Глава XV Пир во время чумы

Run, rabbit, run…

Сопровождаемые словоохотливым напомаженным парнем, Антон с Арлекином направлялись в сторону казино, представлявшего собой центр района, сосредоточие светской жизни и увеселений.

– Ради бога, не пропускайте никого ночью! Это такие звери! – воскликнул перепуганный клоун, умоляюще прижимавший руки к груди. – Подождите хотя бы утра!

– Ах, пустяки какие! – парень по-женски всплеснул руками с наманикюренными пальцами . Сегодня ночью с вами ничего не случится! Танцевать и веселиться, мальчики! Я уйду с поста, так что будьте спокойны. Пусть стучат, толку не будет. А завтра … что ж, до утра еще долго!

Они подошли к огромному восьмиэтажному зданию казино. Огромные разноцветные буквы "ЭЛЬДОРАДО" мерцали на крыше. Аргоном были высвечены контуры полуобнаженных стриптизерш, опиравшихся в соблазнительной позе на буквы вывески с обоих краев. Грохот зубодробительной кислотной музыки разносился из недр порочного заведения по всей округе. Антону показалось, что стены здания дрожат в бешеном ритме танцевальной музыки.

– Откуда же вы берете столько электричества, чтобы освещать казино? – спросил пораженный Антон, разглядывавший это великолепие.

– А красные на что с их электростанцией? От них и берем электричество! Вон, видели! – напомаженный парень кивнул на линии электропередач, тянувшиеся через стену к развлекательному комплексу. – Электричества хоть отбавляй!

– И они вас до сих пор терпят?

– Пупсик, а ты думаешь, кто играет в казино? Кто ходит в пентхауз трахать наших прелестных транссексуалок? Кто устраивает корпоративные пьянки и пиршества? Кто вкушает здесь все прелести жизни? Уж конечно, без партийных не обходится, ходят сюда постоянно. Тайком, правда, не афишируют, но посещают. В основном, здесь бывают коммунистические шишки. Вот поэтому нас не трогают, даже наоборот, дают деньги на ремонт здания, чтобы товарный вид не теряло! У нас есть все, что угодно, даже девочки!

У входа на капоте старого черно-желтого камарро страстно целовались две импозантные девицы – одна с малиновым ирокезом в кислотной зеленой куртке и вторая, обнаженная; из одежды на ней были только высокие охотничьи сапоги. Ее уши, нос и даже руки были проколоты кольцами разного диаметра, толстый слой грима покрывал все тело. Она пыталась походить на женщину-летучую мышь.

– Господи Иисусе! Это и есть ваши девочки? – пораженный клоун не отводил от них взгляда.

– Да, дорогуша. Прелестные милые транссексуалки, когда-то были мужчинами, а кто скажет! Не отличишь от настоящих женщин, как говорят те, кто пробовал…

Перед входом дремал на шезлонге мужик в экипировке спецназа, вооруженный "Каштаном". Он даже не пошевелился, когда троица прошла мимо него.

В просторном вестибюле первого этажа гремела дискотека. Всю левую половину зала занимали столы для блекджека и игровые автоматы, справа был танцпол.

Темный зал подсвечивался только разноцветными лазерными лучами, плававшими над головами танцующих. На подиуме стояла клетка для стриптиза с хромированным шестом посередине, но сейчас она была пуста. На площадке отрывалось на полную катушку несколько сотен людей: готы с накрученными пышными прическами, смертельно бледными лицами в гриме и цепочками в носу, эмо-киды всех возрастов с нарисованными тушью каплями слез и трогательными челками, многие были облачены в маскарадные костюмы вампиров, зомби, шутов, насекомых, андроидов. С краю извивались в танце несколько фигур, облаченных в блестящие костюмы русалок. Вся эта пестрая толпа неистово дергалась под оглушающий ритм с постоянно меняющимся темпом. Многие явно были под воздействием экстази, их движения явственно напоминали судороги людей, бьющихся в припадке или агонии. У некоторых зрачки закатились и были видны лишь белки…

По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж, музыка стала тише. Двери многих номеров были приоткрыты. Любопытствующий мог заглянуть в щелку, чтобы увидеть картины диких оргий, устраиваемых в гостиничных номерах. Любое извращение, самое экстравагантное желание могло и должно было быть удовлетворено.

В огромном холле бушевало пиршество. Сдвинутые вместе обеденные столики выстроились в длинный пиршеский стол, дальнего конца которого вообще не было видно. На накрытом бархатной скатертью столе в два, а то и в три яруса, громоздилось невероятное обилие деликатесов и лакомств – все, что вообще Антон видел за свою недолгую жизнь, и много больше. За столом, сидя, полулежа, и даже взгромоздись на него, жрали и пили какие-то подобия людей: клоуны, карлики, эльфы, гномы, бесполые существа в карнавальных костюмах, выкрашенные и наряженные фантастическими существами. Все они тянули алчные пальцы, щупальца и хоботки к яствам на столе. Хватали прямо руками, разрывая жирными пальцами мясо, и жадно запихивая ломти в пасти…

Гей-проводник насильно усадил Антона с Арлекином за стол, причем разделив их несколькими пирующими, возможно, намеренно. Левченко с отвращением вглядывался в лица пирующих. Впрочем, лиц как раз было меньше всего…

– Вижу, сегодня у нас новые лица? Это всегда приятно… – зашептал ему на ухо пьяный сосед по столу, выглядевший, как престарелый вампир. На нем был лоснящийся черный смокинг, густая пудра щедро осыпала лицо, резко обозначив в верхнем освещении морщины на немолодом лице. Бледность лица, красные глаза с лопнувшими сосудами и накрашенный алой помадой рот действительно делали его похожим на вурдалака. Он вгрызался в баранью голень с волчьим аппетитом. Из мяса сочилась кровь- в середине оно было альденте.

– Думаешь, кто все эти люди? По крайней мере, раньше они были таковыми… Вон тот транссексуал раньше был вахтером, эти старые клячи были проститутками, а теперь они дилеры в казино.. Облапошивают простаков в блекджек, кости и рулетку.

– А вы здесь раньше работали? – спросил Антон, не решаясь что-либо взять со стола. Все здесь вызывало отвращение.

– Сперва позволь узнать твое имя, о юный незнакомец!

– Антон.

– Просто Антон? – уточнил вампир, откладывая баранину.

– Этого вполне достаточно.

– Зови меня Влад. Видишь ли, Антуан, я имел маленький инцидент с начальством красных, теперь мне туда вход заказан.

– Зачем все это… роскошество? – Антон кивнул на сонм пирующих. – Откуда это все берется? Ведь там, за стеной, люди живут впроголодь…

– Ха! Ты думаешь, здесь жируют любители жизни? Нет, многие из этих людей просто ищут способы изысканнее свести счеты с жизнью! Завтрашнее утро увидят не все, Антуан. Иногда в некоторые явства добавляют кокаин, но чаще – кое-что из цианидов. Удобный случай отравить недоброжелателя. Это как лотерея – кто-нибудь обязательно вытаскивает выигрышный билетик и отправляется на небеса! Счастливчик! Да , все знают, что кушанья могут быть отравлены, и никто не знает, какие именно. Это добавляет особых ощущений. Иногда данным обстоятельством пользуются, чтобы свести личные счеты. Однако, сегодня гостей здесь нет, только свои. Не хватало еще многоуважаемых гостей из красного сектора травить, тогда они точно прикроют наше богонеугодное заведение! Нет, нынче на нашем пире только посвященные. Не понимаю, какого черта вы здесь делаете?

Антон отложил бутерброд, который взял с ближнего к нему блюда – голод начал было пересиливать отвращение, но после таких слов есть резко расхотелось.

– Жизнь теперь стоит слишком мало, чтобы ею дорожить! Живи настоящим, как делаю я! Ты видел рулетку, карточные столы и слоты внизу? Азартные игры, мой мальчик -удовольствия, которые будоражат кровь. Все, кто попадает в наш район, обязательно идут в казино и выкладывают денежки, чтобы испытать удачу. Здесь все мечтают: о богатстве, сексе, бесплатной выпивке или вкусной жратве, и некоторые ее получают, в качестве утешения за проигрыш. Так что, в каком-то смысле, это благотворительный ужин, хе-хе…. Пока дуралеи готовы выкладывать деньги за проституток и блекджек, казино будет стоять и богатеть! Да-с, Антуан! Дела у нас в казино шли не так хорошо, но теперь, после мора мы просто процветаем! К тому же всем нравится играть в рулетку. Этой ночью мы живы, завтра утром нас не будет! Свет дневной застанет только прах…- Он снова впился в плохо прожаренную баранину.

Антону стало не по себе. Он поискал глаза Арлекина – тот пил на брудершафт с упитанным человеком-бочонком, вырядившимся в зеленый костюм эльфа, улитый вином. Антон встал, подошел к нему и громко зашептал на ухо о том, что еда может быть отравлена. Однако, разошедшийся клоун уже не слушал его, только пьяно хохотал и отмахивался руками, расплескивая вино из бокала.

Левченко глядел на чавкающую толпу за столом, и вдруг снова ощутил знакомое щекочущее чувство внутри. Он отчетливо почувствовал, что еще немного, и его затопит цунами сумасшествия, и спасения уже не будет.

– Ну, я вам покажу, суки…

Действуя по наитию, он забрался на стол и вынул из кармана куртки рубчатую лимонку. Неспеша выдернул чеку и зажал пальцами черенок.

– У него граната! – пискнул кто-то с ужасом.

В мгновение ока чавканье и гогот смокли. Гиены со свешивающимися изо рта кусками мяса смотрели на гранату остолбенело, выпучив глаза от неожиданности, словно их внезапно застали на месте преступления.

– Ну что, свиньи. Уже не так весело, правда? – Антон продемонстрировал выдернутую чеку. – Сейчас я разожму руку, и у вас останется четыре секунды на то, чтобы попрощаться с этим миром. Кто-нибудь хочет высказаться напоследок? – он обвел глазами толпу, застывшую в шоке.

– Святые угодники! Антон! Ты что, спятил? – клоун первым обрел дар речи.

– Пусть исповедаются. В чревоугодии, блуде, алчности, содомии и прочих грехах! Я их обвиняю!

– Не надо, Антон.. Антошечка! Иисус Мария! – клоун подпрыгивал на стуле, но не решался приблизиться к стоявшему на столе человеку с лимонкой.

– Сидите, жрете, как скоты, а за стеной люди мрут с голоду. Вам плевать на них, а мне плевать на вас! – Антон зло и хлестко чеканил слова, наблюдая за толпой.

И тут он разжал руку. Граната плюхнулась в рыбное блюдо, подняв брызги соуса.

– Нет! – истошно завопил кто-то, закрывая лицо пухлыми ручками.

Общество в шоке взирало на черную ананасину на блюде, боясь пошевелиться.

Насладившись зрелищем, через десяток секунд Антон слез со стола.

– Видели бы вы сейчас ваши рожи.. – В штаны, небось, навалили…

Он неторопливо ушел. В холле царило гробовое молчание.

– Так и знал, что ты здесь! – протрезвевший от шока клоун подошел к Антону, стоявшему на крыше казино у ограждения парапета. – Ну что ты творишь, глупый! Ты же всех до смерти напугал!

– Так им и надо. – Левченко все еще злился. – Давно их пострелять надо, паразитов…

– Они же люди, Антошенька…

– Были когда-то. Да и то сомнительно.

– Ты что, знал заранее, что граната не настоящая? И откуда она у тебя?

