16

Ос очнулся рывком, подскочил и тут же судорожно закашлялся: окружающий мир обратился обезумевшим песчаным вихрем, в котором совершенно невозможно было понять, где верх, где низ. «Мика» — завопило все его существо, от ужаса перед глазами потемнело, поскольку в этом монохромном мире невозможно было никого разглядеть. Найти её помогла лишь связь, и он пережил несколько не самых приятных минут, откапывая её из песка. Руки дрожали, и, услышав ровное сердцебиение, дракон едва не расплакался.

— Под… кха-кха… подъём! Тревога! — голос Натана, искаженный воем ветра, разнёсся где-то поблизости. Мика нахмурилась и распахнула глаза, закашлявшись.

— Какого…? — прошептала она, потрясенно оглядываясь.

— Ос! Мика! — закричал Бран где-то справа, и Ос одобрительно кивнул, почувствовав, как мальчик растягивает купол защиты — уникальная магия старой человеческой аристократии, энергии забирает немеряно, но эффектно даже против магии богов. Дракон вздохнул, понимая, что теперь — его ход. Он властно надавил на плечи Мике, попытавшеся вскочить.

«Ты же помнишь, что тебе сейчас неподвластны плетения, правда?» — спросил он мысленно, — «Дай мне минуту, я справлюсь».

Прикрыв глаза, Ос потянулся к воде, дремающей глубоко под иссушенной суховеем землёй, и к жизни, что переливалась внутри него самого. Он взывал к магии бога, которой учил Йорамора, а в ней не было ни слов, ни символов: лишь возможность слиться со стихией и просто быть ею, лишь умение желать чего-то так отчаянно, что все остальное растворялось неважной смурной тенью.

Поднять руки от земли было ему почти так же тяжело, как воде — прорваться вверх сквозь слои песка и сланца: почти невыносимо, почти что больно, но — не невозможно. Руки дракона разошлись на манер крыльев, и вокруг него кругом начала расплываться водяная переливающаяся сфера, обходя людей, но беспощадно выталкивая за границу круга песок. В какой-то момент она поглотила, сделала частью безопасного пространства и пятачок, где ютились Бран, Нод, Натан и ещё несколько парней, и ещё группу людей, и лежащего без движения однорукого Белоснежку, и мешки с их инвентарём — купец, оставляя их на верную смерть, зачем-то избавился и от вещей. Возможно, не хотел провоцировать гнев богини. Оса это не слишком удивило: уж кого-кого, а Безымянную путешественники боялись практически до заикания, и, будем же откровенны, было, за что.

— Твою мать… Проверьте раненых! Вспоминайте, кто где спал! Пытайтесь откопать! — орал Натан, даже в такой ситуации умудрившийся не растерять самообладания. Сфера между тем охватила всю территорию, занимаемую некогла их лагерем, и опасно задрожала.

— Я не смогу удерживать её долго, — сказал дракон спокойно, — Надо уменьшить радиус. Натан, Вы понимаете меня?

— Еп, а что мне остается? Парни, кучкуемся! Бран, что там?

Полулис только покачал головой: Белоснежке, как и ещё двум парням, прикорнувшим в низинке, не повезло. Фатально. Мика рядом втянула с шумом воздух и вдруг рявкнула во все горло:

— Фиа-Та! Они её забрали? Фиа-Та, ты здесь?!

— Госпо… кха-кха… — тихий голос прозвучал откуда-то из-за купола.

— Халли-Ка, проклятый урод, — прошипела пара Оса, вскакивая на ноги и накидывая на голову первую попавшуюся ткань, — Я сейчас!

— Стой! — выдорхнул Ос, но необходимость удерживать купол связывала его по рукам и ногам. Остановить же Мику оказалось не проще, чем мчащую вперёд гончую: она метнулась в ту сторону, откуда звучал голос девочки, раз за разом выкрикивая её имя. Советник сцепил зубы, настраиваясь мысленно на жизненные показатели пары и отслеживая её перемещения, создавая малый щит и вокруг неё. Делать это и параллельно продолжать удерживать водный купол такой плотности и радиуса было примерно так же просто, как цитировать наизусть алхимические формулы, параллельно составляя особо хитровыкрученный договор и выплясывая что-то зажигательное. Особенного выбора, однако, у дракона не было.

