Парамирик, или последний интеллигент (СИ)

I

А хороший человек тем временем сидел на табуретке в каком-то полуподвальном помещении с маленьким окошком под потолком.

Это был либо гараж, из которого выгнали машину, либо какая-то мастерская. Об этом можно было судить по мебели: нескольким железным шкафам с инструментами, верстаку и паре колченогих стульев, на одном из которых и восседал преподаватель литературы Юрий Андреевич Брянцев.

Парамирик достаточно давно пришел в себя и уже имел возможность обдумать свое положение. Юрий понимал: если его не убили сразу, мало вероятно, что это сделают теперь, наверняка кто-то с ним сначала поговорит и за что-то с него спросят. Поначалу Юрий думал, что ему достанется за вчерашнее происшествие на Уфимской, но Длинный, с которым у него был конфликт, быстро уехал и про Настю даже не упоминал. Да и бить его не били, так что дело было, скорее всего, не в этом. Лишь потом литератор сообразил, что на местного Брянцева устроена форменная охота и, скорее всего, его спутали с финансистом и поймали вместо оного по ошибке. Только это могло объяснить то обстоятельство, что никто из оставшихся с ним трех бандитов – охранников особого внимания ему не уделял.

Один только раз только вывели они его в находившийся тут же рядом туалет, да дали кружку сырой воды. А разговаривать с пленником или распрашивать его о чем либо и не пытались. Видимо, ждали старшего, который и будет задавать вопросы.

Юрий тоже у них ничего не спрашивал и не пытался им что-либо объяснить, а просто сидел и пялился в допотопный черно-белый телевизор, стоявший на верстаке. А что, собственно, ему еще оставалось делать, если за одну руку он был прикован к отопительной батарее наручниками и единственное, что он мог себе позволить, это иногда привстать, потоптаться на месте, а затем снова сесть.

Охранники в мастерскую заглядывали редко, надеясь на запоры и импортные наручники.

Телевизионные передачи этого мира показались Брянцеву такими же пустыми и пошлыми, как и программы его родного мира. Те же бесконечные затянутые мыльные сериалы с высосанными из пальца сюжетами, тупые боевики про мафию и полицейских, скучные ток-шоу озабоченных людей и бесконечная череда лотерей и телевикторин.

Единственно, что Юрий смотрел с интересом, это – выпуски новостей.

Кое в чем этот мир действительно разительно отличался от его Земли.

Во-первых, перестройка в России началась на два года раньше, и, следовательно, построение капитализма в стране зашло гораздо дальше, чем в его многострадальном отечестве. По ходу какой-то аналитической передачи он уяснил, что компартия все эти годы находится здесь под запретом, а самыми ярыми оппонентами нынешнего демократического правительства считаются партия либерализма и демократии во главе с Жириновским и объединение "Россия – наш дом", лидер которого был премьер-министром в предыдущий четырехлетний срок, но слишком медленно проводил кардинальные реформы и поэтому был отправлен в отставку президентом. Из прений представителя нынешнего правительства и оппозиционеров в той же передаче "Круглый стол" Юрий так и не понял, какие же между ними различия. И те и другие желали построить справедливое рыночное общество, и, видимо, разница была исключительно в методах этого строительства.

Тем не менее, как следовало из скупых сообщений дикторов новостей, финансовое положение этой страны было таким же плачевным, как и его Родины.

От знакомых фамилий политиков неожиданно повеяло домом. Как будто он и не проваливался в чужой параллельный мир. Но во время выступления премьер-министра – пухленького господинчика средних лет – у Юрия опять случился непонятный приступ: сознание как бы отделилось от него и стало ватным. Он понимал все слова, что произносил руководитель правительства, но не воспринимал их. Зато отчетливо звучало: "Враг! Змееносец! Все неправда. Очень неприятный человек".

Дома у него такого не наблюдалось. Неприятное ощущение пропало, когда началась какая-то музыкальная передача.

А во-вторых, в этом мире и в зарубежной жизни были существенные отличия от его Земли. Это и другой лидер могучего Китая, и официально разделенный на несколько независимых мини-государств Афганистан, и проамериканское правительство в Сербии, и живая, да еще и готовящаяся в третий раз стать матерью принцесса Диана.

Причем, было не очень-то ясно, в разводе она со своим Чарльзом или нет.

Потом один из бандитов переключил общероссийский канал на местный, и Юрий Андреевич поневоле стал смотреть местные передачи.

Посмотрел конец какого-то боевика – узнал, кто был в нем главным злодеем. Затем показали драчливые американские мультики, а потом началась музыкальная передача, составленая из клипов безголосых, но смазливых певцов и певиц. Кое-что показалось ему знакомым, а что-то Юрий видел впервые. Потом включилась студия и начались городские новости. И Юрий увидел себя вчерашнего. То, как он пожимает руку Лернеру и выходит из полицейского участка.

И вдруг охранники засуетились и выключили телевизор.

На пороге возник… коллега Крутояров.

Правда, он не во всем походил на того Сергея Филимоновича, который так любил занимать деньги у преподавателей Приборостроительного колледжа. Внешне, вроде, тот же – маленький, узкоплечий, лысенький, и личико такое же – с бегающими оловянными глазками.

Но, в отличие от знакомого Юрию заведующего мастерской, этот Крутояров был тщательно выбрит, одет в дорогой костюм, а на пальцах его сияли массивные перстни. Да и вошел он в гараж в сопровождении целой группы мужчин. И чувствовалось, что он – главный среди них.

— Ну что, Брянец, попался? — радостно спросил Крутояров.

Брянцев недоуменно пожал плечами.

— Сергей Филимонович, что собственно происходит? Кто эти люди и почему меня здесь держат? — поинтересовался он.

— Как? Как ты меня назвал? — удивленно переспросил Крутой Филимон.

— По имени отчеству, — сердито ответил Брянцев. — Я по-другому не обучен.

— Меня зовут Филимон Филимонович, а не Сергей, — не менее сердито сообщил предприниматель. — И тебе это отлично известно. Да, был у меня братан-близнец Серега. Так он погиб, когда нам было по восемь лет. В реке утонул. А откуда ты про него знаешь?

Юрий Андреевич в ответ только пожал плечами. Не мог же он ответить правду. Кто бы ему здесь поверил.

— Ну вот что, Брянец. Теперь ты в моих руках и должен ответить за все.

Это была последняя фраза, сказанная местным авторитетом на русском языке. Далее он перешел на более привычную ему феню.

— Братаны недовольны, что ты почистил наш общак. Какова хрена ты, козел паршивый, влез в наш металлургический завод. Я с Черными мазу имел на эти акции, а ты цены вздул и мы три лимона потеряли. Зелеными, сука! Зелеными!

Юрий Андреевич понял, что речь идет об акциях металлургического завода, но так как он ничего не знал о деталях борьбы за них, то ему оставалось только загадачно молчать и делать умный и независимый вид. Брянцев охотно бы объяснил кричащему Крутоярову, что это ошибка и его не за того принимают. Но было абсолютно ясно, что этот братец-близнец его не поймет и не поверит ему.

— Я эти бабки из общака под проценты перехватил, — продолжал, распаляясь Филимон, — Мне по счетчику уже шестьсот кусков сверху гасить надо. Ты, козел, думал, что просто так от меня побегаешьменя на недоверие посадят? Хрен тебе, сука, петух гамбургский.

Сначала я из тебя душу выну. В общем так, Брянец, сейчас мы с тобой договор подпишем или лучше векселя на всю сумму. И я твоими векселями рассчитаюсь. Ты парень ломовой, фартовый, доверием у деловых пользуешься, твои векселя по своей цене пойдут. Так что обернешься пару раз и выкрутишься.

Крутояров, видя, что Брянцев не возражает, а внимательно слушает его, заулыбался и весело сообщил. — Я сначала тебя замочить хотел, за тот наезд, что ты вчера на меня совершил, а потом понял, что сначала ты за это заплатить должен.

— Это вовсе не я стрелял, — возразил Юрий Андреевич, недовольный тем, что его обвиняют еще и в попытке убийства.

— Я уже знаю, что не ты, — согласился Крутояров. — Но отмазываться все равно ты будешь.

— Это весьма затруднительно будет сделать, — не согласился Юрий, — поскольку я совсем не тот человек, который вам нужен.

Он сосредоточенно вспоминал ту фамилию, которую называл МА в больнице. Доказать этому бандиту, что он из параллельного мира и за местного Брянцева – не ответчик, было невозможно. Но можно было попытаться убедить Крутоярова в том, что он – тот самый казахстанский беженец, которого готовил для кого-то коварный МА. По крайней мере, пока они будут проверять эту версию, он что-нибудь да придумает.

Но Филимон не обратил внимания на его жалкие попытки оправдаться, а просто достал из карманам сотовый телефон и, набрав номер, стал разговаривать. — Здорово, Иваныч. Слушай меня, готовь бумагу – договор. Что "Кредитор" – в моем лице, а с другой стороны "Должник" – Брянцев Юрка, сделали подписку. Ну а дальше, как обычно: Кредитор перехватил Должнику бабки… Нет, зачем в "зеленых", в российских хрустах. Сумму точную подсчитаем и впишем позднее. Ну и счетчик поставишь по науке, с начала года. Подписку тоже тем же сроком оформь. Далее, хрусты выдаются на четыре месяца, чтобы первого мая он уже был должен платить… Куда он денется. Он тут у меня напротив сидит. Хасан объяснит ему – зажмет яйца в тиски – он и подпишет. А также приготовь вексельные бумаги от его лица. Он их тоже подпишет… Ну да, договор, если что, надо в суде на недоверие ставить, а мы его векселя быстренько реализуем и скажем, что он ими по договору расплатился. Понял?.. Ну нотариусов своих у нас полно… Все тик-так. Все.

Затем Крутояров спрятал телефон в карман и, ехидно глядя на Юрия Андреевича, потер руки. Точно так же делал Сергей Филимонович, когда ему удавалось получить от кого-нибудь взаймы или когда дела его были превосходны. Затем он велел сопровождающим его охранникам предупредить его, когда подъедет адвокат, а также приказал вызвать Хасана, если этот – он кивнул на Брянцева – вдруг заупрямится. После чего он удалился в глубину дома – отдыхать.

Все сопровождавшие Крутоярова также вышли из мастерской, оставив Юрия наедине с его грустными мыслями.

Вот так, не за здорово живешь, ему предстояло отвечать по чужим делам.

II

Но долго предаваться тоске Юрий Андреевич не смог, поскольку минут через двадцать заявился рассерженный Крутояров и набросился на него с упреками.

— Что ж ты, хрен несчастный, не сказал, что ты – поддельный Брянцев.

Литератор даже обиделся на подобное заявление и смело возразил:

— Как это, поддельный?

