Парламент дураков

Джек из Дувра, его любознательные поиски, или Частный розыск глупейшего из всех английских глупцов

Джек, весельчак из Дувра, предпринял частный розыск, желая обнаружить короля всех глупцов. В своих поисках он посетил все крупнейшие города Англии, а когда вернулся домой, его самого признали самым выдающимся из всех глупцов. И вот, утомленный пестротой и разнообразием увиденного, он решил все же найти где-нибудь такого простофилю, чтобы оказался еще поглупее его самого. Прибыв с таким намерением в Лондон, он отправился в собор Святого Павла, где и стал неспешно прогуливаться по центральному проходу в самом меланхолическом расположении духа в компании капитана Тингата и его приятелей. Здесь-то его и пригласили отобедать в покоях герцога Хамфри. Среди прочих крепких желудков, что собирались посетить сей щедрый пир, было и целое сборище поэтов, не имеющих ни пенса за душой. А поскольку поэты известны своим веселым нравом (что, впрочем, для всеобщего процветания все равно что огонь для соломы), Джек с радостью принял это приглашение. От поэтов происходит множество всевозможных глупостей и нелепиц, и Джек надеялся, что они-то и помогут ему в поисках короля всех глупцов, которого он так давно ищет. И вот, желая скоротать время за обедом в приятной беседе и предупредить их чрезмерное усердие при поглощении разнообразнейших кулинарных изысков, Джек поведал поэтам о своих шутовских поисках. Они немало обрадовались случаю повеселиться, ибо смех способствует хорошему пищеварению не меньше, чем кружка сухого белого вина с сахаром. Люди недалекого ума, они тотчас же принялись за свои собственные поиски вышеупомянутого короля глупцов, почитая свое усердие за благое желание оказать помощь Джеку и облегчить его тяжкое бремя. Слабые мозги ныне можно найти повсеместно, поэтому им было из чего выбирать. Вот как начался их поиск.

— Однажды довелось мне, — начал один из собравшихся, — посетить город Херефорд. Там я остановился в гостинице, где мне и рассказали, что неподалеку проживает один джентльмен, до того слабоумный, что готов поверить любой нелепице, какую ему ни расскажут. Отправившись к нему под каким-то незамысловатым предлогом, я имел возможность свести знакомство с этим господином, и не напрасно, потому что в течение трех последующих дней я столовался в его доме и получил там великолепное развлечение. Я — путешественник, а потому среди прочих нелепиц я рассказал ему о том, что колокольня из Бернвуда, что в Эссексе, проплыла под парусом до самого французского Кале, после чего вернулась на свое законное место. В другой раз я поведал ему о том, что в Шервудском лесу в Ноттингемшире были замечены пять сотен галер, принадлежащих испанскому королю, прибывших для осады Робина Гуда, а сорок тысяч священников совершили церковный обряд, взяв в руки веточки бузины и забросав ими галеры. А потом я ему рассказал, как Вестминстерское аббатство было выслано в Стаффордшир по подозрению в измене. И наконец, я уверил его в том, что в Кентербери есть лудильщик, которого велено было затравить до смерти за то, что за один год он наплодил двадцать два ребенка. Услышав последнюю историю, этот человек взял лошадь и отправился в Кентербери, надеясь уличить меня во лжи. Я тоже оседлал свою лошадь и отправился за ним, чтобы убедиться в его глупости.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— А мне однажды довелось побывать в Хантингтоне, — продолжил другой, — и там я услышал историю про одного башмачника, у которого было двое малолетних сыновей. Так высоко он занесся в своих мечтах, что пожелал обучить их грамоте, дабы, войдя в возраст, они могли лучше позаботиться о себе. Когда миновал год с начала их обучения в школе, башмачник стал их спрашивать.

«Мальчик мой, — так обратился он к одному сыну, — как твои уроки? Что ты изучаешь?»

«О отец, — отвечал ему мальчик, — я только что закончил благодать».

«А ты?» — обратился башмачник ко второму сыну.

Тот отвечал, что остановился на дьявольских кознях.

«Господи спаси, — воскликнул башмачник, — чему это учат моих детей? Для одного закончилась благодать, а другой остановился на дьявольских кознях!»

И он забрал обоих детей из школы, приставив их к своему ремеслу.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Немного лет прошло с тех пор, — начал третий рассказчик, — как я побывал в Бедфорде. Как раз в ту пору женщины городка решили состязаться друг с другом в том, чье же одеяние лучше. Та из женщин почиталась победительницей, чей наряд был самым прихотливым, да к тому же сшитым из самой дорогой и тонкой материи. Была среди тамошних женщин одна, жена местного торговца тканями, которая, хотя и не могла тягаться с остальными в богатстве верхнего платья, решила всех поразить своими нижними одеждами. Посему, в то время как другие носили шерстяные либо шелковые чулки, она смастерила себе пару чулок из великолепного атласа, которые и надевала всякий раз, выходя за порог к своим знакомым и соседям. И о ней стали судачить по всей округе. И долгое время она считалась победительницей женского состязания, превзойдя одеянием всех своих соперниц. Но слушайте, чем закончилась вся эта история. Ее супруг, мужчина уже в годах, но все еще по-молодому игривый, заглянул как-то раз в свои расходные книги и обнаружил излишние расходы на сумму в пять фунтов. Когда же наступила пора ему идти к господину мэру Бедфорда, он стал просить отсрочки по платежам. Но мэр, наслышанный о причудах его жены и зная, что она вышла победительницей в женском состязании, не пожелал предоставить ему отсрочку. Мэр сказал так:

«Послушайте, сэр, ведь супруга ваша превзошла всех женщин в смелости и смекалке, разве это не означает, что и вам следует превзойти всех мужчин в исполнении своего долга перед королевой? Боже правый, на ней атласные чулки! Ни шерсть, ни шелк не хороши для нее, чья же в том вина?» На что тот человек ответил:

«Будьте же милосердны, сэр, и простите меня. Я уже в летах, а женился на молоденькой резвушке. Что ж, не я первый, не я последний. Но молодость, соединяясь со старостью, всегда требует для себя отдушины. Признаюсь вашей милости, что лучшие мои дни в прошлом, а значит, я уже не могу порадовать свою жену там, что повыше колен. Что же остается? Радовать ее там, что пониже колен!»

