайте их и уничтожайте.
Не важно, окажутся ли этими направляющими шаранцы. Вкладом Аша’манов в эту битву станет уничтожение любых вражеских направляющих. Ранее они уже обсудили тактику. Почувствовав, что где-то направляет Силу мужчина, они с помощью врат переместятся как можно ближе, постараются застать его врасплох и нападут.
— Если заметите одного из подручных Таима, — повторил Логайн, — постарайтесь захватить его живым, чтобы узнать, где Таим устроил себе логово. — Он сделал паузу. — Если нам повезёт, то М’Хаэль и сам там окажется. Помните, печати могут находиться при нём. Ни в коем случае нельзя уничтожить их во время атаки. Если заметите его, возвращайтесь и дайте мне знать, где он находится.
Они группами разошлись. С ним остались Габрелле, Арел Малевин и Карлдин Манфор. Ему просто повезло, что во время предательства Таима по крайней мере некоторые из его наиболее умелых сторонников оказались за пределами Башни.
Габрелле спокойно посмотрела на него.
— Что будем делать с Тувин? — спросила она.
— Убьём её, если найдём.
— Вот так просто?
— Да.
— Но она…
— Окажись ты на её месте, Габрелле, ты бы предпочла остаться в живых? Жить и служить ему?
Женщина закрыла рот, плотно сжав губы. Она до сих пор его боялась. Он это чувствовал. Это хорошо.
«Разве об этом ты мечтал, — раздался шёпот в его голове, — когда поднял знамя Дракона? Разве ради этого собирался спасать человечество? Ради того, чтобы тебя боялись и ненавидели?»
Он проигнорировал внутренний голос. Всё, чего он добился в жизни, случалось тогда, когда его боялись. Страх был его единственным помощником против Суан и Лиане. Тому, прежнему Логайну, всё ещё жившему где-то глубоко внутри него, тому, кто заставлял его жить дальше, нужен был страх окружающих.
— Ты её чувствуешь? — спросила Габрелле.
— Я распустил узы.
Её мгновенно охватило острое чувство зависти. Это его изумило. Он считал, что ей начало нравиться или, по крайней мере, что она научилась сносить их совместное существование.
Но, разумеется, это было всего лишь притворство, чтобы попытаться им манипулировать. Такова суть Айз Седай. Иногда он чувствовал с её стороны вожделение, может быть даже любовь, это верно. Но он не был уверен, может ли доверять тому, что, как он считал, исходило с её стороны. Очень похоже, что, несмотря на все его попытки освободиться и стать сильнее, им с самого отрочества управляли невидимые ниточки.
От потоков Демандреда веяло мощью. Какая силища.
С Высот донёсся мощный грохот. Логайн рассмеялся, откинув голову. С вершины, словно опавшие листья, разлетелись тела.
— Соединяемся! — приказал он оставшимся с ним. — Присоединяйтесь ко мне в круге, и мы отправимся поохотиться на М’Хаэля и его людей. Если Свету будет угодно, его найду именно я. Мой стол достоин только лучших блюд, включая голову оленя!
А потом… кто знает? Он всегда мечтал померяться силами с каким-нибудь Отрёкшимся. Логайн вновь ухватился за Источник, удерживая неистовую саидин, извивающуюся, словно змея, которая пытается ужалить. С помощью ангриала он вобрал побольше Силы, добавил к этому хлынувшую мощь остальных членов круга, и рассмеялся ещё громче.
Гавин чувствовал себя таким уставшим. За неделю, которая выдалась для подготовки, он должен был успеть восстановить силы, но вопреки этому сегодня чувствовал себя так, словно пробежал не один десяток лиг.
Тут уж ничего не поделаешь. Он заставил себя сосредоточиться на панораме битвы, открывающейся перед ним сквозь открытые Врата.
— Ты уверена, что нас не видят? — спросил он Юкири.
— Уверена, — ответила она. — Проверено неоднократно.
Она здорово поднаторела в создании таких вот Смотровых Врат. Эти она открыла прямо на поверхности стола, доставленного в лагерь из Тар Валлона. Он смотрел на поле боя сверху, как на карту.
— Если ты действительно сделала так, что нас не видно с той стороны, — посомневалась Эгвейн, — то это может быть очень полезно.
— С близкого расстояния их заметить легче, — признала Юкири. — Но эти настолько высоко в небе, что снизу их никто не увидит.
Гавину не понравилось, как встала Эгвейн: её голова и плечи нависали прямо над полем боя. Он промолчал, Врата обезопасили настолько, насколько это было возможно. И он не может защитить её от всего.
— Свет, — пробормотал Брин, — они разносят нас на кусочки.
Гавин взглянул на него. Мужчина напрочь отмёл все предложения — даже весьма настойчивые — вернуться в своё поместье, заявив, что ещё не разучился держать в руках меч, просто его не нужно допускать к командованию. А кроме того, — настаивал он, — может оказаться, что Принуждение наложено на любого из них. И то, что им стало известно о его Принуждении, отчасти является их преимуществом. По крайней мере, за ним они могут присматривать.
Чем Суан и занималась, бережно держа его за руку. Кроме них в палатке находились только Сильвиана и Дозин.
Ход битвы совсем не радовал. Коутона уже выбили с Высот — хотя первоначально планировалось продержаться там как можно дольше, — драконы тоже уничтожены. Атака Демандреда Единой Силой оказалась настолько мощной, что превзошла все ожидания. А с северо-востока подошла ещё одна большая армия троллоков, которая напирала на силы Коутона, защищавшие реку выше по течению.
— Что он задумал? — спросила Эгвейн, постукивая по краешку стола. Сквозь Врата доносились отдалённые крики. — Если так и дальше пойдёт, наши армии будут окружены.
— Он пытается расставить ловушку, — ответил Брин.
— Какую ловушку?
— Это просто предположение, — ответил Брин, — и Свет знает, моим суждениям сейчас нельзя доверять так, как прежде. Но похоже, Коутон планирует ввести в бой сразу все силы без промедления, без попыток измотать троллоков. И, судя по ходу сражения, всё решится в считаные дни. Может, даже часы.
— Очень похоже на Мэта, — согласилась Эгвейн.
— Эти плетения такие сильные, — сказала Лилейн, — такая мощь…
— Демандред в круге, — ответила Эгвейн. — Очевидцы говорят о полном круге. Такого не бывало со времён Эпохи Легенд. И у него есть са’ангриал. Скипетр, его видели солдаты.
Гавин, положив руку на эфес, наблюдал за боем, который разворачивался далеко внизу. До него доносились пронзительные крики людей, когда Демандред посылал в них одну волну огня за другой.
Внезапно, возносясь к небесам, пророкотал голос Отрёкшегося:
— Где ты, Льюс Тэрин? Тебя видели тайно участвующим во всех сражениях. Ты и здесь прячешься? Сразись со мной!
Рука Гавина сжала эфес. Отступавшие с юго-западного склона Высот солдаты хлынули к броду. Несколько небольших отрядов ещё держались на склонах, а дракониры, казавшиеся Гавину крошечными как муравьи, увозили на мулах оставшихся драконов в безопасное место.
Демандред уничтожал бегущие войска. Он сам по себе являлся армией, подбрасывал тела в воздух, взрывал лошадей, сжигал и разрушал. Вокруг него троллоки захватывали возвышенность. Их грубые ликующие вопли долетали до Врат.
— Нам придётся заняться им, Мать, — сказала Сильвиана. — И поскорее.
— Он пытается выманить нас, — сказала Эгвейн. — У него есть этот са’ангриал. Мы могли бы сами составить круг из семидесяти двух, но что потом? Угодить в его ловушку? Быть уничтоженными?
— А какой у нас выбор, Мать? — спросила Лилейн. — Свет, он убивает тысячами.
Убивает тысячами. А они стоят тут.
Гавин сделал шаг назад.
Казалось, что его ухода не заметил никто, кроме Юкири, которая сразу же шагнула вперёд и заняла его место рядом с Эгвейн. Гавин выскользнул из палатки, а взглянувшим на него охранникам сказал, что ему нужно глотнуть свежего воздуха. Эгвейн одобрит. Она чувствовала, насколько усталым он был в последнее время, она упоминала это несколько раз. А ему казалось, что веки его налиты свинцом. Гавин взглянул на потемневшее небо. Издалека доносился грохот. Как долго он ещё будет стоять здесь и ничего не делать, пока вокруг умирают люди?
«Ты обещал, — подумал он про себя. — Ты сказал, что согласен стоять в её тени».
Но это же не значило, что он уже никогда не совершит ничего важного, не так ли? Он порылся в кармане, вытащил кольцо Кровавых Ножей и надел его. Растворяя усталость, к нему сразу же вернулась сила.
Он помедлил, затем достал другие кольца и надел их тоже.
На южном берегу Моры, перед руинами к северо-востоку от Дашарского холма, Тэм вызвал Пустоту, как много лет назад его научил Кимтин. Тэм представил себе язычок пламени и скормил ему свои эмоции. Его охватило спокойствие, затем ушло и оно, не оставив ничего. Как вновь выкрашенная девственно белая стена, которую только что вымыли. Всё растаяло.
Тэм был Пустотой. Он натянул лук — добрый чёрный тис выгнулся дугой — прижал стрелу к щеке и прицелился, но это было не обязательно. Когда он настолько глубоко погружался в Пустоту, стрела делала то, что он ей приказывал. Он не знал, как — не более чем солнце знает, что оно взойдёт, или ветви знают, что опадёт их листва. Не обязательно было знать, так просто было.
Он отпустил тетиву, она запела, стрела взмыла вверх, разрезая воздух. За ней ещё одна и ещё. Пять стрел неслись в воздухе, каждая выпущена с поправкой на переменчивый ветер.
Первая пятёрка троллоков, переходящая по одному из нескольких наплавных мостов, которые им удалось навести, упала. Троллоки ненавидели воду, их пугал даже мелкий ручей. Река продолжала течь, значит усилия Мэта защитить реку по-прежнему давали плоды. Тень обязательно попытается перекрыть русло. Уже пытается. Время от времени вниз по течению проносило то троллока, то тушу мула.
Тэм продолжал стрелять, к нему присоединились Абелл и другие двуреченцы. Иногда они били по скоплениям троллоков не целясь, хотя это случалось редко. Рядовой солдат мог стрелять не глядя и надеяться, что его стрела найдёт цель, но к хорошему лучнику из Двуречья это не относилось. Это для солдат стрелы не представляли ценности, но не для лесных охотников.
