Силия указала человеку, которого представила Эйкеном, на диван, а дочь попросила сдвинуться, чтобы все присели.
Медея не услышала, потому что безотрывно пялилась на вошедшего. На вид ему лет тридцать пять, хотя девушка не была уверена. В черных волосах изредка поблескивала седина. Щетина делала и так грубое лицо еще менее приветливым. Возле глаз много морщинок.
Эйкен, не дожидаясь, пока Медея сдвинется, опустился на диван, куда ему указали. В огромных руках уже был планшет, куда мужчина и уставился. С самого входа он перестал смотреть на девушку. Она же заглядывала ему прямо в лицо, совершенно забыв, что мать просила быть повежливее. Медея не могла отвернуться. Желтые глаза были слишком яркими, словно светились, и из-за этого мужчина выглядел пугающе.
Силия положила ладонь на плечо дочери, выводя ту из оцепенения.
— Милая, нашему гостю мало места.
— Чего? — Медея, пялящаяся на почти полностью покрытые татуировками руки, пыталась вспомнить, какие ранения Псу наносили люди Грязного, чтобы сравнить со шрамами сидящего рядом.
— Отодвинься, — прошипела мать, теряющая терпение.
Медея сдвинулась в противоположный угол дивана. «Почему он на меня не смотрит?» — недоуменно крутилось в голове.
— Силия, мне нужно поговорить наедине с вашей дочерью.
Она собиралась возразить, но как только Эйкен поднял глаза, женщина стушевалась. Медея впервые видела у матери такую реакцию. Девушка удивленно проводила взглядом покорно удалившуюся мать.
«Наедине? Он тоже узнал меня?» — эта мысль заставила нервничать. Медея с ужасом опустила взгляд на свою одежду и подумала, что сидит в платье, скрестив ноги. Медея стала пересаживаться, чтобы выглядеть хоть немного симпатичнее.
Усевшись, она поняла, что мужчина на нее все равно не смотрит. Белые брови девушки свелись.
— Расскажите по порядку, что произошло. Ваша мать дала мне частичную информацию.
Желтые глаза были направлены на черный экран, пока мужчина говорил. «Конечно, он меня не узнал. Я-то, в отличие от него, выгляжу, как обычный среднестатистический человек! Крысий Пес! Даже не повернулся ко мне, когда заговорил! Хотя, может, это не он?» — летело в голове Медеи сбивчиво.
Эйкен повторил вопрос. Только после этого девушка осознала, что проигнорировала предыдущий. «Какой приятный голос. Но почему он одет, как бомж? Ему что, не платят?» Медея с трудом заговорила. Собрать мысли было сложно. Она поведала ту же историю, что и матери.
Эйкен иногда потопывал ногой и тыкал пальцем на экран, проверяя время. Словно он сильно торопился, а его донимали скучными разговорами. Его лицо при повествовании Медеи выражало крайнюю степень незаинтересованности.
В какой-то момент она даже решила, что тот не слушает. Медея говорила максимально сухо. Она сильно нервничала, и из-за этого хотелось перевести дух. Для этого нужно, чтобы сидящий на диване ушел. Закончив рассказ, девушка затихла.
— Понял, — коротко бросил мужчина.
Эйкен поднялся и направился к двери.
— Вам сто́ит пойти со мной. — Он вновь ткнул на планшет, проверяя время. — Если мне не придется бегать туда-сюда, выслушивая всех по очереди, то закончим сегодня.
Медея подскочила. «Нужно успокоиться», — уговаривала она себя, хотя казалось, что мужчина вот-вот и спросит, не Лиса ли она. Но он не спрашивал и по-прежнему не смотрел на нее.
Вдвоем они в полном молчании добрались до академии. Для Медеи это была самая сложная из всех поездок. Когда Пес говорил, что год он общался только с Назиром, она думала, что это утрированная фраза, брошенная в порыве эмоций, вызванных смертью старика. Девушка не думала, что десять минут — это десять минут. Пожалуй, Пес даже приукрасил свою разговорчивость.
Лампы, тянущиеся по потолку длинного коридора академии, казались девушке ослепляющими. «Может, этот Эйкен и не Пес», — успокаивала она себя, глядя в широкую спину. Мужчина остановился в коридоре, напротив одной из дверей, ведущих в аудиторию. Эйкен разблокировал планшет. Медея попыталась заглянуть в записи, что на нем были, но мужчина приподнял руку, не позволяя этого сделать.
— Нил Прайд. Юния Мирра и Лой Инес. Приведи их в столовую.
