Память Света

Глава 46 ПРОБУЖДЕНИЕ

Ранд вырвался из тьмы и снова полностью погрузился в Узор.

Оглядывая его, он знал, что за минуты, прошедшие для него с тех пор, как он вошёл сюда, в долине за пределами пещеры минули дни, а в остальном мире — и того больше.

Несколько напряжённых минут противники стояли, скрестив мечи, затем Ранд отбросил Моридина назад. Переполненный до краёв такой сладостной Единой Силой, Ранд нанёс удар Калландором по старинному другу.

Моридин едва успел блокировать его выпад своим мечом. Он зарычал, выхватил из ножен на поясе кинжал и отступил, приняв оборонительную стойку.

— Ты больше не имеешь значения, Элан, — произнёс Ранд, чувствуя, как внутри него бушует поток саидин. — Давай покончим с этим!

— Разве? — рассмеялся Моридин.

Он повернулся и метнул кинжал в Аланну.

Найнив с ужасом наблюдала, как вращается в воздухе кинжал. Ураганный ветер почему-то никак не влиял на его полёт.

«Нет! — после того, как она буквально вернула женщину к жизни. — Я не могу сейчас её потерять!»

Найнив попыталась перехватить кинжал или отразить его, но на мгновение опоздала.

Клинок вонзился в грудь Аланны.

Найнив в ужасе глядела на него. Такую рану не заштопаешь и травами не вылечишь. Кинжал попал в сердце.

— Ранд! Мне нужна Единая Сила! — закричала она.

— Всё… всё в порядке… — шепнула Аланна.

Найнив посмотрела в её глаза. Они стали осмысленными. «Эндилэй, — вспомнила Найнив о траве, которую использовала, чтобы придать женщине сил. — Она вывела её из шока. Разбудила».

— Я могу, — произнесла Аланна. — Могу его освободить…

И свет померк в её глазах.

Найнив перевела взгляд на Ранда с Моридином. Ранд посмотрел на погибшую женщину с жалостью и скорбью, но Найнив не увидела в его глазах и намёка на ярость. Аланна освободила Ранда от уз до того, как он смог почувствовать её смерть.

Моридин обернулся к Ранду и в его руке сверкнул ещё один кинжал. Ранд поднял Калландор для нового удара.

Но Моридин вдруг бросил свой меч и пронзил кинжалом собственную руку. Внезапно дёрнувшись, Ранд выронил Калландор, словно это его рука пострадала от удара Моридина.

Свечение клинка померкло, хрустальное лезвие зазвенело от удара о землю.

Перрин перестал сдерживаться в схватке с Губителем.

Он не стал делать различий между человеком и волком. Наконец-то он позволил вырваться наружу каждой капле своего гнева на Губителя, каждой крупице боли от гибели своей семьи, избавляясь от той тяжести, которая все эти месяцы незаметно нарастала у него внутри.

Он дал им выход. О, Свет! Он наконец дал им выход. Как в ту злосчастную ночь, когда он убил тех Белоплащников. С тех самых пор он держал себя и свои эмоции под жёстким контролем. Всё в точности, как говорил мастер Лухан.

Сейчас он увидел это как на застывшей картинке. Спокойный Перрин, вечно боящийся причинить кому-нибудь боль. Кузнец, научившийся контролю. Он редко когда позволял себе бить в полную силу.

Сегодня он спустил волка с привязи. Всё равно она никогда не могла его удержать.

Буря вторила его гневу. Перрин больше не стал её сдерживать. Зачем? Она идеально соответствовала его настроению. Удары его молота были подобны раскатам грома, блеск глаз — вспышкам молний. Вместе с ветром завывали волки.

Губитель пытался отбиваться. Он прыгал, перемещался, колол. И каждый раз Перрин оказывался рядом. Прыгал на него волком, наносил удар молотом, налетал ураганным ветром. Взгляд Губителя стал совершенно безумным. Он поднял щит, пытаясь загородиться им от Перрина.

Перрин атаковал, не размышляя — сейчас он весь был во власти инстинктов. Перрин взревел, нанося по щиту удар за ударом. Он гнал Губителя перед собой, молотя по щиту, словно по неподатливой заготовке. Выпуская на волю свой гнев и ярость.

Последним ударом он отбросил Губителя и выбил у него щит, который отлетел, вращаясь, на добрую сотню футов. Губитель упал на дно долины и покатился, тяжело дыша. Он остановился только посредине поля боя. Вокруг него возникали призрачные фигуры и падали замертво, сражённые в реальной битве. Он поднял на Перрина панический взгляд и вдруг исчез.