С Крутояровым в помещение зашли еще двое. Обоих Юрий Андреевич уже видел – они вместе с математиком посещали его вчера в больнице. Он даже запомнил, что молодого МА называл Эдуардом, а другого, постарше с благородной внешностью – Николаем Ивановичем, кажется. Он еще должен был обучать Брянцева экономике.

— Ну точно, тот самый, — произнес Эдуард. — Костюм спортивный на нем тот же.

— Согласен, — подтвердил Николай Иванович. — Это он. А что же касается этого естествоиспытателя, то я считаю, что он нам теперь не нужен. Мавр сделал свое дело. Я его и послал. А о том, что его объект сейчас находится у нас, я ему не сказал. И он, вроде, не догадался.

— Кинул, значит, ученого, адвокат? — спросил Крутояров. — Ну и хрен с ним.

— Если у него дактилоскопическая карта совпадает с брянцевской, — задумчиво продолжал Николай Иванович, то мы сумеем его использовать по полной программе. Единственное препятствие – это сам Брянцев. Вот если бы нам удалось нейтрализовать настоящего, то мы бы могли выпустить на сцену этого. И пользуясь их сходством….

— Ты думаешь? — спросил Крутояров и глаза его нехорошо заблестели. — А вправду, что у него пальчики – один к одному?

— Конечно. Он ведь, как говорят ваши люди, ночевал в доме Брянцева, а туда без дактилоскопического теста не попадешь.

— Ну тогда мы можем, в крайнем случае, наследить его пальцами на чем угодно, и этим подставить Юрку на любое мокрое дело? — спросил Филимон.

— Теоретически можно, — поморщился адвокат, — но надо предусмотреть много нюансов. Место действия, время и прочее. Опять же желательно нейтрализовать настоящего хотя бы на время, чтобы у него не было явного алиби…

Совещание злодеев происходило прямо в присутствии Юрия Андреевича, и наш литератор отчетливо понимал, почему они его не стесняются. Он, похоже, был обречен на недолгую, но весьма грязную роль. Всем своим нутром Юрий чувствовал, что опасность, исходившая от этих хорошо одетых и с виду вполне приличных людей, была намного серьезней всего того, чему он подвергался до сих пор.

Судя по всему, здесь считаться с ним никто не собирался. Ведь его считали казахстанским беженцем, человеком без роду, без племени, и, естественно, до него тут не было никакого дела. Используют, как хотят, а потом выбросят в отходы.

К сожалению, Юрий не узнал, что же еще "хорошего" может ожидать его в будущем, поскольку запищал сотовый телефон в кармане у Крутоярова. Филимон Филимонович кратко ответил что-то в трубку, и, отдав последние приказания, ушел. Его советники отбыли вместе с ним.

Чтобы сидеть ему было не так скучно, Крутояров разрешил ему смотреть телевизор. А также велел не бить его по лицу и кормить нормальной пищей, дабы будущий заместитель конкурента не потерял фактуру.

Преподаватель понял, что сидеть ему на привязи долго: пока эти бандиты не нейтрализуют здешнего его двойника. И был, конечно же, категорически против такой постановки дела и для себя уже решил, что ни в каких грязных мероприятиях этих жуликов участвовать не будет. Он прекрасно понимал, что шансов выжить у него до смешного мало, да и жизнь в этом мире казалась ему еще отвратительней, чем в своем собственном. Так что держаться за нее двумя руками и, впридачу, зубами было абсолютно бессмысленно. А раз так, то еще глупее было замарать себя перед смертью еще и недостойным поступком, помогая этим сволочам. Даже если бы бандиты пообещали ему, что они вернут его домой, в его родное измерение, даже это было бы слишком малой платой за то, чтобы он переломил свой внутренний стержень, свою совесть и совершил подлый поступок против своего двойника. И его при этом не интересовало, хороший ли он человек – этот его дубль – или нет. Юрий не был толстовцем, исповедующим принципы непротивления злу, и в определенных условиях смог бы ответить ударом на удар. Но в данном случае он не защищал ни свою Родину, ни свою семью, ни свои идеалы, ни даже закон. Местный Брянцев не успел сделать ему ничего плохого, как и большинство жителей этого мира, и поэтому совершать против него или еще против кого-либо подлость было для нашего Юрия противоестественно. Это означало унизиться, встать на одну ступеньку с этими бандитами. Нет, проще было погибнуть.

Когда стемнело, один из оставшихся в доме бандитов, принес Юрию бутылку пива, порезанного хлеба, колбасы и вскрытую банку рыбных консервов. Чтобы он не мучился, охранник отцепил его от батареи.

Конечно, в знак протеста и несогласия с планами головорезов, можно было бы объявить голодовку. Это было вполне в духе времени и интеллигентских традиций, на которых был воспитан наш герой, но Юрий Андреевич последний раз питался еще ночью, в доме своего двойника, и посему посчитал такие методы борьбы с бандитами глупостью. Время для демонстрации своих убеждений еще не пришло.

Вскоре подошли и двое других охранников. Расположившись вокруг верстака они затеяли ленивую игру в карты, а потом один из них решил включить телевизор. Попутешествовав по каналам, он остановился на местном 41-м канале.

— Во, братаны, какую я вам бабу поймал, — обратился он к сподвижникам. — Передача у нее хренятина, про культуру. Какая у нас нахрен культура в городе? Но смотреть на эту сучку люблю. Эх, есть же счастливые мужики, которые ее трахают. Сюда бы ее, я бы ей засандалил по самые гланды, да не один раз.

Юрий поневоле взглянул на экран и с удивлением увидел белокурую красавицу – преподавательницу английского Айхель.

— Инна Владимировна? — удивленно произнес он.

— Точно Инка, Мечникова, — подтвердил бандит.

И тут же на экране появилась улыбающаяся Марина Зейлина.

— А эта – тоже ничего, я бы и эту поимел, — вступил в разговор другой охранник.

"А вы помните, какой скандал устроил Брянцев на конкурсе "Мисс Урала", проходивший в прошлом году?" — спросила Марина у ведущей передачи.

"Это когда он вышел из состава жюри и сорвал финальную часть конкурса?" — уточняюще переспросила Мечникова с профессиональной улыбкой на лице.

"Да-да. Сорвал конкурс – это, конечно, громко сказано, но он, пообещав свое содействие, уже после начала мероприятия вдруг решил выйти из состава учредителей и попутно отказал в финансовой помощи организаторам", — пояснила Зейлина. — "Люди попали в затруднительное положение. А многие девочки-участницы оказались без большинства обещанных и завоеванных ими призов".

"Он настолько жаден?" — поинтересовалась Инна.

"Трудно сказать. По крайней мере, официально прозвучала другая версия, якобы ему не понравились конкурсантки. Представляете: тридцать хорошеньких девушек со всего Урала – и не понравились.

Он, говорят, поглядел на них с полчаса и в тот момент, когда надо было выбрать тех из них, кто прошел во второй тур, он друг встает и заявляет, что здесь нет уральских красавиц. Это, говорит, конкурс американских куколок Барби. Они, говорит, все одинаковые: фигурами, прическами, длинными ногами, стандартными походками, и заученными дежурными улыбками. Они, дескать, ему не интересны, и более достойных красавиц он запросто может найти на улицах нашего города всего за час. Представляете? Такое пренебрежение к девушкам".

Юрий слушал и пока что ничего не понимал. Почему Айхель выступает в роли ведущей телепрограммы и почему у нее здесь другая фамилия? И также было непонятно, почему она так агрессивно настроена против него, вернее, против его двойника.

Но именно в этом накате через эфир и заключалась изощренная месть Инны Мечниковой. Свою передачу "Культурная жизнь нашего города" она в этот раз посвятила практически одному герою – финансисту Юрию Брянцеву.

Вообще-то в начале программы она кратко рассказала об открытии выставки местных фотографов, затем упомянула о новой концертной программе в ресторане "Лютеция" и показала интервью со Стивой Лернером, а потом довольно плавно перешла к намечавшемуся празднованию юбилея фирмы "Русский капиталъ". Ну а с юбилея фирмы оставался лишь один шаг к обстоятельному обсуждению личности ее владельца. Для этого Мечникова подняла весь архив телелеканала.

Образ Юрия в ее передаче вырисовывался весьма неприятный: что-то среднее между Дон Жуаном и Фальстафом – хвастун и бабник, любитель удовольствий и, в тоже время, весьма прижимистый тип. А для того, чтобы облик обидевшего ее любовника был еще более рельефным, она пригласила в студию двух его прежних подруг, представив их, как людей, хорошо знающих Юрия Брянцева.

Наш литератор, подключившийся к просмотру телепередачи ближе к концу, слушая Марину Зейлину, испытывал чувство неловкости.

Как за своего двойника, оказавшегося таким неприятным субъектом, так и за Марину, вчера еще так мило разговаривавшую с ним, а сегодня не стесняющуюся полоскать грязное белье перед столь большой аудиторией.

Сам же главный герой передачи сидел в этот момент в своем тайном убежище и со все большим недовольством смотрел, как бывшие возлюбленные перемывают ему косточки. И если Верочка Снегирева своим обыденным рассказом об их грустной юношеской любви не произвела на Юрия особого впечатления, то неожиданно возникшая на экране и давно забытая им Марина Казакевич-Зейлина своим цинизмом, присущим, видимо, всем преуспевающим журналистам, вызвала у него легкое раздражение. Она так охотно делилась своим опытом общения с ним и даже, вроде бы, не лгала при этом, но в ее интерпретации все факты принимали какой-то странный, искаженный вид, и у человека несведущего, не знающего всех обстоятельств, могло возникнуть только отрицательное отношение к нему, преуспевающиму финансисту.

Одно понимал Юрий Брянцев: под него кто-то усиленно копает, и в результате этот кто-то неведомый уже успел рассорить его с Инной. Человек, на которого возлагались такие большие надежды в предстоящей финансовой операции из друга стал врагом. Вся затея с исчезновением становилась бессмысленной. Надо было возвращаться к делам. Но не мешало бы вначале разобраться с этим проходимцем двойником. Сопоставив все факты, финансист решил, что поиски надо начать с ресторана "Лютеция". Надо было только немного подождать, ресторан начинал свою работу достаточно поздно.

Наш же Юрий Андреевич поужинал и посмотрел телевизор. А затем, снова прикованный охранниками к батарее, провел эту ночь на трех составленных в ряд стульях, сильно ворочаясь во сне.

III

Финансист Брянцев на такси подъехал к ресторану "Лютеция".

Огляделся и сказал водителю, чтобы тот его подождал. Продемонстрированный зеленый двухглавый орел на пятидесятирублевой бумажке свидетельствовал, что клиент не шутит, и таксист согласно кивнул головой и выключил двигатель.

