Пари

Бек

Подготовка к концерту «Страмослябов» в городском ДК «Калинина» шла полным ходом. Ну как полным… Репетиции периодически переносились хозяевами базы. Князь начал «давать петуха» (на нервяке, наверное) и, естественно, для себя успокаивался «светленьким» прямо перед началом каждой песни. Барабанщик Антон задерживался на работе, поэтому периодически приходил на середине (а то и под конец) забронированного на базе времени. Денис Бек-Назаров (он же Бек), как человек обстоятельный и не привыкший делать что-либо вполсилы, не то чтобы расстраивался и злился, а, скорее, был удивлён и раздосадован таким отношением к делу.

– Андрей, скажи, пожалуйста, зачем вообще тогда нужен этот концерт? – спросил он как-то после очередной недорепетиции у лидера группы гитариста Эльдарона.

Два парня стояли на пандусе возле базы в многоуровневых гаражах «Комитета», у самой «железки».

Курили. Один – высокий, плечистый, с небрежным хвостом и в мятой футболке «Айрон Мэйден». Другой – чуть пониже, с аккуратно стриженными, чёрными как смоль волосами (за исключением ровной белой, седой пряди у самого лба), в тёмных джинсах и жилете в тон поверх белой футболки, с серёжкой в левом ухе в виде цепочки с крестом.

– Ден, нам важно развиваться, понимаешь? – закурив, ответил Эльдарон. – Альбом есть, а гастролей и нормальных продаж нет. Я думал договориться о пробном выступлении на Дне города, через три недели, чтобы Князь попрактиковался петь на публику. Он правда просто переживает – только в гаражной коробке и безлюдной студии солировал. Обезьянничал на «Паме», да! Но со сцены перед залом – другое дело.

– Это очевидно, я понимаю, действительно понимаю. Но с ним работать невозможно: к концу «репы» человек уходит в минус и не то что петь – говорить не в состоянии. И потом, ты ставишь на группу, хочешь сделать музыку источником основного дохода? Тогда Гнесинка, а не наш МГТУ, честное слово! – серьёзно, но с лёгкой иронией заметил Бек.

– Ну что ты занудствуешь? Сам знаешь мою ситуацию: у меня Машка, которую мать из дома выгнала из-за наших с ней отношений. Так, на секундочку. Да и дурь полная просрать шанс доучиться, без экзаменов залетев в Бауманку и не вылетев оттуда после! Помнишь матан? А жёсткий термех? Это, согласись, сродни «Пролетая над гнездом кукушки», – покрутил у виска Андрей, шумно и смачно затянулся.

– Дурдом, согласен. Но если музыка для тебя – призвание, то остальное подтянется.

Для Бека, привыкшего самостоятельно принимать решения с самого детства, нести ответственность за себя и маму, были более чем близки переживания Эльдарона. Но, на взгляд Дениса, у Андрея выбор был и ситуация совершенно иная.

– Голожопых музыкантов знаешь сколько? – выдохнул дым Андрей.

– Обидно иметь возможность и просто испугаться…

Денис Бек-Назаров не успел закончить фразу. Из-за брезента вышла Маша, девушка соло-гитариста.

Красивая, высокая, но почти никогда не улыбающаяся девушка. Ещё учась в средней школе, она сбегала от чудившей в пьяном угаре матери к своему другу Андрею, перешедшему из общеобразовательной девятой в физико-математический лицей. Они пили чай, Маша смотрела кино, пока Эльдарон зубрил формулы и решал какие-то космические задачи. Поздно ночью, когда мать, по идее, уже должна была спать, Андрей провожал девочку домой. Классу к десятому допровожался, и теперь они с Машей были неразлучны.

Денис всегда с некоторой завистью смотрел на эту парочку. Хотя сам себе в этом не признавался.

– Андрей, пойдём? – сказала Маша, протягивая парню огромный чехол с синтезатором.

– Сейчас, Маш, мы тут с Денисом договорим, – обнял за плечи и чмокнул куда-то в висок свою девушку Эльдарон.

– Ладно, они как хотят, а я лажать не намерен. И бросать тебя в этой авантюре с концертом тоже не стану. Нет такой привычки. Если не устаканится с нашими репетициями, буду ходить к Михалычу практиковаться. Там хоть и кавера, но оно и к лучшему. То, что Миха пишет, это, конечно… – Бек осёкся. Он не любил обсуждать за спиной чужое творчество, но тут чуть-чуть не сдержался.

– Но там же Жаба? – ревниво выпалил Андрей.

Да, Денис был отличный басист, играл с душой и всегда – как в последний раз. «Страмослябы» потеряли бы много в его лице, и гитарист это понимал.

– Я с ним договорюсь. Тем более что ребята жаловались на Женю. В последнее время он стал под разными предлогами пропускать репетиции, – задумчиво сказал Денис.

– А может, ты туда хочешь заглядывать из-за девушки Артёма? – попытался ковырнуть Эльдарон.

– Может, ты уже организуешь нашу группу, господин лидер, чтобы мне не приходилось практиковаться с другими коллективами? – очень серьёзно, но улыбаясь одними глазами уколол его Бек.

Артём

Артём встречался с Алей почти каждое утро последние две недели. Ему правда хотелось её видеть, а девушка была рада в прямом смысле прибегать к нему по каждому зову.

Тёмычу стало интересно попробовать с ней всё, что он практиковал с другими девицами. Сам для себя он называл это образовательной программой, но по факту никак не мог наесться новизной её ощущений, открытостью и желанием экспериментов. Для Али практически не было границ – абсолютное доверие и иногда даже пугающая ненасытность.

Звать на репетиции девушку больше не было смысла, да и не приходилось: после прогулок с девчонками, такими же малолетками, как она сама, Аля чудесным образом оказывалась на диване в студии и ждала своего барабанщика, с детским восторгом слушая всю ту муть, которую играла группа.

Все парни, ошивающиеся на базе и в околомузыкальной среде города (кроме Михалыча), с ней общались и всегда отзывались хорошо. Считали Алю девушкой Артёма и постоянно говорили, как ему повезло. Это изрядно бесило.

Один Жаба ходил злобный и на всех гавкал, стал забивать на репетиции и ни с кем, кроме Грина (своего друга «музыканта от Бога»), почти не разговаривал.

В эту субботу закончили рано, потому что в вечерний слот попросились «Страмослябы».

Парни уже начали втыкаться. Торин слился сразу, как отыграли. В последнее время он старался смыться максимально оперативно после каждой репетиции. Клавишник Михей помогал Маше разобрать какой-то кусок из очередного говнохита Эльдарона. Пресловутый Антон опять двигал установку Тёмыча (сука), а Князь и Бек курили на пандусе. Князь – потому что заняться было нечем, а Денис сегодня снова заменял Женька́ и воткнут был по самый бас.

АраГору до «репы» позвонил Костян и позвал прокатиться. Не то чтобы Тёмычу очень хотелось, но надо было проветриться. Залипание в отношения с Алей вроде как не входило в его планы. Потрахаться в удовольствие – да! Но долго длиться эта развлекуха не должна была. Хотя удовольствие (и ещё какое) многое перевешивало. Один тот факт, что девушка разрешала трахать себя без презерватива, останавливал Артёма от скоропостижного разрыва условных отношений.

Второй и немаловажной причиной для создания иллюзии влюблённости был папа Аллочки – суровый дядя, с которым Артём как-то столкнулся, провожая девочку после «отсидки» на репетиции. Деваться было некуда, пришлось знакомиться. АраГор сразу почувствовал, что бешеного восторга у хирурга не вызвал. Поэтому все дальнейшие действия и манипуляции следовало проводить осторожно. Говорили, что доктор был у местной братвы и ментов в авторитете. Так что, даже если бы Аля оказалась бревном, бросить её сразу могло стать опасной ошибкой. Связываться с криминалитетом города обошлось бы дорого. Очень дорого.

– Тём, я тебя снаружи подожду, хорошо? Здесь дико душно, – прощебетала Аля, обняв Артёма сзади и нежно поцеловав его в спину через футболку.

– Давай, малышка! Я скоро выйду.

Артём, упаковывающий «тарелки» в чехол, повернулся к Михалычу, который сидел на диване с бутылкой пива. Миха никуда не торопился, сегодня была его очередь дежурить на безе.

Артём попросил:

– Можешь выйти ещё за одной? Я плачу́.

– Откуда такая щедрость, мальчик? – поинтересовался парень.

– Мне нужно, чтобы «моя девушка» решила, что вечером я сильно занят, понимаешь? – с противной улыбкой протянул АраГор.

– Чего не понять… Могу и сходить, но только за двумя!

– Будет тебе три, старый вымогатель! Но гуляй там недолго. Ближайший магазин всё равно у её дома. Как свалит – возвращайся. Меня Костян должен забрать.

– Решил променять девочек на мальчиков? Я всегда это в тебе замечал, Артёмка! – заржал Михалыч, но всё же лениво поднялся и вышел.

Тёмыч оставил чехол в углу и тоже двинулся к выходу.

Аля

«Последние недели, наверное, самые счастливые в жизни. Кажется, что никого не существует, кроме Него, кроме Нас. Машка даже обижаться стала, хоть и видимся с ней почти каждый день. И Дарья с Ксю тоже подтягиваются. Они мне звонят. Мне! И зовут куда-то. С Душицкой вот на канале тусовались, устроили пикник – ели всякую разную хрень, от колец кальмаров под сидр до черешни, купленной с папой на рынке в субботу.

Только Дашка странным образом избегает походов на репетиции. Меня провожает, а сама идёт в Комитетский, домой. Может, мешать не хочет? А какой мешать? Тут всегда куча народу: музыканты, ребята с „Пама“, да и Костик захаживает регулярно. Если подумать, то он нас с Артёмом забирает через раз. И всегда предлагает заехать за Машкой. Второе не странно: Машка не может не нравиться, тем более такому избалованному парню, как Костик. Откуда в нём столько спеси и уверенности?

Он, конечно, друг АраГора, но хотелось бы видеть его пореже. Просто побыть вдвоём.

Жаль, что Тёма так много работает днём, да и репетиции эти его вечные по вечерам. Нам остаются только утра! Но они прекрасны. Встаю как подорванная каждый день в семь утра… Как в школу, ей-богу, но с гораздо большим энтузиазмом.

Сегодня хотя бы пораньше закончили. Может, успеем где-то посидеть или погулять чуть подольше. В аське вечером уже почти не общаемся, на форуме тоже. С одной стороны, общения не хватает. А с другой стороны – зачем? Всегда можно написать эсэмэс или позвонить. Теперь он мой молодой человек и стесняться, играть в игры, чего-то бояться нет никакого смысла. Всё ясно и понятно.

Чего он так долго копается? Торин, вон, уже убежал! Он вообще очень мало стал общаться со всеми. Со мной тоже. Может, у него что-то случилось? Надо ребят спросить. Вдруг это важно, вдруг кто-то заболел? Я отца попрошу помочь – он никогда не отказывал моим знакомым. Вон, у половины класса аппендицит повырезал – никто не жаловался, все плакали от счастья и благодарили…

Душно на базе, хочу выйти отсюда».

Артём

Аля на пандусе болтала с Князем. Улыбалась ему как идиотка (впрочем, как и всем). Но, что было странно, молчаливый и вечно одинокий Бек-Назаров тоже стоял с ними.

Артём пытался написать Костику, чтобы тот особо не спешил, но плохо ловило. Сделал пару шагов в их сторону.

Оказалось, что разговаривали Аля и Бек. И улыбалась. Она – Беку. Князь нёс стандартную для себя чушь про Великий концерт и большое гастрольное будущее «Страмослябов», а Денис и девушка его как будто не замечали. АраГор машинально стал прислушиваться.

– Денис, ну смотри, ты говоришь о результате, увеличивая нагрузку внутри количества подходов. Но! Ты же понимаешь, что до бесконечности так не получится. Остаётся что? Правильно! Вывести формулу распределения нагрузки с прогрессией в виде небольшого, но постоянного увеличения веса и, раздробив количество повторений, при помощи добавления количества подходов и перераспределения нагрузки внутри этого количества. Делать не по десять и не по двенадцать повторений в каждом, а внести системный хаос. Что я имею в виду? Делать разное количество в подходах, но в определённом цикле. Предположим, из четырёх вариаций: «двадцать – десять – двадцать – десять» – это раз. «Пятнадцать – пятнадцать – пятнадцать – пятнадцать» – это два. Ну и три и четыре, где первый – увеличение в каждом подходе, а второй – это когда повторения в подходах идут на убыль. И тогда становится логичным, что организм не привыкает, мышцы не привыкают и ты можешь на одних мощностях, без увеличения физических и временны́х затрат, без насилия и разрыва, расти и в выносливости, и во внешнем проявлении – рельефе…

Бек её слушал. И даже кивал. Смотрел и внимал. Всю ту спортивную ерунду про качалку, от которой Тёмыча уже мутило. Поэтому АраГор быстро поставил их беседу на внутренний мьют и набрал мобильный Костяна.

– Крошка моя! Я по тебе, конечно, скучаю! Но ты там не торопись, можешь попить газировки или сходить в туалет. Надо опоздать на десять-пятнадцать минут.

– Детка, я чувствую интригу! Отказываюсь верить, что ты не будешь рад меня видеть. Пм-пм-пм… Пытаешься снять с хвоста свою зазнобу так, чтобы смертельно не обидеть детские наивные чувства и не получить до омерзения трогательные эсэмэски типа «я скучаю», «я волнуюсь», «так хочется, чтобы ты был рядом»? – заржал Костик.

– Что-то типа того, милый! Практикуюсь в умении по-тихому сливаться, не обидев нежных чувств! – в тон ему ответил Артём и положил трубку.

Бек и Аля всё ещё разговаривали. Притом действительно находились в диалоге. Бек теперь не только слушал, но и говорил.

– Интересная теория. Но вывести формулу для расчёта новой нагрузки, с учётом добавившихся веса или повторений, даже в стабильном, фиксированном количестве подходов, будет практически невозможно вручную или хотя бы в «Экселе», тут необходимо писать программу.

– Да, я понимаю, Денис! И моих знаний в кодах и языках на уровне школьной информатики явно не хватит. Но мечтать не вредно, – развела руками Аля, улыбнулась, казалось, самим сердцем и посмотрела на Бек-Назарова так, что Артёму это странным образом не понравилось.

– Могу попробовать в свободное от работы время, если напишешь тэзэ… – задумчиво произнёс Бек и, как показалось, сам от себя не ожидая.

– А что такое тэзэ? – не стесняясь собственного невежества, выпалила Аля.

– Это аббревиатура от словосочетания «техническое задание», – терпеливо, без тени издёвки начал Денис. – В нём описывается проект, а именно задачи проекта, вводные величины, которые должны быть учтены на входе, и цель, которую проект преследует на выходе. Если непонятно объяснил, могу переформулировать.

– Кажется, дошло: надо написать на бумажке, что, и для чего, и что из этого должно быть в итоге, а как к этому прийти и с чем идти, ты разберёшься сам? – с азартом рассуждала Аля.

– Примерно так…

Бек смотрел на неё не мигая, строго, но глаза выдают – морщинки заинтересованного прищура. Так разглядывают редких жуков или диких зверей в зоопарке.

Артёму пора было вклиниться в их разговор. До приезда Костика оставалось мало времени, а Алю надо уже выпроваживать.

Он подошёл и картинно обнял девушку за талию. Молчавший (на удивление) и делавший вид, что понимает предмет беседы, слегка датый Князь кинул сальный взгляд на парочку и буркнув: «Бесите!» – куда-то свалил. Артём подозревал, что ссать.

Бек, напротив, оставался таким же ровным, каменным изваянием. Может, только кулак на правой руке сжался. А может, и показалось.

Аля

– Денис, спасибо тебе! Никто не поддерживает меня в сумасшедше-инновационном подходе к тренировкам! А я уверена, что если высчитывать прогрессию и дифференцировать нагрузку, то можно сильно облегчить жизнь, сократить время тренировок, не теряя в качестве!

«Какой Бек всё-таки умный. Почему он всё это слушает? И не смеётся надо мной? Как все в качалке. Даже Артёму не очень интересно, хотя он старается слишком широко не зевать и не затыкать мне рот поцелуями. Но тут уж пусть затыкает, я согласна».

– Алла, я думаю, что твоя теория не лишена здравого смыла. Давай сначала формулу выведем и напишем алгоритм. А потом опытным путём проверишь, работает или нет. Если хочешь, я тоже какое-то время потренируюсь по системе программы…

«Спокойный деловой тон, ровная спина… Не то что горбатые металлюги с растопыренным ногами или, ещё хуже, на корточках. Денис стоит и смотрит внимательно, не отводя взгляд. В глаза смотрит. Не улыбается, но выражение лица настолько доброжелательное, что моя собственная улыбка в нём как будто отражается…»

– Это было бы круто! Проверить на мужчинах. Но я думала, что никто не согласится. Ты – рыцарь-космонавт! Первый в космосе!

«Ничего себе. Великий и ужасный Бек-Назаров реально верит в мою идею?..

Кто обнимает сзади? Как кто? Чувствую, что мой Тёма… Закончил наконец? Всё замирает, когда Артём вот так просто подходит и обнимает, кладёт подбородок на трапецию, нюхает шею и затылок. У него идеальный рост – не слишком высокий, но достаточно рослый. Это тебе не длинный Лой или нескладный Женёк».

– Тём, ты всё? Куда пойдём?

«Нежность у меня в голосе просто зашкаливает».

– Девочка моя, я не могу… Только узнал: Михалыч сказал, что у него дела какие-то, и сегодня остаться со «Страмослябами» придётся мне.

– Как так-то?

– Да я сам расстроился, думал, что это наш с тобой вечер. Но видишь, какая фигня!

«Обидно до ужаса. Опять. При живом парне сидеть дома или тупить у „Пама“. Может, хотя бы родителей нет ещё – спокойно в интернете пошарюсь, без претензий. И есть на ночь соблазна не будет, а то эти вечные папины бутерброды с колбасой и фрукты на ночь – как устоять?..

Почему у Дениса такое выражение лица? Как будто он только что выпил водки и не закусил».

– Артём, если хочешь, я прослежу и закрою? Ключи отдам Михе, он от меня практически через дорогу на Космодроме живёт.

«Бек говорит вроде и спокойно, как всегда, но такое ощущение, что каждое слово ему даётся тяжело. Не хочет тащиться вечером к Михалычу?»

– Спасибо большое, Денис, но мы так не делаем.

«Металл и злость даже от АраГора. Таким его практически не видела. Что за ерунда? А я стою между ними, как будто Артём мной от пуль прикрывается. Тьфу ты, какие дурацкие мысли».

– Как скажешь. До свидания, Алла!

«Бек развернулся и почти уже дошёл до брезента и двери базы, а я только вспомнила, что ни номера телефона, ни аськи моей у него нет».

– Денис, подожди!

«Поворачиваю лицо к Тёме, целую в щёку, освобождаюсь и бегу за басистом».