От таких речей мэр пришел в веселое расположение духа и даровал тому человеку желаемую отсрочку. — Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Жил однажды в Бекингеме, — так начал следующий рассказчик, — один молодой человек, который долгое время домогался, с намерением жениться, одну богатую вдову из того же города. Он потратил много денег, но все напрасно, потому что после всех усилий он добился ее расположения не больше, чем в первый день знакомства. И вот молодой человек, не желая покамест отступаться от своих намерений, решил пойти другим путем — он поведал о своем несчастье одному родственнику, джентльмену весьма веселого нрава. Тот взял дело в свои руки и отправился к вдове и сказал ей, что его кузен, ее давнишний воздыхатель, нашел-таки себе супругу и более не станет ей докучать своими ухаживаниями. В следующее воскресенье о предстоящей свадьбе будет объявлено в церкви, но молодой человек опасается, что эта дама, вдова, станет высказываться против этого брака.

«Нет, — отвечала вдова, — клянусь вам, что ни я, никто другой от моего имени не станет возражать». Тогда пожилой джентльмен протянул ей пачку банкнот на сумму двести фунтов, чтобы она положила на нее руку и поклялась, что ни она сама и никто от ее имени не станет сейчас или когда-либо впредь возражать против этого брака. Завершив это дело, джентльмен откланялся и поспешил к своему кузену. Тот, не откладывая дело в долгий ящик, заказал на ближайшее воскресенье в церкви объявление своего брака с этой вдовой. Наступило воскресенье, вдова поднялась рано поутру, нарядилась в свое самое лучшее платье и поспешила в церковь, чтобы узнать, на ком это решил жениться ее старинный воздыхатель. Когда же служба окончилась, вдова, совершенно того не ожидая, вдруг слышит собственное имя вкупе с именем того человека! Она была так смущена, что не знала даже, что и предпринять, однако из страха нарушить клятву не стала возражать. Так ей пришлось дать свое согласие, и вот назначили день и сыграли свадьбу. Этот человек оказался заботливым мужем, и они жили вместе долго и счастливо, в любви и согласии.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Жил однажды в городе Нортгемптоне один богатыйджентльмен, который строго соблюдал старые церковные заветы, — начал следующий рассказчик. — Он был очень добр к беднякам, и любой, кто только подходил к его порогу, получал щедрую милостыню. По поводу чего немало горевала его супруга, женщина жадная и скупая. И вот, путем бережного хозяйствования, она сумела скопить порядочную сумму денег и, не зная, как следует ее потратить, пришла к своему мужу. Женщина отдала мужу целый мешок золотых монет (с изображением архангела Михаила) и обратилась к нему с просьбой, чтобы он купил ей домик либо кусок земли, который стал бы ей подспорьем, коли случится так, что Бог призовет ее супруга к Себе. Зная скупой нрав своей жены, этот человек взял золото и обещал купить для нее дом.

Вышло, однако же, так, что спустя несколько дней он поменял это золото на мелкие серебряные монеты и стал щедрой рукой раздавать их бедным, какие только попадались ему на пути. Через весьма короткий срок от этих денег не осталось и следа. Жена же его полагала, что он занят поисками дома. Наконец, удивляясь, почему он ничего ей не сообщает, она, воспользовавшись подходящим случаем, задала ему вопрос о гом, где же находится тот домик, который он купил на ее деньги.

«О моя добрая жена, — отвечал муж, — этот дом — на небесах. На твои деньги я купил нам домик на небе, он никогда не разрушится, но будет стоять вечно».

Он хотел сказать, что, раздав деньги бедным, приобрел для себя и своей жены место на небесах, где вознаграждаются все добрые дела. Жена, однако, более никогда не отдавала ему своих денег, предпочитая тайно хранить их у себя.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Жил однажды в Оксфорде один весельчак кузнец, — начал следующий рассказчик, — которого в большой праздник пригласили на обед в дом благородного человека, что жил на расстоянии примерно двух миль от города. Этого кузнеца, весельчака и балагура, усадили за стол вместе с благородными и уважаемыми господами. На этот стол, помимо прочих яств, поставили и блюда с рыбами из породы триглов. Одну такую рыбу чрезвычайно большого размера поставили перед хозяином дома, благородным господином, а блюдо со второй, совсем маленькой рыбкой оказалось напротив нашего кузнеца. Тот же, будучи в самом веселом расположении духа и желая отведать крупной рыбы, взял в руки маленькую и поднес близко к уху, будто бы слушая, что она ему говорит. Увидев это, хозяин дома пришел в большое изумление и спросил, что это кузнец делает.

«О милорд, — отвечал тот, — хочется мне узнать новости о моем приятеле, который недавно утонул в море, вот о нем-то я и расспрашиваю эту рыбешку. А она отвечает, что не может мне ничего рассказать, ибо еще возрастом не вышла, но что есть у нее пожилая родственница, которая много знает о моем друге. А родственница эта лежит сейчас вон на том блюде, что стоит прямо перед вашей милостью, и я вас прошу позволить мне переговорить с нею немного».

