Пари

Артём

Влажные, тёмные и уже прохладные августовские вечера безапелляционно намекали на приближающуюся осень. Группа Михалыча только закончила очередную репетицию. После них никто не занимал, и ребята (на редкость в полном составе) прогуливались по неосвещённой дороге в сторону проспекта. Разумеется, через круглосуточный на углу пересечения с каналом. Вот уже месяц парни играли вчетвером: Михалыч, Торин, АраГор и Михей.

– Тёмыч, что за фигня? Как ты умудрился разосраться со всеми толковыми бас-гитаристами города? – открывая своё «заслуженное» пиво, прохрипел Михалыч.

– Где ты видел толковых? Сносные максимум, – огрызнулся Артём.

– Ребят, судя по всему, никаких нет, – задумчиво произнёс Дима. – Причину ухода Женька́ и отказа Бека нам не озвучат?

– Действительно, что произошло, расскажет кто-нибудь? Деда, ты ж у нас связующее звено, поделишься соображениями? – неожиданно для всех подал голос Михей.

Соло-гитарист и барабанщик переглянулись и многозначительно промолчали, а солист не мог знать ответа на этот вопрос. Повисла неприятная пауза. Тишину разбавляли редкие звуки проезжающих мимо автомобилей и крики буянящей во дворах пятиэтажек молодёжи.

– Всё будет, – спохватился Михалыч, – в сентябре соберём кастинг, дадим объявление на форуме, отслушаем, прогоним и выберем. Не ссать, мужики!

Попытка поднять боевой дух коллектива явно провалилась. Дальше шли молча. У памятника команда разделилась: АраГор с солистом остались допивать на лавочках за вечно стоящим Сергей-Павловичем, а Торин с Михеем разбрелись по автобусным остановкам с двух сторон широкого проспекта.

– Миш, давай сделаем перерыв? Нужны каникулы, перегрузка, – начал Горбач.

– Ну что ты несёшь? И так в полноги, старьё всякое обкатываем! За последние три недели ни одной новой композиции в работу не взяли!

– Я о том же! Дай продышаться мужикам, а с сентября, со свежими силами, начнём лабать в прежнем ритме! – с энтузиазмом откликнулся Тёмыч.

Дед хотел было возразить и выдать что-то пафосное и мотивационное, но неожиданно ткнул пальцем в дорожку оранжевого света фонаря на пешеходной зоне проспекта.

– Гляди-ка, твоя чешет?

Артём повернул голову, стал всматриваться. Не сразу, но заметил парочку, приближающуюся к ним со стороны Космодрома. Аллочка и Бек-Назаров живо переговаривались. Девушка заливисто смеялась и постоянно улыбалась во все тридцать два крупных зуба. А Денис то ли ухмылялся, то ли умилялся её бесконечному трёпу. Эти двое держались за руки.

Странная штука произошла с АраГором: собственническая, неизвестно откуда взявшаяся ревность неприятно кольнула где-то между рёбрами. Парень желчно произнёс:

– Почему моя? Вон, общественная!

Барабанщик поставил пиво. Вытащил из кармана джинсов мобильник и набрал Костику. После продолжительных длинных гудков трубку всё же сняли.

– Я вас внимательно! – прозвучал на том конце голос Матушкина.

– Хорош в комп играть, детка! Задница ещё не затекла? Давай-ка прошвырнёмся!

– Если бы кто другой трезвонил в самый ответственный момент, послал бы ко всем чертям! Но как я могу отказать тебе, милый! – ехидно ответил Костян.

– Я у памятника. Заберёшь? – коротко сказал АраГор.

– Пятнадцатиминутная готовность, боец! За Ирой поедем? Ещё не перегорело?

– Ну так. Давай уже добьём тему, – насмешливо произнёс Тёмыч.

«Двое из ларца», абсолютно отличающихся с лица, – Костя и Артём – завезли Михалыча и ещё около часа гоняли с ветерком по городу, как Костик умеет, любит, практикует. Потом в ожидании Ириски поужинали в «Визави» и какими-то неисповедимыми путями вместе с крашеной блондинкой оказались на веранде дома Матушкина в Дачках. Горела натянутая по случаю относительно ранней темноты гирлянда, на столе отражали свет три стакана с вискарём и бутылка колы.

Артём и Ира, сидевшая у него на коленях, беспоследственно тискались, Матушкин-старший грел угли для кальяна.

Ближе к часу, когда горючее оказалось почти выпитым, а кальян начал горчить, АраГор стал чуть настойчивее приставать к своей практически девушке. Костя наблюдал за ними с отрешённым, флегматичным выражением лица. Заинтересованный прищур парня был еле уловим. Но он действительно был. Дойдя до «третьей базы», в простонародье – запустив руку девушке в трусы, Тёмыч выразительно посмотрел на друга, коротким кивком и поднятой бровью пригласил его подойти.

Костик в ленивой манере встал с плетёного кресла, с несвойственной ему грацией проплыл к молодым людям. Обхватил затылок Ирины ладонью, стал массировать (пока что нежно). Блондинка повернулась лицом к Костику. Тот молча взял девушку свободной рукой за подбородок, провёл большим пальцем по губе, засунул в рот указательный.

– Я сегодня с вами, – вкрадчиво и медленно прошипел Матушкин, практически утыкаясь носом в глаза Ириски.

Та хотела дёрнуться от неожиданности, но спокойный голос Артёма добил:

– Втроём веселее.

…Под утро, посадив девушку в такси, молодые люди остались немного постоять у сиреневого жестяного забора Костиной «усадьбы»:

– И мне пора, дружочек! Бабушка волнуется, – расплылся в противной ухмылке Горбач.

– Ну раз ба-а-абушка, кто я такой, чтобы вас удерживать! У меня ведь тоже когда-то была бабушка, – картинно задумчиво протянул рыжий.

Аля

«Ежевечерние променады – это прекрасно. Поцелуи при луне и под дождём – это просто чудесно. Посиделки в кафе, поездки в Москву на выставки и по кинотеатрам – это великолепно. Каждый день просыпаться от звука сообщения с каким-нибудь оригинальным текстом, не только тупое и однообразное „доброе утро, как спалось“, как будто из общей холодной рассылки, – это удивительно. Засыпать после фразы „обнимаю, спокойной ночи“ – это приторно, но я проверяла – „не слипнется“. Оказаться жёстко вколоченной спиной во входную дверь, с зафиксированными, поднятыми над головой руками, обхватив его ногами за талию, – это неудобно, но офигеть как возбуждает. Всё это – Бек.

Опасно с дверью могло выйти. Быстро расцепиться и встать на твёрдую поверхность – сложновато. Особенно когда из лифта выходит папа. Но и тут Денис молодец. Сориентировался в долю секунды: освободил мои кисти, обнял за талию и сделал вид, как будто обнимаемся на прощание. Ну мы и правда прощались, только чуть активнее классических обнимашек. Даже представился сам, „не дожидаясь перитонита“».

– Добрый вечер! Я Денис. Аля вами очень гордится!

«Нагло – или уверенно, тут как посмотреть, – протянул папе руку».

– Очень приятно!

«Надо было видеть лицо отца – от шока даже съязвить и нахмуриться не успел».

– Уже поздно, я пойду. Рад, что передал из рук в руки.

«Как про вещь, ей-богу, статуэтку фарфоровую».

– Аля, тебе попался наконец разумный молодой человек. Денис, чаю хотите? Покурить?

– Нет, спасибо, в другой раз обязательно. У меня ещё работа сегодня. И я не курю, недавно бросил. Всего доброго.

«Взял и испарился Лунный рыцарь, даже лифт вызывать не стал. Так потопал: по „лестнице в рай“ или по „хайвею в ад“. Даже не поцеловал на прощание. Что тоже крайне осмотрительно с его стороны.

К такому я совсем не привыкла. И положа руку на сердце – привыкать боюсь. Вдруг всё закончится печально… Все эти придурки, „властелин-звездец“ в частности, сначала тоже вели себя как лапа-цыпы. А потом понеслась звезда по кочкам…

Самое странное, что маме про Бека ничего рассказывать не хочется. Категорически. Как бы меня ни пытали. С особым пристрастием. Держусь, как Максим Максимыч и Зоя Космодемьянская в одном лице. Разве только цианид за щеку не засунула и в костёр пока не лезу. Вопрос: почему? Вот ещё один отличный вопрос: почему больше ничего за щёку не засунула и ни на что не влезла? Или не засунули… не засунул?

Притом знаю – хочет. По смеси агрессии и нежности в каждом движении легко определяется реальное желание и нехреновое такое возбуждение. Железный Ден еле себя контролирует, иногда даже отстраняется, чтобы подышать. И стояк, как мне кажется, не сымитируешь, если только мраморный член в штаны не подкладывать.

Секса хочется. Мне хочется. С девственностью уже попрощались как бы. Притом невзначай так, на спор, видимо, или… „Или“ лучше не вспоминать… Главное, насущное: „теперь дорогу знаю, секс люблю“, по ходу. Это, конечно, не означает, что стоит трахаться с первым встречным-поперечным. Насколько я понимаю (три раза „ха“), с Беком нас сейчас кое-что всё-таки связывает. Да и интересно, блин, как он в этом деле: сдержанный или буйный, что ему нравится, что – нет, а понравится ли вообще? Сдаётся мне, в его тихом омуте много чего водится. Как бы так намекнуть, чтобы и шлюхой не выглядеть, и не отвертелся?

Твою ж мать! Пока копалась, собираясь в зал, сотовый куда-то дела! А надо идти, а то весь эксперимент нам завалю!»

«Утреннее напутствие от Дениса. Говорю же, небанально, затейливо. Киборг – молодец!»