– Оставь мне свой номер, пожалуйста! Можно? Чтобы знать куда и когда тэзэ это нести. Только обещай не смеяться над формулировками. Никогда такого не делала. Но я, честно, постараюсь, чтобы это было если не вразумительно, то хотя бы понятно.

– Аля, – чуть мягче обычного и с еле заметными колебаниями в голосе ответил Бек, – всё получится, я абсолютно в тебе не сомневаюсь. Записывай.

Артём

В городе было не так много ночных заведений. Клуб-ресторан «Браво» в подвале магазина-пристройки на проспекте, рок-клуб «Модус» в «Комитете» с предсказуемо сомнительной репутацией наркопритона и развлекательный комплекс «Визави» – ресторан, бильярдная и клуб на два танцпола во дворах однотипных бело-голубых многоэтажек за Космодромом.

На парковке возле «Визави» начиная с одиннадцати вечера всегда было людно: девицы в коротких платьях, датые мужики разного возраста, размера пуза и кошелька.

Два молодых человека (относительно приятной внешности) здесь котировались и чувствовали себя нарасхват.

Костик собирался выпить, поэтому поставил машину на платную стоянку рядом с клубом, – видимо, до утра. Артём переложил чехол с «тарелками» и рюкзак в багажник «Волги».

– Костян, вот чего ты мне не дал заехать домой? – спросил Артём. – Скинуть шмотки и переодеться? Я вспотел, как сучка во время репетиции: летом там просто сидеть невыносимо, а играть – так вообще.

– Девочки любят грязных мальчиков, милый! А ещё я тебя слишком хорошо знаю. Если бы ты зашёл домой, вышел бы через час. Мытый, пахучий, но ленивый. И всё бы закончилось «Маком» и катаниями по тёмным улицам города. Я в душе романтик, ты в курсе, и наши свидания под луной обожаю. Но слишком давно мы с тобой не вылезали в люди, – ответил Матушкин.

– Так ты сам виноват, мелкого гулял. Потом с тачкой возился и септиком в доме…

– Тёмыч, кого ты лечишь, детка? Тебя просто вырубает вечерами последние пару недель. Смотреть больно! Не знал бы, кого трахаешь по утрам, как кролик… – с явной издёвкой прощебетал Костя.

– То что? Когда вредил человеку здоровый образ жизни и регулярный секс? – перебил его Артём. Слова Костика попали в цель. АраГору не хотелось признаваться в том, что ждал он утра вот уже две недели.

– Не кипятись, детка! Пойдём погоняем шары? А там посмотрим… – Костик поднял руки, как будто сдаваясь. – Накатим по писят, отдохнём, как взрослые мальчики.

– Месье в игривом настроении? Даже выпить? Какая редкость? А почему бы и да?

Молодые люди зашли в бильярдную и взяли стол на два часа, пару стаканов виски с колой и начали играть в «американку».

Оба парня выгодно отличались от публики заведения: весёлые, едко и громко переговаривающиеся, отлично одетые, не отказывающие себе в заказах. На них обращали внимание. Мужчины – с неприязнью и явным напряжением. Девушки смотрели с неподдельным интересом, даже заигрывающе. Артём и Константин принципиально не замечали ни тех, ни других.

В очередной раз подойдя к бару за порцией алкоголя, Матушкин обнаружил двух мамзелей (по его собственному определению). Одна – высокая, русая, достаточно плотная, но не расплывшаяся ещё девушка, лет двадцати пяти, в топе на лямках, короткой джинсовой юбке и босоножках без каблука. И, видимо, её подруга – невысокого роста, с карими глазами и крашенными в блонд волосами. На ней была прозрачная блузка с глубоким декольте, лёгкие широкие брюки и шпильки.

Костя сделал стойку.

– Добрый вечер, барышни! Мы с другом, – ткнул рукой со стаканом в Тёмыча, – оплатили стол на слишком длительный срок. Играть вдвоём стало невероятно скучно. В самом деле, вот он мне уже надоел! Не составите ли вы нам компанию? Скрасите унылый холостяцкий вечер своим присутствием?

– Почему бы и нет, – ответила Джинсовая Юбка, косясь на подругу и явно намекая на желание пойти к «мальчикам» вместе поиграть.

– А вы приставать будете? – неожиданно низким голосом спросила кареглазая блондинка.

– Будем! Обязательно будем! Обещаем. Вот это вам! – Костян вручил девушкам их с АраГором вискарь и пошёл заказывать ещё.

Обеих девиц звали Ирами. Но ни Артёму, ни Косте это было уже неважно, разве что удобно – не спутаешь. Повторных встреч их совместное ночное приключение не предполагало.

…Уже в четыре утра, выходя из квартиры крашеной блондинки после пьяного секса сомнительного качества, вызывая такси, Артём посмотрел на мобильный телефон.

Две эсэмэс от контакта «Алла. Аля»:

Аля

«Ночь на дворе, два часа, пора бы уже спать и видеть десятый сон. А я не могу! От слова „совсем“. Репетиция „Страмослябов“ закончилась ну максимум в двенадцать. И это – если они уговорили Артёма на дополнительный час. А он не пишет. Не звонит. В аське не появлялся. На городском форуме тоже. Ну как так-то? Может, телефон сел? Пришёл домой поздно, а уже и смысла нет?

Значит, завтра перерыв. Значит, завтра просто с Дусей побегаем, куда-нибудь подальше! Сделаем пару упражнений на турниках – и на проспект, завтракать мороженым. Тоже отличный план!

Но всё-таки… Два тридцать! Аля, ложись! Утро вечера мудренее. Если не пишет – есть причина. Поводов для волнения и сомнений нет. Ты знаешь своего АраГора! Он точно объявится и всё объяснит…»

– Алла, ты сегодня какая-то гиперактивная. Что такое?

«Дарья бежит и говорит. Как она бежит и говорит?»

– Фух… Дуся, я просто… фух… проспала!

«Рожа, небось, красная вся – „маска биатлониста“, только без очков».

– А до этого ты чем занималась каждый день?

«Неправильный вопрос, Душицкая! Правильный звучал бы: „Чем ты не занималась сегодня?“»

– Я вставала намного раньше. Встречалась с Артёмом.

«Неужели сейчас всё расскажу?»

– Очень хочется поинтересоваться, что вы делали. Но если это то, о чём я думаю, – кивни!

«Киваю. У Дуси меняется взгляд. Какой-то печальный и сочувственный стал. Почему?.. Дарья, ну! Скажи… Скажи уже… Действительно, узнать бы, что у неё в голове».

– Во-первых, жди проблем с Марусей. По двум пунктам. А – она узнала не первая. Не первая же?

«Киваю».

– Б – она будет жутко злая, что ты всё-таки это сделала. Да-да! Это ваше с Артёмом дело. Но никто не может запретить Машке иметь свою точку зрения. А не высказываться она просто не в состоянии. Ты её лучше нас всех знаешь…

«Всё ещё как будто расстроенно говорит Дарья…»

– Так, окей! А во-вторых?

«Дожму!»

– Что «во-вторых»?

«Прикидывается или действительно не поняла?»

– Ты упомянула Марусю «во-первых», значит, как минимум есть ещё и «во-вторых».

– Не люблю я лезть… Алл, честно! Не моё дело…

«Да блин! Хватит тянуть интригу. Хотя не похоже на Дарью, обычно ломается и жеманничает у нас Ксю».

– Ска-жи!

«Остановились…»

– Алла, он мне не нравится. И не в силу каких-то объективных причин. Ты знаешь, я без опыта совсем. Ни отношений, ни поцелуев – ничего. Но мне он не нравится. Я ему не верю…

«Она задумчиво это протянула, а потом сразу осеклась».

– И опять же! Наплюй на нас на всех! Тебе с ним хорошо?

– «Хорошо» – не то слово. Да, есть некоторые факторы, которые подбешивают, но это уже мне самой надо перестать к нему цепляться. Вчера, например, не написал, не позвонил. А я опять утром с ним… э-э-э… встречаться должна была… Или не должна. Но Артём остался на базе с группой сидеть – и ни слуху ни духу.

– Дочура, завтра хочу смотаться в Загорск после работы. Мать дежурит, а я постараюсь пораньше закончить и рвануть. Ты со мной?

«Чай с папой вечером под телик – хорошая традиция. Может, и правда проветриться, отвлечься от метаний по городу, мыслей, что АраГор уже сутки не проявлялся почти. И бабушку давно не видела, соскучилась. А то только созвоны ежедневные. Но это совсем не то. И собакин наш там на даче живёт. Столько связано с ним – десять лет псу. Сколько себя помню, он есть! Не четвероногий друг – брат!»

– Поехали, пап! Мне к тебе в больничку прийти или заедешь?

– Приходи часам к полчетвёртому в «приёмник». Если что, подождёшь меня в кабинете.

– Забились.

«…Весь день прошёл в каком-то нервном ожидании. Я АраГору писала уже раза четыре. Ночью и утром после тренировки: „Тёма, доброе утро! У тебя всё хорошо?“ И ещё в обед: „Вечером увидимся?“

И ни ответа ни привета. Может, его музыканты съели? Костику набрать, что ли.

Ну уж нет, это совсем клиника. Скорее всего, работает. Хотя, когда он в палатке с дисками, постоянно в аське сидит или с Михалычем трёт: проходимость в „Сатурне“» летом очень слабая.

Вот чё ты пристала к парню? Дай воздуха! Он не личная собственность, он – человек со своими делами… А если что-то случилось? Тогда ребята бы уже сказали. Я же девушка Артёма как-никак!

Займись собой! К уроку завтрашнему подготовься, песенку весёлую на английском вспомни, пусть мальчишка поржёт – потопчется вместе с медведем на твоих ушах! «Ха-ха» три раза.

Потом в зал сходишь – потестишь комплекс и запишешь для программы Дениса. Надо уже сделать это загадочное тэзэ для алгоритма его. Фиг знает, как оно рисуется. Но почему-то не страшно и не стыдно показаться дурой. Бек ведь послушал идею, внимательно так послушал! И сказал, что это не чушь! Даже помощь предложил. Тянуть не надо – вдруг передумает. Но мне кажется, что он не из тех, кто отказывается от своих слов. И завтра увижу бабушку наконец!»

«Машина повернула на узенькую дорожку, всю в зарослях крапивы и борщевика. С одной стороны – практически высохший пруд, с другой – глухой забор. Под колёсами, кроме ям, – разбитые кирпичи и торчащие трубы.

Как папа вообще тут проезжает? На нашей низкой „примере“? Машина хорошая, но точно не для постсоветских дачных посёлков.

Деревянные домики заводских инженеров, построенные из вагонки и фанеры, жмутся друг к другу на крохотных участках бывшего глиняного карьера. Заборы-колышки и сетки практически встык – „где заканчиваются наши пять соток, сразу начинаются ваши“. Хорошо хоть, бабушкина дача угловая и находится в самой середине посёлка, на одном из немногочисленных внутренних поворотов. Не на сплошняке – и на том спасибо…

Собакин уже скачет за забором, практически проламывая хлипкую калитку, а ба хромает по дорожке вдоль нашего облупившегося, но такого родного домика. Ни туалета нормального, ни душа… Мытьё в тазике вечером – то ещё удовольствие, но нет места лучше на всей земле. Не придумали и не изобретут – факт».

– Привет, ба!

– Аля! Приехала! Я тебя так ждала!

«Голос усталый… Полпятого, а бабушка уже упахалась. Ни клочка свободного от посадок и цветов у неё нету. Помидоры, огурцы, капуста, морковная грядка, лук, чеснок, картошка, баклажаны, будь они неладны, мой горох – только мой, – смородина, клубника, малина, крыжовник, облепиха, яблони, терновник, черноплодка… И так, по мелочи: розы, астры, георгины. Зачем? Привычка „огородника по Ганичкиной“ или нехватка денег и продуктов? Страх голода? Для детей Великой Отечественной войны и послевоенных лет садовый участок и „всё своё“ – предел мечтаний. Ладно, полоть кверху попой, „кормить“ навозом и медным купоросом с марганцовкой, поливать тяжеленными лейками, подвязывать разными верёвочками, что „на семена“, а что – „в еду“, блин, и, конечно, пересаживать в открытый грунт и каждый вечер накрывать плёнкой и лутрасилом. Бог с ним, с этим агрофитнесом! Но банки, бесконечные банки крутить всё лето зачем? В магазинах полным-полно помидоров и огурцов в различных вариациях засолки, маринада и фиг знает чего ещё.

Хотя, с другой стороны, таких, как у Ба, нет и не будет никогда. Тоже факт.

Ладно, что натрескалась немытой клубники прямо с грядки ещё до обеда. Но кто просил полировать жареной курицей, варёной картошкой и чаем с жареными пирожками? Нет, ну а как? К бабушке приехала? Забирай с собой всё, что положат, и плюс пару кило на боках. Здесь можно, здесь легально. Здесь всё неважно, кроме чая на террасе вдвоём, пока папа спит в обнимку с собакой, а Ба моет посуду в тазике с мыльной водой…»

– Аля, как твои дела?

«Почему-то такой обычный светский вопрос от бабушки не звучит дежурно. Может, потому, что я точно знаю, что если кому-то в целом мире моя жизнь интересна, так это ей?»

– Ба, как сказать… Хорошо.

«А хорошо ли»

– Машка через неделю сваливает в Киев, а потом в Ильичёвск, но сейчас мне есть с кем общаться. Помнишь Дарью Душицкую?

– Такая невысокая хорошая светленькая девочка? Мы с ней и её мамой в пятом классе вместе до канала из школы ходили?

«Вот голова у Ба!»

– Да-да, они в «Комитет», а мы дальше, через «железку».

– Значит, помню, значит, пока в уме.

– Бабуль, ты аккуратнее так шути.

– Мне уже по-всякому шутить можно! Что ещё нового?

«Лукавые глаза. Всё-то она знает, выводит на тему явно. Ну-ка…»

– Ты про Артёма?

– Про него. Ты хоть и приезжала с этим Ильёй своим зимой, но было понятно, что это ненадолго. Мальчик милый, симпатичный. Только, сама понимаешь, не твой, мне кажется…

– Правильно кажется, как всегда…

– А Артём, как думаешь, твой? – продолжает Ба.

– Хэзэ, честное слово. Мне он нравится, очень нравится… но… Не знаю, как описать.

– Неспокойно с ним?

«Вот как она это делает? Мысли читать научилась? Притом несвязные и ненаписанные?»

– Откуда ты…

– Я тебя чувствую, – смотрит в упор Ба.

– И что мне делать, чтобы отпустить ситуацию?

«Сама всегда спрашиваю совета… Не дождёшься от неё, пока не захочешь».

– Не знаю, что тебе делать. Я думаю, что бы сама сделала…

«Интриганка!»

– Не томи, ну!

– Жила бы свою жизнь: занималась своими делами, с удовольствием проводила лето… К бабушке почаще приезжала!

– А-ха-ха-ха, ну это естественно!

«Невозможно отказаться, только в джинсы бы влезть после этих приездов».

– И если он захочет поучаствовать – хорошо, а нет, так и не надо.

«Да, ба, легко сказать».

«Как всегда с отцом – уснула в машине. Десять часов, а ещё светло – классно. И состояние расслабленное, счастливое. Вот так, так лучше. Ни взгляда украдкой на сотовый, ни мыслей о том, где он, с кем он, что делает, почему пропал. Пропал – его проблемы. Мне надо закончить тэзэ для Дениса. И написать ему. Интересно, а часов в одиннадцать он спит?

…Так, вроде всё. Вроде похоже на не конченую белиберду. Надо перепечатать, чтобы по-взрослому. Бек-то, небось, вообще всё на компе делает. И написать ему, что можно встречаться и разбирать вот это вот псевдонаучное „творчество“.

Аля, не унижай себя! На тебе сработало – сработает на других! Пишу…»

«Мыться и спать? Да, в душ, со всеми вытекающими, только ненадолго. Раза два кончить. Странно, но с Артёмом пока оргазма не случилось. Может, это из-за того, что в первый раз месячные резко пришли?

С одной стороны, было жутко неудобно. Но он молодец – увидел кровь и сказал, что это нормально. Видимо, у Тёмы нет предрассудков. А я даже обрадовалась, как удачно совпало. Странно утверждать, что девственница, а при этом крови откуда взяться? Кровь случилась раньше…

Так, хватит нагнетать. В первый раз за две с половиной недели вспомнила всё это. И в последний. Забудь! Как страшный сон! Контакт „Бек“ – „Сообщение отправлено“».

Бек

Денис сидел уже которую ночь с простейшим заказом. Они взяли его пополам с товарищем, и Бек-Назаров не успевал. А подвести однокурсника не мог. Себя подвести не мог. Вроде банальный алгоритм, но сессия, военная кафедра и предстоящие сборы выбивали из привычного рабочего ритма. Да ещё концерт «Страмослябов» – совсем невовремя и не к месту. Но куда деваться? Вписался – вывози.

Мама давно легла, поэтому за чаем на кухню выходить не хотелось. По неосторожности украсть даже крупицу её беспокойного сна Денису казалось преступлением, достойным высшей меры наказания. Отца он не помнил, только какие-то смутные образы из совсем глубокого детства. Всегда они вдвоём – мама и Бек. Да-да, так его называла даже мать, скорее всего не по фамилии, а по самому значению слова.

Ещё была бабушка, но до последнего времени она жила отдельно. Теперь уже не могла, и Денис перевёз её к ним.

Небольшая трёшка, доставшаяся маме при жилищной жеребьёвке в РКК, находилась в самой середине Космодрома, на пересечении с Горького, – один из первых домов для кабэшников, каким-то чудом построенных после развала всего, чего только можно.

Бек вышел на балкон, закурил и автоматически руками стал перебирать струны на несуществующем басу.

Не успел он сделать и пары затяжек, как зажужжал на обратной стороне подоконника поставленный на вибрацию мобильник. Денис морально готов был ответить товарищу, что «к утру всё будет», и внутренне практически отказался от сна на ближайшие сутки.

Взял телефон и сильно удивился, нетипично для себя. Мало что могло застать его врасплох. Бек слишком хорошо знал жизнь и очень рано повзрослел, даже постарел местами, в свои двадцать два.

Эсэмэс пришла от контакта «Аля». В ней говорилось, что девушка закончила составление технического задания по проекту формулы для расчёта тренировок, подразумевающих максимальную эффективность при минимальных энергетических и временны́х затратах. Действительно, интересная теория живого и пытливого ума. Да, куча непроверенных данных для обработки, но Дениса вдохновил энтузиазм и увлечённость, с которыми Аля рассказывала об этом.

Вдохновила она – настоящая, живая девчонка с сердцем нараспашку. Глядя на её улыбку, глаза и весь подвижный, лёгкий образ, Беку казалось, что он слышит, как это распахнутое сердце бьётся, бьётся музыкой, ритмом, как его бас. Откуда в общей серой массе взялась такая девочка, он представить не мог.

Поэтому, спонтанно, почти автоматически потянувшись к её свету, предложил помощь в реализации условного проекта. Денис боялся признаться себе в том, что впервые в жизни ему стала действительно интересна девушка. Нет, не в качестве стандартного объекта сексуального желания, а как очень редкий краснокнижный зверёк, за которым хотелось просто наблюдать, беречь и получать удовольствие от одного его существования.