Атаки троллоков захлёбывались. Рядом с двуреченцами заряжали своё оружие арбалетчики, залпами обстреливая Отродий Тени. Стоявшие за спинами троллоков Исчезающие безуспешно пытались гнать их хлыстами через реку.
Стрела Тэма попала Исчезающему туда, где у него должны были быть глаза. Стоящий рядом крупный человек, по имени Бэйрд, одобрительно присвистнул. Опираясь на топор он наблюдал, куда падают стрелы. Он был из отряда солдат, поставленного позади лучников, чтобы выдвинуться и защитить их, если троллокам удастся форсировать реку.
Бэйрд был командиром одного из отрядов наёмников, примкнувших к армии, и хотя он был андорцем, ни он, ни около сотни людей под его началом не распространялись о том, откуда они пришли.
— Надо бы заполучить один из таких луков, — сказал Бэйрд своим спутникам. — Испепели меня Свет, вы это видели?
Стоящие неподалёку Абелл и Ази ухмыльнулись, продолжая стрелять. Тэм не улыбнулся. Внутри пустоты не было места юмору, хотя за её пределами мысль продолжала движение. Тэм знал, чему улыбаются Абелл и Ази. Заполучить двуреченский лук ещё не означает превратиться в двуреченского лучника.
— Полагаю, — сказал из седла расположившийся рядом Галад Дамодред, — что, вы скорее нанесёте больше вреда себе, нежели врагу, если вдруг попытаетесь таким воспользоваться. Ал’Тор, сколько ещё?
Тэм выпустил очередную стрелу. — Ещё пять, — ответил он, доставая из колчана следующую. Натянув тетиву, он выстрелил, потом ещё. Две, три, четыре, пять.
Ещё пять мёртвых троллоков. Всего он выпустил более тридцати стрел. Один раз промахнулся, но только потому, что Абелл уже убил того троллока, в которого целился Тэм.
— Лучники, отбой! — крикнул Тэм.
Двуреченцы отошли назад, Тэм отпустил пустоту, когда беспорядочная группа троллоков вывалилась на берег реки. В какой-то степени Тэм продолжал командовать войском Перрина. Белоплащники, гэалданцы и Волчья Гвардия ожидали от Тэма подтверждения приказов, хотя у них были и собственные командиры. Лично он командовал лучниками.
«Выздоравливал бы ты, Перрин, поскорее». Когда Харал нашёл парнишку в траве на окраине лагеря в крови и на пороге смерти… Свет, вот это их по-настоящему испугало.
Сейчас Перрин в безопасности в Майене, где, скорее всего, он и останется до конца Последней Битвы. Пареньку нанесли такую рану, от которой быстро не оправиться, даже после Исцеления Айз Седай. Наверное, Перрин придёт в бешенство из-за того, что пропустил сражение, но так иногда бывает. Это часть солдатских будней.
Лучники отступили к развалинам, чтобы занять более выгодную позицию для наблюдения за битвой, и Тэм построил их на случай, если они снова понадобятся, а посыльные тем временем поднесли новые стрелы. Мэт разместил все войска Перрина рядом с Принявшими Дракона, которых возглавляла Тина, изящная женщина. Тэм не имел ни малейшего представления ни о её происхождении, ни о том, почему она возглавила войско — у неё были манеры благородной дамы, телосложение айилки и внешность салдэйки. Казалось, к ней прислушиваются. Тэм не понимал Принявших Дракона и старался держаться от них подальше.
У армии Тэма был приказ держаться. Мэт полагал, что сильнее всего шаранцы и троллоки смогут атаковать с запада, поэтому Тэм удивился, увидев, что Мэт отправил подкрепления от брода вверх по реке. Белоплащники только прибыли, и сразу ринулись в атаку вдоль берега, в развевающихся на ветру плащах прорубаясь сквозь троллоков, которые выбирались со своих неустойчивых переправ.
С другого берега на людей Галада посыпались троллочьи стрелы, звеня и гремя, словно град по крыше, их наконечники ударялись о доспехи и щиты Белоплащников. Тэм приказал Арганде отвести пехоту, включая Бэйрда и наёмников.
Пик не хватало, так что люди Арганды были вооружены алебардами и копьями. Раздались крики умирающих людей и вой троллоков. К арьергарду войск Тэма подъехала Аллиандре в окружении хорошо вооружённых пехотинцев. Приветствуя её, Тэм поднял лук, и она, кивнув, откинулась в седле, наблюдая за боем. Ей хотелось видеть бой своими глазами. Тэм не осуждал её за любопытство, как и за приказ, который она отдала своим солдатам — увести её с поля боя при первых признаках того, что битва оборачивается не в их пользу
— Тэм! Тэм! — подскакал Даннил, и Тэм махнул Абеллу, чтобы тот принял командование над лучниками. Он пошёл навстречу Даннилу, встретив его в тени развалин.
Укрывшись за этими разрушенными стенами, люди из резерва Тэма с беспокойством наблюдали за ходом боя. Большинство из них были лучниками, набранными из наёмников и Принявших Дракона. Многие из последних никогда прежде не были в бою. Что ж, ещё несколько месяцев назад с большинством двуреченцев дело обстояло так же. Они быстро научатся. Подстрелить троллока почти то же самое, что подстрелить оленя.
Хотя в случае промаха олень не выпустит тебе кишки пару секунд спустя.
— Что случилось, Даннил? — спросил Тэм. — Приказ от Мэта?
— Он посылает тебе пехоту Легиона Дракона, — ответил Даннил. — Приказывает удержать реку любой ценой.
— Что же задумал этот мальчишка? — пробормотал Тэм, бросив взгляд на Высоты. У Легиона Дракона была хорошая пехота, прекрасно подготовленные арбалетчики, которые бы здесь не помешали. Но что же происходит на Высотах?
Вспышки света отражались от столбов чёрного густого дыма, который поднимался с Высот к облакам. Битва там разгорелась не на шутку.
— Не знаю, Тэм, — ответил Даннил. — Мэт… он изменился. Я его совсем не узнаю. Он всегда был сорванцом, но сейчас… Свет, Тэм. Он похож на героя из легенды.
Тэм хмыкнул:
— Мы все изменились. Мэт, возможно, то же самое может сказать о тебе.
Даннил рассмеялся:
— О, что-то я сомневаюсь, Тэм. Хотя иногда я задумываюсь, а как бы всё повернулось, если бы и я пошёл с ними. Ведь Морейн Седай искала мальчиков определённого возраста, и, похоже, я оказался всего лишь чуть старше…
Кажется, парень размечтался. Даннил мог говорить и даже думать всё, что ему угодно, но Тэм сомневался, что ему понравилось бы то, что перенесли Мэт, Перрин и Ранд, что превратило их в тех, кем они стали.
— Принимай командование, — сказал Тэм, кивнув в сторону резервного отряда лучников. — А я сообщу Арганде и Галаду, что нам прислали подкрепление.
Град толстых троллочьих стрел обрушился на Певару, и она отчаянно сплела потоки Воздуха. Вызванный ею порыв ветра сдул стрелы, словно камни с доски, опрокинутой разгневанным игроком. Покрывшись потом, она ухватилась за саидар и сплела более плотный щит из Воздуха, прикрывающий от следующих залпов.
— Чисто! — выкрикнула она. — Вперёд!
Из-под нависающей скалы на крутом прибрежном склоне Высот, выскочила группа солдат. Следующий более мощный залп угодил в поставленный ею щит; стрелы остановились и медленно, как пёрышки, попадали на землю.
Солдаты, которым она помогла, направились на сборный пункт у Гавальского брода. Часть из них осталась отражать атаку троллочьих отрядов, скатывающихся по склону.
Большая часть отродий осталась наверху оборонять Высоты и добивать остававшихся там людей.
«Где?» — отозвалась тихим шёпотом в её сознании яростная мысль Андрола.
«Здесь», — отправила она в ответ: даже не мысль, а образ, чувство этого места.
Рядом раскрылись Врата, и из них возник он, за ним, не отставая, последовал Эмарин. Оба держали наготове мечи, но Эмарин обернулся, взмахнул рукой, и сквозь открытые Врата ударила полоса огня. С другой стороны послышались крики. Человеческие крики.
— Вы что, дошли до самой шаранской армии? — строго спросила Певара. — Логайн приказал нам держаться вместе!
— Так тебе не плевать на его приказы? — ухмыльнулся Андрол.
«Ты несносен», — подумала она. Вокруг на землю сыпались стрелы. Сверху послышалось сердитое уханье троллоков.
— Отличное плетение, — заметил Андрол.
— Спасибо. — Она взглянула на меч.
— Я же теперь Страж, — пожал он плечами в ответ. — Почему бы мне не выглядеть как они, а?
Он мог за три сотни шагов рассекать троллоков надвое с помощью Врат и поливать их огнём из недр самой Драконовой Горы, и всё же не расставался с мечом. Мужские причуды, — решила она.
«Я всё слышу», — пришла ответная мысль Андрола.
— Эмарин, ко мне. Певара Седай, не соблаговолите ли вы сопроводить нас…
Фыркнув, она присоединилась к мужчинам, последовавшим вдоль юго-западного подножия Высот, на пути им попались раненые, бредущие к пункту сбора. Взглянув на них, Андрол сплёл Врата, ведущие в лагерь. Вскрикнув от удивления, ослабевшие люди со словами благодарности потянулись через них в безопасное место.
С тех пор как они покинули Чёрную Башню, Андрол стал… увереннее. Когда они встретились впервые, в его действиях сквозила нерешительность. Своего рода робкое смирение. Сейчас такого не было.
— Андрол, — сказал Эмарин, указывая мечом на склон.
— Вижу, — ответил Андрол. Выше них троллоки переваливали через вершину холма, как кипящая смола через край котла. За спиной закрылись Врата Андрола, проводившие в безопасное место группу солдат, которым посчастливилось спастись. Оставшиеся, увидев это, разочаровано зароптали.
«Всех не спасти, — послала суровую мысль Певара, почувствовав всплеск отчаяния Андрола. — Сосредоточься на поставленной перед нами задаче».
Сквозь поток отступающих солдат их троица двинулась в сторону нескольких направляющих, которых они ощущали впереди. Джоннет, Канлер и Теодрин, поливали огнём отряды троллоков. Их постепенно окружали.
