Паутина любви

ПЕРВАЯ ЖЕНА

Все готовились к свадьбе. Маму одолевали сомнения. Ей казалось, что ее дочь торопится выйти замуж. Надо бы ей немного подождать.

— Но зачем ждать? — спрашивала Дорабелла. — Мы и так в разлуке с Дермотом.

— Лучше было бы вам пожениться весной, скажем, в мае или в июне.

— Но почему, почему? — спрашивала Дорабелла.

— Хорошо, — сказала мама с улыбкой. — Если вы оба так уверены…

— Конечно, уверены.

На этом разговор закончился, но, когда, мы с мамой остались вдвоем, она сказала мне:

— Мне бы все же хотелось, чтобы они немного подождали со свадьбой.

— Но ты же знаешь, мама, что Дорабелла не умеет ждать.

— Да, знаю. Она такая импульсивная и не всегда понимает, что к чему.

— Но, мама, тебе же понравилась семья Дермота в Корнуолле. Кажется, ты немного подружилась с Матильдой Льюит.

— Да, она хорошо ведет хозяйство. Думаю, у них с Дорабеллой не будет конфликтов.

— Конечно, не будет.

— Все Трегарленды так приветливы к нам, — продолжала я. — Мне, кажется, Дорабелла им понравилась.

— Я не знаю, мне кажется это все таким поспешным, — сказала матушка.

— Но, мама, мы же гостили там неделю. Конечно, все несколько необычно…

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, на первый взгляд все кажется нормальным, но если присмотреться… Эта экономка, которая не совсем экономка… Ее сын, который управляет имением… Дермот, который не интересуется имением… И его папа, который, как кукольник, дергает всех за ниточки.

— Он тебе показался таким?

— Да, таким. И потом эта вражда… Мама засмеялась:

— Забавно, что ты встретилась с врагом их семьи. Интересно, что они подумали об этом? Трегарленды не выразили никакого отношения к твоей встрече.

— Ты права. Как раз это я и имела в виду. У меня было такое ощущение, что во всем этом есть какая-то тайна.

— Ну, это ты себе вообразила, — возразила мама.

— И все же есть что-то странное в тех местах. Все эти суеверия и приметы. Не к добру встретить священника, когда собираешься выйти в море, не к добру поднять собственную перчатку.

— А ведь твоего незнакомца послал тебе счастливый случай. Уж пора бы им забыть об этой ссоре, которая произошла век назад. Нашей Дорабелле со всем этим придется соприкоснуться. Я все думаю, сможет ли она приспособиться к жизни в Корнуолле?

— Она любит Дермота, и это главное, — сказала я. Мама молча кивнула, но вид у нее был озабоченный.

— Не волнуйся за нее. Она всегда, как кошка, падает на все четыре лапки, — успокоила я ее.

— Она будет скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать.

— Вот что значит быть двойняшкой. Чувство внутренней близости так прекрасно. Однако рано или поздно наступает момент расставания.

— Но Дорабелла ведь не отправляется на край света, — сказала я. — Я буду навещать ее, и она будет часто приезжать к нам, я уверена.

— Надеюсь, и у Дермота найдется время навестить нас.

— Конечно, найдется. Гордон Льюит присмотрит за имением.

Матушка снова нахмурилась. Я думала, что она была довольна тем, что увидела в Корнуолле, но она, как и я, испытывала смутное беспокойство: все могло оказаться иначе, чем мы предполагаем.

Приближались Рождество и свадьба Дорабеллы. Дермоту следовало приехать в Кэддингтон несколькими днями раньше, так как должна была состояться репетиция обряда венчания в церкви. Мне предстояло играть роль подружки невесты, маленькой дочке дяди Чарльза — быть фрейлиной, а его сынишке — пажом, наш брат уже не подходил на эту роль по возрасту, чему был чрезвычайно рад.

Свадебное платье Дорабеллы давно висело в шкафу, и она по нескольку раз на дню рассматривала его и прикидывала, не слишком ли оно длинное. И еще Дорабеллу мучил вопрос, стоит ли украшать себя флёрдоранжем или нет. Мама считала, что это необходимо сделать.

— Но не будет ли это старомодным? — уже не в первый раз спрашивала меня сестра.

— Какое это имеет значение?

— Как это? Ведь это же моя свадьба!

— Венок из флёрдоранжа такой красивый, и маме хотелось бы, чтобы ты надела его. Это напомнит ей ее венчание.