Вид истинного джентльмена говорил сам за себя. Швейцар-охранник открыл дверь и спросил, заказывал ли господин заранее или зашел по случаю. Юрий ответил, что ужинать не будет, а просто хочет переговорить с хозяином. Швейцар нажал какую-то кнопку и в вестибюле мгновенно нарисовался метрдотель.

Черноглазый, похожий на цыгана, с золотой серьгой в ухе распорядитель улыбнулся Брянцеву, как родному, и приветливо произнес:

— О, какой гость! Здравствуйте, Юрий Андреевич. Сегодня вы один, без дамы? Будете ужинать, или вы желаете снова увидеться со Станиславом Сергеевичем?

Юрий сохранил каменное выражение лица. То, что его узнали, не удивляло, в конце концов, в городе он был довольно известен в некоторых кругах. А то, что ему говорили "снова увидеться", свидетельствовало о том, что проходимец действительно был здесь и выдавал себя за него. Было что-то обидное в том, что его путают неизвестно с кем. Но кривить лицо Юрий не стал и процедил, что да, хотел бы вновь переговорить с Лернером.

Время выступления на сцене еще не подошло, и поэтому Стива встретил гостя не в дамском платье, а в джинсах и в темно-синей рубашке с большим отложным воротником. Увидев Брянцева, ресторатор вздрогнул от неожиданности, словно чего-то испугался. Но потом, видимо, сообразил, что финансист хотя и задумчив, но отнюдь не выглядит рассерженным. Поэтому он как-то робко кивнул Юрию головой в знак приветствия.

Юрий не стал тянуть кота за хвост, а сразу же без особых переходов попросил напомнить, о чем они говорили вчера. Уж если тот жулик выдает себя за него, за Брянцева, то почему бы ему не попробовать выдать себя за этого негодяя.

Стива крайне удивился и огорчился подобным провалам памяти у столь известного предпринимателя. Ведь он, если откровенно, весь день радовался тому, что именно ему могут поручить режиссуру праздничных торжеств фирмы. Лернер даже прикидывал, сколько он может запросить за эту работу. А тут такой сюрприз – Брянцев забыл все вчерашние договоренности. Но вспомнив, что финансиста после этого побили на улице какие-то бандиты, ресторатор списал его забывчивость на травму и вкратце пересказал суть их беседы.

Юрий Андреевич, слушая, согласно кивал головой, будто действительно вспоминал подробности вчерашних событий. Он спокойно отнесся к тому, что двойник его, оказывается, приходил в ресторан на пару с Мариной Зейлиной, и к тому, что этот прохиндей, вроде как, даже обещал пригласить на празднование юбилея и кордебалет Лернера, и самого Стиву в качестве распорядителя торжеств. И только когда ресторатор упомянул про Валерию, Брянцев удивился: "Кто это, Валерия?"

Стива даже немножко обиделся – вчера этот денежный мешок сам приставал к нему, требуя ее адрес, а сегодня спрашивает, кто это такая. Но, помня про амнезию, пояснил. А в заключение, после некоторой внутренней борьбы, Лернер рассказал финансисту про приходивших к нему утром бандитов, предупредив, что они искали именно его, Брянцева.

Юрий поблагодарил Стиву за информацию, обнадежил его насчет праздника, дескать, идея Лернера о праздничном бале не лишена привлекательности, после чего вежливо откланялся.

Выйдя на улицу, Брянцев сел в ждавшее его такси и задумался.

Эта неизвестная ему Валерия Рюмина была тем единственным звеном, той зацепкой, которая могла хоть что-то объяснить. Вся остальная лабуда насчет праздника, наверняка, носила какой-то отвлекающий смысл. Не станет же этот двойник-пройдоха заказывать и оплачивать праздник его, Юрия, фирмы. Марина? Во-первых, не очень-то хотелось ее видеть, особенно после ее выступления в телепередаче, а во-вторых, ей тоже бы пришлось врать о внезапно свалившейся на него амнезии – тут мол помню, а тут – нет. Да и не исключено, что и Марина играет против него, а значит, соврет! А вот неведомая танцовщица могла бы навести его прямо на штаб заговорщиков. Ведь зачем-то этот дубликат ее ищет. Осталось только найти эту Валерию.

Но искать ее сейчас было бессмысленно – не проводит же она свои занятия в одиннадцатом часу ночи.

Таксист терпеливо подождал несколько минут и, не выдержав, спросил: "Куда ехать-то?" Юрий показал – прямо.

Машина медленно тронулась. Немного погодя, к ней подбежал парнишка из новой формации кандидатов в ломовые.

— Шеф, девочку надо? Есть на любой вкус!

Брянцев отрицательно мотнул головой, а таксист поясняюще показал на "голубой" ресторан, дескать клиент оттуда, а там "девочки" совсем другие.

Парень понимающе крякнул. И, внимательно посмотрев на пассажира, попавшего под свет уличного фонаря, вдруг резко дернул на себя дверку машины, а затем нырнул в кабину, пытаясь вытащить Юрия из кабины.

— Это опять ты, дядя?!! Че-ж ты, козел, девочку всю ночь пользовал, а башлять за это кто будет?!

Но грозно протянутые к благородно одетому господину руки Виталику – а это был именно он – пришлось прибрать. Поскольку дядя, вчера такой тихий, наставил на него пистолет. Выяснять, настоящий он или нет, сутенер посчитал опасным и поэтому, выбираясь задом из кабины, он миролюбиво зашептал:

— Ну ладно, дядя, я пошутил.

— Постой! — требовательно сказал Брянцев. — Девку, говоришь? А ну-ка, веди ее сюда. Только мне надо ту, что вчера со мной была. Тогда и деньги получишь.

Виталик, собиравшийся было смыться от неприятностей, застыл на месте. Последняя фраза про деньги заинтересовала его. Он поколебался и решил рискнуть. А че Настьке будет, если и еще раз прокатится. Авось не затрахает он ее до смерти.

Минуты через две парень привел двух девчонок.

— Шеф, может тебе двух для разнообразия?

Юрий посмотрел на девушек и, ткнув пальцем в Настю, которую он узнал – все-таки видел ее по телевизору, — тихо сказал: "Садись".

— Юрочка, привет! — обрадовалась студенточка.

"Может, все не зря. Вот он и во второй раз приехал. Вдруг это – мой счастливый билет?" — подумалось ей.

— А деньги, дядя?! — спросил приземленный и меркантильный Виталик.

— Деньги? А-а-а… Сколько?

— Настя – девочка дорогая. Триста за ночь, — набивал цену сутенер. — Значит, за вчера и за сегодня – шестьсот рубликов. Она ведь сегодня вечером больше работать не сможет.

— За такие деньги со мной любая фотомодель ляжет, — холодно сообщил Юрий.

Обидно оплачивать услуги проститутки за два дня, если накануне ее услугами пользовался не ты, а кто-то другой.

— Настька – не фотомодель, она – профессионалка. Приласкает, все на свете забудешь.

— Сколько ты ему отдаешь? — спросил Брянцев у Парфентьевой.

— Половину, — помявшись, призналась девушка.

Юрий протянул две коричневых сотенных бумажки Виталику и приказал: "Исчезни!"

Сутенер, помня про пистолет, спорить не стал. Он и на это не рассчитывал.

— Трогай, — велел финансист водителю. — А с тобой, детка, мы займемся повторением пройденного, — пообещал он Настасье. — Как, ты говоришь, тебя зовут?

Это было первое, что удивило девушку. Вчера он сам первый подошел и заговорил с ней, обращаясь по имени, а сейчас вдруг выясняется, что он его забыл. Второе было то, что, задавая вопрос, Юрий приятно и умело погладил ее по ноге выше колена. Вчера он был заметно скромнее. Но удивляться долго было себе дороже, как и задавать глупые вопросы. Главное было не спугнуть принца, да и профессиональный обычай требовал, если клиент спрашиваетнадо отвечать. Вдруг это – игра такая. И она назвалась.

Дальше они ехали молча. Только Юрий изредка кратко давал указания шоферу.

Остановились возле особняка. Брянцев рассчитался. Настя сроду не видела такого шикарного бумажника. А сколько там было пластиковых карточек! Как он все их пины помнит?!

А дальше начался вежливый допрос с пристрастием. Отпустив шофера, Юрий встал перед калиткой и спросил у девушки, как же они вчера прошли через нее. Та, конечно, удивилась и напомнила, что вчера он ей сначала сказал, что забыл ключи от ворот, звонил в звонок и, поскольку никто из дома не вышел, ткнул пальцами куда-то сюда и дверь открылась.

Юрий открыл калитку с помощью двух пальцев и, после небольшого уточнения, ту же процедуру повторил и со входной дверью в дом. Затем спросил, что же происходило дальше.

Парфентьева отлично помнила, что дальше она пыталась соблазнить хозяина прямо в прихожей, но сейчас, напуганная его странным поведением, она не смогла продемонстрировать это повторно. Уж больно вчерашний Юрий Брянцев отличался от сегодняшнего. Если вчерашний казался мягким и интеллигентным, то сегодняшний был тверд и неприступен. Поэтому девушка сказала, что они прошли в комнату, — они и прошли – и там она включала свет и аппаратуру с помощью пультов. А потом он заругался и попросил все выключить, так как ему не хотелось засветиться, поскольку, дескать, за ним следят.

Сейчас же Юрий против освещения в комнате не возражал, слушал Парфентьеву внимательно и с невозмутимым видом кивал головой, как бы подтверждая правдоподобность ее рассказа.

Настя продолжила рассказ, упоминув про телефонный звонок, и про то, что, видимо, именно эта звонившая женщина и приходила утром проверять дом. Блондинка такая, лет тридцати.

Откуда-то в руках Брянцева появилась фотография и девушка подтвердила, что да, та самая мадам. Юрий снова удовлетворенно кивнул головой, бросил фотографию на журнальный столик и попросил напомнить о том, чем же они еще успели позаниматься до утра.

Настя рассказала о походе на кухню и о ванной. А на вопрос о "любви", честно призналась, что до этого не дошло.

Затем Юрий строго спросил:

— Ты не помнишь, он поднимался на второй этаж.

Девушка непонимающе поглядела на него. Нечасто ей попадались такие странные клиенты. Мало того, что он, якобы, не помнит ничего из вчерашнего, хотя вчера был или, по крайней мере, казался абсолютно нормальным, так теперь он еше и говорит о себе в третьем лице. У него что – раздвоение личности или обыкновенная мания величия? Этого еще не хватало! Поэтому Настя переспросила:

— Кто "он"?

Юрий понял, что проговорился. На мгновение он задумался: признаться ли девушке в том, что вчера с ней здесь был вовсе не он, а его двойник, но потом решил не посвящать ее в свои проблемы.

— Да я, я. Я вчера съел что-то не то и поэтому плохо все помню.