«Хреновая была идея переть в спортзал без мобилы! Семь пропущенных от мамы – семь! Три сообщения от Бека, два звонка от папы – ну тут понятно, мать накрутила. И… и… эсэмэс от АраГора. Почему всё трясётся? Чего этому козлу надо? Скотина. Пошёл в жопу, гад! Тварь. Надо было заблокировать мудака. Но рука не поднялась… Девочка, успокойся, давай поступательно. Выдыхаем.

С мамочкой разобрались ещё полчаса назад, она своё оторалась, когда в качалку звонила в поисках дочери. Странно, что не сразу в морг. Но тут понятно, в дом усопших ей проще дойти: он на одной территории с роддомом. А надо-то ей было просто сообщить, что сегодня опять оба-два с отцом дежурят. Ну и хорошо. Ну и ладушки. Уговорю Дениса вечером подольше побыть вместе. Его комендантский час строже, чем у папы. Приготовлю что-нибудь, не откажется! Дома с ним спокойнее. Теперь Бек…»

Ещё:

И ещё:

«Вот как он допёр, что я в зал свалила, а телефон не взяла? Так и остался сиротливо жужжать на зарядке в коридоре».

«Отправлено. Пиликает-вибрирует! Ого, быстро».

– Денис!

– Аля!

– Молниеносная реакция у тебя!

– Я волновался. Ты не отвечала.

«Суровый тон, жёсткий».

– Ты всё правильно угадал, в «Атлете» была.

«Зачем оправдываюсь?»

– Так и понял, но переживать мне никто запретить не может.

«Уже мягче. Где-то там улыбается, на что угодно готова спорить».

– Не сердись, есть хорошие новости. Родители сегодня вдвоём дежурят, если кому интересно. Да, знаю, что пятница… И завтра они придут часов в восемь-девять утра. Но это не суть важно…

«Молчание на том конце».

– Хм… Теперь волнуюсь ещё больше…

– Почему?

– Думаю, пригласят на званый ужин или не пригласят?

– А зачем бы я всё это рассказывала, по-твоему? Что приготовить?

«В последний раз когда он был у меня дома поздно вечером, его кормили на скорую руку и в условиях дикого стресса. Надо что-нибудь позатейливее сварганить».

– Что угодно! Только пришли список покупок: с меня продукты и диск с «Замком Хаула».

– А-а-а! Обещанного два месяца ждут! Я думала, что ты забыл про Миядзаки! Неси! А еды дома завались, будет модный фьюжен! Не лишай меня удовольствия пошататься по супермаркету. С тебя мороженое, а то, если его куплю я, до вечера не доживёт! Уточнять какое надо?

– Думаю, соображу. Договорились! Я тут скоро закончу, а то вышел поговорить посреди встречи, потом заеду в «музыкальный» и часам к шести с хвостиком должен быть дома. Переодеваюсь, забираю диск – и к тебе. Обнимаю, Аля!

– Обнимаю, Денис!

«Теперь есть чем заняться. Ух, стоило подумать про секс, вот и… И что „и“? Вдруг он не захочет? Или не станет? Или переест? Надо чего-нибудь полегче нафеячить.

А, эсэмэс от АраГора. Оставить? Удалить? Или прочитать? Ну зачем я его номер не стёрла? Или не отправила в бан? Знаешь зачем… Наизусть все цифры помнишь потому что… Руки сами тянутся нажать „Открыть“».

«Скотина. Что это значит? Скучно ему? Или обниматься с шалавами надоело? Или… правда скучает? И осознал, что был дураком? А какая теперь разница? У меня есть Денис. Остальные – в короткое эротическое путешествие! Остальные – лесом».

Бек

День складывался слишком хорошо, чтобы существовать в какой-либо из реальностей.

Во-первых, Денис закрыл несколько актуальных рабочих вопросов сразу. Сдал проект, уложившись в сроки (де-факто всё было готово на несколько дней раньше, но баловать заказчиков повышенной продуктивностью не имело смысла), получил новый контракт по рекомендации (репутация – важная штука и делает своё дело), провёл индексацию предоставляемых услуг (ничего не попишешь – инфляция и «семейное положение»). С последним фактором и статусом «в отношениях» парень ещё не сжился, но проверял эту мысль на вкус. Особенно ярко ощутимой стала разница, когда Аля не отвечала на сообщения. Волнение, злость, страх, отчаяние, готовность сорваться и искать, звонить, хоть что-то делать – появились практически сразу. Но логика взяла верх. Прокрутив все варианты событий, от кирпича и трамвая до «просто уснула», Бек пришёл к выводу «забыла телефон». Потом вспомнил про график тренировок и предположил спортзал.

Из позитивного «во-вторых»: он собирался купить новый усилитель и стал размышлять о тех, с кем хотел бы играть. Мысли эти приходили в голову не в первый раз за последние пару недель, а попавшийся недавно на глаза Михей, клавишник группы Михалыча, рассказывал, что «устал впустую тратить время и хочет роста и прогресса».

«Вот и будет ему развитие, прогресс и рост в придачу, – соображал Денис. – С вокалистом вопросов не должно возникнуть: Дима Торин потянет ещё один проект. Правда, барабанщик и басист – другое дело. Но до этого пока далеко. А помечтать не сильно вредно. Как показывает практика, методично и спокойно можно добиться чего угодно. Даже самого невероятного. Самой невероятной. М-да… Пошли сантименты. Интересно».

И наконец, в-третьих. Аля пригласила в гости. Вечером. Гарантированно вдвоём. Парень действительно хотел остаться на ночь. Даже планировал. Терпеливо ждал случая. Форсировать события с этой девочкой могло стать роковой ошибкой. Как бы ни хотелось. А хотелось. Очень хотелось.

За внешней сдержанностью Бека трудно, практически невозможно было угадать темперамент. Если только намёк на сексуальные предпочтения. Собранность и самоконтроль распространялись на повседневную жизнь. А контроль и доминирование в постели – на сексуальную. Шокировать раньше времени этим тоже не стоило.

Нет, речь не шла о причинении физического вреда здоровью или БДСМ – любое насилие не доставляло молодому человеку никакого удовольствия. Он давно знал, что именно доставляло. Полный контроль и жёсткость, агрессивный способ получения и доставления того самого удовольствия. Возможно, повлияло увлечение аниме и хентаем, а может, сказывался выработанный, воспитанный в себе характер или и то, и другое. Факт оставался фактом. Ещё поэтому пугать девушку не хотелось. Важно было дождаться «запроса». Слишком много эмоций, нежности к ней. Но иногда невольно прорывалось. Сносило напрочь.

Оказавшись в «Музторге» на Маяковской, Денис со знанием дела прогулялся по магазину. Но мимо усилителей. Выбрал акустическую систему, расплатился и пошёл ловить машину. Не пешком же эту коробень тащить, в самом деле.

Аля

«Странная фигня получилась. Шарлотка ещё куда ни шло – тут сами яблоки с бабушкиной дачи помогали и отточенный годами бестолковых ошибок мамин рецепт. Но мясо с грибами больше похоже на грибы с мясом. Переборщила со вспомогательным ингредиентом. Будем надеяться, что Денис любит их так же, как я. Или хотя бы вполовину. На гарнир решила нарезать овощной салат, помня про „не переедать“. Вдруг действительно не впустую потратим время без родителей.

Надо как-то позатейливее одеться, наверное. Шорты и футболка – это хорошо. Но, с другой стороны, свидание вроде как. Да, дома. Ну и что? Короткое синее платье-поло с белым воротником и полосками на рукавах, высокие плотные хлопковые серые гольфы в стиле девушки футболиста должны быть к месту – стильно и невычурно. Только носки погладить надо, это ж Бек!

Кстати, о Денисе. Где он шастает? Время почти половина седьмого. Я после шести не ем! Сегодня можно, наверное? Как там папа говорит: „Один раз не Тинто Брас“?

Чувствую себя Людмилой Прокофьевной и Новосельцевым в одном лице, только люстры не протёрла. Диван собрать или оставить?.. О чём ты думаешь? Денис относится к тебе как к ребёнку! Но целуется совсем не по-детски!.. Пиликает!»

– Аля!

– Привет! Ты далеко?

– Не очень. Выхожу, но с мороженым накладки: руки заняты. Твой монитор готов. Давай занесу, подключу и сходим в «угловой», если захочешь. Могу сам сходить.

– Ден, не надо никуда ходить. Десерт есть.

– Я тоже так думаю.

– Ты о чём?

«Действительно, о чём? Я про пирог ничего не говорила. Или проболталась? Хотела удивить. М-да, с сюрпризами парням у меня как-то не заладилось».

– Как всегда. Я всегда о тебе. Давай, еду.

«Бельё, видимо, можно не убирать».

Бек

«Неправильно приходить к девушке в гости без цветов, но тут только в зубы», – думал Бек-Назаров, уже поднимаясь в лифте на Алин этаж. С тяжёлой коробкой в одной руке и ещё более увесистой – в другой, со спортивной сумкой через плечо, парень был похож на грузчика или переезжающего соседа.

На лестничной клетке его ждала улыбающаяся (всегда улыбающаяся) девчонка с копной распущенных рыжих кудрей, то ли в платье, то ли в поло и высоких носках. Денис даже не успел рассердиться за распахнутую настежь дверь и что-то сказать, когда Аля, воспользовавшись ограниченной подвижностью парня, обхватила его за шею, крепко прижалась всем телом и провела кончиком носа вверх по шее к мочке уха. Поцеловала в скулу. Монитор и акустическая система чудом не полетели прямо на пол. Невероятных усилий стоило опустить их плавно. Бек наклонился, а девушка так и висела у него на шее.