Сначала Бек хотел сразу ответить, узнать, как дела, договориться о встрече, но увидел цифры часов на оранжевом экране «Сименса» – половина двенадцатого. Ему показалось как минимум нечестным вовлекать Алю в ночную переписку.

«Если самому не спать, то почему девочка должна мучиться? Начать разговор сейчас – неминуемо закончить в районе трёх, а то и четырёх утра. Она горит своей идеей, а я просто не смогу оторваться», – подумал Денис. Набрал ответ и отложил телефон, не отправив.

Артём

Почти сутки Артём болел похмельем. В таком состоянии просидеть десять часов запертым в пластиковой коробке Димы-Демона оказалось невыносимой мукой.

«Приспичило же Димону свалить на дачу посреди недели!» – думал АраГор, бесцельно залипая взглядом в одну точку.

Покупателей было мало. На улице начиналась настоящая жара, а строители ТЦ «Сатурн» явно решили сэкономить на вентиляционной системе. В общем, обстановка так себе.

Запиликал сотовый. Пришла эсэмэс от Аллы. Банального и в данной ситуации изрядно бесившего содержания. Стандартные фразы про «хорошо-нехорошо» дела и, разумеется, вопрос по поводу вечера.

Отвечать Артёму не хотелось, и он уже собрался положить мобилу обратно на зарядку, но тут на экране высветился номер Костика.

– Привет, малыш! – сказал Матушкин в стиле Карлсона из советского мультика. – Хорошо вчера погулял по крышам?

– Ты имеешь в виду, остался ли я на продолжение банкета у девицы из «Визави»? – лениво отозвался Тёмыч. Говорить всё ещё оказалось тяжело.

– Естественно, малыш! Мы же с тобой не жулики, мы не оставляем барышень без сладкого! – продолжал паясничать Костик.

– Сладкое оказалось так себе. Трахаться по пьяни – не ахти какое удовольствие. Но сосёт хорошо, это я помню, – лениво и с усилием ответил АраГор.

– Милый, никто не обещал, что будет легко! Ты там не заскучал в своей музыкальной шкатулке?

– Издеваешься? – Артёма начинал подбешивать игривый тон друга.

– Конечно. Еду за тобой. Давай мисо-супчиком полечимся! Буду через пять минут.

Артёму есть не хотелось совершенно. Но шанс выйти отсюда, хотя бы на час обеда, казался несбыточной мечтой, невозможной в реализации без волшебного пенделя. Он закрыл палатку и двинулся в сторону входа встречать Костяна.

«Волга» на скорости заехала прямо на тротуар около ТЦ и встала, почти полностью перегородив пешеходную часть.

Из машины вылез Костик в тёмных очках и своей стандартной футболке поверх светлых летних брюк. Выглядел вполне свежим и цветущим.

– Детка, ты меня всем своим видом жутко бесишь. Хотя бы лыбиться прекрати, – с явным презрением в голосе прошипел Тёмыч.

– А ты подыши или глаза закрой. Кто ж виноват, что у меня содержание алкоголя на килограмм сильно меньше твоего! – парировал Матушкин. – Пошли в «Якиторию» посидим?

– Поехали, ты хотел сказать?

– Вообще нет. Смотри, какая погода! Надо гулять и загорать мордой лица, – заржал Костян, но в тачку обратно засунулся.

В суши-ресторане в обед оказалось не так много народу, свободными были даже несколько столиков у окна-витрины. Костик, в присущей ему наглой, но приторно-вежливой манере, уговорил хостес посадить их за дальний стол, вечно забронированный для владельцев франшизы.

Проходя ресторан насквозь за девушкой в форменном псевдокимоно, Артём краем глаза заметил Лару. Она болтала со своей подругой и явно уже жалела об их посиделках. Тёмыч понял это по еле улавливаемому выражению лица девушки. Он слишком хорошо её знал. Кроме того, Ольга всегда крайне скептически относилась ко всем в своём окружении и долго выдержать никого не могла.

Лара тоже увидела Артёма и лукаво ему подмигнула. Парни сели за свой стол и даже не стали открывать меню. В городе суши-ресторанов было не так много. Местный выбор блюд оба знали наизусть.

Что-то медленно начало тянуть внутри у АраГора. Даже похмелье отодвинулось на второй план.

Лара встала и пошла к ним. Вот так, просто встала и пошла.

– Привет, мальчишки! Можно я к вам ненадолго подсяду? Скоро уйду. Светка меня достала жутко: нудит и нудит о своих тупых проблемах. Скажу ей, что у нас встреча на ланч, а когда она наконец-то отчалит, оставлю вас, голубки, наслаждаться друг другом.

У Тёмыча пересохло в горле. Он мог на девушку только смотреть. Они почти не разговаривали с момента разрыва. С того момента, когда Артём забирал из квартиры Михалыча свои вещи.

Костик нашёлся сразу. Выразительно посмотрев на АраГора, он произнёс:

– Прошу прощения, что, не будучи вам должным образом представленным, смею ответить, мы будем счастливы оказать вам эту пустяковую услугу!

– Тёма, какие теперь интересные у тебя друзья! – с деланым удивлением сказала Лара. – Благодарю! Сейчас вернусь. – И пошла прощаться с осточертевшей подружкой.

…Ребята просидели в кафе ещё три с лишним часа: болтали обо всём и ни о чём. Лара улыбалась. Улыбалась не только Косте, но и Артёму, как будто не было этих мучительных, долгих и одновременно таких коротких месяцев.

Вдруг посреди разговора Матушкин вскочил.

– У меня же там палатка простаивает! Люди ходят кругами, как голодные до искусства акулы, и ждут, когда же соизволит прийти дилер прекрасного! Тёмыч! Верни ключи, и я поскакал! Вечером наберу тебя. Мадемуазель, – обратился Костик уже к Ларе, – была невероятная удача встретить вас! Надеюсь, одним обедом в сомнительном местном заведении наше знакомство не ограничится. Приглашаю посетить мой скромный домик в Дачках и провести приятный вечер в нашей с Артёмом Алексеевичем компании. Под аккомпанемент вашего брата и гастрономические изыски вашего же покорного слуги!

На этой фразе Костик развернулся и вальяжно продефилировал к выходу, отвесив комплимент попавшей под раздачу хостес.

Лара лукаво улыбнулась Артёму.

– Забавный у тебя приятель! Знаешь, он мне даже понравился. Видимо, ты очень изменился с момента нашей последней встречи… Скажи мне, кто твой друг, и скажу тебе, кто ты.

– Зато ты почти не изменилась. Это и радует, и расстраивает одновременно, – как будто думая вслух, произнёс АраГор.

– Ну почему же? Большое видится на расстоянии.

Артём проводил Лару и двинулся в сторону «Сатурна», благо было недалеко и похмелье чудесным образом отступило. Костик сидел в боксе с эмпэ-три и развлекал себя «змейкой» на неубиваемой «Нокии».

– Это что было? – мягко и с упором на «что» поинтересовался Тёмыч.

– Неблагодарный… – манерно протянул Матушкин. – Стараешься для него, киснешь в духоте вместо гамака и пива в лесной берлоге, а получаешь наезд в грубой форме. Вообще не понимаю причин столь резкого обращения со мной. – Костян картинно похлопал глазками, вылез в окно и положил подбородок на кисти рук, сложив губы в «уточку».

– Понятно. Ты же в курсе, детка, что инициатива наказуема? Теперь придётся жарить мясо под нервные стоны Михалыча. Как будто на «репах» мне этого мало.

– Так, я чё-т никак не соображу. Ты ж ныл по своей Ларе ещё пару месяцев назад, а сейчас недоволен? Сдаётся мне, что она оттаяла, – куй в железо, пока горячо! Хочешь ценный совет, за недорого? – недобро ухмыльнулся Костян.

– А выбор есть? – поднял бровь АраГор.

– Де-е-евушку свою пока не бросай – отличный отвлекающий фактор. Судя по всему, Ларе твоей тоже надо, чтобы бегали не за ней, а от неё. Прости, Тёмыч, но придётся открыть тебе страшную тайну: все тёлки одинаковые. Сколько перетрахал, а чтоб промежность горизонтально – ещё не встречал.

Артёму хоть и были (где-то глубоко в несуществующей душе) противны слова Костяна, но он понимал, что тезис друга не лишён здравого смысла.

Достал телефон и написал:

Контакт «Алла. Аля» – «Отправить».

Сразу после ухода Тёмыча на встречу к своей малолетней зазнобе Матушкин набрал номер знакомого, сына друга отца, – не особо умного мажора, отправленного отбывать в МГИМО лучшие годы. Парень слыл красавчиком и ловеласом, что Костика искренне забавляло. Легко снимать баб, катаясь на «Це-эл-ка» и светя кубиками на животе при каждом удобном случае. Попробовал бы на советском автопроме и без лика Аполлона.

– Привет, Никитос! Как твоё ничего? – лилейно проговорил в трубку Константин.

– О! Костян! Твоими молитвами! Ты как? В Москве? – удивлённо спросил мгимошный мажор.

– Практически. Есть планы на сегодняшний вечер?

…Костик парковался в центре Москвы ровно таким же образом, как и в городе, – безнаказанно нагло, прямо на бордюрах и тротуарах. Никита предложил для встречи кафе «Галерея» на пересечении бульваров и Петровки – пафосное и модное заведение для столичной золотой молодёжи.

Матушкина такие места не смущали, даже забавляли. Ему казались смешными понты завсегдатаев. В понимании Костяна эти люди и представления не имели, откуда реально берутся большие деньги их папаш, не понимали, что и как с ними за эти бабки могут сделать. Костик считал себя на голову выше каждого из них. Поэтому в таких кабаках, в любых шмотках и даже без «Верту», держался абсолютно свободно.

Никита уже сидел, развалившись на диване, за столиком в «библиотеке» и беззастенчиво пялился на группку девушек в лабутенах с неправдоподобно высокими шпильками.

Костик нежно улыбнулся, пожал руку приятелю и вальяжно плюхнулся на диванчик напротив, швырнув ключи от тачки и мобильник на стол.

– Хочу тебе предложить развлечься, как в старые добрые! – с места в карьер начал Матушкин.

– Добрый вечер, да? – с ухмылкой протянул мажор.

– Я вас приветствую, – просвистел Костян.

– А вот теперь стало даже интересно, что за шалость ты притащил на хвосте, раз так в жопе горит?

– Нужно снять с любовной иглы хорошего человека, – предвкушая веселье, медленно произнёс Матушкин.

– Ты? Ты решил за кого-то вписаться? – искренне удивился Никита. – Что-то новенькое!

– Москва меняет людей! И вообще, девиз армии спасения Матушкина: «Для дружка – хоть серёжка из ушка!»

– Симпатичная? – безошибочно определив пол цели, спросил красавчик.

– На любителя, и таки нашёлся горемычный любитель! Серая, но компенсирует сучностью, – описал Лару Костя.

– Тогда давай знакомиться! – заржал студент.

– В выходные за город не хочешь прокатиться? – манерно протянул Костян и осклабился.

Аля

«Наконец Тёма объявился! Даже на свидание вечером позвал! Давно с ним вдвоём никуда, кроме базы и его комнаты, не выбирались. Только с Копилочкой, и то ненадолго. Потому что па-а-апа же! Потому что в десять надо быть до-о-ома – „Скажи спасибо, что не в девять тридцать!“ – как штык!

Надо голову помыть и трусы недраные найти. Ещё чистые желательно. Хотя смысл? Всё равно утром „бегать“ идти.

…Звонит телефон. Где он пиликает, блин? АраГор!»

– Алё! Приве-е-ет!

– Привет, малышка, я подхожу!

«От голоса замирает всё! Как же я соскучилась!»

– Поднимешься?

– А папа против не будет?

«Хриплый голос у него какой-то. Может, заболел?»

– Тём, а моих нет. Уехали по своим делам, с которых обычно возвращаются очень поздно…

«Всё внутри переворачивается. А правда, родаков ещё часа два точно не будет».

– Тогда открывай, любимая! Я поднимаюсь.

«Вот ни фига ж себе! В первый раз назвал меня „любимая“! Он любит?.. Неужели это правда? И он меня… тоже… Так, получается, он сказал, что любит? Или нет? И что теперь?..

Заходит. И целует. Сразу сгрёб всю целиком в охапку. А я в каком-то дурацком старом мамином домашнем синем платье в белый цветочек.

Хорошо всё-таки, что трусы другие надела… А! Вот и сняла. Точнее, снял. И платье с плеч стащил. Я как пингвин в этом всём… Спиной на диван. Держит мои руки по швам, чтобы не двигалась. Как он всё-таки целуется!.. Ой! Укусил! За губу укусил! И больно, и приятно. Рукой вошёл…»

– Так классно, что ты всё время меня хочешь…

«Достал пальцы и положил мне в рот, потом поцеловал прямо так, с рукой во рту… Спустился ниже, встал коленями на пол. Задрал платье… О господи! Что он делает? Да, куннилингус! Хм… Он и раньше делал, но сейчас как-то иначе. Никаких облизываний половых губ, только слегка прикусывает клитор. Постоянно и одинаково… Дыши, Аля! А вот сейчас не дыши! Задерживаю дыхание… Долго, очень долго… и… кончаю! Хочется кричать!»

– Кричи!

«Читая мои мысли, говорит Артём и продолжает кусать клитор и губами сосать, как будто сам мне минет делает… Ощущения от оргазма не стихают. Кричу… Сил нет… Вошёл. И как-то резко, даже больно. Очень резко… Вышел и кончил на платье… Пошёл в ванную. Лежу и не понимаю, очень быстро всё случилось. Мгновенно просто. М-да… Платье-то придётся сразу стирать. Надо для вида ещё что-нибудь в машинку закинуть…»

– Как ты, малышка? Классно, когда можно не сдерживаться?

«Вернулся… Очень спокойный взгляд у него».

– Хорошо, но мало.

«Конечно, оргазм у меня с ним в первый раз, но, правда, как-то стремительно, яркой вспышкой».

– Утром продолжим. Согласись, глупо было бы встретить твоих в таком интересном положении?

«Смеётся. Даже не смеётся – ухмыляется».

– Я есть хочу! Пошли?

«…Отлично посидели в пиццерии на проспекте. Простая местечковая забегаловка, ничего особенного, и есть мне там по большому счёту нечего. Макароны и пицца вечером – плохая идея для вечно худеющего подростка, но от мороженого опять не смогла отказаться. Надо рот зашить! Да и Тёма обиделся бы, что я ничего не заказала…

Так хорошо просто идти с ним за руку. Фонари только загораются, а мы почти около дома – мимо качалки и железных скрипучих качелей, прямо к подъезду».

– Утром увидимся?

«Сама спросила. Надо было подождать».

– Конечно, малышка! Спасибо за вечер!

«Наклонился поцеловать… Взял за подбородок, шепчет еле слышно, одними губами прямо в ухо…»

– Я буду ждать.

«Такой знакомый рассвет… Вижу раннее солнце практически каждое утро этим летом. Невероятным, тёплым, живым летом… В спортивной форме по знакомой и уже привычной дороге.

Кто бы мне сказал, что стану вставать, как в школу, на каникулах – рассмеялась бы ему прямо в лицо. Но, видимо, всякое бывает. И это всякое сейчас, сегодня прекрасно…

„Лес чудес“ – кроличья нора зарослей двора пятиэтажки. Низкие ограды из крашеных зелёных труб, залитая тем же цветом в миллион слоёв старая лавочка. Хорошо знакомый подъезд и эсэмэс: „Я тут;)“

Тёма открыл дверь и…

…От яркого солнца в комнате быстро становится жарко, даже при открытых окнах и балконной двери. Да уж, балкон в спальне Артёма я заметила раза с десятого, ну с пятого, но ни разу не сразу.

Стою, почти загораю, ловлю лучи через расшторенный тюль. Как много дисков у него на полках стеллажа и компьютерного стола… Фотографии… Отца я узнаю́. Рядом улыбается красивая женщина средних лет с каштановыми волосами. Наверное, мама. Интересно, можно спросить?.. Ещё одна рамка. Там какая-то девушка. Очень знакомое лицо. Сестра?»

– Тёма, красивое фото! Это твои родители?

«Поворачиваюсь к АраГору, лежащему на кровати».

– Да, очень давнишняя.

«Спокойно, без грусти отвечает, хорошо. Не хочу, чтобы ему было больно. Развод всегда тяжелее для детей, чем для взрослых».

– А девушка рядом, это кто?

– Это Ольга, сестра Михалыча.

«Голос Артёма не изменился, может, чуть-чуть».

– А почему она здесь?

«Не понимаю: они друзья детства?»

– Просто красивая фотография, мне нравится.

«Встал, подошёл ко мне, обнял сзади».

– Пойдём в постель? Я с тобой ещё не закончил, малышка.

Бек

Денис Бек-Назаров шёл к метро от родного МГТУ. Район Лефортово ему никогда не нравился. Но сегодня даже странные кирпичные здания, соседствующие с церквями, переделанными в спортзалы, не раздражали. Сессия практически закрыта, военные сборы, оказывается, только через год, а значит, можно спокойно работать, репетировать, а не сидеть ночами с дедлайнами бесконечных проектов.

Бек посмотрел на время – десять тридцать утра. С Алей они встречались в городе в два часа, а значит, можно было успеть заехать в «Музторг» за «Эрни Болл»: «Во всех смыслах заработал!» – подумал он.

Музыка стала для него способом проживать, проявляться, выражать всё, что парень привык сдерживать. Музыка и спорт.

За холодным, жёстким, строгим к себе и окружающим образом Дениса скрывались честность, целеустремлённость и закалённый жизнью характер. Здесь не было места слабости и жалости к себе, многое приходилось вывозить. И Бек всем своим существом подтверждал поговорку «везёт тому, кто везёт».

В Бауманку без блата и репетиторов (откуда им взяться?), первый код ещё абитуриентом, практики, стажировки, потом подработки, заказы, проекты – и вот он уже содержит своих женщин: маму, бабушку, Лену.

Хотя последнюю он не считал по-настоящему своей. Они встречались от случая к случаю. Денис специально не знакомился с её сыном от первого брака, но, когда нужно было отправить мальчика в футбольный лагерь или купить новую форму, всегда предлагал помощь сам.

Лена пришла работать на кафедру после аспирантуры мехмата и почти сразу заметила лучшего в группе студента Бек-Назарова. Посоветовала его своим друзьям как перспективного и талантливого программиста. Они не сразу, но стали тесно общаться и периодически проводить время вместе. С девушкой было интересно и легко.

«Во-первых, это никого ни к чему не обязывает, а во-вторых, после секса всегда есть о чём поговорить», – объяснял для себя их связь Денис.

Но в полной мере своей женщиной он почему-то назвать её не мог. Денис приезжал только в те дни, когда Лениного сына не было дома, хотя она не раз пыталась их познакомить. Вот и сегодня девушка предложила всем вместе сходить куда-нибудь, а Бек отказался. Даже не потому, что не хотел. Он обещал встретиться с Алей и отменять не собирался.