— Ну да, ходил, — сказала Парфентьева и поведала про то, как он предлагал ей устроиться на ночлег на втором этаже. — Так что спали мы здесь в гостиной, — закончила она свой рассказ.

Брянцев только покачал головой. Потом он взглянул на наручные часы и произнес:

— Мне, честно говоря, сейчас не до тебя. Надо посмотреть в каком состоянии компьютеры.

Но, увидев жалкое выражение лица ничего не понимающей студентки, он передумал отправлять ее домой и, улыбаясь, спросил:

— Есть хочешь?

Девушка согласно кивнула.

— Тогда дуй на кухню и сваргань себе что-нибудь. Потом можешь принять душ, и на втором этаже – первая комната направо. Там будешь спать. А утром я увезу тебя в город. Свет можешь включать смело, — усмехнувшись, добавил он.

После чего удалился на второй этаж.

Сигнализация кабинета была включена. Это приятно удивило Брянцева. Только один он знал код ее отключения. И если дежурный на КПП ничего ему не сказал о ее срабатывании, значит его вчерашний гость даже не пытался проникнуть в его кабинет. Здорово, черт возьми! Юрий отключил сигнализацию и вошел в комнату. Первым делом присел возле компьютера и включил его. Умная машина тоже сообщила, что последним, кто с ней общался, был он сам, два дня назад. Так что же, его двойник воспользовался своим сходством с ним только для того, чтобы привести в его особняк проститутку? Интересно-то как. В чем же тут загвоздка, ломал Юрий голову. Но ничего придумать не мог. Видимо, тот, кто играл против него, задумал что-то необычное.

Затем Юрий включил модем, вошел в сеть, и принялся изучать последние финансовые сводки. За те два дня, что он играл в прятки, в деловом мире произошли существенные изменения. И финансист Брянцев погрузился в их пучину.

Минут через сорок осторожный стук нарушил его уединение. Он удивленно посмотрел на открывающуюся дверь. На пороге появилась Настенька. Честно говоря, Юрий Андреевич чуть было не забыл про ее существование. Он уже было хотел спросить, что ей надо, но поднос с со стаканом сока и бутербродами достаточно красноречиво говорил о цели ее прихода. Она извинилась, что потревожила его, а потом сообщила, что ей кусок в горло не лез, когда она думала про то, что он там, наверху, голодный, и поэтому она решила приготовить ему легкий ужин.

Хотя Парфентьевой и было неполных восемнадцать, она уже твердо знала, что надо делать, чтобы добиться внимания мужчины. И про то, что путь к его сердцу может лежать через желудок, она тоже ведала. Девушка добросовестно исполнила все указания хозяина: поела и приняла душ. И под теплыми его струями в ее кудрявой головке созрел план. Она не стала натягивать на себя свое боевое облачение – коротенькую юбку и блузку в обтяжку. В этом Юрий ее уже видел и не позарился. Настя решила воспользоваться одним из махровых халатов, висевших в шкафу. Из чистого полотенца она соорудила себе что-то вроде чалмы на голове и в таком, надо признать весьма соблазнительном виде, отправилась к хозяину, предварительно заглянув на кухню и приготовив ему легкую закуску.

Настя шагнула в комнату. Изящная голая ножка мелькнула в полах халата, распахнувшихся при ходьбе. Точеная шея, тоненькие плечи с выступающими ключицами, а также вызывающе белая ложбинка между двумя прелестными грудками виднелись в выразительно открытом декольте. Губки девушки изображали очаровательную улыбку.

"Хороша!" — мелкнула мысль у Юрия.

Он улыбнулся и сказал: "Что ж, спасибо за заботу". Разрешил поставить поднос возле себя и вопросительно посмотрел на стоящую рядом девушку. Настя все поняла и спросила: не хочет ли он, чтобы она сделала ему массаж. Она знает все виды. Если он сейчас занят, она подождет.

Юрий встал и очень аккуратно, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по ее щеке и шее. Затем склонил ее головку и коснувшись губами лба тихо, с паузами произнес:

— Ты сладенькая… Нет, массажа не надо… Я не пользуюсь услугами профессионалок… Ты употребляешь наркотики?

— Нет.

— Хорошо. Куришь?

— Да.

— Это хуже. Надо бросать, для такой хорошенькой девушки, как ты, это вредно. А что касается женщин, то в последнее время я предпочитаю чужих жен из почтенных семей. Меньше неожиданностей. По темпераменту они мало в чем уступают вам, путанам, но следят за собой. Не болеют и умеют держать язык за зубами. Причем я не люблю глупых женщин, а насколько умна ты, я пока не знаю.

— Видала я этих умных, как они клевали тебя сегодня по телевизору, — нашлась Настя. — Особенно эта белокурая ведущая, что утром меня здесь застала.

— А-а, это уже отыгранный материал. Понять их можно, они из тех кто вытянул несчастливый билет. Это не мои слова. Так выразилась несколько лет назад Марина, та, что с радио. Она мне так и сказала: "Кто же знал, Юрий, что именно ты окажешься выигрышным билетом в этой жизни". Но я ей даже не посочувствовал. Я – человек жестокий. В последнее время я получаю садистское удовольствие от того, что наблюдаю, как эти дамочки кусают свои локотки. Думаю, не открыть ли мне такой клуб "Дам, кусающих локотки". Верочка была бы в нем под номером один, Казакевич под номером два, ну а Инночка под последним. Лень считать, каким. Совсем извела меня своей ревностью.

— И за что же ты их так?

— Сами виноваты, — категорично заявил Юрий. — С Верочкой мы полюбили друг друга еще в школе. Ах, какой был роман. Ромео и Джульета, прямо-таки. А кончилось все скандалом, устроенным ее мамой. "Как, моя девочка дружит с мальчиком, который учится в обыкновенном политехе на первом курсе? Какую жизнь он ей устроит? Прозябание от зарплаты до зарплаты? Нет, только военный будет моим зятем. Я сама – жена военного, и сейчас мой муж уже полковник. А этот студент будет таким же счетоводом, как и его папаша. У меня есть курсант на примете с отличным будущим. Он в этом году заканчивает училище и его распределяют в Германию. Там они и прибарахлятся, и жилье сразу получат. И Виктору, — так звали курсанта, — Верочка нравится. А ты давай проваливай, пока я на тебя дело за изнасилование девочки не завела!" В общем, ее мама сама определила судьбу Веры. И она, Вера, поплакала немножко да и вышла за перспективного курсанта замуж. Правда, он недолго был перспективным офицером. Умер Устинов, в руководстве армии произошли перестановки и папу Виктора отправили в отставку вслед за его покровителем из Генерального штаба. Соответственно и военная карьера сына резко замедлилась.

А с Мариной было по-другому. Я познакомился с ней случайно, на остановке, когда еще дружил с Верой. А любовь мы закрутили, когда так же случайно встретились в сводном межвузовском стройотряде. Роман был бурным и страстным, но коротким. Казакевич была увлекающейся натурой и не могла долго общаться ни с кем. Она и сейчас, наверное, такая же, и я не удивлюсь, если она регулярно изменяет своему благоверному. Но ее непостоянство я бы еще мог пережить, я не прощу ей другое. Она убила моего ребенка.

— Как убила? — удивилась Парфентьева.

— Да нет, не так, как ты думаешь. Просто однажды она вдруг исчезла из виду на неделю. А когда я поинтересовался, куда это она пропадала, Марина и сообщила, что лежала в больнице, и пояснила, что сделала аборт… Она даже не поинтересовалась моим мнением по этому поводу. Сама решила, без меня, что сейчас ей ребенок ни к чему. Еще три года учиться, а тут пеленки, замужество и никаких развлечений. Эти развлечения меня и добили. Я сразу к ней охладел. В какой-то мере я тоже для нее был предметом развлечения… Да что мы с тобой стоим. Садись, — предложил Юрий гостье.

Отпив сока, он сменил тему и стал расспрашивать девушку про ее жизнь. Причем, Брянцев не стал, подобно другим мужикам, выяснять как она докатилась до жизни такой, и нравится ли ей занятие проституцией. Наоборот, ни один его вопрос не затрагивал этой скользкой темы. И так Юрий умело построил беседу, что Настенька, обычно не очень-то откровенная с клиентами, довольно обстоятельно рассказала ему о себе. И о семье, и об учебе в колледже легкой промышленности, где она осваивала специальность экономиста. Причем, учеба для нее – главное в жизни, а проституция – это только способ оплатить обучение. Девушка рассказывала о себе искренне, поскольку чувствовала, что со стороны Брянцева это не просто желание почесать язык, а самый настоящий интерес.

Тут, по случаю, Юрий вспомнил пару историй из своего студенческого прошлого и разговор сам собой перешел на другие совсем уж отвлеченные темы. Обстановка вскоре стала совсем непринужденной и веселой. И Настенька неожиданно для себя вдруг поняла, что этот денежный мешок, в общем-то, умен, весел и по-своему обаятелен. С ним было интересно, он много чего знал и мог рассуждать на любые самые неожиданные темы. Впервые у нее был такой занимательный собеседник. Девушка вдруг стала сознавать, что он ей нравится. Нравится, просто как мужчина. Даже несмотря на то, что он вдвое старше ее и внешне ни лицом, ни статью совсем не блистал и не выделялся. И Насте вдруг стало ясно, чем он мог привлечь к себе всех тех женщин, которые сегодня вечером костерили его в телепередаче. Конечно же Брянцев выделялся умом, тактичностью, искренностью, вниманием, умением слушать. Юрий внушал доверие. И все эти тетки из телевизора были неправы! Сначала они сами обидели его, а затем еще и оговорили. А Юрий – классный мужик, достаточно вспомнить, как он вчера заступился за нее, когда ее пытался схватить Длинный. Не многие мужчины в теперешние времена поступили бы так же.

И в то же время девушка чувствовала, что между Юрием вчерашним и сегодняшним есть какая-то неуловимая разница. Вчера Брянцев был какой-то замкнутый и осторожный, а сегодня – раскованный и уверенный в себе. Но разве она сама не меняется по десять раз на дню под влиянием всевозможных причин? Ну а почему же Юрию это неразрешено.

Но привычка спать по ночам берет свое: Настенька непроизвольно пару раз зевнула, и Юрий тоном старшего друга отправил ее спать. Сам же он задержался в кабинете у компьютера.

IV

Утром после совместного завтрака, приготовленного Настей, финансист Брянцев неожиданно поймал себя на мысли, что это здорово, когда в твоем доме живет молодая красивая женщина, с улыбки которой начинается утро. Десять лет, с тех пор, как он вступил на путь предпринимателя он не допускал этой мысли. Сначала всего его поглощал бизнес – надо было встать на ноги. Что он только не делал и чем не занимался: и молодежные центры, и кооперативы, и биржы, и банки, и холдинги – все ступени прошел. Любовные приключения случались у него и тогда, конечно, но несерьезные. Не хотелось ему подвергать риску этой неспокойной жизни еще кого-либо.

