Пасьянс в четыре руки

Глава 6

Просыпаться Кира не хотела. И пусть во сне были только темнота и огненные сполохи, глаза не открывались. Что-то внутри знало, что все изменилось. И новый день начинать не хотелось просто отчаянно.

А тело-предатель пело, как натянутая струна. Каждая мышца, каждая клетка. И, кажется, даже кровь бежала быстрее по венам. Вздохнув от понимания, что просыпаться все равно придется, Кира перевернулась на спину и открыла глаза. Вспоминать о том, что было вчера вечером, почти ночью, не хотелось. Точка невозврата. И сейчас она полна энергии и силы, которую Влад отдал ей. Ведь отдал же? Все, что успел схватить от той «искусственной карты» и от чего так пылал вечером. Илья был прав…

Кира повернула голову, глядя на спокойное лицо спящего Влада. Спокойного. Во сне почти ребенка, даже если он сжимал ее в объятиях с такой силой, словно боялся, что она сбежит. Кира вздохнула и устремила взгляд в потолок. Вставать тоже не хотелось. Так зачем насиловать себя? На работу? К черту, можно и опоздать Она чуть опустила ресницы и принялась создавать иллюзию. Сила радостно откликнулась, и макет торгового центра появился мгновенно. Расцвел яркими красками, обрел четкую форму. Если заказчик не жалеет денег, почему бы не использовать в отделке камень? Обсидиан, малахит, яшма… Не так вульгарно, как золото, но строго и в тоже время роскошно. Кажется, она нашла решение. Кира улыбнулась и принялась за работу, «декорируя» иллюзию макета.

…Постель. Тепло. Босая ступня высовывается из-под одеяла. Ладонь касается нежной округлости груди. Влад носом уткнулся в шею Киры, кончики волос щекотали нос. Жар спал, оставив после себя легкую слабость, и шевелиться не хотелось совершенно. Даже просто повернуться, чтоб еще глубже зарыться под одно на двоих одеяло.

— Доброго утра… — сонно вздохнул Влад. — Спасибо тебе и… Извини за вчерашнее.… Сам не знаю где меня так прогребло.

— За что ты извиняешься? — Кира невольно напряглась и попыталась отстраниться. Неужели…

— Носом ты не шмыгаешь, — теплая ладонь коснулась ее лба. — Температуры нет. Действительно извиняться не за что. Значит можно приставать. Можно, я тебя поцелую, мое Величество?

Кира тихо, облегченно рассмеялась.

— Каждый раз спрашивать разрешения — в этом что-то есть, — она чуть подалась вперед, касаясь пальцем его скулы. — К вечеру ты будешь колоться.

— Торжественно обещаю, что вечером колоться не буду, — он поймал ее губы своими и долго ласкал, хмелея от их чувственной нежности.

— Как прошел твой вечер вчера? Все прошло нормально? — чуть задыхаясь, спросила Кира, когда этот поцелуй закончился.

— От приятного к делу, — вздохнул Влад и чуть отстранился, по прежнему обнимая ее под одеялом. — Мой приятель-анатом переслал мне еще три отчета. Так что если поделишься кусочком Интернета, непременно дам почитать. У меня в квартире побывали коллеги, и, скорее всего, понаставили «жучков». Я расстался со своей девушкой, полгорода в курсе, что я ищу своего брата, но где я его ищу не знает никто. Это если кратко. А как прошел твой вчерашний вечер?

— Мне жаль твою девушку… — Кира вздохнула и уткнулась в его плечо. — Вчера у меня был Илюша, он разговаривал с Марком, Трефовым Королем.

— И что нам сообщил четвертый иерарх столичной Колоды? — Влад осторожно перебирал ее волосы, распутывая самые спутанные прядки, пропуская их между пальцами.

— Тебе это не понравится, — Кира напряглась. Говорить правду не хотелось просто до бешенства. Но Влад лжи не заслуживал. Он должен знать. Им… нужно сразу все решить, сейчас. Даже если эта сказка закончится через минуту. — Они с Ильей изучали архивы и… Ты теперь Туз, Влад. «Карта», не способная сама к воздействию, но поглощающая его. И твой жар вчера, и… Ты переработал воздействие, которое получил тогда в супермаркете и ночью отдал мне уже чистую энергию.

Влад озадаченно смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она говорит. Туз? Какой такой Туз?

— Кира, постой, погоди… Тузы — сказка. Никто и никогда не видел ни одного Туза. Ну и к тому же, я ищейка, я имунен. Конечно, абсолютной устойчивости к воздействиям нет, но я не могу стать «картой». И насколько я знаю, инициация без согласия невозможна. Есть «карта-донор» есть «реципиент», и… нет, это исключено.

— Туз не принадлежит «масти». Он связан с одной и только одной конкретной «картой». На нее он настраивается, ей и передают энергию. Ты не можешь воздействовать, ты можешь только поглощать. Ты — «карта», Влад. МОЙ Туз, так уж вышло. Твой жар вчера… Это все из-за этого. И это не инициация, строго говоря. Это — настройка. И вчера, похоже, она завершилась, — губы Киры дрогнули, уголки опустились вниз. — По сути, Тузы — источники энергии. Естественно, что о них стараются не распространятся.

— О-ча-ро-ва-тель-но!.. — по слогам отчеканил Влад. — Просто прелесть.

Злости не было. Раздражения тоже. Ни радости, ни обиды. Ничего. За все в этой жизни нужно платить. За то, что брат уцелел в той бойне, за то, что рядом самая красивая женщина из всех, кого только знал в своей жизни — тоже.

— А чего мелочиться, — усмехнулся он. Сразу в тузы, правильно, нечего в шестерках всю жизнь прозябать. Зачем нам долгая счастливая жизнь? Правильно, надо жить недолго, но ярко. Поправь меня, если ошибусь… Я ловлю все, что направлено против тебя, потом накачиваю энергией по самые брови, а ты работаешь супер-картой. Если погибну я, тебе ничего не будет, верно?

— Зато если погибну я — погибнешь и ты. Если тебе некому будет отдать энергию, ты просто сгоришь. Извини… Когда я узнала об этом, остановить это было уже невозможно, — Кира отодвинулась, сжалась, словно ожидая удара. Это действительно было… страшно. Знать, что от тебя зависит чья-то жизнь.

Влад удержал ее на месте, притянул к себе, крепко обнимая, глядя в глаза, кажется, переполненные чувством глубокой вины.

— Так или иначе, мы связаны, Кира. Младшими связаны и сами по себе, ничуть не слабее. Я… — он зажмурился. Злости как не было, так и нет, зато вернулась логика. Старая добрая логика безмоционального. — Я должен злиться, да? Ну там, беситься, упрекать тебя, весь мир в несправедливости обвинять. Так поступают обычные люди? Прости, но никогда не понимал этого, да и смысл? Все уже случилось. Приятно случилось, прямо скажем…

— Да, наверное, ты должен злиться, — кажется, в его… неэмоциональности есть свои плюсы. — Любой другой на твоем месте закатил бы истерику. Это зависимость, понимаешь? И… то, что между нами произошло и происходит… — Кира закусила губу, словно пытаясь не дать вырваться на волю словам. — «Масть». Ты — мой Туз, я — твоя «карта». Я боюсь, что все эти эмоции… ненастоящие.

— Кира… — Влад подмял ее под себя и навис, глядя прямо в глаза. — Мне нравится то, что происходит между нами. Это бред, но я не хочу, чтобы он прекращался. Ты не представляешь что такое не чувствовать ничего совсем. Когда единственная твоя эмоция — страх за брата. Когда все, чего ты хочешь — отогреться, а отогреть тебя может только он. Севка не знает об этом, но я всегда зависел от него. Мне не впервой. И еще… — он легко поцеловал ее, скорее даже обозначил поцелуй, позволяя раскрыться внутренней своей пустоте, которая теперь пустотой уже не была, впуская внутрь ЕЕ. — Мне с тобой хорошо. Мне нравится твоя ирония, твоя сила и твоя нежность. Мне нравится на вкус твоя грусть. Мне нравится твоя страсть. Мне нравишься ты. И ЭТО не «масть».

— Ты можешь этого даже не понимать, — Кира пригладила его взъерошенные волосы. — Кто я для тебя?

— Красивая женщина. Замечательная любовница. Червонная Королева. Та, на кого я хотел бы надеть наручники, но никогда этого не сделаю. Та, с кем мне интересно играть. Просто ты. Кира Игнатова. Или этого недостаточно?

— Как записи в резюме, — усмешка Киры была кривой. — Ладно, я не буду больше приставать к тебе с этими вопросами.

Влад несколько мгновений смотрел на нее, а потом тихо рассмеялся. Странным был этот смех. Ни капли иронии или уже привычной наигранности. Теплый, мягкий, чуть хрипловатый смех.

— Мое глупое Величество… Я не могу сказать тебе «любимая», я не умею любить ТАК. Но мне хорошо с тобой. Моя… моя Королева, — он склонился к ней низко-низко, обжигая дыханием. — Моя страсть…

— Истинная блондинка, — Кира улыбнулась, услышав его смех. Настоящий. В первый раз. — На самом деле даже этого — слишком много, — она сама потянулась ему навстречу. Сама коснулась губами губ. Что-то внутри тянулось к нему. Вот только бы еще знать, к кому — к Тузу или просто странному, но теплому парню?