Парень поднял её одной рукой, второй просто скинул с плеча сумку и переступил через ремень. Аля обхватила его ногами вокруг талии.

Кровь ударила сразу везде, в каждую мышцу в теле. Забило в висок. Неосознанно, не глядя, он захлопнул металлическую входную дверь. Спросил:

– Куда?

Удерживаясь одной рукой за трапецию молодого человека, как обезьянка на лиане, девушка жестом показала в сторону своей комнаты. Там оказался знакомый расстеленный диван, удачно занимавший практически всё камерное, уютное пространство. Сквозь закрытые жалюзи пробивался вечерний розовый свет.

Денис встал коленями на край дивана и положил Алю спиной на постельное бельё в смешных коричневых медведях.

На секунду завис, пытался продышаться. Но девчонка не расцепила ноги, резко подняла голову и поцеловала его. Парень практически упал сверху. Понял, что, как бы ни хотелось, остановиться сейчас уже не получится. Кого он обманывал? Хотелось много чего, но «останавливаться» в списке не значилось.

Поднял корпус, стянул футболку, несколько секунд просто смотрел на девушку, вбирал, втягивал в себя, впитывал глазами черты лица, каждый изгиб тела, волосы, разлетевшиеся ярким пятном как покрывалом.

Запустил руку под почти-платье, провёл ладонью от талии к рёбрам, остановился. Протолкнул кисть под лопатки к трапеции. Сильно сжал сзади за шею, впился в губы поцелуем, не подразумевающим ответа. Просто не оставляющим ответу никакого места. Другой рукой скрутил подол в узел и протащил платье через голову вверх. Алины руки оказались фактически связаны над головой. Лифчика не было. Прижался лицом к ключице, груди, несильно (удержавшись) укусил ореол соска. Всё ещё фиксируя руки девушки, провёл рукой по бедру, сжал ладонью лобок и клитор через трусы. Отодвинул их пальцами вбок, прижался уже кожа к коже.

Опять односторонне поцеловал в губы. Сказал коротко:

– Лежи.

Встал и вышел в коридор. Растягивая момент, наклонился, достал из кармана спортивной сумки презерватив. Аля слушалась и не двигалась. Только внимательно смотрела за каждым движением. Молчание и абсолютная покорность.

Как только девушка попыталась подняться на локти, Денис с кажущимся спокойствием, холодно и жёстко повторил:

– Лежи.

Расстегнул джинсы. Стоял и смотрел. Потом тем же тоном произнёс:

– Покажи, как ты мастурбируешь.

Девчонка явно смутилась и тихо переспросила:

– Что?

– Покажи, как ты мастурбируешь, – медленно повторил Бек.

Ей было явно неловко, но Аля начала круговыми движениями водить безымянным и средним пальцами по клитору. Денис подождал несколько секунд, лёг сбоку, убрал руку девушки и стал повторять её движения уже своей рукой. Монотонно, в одном и том же ритме. Смотрел прямо в глаза.

Девушка шумно дышала, потом закрыла глаза, приоткрыла рот, слегка выгнула спину так, что поясница оторвалась от дивана, задержала дыхание, задрожала. Выдохнула, задёргалась, с криком кончила. Бек продолжал движения пальцами, не сбиваясь. Аля пыталась убрать его руку. Парень поднял её кисти вверх и сковал их свободной рукой. Смотрел, как она продолжала биться в конвульсиях и кончать. Стянул джинсы вместе с трусами. Отпустил девушку. Повторил:

– Не шевелись. Лежи.

Поднялся перед ней на колени. Надел презерватив. Развёл ноги за внутренние стороны бёдер, провёл ладонью от влагалища к клитору снизу вверх. Большими пальцами раздвинул половые губы и вошёл членом. Оставил ладони на тазовых костях. Стал медленно двигаться: выходил практически до конца и снова входил до упора.

Через какое-то время ускорился. Потом остановился. Развернул девушку на живот, лёг сверху, обхватил бицепсом за шею, легко, но ощутимо укусил за трапецию. Вошёл снова. Стал двигаться. Сильнее сдавил её тонкую шею. Прижался лицом к затылку. Решил не останавливаться и кончил.

Ещё какое-то время лежал сверху, неподвижно, с закрытыми глазами. Вышел. Стал нежно целовать и гладить спину, волосы. Пришло осознание произошедшего. Как будто очнулся. Аля молчала. Денис испугался. На самом деле испугался. Лёг на спину. Закрыл глаза. Накрыл ладонями лоб. Ни одной мысли в голове не было. Стучало в виске. Почувствовал, как что-то упирается ему в грудь. Заставил себя посмотреть. Встретился взглядом с Алей. Это оказался подбородок девушки. Она подняла бровь. Подложила под свой подбородок тыльные стороны ладоней, накрыла Дениса локтями. Бек молчал и не шевелился. Коротко и нервно дышал. Хотел что-то сказать, но не мог себя заставить. Ждал чего-то.

– За мороженым точно не пойдём, – удивительно ровно и спокойно сказала Аля.

– Что? – растерянно произнёс парень.

– Мы больше никуда не пойдём.

Примерно такой реакции Бек ждал. И да, боялся. Но врать не умел. Холодно ответил:

– Я сейчас соберусь и уйду. Если разрешишь, настрою монитор и новые колонки. Потом уйду.

– Куда уйдёшь? Я же сказала: никуда не пойдём.

– Не понимаю…

Растерянный Бек-Назаров смотрел на девочку не мигая.

Она поднялась и села рядом, прижимаясь бедром к плечу.

– Максимум на кухню, поесть. На бесконечные прогулки и походы куда-либо, кроме кровати, времени больше тратить не дам.

Обхватила лицо парня руками и поцеловала.

Аля

«Полусидим, полулежим у компа и смотрим „Хаула“. Какой красивый мультик! И сам Хаул, когда брюнет, так похож на Бека! Только сердце у Дениса на месте. Вроде как. Наверное.

Колонки притащил классные. Точнее, не колонки даже, а четыре какие-то штуки. Расставил по углам комнаты и одну фигню посередине, у стенки. А сам звук оказался просто везде. Монитор пока свой оставил. Зачем, в принципе, тогда мой притаранил?

На еду накинулся, как будто с голодного края, как будто сто лет не ел. Можно предположить, конечно, что я богиня кулинарии, но сомнительно. Хотя есть хотелось безумно. После… после того как… после секса. Странного секса. Жёсткого, холодного, но и горячего одновременно. Абсолютно другого, нежели с… с тем, кто идёт на хрен.

Давай думать, Аля! Похоже было на… Нет, не изнасилование, оно по-другому. Это ты помнишь. А тут похоже на принуждение. Но сама же напросилась! Факт? Факт! И сама прыгнула на него. Притом в прямом смысле! Три раза „ха“!

Было же хорошо? Оргазм фантастический… Впервые такое долгое и сильное ощущение. А потом, когда он вошёл, только нарастало. Нет, ещё раз не кончила, но всё пульсировало постоянно. Пока он сам не кончил. И от того, что он кончил, тоже какое-то удовлетворение наступило. Как будто всё правильно сделала и „я молодец“.

Единственное, дышать оказалось сложно, когда Ден был сверху сзади, почти задыхалась. И около шеи ноет. В моменте не поняла, но сейчас прям трогать больно это место. Увлёкся? Спрашивать не буду».

– Аля!

«Шепчет рядом с виском, прислоняется головой».

– М-м-м?

– Сделать тебе чай?

– Не-а, не хочу. А ты? Давай вскипячу, налью?

«Поворачиваюсь к нему лицом. Сажусь сверху. Трусы так и не надела. Вот и хорошо. Вот и замечательно. Убрал руки. Не трогает меня. Сжимает одеяло? Весь напрягся».

– Денис, я что-то не так сделала? Тебе не понравилось?

«Сглотнул. Смотрит в упор, между бровями, как профессиональный киллер. Мороз по коже. Или мурашки?»

– Вопрос, понравилось ли тебе, гораздо важнее и актуальнее, как мне кажется. Я себя знаю. А ты пока нет.

– В смысле, я нет? Ты же просил мастурбировать, я показала…

– Это другое…

«Еле слышно».

– …и, поверь, этот момент навсегда отпечатался у меня в памяти.

– Так в чём проблема? Ты не хочешь больше? Устал?

«Вдруг и правда устал, а я тут привязалась со своим повышенным либидо пубертатным».

– Фу-у-ух…

«Глаза закрыл, всё ещё не касается».

– Ты себе не представляешь, насколько хочу. Но сдерживаться, как в первый раз, будет сложно… Пугать… тебя… не… хочу…

– Ты нормальный? Говорю – круто было!

«Впервые вижу, чтоб Бек так тупил! Или он издевается?! Пауза. Молчит. Ухмыляется. Глазами улыбается и уголками губ».

– Сама виновата… Знаешь, что быть тобой почти преступление?

«Сказал и изменился в лице. Опустил подбородок вниз, поднялся корпусом, взял мои руки и завёл мне же за спину…»

– Аля…

«Тихий хриплый голос. Денис. Не помню, как отрубилась».

– Мне пора, наверное? Время семь.

– М-м-м? Родители придут после восьми… Сейчас… Встану.

«Мямлю несвязно спросонок».

– Не надо. Я помню, как захлопывается дверь. Ещё в прошлый разобрался.

– Всё равно кухню разгребать. Подожди, глаза откроются. И…

– И ничего не делай. Там всё в порядке.

«Гладит по шее, плечу тыльной стороной ладони, кажется. Поцеловал в волосы».

– Не уходи…

– Нехорошо. Я готов с твоими пообщаться, они со мной – вряд ли. Сегодня в зал не идёшь.

– Почему? Там же по расписанию… Что там было? Что-то было!

