Павлик Морозов

Уж поздно. Над лесом чёрным,

Багрово озарена,

Как вынутая из горна,

Большая взошла луна.

Где в поле выходит тропа,

Прижавшись к чужому забору,

Стоит, покосившись, изба

Охотника дяди Егора.

Развешаны на чердаке

Свежие волчьи шкуры.

Стал молчаливым и хмурым

Охотник Егор в тайге.

Тоскливо над ним пролетали

Дождями и вьюгами дни.

Жену схоронил. Остались

С дочкою Мотей одни.

За ветхою загородкой,

При свете коптилки, один,

Уткнувшись в ладонь подбородком,

Склонился над книгой Зимин.

Ходил на охоту и долго

Сегодня не спит Егор.

До винтиков малых двустволку

Всю керосином протёр.

Над Мотей склонился: «Небось

Прозябла. Ну, спи спокойно».

Две русых косички врозь

Лежат под отцовской рукою.

«Была бы живая мать,

С ней радости больше бы знала…»

Он сел на скамейку устало

И стал сапоги снимать.

Разулся. И только поставил

На печку сушить сапоги,

Послышались чьи-то шаги

И стук в затворённый ставень.

Егор босиком вышел в сени.

Открыл… «Ну, входи, сосед».

В избу холодок осенний

Ворвался за Павликом вслед.

Не слыша, как дверь проскрипела,

Павлик шагнул в тишину.

— Я, дядя Егор, по делу

К товарищу Зимину. —

Неторопливо и глухо

Тикают в тишине

Засиженные мухами

Ходики на стене.

Стрелки на циферблате

Сошлись и раздвинулись вкось.

Хозяин залез на полати:

«Видать, засидится гость».

Лают собаки где-то,

Петух прохрипел на шесте.

Ночь дорогу к рассвету

Найдёт по Полярной звезде.

Леса да тропинки волчьи

Деревню замкнули кольцом…

Выслушав Павлика молча,

Зимин потемнел лицом.

Кожанку на пороге

Надел на ходу в рукава.

Деревня лежит вдоль дороги

Километра на два.

Холодный северный ветер,

Звёзды да свет луны,

И в мёртвом холодном свете

Тени от стен черны.

Идёт по деревне Зимин,

И тень его рядом с ним

Торопится. Вместе с нею

Зимин ускоряет шаг.

Прошёл каланчу. Темнеет

Над сельсоветом флаг.

Прозрачен полночный воздух,

И видит Зимин: высоко

Взметнулось к холодным звёздам

С красным флагом древко.

Отсюда едва заметный

Сквозь чащи, сквозь темноту

Тоненький провод медный

Бежит по столбам в Тавду.

Простёрлась родная суровая

На тысячи вёрст земля.

Тоненький медный провод

Бежит до Москвы, до Кремля.

Хоть Павлик сидит не дома,

Но возле хромого стола

Прилёг на кровать — и дрёма

Встать уже не дала,

Горой навалилась, не двинуть

Ни рукой, ни ногой.

Коптилка глазом совиным

Стережёт покой.

Овеянный свежестью ночи,

Вернулся Зимин. Чтоб не очень

Скрипел под ногами пол,

На цыпочках он прошёл.

Сидит перед пареньком.

Павлик дышит глубоко.

Лоб крутой и широкий.

Русая прядка на нём.