— Займешься со мной любовью? — шепнул Влад. Размылась грань. Не враги. Больше никогда не враги. Ее хочется защищать от всего мира. И да, любить. Так, как пишут в книгах.

И он любил. Неистово, сильно. До сорванного голоса и судорожно сжатых пальцев. Принимал то, что она давала, купаясь в ее и своих эмоциях, погружаясь в них с головой. Шептал, стонал, кричал ее имя, улыбался то жарко, то нежно. Вскидывался, когда она оставляла на его спине росчерки своих ногтей. Целовал, ласкал, с ума сводил и сам сходил. Любил…

…Телефон зазвонил, когда Влад был в душе, а она сама, уже приведя себя в порядок, только-только сняла турку с огня. Кира кинула взгляд на дисплей, чуть сморщила носик, но ответила:

— Да, Алеша?

— Надеюсь, я тебе не разбудил? — голос Клейменов был прохладным. Впрочем, как всегда.

— Нет, — она зажала трубку плечом и открыла холодильник, прикидывая, что бы приготовить на завтрак. — Что-то случилось?

— Нет. Просто хотел задать тебе парочку вопросов о том, как ты вчера провела вечер.

Кира медленно закрыла дверцу и отошла к окну, судорожно размышляя, что еще могло случиться. Или это из-за супермаркета?

— Обычно, Алеша, — она пожала плечами, словно собеседник мог это увидеть. — Прошлась по магазинам и вернулась домой. Одна, — а о том, что Влад вернулся к ночи, полковнику Клейменову знать совсем не обязательно.

— Тогда тебе совершенно не о чем волноваться. Но я думаю, что пора прекращать играть в молчанку.

— Чего ты хочешь? — Кира вытянула из пачки сигарету, помяла ее немного, а потом отложила. Пора бросать курить…

— Я жду тебя в «Мэйнстриме». Через полтора часа.

По ушам ударили гудки отбоя, и Кира, тихо выругавшись, отложила телефон. Как бы она не относилась к Клейменову, тот был полезен. И проигнорировать его приглашение было бы ошибкой с ее стороны. Значит, надо собираться…

Влад появился на кухне, когда кофе почти остыл. В одном только полотенце на бедрах, он босиком дошлепал до задумчиво глядящей в окно девушки. Обнял со спины за талию, прижался губами к губам.

— Ты выглядишь озадаченной и слегка на взводе. Что-то случилось?

— У твоего бывшего Департамента появились ко мне вопросы. Мне нужно ехать. Но не думаю, что задержусь надолго. Хотя вряд ли появлюсь раньше вечера: работу никто не отменял.

Влад нахмурился, но ее так и не отпустил.

— Камеры? — думать о том, что не камеры, а что кто-то мог подцепить Червонную Королеву на крючок, что у кого-то на нее может быть компромат, не хотелось категорически. Но думалось.

Высшие «карты» на то и Высшие, что добраться до них трудно. Или вовсе невозможно. И все-таки у кого-то получилось. И теперь у этого «кого-то» к Кире вопросы. И этот «кто-то» не может быть простым оперативником. У него самого выходы на «карты» выше Десятки попросту не было. Но даже и на Десятку у него не было ровным счетом ни-че-го, чтобы давить или принуждать к чему-то.

— Мне придется начать искать работу, — он вздохнул. Не думать не выходило, зато получилось хоть на некоторое время мысли перенаправить. — Поскольку мой Департамент больше моим не является.

Царапнуло. И пребольно. Но о том, кто он, Влад так и не спросил.

— Это хорошая идея, — рассеянно отозвалась Кира, прижавшись щекой к его плечу. — Куда хочешь пойти? И, кстати, что ты решил насчет документов Севы?

— Если оставишь мне телефон Ильи, соберу наличку и попрошу его помочь с документами. Пусть хоть Джоном Смитом будет, правда, мне не хотелось бы быть братом Севы Пупкина… — Влад улыбнулся, а потом закусил губу. — Наверное, рвану в какое-нибудь частное охранное агентство. Там иммунных любят и ценят. Ну, или в телохранители подамся. Курс я проходил, так что…

— Телефон оставлю, — Кира вздохнула, кидая взгляд на часы. — Ключи возьми. Никто не знает, когда я вернусь, и не хочу, чтобы ты под дверью танцевал, меня дожидаясь. Все, Владик, отпусти меня, — она погладила его пальцы, лежащие на ее талии.

— Не поверишь, не хочу, — он поймал ее пальчики и легонько сжал. — Первый раз в жизни хотел бы просто сидеть с тобой перед телевизором, смотреть какой-нибудь фильм и слушать тебя, рассказывающую мне о тех чувствах, что я бы испытывал. — Влад отпускал ее неохотно. Пересиливая себя. Будто птицу счастья из клетки. — Если я спрошу: кому бить морду, чтобы перестал к тебе приставать и отпустил сегодня пораньше, ты все равно не скажешь, да?

— Скажу. Если захочешь, — она пристально заглянула в его лицо. — Вот только морду бить… поздно. Да и не нужно уже.

— Мне не по зубам? — Влад взял чашку остывшего кофе. Пригубил, отпив глоточек. Вкусно. Хоть и остыл. Приятно сознавать, что горчит именно кофе, а не что-то иное, пока что непонятое.

— Дать в морду? — Кира улыбнулась одними уголками губ. — Рискуешь получить сдачу. Ладно, — она мягко коснулась губами его виска. — Мне нужно собираться. Завтракай пока. И, пока не забыла… — девушка взяла мобильник со стола, поискала номер Ильи, — запиши.

Влад со вздохом вернулся в коридор, отыскал новый телефон и быстро забил номер Ильи в память записной книжки.

— Вполне возможно, что вечером я попробую прогуляться в пару мест. Так что не теряй меня, если что.

— Просто будь на связи, — Кира кивнула и скрылась в спальне, чтобы спустя десять минут появится снова. На этот раз не было коротких юбок и кружевных чулок, хотя темно-синие джинсы и казались второй кожей, а тонкий гипюр блузки нещадно просвечивал. И на этот раз она собрала волосы в высокий хвост и теперь казалась почти девчонкой.

— Без вопросов, — Влад кивнул, отставил опустевшую кружку и подошел к девушке. Подхватил на руки, приподнимая над полом, губами прижался к нежной впадинке у основания шеи, так соблазнительно мелькнувшей в вороте блузки, и только потом поставил на пол. — Боже, свой номер запиши, что ли, а то буду как идиот, звонить Илье, чтобы его узнать…

Кира фыркнула, дотянулась до его телефона, набрала свой, нажала вызов и, дождавшись, пока в сумочке заиграет мелодия, сбросила вызов.

— Держи, — улыбнулась мягко, чуть лукаво. — Удачи тебе. Приготовься — как делец Илья может быть настоящей сволочью.

— Прикинусь блондинкой, авось прокатит, — хмыкнул Влад. — Все, Кира, топай на работу, иначе я, вот честно, просто никуда тебя не отпущу. Видишь, по-доброму прогоняю!

— А потом я вернусь и окажется, что замок другой и вообще я здесь не живу. Так и знала, что все это только ради моей жилплощади, — Кира покрутилась перед зеркалом, проверяя все ли в порядке, а потом чмокнула Влада в щеку и вышла из квартиры.

Дробный цокот каблуков на лестничной клетке стих, а он все стоял, прижавшись лбом к двери, прикрыв глаза, и улыбался.

— Что же ты со мной сделала, моя Королева?..

Кафе-пекарню «Мэйнстрим» она не любила: слишком много соблазнов для девушки, следящей за своей фигурой. Может, именно поэтому назначала там исключительно деловые встречи. Мужчины, околдованные восхитительным ароматом свежей выпечки, становились невнимательными, а под воздействием ее глаз — покладистыми. И она с легкостью вила из них веревки, выторговывая выгодные для себя условия. Эта самая выпечка была слабостью полковника Алексея Клейменов. Еще одной — сама Кира.

— Здравствуй, Алеша, — Кира подошла к его столику вместе с официантом, который принес заказ.

Клейменов окинул девушку взглядом и только усмехнулся, отмечая про себя, что ее попытка выглядеть менее… провоцирующе провалилась с треском.

— Здравствуй, Кира. Я заказал тебе кофе.

— Ты любезен, как всегда, — она откинулась на спинку дивана и огляделась. Народа немало, но на них почти никто не смотрит. А от внимания парочки мужчин легко избавиться. Кира накинула на них с полковником легкий морок, отводящий глаза, и Алексей поморщился, но промолчал.

— Итак, у тебя были ко мне вопросы…

— Я хочу знать, что происходит, — Клейменов кивнул. — Патологоанатомы делают странные отчеты, люди гибнут. И дело «Андеграунда» все еще не раскрыто.

— Поиграем в вопросы и ответы? — Кира вскинула бровь, потянулась к сумочке, чтобы достать сигареты, но передумала, а вместо этого сделала большой глоток кофе. — Гадость отменная.

— Согласен. Лучше тебя его не варит никто. Но ты не в том положении, чтобы ставить условия мне.

— Ты — тоже. У тебя в руках только оборванные нити, иначе мы бы здесь с тобой не разговаривали. И случай в супермаркете — лишь предлог. Я права?

— Как всегда, — Алексей кивнул почти с удовольствием. — Информация за информацию?

— Безусловно, — Кира улыбнулась. Не будь Клейменов так зациклен на ней, он был бы почти идеальным. Ей всегда нравились умные мужчины, умеющие владеть собой. — Мне нужна информация о том немецком бароне, которого убили не так давно.