Медея хлопала глазами, глядя, как мужчина уходит по направлению столовой. «Отдал приказ и свалил. Неудивительно, что с тобой никто не разговаривает!» — мысленно полетело ему вслед. Медея злилась, оставшись в одиночестве в коридоре. Мало того, что Пес ее не узнал, так еще и отправил за блондином, видеть которого она не хотела.
Медея заглядывала во все аудитории подряд в поисках Нила. Когда скучающий взгляд парня встретился с красными глазами, нарушившей покой, девушки, Нил подскочил. Они не виделись с самого «Калейдоскопа». Преподаватель выдал слабое возмущение за нарушение порядка, но двое давно не видевшихся его проигнорировали.
Оказавшись в коридоре, желтоглазый начал сыпать вопросами. Медея отмахнулась от них и отправила Нила за Юнией и Лоем.
— Могла бы сама сходить, — недовольно проворчал он.
Девушка помотала головой, хмурясь.
— Ладно, — бросил Нил и направился за остальными.
Девушка же потопала в столовую. Она вновь заволновалась. Медея поправила платье и пригладила волосы. Те отказывались слушаться, сильно пушась. На ватных ногах она дошла до просторного помещения, где за одним из столиков сидел Эйкен. Помимо него, в столовой было всего два человека.
Мужчина скучающе наблюдал за работниками, мелькающими в узком окошке выдачи. Рядом с локтем здоровяка на металлической поверхности лежал планшет и стояла пустая тарелка.
Немногочисленные присутствующие бросали на него косые опасливые взгляды. Медея села напротив Эйкена, дожидаясь остальных. Через несколько молчаливых минут на входе появились трое. Юния очаровательно улыбалась, направляясь к столику. Нил с любопытством разглядывал желтоглазого. Лой, как только увидел, кто пришел заниматься делом Медеи, сложил руки на груди.
Он долго стоял в проходе, сверля взглядом Эйкена. Тот ответил ему тем же. «Конечно, сын правителя куда интереснее меня», — ревниво думала Медея, наблюдая за непонятной переглядкой.
Пока Лой приближался, на его лице отражалось недовольство. Стул, который он отодвинул для себя, громко заскрипел, забирая все внимание на блондина.
— Отец, видимо, не в духе, раз послал тебя, — проворчал Лой, не отводя голубых глаз от мужчины.
Эйкен на это не ответил, переходя к порученному заданию.
— Итак, у меня мало времени, поэтому отвечаете коротко и по делу. — Его взгляд метнулся на Юнию. — Медея устраивала потасовки за то время, что вы жили вместе? Вы часто ссорились?
Юния замотала отрицательно головой, а потом на лице появилась улыбка. Соседка быстро заговорила:
— Если не считать случай, когда Медея залепила Лою за то, что он не дал ей поесть, то ни разу.
Медея прикрыла глаза. Ей хотелось выругаться, она с трудом сдержалась. Напрягал тот факт, что Эйкен проверяет, не настоящие ли это обвинения.
— То есть никаких конфликтов с преподавателями или учащимися, если не считать Лоя? — задал Эйкен новый вопрос.
Юния кивнула. Мужчина перевел взгляд на Нила, тот поежился.
— А тебе известно хоть об одной конфликтной ситуации? — равнодушно спросил мужчина.
— Нет, — коротко ответил Нил.
Эйкен задумался на пару секунд, а потом уставился на записи в планшете. Полистав их, он поинтересовался:
— А что за связь с зависимыми?
Компашка переглянулась. Лой заговорил первым. Он рассказал о парне, упавшем в столовой, и добавил про дружбу Медеи и Кассия. Это был единственный раз, когда Эйкен поднял на девушку глаза.
Всего на секунду, но Медея вся сжалась. Она не понимала, что хуже, если он ее узнает или если не узнает. «Спокойно. Чего я волнуюсь? Это не он. Мало ли людей с телосложением, как у Пса?! — Медея свела брови от этой мысли. — Да, таких людей мало!» Она занервничала еще сильнее.
— Никаких конфликтов. Все мирно и спокойно. Однако у меня здесь пятьдесят два нарушения, — сказав это, Эйкен задумчиво постучал пальцами по столу. — Жалобы самые разнообразные. От преподавателей и учащихся. От женщин и мужчин. С самого первого дня. Нет никакой системы. Для методичной подставы все слишком гладко. — Эйкен поднял глаза на Медею. Он следил за ее реакцией. — Этому есть только одно разумное объяснение. Вас здесь терпеть не могут. Вопрос, почему именно сейчас решили собрать все жалобы в одну кучу?
Медея метнула взгляд на Лоя, а затем перевела на Юнию. Медея поняла, к чему клонит Эйкен. Триггерное событие, развязавшее руки тайному недоброжелателю. Девушка обратилась к соседке по комнате:
— Ты говорила кому-то, что мы с Лоем расстались?