— Джоннет, Канлер, ко мне, — приказал Андрол, промчавшись мимо них и открывая перед собой Врата. Певара и Эмарин нырнули в них следом, оказавшись на вершине плато, в нескольких сотнях шагов от прежнего места.
К ним присоединился Джоннет со своими спутниками, прошмыгнув мимо ошеломлённых троллоков.
— Направляют! — закричала Певара. Свет, как же тяжело бежать в этих юбках. И об этом известно Андролу, верно?
В ответ на вспышки огня со стороны шаранцев Андрол открыл ещё одни Врата. Начиная задыхаться, Певара пробежала сквозь них. Вся группа оказалась в тылу шаранцев, продолжавших поливать огнём то место, где Певара была секундами раньше.
Певара открыла свои чувства, пытаясь определить или почувствовать цель для атаки. Шаранцы обернулись и стали указывать прямо на них, но когда Андрол обрушил на их головы снежную лавину из Врат сбоку, дружно завопили. Он уже попробовал создавать Врата Смерти, которые использовали другие Аша’маны, но, видимо, плетение слишком отличалось от традиционного, и у него ничего не получилось. Так что вместо этих Врат он предпочёл использовать те, что ему лучше всего удавались.
Часть гвардейцев Башни вопреки приказу продолжала сражаться на плато, удерживая позиции. Неподалёку среди обгоревших трупов валялись большие бронзовые стволы и тлели обломки разбитых драконов. Слышался вой многотысячной орды троллоков, большая часть которых сгрудилась по краям плато, осыпая стрелами людей внизу. Их радостный рёв действовал Певаре на нервы, и она свила поток Земли, послав его в почву под ногами ближайшей группы врагов. Большой кусок земли задрожал и откололся, скинув пару дюжин троллоков с обрыва.
— Мы опять привлекаем внимание! — сказал Эмарин, поджигая Мурддраала, скользившего в их сторону. Охваченная пламенем тварь забилась, дико визжа и не желая умирать. Покрывшись испариной, Певара присоединилась к Эмарину, поливая Огнём отродье, пока от него не осталась лишь кучка обгорелых костей.
— Не всё так плохо! — сказал Андрол. — Если мы привлечём внимание, то, рано или поздно с нами решит сразиться кто-нибудь из Чёрной Айя или один из людей Таима.
Джоннет выругался.
— Всё равно, что прыгнуть в муравейник и ждать, пока нас покусают.
— Действительно, очень похоже, — согласился Андрол. — Будьте настороже. Я разберусь с троллоками.
«Сильно сказано», — отправила ему мысль Певара.
Его ответ был горячим, как жар от печки: «Звучало героически».
«Полагаю, что дополнительная сила тебе не помешает?»
«Конечно, нет», — отправил он в ответ.
Она создала соединение. Он взял контроль над кругом, впитывая её силу. Как всегда, соединение с ним было потрясающим опытом. Она почувствовала, как её собственные эмоции потекли к нему и снова вернулись, и покраснела. Чувствует ли он, как она стала к нему относиться?
«Глупо, — подумала она, старательно пряча от него свои мысли, — совсем как девчонка в короткой юбке, которая едва доросла до понимания разницы между мальчиками и девочками. К тому же в самый разгар войны».
Находясь в соединении с Андролом, было трудно успокоить чувства, как подобает Айз Седай. Их личности смешались подобно тому, как смешиваются краски, которые вылили в одну чашу. Она боролась с этим, твёрдо решив сохранить свою собственную индивидуальность. В соединении это было крайне важно, и подтверждалось вновь и вновь.
Андрол вытянул руку в сторону отряда троллоков, которые пустили в ход луки. Открылись Врата, поглощая летящие стрелы. Она огляделась и увидела, что те сыплются на головы другой группы троллоков.
Новые Врата открылись под ногами отродий, посыпавшись в них, троллоки возникали в сотнях футов над землёй. Крошечные Врата аккуратно отрезали голову Мурддраала, оставив его тело биться в конвульсиях, орошая почву вокруг чернильно-чёрной струёй крови. Группа Андрола находилась в западной части Высот, где раньше располагались драконы, в самой гуще Отродий Тени и шаранцев.
«Андрол, направляют!» — Она чувствовала её, всё возрастающую силу, на Высотах, как раз над ними. Что-то очень мощное.
«Таим!» — Она почувствовала обжигающую вспышку гнева Андрола. В ней были и боль от потери друзей, и ярость от предательства того, кто должен был их оберегать.
«Осторожно, — послала она мысль. — Мы не знаем, он ли это».
Нападавший был в соединении и с мужчинами, и с женщинами, иначе Певара не смогла бы его почувствовать. Конечно, ей были видны только плетения саидар. По ним ударил мощный столб воздуха не менее шага в ширину, раскалённого так, что скалы покраснели у них под ногами.
Андрол едва успел открыть Врата, поймав столб огня и посылая его туда, откуда он появился. Сдвоенный поток обуглил трупы троллоков, ярким пламенем вокруг вспыхивала трава.
Что случилось дальше, Певара не видела. Врата Андрола исчезли, словно их кто-то грубо вырвал у него, и рядом с ними ударила молния. Певара упала как подкошенная, следом на неё рухнул Андрол.
И в этот момент она потеряла контроль над собой.
Это получилось случайно, из-за неожиданного падения. Обычно в таких случаях связь теряется, но Андрол держал её крепко. Плотина, которую воздвигла Певара, защищая свою личность, рухнула, и их индивидуальности смешались. Как будто она прошла сквозь зеркало и оттуда увидела себя.
С трудом она вновь собралась, но какое-то осознание, неподдающееся описанию, осталось. «Нам надо выбираться отсюда», — подумала она, всё ещё находясь в соединении с Андролом. Кажется, все остались живы, но долго это не продлится, стоит противнику прибавить молний. Певара инстинктивно начала сложное плетение Врат, но оно не должно было сработать. Их кругом управлял Андрол, так что только он… Резко открылись Врата. Певара ошеломлённо застыла. Это были её Врата, а не его. Это плетение было одним из самых сложных и затратных из всех, что она знала, но она создала его будто по мановению руки, в круге, которым не управляла.
Первой в них протиснулась Теодрин. Гибкая доманийка потащила вслед за собой спотыкающегося Джоннета. За ними последовал прихрамывающий Эмарин, его рука безвольно болталась.
Андрол ошеломлённо смотрел на Врата. — Я считал, что ты не можешь направлять Силу, если кто-то другой управляет кругом, в котором ты находишься.
— Так и есть, — ответила она. — У меня получилось случайно.
— Случайно? Но…
— Быстрее, болван, — крикнула Певара, втолкнув его внутрь, и, шагнув следом, рухнула на другой стороне.
— Дамодред, мне нужно, чтобы вы оставались на прежних позициях, — произнёс Мэт, не поднимая головы, лишь услышав через открытые Врата, как фыркнула лошадь Галада.
— И это наводит на мысль о состоянии твоего рассудка, Коутон, — ответил Галад.
Мэт наконец оторвался от своих карт. Он сомневался, что сможет когда-нибудь привыкнуть к этим новым Вратам. Он находился в штабном домике, возведённом по приказу Туон в расселине у подножия Дашарского холма. В одной из стен домика были открыты Врата, по другую сторону которых верхом сидел Галад в белой с золотом форме Детей Света. Их позиция по-прежнему находилась неподалёку от развалин, где армия троллоков пыталась прорваться через Мору.
Галад Дамодред выглядел совершенно бесстрастным. С этим красивым ничего не выражающим лицом его легко можно было перепутать со статуей. Хотя нет, в статуях, пожалуй, больше жизни.
— Делай, что тебе приказано, — сказал Мэт, возвращаясь к своим картам. — Удерживай берег и следуй указаниям Тэма. И мне плевать на твоё мнение о том, будто твоя позиция второстепенная.
— Просто отлично, — ответил Галад ледяным, как труп в леднике, тоном. Он развернул лошадь, и дамани Мика закрыла Врата.
— Там снаружи жуткая бойня, Мэт, — произнесла Илэйн. Свет, её тон был даже холоднее, чем у Галада!
— Вы все назначили меня главным. Позволь мне заниматься своим делом.
— Мы поручили тебе командование армиями, но не назначали главным, — ответила Илэйн.
Эти Айз Седай придираются буквально к каждому слову. Это… он поднял голову и нахмурился. Мин что-то тихонько шепнула Туон.
— В чём дело? — спросил он.
— Я увидела его тело, одиноко лежащее на поле, — ответила Мин, — словно он умер.
— Мэтрим, — произнесла Туон. — Я… обеспокоена.
— Хоть в чём-то наши мнения совпадают, — произнесла Илэйн со своего трона, находившегося на другой стороне комнаты. — Мэт, их полководец превзошёл тебя.
— Всё не так растреклятски просто, — ответил Мэт, ткнув пальцем в карту. — И никогда растреклято не было просто.
Командующий войсками Тени был хорош. Очень хорош.
«Это Демандред, — подумал Мэт. — Я сражаюсь против одного из растреклятых Отрёкшихся».
Оба — Мэт и Демандред — в эти минуты писали грандиозное полотно. Каждый отвечал на действия противника с величайшим вниманием. Мэт пытался в одном из своих мазков чуть сгустить красные тона. Он намеревался исказить реальную картину, но с умом.
Это было непросто. Необходимо было сохранить возможность сдерживать Демандреда и поддаться его натиску ровно настолько, чтобы противник перестал осторожничать. Блеф — коварная вещь. Он опасен, а иногда и губителен. Придётся пройти по лезвию бритвы. Тут как ни старайся, а пятки изрежешь. Хитрость не в том, чтобы не пораниться, а в том, чтобы дойти до конца.
— Вводите в бой огир, — тихо приказал Мэт, ткнув пальцем в карту. — Мне нужно, чтобы они поддержали парней у брода. — Там сражались айильцы, прикрывая отход войск Белой Башни и Отряда Красной Руки, отступавших с Высот по его приказу.
Приказ был передан огир. «Береги себя, Лойал», — подумал про себя Мэт, отмечая на карте место, куда отправляет огир.
— Предупредите Лана, он по-прежнему на западном склоне Высот. Сейчас, когда основные силы Тени собрались наверху, мне нужно, чтобы он обошёл Высоты и снова вышел к Море в тылу второй армии троллоков, которая пытается пересечь реку у развалин. Атаковать пока не нужно. Пусть просто укроется и ждёт.