– Демичев дал на прощание. У него боевой не было, сказал, что, может, пригодится и муляж: шпану напугать, если пристанут. Эти жирные скоты, конечно, приняли лимонку за настоящую. Вот уж потеха была!

Он вскочил на парапет и забалансировал на самом краю крыши, наклоняясь вниз. Восемь высоких этажей отделяли его от мостовой.

– Что ты еще задумал, неразумный? – клоун не решался приблизиться и ломал руки на расстоянии. – Хватит чудить!

– Давай прыгнем вместе или слабо? Тебе не надоело жить в таком омерзительном мире?

– Мир всегда был таким, друг мой. – грустно покачал головой Арлекин. – Просто ты только сейчас осознал это…

Антон наклонился еще сильнее. Голова начала слегка кружиться, мостовая притягивала. Подмывало сделать еще один шаг – оставалось всего ничего до точки невозврата. Левченко вспомнил о том, что у каждого человека есть ангел-хранитель и демон-губитель. Оба шепчут подсказывают ему, что делать, каждый на свое ухо; сейчас, похоже, проснулся демон, манивший его прыгнуть вниз, навстречу гарантированной смерти…

– Антон! Слезай! Пойдем отсюда ! – клоун решил проявить характер. Резкий окрик отрезвил Левченко.

– Ладно, Арлекин. Пойдем, найдем свободный номер, переночуем. Завтра с утра двинемся дальше. Антон спрыгнул обратно на крышу.

– Так-то лучше! Еще чего удумал – с крыши прыгать! Одного меня тут решил оставить? – клоун ворчал укоризненно, успокаиваясь.

Антон разлепил глаза. Голова раскалывалась, словно с похмелья, хоть он и не пил, мутило, и во рту был гадкий привкус. Он вздрогнул: сверху, с потолка, на него пристально смотрел человек. Нахмурясь, он смотрел исподлобья выжидательно, но не шевелился. Через секунду Левченко понял, что человеком был он сам – на потолке на кроватью висело широкое зеркало. Сами того не подозревая, они с Арлекином остановились на ночь в номере для новобрачных.

Он попытался приподняться -голову пронзило тонкими острыми стрелами боли: травма головы все еще давала о себе знать. Парень застонал, закусил губу, но все же встал с широченной кровати, отбросив шерстяное одеяло, взглянул на часы – половина одиннадцатого. Проклятье!

Клоун похрапывал на полу, скатившись ночью с кровати. Он с головой укутался одеялом – не дать не взять, колобок. Арлекин упорно не желал просыпаться, отмахиваясь руками и не открывая глаз. Наконец, после долгих увещеваний он окончательно проснулся и сел на полу. Видок у него был аховый – красные глаза, отекшее лицо и всклокоченные волосы- взрыв на макаронной фабрике, как говаривала мать Антона.

– Ты живой, Арлекин? Хреново выглядишь! – Антона разбирало зло из-за трещавшей головы.

– Сам хорош, начудил вчера дай Боже… – буркнул тот, кряхтя и подымаясь с пола. – Оооох, голова..

– Опохмелись, и пора двигать.

– Который час?

– Половина одиннадцатого.

– Сейчас…

Клоун схватил со столика початую бутылку каберне, и жадно глотая, осушил ее до дна, проливая на себя.

Они спустились вниз, прошли холл, в котором вчера бушевало пиршество. Свет пасмурного августовского утра, косо падавший через широкие окна холла, подробно освещал хаос, царящий в помещении. Длинный праздничный стол, заваленный объедками, огрызками, окурками и конфетти, улитой вином и водкой. Возвышающиеся груды куриных костей, салат, раскиданный по позолоченной скатерти, опрокинутые бутылки, из которых вылилось почти все содержимое, раздавленные фрукты, валяющиеся на коврах. Изуродованные полусъеденные поросята – из них вырывали куски мяса прямо руками, но доесть так и не смогли.

И, конечно же, гости – разодетые вчера в пух и прах щеголи, они в беспамятстве валялись теперь на полу, кушетках и даже на столе, все в измятых праздничных костюмах, испорченных красным и остатками еды- выглядели они так, словно их всех прирезал кухонным ножом мясник – красное вино покрывало всех и вся.

Один из трансвеститов храпел прямо на столе, уткнувшись головой в кремовый торт, сползший на сторону, подобно селю. Некоторые спали в обнимку, в том числе и голышом. Интересно, сколько из них уже мертвы?

На полу кто-то возился, медленно приходя в себя. Делать здесь больше было нечего; наступило утро, пир во время чумы закончился.

Спутники вышли на улицу. Погода хмурилась, небо затянуло тучами. Приближался сентябрь, а значит, осень уже потихоньку начинала вступать в свои права, отбирая власть у лета, которого по-настоящему и не было.

Улицы были завалены белыми листовками – очевидно, они появились совсем недавно. Антон подошел к одному листку, поднял, и его бросило в жар. Листовка была плохонькая, отпечатанная на офсете – в верхней части листа красовались две фотографии – сначала, увеличенное изображение Арлекина без грима, видимо, фото было взято из паспорта, ниже красовалась фотография Антона – мальчишеская, сделанная еще на острове в семнадцать лет, когда ему восстановили паспорт взамен оставленного им дома, но узнать их обоих можно было без труда.

Набранный крупным кеглем текст гласил: "Разыскиваются особо опасные политические преступники, бежавшие накануне ночью из-под стражи в Управлении следственных дел Первого Района. Антон Левченко, двадцать два года, и Роман Дубровин, сорок лет. Обвиняются в умышленном публичном оскорблении высших лиц партийной власти, избиении представителей следственных органов, использовании подложных документов, мошенничестве и разбое – тут Антон недоуменно запнулся. – Лицам, которые помогут задержать преступников, гарантировано гражданство коммунистической общины и крупная денежная премия. Обращаться в Следственное управление туда-то…"

Оба ошарашено перечитали листок. Затем как по команде уставились на серое веретено дирижабля, нависавшего низко над городом.

– Быстро они подсуетились, однако. – хмуро прокомментировал Арлекин. – Пока я пьянствовал, ночью они напечатали листовки и разбросали сверху по всем районам. Теперь им не надо напрягаться, гоняться за нами по городу, нас приведут к ним.

– Да, гражданство коммунистического района здесь на вес золота…

– Грехи наши тяжкие.. В рай не пускают, и здесь жить спокойно не дают…

– Что же теперь делать? – Антон задумчиво вертел в руках листовку. – Назад вернуться не можем, надо идти дальше. Воры могут нас выдать. Плыть в южный город? Вроде бы в восточном секторе есть выход к реке; но на юге тоже нет выхода, двери замурованы. Взлететь разве что, как птицы?

– Да, крылья бы нам не помешали, любезный мой друг. Через стену перебраться мы не сможем – колючая проволока, ток под напряжением. Надо рискнуть и идти к ворам. У них ведь нет никаких соглашений с коммунистами, помогать им не будут.

– Пойдем. – решился Антон. – Если загримируемся, то , возможно, нам повезет. Проскочим неузнанными, и выберемся из города. А уж за городом нас никто не поймает. У меня есть мотоцикл – двинем подальше отсюда.

– Другого нам не остается, любезный Сотер . У этих извращенцев тряпья навалом, приоденемся так, что мать родная не узнает.

Через двадцать минут к шлюзу, соединявшему второй и третий районы, подошла странная парочка. Люди были одеты в грязные монашеские рясы, – ни дать ни, взять – побирушки, живущие в картонных коробках, выискивающие себе пропитание на помойках или попрошайничающие на улицах. Ковыляя и почесывая густые всклокоченные шевелюры, давно не видавшие элементарного мытья, и наводившие на мысль о насекомых, монахи подошли к мирно дремавшему на лавочке часовому.

Ворота охранял еще один напомаженный парень в кожаной курточке со стрелками. Он встрепенулся на скамеечке, когда его разбудили, презрительно хмыкнул, по видимому, не узнав Антона с Арлекином.

– Чертовы попрошайки! Убирайтесь отсюда! Кто вас только пускает!

Он торопливо распахнул внутренние ворота в шлюзовый коридор, избегая приближаться к путникам.

Едва только они вышли в коридор, дверь торопливо захлопнулась, загромыхали ключи.

Вслед донеслось приглушенное ворчание.

– Чтоб вас там пристрелили!

Антон постучал в дверь на противоположном конце коридора. С третьего раза за ней зашевелились.

В окошко глянула опухшая бандитская харя с массивным подбородком.

– Чего надо, рвань? – часовой с утра был не в духе.

– Выйти из города, вот чего, – буркнул Арлекин, неприязненно рассматривавший его физиономию.

– А ну пошли отсюда! – прикрикнула недоуменно-возмущенно рожа за дверью. – Еще чего удумали! Топайте обратно, откуда пришли.

Антон подошел к двери и показал ему пачку кредиток, затрещав банкнотами.

– Видел? Это будет твоим, если пропустишь нас. Кроме того, нам потребуется охрана, чтобы по пути к восточным воротам с нами ничего не случилось.

За дверью заворчали; харя алчно разглядывала кипу кредиток.

– Ладно, черт с вами. Половина сейчас, половина – когда выпущу вас из города. Только быстро давайте…

Дверь отворилась. Бугай, представший взору путников, был огромен и безобразен. Росту в нем было больше двух метров – он явно пригибался, чтобы заглянуть в окошко двери. Руки словно ковши экскаватора, подбородок, о который можно было разбить бревно без всякого ущерба для этой части человеческого лица, толстенные ручищи-жерди, от которых раздувалась его куртка, грозя лопнуть. У него на боку красовалась кобура, выглядевшая игрушечной, но чувствовалось, что пистолет ему особо не был нужен – он сам был ходячим средством уничтожения.

Бандит еще раз оглядел двух побирушек, поморщился, но деваться было некуда.

– Пошли в темпе, пока не засекли.

Втроем они быстро зашагали по бандитскому району, снискавшему дурную славу во всем городе. И здесь на пустынных улицах повсюду валялись кучки листовок, призывающих жителей города способствовать в поимке беглых преступников. Верзила вышагивал громадным величавым шагом, делая за шаг, казалось, метра полтора, и не обращая внимания на валявшиеся бумажки. Судя по перегару, разившему от него, ему вообще не было дела ни до чего, кроме обещанных денег, часть которых уже приятно грела его карман.

Здесь была община воров, пьяниц, насильников и мародеров, совершающих набеги на мирные жилища жителей пригорода, разворовывая все, что попадалось под руку. Насиловали женщин, избивали стариков. Предпочитали не ввязываться в серьезные вооруженные конфликты и стремились нападать на тех, кто был заведомо слабее; подонки общества.

За четверть часа путники добрались, наконец, до стены Внутреннего Периметра. У ворот возле караульной будки сидел еще один бугай, походивший на брата-близнеца того, что их сопровождал.

– Яша, откуда ты взял это дерьмо? – брезгливо поморщился бугай, отнимая глаз от потрепанной книжки комиксов, которую с интересом листал. – Что за бичи?

– Да вот, наткнулся на двух, спали на помойке возле Аксеновской линии… Дверь открой, выкину их отсюда.

Бугай лениво поднялся, и начал открывать засов. Неожиданно из-за спин побирушек раздался властный начальственный голос.

– Что здесь происходит?

Бугаи как по команде обернулись и сникли, как побитые псы.