А когда же он, наконец, добился успеха, вокруг него, словно по команде, захороводили дамочки определенного толка: красивые, энергичные, смелые, часто замужние и, в большинстве своем, видевшие в нем исключительно источник повышенного благосостояния. Никому из них не нужен был конкретно Юрий Андреевич Брянцев, всех интересовал только владелец фирмы "Русский капиталъ". И совсем не удивительно, что в таком окружении и в такой обстановке Юрий стал несколько циничен. И вот, впервые за последние годы, он задумался над тем, что в семейной жизни могут быть свои прелести. Он даже улыбнулся этим своим мыслям.

Брянцев, желающий побыть еще некоторое время в тени, не стал вызывать автомобили своей фирмы, а заказал два такси на разное время. В первом он отправил на учебу Парфентьеву. Прощались они уже как друзья, и при расставании Юрий даже поцеловал девушку в лобик. Но, в то же время, практичный финансист выдал Настеньке двести рублей, как бы за оказанные услуги, и довольно настоятельно посоветовал бросить ее грязный уличный промысел, сунув еще и свою визитную карточку, с написанным от руки на обороте адресом. Он пояснил студентке, что это адрес частной клиники, где очень хороший врач, его знакомый, может ее осмотреть, а при необходимости, проконсультирует и пролечит. Да и от вредных привычек отучит. Причем, платить врачу ей не придется, уже все оплачено.

Конечно, Ричард Гир Джулии Робертс в фильме "Красотка" подобных советов не давал. Но Настенька Парфентьева жила в реальном мире и поэтому отлично понимала, что кино – это кино, а жизнь – это жизнь, и что если сказочные сюжеты и сбываются в этой жизни, то часто заканчиваются совсем не так, как это выдумывают сценаристы Голливуда. В какой-то мере подобный совет Юрия поначалу показался ей довольно обидным. Девушка даже подумывала о том, в какую именно урну выбросить эту самую визитку. Но когда она на глазах у удивленных однокурсниц по техникуму выпорхнула из желтого такси, когда случайно встреченная секретарша учебной части вместо обычных напоминаний о необходимости своевременной оплаты за апрель, вдруг поинтересовалась, что ее, Настю, связывает с фирмой "Русский капиталъ", от которой рано утром пришел неожиданный факс с требованием указать реквизиты учебного заведения, по которым можно было бы оплатить ее учебу, то, естественно, обида на Брянцева растаяла сама собой. Наоборот, этот факс Настенька оценила как добрый знак. Значит, все только начинается? Тогда ей обязательно надо посетить эту клинику.

Отправив девушку, финансист еще некоторое время поработал в кабинете, а затем переоделся в неброский спортивный костюм. Замаскировавшись подобным образом, Юрий Брянцев на втором такси отправился разыскивать танцоршу Рюмину. Теперь уже он будет идти по следам имитирующего его проходимца.

V

Спать на составленных стульях и так мучительно, а если при этом вы еще одной рукой прикованы к отопительной батарее, то такой отдых можно смело расценивать как пытку. Юрий Андреевич, именно так проведший ночь в плену у бандитов, понятное дело, спал плохо: часто просыпался, отлежал все, что можно, и в результате чувствовал себя прескверно.

Утром появились охранники и накормили его опять же всухомятку, рыбными консервами. Готовить для заключенного им, видимо, было лень. По привычке один из них включил телевизор на местный канал, где в новостях уже и не упоминалось о нападениях на Брянцева и Крутоярова. Другие события затмили собой давешние обстрелы. Главный криминальный сюжет был посвящен схватке между двумя молодежными бандами. Результатом столкновения оказались двое забитых до смерти и четверо раненых молодых парней. Причем, юные преступники использовали во время разборки даже огнестрельное оружие. И тут же, после таких тревожных новостей, началась развлекательная музыкальная передача.

Юрий Андреевич уже морально готовился провести еще один унылый и мучительный день в ожидании неизвестно чего, как в дверь мастерской кто-то негромко постучал.

Двое охранников, находившиеся в этот момент в мастерской, удивленно посмотрели на друг друга и на железную дверь.

— Какого хрена, Соха? — крикнул один из них, думая, что третий их соратник, занимавшийся на улице собаками, изволит так шутить.

Дверь приоткрылась и на пороге возник… дядя Фима. Он сначала просунул голову, а потом бесшумно, как кот, проскользнул в дверной проем.

Юрий Андреевич крайне удивился его появлению, но, как человек воспитанный, инстинктивно мотнул головой в знак приветствия.

А потом его обожгла мысль, что, возможно, и этот старичок работает на мафию. Но все оказалось не так.

— Э, мухомор, а ты откуда взялся? Какого хрена тебе надо? — спросил один из громил.

Изумление охранников было еще большим, чем удивление Брянцева.

— А я вот за товарищем пришел, — признался Ефим Степанович вроде как-то даже робко и нерешительно. — Пойдемте, Юрий Андреевич, отсюда, — предложил он преподавателю.

Брянцев охотно бы откликнулся на это приглашение и навсегда покинул опостылевший ему гараж, но стальной ободок на его руке крепко держал запястье и никуда не отпускал. Поэтому он только молча продемонстрировал своему первому знакомцу в этом мире наручники, соединявшие его с отопительной батареей.

Дядя Фима огорченно покачал головой и только успел вымолвить: "Ну что ж вы так, ребята…"

Один из охранников поднялся с решительным и недовольным видом со своего места и направился к наглому пенсионеру, дабы размазать его по стенке. Был этот парень высок и грузен, даже толст, видимо, в юности он неумеренно качался и не в меру жрал анаболики. На минуту его грузная фигура закрыла от привязанного к своему месту Юрия тщедушную фигурку дяди Фимы, и поэтому наш герой так и не увидел, что произошло. Просто бандит замахнулся и тут же скорчился, застонав: "Ой, больно". После чего неспешно, как в замедленном кино, стал опускаться на пол. Второй его напарник тут же вскочил со своего места и навел на Ефима Степановича пистолет.

Было абсолютно ясно, что сейчас он будет стрелять. Но медленно оседавший браток мешал ему прицелиться. Дальше молнией промелькнула стальная палка, показавшаяся Брянцеву знакомой, и черный пистолет с грохотом упал на пол. Вынырнувший из-за падающего бандита дядя Фима тут же ткнул своей железкой второго своего противника и остался единственным человеком, стоящим в этом помещении на собственных ногах. Все произошло так быстро, что Юрий Андреевич и моргнуть-то успел раза два-три. Неспешно достав из кармана какой-то аэрозольный баллончик, Ефим Степанович прыснул из него в лицо обоим охранникам. Те сразу перестали издавать звуки и шевелиться. "Пусть отдохнут", — пояснил он, отстраняясь от них подальше. В помещении распространился не очень приятный запах, показавшийся Юрию знакомым. Потом дядя Фима подошел к узнику, подергал наручники и спросил, у кого из охранников ключи.

Брянцев показал. Покопавшись в карманах поверженных врагов, ветеран вооруженных сил извлек из них немало интересного. Все изьятое он разложил на верстаке. Потом отстегнул Юрия от батареи и попросил его ему помочь. Под руководством Ефима Степановича они вдвоем подтащили лежащих бугаев к тому же стояку, куда прикован был Брянцев. Затем задрали у каждого по одной руке, и теми же наручникам пристегнули бандитов друг к другу, пропустив наручники вокруг трубы. После чего, используя тиски и кувалдочку, все найденное у охранников оружие дядя Фима изуродовал: расплющил стволы и магазины у пистолетов и переломал лезвия у ножей. Патроны же выбросил в выгребную яму.

— Ну нам пора, — объявил он наконец.

И впервые за два дня Юрий Андреевич оказался на свежем воздухе. Оказывается, его держали в гараже, пристроенном к какому-то особняку. Участок вокруг дома был окружен двухметровым забором. Прямо у входа в гараж наш герой увидел третьего охранника.

Тот сидел на земле, прислонившись спиной к воротам, и явно был без сознания. Рядом с ним стояла злобная псина, которая сначала хотела было броситься к ним, но поведя носом, наоборот отпрыгнула в сторону и залаяла издали. Другая собака лежала у ворот на улицу и не подавала никаких признаков жизни. Повозившись с запорами, дядя Фима открыл калитку и, выпустив Брянцева, вышел сам.

Он абсолютно не обратил никакого внимания на странную обстановку во дворе дома, словно бы ничего и не заметил.

На противоположной стороне улицы их ждал старенький "Москвич" морковного цвета. "Владимир Палыч", — представил Ефим Степанович водителя. — "Юра Брянцев, мой хороший знакомый", — пояснил он для бывшего сослуживца.

— Это хорошо, что ты так быстро. Значит, я еще до обеда успею в автомагазин, — обрадовался бывший политработник Поскребышев, заводя машину. — У меня, Фима, понимаешь, сальники старые, надо бы заменить.

Когда машина тронулась с места, любитель поговорить – Владимир Павлович спросил:

— Так ты здесь живешь, Юра?

— Нет, я здесь в "гостях" был, — ответил задумчиво Брянцев, уловив по мимике Ефима Степановича, что водитель не в курсе и посвящать его в перепитии дела не очень желательно.

— А чего там собаки лаем заливались? Когда ты вошел, — пристал отставник к бывшему сослуживцу.

— Да они меня на дух не переносят, — улыбаясь сообщил маленький дядя Фима.

От него действительно воняло не очень приятно.

"Как от какого-то зверя, — подумал сидевший рядом Брянцев. — От медведя?" — предположил он, вспомнив рассказ отца – завзятого в молодости охотника – о том, что один из его знакомых выспорил отличный охотничий нож золлингеновской стали с помощью медвежьего жира.

Спорный нож охранял злобный выдрессированный пес. Хозяин гордился своей обученной собакой, как и своим ножом и говорил, что отдаст нож любому, кто может отобрать его у пса. Так на его беду нашелся хитрый Паша Любимов – друг отца, который намазал руки медвежьим жиром и этим коварным продуктом отогнал бедное животное от охраняемого оружия. По свидетельству отца, пес жалобно отлаивался от протягивающего к нему руки Паши, приседая на задние лапы, и даже поносил от страха. И только поводок, привязанный к дереву не позволял псине задать стрекача. Так Любимов и завладел охотничьим ножом ошарашенного и ничего не понимающего в происходящем хвастуна.

Додумать всю эту историю до конца, а также полностью осмыслить свое неожиданное освобождение Юрий не смог. Его сморил внезапно навалившийся сон.