Посыльный убежал передавать указания, а Мэт сделал очередные пометки. Одна из со’джин, симпатичная с веснушками, поднесла ему каф. Но он был слишком поглощён битвой, чтобы ответить ей улыбкой.
Прихлёбывая каф, Мэт попросил дамани создать для него Врата прямо на столе, чтобы своими глазами видеть, как проходит бой. Мэт склонился над проёмом, крепко держась одной рукой за край стола. Только треклятый болван позволит сбросить себя через дыру, висящую в двух сотнях футов над землёй.
Поставив каф на край стола, Мэт вынул свою зрительную трубу. Троллоки спускались с Высот к болотам. Да, Демандред определённо хорош. Массивные твари, которых он направил к низинам, были медлительными, но мощными как лавина. Помимо троллоков, к атаке с вершины готовился конный отряд шаранцев. Лёгкая кавалерия. Они свяжут боем войска Мэта у Гавальского брода, прикрывая левый фланг атакующих троллоков.
Битва напоминала фехтовальный поединок грандиозных размеров. Каждый выпад можно парировать, иногда тремя или четырьмя способами. Реагируешь, двинув отряд здесь, подразделение там. Пытаешься догадаться о том, что задумал противник, одновременно напирая в местах, где он послабее. Выпад — отступление, выпад — отступление. Противник превосходил Мэта числом, но он и это намеревался использовать.
— Передайте Талманесу слово в слово, — не отрываясь от зрительной трубы, произнёс Мэт. — «Помнишь, как ты спорил, что я не сумею забросить монету в кружку с другого конца таверны?»
— Хорошо, Величайший, — ответил порученец-шончанин.
В тот раз Мэт ответил, что принимает спор, но сперва напьётся, иначе это будет слишком просто. Потом Мэт притворился, что уже изрядно надрался, и спровоцировал Талманеса поднять ставки с серебряной монеты до золотой.
Талманес его уловку раскусил и заставил по-настоящему напиться. «Я до сих пор должен ему за тот случай пару марок, или нет?» — рассеянно подумал он.
Мэт навёл трубу на северную часть Высот. Отряд тяжёлой шаранской конницы строился для атаки вниз по склону. Он мог даже различить длинные стальные наконечники их копий.
Они готовились атаковать отряд Лана, когда тот начнёт обходить Высоты с севера. Но сам-то Лан приказа ещё не получил.
Это подтверждало подозрения Мэта. Демандред имел шпионов не только в лагере, но и в штабе или совсем рядом с ним. Кто-то мог передавать сведения сразу вслед за отданными Мэтом распоряжениями. Это, возможно, означало, что они здесь, в штабе, имеют дело с направляющим Силу, который скрывает свою способность.
«Проклятый пепел, — подумал Мэт. — Только этого не хватало».
От Талманеса вернулся посыльный:
— Величайший, — обратился он, простёршись ниц, — ваш человек говорит, что его отряд практически разбит. Он бы и рад выполнить ваш приказ, но вынужден ответить, что до конца дня драконов не будет. На их ремонт нужно несколько недель. Они… прошу прощения, Великий, но это его собственные слова: «они даже хуже официанток из Сабинела». Я не знаю, что это значит.
— Тамошние официантки работают за чаевые, — хмыкнул Мэт, — но жители Сабинела чаевых не дают.
Разумеется, всё это было ложью. Сабинел был городком, где Мэт подбивал Талманеса помочь ему охмурить парочку служанок. А Талманес посоветовал Мэту прикинуться раненным в бою, чтобы завоевать их сочувствие.
Молодец. Значит, драконы до сих пор способны стрелять, но, скорее всего, выглядят как куча хлама. Тут у них преимущество — никто, кроме Мэта и Алудры, не знал, как действует это оружие. Проклятый пепел, даже он всякий раз переживал, что эти штуки выстрелят как-то не так.
Пять или шесть драконов оставались полностью исправны. Мэт перетащил их через Врата в безопасное место. Алудра установила батарею к югу от брода и нацелила на Высоты. Мэт ещё пустит их в ход, а вот шпиона хотелось бы оставить в полной уверенности, что драконы уничтожены. За это время Талманес их подлатает, и Мэт сможет использовать.
«Но как только я это сделаю, Демандред тут же бросит на их уничтожение все свои силы», — подумал он. Нужен подходящий момент. Проклятый пепел, что-то в последнее время его жизнь превратилась в сплошные попытки найти подходящий момент. А их катастрофически не хватает. Пока же он приказал Алудре использовать только полдюжины исправных драконов и обстреливать через реку троллоков, наступающих по юго-западному склону Высот.
Алудра расположится достаточно далеко от Высот и будет постоянно менять позиции, так что Демандреду придётся изрядно потрудиться, чтобы отыскать её и уничтожить драконов. К тому же, дым от залпа, сразу скроет точное место их расположения.
— Мэт, — обратилась к нему Илэйн со своего трона в противоположной стороне комнаты. Он позабавился, отметив, что в «поисках удобного положения», она заставила Бергитте каким-то образом приподнять трон на парочку дюймов, так что теперь сидела вровень с Туон или даже на дюйм выше. — Не потрудишься ли ты, наконец, объяснить некоторые свои поступки?
«Нет, учитывая, что это услышит шпион», — подумал он, оглядывая штабную комнату. Кто же это? Одна из трёх пар дамани и сул’дам? Может ли дамани без ведома сул’дам быть Приспешницей Тёмного? Или наоборот? Вот и та благородная дама с белыми прядями в волосах выглядит подозрительно.
Или это кто-то из многочисленных генералов? Кто — Галган? Тайли? Генерал знамени Гериш? Стоя у стены, она смотрела на него. Преданно. Женщина. А попка у неё ничего, отметил про себя Мэт. Но исключительно по-дружески. Он же был женатым человеком.
Ещё и эта толпа снующих вокруг людей. Мэт подумал, что брошенная на пол горсть зёрен к вечеру превратилась бы в муку. Предполагалось, что все они абсолютно достойны доверия и неспособны предать Императрицу, да живёт она вечно. Но это вряд ли у неё получится, если не вывести шпиона на чистую воду.
— Мэт? — напомнила о себе Илэйн. — Кому-то нужно знать, что ты задумал. Если ты погибнешь, мы сможем следовать твоим планам
Что ж, это очень хороший аргумент. Он сам об этом подумывал. Убедившись, что его приказы исполняются, он направился к Илэйн. Мэт оглядел комнату и невинно улыбнулся присутствующим. Им совсем не нужно знать о его подозрениях.
— Чего это ты так хитро всех оглядываешь? — тихо спросила Илэйн.
— Никого я растреклято не оглядываю, — ответил Мэт. — Давай выйдем. Хочу прогуляться и немного подышать свежим воздухом.
— Кнотай? — поднимаясь, позвала Туон.
Он не стал оборачиваться. Её взглядом можно было сверлить сталь. Вместо этого он буднично вышел из штаба. Спустя пару мгновений Илэйн с Бергитте вышли следом.
— Чего это вдруг? — тихо поинтересовалась Илэйн.
— Внутри слишком много посторонних ушей, — ответил Мэт.
— Ты подозреваешь, что в штабе есть шпион…
— Не спеши, — перебил её Мэт, и, взяв за руку, отвёл в сторонку. Попутно он одобрительно кивнул Стражам Последнего Часа. Те лишь невнятно промычали в ответ. Что-то они сегодня слишком разговорчивы.
— Можешь рассказывать, не опасаясь, — сказала Илэйн. — Я сплела стража от подслушивания.
— Благодарю, — ответил Мэт. — Я хочу, чтобы вы ушли из штаба. Я расскажу вам, что делаю. Если что-то пойдёт не так, то ты выберешь другого генерала, хорошо?
— Мэт, — сказала Илэйн. — Если ты считаешь, что есть шпион…
— Я знаю, что он есть, — ответил Мэт. — И хочу это использовать. Это сработает. Поверь.
— Ага, и раз ты настолько уверен, значит, у тебя есть запасной план на случай неудачи.
Он пропустил эти слова мимо ушей, кивнув Бергитте. Она как бы невзначай огляделась вокруг, высматривая, не приблизится ли к ним кто-то слишком близко.
— Ты хорошо играешь в карты, Илэйн? — спросил Мэт.
— В… Мэт, сейчас не подходящее время для рискованных карточных трюков.
— Именно сейчас самое подходящее. Илэйн, разве ты не видишь, насколько соотношение не в нашу пользу? Разве ты не ощущаешь сотрясение земли, когда атакует Демандред? Нам повезло, что он не Переместился прямо в наш штаб. Подозреваю, он опасается, что где-то поблизости находится Ранд и это ловушка. Но, кровь и проклятый пепел, он очень силён. Без этих рискованных трюков мы погибнем. Будем уничтожены. И похоронены.
Она промолчала.
— Так вот, в картах есть одна особенность, — поднял Мэт палец. — Игра в карты не похожа на кости, где нужно сделать как можно больше выигрышных бросков. Больше бросков — больше выигрыш. Там всё зависит от случая. В карты иначе. Здесь нужно заставить противника поднять ставки. И как можно выше. А для этого нужно просто позволить ему немного выиграть. Или выиграть крупно.
В нашем случае это нетрудно, потому что нас меньше и мы слабее. Единственный способ выиграть — это, получив хороший расклад, пойти ва-банк. В карточной игре можно девяносто девять раз проиграть, но, поймав удачный расклад, победить в итоге. Но при условии, что противник вошёл в азарт и рискует. И при условии, что ты готов стерпеть проигрыш.
— Значит, именно этим ты занимаешься? — спросила Илэйн. — Делаешь вид, что мы проигрываем?
— Проклятый пепел! Нет, — ответил Мэт. — Такое я сымитировать не могу. Он бы тут же заметил. Я проигрываю по-настоящему, но внимательно слежу. Готовясь к решающей ставке, которая всё отыграет.
— И когда же наш ход?
— Когда выпадут нужные карты, — ответил Мэт. Он поднял руку, прерывая возражения. — Я буду знать, когда, Илэйн. Я просто растреклято буду знать. Вот и всё, что я могу сказать.
Она сложила руки над большим животом. Свет, с каждым днём он, казалось, становится всё больше.
— Отлично. Какое место в твоих планах отводится армии Андора?
