Параллельная попытка

Глава 37

В один из таких перелетов меня по коммуникатору вызвал Барсуков, с новостью о том, что со мной очень хотят поговорить представители правительственного анклава города.

В правительственный анклав с момента начала всемирного армагеддона входил весь исторический центр города вместе со всеми многочисленными правительственными и общественными учреждениями федерального, регионального и местного уровня, правоохранительными органами и органами безопасности, банковскими и коммерческими структурами, образовательными, культурно-массовыми и медицинскими организациями, торговыми центрами и супермаркетами, гостиницами, элитными домами. Под этой частью города с давних времен имелось множество убежищ и оборудованных бункеров, куда и были стянуты с начала (и вполне возможно, что и загодя) трагических событий все стратегические запасы продовольствия, медикаментов и горючего, оборудованы резервные электростанции и котельные. И именно там укрывалась вся республиканская "элита", по моему глубокому убеждению, напрочь забывшая про свои обязанности при объявлении чрезвычайного положения и введении военного положения в связи с началом третьей мировой войны. Огородившись от всех хорошо оборудованными заграждениями по всему периметру и под вооруженной охраной.

В связи с не поступлением дальнейших распоряжений, после сигнала об объявлении чрезвычайного положения в связи с военной угрозой, всю полноту государственной власти в республике принял на себя глава республики Шурманов вместе с возглавляемым им штабом по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям (ГО и ЧС). Ну как принял, просто отгородился от всей республики и на этом куске, в виде центральной части города, громко именуемой республикой, став главнюком,

Мне не очень то хотелось с ними контачить, поэтому как мог оттягивал это неизбежное зло, а ничего хорошего от них не ожидал и мне ничего от них не надо было, но, правда, совестила меня только одна проблема — у них там тоже есть дети и люди, которые ну абсолютно ни в чем не виноваты, поэтому саму мысль о необходимости им помочь не отвергал. Я подозревал, что скоро эта встреча состоится, потому-что очень бойко стали происходить перемены в жизни региона, резко повысилась активность всего населения, появились струйки, а потом и потоки беженцев, привлеченные хорошими продпайками и сносными условиями проживания, которые втягивались в промышленный анклав. Активизировались другие небольшие анклавы. Поступающее продовольствие будто бы смазало шестеренки замолкшего было навсегда механизма жизни и оно закрутилось. В городе и окрестностях было организовано множество поисковых групп, задачей которых был сбор всей тяжелой техники, различного оборудования, продукции и много других нужных для переселенцев вещей.

Естественно, такой, якобы, неуправляемый процесс возрождения жизни не мог пройти мимо людей, привыкших только управлять, не важно чем — государством, республикой, городом, обществом, фирмой, финансами, умами и прочим. И естественно, что кое-какую информацию они собрали о происходящих процессах и обо мне, в частности.

Вот они явились сами. Вернее, как пояснил Барсуков, они приглашали меня к ним. Николай Васильевич заметил мне, что тон этого приглашения, переданного по радиосвязи, был больше похож на повестку. Ну и, естественно, мною было выставлено встречное приглашение встретиться в здании управления промышленного анклава. Им надо, пусть сами и приходят, это вроде как классика жанра. Как там Барсуков разрулил с ними ситуацию, не знаю, но он с интонациями удовольствия в голосе сообщил о достигнутой договоренности об их прибытии на следующий день. Завтра, так завтра, а у меня график, который придется наверстывать.

Представители государственной власти прибыли с помпой, на джипах, в сопровождении вооруженных людей на двух БТР-80.

Я же на флаере, находясь под максировочным полем, подлетел к "черному" входу в бункер здания заводоуправления, высадился, дав команду ИПСУ флаера на взлет и ожидание моего возвращения в воздухе недалеко от места высадки, поздоровавшись с дежурной сменой на входе, направился в кабинет главы анклавы.

Постучавшись в дверь и дождавшись разрешения войти, вошел и увидел в кабинете помимо Барсукова еще одного смутно знакомого мне мужчину. Одет он был в черный давно подзабытый мною гражданский костюм с красным галстуком. На вид лет 50–55, среднего роста, с брюшком и залысиной, ну, блин, классический чиновник. Они о чем-то не спеша разговаривали. Поздоровался с присутствующими и на приглашающий жест хозяина кабинета присел за кресло Т-образного стола, напротив гостя.

— Здравствуй, Вадим. Познакомься, это заместитель главы республики Хораськин Александр Иванович, прибыл из так называемого тобой "правительственного анклава", для переговоров с тобой.