— Но ведь это не ее венчание, а мое.

— Никто и не забывает об этом.

— Тебе тоже придется надеть венок из флёрдоранжа на своей свадьбе.

— На моей свадьбе? Если таковая состоится когда-нибудь.

— А как же иначе? Это произойдет сразу же, как только я перестану мешать тебе.

Мы засмеялись, и я подумала о том, как грустно будет мне без Дорабеллы.

В начале недели приехал Дермот. Дорабелла несказанно обрадовалась, увидев его.

Мы с мамой наблюдали за ними из окна и рассмеялись, видя, как Дорабелла бросилась обнимать жениха.

— Все будет хорошо, — сказала мама. — Он такой милый.

Мы вышли поприветствовать Дермота.

В тот вечер за ужином всем было весело. Дермот и Дорабелла казались такими счастливыми.

Мне искренне хотелось, чтобы у них все было хорошо.

Через несколько дней приехали гости. В доме воцарилась предпраздничная суета. Свадьба должна была состояться на второй день после Рождества, а на следующий день новобрачные уезжали в свадебное путешествие. Они все время были вместе. Пару раз я сопровождала их на прогулке верхом, но чувствовала себя лишней. Они не очень расстраивались, когда я отказывалась поехать с ними.

Накануне Рождества я случайно зашла на кухню. Миссис Миллз, наша кухарка, стоя у стола, размешивала что-то в миске и разговаривала с одной из служанок.

— Что бы ты ни говорила, я считаю, что это сделано неправильно. Они должны были сделать это как-то иначе. Я хочу сказать…

— Что сделано неправильно, миссис Миллз? — спросила я.

Вид у кухарки был растерянный. Она пожала плечами.

— Да нет, ничего особенного, мисс Виолетта. У меня столько работы в последние дни, что голова идет кругом.

— Может, позвать из деревни Эми Террент, чтобы она помогла вам?

— Эми Террент? Спасибо, не надо! Мне придется половину времени объяснять ей, как и что делать, вместо того чтобы заниматься работой. Нет уж, я быстрее управлюсь одна.

— Я уверена, что мама будет рада позвать ее, чтобы помочь вам.

— Нет, нет. Только ничего не говорите госпоже. Я не жалуюсь на работу. Свадьбы бывают не так уж часто. Я постараюсь справиться со всем сама.

— Но вы сказали: что-то сделано не так…

— Вот-вот, вы всегда были такой, мисс Виолетта. С самого раннего детства. Вы ничего не оставите незамеченным, будете спрашивать, почему это и почему то, пока не добьетесь своего. Дорабелла не такая, но, правда, только пока это не касается ее лично.

— Это все из-за Дорабеллы? — спросила я.

— Да, видно, вы не успокоитесь, пока не выведаете, в чем дело. — Кухарка взглянула на служанку и пожала плечами: — Я говорила о том, что мистеру Дермоту Трегарленду не следовало находиться здесь.

— Это почему же?

— Потому что он жених.

— Именно потому он и должен находиться здесь. Нельзя устроить свадьбу без жениха.

— Это верно. Но он должен был остановиться в гостинице или еще где-нибудь.

— Но почему? Здесь всем хватает места.

— Нельзя, чтобы невеста и жених спали накануне свадьбы под одной крышей. Это к несчастью.

— Ах, миссис Миллз, — сказала я. — Мне не приходилось еще слышать такой глупости. Он был здесь раньше, а мы гостили в его доме. Мы все находились под одной крышей, и никто не придавал этому значения.

— Но сейчас другой случай — ночь перед свадьбой.

— Я не понимаю…

— Ну хорошо, мисс Виолетта. Кажется, еще вчера вы были совсем малышкой. Вы сидели за этим столом и бросали в рот изюминки, как только я отворачивалась. Вы и Дорабелла всегда были вместе. Понимаете, есть вещи, о которых всегда следует помнить. Я могу только повторить, что невеста и жених не должны спать под одной крышей накануне свадьбы.

Я засмеялась:

— Они скоро поженятся и всегда будут спать под одной крышей.

— Мисс Виолетта, я сказала вам о том, что не раз слышала. Но я не хотела бы, чтобы мисс Дорабелла узнала об этом.

— Не беспокойтесь. Ее такие вещи не волнуют.

— Да, это так. Она не замечает того, чего ей не хочется замечать.