Посмотрев на отключившегося Брянцева, Ефим Степанович мысленно отругал сам себя: "Пора мне на пенсию, черт! Как же я забыл ему таблетку от сонного газа дать! Ну теперь пусть поспит, а то голова болеть будет".

— Палыч, тебе в магазин надо? Так давай езжай сейчас, а то мой приятель притомился, мы его попозже завезем.

VI

Тем временем в покинутый нашим горемычным преподавателем особняк нагрянул с инспекторской проверкой Хасан. Увиденная им картина крайне его огрочила. Огорчила до такой степени, что он пинками стал приводить своих бойцов в чувство. С большим трудом и с помощью холодной воды он добился поставленной задачи, а затем с еще большими трудностями добился от братков более или менее вразумительного объяснения случившемуся.

"Что, пришел какой-та дэдушка и увел Брянцева, да? А ты, ты и ты нэ могли ыму помэшать, да?" — вопрошал он.

Униженные охранники матерились и врали, что старикашка сперва обработал их каким-то газом, и лишь потом, обездвиженных уже, обезвредил. Им было стыдно, что с ними так легко справился какой-то заморыш. Продолжая грязно материться, они клялись найти обоих: и старика, и сбежавшего Брянцева.

За неисполнение приказа их следовало бы наказать. Строго наказать, показательно. Но и беглеца кому-то надо было искать. В любой момент узником мог поинтересоваться Крутой Филимон, а гнев его мог оказаться куда как страшен. Хасан решил дать подчиненным шанс. Последний. Он сказал, что у них есть два часа, а потом он сообщит обо всем хозяину. Дабы братаны сами с испугу не сделали ноги, он решил поехать с ними и вызвал для компании Длинного, Волынца и Секу с Примой.

Быстро стали решать, где искать. И не придумали ничего лучше, чем отправиться снова к этой козе-танцовщице, может она знает, куда подевался ее дружок.

Валерия Рюмина поняла наконец, что чувствует человек, у которого случается приступ дежа вю. Она, как всегда по четвергам, занималась со старшей группой девочек. Все шло нормально, как обычно. Но тут она случайно взглянула на балкон и с удивлением снова увидела там Брянцева. Точно так же, как вчера, почти на том же месте и опять же в спортивном костюме. Но если вчера он выглядел сосредоточенным, то сегодня удовлетворенно улыбался. Потом, как в дурном сне, вчерашняя история стала повторяться. За спиной Юрия появились двое полицейских. Он недовольно посмотрел на них и показал им что-то. Видимо, вид-карту. Затем все же оторвался от перил и вышел вслед за ними. Все! Зачем же он ходит сюда каждый день? То ли на нее за просто так посмотреть, то ли с полицейскими разбираться.

Увиденное показалось Лерочке нереальным, загадочным и непонятным.

Финансисту Юрию Брянцеву искомая Рюмина понравилась. Очень.

Доехав до заводского клуба на такси, он довольно быстро выяснил, где она проводит занятия. Заглянул в спортзал – там два десятка девчонок подпрыгивали под музыку и, мельтеша, мешали ему рассмотреть загадочную Валерию. Тогда Юрий поднялся на балкон и уже оттуда увидел, наконец, танцовщицу. Надо ли говорить, что увиденное произвело на миллионера сильное впечатление.

"Ого! Какие женщины живут в нашем славном городе", — подумал он.

Юрий даже заулыбался, предчувствуя знакомство с такой кралей. Но тут его отвлекли.

За спиной стояли двое полицейских. Они достаточно вежливо поинтересовались его личностью. Юрий протянул им вид-карту, но вместо ожидаемого извинения, один из полицейских положил брянцевский документ в карман и предложил пройти до машины. "Хорошо", — согласился финансист и поинтересовался, есть ли у них прямая связь с участком, а то он хочет сказать пару слов их начальству.

То, что это – ловушка, Брянцев сообразил, когда не увидел на улице полицейской машины. Но было уже поздно. Его ткнули в шею электрошоком и уже обезвреженного запихали в черный джип. Машина сразу же рванула в Колупаевку. За ней – вторая, в которой сидел Хасан и одетые в черную униформу Примаков и Сикорин. В блатном мире известные, как Прима и Сека. Всю дорогу они удивлялись, что такой прожженный тип, как Брянцев, второй раз подряд попался на один и тот же трюк.

Увлеченные разговором и успехом они не заметили, что за ними мчится синяя "шестерка".

Брянцева били больше для порядка, стараясь не повредить лицо, и все время уговаривали больше не убегать. Финансист понял, что попал в заложники, но пока что не очень понимал, к кому именно. Как не понимал и то, за какой такой побег его лупят. Пристегнутый наручниками к батарее, защищаться он не мог, и поэтому молча терпел удары, копя злость для разговора с главарем этих бандитов. Потом его били за то, что он не называл имя того замухрышки, который вызволил его из заточения утром. Юрий Андреевич опять же не понимал, про кого речь и опять же молчал. Но поскольку забить узника до смерти было нельзя, а "гладить" надоело, похитители угомонились и занялись своими делами, пообещав выяснить имя будущего трупа позднее.

И только тут до умного Брянцева дошло, что его снова спутали. Похоже было, что именно эти злодеи подготовили его двойника, но он, этот двойник, с чьей-то помощью от бандитов сбежал и гуляет теперь по городу, выдавая себя за него, за Юрия. И вот теперь, поймав настоящего финансиста, они считают его ненастоящим.

Так что все побои он получал незаслуженно, за того парня, как говорится. И это было обидно. Мало того, что проходимец, используя внешнее сходство, всюду выдает себя за него, вплоть до того, что водит проституток по его особнякам, так еще и плюхи за него должен сам Юрий получать. Но удивляться этому, как и возражать, Брянцеву не приходилось. Что бы он мог сказать этим тупым негодяям. Что он – это не он? Кто бы ему поверил.

VII

Спящего Юрия Ефим Степанович доставил прямо к главному офису фирмы "Русский капиталъ", располагавшемуся в центре города в высотном здании на проспекте имени Николая II, бывшего имени Ленина. Удивленному начальнику охраны Дядя Фима сообщил, что шеф их, в общем-то, здоров, но в данный момент просто спит под действием усыпляющего газа и лучше всего, если ему просто дадут выспаться. Тогда у него точно не будет болеть голова.

Начальник охраны самолично с еще одним из подчиненных принял с рук на руки финансиста и, отгоняя всех любопытствующих, ничего никому не поясняя, перенес Юрия Андреевича в комнату отдыха.

Слухи о том, что Брянцев, последние три дня то и дело попадавший в разные криминальные истории, наконец-то нашелся и в невменяемом состоянии доставлен в свой офис, мгновенно распространились сначала среди сотрудников его фирмы, потом среди множества арендаторов, снимающих в этой высотке помещения для своих контор, а уж от них или еще от кого расползлись по деловым кругам города.

Биржевые брокеры повисли на телефонах, пытаясь уточнить через свои каналы эту информацию. А затем, так и не добившись ничего вразумительного и устав от неопределенности, словно сговорившись, бросились играть на понижение курсов акций фирмы "Русский капиталъ" и компаний с ней связанных. После полудня сведения о таком поведении челябинских биржевиков докатились и до Екатеринбурга. И за три часа до закрытия Уральской фондовой биржи там тоже началась легкая паника, закончившаяся существенным обвалом котировок.

Виновник же всех этих слухов мирно спал на своем двенадцатом этаже и ничего не ведал.

Проснулся наш парамирик от поцелуя. Вернее будет сказать, что он выспался, наконец, и открыл глаза в тот момент, когда его поцеловали. Поэтому первое, что он увидел, это было красивое, окаймленное белокурыми волосами, женское лицо, склонившееся над ним. Голубые глаза с нежностью смотрели на него, а аппетитные, привлекательные губы тихо произнесли: "Ну что же ты, Юрочка, так: то злишь меня, то пугаешь? Что с тобой, мой милый?" И опять они соприкоснулись с его губами.

Целоваться с преподавательницей английского было приятно, в этом Юрий Андреевич готов был признаться. Правда, в тот же момент в голове литератора засвербила мысль, а как к этому отнесутся его коллеги, если они видят эту сцену, и как ему потом оправдываться за подобное поведение перед Валентиной. К тому же было несколько непривычно то, что не замечавшая его до сих пор Айхель вдруг проявляет к нему такую нежность. Поэтому Брянцев мужественно преодолел растекавшуюся по телу сладостную истому от поцелуя и несколько неуверенно, но все же возразил: "Зачем же вы так, Инна Владимировна?"

Айхель недоуменно посмотрела на него, а затем уткнулась Юрию в грудь и запричитала, что зря он на нее сердится, все произошло из-за того, что она застала в его доме эту девчонку – проститутку.

Знал бы он, как ей обидно было. Но когда она, Инна, услышала, что он то ли болен, то ли ранен, то она бросила все и примчалась к нему.

Воообще-то, поначалу Юрий Андреевич думал, что его приключение с очаровательной англичанкой происходит во сне. Затем, когда по тяжести и теплу ее склонившегося тела и по нежному аромату, исходившему от нее, он осознал, что все это имеет место наяву, то решил, что находится вместе с ней в здании колледжа. Не мог же он привести женщину к себе домой! Но оглядевшись, Брянцев понял, что лежит на диване в какой-то уютной и незнакомой комнате. Может, они у нее дома? Фу-у, если так, то тут, по крайней мере, коллег нет и жена, возможно, ничего не узнает. Но когда Инна Владимировна с легким упреком упомянула какую-то гулящую девчонку в его доме, Юрий Андреевич проснулся окончательно и вернулся к окружающей его реальности. У него дома могли быть только жена и дочка.

Ни та, ни другая под подобные обвинения не подходила. Значит…

Значит, он не дома, а… ну точно, в параллельном мире. И Айхель тогда – вовсе не Айхель, а Мечникова, и не преподавательница английского, а работница телевидения.

Сразу вспомнилось все. Все его приключения. Последнее, что он еще помнил, это то, что с дядей Фимой они сели в чью-то машину. Ну и где же он теперь находится?

Юрий попытался подняться. Почувствовав это, женщина тоже подняла голову с его груди. Парамирик опустил ноги с дивана и, сидя, еще раз осмотрелся. Весьма милая комната, а еще и милая женщина рядом. Но что же ему делать?

Той же проблемой, что ему делать, был озабочен и другой Юрий Андреевич Брянцев – финансист. Отдохнув от побоев и в какой-то мере даже забытый похитителями, он сидел, прикованный к батарее и предавался размышлениям. Из того что с ним произошло сегодня ему непонятны были два момента: кто тот "мухомор", как говорили бандиты, который помог его двойнику сбежать, и почему в вопросах о побеге речь идет только про сегодняшнее утро, если его дубль гуляет по городу, как минимум, три дня. Значит ли это, что два дня двойник работал на злодеев, а сегодня перешел в режим автономного плаванья. Ответы на все эти вопросы мог дать только главарь этой банды, но он почему-то пока что не показывался, а никто другой и требований к нему никаких не предъявлял. Странно все это было.