Услышав слова "правительственный анклав", "переговоры" гость поморщился. Да-а, про себя подумал, явно не дипломат и эмоций скрывать или не умеет, или не хочет. Ну да ладно. Барсуков продолжил знакомство:

— А этого молодого человека зовут Вадим, он не очень любит обращения к нему по имени и отчеству, но от этого не менее важный для нашего промышленного сообщества и крайне желанный гость, представляет анклав выживших в Н-ском районе республики.

— Рад знакомству.

— Приятно познакомится.

Барсуков, закончив с протокольным вступлением, как рачительный хозяин встал из-за стола и лично занялся заваркой чая, сняв с себя дальнейшие бразды ведения переговоров.

— Александр Иванович, я не сторонник красивых и пустопорожних речей, можете сразу перейти к делу и рассказать, зачем я вам понадобился.

— Хорошо, э-э-э, Вадим. Как Вы знаете, после начала военных действий против Российской Федерации Указом Президента Дорогина было введено чрезвычайное положение в стране. Однако, в дальнейшем установленные федеральным конституционным законом процедуры введения в стране чрезвычайного положения не были выполнены, а именно Указ не был опубликован, не было утверждения введения чрезвычайного положения со стороны Совета Федерации, да и сам текст Указа, переданный нам по средствам правительственной связи не содержал весь перечень чрезвычайных мер и пределы их действия, перечень временных ограничений прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений; не определены региональные государственные органы (должностные лица), ответственные за осуществление мер, применяемых в условиях чрезвычайного положения. Это произошло по объективным причинам — Москва была уничтожена достаточно мощной ядерной бомбардировкой, с тех пор никакой связи с Президентом и Кремлем мы не имели, все федеральные структуры государственной власти в столице также, скорее всего, были уничтожены.

— Я не знал об этом, Александр Иванович, но конечно догадывался.

— В таких условиях, действуя как гарант Конституции республики, глава республики Шурманов Валентин Сергеевич принял на себя всю полноту государственной власти в республике, на базе действующего штаба ГО и ЧС был создан штаб, в который вошли представители федеральных, республиканских и муниципальных структур власти, а также представители органов военного управления, правоохранительных органов и гражданского населения. В связи с актами агрессии и бомбардировкой вооруженными силами иностранного государства или группы государств территории Российской Федерации, отсутствием единой централизованной федеральной власти, в целях недопущения ухудшения положения, глава республики вынужден был ввести на территории республики военное положение, которое было утверждено штабом ГО и ЧС.

— Извините, что перебиваю, Александр Иванович, но к чему Вы мне всё это рассказываете?

— Чтобы Вы поняли, Вадим, сложившуюся на сегодня ситуацию, связанную с введением военного положения.

— Я и без Ваших речей прекрасно понимаю, что мы все, имею ввиду человечество, находимся в полной ж…е.

— Вы, Вадим, не совсем правильно меня поняли. С тем, как Вы охарактеризовали ситуацию, трудно поспорить. Но здесь я вел речь о другом аспекте. На сегодняшний день, глава республики является единственным легитимным руководителем республики, ответственным за организацию обеспечения режима военного положения в республике, за определение мер по обеспечению режима военного положения и контроль их применения. Он определяет задачи и устанавливает порядок привлечения воинских формирований, расквартированных на территории республики, для обеспечения режима военного положения, определяет порядок прохождения военной службы. В целях обеспечения режима военного положения в его исключительной компетенции находится применение меры по усилению охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности, охраны военных, важных государственных и специальных объектов, объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения, эвакуация объектов хозяйственного, социального и культурного назначения, введение и обеспечение особого режима въезда на территорию республики, привлечение граждан к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлению поврежденных объектов экономики, систем жизнеобеспечения и военных объектов, изъятие необходимого для нужд обороны имущества у организаций и граждан с последующей выплатой государством стоимости изъятого имущества, предоставление органам военного управления права осуществлять проверку документов, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств, а также задержание граждан и транспортных средств, запрещение оборота и изъятия оружия, боеприпасов, взрывчатых и ядовитых веществ. Также глава республики имеет право в целях производства продукции и выполнения работ для государственных нужд, обеспечения воинских формирований, для нужд населения применить меры, связанные с введением временных ограничений на оборот имущества, свободное перемещение товаров и услуг, временно изменить режим трудовой деятельности и установлены особенности налогового регулирования.

