Пангея. Книга 2. Подземелья карликов

Глава 12 Королевский прием

— Дамы, — сказал Вим, — ответьте хотя бы на один вопрос. Малюсенький… Куда мы идем?

Разумеется, никто ему не ответил. Воительницы как воды в рот набрали. После того как одна из женщин сказала: «Следуйте за нами», никто не проронил ни слова — собственная болтовня Вима не в счет. Загадочные амазонки не слушали его; к кому бы он ни обращался, ни одна не повернула головы.

Воительницы окружили их с Белкой плотным кольцом. Шли, опустив копья. При желании это могло сойти за почетный эскорт: красивые дамы, блестящие доспехи… Но все портили уколы в спину, которыми амазонки направляли движение.

В первый раз Вим подскочил как ужаленный. Укол походил на разряд тока, поданный прямиком на позвоночник. Пока Вим вертелся, скакал и громко чертыхался от боли, лица амазонок оставались совершенно бесстрастными. Но надо отдать должное, последующие уколы стали куда менее болезненными.

Так, понукаемые, как овцы или коровы, идущие на бойню, они прошли через сад. Кроме стражниц, Вим замечал и других девиц: они прятались за деревьями или стеклянными трубами, настороженно следя за процессией. А может, это была одна и та же барышня, перебегавшая с места на место, — так они были похожи. Из-за сплетения ветвей то и дело доносился взволнованный шепот, но Вим, как ни старался, не смог разобрать и слова.

Ворота сада представляли собой высокую стрельчатую арку, как плющом оплетенную стеклянными трубками. Зеленая жидкость бурлила, отчего казалось, что проем сжимается и разжимается — точно дышит.

Они вышли на полукруглую открытую площадку. Гигантский купол за спиной засверкал золотом под яркими лучами солнца. За воротами оказалась лестница из матового темно-зеленого стекла. Ступени плавной спиралью спускались по внешней стене широкой и очень высокой стеклянной башни.

— Ничего себе…

Вим остановился. На секунду показалось, что он вновь смотрит на мир глазами птицы. Или, что хуже, падает в пропасть. Желудок рефлекторно сжался. Мягкий теплый ветер лизнул лицо, как собака, и взъерошил волосы.

Где-то внизу раскинулся город. Небольшой и в то же время самый странный из тех, что доводилось видеть Виму. Он сверкал хрусталем и золотом, так что рябило в глазах. Город выглядел как единое целое: не было отдельных строений, один дом плавно соединялся с другим, то прорастая высокой башней, то сбегая вниз крутыми лестницами. Узкие улицы превращались в изящные мостики, а те, в свою очередь, вели к площадкам на крышах — сплошь спирали и плавные линии. Вим увидел пышущие зеленью сады и хрупкие стеклянные арки, единственное назначение которых — красиво переливаться на солнце. Все оплетала сеть труб, некоторые из них были настолько толстыми, что внутри могла бы проплыть подводная лодка.

Границу города очерчивала туманная пелена. Но Вим сразу догадался, что находится по ту сторону: доисторические джунгли, населенные динозаврами и прочими древними чудовищами. Это же тот самый Золотой Город с хрустальными башнями, к которому так стремился и до которого так и не смог дойти Кеттил, старый вождь племени навси.

Амазонки не дали Виму насладиться видом. Еще один укол — и он поспешил вниз по лестнице, держась ближе к стене. Виды видами, но ажурные перила были чуть выше колена и казались хрупкими, как яичная скорлупа.

Вим посмотрел на Белку. Сказать, что девочка была ошарашена, значит стократ принизить удивление, написанное у нее на лице. В огромных глазах отражался весь спектр чувств, от растерянности и удивления до дикого ужаса. Вим где-то читал про дикарей из джунглей, которые, попав в большой город, впадали в ступор и не могли сойти с места. Похоже, что-то подобное творилось и на душе у Белки. Но девочка держалась — по крайней мере, она еще могла идти.

Шли они долго. Сперва Вим еще пытался считать ступени, но в конце концов бросил бесполезное занятие. Лестница незаметно обернулась узким мостиком, тот нырнул под арку, вывел к площади со стеклянным фонтаном, откуда начиналась новая лестница… Вверх, вниз — Вим в жизни не нашел бы обратную дорогу. Тем более что башня с куполом оказалась не единственной — Вим насчитал еще шесть точно таких же.