После того как приехал в город, сходил в душ и переоделся, Денис написал эсэмэс:

Ответ пришёл почти сразу.

Парень растерялся. В первый раз за долгое время просто растерялся. Это стало открытием для него самого – новое (или давно забытое) чувство замешательства. Странно приятное чувство. Столько непосредственности в простом вопросе.

«Сименс» загорелся и завибрировал. Аля звонила.

– Алё, – спокойным голосом сказал Бек-Назаров.

– Привет ещё раз! Спасибо, что не забыл про меня! – Денис мог поспорить, что девушка улыбалась.

– Конечно, мы же договорились. И мне действительно интересно попробовать поработать с твоей идеей. Где находишься?

– Только вышла из зала. «Атлет» на проспекте знаешь? Решила утром закрыть вопрос с тренировкой, чтобы мы могли не спешить никуда. Мне почему-то кажется, что придётся долго расшифровывать ту мыслительную жвачку, которую я на бумагу вывалила, – и смеясь, и стесняясь, ответила Аля. – Пятнадцать минут, и могу выдвигаться куда угодно.

– Живёшь далеко от зала?

– Соседний дом, – ещё веселее, ярче как-то прозвучал в трубке голос девчонки.

– Давай так. Ты не спеши никуда, я доеду до памятника. Там сзади лавочки есть, в самом начале проспекта, на них и встретимся. Через тридцать минут, – невольно сам улыбнулся Денис.

– Отлично! Ой, подожди!.. У тебя сколько времени есть? – спохватилась Аля.

– Время есть.

Аля

«Так, быстро собраться. А что надеть? Вопро-о-о-ос. Надо же быть серьёзной. Вон он, Бек, какой серьёзный, деловой. Значит, и мне надо. Кому надо? Денис идёт не с очередным заказчиком разговаривать, а с девчонкой, которая какую-то пургу прогнала, а ему просто интересно, насколько далеко этот бред может зайти. Но такой умный чувак не будет зря время тратить. Так? Значит, не совсем пурга, как думаешь? Что-то он в этом нашёл? И по фигу тогда, какой быть, он же не с бизнес-гуру идёт разговаривать. Он представляет себе, кто ты, вообще-то. Тогда как обычно: сарафан до колена цвета хаки – тот, что на тонких бретельках, – и кроссовки. А что? Зато удобно. Голову помыла – уже молодец! А она, кстати, не высохла! И шанса не было. Хорошо, что жарко и лето.

…Ещё не перешла к памятнику, а Дениса уже вижу: стоит около лавочек, за спиной Сергей Палыча, и курит. Бек тоже курит. Хм… Да что ж такое, всё курят!

Руку в карман джинсов засунул, в другом – цепочка, неизменная белая футболка и серьга; волосы коротко стриженные очень аккуратно лежат. Мои длинные спутанные кудри и мятый хлопковый сарафан выглядят жутко неопрятно на его фоне».

– Денис!

«Кричу и машу. Показать же надо, что я не опоздала и уже перехожу. Перебегать проспект – идея так себе, но до перехода и обратно жутко лень. Всё равно движение одностороннее…»

– Аля, не делай так больше, пожалуйста.

«Суровый какой!»

– Как?

– Не надо бросаться под машины, я – и все – подождут. Твоя жизнь и здоровье важнее.

«Нравоучения? Так сразу?»

– Очень не люблю опаздывать. Тем более что ты уже здесь.

«И чего я оправдываюсь?»

– Я понимаю, честно, но если ты попадёшь под машину, встречи нам придётся ждать ещё дольше.

– Ладно, прав! Сдаюсь!

«Поднимаю руки, а сама ржу. Ну прям как папа говорит.

…Час почти разбирается с бумажками и внимательно слушает. Может, действительно не такая уж безумная чушь моя „формула прогресса“? Надо решиться спросить, что он реально обо всём этом думает, а то только кивает и улыбается своими карими глазами. Не смеётся, нет. Такое я бы почувствовала сразу. Замолчала».

– Денис…

– М-м-м?

«Не отрывает глаз от перечёрканного ручкой тэзэ. Фиг знает, что за стрелочки там рисует».

– Жизнеспособно? Или «тушите свет – сливайте воду»?

«Ответа не боюсь. Странно. Просто волнуюсь, и всё, но не страшно. С ним даже слова „страх“ как будто не существует».

– Пока не попробуем – не узнаем. Алгоритм я напишу за пару дней. Тут вводных не так много. Руками считать замучаешься, но тоже можно. Проще, чем я думал.

– В смысле, слишком очевидно и яйца выеденного не стоит?

«Просто ему! Я вообще не понимаю, как сложить это всё воедино, чтобы получилось конкретное число повторений и прогрессия в подходе».

– Нет, идея интересная, и формула понятная. Откуда столько сомнений?

«Ему интересно?!»

– Слушай, я же не тренер! А вон сколько профессионалов, и никто не додумался. Мне кажется, что это всё от лени: надоело в зале по три часа сидеть. Хочу быстро и с пользой для дела.

– Аля, ленивый человек изобрёл самолёт, тоже хотел быстро и с пользой для дела.

«Смотрит на меня в упор, прямо в глаза. Стало неуютно, чувствую себя, как под рентгеном».

– Хорошо. А какие дальнейшие действия?

«Не зря ж сидели. Попа затекла».

– Пишу программу, она считает, и мы с тобой тренируемся по этим расчётам. Количество повторений, прогрессия в подходах, увеличение нагрузки… И по истечении месяца смотрим на качественные показатели каждого из нас – изменение структуры тела и физической формы, выносливости.

«Офигеть! Он не шутил! Он будет заниматься по этой программе!»

– Денис, совсем необязательно ставить такие эксперименты на себе!

– Самому интересно…

«Опять ушёл в бумажки».

– Спасибо! Это так важно…

– Аля, что важно?

«Поднял лицо от полностью перекроенного тэзэ, и опять этот его взгляд в упор и насквозь…»

– Как ты отнёсся к моей идее. Очень неудобно… нет, скорее, обидно будет, если программу расчёта напишешь, а не получится ничего, потому что идея – «гэ».

– Знаешь… Лучше, попробовав, ошибиться, чем не ошибаться, но ничего не пробовать!

«Как проникновенно говорит: очень спокойно, но так тепло…Гениально, ну!»

– Очень ценная мысль, знаешь? Возьму себе, пожалуй! Подаришь?

«Как камень с души. А ведь Денис прав: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Не во всём, конечно, но очень во многом».

– Забирай. Тебе – не жалко.

«У Бека сарказм в голосе. У Бека! Сарказм! День открытий».

– Денис, а какие планы у тебя на вечер?

«Выпалила, а потом подумала. Станет такой умник тратить на тебя время?»

– На удивление, никаких… Репетиция завтра, работа – в процессе проверки очередного этапа, это пара дней ещё.

– Ты как к мороженому?

«А что, могу же я ему мороженое купить? Он вон столько сил и времени на мои каракули потратил. Правда, перечеркал там всё по-своему, но какая на фиг разница, лишь бы работало».

– К мороженому – положительно, если оно шоколадное.

«Вот теперь он реально улыбается, ртом улыбается!»

– А какое твоё любимое?

– «Ленинградское шоколадное» и «Лакомка».

– И мои! И из «Баскин Роббинса» шоколадное с миндалём и маршмеллоу. Но есть новое, называется «Чёрное золото», в виде слитка. Тебе понравится! Тем более что я плачу́.

– В смысле?

«Шок! У него шок на лице! У Бек-Назарова может быть шок?»

– В прямом. Не переживай, сама заработала: уроки английского с маленьким мальчиком – источник дохода.

– Тогда пойдём прогуляем твои кровные!

«Опять шутит! Шутит опять! Ух…»

– Который час?

«Какой кайф, когда солнце почти зашло, а ещё светло, тепло и мухи – пока что – не кусают».

– Девять почти…

«Бек спокойно говорит, а сам явно в сильном недоумении. Я чувствую. Как мы столько проболтали? И о чём, главное? А ни о чём: о мороженом, о школе, об университете, точнее специфике Бауманки. Он расспрашивал о моих курсах, о том, чем мне нравится заниматься. И вот какая интересная штука: пока ему рассказывала, многое о себе узнала. Например, что не хочу быть экономистом; что сидеть и писать стихи и рассказы могу до бесконечности; что если подумать, то и гулять, в принципе, не очень люблю, только быстрым шагом, а лучше бегом; что помню наизусть половину томов Цветаевой и песен Окуджавы. А он не смеялся, он слушал, с ухмылкой, разумеется, но беззлобной, загадочной и хитрой, как у папы».

– Денис, мне в десять, а лучше в девять тридцать, надо быть дома…

«Смотрю на сотовый. Вспомнила, что он существует где-то в этой Вселенной. Родители пока не звонили, но судьбу испытывать не хочу!»

– И не надо. Кто знает, когда пригодится удача? Давай накопим!

«Опять улыбается ртом, а не как обычно… Далековато зашли по каналу. Хорошо, что не в Щёлково. Но даже такси отсюда не закажешь: закрытая для проезда зона, только по пропускам. Сколько обратно идти?»

– Аля, мы сейчас развернёмся, выйдем к заводу и оттуда доедем.

«Я вслух теперь думаю? Или он телепат?»

– Блин, ты – голова! Сама бы не допёрла.

– На себя не наговаривай. Ситуация стресса не у меня, а значит, как раз мне такие решения даются легче и быстрее. Ты бы прошла первый испуг и разобралась с ходу.

«Какая уверенность в моих умственных способностях! Научиться бы так доверять себе!»

– Хм… Я теперь знаешь, как буду делать? Как только случается жопа, стану представлять, что эта жопа не реальная, а чисто гипотетическая. А если так, то и разруливать начну быстрее! Согласно твоей теории.

– А вот эту мысль уже я забираю себе. Подаришь?

«Дразнится или правда ноу-хау?»

– Тебе? Дарю!

«…Великий и ужасный Бек-Назаров доставил меня до подъезда и отправился в сумерки проспекта. Бегом без лифта влетела на шестой этаж, как будто не гуляла, а вечность спала в хрустальном гробу. Закрыт только нижний замок – значит кто-то дома».

– Дочура, привет! Как погуляла?

«Отец сидит в пол-оборота на стуле в кухне и собирается закурить. Хочу побыть с ним. Только телик орёт».

– Хорошо, пап! Дошли до второго КПП!

– Далековато… С Артёмом твоим?

«Блин! Я совсем про него забыла!»

– Не, с Беком.

– А кто это? Я его разве знаю?

«Отец напрягся, но делает вид, что шутит».

– Это басист другой группы, студент МГТУ, мама на РКК работает.

«Рапорт по всей форме».

– А почему «Бек»? Князь, что ли?

«Ой, папа, не представляешь, насколько он не-князь, ха-ха!»

– Это «фамилие такое».

– Есть будешь? Мать спит, а я бы чаю попил.

– Давай чаю! Но только чаю.

– Как скажешь, доню!

«„А потом они посидели ещё немного! И ещё немного… и ещё! Пока совсем ничего не осталось…“ – чётко про нас с отцом. Время двенадцать. Артём не писал, не звонил. Со вчера. А завтра уже выходные. Утром к нему не „прибежишь“. Значит, занят! Значит, репетирует, или работает, или… Или что, интересно? Люша, но ведь и ты ему не писала и не звонила.

Завтра „репа“ „Страмослябов“. Князя слушать удовольствие сомнительное, но на Дениса пришла бы глянуть. Сам вид его с гитарой – это, должно быть, похоже на искусство. Нет, не красота неописуемая, а то, с каким вдохновением он говорил о музыке, басах этих, – с такой нежностью, как о любимых женщинах, чесслово! Кстати, о женщинах. Интересно, у него кто-то есть?.. Стоп! Аля, а тебе какая разница? У тебя у самой есть парень, между прочим!

Надо спросить Бека, можно ли прийти к ним на базу завтра послушать. А то в основном на пандусе пересекаемся. А как звучит – хэзэ! Да он и с Михалычем репетировал, но я только на АраГора смотрела. Всегда».

Бек

«М-да, интересные дела творятся: сегодня меня кормила мороженым женщина! Такого не было… лет с двенадцати? Хотя какая там женщина – девочка! Такого не было никогда!» – ухмыляясь, думал Денис.

От этих мыслей ему становилось тепло, хотелось писать музыку, хотелось её играть. Спонтанно взбрело в голову прогуляться, а это Бек считал бессмысленной тратой времени: дойти из точки А в точку Б неторопливым шагом – уже достаточная прогулка.

Бек открыл очередной нудный трактат, который взял в Ленинке, и стал читать. Начинать Алин проект в ночь не стоило: нужна адекватная голова, а то процесс задохнётся в переделках.

В небольшой комнате молодого человека практически ничего не было – катастрофически мало пространства. В углу рядом с окном еле помещался компьютерный стол, напротив – шкаф с книгами и одеждой, за ним односпальная кровать. Единственное нефункциональное, что парень себе позволил, – две бас-гитары, хорошие колонки, усилитель и старенькую чёрно-бежевую «Ибанез».

Погрузившись в специфическое чтиво, но по какой-то необъяснимой причине не клюя носом, Денис не заметил звук сообщения. Только когда решил выйти на балкон покурить, зацепив на автомате мобильник и посмотрев на экран, увидел эсэмэску. От контакта «Аля».

Необъяснимое произошло с парнем: он занервничал. Не то чтобы сильно, но на долю секунды ему показалось, что сердце замерло и снова зашлось в привычном ритме, сжались челюсти и пришлось сглотнуть.

Бек разрешил себе ответить, избегая смотреть на часы. Несколько раз начинал набирать текст и стирал полностью.

Отправил.

Мысленно выругался и сразу набрал ещё одно сообщение:

Взял из пачки сигарету, зажал зубами. Прикурил, на автомате закрыв рукой пламя зажигалки и опустив подбородок немного вниз к ключице. Затянулся. Выпустил дым вверх, почти полностью запрокинув голову назад.

Время исчезло, а бычок никак не кончался. Пролетали на красный, царапая днищами асфальт, ночные тазы Космодрома – недостритрейсеры города на опущенных условных «десятках», с распорками вместо снятых задних рядов сидений, подсветками, спойлерами и аэрографией – кто во что горазд.

Загорелся оранжевым и завибрировал телефон.

Денис покачал головой – даже глаза, кажется, закатил – и ответил:

И сразу:

И ещё:

Улыбка бесконтрольно вылезла сама собой.

Отправить.

Бек поставил скобку. Бек – скобку. Ухмыльнулся сам себе: «Чудеса… Или надо к доктору».

Выкурил ещё одну, выключил свет и лёг.

Артём

Суббота подкралась незаметно. Целый день Артём мотался с отцом по строительным рынкам и магазинам, выбирая краску, плинтуса, сантехнику и прочие папины радости.

Алексей Геннадьевич собирался летом делать ремонт в бабушкиной (и Тёминой) квартире. Но знакомая бригада освобождалась только в конце августа – начале сентября.

Для обстоятельного Алексея это оказался совсем не повод откладывать поиск и закупку всего необходимого. Да и важно было понять разброс цен. Он слишком хорошо знал ушлых прорабов и их извечное: «Всё так дорого! Я в минус работаю!»

АраГору надоело ещё в самом начале, но, придя домой, усталости не чувствовал. Вечером, уже через пару часов, они собирались у Костика на шашлыки. Лара обещала прийти. Нужно было грамотно отмазаться от Аллочки. Но тут Тёмочка подготовил почву заранее – ещё днём отчитался, что целый день с отцом. Вот и сейчас настрочил грустную эсэмэску про «хочу, но не могу – ложусь лежать».

Долго и мучительно соображая «написать или не написать – вот в чём вопрос», он всё-таки набрал сообщение Ольге:

Положил телефон экраном вниз, направился в душ.

Спустя полчаса ответа не последовало. Тёмыч вызвал такси.

Машина в шашечку подъехала к жестяному сиреневому забору Костика, и Артём увидел «Мерседес» с кодом «55», перекрывающий ворота. Расплатился и вышел.

– Привет, милый! – Матушкин как почувствовал и высунулся ему навстречу в своих традиционных шортах и ритуальном тулупе. В такую-то жару.

– Замёрз, детка? – в тон ему ответил АраГор.

– Ждал, пока ты меня согреешь своим теплом, – заржал Костян. – Заходи давай! Ребята уже час как приехали!

– Что за ребята?

– Да друг мой сибирский с девушкой своей. Позвонил, сказал, что в Москве. Я его пожалел, горемыку, позвал поесть по-человечески! В этих столичных ресторанах разве вкусно накормят? – иронизировал Костик.

– Действительно, ты же у нас сердобольный! А кто ещё уже на месте? – как будто впроброс поинтересовался Тёмыч.

– Лара с Михалычем тоже пришли, правда минут десять назад, но для Михалыча – достижение, я считаю! Чего стоишь, как неродной? Заходи!

Заколебавшись на долю секунды, Артём пошёл за Костиком.

На заросшем участке в привычном месте стоял мангал. Большой металлический овальный стол у подобия крыльца и несколько плетёных складных кресел, столько же белых пластиковых стульев. В одном из кресел сидела Лара, заботливо укутанная в лиловый, похоже что новый, плед. Рядом в излюбленном своём гамаке курил её брат.

С другой стороны от Ольги оказался до отвращения смазливый парень лет двадцати. Он что-то втирал бывшей девушке АраГора.

– …если это твои сумки, то их нужно продвигать! Когда талант, тогда талант! – успел услышать конец его фразы Тёмыч.

– Привет! Я Артём! – Протянул руку скорее на автомате, а не потому, что хотелось.

– О! Костя много о тебе рассказывал, – осклабился красавчик. – Никита!

– Когда успел только? – силясь, улыбнулся Тёма.

Этот Никита был решительно ему неприятен, без каких-либо причин.

– Да вот только что!

Из дома вышла очень красивая высокая блондинка. В коротких белых шортах, на каблуках и в лёгком топе, она казалась максимально неуместной в Костиных диких зарослях. Матушкин не то что не стриг траву – он сквозь неё уже продирался. Девушка оценивающе просканировала Артёма и улыбнулась.

– Добрый вечер! Алёна! – Повернулась к Никите: – Я пойду в машину, позвоню. – И ушла, не дождавшись ответного представления.

– Это моя подруга Алёна, как она упомянула выше, – произнёс красавчик.

– Описала себя в красках.

АраГор внутренне вздрогнул от голоса до сих пор молчавшей Лары. Ему хотелось обнять её и поцеловать (или придушить), но вместо этого он сказал сдержанно:

– Оля, здравствуй.

– Привет-привет! – И опять как лезвием по шее каждое слово.

«Не слишком ли рано для непринуждённого общения?» – подумал Артём. Но вслух произнёс:

– Я тоже рад тебя видеть.

…Вечер обещал быть томным. Костян вис на мангале, периодически присасываясь к бутылке с пивом, Михалыч не вылезал из «гнезда», Лара без умолку трещала с Никитой, «странная Алёна» то молча появлялась, то исчезала из поля зрения, а АраГор медленно накидывался красненьким и бесился на Матушкина.