— Происходит то, о чём я думаю? — уточнил Бран светским тоном, — Нам ждать Стальных Смерчей?

— Да, — сказал Ос тихо, — Это — гнев Безымянной, сомнений нет.

Кто-то застонал, кто-то — принялся молиться.

— Вот и откоптили мы небо, да? — хмыкнул Натан, — Все, кабака. Но, ребятки, тут как на войне и вообще везде: трепыхаться надо до последнего, так что отставить стоны. Ос, надолго тебя хватит?

Дракон вздохнул:

— Надо уменьшить радиус, пока песок ещё не изменился. Тогда хватит на подольше.

— Понято, всех, кто ещё дышит, уже стащили в кучу, можно сжимать!

Ос покачал головой:

— Ждём Мику. Она уже рядом.

Словно в ответ на его слова, его пара, тащившая Фиа-Ту чуть ли не на себе, прошла сквозь купол.

— Ос, её глаза! — Мика пребывала почти в истерике, — Серый песок повредил ей глаза!

Дракон только сдавленно простонал: магией на треклятые песчинки воздействовать было невозможно, и никакому лекарскому лечению таки травмы не поддавались.

— Все хорошо, — прошептала девочка, — Так надо.

— О чём это ты? — рявкнула Мика, потрошившая аптечку, — Кому надо? Очередная безумная идея твоего батюшки?

Ос нахмурился, вполне способный сопоставить очевидное:

— Ты говорила с Безымянной? Зачем она пришла?

— За… вами, господин, — тихо признала девочка, — Её сыну нужны вы.

Под куполом стало тихо, лишь приглушенный защитой вой ветра да шелест песка разбивали безмолвие. В горле Оса встал вязкий ком — он примерно догадывался, о чём думали все эти люди. Со стороны Мики пришла волна смешанных эмоций: понимания, злости, обречённости и даже вины. Скосив глаза на хмурого Натана, она шепнула:

— Весовая категория?

Вояка криво ухмыльнулся, но злобы или раздражения на его лице дракон не уловил: скорее бывший командир выглядел, как человек, предположения которого подтвердились.

— Так в чём проблема? — крикнул кто-то из наёмников, чье имя Ос не помнил, — Пусть забирает этого недозельевара и оставит нас в покое!

В ответ раздался одобрительный ропот.

— Ты, я смотрю, очень умный? — оскаблился Нод, — Давай лучше отдадим этой суке тебя — глядишь, найдёте общий язык!

Ветер за куполом взвыл особенно отчаянно, и Ос покачнулся, понимая: началось.

— Заткнулись, — гаркнул Натан, — Мы вам не точка питания для богов, чтобы расплачиваться товарищами. А для тех, кто в раковине и туп, как задница, напоминаю: без Оса мы сдохнем в первые три минуты. Желающие прогуляться сквозь стальной песок есть? Они берут, что хотят, и валят хоть сейчас. Остальные — рты на замок и задницы в кучку. Бегом!

Выполнять приказ все кинулись с немалым энтузиазмом. Дракон меж тем судорожно думал, и чем дальше, тем больше приходил к выводу: ситуация патовая. Бывший некогда частичками в воде реки Хороны, стальной песок, уникальный в своей природе, был практически невосприимчив к магии и остер, как крошечные лезвия. Он прятался глубже обычного песка, но, если уж поднимался в воздух, так просто не оседал. Даже если бы Осу удалось поторговаться с Безымянной, отдать себя взамен остальных, это не привело бы ни к чему. Оставался один-единственный выход, и дракон кивнул сам себе.

— Прижмитесь друг к другу ещё ближе, — попросил он серьёзно, — Укройтесь тканями, соберите всю оставшуюся воду. Я… попытаюсь вас спасти.