– Виктор Степанович, бичей обнаружили.. Сейчас выкинем отсюда…

Виктор Степанович, приземистый коренастый мужик лет сорока пяти с перебитым носом и тяжелым взглядом с каким-то особенным выразительным нагловатым и хамским прищуром, выдававшим в нем уголовника с богатым прошлым, окинул брезгливо двух путников, словно даже визуальный контакт мог его загрязнить, скалясь и показывая золотые зубы.

– Не так быстро. Сначала я с ними побеседую… Так, Яша, Леня – обыщите их. У них, возможно, есть ксивы. Потом ведите бакланов ко мне в контору.

– Обыскать, шеф ? – переспросил Леня с таким обескураженным видом, словно ему приказали раздеться догола и пробежаться по всему городу.

– Да, Леня, обыскать. Или западло тебе стало ручки марать? Какая буква глагола "обыскать" тебе непонятна? – с тихой угрозой процедил шеф.

Леня пожал могучими плечами и брезгливо начал ощупывать рясу Арлекина. Тот стоял, боясь пошевелиться.

– Яша, обыщи второго, – приказал шеф, наблюдая за действиями подопечного.

Через минуту оба паспорта вместе со Стечкиным Левченко уже перекочевали в руки пахана, который листал их с неподдельным интересом. Затем он резко сорвал с незадачливых путников парики и швырнул на землю.

– Да, ребятки, – обратился он к близнецам-бугаям, – что же вы так оплошали? Я кому велел проверять ксивы у всех, кто к нам попадает? Я кого инструктировал, позвольте спросить?

Бугаи расстроились вконец и повесили буйны головы.

– Но Виктор Степанович.. это же.. бичи..Мы думали… – затянул Яша тонким девичьим голоском, резко контрастировавшим с его внешностью.

– Нечего думать, коли нечем! – заорал шеф. Вены на него шее вздулись как тросы. Так же резко он успокоился.

– Остолопы. Ладно, ведите их ко мне. Я с ними сам разберусь…

Шеф быстрой походкой зашагал вперед, завернув за угол, к серому четырехэтажному школьному зданию. Бугаи, озлобленно пиная в спины двух горе-монахов, вели их в том же направлении.

Яша, надобно отметить, находясь в расстройстве, не забыл изъять у Левченко вторую половину денег. Тот было открыл рот, но тут же закрыл его, увидев громадный волосатый кулак, поросший темным волосом и пропахший куревом, поднесенный Яшей к его носу.

– Только пикни, что я у тебя деньги взял. Башку оторву, мигнуть не успеешь. – пообещал он проникновенно.

Антон потупился.

Конторой шеф называл пустующее здание школы, а точнее, спортивный зал. Именно здесь и располагалась его официальная контора. Здание школы подремонтировали, обновили, даже покрасили – как никак, nobless oblige. Паркет в спортзале заменили, вставили новые стекла, забрали решетками, а в центре зала установили боксерский ринг для тренировки братвы. Сейчас на ринге стоял круглый карточный стол, обитый зеленым сукном. Впрочем, баскетбольные кольца и турник так же оставили.

Шеф оборудовал себе уютный кабинет в тренерской, сюда и привели задержанных. Кабинет все еще был заставлен кубками, вымпелами, в углу стояло древнее выцветшее переходящее Красное Знамя – Шеф не был лишен чувства ностальгии по временам давно минувшей эпохи. В углу стоял мини-бар на колесиках, заставленный бутылками, в стену был вмонтирован небольшой сейф. На письменном столе среди вороха прочих бумаг, лежало несколько мятых листовок с фотографиями беглых преступников.

Шеф, беззаботно напевая что-то себе под нос, уселся на скрипучее кожаное кресло, откинулся и приветливо уставился на Антона с клоуном, стоявших посреди бывшего тренерского кабинета. Когда-то тренер здесь ставил оценки ученикам в классный журнал, отчитывал прогульщиков, и пробуждал в детях желание заниматься спортом; теперь же уголовник наставлял на путь неправедный своих отморозков.

– Садитесь, чувствуйте себя, как дома, – любезно предложил шеф.

Стульев в кабинете не имелось, поэтому задержанные остались стоять.

Как бы не заметив этого, шеф проскрипел креслом, откидываясь в нем далеко назад, потом откусил гильотиной кончик темно-коричневой сигары, закурил и снова комфортно откинулся назад. Ему было уютно и настроение было отменное.

– Ну что, шуты гороховые? Попались? Господа Левченко и Дубровин, собственной персоной! – все еще ласково проговорил он, оглядывая пленников. – Думали, здесь проходной двор? Можно шляться по моему району, как вам заблагорассудится? Однако, наглости вам мне занимать!

Оба молчали, разглядывая заплеванный линолеум на полу.

Шеф взял со стола листовку и продемонстрировал ее обоим.

– Неужели вы думали, что я вас не узнаю? А? Надеялись улизнуть по-быстрому? Ну-ну… Мне принесли листовки еще ночью. Я знал, что вы появитесь здесь. Назад вам пути нет, на юге выйти не сможете, значит, один у вас путь – ко мне. Я ждал вас с самого утра, и вот, как видите, дождался…

Он выпустил в потолок струю ароматного дыма. Кабинет наполнился табачным смогом.

– Что бы вы сделали, будь вы на моем месте, а?

Пленники молчали, избегая встречаться взглядом с тем, кого именовали Виктором Степановичем.

– Отвечать, когда я спрашиваю! – неожиданно взвизгнул он фальцетом.

– Выдали бы коммунистам и получили гражданство и денежную награду! – проговорил Антон, чтобы прервать этот истерический ор.

Шеф грозно зыркнул на Левченко, уже успокаиваясь. Настроение у него менялось, очевидно, по сто раз на дню.

– Награда меня не интересует. Денег у меня и так хоть… ложкой ешь… Гражданство мне все равно не дадут. Кому-то из второго района, возможно, но не одному из наших, и тем более, не мне. Мосты давно сожжены, и пути назад нет… Удобно они пристроились – листовочки разбросали, и сидят, сложа ручки, ждут, когда приведут вас к ним. И ведь правильный расчет! – промолвил пахан, печалясь. Затем он резко встрепенулся, и снова окинул взглядом обоих.

– Какие еще варианты будут?

– Выкинуть вон из города, чтобы духу нашего тут не было, – мило улыбаясь, молвил Арлекин, невинно хлопая густыми ресницами.

– Косишь под дурачка? Ну-ну… – пробормотал шеф, мазнув его рассеянным взглядом и постучал ногтями по письменного столу. – Что же мне с вами делать? Отпустить просто так положение не позволяет…

Послышался шум шагов. Дверь с шумом распахнулась, являя взору здоровенного головореза с синяком под глазом и выдающимся вперед подбородком. Он выглядел, как вспотевший жеребец, страдающий дегенератизмом. Конь замялся на пороге, поглядывая на пленников и бросая на шефа выразительные взгляды.

– Стучаться кто будет? Не учили тебя, что ли? – рыкнул шеф недовольно.

Бугай замялся.

– Тут такое дело… Клюквенник вчерашний расписной, что в боксе сидит… крутит восьмерку, гонит. Мы ему велосипед сделали. Не колется, где у него курок… Что делать-то?

– Канает? Почему я должен все сам делать? На хрена вы мне?.. Ладно, остаешься за этими бичами следить. Отвечаешь за них головой. – пахан встал с кресла и вышел, хлопнув дверью.

Отморозок встал у дверей кабинета снаружи, поглядывая на пленников железобетонным взглядом.

Антон хмуро посмотрел на Арлекина.

– Ну что, кажется, на этот раз мы попались. Что делать будем?

– Откуда я знаю? – огрызнулся злой как черт клоун. – Я понял только одно- выдавать нас он не собирается.

– На что же мы ему еще нужны?

– Петухом сделает… Кочегарам своим сдаст…

– Откуда ты слов таких нахватался.. По-человечески сказать нельзя?

– В общем, приятного нас ждет мало… – голос клоуна дрогнул. Он был в шаге от истерики..

Воцарилось затяжное молчание. Через полчаса шеф вернулся, и был он в преотвратном настроении; зло грохнул дверью и завалился в кресло. Закурил, поглядывая исподлобья на пленников, и о чем-то размышляя.

– Ну, так что же мне с вами делать, голубчики?

Пленники понурились и не отвечали. Шеф изучал потолок, пуская дым кольцами.

– Несколько месяцев назад я встретил в Пригороде странствующего богодула. – произнес вдруг шеф. – Мы с ним играли в карты в таверне. Так, чисто на интерес. С богодулами я не играю на алтушки. Помню, что он долго трепался насчет смысла в жизни и судьбы, которая предопределена для каждого. Чушь, конечно. Мне всегда предсказывали всякую чепуху – например, неожиданную смерть от своей собственной руки.

Ума не приложу, как такое может быть? Накладывать на себя руки я не собираюсь. Я не из тех, кто всю жизнь жалеет о том, что появились на свет. Нееет.. Но все-таки. Я между прочим, не всю жизнь братвой командовал и булатом пырял. Книжки тоже почитывал. Мне вот интересно- существует ли что-то подобное? Не судьба, конечно. Я в это не верю. Но что-то… – он пошевелил пальцами, подбирая нужное слово. – Что складывается постепенно и ведет к определенному концу?

– Тенденция… – подсказал клоун, несколько ошарашено слушавший эту неожиданную речь уголовного пахана.

– Заткнись. – вяло бросил шеф. – Словом, поступим вот как. Вы уйдете из города, я отпущу вас. По крайней мере, один из вас точно уйдет отсюда живым и невредимым. Но сначала немного поиграем. Проверим, правду мне нагадали, или брешут все гадалки… Пошли со мной.

Они прошли к боксерскому рингу. Уголовник, охранявший пленников, принес три стула и поставил рядом с карточным столом.

– Садитесь, живо. Привяжи бичей веревками к стульям. – обратился он к отморозку. – И братву кличь сюда. Сейчас будет на что посмотреть.

Шеф вытащил из-за пояса шестизарядный револьвер и продемонстрировал его побледневшим пленникам.

– Обычно в этом зале проходят боксерские поединки и подпольные игры в покер на большие ставки. Но сегодня в развлекательной программе значится совсем другой номер. Сейчас решится ваша судьба. Вот револьвер, и горючее к нему. Он порылся в кармане, и вытащил шесть патронов. – Я давно собирался проделать такой опыт, да не с кем было. И вот, наконец, случай подвернулся…

Был у меня много лет назад корешок, он случайно попал в один закрытый клуб. Принимали туда лишь по рекомендации, только проверенных людей, чтобы не засыпаться. Он попал туда из-за денег; позарез нужна была капуста, а там можно было срубить по-быстрому. В клубе играли на деньги в одну очень азартную игру, разновидность русской рулетки. Дилер вставлял в револьвер один патрон, прокручивал, потом игрок спускал курок. Если он оставался жив, ему вручались выигранные деньги, и он убирался восвояси. Если патронов вставлялось два, ставка удваивалась. Максимальный выигрыш выплачивался за игру с револьвером, заряженным пятью патронами. Риск был велик, и куш тоже. Говорят, кому-то удавалось разбогатеть, прежде чем удача не изменяла и револьвер с одной пулей не вышибал мозги счастливчику, выигравшему до того пять партий при ставке пять к шести. Фарт когда-нибудь кончается. В клубе долгожителей не было, ребятки. Кто-то приходил в него ради денег, и выигрывал их, рискуя шкурой, или жизнь приелась, вот так и пробуждали в себе любовь к жизни, кто-то приходил только чтобы посмотреть, как другие люди добровольно вышибают себе мозги . Всякое бывало. Корешок мой играл раз двенадцать, выиграл кучу бабла, завидовал я ему, потому что никак не решался сыграть, и наконец он решил завязать. Пошел в клуб в последний раз и револьвер с одной пулей отправил его в мир лучший…Но сегодня мы сыграем по другим правилам…

Шеф высыпал на стол шесть скругленных револьверных патронов – пять были с белыми полосками по ободку, и один был выкрашен черным лаком.