«Зачем вообще весь этот фарс? Откуда взялся провинциальный недостриптизёр?»

Но вдруг Ольга встала и сама подошла к Артёму.

– Как ты? Отдыхаешь? – с деланой теплотой в голосе проворковала она.

– Не то слово, – ядовито выплюнул Тёмыч.

– Ну вот и славно! Хотела сказать спасибо за приглашение. У вас тут интересно, живенько!

Спасибо от Лары можно было дождаться в редких случаях. АраГору как-то резко полегчало.

– Ты не ответила на эсэмэс.

– На какую? – удивилась девушка. – А-а-а! Я телефон на беззвучный поставила, наверное. Ещё днём, чтобы поспать, и не сняла. Что ты писал?

– Хотел тебя встретить, чтобы в Дачках не потерялась.

– О-о-о! Это так мило, спасибо, Тёма! – проворковала Лара и провела тыльной стороной ладони по щеке парня, как в старые добрые.

АраГор застыл. В груди заболело. Но вовремя отстранился.

– Что там Никита? Утомил тебя уже? – В горле у парня пересохло.

– Конечно, давно! Но тут такое дело… Он предложил мои сумки показать своей знакомой в Москве. Говорит, что можно попробовать их запихнуть в её шоурум, – как бы невзначай, но с гордостью протянула Ольга.

– Хорошая возможность, ты талантливый дизайнер, – кивнул Артём.

– Ты правда так думаешь? – улыбнулась девушка.

– Уверен.

То, что случилось дальше, стало абсолютным сюрпризом для всех присутствующих. Ольга обняла АраГора за талию, уткнулась носом в грудь. Тёма наклонился и вдохнул запах её волос, провёл рукой по голове. Лара подняла лицо и поцеловала своего бывшего парня.

Они ушли в дом и провели там около получаса…

Костик балагурил и веселился вовсю. Он уже снял шашлык и гонял Матушкина-младшего, пока тот накрывал на стол.

– Кушать подано! Садитесь жрать, пжалста! – прокричал Костян.

– Умеешь ты всё-таки!.. – лукаво сказал Никита и, расплывшись в довольной ухмылке, посмотрел сначала на Матушкина-старшего, потом на Артёма с Ларой. Подмигнул Косте.

Михалыч очнулся в гамаке и слез, неуклюже перевернувшись через бок. Выругался, медленно поковылял к столу. Потом заметил сидящих рядом сестру и своего барабанщика.

– Шо, опять? Долбанулись?

– Отвали, братик, не твоё дело! – подняла брови Лара.

Миша криво улыбнулся и еле слышно злобно прошипел:

– Феназепам сама от него прятать будешь…

Аля

«Летние субботы почти не отличаются от всех остальных дней недели. Кроме того, что родители дома. Сегодня вообще в „Рамстор“ в кино ездили. Посмотрела ещё раз, уже не во сне и с нормальным переводом, „Мистер и миссис Смит“. Хотела Артёму написать, но не стала его отвлекать – при встрече расскажу. Он целый день с отцом мотается, может, вечером погуляем после „репы“ „Страмослябов“. Кстати, об этом. Через полчаса зайдёт Бек. Хорошо, что успели вернуться домой. Мои к тёте с дядей укатили, потом, скорее всего, поедут по своим делам до ночи, если маму на работу не вызовут. И это тоже очень даже хорошо, отпрашиваться не придётся. И отчитываться, и долго объяснять: что, где, когда…

На зарядке пиликает телефон. Сообщение пришло! Бек».

«Что-то он рано».

«Надо быстрее проскочить первый этаж. Воняет жутко. Может, мусоропровод засорился? Или сумасшедшие бабки из четвёртой опять чудят?»

– Привет!

«Денис как всегда, блин! Этот его накрахмаленный чёрно-белый стиль! Футболка аж слепит! Серьгу поменял, теперь колечко».

– Добрый вечер! Тебе идёт!

– Что идёт?

– Серьга другая! Та классная, но кресты не моё. Ха-ха, ещё бы было «моё»? Предки бы в гробах попереворачивались. Или восстали вообще. А что, у наших нечасто, конечно, но бывает.

– Спасибо! Вампиры в роду были? Сейчас это модно.

«Улыбается. Не то чтобы в тридцать два зуба – так, слегка, но второй день подряд».

– А-а-а, не, я не гот! Еврейские корни со всех четырёх сторон.

«Рефлексивного страха признаться в жидовстве от дедушки с бабушкой у меня нет, но почему-то каждый раз жду реакции. Кажется, что начнут обзываться, как в школе. Или поменяется отношение».

– Это многое объясняет.

– Что, например?

«Жесть, он тоже антисемит?»

– Ум. Евреи – очень древний народ. И письменность появилась рано, и религиозные книги поколениями учили наизусть – это тренирует память и развивает мышление.

– Ты считаешь меня умной? Или прикалываешься?

«В последние дни шутит Бек-Назаров неожиданно часто».

– А похоже? Говоришь девушке, что она умная, – не верит!

«Глаза… Хитрые глаза. Не понимаю его, но это вообще не парит. С Беком легко и просто. Можно ничего не изображать, быть собой для разнообразия».

– Пошли? – «Надо проскочить уже нацтему». – Сразу на базу?

– Сначала должок! Где тут вкусное шоколадное мороженое продают?

«А гаражи не такие уж и страшные, когда сюда не одна чешешь… Как всё-таки интересно с Беком. Оказывается, квартира его бабушки прямо здесь, в цветных домиках у „железки“. Он столько знает про историю города: что и когда строили, кто первым приехал сюда работать, как открывались заводы „Звезда“ и РКК, ЦУП. Впервые слышу, что у нас есть Музей космоса со станцией „Мир“ в натуральную величину. Надо сходить!..

Почти все здесь: Князь, Мария, Эльдарон… Стоп! Почему Эльдарон открывает базу?»

– Привет, Маша, Андрей. Мы сегодня без надзора?

«Денис, кажется, обрадовался».

– Тёмыч с Михалычем всё в делах, попросили Михея посидеть. А я ему пообещал не шалить и проследить. Он придёт к концу репетиции, ключи забрать. Они с Катькой гулять свалили.

– Привет, ребята!

«Вот коза, забыла поздороваться. В каком лесу меня воспитывали? А, точно! В Комитетском».

– Алла Батьковна, какими судьбами? Наконец решили послушать, как играют настоящие музыканты?

«Князь уже навеселе или его и так плющит, без всякого „компота“?»

– Именно как играют, не поют!

«Включилась сучность».

– Жестоко! И несправедливо!

«Делано скривился Антон. Даже жаль его».

– Не было намерения оскорбить ваши чувства! Исключительно мотивировать на чистое исполнение композиций. Приду в фан-зону на День города, не желаю краснеть за любимых артистов.

«Исправилась, молодец!»

– В таком случае прошу за мной!

«Первым просочился внутрь Князь. За ним двинулись Маша и Андрей. Смотрю на Бека и качаю головой, хлопая ладонью по лбу. Кажется, он меня понимает – ухмыляется в ответ. Брезент отодвинул и держит, чтобы я прошла».

– Спасибо! Сколько раз я тут царапалась!

– Не в мою смену.

«Сказал, как отрезал.

…Странная музыка, но играют они все очень хорошо, хоть и жутко громко. Князь раздухарился, микрофон бы не проглотил ненароком. Минут через двадцать после начала репетиции влетел барабанщик Антон. Молча переставил установку под себя и сразу влился. Ни парни, ни Маша даже не остановились. Только когда закончили композицию, Эльдарон многозначительно глянул на Антона и явно избегал смотреть на Дениса.

Почему Бек играет на басу? Вроде такой способный, просто сливается с инструментом, невозможно отличить, где начинается он, а где музыка. Даже глаза закрывает в процессе. Лой говорил, что бас – это самое простое, что может быть из гитарных вариаций. Нетактично будет Дениса спросить потом, наверное? Ни разу даже не попыталась посмотреть на телефон. А смысл? Тут всё равно не ловит. А когда у них перекур?

…Ого! Час без перерыва лабать – это, конечно, сильно. Мокрые все! Команда Михалыча уже раза три покурила бы. Минут по десять».

– Пошли подышим!

«Эльдарон устал».

– Давно пора, мужики! И дамы!

«Склонился в реверансе Князь. Ждёт оваций. А пожалуйста! Нам не жалко!»

– Уо-о-о-оу! Круто! Молодцы!

«Хлопаю вытянутыми руками над головой и складываю „козу“. Смотрю на Дениса и улыбаюсь. От его жёсткого немигающего взгляда прямо в глаза идут мурашки. Очень жёсткого колючего взгляда. Челюсти сжал… Я что-то не так сказала? Снял гитару. Выдохнул. Мягко поставил бас. Тряхнул волосами. Подошёл к дивану. Молчит».

– Ты действительно крут…

«Говорю и жду реакции. Да что с ним такое?»

– Спасибо.

«Ответил сдержанно и сухо как-то. И это всё?»

– Что-то не так? Тебе не понравилось, как ты отыграл? Или я мешалась? Честно, старалась как мышка, не шевелиться! Хочешь, пойду, чтобы не отвлекать?..

«Тараторю как „калаш“. Глубоко вдохнул – выдох. Ещё один глубокий и шумный выдох. Пауза. Пауза затянулась».

– Знаешь, я так, наверное, ещё никогда не играл…

«Денис почти шепчет, медленно, выдавливая каждое слово».

– А я о чём? Ты лучший!

«Он киснет или в трансе? Закрыл глаза, провёл рукой по волосам. Улыбнулся! Наконец-то! Пришёл в себя? Отодвинул тяжёлый брезент».

– Выходишь?

«Курят и ржут… Обычные ребята, даром что крутые музыканты. Воняет, как в подворотне! А чего ты хотела? Гаражи же. Скажи спасибо, что только сигаретами. Надо найти, где тут есть сеть, проверить сотовый на наличие сообщений и пропущенных звонков. От всех мало-мальски заинтересованных в моей судьбе… Опа! Аля нынче нарасхват. В хорошем смысле. Пять сообщений».

«Ничё се! Отвечу сразу».

«Кто у нас на следующее? Мама!»

«Новости одна лучше другой! Значит, часов до двенадцати их точно не будет, а если выигрывать начнут, то до часу».

«Не позвонишь, проходили! Но рисковать глупо. Плюс-минус пятнадцать минут».

Ответ:

«Теперь от АраГора. Всё сжимается, когда читаю даже название контакта. Мой Артём! Может, перезаписать его как „Любимый“ или ещё как-нибудь? Что там?..»

«Время отправки сообщения – шесть часов вечера. Настолько устал, что в субботу, практически днём, надо дрыхнуть? Чем таким можно заниматься целый день? Мешки с бетоном грузить? Ладно. Не стану сейчас об этом думать. И отвечать не хочу. Чувствую – врёт. Обидно до слёз. Пустота такая сосущая внутри. Затылок тянет… Ну почему сразу врёт? Ну устал! Ну бывает! Просто… Просто так хотела его увидеть… А это неожиданно… Женёк!»

«Жаба пропал с радаров почти месяц назад. Ни слуху ни духу. „Привет – пока“ на репетициях, и всё».

– Аля…

«Тихий и спокойный голос Бека, кажется, слышу с первого раза».

– М-м-м?

– У нас вторая часть «Марлезонского балета». Идёшь?

– А можно? Я тебе точно не мешаю там?

«Почему-то вдруг захотелось взъерошить его явно зафиксированную гелем идеальную причёску».

– Наоборот. Вдохновляешь.

«Такой серьёзный, что противно. Зачем себя останавливать?.. Беру и резко зарываюсь руками в чёрные, с седой прядью, волосы».

– Тогда пошли! Искусство само себя не изобразит!

«Ха! Стоит в шоке, даже рот приоткрылся чуть-чуть. Заржал».

– Так-то лучше, а то я думала, что ты из камня.

«Офигеть как разошлась. Гуляй рванина?»

Бек

«Страмослябы» сворачивались. Несмотря на опоздание барабанщика, репетиция прошла на ура. Князь практически всегда попадал, Эльдарон поймал кураж, Маша честно старалась, а ударник был в ударе. Денис… А что Денис? Денис всегда играл отлично. Никто и не заметил в техничном Беке неуловимой разницы исполнения. Но она, разница, без сомнения, имела место. И ещё какое.

Закрыв тяжёлую металлическую дверь, Эльдарон набрал Михея и договорился поймать их с Катей на пересечении проспекта и канала, чтобы вернуть ключи.

– Не расходимся! Кто по пиву и на «Пам»? – в свойственной себе шутовской манере прогремел Князь.

– Можно! – Андрей повернулся к своей девушке, забирая её тяжёлый чехол с синтезатором. – Да, Маш?

Маша кивнула. Барабанщик Антон отказался под предлогом жуткой усталости.

– Алкозаяц! Вы же нас не бросите? – раздухарился Князь и попытался обнять рыжеволосую девчонку за плечи.

Отставший, чтобы закурить, Бек механически двинулся вперёд. Но Аля сама медленно через голову сняла руку Князя и с редкой для неё холодностью сказала:

– Ещё раз так сделаешь, дам в глаз. А пиво я не пью. Сидр ещё куда ни шло, но, пожалуй, не сегодня. Не хочу портить алкоголем послевкусие от приватного концерта.

– Мадам, ну почему же? – продолжал настаивать солист.

– Между прочим – мадемуазель… – начала было девушка, но Денис перебил:

– Нам с Алей нужно обсудить проект. Хочу вечером начать собирать.

– Что за проект? – удивился Эльдарон.

– Я предложил себя в проверке реальности теории расчёта прогрессии эффективности тренировок с помощью дифференциации повторений и минимального увеличения нагрузки. Видимо, расчёт должен быть по формуле. Не очень сложной, но и не такой простой, чтобы делать эти вычисления пошагово вручную. Формулу придётся выводить и писать алгоритм, – со своей обычной ровной интонацией сказал Бек.

– Покажешь потом? Даже интересно, до чего додумаетесь, – попросил Андрей.

– Если получится, то обязательно! – широко улыбнувшись, закусила нижнюю губу Аля.

– У Бек-Назарова – и не получится? Ты его плохо знаешь! – ухмыльнулся солист.

– Я над этим работаю, – в тон ему ответила девушка.

Попрощавшись с группой, Аля и Денис свернули к разноцветному домино пятиэтажек. До проспекта так было дольше и темнее, но им обоим хотелось пройтись.

Парень почти докурил, и при каждой затяжке оранжевый светлячок сигареты ярче подсвечивал его лицо.

Аля взяла Бека за локоть. Короткий электрический импульс пробежал по телу молодого человека. Вдруг ему стало холодно. Холодно в жаркий июньский вечер.

– Извини, можно? – постфактум застеснялась девушка. – Тут стрёмновато.

– Нужно, – ничего оригинальнее бауманцу в голову не пришло. Бицепс напрягся сам собой.

«Вот это уже совсем смешно», – мысленно иронизировал Бек.

Ещё какое-то время они молчали. Но Алино любопытство взяло верх.

– Денис, ты меня останови, пожалуйста, если я не права или не туда лезу… – Замолчала, потом продолжила: – Мне говорили, что бас-гитара – это не очень сложный в обращении инструмент, а ты… Ты… Как бы правильно выразиться?.. Мало того что талантливый и чувствуешь музыку!.. Не спорь, ладно? Это понятно сразу…

– Не буду спорить. Мне интересно, к чему ты ведёшь.

Бек улыбнулся уголками губ. Пускай сейчас это было не разглядеть, Аля почувствовала, что может продолжить.

– Так вот… Почему не соло?

Такого Денис не ожидал. В голове пролетели все мысли сразу. Снова возник главный вопрос, остающийся без явного ответа: откуда в общей серости города взялась эта девочка?

– У меня есть обычная электрогитара. И я играю… Если быть точным, играл. Но чтобы играть так, как я хочу, нужна практика. Чтобы играть так, как я хочу, нужно всё время только играть. На меньшее соглашаться просто не имеет смысла, просто невозможно, понимаешь? Я слишком люблю музыку. Тебе правильно говорили: бас во многом проще.

И опять они шли в тишине. Начались фонари. Значит, проспект был уже совсем близко. Шелестела ещё свежая листва, гуляли подростки и собачники, парочки и одиночки. А они просто шли.

Метрах в ста от своего подъезда Аля вдруг резко остановилась и дёрнула Бека за руку.

– Ты можешь на меня обижаться, можешь даже больше не общаться со мной, но я всё равно скажу… Ты, конечно, очень умный, но дурак… Дослушай! – Голос девушки набирал уверенности с каждым словом. – Какая разница, как играть? Кто определяет, хорошо или плохо? Князь, что ли? Эльдарон? В такой тонкой штуке, как творчество, не может быть объективного критерия «плохо» или «хорошо». Просто внутри не держится, и всё. Просто, если не сыграешь, не напишешь, не нарисуешь, не станцуешь, в конце концов разорвёт изнутри! Тут или получаешь удовольствие от процесса, или нет! Результат вторичен! Понятное дело, что ты не Брайан Мэй, Крис Ри, Джо Сатриани или Джими Хендрикс… Кто там ещё есть? Я не очень компетентна в великих гитаристах. Но вот я точно не Ахматова, не Цветаева! Ну и что? А плевать мне на это! И стихи писать не перестану, сколько бы и что бы кто ни говорил! Почему, знаешь? Да потому, что просто не смогу! Это физически больно, понимаешь? А ты, конечно, сильный, суровый, ответственный, взрослый… И выходит, что очень жестокий к музыке и к себе. И я всё это говорю, не знаю почему. Просто… Если такие, как ты… Если ты будешь несчастным, неполноценным, то, что нам всем, «обычным», вообще остаётся?

Они стояли. Бек смотрел на девчонку и молчал. У Али слова тоже закончились. Потом потекли слёзы. Денис обнял девушку. Прижал её голову к себе, упёрся подбородком в макушку. Она плакала тихо, казалось, что долго. Они стояли.

– Не знаю, что на меня нашло. Прости, пожалуйста, – отстраняясь, вытирая лицо кистями рук, локтями и предплечьями, тихо сказала Аля.

– Не надо.

– Да. Не надо было всё это… Не знаю почему… Зачем я…

– Не надо извиняться, – холодным тоном произнёс Бек. Смотрел на неё и видел, казалось, что впервые. По-настоящему видел.

– Денис, я пойду.

– Конечно, уже поздно. Номер аськи напиши сначала, пожалуйста.

Парень протянул девушке мобильник.

Аля

«Середина недели, а всё так насыщенно, что кажется, уже прошла целая вечность с прошлого четверга или среды, когда мы в последний раз встречались с Артёмом. Звонила ему сама, конечно, писала. Он даже отвечал, но на этом всё. Странный какой-то. Говорит, что Макс в отпуске и приходится сидеть постоянно в палатке с дивиди. На репетициях, по крайней мере, АраГор всё это время не появлялся. Со слов ребят, конечно. Хотела сходить в „Сатурн“, но пока отмазываюсь сама от себя, типа занята. Тут два момента: бегать за Тёмой и навязываться не хочу – это р-р-раз, и действительно много всего происходит – это д-д-два.