Защитный купол искрил, выдерживая удары стального песка, но это был вопрос времени. Вздохнув, Ос вложил в него побольше остаточной силы, чтобы тот продержался несколько минут без подпитки, и превратился.

— Мать твою! — выдохнул Натан. Кто-то закричал.

— Спокойно, это Ос! — проговорила Мика, — Все в порядке, быстро делайте, как он сказал!

Дракон меж тем принялся деловито свивать своё тело в кольца вокруг сбивающихся в кучу людей.

— Ос? — в голосе Мики проступил самый настоящий страх.

«Все хорошо», — сказал он мысленно, — «Моя шкура и не такое выдержит. Все хорошо, небо моё, не бойся только. Бери Фиа-Ту, устраивайтесь меж моими передними лапами. Я укрою себя дополнительной защитой. Давай, милая, все будет хорошо. Поспеши».

Губы Мики задрожали, но она вцепилась в девочку, сворачиваясь клубочком в специально подставленной драконьей лапе. Дракон распушил плавники, снова отчаянно жалея, что нет крыльев — тогда заслон его тела над сбившимися в кучу людьми был бы плотнее. Он извернулся так, чтобы его голова оказалась возле Мики, укрылся защитой — надолго ли её хватит? как скоро щитом предстоит стать ему? — как одеялом, и мысленно сказал: «Все хорошо». Вокруг них, сверкая, раскручивался первый стальной смерч.

* * *

— Шу скоро придёт, — сказал мужчина, спрятавший Мию с Маком в пещере, — Сейчас ей нужно уладить кое-что. Подождете?

— Конечно, — улыбнулась Мия, — С удовольствием! Хотя могли бы и не усыплять нас. С Шу мы бы и так пошли!

— Времени не было, — древесный дракон чуть нервно дёрнул губами, — Ведите себя хорошо, ладно?

Мак хотел сказать этому лгуну какую-то грубость, но ручка Мии сжала его собственную, как в тисках. Их личных знак: «Молчи, врать буду я». Мальчик не понимал, зачем им притворяться, что все хорошо, но сестре в этом вопросе привык доверять: как большинство близнецов-драконов, они уравновешивали друг друга и дополняли. Там, где нужно было быть логичным, смелым и честным, была вотчина Мака, а вот хитрость и обман Мии давались лучше, как и всяческие каверзы.

— Хорошо, — улыбнулась древесному Миа, буквально источая доставшееся от фейри обаяние, — Мы будем очень хорошо себя вести! Я могу спеть вам песенку, если хотите!

Вот ещё одна вещь про Мию: она упорно притворялась глупой и маленькой девочкой, хотя они, как полукровки, были значительно умнее ровесников-драконов. Маку это все казалось нечестным, но близняшка лишь смеялась, мол вся жизнь — надувательство, где вопрос лишь, кто кого обманет первым. Мальчик знал, что именно эти слова высечены над воротами Неблагого Двора, но все равно в правильности их немного сомневался.

— Не надо песен, — сказал лгун чуть нервно, — Лучше станцуй. Или стих расскажи.

— Ну и зря, — надула Миа губки, — Я хорошо пою. Но ладно! Тогда — танец…

В этот момент внизу, в лесу, вид на который открывался из пещеры, заполыхали заклятья. Красные сигнальные чары взлетели вверх, угасая, как звёзды. Мак почувствовал облегчение — наверное, это пришли за ними. Правда, радовался он недолго — со стороны Мии пришла волна страха. Он проследил за её взглядом и понял, что девочка наблюдает за виной и огорчением, проступающими на лице древесного. Через мгновение, правда, эти чувства сменились ледяной маской, он повернулся к ним, и до Мака наконец-то дошло, что именно происходит.

— Так что ты медлишь, сестренка! Станцуй, — растянул Мак губы в улыбке, одним взглядом умоляя — отвлеки. Миа радостно разулыбалась в ответ.

