Пародии. Эпиграммы

Фабричные трубы

вздымаются ввысь.

Вздымается дым,

словно грива.

Мне милая шепчет:

— Ударно борись

С зияющим зевом

прорыва. —

Я правую руку

кладу на станок.

Я в левую руку

беру молоток.

А милая громко,

волнуясь, кричит:

— Прорыв ликвидни ты

в два счета…

Влюбленное сердце

ударно стучит,

И вмиг закипает

работа.

Гудит, завертевшись,

прокатный станок,

Ударную песню

поет молоток.

Я милой поклялся

прогулы забыть.

К прогулам растет

моя злоба.

Любить — это значит

ударником быть,

С прорывом бороться

до гроба.

Три смены бессменно

стою над станком,

Три смены бессменно

стучу молотком.

У милой глаза —

не глаза — бирюза,

И локон спадает

игриво.

Мне милая шепчет:

— Люблю тебя за

перевыполнение программы

четвертого квартала и

успешную ликвидацию

прорыва.

И вторит ей нежно

прокатный станок,

И песню победы

поет молоток.

Комбайнерка молодая

выезжает на поля.

Тракториста выглядая,

напевает: тру-ля-ля.

Золотится

рожь густая,

облака

как паруса,

Ой ты,

девица простая,

Гой ты,

любушка-краса.

Распевает комбайнерка,

Весел ей

колхозный труд.

Как допела

до пригорка,

Видит — парень

тут как тут.

Тракториста

голос звонок,

Смех ударно

серебрист.

Ой ты, гой еси, миленок,

Славный Ваня-тракторист!

Как пошла у них

работа —

Знай хватай

да нагружай.

И свезли они

в два счета

Весь колхозный урожай.

С той поры

мы стали зрячи,

Все по-новому

идет.

Кулак плачет,

Середняк скачет.

Бедняк песенки поет.

«Как хороши, как свежи были розы…

Теперь зима; мороз запушил стекла окон;

в темной комнате горит свеча…»

Много еще всякого хлама и трухи

Среди нашей героической

Житейской прозы.

Вот прочел я, не помню

Где и когда, стихи:

«Как хороши, как свежи были розы…»

Кто написал этот,

С позволения сказать, стишок,

Этот яркий образчик

Откровенной халтуры,

От которого прет

Стопроцентный душок

Буржуазно-капиталистически

Мещанской литературы?

Дорогие товарищи!

Обидно до слез!

В то время как на дворе

Зима и морозы,

Когда надо решать

Дровяной вопрос,

Нам подсовывают какие-то

Феодальные розы

В то время как надо

О культуре кричать,

Бичевать обывателей,

Которые слона толстокожей,

Разве можно под

Барскими окнами торчать

И любоваться смазливой

Дворянско-помещичьей рожей?

С этим безобразием

Кончить пора!

Не такой мы момент,

Дорогие товарищи, переживаем!

Кстати, о Гоголе. Еду вчера

От Сокольников

К Тверской заставе трамваем.

Крик! Ругань! Гоморра! Содом!

Все как угорелые лезут в двери!

Что ж это делается?

Сумасшедший дом!

Кто это? Пассажиры

Или дикие звери?!

Друг на друга рычат:

«Тумба!» — «Дурак!»

«От дурака слышу!»

«Идиот!» — «Дура!»

Мрак, товарищи!

Совершеннейший мрак!!

Где же она,

Эта самая культура?!

Неужели мы через шестнадцать лет

Должны все начинать заново?

Гоголя на вас, окаянных, нет!

Да что Гоголя!

Пантелеймона Романова!

Много еще, товарищи,

Хлама и трухи.

Разве можно воспевать

Дворянско-усадебные розы,

Писать какие-то

Несусветные стихи,

В то время когда кругом

Воруют завхозы?

Разве не стыдно

Торчать, как пенек,

Глазеть на паразитические

Русые головки,

Вместо того чтобы написать

Обличительный раек

Об антисанитарном состоянии

Мостроповской столовки?

И вот, товарищи,

Как посмотреть вокруг

На таких, с позволения сказать,

Поэтов,

Хочется самому

Присесть и вдруг

Сочинить сотни две

Актуальных куплетов.

Хочется до хрипоты в горле

Кричать!

Чтобы речь моя

Набатом звучала!!

Дорогие товарищи!!!

Хочется не кончать,

А с вашего позволения

Начать сначала:

Много еще всякого

Хлама и трухи

Среди нашей героической

Житейской прозы.

Вот прочел я, не помню

Где и когда, стихи:

«Как хороши, как свежи были розы…»

Кто написал…

И т. д.

С одесского кичмана,

С Тургенева романа

Я вычитал хорошенький стишок:

«Как хороши, стервозы,

Как свежи были розы…»

Теперь они истерлись в порошок.

Гляжу я с тротуара —

Сидит в окошке шмара,

Сидит себе, не шамает, не пьет.

Она в шикарном доме,

А я стою на стреме,

Любуюсь на нее, как адиет.

Ой, мама, моя мама!

Какая панорама!

Три барышни, глазенки как миндаль.

Одна мине моргает,

Другая подмогает,

А третья нажимает на педаль.

И я во всех влюбляюсь,

Под окнами мотаюсь,

Хожу себе тудою и сюдой.

Хожу я и вздыхаю,

Тех розочек внюхаю,

Хоть я уже совсем не молодой.

С одесского кичмана,

С Тургенева романа

Я вычитал хорошенький стишок:

«Как хороши, стервозы,

Как свежи были розы…»

Теперь они истерлись в порошок.