Почти каждый день с девчонками. Без них закисла бы совсем. Чуть ли не по рукам бьют и телефон отбирают. Мы то на стадионе висим, в бадминтон и волейбол играем, то в Москву мотались по Арбату гулять, с Ксюхой и Дарьей. Было, кстати, офигенно, надо повторить. Жаль, конечно, что без Маруси. Ей пришлось с младшей сестрой сидеть. Ну а потом нам всем приходится её мелкую развлекать. Гулять с коляской два раза в сутки по три часа – сомнительное удовольствие.

Тренируюсь каждый божий день как не в себя. Мышцы каменные уже, только ванна спасает. Надо ведь, как Бек выражается, собирать доказательную базу. Записывать всё заставляет. Тетрадку расчертил сам: „Важно правильно систематизировать“. Без запросов с моей стороны – а откуда им взяться-то? – отчитывается, что успел сделать. Опять-таки, когда Денис в зале на „Металлисте“ тренит, тоже пишет! И не влом? Удивительный чувак.

После того разговора – вспоминать стыдно, – когда я сначала на него наорала, а потом рыдала как корова, он почему-то со мной ещё общается. Вроде как не обиделся. Гулять не звал, но куда ему гулять? Не представляю, когда Денис спит вообще? Если в принципе спит. Может, он не человек? И послан к нам из будущего, чтобы спасти-таки Сар-р-рочку в моём отдельно взятом лице?

Надо на репетицию к „Страмослябам“ сходить. Отбиваться от приставаний Князя уже порядком надоело, да! Но оно того стоит – просто смотреть, как играет Бек, а как Машка с Эльдароном друг с другом общаются – всё равно что „Ромео и Джульетту“ в реальном времени наблюдать. Только без кинжалов, ядов и братоубийств, надеюсь. Вот это любовь… У нас Артёмом не так. А почему не так-то? Он же вроде назвал меня любимой? Ага, назвал! А потом свалил в туман!

Кстати о потеряшках! Совсем забыла про Женька́. Он вроде встретиться хотел, а сам слился. Может, бухой был? Надо ему написать. Потом как-нибудь».

Бек

На пандусе многоэтажных гаражей всегда тёрлось много длинноволосых парней: как один в косухах, с проколотыми ушами, пивом в одной руке и сигаретой в другой. Половина ребят ходили в металлическом «обвесе» круглогодично – и в плюс, и в минус тридцать. Среди них в основном были музыканты-любители, но встречались и просто «сочувствующие». Те, кто коротал время за прослушиванием каверов в специфическом исполнении местных команд.

Сегодня по графику играла группа Михалыча. Бек вышел на замену часто выбывающего Женька́. По большому счёту причина Дениса не интересовала, но статистика выходила как минимум странная. Из последних шести репетиций на пяти Женя отсутствовал. Уже в который раз Бек-Назаров ловил себя на мысли, что, если бы не предстоящие выступления, он бы давно отказался.

Вот и сегодня идти совершенно не хотелось. Иногда жаль, что существует слово «надо».

У входа на базу стоял клавишник Михей и вокалист Дима.

– Привет! Это полный состав на сегодня? – поздоровался Денис.

– Здарова! Михалыч с Тёмычем уже внутри. Мы просто дышим, – ответил Торин.

– Судя по тому, что вы не курите, воздуха там не хватает, – не сдержался Бек.

– В точку, – ухмыльнулся Михей. – Атмосфера сомнительная: опять появилась Лара.

– Аля тоже будет? – впроброс спросил Денис.

– А это очень хороший вопрос, – жёстко сказал Торин. – Я так понимаю, что нет. К Михалычу сестра просто так посидеть практически не является. Знаешь, хоть и не моё дело, но ситуация неприятная. От того, кто на диване, тоже зависит качество исполнения, согласись?

…С репетиции уходили в обратном порядке: сначала клавишник, басист и вокалист, а потом уже барабанщик, солист и его сестра. Несмотря на тяжёлый чехол с гитарой, Бек пошёл домой пешком. От «Комитета» до Космодрома было прилично, но существуют решения, которые необходимо вы́носить.

Проходя мимо Алиного дома, Денис автоматически остановился, посмотрел на знакомый подъезд. Достал пачку, чтобы закурить. Убрал обратно в карман. Захотелось написать или позвонить. Но он не мог. Пока не мог.

Артём

Свистя тормозами, «Волга» резко остановилась прямо на дороге, у еле заметной тропинки, ведущей в заросли неухоженных дворов серых пятиэтажек на Суворова. Артём вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. Подал руку Ларе.

Пока ребята выгружались, Костик успел на две трети вылезти с водительского сиденья, встал, опираясь на дверь, и, картинно улыбаясь парочке, сказал:

– Ну что, дети мои! Благословляю вас, отдыхайте, расслабляйтесъ, любитесъ!

– Костян, а свечек ты с собой не взял? А то, если очень надо, у меня дома есть, – с вызовом ответил АраГор.

– Завидуй молча, – съязвила Ольга.

…В два часа ночи курьер привёз пиццу. Пока Тёма расплачивался, девушка достала из сумки мобильник и поставила на зарядку. Как только телефон включился, на него пришла эсэмэс от «Никита. Сумки».

Лара набрала: «Да, договорились». И отключила звук.

На следующий день у Матушкина намечались большие планы. Днём – заехать на сервис: узнать, откуда мерзкий скрип в колодках, да и в целом проверить, всё ли в порядке с тачкой, – нужно было подготовиться к вылазке на Воробьёвы.

Костя условился с Тёмычем, что заберёт его от ТЦ «Сатурн» в восемь и они вместе дёрнут в Москву.

Вечер был тёплым, но не душным. Приятный ветер со свистом залетал в открытое окно шедевра отечественного автопрома.

– Давай куда-нибудь заедем, пожрём сначала? Всё равно движуха раньше темноты не начнётся. Я дико устал от сидения на жопе и протирания штанов, – предложил АраГор.

– Любой каприз, милый! Но только не в «Мак»: мне нужно следить за фигурой, – начал кокетничать Костик.

– Поздно! Теперь фигура следит за тобой! – ответил Артём. – На самом деле, мне уже всё равно куда. Голодная смерть или язва, хм? Не знаю, что выбрать… Всё такое вкусное!

– Давай в «Эрмитаж»? По красоте. Зря, что ли, виснешь в своих катакомбах? Гуляй меня всю! – заржал Матушкин.

– Да куда скажешь, детка!

Сад «Эрмитаж», находящийся в Большом Каретном переулке, объединял в себе небольшой парк и несколько модных клубов-ресторанов, одним из которых стал «Парижская жизнь». Он стоял в глубине «Эрмитажа» и занимал фронтальную часть основательного кирпичного здания – три этажа, если считать подвал. Живые концерты, танцпол и отличный ресторан – три в одном.

Костян оставил машину у бокового входа с улицы Каретный Ряд, чтобы насквозь пройти к заведению.

На крыльце ещё не стоял фейсконтроль, и парни двинулись сразу в ресторанную часть.

– Тёмыч, мне в туалет прям ну очень! Давай ублажай свой желудок и про меня не забудь, – спускаясь по лестнице, прокричал Костик. – Ещё кофе!

Приятная девушка в коротком платье обратилась к АраГору:

– Вы бронировали?

– Нет, но тех, кто бронировал, тоже съем, – улыбнулся Артём.

Несколько секунд хостес изучала бумажный план.

– С ограничением на два часа вас устроит?

– Нам и на час вполне.

– Прошу за мной!

Тёмыч проследовал за девицей, без всякого стеснения пялясь на ноги и зад. В углу зала сидела в обнимку и яростно целовалась какая-то парочка. Руки парня шарили под топом девушки, которая тоже не оставалась в долгу – жёстко гладила и сжимала ширинку джинсов молодого человека, точнее то, что под ней.

«Этим надо в отель, по ходу», – промелькнуло в голове у Тёмыча. Он машинально напряг зрение. Освещение было более чем скудное. АраГор с трудом, но разглядел сибирского приятеля Костика – Никиту. Только когда девушка запрокинула голову, он узнал и её. Лару он узнал бы где угодно.

Костя вышел на улицу и подошёл к Артёму.

– Милый, разве не ты у нас с голоду пухнешь? Прихожу, а тёлка за тумбой говорит, что ты ушёл. Меню не понравилось? Или я тебе не по карману? Бабки есть, давай кутить!

– Поехали, – выдохнул парень, поднял лицо в небо, закрыл глаза, выругался. – Сука!

– Даже так! Ты там Каспера увидел? Он доброе привидение! Или тень отца Гамлета?

– Я! Сказал! Поехали! – рявкнул АраГор. И резким шагом двинулся в сторону парковки.

Костя развёл руками, пожал плечами, поднял бровь и с сарказмом произнёс:

– Хозяин – барин!

Повернулся лицом ко входу в клуб, исполнил русский народный земной поклон и стал догонять друга.

Артём молчал всю дорогу. А Матушкин не приставал. Врубил музыку на полную и часа два катал их по вечерней Москве. Ближе к ночи, с заездом на заправку (Тёма даже не высунулся из машины), ребята доехали до Воробьёвых гор. Высотка ГЗ МГУ давила авторитетом и казалась гигантским колоссом, вокруг которого собирались разнокалиберные тачки и «хрустики». Так Костян называл мотоциклистов.

«Волга» заблокировала несколько машин, встав вторым рядом у смотровой. Парни вышли из автомобиля и протиснулись к краю площадки.

– Ты объяснишь, что за вожжа тебе под хвост попала? – начал Костик.

– Нет. Давай закроем тему. Лучше погоняем и на Ярик, – тихо и как-то слишком спокойно произнёс АраГор.

– А-а-а… э-э-э… Ты ничё не напутал, детка? Тебе своих тёлок мало? – опершись на заграждения, повернул голову в сторону товарища Матушкин.

– Я за дифференциацию активов, – горько ухмыльнулся Артём.

…На въезде в город Тёмыч достал мобильник и написал Але:

В голове промелькнуло: «Дежавю».

Аля

«АраГор объявился! Да неужели? Эсэмэска пришла от него в три утра. Чем занимался, непонятно. А я возьму и спрошу!

Но главное, что объявился блудный Тёма. Позвал пообедать рядом с „Сатурном“ в свой перерыв.

А ты себе уже кучу всего напридумывала! Реально был занят! Работал человек, а не фигнёй всякой страдал. Не чета некоторым разгильдяям типа Лоя.

В зал тогда вечером придётся идти. Тренироваться не хочется от слова „совсем“, но Бека подвести не могу. Тетрадку сдавать в субботу на репетиции. Вот странный он, чесслово! Каждый день в аське списываемся, по телефону болтаем часами, даже не вспомню так сразу о чём – обо всём! А встречаться не встречаемся – только по делу. Ладно, надо собираться к моему парню на работу!»

– Тёма, привет!

«Подойду обниму и поцелую, как ни в чём не бывало».

– Привет, красотка! Сейчас, пять минут, и идём!

«Сидит в компе, что-то там мышкой кликает, шарится… Зашла сестра Михалыча. А она что тут делает?»

– Добрый день!

«Какой мерзкий голос у этой большеголовой».

– Добрый.

«Металлический тон у Артёма. Мне казалось, они друзья. Если бы не знала, что на дворе лето, то подумала бы, что сейчас пойдёт снег. Холодом повеяло жутко».

– Чем занимаешься?

«Ку-ку, вы не одни! Она обращается только к АраГору, как будто меня тут нет. Я не мебель!»

– Мы идём обедать! И тебе здрасте!

«„Коза драная“, – добавила уже про себя».

Молчат. Оба. Что тут вообще происходит?

– Лара, вы знакомы? Девушка моя – Аля! Аля, это сестра Михи – Ольга.

«Тёма отморозился: взял меня за талию, встал рядом и поцеловал в волосы. Как приятно, что он представляет меня своей девушкой. И ноги затряслись, а внизу живота всё сжалось. Немудрено – секса больше недели не было. За исключением душа, но душ не в счёт.

Вот грубиянка! Девица бровь подняла, улыбнулась, помотала головой из стороны в сторону и просто ушла! Туда тебе и дорога!»

– В «Экспромто» или «Якиторию»?

«Тёма выключил монитор компа и взял ключи от железной шторки входа. А я и забыла, что на Космодроме тоже есть моё любимое кафе. Сюда дальше, чем до „Пионерки“, – бессмысленно тащиться».

– Сам как думаешь?

«Улыбаюсь и обнимаю руками за шею моего АраГора».

– Понял, не дурак! Дурак бы не понял.

«Ранний летний пустой проспект – это красиво! Магазины закрыты, машин практически нет, и людей тоже. Что не может не радовать. Начало июля подкралось как-то незаметно. „Ранние забеги“ вернулись в мою жизнь вместе с „блудным попугаем“ Артёмом Алексеевичем. Правда, видимся только с утра. Больше не ходили никуда. Но ничего, скоро у Тёмы день рождения, и он обещал мне отметить вдвоём. Так этого жду! Подарок придумать не могу.

И Машку, главное, не спросишь. Укатила к дедушке с бабушкой в свой Киев, а потом на моря. Ксю с братом отправили не пойми куда в Краснодарский край. Хорошо, хоть Дарья здесь. Тусуемся почти каждый день. Но с Артёмом она категорически отказывается общаться, даже в гаражи ни разу не поднялась. Всегда какие-то левые отмазки. Не хочет – не надо! Что, я её заставлять буду, что ли?

Ещё тренировки и Денис. Кстати, как он там? Надо написать. Интересно, волнуется перед Днём города? Хотя, если подумать, то „Бек“ и „волнуется“ в одно предложение не поставишь.

Алгоритм почти закончил. А жаль. Мне нравится с ним общаться. Потом повода не будет. И на репетиции „Страмослябов“ уже особо не походишь! А Машка Эльдарона только начала со мной разговаривать. В субботу зацепились с ней…»

– Маша, а ты в музыкальной школе училась?

– Нет, Аль. Моим было не до образования дочери. Я самоучка. Андрей подарил бандуру.

«Имеет в виду синтезатор?»

– …и сказал: «Давай». Вот, даю. Спасибо Михею: показал, рассказал, кучу времени на меня потратил.

«Машка очень тихая и спокойная. Добрая, кажется. Ни разу не видела её с подругами какими-нибудь, только с Эльдароном».

– Меня тоже на музыку не отдали. Мама ненавидит «музыкалку» с детства, да и сестра её постоянно твердила, что у меня нет ни слуха, ни голоса и «лучше бы помолчала». Любимая фраза: «Аля, только не пой!» Ха-ха!

«Нервный смешок какой-то получился».

– Обидно было?

«Ощущение, что клавишнице и правда интересно…»

– Да не особо… Просто неприятно, а потом всё равно. На родных нельзя обижаться. Отец так учил. Повторяю как мантру, вроде помогает.

– Существуют вещи, которые не получается прощать, Аль… – Затихла. – Пошли, там ребята уже греются.

«Сказала – и правда пошла. А я осталась думать, что она имела в виду и как сильно её обидели близкие, если не получается наплевать и забыть?

…Решила: напишу сообщение Денису и приду на базу вечером. Сегодня, в четверг, у него последняя „репа“, а в субботу уже День города. Надо поддержать. Очень хочется поддержать. Мне кажется, что только с виду Беку никто не нужен и он сам кого хочешь удержит. Но мне почему-то хочется, хоть как-то».

Бек

Утро Дениса выдалось суматошным: сначала возил бабушку в поликлинику, потом уже сам в военкомат.

На вечер была запланирована финальная репетиция перед выступлением на Дне города. До этого хотелось успеть потренироваться. Пропускать нехорошо. Незаметно для себя парень втянулся в исследование «формулы прогресса солнечной девочки». Так он разрешал называть её про себя. Беку самому стало интересно, что из этого всего выйдет. И, на удивление, выходило вполне складно. Только вот собственная работа не рассосётся и никуда не денется.

Запиликал мобильник. Пришла эсэмэска от контакта «Аля».

Парень внутренне улыбнулся местоимению «к тебе». И ответил:

Отложил телефон и сел работать…

Денис увлёкся. Проснулся давно забытый азарт. Как в самом начале, когда писал первые свои программы. И здесь тоже всё пошло практически само собой. С такими темпами сдать проект можно было с сильным опережением сроков.

Он оторвал глаза от монитора. Посмотрел на время – около пяти часов. Понял, что в зал до репетиции точно не попадает. Собрался, взял гитару, сумку с формой и поехал за Алей…

Они, как всегда, медленно догуляли до базы. Обсуждали тренировки, работу. Девушка очень гордилась тем, что мальчишка, у которого она репетиторствовала, делал успехи и отлично соображал.

– Я думаю, это потому, что ребёнку повезло с учительницей, – сдержанно улыбнулся Бек.

– Скажешь тоже! Он способный! И очень любит песенки и сказки! Такой музыкальный, – засмущалась Аля.

– Ты тоже очень музыкальная, – заметил Денис.

– Ха-ха! Насмешил! Меня с детства убеждают в обратном все кому не лень! – отшутилась девушка.

– В корне не согласен с этими «убедителями». Взять хотя бы тот раз, когда ты меня отчитывала за отказ от гитары, – впервые упомянул их разговор Бек-Назаров.

– Вот и зачем ты об этом? До сих пор стыдно за тогда, – смутилась и мгновенно покраснела Аля.

– Очень зря. Я опять начал играть. Для себя. – И добавил, как мысли вслух: – Просто почувствовала и сказала. Что это, если не музыкальность? «Исполнять» – далеко не всё.

– Если ты говоришь, то, возможно, так и есть…

– Напиши песню, если хочешь, на английском. Напишешь текст для нас? – Помолчал. – Для меня…

– Я не пробовала никогда. Только стихи. Для тебя – напишу.

Артём

АраГор встречался с Матушкиным только перед салютом. В десять. Потом они собирались в «Визави» – катать шары и местных девиц, пьяных уже с утра, после народных гуляний на День города.

От своей так называемой девушки он подустал и решил временно её игнорировать. Да кому вообще могут долго нравиться взгляды преданных щенячьих глаз и розовые сопли с тупыми вопросами: «А как ты ко мне относишься?»

Ответа у Артёма всё равно не было. И это тоже раздражало.

Парень набрал пылившийся в закромах родины номер Саши.

– Привет, детка! – сказал Тёмыч, когда девушка взяла трубку.

– Какие люди! Ты ещё жив? – На том конце чувствовалась обида.

– А что мне сделается? Много навалилось, всего и сразу! Какие планы на сегодня? – с деланой нежностью в голосе проворковал АраГор.

– Есть несколько интересных вариантов досуга. Но мне почему-то кажется, что ты звонишь с предложением, от которого сложно будет отказаться, – резко оттаяла девушка.

– Правильно кажется. Хочешь сам приеду? «Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину».

– Глубину – это интересно, – не поняла цитаты Александра.