– Сегодня не надо. Ты устала…

«Мягкий, нежный, заботливый тон».

– Ладно, Ден, как скажешь…

– Спи.

«Опять поцеловал куда-то там…»

Артём

«Страмослябы» репетировали как не в себя: по два, иногда и по три раза в день. Концерт в городском ДК неминуемо приближался: Илья-Лой почти влился, Эльдарон начал бесконечно придираться и на всех орать (пару раз даже на Машу), Князь хвастался как заведённый, барабанщик Антон взял отпуск и честно отрабатывал «за себя и за того парня».

Вечерами, отсидев своё в «Сатурне», Артёму приходилось торчать с группой на базе. Для личного пространства практически не оставалось времени. Костик сутками резался в свои игрушки, заезжал крайне редко. С Ириской они больше не встречались. Периодически вызванивалась Саша, но практически сразу начинала раздражать. На АраГора наваливалась скука и предосенняя хандра.

В один из таких однотипных, унылых вечеров, в перерыве между задолбавшей какофонией «страмослябовских» экзерсисов, парень зацепился языками с курившим на пандусе Лоем.

– Как жизнь, Тёмыч?

– Стабильно, – безразличным тоном ответил Артём.

– Как ваши «репы»?

– Отдыхаем. Всё время забронировано «звёздами метала», как будто сам не знаешь.

– Басиста нашли? – продолжал докапываться «длинный».

– В процессе.

– А с Аллочкой, я так понимаю, всё? – неожиданно, но как будто впроброс буркнул Илья.

Барабанщик поднял бровь.

– «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Выигрыш, кстати, где?

– С Женька́ спрашивай, он вписывался. А что, совсем не зацепила? Бревно? – Лой не смутился. Жаждал подробностей.

– Чего пристал? Не завидуй! Сам-то пролетел как фанера над Парижем. – АраГору был явно неприятен этот разговор.

– Так и Алкозаяц недолго грустила, да? Уже нашла себе жилетку? Знаешь, кто её новый хахаль?

– Без понятия. Да и неинтересно как-то, – почему-то соврал Тёмыч.

– Бек-Назаров подобрал! Фриковатая парочка получилась, как считаешь?

– Иди лабай, а то Андрюха озвереет и начнёт хребты ломать! – резко прекратил их бессмысленный разговор Артём.

Ночью, вернувшись домой, включил компьютер, чтобы зарегистрироваться на октябрьскую музыкальную выставку в Сокольниках. Потом немного погамал, бестолково пошарился по Сети – попялиться на барабанные установки. Залез на городской, но быстро надоело. Посмотрел какое-то унылое порно – не пошло.

Глянул на активные контакты в «Айсикью». Зацепился за «Алла». Захотелось написать. Нет, не ради бестолкового и бессмысленного продолжения псевдоотношений. Больше от скуки и в память о «былом».

В конце концов, АраГора с ней тоже что-то связывало. Каждый день, ещё и с утра, минимум по два раза трахать наивное создание было даже прикольно.

Контакт «Алла. Аля»:

«Доставлено». «Прочитано». Ответа не последовало.

Хмыкнул. Забил. Лёг.

Аля

«Одно лето – целая жизнь. Кто бы мог подумать, что такое количество всего и сразу произойдёт. Не хочется рефлексировать. Становится и хорошо – тепло, чувственно как-то, – и больно, и очень обидно. По целому ряду причин, которые местами страшно вспоминать.

Хочется быть здесь и сейчас, в жёлтом кукольном пятиэтажном домике, на полпути от базы к проспекту. В бывшей квартире бабушки Дениса. А теперь в его квартире. Уютная, маленькая, двухкомнатная, по-советски обставленная. С коврами на стенах, креслами с деревянными ручками и всеми остальными, крайне характерными, колоритными пирогами и плюшками.

Хочется быть здесь, а не дома, где за каждый чих приходится оправдываться и отчитываться. Встала со стула на кухне и сразу полетели вопросы: „Ты куда?“ Пописать не сходить без письменного отчёта в трёх экземплярах! Ей-богу!

Правда, нужно отдать должное Беку, он тоже ещё тот контролёр. Встречает, провожает, доводит. Разве что не запрещает ничего. Напрямую. Пока что.

Машка вернулась! Договорились сутки сидеть и болтать, не вылезая! Так он меня доставил по адресу. Его б воля, дал бы три часа на „свидание“ и забрал под конвоем, как пятилетку с утренника, точнее с вечерника! Но мы с лучшей подругой всё-таки ночевать у неё собирались.

Надо было видеть Марусины глаза, когда он на сон грядущий прискакал с букетом и мороженым – после тренировки, на секундочку! – чтобы „порадовать“.

Поцеловал жадно, как умеет и всё чаще практикует. А потом свалил в туман с фразой: „Мне ещё работать, девчонки. Мария, было приятно познакомиться. Сильно не шалите“.

Мы так и остались на пороге: застывшие, с цветами, пакетом, челюстями на полу – абсолютно отвисшими пачками. Машка даже разразилась тирадой бессмысленных сравнений».

– Люша, это я, наверное, на тебя плохо влияю! Пока я рядом – думать отказываешься! Стоит свалить – включаешься в процесс.

– Много на себя не бери! Если бы не мудак, Денис бы не появился.

– Но мудак-то случился. И на всю жизнь теперь.

– Ну-ка переведи, подруга? То, что я слышу, мне совсем не улыбается.

– Конечно не улыбается! Артём твой…

– Не мой!

– Окей, всеобщий Артём был первым. Такое не забывается. Никогда. Теперь он – часть жизни. Не сотрёшь.

– Часть опыта. Зачем ты туда лезешь?

– Аля, за тем, чтобы такие опыты, опасные для психики, не повторялись. Дарья сказала, что ей сразу Бек понравился…

– Чувствую, что будет но…

– Как ты догадалась? Но… из огня да в полымя! Один чхать на тебя хотел… А второй уже два раза за два часа явился.

– Машка! Ты просто порадоваться за меня можешь? Или надо ложку дёгтя везде свою сунуть? Что неймётся? Один раз оказалась права, теперь всех распинать начнёшь?

– Слышишь себя? Идеализируешь! Опять! Не теряй башку!

– Я понять не могу: ты ревнуешь или завидуешь? – ору на подругу, реально ору.

– Чему завидовать? Как ты тупому пикаперу дала как дура? Или тому, что потом сразу ввязалась в отношения с тем, кто первый под руку подвернулся!

«Смотрим друг на друга, как чужие».

– Я в Артёма влюбилась! Я хотела с ним быть, по-настоящему!

– Побыла? Ничего не скажешь! Он тебя попользовал, трахнул – и дальше пошёл.

«Она вообще соображает, что несёт?!»

– Далеко не ушёл! Пишет периодически!

– Конечно! Один раз же прокатило! Почему бы не повторить эксперимент. Скажи ещё, что отвечаешь! Я не удивлюсь!

«Да что с ней такое-то?»

– Не отвечаю! Но это уже не твоё дело.

«Не отвечаю. А иногда хочется… Я молча развернулась, в коридоре схватила сумку с вещами и вышла на улицу. Сижу реву. Выбегает Маруся в домашней одежде и тапках. Тоже сопли на кулак наматывает».

– Алька! Прости!

– Ты меня тоже прости… Знаешь, как больно? Потому что ты права…

– Я тебя люблю! Я не могу смотреть, как эти уроды над тобой издеваются.

– Бек не урод!

– А откуда я знаю? Меня здесь не было! И я ничего не могла сделать… Ни поддержать, ни помочь… НИ-ЧЕ-ГО! Я на себя злюсь, не на тебя…

«Так и выли как белуги. В обнимку, на лавочке. Потом Маруся из ниоткуда выдала…»

– А как тебе с Денисом твоим, секс нравится? Вообще, хорошо с ним?

– Секс странный, не такой, как с… мудаком. Если честно, то с АраГором было как в папиных старых порно, что ли. Помнишь, на высокой полке на шкафу кассеты лежали? Мы после школы смотрели.

– Ага! Главное было, запомнить, на каком моменте начали, чтоб точно перемотать!

«Ржать с забитым носом такое себе. Но ржём же! Куда деваться?»

– Ну вот! А с Луноходом…

– Это что?

«Забыла, что Маруся не в курсе».

– Это мы так с Дусей Бека прозвали. Дашка торжественно нарекла…

– Так, ладно, вернёмся к теме… Как с ним?

– С ним не так. С ним всегда по-разному. Есть свой стиль, так скажем. Даже описать не могу. Но возбуждает и выматывает, пипец. Притом он пытался как в кино, но я же чувствую, что это не его. Что это… Как описать?.. В полноги, неполноценно, неискренне, что ли… Понимаешь?

– Не-а! Но, мне кажется, это неважно. Отсюда вопрос: а чего ты тут со мной делаешь?

– Как что?

«Теперь я ни фига не понимаю: сижу, реву, обнимаюсь, в любви признаюсь».

– А то, что тебя на ночь отпустили. И ты это время тратишь на ругань с лучшей подругой. Хочешь, он сюда приедет? Готова спорить – не откажется! Дорожку запомнил.

– Нам с ним, если что, есть куда… У меня даже зубная щётка в квартире у него лежит. И от моего дома пять минут.

«Блаженная, тупая улыбка сама вылезла».

– Тогда звони! Твои искать или проверять будут – разберусь.

«Достала сотовый. Прям тут. Звоню».

– Аля, что-то случилось?

– Денис, нет… Тут такое дело…

«Марусины подстёгивающие заговорщицкие кивки и отчаянную жестикуляцию надо для кино снимать».

– Какое? У меня железные нервы, но на тебя это почему-то не распространяется.