На столе стояла стеклянная чашка с изюмом. Я взяла изюминку и, улыбнувшись миссис Миллз, бросила ее в рот.

— Вы так и не научились вести себя прилично, — проворчала миссис Миллз.

Я ушла, забыв предупредить ее о том, что за ужином будет одним человеком больше.

Настал канун Рождества. В дом принесли большое полено. На кухне пекли сладкие пирожки и готовили глинтвейн для святочных певцов. По крестьянским домам были разосланы посылки с подарками. В Кэддингтоне всегда придерживались обычаев прошлого.

Дядя Чарльз приехал со всей своей семьей и бабушкой Люси. Бабушек Люси и Белинду поместили в одной комнате, чтобы они могли поговорить о старых временах. Их жизни драматично переплелись, и между ними сложились отношения, похожие на те, что были между нашей мамой и ее двоюродной сестрой Анабелиндой, скончавшейся при загадочных обстоятельствах. Мы никогда не говорили об этом — бабушка Белинда просила нас не затрагивать эту тему, да и мама тоже старалась избегать ее.

Приехали Эдвард с Гретхен. Они тоже решили пожениться, и уже были помолвлены.

Я часто задумывалась о том, какие серьезные последствия имела наша поездка в Германию. Прежде всего, без нее не было бы этих приготовлений к свадьбе моей сестры. Что касается Эдварда, то он был знаком с Гретхен и раньше, но вел себя по отношению к ней как-то неопределенно. И вот последние события в Баеришер Вальде, свидетелями которых мы стали, заставили его принять решение. Он понял, что Гретхен нельзя оставлять в Германии.

В тот вечер за ужином царило веселье. Мы взрывали хлопушки и разыгрывали сюрпризы, спрятанные под бумажными шляпами, это была всякая ерунда — позолоченные сердечки, брелки для ключей, свистки и тому подобное — но мы шумно радовались выигрышам.

Наш отец со счастливым видом сидел во главе стола. Он радовался тому, что вся семья собралась в его доме. Мне казалось, что он не испытывал никаких сомнений по поводу свадьбы дочери, ему только хотелось бы, чтобы Дермот проявлял больше интереса к делам в имении, хозяином которого станет со временем. Отец наверняка был доволен тем, что его дочь выходит замуж за человека из достаточно состоятельной семьи.

Когда мы вышли из-за стола, к нам пожаловали святочные певцы. Было слышно, как они поют во дворе. Мы все вышли встречать их и присоединились к их песнопениям. Мы исполнили с ними «Послушайте глашатая ангелов», «Однажды во граде царя Давида» и еще несколько святочных песен. Певцов позвали в холл, где их ждала миссис Миллз со сладкими булочками и глинтвейном.

— Веселого Рождества, веселого Рождества! — звучали поздравления, эхом отзываясь от стен зала.

— Долгой жизни и счастья мисс Дорабелле. Дорабелла, раскрасневшаяся и возбужденная, смотрела на всех большими глазами. Дермот постоянно находился рядом с ней, и все говорили им, что они прекрасны.

В течение всего рождественского дня я чувствовала смутную грусть. Завтра Дорабелла станет женой Дермота, я больше не увижу сестру-двойняшку.

Я уже легла в постель, когда она пришла ко мне в комнату. Я не удивилась ее появлению. Дорабелла подошла к кровати. На ней была синяя ночная рубашка с накидкой, волосы рассыпались по плечам, она выглядела совсем юной и такой беззащитной.

— Привет, Ви, — сказала она.

— Привет, — ответила я.

— Здесь так холодно. — Сестра сбросила на пол накидку и со смехом прыгнула ко мне в постель.

— С тобой все в порядке? — спросила я. Она обняла меня и пробормотала:

— М-мм… а что?

— Мне кажется, у тебя что-то не так. Уж не передумала ли ты выходить замуж?

— Ты шутишь! — хихикнула Дорабелла.

— Я-то ничему не удивлюсь.

— Нет, сестра, я безумно, безумно счастлива.

— В самом деле? Что же тогда с тобой? Тебя что-то смущает?

— Да, мне немного страшно.

— Замужество — дело не шуточное.

— У нас с Дермотом все будет в порядке. Я сумею присмотреть за ним.

— Как это присмотреть?

— Ну, так же, как я присматривала за тобой все эти годы.