Юния с самым невинным лицом отрицала свою причастность.
— Мне вы не сказали, что расстались с сыном правителя, — недовольно буркнул Эйкен. — Это меняет дело.
Лой потребовал:
— Юния, отвечай честно, когда тебя спрашивают.
Медея вздрогнула от злобного тона. Юния поежилась, глаза забегали в поисках спасения.
— Да ладно! — воскликнул Нил. — Не может быть, чтобы Медею исключили из-за того, что она бросила этого придурка. Я бы больше поверил, что это он ей мстит.
Лой скривил лицо в возмущении.
— Тогда ему незачем было бы просить о помощи, — парировал Эйкен. — Напрягите мозги и вспомните, с кем Медея ссорилась за время обучения в академии. Вы ее ближайший круг, уж должны знать.
Медея внимательно разглядывала Лоя. Тот лишь изредка смотрел на нее. Уже второй человек говорил, что блондин пытается помочь Медее вернуться в академию. После минутного молчания, за которое никто ничего не вспомнил, Эйкен посмотрел на время и тяжело вздохнул.
— Так. — Он всем телом подался вперед и разблокировал планшет. Быстро пробежав взглядом по строчкам, он произнес: — Тогда начнем по порядку.
Первая жалоба была подана в первый день, с двух первых лекций. Когда мужчина это озвучил, Лой выругался.
— Преподавательница по механике. Медея в тот день ее впечатлила, а потом подошла взять вопросы для теста. Когда прозвучала фамилия Хоув, преподавательница сразу стала недовольной. Говорила вроде что-то про отца Медеи.
Глаза Нила сверкнули, и он быстро проговорил:
— Точно. На первой лекции Медея умничала, а историк пытался ее завалить и добавил комментарий, что отец Медеи отличался феноменальной памятью и был выскочкой.
Эйкен провел ладонью по затылку, ероша волосы. «Какой лохматый. Нужно его подстричь», — подумала Медея.
— Звучит странно, — заметил мужчина. — Что не так с вашим отцом?
Девушка рассматривала прическу сидящего с планшетом и не сразу поняла, что он говорит с ней. Спас веселый голос Юнии:
— Вы не знаете про Фейта Хоува?
Все за столом уставились на Юнию. Эйкен посмотрел на нее молча, дожидаясь дальнейших пояснений.
— Звездолов, — добавила она недоуменно, словно это что-то для всех очевидное.
Мужчина выглядел озадаченным. Медея поежилась, не хотелось, чтобы Пес знал, что ее отец предал нынешнюю власть Парвуса. Судя по всему, Эйкен работал на Велиора. «Может, Эйкен не Пес», — постаралась девушка уговорить себя, но с каждой секундой это получалось все хуже. Его телосложение, движения и все, чем здоровяк делился о себе, совпадало с человеком, который сидел с ней за столом.
«Неужели Пес всегда говорил правду о себе?» — удивленно крутилось в голове девушки.
— Стал аппером в двадцать. Поговаривают, спал со всеми подряд. Даже есть слух, что получил таким образом должность. Среди преподавателей про его феноменальную память ходят легенды. Многие не верят. Считают, что он мухлевал на тестах. Уволили из цитадели за кражу. Потом Фейт умудрился выкрасть свою дочь. Тогда его объявили в розыск и рассекретили. — Пересказывая сплетни, Юния выглядела как мастер своего дела. Невозмутимой и беспристрастной. Медея молча уставилась на стол, пока та вещала о прошлом. Эйкен пожал плечами и вновь задумчиво постучал по столу.
— Это бы имело смысл, если бы не жалобы от учеников. — Мужчина указал на Нила. — Твой сосед по комнате сообщил, что Медея ему угрожала и мешала полноценному отдыху.
Нил широко улыбнулся. Он с трудом сдержал смех и произнес:
— Так, он слабак, боится ее. У Медеи вон бицуха какая.
Эйкен зачитал еще одну жалобу, в которой также говорилось об угрозе жизни.
— С этой мы как-то давно спали. Она просто хочет на место Медеи, — небрежно бросил Лой. — Говорил же отцу, тут клубок завистников. Медея — золото ходячее.
Девушка поерзала на жестком стуле. Стало жутко неудобно от комплиментов Лоя. Эйкен устало вздохнул. Лой вдруг спросил:
— Тебя понизили, или есть другая причина, почему ты здесь?
Мужчина пожал плечами:
— Не имею ни малейшего представления, почему меня отправили разбираться в отношениях избалованных детей.
