Парк

Монстр

«Умирать больно. Пора завязывать с этим мерзким делом! - думал, лёжа на кушетке, высокий перебинтованный мужчина. - Дёрнул же меня чёрт сесть перед концертом на диету. От диеты сил как у кролика, того и гляди, кто-нибудь тапком зашибёт!»

Мужчина тяжело вздохнул, и боль отозвалась уколом миллиона игл в его насквозь пробитой груди. Щёлкнув замком, со скрипом открылась дверь, и в палату зашёл плотный и высокий доктор в растянутом, будто наволочка, халате. В его руке был чёрный пакет, который он с брезгливостью протянул раненому.

- Дед, из-за твоих глупостей чуть не случилось непоправимое! - сжав губы, начал он с укором выговаривать, но собеседник его бесцеремонно перебил:

- Внучок! Ты бы шёл, отца чему-нибудь полезному поучил! А я без тебя разберусь.

- Это с тобой сегодня будут разбираться! - зло бросил врач, в то время как Иннокентий вытащил из пакета упаковку крови и положил её на ладонь. - Здесь доза на самую минимальную регенерацию. До решения хозяина я больше не дам тебе ни капли.

- Это для тебя он хозяин! А для меня - просто Тиктак, - с шипением ответил раненый и указал внуку на дверь. - А сейчас вали, у меня обед. Баланда, сэр!

Врач хотел что-то ответить, но наткнулся на острый, будто осиновый кол, презрительный взгляд деда и молча ушёл, не забыв закрыть дверь на ключ.

- Чёрт! Может, разозлить Тиктака, чтобы он дал этому психу ещё один шанс меня прикончить? Тогда я лучше не буду пить эту Витькину бурду. Так слабее. Или выпить, подлечиться и изобразить на суде покорность? А потом тихонько свалить из этого клана на другой конец страны? И что дальше? Жить иль не жить? Дерьмо вопрос! - вслух рассуждал Иннокентий, нарезая круги по комнате, как лев по клетке. Иногда он останавливался у дверей и трогал замок, потом рассерженно плевал в пол и выходил на новый круг. С него давно сползли бинты, обнажая выломанные рёбра и рваные лёгкие с выступившими по краям ран каплями чёрной крови. А на спине зияла сквозная дыра от флага, через которую со свистом вылетал воздух.

До ночи мужчина несколько раз менял своё решение, то собираясь выпить из упаковки принесённую внуком кровь, то убирая пакет с глаз долой. Колеблясь, словно сухой ковыль на ветру, Иннокентий так и просидел в своей темнице до тех пор, пока за ним не зашёл внук.

- Хозяин зовёт тебя на Совет. Там он будет решать твою судьбу, дедуля! - Виктор Иванович просто лучился самодовольством и гордостью, будто бы это именно он сейчас определял, что ждёт Иннокентия. Тот же лишь презрительно хмыкнул и, скривившись, спросил:

- Что мне может предложить твой хозяин, если вампир не может убить вампира? Заставит покинуть городишко? Да и чёрт с ним. И с городом, и с Тиктаком.

Виктор в ответ промолчал, впрочем, не забыв взглядом выказать родственнику своё презрение. Которое было взаимным.

Светлый, отделанный кафелем коридор больничного корпуса, где и располагалось хирургическое отделение Виктора Ивановича, закончился огромной бронированной дверью. За ней начались мрачные ступени подвала, где и проходили суды и пиры вампиров. Иннокентий шёл за внуком, вздыхая и поджимая губы в бессильном раздражении.

- Что, дед, предчувствуешь наказание? И поделом! – менторским тоном начал было Виктор Иванович.

- Я, Витюня, грущу, что не могу тебе сейчас шею свернуть, сопляк малолетний! – не остался в долгу Иннокентий. - Тебе и твоему хозяину.

Остаток лестницы и весь подземный коридор спутники прошли молча, думая каждый о своём.

Зал заседаний встретил их мягким белым светом от подвешенных к потолку ламп дневного света. Впрочем, Залом он был только для Тиктака и Виктора Ивановича. Кешка давно звал это помещение Комнатой приёма пищи, а Юрий фамильярно именовал Пыточной. Справа стоял длинный деревянный стол, вывезенный Кешкой и Виктором ещё до их размолвки из семейного замка в Европе, а справа - операционный, железный. К нему была привязана сегодняшняя еда, худощавая светловолосая девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Она была без сознания.

За столом сидели Константин и Юрий. Последний резво вскочил, чтобы поздороваться с приятелем, но тут же смущённо сел обратно под строгим взглядом начальника. Сам Тиктак только холодно кивнул Кешке и бросил сквозь зубы:

- Сначала ужин. А потом разбор полётов. Витя!