— А вот теперь ты шутишь. Насколько я помню, все было наоборот. Это я постоянно опекала тебя.

— Да, сестренка, ты права. И мне хотелось бы, чтобы ты продолжала опекать меня и дальше.

— Ну да… на расстоянии в несколько сот миль.

— Именно это меня и беспокоит — предстоящая разлука с тобой. Все будет не так, как прежде, верно?

— Но ты подумай сама, может ли все остаться по-прежнему? Ты больше не будешь мисс Дорабелла Денвер. Ты станешь миссис Дермот Трегарленд.

— Ну и что?

— Дорабелла, скажи серьезно — может быть, ты передумала? Но теперь уже поздно сомневаться…

— Нет, нет. Просто я хочу, чтобы ты поехала со мной. — С тобой? В Венецию? Медовый месяц втроем? Интересно, как отнесется к этому Дермот?

— Я совсем не это имела в виду. Я хотела чтобы ты приехала к вам в Корнуолл после…

— Я буду приезжать к вам.

— Правда?

— Правда. А ты будешь приезжать сюда.

— Да, конечно… но мне хотелось бы, чтобы жила у нас.

— Это невозможно. Ты уже вполне взрослая и не нуждаешься в том, чтобы твое второе я постоянно находилось рядом.

— Я привыкла к этому за долгое время. Мы с тобой составляем как бы одну личность. Подумай о том, что, еще не родившись, мы вместе росли… уже тогда. Мы принадлежим друг другу. Нас соединяет нечто такое, что непонятно другим, — узы любви.

— Я хорошо тебя понимаю.

— Я знаю. Ты всегда была рядом со мной. Помнишь мисс Доббс? Ну, ту ужасную училку в школе? Она постоянно стремилась разъединить нас. «Ты должна стоять на собственных ногах, Дорабелла». Ты помнишь?

— Конечно, помню.

— Я ненавидела ее за то, что она не разрешала сидеть вместе.

— Ты злилась на нее из-за того, что не умела самостоятельно решать задачки.

— Зато ты у нас в этом деле преуспевала.

— Ты тоже научилась бы решать их, если бы попыталась. Мисс Доббс была права. Тебе нужно было стоять на собственных ногах.

— Зачем, если я могла стоять на твоих? Наверное, ты меня за это любила. Тебе всегда нравилось сознавать, что я не могу приготовить эти дурацкие уроки без твоей помощи. Ты прищелкивала языком, совсем так же, как мисс Доббс, и говорила: «Ах, Дорабелла, ты совершенно безнадежна». Я и сейчас слышу твой голос и твою довольную улыбку оттого, что я списываю у тебя решение задачки. Ты была зубрилой, тебе нравилось чувствовать себя главной. Тебе нравилось, что я не могу обойтись без тебя.

Мы обе рассмеялись. Да, это была правда. Мне всегда хотелось, чтобы Дорабелла во всем опиралась на меня. Она всех подкупала своим обаянием, а мною восхищались за мои успехи в учебе, теперь это мне стало совершенно ясно.

Мы начали наперебой вспоминать истории из детства. «А ты помнишь… А ты помнишь…» — и катались со смеху.

Часы на башне отзвонили полночь.

— Послушай, наступает день твоей свадьбы.

— Да, — сказала Дорабелла и крепко обняла меня.

— Представь себе: ты — замужняя женщина!..

— Это чудесно… не так ли? — сестра беззаботно болтала, но чувствовалось, что она ждет, чтобы я поддержала ее и успокоила.

— Я знаю, что с тобой, — сказала я. — Это у тебя волнение перед свадьбой.

— Так действительно бывает?

— Конечно, бывает.

— Я… не боюсь Дермота, но мне почему-то жаль, что наступил конец тем отношениям, которые были между нами.

— Но я остаюсь здесь, и ты уезжаешь не в другое полушарие, а всего лишь в другую часть Англии. Существуют поезда. Достаточно сесть на поезд — тебе или мне, — и мы снова будем вместе.

— Об этом я и твержу себе постоянно. Послушай, Ви…

Дорабелла умолкла, и я спросила:

— Ну, что ты?

— Обещай мне. Если мне вдруг захочется увидеть тебя — ты должна будешь приехать немедленно. Мы же не стали другими оттого, что я замужем. Ты всегда будешь со мной, не так ли?.. «Пока смерть не разлучит нас».Сначала мне хотелось отшутиться, что вроде бы эта слова ей предстоит сказать завтра, а сейчас не тот случай, но я услышала в ее голосе почти мольбу поэтому повторила: «Да, я всегда буду с тобой… пока смерть не разлучит нас».