— Я уже отдал приказ Тэму и его людям занять позицию вдоль реки у развалин, — ответил Мэт. — Что до остальных твоих войск, я бы хотел, чтобы они усилили оборону брода. Демандред, возможно, рассчитывает на то, что северная армия троллоков переправится через реку и сомнёт наши части, обороняющие шайнарский берег, пока оставшаяся армия троллоков и шаранцы будут продолжать атаковать с Высот и теснить нас через брод и вверх по течению.
Они постараются посильнее связать нас боем, обойти с флангов и тыла, и таким образом прикончить. Демандред отправил отряд, чтобы перекрыть течение Моры, и скоро в этом преуспеет. Поглядим, не сможем ли мы это использовать. Но как только вода уйдёт, нам потребуется жёсткая оборона, чтобы остановить троллоков, когда они хлынут через русло. Именно этим и должны заняться твои войска.
— Мы выдвигаемся, — произнесла Илэйн.
— Мы? — рявкнула Бергитте.
— Я пойду со своими людьми, — ответила Илэйн, направляясь к коновязи.
— Совершенно очевидно, что здесь мне делать нечего, да и Мэт хочет отослать меня из штаба. Значит, я просто растреклято ухожу.
— В бой? — спросила Бергитте.
— Да мы уже в бою, Бергитте, — ответила Илэйн. — Всего за несколько минут шаранские направляющие смогут перебросить на Дашарский холм и сюда десяток тысяч солдат. Идём. Обещаю, что позволю взять столько гвардейцев, чтобы я не могла чихнуть, не обрызгав дюжину из них.
Бергитте вздохнула, и Мэт проводил её сочувственным взглядом. Она кивнула на прощание и последовала за Илэйн.
«Ну, ладно», — подумал Мэт, возвращаясь к штабу. Илэйн делает то, что нужно, Талманес условный сигнал получил. А вот теперь предстоит самое сложное.
Удастся ли убедить Туон сделать так, как он задумал?
Галад возглавил стремительную атаку Детей Света вдоль берега Моры у руин. Троллоки навели здесь множество плавучих мостов, и трупы покрывали поверхность реки, словно опавшие листья гладь пруда. Лучники отлично справились со своей задачей.
А тварей, которым всё-таки удалось добраться до другого берега, встречали Чада Света. Крепко сжав копьё и склонившись в седле, Галад вспорол горло здоровенному троллоку с медвежьей мордой и помчался дальше с окровавленным копьём, а оставленный позади троллок рухнул на колени.
Галад направил своего Сидаму в самую гущу троллоков, сбивая их с ног или вынуждая разбегаться в стороны. Сила кавалерийской атаки в её массовости, и те твари, которых Галад вынудил убраться с дороги, могли быть затоптаны несущейся следом конной лавиной.
За атакой кавалерии наступила очередь лучников Тэма, которые выпускали тучи стрел в основную массу троллоков, выбиравшихся на берег. Задние напирали на передних, затаптывая раненых.
К Галаду присоединился Голевер с несколькими Чадами. Они полностью смели передние шеренги троллоков и теперь остались не у дел. Вздыбив коней, они развернулись и, подняв копья, галопом помчались обратно к разрозненным окружённым отрядам людей, увязшим в локальных стычках.
Поле боя было огромным. Галад потратил почти час на поиск и вызволение подобных отрядов, которые затем перенаправлял к руинам, где Тэм или один из его офицеров мог сформировать из них новые знамёна. Медленно, по мере того как редели их ряды, изначально сформированные полки перемешались. Теперь бок о бок с Чадами сражались не только наёмники. Под его командованием оказались гэалданцы, бойцы Крылатой Гвардии и даже несколько Стражей. Клайн и Аликс потеряли своих Айз Седай. Галад боялся, что эти двое долго не протянут, но сражались они с удивительной яростью.
Отправив очередную группу уцелевших к руинам, Галад перевёл Сидаму на медленный шаг, прислушиваясь к тяжёлому дыханию коня. Поле у реки превратилось в кровавое месиво из трупов и грязи. Коутон был совершенно прав, оставив Чад Света на этом участке. Похоже, Галад его здорово недооценивал.
— Как думаешь, сколько мы уже здесь дерёмся? — раздался за спиной голос Голевера. Из-под его разорванного табарда проглядывала кольчуга. Часть колец на правом боку была смята троллочьим клинком. Кольчуга выдержала, но пятна крови показывали, что многие кольца пробили стёганый гамбезон Голевера и впились в его бок. Кровотечение выглядело неопасным, поэтому Галад промолчал.
— Перевалило за полдень, — предположил он, хотя из-за туч солнца видно не было. Но он был убеждён, что они сражаются уже четыре или пять часов.
— Как думаешь, к ночи они угомонятся? — спросил Голевер.
— Сомневаюсь, — ответил Галад, — что эта битва настолько затянется.
Голевер встревоженно посмотрел на него:
— Ты думаешь…
— Никак не пойму, что происходит. Коутон направил сюда столько сил, и, насколько я могу судить, всех, кто был на Высотах, тоже. Не знаю, зачем. И ещё эта вода в реке… Тебе не кажется, что течение стало медленным и прерывистым? Похоже, выше по реке бой складывается совсем скверно… — Он покачал головой. — Возможно, увидев остальные участки сражения, я сумел бы понять замысел Коутона.
Он был солдатом. А солдату, чтобы выполнить отданный ему приказ, не обязательно понимать генеральный план сражения. Однако обычно из полученных приказов Галаду удавалось понять замыслы командования.
— Ты когда-нибудь представлял себе битву такого масштаба? — спросил Голевер, оглядываясь по сторонам. Пехота под командованием Арганды схватилась у реки с троллоками. Всё больше и больше Отродий Тени перебиралось на эту сторону. Галад с тревогой отметил, что течение реки совсем остановилось.
За последний час Отродья Тени сумели отвоевать плацдарм. Бой обещает быть трудным, но по крайней мере сейчас, после того как они разделались с таким количеством троллоков, силы почти сравнялись. Коутон точно знал, что реку перекроют. Именно поэтому он направил сюда столько сил, чтобы сдержать натиск с противоположного берега.
«Свет! — подумал Галад. — Я вижу не что иное, как саму Игру Домов на поле боя». Да, он сильно просчитался, недооценивая Коутона.
В двадцати шагах перед ним с неба упал свинцовый шар с красной лентой, угодив в голову мёртвому троллоку. Прокричав высоко в небе, ракен продолжил свой полёт. Галад пришпорил Сидаму, а Голевер спешился, чтобы подать послание. Врата были очень полезны, но ракены могли видеть всё поле сразу, отыскивать на нём нужные отряды и конкретных людей, чтобы доставить приказы.
Голевер передал ему послание. Из кожаного конверта, который он носил за голенищем сапога, Галад вынул лист с ключом к шифру. Шифр был очень простой — в виде столбика цифр с расшифровкой напротив. Если определённое слово в приказе не будет сходиться с нужной цифрой, значит он подложный.
Приказ гласил:
«Дамодред, возьми дюжину лучших бойцов из двадцать второго отряда и отправляйся вдоль реки к Гавальскому броду. Остановись, когда увидишь знамя Илэйн, и жди нового приказа.
Постскриптум. Если встретите троллоков с посохами, то советую предоставить драться с ними Голеверу, поскольку знаю, что у тебя с этим проблемы. Мэт».
Галад вздохнул и показал послание Голеверу. Шифр совпадал: число двадцать два соответствовало слову «посох».
— Чего ему от нас понадобилось? — спросил Голевер.
— Хотел бы я знать, — ответил Галад. Он и в самом деле хотел бы это знать.
— Пойду соберу людей, — сказал Голевер. — Думаю, вы бы захотели взять Хэмиша, Моллона, Брокеля… — и он предложил весь список.
Галад кивнул:
— Хороший выбор. Что ж, не могу сказать, что огорчён этим приказом. Похоже, сестрица объявилась на поле. Нужно за ней присматривать. — А кроме того, он хотел взглянуть, что происходит на других участках битвы. Возможно, это поможет ему разобраться, что затеял Коутон.
— Как прикажете, лорд Капитан Командор, — ответил Голевер.
Тёмный ударил.
Он пытался разрушить целостность Ранда, чтобы уничтожить его по частям. Тёмный стремился обрести власть над материей, образующей саму суть Ранда, и отправить её в небытие.
Ранд не мог ни вздохнуть, ни вскрикнуть. Эта атака была направлена не на тело, поскольку здесь у него не было тела, а лишь воспоминание о нём.
Ранд собрался. Это давалось с трудом. Ужасный натиск развеял любые мысли о возможности победить или убить Тёмного. Ранд был не в состоянии никого победить. Он сам едва держался.
Он не смог бы описать свои ощущения, даже если бы захотел. Тёмный будто разрывал его на части и в то же время сдавливал со всех сторон могучей волной.
Ранд рухнул на колени. Это было лишь иллюзией, но он ощущал её как реальность.
Прошла вечность.
Ранд вытерпел. Сокрушительное давление, шум разрушения. Он вынес всё это, стоя на коленях, обливаясь потом, сжимая непослушные, словно когти, пальцы. Он вытерпел и затем поднял голову:
— И это всё, на что ты способен? — прорычал он.
— Я ОДЕРЖУ ПОБЕДУ.
— Ты только сделал меня сильнее, — хрипло ответил Ранд. — Всякий раз, когда ты или твои прихвостни пытались убить меня, твоя неудача была словно удар кузнечного молота о металл. Эта попытка… — Ранд глубоко вздохнул. — Эта твоя попытка — ничто. Я не сломлюсь.
— ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ. ЭТО НЕ ПОПЫТКА УНИЧТОЖИТЬ ТЕБЯ, А ПОДГОТОВКА.
— К чему?
— ОТКРЫТЬ ТЕБЕ ИСТИНУ.
Обрывки Узора… Нити… Всё закружилось перед Рандом, сотнями крохотных вытекающих ручейков, отрываясь от основного светящегося полотна. Он знал — это не настоящий Узор, как и образ самого Ранда не был его подлинным телом. Чтобы представить себе нечто столь грандиозное, как суть мироздания, его разуму требовался какой-то образ. Именно таким его представило себе его сознание.
Нити сплелись почти так же, как сплетаются потоки Единой Силы, но их были многие тысячи тысяч, цвета были разнообразнее, живее. Каждая нить была прямой и туго натянутой, словно струна. Или луч света.
Они сплетались воедино, словно на ткацком станке, постепенно создавая вокруг него образы. Влажная земля, растения, испещрённые чёрными точками, деревья с поникшими ветвями, словно упавшие без сил руки людей.