Хозяину и его гостям эта шутка пришлась по вкусу, и они тотчас же передали кузнецу блюдо с большой рыбой. Кузнец получил желаемое, а все остальные были счастливы и довольны.

Немного лет прошло с той поры, когда жил в Уорвике один простой крестьянин, и был он не из самой умной породы. Однажды, поднявшись с постели рано поутру, он обнаружил, что его лошадь загрызли крысы. Он очень опечалился и встревожился в своем сердце, потому что увидел в этом дурное предзнаменование и залог грядущих бед и несчастий. Тогда он отправился к своему соседу, чтобы спросить его мнения и совета. Ведь никогда раньше ничего подобного в его жизни не случалось. Сосед же, решив посмеяться над простофилей, отвечал ему так:

«Знаешь, дорогой сосед, в том, что ты рассказываешь, нет ничего странного. Вот если бы твоя лошадь напала на крыс и съела их, это было бы странно и необычно».

И бедный крестьянин, молча снеся насмешку, пристыженный, отправился восвояси.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил однажды в Ковентри оружейник, и в праздничный день явился к нему в дом искусный, но очень бедный музыкант (бедность — частая спутница тонких знатоков прекрасного). Надеясь на вознаграждение, музыкант предложил хозяину сыграть для него красивейшую и самую редкую музыку, какую только он слышал в жизни.

«Правда? — переспросил хозяин. — Что же, попробуй, и чем искуснее сыграешь, тем щедрее я тебя награжу».

Музыкант воспрянул духом и начал играть на своем инструменте торжественную и благородную музыку. Хозяин долго слушал, потом вдруг вскочил и бросился к себе в кабинет. Он провел в кабинете три или четыре часа, нимало не заботясь о том, что музыкант все еще играет в зале, надеясь на обещанное щедрое вознаграждение. Когда время уже шло к ужину, хозяин снова спустился в зал и стал прохаживаться перед музыкантом, не говоря при этом ни слова. Тот был в большом изумлении и, не получая ничего за свои труды, осмелился обратиться с просьбой к хозяину, чтобы он выдал ему обещанное вознаграждение.

«Но подумай сам, — отвечал ему хозяин, — награду, которую я тебе обещал, ты уже получил».

«Как же так? — удивился музыкант. — Я ничего от тебя не получал».

«Ты получил от меня удовольствие в обмен на удовольствие, — сказал ему хозяин, — потому что я дал тебе радость надежды в обмен на ту радость, которую доставила мне твоя музыка».

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Как-то раз одному рыцарю, что проезжал верхом через Лейстер, пришлось спешиться и перейти реку. Когда он проходил пешком по улицам города, к нему подошел нищий и попросил у его светлости пенни во имя Господа.

«Один пенни? — переспросил его рыцарь. — Это слишком мелкая монета для благородного человека».

«Раз так, дай мне золотой!» — обрадовался нищий.

«А золотой — слишком большая милостыня для такого бродяги, как ты», — отвечал рыцарь.

Так отверг рыцарь обе просьбы как недостойные себя.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил однажды в Ноттингеме один судья. Ехал он как-то раз по улице верхом, и повстречался ему на пути бравый Том-весельчак, который в своей заносчивости так близко подошел к господину судье, что его лошадь чуть не свалилась в канаву вместе с седоком. Разгневавшись, судья преградил злодею путь и спросил его, кто он такой.

«Э-э, приятель, я такой же человек, как и ты», — ответил Том-весельчак.

«Но кому ты служишь?»

«Кому я служу? Конечно же, Господу Богу!»

«Господу Богу? — переспросил судья. — Да он издевается надо мной! Бросить наглеца в темницу! Я научу его, как следует отвечать на вопросы».

Том провел в тюрьме всю ночь, а наутро его опять привели к судье.

«Ну как, — спросил его судья, — набрался ума-разума? Так кому ты служишь?»

«Я служу Богу», — ответил ему Том.

«Ну а больше ты никому не служишь?» — не унимался судья.

«Служу, — ответил Том, — я на службе у милорда графа Йоркского».

«Святой Боже, почему же ты сразу не сказал?»

«Но как же, приятель, я-то думал, что Бог для тебя важнее, чем граф Йоркский! Теперь-то я вижу, что свобода мне досталась не от Бога, а от милорда графа. Ему-то, а не Господу Богу я и буду служить впредь».

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Слышал я, — начал следующий рассказчик, — что жил когда-то в Линкольне один бедный человек. Его жена была такой сварливой, что вся улица уже устала слушать, как она кричит и бранится. И вот однажды, во время очередной перепалки, этот человек вышел из дому и сел на камень у порога. Он безропотно сносил ругань своей жены и страдал молча. А жена его только сильнее от этого раздражалась. И она пошла в комнату и вылила на него из окна содержимое ночного горшка. Увидев это, бедняга сказал:

«Ну да, конечно, так я и думал, что после такого сильного грома должен пролиться дождь».

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Жил однажды в Йорке, — так начал свой рассказ следующий, — один веселый портной, был он добрым и гостеприимным хозяином, чей дом всегда был открыт любому. Как-то раз у него за столом, среди прочих гостей, оказался сельский джентльмен но имени мастер Пуляр. Хозяин захотел оказать внимание своему гостю и, когда представился подходящий случай, заговорил так.

«А скажите-ка, мастер Пуляр, — обратился он к гостю, — какой птице вы бы отдали предпочтение, куропатке или вальдшнепу?»

А на столе тогда стояло великое множество разнообразных блюд, приготовленных из лесной дичи.

«Думаю, куропатке».

«Не могу с вами согласиться, — сказал тогда портной, — по моему мнению, мясо вальдшнепа куда как вкуснее. Ведь у вальдшнепа и крылья пожирнее, и ножки пожирнее, и гузка потолще — в общем, вальдшнеп настоящая пулярка».