– Это безумие… – выдавил Антон через силу. – Что будет , если мы откажемся от этого испытания?

Шеф немного помедлил, глядя поверх Антона в зал, затем коротко бросил.

– Пристрелю, как бешеных собак. Выбора у вас никакого нет, усвой это наконец… Чаще всего в русской рулетке используется один боевой патрон. – увлеченно принялся рассказывать отморозок. – Он вставляется, барабан прокручивается, и игроки по очереди спускают курок. Я слышал, что изредка случались необъяснимые вещи- пули застревали в мозгу и не приносили человеку никакого вреда, или патрон оказывался холостым, или оружие заклинивало. Точно так же, как было с повешениями- если несколько раз подряд веревка обрывалась, публика считала это божественным вмешательством и требовала освободить приговоренного к смерти. Сегодня я намерен выяснить, есть ли судьба и ,собственно говоря, Бог. Для пущего эффекта я решил использовать не один боевой патрон, а шесть, из которых пять холостые. Думаю, будет забавно, господа. – он улыбнулся своим партнерам по столу тонкой змеиной улыбкой, незаметно перейдя на изысканный слог. -Правда ведь, это очень любопытный эксперимент? Кого судьба оставит в живых, а кому суждено быть вынесенным отсюда вперед ногами?

– Вы же больной человек… – Антон уставился на него ,приоткрыв рот.

Шеф откинулся назад и во весь голос расхохотался громким фальшивым смехом.

– Правда, что ли? Да здесь все сумасшедшие, все! – он снова орал, брызгая слюной. – Не осталось нормальных людей! Быдло одно!! Нормальные окачурились все. Чтобы жить в этом мире, непременно нужно вальтануться! И вы тоже психи!!

Между тем в зале собралась толпа уголовников, кто в куртках, кто в майках, кто вообще с голым заросшим торсом. Они сидели, стояли, курили и переговаривались, прислушиваясь к тому, что говорил шеф. Происходящее явилось неожиданностью и для них.

Арлекин что-то неистово зашептал себе под нос; очевидно, молился; что ж, было самое подходящее для этого время.

– Шеф, это ж бичи! Чего с ними лясы точить? – недоуменно загорланил кто-то из толпы.

Тот вперил взгляд в говорящего. Затем встал, окинул наполнившийся спортивный зал – в помещение набилось уже сотни две отморозков, глядевших во все глаза на происходящее.

– Так, братва! Слушайте меня все. – сказал он властно , громко, вызывая эхо в большом зале. – Вот моя воля. Если я не переживу эксперимент, вы освободите этих двух бичей и выкинете из города. Пусть идут куда хотят. Если окачурится кто-то из них- значит, так тому и быть. Уйдет отсюда лишь один из них. Если один из них вдруг выстрелит в меня – убейте их обоих. Я намерен играть по понятиям. Это всем понятно?

Раздались недоумевающие, удивленные голоса.

– Молчать ! – прикрикнул шеф, и все мгновенно утихли.

Заем он уселся за стол и зарядил револьвер, затем прокрутил барабан.

– А теперь начнем. Играем в таком порядке- парень, затем клоун, потом я. Если проигравший не выявится в первом круге, повторяем. К концу второго круга все станет ясно. Не вздумайте в меня палить- так у вас обоих не будет шансов. Вся ваша надежда на удачу и на честную игру.

Он взвел курок и положил тускло поблескивавший револьвер перед Антоном.

– Твоя очередь. Все просто. Подносишь к виску волынь и спускаешь курок. Не бойся, холостая гильза тебя не изувечит. Просто я очень люблю театральные эффекты…

Антон глядел на револьвер и не решался взять его в руки. Затем взглянул на клоуна- тот был белее снега и близок к обмороку.

– Стреляй, фраер. Не тяни. Чем дольше тянешь, тем хуже. Лучше спустить курок сразу. Пока что у тебя шансы прекрасные. Давай! – подгонял его шеф, сверкая в навесных лампах золотыми чиксами. – Давай, парень!

Антон машинально взял в руки револьвер и поднес к виску.

– Не делай этого, Антон! – взвизгнул Арлекин.

– Молчи, сука!!! – страшно заорал Шеф. – Заткнись!!! – он вскочил, оперся руками на стол, нависая над ними. На его шее тонко пульсировала жилка.

Антон, загипнотизировано смотревший на нее, спустил курок. В спортивном зале раздался страшный грохот. Гильза выскочила из барабана и шлепнулась на сукно стола. Антон все еще был жив. Круглыми от шока глазами он смотрел на горячий кусок металла, катившийся по зеленому столу.

– Теперь ты! – хладнокровно скомандовал пахан Арлекину.

– Неееет! – завизжал тот истерически, закрывая лицо ладонями. – Не трогайте меня !

– Или ты сделаешь это сам, или это сделает один из моих ребят. Выбирай. Чем дольше тянешь, тем тяжелее, поверь. Парень, отдай ему волынь!

Дрожащими руками клоун взял револьвер в руки. По его щекам текли слезы. Он выронил револьвер на стол – так сильно его трясло.

– Осторожнее, клоун. Волынь и пальнуть может! – проговорил голосом укрощателя змей шеф.

Лицо его, освещенное сверху лампами, резко выделявшими фурункулы , мелкие шрамы, и морщины, которыми были изрезано его лицо, напомнило вдруг Антону древесную кору.

– Стреляй, черт тебя возьми! – прикрикнул снова пахан.

– Я не могу… – револьвер прыгал и дрожал в пальцах Арлекина..

– Стреляй!!!

Клоун поднес револьвер к виску и нажал курок.

Снова раздался выстрел и грохот огласил тишину притихшего зала.

Гильза упала куда-то на ринг. Лицо клоуна было чуть испачкано пороховыми газами, но он все еще был жив.

Антон взглянул не него. Клоун был в полуобмороке, и, кстати- он намочил штаны.

Левченко отвернулся.

– Два ноль в нашу пользу! Старуха с косой пока проигрывает в сухую! – провозгласил шеф. Его явно забавляло действо. – Ну а теперь попробую я.

Он быстро схватил револьвер и спустил курок, не раздумывая.

Третий патрон так же оказался холостым.

– Шансы на спасение все ниже, патронов всего три. Развязка близится.

У Антона страшно раскалывалась голова. После аварии она стала беспокоить довольно часто. Боль пульсировала и стучалась изнутри в черепную коробку, словно требуя ее выпустить на свободу. Глядя во все глаза на пахана, который гипнотизировал его взглядом, неотрывно сверля бездонными черными зрачками, словно желая уловить момент наступления смерти и отделения души в случае, если патрон окажется боевым, Левченко увидел, как пахан шепнул одними губами.

– Стреляй.

Антон спустил курок.

– Так, осталось только две пули. Или я или ты, дурилка . – прокомментировал шеф, разглядывая закопченный висок Левченко. – Фифти-фифти, как говорили в старом мире. Давай, клоун. Не тяни.

На Арлекина было страшно смотреть. Лицо его стало каким-то смазанным, серым, перекошенной на бок. Лицо сползало набок, словно маска, обнажая что-то страшное и темное.

Он трясущимися руками поднес револьвер к голове и грохнул пятый выстрел.

На остальных брызнула кровь вместе с мозговым веществом. Голова клоуна откинулась назад. Он умер мгновенно.

Зал взорвался криками и одобрительными воплями.

Шеф, довольно улыбаясь, откинулся назад.

– Вот все и выяснилось!

– Ублюдок! – закричал Антон. – Какой же ты ублюдок… -У него брызнули слезы, но он их не замечал.

– Я здесь ни причем, Левченко. Ты это поймешь позже. Не он нажал на курок, и не я его заставлял. Это судьба спустила курок. Клоуну была уготована короткая жизнь, в отличие от нас… Что ж , в барабане осталась одна маслина. Теперь это уже чистая формальность…

С этим словами пахан поднес револьвер к виску и выстрелил, улыбаясь. Он умер с улыбкой на устах. Кровь струйкой стекала с лица вниз, на пиджак. Зал пораженно замер, уставившись на второго мертвеца на боксерском ринге.

– Как же так? – пискнул кто-то в наступившей тишине из-за спин уголовников.

И тут зал взорвался криками. Все что-то орали, но разобрать слов Левченко не мог . Наконец кто-то вылез на боксерский ринг и выстрелил в потолок из обреза. Зал смолк. Все уставились на наголо бритого товарища , взявшего на себя роль судьи.

– Братва! Вы все видели, что произошло. Все было по понятиям. Дурилка и шеф оба кинули хвоста. Воля судьбы, в которую он не верил. Теперь отпустим этого бичика.

Зал снова взорвался криками и воплями. Лысый выстрелил еще раз.

– Мы выполним его последнюю волю. Бич свободен, шеф окачурился. Сегодня выберем нового на сходке.

– А ты, Колян, на его место метишь, что ли, падла? – заорал то-то хрипло из зала.

– Это выяснится сегодня. Долго тянуть не будем.

Затем он подошел к Антону , достал обоюдоострый нож и одни махом взрезал его веревки.

– Катись отсюда, парень. Убирайся из города, и не возвращайся никогда.

Антон нерешительно встал, не в силах отвести взгляда от окровавленного трупа Арлекина.

– Вали, вали, молоток, пока мы добрые. – донеслось ему вслед.

Черная дверь со скрипом приоткрылась – перед взором Левченко предстал восточный пригород – палатки местного рынка, ряды бревенчатых домиков-избушек . Здесь его уже ждали. Прямо перед воротами, у темной легковушки с тонированными стеклами, стоял человек. Это был оперативник Кардаш.

Железнов решил, что достаточно будет одного встречающего. Оперативник, одетый, как всегда, в черную кожанку и темно-коричневый берет, скошенный набок, стоял, прислонившись к правому крылу машины, и терпеливо курил; на траве перед ним виднелась горка окурков.

Все было элементарно- Антон с Арлекином опасались погони, но ее никто и не собирался устраивать. Зачем? Мышь сама прошла по немудреному лабиринту и появилась у выхода. Ради двух мелких пешек незачем было организовывать настоящую погоню. Достаточно было лишь подождать их на другом конце лабиринта. Так поступил Шеф, той же логике следовал и Семен Кардаш.

Завидев Левченко, он искривил губы в подобие ухмылки. Антон узнал автомобиль, называвшийся здесь "воронком", и, хоть и не видел ни разу Кардаша, однако, по беглому описанию Демичева вполне его узнал. Он молниеносно захлопнул дверь. Слишком много драгоценного времени было упущено зря. Попался!

Не отвечая на недоуменный возглас бугая Лени, никак не ожидавшего, что странный молодой парень в грязной рясе откажется уйти в город, куда так стремился, Левченко привалился к двери, дыша как загнанный зверь.

– Эй, Левченко, Дубровин ! – произнес Кардаш с ленцой из-за двери. – Долго вы там будете прятаться? Выходите, вам некуда бежать, это лишь усугубляет вашу вину. Обещаю беспристрастное рассмотрение дела!

– Как бы не так, знаем мы вас, – пробормотал Антон, затравленно озираясь. Что теперь делать? Прятаться всю жизнь по пустым квартирам, превращаясь в бомжа, спящего в коробках, боящегося облав и рискующего умереть от болезней или голода? Должен же быть другой выход…

В дверь снова постучали.