Если по пути им и встречались люди, то сплошь молодые женщины. Складывалось впечатление, что в городе не только не было мужчин, но и не жило никого старше двадцати пяти и младше восемнадцати. Когда эти дамы видели процессию, все они замирали и таращились на Вима так, будто он был сказочным чудищем. Или уродцем из дешевого цирка, выставленным напоказ. От их взглядов Виму становилось не по себе.

Они спустились по очередной стеклянной лестнице, и Вим наконец увидел, куда направлялись амазонки. Посреди широкой круглой площади, вымощенной белым камнем, стоял дворец… По крайней мере, Вим решил, что это дворец, хотя с тем же успехом это мог быть и храм. Огромное строение с массивными колоннами и острыми шпилями, вонзающимися в небо. Было в нем и что-то античное, и что-то готическое, и что-то совсем не имеющее отношения к человеческой архитектуре. Здание выглядело так, словно над ним потрудились Гауди, Эшер и Дали, причем не обошлось без галлюциногенов. И красиво, и величественно, и в то же время — дико.

— Какой милый домик, — проговорил Вим. — А кто в нем живет, если не секрет?

Ответом ему был очередной укол электрического копья.

— Да ладно вам! Спросить, что ли, нельзя?

Вим растер место укола. После электрических разрядов, которыми наградили его амазонки, казалось, что волосы на голове стоят дыбом и в них сверкают искры. Немудрено, что эти дамочки так на него таращатся.

У входа во дворец их встретила еще одна группа девиц в золотых доспехах.

— Она уже знает, — сказала одна из воительниц. — И ждет.

Конвой сменился, хотя особой разницы Вим не заметил. Девицы походили друг на друга, как штампованные куклы… Точно! Вот кого они напоминают — кукол Барби. Не внешне, а по сути.

— Следуйте за мной, — сказала амазонка, которая, видимо, была здесь главной. Цветы на ее шлеме переливались пурпурно-красным цветом.

— Будто мы отказываемся, — вздохнул Вим. — Попробуй тут отказать.

Кивком он указал на копье в руке воительницы. Кристаллический наконечник светился изнутри, хотя при дневном свете не сразу заметишь.

— Сударыня, — сказал Вим с мольбой в голосе. — Может, хоть вы скажете — кто нас ждет?

В миндалевидных глазах воительницы вспыхнули золотистые искорки.

— Царица-мать, — сказала она с легким придыханием.

— Что ж, — вздохнул Вим, — прекрасный ответ. Исчерпывающий и не говорящий ничего. Пойдем, старушка, похоже, нас ждет королевский прием. А у меня даже галстука нет, вот незадача…

Внутри дворца оказался еще один сад. Правда, цветы здесь были больше и ярче, бабочки порхали еще красивее, а птицы пели еще мелодичнее. Царица встретила их в конце длинной аллеи из цветущих деревьев. Там, на небольшой площадке в окружении журчащих стеклянных труб, стояла изящная открытая беседка.

Первым делом Вим заметил невысокий длинный стол, ломящийся от еды. Желудок тут же напомнил о своем существовании, причем не самым вежливым образом. Вим поспешно отвел взгляд. Одно дело — заявиться на королевский прием без галстука и в грязных ботинках, и совсем другое — с животом, урчащим как трактор.

На столе лежали исключительно фрукты, самого разнообразного вида. Меньшую их часть Вим уже видел в саду, остальные же выглядели ничуть не менее причудливо. Чего стоила одна только сочная красная ягода, похожая на клубнику, но при этом размером с арбуз! Прямо мечта вегетарианца. Но Вим куда больше мечтал о куске жареного мяса.

Вим посмотрел на царицу. То, что это именно царица, он понял сразу, хотя у нее не оказалось ни короны, ни каких-либо еще знаков власти. Ее туника была сделана из такой же ткани, что и у остальных амазонок. От прочих девушек она отличалась лишь тем, что выглядела самую капельку старше.

И в то же время она была совсем другая. Ее точно нельзя назвать куклой: в каждом движении, повороте головы или легком взмахе руки сквозили сила и власть. Женщина полулежала на ложе, усыпанном лепестками цветов. За ее спиной стояли две девушки с высокими кувшинами.

— Приветствую вас, путники, — голос царицы журчал как ручей.

— М… Добрый день, — сказал Вим, резонно решив, что теперь вся тяжесть переговоров ложится на его плечи. Белка не понимала язык амазонок.

