Парвус. Часть 2

Глава 40. Семейный ужин

Медея с интересом рассматривала всех, кто встречался на пути. Часть из людей в защитных костюмах с закрытыми шлемами. Лишь несколько желтоглазых стояли, увешанные оружием, в обычной одежде с открытыми лицами.

— Почему большинство в защитных костюмах? — тихо полюбопытствовала Медея, пока они с Нилом спускались по лестнице в холл.

— На случай экстренных ситуаций. Если свет отрубят, генераторы поломают, возникнут проблемы с кислородом, нужно будет срочно выйти на улицу. Или нагрянут апперы, и нельзя будет светить лицами, — перечислял парень возможную опасность для жителей огромного дома.

Под монотонную речь двое добрались до небольшой столовой. Оттуда доносились веселые голоса. За столом сидела женщина лет сорока пяти. Рядом с ней Като, которого она периодически поглаживала по русым волосам. Он молчаливо ел. Сиф с энтузиазмом рассказывал голубоглазой женщине, что случилось с ними на этой неделе. Мать, слушая сына, улыбалась.

Милый семейный ужин, на который попали двое, стал напряженным. Присутствующие уставились на Медею. Нил подтолкнул ее в спину, призывая идти вперед. Медея криво улыбнулась троице. Она не ожидала их увидеть.

Нил выдвинул стул для Медеи, когда девушка опустилась на него, желтоглазый сел рядом. Непонятно откуда возникла прислуга с блюдами. От курицы поднималось тепло. Медея не могла смотреть на нее. Дикое чувство голода она утолила, пока сидела за столом с отцом, а запах жареного мяса напомнил девушке последнюю готовку с Эйкеном.

Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, Медея перевела взгляд на женщину. Ее русые волосы собраны в высокую прическу. Половина из них поседели. На незнакомке было зеленое шелковое платье со свободными рукавами.

Парни же сидели в черных поношенных защитных костюмах. По таким Медея бы никогда не догадалась, что те сыновья мэра Внешнего города. Уж очень нищими они выглядели.

— Приятного аппетита. Рад, что нам больше не нужно врать друг другу.

От голоса Като Медея вздрогнула. Она меньше всего ожидала, что тот заведет беседу первым. Младший близнец так редко открывал рот. Девушка подумала, что он и не врал никогда, потому что почти не разговаривал.

Сиф наклонился к Нилу и тихо спросил:

— А почему она здесь?

— Потому что отец так решил, — ответил желтоглазый спокойно.

Нил пихнул старшего близнеца в голову подальше от себя. Тот рассмеялся и в ответ толкнул желтоглазого в бок и вернулся к еде. Медея с круглыми глазами пялилась на то, как тепло парни общаются.

— Ну вы и крысы, — выдала она. — А так правдоподобно делали вид, что ненавидите друг друга.

— Не выражайтесь, пожалуйста, — сказала холодным тоном женщина в зеленом платье.

Медея мгновенно перевела глаза на говорившую. Та испепеляла девушку взглядом.

— А вы их мать? — спросила Медея и, не дав ответить, добавила: — А то очень похожи по поведению.

Медея не улыбнулась, пока завуалированно называла хозяйку дома «крысой». Девушка чувствовала себя настолько эмоционально уставшей, что не контролировала едкие фразочки, просящиеся наружу.

По затылку ей прилетел слабый хлопо́к от Нила. Острая боль пронзила голову, девушка ойкнула. Желтоглазый попал по незажившей ране, полученной при драке с Лоем. Нил взглядом сообщал, что следовало бы придержать язык.

Медея неловко поерзала на стуле, принимая предостережение, полученное от друга обманщика. Стараясь взять себя в руки, она спросила:

— А где Фейт?

Сидящие за столом переглянулись. Вопрос остался проигнорированным. Все вернулись к трапезе. Медее хотелось уйти, но ожидать, что ее спокойно отпустят, не приходилось. Она посмотрела на тарелку, где лежала курица, и, пододвинув ее, приступила к еде. Куски застревали в горле.

Девушка вдруг поняла, что еще немного и она разрыдается. Находиться в этом доме с этими людьми было ни чуть не лучше, чем в плену у Лоя. Там она бо́льшую часть времени была в полуобморочном состоянии и не могла здраво мыслить, а здесь осознавала, в насколько безвыходном положении оказалась.

«На Парвус вернуться нельзя. Мать меня наверняка ненавидит. Пес не ищет. А на территории Внешнего города гуляют люди Фейта, иметь дело с которыми совсем нежелательно», — думала обреченно Медея. Вступать в разборки с отцом в планы не входило.

Пока девушка давилась едой, в комнату зашел Фейт. Женщина мило улыбнулась и произнесла радостно, протянув руки к появившемуся в столовой:

— Ты так рано сегодня.

Красноглазый обошел стол и коротко поцеловал женщину в щеку, а сидящего рядом Като потрепал по волосам. Медея недоуменно наблюдала, как отец, выглядит отцом для какой-то другой семьи.

Чувство ревности поднялось в душе, но девушка тут же придушила его, запихнув в рот кусок курицы.