Пока этот представитель чиновничьей братии излагал свою заранее заготовленную речь, которую я пропускал мимо своих ушей, ну незачем загромождать свой мозг набором лишней информации, я все вспоминал, где я его видел. И наконец вспомнил, это же сладкоголосый депутат республиканского госсовета, вечно оказывающийся на первых ролях какой-либо правящей партии, меняющей только название. То, что он захочет все, что есть у меня и появилось (либо осталось) у Барсукова и других анклавов, подгрести под так называемую легитимную власть я уверенно предполагал задолго до этого разговора. Да практически с того момента, когда я открыл для себя корабль и его возможности. Была б война или не было, это не важно. Корабль представляет собой столь лакомый кусочек, что ради него бы началась очередная мировая бойня. Тут уже не разговоры бы звучали, а выстрелы. Правда, я полагаю, что он не знает о самой сущности моего владения, как средства перемещения во времени, не говоря уж о других полезностях.

Так, пора прекращать эту болтологию, времени в обрез.

— Я Вас, Александр Иванович, услышал. И как я понимаю, хотите, чтобы я открыл все свои возможности и предоставил Вам, то есть руководству так называемой республики, все свои ресурсы, да еще исполнял Ваши разные распоряжения и прочее, прочее?

— В период действия военного положения граждане обязаны выполнять требования государственных органов, обеспечивающих режим военного положения, и их должностных лиц, оказывать содействие таким органам и лицам, являться к ним по вызову, выполнять их требования, изложенные в полученных ими предписаниях, повестках и распоряжениях, предоставлять для нужд обороны имущество…

Хлопнув по столу ладонью, я, начиная чувствовать внутреннее раздражение, резко выговорил:

— Так, всё, стоп! У Вас есть что-то еще мне сказать существеннее, чем произнесенное Вами словоблудие?

— Вот требования главы республики, изложенные в письменной в форме.

И он пододвинул мне скрепленные степлером бумажки на каком-то официальном бланке. Я не читая, взял эти листы, скомкал и закинул в мусорную корзину. Раздражение было велико, но не от самих требований и не от факта их выдвижения, а от осознания насколько же эти слуги народа далеки от происходящего вокруг, как до войны, так и после, и для них ничего, похоже, не изменилось, они небожители, все остальное — обслуживающий их персонал и просто электорат.

— Так, Александр Иванович. Вы там у себя в бункерах можете хоть галактическую империю провозгласить, мне на это наплевать. Вы никто для меня и никакие требования от Вас я больше слышать не желаю. Никогда! Я согласился встретиться с Вами лишь только по одной причине — желании спасти детей и других иждивенцев, а также людей, способных и желающих трудится. Мне и уважаемому Николаю Васильевичу бездельники не нужны. Я не буду вступать с Вами в полемику относительно всех тех действий, что предприняла, а вернее — не предприняла, так называемая новая республиканская власть, а фактически в моем понимании — кучка паразитов, прихватившая все стратегические материальные ресурсы, припасенные страной для ликвидации последствий случившейся чрезвычайной ситуации. Я Вам и Вашему руководству могу только заявить, что готов хоть завтра начать первоочередной прием всех малолетних детей, беременных женщин и других нетрудоспособных иждивенцев, для переселения в надежное и достаточно благоприятное место в Южной Америке. А для всех трудоспособных у меня к Вам есть свои требования, изложенные в письменной форме, о необходимых нам вакансиях рабочих и инженерных специальностей, врачей и педагогов, ну и некоторых других. И учтите, все они будут приняты только после прохождения собеседования с использованием детекторов лжи и некоторых других мер по обеспечению безопасности нашего проекта спасения людей.

— А не много ли ты на себя берешь, Вадим?

— Не больше, чем смогу унести. Да и соратники надежные есть, помогут. Так что думайте, Александр Иванович. Я не тороплю, Вас старуха с косой поторапливает. И очень серьезно предупреждаю о недопустимости силовых акций. Очень. Не пытайтесь проверить на крепость. Огребете, ей богу огребете. И обижусь. И про любые шансы на спасение Вас и своих семей тогда забудьте.

Уже прощаясь, после обсуждения всех текущих проблем, Барсуков с довольным видом обожравшегося сметаны кота, сказал:

— А не любишь ты чиновников.

— Ну, Николай Васильевич, уж не задавайте банальный вопрос, чтоб получить такой же ответ.

— А я их люблю, Вадим, в "запаренном" виде.