Он откашлялся. Будучи анархистом в душе, Вим чувствовал себя неуютно рядом с людьми, облеченными властью. Но чего не отнять — Вим был вежливым анархистом.

— Приветствуем вас, ваше высо… величество или как там правильно? Меня зовут Вильгельм, а это — Белка. В смысле, у нее такое прозвище, а настоящего имени она еще не получила.

— Вильгельм… — протянула царица. — Какое интересное имя… Вильгельм…

У нее получалось что-то вроде «Филихельм».

— Отец придумал, — чуть виновато сказал Вим. — В честь Гауфа и младшего из братьев Гримм.

Царица снисходительно улыбнулась, словно знала, о ком идет речь. Хотя до рождения великих сказочников оставалось еще не одно тысячелетие.

— Мое имя Рашти, — сказала она.

Вим почувствовал толчок в спину и невольно шагнул ближе. Или ему полагалось поклониться? На всякий случай Вим кивнул — амазонки за спиной выглядели грозно, да и копий своих не опустили. Рашти это заметила.

— Не волнуйтесь, дети мои. — Царица подняла руку. — Думаю, эти путники не желают нам зла… Ведь так?

Глаза ее лукаво блеснули.

— Что вы! — поспешил сказать Вим. — Мы вообще…

— Вы голодны? — перебила его Рашти.

— Ну как сказать… Если учесть тот факт, что я вообще не помню, когда ел последний раз, пожалуй — да. Чуть больше, чем чертовски.

Царица кивнула со всей полагающейся по статусу снисходительностью.

— Садитесь, — Рашти указала на стол. — Не стесняйтесь. Вы проделали большой путь, и вам нужно набраться сил.

Улыбка ее была ласковой и доброй. Пожалуй, слишком.

— Она предлагает нам поесть, — сказал Вим Белке. — И я настоятельно советую тебе не отказываться.

Девочка вздрогнула и посмотрела на Вима так, словно впервые его увидела. Но, кажется, к ней возвращался дар речи:

— К… Кто эта женщина?

— Она у них вроде вождя, — пояснил Вим.

— Я вижу, — сказала Белка. — Но кто она? Тут всюду лед, который не тает. Это Владычица Льда? Но тогда почему здесь тепло и цветут цветы?

Взгляд Рашти метнулся к девочке.

— Прости, моя юная странница, я не понимаю, что ты говоришь.

— Она говорит, что у вас очень красивый город, — поспешил сказать Вим. — Особенно ей понравились… хм… некоторые цветы.

Он повернулся к Белке и зашептал:

— Никакая она не Владычица Льда! Эта дамочка и слыхом не слыхивала о твоих сородичах. И вообще — кругом не лед, а стекло.

По лицу Рашти скользнула тень, и Вим быстро заговорил:

— Простите. Она немного стесняется. Первый раз на приеме у королевы, знаете ли. Да и манерам она не обучена.

— Эта женщина… Она не такая, как кажется, — сказала Белка.

— Не надо стесняться, юное создание, — улыбнулась Рашти. — Это лучшие фрукты из моих садов. Я сделала их сама. Ешьте, не бойтесь. Мои дочери нальют вам вина.

Послышался треск электрического разряда. Короткая молния сорвалась с копья амазонки и ударила в землю. Может, и случайность, но…

— Пойдем, — зашептал Вим Белке. — Не хочу, чтобы эти дамочки загнали нас туда силой.

Он повернулся к королеве.

— Вина, пожалуй, не стоит. Моя спутница слишком юна, а алкоголь вреден для детского организма.

Лицо Рашти стало печальным, словно она не на шутку расстроилась. Вим за руку втащил Белку в беседку и чуть ли не заставил девочку сесть. Сам по-турецки сел рядом, широко улыбнулся царице. И вдруг понял, что совершенно не хочет есть. Не хочет, да и не может. И вроде уже не отказаться — невежливо и опасно, но Вим не сомневался: сейчас любой кусок встанет ему поперек горла. Он взглянул на чудо-фрукты. Что значит «сделала их сама»? Не сорвала, не вырастила, а именно сделала?

Королева смотрела на него с любопытством. Как ученый на подопытного кролика, который вот-вот проглотит ампулу с ядом.