— Решил, что семейный ужин не помешает, — сказал мужчина, проходя к основанию стола.

Пока Фейту несли еду, он представил друг другу мать близнецов и Медею. Девушка не понимала, зачем ей имя женщины, с которой живет отец.

Медея селиться с ними в одном доме не собиралась. Она считала, что находится в плену. С появлением Фейта в комнате повисла тишина. Парни быстро доели и смирно ждали, когда доест отец. Медея без энтузиазма ждала, что будет дальше. В воспаленном сознании очерчивался план побега.

Она прикинула, что Нила убить не сможет. Отца тоже. А значит, нужно дождаться, когда тех дома не будет, чтобы они не смогли ее остановить на пути к выходу. Пистолеты Медея уже присмотрела у охраны, что находилась в этом жилище везде. У каждой колонны, двери, угла.

Медея не знала, куда собирается пойти, но оставаться с бросившим ее отцом, который завел новую семью, казалось странно. Девушка решила не высказывать недовольство раньше времени. Чтобы у окружающих не сложилось впечатление, что она их ненавидит, Медея спросила:

— И как вы познакомились?

Она пальцем указала на женщину в зеленом, имя которой мозг девушки проигнорировал. Та послала Фейту сладкую улыбку. Медею чуть не стошнило, глядя на это.

— Ваш отец не оставил мне шанса. Я долго отказывалась пойти с ним на свидание, и он заложил бомбу в основании дома. — Говорившая положила локти на стол и воодушевленно протянула: — Люблю целеустремленных мужчин.

Эти слова сопровождались игривыми переглядками между Фейтом и его пассией. Медея уставилась на красноглазого. В душе кипело возмущение, что отец подверг опасности жизнь восьмилетней дочери, ради свидания с какой-то там женщиной. Мозг сразу подкинул воспоминание про преподавательницу механики и слова Юнии, что Фейт получил должность раньше срока, потому что закрутил с кем-то роман. «Умеет отец женщин очаровывать», — недовольно констатировал внутренний голос Медеи.

— Полагаю, ваш муж был не против компании, — буркнула девушка, не удержавшись.

В разговор вмешался Сиф.

— Мама не просто так представляет его интересы на Парвусе. Многие думают, что это делается в целях безопасности, но мэр — беспробудный пьяница, которому всегда было плевать на семью. Кроме обогащения и гулянок, его ничто не интересует.

— Ты называешь родного отца мэром? — уточнила Медея, не веря своим ушам.

— Мы отреклись от него уже давно, — сообщил Сиф серьезно. — Семья, в которой я родился, не была выбрана мной, но в семью, где я сейчас живу, вступление произошло осознанно.

— Звучишь, как сумасшедший, — выдала Медея наблюдения. — Ты же понимаешь, что Фейт тебе не отец?

Старший близнец усмехнулся, словно девушка не понимала очевидных вещей.

— Я отец всем, кто во мне нуждается, — раздался вкрадчивый голос Фейта. — Муж и жена не имеют общей крови, но они зовутся семьей. Также и мы стали семьей, пообещав друг другу поддержку и совместное служение общей цели.

Медея выгнула бровь. «Чокнутые. Отец нашел влиятельную женщину, оказавшуюся в тяжелом эмоциональном состоянии, нашептал ей на ухо сладкие речи, а из ее детей вырастил преданных солдат. В духе Фейта», — размышления плавно текли в голове девушки.

— Ты должна нас понять. У нас есть общие цели. Мы хотим сделать мир лучше, — произнес воодушевленно Като. — Тебе ли не знать, как власть имущие Парвуса относятся к тем, кого считают недостойными.

Сердце Медеи сжалось от ужаса, когда она поняла, что младший близнец намекает на проблемы в социализации Эйкена. Но заставить Като молчать она не могла, поэтому тот продолжал:

— Если убрать от власти закостенелую верхушку и давать жить на Парвусе всем желающим, то произойдет естественное смешение крови и изгоев просто не останется. Твои дети могли бы родиться в мире, где их не ждет в будущем стигматизация по внешним признакам.

В столовой повисло молчание. Обстановка накалялась. Фейт переводил вопросительный взгляд с Нила на Медею. Желтоглазый неловко кашлянул и ответил на немой вопрос красноглазого:

— Нет, речь не обо мне.

Мужчина подался вперед и спросил:

— Тогда о каких детях речь?

— О потенциальных, — вставил Като. — У Медеи нет детей, насколько мне известно. Но ее отношения предполагают серьезность. Иначе о них бы не заявили открыто, спустя всего неделю после пропажи сына правителя.

Желтые глаза впились в младшего близнеца. Тот выглядел так, словно не осознавал, что только что подставил Нила. «Мелкий ты засранец!» — злобно пролетело в голове Медеи.

— Какая тут серьезность, он ее даже не ищет?! — возразил Сиф. — Погулял со странной дамочкой и забыл, как только та дала деру.