Перрин последовал за ним в реальный мир. Он появился посреди боя: вокруг шла яростная схватка айильцев с троллоками. Даже в реальном мире ветер был удивительно сильным. Над Шайол Гул, который возвышался, словно торчащий в небе скрюченный палец, клубились тёмные тучи.

Айил едва ли обращали на него внимание. Всё поле боя было завалено грудами человеческих и троллочьих тел, в воздухе витал смрад смерти. Некогда сухая почва, пропитавшись кровью павших, превратилась в вязкую грязь.

Орудуя ножом, Губитель с рычанием пробился сквозь ближайший отряд Айил. Он не оглядывался и, похоже, не знал, что Перрин последовал за ним в реальный мир.

Из укрывавшего склон серебристого тумана надвигалась новая волна Отродий Тени. Их кожа выглядела странной — словно покрытой язвами, а глаза были молочно-белыми. Перрин проигнорировал их и бросился за Губителем.

«Юный Бык! — Это волки. — Здесь Братья Тени! Мы сражаемся!»

Гончие Тьмы. Волки ненавидели всех Отродий Тени. Целая стая могла умереть в схватке с Мурддраалом, но Гончих Тьмы они боялись.

Перрин огляделся вокруг и заметил этих тварей. Обычный человек не мог сражаться с Гончими Тьмы, даже капелька слюны которых была смертельна. Находившиеся рядом отряды людей отступили под натиском волны чёрных волков размером с лошадь. Дикая Охота.

Свет! Эти Гончие Тьмы огромны. Десятки иссиня чёрных испорченных Тенью волков прорвались сквозь ряды обороняющихся, разбрасывая тайренских и доманийских солдат, словно тряпичные куклы. Волки напали на Гончих Тьмы, но их попытка была тщетной. Они хрипели, выли и умирали.

Перрин добавил свой голос к их предсмертному вою, хриплый вопль ярости. Сейчас он не мог им помочь. Его вели инстинкты и азарт. Губитель. Он должен одолеть Губителя. Если Перрин его не остановит, то враг войдёт в Мир Снов и убьёт Ранда.

Перрин повернулся и побежал мимо сражающихся армий, преследуя удаляющуюся фигуру. Воспользовавшись замешательством Перрина, Губителю удалось оторваться, но он немного сбавил темп. Враг ещё не понял, что Перрин покинул Мир Снов и последовал за ним.

Пробежав ещё немного, Губитель остановился и оглядел поле боя. Он заметил Перрина, и его глаза расширились. Из-за шума Перрин не слышал произнесённых им слов, но сумел прочесть по губам: «Не может быть».

«Может, — подумал Перрин. — Теперь я могу следовать за тобой, куда бы ты ни сбежал. Это охота. И ты, наконец-то, дичь».

Губитель исчез, и Перрин переместился следом в волчий сон. Сражавшиеся вокруг люди превратились в распадающиеся и меняющиеся тени в пыли. Увидев его, Губитель закричал от страха и переместился обратно в реальный мир.

Перрин сделал то же. Он чувствовал след Губителя. Чувствовал, как тот покрылся потом, запаниковал. Снова в Мир Снов, затем опять в реальный мир. В волчьем сне Перрин мчался на четырёх лапах как Юный Бык. В реальном мире он снова был Перрином с занесённым молотом.

Преследуя Губителя, Перрин в мгновение ока перемещался между мирами. Когда его путь преграждали сражающиеся, он переходил в волчий сон и пробирался сквозь фигуры из песка и пыли, затем возвращался в реальный мир и вновь брал след. Переходы между мирами настолько участились, что он менял образы с частотой сердцебиения.

Тук. Подняв молот, Перрин соскочил с небольшого утёса вслед за фигурой беглеца.

Тук. Юный Бык взвыл, призывая стаю.

Тук. Перрин уже близко. Всего несколько шагов. Всё заполнил запах Губителя.

Тук. Вокруг Юного Быка появились духи волков, завывая от жажды охоты. Ни одна добыча ещё не заслуживала этого в большей степени. Ни одна добыча не причиняла столько ущерба стае. Ни одного человека волки не боялись сильнее.

Тук. Губитель оступился. Падая, он извернулся и инстинктивно перешёл в волчий сон.

Тук. Перрин взмахнул Мах’аллейниром, украшенным изображением прыгающего волка. Парящего.

Тук. Юный Бык метнулся к горлу убийцы братьев. Губитель сбежал.

Молот опустился.

Нечто в этом месте, в этом мгновении отправило Перрина и Губителя в головокружительную серию мгновенных перемещений между мирами. Туда и обратно, туда и обратно, мелькание мгновений и мыслей. Проблеск. Проблеск. Проблеск.