Вим заставил себя съесть какую-то ягоду и совсем не почувствовал вкуса. Белка же и вовсе ни к чему не притронулась.

— Вам понравилось?

— М-м… Очень вкусно, — соврал Вим. И тут же проклял себя за ложь: пришлось тянуться за второй ягодой. — Никогда не пробовал ничего подобного. Как называются эти ягоды?

— Никак, — вздохнула Рашти. — Я так устала, когда их делала, что не смогла придумать название. Берите еще, не бойтесь! Эти растения не кусаются.

Рашти рассмеялась. Однако Белка, судя по взгляду, думала иначе. Девочку можно понять — если тебя пытался съесть цветок-людоед, и на ромашку будешь смотреть косо. Вим взял фрукт, формой похожий на яблоко, цветом же — на перезрелый баклажан. Упругая кожура слегка прогибалась под пальцами. Вим почувствовал себя как эскимос, которому впервые в жизни дали банан. Ну и как, спрашивается, такое едят?

— Красивый у вас город, — сказал он. — Очень интересная и необычная архитектура. Как называется это место?

У самого Вима имелось несколько версий — Эдем, Авалон, Опар… Место напоминало их все разом и по отдельности.

— Разве это город! — вздохнула царица. — Здесь нет и тени величия настоящего города. И имя у него простое — Рашти.

— Такое же, как и у вас?

— Вы наблюдательны, Вильгельм, — сказала царица. — Да, этот городок назвали в мою честь.

Вим вертел в руке темно-лиловое «яблоко», не решаясь его надкусить.

— Городок? А разве есть еще другие?

Рашти смерила его взглядом. На секунду Виму показалось, что в глазах царицы что-то сверкнуло, словно рядом кто-то чиркнул спичкой — и вспышка отразилась в зрачках.

— Возможно. Быть может, мы не единственные, кому удалось спастись. Но ведь это вы пришли оттуда, и вы должны мне рассказать. Какие вести вы мне принесли?

Вим растерялся.

— Мы… Я? Не знаю, что и сказать…

— Как вы попали в мой город?

— Мы открыли ворота, и так получилось, что пришлось через них пройти. А вели они прямиком в ваш сад.

Глаза Рашти словно заволокло туманом.

— Открыли ворота?

— Запустили механизм, который в свою очередь активировал линзу, — начал Вим, но по лицу Рашти догадался, что она не понимает, о чем он говорит. Постарался объяснить: — Ну, линзу — узловую точку искривления пространственно-временной ткани.

Лицо царицы стало еще более недоуменным. Вим сдался.

— Ох… Светящееся окно в воздухе.

— А… Ворота. — Лицо ее стало хмурым, но улыбка быстро вернулась. — Так вы открыли их случайно?

— Как сказать… Один приятель попросил об услуге, — сказал Вим.

— Приятель? — напряглась Рашти. — Что еще за приятель?

Вим почувствовал, что ступает на очень тонкий лед.

— Ну, не совсем чтобы приятель… Даже хорошим знакомым не назовешь. Он вытащил нас из одной весьма неприятной ситуации и взамен попросил ему помочь.

— Кто? — В голосе Рашти прозвучал металл.

Вим вздохнул. Похоже, придется играть с открытыми картами.

— Вы что-нибудь знаете о Прозрачных?

Царица вздрогнула.

— Наш приятель как раз из их племени. Его зовут Илаим. Интересный парень, жаль только, без чувства юмора. Он сказал, что эти ворота ведут к нему домой. Но сам он открыть их не может, вот и попросил о помощи.

— Так он жив. И не забыл обо мне… Но прошло столько лет… — Рашти подалась вперед. — Вы открыли ворота? И он придет?

— Ну как сказать, — Вим опустил взгляд, — ворота-то мы открыли, но так получилось, что они снова закрылись. На корабле мы встретили одного неприятного типа, который очень хотел нас съесть. Вот и не получилось сделать все как следует.

На долю секунды лицо царицы скривилось.

— Так ворота были на корабле?

— По крайней мере, та штука очень походила на звездолет, — кивнул Вим.

— Звездолет? — Рашти привстала. Она так вцепилась в край ложа, что пальцы побелели. — Вы говорите про Ковчег?

— Ковчег? — Вим немного растерялся. — Ну, может, и Ковчег. Там были какие-то аквариумы с… живыми существами. Не каждой твари по паре, но…

Рашти, похоже, его не слушала.