– Эй вы там, не дурите. Деваться вам некуда. Если хотите отсидеться у воров, или поселиться вместе с бомжами, так надеяться на это глупо. Мы вас из-под земли достанем. Лучше выходите сами.

– Да пошел ты!

Антон взглянул на бугая. Тот все еще недоумевал. Похоже, он до сих пор не понял, что именно за Левченко была обещана щедрая награда и гражданство. А может, сложил два и два, но не хотел выдавать? Нет, слишком глупо было надеяться на благородство воров. Один не выдаст, но в шайке всегда найдется корыстный и беспринципный член, которому плевать на то, что банда принципиально не ведет дел с коммунистами.

Наконец, решившись, он помчался к реке параллельно стене периметра. Южные кварталы- по крайней мере, Антон намеревался отсидеться там какое-то время, а потом будь что будет. Но какое-то время он выиграет.

Тугодум Леня, удивленно смотревший вслед Антону, перевел полуосмысленный взгляд бычьих глаз на дверь.

– Немедленно откройте дверь! – Кардаш постучал еще раз.

Леня подошел к двери и открыл окошко.

– Убег к реке твой парень, и ты сваливай отсюдова, пока цел.

– А второй где?

– Пристрелили второго, которого шеф клоуном называл.

– Проклятье.. – Кардаш секунду переваривал полученную информацию.- Слушай, мужик. Ты вообще соображаешь что-нибудь? За голову беглеца обещана награда в пятьдесят тысяч и гражданство! Тебе это не нужно?

Леня плюнул в окошко на Кардаша. Тот быстро подобрался, уворачиваясь от плевка.

– У меня есть все, что нужно. Топай, откуда пришел, а не то зашибу…

Кардаш злобно посмотрел на него и отошел к машине.

– Ладно, Левченко. Все равно ты в ловушке. Некуда тебе деваться.

Он достал рацию с переднего сидения и связался с Управлением.

Антон попеременно то отчаянно работал веслами, то оглядывался назад – нет ли погони. Вода, зачерпываемая им частыми гребками, попадала в лодку и понемногу заливала ее; осадка лодки увеличивалась. К тому же, мешало течение, сносившее его в сторону.

Впереди и правее красовался центральный остров Новинска, на котором и обосновался генерал Дегтярев. Вставали высокие стены древнего Кремля, сложенные из темно-красного кирпича, на котором и зародился Старый Город. Даже на расстоянии можно было разглядеть поблескивающую колючую проволоку поверх стен и прожекторы на вышках. Тем жителям острова, что успели бежать до того, как опустился на него железный занавес, повезло. Остальные содержались в нечеловеческих условиях – за малейшую провинность несчастных батраков кидали в вырытые на городской площади ямы, зарешеченные сверху. Таково было наказание за непослушание. Дождевая вода накапливалась в этих отвратительных открытых камерах, однако, люди жили в грязи неделями. Иногда им кидали горстку чечевицы или ломать черствого хлеба. Генерал и немногие оставшиеся верными ему военные выказывал оставшимся жителям свою власть и железную руку. Часовых видно не было – очевидно, генерал уже не боялся нападения с воды.

К острову подходили три больших моста: два автомобильных и один железнодорожный , но теперь они стояли частично разрушенные – взрывчаткой снесли несколько проемов. И эти мосты удивительно напоминали Авиньонский эрзац.

Несмотря на энергичные усилия Антона, его снесло почти к автомобильному мосту, составлявшему часть Внутреннего Периметра города. Прямо на дорожном полотне были установлены щиты-пылеуловители, а ниже моста проход закрывала сплошная решетка с толстенными прутьями- похоже, они доставали до самого дна. Свобода была совсем рядом, в десятке метров от Левченко, но решетка не оставляла надежд выбраться из города в этом месте. Воды реки неторопливо бежали сквозь чугунные прутья, а крупный мусор накапливался у них – покрышки, спинка дивана, и прочий мусор. Чуть поодаль из воды виднелся бампер ржавой "Нивы". Она грустно смотрела в небеса разбитыми окулярами фар. Машина казалась застывшим морским существом, обратившимся в камень.

Антон обогнул остров, превратившийся в концентрационный лагерь, слева. Внезапно он четко расслышал музыку, доносившуюся из-за стен кремля. Многократно усиленная репродуктором, песня разносилась далеко над водой. Это была запись корейских песен о Ким Чен Ире, крутившаяся в лагере днями напролет…

Впереди уже замаячила маленькая пристань южной стороны – слева виднелись белые домики Наукограда, справа- обширные лесные угодья с возвышавшимися башенками и куполом местных феодалов, воюющих, мирящихся, охотящихся на своих ограниченных землях.

Левченко не мог сказать себе, зачем он плывет в южную часть города, на что надеется. Влекомый инстинктом загнанной жертвы, он стремился дальше и дальше, однако, в лабиринте Города были сплошные тупики стен. Предчувствие , интуиция? Скорее, он просто хотел отсрочить неизбежный арест, надеясь на чудо.

Ученые были его последней надеждой. Антон, на минуту перестав грести, сложил весла и, прищурясь, посмотрел на серый купол Новинской обсерватории, возвышавшейся в центре наукограда на небольшом холме. Обсерватория была гордостью города, на нее тратились большие федеральные деньги, здесь проводились исследования космоса, семинары , люди готовили материал для научных диссертаций, защищали степени. Левее купола обсерватории виднелось огромное здание-башня с крупными бронзовыми буквами на крыше "НЦЭИ" – центр экспериментальных исследований . Эта аббревиатура из букв была установлена на парапете каждой из четырех сторон крыши, так что надпись было видно отовсюду.

Лодку снова начало сносить течением, Антон вновь принялся грести. Завтра мышцы будут ломить. Если он доживет до завтра…

Наконец, Левченко приткнулся к пристани и с облегчением простонал. Проплытые в быстром темпе километра четыре измотали его физически. Он поднялся и вышел из лодки, чувствуя, как гудят руки и ноги.

На пристани он заметил странного старичка, облаченного в странный темно-синий халат, словно бы усыпанный звездной пылью. Он сидел на помостках и увлеченно швырял камешки по воде, наблюдая, как они подпрыгивают.

– Неужто гости к нам пожаловали? – прищурился он, завидев Антона. – Какой приятный сюрприз! Нечасто у нас появляются новые люди, нечасто…

Антон представился.

– Ах! Очень приятно. Я профессор Аксенов, впрочем, мое имя вам ничего не скажет.. Я астроном, работаю в обсерватории. Вы, по всей видимости, не знаете про мои исследования?

Левченко вынужден был признать, что нет, не слышал…

– Вы же слышали о червоточинах в пространстве?.. Нет? Ну как же! Это знаменитая особенность некоторой точки пространства, представляющая собой тоннель во времени. Именно через эти червоточины в фантастических романах и перемещаются путешественники в пространстве! Очень, знаете ли, удобный способ перемещения! Жаль, что их существование не доказано практически. Я как раз и пытаюсь доказать , что эти области существуют!

– Вот как? – спросил Антон, только для того, чтобы поддержать беседу. Он рассеянно слушал старика вполуха, обернувшись к реке.

– А знаете ли вы, что именно эти кротовые норы, согласно поверьям, являются обиталищем дьявола? Да-с, именно там он и живет. И если бы эти области существовали, то можно было бы ткнуть пальцем в них, и провозгласить – вот он, ад!

Старый астроном торжествующе выбросил вверх изуродованный артритом палец.

– Знаете, я не верю в дьявола. И вообще, стараюсь надеяться только на самого себя.

– Ничего, поживите с моё – поверите. Все старики верующие.

– Скажите, а есть ли у вас данные о том, что к земле приближается астероид? Можно ли его отследить заблаговременно? – вспомнил Антон о мучениках Шестого дня.

– Ну знаешь ли, это уже перебор! – старик раздраженно фыркнул. – Хватит и гриппа! А впрочем, такая возможность всегда существует! Теперь не существует единой базы наблюдений за космосом – нет ни орбитальных телескопов, ни интернета- мне попросту не хватает данных для исследований! – ученый огорченно взмахнул костлявыми ручками. – Да если булыжник размером с город приближается к Новинску, я его замечу в последний момент перед тем, как он раздавит меня в лепешку! Астрономы и раньше исследовали лишь полтора-два процента космического пространства, а теперь об этом и говорить не приходится! Мелкие камешки проходят через атмосферу постоянно, изредка грохаются и валуны побольше. Впрочем, думаю, следующий посетит нас еще нескоро… Хотя, кто знает, кто знает! …

Старик пожевал в задумчивости губами.

– Позвольте мне полюбопытствовать – вы нездешний, юноша. Что же вас привело в край ученых и теоретиков?

Антон рассказал.

– Так зачем же я отвлекаю вас глупыми нелепыми беседами о червоточинах в пространстве! – в ажиотации воскликнул старичок. – Эти бандиты в кожаных куртках с минуты на минуту могут пожаловать сюда!

Астроном схватил Антона за рукав и потащил в технический комплекс.

– Эти люди гении, юноша! Они-то обязательно вам помогут! Они могут все, знаете ли!

Не переставая восхищаться учеными, старик в звездном халате тащил Антона по пустым улочкам, заросшим деревьями.

Ожидавшего увидеть неприступную суперсовременную цитадель научной мысли Антона, ждало сильное разочарование. В вестибюль можно было попасть свободно через выбитые стекла первого этажа. Трава, деревца росли прямо в коридорах, пробиваясь сквозь плитку. Раскиданная мебель, груды макулатуры, мусора. Впрочем, в коридоре кое-где еще горели лампы дневного света, указывавшие на наличие электричества. К тому же, Антон заметил несколько камер видеонаблюдения, казавшихся исправными.

– Здесь вообще есть люди? – спросил он, озираясь по сторонам.

– Немногие здесь остались, скажу прямо, зато самые лучшие. Они вам помогут! Вот увидите! Пойдемте! – старик тащил Антона наверх по широкой мраморной лестнице, крепко уцепив за руку.

Они успел подняться на второй этаж, когда сверху послышался шум шагов. Если это не ученый, то … Левченко положил руку на кобуру с пистолетом.

Облаченный в поношенный белый халат и серые брюки, человек средних лет с всклокоченной шевелюрой спускался по лестнице, увлеченно поедая бутерброд, завернутый в бумагу. Увидев старика, тащившего за руку парня, он остановился, с любопытством глядя на гостей.

– Василий Николаевич! У нас гости? – молвил он, не выказывая, впрочем, особого удивления и интереса.

– Послушайте, Витенька! Это необычайная история! Позвольте, я вам расскажу. Молодой человек в опасности…

И старик выложил ему всю историю Антона. К этому моменту тому стало безразлично, выдадут ли его ученые, или помогут выбраться из города. Адреналиновая волна схлынула, оставив лишь чувство усталости и опустошенности.

Услышав, что за Антоном ведется охота, ученый задумался, все еще держа недоеденный бутерброд в отстраненной руке.

– Но что же я могу сделать? Право, я не вижу, как…

Старичок перебил его в крайнем возбуждении.

– Витюша, вы же такой талантливый ученый, вы наш гений…

– Это, безусловно, преувеличение.. – смутился Виктор.

– Нет ли подземного хода за периметр города? – спросил Антон нетерпеливо.