– Говори куда? – уже жёстче произнёс Артём.

– Давай за ДК «Калинина» через час? – предложила Саша.

– Буду.

…Секс в полевых условиях, в разваливающейся беседке на отшибе в городском парке, да ещё когда вокруг шастают полутрезвые зомби, – сомнительное удовольствие и экстремальный экстрим похлеще «Чудаков». Но для минета сойдёт. АраГор сам удивился, что смог кончить после того, как рукой довёл до оргазма шалавистую девицу. Необходимость зажимать ей рот и говорить непристойности прямо в ухо возбуждала и подстёгивала.

Отделаться от Секс-Саши сразу не получалось, поэтому пришлось выгуливать. Они встречали знакомых и потихоньку образовалась компания. Все пили пиво, ржали над шутками разной степени тупости. Артём не заметил, как подкрался вечер.

Аля

«Жуткие толпы везде, как на демонстрации или в час пик в метро. На тротуарах негде ступить – пингвиньи стайки просто. Как будто День города – единственный праздник в году. На Новый год столько народу не колобродит, ей-богу. Папа с мамой отвалили куда-то на шашлыки. Меня звали с собой, но я очень хотела погулять с Артёмом: поесть сладкой ваты, покататься на аттракционах, даже потусоваться с его друзьями, и прочая романтическая ерунда. Но он опять пропал. Уже скоро концерт начнётся на площади, а Тёма не объявлялся. На эсэмэски не ответил и трубку тоже не взял. А послезавтра мы с систер улетаем в Болгарию. На две недели. Я не увижу АраГора целых две недели. Интересно, там будет интернет, чтобы хотя бы в аську выйти?..

Скучно, капец! Жаль, что Дашка не фанатеет от подобных увеселений. Систер со своими неформалами шарится на Космодроме, а я… Что я? Я хожу одна в центральном парке и не знаю, куда себя деть.

Кучу одноклассников видела. Но с ними гулять меня точно не позовут, и не надо. Лишь бы не доставали и гадостей не наговорили – только настроение ещё сильнее испортят.

Стоп! Это наши – металлисты с „Пама“ и базы. Точно! Вон бэк-вокалистка Саша, вон ещё какие-то знакомые чуваки… А это Артём с ними? А почему он руку на плечи этой козе положил? А она его за талию обнимает? Настолько близкие друзья? Надо подойти? А что сказать? Буду выглядеть глупо! Он меня сливает по-тихому, дрянь какую-то обнимает, а я сцену буду закатывать? Да пошёл в жопу! Чтоб он провалился… Как противно! Просто мерзко! Чувствую себя половой тряпкой, которую намочили, отжали и ноги вытирают…»

– Привет, Алла!

«Что? Кто? Кто здесь?.. Поворачиваюсь, а там Женёк».

– О! Привет, Жень! Давно не виделись! Как ты?

– Хорошо. А ты?

– Я прекрасно. Гуляю, не видишь? Праздник типа.

«От неожиданности даже забыла про АраГора».

– А чего одна? Где твой молодой человек?

«Гаденько так он это сказал».

– Не знаю даже. Ты о ком?

«У тебя за спиной, чувак, обнимает какую-то шлюху, вот где!»

– О Тёмыче, конечно!

«Выдавил из себя ещё противнее».

– Что это мы всё об отсутствующих? Пошли лучше купим выпить! А то трезвыми искренне аплодировать Князю не получится.

«Хочу накатить. Вдруг поможет, наберусь смелости и выскажу всё Артёму».

– Зашибись идея!

«Это Жаба выдал уже веселее».

«Третий джин-тоник был явно лишний… Перед глазами всё плывёт. А надо идти за кулисы, бодрить артистов. И к АраГору надо идти. Съездить ему по роже или в любви признаться – странная дилемма… Что Женёк несёт? Ни слова не разобрать. Тоже нахреначился, наверное…»

– Ты с ним трахалась?

«С кем я трахалась? Что за…»

– Ты с дуба рухнул? Ты о ком вообще?

«От наглости Жабы даже растерялась».

– Об Артёме! О ком ещё? Что Лою не дала, весь город в курсе.

– Женя, ты или очки сними, или перестань вести себя как гопота! Лой на местном телевидении плакался?

«Поделом мудаку! Вот я умница – послала его ко всем чертям!»

– Илюха после вашего расставания синий ходил постоянно, рассказывал всем, кто слушал, что ты целка!..

«Хренак! Руку больно! Но оно того стоило! От пощёчины даже его окуляры съехали. Руку больно, зараза! Сильно шибанула! Жаба стоит, чуть ли не рычит. Интересно, в ответ прилетит мне или нет?.. Чего? Куда полез? Обнял до треска в рёбрах и целоваться прёт! После оплеухи! Совсем в говно?! Сейчас ему ещё по яйцам коленом заеду!»

– Женя! Прекрати! Что ты творишь?

– Ты должна была его отбрить, поняла? Ты, блин, должна была! А ты!.. Ты как все! Давалка!

«Придурок! Орёт во всё горло! Не соображаю ничего, мутить начинает…»

– Кого? Что ты несёшь? Белочка пришла?

«У трезвого на уме – у пьяного на языке, реально!»

– Тёмыч на сто баксов поспорил, что тебя дефра… дефлера… сука, что ты ему дашь! Поняла, дура! Шлюха!

«Держит клещами, всем телом навалился. Высокий, гад! Головой даже в подбородок не достану! Ноги тоже зажал, тварь!»

– Женя, пусти, пожалуйста. Я тебя очень прошу, мне плохо.

– Денег не жалко, тебя, суку, тоже! Может, и мне прямо здесь дашь?

«Очки у мудака совсем свалились, сейчас задушит!..»

– ПО-МО-ГИ-ТЕ! НАСИЛУЮТ! ПОМОГИТЕ! НАСИЛУЮТ!

«И чего сразу так не сделала?! Слушала его горячечный бред».

– Молодой человек! Отпустите девушку, ей явно неприятно!

«Какой-то толстый лысый мужик с красной рожей… Расцепил! Руки расцепил! В парк! Обратно в парк! Нет, там АраГор! За сцену. Там… там… да, за сцену».

«Вырвало. Прямо посреди газона у ДК. Фух! Опять!.. Волосы! Надо собрать волосы! Вокруг толпа! Сейчас начнут играть. Люди шарахаются. По хрену. Фу-у-ух… Дыши, Аля! Дыши! Вдох! Выдох! Выдох! Выдох! Нельзя испортить Беку выступление… Постой у того дерева. Спиной. Подожди, пока отыграют… Женька́ нет? В толпе не видно. Держись за это грёбаное дерево! Спиной к нему стой!.. Опираюсь, чуть ли не вжалась в единственную опору на этой плешивой лужайке. Зато никто не подкрадётся сзади.

„Страмослябы“! Настраиваются. Дениса… Дениса не вижу. В голове сплошной шум. Держись за дерево, Аля! Дыши! Зачем?.. Зачем столько пить? От обиды? А потом эти Жабины слова… Артём? Поспорил? С кем? На деньги? Почему? Зачем ему это надо? Бред какой-то! Не может быть… Дыши, Аля! Бек. Бек вышел. Пять песен. Продержись пять песен… Воды. Надо попить воды. Синяя палатка „Нестле“ прямо у сцены. Давай! По шажочку!.. Шагаю. Всё кружится».

– Извините!

«Налетела на кого-то… Синяя палатка. Прямо у сцены. Ещё чуть-чуть».

– Добрый день! Можно «Бонаква»? Холодную, без газа. Нет, с газом!

«Женщина, а побыстрее можно? Ну пожалуйста! Вода… Твою ж мать! Вся теперь в этой… Обрызгала всё лицо, юбку, топ!.. Идея! Трясу газировку и открываю прямо перед собой! Фух! Теперь пить! Хорошо, что ненакрашенная. Представляю, какой сейчас была бы пандой. Волосы мокрые, но так даже лучше. Пропуск за кулисы не потеряла? А телефон? Хорошо, что карманы глубокие. С этого угла видно только передний край сцены – Князя нет. Отыграли… Легче. Голова кружится адски. Надо найти… Надо найти Бека. Рассказать ему про Жабу?.. Уже легче. Волосы не собрать – резинку куда-то дела. На самих себя завяжу. Две передние пряди обернуть сзади, потом в узел, и будет хвост. Руки! Слушайтесь! Кому говорю? Всё! Теперь давай. За сцену».

«Провода везде. Тумбы какие-то… Не свалиться бы. Голову сверну по пьяни – будет смешно. Ага, просто оборжаться!

Где эти гении местного разлива? Вон Антон! В смысле Князь».

– Привет! Ты не видел Дениса?

«Каждое слово приходится орать».

– Алкозаяц! Как тебе концерт? Круто? Мы молодцы!

«Не слышит, что ли? Как под кайфом!»

– Где Бек?

«Надо короче фразы строить».

– Зачем тебе? Я же здесь!

«И этот тоже? Задолбали!.. Придавил к чёрному ящику. Что-то больно в копчик впивается».

– Антон! Пусти!

«Вопить сил нет. Сильнее давит… Опять тошнит».

– Не дёргайся! Вижу, что бухая… Тебе будет хорошо.

«Просто разложил спиной на этой дурацкой… Даже дышать не могу…»

– Хватит… Пжлста…

Бек

На День города перед центральным ДК соорудили большую сцену. Старое оборудование, колесившее по мероприятиям всего Подмосковья, доставили день в день. Воткнуться заранее, проверить звук или хотя бы наличие всех разъёмов не представлялось возможным. Оставалось надеяться на чудо и русское авось.

«Страмослябы» выступали предпоследними, перед приглашённой попсовой звездой. Усилители опасно трещали, резиновые подошвы ботинок металлистов оказались очень кстати – хотя бы током не шибанёт.

Денис стал подключать бас и выяснил, что к этой «древности» нужен переходник. Пока искал, вся команда уже собралась на сцене. Князя на удивление не трясло на нервяке, он выпендривался и что-то кричал в микрофон неплотной толпе.

Эльдарон сосредоточенно настраивал гитару и косился на Машу. Девушка была на удивление спокойна. Даже спрятавшийся за установкой Антон выглядел больше предвкушающим, чем взволнованным. Бек бросил взгляд на стабилизаторы и мысленно перекрестился: «Может, и пронесёт! На пять композиций должно хватить».

Прямо перед тем, как начать играть, подумал об Але: «Не пришла». Погнали!

Отработали хорошо. Да, не без косяков, но вполне себе.

Ребята были на адреналине. Обнимались после сета и громко переговаривались.

– Денис, а ты ругался! – басил Андрей. – На ура! Всё прошло на ура! Как по маслу! Всё я правильно сделал! Нам надо было просто начать!

– Молодцы, мы все молодцы! Есть над чем работать, но ты прав, начало неплохое, – сказал скептичный Бек.

– Мужик, не порти ка-а-айф! Мы рок-звёзды! – яростнее обычного верещал Князь. – Рок-звёзды, мать твою!

– Антон, ты в порядке? Эка тебя вставило, – похлопал вокалиста по спине Эльдарон.

– Да я вообще заряженный! Лёгкий допинг ещё никому не вредил! – состроил свою типичную рожу Князь и начал скакать вокруг парней, опираясь руками на их плечи.

– Он что-то всадил, – флегматично, еле слышно, произнесла Маша.

Бек пристально посмотрел на бесившегося вокалиста, попробовал поймать его взгляд. Мелькнувшие зрачки занимали всё пространство, не оставив и миллиметра радужке. Басист молча развернулся, взял гитару и вышел.

Денис сидел в душной крохотной гримёрке. Туалет находился в здании дома культуры – нужно было пройти всё закулисье, чтобы умыться. Минутная эйфория спала, пришло осознание абсолютной бессмысленности происходящего.

«Если для того, чтобы нормально выступать, Князю нужны наркотики, придётся поставить Андрея перед выбором: замена басиста или вокалиста, – думал музыкант. – Или… или ну его всё. Поиграли – и хватит. Значит, не сложилось!»

Вспомнил Алины слова. Передёрнуло. Она не пришла, хотя обещала. Неприятно заныла шея. Бек положил руку ниже затылка, потянул подбородком вверх и вправо. Встал, направился к выходу. Хотелось домой.

Пробираясь через беспорядочные катакомбы плохо организованных кулис, Денис услышал вопящего Князя. На секунду показалось, что слово «Алкозаяц». Автоматически пошёл на звук. Знакомый голос сдавленно, но отчётливо крикнул: «Антон! Пусти!»

Бек бросил чехол с гитарой, где стоял, и, сшибая уже не видя что, рванул на звук. Спина вокалиста нависала над чёрным перекатным ящиком из-под оборудования. Князь держал девушку за горло одной рукой, а второй возился в районе паха.

Одним прыжком Денис оказался за спиной торчка и с силой дёрнул его за шиворот выцветшей потной майки. Антон рухнул спиной на пол. Аля кашляла и задыхалась. Её рвало. Бек быстро перевернул девушку на бок, чтобы не захлебнулась. Бросил взгляд на валяющегося наркомана. Тот как жук барахтался на спине и явно был не в состоянии встать. Закинув Алину руку себе на шею, поднял девушку за талию и практически понёс, сам не зная куда. Бас остался лежать, похороненным неизвестно где.

Аля

«Во рту горько. Голова раскалывается. Знобит. Уже темно? Где я вообще? А-а-а… Надо открыть глаза. Не могу. Давай „на три“… Раз… два… три… За мной есть стенка. Уже что-то. Вокруг лес какой-то. Кто-то стоит, курит. Запах сигарет. Тянет справа. Кто-то стоит, опершись на мою стенку. В сумерках не разобрать».

– Посиди минуту, я зайду куплю воды.

«Голос Дениса. Пусть это будет он, Господи, пожалуйста. Пусть мне не показалось!»

– Это ты?

– Я. Посиди минуту, пожалуйста. Тебе нужно умыться и попить.

«Точно Бек!»

– Как? Почему ты здесь? Я тебя искала, потом… Князь… и не помню ничего.

– Ничего и не было. Он не успел, сука.

«Впервые слышу, чтобы Бек-Назаров ругался… Аля, это всё, что тебя сейчас волнует, блин?»

– Посиди… одну… минуту.

«Повторил медленно, как психической. Может, не зря».

– Сижу…

«Всё равно встать пока не смогу, даже если очень захочу. Прислоняюсь головой к стене. Закрываю глаза. Мутит… Пришёл. Быстро он. Или я опять куда-то уплыла?»

– Вода, кола. Вода – умыться, кола – лечиться. Тебя тошнило.

«Так спокойно Бек это сказал. Я блевала, а он смотрел? Боже, какой позорный позор».

– Денис, где мы?

«Хорошо бы узнать, конечно».

– Мы в парке за ДК. На скамейке у входа для персонала «Караван-сарая». Толпа пошла смотреть салют…

«Достал мобильник».

– Салют через десять минут. Решил, что здесь точно никого. Был прав.

– Ты всегда прав, я к этому уже привыкла…

«Каждое слово – боль».

– Пей колу, пожалуйста. Ей даже чайники чистить можно.

«Шутит?»

– Ты сердишься?

«Странный вопрос. Откуда вылез вообще? Из глубин похмельного подсознания?»

– На что? Или кого?

«Сел рядом».

– На меня. Что я не пришла, что напилась и всё это устроила…

– Ты устроила?! Князь, скотина! Долбаный торчок! Если бы не надо было тебя оттуда срочно забирать, не знаю, что бы с этим мудаком сделал!

«Бек умеет орать? Аж трясёт всего… Практически на автомате голова упала на его плечо. Глаза сами закрываются… Хлопки. Ещё. Много. Треск».

– М-м-м-м?

«Мычать получается, и ладно».

– Салют у «Троих».

«Видимо, Денис всё ещё здесь».

– Надолго меня вырубило?

– Минут пять-десять. Пей колу. Ты просто не дойдёшь домой. А надо пройтись пешком. В такси или маршрутке опять начнёт тошнить. Просто поверь.

«Почему он не уходит? Охота ему со мной, бухой и облёванной, возиться? Тоже мне рыцарь печального ордена. Не нужна мне эта армия спасения Бек-Назарова. Считает конченой, тупой малолеткой, наверное. Лучше пусть сваливает».

– Зачем?

«Только и могу сказать».

– Что зачем? – отозвался Бек.

«Уверена, он сейчас поднял правую бровь. К бабке не ходи. Киборг, блин».

– Зачем ты со мной возишься. Езжай домой, я разберусь.

«Молчит. Сейчас свалит, наверное. Ну и пускай. Не нужен мне никто».

– Не зачем, а почему!

«Издевается?!»

– Почему?

– Потому что. Пей колу.

«„Солнце жаркое встаёт над моею головой…“ Чача Иванов знает о чём поёт. Бред какой-то вчера случился. Сюр!

Давай пройдёмся по хронологии событий и сгорим от стыда?

Артём обнимал шлюшную бэк-вокалистку Сашу, а меня просто слил. Не удостоил ответом ни на эсэмэс, ни на звонки – это р-р-раз. Женёк нахреначился и нёс всякую чушь про то, как АраГор поспорил, на сотку баксов, кажется, что лишит меня девственности. Чушь Петровна! Это д-д-два.

Я в жуткое говно попёрлась за кулисы после выступления „Страмослябов“ искать Бека. На фига – вопрос. И там напоролась на Князя. Это т-т-три. Потом оказалась с тем самым Беком на скамейке в дебрях городского парка. Ну, значит, нашла. Это ч-ч-четыре.

Денис доставил меня домой. Это п-п-пять.

Из бонусов: сотовый не потеряла; папа ничего не сказал, хотя видел, в каком я состоянии припёрлась; мама уже спала, а улетаем мы с систер только завтра – успею очухаться. Башка чугунная. Надо в душ. По-тихому. И телефон на зарядку.

Как проскользнуть по коридору, не привлекая внимания „бывших санитаров“, а ныне хирурга? Ответ – никак. Слышу, что отец на кухне. И по запаху курева, и по звуку телика. Ладно, перед смертью не надышишься. Пошли».

– Доброе утро, пап! Я в ванную.

– Дочура, ты, как помоешься, зайди ко мне, лапочкин!

«Твою ж мать. Папин елейный и вкрадчивый „лапочкин“ – это жопа. Полная жопа.

…После душа намного лучше. Но ещё, конечно, не до конца».

– Доню! Ты всё?

«Приплыли, короче».

– Я тут, пап.

– Сядь, поговорим.

«Села, чё делать…»

– Рассказывай, что пили?

– Джин-тоник.

– С кем пили?

«Надо врать. Ненавижу ему врать. А что делать?»

– С Женько́м, Тёмой и ребятами из их группы.

– И чего твой Артём не проследил, чтобы ты не нажралась, как пьянь подзаборная?

«Пошла жара».

– А с чего бы ему следить? Да и ты меня знаешь, я обычно такие штуки контролирую.

– Аля, а почему вчера пришла в стельку?

– Не рассчитала, не поела… Пап, я правда не знаю.

– И как тебя теперь отпускать одну на отдых? А если ты там так же бухать продолжишь? В чужой стране, где ни меня, ни матери не будет? Ты вообще соображаешь?