Все общество весело рассмеялось таким словам, а мастера Пуляра с тех пор звали не иначе как вальдшнепом.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Глупец из Дурхама

У джентльмена из Дурхама состоял в услужении один человек. И был он вороватого и подлого нрава. Хозяин задавал ему самую черную работу — вычищать двор, подметать улицу, носить воду. Слуга начал потихоньку воровать из дома своего хозяина разные мелкие вещи, такая привычка и раньше за ним водилась. Но на этот раз его поймали на краже и привели к хозяину. Желая оправдаться, слуга стал говорить хозяину, что воровство — это его судьба, а ведь никто в целом мире не в силах противиться своей злой судьбе и доле.

«Ну что же, — сказал тогда хозяин, — значит, выпороть придется твою злую долю, а заодно и злую судьбу. И ничего с этим не поделаешь».

Слуга пытался возражать, что в его проступке виновата только злая судьба, на это хозяин отвечал, что наказывает его тоже судьба. Короче говоря, злая судьба этого бедняги распорядилась так, что его примерно выпороли, после чего выгнали со службы.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

В Вустере жила одна вдова. Однажды пришли к ней двое мошенников и вручили ей для хранения некую сумму денег, поставив при этом условие, что отдать эти деньги ей следует лишь тогда, когда оба они явятся за ними вместе. Однако через некоторое время к ней пришел один из двоих, одетый в траурное платье. Он сказал, что товарищ его умер и что он сам хочет Теперь забрать деньги. Простодушная женщина поверила рассказу этого человека и отдала ему деньги. Но не прошло и нескольких дней, как к ней явился второй и тоже потребовал своих денег. Узнав же, что его товарищ нарушил уговор и забрал все деньги себе, он обвинил в этом бедную женщину и потащил ее на суд в Лондон. Там бедная женщина, уже стоя перед судьей, сумела прорваться к барьеру и сама стала защищаться.

«Милорды, — начала она, — этот человек возводит на меня напраслину и обвиняет меня незаслуженно. Зачем он стал преследовать меня по суду, ведь я признаю свой долг и готова отдать ему деньги».

«Давай, — воскликнул истец, — больше мне от тебя ничего не надо».

«Но как же твое условие? — обратилась к нему женщина. — Ты сам говорил, что я могу отдать деньги только вам обоим, но никому в отдельности. Иди же приведи своего приятеля, и сразу получишь деньги».

Мошенник совсем растерялся и не знал, что и сказать. Он-то понимал, что его приятель теперь далеко и найти его не удастся. Поэтому пришлось ему отказаться от своего иска, да еще и выплатить той женщине судебные издержки и плату за вред и ущерб, нанесенные ей этим преследованием.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил не так давно в Нортумберленде один простачок. И такой он был недотепа, что не мог ни имени своего запомнить, ни сосчитать правильно хотя бы до двадцати. Однако же он знал назубок все церковные наставления и пересказывал их с таким блеском, на какой не способны и мудрейшие из мужей. Можно вспомнить вот хотя бы такой случай.

Шел как-то вечером этот человек по зеленому лугу и услышал ненароком, как пылкий молодой холостяк упрашивает юную молочницу пустить его к себе на ночлег. За какую услугу барышня просила у него пригоршню золотых.

«Эх, дружище, — воскликнул наш недотепа в великом изумлении, — дорого же тебе достанется твое раскаяние!»

Он-то решил, что после запретного удовольствия раскаяние наступает сразу же.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил однажды в Вестмерленде один незадачливый портной, или швец, которого как-то раз хозяин послал к джентльмену по имени мистер Тейлор Швец. Этот джентльмен остался должен хозяину за четыре парадных наряда. Однако же требуемой суммы у него дома не оказалось, а признаваться в этом он почел ниже своего достоинства. И тогда он решил хитростью отсрочить выплату долга. Когда посланец попросил у него причитающиеся деньги, джентльмен спросил его, чем тот занимается.

«Я, с вашего позволения, швец, занимаюсь шитьем», — ответил молодой человек.

«Швец — это такая фамилия, в нашей округе повсюду можно встретить какого-нибудь Швеца. Да вот хотя бы и я сам. Но из каких именно ты Швецов, ответь же мне. Швецы бывают разные — одни только по фамилии Швецы, есть еще Швецы-торговцы, есть и женщины Швецы, есть Швецы-мореходы, есть резчики, есть заплатчики, есть Швецы честные, а есть и вороватые».

Этим перечислением он вверг беднягу в такое недоумение, что тот совсем смутился и поспешил убраться восвояси, не получив ни ответа, ни денег.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жили однажды в Ланкастере два человека, пахарь и мясник. И вот по какому-то пустяковому спору они обратились в суд, как будто не могли решить это дело полюбовно. Судебные издержки обошлись обоим очень дорого, но дело так и не было решено. И вот наконец, к их обоюдному удовольствию, дело передали судье, который жил в том же городе. Стараясь расположить судью в свою пользу, оба наших приятеля стали осыпать его подарками. Пахарь, желая улестить судью, преподнес ему пару жирных курочек, чтобы тот заступился в суде за своего приятеля и встал на его сторону. Судья же, с благодарностью приняв подношение, пообещал тому все возможные блага, на какие только он окажется способен.

Мясник, прослышав, что пахарь пытался подкупить судью при помощи двух куриц, пошел и зарезал здоровенного хряка, коего и преподнес судье, желая склонить его на свою сторону во время разбирательства. Судья с благодарностью принял и эту взятку и пообещал мяснику то же самое, что раньше посулил пахарю.

