Парень с границы

Глава 6 Почему?

Дом оказался не очень-то просторным, но построен он был так аккуратно и прочно, что Рикардо невольно сравнил его с кораблем. Комнаты были маленькими, с низкими потолками, поэтому Селим казался в них просто чудовищным гигантом из какой-то никому не ведомой сказки.

По узенькой лестнице Рикардо провели наверх в крошечную комнатку с единственным окошечком, площадью не более тридцати квадратных сантиметров, похожим на иллюминатор в каюте корабля. Впрочем, нельзя было пожаловаться на нехватку воздуха.

– Это твоя комната, Рикардо, – сказал Уильям Бенн. – Думаю, здесь тебе будет совсем не плохо.

– Какое отличное место! – с искренним восторгом воскликнул юноша и хотел было добавить еще несколько хвалебных слов, но Бенн жестом остановил его.

– Кто научил тебя английскому? – резко спросил он.

– Никто. Просто слушал.

– Просто слушал, – задумчиво и довольно странным тоном протянул Бенн. – А ведь иногда… – Но вдруг замолчал. Показал Рикардо шкаф для одежды, две полочки для книг и только затем спросил: – Какие книги тебе хочется читать?

Ответ Рикардо, что он за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги, почему-то доставил ему большое удовольствие. Он даже с неожиданной для него теплотой произнес:

– Может, мне и удастся вложить тебе в голову то, что надо, мой мальчик. Я постараюсь, и если ты будешь делать все так, как я тебе скажу, то не успеешь и глазом моргнуть, как станешь одним из самых богатых людей в мире.

Он произнес это медленно, тщательно подбирая слова, с глубокой внутренней убежденностью, а не под влиянием чувств. И Рикардо поверил ему настолько, что его сердце подпрыгнуло от радости. Если раньше, с момента, когда он впервые встретил этого белого гринго на улице, у него и были большие сомнения, то теперь все они моментально испарились. Сейчас он не сомневался – несмотря на все свои недостатки, Уильям Бенн способен сделать все, что захочет, включая и процветание своего нового протеже.

Ужинали они на небольшой, нависающей над рекой веранде. Уильям Бенн, ожидая, пока принесут еду, а потом и в паузах между блюдами, то и дело вскакивал со стула и начинал нетерпеливо расхаживать взад-вперед.

– Эта веранда очень похожа на капитанский мостик, – с коротким смешком объяснил он.

Да, так оно и было: она была застеклена маленькими окошечками, глядя через которые казалось, что река то стремительно несется на дом, то неподвижно стоит на месте, а движется и качается сам дом.

За ужином им прислуживал Селим. Но без профессиональной льстивости официанта. Непринужденно беседовал с ними, даже позволял себе облокачиваться на спинки их стульев.

Однако Уильям Бенн никак не пресекал такую фамильярность. Только один раз ухмыльнулся и спросил Рикардо:

– Тебе когда-нибудь прислуживали за столом?

– Нет, – ответил тот. – Но мне не раз приходилось видеть, как в ресторанах обслуживали других.

– Значит, ты знаешь, как это делается?

– Да, конечно.

В глазах Бенна промелькнул явный интерес.

– Кстати, ты когда-нибудь ел сливовый пудинг?

– Нет, никогда, – отозвался Рикардо, равнодушно взирая на принесенную Селимом желтоватую массу.

– Тогда у тебя сегодня будет настоящий праздник. Вот помню, как однажды у мыса… – продолжая говорить, Бенн одновременно поднес ложку с пудингом ко рту и тут же заорал страшным голосом: – Вонг!

Негр-гигант отскочил назад, будто этот вопль был молнией и мог расколоть его на две половины.

– Вонг! – крикнул он тоже, хотя, невзирая на свои чудовищные размеры, так и не смог вложить в свой громовой голос такую же повелительную интонацию.

Дверь на другом конце веранды приоткрылась, и оттуда выскользнул сморщенный, уродливый китаец, самый уродливый, который когда-либо попадался на глаза Рикардо. Даже горбун Лу мог показаться красавцем рядом с этим злобным, полным скрытого яда восточным человечком.

– Вонг, ты опять его испортил!

Китаец пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.

– Говори по-английски, паршивый пес! – гневно прорычал хозяин дома и одним прыжком оказался рядом с ним.

Большой Селим невольно попятился в дальний угол. Китаец сунул руку во внутренний карман своей свободно висящей блузы, и Рикардо тоже инстинктивно потянулся к поясу за ножом. Однако Уильям Бенн стремительным, как молния, движением схватил китайца за длинную, аккуратно заплетенную косичку, а другую свою ладонь сжал во внушительных размеров кулак.

– Мне следовало бы превратить твою харю в кровавую лепешку! – гневно прошипел он.

Китаец скривил лицо, но не произнес ни слова.

– Но когда-нибудь я это сделаю! – пообещал Бенн. – А теперь убирайся в свою конуру и благодари небо за то, что сегодня ты еще остался живым!