– Увы, нет. После взрыва газгольдера тоннели под городом на нашей стороне завалило напрочь. Двери давно замуровали в целях безопасности- шпаны нам здесь не нужно. Так что, выйти из города здесь не получится никак… Впрочем, можно посоветоваться с моим коллегой, доктором Пироговым… Возможно, он подскажет, как быть…

Они поднялись еще этажом выше. Ученый открыл дверь пластиковой карточкой, провел их длинными тускло освещенными коридорами. Здесь так же царило полное запустение и тишина, только хаоса как на первом этаже, не было – лишь длинные выхолощенные пустые коридоры, с тускло отсвечивавшим в холодном свете лам линолеумом.

В одном из кабинетов они увидели мирно работавшего за компьютером приземистого человечка лет пятидесяти с обширной лысиной. Он так увлеченно набивал что-то на клавиатуре, что даже не услышал, как вошли люди.

Обернувшись к визитерам, он в изумлении выслушал старичка, взявшего на себя инициативу. В замешательстве профессор снял очки, потер переносицу и снова одел очки. На этом его видимая мыслительная деятельность закончилась. Антон с любопытством приглядывался к Пирогову, разительно напоминавшему старинного киноактера Николая Трофимова. Те же брови домиком, благожелательное лицо, веревочные усики…

– Эх, молодо-зелено. Надо было вам бежать сразу же, ночью. Вахта на наружных воротах ведется круглосуточно. Под дулом пистолета любой охранник откроет дверь. Теперь , по всей видимости, уже поздно. Скоро эти опера появятся здесь…

– Послушайте, Денис, этот юноша что-то говорил про падение крупного астероида.. Нельзя ли как-нибудь проверить этот факт… – встрял астроном.

– Не хватало, чтоб он новую заразу сюда принес! Мало нам вируса Файнберга… – проворчал Пирогов, подозрительно присматривавшийся к Левченко. – Откуда у тебя такие сведения?

Антон промолчал, чувствуя, насколько неубедителен будет его рассказ о его видении будущего во сне и о религиозных фанатах.

– Боюсь представить, чем это может нам грозить. От вируса приматов погибло почти все человечество, а тут еще и это… – молвил старичок, печально глядя на Левченко.

Пирогов горестно вздохнул, переглянулся с Виктором.

– Человечество погибло, так и не осознав, насколько было слепо все это время… – задумчиво цедил он, покусывая дужку очков.

– Вы о чем? – переспросил Антон.

– Приматы, да? Невинные обезьянки, значит? Оххооо… Витенька, это просто не укладывается в моей голове… какая нелепица! – пожаловался он коллеге.

– Величайшая мистификация всех времен и народов! Американцы могут гордиться собой… – поддакнул тот.

– Можете вы объяснить, в чем дело? – раздраженно спросил Левченко.

– А дело в том, молодой человек, что обезьяньего гриппа не было вовсе…

– То есть как не было? – открыл рот Антон.

– Так не было. Выдумка это, понимаешь? – откликнулся Пирогов.

– Как это понимать… Что же это за болезнь, в таком случае?

– Болезнь приматов, как же! Вот что Пентагон вместе с НАСА подсунул миру, принявшему пустышку за чистую монету! Впрочем, неудивительно. На самом деле, на юго-западе США в пустынной местности был случайно обнаружен археологами небольшой древний артефакт, по всей видимости, оставленный нам в наследство некоей древнейшей цивилизацией, от которой не осталось иных следов, кроме этого объекта. Он покоился себе миллионы лет под известняковым плато, пока, наконец, в ходе раскопок не был случайно обнаружен группой американских археологов. Именно они повинны в гибели рода людского, непреднамеренно выпустив джинна на волю. Природа вируса была человеческой, иначе бы от него не вымерло бы 95% процентов населения Земли; очевидно, те, кто его создал, были человекообразными существами, мало отличавшимися от нас….

Антон скептически хмыкнул. Ну вот, приехали. Еще один выживший из ума ученый, коих он повидал более чем достаточно.

– Что, не веришь? Зря, это чистая правда. Был у нас здесь, в "Омеге", один мальчик, Володя, работал старшим системным администратором; человек из разряда тех, кто рождается с мышью в руке. Руководил парком компьютерной техники. Головастый был парень… Один раз , исключительно забавы ради, он попробовал взломать мейнфрейм "Циолковского". Просто чтобы проверить, так ли хороша у них защита, как утверждали орбитальники. Взломал Володя их защиту играючи, рассказывал нам, что система безопасности у них слабая совсем, курам на смех…

Несколько часов он просматривал данные, хранящиеся на сервере, кое-что себе скопировал. И вышел, заметя все следы; решил, что его присутствия никто не заметил. Однако, на следующий день за ним прилетели пятеро военных со станции. Изъяли все его компьютерное оборудование, прошерстили наш сервер и все остальные компьютеры подсети, чтобы убедиться, что информация не распространилась дальше, и забрали его с собой. Бог знает, что стало с Володей… Он успел мне передать диск с данными, скопированными с серверов "Циолковского". Вот так и узнали мы то, что Пентагон и наше Минобороны держали в секрете столько лет.

На самом деле, не было никаких вспышек заболеваемости среди приматов. Тогда в Аризоне был обнаружен странный металлический объект в форме эллипсоида метров двенадцати в диаметре. Но и такой небольшой объект смогли вывезти из пустыни только на "Гианте", а это был крупнейший грузовой самолет в военном ведомстве США.

Сферу извлекли из котлована и транспортировали в Неваду, где в небезызвестной Зоне-51 началось ее изучение. На месте раскопок ученые получили слишком мало информации об объекте, поэтому сразу же стало очевидно, что придется его транспортировать в лабораторию. Проект был высочайшей степени секретности, из военного ведомства за все эти годы не просочилось ни крупицы информации по проекту, получившему название "Павшая звезда", ведь первоначально военные решили, что это космический корабль. Американцы долго изучали мнимую тарелку, однако, больших успехов не добились; астрофизики и ученые так и не смогли выяснить даже, каков был источник энергии корабля, не говоря уж об устройстве двигателей. Объект представлял собой цельнолитой объект сферической формы. Металл, из которого был выполнен корпус, неземного происхождения, не пропускал никакие лучи, так что исследовали не смогли даже просветить объект, не то что попасть внутрь. Кто-то высказал мнение, что эллипсоид можно открыть, лишь зная определенное кодовое слово, другие уверяли, что он откроется лишь определенному человеку, далеко не каждому. Откуда именно на Землю прилетел объект, если действительно прилетел, так же не смогли выяснить. Словом, феномен был уникальный. Кое-кто уверял, истинно веруя в свои слова, что тарелка вообще не должна летать, что это грубый муляж, словом, копий было сломано много, и все без толку.

– Неужели возможно, что никто не узнал правды?

– Люди до сих пор уверены, что американцы действительно были на Луне! – воскликнул Пирогов, в возбуждении вскакивая с места. – Эта мистификация была еще грандиозней истории с лже-астероидом, хотя последствия сравнивать нельзя. Тысячи людей знали правду, однако молчали; слушались лишь заявления, что для НАСА ниже достоинства опровергать доводы противной стороны…

Впрочем, доподлинно так и не было установлено происхождение этого предмета. Военные склонны были считать, что миллионы лет назад этот корабль прилетел на Землю с невыясненной целью. Неизвестно, что произошло, однако он так и остался покоиться себе на плато Колорадо, которое в те времена было скрыто под водой. Море пересохло, на корабль тысячелетиями наносило ил, осадочные породы, пока над кораблем не сомкнулась песчаная могила.

Да, Пентагон решил, что объект является космическим кораблем – это было первое, что приходило в голову. Слишком уж странной и непонятной оказалась находка; мало кто мог допустить, что это творение рук человеческих. Однако, несколько позже появились сведения, указывавшие на иную версию происхождения объекта. Возможно, его сотворили древние цивилизации, жившие на нашей планете задолго до атлантов или лемуров. Они вполне могли создать этот артефакт, но кем были творцы эллипсоида, несомненно сотворившие и вирус, с какой целью они сконструировали свой артефакт, а кстати, никто так и не выяснил, может ли "Павшая звезда" летать, остается лишь гадать…

Все посвященные лица молчали; американцы умеют заставить людей держать рот на замке… Лишь потом, когда начались случаи заболевания по всему миру, обнаружили, что вирус неземного происхождения. Но необычную форму гриппа никто бы не додумался связать с "Павшей звездой", если бы в июле того же года, во второсортной гостинице Ванкувера не нашли бы труп молодого человека, индейца племени навахо, считавшегося соплеменниками без вести пропавшим. Именно он сумел проникнуть внутрь объекта и выпустил вирус на волю.

Среди вещей молодого человека был обнаружен и его дневник, описывавший все, что произошло с ним за два месяца странствий по земному шару. Херба, как звали этого парня, посчитали сумасшедшим, поскольку он производил впечатление человека, неадекватно воспринимающего действительность, да и дневник, написанные на атабаскском, производил впечатление, словно его писал и в горячечном бреду. В нем он записал, что как-то ночью, выждав, пока все археологи уснут, включая и неугомонного Зейна, главу экспедиции, просиживавшего сутками напролет перед эллипсоидом, мучительно пытаясь постичь его тайну, он подобрался незамеченным к объекту и сумел проникнуть внутрь. Невидимая дверь открылась, впустив его, когда он прошептал некое загадочное кодовое слово, якобы услышанное им за несколько дней до того во сне. Он не помнил, сколько времени провел внутри, говорит, что попал в невесомость, пребывая внутри корабля – лишь аспидный мрак вокруг и ощущение свободного парения. Через некоторое время он вышел наружу и тут у него проявилось помешательство. Херб пишет, что внутри его поселилось нечто, жившее все эти годы внутри сферы и ждавшее его. Это нечто оказалось разумным существом, сразу же ставшим диктовать человеку свою волю. У молодого индейца навахо сразу же после посещения объекта появилась мания к смене мест, он пишет , что вселенский разум, поселившийся в нем, говорил ему, что он избран новым Мессией, призванным очистить мир от порока и скверны.

Голос якобы заставлял его посетить все города мира, погрязшие в пороке и блуде, и в каждом на центральных площадях читать проповеди, призывая людей опомниться и покаяться; в том случае, если этот внутренний разум сочтет, что люди недостойны спасения и безнадежны, наступит конец света, спасены будут лишь избранные.

Якобы в племени навахо уже сотни лет из поколения в поколение передавались устные предания о древней цивилизации, жившей на земле еще во времена динозавров, которая и оставила нам "в наследство" этот странный предмет. Легенда гласила, что объект будет неизбежно извлечен из земли, и , поскольку там предначертано свыше, помешать мору не сможет никто и ничто, однако, от людей зависит, чем все в итоге закончится, сами уцелевшие люди решат, продолжится ли род человеческий.

Такая вот занятная история. Конечно, бред сумасшедшего, если бы не последующие события…

Что ж, Херб действительно несколько месяцев путешествовал по миру, проповедуя, призывая людей покаяться и одновременно заражал их смертоносным вирусом, которое до поры до времени дремало, пока, очевидно, вирус не счел, что человечество обречено на вымирание и пороки его превышают благодетели…

Нашлись свидетели, запомнившие индейского оборванца, проповедавшего что-то на площадях Лас-Вегаса, Лос-Анджелеса, Мехико, Чикаго, Парижа и других городов. Однако, индейца то арестовывали, то выкидывали из города, вот и все, чем кончались его проповеди. Похоже, у него не нашлось даже последователей, эдаких современных апостолов, которые бы следовали за ним неотступно…

Я далек от мысли, что Херб был новым воплощением Христа, но то, что это человек был в некотором смысле избранным, не подлежит сомнению. Вирус выбрал его в качестве носителя…

Наконец, индеец, посетив за три месяца все континенты мира, кроме Антарктиды, скончался. Возможно, вирус Файнберга просто посчитал, что носитель выполнил свою задачу, и решил убрать его с дороги. По крайней мере, в поздних секретных отчетах Пентагона значится именно такая версия.