— Это не моя компетенция, — Алексей нахмурился. — К «особому» отделу это убийство отношения не имеет.

— Это официальная версия. Но я у тебя насквозь неофициальная. Так что… Я знаю, что он участвовал в аукционе. И был тогда в «Андеграунде».

— Он попытался купить Диму?

— Попытался. Так что?

Алексей побарабанил пальцами по столешнице, о чем-то раздумывая.

— Он был «картой». Очень и очень слабой. Где-то на уровне Двойки, если не ниже. Мы следили за ним, но и только. Брать его в разработку было глупо. Инициировать «карты» на таком уровне невозможно, хотя он и пытался. Мы не принимали его всерьез, и в этом наша ошибка. По его изъятым документам мы выяснили, что он был спонсором какого-то масштабного проекта. И давал не только деньги. Те «карты», которых он покупал… Я думаю, это тоже была «спонсорская помощь» проекту.

— Что за проект? — Кира подалась вперед, даже не пытаясь скрыть свою заинтересованность.

— В документах нет точного определения. Только общие фразы о величии «карт» и прочая ерунда.

— Евгеника? Супер-«карта»?

— Возможно. Но это долгий процесс, а ему нужна была реальная сила и быстро. Хотя его могли и обмануть, пообещав дать ему эту силу.

— Почему его убили?

— Официальная версия — ограбление. Прислуга обнаружила пропажу какой-то дорогой безделушки. Позже ее нашли валяющейся в саду. По мне, так обрубали все концы.

— Или просто в нем отпала необходимость? — задумчиво произнесла Кира.

— Я не знаю, дорогая, — устало произнес Клейменов. — Вся эта возня меня порядком бесит. Дима имеет к этому какое-то отношение?

— Да. Ему этого барона «заказали». И мой любимый братец не нашел ничего лучше, чем выставить себя на аукцион.

— А когда его план провалился, он просто устроил бойню, прихватив с собой младшего Ястребова. Прелестно, — Алексей поморщился, словно съел лимон. — Но, по крайней мере, хоть что-то понятно.

— У тебя еще есть ко мне вопросы? — Кира улыбнулась ему почти нежно.

— Я так и не знаю, что происходит. Мои аналитики словно разом сошли с ума и выдают идеи одна безумнее другой.

— «Искусственные» карты. Там, на той площади была именно такая «карта». И в супермаркете — тоже. Обошлось без жертв, но они учатся и становятся сильнее. И если это не остановить… Ты знаешь, к чему это может привести. У тебя почти десять миллионов потенциальных «карт» сейчас.

— Это еще вилами на воде писано, — холодно бросил полковник. — Наши догадки.

— Когда они получат свое подтверждение, может быть поздно, — Кира вздохнула и встала. — Алеша, сейчас твои враги — не мы. Тому, кто создает эти… недокарты, настоящие не нужны. И тогда начнут уничтожать нас.

Губы полковника сжались и потеряли свой цвет.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— И что ты сделаешь? Охрану ко мне приставишь? Нет, Алеша… — Кира покачала головой, наклоняясь к нему. — Но спасибо, — мимолетно коснулась губами губ и выпрямилась, улыбаясь чуть грустно. — Держи меня в курсе.

— Я уже говорил, что ненавижу тебя? — Клейменов коснулся пальцем губ, словно пытался удержать тепло ее поцелуя.

— Неоднократно, — Кира погладила его скулу и, сняв морок, вышла из кафе, чувствуя спиной тяжелый, давящий взгляд.

Телефон в кармане завибрировал, и Кира перестроилась в другой ряд, сбавила скорость и вытащила мобильник. Кинула быстрый взгляд на дисплей и приняла вызов.

— Артем?

— И тебе доброго дня, — Арсеньев только напряженно усмехнулся в трубку. — У меня есть новости для твоего… друга.

— Говори, — спокойно произнесла Кира, решив, что, пожалуй, хватит изображать из себя тупую блондинку.

— Это не телефонный разговор. Ты на работе?

— Нет.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Артем. — У гениальных архитекторов свободный график?

— Так же, как и у гениальных аналитиков, — почти огрызнулась Кира.

— Всегда знал, что ты только пудришь мне мозги, изображая из себя красивую дуру, — Артем нервно рассмеялся. — Когда ты подъедешь в свой офис?

Кира прикинула время:

— Минут черед пятнадцать.

— Я буду там через полчаса, — выдохнул Артем и отключился. И телефон тут же зазвонил снова.

Кира глухо выругалась и приняла звонок:

— Да, Игорь?

— Кира Александровна, к вам пришел заказчик, — быстро проговорил помощник, словно зная, что долго разговаривать она не может.

— Я скоро буду, проводи его в кабинет, — цвет светофора сменился на зеленый, и Кира тронула машину с места.

— Хорошо, Кира Александровна, — Игорь отключился, и девушка отложила в сторону телефон. Внутри словно скручивалась пружина. Все сильнее и сильнее с каждой секундой. Беспокойство, почти страх. Кира снова потянулась к телефону и, не глядя, набрал номер Димки. Выслушала жалобу на грузчиков, которые почти вывернули дверной косяк, пытаясь затащить диван, на Севу, решившего именно в эту минуту поплескаться в душе, и отключилась, улыбаясь. У «мелких» все было нормально и от сердца немного отлегло. Но когда она припарковалась на подземной стоянке бизнес-центра, беспокойство вспыхнуло с новой силой. А когда переступила порог родного офиса, достигло, кажется, своей максимальной точки.

— Кира Александровна, — помощник вскочил из-за своего стола, но она только махнула рукой.

— Привет, Игореша. Он — там?

— Да, я проводил его в ваш кабинет, как вы сказали.

— Спасибо, — Кира подарила ему свою самую роскошную улыбку. — Сообщи мне, когда придет Артем Арсеньев, — она провел по волосам, приводя их в порядок, одернула блузку и направилась в свой кабинет.

— Мне нравится то, что я вижу, — стоящий у стены, увешанной эскизами высокий мужчина обернулся, глядя на Киру без улыбки. — Строго, но без излишней вычурности. Как я и хотел. Как насчет внутренней отделки?

— Я решила остановиться на камне. Яшма, малахит, обсидиан. Возможно, немного аметиста или оникса. Никакого золота: оно слишком вульгарно, — Кира сделала приглашающий жест рукой и сама опустилась в кресло, мгновенно становясь серьезной и собранной. — Вы можете себе это позволить?

— Я многое могу себе позволить, — Андрей Владимирович обозначил улыбнулся, отказываясь от приглашения присесть. — И мне нравится ваша идея. Как я понимаю, проект почти готов?

— Все, что касается моей части — да. Дальше им займется сметный отдел. Но это уже не моя компетенция.

— В таком случае, мне здесь больше нечего делать, — Андрей Владимирович вскинул голову. — До встречи, Кира Александровна. Вы будете первой в списке приглашенных на его открытие, — Шереметьев кивнул и, не дожидаясь ее ответа, вышел из кабинета.

— Сноб, — Кира выдохнула и, подойдя к окну, распахнула створки. Комнату тут же наполнил шум улицы, отвлекая от странных, тревожных ощущений. И мысли тут же устремились к Артему. Что у него за информация? Почему он так нервничал во время разговора? Черт, да где он там вообще?! Он должен был появиться еще десять минут назад!

И тут, словно в ответ, изображение перед глазами дернулось, и Кира невольно вцепилась в оконные рамы. Показалось, что стены вдруг заходили ходуном, а пол под ногами закачался. Она резко выдохнула, сморгнула и грязно выругалась. Чудовищная по своей мощи иллюзия. С улицы донеслись крики ужаса, и Кира высунулся в окно, почти переваливаясь через подоконник. Посреди проезжей части возникла широкая трещина, и из нее вверх взметнулось пламя, словно облизывая стены. Перед глазами потемнело, а потом вдруг все исчезло. И от навалившейся пустоты захотелось завыть. Голову словно сдавило тисками, Кира дернулась, всхлипнула, сжимая виски и сгибаясь пополам от боли.

Телефонный звонок разорвал гулкую тишину, Кира застонала, но вытащила мобильник из кармана. Дима.

— Скажи, что это мне только показалось, — в глухом голосе брата звучала такая же боль.

— Нет, не показалось, — мертво, глухо произнес Кира. — Артема больше нет. В твоей «масти» больше не Короля.

— Кира!!

— Это пройдет, просто потерпи, — боль отступала, но медленно, неохотно. — Не смей высовываться из дома, слышишь? Ни ты, ни Сева.

— Хорошо, — Дима даже не пытался изобразить спокойствие. — Не смей подставляться. Я не хочу тебя потерять!

— Ты меня не потеряешь, Димуль. Все, успокойся, — откуда взялась в голосе эта нежность? — Меня есть, кому защитить.

Дима выругался и отключился. Кира усталым жестом потерла переносицу, с трудом поднялась и, вернувшись к столу, опустилась в кресло, откидываясь на спинку и закрывая глаза.