Дорабелла поцеловала меня, выпрыгнула из постели, надела на себя халат и улыбнулась мне.

— А теперь спать, — сказала она. — Завтра трудный день.

Дорабелла ушла, но я не сразу заснула. Я все думала о ней и не могла избавиться от смутного беспокойства.

Все шло по плану. Дорабелла и Дермот обвенчались. Церковь ломилась от народу: здесь были не только друзья и родственники, но также слуги и люди из деревни.

Дорабелла прошла по проходу между рядами к алтарю под руку с отцом, а обратно вернулась под руку с Дермотом. Все говорили друг другу, что она чрезвычайно красива и вся светится от счастья.

Праздник продолжался весь день: приходили с поздравлениями все новые и новые люди, и их усаживали за стол в большом холле.

Из семьи Дермота на свадьбе никого не было. Его отец схватил сильную простуду, и Матильда Льюит не могла оставить его без присмотра. Гордон Льюит знал, что мы простим его отсутствие: не мог же он покинуть имение в такое время, когда его работники думали только о том, как отпраздновать Рождество в кругу своей семьи. Эти обстоятельства обсуждались на кухне с миссис Миллз, и она не могла не посчитать их за плохое предзнаменование, тем более, что жених и невеста спали накануне свадьбы под одной крышей.

Однако никого, кроме нее, не беспокоили никакие сомнения. Невеста и жених казались поистине влюбленными друг в друга, я не улавливала в Дорабелле и тени растерянности.

Все будет хорошо, сказала я себе. Я буду часто приезжать к ним в Корнуолл. И, может быть, снова встречусь с Джоуэном Джермином.

Все будет хорошо.

Я выпила шампанского. Мой отец произнес речь. Дермот произнес ответный тост.

На следующий день новобрачные отправились в Венецию.

Я поняла, как одиноко мне будет без сестры. Дорабелла была права, говоря о связи между нами. Мне нравилось быть ей опорой. Мне нравилось, что она списывает с меня решение задачек. Я знала, что моя жизнь будет другой в разлуке с ней. Я чувствовала пустоту и одиночество.

Дермот и Дорабелла вернулись домой после трехнедельного пребывания .в Италии. Сестра писала мне о том, как удивительно они провели там время. Дорабелла часто писала мне, и ее письма говорили о том, что в семье Трегарлендов ей живется неплохо.

Прошел сильный снегопад, стояла холодная погода, и мама простудилась. Она редко болела, но, если с ней это случалось, я ухаживала за ней. Если бы не это несчастье, я бы съездила в Корнуолл.

Мама сказала:

— Наверное, будет лучше, если Дорабелла устроится там сама. Там для нее все так ново, она будет какое-то время тосковать по родному дому. Пусть она пообвыкнется там, а весной мы приедем к ним.

Узнав, что мама нездорова, к нам приехал Эдвард. Он сообщил нам о своей предстоящей женитьбе, намеченной на март.

— Это многое упростит, — сказал он. — Гретхен намеревается навестить семью. Честно говоря, мне так не хочется, чтобы она ехала в Германию. Если бы мы поженились, то она стала бы англичанкой, и тогда ничто бы ей не угрожало.

— У них там больше не творится ничего такого? — спросила я.

Эдвард отрицательно покачал головой.

— Кажется, нет, — сказал он. — Но тот воинственный тип все еще ошивается там, и мне это не нравится.

— Да, понимаю, — согласилась мама. Когда Эдвард ушел, мама заговорила о нем:

— Не сомневаюсь, что он любит Гретхен, но не женится ли он на ней только из сочувствия?

— А что в этом плохого? — спросила я.

— Этого недостаточно.

— Он стал неравнодушен к ней после той истории в замке.

— Хотелось бы надеяться, что все будет хорошо. Я всегда видела в Эдварде большого ребенка.

— Я знаю. Мама, ты поправишься и будешь у него на свадьбе.

— Да, я непременно поеду к ним.

И она поехала в Маршландз, несмотря на то, что все еще стояли холода. О свадьбе позаботились наши дедушка и бабушка Гринхэмы. «Что бы сказала миссис Миллз о свадьбе, которую празднуют в доме жениха, а не невесты, как это принято?» — подумалось мне.