— Да-да, — защебетала она и завертелась на носочках, рассыпая в стороны магические искры. Уроки дедушки-Старейшины давали свой прок — дети контролировали свою магию куда лучше, и Мак понимал: это их единственный шанс. Он приготовился, но сестра опередила: её искры вдруг обратились сияющими змейками и устремились к лицу древесного, метя в глаза. Он растерялся лишь на мгновение, но этого хватило мальчику: его магия, пусть и не собранная в заклятье, прицельно прилетела начавшему превращаться дракону прямо в центр груди, отбрасывая к стене.

— Бежим! — выдохнула Миа, и они выскочили наружу, оскальзывая на острых камнях горного склона.

* * *

Гор, не чуя под собой лап, нёсся по слабому следу запахов, пока его спутники разбирались с наглым, но очень уж шустрым демоном-метаморфом. Уж как волк ненавидел эту иномирную пакость, кто бы знал, но ценились эти твари на вес золота: копировать могли почти все, кроме запахов и репродуктивных функций, потому шли в наёмники и отлично себя там чувствовали.

Оборотень знал, что ему стоило подождать своих спутников, но проклятая тварь успела выпустить сигнальные чары, и волк понимал: каждая секунда на счету. Инстинкты гнали вперёд, звериная половина, заскучавшая по настоящим преследованиям, перехватила контроль и рвалась к добыче.

— Помогите! — кто другой бы не услышал, но у волков-следопытов со слухом ничуть не хуже, чем у знатных драконов. Чуть сменив направление, Гор ещё ускорился, буквально проламываясь сквозь зелень. Детский крик звучал в ушах эхом, взывая к волчьим инстинктам: защищать самок и детёнышей для волков было такой же абсолютной нормой, как жить в стае и чтить иерархию. Его глаза заполыхали жёлтым светом, призывая фамильную магию. Успеть. Он должен успеть!

* * *

Двойняшки прижались друг к другу, и Миа отчаянно завизжала, когда громадный ящер плюнул кислотой в камень, за которым они прятались. Преграда выдержала, но начала оплывать, и мальчика передёрнуло: бежать было некуда, они сами себя загнали в ловушку, выскочив прямо к отвесному склону горы. Вот так и вышло, что сзади оказалась почти монолитная скала с сосну высотой, а спереди, отделённый лишь несколькими валунами-преградами — взбешенный древесный дракон, от шкуры которого магия отскакивала, не причиняя вреда. Мальчик понимал: рано или поздно он достанет их, тут Мак иллюзий не питал никаких. Превратись похититель в человека, легко обошёл бы камни, но тогда и у Мака появился бы шанс, поскольку древесные драконы в людском обличьи не так уж устойчивы к магии.

Между тем, новый плевок оставил от камня треть его былой толщины. Миа визжала, не переставая, и правильно делала. Единственная надежда, которая оставалась в душе мальчика, была на то, что их все же кто-нибудь услышит, и в этом смысле голос Мии, который был тише храмового колокола, но, будем честны, ненамного, был идеален. Мак высунулся и снова направил свою магию на древесного, но тот лишь мотнул головой, явно приготовившись снова плюнуть. Для них, вполне вероятно, это будет в последний раз…

В этот момент на поляну вылетел кто-то ещё, Мак даже сходу не понял, кто именно. Лишь когда дракон заревел от боли и попытался скинуть с себя нежданного помощника, мальчик понял, что это громадный чёрный волк, который пытается добраться до незащищейнной части шеи дракона.

— Бежим! — выдохнула Миа, волоча Мака за собой. В этот момент их спаситель коротко взвизгнул, Мак услышал тошнотворный хруст костей и не сдержался — отпустил руку сестры и остановился, оглядываясь. Их спаситель лежал в траве, его лапа была неестественно подогнута, а весь бок был залит тёмной, пузырящейся кровью. Она же хлестала у зверя изо рта, подсказывая не раз видавшему охоту со стороны Маку, что все очень, очень плохо.