Врач резво побежал приводить в чувство девушку, а Иннокентий проковылял на своё место с краю стола. От места во главе он отказался более двух столетий назад.

Нашатырь вернул девушку к жизни, и она начала испуганно озираться по сторонам. Её мысленный крик «Спаси!» немного раздражал, но скорее забавлял. Убийство человека для всех присутствующих давно уже стало не более чем обычной гастрономией. Но в этот раз что-то пошло не так. Когда девушка посмотрела на Иннокентия, старый вампир растерялся и еле сумел отвести взгляд. Он вспомнил её, эту пацанку из Юриного двора. Она привлекала его внимание и раньше, ведь в ней было что-то от Марии, его первой жены. Взгляд, мимика, голос… Что-то неуловимое и вместе с тем настолько яркое, что Кешка сжался и замер, как от удара под дых.

«Чему быть, того не миновать. Не мне тягаться с Костей, не мне!» – подумал он, глядя, как кровь девушки стекает по трубке в бокал, и получил одобрительный кивок Тиктака.

Иголка вошла в вену жертве, и по трубке потекла густая тёмная кровь. Её запах разлился в воздухе, и невероятный голод просто захлестнул присутствующих. Девушка беззвучно закричала и начала барахтаться. Тиктак впился взглядом в её глаза, наслаждаясь страхом жертвы, как дорогим вином. Волны боли и отчаяния, что исходили от неё, раздразнили аппетит вампиров, заставив вытянуться клыки и налиться силой мускулы в ожидании свежей крови. Неожиданно девушка смогла дёрнуться так, что вырвала из вены иголку.

- Витя! – мыслекрик Тиктака ударил по ушам почти на физическом уровне, и Витя тут же утихомирил жертву прямым ударом в живот. Девушка замолчала, а Кешка, пользуясь суетой, успел обдумать своё решение. И оно ему понравилось.

Первый бокал Витя принёс хозяину, подобострастно улыбаясь и заглядывая в глаза. За это второй достался ему самому. Потом Тиктак велел налить Юре, хоть тот и был младше всех по возрасту и по статусу. И только потом кивнул Иннокентию: «Ешь!».

Медленно, тщательно контролируя мысли, чтобы никто не догадался помешать, вампир вышел из-за стола и подошёл к девушке. Её боль не была для него сладкой, как это было всегда с жертвами. Она жгла душу, как жгли ноги угли костра, на котором сгорела Мария. Воспоминания всколыхнули страх и отчаяние, к которым Кешка не был готов.

«Прости!»

Повинуясь непонятному порыву, вампир, прежде чем прокусить шею перепуганной до полусмерти девушки, сначала её поцеловал. Нежно, словно невесту. А потом сделал то, что решил.

Короткий и мощный удар Тиктака в челюсть впечатал Иннокентия в потолок, но упырь тут же вернулся на пол и, не заморачиваясь с приёмами, отбросил врага пинком к противоположной стене. Следующий пинок достался внуку, хоть агрессию он и не проявлял. А вот бросившемуся на подмогу начальству Юре хватило взгляда и покачивания головой. Помощник дежурного предпочёл не вмешиваться.

- Какого чёрта?! – прошипёл Тиктак. Иннокентий оттолкнул стол с привязанной пленницей подальше в угол и негромко ответил:

- Такого. Она уже вампир и будет жить. Прими это как данность, Костя.

- Нет! Она ещё человек! Она не успеет! Мы не дадим! – влез в перепалку врач, но осёкся под насмешливым взглядом деда.

- А ты, малыш, сначала меня сдвинь и не лишись рук. Вырву же!

- Юра! Мать твою, – закричал Тиктак на помдежа, - выруби этого старого дурака, и можешь сожрать девчонку целиком!

- Я это… Кстантин Гнадич, старшего товарища того… не смогу ударить.

- Тряпка! – выдохнул Тиктак и бросился вперёд, потом резко упал и попытался схватить Кешку за ноги. Но тот отпрыгнул, а потом несколькими ударами по ушам оглушил противника и отшвырнул на стол.

- Дед! Ты же долго не продержишься на этой крови! Максимум ещё минут пятнадцать, и всё, и амба! – Виктор Иванович нерешительно топтался на месте, слишком хорошо зная, чем грозит излишнее рвение в отношении родственника. Иннокентий бесшабашно засмеялся и плюнул на пол чёрной кровью.

- А мне хватит! Девчонка уже вампир, а там поглядим.

Тиктак витиевато выматерился и кое-как выбрался из под обломков стола, который разлетелся в щепки от его неудачного приземления. Потом окинул мутным взглядом разгромленный зал и задумчиво протянул:

- Так, так, так… Кеша, бери подругу на руки и иди обратно в палату. Всё равно же туда запрём, пока будем совещаться. А так хоть и мы целее, и ты. А там, глядишь, что нибудь и придумаем.