Свадьба была чудесной. Гретхен выглядела радостной и счастливой, и все же ее не оставляли заботы о семье, хотя плохих известий оттуда не поступало.

Мы с родителями и бабушкой Белиндой вернулись в Кэддингтон. Я сразу заметила, что у мамы уставший и больной вид. Я предложила ей пойти к себе и лечь в постель и пообещала, что приду к ней поужинать.

Когда я пришла к ней, она сказала, что ей стало получше, и мы снова заговорили об Эдварде.

— Мне непривычно думать о том, что он теперь — женатый мужчина, — сказала мама. — Когда я впервые увидела его, он был совсем маленьким, он лежал в колясочке в палисаднике у дома Плэнтенов.

— Кто такие Плэнтены?

— Они были его приемными родителями. Они взяли его к себе на воспитание потому, что не могли иметь своих детей. Мадам Плэнтен родила мертвого ребенка. Она долго горевала — пока у нее не появился Эдвард.

— А что случилось с настоящими родителями Эдварда?

— Я думаю, что рано или поздно ты бы узнала об этом, — сказала мама. — Его прапрадед говорил, что нельзя нарушать обет молчания. Но это время прошло. — Матушка помолчала и продолжила. — Это только для тебя. Не говори об этом никому, особенно Дорабелле. Она не умеет хранить секретов. Жан Паскаль Бурдон был прапрадедом Эдварда. Он все это и устроил. Это был умнейший человек, он знал, как устраивать всякие дела. Это случилось, когда Анабелинда, дочь твоей бабушки Белинды, а значит, сестра твоего отца…

— Тетя Анабелинда?.. Что ты хочешь сказать о ней? Она умерла при загадочных обстоятельствах.

— Не будем говорить об этом. Я хотела сказать, что, когда мы с ней учились в пансионе за границей, она полюбила молодого человека. Он был немец. В результате их любви на свет появился Эдвард. Анабелинда была тогда школьницей, мы с ней учились в Бельгии. Жан Паскаль договорился с мадам Плэнтен, что она возьмет ребенка на воспитание. Она жила рядом со школой. Я встретила ее однажды с детской коляской и увидела там малыша. Тогда я не знала, что это ребенок Анабелинды. Я узнала об этом случайно, и они были вынуждены посвятить меня в их тайны. Потом началась война. В коттедж Плэнтенов попала бомба, и они погибли. Я пришла туда и нашла в саду коляску с ребенком. Я привезла Эдварда сюда, но никому не говорила об обстоятельствах его рождения.

— А сам Эдвард — знает о них?

— Да, я рассказала ему об этом, совсем недавно. Я обговорила это с твоим отцом и бабушкой Белиндой. Долгое время я не могла решиться на это. Но Эдварду неизвестно, кто его отец, он. знает только, что тот был немец. Зато он знает, что его матерью была Анабелинда, а значит, он — наш родственник. Он — член нашей семьи. Нельзя было долго скрывать это. Ведь каждый человек имеет право знать, кто его родители. — Я думаю, он скажет об этом Гретхен.

— Надо полагать. Я рада, что он женился на ней.

— Но у тебя было сомнение, не женится ли он на ней из жалости.

— И все равно я уверена, что у них все будет хорошо. Я вижу в этом перст судьбы: не зная, что сам он наполовину немец, Эдвард полюбил немецкую девушку. Будто что-то тянуло их друг к другу.

— Его и к Курту так же тянуло, когда они встретились в колледже. Они быстро подружились. Может быть, это объясняется тем, что они принадлежат к одной расе?

— Я уверена, что Эдвард и Гретхен будут счастливы. Я рада, что он спас ее от неприятностей.

Дорабелла вышла замуж. Эдвард женился. Какое-то время ничто не нарушало течения нашей жизни, и вдруг неожиданно произошла перемена.

От Дорабеллы часто приходили письма. Я и не предполагала, что она любит их писать. Пока что они были короткими, и это означало, что с ней все я порядке. Она, похоже, не грустила обо мне. Я тоже написала ей и сообщила о том, что наша мама простудилась, и простуда никак не проходит, и поэтому я не смогу приехать к ним в Корнуолл.

Это были обычные письма. Но однажды пришла толстое письмо. Я отправилась с ним к себе в спальню, чтобы никто не мешал мне читать его.