Херб записывал в своем дневнике все города , в которых он останавливался, и все они в точности соответствуют очагам заболеваемости этим смертельным недугом. К моменту смерти этого человека ситуация стала неуправляемой, изолировать всех контактировавших с индейцем было невозможно, он посетил сотни городов по всему свету. Конечно, он мог бы помочь людям в их разработке вакцины, если бы его смогли поймать живым, но все вышло совсем иначе.

Кстати, денег у парня не было найдено вовсе. Похоже, он был нищ, как церковный побирушка. Служащие аэропортов и автобусов, услугами которых пользовался индеец, не смогли убедительно ответить, платил ли им молодой человек, или нет. Видимо, имела место форма гипноза, с помощью которого больной человек путешествовал по миру, вообще не имея с собой денег.

Благодаря странствиям навахо, вирус распространился по планете максимально быстро. Вот так и наступил конец света – человечество вымерло, благодаря своим же собственным порокам и грехам. Я давно ждал чего-то подобного; это был лишь вопрос времени, когда наступит развязка. Мы уже давно неслись вперед на поезде без машиниста с сорванными тормозами, Антон…

В конце дневника он написал просто "Простите меня". Словно бы его извинения кому-то еще были нужны!

Наши военные все же проведали о том, что было обнаружено в Аризоне. Им удалось снять со спутника "Павшую звезду", погружаемую на "Гиант". Волей-неволей пришлось американцам поделиться с наши вояками информацией…

О, этот вирус, заключенный в странной сфере, был не прост. До конца его природу мы так и не раскусили до сих пор, слишком уж сложным биоинженерным устройством он является. Конечно, любой земной вирус это биологическая программа, но не настолько сложная! Механизм как следует так и не изучен. Сначала, внедрившись в организм человека, вирус подчиняет его себе, перестраивая организм на свой лад, делая более устойчивым к внешним воздействиям, проникает во все системы и органы. Слабые организмы погибают, более устойчивые выдерживают атаку вируса, подстраиваясь под него. И вот, похоже, сейчас начинается второй этап этой программы.

Трудно сказать почему, но именно сейчас, через семь лет после того, как вирус Файнберга вырвался на волю, он начал действительно проявлять свою сущность. Судя по имеющимся у нас данным, мозг инфицированных начал быстро эволюционировать. Вскоре зомби будут заметно превосходить по развитию обычного человека. Даже сейчас они превосходят нас. Знаешь ли ты, что они общаются телепатически? Конечно, эта способность развилась у них далеко не сразу. Но сейчас им даже не нужна речь! Что будет дальше, остается лишь гадать… К тому же, умирают не все заразившиеся и далеко не сразу. Известно, что до сих пор живы некоторые шатуны, заразившиеся еще в самом начале пандемии…

Ознакомившись с вирусом Файнберга, этим волком в овечьей шкуре, я даже представить себе не могу инженеров, сконструировавших такой сложнейший биомеханизм. Их технологии опережают наши на многие тысячелетия, равно как и образ мыслей, философия. Снимаю шляпу перед этими гениями. Жаль, что я с ними не встречусь…

Антон сидел, ошеломленно пытаясь переваривать услышанное. Рассказ Пирогова не укладывался в голове.

– Нет, я не верю вам! Быть не может, чтобы никто ничего не узнал, кроме военных…- вырвалось у него.

– Что ж, это твое право. Да только какой смысл нам тебе врать? Все услышанное тобой – правда от первой до последней буквы. Американцы при молчаливом содействии наших военных прекрасно скрывали правду все это время, потому что истина не для ушей обычных людей. Гораздо легче и безопаснее было убедить мир в том, что человечество погибло от мутировавшей формы обычного вируса из животного мира, чем признать факт, что вирус был специально оставлен в качестве Ящика Пандоры древней цивилизацией. Что бы началось после такого заявления Пентагона?..

А что теперь? Несколько лет длится противостояние – инфицированные против нас. Две враждующие стороны, ненавидящие и пытающиеся уничтожить друг друга, и я понятия не имею, кто одержит верх…

– Гости пожаловали! – буркнул Виктор, указывая на один из обзорных мониторов. Видео-картинка показывала площадку перед главным входом. На ней топтались, озираясь, все трое следователей Управления – Кардаш в дурацком берете, Балагуров, напоминавший ходячий платяной шкаф, и Железнов в легкой кожанке; все трое вышли на охоту.

– Это за мной… – выдавил Антон, глядя на монитор. Страха не было, лишь усталость…

– Ну милые мои, придумайте что-нибудь! – Старичок прыгал вокруг ученых. – Помогите же парню!

– Через десять минут они будут здесь, Витенька. – констатировал Пирогов, снова задумчиво запустивший дужки в рот. Троица неторопливо прошла в холл первого этажа.

– Я знаю. – ответил Виктор. – По крайней мере, время у нас есть. Понятно, что парня нельзя им отдавать. Если он попадет в Управление, то уже не выйдет оттуда…

– Но что мы можем сделать? – всплеснул руками Пирогов. – Здесь он в ловушке. Отсюда невозможно скрыться. По лестнице незамеченным он не сможет спуститься. Да и куда ему бежать здесь, в городе? Новинск это большая мышеловка.

Виктор лихорадочно обдумывал что-то, теребя тонкими пальцами бородку.

– Есть одна идея. Денис Игоревич, ты помнишь, года четыре назад мы разрабатывали экспериментальную катапульту для летчиков?

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, это единственный выход.

– Безумие… Мы проводили эксперименты только на манекенах… Я не уверен, что она еще работает.

– Если можешь предложить другой вариант, я тебя внимательно слушаю…

Пирогов пожал плечами и отвернулся к монитору.

– Давай попробуем. Я обеспечу подачу питания на верхний этаж, дальше ты сам.

– Мощности генераторов должно хватить… Дверь там прочная, они потрудятся, прежде, чем выбьют ее. Это даст еще немного времени. Пошли! – кивнул он Антону.

Шестой этаж был верхним – на пятиметровой высоте во всю длину просторного помещения проходила стеклянная крыша. Здесь располагалась оранжерея – цветы и развесистые растения в кадках. Однако, повсюду были расставлены, раскиданы и разбросаны самые причудливые устройства, предназначение которых Антон затруднился бы определить даже приблизительно. В числе прочих артефактов он увидел странное наклонное сооружение на вращающемся основании, напоминающее огромный арбалет. Посередине было некое подобие широкого ложа, в нижней части которого находилось кресло. По идее, оно должно было двигаться на направляющих по этому ложу, когда кресло с находившимся в нем человеком или манекеном выстреливало.

– Это безопасно, не волнуйся. К тому же, это единственное решение твоей проблемы, так что возражения не принимаются. – сказал Виктор, тщательно запиравший дверь оранжереи. Он подошел к катапульте и лихорадочно начал подсоединять кабели и провода, затем запустил компьютер, судорожно бегая по клавишам. – Единственная затруднение- головой ты неминуемо пробьешь стеклянную крышу, так что наденешь шлем.. – ученый пошарил в хламе на столе и извлек оттуда старый велосипедный шлем каплевидный формы.

– Вот, одень.

Раздался стук в дверь. Отчетливый, уверенный.

– Левченко, мы знаем, что ты здесь. Сопротивление бесполезно. Открывай дверь. Ты и так в незавидном положении. Хватит в прятки играть, Левченко! – пробасил из-за двери уверенный повелительный голос. Видимо, это был Железнов.

– Мы чуть не забыли про парашют! – ученый бросился к куче хлама в углу, вытащив оттуда собранный парашют.

– Надеюсь, он работает? – спросил Антон, надевая его.

– Должен… Другого у меня все равно нет, – он пожал плечами, бегая по клавишам.

– Еще пара минут, и все будет готово… – пробормотал он, бегая пальцами по клавишам компьютера. Катапульта ожила, зажужжал сервопривод станины, катапульта повернулась на несколько градусов. – следует проверить все настройки. Мощность выстрела, высоту удара и скорость ветра… Нацелим катапульту поточнее… Куда бы ты хотел попасть?

Антон хотел попасть только в одно место- сарай Ильи, где стоял на приколе его верный старый мотоцикл. Только он и мог сейчас выручить Антона. На своих двоих ему уйти не дадут…

– Ломайте, мужики! – скомандовал все тот же властный бас из-за двери. Тотчас дверь начали выламывать. Она содрогалась под мощными ударами железного плеча Балагурова, но пока стойко держала оборону.

– Хорошо, скорректируем угол выстрела с учетом погодных характеристик… Как только окажешься в максимальной точке прыжка, раскрывай парашют. Высота составит где-то полтора километра, не более. Этого достаточно, чтобы потянуть с раскрытием, но не уподобляйся опытным парашютистам- дергай желтое кольцо сразу же. Если парашют не раскроется, есть запасной – нужно будет дернуть красное кольцо. Ветер северо-западный, четыре метра в секунду… Теоретически, ты должен приземлиться в нужном тебе месте. Это будет за внутренними воротами… Садись в кресло, быстро!

Антон сел, чувствуя себя в высшей степени неуютно.

– Сейчас начнется обратный отсчет. Как только он закончится, сжатый воздух под огромным давлением освободится и выстрелит кресло. Вообще-то, парашют по задумке должен раскрыться автоматически, но сам понимаешь, мы такого не планировали, так что раскроешь его сам…

Наружная дверь оранжереи наконец, разлетелась с грохотом, уступая неодолимой силе опера. Долей секунды раньше катапульта выстрелила, выбросив кресло с Антоном с огромной скоростью. Антон пулей пробил стеклянную крышу комплекса и устремился вверх, набирая головокружительную высоту. Заныл позвоночник, выдерживая громадную перегрузку, в глазах потемнело, поплыли разноцветные пятна, захватило дух. Дышать вдруг стало нечем – он захлебнулся мощным встречным потоком воздуха. За считанные секунды Антон оказался высоко над городом. Кресло отделилось, и началось его свободное падение вниз, на город.

Внизу простирались сереющие городские кварталы, подернутые дымкой, напоминавшие паука, широко раскинувшие сети. Чернь кварталов и улиц рассекались голубой лентой Похры почти на равные продольные части- север и юг. В западной части простиралась широкая пойма реки, заросшая густыми лесами. Именно там и находились угодья городских князьков – места охоты и рыбалки, вход в которые простым смертным был заказан. Севернее как на ладони были городские кварталы, поделенные на три части. Гигантское здание казино было хорошо заметно даже с такой высоты. Федеральная трасса отчетливо виднелась широкой серой полосой. И эта полоса приближалась.

Антон дернул за красное кольцо. Красный парашют раскрылся, его дернуло в сторону и вверх. Только бы не отнесло сильно в сторону, только бы не это, взмолился он вслух, хватая ртом холодный воздух и все еще задыхаясь.

Да, просчитавшись с высотой, направление и силу ветра инженер учел правильно. Ветром его сносило как раз в сторону восточного пригорода, во владения Батяни. Где-то совсем неподалеку находился дом Ильи, однако с высоты разобрать, какой именно из домов был его, Антон затруднялся.