Иннокентий молча кивнул.

- Чёрт с тобой, Костя, согласен. До палаты перемирие, а там как получится.

- Договорились. Но из Совета я тебя исключаю!

- Плевать! – бросил через плечо Кешка, уже отвязывая пленницу от стола. Юрий и Виктор Иванович старались лишний раз не напоминать о своём присутствии, не зная, как себя вести в столь непростой ситуации. Видя их растерянность, Иннокентий криво ухмыльнулся и бережно поднял на руки стонущую пленницу.

Потом кивнул Юре и ехидно распорядился:

- Ну, не тупи, веди в кутузку, друг!

Юра растерянно потопал вперёд, а Тиктак пошёл на несколько шагов позади, контролируя каждое движение пленника. Виктор Иванович остался бродить в разгромленном зале, горестно качая головой и бесцельно перекладывая обломки с места на место.

- Курева оставьте! – показательно хамски распорядился Кеша, когда зашёл в подвальную подсобку, оборудованную под камеру. Юра бросил взгляд на шефа, тот благосклонно кивнул, и на убогие нары легли початая пачка сигарет и зажигалка.

- Спасибо! А теперь проваливайте! У меня приёмные часы закончились.

Когда Юра и Тиктак ушли, Иннокентий бережно опустил затихшую девушку на нары, закурил, медленно сполз по стене и внимательно осмотрел помещение. Скорее всего, это было старое овощехранилище, наскоро приспособленное под камеру. Пол и потолок из железобетонных плит не оставляли даже малейшей надежды на подкопы, как и три блочные стены. А вот четвёртая, со входной дверью, была выложена из старого красного кирпича.

- Эй, сосед! Угости сигареткой! – раздалось из вентиляционного отверстия под потолком. Кешка удивлённо встал, подошёл к стене и стал нюхать воздух, раздувая ноздри, как животное.

- Тебе прикурить? – осторожно поинтересовался он и встал на краешек нар. Потом взялся рукой за решётку вентиляции и не напрягаясь вырвал её из стены. Из образовавшегося неглубокого тоннеля на него смотрел Кирилл.

- Ты? – ошеломлённо спросил он у Иннокентия.

- Я. Тебе сигарету прикурить? Или так подать?

- Чёрт, почему ты живой? Я же тебя убил! – Кирилл жадно всматривался в собеседника, отказываясь верить глазам. Он несколько раз зажмурился и потряс головой, но Иннокентий никуда не исчез, а только устало повторил вопрос:

- Сигарету тебе прикуривать или так подать?

- Так… прикури… - пробормотал Кирилл. Иннокентий достал из пачки белый цилиндрик сигареты, чиркнул колёсиком зажигалки и, сделав две глубоких затяжки, протянул её своему убийце.

- Бери. Сказать честно, я тоже удивлён, что ты жив. Обычно Костя с Витей утилизируют таких, как ты, в первые часы. А ты уже пережил своих предшественников в разы!

- Обычно? То есть, тебя убивают не в первый раз? – жадно затягиваясь, спросил Кирилл.

- Не в первый. Как и Костю, твоего следака, и Витю, врача. Мы - вампиры, и окончательно убить нас довольно непросто. Даже вырезанное сердце можно вырастить заново, было бы питание.

- Офигеть.

- Ну да. А тебя, наверное, хотели сожрать потом, на сегодня они девчонку приволокли из парка. Юрка обмолвился, что её поймали аккурат в то время, когда ты меня убивал.

- Юрка? Помощник дежурного?

- Он.

- Офигеть… Чёрт, а ведь я в парке видел какую-то девчушку, явно не в себе. Наверное, её и убили…

- Она ещё жива, но не знаю, надолго ли. Я впрыснул малышке немного своей крови, сделал вампиром. По крайней мере, Костя со товарищи её точно не смогут убить своими руками.

- Почему, Кеша? Тебя же Кешей зовут?

- Зови Иноком. Это сокращённое от Иннокентий. Видишь ли, вампир не может убить вампира. Что это, каприз природы или защитный механизм вида, я не знаю. А вот почему тебя ещё не убили, я, кажется, понял. Ты и будешь нашим палачом. Моим и этой малышки из парка. А потом тебя сожрут. Бинго. Тебя хоть как звали-то?

- Кирилл, – машинально ответил вампиру собеседник и для чего то добавил: - Петрович.

Потом отвернулся, двумя затяжками докурил сигарету и щелчком отбросил её в противоположную стену своей палаты. Окурок упал в кружку с водой и, зашипев, быстро погас. Кирилл тряхнул головой и посмотрел в тоннель вентиляции на бетонное убранство камеры соседа. Самого соседа он не увидел, потому что Кеша в этот момент поправлял подушку под головой своей сокамерницы.