Видения сплелись, превратившись в местность. Стали реальностью. Ранд поднялся на ноги и почувствовал под собой твердь. Он чувствовал запах дыма. Слышал… печальный плач. Он обернулся и увидел, что стоит на практически голом склоне над тёмным городом с чёрными каменными стенами, внутри которых толпились дома, низкие и жалкие, как сараи.
— Что это? — прошептал он. Это место показалось знакомым. Он поднял глаза, но сквозь затянувшие небо облака не смог разглядеть солнце.
— ТО, ЧТО ГРЯДЁТ.
Ранд потянулся к Единой Силе, но с отвращением отпрянул. Порча вернулась, и стала хуже. Намного хуже. Если прежде она казалась чёрной плёнкой, покрывавшей расплавленный свет саидин, теперь она превратилась в грязь, столь густую, что через неё едва можно было пробиться. Ему пришлось бы погрузиться во тьму и напиться ею, чтобы зачерпнуть скрытую под ней Единую Силу — если она там всё ещё оставалась. При одной мысли об этом к горлу подступила желчь, и Ранду пришлось сражаться с собственным желудком, чтобы его не вывернуло наизнанку.
Его влекло к той расположенной неподалёку крепости. Почему она казалась такой знакомой? Он был в Запустении — на это ясно указывала растительность и запах гнили в воздухе. Несмотря на плотную облачность, было гнетуще жарко, будто летом на болоте.
Он двинулся вниз по отлогому склону, но вдруг заметил неподалёку несколько рабочих, валивших топорами деревья. Их было с десяток. Ранд приблизился. Оглянувшись, он увидел, как в отдалении ничто, это был сам Тёмный, поглотило часть пейзажа, словно на линии горизонта возник провал. Напоминание о том, что всё это ненастоящее?
Он прошёл мимо пней. Где же те, кто собирает дрова? Стук топоров и позы рабочих никак не ассоциировались у Ранда с уверенной силой настоящих лесорубов. Эти удары были какими-то сонными, люди работали спустя рукава.
Тот человек слева… подойдя ближе, Ранд узнал его, несмотря на скрюченную фигуру и сморщенную кожу. Свет! Тэму можно было дать лет семьдесят, а то и все восемьдесят. Почему же он занят таким тяжёлым трудом?
«Это видение, — подумал Ранд. — Кошмар. Творение Тёмного. Оно нереально».
Однако, оказавшись внутри видения, Ранд обнаружил, что трудно не воспринимать окружающее как реальность. И в каком-то смысле так оно и было. Чтобы создать этот мир, Тёмный воспользовался теневыми нитями Узора — возможными ответвлениями от настоящей реальности, похожими на круги на воде, расходящиеся от брошенного в пруд камня.
— Отец? — позвал Ранд.
Тэм обернулся, но его глаза не видели Ранда.
Юноша взял отца за плечо: — Отец!
Тэм понуро постоял несколько мгновений, а затем вернулся к работе, подняв топор. Рядом Даннил и Джори корчевали пень. Они тоже постарели и представлялись людьми средних лет. Похоже, Даннил был чем-то тяжело болен: лицо бледное, кожу покрывают какие-то язвы.
Топор Джори погрузился в иссохшую землю, и из-под неё потоком хлынули насекомые, роившиеся под корневищем пня. Топор разрубил их гнездо.
Рой хлынул вверх по рукояти топора и облепил Джори. Тот истошно закричал, пытаясь стряхнуть насекомых, но они набились в его открытый рот. Ранду приходилось слышать об этих созданиях — одной из многих угроз Запустения. О гибельном рое. Он протянул руку к Джори, но тот рухнул на бок и мгновенно испустил дух.
Тэм вскрикнул от ужаса и бросился бежать. Ранд обернулся, услышав, как его отец ломится через заросли ближайшего кустарника, пытаясь спастись от гибельного роя. Что-то молниеносное, словно удар бича, спрыгнуло с веток и мгновенно остановило Тэма, захлестнув его шею.
— Нет! — вымолвил Ранд. Это всё не было реальным. Но он не мог спокойно наблюдать за гибелью отца. Он ухватился за Источник, пробившись сквозь тошнотворный мрак скверны. Казалось, она его вот-вот задушит, и Ранд провёл несколько мучительных мгновений, нащупывая саидин. Когда он ухватился за неё, то оказалось, что сквозь порчу проникла лишь тонкая струйка Силы.
Он кое-как сплёл ленту огня и с криком бросил её в лиану, поймавшую его отца. Тэм упал, освободившись от её хватки, а лоза сморщилась, умирая.
Тэм лежал, не двигаясь. Его мёртвые глаза неподвижно смотрели в небо.
— Нет! — Ранд повернулся к гибельному рою. Он уничтожил его плетением Огня. Прошло всего несколько секунд, но от Джори остались только кости.
Горящие насекомые с треском лопались.
— Направляющий, — с выпученными глазами выдохнул Даннил, прятавшийся неподалёку. Остальные лесорубы убежали вглубь Запустения. Ранд слышал их вопли.
Он не смог сдержать тошноту. Эта порча… Она была слишком отвратительной и мерзкой. Он не мог больше удерживать Источник.
— Идём, — сказал Даннил, и схватил Ранда за руку, — Идём. Ты мне нужен!
— Даннил, — прохрипел Ранд, выпрямляясь. — Ты меня не узнаёшь?
— Идём, — повторял Даннил и тянул Ранда за собой в сторону стены форта.
— Я — Ранд! Даннил, я — Ранд. Возрождённый Дракон.
В глазах Даннила отразилось непонимание.
— Что он с тобой сделал? — прошептал Ранд.
— ТЫ ИМ НЕИЗВЕСТЕН, СОПЕРНИК. Я СОЗДАЛ ИХ ЗАНОВО. ЗДЕСЬ ВСЁ МОЁ. ОНИ НЕ ПОЙМУТ, ЧЕГО ЛИШИЛИСЬ. И НЕ ПОЗНАЮТ НИЧЕГО, КРОМЕ МЕНЯ.
— Я отвергаю тебя, — прошептал Ранд. — Отвергаю тебя.
— ОТРИЦАНИЕ СОЛНЦА НЕ ПРИВЕДЁТ К ЕГО ЗАКАТУ. ОТВЕРГАЯ МЕНЯ, НЕ ОТМЕНИШЬ МОЕЙ ПОБЕДЫ.
— Идём, — снова повторил Даннил, таща Ранда. — Прошу! Ты должен меня спасти!
— Прекрати это, — произнёс Ранд.
— ПРЕКРАТИТЬ? ЭТОМУ НЕТ КОНЦА, СОПЕРНИК. ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ. Я ЕЁ СОЗДАЛ.
— Это лишь плод твоего воображения.
— Прошу тебя, — повторил Даннил.
Ранд позволил ему увести себя к тёмному форту.
— Что вы там делали, Даннил? — спросил Ранд. — Почему вы рубите лес в Запустении? Это опасно.
— Таково наше наказание, — прошептал Даннил. — Тот, кто подвёл нашего господина, отправляется сюда, чтобы принести дерево, срубленное собственными руками. Если гибельный рой или лоза не убьют тебя, то стук топора привлечёт других тварей…
Ранд нахмурился. Они вышли на дорогу, ведущую к городу и тёмному форту. Место определённо знакомое. Это же Карьерная Дорога, с удивлением понял Ранд. Значит, впереди… Форт возвышался в центре Эмондова Луга, на том месте, где прежде была Лужайка.
Запустение поглотило Двуречье.
Облака словно давили на Ранда всем своим весом, а в ушах продолжали звучать крики Джори. Его преследовало видение того, как корчился задыхающийся Тэм.
Всё это не было реальным.
Это случится, если Ранд потерпит поражение. Так много людей зависит от него… Так много. Некоторым он уже не сможет помочь. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не начать мысленно перечислять погибших сторонников. Даже если ему удастся спасти остальных, этих он защитить не смог.
Эта атака отличалась от попыток Тёмного уничтожить его сущность. Ранд чувствовал, как Тёмный запускает в него свои щупальца, заражая его разум беспокойством, сомнением и страхом.
Даннил подвёл его к воротам в окружавшей деревню стене, которые охраняла пара Мурддраалов в неподвижных плащах. Они скользнули вперёд:
— Вас отправили нарубить дров, — прошелестел один из них бесцветными губами.
— Я… Я привёл вот его! — ответил Даннил, отступая: — Это дар нашему господину! Он может направлять. Это я разыскал его для вас!
Ранд зарычал и вновь окунулся в океан мерзости, чтобы дотянуться до Единой Силы. Ему удалось ощутить струйку саидин и ухватиться за неё.
Её немедленно вырвали из-под его контроля. Между ним и Источником скользнул Щит.
— Всё это не настоящее, — прошептал он, оборачиваясь в поисках того, кто его отрезал.
Из ворот вышла одетая во всё чёрное Найнив.
— Дичок? — удивилась она. — Не выявленный? Как ему удалось выжить так долго? Ты молодец, Даннил. Я возвращаю тебе жизнь. Не оплошай же впредь.
Даннил зарыдал от радости и помчался мимо Найнив в город.
— Всё это не настоящее, — произнёс Ранд, когда Найнив связала его потоками Воздуха и втащила внутрь этого, сотворённого Тёмным, Эмондова Луга. Оба Мурддраала следовали впереди неё. Посёлок превратился в крупный город. Дома походили на мышей, сгрудившихся перед кошкой. Они не отличались друг от друга, одинаковые и скучные. Спешащие по переулкам жители не поднимали глаз.
Люди расступались перед Найнив, порой обращаясь к ней «госпожа», другие называли её Избранной. Сопровождавшие Мурддраалы стелились по городским улицам как тени. Добравшись до крепости, они увидели во дворе небольшую группу людей. Двенадцать человек, и Ранд чувствовал, что четверо присутствующих в группе мужчин удерживают саидин, хотя узнать он смог только Дамера Флинна. Несколько женщин были родом из Двуречья, он знал их ещё детьми.
Их было тринадцать, собравшихся под затянутым облаками небом. И к ним присоединилось тринадцать Мурддраалов. Впервые с тех пор, как началось это видение, Ранд почувствовал страх. Только не это. Всё что угодно, но не это.