Вышло, однако, так, что дело в суде выиграл мясник. Пахарь, узнав об этом, стал спрашивать судью, не забыл ли он о славных жирных курочках?

«Э-э, приятель, — сказал ему судья, — ко мне прибежал толстый боров и проглотил твоих курочек».

«Будь проклят этот боров, — воскликнул пахарь, — который вместе с курами пожрал и мое дело!»

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил однажды в Вурстешире один поэт, который посвятил книгу своих стихов доброму господину, проживавшему неподалеку. Этим он хотел заслужить его благорасположение и какое-нибудь вознаграждение. Поэт преподнес свое творение этому господину, тот же, приняв дар весьма благосклонно и любезно, ничего, однако, не сказал дарителю. Книгу же убрал в карман. Спустя какое-то время поэт, желая напомнить тому человеку о своих стихах, преподнес ему еще некоторые из своих великолепных творений, кои постигла та же участь быть спрятанными в карман. И не единожды еще несчастный рифмоплет старался напомнить тому человеку о себе, но все напрасно, он не мог добиться ни награды, ни признания.

Слушайте теперь, чем закончилась эта история. Джентльмен, понимая, что никакими способами не в состоянии отделаться от навязчивого поэта, решил ответить ему тем же. На листе бумаги он собственной рукой написал несколько строк по-латыни и, завидя, что поэт опять приближается к нему, послал ему эти стихи со своим слугой. Поэт с благодарностью принял этот дар, после чего прочел стихи вслух, громким голосом и с выражением, сопровождая свое чтение изящными жестами. Поэт выразил свое глубочайшее восхищение прочитанными стихами. После чего, подойдя ближе к тому господину, он достал из кармана несколько монет по два пенса каждая и протянул их собеседнику с такими словами:

«Такая награда, конечно, недостойна высокого дара вашей светлости, но это все, что у меня есть. Будь у меня больше, я дал бы вам больше».

Господин же, сраженный остроумием и смекалкой поэта, позвал своего казначея и приказал выдать поэту четыре золотых.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Гостил как-то раз в Виндзоре один доктор медицины, приехавший из чужих земель. И вот однажды пригласили этого простачка на обед к декану колледжа в Итоне. Поддавшись благодушному настроению, он спросил у господина декана, что же такого есть в его колледже чудесного и необычного, о чем мог бы он рассказать у себя дома по возращении на родину. И тогда декан позвал маленького мальчика, школьника шести лет от роду, и сказал так:

«Господин доктор, вы видите перед собой единственное чудо, какое у меня имеется. В чем вы сами сможете легко убедиться, если пожелаете задать ему какой-нибудь вопрос».

Доктор подозвал мальчика к себе и спросил его:

«Милый мальчик, чем же ты так поражаешь всех вокруг?»

«Своими мыслями», — ответил ему мальчик.

«Ну и о чем же твои мысли?»

«Мои мысли — обо мне, — отвечал мальчик, — и я хорошо знаю, что я — ребенок».

«А не думаешь ли ты о том, что ты — мужчина?» — спросил тогда доктор.

«Это не так-то просто, господин доктор, представить, что ребенок может быть мужчиной. Проще, наоборот, представить, что мужчина может стать ребенком».

«Это как же?» — спросил опять доктор.

«А вот как. Когда человек стареет и становится слаб разумом, тогда он и превращается в ребенка или, скорее, в дурачка».

«Воистину такое дитя не часто встретишь, — сказал доктор, с улыбкой глядя на мальчика. — Боюсь только, что он подобен летнему яблочку — что быстро зреет, то быстро и сгнивает. У тебя такой сильный рассудок сейчас, в юности, но я опасаюсь, что к старости его совсем не останется».

«Возможно, — ответил мальчик. — Однако не позволите ли вы мне ответить на ваши слова?»

«Разумеется, мой мальчик».

«Из ваших слов, господин доктор, я заключаю, что и вы в юности блистали умом».

Закусив губу, доктор отошел в сторону, весьма недовольный разумными замечаниями мальчугана и в кои-то веки чувствуя себя дураком.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Случилось однажды так, что в дом одного джентльмена из Дерби пришел кузнец из Лондона. После обеда этот кузнец стал рассматривать буфет с посудой, где среди множества богатой и искусно сработанной утвари он заметил две серебряные чаши, которые приглянулись ему более всего. Одна была сделана в форме тигра, другая — в форме краба. Кузнец обратился к хозяину дома с просьбой одолжить ему на пару дней чашу в виде тигра, чтобы изготовить с нее копию. Хозяин согласился, и кузнец забрал чашу с собой и продержал ее у себя целых три месяца. Джентльмен, весьма недовольный таким поворотом событий, послал к кузнецу за своей чашей, и она была доставлена домой. Не прошло, однако, и нескольких дней, как кузнец вновь послал к джентльмену человека с просьбой одолжить ему на время вторую чашу, изготовленную в виде краба. Вот что сказал джентльмен этому посланцу:

«Будь любезен, дружище, передай своему хозяину, что я бы рад оказать ему любую услугу, но меня останавливает одно опасение. Посуди сам, тигр — это самый быстрый в мире зверь, а ему понадобилось целых три месяца, чтобы добраться из Лондона домой, в Дерби. А неповоротливому крабу, если только он выйдет за мой порог, на такое путешествие потребуется, должно быть, целых три года. А посему прошу твоего хозяина простить меня».

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил в недавние времена в Шрусбери состоятельный человек (так начал свой рассказ один из собравшихся), и содержал он постоялый двор. В доме своем он приютил некоего глупца, которого спросил однажды, каким ремеслом, по его мнению, занимаются все жители города. Отвечал тогда глупец, что, по его мнению, все они лекари.

«Лекари, вот как, — отвечал хозяин. — И сколько же ты поставишь?»