– Машка предложила тебе приехать к нам… на ночь. Или нам с тобой вдвоём поехать к тебе… Обещала прикрыть… Но если у тебя работа – забей. Мы точно найдём чем заняться

«Пунцовая сижу, кажется, что температура поднялась».

– Ещё когда Дарью увидел, тогда, на канале, сразу всё понял. А теперь убедился, что это общая практика. Обожаю твоих подруг. Марии передай, что я её должник. Заберу тебя через полчаса.

«Если бы мы были в мультике, то из Машкиных глаз летели бы искры, а над головой кружили птички с сердечками».

Фельдман встала, подмигнула, проворковала:

– Давай, пока есть тридцать минут, мороженое сожрём! Ты и так сожжёшь, а мне, анорексичке, не грозит.

«Так Маруся подарила нам спокойное и тихое утро в бабушкиной квартире. Ноют ноги, внутренняя поверхность бедра – в особенности, поясница и плечи… Кайф. Пара случайных синяков не в счёт. Бек уже шарится на кухне. Откуда там еда? Запах есть, но взяться ему чисто теоретически неоткуда. Он в курсе, что любая каша, за исключением гречневой, – это сразу в помойку. А кроме овсянки и банки маринованных огурцов, вчера ничего не нашли. Мороженое – Денис молодец! – и чёрная смородина из морозилки не в счёт. Сейчас бы встать и разведать, но сил нет. Тело ватное после ночного марафона.

Опять не помню, как отключилась. Иногда думаю, что программу тренировок и формулу прогресса для них Бек-Назаров писал специально, чтобы меня, и себя в итоге, в соревновательной форме подвести ко всему происходящему с нами сейчас. Если бы не физподготовка, фиг знает, как бы вообще выдерживали, точнее, выдерживала все эти активности и его темперамент. Уж насколько я заинтересованный в процессе пользователь, но тут надо догонять. Почему так физически сложно? Притом что с него как с гуся вода: десять минут полежал, подождал, пока я усну, и за комп. Спалила его как-то, очнувшись водички попить.

Бек даже сюда второй системный блок с монитором притащил. Реально киборг. Надо проверить его пупок – вдруг нарисованный.

Девочка, давай-ка очухиваться. И Машке писать, говорить „большо-о-о-ое спасибо“ и выяснять, интересовались ли мои, где дочь шляется, или забили уже наконец».

– Де-е-е-ен!

«Сипло вышло, но на кой, в принципе, кричать вовсю? Отцовская привычка. От осинки не родятся апельсинки. Если сейчас не отзовётся, придётся соскребать себя с дивана».

– Аля!

«Повезло, явился. Ну как он это делает, а? Волосы ровные, расчёсанные, никаких халатов, трусов и треников с „алкоголичками“ – уже в чистой, прости господи, футболке, джинсах, фенечке – кожаном браслете, который, я, между прочим, подарила, и серьга… Единственное, что выдаёт в нём подобие живого существа. Серьга. Хочу укусить за эту серьгу, настолько бесит.

Денис садится на край дивана. Перекидывает через меня руку, наклоняется, хочет поцеловать. Поднимаюсь на локти и хватаюсь ртом за мочку левого уха. Тяну. Закрывает глаза. Шумный долгий выдох. Распахнул глаза уже как будто другой человек. Взял правой рукой за шею, крепко сдавил пальцы, перешёл на затылок, тянет за волосы назад, сильно тянет. Так, что подбородок сам собой задрался максимально высоко, запрокинулся почти. Медленно провёл носом от ключицы до челюсти, жадно вдыхая. Плотно, прижимаясь почти всем лицом, той же тропинкой вернулся обратно. В голове пронеслось: сейчас укусит… Ага! Угадала. Или уже знаю его? Ну Дракула просто. И вторая мысль: прости, мама! Ещё минимум час „абонент не абонент“».

Бек

Город начинал облетать. Такой яркий летом, обрамлённый лесами, полный густо засаженными улицами, буквально за несколько холодных сентябрьских дней превратился в полулысый и коричневеющий. Долгой, красивой, мягкой золотой осени явно не предвиделось. Затяжные ливни сменялись моросящими дождями. Лёгкие капли, разгоняемые порывистым ветром, пропитывали всё вокруг. В воздухе витал терпкий запах листвы, начинающей перегнивать.

Бека совершенно не волновала погода. Скорее, наоборот. Но неминуемая нехватка времени удручала невероятно, подступала неотвратимо. Начинались занятия в институте, а это минус пару часов ежедневно на одну только дорогу и ещё полдня там. Отдавать целый кусок теперь счастливой жизни казалось предательством и редкой формой мазохизма. Плюс оживление в рабочих процессах. Но тут и правда плюс, во всех смыслах.

Сентябрь – это Алина школа опять же, которая, судя по её рассказам, в принципе не внушала доверия. Возможно, девочка преувеличивала и сильно гиперболизировала отрицательные качества педагогического состава и одноклассников, но то, что ей там было плохо, оставалось неоспоримым фактом. Хотелось поддержать, постоянно быть рядом. Но как?

В спортзал теперь вместе ходить, что ли? Не вариант. Заниматься не будет никто. А бросать тренировки – плохая идея.

«Але хорошо бы отдохнуть первый месяц от нагрузок. С учётом наших постоянных встреч, от которых я отказаться вряд ли смогу. И она, надеюсь, тоже», – думал Денис по пути на станцию.

То, что девушка приняла его таким, как есть, со всеми «предпочтениями», и не сбежала пока, давало неиссякаемое количество сил и вдохновения, которое вылезало самыми неожиданными проявлениями, а иногда почти разрывало на части. Но как засунуть в обновившийся график репетиции, гитарист сообразить пока не мог.

Дойдя до бесконечных палаток около древнейшего дома быта возле первой железнодорожной станции города, парень посмотрел на часы, понял, что успевает на пары даже на следующей электричке, и зашёл внутрь здания.

Концерт «Страмослябов», назначенный на первое воскресенье сентября, должен был случиться уже завтра.

Вся «металлическая» братия, их друзья (городской форум в полном составе) собирались быть. Никакого желания идти у Дениса не наблюдалось. Но он обещал Эльдарону. Более того, Аля поддерживала его друга и даже настаивала на закулисье.

– Маш, скажи ему! Всё нормально со мной одной будет в зале! Когда отыграете – приду поздравлять! – говорила девушка, когда клавишница и Андрей зашли к ним после последней субботней дневной репетиции перед завтрашним «эпохальным» событием.

– Мужик, в самом деле! Не хочешь – не надо! Но лучше тебя меня никто не настроит! Я могу и сам, но на удачу потёр бы твой животик! – попытался пошутить Эльдарон.

– Если очень надо, потри сейчас всё, что душе угодно. Но встречаться с Князем за сценой не хо-чу. – Добавил, как мысли вслух: – Выступать ему тогда не придётся…

– Да что у вас там? Задолбали тайнами Мадридского двора! Не группа, а институт благородных девиц. Скандалы, пересуды, заговоры, сплетни! – не выдержал Андрей.

Аля отошла от окна кухни, выходящего на «железку», обняла сидящего за столом Дениса за голову, прислонилась щекой к волосам, закрыла глаза, спустила руки крестом на грудь, прошептала в ухо:

– Пошёл он в жопу! Не позволяй этому попугаю портить себе и мне жизнь. Давай лучше спасибо ему скажем за то, что потом у нас получилось… Тем более ничего не было. Пусть живёт, завывает и долбится.

Бек не изменился в лице, но сжал ладони девушки. Она приподнялась и обратилась уже к Маше:

– Ты-то как?

– А я спокойно. Михей обещал заранее приехать, помочь с отстройкой и пробежаться по плейлисту. Чудес не жду, но будет интересно, – спокойно ответила клавишница. – Курить хочу. На лестничной клетке?

– Пошли, постою с тобой, – откликнулась Аля.

Денис и Андрей остались на кухне. Молчали. Лидер «Страмослябов» уже спокойнее спросил:

– Хорошо?

Бек ухмыльнулся и еле заметно тряхнул головой вбок.

– Сам видишь, – добавил. – Во сколько завтра втыкаться начинаете?

– Вижу: размяк. В четыре приходи, погреешь меня, послушаешь звук, может, что подскажешь.

Вечером, уже вдвоём, досматривая на компе очередной мультик студии «Гибли», лёжа на Беке, Аля начала засыпать. Как бы молодому человеку ни хотелось остаться в таком положении навсегда, нужно было будить.

– Люша… – вкрадчивым нежным шёпотом начал Денис.

– Кто? Откуда?

– Маруся тебя так называет. Подумал, вдруг и мне попробовать.

– Ещё мама, сестра, тётя… Если честно, то так себе… Папа и ты лучше – «Аля». «Дочуру», «квочу», «доню» и «лапочкин» – в особенности «лапочкин» – пробовать не будем. Также в ассортименте имеется «лялька».

– А «Алла»?

– Нет, тебе не надо. И минус животные, системообразующие звёзды, уменьшительно-ласкательные от детей. Даже просто «девочка» звучит куда лучше. Но тоже скорее в связке «девочка и Бек».

– Ругательно звучит. А «девочка моя» слишком покровительственно. Прям не «папа», а «папик» какой-то, – рассмеялся Денис.

– Зачем звал-то? Тяжело? Слезть?

– Тяжело, конечно, такая «большая девочка»… Но слезать надо не поэтому. Пора.

– Не хочу.

– Веришь, сам не хочу. Но надо идти к твоим. Уже почти половина десятого.

– А ты зайдёшь? – Девушка спросила с какой-то отчаянной надеждой в голосе.

– Могу. Но родители твои в субботу тоже хотят отдохнуть. Зачем им лишние люди дома? Давай останусь здесь сегодня. А завтра утром буду ждать на завтрак?