— Ты, как всегда, сама тактичность, — проворчал Лой, щурясь. — Твоя старость не делает окружающих детьми.
Медея возмущенно уставилась на человека, которого послали разбираться с ее проблемами.
— Избалованные дети? Серьезно? — прошипела она, испепеляя взглядом Эйкена.
Тот, не отрываясь от планшета, кивнул, не собираясь объяснять, почему так выразился. Медея хлопнула ладонью по столу и подскочила от негодования. Всю неделю девушка нервничала и занималась самоедством, а сейчас ее проблемы прировняли к ребячеству, да еще и человек, который ей нравился.
— Уровень сочувствия, как у камня, — процедила она, всматриваясь в равнодушное лицо.
Эйкен поднял глаза на возмущенную девушку и сказал спокойно:
— Чему сочувствовать? Судя по вашей несдержанности, бо́льшая часть этих жалоб настоящая. Вы могли их просмотреть и попробовать самостоятельно уладить конфликты, но вместо этого меня выдергивает с работы сам правитель для того, чтобы я сделал это вместо вас.
Медея сощурилась. Хотелось сказать ему, что он не прав. Но Эйкен уже опустил взгляд обратно на экран.
— И как я должна была это сделать? — теряя уверенность, спросила девушка, по-прежнему опираясь ладонями на стол.
Казалось, если она перестанет придерживаться, то потеряет баланс и упадет. Медея хотела сесть, но Эйкен поднялся и ответил:
— Так же, как мы сделаем это сейчас. Пройдемся по всем и извинимся.
Кровь отлила от щек Медеи. Новая волна злости наполнила каждую клеточку тела силой. Она сложила руки на груди и четко произнесла:
— Нет.
Все за столом уставились на Медею. Только Лой закатил глаза и нравоучительно изрек:
— Вредина, иногда нужно идти на компромиссы, если хочешь добиться своих целей.
— Они сошли с ума и устроили целый заговор против меня, а я должна извиняться? — парировала Медея, распаляясь все больше.
— Они просто люди, которым вы изначально не понравились из-за предвзятости к вашему отцу. Потом вы начали всем хамить и усугубили ситуацию. — Эйкен указал на Лоя. — Когда ваши отношения прервались, обиженные решили, что вы остались без поддержки и, воспользовавшись удачным моментом, выпнули вас из академии. Если бы вы с Лоем долгое время не встречались, то, скорее всего, уже давно бы отдыхали дома.
— Эти слова лишь доказывают мою невиновность, — настаивала на своем девушка.
— Можете упираться сколько хотите, но если не собираетесь оставаться в академии, тогда ничем не могу помочь. — Эйкен заблокировал планшет и направился к выходу.
Лой подскочил. Через мгновение он оказался между мужчиной и дверью. Он быстро что-то говорил молчавшему здоровяку. Медея не слышала слова блондина, но Эйкен один раз обернулся, чтобы посмотреть на нее.
Девушка поежилась. Впервые его взгляд показался ей внимательным. Нил с Юнией не сводили взглядов с желтоглазого мужчины, с неприкрытым любопытством наблюдая за происходящим. Через минуту двое вернулись к столу.
— Вы можете идти по своим делам, — обратился Эйкен к сидящим за столом. — А вы идете со мной уговаривать всех отозвать жалобы.
Из-за того, что мужчина не смотрел ни на кого из тех, к кому обращался, было сложно понять, с кем именно он говорит. Медея просверлила взглядом татуированного. Раздражало, как он себя ведет и что все на нее давят.
— Почему я должна извиняться, если они обижены на моего отца или не понимают шуток? Разве законы не должны учитывать, что эта ситуация несправедливая?
Лой обреченно вздохнул. На его лице промелькнула усталость. Эйкен посмотрел прямо на блондина и тихо спросил:
— Ты не мог выбрать предметом своей любви кого-то попроще?
— Кто бы говорил о неудачном выборе, — мгновенно парировал Лой.
Медея вздрогнула. «Какая еще любовь?!» — с ужасом летело в голове девушки, пока она следила за долгим взглядом Эйкена в ответ на слова блондина о неудачном выборе.
— Прости, — сказал Лой.
Все удивленно округлили глаза. Им не приходилось раньше слышать искренние извинения от блондина. Эйкен похлопал Лоя по плечу. Жест этот выглядел свойским, словно они старые приятели или отец с сыном. Не успевший начаться конфликт был исчерпан, но лицо мужчины осталось печальным.
Эйкен вздохнул и буркнул блондину:
— Сам тогда ее и уговаривай, я вам не нянька.
После этого он двинулся к выходу. Медея злобно смотрела в его широкую спину.