Беспокойство нарастало постепенно, исподволь. Не сразу, да и, пожалуй, как-то незаметно, подкрадывалось тихой кошкой на мягких лапах, а когда прыгнуло, настигая, было уже поздно. Схватило, сцапало душу, впилось острыми клыками, да так и не выпустило. Распустилось буйным цветом, когда Влад выходил из офиса охранного агентства. Первый этап собеседования прошел идеально, его послужной список и перечень раскрытых дел очень впечатлил менеджера, а тот факт, что он работал в Особом следственном отделе, только прибавил ему веса в глазах представителя потенциального работодателя. Его не должно было вообще быть, этого беспокойства, но оно взвилось до пронзительного звенящего крещендо и обрушилось на него волной спонтанного воздействия. Агонизирующего воздействия. Где-то в столице только что насильственной смертью умерла «карта». «Карта» очень высокого уровня. И был это совершенно точно один из четырех имеющихся Королей. Вернее, это БЫЛ Король. Четыре негритенка пошли купаться в море,

Один попался на приманку, их осталось трое.

Не больно.

Он все еще чувствует запах Киры. Вкус Киры. Он просто чувствует Киру, как не чувствовал даже Севу. Или это только попытка убедить самого себя в том, что все в порядке? Что на самом деле…

Кира — Джокер. Воздействие было не «червонным». Но ведь ведущей «мастью» Червонной Королевы была именно Бубна — масть обмана, масть иллюзий.

Он едва не спятил. Едва. С трудом. Цепляясь за остатки самоконтроля. Это воздействие не было похоже на Киру. Этим утром она ТАКОЙ не была. Душное, страшное, как гроза, как цунами, убийственной волной нахлынувшее на истерзанный берег ощущение.

Это не Кира… не светлая девочка, девушка, женщина. Не Кира.

Колени дрожали и предательски подламывались. Влад с трудом дотащился до первой попавшейся кафешки и забился в дальний угол. Вымученно улыбнулся, когда подошел официант. Ярко-оранжевый фартук обжег сетчатку, оставив след даже под зажмуренными веками.

— …ты пахнешь Кирой, — бросил Илья, наливая себе чаю. От его пристального изучающего взгляда на мгновение стало холодно. Сейчас это был не тот мужчина, которого Влад впервые увидел дома у Киры. Это был самый настоящий Король Пик. И ощущение от него было такое, что хотелось немедленно сбежать и спрятаться. Детское такое желание. Совершенно несуразное.

— И что? — Влад выгнул бровь, входя в собственный «модус». Я — «ищейка». Почти как написать об этом на лбу. Холодный взгляд и кристально-холодная полость внутри, там, где у обычных людей клубятся чувства и эмоции.

— Ты больше не пуст, не пытайся прикрыться этой маской. Я чувствую тебя, — Илья вдохнул витающий над столиком аромат карамели и корицы.

«Венецианская ночь», так называется этот сорт чая. Душный и сладкий. Илье он не шел. Скорее ему бы подошло что-то горьковатое. Или напротив, прохладно-мятное.

— Чего ты от меня хотел? — Илья опустил взгляд в чашечку, проигнорировав зазвонивший телефон. Знакомая мелодия. Что-то из финского рока… Помимо воли Влад забарабанил пальцами по столешнице в ритм музыке. Взгляд прозрачных глаз взметнулся и остановился на его руках.

— Кира сказала, что ты можешь помочь, — уверенность растворилась в тот момент, когда над столом повисла тишина. Телефон заткнулся, будто кто-то на том конце ментального «провода» тоже ощутил тяжесть взгляда.

— Смотря в чем, — узкие бледные губы Короля Пик растянулись в тонкой улыбке. — И какого рода помощь тебе необходима?..

Как по мановению волшебной палочки официанты и клиенты в радиусе двух столов вокруг них рассосались сами собою. У каждого свои методы не привлекать внимания.

— Мне нужен комплект новых документов для Севки. И я готов заплатить, — спокойно и уверенно ответил Влад.

Кира носит обручальное кольцо. На обеих руках Ильи на каждом пальце красовались серебряные полоски колец. Красиво. Необычно. Подчеркивает странную притягательность сильных рук. А пальцы тонкие и нервные. Хоть и инфантильно-женскими не назовешь.

— Этого следовало ожидать. Вполне естественное желание, — он неспешно потягивал свой чай. Его глаза больше не казались глазами Снежной Королевы. Взгляд потеплел. — Стандартный набор? Паспорт, загран, права, дипломы-аттестаты?

Влад кивнул, чуть расслабившись.

— Для паспортов мне будет нужны фотографии.

— Думаю, что я смогу это устроить.

— Вот тогда и поговорим. Документы будут делать дня три, так что прикидывай сам.

— Мне нужны настоящие.

— Я понял. С регистрацией в базах данных. Расслабься. И нет. Я с тебя ничего не возьму. — И упреждая так и не прозвучавшие вопросы, добавил: — Ты — ее. И я хочу понять, как это происходит. Только и всего…

…какао-бобы и белый шоколад. Это любимый чай Артура. «Волшебная страна» называется.

Дышать все еще тяжело. Во рту горько, будто долго и с оттягом жевал полынь. Сводит скулы. А внутри сходит с ума пустота. Выпростав щупы вовне, трепещет, как сотня флажков по ветру и жадно ловит вспышки боли и отчаяния, ловит и присваивает, алчная тварь. Еще и еще. От этого тошнит и почти физически больно. Выворачивает на изнанку, хочется пойти умыться, а еще лучше стать под ледяной душ и стоять, ожидая, пока последняя капля ЭТОГО не оставит его тело.

— С вами все в порядке? — официант тронул его за руку.

— Да, спасибо… — Влад залпом допил чай и оставил деньги в подложке.

Возвращаться назад домой назад было неожиданно трудно. И вспоминать, куда именно нужно добраться, и, собственно, процесс. Выйти из метро. Мысли путались. Будто по голове настучали в спарринге. Почему? Раньше не было такого. Не реагировал он вот так никогда. Даже когда брали «карты» на оперативных выездах. Он не чувствовал так остро и так больно гибель тех двоих на площади и в супермаркете. А ведь девица в магазине его ударила, прежде чем выгореть.

Это потому, что и он тоже теперь «карта». Червонный Туз при Червонной Королеве. Потому что она — Джокер. Потому что родная ее Масть — «бубновая». Кира…

Где же ты?

Нет. Это воздействие не было похоже на воздействия Киры. Совсем. Он открыл дверь своим ключом. Прислушался. Ее дома не оказалось. Шесть вечера. Ну же… Влад обошел все комнаты, включил свет, телевизор, оставив какой-то музыкальный канал. Пусть, орут, визжат или просто безобразно воют, пусть будет что угодно, только бы не думать…

Но дурацкие мысли упорно лезли в голову. Что ее взяли, или что это все-таки была ее боль… ее смерть. Влад так задумался, пытаясь самого себя уговорить, что это не Кира, что забыл даже о телефоне, и пришел в себя только, когда потянуло горелым. Он чуть было не сжег на сковороде картошку, которую пытался приготовить в качестве ужина, а если быть до конца с собою честным, то в качестве «чем бы занять руки». Когда же в дверном замке послышался шорох ключа — выдохнул, тихо выматерившись сквозь зубы, и поспешил в коридор. Налетел, обнял, приник к ее губам.

Его поцелуй явственно отдавал паникой. Страхом, почти ужасом и облегчением. Что жива. Что вернулась. Что в порядке, цела и невредима. И что все идиотские мысли — это только мысли, бред усталого измученного разума и безосновательные страхи. Только и всего.

— Я сам тебя убью… просто убью.

— Убивай, — выдохнула Кира, даже не пытаясь сделать шаг в комнату. — Что хочешь…

Влад запер дверь, обнял ее, крепко, как только мог, понимая, что спрятать весь букет эмоций, что испытал, едва только ощутив мощный всплеск энергии умирающей «карты», не сможет. И только спонтанная, болезненная нежность могла хоть как-то компенсировать самый настоящий страх. Совсем такой же, какой он испытал при одной мысли о том, что Севки больше нет, буквально несколькими днями раньше.

— Я испугался. За тебя, — глухо прошептал Влад.

Едкие, горькие слова были готовы с языка, но Кира безжалостно прикусила его.

— Это Артем. В колоде больше нет Бубнового Короля. Извини, — она отстранилась от Влада и прошла на кухню, на ходу раздеваясь. Прикурила нервно подрагивающими пальцами… — Он ехал ко мне.

Влад на секунду зажмурился и мрачно хмыкнул.

— Ты считаешь, что я за собственную шкуру трясусь… — «Бубновый» сноб жалости и сожалений не вызывал. Зато разочарование от осознания того, что Кира могла подумать так, оказалось неожиданно острым. И болезненным. — Извини.

— Ты не очень обидишься, если я скажу, что вообще о тебе не думала? — девушка прислонилась лбом к стеклу. — Как бы я не относилась к Артему, он был одной из сильнейших «карт» Колоды. И его убили. Просто убили. Я была к нему так близко… Масть без Короля легко уничтожить. И Димка… И Сева…

— Мне индифферентен Артем. Но когда уходит Король Масти — приходит другой. И вот кто им станет, меня волнует больше, — Влад передернул плечом. По-детски это было. Вот эта вот заноза обиды. Но раньше… раньше ему было все равно. Теперь нет. — Если бы ты могла стать Королевой Масти… Только это возможность скорее для Димки. Если я не ошибаюсь, инициация Севы поставила его в «бубновой» Масти в ранг Дамы. Димка, хоть и пацан, не даст Масти загнуться. И еще у него есть ты. И мой брат. А я… я обижусь, Кир. Смертельно обижусь. Потому что я не могу о тебе не думать. Я зацикленная на тебе твоя «карта». Твой Туз.