Вокруг них умирали люди. Некоторые из пыли, некоторые из плоти. Их мир рядом с теневыми отражениями других миров. Люди в странной одежде и доспехах сражались с чудовищами разного облика и размеров. Иногда айильцы превращались в шончан, которые превращались в нечто среднее — с копьями и светлыми глазами, но в шлемах, похожих на головы чудовищных насекомых.

Но во всех этих трансформациях и во всех мирах молот Перрина опустился, а клыки Юного Быка сомкнулись на шее Губителя. Он почувствовал во рту солоноватое тепло крови Губителя. Он почувствовал, как от удара завибрировал молот, и треснули кости. Миры сверкнули как вспышка молнии.

Всё разрушилось, содрогнулось, а затем собралось воедино.

Перрин стоял на камнях в долине Такан’дар, а у его ног скрючилось тело Губителя с проломленным черепом. Оставаясь во власти охотничьего азарта, Перрин тяжело дышал. Всё было кончено.

Обернувшись, он с удивлением обнаружил, что окружён айильцами.

— А вам здесь что нужно? — спросил он нахмурившись.

Одна из Дев рассмеялась:

— Нам показалось, ты мчался, чтобы станцевать великолепный танец, Перрин Айбара. За такими воинами как ты стоит понаблюдать в бою и поучиться. Это бывает занятно.

Он угрюмо улыбнулся и оглядел поле боя. Для его сторонников дела складывались неважно. Гончие Тьмы разметали оборону в клочья. Путь наверх, к Ранду, был совершенно свободен.

— Кто командует боем? — спросил Перрин.

— Сейчас никто, — ответила Дева. Он не знал её имени. — Сперва командовал Родел Итуралде. Потом Дарлин Сиснера, но на его штаб напали Драгкары. Я уже несколько часов не видела ни Айз Седай, ни вождей кланов.

Её слова прозвучали мрачно. Даже стойкие Айил начинали терять силы. Беглый осмотр поля боя показал, что остатки айильцев перед смертью, где бы они ни сражались, часто даже мелкими группками, старались нанести как можно больше ущерба врагу. Стаи дравшихся здесь волков были разбиты. Передаваемые ими образы были наполнены болью и страхом. И что это ещё за Отродья Тени, сплошь покрытые язвами?

Битва подходила к концу, и силы Света терпели поражение.

Рядом Гончие Тьмы прорвались сквозь ряды Принявших Дракона — последнюю преграду на их пути. Некоторые попытались бежать, но одна из Гончих прыгнула следом, сбив нескольких человек с ног, а одного растерзала. Другие были обрызганы шипящей слюной и, корчась, попадали на землю.

Опустив молот, Перрин встал на колени, стащил с Губителя плащ и, обернув им руки, вновь поднял молот:

— Не позволяйте их слюне попасть на кожу. Это смертельно.

Айильцы кивнули и обмотали руки. От них пахло решимостью и вместе с тем обречённостью. Не останься у них другого выхода, Айил со смехом бросились бы навстречу смерти. Мокроземцы считали их сумасшедшими, но Перрин чувствовал, что в этом они искренни. Айил не были сумасшедшими. Они не боялись смерти, но и не стремились к ней.

— А ну-ка, все дружно прикоснитесь ко мне, — произнёс Перрин.

Айил подчинились. Он переместил их в волчий сон — втащить с собой так много народу было непросто, словно согнуть стальной прут, но он справился. И сразу же доставил всех на тропинку к Бездне Рока. Здесь в молчании собрались духи погибших волков. Их были сотни.

Перрин перенёс айильцев обратно в реальный мир, преградив своим маленьким отрядом путь Гончих Тьмы к Ранду. Дикая Охота заметила их, сверкающие серебром испорченные глаза были прикованы к Перрину.

— Занимаем оборону здесь, — обратился Перрин к айильцам, — и будем надеяться, что кто-нибудь придёт нам на помощь.

— Мы выстоим, — ответил один айилец, высокий мужчина в головной повязке с символом Ранда.

— А если не получится, — добавил другой, — и мы проснёмся ото сна, то наша кровь напоит эту землю, а тела накормят травы, что растут на этом месте.

Перрин только сейчас заметил пробивающуюся из земли травку, зелёную и бойкую, что так не соответствовало этой долине. Ещё маленькая, но крепкая. Это говорило о том, что Ранд по-прежнему сражался.