— Но я ведь сама видела, как его подбили. Я видела, как он рухнул, объятый пламенем… Видела, как закипают камни там, где он упал на землю. Именно тогда я и запечатала купол… Он не мог уцелеть.

Царица амазонок прикрыла глаза. Казалось, она разговаривает сама с собой.

— Мы нашли его под землей, — сказал Вим. — Прямо в скале, как какую-нибудь окаменелость.

Он решил не говорить, что они были далеко не первыми, кто нашел корабль.

— В скале, — эхом повторила Рашти. — Там были люди? Они смогли спастись? Капсулы должны были уцелеть.

— Люди? — переспросил Вим. — Капсулы были, но вот людей я в них не заметил. Сплошь всякие уродцы.

Очень долго Рашти, не мигая, смотрела на Вима. Лицо, сперва недоуменное, с каждой секундой становилось мрачнее и мрачнее. Так легкое облачко на чистейшем небе оборачивается черной грозовой тучей.

— Уродцы? Но там же должны были быть люди. Сильные, прекрасные — лучшие в Империи. — Было видно, как Рашти мучительно пытается понять, что же произошло. — Корабль был заключен в скалу, и они не могли выбраться. А питательный раствор… Эликсир. Он не мог действовать так долго. Его нужно постоянно обновлять, иначе он превращается в яд. Вместо того чтобы питать их тела, стал их изменять. Какая ужасная смерть!

— Вообще-то они были живы, — сказал Вим. — Ну, мне так показалось.

— Живы?! — Царица вцепилась в свою тунику и скомкала ее у горла. — Нет… Лучше бы их сожгло пламя! Ведь я уже смирилась с тем, что осталась одна…

Вим решил, что не стоит ей рассказывать о Хозяйке бандерлогов и про то, в какое чудовище та превратилась.

— Одна? А как же ваши подданные?

На лицо царицы вернулась улыбка, но грустная и печальная.

— Подданные? Это — мои дети. — Рашти жестом обвела женщин, собравшихся в зале. Но, похоже, она имела в виду всех жительниц города.

— Дети? Это в переносном смысле? Царица — мать своему народу?

— В прямом. Плоть от моей плоти. Талохи, Элая, Адме… — Она поочередно указала на девушек в доспехах.

— И вы знаете их всех по именам?!

— Разумеется, — кивнула Рашти. — Они же мои дети. И у меня было достаточно времени, чтобы их выучить.

— Как вы их только различаете? — покачал головой Вим.

Ответом ему была мягкая полуулыбка:

— Я же их мать.

Вима так и подмывало спросить, кто же отец всего этого семейства. Но он решил, что вопрос не из тех, которые стоит произносить вслух. Как и тот, как Рашти удалось родить столько детей.

— Надо же, — он покачал головой, — столько дочерей, а вы так молодо выглядите. Ничуть не старше ваших… хм… красавиц.

— И все же я их старше, — вздохнула царица. — Намного старше.

— Я бы сказал, что вам чуть больше двадцати.

— Кирша! — Рашти подняла руку. Одна из девушек, стоявших с кувшинами, склонилась к царице.

— Девочка моя, — ласково сказала Рашти, — скажи, сколько тебе лет?

На глаз Вим бы дал девушке лет семнадцать-восемнадцать. При идеально сформировавшейся фигуре лицо еще хранило следы детской припухлости. Ни единой морщинки, если не считать легких ямочек на щеках.

— Сколько лет? Я не знаю, — девушка захлопала огромными ресницами, — я давно перестала считать. Может, тысяча? Или полторы…

Вим судорожно сглотнул.

— Кирша у нас самая молодая, — улыбаясь, сказала Рашти. — Совсем еще девочка.

Царица ласково погладила девушку по щеке.

— Полторы тысячи лет?! Но…

Вим хотел сказать, что так не бывает. Что прожить полторы тысячи лет не может ни одно живое существо. А уж выглядеть при этом на восемнадцать — тем более. Но он прикусил язык. Вим видел слишком много вещей, которые другие считали невозможными, чтобы так легко говорить «так не бывает».

Однако Рашти, похоже, решила окончательно разрушить его представления о мире.

— Талохи, — царица повернулась к одной из стражниц, — а тебе ведь уже сорок?

— Пятьдесят, — ответила амазонка.

— Пятьдесят чего? — тихо спросил Вим. — Пятьдесят тысяч лет?