Влад встал позади, на расстоянии тепла, не касаясь ее, но согревая собой, каждой мыслью, раскрывшись до предела, до донышка, до последнего всплеска сожаления утром, до вздоха, когда на губах осел ее запах, когда она ушла, когда звонкий перестук ее каблуков стих на лестничной площадке.

Кира выдохнула и уткнулась лбом в его плечо.

— Не уходи… Мне нравится, когда ты рядом.

— Спасибо, — Влад только улыбнулся и снова обнял девушку. — Мы выберемся, Кира. Мелкие, ты и я. Ты же крутой Джокер. Тебе море по колено, и у тебя есть супер-оружие, скромная московская ищейка.

— Интересно, а способность к шуткам входит в базовый комплект к Тузам? — Кира спрятала усталую улыбку, но она мягко мерцала в ее голосе. — Кормить меня будешь «супер-оружие»?

— К ищейкам — точно нет. А к Тузам — может быть. Я еще пока не понял. Если ты готова отведать слегка подгоревшей картошки с солеными помидорами и сосисками — тогда да, готов кормить холостяцким обедом.

— Я на все готова, — она совсем по-детски сморщила носик, чувствуя, как отпускает дикое напряжение. Легкий поцелуй, невесомый — в благодарность за поддержку. — Спасибо…

— Спасибо, что вернулась, — Влад на миг углубил поцелуй, лаская шею, пропуская прядки волос между пальцев. — Но на тему пригоревшей картошки я не шутил. Дома обычно готовил Севка, все мои кулинарные таланты весьма ограничены.

— Ну, самую сгоревшую ты, надеюсь, выкинул? — Кира отстранилась и потянулась к пуговице блузки. Надо переодеться. Да и душ не мешало бы принять. Хоть как-то смыть эту усталость.

Ястребов отпустил ее не без сожаления. Отступил, опершись бедрами о подоконник. Жива. Здорова. Цела. Почему это кажется настолько важным? И почему ему по-прежнему все равно, что станется с ним самим?

— Пока не успел. Отмокать пойдешь? Мы тебя сначала накормим, а уже потом будем разговоры разговаривать. Просто… уж очень отчеты интересными оказались.

— Я не долго, — Кира отошла, продолжая раздеваться на ходу. — И, пожалуйста, поищи в баре. Там должна быть початая бутылка водки. Артема нужно помянуть. — она открыла дверь в ванную и бросила блузку в плетенную корзину для белья.

Влад улыбнулся и принялся накрывать на стол. В другой день он бы, может быть, бросил, что-де одной проблемой меньше. Но не теперь. Мишени изменились. И враги с друзьями неожиданно поменялись местами.

Кира быстро приняла душ, стараясь не думать вообще ни о чем, потом пошуршала немного в спальне, одеваясь, и вернулась на кухню, на ходу завязывая пояс халатика.

— Пахнет вкусно. Ты нашел бутылку?

— Уже в морозилке, — кивнул Влад, нарезая аккуратными кружочками какую-то купленную вчера колбасу. Картошка, на удивление, не подгорела, а просто сильно зажарилась. Когда обед был окончательно сервирован, а по центру стола расположилась запотевшая початая бутылка «Финляндии», он все-таки рискнул спросить. — Что произошло? Я почувствовал совершенно чудовищную вспышку и не смог понять, кому она… принадлежала.

— Я не знаю, что произошло, — девушка села за стол и устало потерла ладошками лицо. — Он позвонил, назначил встречу у меня в офисе. И не дошел. Его убили на пороге здания. Я увидела только иллюзии. Скорее всего, его просто отвлекли. А потом убили. У него была какая-то информация.

— Как всегда… — Влад разлил прозрачную, как слеза, водку сам. В простые стопки. — Легкого пути, и земля ему пухом.

— Легкого… — выдохнула Кира, махнула стопку и зажмурилась, выдыхая. — Слишком близко, Владька, понимаешь? После его звонка и часа не прошло. Он нервничал и дергался. Возможно, он знал, что на него идет охота. Каким бы «снобом» он не был, трусом его назвать было нельзя. За весь сегодняшний день меня радует только одно. Твои коллеги нам мешать не будут…

— За какую информацию могут убить? — задумчиво протянул Ястребов, подцепив вилочкой маленький помидорчик. — Слишком большой разброс, начиная от места, заканчивая фигурантом и нашим с тобой главным злодеем. Можно попытаться пройти обратный путь, по его следу, но энергия выброса, который случился в момент его смерти, смела все.

— Откуда они узнали, что у него есть информация? Или что он придет ко мне? Следили? Но тогда почему не убили сразу? Или хотели узнать, кому он собирается ее передавать? — Кира нервно кусала губы.

— И это означает, что теперь кто-то убедился в том, кем ты являешься на самом деле, — мрачно протянул Влад. — Проще говоря, герой, тебя знают в лицо. Знают твою официальную и неофициальную ипостаси.

— Наш офис расположен в громаднейшем бизнес-центре. А Артема убили на улице. Может, он заметил, что за ним следят, и решил либо ударить первым, либо отвлечь внимание и скрыться? Черт, как плохо без информации! Я даже не знаю, были ли там еще «карты».

— Мы можем подумать и обратить внимание уважаемых анатомов. На определенные изменения. Я уверен, что среди вас есть врачи, и они изучали свойства… «карт». Тему увезут в центральную анатомичку, а еще раз напиться с Армином для меня проблемы не составит, — молодой человек погладил ее напряженные пальцы. — А если Тема был пуст, значит должен остаться след его и именно его воздействия. И ЭТОТ след должны были отследить мои бывшие коллеги.

— Кстати, ты знал, что тот Димкин барон сам был «картой»?

— Картой?! — Влад недоверчиво прищурился. — Но почему? Я имею в виду, какой смысл в том, что он принимал участие в этих чудных аукционах? Зачем ему было покупать Димку? — он ковырнул ногтем столешницу. — Насколько высокого номинала?

— Минимального из возможных. Судя по рассказу Але… — Кира закусила губу почти испуганно, кинула на Влада быстрый взгляд и отвела глаза. — В общем, он был спонсором какого-то проекта, возможно, связанного с евгеникой. Правда, зачем был нужен Дима — не знаю.

— О том, что вы — Джокеры никто не знает. Значит не по этой причине. Евгеника… селекционеры хреновы… — если попытаться увязать искусственные «карты» и этого барона, можно предположить, что ныне покойный бюргер пытался «прокачаться» до козыря. До высокого номинала. Искусственная Дама уже получилась. Другой вопрос, может ли настоящая, природная «карта» с помощью химии стать сильнее. — Если бы кто знал о вас с Димой, я бы рискнул предположить, что кому-то понадобился именно Джокер.

— Откуда такие выводы о Джокере?

— Джокер — это возможность овладеть разными воздействиями. Двух мастей, — терпеливо принялся объяснять Влад. — Ты — Червонная Королева. Никто не будет ожидать от тебя «бубновых» воздействий. Никому и в страшном сне не приснится, что ты вдруг шарахнешь иллюзией. А ты можешь. Просто если «карты» приобретали для изучения их свойств и попытки вывести такие же дальше, то Джокер кого-то очень сильно порадовал бы.

— Суперкарта из фильмов, по сути, и есть Джокер. Двойной Джокер. Еще неделю тому назад я бы назвала это чушью, но сейчас я поверю во все, что угодно.

Ястребов помолчал, словно сомневаясь, а потто поднял на нее почти спокойный взгляд.

— Источником информации о бароне не поделишься?

— Ты уверен, что хочешь это знать? — последний вопрос заставил Киру напрячься. Сказать правду или полуправду? Или вообще не «услышать»? Как отреагирует Влад — неизвестно. Хотя… Все-таки в неэмоциональности есть свои плюсы.

— Да, я хочу знать, Кира. Просто, насколько это возможно, я тебе доверяю. Жизнь своего брата. И собственные честь и достоинство. Может это и дурацкая отговорка, но я хотел бы знать, из какой кучи мне придется выбираться в следующий раз.

Кира покусала губы, решаясь, а потом тихо выдохнула:

— Клейменов.

Вилку Влад отложил очень аккуратно. Будто боялся сломать к чертовой матери. Так же аккуратно поднялся из-за стола и прошел к окну. Лбом прислонился к холодному стеклу и прикрыл глаза. Клейменов. Самый молодой начальник Особого следственного департамента. «Берия», как между собой его называли особисты. Ему всего тридцать пять. И десять лет назад он был простым следаком. Лет шесть лет назад его повысили. Три года назад он стал начальником Департамента. Шесть лет назад был инициирован Дима. Шесть лет назад…

— Он и есть твоя ниточка в Департаменте… — пальцы вцепились в подоконник. Костяшки побелели от напряжения. Хотелось надеяться, что здесь небьющиеся стекла. Хочется верить… она на крючке у Клейменова. Он не спрашивал. Утверждал. Чувствуя, как подкатывает к горлу дурнота.

Кира нахмурилась. Такой реакции от Влада она не ожидала. Но остановиться сейчас — сделать все только хуже. А Влад говорил о доверии… И пусть доверяться бывшей «ищейке» — самоубийство, но эта самая бывшая «ищейка» — ее Туз.

— Да, — ее ответ был лаконичным. — Но там все гораздо проще и сложнее, чем тебе кажется.

— И давно? — глухо полюбопытствовал Влад. — Проще и сложнее?