Но странным это могло показаться Брянцеву только потому, что он не располагал всей необходимой ему информацией. Он только догадывался, но не знал, что похитители принимают его за другого.

Он не знал, кто был этот другой и откуда он взялся. Он не знал, что бандиты из страха наказания не сообщили своему шефу – Крутому Филимону об утреннем происшествии и, естественно, не мог и предположить, что тот сегодня совсем не собирался заниматься своим пленником, поскольку уже получил точные сведения, что настоящий Брянцев прибыл наконец-то в свой офис и пока что не занимается делами. Да и зачем Крутоярову поминутно помнить о каком-то голодранце-беженце, если все указания по нему уже даны, и если ему предстоит нешуточная война с его прототипом, причем, не только финансовая. Так что не было ничего странного в том, что Юрием никто особо не занимался. Мы важны только для самих себя, а окружающие вспоминают о нас только по мере необходимости.

— Где я? — спросил Брянцев.

— У себя в офисе, — сообщила Инна.

Пытаясь не выдать себя, не показывая своего удивления, Юрий встал с дивана и подошел к окну. Далеко внизу по широкой улице плотным потоком мчались машины, но сквозь толстые тонированные стекла шум их движения в комнату не проникал. Справа была видна кирпичная многоэтажка с отделением "Сбербанка" на первом этаже, а слева разрушенное здание ткацкой фабрики, завешанное рекламными плакатами, и серая трехэтажная коробка "Детского мира". Брянцев понял, что, скорее всего, он находится на одном из верхних этажей "Гипромеза". По крайней мере, в его мире, здесь располагался институт по проектированию металлургических заводов.

— Юрий, я всё решила, я собираюсь рассказать мужу всё.

— Что? — не понял парамирик, продолжая смотреть в окно.

— О том, что к нему больше не вернусь.

— Почему?

Брянцев понимал, что разговаривать с женщиной, стоя к ней спиной, не совсем вежливо. И он никогда бы не позволил себе такого у себя, в своем мире, но здесь, где его регулярно принимали за другого, Юрий Андреевич боялся, что все откроется в самый неподходящий момент. А ведь внимательный к мелочам женский взгляд мог запросто его разоблачить. Он уже не раз попадал впросак, беседуя с Верочкой и Мариной, но там-то можно было все объяснить тем, что не виделись долго, да забывчивостью, а тут от внезапно появившейся Инны Владимировны еще неизвестно чего можно было ожидать. Ведь в отличие от местного Брянцева наш герой даже отдаленно не представлял себе характер взаимоотношений финансиста и телеведущей.

— Потому что я поняла, что люблю только тебя, — заявила она достаточно искренне.

"Черт, этого еще не хватало. Теперь все становилось ясно.

Значит и с этой дамой у этого любвеобильного аборигена роман. Тот еще тип", — подумал о нем литератор.

В душе-то он понимал, что ругается по адресу своего двойника из элементарной зависти. Юрию Андреевичу и самому, как всякому нормальному мужчине, хотелось, чтобы им увлекались женщины. Но увы – ему не везло. А вот его двойнику удалось это – он был любим теми женщинами, о которых наш герой мог лишь мечтать. Даже Инна Владимировна, о которой наш преподаватель литературы и думать-то не смел по причине личной скромности и неуверенности в своих силах, оказывается, тоже была влюблена в местного Брянцева. Было из-за чего расстроиться. Одному – все, другому – ничего. Но, в то же время, воспользоваться тем, что его принимают за финансиста и, например, вступить в связь с завоеванной не им женщиной, было для нашего Юрия абсолютно противоестественным. Поэтому, поругавшись про себя на свой дубликат, литератор решил, что будет вести себя с Айхель… фу ты, с Мечниковой холодно.

— Это, наверное, из сильной любви ко мне вы так долго трепали вчера мое имя в телепередаче.

Тут Инна Владимировна подбежала к Брянцеву, положила руки ему на плечи и уткнувшись в его спину белокурой головкой стала горячо каяться во вчерашней своей горячности. При этом ссылалась на чувства, на нелепые случайности, на слова, на обещания и обстоятельства. И не такая уж она получалась виноватая, и ничего такого страшного вчера не произошло, а гадости про него все больше Зейдлина говорила. А он тоже хорош, ну зачем он ее мучает, зачем эту шлюшку к себе привел. Неужели эта девчонка умеет любить лучше ее, Инны?

И только тут Юрий обнаружил, что молния на его спортивной курточке растегнута, а горячие руки Мечниковой забрались уже под футболку и расположились в районе его грудной клетки, поглаживая кожу. Было приятно. Но все же Брянцев вывернулся из объятий телеведущей и, повернувшись к ней лицом, вынес свой вердикт: "Хорошо, я на вас не сержусь, но насчет мужа ты явно погорячилась". И, отстранившись на безопасное для себя расстояние, он добавил, что в последнее время у него было полно неприятностей и вчера вот попал в переделку, и ему надо немножко отдохнуть и собраться с силами.

Про силы он обмолвился зря. Мечникова могла неправильно его понять, где и когда он обессилел, но обрадованная, она не заметила или не захотела замечать этих слов и после некоторых пустых фраз вымолвила, что надеется, что Юрий сменит свое официальное "вы" на привычное "ты" и придет-таки сегодня на презентацию – новоселье. И видя недоумевающий вид возлюбленного, напомнила, что еще неделю назад он обещал ей придти на презентацию, посвященную переезду их телеканала в новое, специально оборудованное здание.

Ну как же, она же неоднократно рассказывала ему про особняк на Екатеринбургском проспекте. К тому же она клятвенно обещала это своему шефу – директору студии. Ведь он, директор, очень заинтересован в его, Юрия, приходе. Он даже ругал ее за то, что она так не очень хорошо отзывалась о нем вчера в своей передаче.

Теперь все более или менее встало на свои места. Кроме личных причин для примирения у Инны Владимировны, оказывается, были и профессиональные.

"В этом меркантильном мире запросто можно разочароваться во всех человеческих ценностях", — подумал Юрий Андреевич.

Но на словах он успокоил подружку своего двойника, сказав, что, возможно, выделит для этого час своего драгоценного времени.

А тут еще в дверь постучали. Брянцев, опасавшийся долго оставаться наедине с очаровательной Инной, разрешил войти, и на пороге появился хорошо одетый мужчина средних лет в очках. Он вежливо улыбнулся, поздоровался и весьма настойчиво предупредил Юрия Андреевича, что пришел с неотложными делами.

"Это еще кто?" — подумал наш парамирик. В своем мире с подобным гражданином он не был знаком и поэтому абсолютно не представлял, как с ним общаться. Но, на его счастье, на шикарном пиджаке вошедшего на американский манер висела представительская карточка, и Юрий, в этом мире обладавший отменным зрением, прочел: "Фридман Михаил Израилевич, вице-президент по финансовым вопросом фирмы "Русский капиталъ".

"Ага, значит это вроде как "мой" подчиненный, — сообразил Юрий. — Очень мило. Оказывается, местный "я" не такой уж и антисемит, если у него есть сотрудники с такими фамилиями".

Брянцев с облегчением распрощался с Инной Владимировной и окунулся в дела фирмы. Вернее, его с головой окунул туда вошедший Фридман. С места в карьер он осыпал новоявленного "хозяина" потоком слов, докладывая о принятых им в отсутствие начальника решениях и о том, какие проблемы должен решить сам шеф. Вроде бы и говорил Михаил Израилевич по-русски, но Юрий Андреевич его не понимал. Финансовый советник употреблял в своей речи такое множество профессиональных терминов и понятий, что до литератора доходили только связующие их глаголы и определения типа: падает, поднимается, ниже, выше. Понимая, что он "плывет", Юрий с задумчивым видом слушал всю эту абракадабру, соображая, как ему выкручиваться. И опять же спас его от разоблачения сам подчиненный.

Видя, что начальник погружен в себя и очень занят размышлениями, Фридман предложил ему самому просмотреть бумаги и выдать соответствующие резолюции, а сам ушел.

Наконец-то Юрий остался наедине с собой. Он запер дверь изнутри и уселся на диван. Положение у него было хуже губернаторского, это он понимал. Вроде он и свободен, но податься ему было совершенно некуда. Везде его поджидают неизвестные опасности и опасные неизвестности. Все хотят заработать на нем, все хотят использовать его. Какой-то хоровод потребителей. Тут и коварный МА, и все эти режиссеры, и женщины, и бандиты, и сотрудники, и телевизионщики… Поневоле начнешь ценить свое преподавательское прошлое, когда он, в общем-то, никому не был особо нужен.

А тут еще и это! Бумаги-то куда девать?

Красная сафьяновая папка ждала его резолюций. Просто забросить ее в угол Юрий не мог – не так был воспитан, но и принимать несуразные решения тоже не хотел. Мало того, что он неоднократно пользовался своим сходством с местным Брянцевым в личных целях, пытаясь выбраться из этого проклятого мира, так не хватало еще и подвести его, приняв неправильное решение. Это было бы совсем подлостью. Помочь бы ему, но как?

Литератор открыл папку и пробовал вчитаться. Через пару минут он понял, что почти ничего не понял. Фьючерсы, опционы, эмитенты и депозиты мельтешили перед глазами как чертики. Да и резолюции ему нечем было накладывать. Нет, гораздо легче было бы пойти на презентацию к телевизионщикам. Там может халявная еда будет, а то ведь с тех пор, как бандиты рано утром покормили его завтраком, он так и не ел ничего, а время-то уже – три часа! Он изображает из себя самого богатого человека в городе и, в то же время, мечтает о куске хлеба. Кому сказать – не поверят.

Юрий подошел к окну, посмотрел на мчавшиеся внизу машины.

Сытнее от этого не стало. И тут взгляд литератора упал на странную маленькую подставку, стоящую у стены. Странную потому, что на верхней ее части было выдавлено углубление в виде отпечатка ладони. Брянцева озарило. Он подошел к подставке и положил в углубление свою ладонь. Произошло то, что он и ожидал: тихо прогудел электронный движок, вытягивающий стальной запор и перед парамириком открылась потайная дверь.

Прямо перед ним был вход в рабочие апартаменты финансиста Юрия Брянцева.

VIII

Ну что ж, кабинет как кабинет. Дорогущий письменный стол, крутящееся шикарное кресло, шкафы натурального дерева и компьютеры. Целая стена мониторов – 8 штук. И еще один стоял на столе.

Юрий Андреевич плюхнулся в кресло и немного на нем покрутился. Потом осмотрелся и увидел на пульте слева красную кнопку "ВКЛ". Нажал ее. Тут же включилось все: и настенные мониторы, и настольный компьютер, и телефонный пульт.