– Утром… Опять утром… – со странной горечью произнесла Аля. – Отец завтраки воскресные бережёт как зеницу ока. Особенно когда все дома. Лучше по залам и уже на концерт? Или перед концертом здесь, а потом на концерт?

– Тебе не надо пока заниматься с весами.

– Почему? Становая на очереди, ягодичные и спина…

– Вольёшься в учёбу, курсы в университет какие-нибудь в любом случае начнутся… И потом, месяц лучше отдохнуть, – спокойно, но напористо гнул своё.

– А как тогда программа? И вообще, я люблю спортзал…

Денис на секунду прикрыл глаза, выдохнул.

– Пожалуйста, прислушайся, я не просто так говорю. Один месяц перерыва пойдёт на пользу.

– Если ты так считаешь… наверное. Зарядку и растяжку оставить? Или тоже не надо?

– Наоборот, надо, – смягчился и улыбнулся. – Спасибо, что согласилась. Это важно для меня. Подожди…

Бек встал и вышел в коридор. Открыл ящик старенького, настоящего антикварного деревянного трюмо. Достал коробочку с надписью «Сваровски».

Вернулся и отдал всё ещё озадаченной девушке.

– Это тебе.

Аля широко улыбнулась, открыла. Там лежала связка ключей на красивом увесистом брелоке в виде прозрачно-красного сердца.

– Знаю, слишком. Но тут важна отсылка. Ты – мой Кальцифер. Пока ты здесь – дом не развалится. Вот тебе и сердце, и ключи от него. От обоих. Не сожги только. Во всех смыслах.

Девочка бросилась на Дениса. Потом стала по-детски прыгать и прижимать к себе подарок. Сказала:

– С газовыми плитами обращаться умею. В остальном честно постараюсь.

Аля

«Как там поётся у Саши Васильева? „Проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался. Помирился с женой, поругался с дорожной полицией… Ты видишь, исключительно усмешки на лицах… И вдруг понимаешь, что тебе это снится…“ – такое вот состояние.

Вчера отец даже не поинтересовался, где была. Ему хватило ответа на дежурное „с кем“.

Может, ему Ден нравится? Или он сознательно не хочет знать, где и чем мы занимаемся? Папа проницательный. Папа умный. Не задавай вопросы, на которые не хочешь – читай: не готов – услышать ответ. Мать уже спала, опять. Утром докопалась, конечно. Всё-то ей надо знать.

Забыла на вечер у них отпроситься. Растяжка, в душ – и была не была!

Кстати, что это вчера было со „спортзалом“? Со мной ходить не хочет, я предлагала неоднократно. Говорит: „Тренироваться нормально не получится! А у нас график!“

И вдруг из ниоткуда: „Без спорта! Месяц!“ И пристал же, аргументами засыпал. Ладно, жалко, что ли! Зарядка и растяжка – тоже хорошо. Тем более физические нагрузки постоянные, такие, что тело ноет всё. Но не надоело. Синяков практически нет. У Дена почти каждый раз включается что-то новое. Интересно, он специально придумывает или там неиссякаемый потенциал и великое многообразие возможностей?

А подарок? Ладно брелок… Хотя красиво и так на него не похоже, разве что аналогия с „Бродячим замком“… Но ключи? Ключи! От квартиры, где двое периодически лежат. И не только. Жить с Беком никто никого не пустит. Даже заикаться бессмысленно. Во-первых, отец. Во-вторых, отец. В-третьих, отец. И так до бесконечности.

Но с другой стороны – какая разница, где ночевать? Если всё остальное время вместе и пока что тоже не надоело?

Интересно, убираться теперь придётся, раз ключи есть? Это точно не про меня. Дома с этим задолбали».

– Дочура! Иди завтракать!

«Папа кричит с кухни и на всю Ивановскую, естессно».

– Иду!

«Поели, к чаю приступили. Теперь можно и про „Страмослябов“».

– Вечером концерт у наших, в ДК. Часов в семь начало. Я хотела пойти…

– Не поздно?

– Пап, а во сколько начинаются концерты? Как обычно! Ничего нового под луной!

– Доню, вот действительно «под луной». Завтра в школу, ты не забыла, лапочкин? Учебный год начался.

– Пока повторяем! Я всё прекрасно помню! Ну па-а-а-ап!

– С кем пойдёшь хоть?

– С Беком.

«Молчание минутное».

– Ладно. Давай. Но домой чтоб не позже десяти. Машка наша будет?

– Не, её панки такое не слушают.

«Вот и ладушки. С этим разобрались. Теперь башку помою и Дениса наберу. Спорим, уже писал…

Холодно с мокрой головой – осень, здравствуй! От окна дует адски, надо одеялом шерстяным подтыкать уже, как в декабре, – всё очарование деревянных рам в действии.

Где там телефон… Эсэмэс от Дуси, Маруси, Бека – кто бы сомневался? – от АраГора. Чего?! опять?! надо?!

С приятного… С Дарьи».

«Твою ж мать! Забыла! Но идея хорошая! Денис заранее должен быть в ДК. Значит, как раз часа в четыре – полпятого можно с девочками потусить, потом дойти. Как раз там близко. Тем более Бек-Назаров вознамерится меня провожать, к бабке не ходи».

«Кто у нас на следующее? Тощая Мари…»

«Поздно, уже всё было».

Теперь Бек.

Ответ:

«Дошли до мудака… И хочется, и колется. Почему его ник „АраГор“ на экране телефона до сих пор на меня так действует? Ненавижу. А чё тогда не заблокировала? Позвонила бы в „пчелайн“, делов-то? Во-о-от, хороший вопрос…»

«Хрена себе! Что ж там такое случилось, что ему так-таки и „надо“?! Соскучился? Или перетрахал всех городских шлюх, теперь на второй круг готовится? Или заболел? А это уже не смешно! А если у него венерология? А мы без гондона трахались! Аля, вот ты дура! Идиотка! Блин. Придётся отвечать».

«Теперь сиди на измене и жди ответа, как соловей лета. Писец подкрался незаметно».

Артём

Грёбаный концерт поганил вечер воскресенья. Но не ходить нельзя: куча музыкантов соберётся покритиковать «чуваков с альбомом», куча остальных – просто накачаться пивом или накидаться чем похуже. Первые были важны для базы Артёма, вторых бы глаза не видели, но что делать.

«Бизнес есть бизнес. Приходится чем-то жертвовать. В данном случае – личным комфортом и ментальным здоровьем, – думал Горбач. – Да и „Страмослябы“ – основной арендатор. Михалыч кричал во всеуслышание, что мы в полном составе придём „складывать козу“ и „трясти хаерами“».

В квартире у Тёмы шёл беспощадный и безудержный ремонт. Переделывали кухню, гостиную, спальню парня и санузел. Бабушка от реновации своей комнаты отказалась, но к сестре предусмотрительно переместилась, на время строительных работ.

АраГор скитался: жил то у Костика, то в холостяцкой берлоге отца, в новом высотном «Парусе» в середине проспекта. После развода. Самое смешное, что, продав их четырёшку на Горького, мама Тёмы переехала сюда же, в «Парус», только не на тринадцатый, а на восьмой этаж.

Сегодня хотелось хотя бы чего-нибудь хорошего, подсластить неизбежную пилюлю грядущего прослушивания говномузыки. Парень набрал Костяну.

– Алё-алё! Я вас внематочно! – прозвенел голос в трубке.

– Шалом, православные! Шаббат и службы уже отгремели. Какие планы теперь?

– Снимаю рясу и везу тебя… напомни куда? – поддержал друга в потугах пошутить Матушкин.

– В «Горки» в боулинг хочешь? – на ходу сообразил Тёмыч.

– Любишь ты шары всех размеров, милый! Пятнадцать минут. Ушлёпка берём?

– Можно, пусть за бухлом гоняет.

– Ой-ёй! Что за тяга к доступным антидепрессантам? – искренне заинтересовался Костик.

– Задолбало всё. И слёт вурдалаков этот вечером… Может, со мной пойдёшь?

– Щаз, я себе не враг! Хорош трындеть, задерживаешь! – И отключился.

Артём еле успел собраться, как Матушкин уже скинул сообщение: «Спускайся, крошка, принц приехал!»

…Через три бокала по пол-литра, под солёные орешки и ор соседней команды дам бальзаковского возраста из условной бухгалтерии, Артём задолбал друга жалобами на скучную и унылую жизнь.

– Тёмыч, ты совсем зажрался! Бабло есть, тёлки виснут. Что тебе надо? Кочевником жить осталось ну месяц, два от силы. А если трахаться негде, так ты у меня сними! Я дёшево сдаю, если на час, – ржал Костик.

– Спасибо, конечно, но это всё хрень какая-то. Адреналина не хватает, задора, милый! Взять хотя бы историю с Аллой. Там тоже ныл, но весело было.

– А Лара твоя не торкает больше?

– Ну её ко всем чертям. Тварь. Отболело. Может, по «репам» соскучился? – задумчиво протянул Артём. Икнул.

– Барабаны головного мозга, да? Ну реанимируй «стюардессу», Аллочку свою! Пусть она тебя взбодрит. Может, и остальные девочки начнут радовать на контрасте? – предложил Костян.

– Писал я ей пару раз от нехрен делать, даже заводит, когда она молчит. Сегодня утром тоже. Но она молчит. «В отношениях» как будто бы. По рассказам, – желчно произнёс Артём.

– А ты не пиши, ты звони. Телесную память никто не отменял. Голос услышит – всколыхнётся. Ты ж не оплошал там, детка? Трахал с оттяжкой и от души?

– В лучшем виде.

Артём вышел в туалет. Достал сотовый. Зашёл в сообщения.