— Я не считала, — Кира встала, шагнула к нему, протянула руку, но дотронуться до казавшегося каменным плеча так и не решилась. — Мне нужно было вытащить Димку. А потом… Мы нашли компромисс. Взаимовыгодное сотрудничество.

Влад медленно обернулся. Его голос был ровным. Как и идеальная осанка. Как абсолютно ровное выражение лица. Холодное. Отстраненное. Даже глаза тускло светились льдинками-искорками.

— Я тоже взаимовыгодное сотрудничество? — мягкое касание руки. Кончики пальцев погладили точеную скулу. — Можешь не отвечать. И не провожать. Выход найду сам…

Он шагнул мимо, скользнул тенью. Да он и был тенью. Без надежды когда-нибудь стать настоящим. А впрочем… такие как он надеяться не умеют.

Кира потерянным взглядом обвела кухню, сжала пальцами попавшуюся под руку вилку… Она даже не услышала стук захлопнувшейся двери. Только вздрогнула. Глаза запекло, но она зло смахнула скапливающуюся в уголках глаз влагу.

Пусто… Холодно. Она даже «масти» в себе не чувствует… Почему она такая наивная? Почему все еще верит в то, что… К черту. К черту!!

Кира выдохнула, кусая губы почти до крови и, дотянувшись до телефона, набрала номер Ильи. Долго ждала ответа, а потом произнесла почти умоляюще:

— Ты в студии? Я приеду к тебе. Просто посижу в уголке тихо, и не буду мешать.

— Нет, не так, — покачал головой Илья. — Ритм должен быть четче. Ты не делаешь эмоционального акцента, а ровненько так мурчишь. Это должен быть взрыв. У тебя же там слова: «И любовь моя как крик, как зов, расколет зеркало дней». Ты мямлишь. А нужно кричать. Ты же достучаться до нее пытаешься, чтоб она тебя не послала лесом, да? Она единственная, кто тебе нужен. Одна жизнь. Один Бог. Одна Любовь!

Его персональная головная боль на сегодня только с серьезным видом кивала и хлопала ресницами из-под эмо-челки. И, кажется, вот-вот была готова ну очень эмоционально разрыдаться. Но он был не в том настроении, чтобы лицезреть рыдание подопечного. Солист новомодной группы собрался, было, устроить продюсеру «имиджевую» истерику, но передумал. Послушно перепел фрагмент. Лучше. Но не идеально.

— Я тебя выпорю, — вздохнул Илья, и вышел из студии, прикрыв за собою дверь. За пультом остался сидеть его помощница, тоже «карта». Жаль, но девочка дальше Валета не поднимется. Да и сейчас Саша только-только в Десятки вышла. И на этом этапе, на ближайшие лет пять, если ничего не случится, Десяткой и останется.

Александра улыбнулась одними уголками губ. Ей, как никому другому было известно, что совсем «детская» угроза Селина на самом деле от детскости ой как далека.

Боль от спонтанного всплеска настигла его, когда он как раз заливал горячей водой из кулера пакетик чаю. Естественно, стаканчик он уронил, горячая вода щедро плеснула на джинсы, а по телу разлился мертвенный холод. Энергия. Чистая энергия. Он часто наблюдал подобные всплески, когда уходили те, кто уйти хотел. Но это… это было сродни тому, как ушел его наставник. Прежний Пиковый Король был «картой» ну очень крутого нрава. И очень часто случалось, что Илюху Селина, после очередной ломки приводила в чувства совсем еще девчонка тогда Кира. Но однажды подобного «воспитания» Илья не выдержал. И очередная «сессия» закончилась смертью. Старого Короля. А трясущегося, почти спятившего от боли и всплеска Илюшу, Кира буквально приволокла к себе. И никому ничего не сказала. А на следующий год уже Илья выхаживал подругу, угодившую в цепкие лапки Червонной Дамы.

Илья ненавидел это состояние. На его спине и так в какой-то момент почти не осталось целого участка кожи, так что чувствительность всего организма возросла многократно. Но это… Как если бы со всего тела заживо снимают плоть. Слой за слоем. Больно. Страшно.

Каждая масть по-своему принимает такое. Истинные Бубны взрываются фонтаном иллюзий. Червы накрывают сумасшедшим всплеском эмоций. После всплеска Треф обычные люди боятся засыпать, ну а Пики…

Его выгнуло от пронзившей тело боли. И в этот миг он проклинал своего наставника, как никогда не проклинал, когда тот был еще жив. Даже когда тело отказывалось принимать очередной «урок». Он никогда не хотел быть «картой». И до последнего упирался, противился инициации. «Пики» — жестокая масть. По своей воле «пиками» не становятся. Никогда.

Он чуть не умер той ночью. Но именно пережитая боль сделала его, в конце концов, Королем.

Артем. Это Артем.

Илья судорожно выдохнул, сквозь сцепленные зубы и вернулся в студию. Сашка была мертвенно бледна, но и только. У нее совсем другой болевой порог и другой предел чувствительности. Хорошо быть простой Десяткой.

…Парень, встретивший Киру у стойки администратора офиса продюсерского центра «Silence», был слабоимунным. Забавно, но основными потребителями услуг, предоставляемых охранными агентствами, были именно «карты». И хоть такой себе «корпоративной этикой» попытки устроить веселую жизнь представителю другой Масти не приветствовались, не раз и не два случались прецеденты, когда провокации устраивали представители других Колод.

Карьера в Департаменте или спецслужбах охраннику не светила. Слишком слабым был иммунитет. Но и этого было достаточно, чтобы быть стойким к иллюзиям. И еще этот парень беззаветно любил Илью. Другие рядом с Селиным попросту не удерживались долго. Странно, но шуткой Масти эта тяга не была. Слишком харизматичен, несмотря на свою непритязательную внешность, был Илья.

Подопечные господина Селина как раз мучились со вторым куплетом, когда вошла Кира. Король Пик немного раздраженно бросил:

— Выпорю, лентяи!.. — и отключил запись. Кира бледно усмехнулась. Любимая угроза. «Выпорю». Как будто все проблемы можно решить с помощью ремня. — Сергей, еще раз увижу сигарету — и ты будешь собирать выбитые зубы вывихнутыми пальцами. Я не хочу, чтобы ты гробил голос! Привет, Кира… — по имени Илья назвал ее тихо и спокойно. Очень тихо, будто почувствовав состояние гостьи.

— Привет, — улыбка Киры была роскошной: никто не должен знать, что творится у нее на душе. Вот только пальцы чуть подрагивали. — Я тебя не очень потесню? — кивнула, здороваясь, сидящей за пультом черноволосой девушке и вернула свое внимание Илье.

— Не помню, когда ты в последний раз меня стеснила, — Илья вышел ей на встречу и приобнял, давая почувствовать свое присутствие. Он бы открылся ей на встречу, если бы это не было чревато последствиями. И спятившая от любви и ненависти группа была бы только цветочками. — Я рад тебя видеть.

— Ты опять меня спасаешь, — еле слышно выдохнула Кира, словно прячась в его объятия. Расслабилась, обмякла. — Пожалуйста, Илюша… Я хочу побыть с тобой. Хоть немного.

Саша кинула на нее косой взгляд из-за пульта, но, повинуясь кивку Ильи, вышла, потянув за собой хмурых ребят из группы, которым нежданно-негаданно перепал перерыв.

— Нужно было назвать их «O`Hamsters`s». Один жует, другой курит и вискарь глушит, третий трахает все, что шевелится. И при этом они просто люди… — Илья запер дверь изнутри и вернулся к Кире. Обнял крепко, на секунду с силой прижался губами к шее. — Хреново?

— Да, — Кира зажмурилась, раскрываясь до конца. Илья… он все поймет, все почувствует. Артем, боль… Влад и его слова. — Ломает. Пусто. Я чувствую себя беззащитной. Артем погиб под моими окнами.

Без жалости. Без сочувствия. Ей не это совсем нужно. Жалость ломает сильных. Корежит. Убивает.

Илья мягко гладил ее по волосам, маленькую, хрупкую. Такую отчаянную и храбрую девочку. Она младше его. Лет на пять всего. Но он всегда считал своим долгом оберегать ее. От всех и вся. От мальчишек в старом дворе, дергавших ее за косу, от старшеклассников, норовивших поддеть угловатую малышку-первоклассницу, а потом и от тех, кто тянул руки к юной «карте» слишком красивой, чтобы ее не замечали.

Ничего не изменилось за годы. Он по-прежнему обнимал худенькие плечи, кутая ее в ощущение спокойствия и уверенности. Потому что большего показывать нельзя.

— Ты со мной, — он подвел девушку к дивану, усадил, а потом и вовсе уложил ее, прилег рядом, прижимая к себе напряженное тело. — Все хорошо, маленькая, я рядом…

Кира шмыгнула носом совсем по-детски. Сейчас она не была ни «картой», ни Королевой. И даже Кирой Игнатовой не была. Всего лишь девушкой, которой так отчаянно нужна защита от нее самой.