Письмо начиналось так:

«Дорогая Ви, здравствуй.

Мне так хочется, чтобы ты приехала сюда. Мне не с кем здесь поговорить ».

Я встревожилась. Это означало, что не все у них хорошо. Почему Дорабелла не может поговорить с мужем?

«Это место очень странное. Здесь совсем не так, как у нас. Кажется, будто что-то таится в воздухе. По ночам море грозно шумит. Я вряд ли ко всему этому привыкну. Матильда очень добра. Она ведет хозяйство в доме, и я не мешаю ей. Я избегаю встречаться с кухаркой, и вообще слуги здесь какие-то туповатые.

Ви, не знаю, как описать это тебе, но этот дом — я не смогу к нему привыкнуть. Все было нормально, когда вы здесь гостили, но без вас здесь все не так. Мне кажется, что за мной наблюдают. Эти лица на портретах в галерее… они провожают меня взглядами, когда япрохожу мимо…

Все это, конечно, глупости. Просто я не могу привыкнуть к этому странному дому.

Дермот — чудесный человек, добрый и нежный. Он оказался именно таким, каким я его себе представляла раньше. Других же я не понимаю, я имею в виду старика и Гордона. Старик как будто развлекается. Может быть, это из-за меня. Гордон держится настороженно. Старик постоянно твердит мне, какая я красивая. Он любит похлопать меня по руке. Вроде бы приветственный жест, а мне кажется, что он насмехается надо мной. Впрочем, не только надо мной… Гордон весь в заботах. Он неразговорчив, и у меня такое ощущение, будто он недоволен, что я здесь.

Матильда — женщина добрая. Она меня понимает. Она спросила меня на днях:

— Дорабелла, тебе трудно привыкнуть к новому дому? Наверное, он не такой, как ваш.

Я ответила ей, что он не так уж и отличается от нашего. Больше того, между ними есть сходство.

— Значит, тебе не нравятся люди? — спросила она.

— Ну что вы! — возразила я. — Здесь все относятся ко мне по-доброму.

— Я догадываюсь, в чем дело, — сказала она. — Ты тоскуешь о своей сестре. Вы, наверное, всегда были вместе?

Я ответила ей, что мы действительно всегда были вместе, и она сказали, что понимает мои чувства, все скоро наладится. Я старалась настроить себя на бодрый лад, но у меня это не получается. Мне так тоскливо, Ви.

Ну вот. Кажется, я подготовила себя к тому, чтобы сказать тебе о главном. Я была потрясена, когда узнала об этом. Не говори об этом родителям, Я не знаю, что они подумают. Для меня это не имеет особого значения. Я все равно вышла бы замуж за Дермота. Дело в том, Ви, что Дермот был женат раньше! »

Я задумалась. Женат раньше! Так вот что ее угнетало. Почему он не признался ей в этом? Теперь я поняла ее упоминание о портретах, которые постоянно следят за ней. Должно быть, она пережила сильный удар.

«Да, он был женат раньше. Его жена погибла за два года до того, как мы встретились. Однажды ночью Дермот признался мне в этом. Он сказал, что это не должно меня расстраивать, ведь для нас это не имеет значения. Он был молод и запальчив и слишком поспешно женился. Он быстро охладел к первой жене и не испытывал к ней тех чувств, которые питает ко мне. Он не встречал еще женщины, подобной мне, заверил он меня.

Но в этом есть нечто странное/ Ты помнишь ту историю о семейной вражде, которую рассказал тебе твой спаситель — Джермин? Между прочим, я его так и не видела. Я случайно подслушала в одной лавке, как говорили о нем. Он уехал куда-то за границу. Ну так вот. Жена Дермота утонула. Она пошла купаться, и случилось так, что она попала в водоворот. Через несколько дней волны прибили ее тело к берегу… как раз напротив дома. Это кажется случайным, если вспомнить о той девушке в истории про вражду, она ведь сама утопилась. Дермот сказал, что старается не думать о смерти первой жены, его это угнетает. Он старался забыть об этом, вот почему не говорил мне о ней. Первую жену Дермота звали Аннетта. Очень милое и женственное имя.

Я была потрясена всей этой историей. «Почему ты мне не рассказал об этом раньше?» — не раз спрашивала я Дермота. Он сказал, что боялся, как бы. это не повлияло на наши отношения. А ведь и в самом деле, могло повлиять. Он всегда казался мне юным и беззаботным. Он не был похож на человека, у которого утонула в море жена.