Контакт «Алла. Аля», одно непрочитанное: «О чём говорить?»

АраГор не сразу сообразил, что за вопрос. Пришлось пролистывать отправленные. Потом решил набрать. Вот и повод подвернулся.

– Алё, – холодно и злобно почти сразу ответила девушка.

– Привет, малышка!

– Чего ты хотел?

– Поговорить! О нас.

– Сдурел? Нет нас. Есть ты и куча твоих тёлок, работы и дел.

– Зачем ты так? Мне было очень плохо… Я чуть в окно не вышел после того, как мы расстались.

– Ты больной?

– Да.

– Чем?

– Тобой!

– Придурок! Напугал! Я думала у тебя там как минимум хламидиоз, триппер, сифилис и гонорея! Как максимум – ВИЧ и гепатиты.

– Лучше так, чем без тебя. Послушай, давай увидимся?

– Не хочу я тебя видеть.

– Пожалуйста… Малышка моя…

Аля замолчала. Трубку не бросила. Надо было дожимать.

– Мне больно понимать, что ты не со мной… Ещё больнее, что с кем-то другим.

Роковая ошибка. Тёмыч понял это только после того, как слова вылетели.

– Больно ему?! Надо было думать, когда Сашу обнимал! И ещё невесть с кем шарился. Сам сказал, помнишь? «Найди себе хорошего парня!» Или как там это звучало?! Нашла. До свиданья…

И положила трубку.

Артём был доволен. Если до сих пор есть такая реакция, значит, девочке совсем не всё равно, значит, ещё цепляет.

К Костяну АраГор вернулся почти трезвым и явно повеселевшим. Товарищ заметил перемены в лице барабанщика и сам расплылся в противной ухмылке.

– Ну что, поворковал? Послала тебя?

– Конечно! Активно послала!

– О! А я говорил: есть с чем работать.

– Естественно, милый! Но теперь бесплатно, на интерес. Докинешь до ДК?

Аля

– Кто звонил?

«Бесцеремонная Маруся потягивает молочный коктейль и поднимает бровь одновременно. Полна талантов, блин.

– Неважно. Важно, что пошёл на хрен!

– Неужели «тень отца Гамлета»?

«Душицкая всё ещё не готова произносить слово „мудак“. Интеллигенция».

– За тебя скажу: мудак.

«С таким кайфом вылетает».

– Ты победила, молодец! Он же вернуться хотел, правильно?

«Манерно доставая из пачки тонкую сигарету с ментолом, вставила Ксю».

– Не хочу о нём даже вспоминать!

«Себе не ври! Когда телефон завибрировал – затряслась и сжалась вся…»

– Вот и хорошо! Вот и замечательно! За это надо выпить! Молодой человек!

«Длинная рука Машки полетела вверх быстрее звука».

– Лучше отложим до другого раза или следующей жизни! После Дня города на «сухом пайке». Совсем тормозов нет, и кажется, что от одного запаха алкоголя начинает мутить.

«И Беку не понравится, что я датая среди толпы бухих металлюг».

– Отлично Луноход на тебя влияет. Надёжный парень, – начала Дарья.

– Почему у вас у всех всегда есть но?

«Реально, и Дуся туда же, вслед за тощей Мари».

– Не но, зачем ты так? А ма-а-а-а-аленькое такое но, крохотное. Загадочный твой Бек, скрытный. Спокойствие его прекрасно, обворожительно! Только в тихом омуте… – практически прошептала Душицкая.

– Чего пристали? Мальчик симпатичный, опрятный, самостоятельный, судя по рассказам и тому, что я сегодня мимоходом через витрины кафе разглядела, когда он тебя провожал, – вставила свои пять копеек Левина. – Курить бросил ради неё! Я бы не бросила.

– Ты и не бросила, хотя «пепельница» твоя нас всех уже достала! – выпалила Маруся.

– А я нормально. По ходу, уже привыкла.

«И правда, заметила, что дым больше не бесит».

– Вы со мной на концерт пойдёте?

– Ни за что! Проводить – легко! Но эти твои музыканты – народ специфический, – скривилась Машка.

Бек

Старая сцена самого большого из трёх домов культуры города хоть и требовала ремонта, но держалась молодцом. Сюда приезжали и «Ария», и «КиШ», и «Кипелов», и «Хор Турецкого», и Ротару, и «Ночные снайперы», и много кто ещё – полный набор современной эстрадной песни, устраивающей туры по российским городам и весям.

Но, кроме ТЮЗа в Новый год, никто из местных зал пока что не собирал. У «Страмослябов» получилось. Полный солд-аут. Свои топили за своих. Шли даже те, кто не хотел, не фанател от «тяжеляка», шли поддержать. Сначала по одному, потом тонкой струйкой, кучками, а ближе ко времени – весёлой толпой собиралась разношёрстная публика. Здесь были и бабушки с дедушками, и взрослые, и молодые люди. Кто-то притащил с собой детей (а куда их?).

Забитый «волосатой нечистью» танцпартер нестройно гудел, пробирались по местам партер и амфитеатр.

Бек «грел» и стабилизировал Эльдарона вот уже несколько часов. Обычно спокойный и рассудительный, Андрей резко превратился в психованную истеричку: бегал из угла в угол, раздавал бессмысленные указания и неуместные напутствия. Маша снисходительно смотрела на него, отчего гитарист ещё больше заводился. Клавишница вместе с Михеем уже по всему прошлись и просто болтали. Барабанщик Андрей торчал на сцене и копался в установке. Князь куда-то испарился и вообще не попадался Беку на глаза, что не могло не радовать. Лой стоял в стороне, курил прямо в помещении и обходил бывшего басиста по радиусу экватора. Каким-то неизвестным образом в гримёрке артистов оказалась девушка Александра.

– Добрый день, Денис! – хрипло сказала девушка.

– Добрый день, – ответил Бек заканчивающим разговор тоном.

Но вокалистку это не остановило.

– Ты решил сегодня отыграть с нами?

– Пришёл поддержать.

– А меня Князь пригласил на пару песен, поучаствовать.

– Очень рад за тебя. Удачи, – пожелал парень искренне и лаконично. Собрался уходить.

Но высокая блондинка продолжила:

– Спасибо! Очень жаль, что не удастся поработать вместе, я только ради этого согласилась. Потом узнала, что ты покинул любимую группу. Решил завязать или куда-то переметнулся?

– Сменил инструмент.

– О! Как интересно! На чём теперь играешь?

– Опять на соло. Я пойду, меня девушка ждёт, – думал, что поставил точку Бек-Назаров. Аля и правда должна была находиться в зале. А от мысли, что она там одна, становилось совсем некомфортно.

– Не знала, что ты в отношениях. Давно? С кем?

– Мы с Алей встречаемся, – неожиданно для себя озвучил молодой человек. Впервые произнёс это вслух.

– Какой Алей? Алкозайцем, что ли? – выпучила глаза Александра и, казалось, ещё сильнее охрипла.

– Да.

– Не пойму, она вам всем мёдом намазана или чем-то ещё? Лой-то фиг с ним, малолетний идиот… Но то Тёмыч её на спор самозабвенно трахает, то Князь плачется, что никак яйца свои не докатит, теперь тебя захомутала, – разразилась желчной тирадой девица.

Бек переваривал услышанное. Лоя и Князя убивать пока было нельзя, и с этим он почти смирился. А вот часть про Артёма звенела в ушах. Слова девушки звенели в ушах.

Автоматически произнёс:

– Повтори, пожалуйста: что Тёмыч?

– Ой, а ты не в курсе? Я думала, все уже знают эту историю. АраГор поспорил с Лоем на деньги, что Аллочку девственности лишит. И выиграл.

– Понятно. А ты в курсе, потому что… – Вопрос вылетел сам собой, абсолютно механически.

– Меня привлекали как вспомогательный ресурс. Интересная игра получилась.

Ни разу в жизни до этого момента Денису Бек-Назарову не хотелось ударить женщину. Все моральные, мыслимые и немыслимые силы ушли на то, чтобы не свернуть дряни шею прямо здесь и сейчас. Да, он был свидетелем бессмысленного романа Али и… барабанщика Михалыча, но такого представить не мог. Знал, видел, ощущал на подкорке сознания, что парень с гнильцой. Может быть, ещё поэтому старался с ним не общаться. Но чтобы так. Такое.

«Тварь», – пронеслось в голове в принципе никогда не ругающегося Бека. Молодой человек смотрел перед собой отсутствующе, холодно и не мигая.

– Все знают… Кто эти все? – выдавил он настолько страшным, загробным тоном, что горе-вокалистка отшатнулась и ехидная улыбка мгновенно исчезла с лица.

– Сам Тёмыч, естественно, Лой, кажется Жаба, и, скорее всего, Костик. Рыжий всегда в курсе всего. С группой они не делились. Больше ни от кого из парней я ничего подобного не слышала, – залепетала Саша.

– Пусть так и остаётся. Ты постараешься и преуспеешь в избегании темы. Уверен в этом. Более того, забудешь имена участников, – не меняя интонации и не сбавляя напора, твёрдо, тихо и почти шипяще, чужим, далёким голосом сказал Денис.

Девушка закивала.

– Иди.

И она пошла.

Какое-то время Бек-Назаров стоял в яростном оцепенении, ступоре и необъяснимой растерянности. Невозможность, сюрреализм произошедшего никак не совпадали с реальностью.

Завибрировал сотовый. На оранжевом экране «Сименса» высветилось имя «Аля». Он уцепился за него как за соломинку.

– Аля!

– Денис, я тут, в зале! – весёлый и беззаботный голос болью отдавал в висок.

– Сейчас выйду в фойе.

– Я думала зайти за сцену.