«Ставлю пять крон, — сказал глупец, — что через пять дней я представлю тому неопровержимые доказательства. В противном же случае — заплачу деньги». «Что же, — сказал хозяин, — или ты заплатишь, или заплатят тебе. Если же сумеешь подтвердить свои слова, я самолично заплачу тебе пять крон». «Согласен».

И вот на следующее утро он подвязал себе щеку тряпицей и, прижимая руку ко рту, отправился в город. Он мотал головой из стороны в сторону, будто бы терзаемый невыносимой болью. И пришел он наконец в лавку своего приятеля, торговца ножами. Сделав вид, что ужасно страдает и мучается от зубной боли, глупец стал спрашивать приятеля, не знает ли тот какого-нибудь надежного средства для исцеления оной. На что он получил незамедлительно совет, как справиться с таким недугом. Поблагодарив приятеля, глупец удалился. И таким же манером он обошел почти все дома в городе, испрашивая совета, как излечить зубную боль, и записывая в свою книжку все разнообразные средства, о которых ему говорили люди? Против каждого средства он записывал имя того, от кого получил совет. Обойдя все дома, глупец возвратился на постоялый двор. Он не стал снимать своей тряпицы и все так же делал вид, что сильно страдает. Хозяин, завидя его, стал вести такие речи: «Увы, бедный мой глупец, не печалься так сильно. Если все дело лишь в зубной боли, я тотчас же исцелю тебя».

«Прошу тебя, — сказал ему глупец, — потому что мучения мои невыносимы».

Но не успел хозяин сообщить ему, каким именно способом собирается он излечить зубную боль, как глупец сбросил свою тряпицу и залился громким смехом, говоря при этом так:

«Это и есть наилучшее средство, о котором я когда-либо слышал, ибо оно не только исцелило меня, но и сделало меня на пять крон богаче». «Каким же образом?» — спросил хозяин. «А вот каким. Я держал пари, что в нашем городе все жители — лекари, и я сумел найти доказательства, что так оно и есть. Ибо почти в каждом доме, куда бы я ни зашел, мне сообщали верное средство для исцеления зубной боли. А те, кто знает средства для исцеления болезни, — кто же они, если не лекари? И в доказательство сего взгляни, вот моя книга, куда я записывал все их советы».

Хозяин же, увидев, что проиграл пари, выплатил глупцу деньги.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Жил как-то раз недалеко от Винчестера (начал следующий рассказчик) один недотепа судья. И вот пришел к нему джентльмен, владелец соседнего имения, и стал жаловаться на дурное поведение и недостойную жизнь, какую вели в его владениях некоторые из низших чинов. Джентльмен просил, чтобы судья послал за ними и хорошенько бы их припугнул.

Судья пообещал все исполнить в точности и приказал явиться к себе всем бейлифам, констеблям и десятникам, а также церковным служкам, состоявшим на службе во владениях джентльмена.

Собрав всех в одном большом зале, судья взял свое ночное платье, подшитое с подкладки черными овечьими шкурами, и надел его наизнанку. Закрывши один глаз рукой, будто бы он ослеп, стал он бегать перед собравшимися и громко кричать: «Идет коза рогатая», как некоторые пугают детей. Все в страхе от него разбежались, и тем самым судья выполнил просьбу того джентльмена.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

В былые времена (стал говорить другой рассказчик) пришел в Глостер один человек, и очень хотелось ему раздобыть немного денег. Оказавшись однажды в компании рудокопов, повел он внезапно такие речи:

«Друзья мои, коли кто из вас желает обогатиться за счет бедняка, подойдите ближе. Есть у меня для каждого одна вещь, которая продается за шиллинг, но послужит она вам на целых пять крон, если только правильно станете ею пользоваться».

Рудокопы, прослышав эти речи, надеялись поживиться и стали бросать тому человеку шиллинги. Каждому, кто давал ему деньги, он отрезал по четыре ярда тонкой нити, моток которой держал для этого случая в кармане. И всякому, кто получал от него обрывок нити, он давал такой совет:

«Завидев шута либо мошенника, смотри, не дозволяй им приближаться к себе больше чем на длину этой нити. Такая осторожность позволит тебе спасти свои пять крон».

Поняв, как их одурачили, рудокопы стали смеяться.

— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Вскоре я покинул Глостер, и путь мой лежал в Девоншир. Во время моего пребывания там я познакомился с простым сельским пахарем, проживавшим в тех местах. И за его простодушие и доверчивость многие над ним насмехались и дурачили его. Среди прочих жителей округи был один алчный джентльмен, который возымел сильнейшее желание заполучить себе отличную дойную корову из стойла бедного пахаря. И джентльмен этот часто стал говорить в присутствии пахаря, что случись кому отдать этому джентльмену любое свое имущество по доброй воле, то вернется это имущество к своему владельцу в удвоенном размере еще до конца года. Бедный пахарь, уже много раз слышавший эти слова, решил заполучить двух коров вместо одной. Увидел он в этом большую для себя выгоду и отдал свою корову тому джентльмену.

Жадный же джентльмен принял корову с превеликой радостью, поставил в стойло вместе с другой своей скотиной, даже и не помышляя отдавать ее владельцу.

Бедный пахарь поспешил домой и день ото дня стал ждать, когда же коровушка вернется домой, да не одна. Наконец однажды вечером он услышал под окном, как мычит его корова. Она, оказывается, убежала из стойла богатого джентльмена, да еще привела с собой жирного быка. Увидев этакое чудо, бедный пахарь воздел руки к небесам и возблагодарил Господа:

«Вот как Господь наш творит Свое благо через добрых людей! Этот джентльмен, пожалев мою бедность и убогость, прислал мою корову домой не одну, и я несказанно рад принять его щедрый дар».