Земля стремительно приближалась. Антон догадался, как управлять парашютом с помощью свисающих концов и дернув один из них, скорректировал траекторию движения, уклонившись в сторону от домов. Спичечные коробки росли, превращаясь в деревянные короба. Он явственно различал выбежавших из них наружу людей, разглядывавших парашютиста. Они что-то возбужденно галдели, тыкали пальцами.

Антон свалился на кустарник и ломая сучья, ударился о землю. Позвоночник заныл еще сильнее – перегрузка при катапультировании не прошла бесследно. Парашют мягкой пеленой окутал его, не давая выбраться. Внезапно он дернулся под дуновением ветра, протащил пассажира несколько метров, пока окончательно не застрял в кустах. На мгновение забарахтавшийся Антон испытал приступ клаустрофобии. Сквозь ткань парашюта он явно различал голоса окружавших место падения людей. Запутавшийся в стропах Антон наконец отцепил стропы, и пополз к краю накрывшей его пелены, выбираясь из-под парашюта на божий свет. Люди, возбужденно галдевшие , окружили кольцом его парашют. Не обращая на них никакого внимания, беглец стремительно пробился сквозь нехотя расступавшуюся толпу зевак и , сориентировавшись, помчался прямо к палатке Ильи. Она была в трехстах метрах от места приземления, в этом ему повезло.

Запыхавшись, Антон как стихийное бедствие ворвался в дом нового друга. Все семейство в полном составе обедало за столом в большой комнате. Ссутулившийся отец Ильи сидел спиной ко входу, рядом с ним бабка, и с другого края Илья, увлеченно хлебавший деревянной ложкой щи. Глянув на появившегося на пороге запыхавшегося Антона, он уронил ложку в тарелку.

– Илья, мне срочно нужно уезжать из города!

Парень уже торопливо выбирался из-за стола, и бегом припустил за Антоном, быстро шагавшим к сараю.

– Что случилось, Антон? В чем дело?

– Слушай, друг! У меня нет времени объяснить толком, что случилось. Обещаю, все расскажу позже. Открой сарай, мне нужен мотоцикл. Он на ходу?

– Ах, да, да…сейчас… сейчас… – Илья торопливо закопался в карманах, судорожно нащупывая связку ключей.

Сарай отперли. Бахаревский "Сатурн" стоял как новенький, сияя чистотой даже в полутьме сарая.

– Как видишь, смазал, почистил, заправил. Лучше прежнего! – с гордостью сообщил Илья. – куда ты уезжаешь? Можешь мне объяснить…

– Потом, все потом. Могу сказать только, что вышел у меня небольшой конфликт с коммунистами, и теперь тройка оперов висит у меня на хвосте. Прогнали, как зайца, через полгорода, будь он неладен.. – цедил Антон, устраиваясь на сиденье. – Их задержали на какое-то время в секторе техников, но это лишь вопрос времени. Очень скоро они будут здесь. Просто так Тройка от меня не отстанет.

– Тройка? – Илья изумленно таращил глаза. -Чем же ты им насолил? Убил кого-нибудь?

– Нет, но помог бежать одному политическому… Обещаю, все расскажу позже! Мне нужно рвать отсюда. Передавай привет отцу и бабке. Как смогу, дам тебе знать, что у меня и как.

– Что ж, тогда прощай..

Они неловко пожали друг другу руки.

– Береги себя, Антон.

– Да, и вот что. – Антон все-таки решился. – Уж не знаю, как тебе сказать.. В общем, видел я кое-что… Ну, я говорил тебе про свои сны, зачастую они сбываются…

– Что ты видел? – Илья впился глазами в лицо друга.

– Я увидел темную волну, надвигающуюся на город с востока из леса. Она будет идти через вас три дня , и останется после нее только выжженная земля.. Уходить вам надо из города, и чем быстрее, тем лучше; собирайтесь прямо завтра. А послезавтра может быть поздно…

– Вот и бабка тоже самое видела… – невольно вздрогнул Илья. -Значит, правда что-то случится… Но ты за нас не бойся – у нас оборона видал какая? Будем живы – не помрем…

Антон выжал сцепление и выехал из сарая, направившись мимо палаток к воротам Внешнего Периметра. У раздвижных ворот он остановился, просигналил. Из охранной будки неторопливо вышел здоровенный парень в камуфляже и краповом берете. Глянув на Антона, он привалился к косяку и сложил руки на груди.

– Это тебя, что ли, красные ищут? – бросил он небрежно.

У Левченко оборвалось все внутри. Неужели не пропустит?

– Не боись, парень. Выпущу тебя. Здесь вчера мертвяки все ошивались за стеной, так что не задерживайся, гони во весь опор, тем более, что на хвосте у тебя твои приятели будут… – кивнул он через плечо.

Парень отключил турели, разблокировал двери, и мотоциклист выехал, наконец, из злополучного Новинска. Пред ним простиралась серая лента шоссе, вьющаяся меж деревьев, и… свобода!

Он мчался на запад, прочь от мертвой Москвы, прочь от безумного Новинска, столь негостеприимно встретившего его. Больше никаких городов, пораженных безумием и отчаянием, никаких военных, не осознающих всю нелепость и тщетность своих усилий, только свобода!

Ему дали проехать лишь километров восемь. Сразу после березового леса показалась обширное поле, заросшее некошеной травой, и сразу же позади он услышал за спиной нараставший урчащий шум автомобильных моторов. Антон обернулся. В полукилометре позади чернели два чернильных пятнышка "воронков", понемногу догонявшие старенький мотоцикл.

Он выжимал из мотоцикла не максимум скорости- мешал боковой ветер, потоком бившим справа.

Расстояние между преследователями и им неуклонно сокращалось. Правое окон в первом джипе открылось – и з него пальнули короткой очередью из автомата . Пули просвистели правее. Затем еще очередь – пули прошли сантиметрах в пятнадцати от головы Антона. Стрелок пристреливался.

Антон лихорадочно соображал. Оружия у него не было – его "Стечкин" воры решили оставить себе в качестве сувенира. В "Сигме" он мельком видел целый арсенал в застекленных пуленепробиваемых боксах, но в спешке ничего не взял

Ему оставалось лишь одно- маневрировать. Стрелок чертыхнулся – мотоциклист резко начал вилять, перемещаясь зигзагами; попасть в него стало куда труднее. Автоматчик вставил новую обойму. Это был лишь вопрос времени.

Внезапно высоко в небе раздался шум реактивного мотора. Черная точка приближалась с севера, вспухала, обозначая контуры реактивного самолета. Это был штурмовой истребитель "Су" из разряда тех, что пехотинцы когда-то ласково называли "гребешками". Он снизился, сделал боковой вираж, неожиданно оказавшись впереди на трассе на расстоянии нескольких километров от Антона и его преследователей, стремительно приближаясь.

Антон вдруг с ужасом понял, что летчик собирается атаковать, совершил заход на цель. Он пригнул голову, хоть это было смешно.

Раздалась длинная очередь. Крупнокалиберные пули вспороли дорожное полотно позади "воронков" преследования. Машины вильнули, уклоняясь от обстрела. Откуда он взялся, ошеломленно думал Левченко, наблюдая за штурмовиком, который, похоже, закладывал второй круг. И в кого стреляет?

Истребитель с ревом пронесся над головой Антона; от мощного рева заложило уши и, казалось, завибрировало покрытие дороги; "гребешок" вновь вышел на движущиеся цели. Штурмовик взял еще ниже, он несся, чуть не задевая кроны деревьев.

Раздалась вторая очередь. На этот раз пули попали в цель – они прошили крышу первого воронка, убив на месте водителя , раскрошив ему голову и правую сторону туловища. Машина резко ушла в сторону, врезавшись в дерево.

Вторая легковушка продолжала преследование, тщетно расстреливая свой боезапас по истребителю. Серо-стальная птица в третий раз сделала заход на огневую позицию – чуть качая крыльями, она начала приближаться. В легковушке громко матерились, предчувствуя неизбежное. "Воронок" резко затормозил и развернулся боком. Раздалась последняя очередь по истребителю – это был жест отчаяния со стороны пассажиров; все, что они могли сделать в таком положении.

Летчик выпустил ракету с подвески. Она врезалась в обочину чуть правее автомобиля. Черную тушу подбросило в воздух взрывом, и отшвырнуло в сторону. Горящая машина покатилась по трассе назад, в сторону города. Непосредственно вслед за этим, пилот пустил еще одну ракету, метко подбив первый воронок, врезавшийся в дерево, и заложил крутой вираж, набирая высоту.

Антон вернулся чуть назад и затормозил. Позади, среди дымящегося искореженного асфальта факелом полыхал автомобиль преследования, где-то вдалеке горел еще один. У передней машины Антон заметил горящее тело, которое выкинуло из кабины сквозь разбитое ветровое стекло. Объятый пламенем, человек лежал неподвижно поперек дороги. Кто это был, определить было невозможно. Оперативной Тройки больше не существовало.

– Вовремя вы, ребята. Очень вовремя. – пробормотал Антон, кинув взгляд на истребитель . Большой Брат, похоже, подоспел в нужный момент…

Высоко в небе серебристый Су сделал последний круг над дорогой и рванул на север, оставляя за собой две еле видных полоски белесого дыма.

– Что ж, майор. Теперь мы точно квиты, – сказал Антон, провожая глазами стальную птицу. Затем снова надел шлем, выжал газ и рванул на запад , оставляя Новинск далеко позади.

В начале октября в невозмутимой тиши кабинета майора Шалого в подземном комплексе Бахаревской РЛС раздался телефонный зуммер. Он встрепенулся, было задремав, и с беспокойством уставился на каплевидный аппарат спутниковой связи, помигивающий красным диодом – он обеспечивал связь с орбитальной станцией "Циолковский".

Майор оправил мундир, подтянулся, словно его могли увидеть по телефонной связи, и почти благоговейно нажал кнопку громкой связи.

Раздался энергичный голос генерала Ковалева, начальника службы безопасности космической станции.

– Здравствуй, майор! Не оторвал от дел?

– Ну что вы, Дмитрий Владимирович! Я вас внимательно слушаю! – ответил Шалый, теребя воротник.

– Тут вот какое дело, майор… Был у вас мальчик на РЛС, с севера пришел.. Как бишь его звали? – генерал прекрасно разыгрывал забывчивость.

– Антон Левченко, беженец со Стрелки.

– Вот-вот, Левченко… Что с ним? Где он сейчас?

– Не могу знать, товарищ генерал, – ответил Шалый, внимательно прислушиваясь к интонациям в голосе начальника. – После того, как он добрался до Белостока, мы потеряли сигнал.

– А что там, в Белостоке? Поселение какое-то?

– Так точно, товарищ генерал. Ну так… Сброд всякий живет, насколько я знаю.. Цыгане и прочая шушера.

– Значит, сорвался с поводка наш мальчик?

– Видимо, так. Если там нашли сильные электромагниты, то вполне могли деактивировать жучков…

– Вот что, майор. Если Левченко даст о себе знать, сообщи мне. Дело в том, что у наших ученых появились некоторые данные, подтверждающие его гипотезу… о носителе вируса.

– Конечно, Дмитрий Владимирович! Так точно.

– Ну вот и славно. Всё, отбой. -Ковалев повесил трубку.

Майор набрал номер личного наручного коммуникатора, который он дал на прощание Антону.

– Аппарат абонента отключен, или находится вне зоны спутниковой связи. – произнес металлический голос автоответчика.

– Где же ты, Антоха… Что с тобой… – чертыхнулся майор, тяжело уставившись на коммуникатор, словно требуя от него ответа.

Загрузка...