— Конечно. И Талохи не самая старшая из моих дочерей… Далеко не самая старшая.

Вим покачал головой. Похоже, он был прав с самого начала. Этот диковинный город с его прекрасными обитательницами — выходит, это и в самом деле земля вечной юности.

— Сколько же тогда вам?

Вим, не отрываясь, смотрел на Рашти. И в самом деле, сколько? Сто тысяч лет? Двести? Миллион? А он считал, что забрался далеко в прошлое! Самая заря цивилизации, ага. Но что такое его далекий прыжок во времени по сравнению с годами, которые эта женщина прожила?!

По полным губам царицы скользнула печальная полуулыбка.

— О… Много. Очень много. Я ведь помню Империю, я видела ее гибель.

— Гибель Империи? — переспросил Вим. — Какой еще Империи?

— Великой и прекрасной. Миллионы лет мы владели землей, миллионы лет мира и гармонии. Мы жили вместе — люди и те, кого ты называешь Прозрачными. А рухнуло все в одночасье. Был раскол, была война… Всего семь дней, но этого хватило… Наши города гибли один за другим, в считаные минуты обращаясь в пепел. Земля тряслась, и горы обращались в песок. Воды морей поднялись до самого неба, и наш чудесный остров, столица Империи, ушел на дно океана…

Вим вздрогнул. Остров, ушедший на дно океана? Тут и дурак догадается, о чем она говорит. Атлантида, Лемурия, Му — названий множество, но суть одна. И истории о Золотом веке — в ту же копилку. Прекрасная древняя цивилизация, погибшая в результате чудовищной катастрофы. Так, значит, этот город — осколок Атлантиды, уцелевший каким-то чудом? А Прозрачные, получается, это атланты? Или люди? Рашти ведь сказала, что они жили вместе…

— Это был последний город, — продолжила царица. — Мелкое поселение на краю Империи. Мы смогли сделать купол, стену, которая отрезала нас от остального мира. Но потом мы поняли, что это нас не спасет: земля менялась, все континенты пришли в движение. Луна опустилась так низко, что готова была упасть. Земля была обречена… Те, кто уцелел, пытались спастись на Ковчеге. Я видела, как он взлетел. И как он упал. Наши враги, те, кто начал ту войну, — они его подбили.

Рашти печально вздохнула.

— Я тоже должна была лететь на том Ковчеге. Но я осталась… Я не могла уйти, ведь он сказал, что вернется за мной. Тогда все казалось так просто. На Ковчеге были ворота, и я думала, что, как только он вернется, мы уйдем на корабль. Но, когда Ковчег подбили, ворота отключились… А я все ждала. До самой последней минуты не закрывала купол. Но в конце концов мне пришлось это сделать. И я осталась здесь. Одна…

Вим покачал головой. Страшная и печальная история. Да и вопросов она порождала куда больше, чем давала ответов.

Что за раскол произошел среди атлантов? Да еще такой, что из-за него едва не уничтожили планету? Люди воевали с Прозрачными? Откуда у Рашти столько детей, если она осталась здесь одна? И как за все прошедшие тысячелетия она умудрялась сохранять молодость?

И кого это она так ждала, что ради него даже не села на Ковчег? Не их ли прозрачного приятеля Илаима? Тот ведь говорил, что ворота ведут к нему домой… Но тогда получается, что и Илаиму лет ничуть не меньше, чем царице амазонок. И что же, все это время он пытался вернуться сюда? Конечно, у Прозрачных свои отношения со временем и пространством. Но если это так, то Вим прекрасно понимал этого парня. Ему тоже было к кому возвращаться.

— Однако земля уцелела и не погибла. А вы сидели здесь? В вашем городе? Ни разу не выходили наружу?

Вим представить не мог, какая это, должно быть, пытка — тысячи и тысячи лет на одном месте. Не старея, не меняясь, в окружении лишь своих дочерей. Которые тоже не видели ничего, кроме этого города… Пусть и удивительного, полного чудес осколка древней Империи. Но чего стоят чудеса, если видишь их день за днем целую вечность?

— Выходили? — вскинув подбородок, Рашти рассмеялась. — Ворота, которые вы открыли и которые столь неудачно закрылись… Их нельзя открыть изнутри, будь у меня хоть тысяча ключей. Отсюда невозможно выйти, Вильгельм. Никогда.