Гончие Тьмы подбирались к ним опустив хвосты, прижав уши и обнажив сверкающие, словно окровавленный металл, клыки. Но что это за звук донёсся сквозь порывы ветра? Такой тихий и далёкий. Настолько тихий, что Перин не должен был его расслышать. Но он прорвался сквозь грохот боя. Что-то смутно знакомое…

— Я знаю этот звук, — сказал Перрин.

— Звук? — удивилась одна из Дев. — Какой звук? Волчий вой?

— Нет, — ответил Перрин, когда Гончие Тьмы бросились вверх по тропинке. — Рог Валир.

Герои призваны. Только на каком участке этой битвы они появятся? От них особой помощи Перрин не ждал. Если только…

«Веди нас, Юный Бык».

Кто сказал, что герои обязательно должны быть людьми?

Волчий вой слился с песней Рога. Перин взглянул на поле, внезапно заполнившееся множеством сияющих волков. Это были огромные, размером с Гончих Тьмы, призрачные животные. Души павших волков, собравшиеся и ждавшие сигнала, чтобы вступить в битву.

Рог Валир призвал их на бой.

Перрин испустил собственный полный радости клич и бросился навстречу Гончим Тьмы.

Последняя Охота наконец-то по-настоящему началась.

Мэт снова оставил Олвера с героями, атакующими троллоков, чтобы не позволить им подняться по тропе и убить Ранда. Парнишка, сидя в седле перед Ноэлом, выглядел как настоящий принц.

Мэт одолжил чудом сохранившуюся лошадь у одного из защитников тропы, и галопом отправился искать Перрина. Его друг наверняка болтается среди тех волков. Мэт не имел ни малейшего понятия, откуда на поле боя взялись сотни этих огромных светящихся чудищ, но совсем не возражал. Они схватились с Дикой Охотой и принялись рвать Гончих Тьмы на части. Можно было оглохнуть от воя с обеих сторон.

Мэт миновал нескольких сражавшихся с Гончими Тьмы айильцев, но у людей против тварей не было шансов. Они валили чудовище с ног, рубили его на части, но тело срасталось, словно состояло из самой тьмы, а не из плоти, и вновь бросалось в атаку. Кровь и проклятый пепел! Айильское оружие, кажется, не было способно даже по-настоящему их оцарапать. Мэт продолжал галопом мчаться через всю долину, огибая языки серебристого тумана.

Свет! Этот туман тоже взбирался по тропинке к Ранду. Он набирал скорость, без разбору накатывая на айильцев, троллоков и Гончих Тьмы.

«Вот он», — решил Мэт, заметив человека, который оказался настолько глуп, что решил тягаться с Гончей Тьмы. Перрин врезал твари молотом по голове, разбивая череп и вколачивая его в землю. Когда он поднял молот, за ним тянулся дымный шлейф. К большому удивлению Мэта Гончая Тьмы осталась лежать мёртвой.

Обернувшись, Перрин удивлённо на него уставился:

— Мэт! — воскликнул он. — А ты что тут делаешь?

— Спешу на помощь! — ответил Мэт. — Вопреки своему треклятому здравомыслию!

— Ты не можешь сражаться с Гончими Тьмы, Мэт, — предостерёг Перрин, когда Мэт подъехал ближе. — Я могу, и Последняя Охота тоже. — Он наклонил голову, глядя в сторону прозвучавшего Рога.

— Нет, — в ответ на невысказанный вопрос ответил Мэт. — Это не я трубил. Эта треклятая ноша перешла кое к кому другому, и, похоже, она ему по душе.

— Я не об этом, Мэт, — сказал Перрин, подходя к сидевшему верхом Мэту и беря его за руку. — Моя жена, Мэт. Пожалуйста. Рог был у неё.

Мэт помрачнел и опустил взгляд:

— Паренёк сказал… Свет, Перрин. Фэйли была на Поле Меррилора, она увела троллоков от Олвера, чтобы он мог убежать с Рогом.

— Значит, она ещё может быть жива, — сказал Перрин.

— Конечно может, — ответил Мэт. А что ещё он мог сказать? — Перрин, тебе нужно знать ещё кое-что. Фейн тоже здесь.

— Фейн? — взревел Перрин. — Где?

— В том тумане! Перрин, он каким-то образом смог притащить сюда Машадар. Не позволяй ему коснуться себя.

— Я тоже был в Шадар Логоте, Мэт, — ответил Перрин. — И у меня есть должок, который нужно вернуть Фейну.

— А мне разве — нет? — возразил Мэт. — Я…

Широко раскрытыми глазами Перрин уставился на грудь Мэта.

Из неё торчало серебристое щупальце Машадара, насквозь пронзившее Мэта со спины. Взглянув на него, Мэт дёрнулся всем телом и свалился с лошади.