– Нет. Встретимся в фойе. – Перевёл дух, добавил сквозь зубы: – Пожалуйста.

На выходе Бека поймал Андрей. Что-то возбуждённо говорил. Слова Эльдарона упорно не складывались в предложения. Денис молча кивнул непонятно на что и продолжил пробираться через дебри закулисья.

Казалось, целую вечность бесцельно плутал по коридорам, несколько раз забредал в тупик. Вонючая темнота древнего «Калинина» успокоиться не помогала.

«Где я проморгал? Что упустил? Почему?» – собственные мысли казались пространными и хаотичными.

Выйдя на слепящий свет огромного холла дома культуры, парень с трудом сфокусировал взгляд. Сразу, практически мгновенно, упёрся им в стоящего у колонны АраГора. И Алю. Рядом с ним Алю.

В голове как будто прояснилось. Бек танком попёр туда. С твёрдым намерением впечатать Артёма в первую подвернувшуюся стену и с особым удовольствием раскроить его пустой череп. На мелкие мокрые куски. Но прямо перед ним выросли Михей и Торин. Сами того не зная, музыканты спасли барабанщику жизнь. И гитаристу заодно: тюрьма – грустное и неприятное место.

Обычно вежливый и сдержанный, Бек-Назаров коротко и глухо рявкнул:

– Отошли!

– Здравствуй, Денис! Ты в порядке? Там что-то не так? – поинтересовался удивлённый Дима.

– Где? – Простой вопрос сбил с толку. Бек всё равно что очнулся, даже обмяк немного.

– Ну, у ребят. Ты же от них? Как на пожар! Может, нужно что? Кому-то плохо? Скорую? – не отступал вокалист.

– Чем помочь? – включился Михей.

Ещё несколько секунд Ден дышал, как загнанный зверь в клетке. Готов был прорываться без объяснений и лишних разговоров. Алин крик привёл его в чувства.

«Не надо ей видеть всего этого. Подумает ещё, что я ревнивый псих, и сбежит. Посвящать её в эту историю тем более не надо. Не сломает, нет, она у меня сильная девочка, даже слишком. Но послевкусие останется навсегда».

И только потом до него дошло, о чём кричала девушка.

– Трахаться, встречаться за деньги – не игра? А что тогда? – собрал по кускам и обрывкам фразу Денис.

Ещё мгновение медлил. Шумно вздохнул. Выдохнул с трудом. Буркнул Диме и Михею:

– Сейчас поможете. Не дайте убить.

Протиснулся плечом между парнями и только на подходе к Але и её бывшему краем глаза зацепился за Михалыча, стоявшего у гардероба, метрах в трёх от злосчастной колонны.

Аля

«Не то чтобы очень хотелось послушать „Страмослябов“. Пока Денис там играл, ещё прокатывало, а без него всякий смысл потерялся. Но сама атмосфера живого выступления перед толпой народу завораживает, заводит, заряжает адреналином. Как будто хорошенько накатила. Интересный эффект. Начало теперь точно придётся пропустить.

С какого перепугу Беку понадобилось вытаскивать меня из зала? Может, Лой опять что-нибудь сальное брякнул? Или Князь неудачно и невовремя нарисовался? И теперь Дену надо непременно убедиться, что я в порядке, или настойчиво рекомендовать не ходить за сцену, чтобы не встречаться с идиотами? Теперь стою, жду в фойе, как куст в пустыне. Народ весь там: копошится, шумит, разгуливается, скандирует».

– Алла! Привет!

«Что за?.. Нет! Пусть мне послышалось! Какого хрена Артём тут делает? Его только не хватало. Не было печали, блин».

– Что надо?

«Тело предательски трясётся. Не видела мудака со встречи в том грёбаном дворе».

– Я так рад, что ты здесь! Мне нужно было тебя увидеть, поговорить, извиниться…

– За что именно извиниться? Там прям куча вариантов?

– За всё. За глупость, сам не понимал, что творю… Испугался. Испугался своих чувств, ощущений… Понял, что… что недотягиваю… До тебя…

– Враньё! А знаешь, что самое забавное и отвратительное? Что это – враньё от первого до последнего слова!

«Тошнить начинает. Противно слушать эту Чушь Петровну! И так обидно… Почему? За что? Что я ему сделала?»

– Зачем ты так? Не могу не думать о тебе тогда по утрам, забыть не получается. Хотел, пробовал, пытался глушить… Никак…

«От мягкого виноватого тона всё наизнанку выворачивается… Вспомни всё дерьмо! Он гад ползучий!»

– Конечно, не можешь забыть! До сих пор подробности обсасываете с Лоем и Женько́м, да? Как здорово сработал? Имитируешь любовь великолепно! Браво! Зрители аплодируют… аплодируют… кончили аплодировать!

– Не понимаю… О чём ты сейчас вообще? Для меня, может, всё серьёзно… Впервые за долгое время чувствую что-то… Ты меня вытащила, просто вытащила… из жуткой депрессии! Распинаюсь, ною стою… как мальчишка! Я был в страшном, убитом состоянии, не соображал ни хрена: ни когда морозился, ни когда тебя отпускал…

– Да неужели? Что-то ещё? А то как-то не сходится… Чего никак в толк не возьму: на фига тебе вшивая сотня баксов, если так усердно, не покладая рук, бесконечно работаешь? Или это новый способ бабки заколачивать, чтобы в «Сатурне» не торчать? Много клиентов уже набрал? Разоришься! Где целок брать будешь в наше сексуально просвещённое время?

«Вот, сказала. И… ноль реакции, бровью не повёл».

– Я хотел тебе всё рассказать… Для меня теперь это не игра… Всё изменилось, когда…

– Трахаться, встречаться с девушкой за деньги – не игра? А что тогда?

«Ору на весь ДК уже! Какого хрена он несёт? Наглая рожа… Только вот мне не мерзко на него смотреть, скорее возбуждает… И это ещё больше бесит!»

– Испорченность, глупость, гниль…

«Почему на вопрос отвечает голос Дениса? Это в моей башке проблески разума так теперь звучат?»

– Я долго, прости.

«Поворачиваю голову. Бек стоит сзади справа. Холодный. Спокойный. Ещё чуть дальше – Торин, Михей и Михалыч. Как я могла их сразу не заметить? Давно Бек здесь? Что именно он успел услышать?»

– Ден, я пыталась тебе сказать. Там, на канале. Ты не хотел… не дал мне…

– Потом.

«Ещё спокойнее, медленнее – слишком медленно – и членораздельно прервал Денис. Вклинился между мной и мудаком.

Артём смотрит не мигая. Ни грамма стеснения. Вся нежность во взгляде испарилась. Даже насмешка на роже вылезла».

– Так вот оно чё… Кем меня заменили… Это не я виноват, получается? Пытался тебя вернуть, писал, звонил… А всё, не нужен… Следующий? Класс… Сердце красавицы склонно… Ха-ха… Легко переключилась, да? Я, дура-а-а-ак, хотел сохранить отношения.

«Что за бред он несёт? Реально придурок! Сориентировался? Так быстро не мог!»

– Я прекрасно понимаю, что, даже если прямо здесь тебя убью, как бы мне ни хотелось втоптать в пол твою отвратительную глумливую рожу, – это случившегося не изменит и не исправит. Бывшее нельзя сделать не бывшим, – тихо, уверенно, монотонно произнёс Ден. – Глупость всегда только добавляет проблем, всё усложняет, портит жизнь. С Али хватит. Обойдёшься. Но… таких сволочей надо истреблять. Как вид!

Помолчал, потом продолжил:

– Ты продашь свою долю в базе мне. И никогда там больше не появишься.

– С чего бы? Мы с Дедом её вместе строили! Гараж покупали пополам! – желчно выплюнул Артём.

– Обсуждать инструментарий бессмысленно. Сдаёте неофициально, без договоров аренды, с нарушением противопожарной безопасности – закроют. На штрафах разоритесь. Папа наругает опять же. А Мише надо на что-то пить. Да? – обратился уже к Михалычу.

«Деловой, блин! Кворум собрали, мать их. Торгуются, дойную корову делят. Бесят все».

– Чувак, не горячись. Давай обсудим? – вклинился тощий гитарист.

– Нет. Это ещё не всё, – опять Артёму прохрипел Бек. – Увижу, услышу, узнаю, что смотрел в Алину сторону, имя произносил – сотру. С лица земли сотру. Как не было.

«Вот теперь озверел! Знаю, чувствую Бек-Назарова, ощущаю, как подбирается ярость».

– Ден, пошли! Пожалуйста. Мне плохо.

«Единственный способ это остановить. Не могу больше… Бек закрыл глаза, дёрнул подбородком. Сглотнул. Челюсти сжаты… Как зубы не крошатся?»

– Ересь! Не твоё дело! Кто ты такой вообще? Откуда вылез?

«АраГор совсем псих? Ещё лыбится.

…Дальше было быстро. Денис дёрнулся. Его успели схватить Михей и Торин. Вдвоём еле справляются. Прыгаю просто на шею ему».

– Пожалуйста, я тебя очень прошу…

«Слёзы сами лезут. Перестал бешено трястись, закрыл глаза, дышит. Дрожит».

– Денис, пойдём.

«Это уже Торин?»

– Ты правильно сказал: только добавишь. Не изменишь ничего. Тварь ты, Тёмыч. Михей, Алю забирай.

«Только сейчас поняла, что раскачиваюсь на корточках прямо на полу. Голову руками закрыла. Вся в соплях. Тошнит».

– Я сам.

«Кто-то обнимает. Бек? Бек сел рядом».

– Всё, ничего не будет, успокойся, вставай, я держу.

«Поднял меня. Не могу открыть глаза. Ведёт куда-то».