Что, если они его Обратят? Это всё было ненастоящим, но всё же это был вариант реальности. Отражение мира, созданное Тёмным. Что станет с Рандом, если они Обратят его здесь? Неужели его так легко заманили в ловушку?
Он запаниковал и начал дёргаться в путах Воздуха. Разумеется, это было бессмысленно.
— А ты любопытный экземпляр, — произнесла Найнив, поворачиваясь к нему. Она ни на день не постарела с тех пор, как он оставил её в пещере, но были отличия. Она вновь носила волосы заплетёнными в косу, но её лицо было худым и более… жёстким. И ещё взгляд.
Взгляд был совсем не её.
— Как ты там выжил? — поинтересовалась она. — И как тебе удавалось столько времени оставаться незамеченным?
— Я пришёл из мира, над которым нет власти Тёмного.
Найнив рассмеялась:
— Какая чушь. Детские сказки. Великий Повелитель правил всегда.
Ранд видел это. Его связь с Узором, отблески полуправды, тайные пути. Такое настоящее… могло существовать. Один из путей мог привести мир к такому исходу. Здесь Тёмный выиграл Последнюю Битву и сломал Колесо Времени.
Всё это позволило ему переделать мир и сплести Узор иначе. Каждый живущий забыл прошлое, и теперь знал лишь то, что Тёмный поместил в его разум. Ранд мог прочесть правду, историю этого места, по нитям Узора, которых он касался ранее.
Найнив, Эгвейн, Логайн и Кадсуане теперь стали Отрёкшимися, Обращёнными к Тени против их собственной воли. Морейн, оказавшаяся слишком слабой, была казнена.
Илэйн, Мин, Авиенда… были обречены на вечные муки в Шайол Гул.
Этот мир был подлинным кошмаром наяву. Каждый Отрёкшийся деспотично управлял своим крохотным наделом мира. В мире бесконечной осени они собирали армии, Повелителей Ужаса, и бросали их в бой друг против друга. В вечный бой.
Запустение разрослось от океана до океана. Шончан не стало. Руины и пожарища, на которых не могли выжить даже вороны и крысы. Каждого способного направлять выявляли в юности и Обращали. Тёмный не хотел рисковать, что кто-то сможет вернуть миру надежду.
И никто не сможет.
Когда тринадцать начали направлять, Ранд закричал.
— И это всё, на что ты способен? — прокричал он.
Они давили на него своей волей. Он чувствовал их, словно гвозди, забиваемые в его череп, разрывающие его плоть. Он сопротивлялся изо всех сил, но удары сыпались беспрестанно. Каждый был сродни удару топора, проникавшему всё глубже и глубже и вот-вот готовому пробить брешь.
— ИТАК, Я ПОБЕДИЛ.
Неудача болью отозвалась в душе Ранда — осознание того, что всё это произошло по его вине, что Найнив и Эгвейн были Обращены к Тени из-за него. Те, кого он любил, стали игрушками Тени.
Ранду следовало их защитить.
— Я ОДЕРЖАЛ ПОБЕДУ. СНОВА.
— Ты считаешь, я всё тот же юнец, которого так старался запугать Ишамаэль? — крикнул Ранд, борясь с ужасом и стыдом.
— СХВАТКА ОКОНЧЕНА.
— ДА ОНА ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ НАЧАЛАСЬ! — закричал Ранд.
Реальность вокруг него вновь рассыпалась на ленточки света. Лицо Найнив распалось, словно сплетённое из гнилых ниток. Земля исчезла, и крепость рассыпалась в прах.
Ранд сбросил узы Воздуха, которых в действительности и не было. Зыбкая реальность, созданная Тёмным, распалась на части. Нити света разлетелись спиралями, дрожа, словно струны арфы.
Ожидая, когда их снова вплетут в Узор.
Ранд глубоко вздохнул сквозь зубы и посмотрел вверх, в темноту позади нитей.
— На сей раз я не стану безучастно сидеть и страдать, Шайи’тан. Я не стану пленником твоих кошмаров. Я стал чем-то большим, чем был когда-то.
Ранд захватил окружавшие его нити — их были сотни сотен. Здесь не было ни Огня, ни Воздуха, ни Земли, ни Воды, ни Духа — это было что-то более фундаментальное, более разнообразное. Каждая была особенной, уникальной. Вместо пяти сил были тысячи.
Ранд собрал их воедино, и в его руках оказалась материя творения. Затем он направил её, сплетая иную реальность.
— А теперь, — произнёс Ранд, глубоко дыша, пытаясь прогнать из памяти только что увиденный кошмар. — Теперь я покажу тебе другое будущее.
Брин поклонился:
— Люди на позиции, Мать.
Эгвейн сделала глубокий вдох. Мэт направил армию Белой Башни через пересохшее русло ниже брода в обход западного края болот. Эгвейн пора было к ним присоединиться. Какое-то мгновение она помедлила, глядя сквозь Врата на командный пункт Мэта и встретившись глазами с шончанкой, царственно восседавшей на троне по ту сторону стола.
«Я с тобой ещё не закончила», — подумала Эгвейн.
— Начнём, — сказала она, отворачиваясь и махая Юкири, чтобы та закрыла Врата в ставку Мэта. Выходя из палатки, она погладила са’ангриал Воры, который держала в руке.
Кое-что увидев, Эгвейн замедлила шаг. Что-то едва заметное на земле. Тонкая паутина трещин покрывала камни. Она наклонилась.
— Их становится всё больше и больше, Мать, — произнесла Юкири, наклоняясь рядом. — Мы думаем, что трещины увеличиваются, когда направляют Повелители Ужаса. Особенно, если используется Погибельный Огонь.
Эгвейн потрогала их. Хотя на ощупь они казались совершенно обычными, сквозь них проглядывала абсолютная пустота. Чернота, слишком глубокая, чтобы быть просто тенью, которая обычно прячется в трещинах.
Она сплела потоки. Все пять сил вместе, чтобы их исследовать. Да…
Она не была уверена, что именно сделала, но новое плетение накрыло трещинки как повязка. Тьма отступила, и остались лишь обычные трещинки с тонким слоем кристалликов на сколах.
— Интересно, — сказала Юкири. — Что это за плетение?
— Не знаю, — ответила Эгвейн, — Мне показалось, что нужно именно такое. Гавин, ты… — Она осеклась.
Гавин.
Эгвейн резко выпрямилась. Она смутно припомнила, что он вышел из палатки глотнуть свежего воздуха. Как давно это было? Она медленно повернулась, нащупывая его местоположение. Узы позволяли это определить. Эгвейн замерла, когда повернулась в его направлении.
Она смотрела прямо на русло реки, выше брода по течению, где Мэт разместил силы Илэйн.
«О, Свет…»
— Что? — Спросила Сильвиана.
— Гавин ушёл сражаться, — ответила Эгвейн, с трудом сохраняя спокойствие в голосе. Шерстеголовый идиот! Неужели он не мог подождать час или два, до того, как её войска выйдут на позиции? Она знала, что он рвался в бой, но мог бы, по крайней мере, спросить!
Брин тихонько застонал.
— Пошлите за ним кого-нибудь, — приказала Эгвейн. Теперь её голос звучал холодно и гневно. Она не смогла сдержаться. — Видимо, он присоединился к армии Андора.
— Я приведу его, — заявил Брин, положив одну руку на меч, а другой махнув конюхам. — Мне нельзя доверить командование армией. Но уж это я сделать в состоянии.
Это было разумно.
— Захвати Юкири, — сказала Эгвейн. — Как только найдёте моего неразумного Стража, Перемещайтесь к нам, на западный берег болот.
Брин поклонился и ушёл. Суан в нерешительности смотрела ему вслед.
— Ты можешь пойти с ним, — произнесла Эгвейн.
— А какая тебе будет от меня там польза? — возразила Суан.
— Действительно… — понизила голос Эгвейн. — Мне нужно приставить к Мэту и Императрице Шончан кого-то, умеющего слышать между строк.
Суан одобрительно — и даже с гордостью — кивнула. Эгвейн была Амерлин и не нуждалась в подобной оценке своих решений со стороны Суан, но всё же это её приободрило.
— Ты выглядишь довольной, — заметила она.
— Когда мы с Морейн начинали поиски мальчика, — ответила Суан, — я и подумать не могла, что Узор пошлёт нам ещё и тебя.
— Твою преемницу? — спросила Эгвейн.
— С возрастом каждая королева начинает задумываться о наследнике. Свет, да наверное, каждая мать семейства, начинает думать о подобных вещах. Найдётся ли у неё наследник, способный сохранить то, что она создала? Становясь мудрее, женщина понимает: то, чего удалось добиться ей одной, меркнет по сравнению с тем, чего может достичь её преемник.
Ну, думаю, я не вправе считать тебя полностью своим творением, да и не больно-то хотела, чтобы меня сменили. Но всё же… приятно сознавать, что в создании грядущего есть и мой вклад. И ни одна женщина, мечтающая о достойной преемнице, не могла бы себе даже представить лучший выбор. Благодарю тебя. Я пригляжу для тебя за этой шончанкой, и, быть может, помогу бедной Мин выпутаться из невода, в который она угодила.
Суан отошла и позвала Юкири, чтобы та, прежде чем уйдёт с Брином, сплела для неё Врата. Эгвейн улыбнулась, наблюдая, как Суан поцеловала генерала. Суан. Целует мужчину у всех на глазах.
Пока Эгвейн садилась в седло Дайшара, Сильвиана уже открыла другие Врата. Обняв Источник и держа перед собой са’ангриал Воры, Эгвейн поскакала вслед за Гвардейцами Башни. Тут же в нос ударил запах дыма.
По ту сторону её ждал Верховный Капитан Чубейн. Ей всегда казалось, что темноволосый мужчина был слишком молод для своей должности, но, надо полагать, не каждый командующий должен быть подобно Брину посеребрён сединами. В конце концов, вся эта битва была доверена человеку, который был лишь немногим старше неё, да и она была самой молодой Амерлин в истории.
Эгвейн повернулась к Высотам и поняла, что еле различает их сквозь пожар, пылающий вдоль склона и на восточном берегу болот.
— Что случилось? — спросила она.
— Горящие стрелы, — ответил Чубейн, — ими стреляют наши с реки. Сначала я решил, что Коутон сошёл с ума, но сейчас понимаю его задумку. Он обстреливал горящими стрелами троллоков, поджигая поля на Высотах и у их подножия, чтобы скрыть наши передвижения. Поросль там сухая и ломкая как трут. Пожары заставили троллоков и шаранскую кавалерию отойти вверх по склону. Я думаю, Коутон рассчитывает, что дым скроет наши манёвры у болот.