— Спасибо, Иль… — она судорожно вцепилась в его рубашку, пряча лицо на груди. Только бы не заплакать… — Он ушел, Илюша. Узнал об Алеше и просто ушел. А я… дура. И Артем… Я так и не увидела его. Не знаю, что он хотел мне сказать, — спрятать, скрыть, под ворохом слов то главное, что мучило ее. Вину и страх. От нее зависит жизнь Влада. Глупая, глупая «ищейка»…

— Моя девочка, — ее дыхание обжигало Илью, как и слезы, дрожащие в голосе. — Ты не дура, ты просто хочешь надеяться, как каждый из нас. Это так сложно. Быть тобой, когда хочется просто тепла… Влад вернется, он просто поймет одну вещь, о которой еще не знает. Он ревнует тебя, сам не понимает и ревнует. Тебя ведь даже кресла в твоем кабинете друг к другу ревнуют.

— Дурачок… — улыбка Киры была слабой, но светлой. — И он — тоже. Еще такой ребенок. А я забываю, что он не такой как все, — Илюша… — она вскинула голову, заглядывая в его глаза. — Ты нужен мне. Сегодня. Сейчас. Я стала такой слабой. — Правда. Чистая правда до последнего слова. Она не может, не хочет брать себя в руки.

— Я люблю тебя, маленькая, — улыбнулся Илья, нежно взъерошив ее волосы. Поднялся с дивана, аккуратно расправив одежду, помог подняться ей. — Значит сейчас скажу своим поганцам, чтоб не появлялись мне на глаза до завтра, и поедем домой. Ко мне. Если ты не против.

— Нет, не против, — Кира только покачала головой. Оправила одежду, оглянулась в поисках сумочки и только теперь поняла, в каком состоянии приехала сюда. Она не помнила ничего. Ни дорогу, ни как собиралась. Сумочки нет, ключи от квартиры и от машины в кармане, а вот документов тоже нет. Она была бы легкой добычей для любого.

Кира вздохнула, вознося краткую молитву благодарности ангелу-хранителю, чуть виновато улыбнулась Илье.

— Я подожду тебя, — легко коснулась его плеча и отошла.

— Никуда не уходи, — Илья кивнул и открыл дверь. — Мерзавцы, все свободны на сегодня, и чтоб до завтрашнего обеда я о вас не слышал.

Голос его звучал с легкой необидной иронией, но подопечные гуськом просочились в студию и принялись, перешептываясь, собираться.

Александра вошла последней. Бросила долгий взгляд на Киру, улыбнулась одними уголками губ.

— Закроешь? — Илья дождался ее сдержанного кивка и, подхватив Киру под руку, повлек за собой.

В квартиру они вошли часом позже, вполне благополучно добравшись до дома. Ни пробок, ни погонь, ни фанаток с бюстгальтером наперевес.

Илья был счастливым обладателем просторной трехкомнатки. Самая большая комната была оборудована как студия. В свое время господин Селин вкалывал как проклятый. Только бы поставить дополнительную звукоизоляцию в эти хоромы. Впрочем, барабанная установка очень легко убиралась в сторону и из-под небольшого подиума, на котором она стояла, выдвигалась постель типа «траходром». И это было единственной прихотью и слабостью Ильи.

— Проходи, — Илья бросил громко брякнувшие ключи на столик. — Выпьешь чего-нибудь?

— Нет, — Кира покачала головой, повесила курточку и прошла в комнату. Присела на краешек кровати, которую хозяин, видимо, забыл задвинуть, и зябко обхватила себя за плечи, пытаясь снова стать сильной и несгибаемой. Правда, получалось плохо. — Артем перед смертью создал землетрясение. Осязаемое. И я сейчас даже думать не хочу о том, что его заставило его потратить столько сил на подобную иллюзию.

Илья прошлепал в комнату, которую сам в шутку называл кабинетом. Стол, компьютер, стеллажи, заставленные книгами. И бар, устроенный рядом со столом. Стакан, водка на два пальца, льда из холодильника и несколько капель лимонного сока. Вернувшись в спальню, он с выдохом «пусть земля ему будет пухом», выпил залпом, а потом, отставив пустой стакан со звякнувшими кубиками льда в сторону, присел рядом с Кирой.

— А ты не думаешь, что он предупредить тебя хотел?

— Этой иллюзией? — Кира чуть склонила голову к плечу. — Возможно. Но о чем? Я сейчас даже не могу сказать, что убило его. Мы никогда с ним не дружили, но… словно часть меня ушла.

— Думаю, об этом ты спросишь попозже. Свою ручную «ищейку». Если я не ошибаюсь, он сейчас вряд ли у себя дома торчит. Скорей околачивается на месте происшествия. Запретить ему действовать самостоятельно никто не сможет, даже смертельная на тебя обида, — Илья сумрачно усмехнулся.

— К черту его, — выдохнула Кира, подаваясь к нему. — Иди сюда…

И Илья пошел. Поцеловал неспешно, с той сдержанной нежностью, что была присуща только ему. Ему претила осторожность и потому каждая ласка дышала силой, уверенной спокойной силой, которой хотелось повиноваться, даже если приказ был тихим и коротким: Будь со мной. Забудь обо всем. Ты — со мной. Моя. Моя…

И она забыла. Обо всем забыла, нежась в его объятиях, впитывая его силу. Оживая. Чувствуя себя нужной. Любимой. Доверяясь без мыслей и страха. До конца.

И снова тихое-тихое:

— Я люблю тебя, девочка моя. Засыпай, — и шелковистое касание тонких простыней к обнаженной коже. — Засыпай…

— Только не уходи, — Кира потерлась щекой о его плечо и вытянулась, прижавшись к нему всем телом. Вздохнула и заснула с улыбкой на губах, чувствуя его мерное дыхание.

Было даже интересно. Вычислить место, повинуясь только чутью. Без возможности позвонить и спросить. Путь назад ему теперь заказан. Как быстро рушится вера. Так же быстро, как умирает надежда.

Из конторы на месте не было уже никого. Скорее всего, слепки уже сняли. Опись составили. Ну а тело… тело увезли. Остался только кровавый след. Вот здесь. Безобразная бурая клякса, растекшаяся по асфальту. И контур, обведенный мелом.

Влад прислонился спиной к стене, облицованной гранитом. Крутой бизнес-центр. И Кира крута, если работает здесь. Влад прикрыл глаза, закурил, вслушиваясь в собственные ощущения. Нет, он чувствовал. И чудовищный по силе и интенсивности след он тоже ощущал. Иллюзия. Что же здесь видели? Пылающие стены? Отчего-то огонь — самая распространенная иллюзия, как и трещины в земле или волны цунами.

Вокруг сновали люди, старательно обходя пятно и контур. А в остальном — нет-нет, ничего не произошло… Просто на этом месте пристрелили человека. А в остальном — все прекрасно. И в камеры слежения у входа это было превосходно видно. Только записи с камер черта с два достанешь. Жаль, но отсмотреть кадры последних минут жизни господина Арсеньева не получится.

Был еще один вариант, но просить Киру он не станет никогда. Потому что это будет означать одно: услугу тому, от кого зависеть она не желала. А при одной только мысли о том, что Кире придется не только общаться с Клейменовым, но и быть ему должной — хотелось выть. И это пугало.

— Стоишь?

Влад резко открыл глаза и улыбнулся. Рядом подпирал стенку Артур.

— Стою, — кивнул он, пожимая протянутую руку. — Слышал, ты уволился?

— Я же друг врага народов, который якшается с «картами», заинтересованный в исходе дела тип, — фыркнул Артурчик. — Правда, на меня компромата не было такого, как на тебя. Что ты здесь делаешь, Владька? Твоего брата здесь точно не было.

— Я знаю, — помрачнел Влад.

— Звучит так, словно ты в курсе, где или, вернее, у кого Севка обретается.

Влад нахмурился. Да, теперь он чувствовал оттенки воздействий. Основное — предсмертный выброс Артема. Второе — явно воздействие «треф». Иллюзия темных эмоций. Мощная. Многослойная. Страшно было даже думать о том, ЧТО представил за вздох до смерти Артем. Ненависть к себе одному? Моральное уродство, и сопротивляться этому он не мог. Уровень воздействия — Дама. Когда невозможно отличить свое от не своего так трудно цепляться за жизнь.

— Пишешь? — безразлично полюбопытствовал Ястребов.

— Ястреб… — Имеев почти зло сжал губы. — А по роже?

— В глаз, — Влад повел плечом и отлип от стены, сделав пару шагов в сторону, откуда, предположительно шел Артем. Артур присоединился к нему лишь парой шагов позднее. — Погибший — Артем Арсеньев, Бубновый Король. Бывший теперь уже. Подозрения на тему нового Короля Москвы у меня имеются. И я готов сделать все, чтоб он остался жив и здоров. И на свободе.

— Это..?

— Не скажу, — покачал головой Влад, остановившись перед спуском в переход.

— Ты прицелился на Бубну или на черное воздействие? — Артур прикусил губу. Глубокая складочка между бровей и покрасневшие глаза. Он был на пределе сил, и смог почувствовать это. Но не более того.

— Не знаю что лучше, — вздохнул Ястребов. — Бубна — это Тема. А вот Трефы… существует вероятность, что это тот, кто отвлекал его внимание.

— Тогда хочу тебя обрадовать, что второй фигурант жив. Не очень здоров, но жив. По состоянию на час назад. Его на «скорой» увезли в БСП. Но я не почувствовал от нее ничего… — пожал плечами Артур и вздрогнул, когда Влад перевел на него совершенно охреневший взгляд.