Древесному этого показалось мало, он склонился над зверем, примеряясь к горлу. И тут Мак разозлился по-настоящему, потому что — если не сейчас, то никогда, потому что, как только этот урод добьёт волка — опять примется за них. И мальчик вдруг подумал, что вообще наплевать, может ли он превратиться в дракона, и плевать, сколько раз не получалось, потому что он или прикончит эту тварь, или умрёт, пытаясь. «У драконов две слабости — нижняя часть шеи и подкрылки» — голос дедушки-Старейшины звучал в ушах Мака, и он прыгнул на спину древесному, вцепляясь в основания крыльев и когтями, и клыками, раздирая изо всех сил.

Его восприятие вдруг изменилось, расширилось, обострилось, он почуял родственную магию Мии позади, услышал сердцебиение всех присутствующих — сестры, несущееся вскачь с восхищенным выдохом, древесного, громкое и судорожное, волка, прерывающееся и затухающее. На языке Мака плескалась кровь похитителя, и это оказалось на удивление вкусно и правильно, он изо всех сил вогнал шипы на своих крыльях в чужую плоть, нанося дополнительные раны. Древесный завопил от боли, и мальчику это отчего-то показалось чуть ли не музыкой.

Мак увидел — почуял? услышал? он не смог бы точно объяснить — как волк собирает остатки магии, поднимается на нетвёрдые лапы и примеряется. И мальчик вцепился крепче, извернулся, открывая союзнику пространство для удара. Волк не подвел — прыгнул, вгрызся в уязвимую точку, разрывая артерию. Древесный забился, но Мак тоже добрался до сосудов, несущих жидкость жизни от сердца к крыльям. Крови стало очень много, а похититель, наконец, рухнул. Мальчик радостно взревел, но тут же умолк: сердце волка, судорожно дёрнувшись, остановилось.

* * *

Раока следовала за Исом к зданию Совета, таща гору бумажек средней степени нужности: Старейшины были бюрократами, и отчёты наружной охраны следовало продемонстрировать наглядно. Кристалл с выпотрошенной памятью призрачного стража приятно грел карман — доказательства невиновности Шу были железобетонны, и копия, хранящаяся где-то у Иса, исключала всяческую возможность подвоха со стороны одиозных стариков.

Амулет-вестник на её шее махнул крыльями, передавая несколько слов от Гора. Раока облегчённо прикрыла глаза: невесть почему ей очень не хотелось отпускать туда волка одного.

— Статус? — спросил начальник холодно.

— Передали вестником, что замешан метаморф, — вздохнула фейри, — Пытаются взять живым. Больше ничего, ребятки уж очень заняты: сами знаете, изловить этих тварей трудно.

— Записала на кристалл?

— Обижаете, — задорно улыбнулась Раока, заслужив окрыляюще-одобрительный взгляд этих волшебных глаз, чей владелец при желании вил бы из неё верёвки как отсюда и до ближайшей луны. Фейри вообще отчаянно сожалела, что начальник и его милый пушистый спутник не склонны к экспериментам: ищи они себе развлечение, пусть даже на пару-тройку ночей, девушка бы зубами выгрызла это право у соперников и соперниц, не гнушаясь никаких методов. Но там, увы, было без шансов.

Вообще, Ис Ледяной был воистину ужасен, возможно, именно потому они с ним стали отличной командой. А ведь по логике её, шпионку Неблагого Двора, должны были казнить, а не нанимать на работу в ближайшее окружение. Впрочем, Ис всегда славился крайне оригинальными кадровыми решениями, да и её способности к работе с вестниками и неживыми материями стали для ведомства настоящей находкой.

— Что по суду?

— Успеваем ровно к началу, князь прибыл несколько минут назад, — отчиталась фейри. Ис довольно кивнул… и вдруг замер, задеревенел весь.

— Кто… кто возглавил операцию? Кто с тобой связался? — спросил он отрывисто.

Фейри обещала Гору промолчать, но тревога, полоснувшая сердце, не дала солгать.

— Господин Гор.

Ис выдохнул сквозь стиснутые зубы, и в его стылых глазах отразился сбивающий с ног ужас.

— Шеф, что… — начала она, хотя уже догадывалась, просто малодушно не хотела верить.