— Я не странная, — воскликнула Медея. Нужно было срочно перевести разговор на другую тему, пока в комнате не прозвучало имя Эйкена. Поэтому она подскочила на ноги и, хлопнув ладонями по столу, быстро выпалила: — Вы на солнце тут все перегрелись? Что вообще происходит? Рассуждаете о какой-то идее улучшения мира, а сами подлецы и обманщики. — Медея выпрямила спину и добавила: — Да, я тоже плохой человек, но хотя бы это не отрицаю. Вы-то делаете вид, что спасаете мир, но вы спрашивали жителей Внешнего города, нужно ли им это? Может, их все устраивает? Может, жителям племен нормально верить в предсказания будущего по звездам? Может, если вы распространите знания, что хранятся в архиве, ничего не произойдет? А пострадавших, пока вы достигаете своих целей, будет уже много.

Она была так сильно напряжена, что говорила первое, приходящее в голову.

— Медея, никому не нормально верить в предсказания будущего по звездам, — сказал Нил, от которого девушка меньше всего ожидала это услышать. — Положение планет не может тебе сказать, будет завтрашний день хорошим или плохим.

«Крысеныш! Мог бы поддержать! А перед Юнией как стелился!» — Медея с трудом не возмутилась вслух. Вплетать в нить разговора еще одного участника она не намеревалась.

— Люди просто хотят во что-то верить. Какая разница звезды это или эти ваши Пророки?! — Медея по привычке сложила руки на груди и тут же пожалела о содеянном. Она поморщилась от боли. Из груди вырвался напряженный вздох.

— Вера на Парвусе распространяется ради благих целей. Если несуществующий Пророк заставил людей меньше сидеть на яде и изменять своим женам, то в этой вере нет ничего плохого. Притоны обеднели. Люди стали здоровее, — вставил Сиф. — Нужно дать людям «правильную» веру, чтобы их жизни улучшились, а не ухудшились из-за того, что они перекладывают ответственность за свою жизнь на звезды.

Нил согласно закивал:

— Поддерживаю, в нашем племени были дни с плохими предсказаниями, когда мы просто сидели без дел, ибо все дела потенциально обречены звездами на неудачу.

— Но ведь через проповедников вы просто вкладываете в головы жителей Парвуса свои идеи, — настаивала Медея. — А если один из вас с ума сойдет и скажет, что ради того, чтобы жить, нужно убивать всех встречных людей на первый день недели, к примеру? Это слишком опасно. Люди верят проповедникам, и их влияние растет.

— Иногда нужно, — сказал спокойно Фейт. — Сама знаешь, в каком жестоком мире мы живем. Сейчас здесь правит сила, но мы можем все изменить и дать людям знания. Тогда сила будет не так важна.

— Или вам следует отстать от людей и пусть они верят во что хотят, — парировала Медея.

Като уверенно добавил:

— Мы не заставляем никого верить.

Девушка усмехнулась, вспоминая все встречи с проповедниками. Те мужчины звучали весьма убедительно, и если бы Медее некуда было пойти, то она бы их послушала. Только вот проблемы это бы не решило. Вера лишь приглушила бы чувство одиночества на короткий срок, а потом все равно пришлось бы разбираться с этим.

Медея произнесла:

— Проповедники давят людям на больное и убеждают, что вера им поможет. Не что иное, как манипуляция. Причём достаточно жалкая.

Их с отцом глаза встретились. Девушка смотрела на него прямо, обдумывая, что в мисс фортуну отец тоже когда-то заставил ее поверить. Но в отличие от людей в бедных районах Парвуса, которым рассказывали о Пророке, что спасет мир, Медея знала, что «мисс фортуны» не существует и, что, обращаясь к ней, она лишь успокаивает себя. И что по итогу, реальные проблемы придется решать собственными руками.

Никто не придет и не разберется. В распространяемой на Парвусе вере Медея слышала лишь то, что Пророк спасет всех. «Знали бы верующие, что этот Пророк готов пожертвовать ими ради спасения мира так же легко, как когда-то бросил дочь, чтобы она ему не мешала», — иронично пролетело в голове девушки.

— Такая же жалкая манипуляция, как твоя попытка увести разговор в сторону от ответа на вопрос про детей? — в голосе Фейта сквозило раздражение.

Медея сжала челюсть. Девушка устало опустилась на стул с мыслями: «В конце концов, отцу все равно кто-то расскажет про Эйкена. Фейт же ничего плохого ему не сделает?». Если бы Медея была уверена, что информация про их отношения не будет использоваться против Пса, то легко бы ей поделилась. Но компания вокруг доверия не внушала.

Пока Медея собиралась с духом, с коридора послышался шум. В столовую влетел запыхавшийся человек со словами:

— Колонки! Уже три отбили!

Фейт перевел взгляд с подчиненного на дочь и бросил:

— Не знаешь, почему Лой передумал? Или в его духе так быстро менять решения?

Что творилось в голове Лоя, девушке было неизвестно. «И это он еще не знает, что наследником Велиор собирается сделать Кассия. Или знает? Что, если Лой поэтому решил Парвус захватить?» — мысль у Медеи не успела до конца оформиться, когда со входа раздался неуверенный голос:

— Там темно, но мне показалось, что это один человек. И перемещается он невероятно быстро.