Он сказал, что ему пришлось пережить трудные дни. Производилось расследование причин смерти. Вердикт присяжных установил, что имела место смерть от несчастного случая.

Вот, собственно, и все, о чем я хотела тебе сообщить. Должна сказать, что это повлияло-таки на мое отношение к Дермоту. Я давно собиралась написать тебе об этом, да все не решалась.

Если бы ты была здесь, я могла бы поговорить с тобой, это всегда проще, чем описывать все в письме.

Пожалуйста, не говори ни а чем родителям. Неизвестно, как они отнесутся к этому. Здесь же все знают об этом и, должно быть, сплетничают на эту тему. Служанки постоянно наблюдают за мной. Как я уже писала, они подозрительно относятся ко мне и не считают меня своей. Я слышала, как одна из них в разговоре с другой назвала меня «иностранкой ».

Я проговорилась об этом Матильде, но та засмеялась и сказала: — Все, кто живет по ту сторону Тамар, — иностранцы. Понятно?

Я должна была написать тебе обо всем, чтобы ты знала. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь!

Твоя сестра-двойняшка Дорабелла. »

Письмо меня очень обеспокоило. Интересно, в каком настроении была сестра, когда писала его? Насколько точно отражает оно ее истинные чувства? Я знала ее хорошо. Ее настроение могло меняться очень быстро.

Но каким бы ни было ее настроение, остается факт, что Дермот был женат раньше, — и странно, что он умолчал об этом. Я думаю, если бы мы знали об этом, то отнеслись бы к нему несколько иначе. Он казался нам таким беспечным, таким юным. Наверное, он боялся потерять Дорабеллу — иначе зачем ему нужно было держать в секрете свою первую женитьбу?

Мне хотелось обсудить это с мамой, но Дорабелла настоятельно попросила меня: «Пока не говори об этом родителям». Я должна была уважать ее доверие ко мне.

Поэтому я не сказала маме о том, что получила письмо: она могла попросить меня дать ей почитать его, так как мы обменивались письмами Дорабеллы.

Мне было стыдно за свою хитрость, но я решила, что должна подождать, пока Дорабелла разрешит мне открыть секрет.

Я задумалась о том, стоит ли мне немедленно ехать к ней. Я все еще беспокоилась за свою мать. Не то чтобы она была очень больна, но мне не хотелось, чтобы она выходила на холод и дождь, а без меня она могла бы себе это позволить. Простуда так и не проходила, и я не могла решиться на поездку.

И тут пришло еще одно письмо. Это было совсем другое письмо. Оно было проникнуто восторженным настроением.

«Моя дорогая Ви!

Представляешь себе, у меня будет ребенок! Я так счастлива. Можешь ли ты поверить этому!.. Я… стану матерью!

Я ходила к доктору, и он подтвердил это. Иначе бы я не стала так торопиться писать тебе. Дермот в восторге, Матильда и старик взволнованы. Даже Гордон не остался к этому равнодушным.

Мне немного страшно, ведь мне предстоит испытание, ты же знаешь. Это случилось так неожиданно, я еще только на первых месяцах…

Ты только представь! Ты будешь тетей Ви. Нет, это жестковато. Тетя Виолетта звучит помягче. Очень важно, как назвать ребенка. Я постараюсь подобрать для него (нее) правильное имя.

Ну, не чудо ли это? Сейчас начну писать родителям. Интересно, кто раньше получит письмо, — ты или они. Если ты получишь первой, сразу сообщи новость родителям. Они будут бабушкой и дедушкой.

Море любви от Дорабеллы, будущей мамы.»

Едва я успела прочитать письмо, как в комнату вошла мама. Очевидно, она тоже получила письмо и знала, в чем дело. Она раскраснелась и выглядела очень взволнованной.

— Тебе уже известна новость? — спросила она. Я кивнула, и она улыбнулась.

— Дорабелла будет мамой! Я не могу в это поверить. Конечно же, это должно было случиться… Но я не думала, что это произойдет так скоро. Как она будет справляться с ребенком?

— Легкомысленные девушки часто становятся хорошими матерями. У нее, полагаю, будет няня.

— Мы обе подошли бы на эту роль, — сказала мама. — А теперь пойдем к отцу и сообщим ему эту новость. Он будет в восторге!