С этими словами он загнал корову в хлев, а быка заколол. Мясо его он засолил и хранил в бочках из-под пороха.

На следующее утро пахарь отвел свою корову к тому джентльмену и сказал ему:

«Вот, ваша милость, вчерашним вечером вы, исполняя данное мне обещание, привели мою корову домой, да не одну. Сегодня я опять вручаю ее вашей милости, надеясь и впредь на вашу доброту и благорасположение».

Джентльмен, не придавая особого значения этим словам, а посчитав за обычное слабоумие пахаря, взял его корову и опять поставил в стойло вместе со всякой другой своей скотиной. Корова же не забыла тропинки в свой родной дом и каждую неделю исправно возвращалась к пахарю, всякий раз приводя с собой товарища. Так продолжалось до тех пор, пока в бочках пахаря не оказались засоленными шесть или семь лучших быков из стойла джентльмена.

Когда дело открылось, джентльмен не смог ничего доказать и вернуть свое имущество.

По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

И вот, продолжая свои частные розыски, я перебрался из Девоншира в Корнуолл. По прибытии туда услышал я историю об одном занятном рыцаре, что проживал в тех краях. Однажды собрал этот рыцарь на большой рыночной площади великое собрание рыцарей, эсквайров, джентльменов, йоменов и прочей знати. Все они собрались там, ожидая услышать от него какой-нибудь примечательный рассказ либо речь. Рыцарь же стал баловаться и дурачиться, сам будучи не в силах удержаться от смеха, начал выделывать разные гримасы, закатывая глаза то в одну сторону, то в другую, принимая такой вид, будто как раз собирается начать речь.

Вот наконец он глубоко втянул в себя воздух, потом засопел, как боров, и громко выпустил газы. После чего сообщил, что целью его как раз и было устроить дело так, чтобы столь грандиозный залп произошел в присутствии этого благородного собрания.

По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

После чего я продолжил свое путешествие и отправился из Корнуолла в графство Гемпшир, в город Саутгемптон, где услышал я историю об одной нищенке. Проходила она однажды мимо дома голландца, проживавшего в том же городе, и увидела на крыльце обезьянку Джека. Обезьянка стала корчить ей рожи и попрошайничать.

На что старуха, рассудив по-своему, сказала так: «О милый мальчик, не следует тебе надо мной насмехаться и дразнить меня, потому что по своим годам я гожусь тебе в бабушки».

Эти слова услышал молодой человек, хозяин дома, и сказал ей:

«Матушка, ты ошибаешься, думая, что говоришь с ребенком».

«Так это не ребенок? А кто же?» — спросила нищенка.

«Это обезьянка Джек».

«Обезьянка Джек!» — повторила старуха.

«Господи Иисусе, чего только эти фламандцы не придумают, чтобы заработать деньги», — подумала она про себя. Старуха искренне полагала, что видит перед собой творение рук человеческих.

По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Далее путь мой лежал из Саутгемптона в графство Беркшир, где, недалеко от Ридинга, прослышал я про одного полоумного доктора, который воспылал такой страстью к жене мельника, проживавшего неподалеку, что бедная женщина никак не могла отделаться от своего воздыхателя. Она объявила о том своему мужу, и вот как муж отомстил обидчику.

Однажды наш веселый мельник прикинулся сумасшедшим, будто совсем ума лишился. И его жене пришлось со всей поспешностью посылать за доктором. Доктор же, едва только его позвали, бросился со всех ног к этому притворщику — и для того, чтобы еще раз доказать свои чувства возлюбленной, и для того, чтобы отыграться на ее муже. Больной, который тем временем лежал в постели, едва только прослышал о визите доктора, изобразил такой сильный припадок безумия, будто бы в него вселилась тысяча дьяволов. Доктора привели к больному, и доктор добрыми словами стал его утешать, больной же кидал на него такие свирепые взгляды, будто хотел растерзать его и разорвать на куски. Друзья мельника тем временем осыпали доктора благодарностями и упрашивали его излечить припадки, которым подвергается больной, для коей цели они хотели, чтобы доктор рассмотрел жидкость, излившуюся из больного утром того дня. Доктор с охотой согласился. Для этой цели специально был заранее заготовлен большой сосуд с мочой жеребой кобылы, ее-то доктор и стал рассматривать. Он долго вглядывался в жидкость, ведь ничего похожего он еще в жизни не видел. И стали его одолевать сомнения в благополучном выздоровлении пациента. Доктор стоял в полном недоумении, не зная, что и сказать. Заметив его замешательство, друзья мельника отозвали его в соседнюю комнату и стали умолять, чтобы он раскрыл им свое истинное мнение о болезни их друга и о том, насколько серьезной опасности он подвергается. Доктору очень не хотелось сообщать о том, что он обнаружил, но все же, чтобы не оставлять их в неведении, он сказал так.

«Знайте же, — начал он, — за всю жизнь не встречалась мне более странная моча, чем эта, ибо то, что она показала, противно природе. Я увидел, что в его теле скрывается еще одно живое существо, это дитя, как я полагаю. И весьма я сим открытием опечален и призываю вас, его друзей, молиться Господу Богу, чтобы Он смилостивился над несчастным».

Жена мельника тоже была там. Действуя, как было заранее уговорено, она, прослышав такие вести, принялась кричать и голосить, вопила, что лучше бы ей никогда не родиться на свет, чем стать всеобщим посмешищем. Столь искусно она разыграла эту сцену, что всем показалось, будто она и вправду одержима бесами. В великом волнении она выбежала из комнаты, не слушая никаких уговоров вернуться.