Тень поймёт, что там идут какие-то передвижения, но не будет знать ни количество войск, ни их диспозицию… им придётся полагаться на разведчиков, а преимущество позиции на Высотах станет бесполезным.
— Какие будут приказы? — спросил Чубейн.
— Он тебе не сказал? — спросила Эгвейн.
Тот покачал головой.
— Он просто приказал занять здесь позицию.
— Мы продолжим движение по западному краю болот и зайдём шаранцам в тыл, — ответила она.
Чубейн недовольно хмыкнул.
— Это значительно рассеет наши силы. И сейчас он собирается атаковать Высоты после того как уступил их?
Она не знала, что ответить. Ведь по большей части именно на ней лежала ответственность за назначение Мэта главнокомандующим. Она снова взглянула на болота, туда, где она чувствовала Гавина. Он, должно быть, сражается на…
Эгвейн засомневалась. На прежнем месте она чувствовала, что Гавин находится у реки, но после Перемещения его местоположение ощущалось точнее. Он не был у реки с армией Илэйн.
Гавин был на самих Высотах, там, где находился оплот Тени.
«О, Свет! — подумала она. — Гавин… Что же ты делаешь?»
Гавин брёл сквозь дым, который вился вокруг него чёрными щупальцами. Жар от тлеющей травы обжигал даже сквозь подошвы сапог. Но большая часть пламени здесь, на самой вершине Высот, уже догорела, оставив после себя почерневшую от пепла землю.
Вокруг лежали обугленные тела и разбитые драконы, похожие на кучи окалины или угля. Гавин знал, что иногда, чтобы обновить поле, фермеры сжигают прошлогоднюю стерню, но сейчас сам мир был в огне. И пока он шёл сквозь вьющиеся столбы чёрного дыма, смочив свой платок и повязав им лицо, он молил об обновлении.
По всей земле паутиной разбегались трещинки. Тень разрушает эту землю.
Большинство троллоков собиралось на стороне Высот, выходившей на Гавальский брод, хотя небольшая их кучка тыкала пиками в тела на склоне. Наверное, их привлёк запах горящей плоти. Из дымной завесы возник Мурддраал и начал отчитывать их на неизвестном Гавину языке, стегая по спинам кнутом.
Гавин застыл на месте, но Получеловек его не заметил. Он погнал отставших к месту сбора остальных троллоков. Гавин подождал, тихо дыша сквозь платок, чувствуя, как его окутывают тени Кровавых Ножей. Три кольца каким-то образом меняли его. Он становился импульсивным, а ноги при ходьбе двигались слишком быстро. Ему понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этим изменениям и научиться удерживать равновесие при каждом движении.
Троллок с волчьей мордой поднялся из-за ближайшей кучи обломков и понюхал воздух, выискивая Исчезающего. Затем он выполз из своего укрытия с перекинутым через плечо трупом. Пройдя не далее чем в пяти футах от Гавина, он снова остановился и понюхал воздух. Затем, пригнувшись ниже, продолжил свой путь. За телом, которое несла тварь, волочился плащ Стража. Бедный Саймон, никогда ему больше не срезать колоду. Гавин тихонько зарычал, и прежде чем успел сообразить, что делает, метнулся вперёд. Выпад Поцелуй Гадюки, поворот, и голова троллока покатилась с плеч.
Труп рухнул на землю. Гавин выпрямился с обнажённым мечом, затем, проклиная свою опрометчивость, пригнулся и снова скрылся в дыму. Запах дыма перебьёт его собственный, а силуэт растворится среди клубящейся черноты. Идиот! Рисковать обнаружить себя ради того, чтобы убить одного троллока. Труп Саймона всё равно окажется в троллочьем котле. Он не мог перебить всех, да и сюда явился ради того, чтобы убить одного-единственного человека.
Гавин пригнулся, выжидая и пытаясь определить, заметил ли кто-нибудь убийство троллока. Может, его самого и нельзя увидеть — он не был уверен, насколько его скрывают кольца, — но любой наблюдатель мог заметить, что троллок упал.
Но никто не поднял тревоги. Гавин встал и продолжил свой путь, и только тогда заметил, что его покрытые чёрной сажей пальцы покраснели. Он обжёгся, но боль была отстранённой. Кольца. Ему было трудно мыслить ясно, но это, к счастью, не влияло на его способности сражаться. Даже наоборот, его инстинкты обострились.
Демандред. Где Демандред? Гавин обыскивал плато на Высотах. Коутон расположил войска на реке у брода, но дым мешал различить, чьи силы там сосредоточены. С другой стороны кипел бой между Порубежниками и шаранской кавалерией. А здесь, на вершине, было затишье, несмотря на присутствие Отродий Тени и шаранцев. Сейчас Гавин крался по тылам армии Отродий, держась самой густой поросли сухостоя и бурьяна. Кажется, его никто не замечал. Повсюду плясали тени, а тени были его защитой. Далеко внизу, в открывшемся коридоре между Высотами и болотом, пожары затухали. Слишком быстро для обычных пожаров. Действие Единой Силы?
Он намеревался обнаружить Демандреда, определив место, откуда тот наносит удары, но если он направлял только для того, чтобы потушить пожары, тогда…
Армия Тени пошла в атаку, несясь с холмов к Гавальскому броду. Пришла в движение основная масса троллоков, а шаранцы оставались на месте. Очевидно, они намеревались перемахнуть обмелевшее русло и атаковать армию Коутона.
Если Коутон хотел выманить все силы Демандреда с Высот, то ему это не удалось. Многие шаранцы остались на месте: и пехота, и кавалерия равнодушно наблюдали, как троллоки ринулись в бой.
Вдоль склона холма загремели взрывы, подбрасывая троллоков в воздух, как пыль с выбиваемого ковра. Гавин помедлил, пригнувшись к земле. Немногие оставшиеся исправными драконы. Мэт установил их где-то за рекой, но из-за дыма было трудно разглядеть точное место дислокации. Судя по звуку, стреляло где-то с полдюжины, но они наносили серьёзный урон, особенно если принять во внимание расстояние.
Недалеко от вершины вспыхнуло красное свечение, направленное в сторону дыма, за которым укрывались драконы. Гавин улыбнулся. «Премного благодарен». Он положил руку на рукоять меча. Пора проверить кольца в деле.
Пригнувшись, он быстро метнулся из своего укрытия. Большая часть троллоков неслась с холма к пересохшей реке. Им навстречу сыпались арбалетные болты и стрелы, последовал ещё один залп драконов немного с другой позиции. Коутон перемещал драконов, и Демандреду было непросто по ним попасть.
Гавин бежал между воющими Отродьями. От взрывов земля вздрагивала, как бьющееся сердце. В горле першило от затянувшего всё вокруг дыма. Его руки почернели, и он предполагал, что лицо тоже. Он надеялся, что это поможет подойти незамеченным.
Визжащие и хрюкающие троллоки оборачивались, но никто не задерживал на нём взгляда. Они чувствовали, как что-то проносится мимо, но видели только расплывчатое пятно.
Через узы хлынул гнев Эгвейн. Гавин улыбнулся, он и не ждал, что она будет довольна. Пока он бежал под градом впивающихся в землю стрел, то окончательно решился. Когда-то, возможно, он поступил бы так ради славы, ради шанса сразиться с Демандредом.
Но сейчас он испытывал другие чувства. Он руководствовался необходимостью. Кто-то должен был сразиться с этим созданием, его убить, или они потерпят поражение. Это понимали все. Но рисковать жизнью Эгвейн или Логайна было слишком опасно.
А жизнью Гавина можно было рискнуть. Никто не ставил ему такой задачи — да никто бы и не осмелился, — но это было необходимо. Ему представился шанс что-то изменить, шанс сделать действительно нечто важное. Он делал это ради Андора, ради Эгвейн, ради самого мира.
Впереди Демандред выкрикнул уже знакомый вызов: «Пришлите мне ал’Тора, а не этих так называемых драконов!» Затем он ударил новой струёй огня.
Гавин миновал бегущих в атаку троллоков и зашёл в тыл большой группе шаранцев, которые были вооружены странными луками, размером почти с двуреченские. Они окружали всадника в кольчуге, сплетённой из перекрывающихся монет, скреплённых через отверстия в центре, в латном воротнике и наручах. Забрало его устрашающего шлема было открытым. Это гордое, красивое и величественное лицо казалось странно знакомым.
«Надо действовать быстро, — подумал Гавин. — И, Свет, лучше не дать ему шанса направить Силу».
Шаранские лучники стояли наготове, но лишь двое повернулись, когда Гавин проскользнул между ними. Он вытащил поясной нож из ножен: ему придётся стащить Демандреда с лошади, а затем добраться до его лица. Было похоже на нападение труса, но это был наилучший способ. Сбить его с толку, и Гавин сможет…
Демандред резко повернулся и посмотрел прямо на Гавина. Через мгновение мужчина выставил вперёд руку, и в сторону Гавина метнулся луч раскалённого добела огня толщиной с прут.
Гавин отпрыгнул в сторону, и луч прошёл мимо, рядом с ним. Поблизости по поверхности земли побежали в разные стороны трещинки. Глубокие, чёрные, которые, казалось, открываются в бесконечность.
Гавин прыгнул вперёд, рассекая подпругу седла Демандреда. Так быстро. Кольца позволяли ему действовать, пока Демандред ещё смотрел в недоумении.
Седло начало сползать, и Гавин ударил ножом в бок лошади. Животное заржало и поднялось на дыбы, скидывая Демандреда вместе с седлом.
Лошадь унеслась прочь, а шаранские лучники закричали, когда Гавин прыгнул, держа в руках окровавленный нож. Он навис над Демандредом, держа занесённый нож обеими руками.
Тело Отрёкшегося вдруг подбросило, и он отлетел в сторону. Вихрем подняло пепел с почерневшей земли, когда потоки воздуха подхватили Демандреда и поставили на ноги с громким звяканьем, уже с обнажённым мечом в руках. Отрёкшийся пригнулся и выпустил ещё одно плетение, Гавин почувствовал, как вокруг него закрутился воздух, словно пытаясь схватить его своими потоками. Благодаря кольцам он двигался слишком быстро, и, видимо, поэтому Демандреду было трудно попасть в него.