На мониторах гуськом бежали цифры и названия каких-то фирм.

В каком-то кино Брянцев видел подобное и понял, что это – биржевые котировки. В них он ничего не понимал и поэтому любоваться разноцветными цифрами не стал. Настольный компьютер при загрузке выдал на экран фразу: "Здравствуйте, Юрий Андреевич, хотите поработать со мной? Введите пароль". Пароля наш герой не знал, и к клавиатуре даже не прикоснулся. А включение телефонного пульта преподнесло литератору еще один сюрприз: загорелась одна из лампочек и зуммер предупредил его, что кто-то хочет с ним пообщаться. Юрий инстинктивно нажал кнопку. Из динамика донесся женский голос: "Добрый день, Юрий Андреевич, с возращением вас! Вы в чем-нибудь нуждаетесь?"

Сначала наш парамирик с испугу хотел отключиться, но потом прочел под кнопочкой: "Секретарь" и успокоился.

— Нет, нет, — произнес он.

А потом, подумав, добавил:

— Знаете что, не соединяйте меня, пожалуйста, ни с кем. И, кстати, не подскажете ли мне, можно ли здесь где-нибудь раздобыть словарь иностранных слов или какой-нибудь энциклопедический.

— Ну как же, Юрий Андреевич, в шкафу у дверей, на третьей полке, у вас справочная литература. Все как и раньше стоит, мы ничего не трогали.

— Хорошо, — ответил Брянцев и отжал кнопочку.

Сидя в кресле своего двойника он мучился над вопросом: неужели он тупее местной своей копии! Неужели ему не дано разобраться в этих глупых документах. Нет, ему совсем не хотелось принимать каких-либо финансовых решений, но очень задевало то, что он не разбирается в том, в чем легко ориентируется точно такой же, как он, Брянцев.

Отыскав пару необходимых справочников, Юрий Андреевич придвинул к себе папку, открыл ее и, вчитываясь в первый документ, потихоньку стал переводить его с финансового языка на русский.

Тем временем похищенный финансист выходил из себя. Он только что просмотрел по установленному в гараже телевизору выпуск местных трехчасовых новостей. Ничего интересного он в них не услышал.

Ни в светских, ни в криминальных известиях, ни про него самого, ни про его дубля ничего не говорили. И только в деловом блоке скороговоркой упомянули, что на фондовой бирже началась легкая паника, связанная с падением котировок некоторых компаний. Юрий Андреевич сразу понял, о чем идет речь. Наверняка, падают курсы именно его акций. Но вся-то беда, что он абсолютно не контролировал этот процесс и не мог вмешаться. Пристегнутый к стояку отопления, он не имел возможности отдать своим брокерам ни одной команды. Было от чего прийти в неистовство.

А тут еще соскучившиеся от безделья охранники вспомнили, что пленник так и не сказал им, кто был его утренним спасителем. Поэтому, плотно пообедав и "приняв на грудь", двое из них решили оттянуться на пристегнутом к батарее беглеце. Помня, что шеф категорически запретил уродовать его столь ценный облик, они лупили Юрия по обнаженной для этих целей спине мокрым, скрученным полотенцем. Следов не теле не оставалось, а боль была весьма сильной. При этом охранники лениво выясняли, кто был тот старый козел, который помог ему сбежать.

Юрий по известной причине терпеливо молчал, и даже не матерился в ответ.

Потом вернулся в дом Хасан и с недовольным видом запретил избиение. Он отругал подчиненных и даже выразил сочувствие Брянцеву, которое при желании можно было считать своеобразным извинением. В знак примирения он велел выдать пленнику спиртное. В отличие от рядовых братков умный кавказец был больше осведомлен в планах хозяина и понимал, что перегибать палку в обращении с бомжом нежелательно. По крайней мере, до тех пор, пока он не сделает все, что нужно Крутому Филимону. А уж потом они вышибут из него все: и имя, и адрес его дружка.

Брянцев понял только одно, что двойник, которого он вынуждено замещает, этим людям еще нужен и пока его не убьют. Поэтому Юрий, подумывавший, не признаться ли ему в том, что он – настоящий Брянцев, решил еще некоторое время побыть своим собственным дублем.

Разобрать всю стопку документов за три часа Юрий, конечно же, не успел, но кое с чем справился. Во-первых, он выяснил, что часть документов – срочные, по ним решения нужно было принять немедленно, а часть вполне могла потерпеть, поскольку носили перспективный характер заделов на будущее. Эти бумаги Юрий охотно отложил в сторону.

Во-вторых, наш литератор понял, что не так страшен черт, как его малюют. Иначе говоря, обладая здравым умом, во всей этой финансовой галиматье разобраться было можно. А все эти специфические термины запросто переводились на язык нормальных людей. К тому же, к каждой мудреной бумажке сзади была подколота пояснительная записка, сделанная Фридманом, в которой были даны вразумительные комментарии к документу.

"Вот за что я люблю евреев, так это за их дотошность в финансовых вопросах", — подумал Юрий Андреевич.

Конечно, принятие решений по большинству документов требовали опыта биржевой деятельности и определенных знаний конъюнктуры.

Но, ориентируясь на комментарии вице-президента Фридмана и на свое представление о бизнесе, Юрий рискнул нанести кое-какие резолюции.

От столь "увлекательной" деятельности Юрия Андревича отвлек телефонный зуммер. Но, судя по загоревшейся лампочке, звонила вовсе не секретарша. Юрий не без тревоги нажал кнопку и поднес трубку к уху.

— Алло, Юрочка, — произнес приятный женский голос, — это я, Инна. Ты чего молчишь?

— Я слушаю, Инна Владимировна, — облегченно выдохнул парамирик.

— Ну почему так официально, Юра? Ты все еще обижаешься на меня за вчерашнее? — поинтересовалась Мечникова не без надрыва в голосе.

Брянцеву даже показалось, что она сейчас заплачет. А ведь он не испытывал ничего похожего на обиду, тем более, что в передаче поливали грязью вовсе не его. Поэтому он попытался заверить женщину в том, что он не сердится.

— Нет, да что ты, Инночка. Все нормально. Я просто здесь заработался немного. Этот Фридман столько дел на меня навалил, что голова кругом.

Обращение к любовнице своего двойника в столь фамильярном, не свойственном ему, тоне далось нашему герою не так просто. Но, похоже, он справился. Ибо у его собеседницы на том конце провода мгновенно исчезли патетически-горестные нотки в голосе и она довольно мило залепетала про то, что их ждут на презентации. Про то, что там соберутся все более-менее видные люди города вплоть до градоначальника. Да и губернские бонзы наверняка будут, так что Юрию просто необходимо там побывать.

Услышав про такие перспективы, Юрий Андреевич сразу засомневался, что ему следует ехать на такое помпезное торжество. Мало ли кого там встретишь. Местный-то Брянцев может и вращается в таких кругах, а он-то никого не знает и, наверняка, попадет там впросак. Поэтому литератор начал под разными благовидными предлогами отказываться.

Инна Владимировна настаивала. Юрий говорил о том, что у него много работы. Она о том, что два дня он ничем не руководил и с фирмой ничего не случилось. Да и кто работает вечером, когда биржа закрыта. Он ссылался на опасность, ведь люди, пытавшиеся его убить, не пойманы. Она, о том, что о его визите знают только двое: она сама и директор канала. Маловероятно, что ее шеф, человек крайне заинтересованный во встрече с Юрием, пригласит на презентацию и его врагов. Брянцев заявлял, что устал от шумихи вокруг его имени. А на презентации будет уйма репортеров, они начнут задавать вопросы, снимать… Инна заверила, что чужих репортеров на торжество не пустят, а со своими легко договорится шеф, так что появление Юрия в студии ничем ему не грозит. В конце концов, наш герой сообразил, что у него нет подходящей одежды.

Ведь на нем обыкновенный спортивный костюм, а в таком наряде как-то не принято ходить на подобные мероприятия. Мечникова на минуту задумалась и сказала Брянцеву, что зайдет к нему домой и привезет соответствующую одежду.

Минут через двадцать она позвонила по сотовому телефону от "его" особняка с жалобой на то, что его мудреный замок ее не опознает и лупит током по пальцам. Он что, внес изменения в память замка?

Юрий, ничего не знавший об этом, сказал, что, видимо, замок сломался и ей лучше заехать за ним, и он сам попытается попасть в дом.

Закончив на этом с финансовыми делами своего двойника, преподаватель Брянцев оставил документы на столе и по-английски, не предупреждая секретаршу, удалился. Отходить он решил тем же путем, каким и пришел – через комнату отдыха, а не через официальную приемную. Сначала он немного поблуждал по длинным коридорам, потом нашел лифт. Но около него топталось несколько припозднившихся сотрудников, и Юрий Андреевич решил лифтом не пользоваться. Дождавшись, пока эти люди уедут, он прошел к дежурной лестнице и спустился по ней. На всем пути он дважды или трижды столкнулся с какими-то гражданами. Все они смотрели на него не без интереса, но не приставали, значит не являлись большими друзьями его двойника.

Честно говоря, в этот момент Брянцев еще не знал, стоит ли ему дожидаться Инну Владимировну и ехать с ней на тусовку телевизионщиков или нет. Если не идти, то что делать? Куда податься?

Где он сможет чувствовать себя в безопасности? Кто поможет ему вернуться домой, в родной мир, к жене и детям? А если идти, то как себя там вести? Круг знакомых местного Брянцева не совпадал с его кругом общения, и поэтому была большая вероятность влипнуть в какую-нибудь нелепую историю. Да, тут было над чем поразмыслить.

Охранник в фойе здания посмотрел на Юрия Андреевича с удивлением. Похоже, шеф уходит, но машину-то он не вызывал! Он что, пешком пойдет? Но спросить не рискнул.

Оказавшись на улице наш герой всей грудью вдохнул теплый весенний воздух. На мгновение ему даже показалось, что от этого воздуха у него закружилась голова. Весна окончательно вошла в свои права: на деревьях уже набухли почки, голуби, важно прогуливающиеся по асфальту, ворковали перед подругами, а заходящее пурпурное солнце продолжало одаривать этот день остатками своего тепла.

В задумчивости Юрий Андреевич оглянулся на высотку за своей спиной. Никаких табличек с надписью, что здесь находится "Гипромез" он не обнаружил, но зато на самой крыше виднелись какие-то буквы. Брянцев отошел подальше, чтобы можно было прочесть их. И как раз в этот момент буквы засияли ярко-желтым светом. Видимо, их кто-то только что зажег. На фоне темнеющего синего неба словно гирлянда золотых монет сияли два слова: "РУССКИЙ КАПИТАЛЪ"