Доктор же, завидя, в каком бурном волнении пребывает его дражайшая возлюбленная (она же из благих побуждений пошла на подобный обман), тайно пробрался в то место, где она скрывалась от глаз людских, и, заверив ее еще раз в своих чувствах, предложил ей такую сделку. Если она пообещает выйти за него замуж, он немедля сделает так, что ее страдания прекратятся, потому что муж умрет.

«Ответь согласием на мои ухаживания, и я приготовлю для него особое питье, которое очень скоро лишит его жизни».

Женщина, не желая отступать от намеченных действий, уговорила доктора остаться до утра в их доме, а уж поутру она даст ему свой ответ. Доктор со всем рвением принял ее приглашение.

И вот после ужина его провели в отведенную комнату, где он и приготовился ночевать. Не успел он, однако, еще улечься в постель, как в комнату, к бескрайнему изумлению доктора, ворвался сумасшедший мельник и принялся выделывать свои безумные коленца.

«Чего ты хочешь?» — обратился к нему доктор, охваченный страхом.

«Злодей! — вскричал мельник. — Не двигайся с места, или погибнешь от моего ножа!»

Доктор, понимая, сколь бесполезно и опасно перечить сумасшедшему, безропотно подчинился его воле. Мельник же, связав его по рукам и ногам, позвал своих друзей, которые явились переодетыми и, достав березовые розги, так отходили доктора, что не оставили на его теле и живого места. После чего они окунули его в бочку с рассолом по самые уши, и тут он забыл не только о своей любви, но и о себе самом. И в таком положении оставили они его до самого утра.

Поутру же привели хирурга, который при всем честном народе отрезал ему яички. Перевязав рану, они усадили его на чесоточную кобылу и отправили искать свое счастье.

По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Из Беркшира я отправился в Эссекс, где, после долгих поисков и расспросов, удалось мне узнать об одной вдове, живущей неподалеку. Ее одолевали своими ухаживаниями четверо важных кавалеров — адвокат, купец, солдат и придворный. И все они пылали к вдове такой страстью, что ее отказы не имели для них никакого веса: они готовы были добиваться ее руки, даже если она сама того и не желала. Вдове же приглянулся более других придворный, и вот она, будучи женщиной хитрой и изворотливой, так разделалась с остальными тремя.

Пришла она тайно к адвокату и стала его утешать, говоря, что из всех своих воздыхателей избрала она именно его и никого другого она не желает себе в мужья.

«Однако тебе известно, как настойчиво преследуют меня другие претенденты, и поэтому нам следует отправиться в церковь втайне от всех, иначе не будет нам покоя. Поэтому завтра поутру я посажу тебя в мешок из-под муки, и мой привратник отнесет тебя прямо в Ченсфорд, где я сама уже буду дожидаться в мужском платье. Так мы сумеем избежать их преследований и обвенчаемся».

Адвокату пришелся этот план по душе, поэтому той же ночью, в три часа, он с готовностью забрался в мешок и там сидел.

Вдова же тем временем пришла к купцу и объявила, что хочет стать его женой, а более ничьей и что для этого он должен завтра рано поутру явиться в ее дом, одетый как привратник, и отнести в церковь мешок, в котором будет сидеть она сама. Купец с готовностью согласился исполнить ее план. Одевшись как полагается, он отправился с мешком в Ченсфорд, но в мешке-то, вместо вдовы, сидел адвокат.

Так вдова перехитрила двоих и отослала их в дальние края. Вслед за ними она отправила солдата, переодетого певцом, дабы он своей песней поведал об их глупости. Он отправился на том условии, что по возвращении вдова выйдет за него замуж. Эта надежда окрыляла солдата, и он с радостью отправился в дорогу. С неменьшей радостью вдова его провожала.

Смотрите же, в чем ее шутка: пока эти трое, как безмозглые фазаны, направлялись в Ченсфорд, она в Бернвуде вышла замуж за придворного. По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

Попав впервые в Лондон и продолжив там свои поиски пресловутого наиглупейшего из всех глупцов, я услышал как-то такую историю.

После смерти богатого ростовщика его сыну достался роскошный дом, а также многие земли. Увидев однажды, что его сосед выстроил себе дом в виде замка, со рвами и подъемными мостами, наш молодой человек захотел иметь такой же.

Но еще не успели закончить строительство, как он увидел, что у другого соседа

есть чудесный яблоневый сад. Молодой человек захотел иметь точь-в-точь такой же, для чего велел снести дом и на его месте разбить сад, где и высадить яблоневые деревья, чтобы было совсем как у соседа.

Когда его яблони подросли, молодой человек приказал выкорчевать их, решив на сей раз устроить на месте сада поле и засеять его капустой. Так его роскошный дом превратился в капустное поле.

Фантазии его на этом не закончились. Вскоре, скупив всех гусей в округе, приказал молодой человек разровнять свое поле и устроить на нем зеленую лужайку, где бы могли пастись гуси. Один приятель спросил его, зачем он так поступает. На это молодой человек ответил, что гуси дают перо, из коего можно изготавливать подушки и перины — предметы, значительно более для него ценные, чем капуста или же иные овощи, произрастающие в огороде.

По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.

— Полагаю, — сказал тогда один из собравшихся, — коль скоро нам не удалось обнаружить самого глупого глупца среди тех, о ком здесь говорилось, таким предводителем глупцов должен стать один из нас. Ибо думается мне, что нет на свете большего глупца, нежели поэт: он наделен разумом, но не умеет им пользоваться, у него есть деньги, но поэт не в силах удержать их в руках, у него множество друзей, которых он скоро теряет. А посему позвольте мне объявить наше собрание парламентом поэтов. Мы станем издавать такие законы и правила, которые послужат во благо содружеству глупцов всех мастей, основанному Джеком из Дувра.