И тут дракон закричал, складываясь от боли пополам. Раока кинулась вперёд, удерживая Иса от падения, и чуть не заорала сама, уставившись на скромно расцветший между их руками полураспустившийся цветок, подозрительно напоминающий беладонну. При других обстоятельствах Раока прыгала бы от радости, но в тот момент они с Исом просто выдохнули на два голоса:

— Нет…

— Гор, — прошептала Раока, чувствуя, как слезы стынут в глазах. Дракон взревел, бешено и страшно, и обратился, сбивая её с ног и стрелой взмывая в небо. Фейри сцепила зубы: у драконов, в отличии от тех же волков или котов, не могло быть нескольких пар одновременно. Цветок для неё мог расцвести лишь после того, как сердце Гора остановится.

Она проследила, как ледяной дракон промельком умчался куда-то в сторону Всеобщего леса, и мысленно взмолилась: пожалуйста, Король-под-Холмом, даруй шанс. Цветок был блеклым, исчез быстро, значит возможно… возможно. Как бы ни было жаль терять возможность обзавестись истинной парой, почти что уникальную для её расы, смерть Гора пугала сильнее. Да и не принял бы Ис Ледяной её вместо искренне любимой, несмотря на всю нестандартность их союза, пары — в этом Раока почти не сомневалась.

Помочь, однако, она могла лишь одним — выполнить свою работу за них обоих, выступив на суде.

— Извините, мы не можем вас пропустить, — раздалось у неё над головой, — Здание Совета изолировано. Приказ Старейшины!

Раока вздрогнула и подняла взгляд на парочку оранжевых охранников, преступивших ей дорогу. В их глазах светилась решимость и чуточку — покровительственное снисхождение. Это было неудивительно: низенькая, худощавая рыжая девица в нежно-сиреневом платьице, чьи острые ушки недвусмысленно намекали на кровь фейри, у многих вызывала подобные чувства.

— И кто же из Старейшин отдал такой приказ? — прищурилась Раока, растянув губы в улыбке. Драконы переглянулись.

— Иди отсюда, девочка, — припечатал один из них более жёстко, — Это дом Совета, храм драконьих традиций. Приглашён Ис Ледяной, но уж точно не ты. Насчёт тебя распоряжение однозначно: не пускать.

Фейри, конечно, все поняла — сложно вырасти при Неблагом Дворе и не уметь быстро осознавать подобные вещи. По всему выходило: информация о том, что случилось с Гором, достигла ушей организатора всего этого, кем бы он ни был. То, что она наблюдала, было не более чем ответным ходом: Старейшины вспоминали о святости своей обители и драконих традиций исключительно тогда, когда это было им выгодно.

Раока прикрыла глаза. В другой ситуации она не стала бы лезть, видит Королева-Пряха. Но где-то там, в доме Совета, был тот, на чьих руках кровь Гора. И…

Многие думают, что фейри отвратительны: легкомысленны, блудливы, неразборчивы в связях и методах, хитры и бьют исподтишка. Бытует мнение, что остроухие лгут, как дышат, а дышат даже чаще смертных; большинство убеждены, что они не умеют любить никого, кроме себя. По сути, абсолютная правда все, Раока могла бы подписаться под каждым словом, насчёт себя самой — в том числе. Подо всем, кроме последнего. Любить фейри умели, и не хуже прочих, просто — по-своему, но от этого не менее сильно: уж в этом мог убедиться любой, кто пытался обидеть дорогое остроухому существо.

Раока подняла голову и разулыбалась. Флер очарования, в полной мере унаследованный от матушки, разошёлся вокруг неё кругами, по-новомй подчёркивая и бездонные синие глаза, и пухленькие губки, и сердцевидную форму личика. Задорные кудряшки её волос обрели особый блеск, и она увидела, как один из драконов безотчётно протянул руку, чтобы к ним прикоснуться.

Она оскаблилась, обнажая изменённые начавшейся трансформацией острые зубы — и превратилась окончательно.

Загрузка...