- Инок! Ты тут? Инок!

- Внимательно, – в тоннеле появилось спокойное лицо вампира.

- Кеш, укуси меня! Ты вампир, девчонка тоже, и я буду. Итого три на три. Ну против следака, врача и этого конвоира.

- Помдежа, - машинально поправил Иннокентий. - Мысль хорошая, но бесполезная. Во-первых, трансформация идёт больше суток, а решение по нам, скорее всего, уже принято. Я когда девчонку кусал, был уверен, что палача им искать долго, и она успеет оклематься. А ты уже тут как тут. Ну и во-вторых, убить вампира может только человек. Если я тебя обращу, они будут неуязвимы. Ты же понимаешь, что нас никто не отпустит живыми? Вот если…

Вампир задумался и почесал кончик носа, потом поднял взгляд к потолку и прищурился на тусклую лампочку, что висела на двух проводах, как провинившийся флибустьер на рее.

- Что если? Что? Ну? – беспокойно оглядываясь на дверь, засуетился Кирилл и натолкнулся на холодный, решительный взгляд Иннокентия.

- Не кипиши, Кир, не кипиши. Дай руку, мне нужна кровь, чтобы стать сильнее. Тогда я смогу от Тиктака отбиться как здрасьте. А ты останешься человеком. Чтобы их убить. Я побеждаю, ты убиваешь. Потом обращу. Не раньше.

- Чёрт, но как же ты один-то с тремя справишься? – перебил Кирилл, но тут же умолк под тяжёлым взглядом бывшей жертвы.

- Нормально я один справлюсь. Сила есть, её важно пробудить. Ты меня тогда уделал потому, что я был очень голоден и жить не сильно хотел. А сытый я с этими щенками справлюсь. Они уже от вседозволенности края не чувствуют! А потом можно и пожить так, как хочется!

Зубы Иннокентия вытянулись и заострились, став полноценными клыками. Кирилл вздохнул и протянул в тоннель руку с пульсирующей под кожей веной, отчего собеседник тут же сглотнул слюну.

- Инок, обрати меня в вампира! Пожалуйста! А ещё скажи, почему ты жить-то так резко захотел?

- Влюбился! – с кривой улыбкой ответил вампир и прокусил тонкую кожу. Дурманящий вкус крови наполнил его рот, и чудовищная, нечеловеческая сила ворвалась в измученное тело, как тайфун врывается на тихое побережье. На щелчок замка обернулся сильный и безжалостный зверь.

Эпилог

Снег медленно кружился в свете фонарей, ложился на землю и превращался в белую простыню зимы, которой она укрывала парковую аллею и высокие, чёрные стволы деревьев. На занесённой скамейке горько плакала симпатичная миниатюрная девушка в белой короткой шубке. Перед её мысленным взором лежала окровавленная пожилая женщина с неестественно заломленными руками и ужасом в глазах. «Мама, мамочка!» - шептала девушка и плакала ещё громче.

- Вам помочь? Что случилось? – обратилась к несчастной прохожая, высокая полная брюнетка средних лет.

- Да, да! Помогите! Пожалуйста! Туда! Туда, быстрее! – затараторила девушка, схватила собеседницу за руку и потащила её вглубь парка.

В это же самое время по соседней аллее прогуливались двое мужчин в дорогих чёрных пальто и вели неспешную беседу.

- Кеш, она стала слишком много убивать. Это создаёт мне… определённые проблемы. Мир уже не тот, что был тридцать лет назад, во времена Тиктака. Теперь так нельзя.

- Решай свои проблемы сам! – засмеялся Иннокентий и похлопал друга по плечу. - Нет, правда, шутки шутками, но ты же теперь глава большого города! Неужели тебе так сложно замять исчезновение двух-трёх десятков людей в год?

- Если она убьёт всех моих избирателей, то какой с меня глава? А вот если конкурентов проредить…

Мужчины понимающе засмеялись, и Иннокентий снова похлопал Кирилла по плечу.

- Проредим, проредим! По секрету сказать, она сейчас ужасно зла из-за того, что мать так быстро умерла, толком не помучившись. Значит, отыграемся на твоих конкурентах!

От третьего тычка в плечо Кирилл ловко увернулся и шутя взял друга в захват. Но в этот же момент почувствовал на шее руки жены Инока.

- Никому не дам мужа в обиду! – засмеялся ему в ухо звонкий голос, и на щеке тут же вспыхнул дружеский поцелуй. - Кеш, Кир! Ужин стынет, шикарнейшая женщина. Пойдёмте уже, я так устала плакать, пока её заманивала!