Он резко крутанул Вонга и пнул его ногой с такой силой, что тот врезался в косяк двери и бесформенной массой рухнул на дощатый пол. Потом через несколько мгновений поднялся на ноги, очень медленно и болезненно…

Уильям вернулся к столу с зелено-серым от гнева лицом.

– Мерзавец! – воскликнул он, усаживаясь на стул. – Мерзавец и вор! Неужели во всем мире никто, кроме меня, не может приготовить настоящий сливовый пудинг?! А ведь бывали времена, когда он служил единственной отрадой на борту корабля! Бывали времена, когда…

Бенн внезапно замолчал и начал есть, однако от Рикардо не ускользнуло, что его новый хозяин пристально наблюдает за ним, время от времени бросая на него пытливые взгляды, пытаясь угадать, какое впечатление произвела на его юного ученика только что произошедшая отвратительная сцена.

Рикардо изо всех сил старался скрыть свои чувства, но, несмотря на предпринимаемые усилия, не был уверен, что это ему вполне удается. Для него в Уильяме Бенне было более чем достаточно пугающей загадочности еще до того, как они прибыли в этот дом, а уж от всего увиденного здесь после прибытия закружилась бы голова и у человека постарше юного Переса. Во-первых, таинственным был сам дом, уникально защищенный с одной стороны мощными скалами, а с другой коварной, бурной рекой. Во-вторых, оставался загадкой сарай с его стойлами для стольких лошадей – слишком необычная роскошь для Запада тех времен, не говоря уж о породистости этих животных, каждое из которых, по мнению Рикардо, стоило никак не меньше тысячи долларов. В-третьих, непонятно, почему дом построен как корабль, а Бенн все время вспоминает море? И наконец, связывая все это вместе с чудовищно огромным негром и отвратительно безобразным, злобным китайцем, совершенно невозможно было объяснить, а что, собственно, вызвало столь неистовую вспышку гнева у обычно на редкость невозмутимого хозяина?

Эта вспышка действительно была весьма неприятным проявлением ярости, и вместе с тем она каким-то образом сняла некий груз с души Рикардо. Он с первого момента их встречи подспудно ощущал в Уильяме Бенне нечто глубоко скрытое. Если это всего лишь обычная жестокость, и ничего больше, тогда все нормально. Хотя полной уверенности в этом у Рикардо конечно же не было. Слишком уж он хладнокровен. Зверское обращение Бенна с китайцем выглядело не более чем преднамеренным уроком нерадивому слуге. Иначе хозяин просто убил бы его, только и всего.

Несмотря на эти тревожные мысли, вихрем пронесшиеся в голове, юноша не подал и виду, сохраняя вежливую улыбку на лице. Однако на всякий случай украдкой измерил взглядом расстояние до окна и до двери. Ему вдруг стало страшно.

Неожиданно Уильям протянул руку через стол и положил ее на его плечо.

– Ничего не выйдет, малыш! Попытайся ты убежать, я бы все равно успел тебя поймать. Если бы, конечно, захотел. А зачем мне этого хотеть? Может, и не захочу. Только вот что я тебе скажу, мой мальчик. Пока ты со мной, будь всегда полностью открыт и до конца честен. Если вдруг чего-то испугаешься, пусть этот страх засветится в твоих глазах. Как, например, сейчас. Если тебе вдруг станет противно, как было минуту тому назад, пусть и это будет мне видно. Потому что лично я всегда предпочитаю видеть сердце человека таким, какое оно есть на самом деле, ложь не скроешь. Она все равно проявляется и в глазах, и на губах…

Эти слова Рикардо показались ужасными, особенно потому, что были произнесены после недавней отвратительной сцены с Вонгом. К тому же, говоря их, Бенн продолжал держать свою здоровенную костлявую руку на плече мальчика. Он не сжимал его, нет, но, даже просто чувствуя ее тяжесть, Рикардо отчетливо ощущал, будто его, как в тисках, держит какая-то непреодолимая сила.

– Тебе это не понравилось, совсем не понравилось, ведь так? – спокойным тоном продолжал Бенн, откидываясь на спинку стула. – Ты счел это жестокостью. Может, так оно и есть. Но все они – просто скоты. Разве нормальный человек согласился бы работать на меня, живя здесь, на краю света, и зная, что от меня не убежать? – Он пожал плечами. – Их надо держать в абсолютной строгости… или, черт побери, в ежовых рукавицах! Уж им-то известно, что я никогда не сплю и все вижу. – Помолчав, уже более веселым голосом он добавил: – Что ж, для одного дня ты узнал совсем не мало. Тебе пора спать, мой мальчик. Кто рано встает, тому Бог подает. Если хорошенько не выспаться, толком не поработаешь.

Рикардо пожелал ему спокойной ночи и отправился прямиком наверх в свою комнату-каюту. Сейчас ему не давал покоя оставшийся без ответа вопрос: а почему, интересно, эти трое слуг не могут уйти отсюда?