— И ты молчал? Она и не могла фонить. Она же на наркоте. Чееерт… АрТу, ну… — Влад бегом рванул к стоянке, к сиротливо стоящей в уголке «Тойоте». На сей раз Артур не медлил и плюхнулся на переднее пассажирское сидение одновременно с ним. — Я уверен, что ее попытаются убрать. Или пытались, но промахнулись. И теперь она единственная ниточка, которая может нас вывести на «химика» и на того, кто убрал Артема.

Чертовски жаль только одного: оставшись без удостоверений, они вынуждены были соблюдать правила дорожного движения: перед постовыми и ППС-никами махать нечем. Не проедешь по пешеходной зоне, не вылетишь на встречную, включив мигалку.

Конечно, когда они добрались до больницы, девицу уже увезли. В морг. Совершенно идиотическая смерть свидетеля. Выскочил какой-то наркоман, которого не сумел скрутить дюжий санитар, и проломил девахе голову штативом для капельницы. Гейм овер. Тупик.

Трефы. Здесь все неуловимо пропахло «трефами». И не будь Влад одной из лучших «ищеек» — в жизни бы не почувствовал. Он почти никогда не сталкивался с «трефовыми» воздействиями. Слишком мало их в колоде. Слишком специфичной должна быть психика потенциальной «карты», чтобы войти в эту масть. Даже Пики не настолько заморочены…

— Знаешь, — протянул Артурчик, затянувшись. — Складывается впечатление, что нас водят кругами. И водят, и водят, и не показывают истинной природы ситуации. Только какие-то намеки. Помнишь, как Клейменов? Вы же умные, придумайте что-нибудь…

— Я не могу нащупать направление, откуда приехал Артем, — покачал головой Влад. — Он ехал так тихо, что почти слился с обычным фоном. Он точно прятался, не желал, чтобы его нашли раньше времени. Но его либо вели, ибо ждали на месте и убрали. Теперь уже черта с два выяснишь. — Он выбросил недокуренную сигарету и сел за руль.

— Куда ты? — лениво спросил Артур, выпуская колечко дыма.

— Домой, — пожал плечами Ястребов. — Устал как скотина…

Внутри раскручивалась тугая пружина боли. Нужно ехать домой. Просто домой. Упасть на скрипучий диван, обнять подушку и завыть. Он никогда не выл. Потому что никогда не было настолько больно. И страшно. И горько. И одиночества он никогда не испытывал, пока не исчез Севка. А теперь… Теперь глубоко и прочно занозой в душу засела Кира. Вот только знать бы еще, что между ними происходит?

Темнело. Город зажигал огни неоновых реклам. Артур пожал протянутую руку и испарился, бросив на прощание: если что — звони. И это было лучшее из всего, что он мог бы сделать.

Некоторое время Влад просто сидел, тупо уставившись на дорогу, уводящую прочь от больницы. Он не сразу понял, что звонит его телефон. И нахмурился, когда прочитал имя абонента: Илья.

— Да? Что-то случилось?

Голос, ответивший ему, был холодным. Он клубился угрозой, почти физически ощутимой даже через расстояние:

— Запоминай адрес, и приезжай сейчас же…

И все. Ни здравствуй, ни до свидания. Только короткие гудки в трубке.

Ровно через час Влад был на месте. Тяжелая дверь была открыта, а на пороге стоял Илья, в одних домашних джинсах, босой, лохматый и совершенно спокойный. Он отступил на шаг, впуская Влада в прихожую, и запер за ним.

Он был спокоен и непоколебим, когда проследовал на кухню. Идеально белая комната. Белая мебель. Белая плитка пола и стен, белый натяжной потолок. И белыми же разводами пошел мир, когда тяжелый кулак Ильи врезался в его скулу. Перед глазами вспыхнули белые огни, а в следующий момент Влад уже лежал на белоснежном, стерильно чистом полу, упираясь в него локтями.

— Я бы с превеликим удовольствием придушил бы тебя. Какого черта ты оставил ее в такой момент? О чем ты только думал?!

Влад ошеломленно мотнул головой:

— Я не понимаю…

— Еще бы, ты вообще ни черта не понимаешь, — прошипел Селин, присев рядом с ним на корточки. — И ничего о нас не знаешь, хоть и строишь из себя великого знатока «карт». Ты хоть представляешь, что она могла погибнуть? Любая Шестерка скрутила бы ее в бараний рог… Ей нельзя оставаться одной, кретин несчастный, тем более после смерти Артема, он ведь был Высшей «картой» ее ведущей Масти, — Илья прищурился и, поднявшись на ноги, отошел к окну. — Она ехала ко мне через полгорода без документов, ничего не соображая. Она считает, что глубоко тебя обидела, ну еще бы, у тебя ж ведь тонкая душевная организация, ты же на других не похож… А ты просто приревновал ее к собственному начальнику, а спросить какого черта тут происходит, так и не удосужился!

Рука у Ильи была тяжелая. Звенеть в ушах перестало не сразу. А голова кружилась даже после того, как Влад поднялся с пола и присел за стол. Лучше бы не поднимался. Во рту было солоно.

— Я бы с удовольствием выставил бы тебя за дверь и больше никогда в жизни не видел, вот только это означало бы твою смерть, — безжалостно продолжил между тем Селин. — А этого она себе не простит. По какой-то совершенно не понятной мне причине она решила, что ты ей вдруг стал не безразличен…

— Покажи пальцем кто ей безразличен… — последующий за этими словами второй удар свалил Влад на пол, но на сей раз обидчика он потянул за собой.

Холодное бешенство в глазах. Побелевшие от напряжения тонкие губы.

— Заткнись, сука… — Илья извернулся, ногами сжал его корпус, прижимая руки к телу, не позволяя шевелиться. — Он шесть лет ей руки выкручивает. Она могла бы наплевать и уехать, но у него было заведено дело на Димку, а ради брата она на все готова, и ты это знаешь…

Влад сплюнул на пол кровь из разбитых губ и улыбнулся, чувствуя острое, почти физическое удовольствие.

— Взаимовыгодное сотрудничество…

— Как у любого из нас, — Илья склонился к нему близко-близко. Можно было рассмотреть, как подрагивают уголки его губ. — Или ты думаешь, что документы твоему брату на цветном принтере в соседней комнате печатать будут?!

Влад дернулся, пытаясь сбросить его с себя, вырваться из захвата.

— Именно так, Владик, — усмехнулся Селин. — Мы выживаем, как умеем. Мы вынуждены жить как крысы, прячась. Мы не светимся на экранах, мы не звезды и очень немногие из нас имеют вес. Мы не организованная преступность. Мы изгои. Если бы не Кира — Димка уже пускал бы слюни в одной из ваших спец-колоний. Да, она спит с Клейменовым. Но не тебе ее судить. Она тебе жизнь спасла, придурок, хоть за это будь благодарен. И смею напомнить, ты теперь один из нас.

Селин презрительно хмыкнул, поднялся на ноги, ничуть не заботясь о том, что тертая ткань джинсов порвалась, и теперь сквозь прорехи просвечивали его колени.

— Господи, ну почему ты?.. Почему ей так с мужиками не везет?.. Муж-тварь, Алексей — влюбленная сволочь, а теперь ты… И ладно если бы ты хоть чуть дорожил ею, а так… Раз переспал с ней и теперь думаешь, что имеешь право на ревность? В жизни ее прописаться решил?

— Ничего я не решил, — зло бросил Влад. Эти недомолвки, оказывается, здорово напрягают.

— Это называется раздражением, если ты не в курсе.

— Я не ревную, — Влад снова мотнул головой и застонал сквозь зубы.

— Ревнуешь, Туз. Еще как ревнуешь. Думаешь, раз у вас все так сложилось, она в один момент бросит все ради твоих голубых глаз? Так не бывает. Наш дорогой полковник продолжит выкручивать ей руки, может быть снова взбесится и набросится — пару раз бывало. Ничего, стерпится… — глухой голос Селина буквально сочился ядом сарказма. — Появится новый Бубновый Король, который как покойный Тема станет считать ее шлюхой только из-за того, что она — Червонная Королева. А тебе не приходило в голову, что она — обычная женщина и ей, между прочим, настоящих чувств хочется? — Илья облизнул стесанные костяшки пальцев. — О, прости, ты же пень бесчувственный, куда тебе до таких высоких материй?.. Все, на что ты способен, это механические поступательные движения, типа туда-сюда-обратно.

— Зачем ты меня сюда позвал? — Влад стер кровь с губ. Тошнило. Болела голова. И еще болело что-то глубоко внутри. И определения этой боли он дать не мог. Отчего-то было до чертиков обидно. За прошлую ночь и теплое нежное утро. Это был не механический секс. И то, что он чувствовал, прикасаясь к ней, простым желанием удовлетворить собственные потребности не было. — Все высказал? Да, я ревную. Да. Никто до нее эмоций во мне не вызывал. Никогда.

— Так будь мужиком и исполни девичью мечту, — выдохнул Илья, больше не глядя на него. — Как она исполнила твою. Душ — направо. Спальня — первая дверь налево. Она спит, не смей будить, урою…

Из кухни Илья выскользнул неслышно. Был — и вдруг растворился в тишине сонных комнат. Влад тяжело поднялся с пола, в который уже раз. Добрался до ванной, где долго и с наслаждением умывался. В спальню он вошел тихонько, стараясь не врезаться в дверной откос, не споткнуться об огромную кровать. Прилег рядом с девушкой, вглядываясь в тонкие черты усталого лица.

— Прости меня… — слова утонули в темноте. Зато то, что творилось внутри него, еще долго билось в теле горьким пульсом.