«Начал заводиться. Снижаем градус».

– Спокойно отпускать. Мне сейчас так плохо. И вчера так плохо было, что я вряд ли в ближайшее время, лет десять минимум, решусь повторять подобные эксперименты! Пап, в первый раз же, реально! И в последний! Думать даже про алкоголь не могу.

«Молчит. Обнимаю отца. Щетина и запах сигарет. Тёплая широкая волосатая грудь».

– Слава богу, мать не знает.

– Пап, как не знает?

– А так. Спит ещё. У неё на этой неделе было два дежурства подряд. Опять там у них кто-то в отпуске, работать некому. Не съезжай с темы. Напиваться в компании малознакомых парней – опасное дело. Ты понимаешь?

«Папочка, даже не представляешь насколько».

– Конечно! В этот раз всё нормально закончилось. А другого не будет. Обещаю. Честное слово.

– Ладно. Давай считать инцидент исчерпанным. Мать расстраивать не будем.

«Ну я считаю, что пронесло. Чуть не просвистела как фанера над Парижем моя Болгария. С отца бы сталось всё отменить на фиг. Но пронесло… Телефон включился. Поглядим. Пять сообщений. Первая Дарья».

«Интересно, можно уже утверждать, что „у меня есть“?..

Женёк. Вот от кого с удовольствием удалю! Но интересно, чё ему ещё надо…»

«Лаконично. Придурок».

«О, какой-то „Неизвестный номер“»:

«Фига се. Откуда у неё мой сотовый? Может, Денис дал? Надо ответить обязательно. Попозже.

Бек – два сообщения. Мамочки! Он ещё пишет? Сказать, что „знать тебя, ДУРУ, больше не хочу“, можно в одной эсэмэске. Ладно. Не посмотришь – не узнаешь. Давай как пластырь! Раз! Два! Три!»

«Откуда такое желание сразу же набрать Денису? Хочешь – делай!..

Гудки…

– Алё!

«Тревожный голос».

– Привет…

«А сказать нечего…»

– Как самочувствие?

«Он ещё спрашивает».

– Жива вроде как.

– Уже хлеб. Кстати, хлеб тоже помогает.

«А теперь издевается».

– Спасибо. За советы, за вчера… и вообще… за всё.

«Меня колотит».

– Пожалуйста. Сам виноват. Надо было сразу за тобой зайти. Знал ведь, что́ у нас обычно происходит на площади у ДК в дни всеобщего единения.

«Как будто рассуждает вслух».

– В смысле?

«Не поняла сейчас».

– В прямом. Какие планы на сегодня?

«Вроде спокойно сказал, но что-то там ещё… не уловить».

– Собираться. Я завтра улетаю на четырнадцать дней на море с сестрой, помнишь? Вечером хочу с подругой попрощаться. А что?

«Действительно, а что?»

– Хотел пригласить тебя полечиться чаем с мороженым.

– Приглашай. Сборы переносятся на после чая. С шоколадным мороженым.

– Через сорок минут буду у твоего подъезда.

Бек

Всю ночь Денис не мог уснуть. Выкурил почти пачку. Думал, ходил по комнате, перебирал струны без звука.

«Выброшенный бас абсолютно не жаль. Значит, так надо. Пришло время прощаться. Это должно было рано или поздно случиться. Жаль, что при таких отвратительных обстоятельствах…»

Вспоминать о вчера оказалось до боли мерзко и противно. Князя хотелось убить. С особой жестокостью. Обычно спокойный Бек чуть не швырнул гитару о стену. Отложил на кровать. Закрыл глаза, провёл руками вверх по лбу до затылка. Шумно выдохнул. Какое-то время беспредметно и рассредоточенно смотрел перед собой, скрестив предплечья и подпирая подбородок большим и указательным пальцами левой руки.

Накрыло непонятной тревогой. Решение висело в воздухе, практически опиралось на его внезапную липкую плотность.

«Хватит рассуждать, взвешивать. Привык к линейной логике? „Если да, то… Если нет, то…“. Не жизнь, а блок-схемы у тебя, – отчитывал сам себя Денис. – У тебя истерика! Натуральная истерика. Если бы с ней что-то случилось?»

Снова накатила ярость. Бек резко принял упор лёжа и отжимался, пока не рухнул на пол.

«Влезла. Влезла под кожу. Въелась. Почему въелась? Слово неподходящее. Аля – не яд. Или яд? Не может быть ядом такой свет. А вот обжечься и сгореть – легко. Слишком свободная. Слишком маленькая. Напилась, как… Как кто? Всё по возрасту! – Горько ухмыльнулся. – Значит, так. И будет как будет. Разреши уже себе пожить. Хотя бы сколько-нибудь».

Денис набрал сообщение. Решил отправить утром. Лёг в одежде на кровать, закрыл глаза. Успел подумать: «Сначала позвонить Лене. Всё честно». И мгновенно отключился.

Несколько часов сна не пошли на пользу. Голова кружилась и плохо соображала. Напоминало похмелье.

Точно, похмелье. Парень написал ещё одно сообщение. Отправил следом. Потом по привычке взял сигарету. Положил обратно. Нашёл номер бывшей аспирантки в списке контактов, набрал и стал ждать. Гудки.

На том конце взяли трубку.

– Лена, здравствуй! Как ты?.. У меня тоже всё хорошо. Лена… Мне нужно с тобой поговорить… Нет, встретиться в ближайшие дни никак не получится, а это важно… Да, я понимаю, что… что для нас с тобой это… эти «отношения» носили скорее условный характер… Хорошо, для меня носили условный характер. Мы редко виделись, и нам… Мне с тобой было очень хорошо, спокойно. Но больше мы не сможем встречаться так, как раньше. Да, я не смогу… Изменились жизненные обстоятельства… Нет, всё в порядке, никто не заболел и не умер, и с работой всё, как никогда, стабильно. Спасибо тебе… Как за что? Ты тогда очень помогла… Нет, у меня никого нет. Пока нет. Но я считаю нечестным держать тебя запасным вариантом, – проговорил вслух и сам ужаснулся пошлости выражения. – Ты прекрасный человек и действительно достойна того, кто будет тебя по-настоящему любить. Прости. Это не я.

Девушка молчала. Денис всё-таки закурил. Ему очень не хотелось так всё заканчивать. По телефону. Но важно было успеть до завтра. А с совестью договариваться ещё противнее.

Как только они попрощались, экран загорелся от входящего звонка.

«Значит, судьба», – подумал Бек и нажал зелёную кнопку.

У первого подъезда первого дома проспекта всегда кто-то куда-то шёл, будь то неформалы к памятнику, жители Завокзалки, спешащие через канал на эту сторону города, бывшие и будущие пассажиры электричек, торопившиеся домой или из дома. Центральное расположение – это всегда плюс, но и куча минусов.

Пока Денис ждал Алю, встретил человек пять знакомых разной степени дальности.

Запищал домофон. Парень спиной почувствовал, что это она. Поздоровался, оборачиваясь:

– Привет ещё раз!

Девушка вышла в лёгком белом сарафане-майке ниже колена и чёрных кроссовках. «Кроссовки и сарафан – так вообще никто не носит… Я бы только так и ходил, если бы был девчонкой», – подумал Бек.

– Привет! Решила с тобой в тон. – Аля чмокнула гитариста в щёку. В первый раз. Смутилась своему порыву, добавила: – Вырвалось!

– Я не против. Скорее, активно за. – Денис поцеловал Алю в щёку в ответ. – Всё! Теперь мы точно европейцы!

– Oui! Bien sûr!

– У тебя нет акцента. Заучила или знаешь французский?

– Ну как знаю… С пятого класса в школе учу. А «Элен и ребята» без перевода понимаю с трудом. Очень люблю «Нотр-Дам». Знаешь мюзикл? – Гордо заулыбалась.

Она явно кокетничала. Дениса это скорее умиляло, чем отталкивало. Хотя жеманства он терпеть не мог.

– Это всё? Или есть ещё живые или мёртвые языки, которые ты читаешь-переводишь-понимаешь без словаря?

– Будешь смеяться, но есть! – Появилась та самая широченная улыбка. – Японский. Сама попёрлась на факультатив, потому что обожаю аниме и японскую культуру. Притом суши и кимоно моя любовь не ограничивается. Хокку пишу, правда пока только на русском… Читала «Бусидо». Представляю, кто такие кицунэ, что было в эпоху укиё-э и эдо. Добралась даже до Конституции Мэйдзи – всё в этом роде! Да, я задрот!

– Опять удивила. Странно, что об этом раньше не заходил разговор. Аниме – это немногое, что я смотрю с удовольствием и на что не жаль времени. Даже «Наруто», – сказал Бек. – А Миядзаки вообще гений.

– «Шёпот сердца», «Ведьмина служба доставки», «Навсикая», конечно «Унесённые призраками» и «Мой сосед Тоторо», – стала перечислять. – Только «Порко Россо» не моё! И «Мононоке» – страшноватый мульт.

– А «Бродячий замок Хаула» смотрела? – Таким живым и заинтересованным Бека никто давно не видел.

– Пока нет. Никак в качестве не найду, да и монитор-«трубка» всё испортит. А удовольствие должно быть полным!

– У меня есть диск. Я тебе перепишу. Так, чтобы дивидишник читал.

– Давай тогда вместе посмотрим, как приеду? – Вопрос застал Дениса врасплох. – Или уже надоел?

– Что надоел? – Когнитивные способности парня явно снизились от приятного шока.

– Ну, «Хаул»!

– Такое не может надоесть! Сама поймёшь.

Они гуляли, ели мороженое из всех магазинов и палаток проспекта по очереди, болтали о японских мультиках для детей и взрослых. О наличии в коллекции «Чёрной Библии» и тому подобных хентайных историй Денис предпочёл пока умолчать. Не постеснялся, нет. «Всему своё время», – думал он.

– Мне через час встречаться с Дарьей на той стороне канала, в «Комитете», – в районе шести вечера сказала Аля.

С момента, как Бек встретил девушку у подъезда, прошло четыре с половиной часа. Усталости не было и в помине. Не сказывался даже недосып.

– Я тебя провожу. А ещё лучше – вас обеих, до конца Леса маньяков.

– Безапелляционный мужчина! Ладно, познакомлю тебя с Дусей. Тебе понравится. Чистейшее существо!

– Если она твоя подруга, то это само собой разумеется.

Аля

«Зачем Денис пошёл меня провожать? Может, хочет выяснить, что там за Дарья? А если она ему понравится? Дашка симпатичная, добрая, интеллигентная. Бек вполне способен ею увлечься, не железный ведь. Аля, а почему тебя это волнует? Ты пока ещё с АраГором не разобралась своим. Ок, общим, по ходу. И Лариным, и Сашиным, и хрен знает чьим ещё! Почему так обидно? Плакать хочется и тошнит одновременно. Жалеть поздно. Надо думать, что дальше делать. Как что? Слушать бабушку – заниматься своими делами. Лететь отдыхать, гулять с друзьями, общаться с Денисом. Как он меня терпит?

Вот мне с ним легко! Ничего не приходится изображать, строить, кривляться. Даже про джапонизм свой рассказала как на духу. Без всякого, там, стеснения. Рядом с ним становишься лучше, уравновешенней. Вон, платье погладила. Ха-ха!.. Почти пришли! Вижу белобрысую свою! Да, решено! Свою!»

– Дуся-я-я! Приве-е-ет!

«Чем хорош наш закрытый водоканал? А тем, что тут кричи не хочу! Вся местная шушара по ночам этим и занимается по большому счёту».

– Привет, Алл! – подошла Дуся. – Добрый вечер! – уже Беку.

«Удивлённые глаза Дашки надо фоткать. И так огромные, в пол-лица сердечком, а сейчас вообще как в „Огниве“ – с мельничные жернова».

– Здравствуй… те? Или без «-те»?

«Голос у парня тёплый, опять глазами улыбается. Как мне. Бесит».

– Без «-те», пожалуйста.

«И подруга моя улыбается. Ну просто „Как ты могла, подруга моя? Ближе тебя ведь нет у меня… Так поступить с…“ А с кем? С моим другом?»

– Денис. Очень приятно!

– Даша. Ты с нами?

«И эта тоже лыбится, аж пушок на затылке поднялся».

– Нет, девчонки, я провожу и пойду. Уверен, что третий в этой компании лишний.

«Шутит? Он же только со мной шутит!»

– Тогда пошли выбираться в люди. Раньше конца «опасного жуткого леса из трёх сосенок» нас с тобой не покинут.

«Откуда столько желчи вдруг, Аля? Теперь у Бека глаза как чайные чашки – шире просто не получится у него. Идём и болтаем с Дарьей о том, что надо брать с собой на море. Денис чуть отстал и молчит. О чём, интересно, думает?»

– Ден, ты что скажешь? Что бы ты взял?

«Попытаюсь вовлечь его в разговор, а то невежливо как-то».

– Я бы взял что-то нетяжёлое. Самой чемодан тащить придётся.

– Ха-ха! Всю обувь выкладываю! Или нет… Придумала! Беру тебя! Ты точно не дашь мне тащить чемодан.

– Приятно сразу с двух аспектов: уверенность в галантности и в том, что за две недели не надоем.

«Опешил, по ходу».

– Ты не можешь надоесть. Пять часов прогулки, помнишь? Если считать до сейчас, то шесть!

«И правда, как будто только что встретились».

– Тогда расстрою: могу и надоесть. Не представляешь, каким занудным становлюсь периодически. И второе: чемодан тоже запросто отдам.

– Неужели?

«Точно Дашка понравилась, раз мне уже гипотетический чемодан вернули».

– Исключительно в спортивных целях! Потом записали бы и каждый день все две недели увеличивали количество повторений и меняли их в подходах!

«Ржёт».

– Издеваешься? Нельзя так пугать чемоданами! Я собиралась на отдыхе отдыхать. Бегать, конечно, как Дуся завещала, но на этом всё.

– Дарья, спасибо, что настроила Алю хотя бы на кардио!

«Денис остановился».

– Хорошо погулять, девчонки! Пока! Было приятно познакомиться, правда.

«Повернулся ко мне, поцеловал в щёку».

– Мы же теперь практически европейцы.

«Улыбнулся и ушёл в сторону железнодорожной станции… Наконец приличное расстояние! Не услышит».

– Дарья! Как тебе?

– Алл, это тот самый Бек-Назаров? «Человек и луноход»?

– Почему луноход?

«Странная замена „пароходу“».

– Он как с другой планеты прилетел! Сама не видишь? Если существуют нормальные парни во Вселенной, то он доказательство наличия внеземных цивилизаций.

– Прям так понравился? Если да, то я мешать вам не буду…

«Опять плакать хочется. А тут-то почему? Дашка – свободная девушка, а Бек… Наверное, тоже, раз столько времени на „подругу“ в моём лице тратит. Тратил».

– Понравился. Только я ему нет. Ему другая девчонка интересна. Явно интересна.

– Думаешь, есть кто-то?

«Как она определила?»

– Думаю, хочет, чтобы была. Поживём – увидишь.

«…Дусю мама забрала на тачке прямо от „Пама“. И мне пора. Почти девять, осталось полчаса до комендантского часа. Лучше вернуться пораньше, разровнять вчерашний залёт.

А вот и подъезд!»

– Аля!

«Я аж подпрыгнула! Бек на качелях? Картина маслом. Стоп! Почему он опять здесь?»

Бек

Железнодорожная станция соединяла безопасным подземным переходом две части города. Центральную часть и Завокзалку. Район, построенный практически внутри лесополосы самой железной дороги. Около станции было много магазинов радиотехники, советский дом быта, продуктовый рынок, куча палаток с курицами-гриль, шаурмой, пончиками и всякой разного рода бестолковой ерундой.

Бек зашёл в салон связи и купил одноразовый сотовый для международных звонков. И плёночный, тоже одноразовый, фотоаппарат. Сначала хотел «отравиться» шаурмой, но вспомнил о количестве съеденного шоколадного мороженого и решил, что в желудке они точно не подружатся.

Вместо привычной маршрутки «К-чёрная», следующей до Космодрома, сел на «четвёрку» и отправился на проспект.

Во дворе Алиного дома Денису важно было оказаться раньше, чем девчонки догуляют до него.

«Вот что ты делаешь? Что за ребячество? Можно позвонить? Написать эсэмэс! А ты сидишь, как школьник из каменного века, на скрипучих качелях и ждёшь девушку у подъезда? Стал нравиться экстрим? С чего вдруг?» – отчитывал сам себя Бек-Назаров.

Но даже в мыслях парень ругал себя только за способ достижения, не за цель.

Стремительно, как будто спеша куда-то, неслась девушка с рыжими кудрями, в белом сарафане и чёрных кроссовках. Неслась целеустремлённо, напролом. Денис почти передумал останавливать.

«Может, в туалет хочет? Поднимется, потом наберу?» – замешкался программист и бывший музыкант. Но сам себе ухмыльнулся, решил окликнуть.

– Аля!

Девчонка дёрнулась и явно испугалась.

– Извини, не хотел тебя напугать.

– Привет ещё раз! Как ты тут? – в полном недоумении спросила Аля.

– Я придумал, что нужно взять с собой на море, не перегружая чемодан.

Бек достал камеру и трубку. Протянул девушке.

– Спасибо! Что это? – всё ещё шокированная ситуацией, произнесла Аля.

– Это сотовый для международных звонков. Здесь сто минут. Если захочешь обсудить аниме или что-нибудь ещё… Вдруг там не будет интернета. Или в отеле продают джин-тоник… – У глаз парня появились насмешливые морщинки.

– Да, это теперь клеймо, по ходу… – расстроилась Аля.

– Я имел в виду, что приеду. Где бы ты ни была.

– А-а-а… Даже в другую страну?

– Даже на Марс. Но туда дольше лететь. Звони заранее, – всё ещё улыбался Бек.

– А фотик зачем? У меня есть цифровой, родители подарили, – сменила тему.

– Снимай что угодно, что понравится или наоборот. Я очень хочу посмотреть на твой отдых твоими глазами. Привезёшь фотографии, проявим. Будешь рассказывать, описывать места, людей, вкусы, ощущения. И мне будет казаться, что мы были на море вместе. Ты же хотела взять меня с собой, чемодан нести…

– Я и без чемодана хотела. С тобой хорошо и спокойно. Не дашь потерять паспорт.

– Если честно, сомневаюсь в твоей способности хоть что-то терять. Извини, что опять упомяну вчера, но каким-то чудом ты оказалась дома с целым и невредимым мобильником. На моей памяти так ни у кого ещё не получалось, – совершенно серьёзно сказал Денис.

– А почему… почему это… это всё сейчас? – странный, рваный, почти немой вопрос.

– Три причины. Первая: ты ревновала к подруге… Теперь ты не спорь, дослушай. Вторая: назвала меня Ден. И мне это важно. Даже друзья меня так практически не называют. И третья… Я так хочу. Теперь просто не могу по-другому.

Аля резко обняла Бека. Они стояли. Парень аккуратно гладил её кудрявую голову.