Павлина

Действие третье

Слива (появляясь перед занавесом). Граждане, и вот я снова воскрес. Без помощи господа бога, при посредстве образцово-показательного медицинского персонала, што практикуется на таких самоубивцах, в которые я попал по случаю моих коварных замыслов воздействия на Павлину, шоб ей здоровья было побольше! И што я вам говорил? А говорил я то, что мы все потерпим огромадные потери от того, что посадили на свои плечи женщину, которой ничего не стоит сократить жизню престарелым и уважаемым сельским обществом кадрам... Но я должен уполне ответственно заявить и сделать комунике, што я вполне промытый и вполне годный для несения дальнейших жизненных обязанностей. Предлагаю всем приветствовать мое возвращение в строй бурными аплодисментами, переходящими в овацию... Вставать не надо! (Скрывается.)

Открывается занавес. Та же декорация. На участке Чайки Судакова заканчивает портрет. Чайка напряжен. Рядом на скамейке, бдительно следя за Судаковой, сидит Галина. Входит Слива.

Слива. День добрый, дорогие товарищи!

Судакова. Здравствуйте, дедушка.

Слива (Чайке). Кто тебя напугал, што ты слова произнести не можешь?!

Галина (Сливе). Воскрес для новых пакостей?

Слива. От тех мук, что я принял, воскреснешь. (Заглядывая на портрет.) Я б с таким лицом на коне тебя рисовал.

Чайка. Иди, дед, своей дорогой.

Судакова. Ничего, ничего. Мне он не мешает.

Слива (Галине). А ты здесь вместо внутренней охраны находишься?

Галина. Не твое дело.

Слива (Судаковой). Вот вцепилась в мужика своего... Как ястреб, у когтях держит. (Галине.) Да ты не бойся, ты его так стреножила, шо ему податься некуда.

Галина. Ты чего пришел?

Слива. А я не к тебе пришел, я к Павлине пришел,

Галина. Ну и иди к ней.

Слива. А она дома?

Галина. Дома.

Слива. А Степан дома?

Галина. Это ты у ей узнавай.

Слива. Пожалела ответить. (Судаковой.) Я как старый експерт упреждаю — не примут вашего Чайку на выставку, бо у него выражение испуга в каждом глазе, а это может подорвать авторитет передовых колхозников нашего района.

Чайка. Тебе, дед, еще б мозги промыть, чтоб не засорялись мелкой клеветой и завистью.

Слива. А с чего это я тебе буду завидовать? Что такую ведьму в жены подобрал? Да я готов каждый день усе процедуры проходить, чтоб только в одиночестве проживать. (Идет на участок Казанцов.)

Галина (поднимаясь, смотрит на портрет). Я так считаю, что можно и перестать уже.

Судакова. Нет, нет... Самое главное — глаза.

Галина (Чайке). И шо они у тебя такие испуганные? (Уходит в дом.)

Чайка. Не обижайтесь на Галю, Маргарита Ивановна, она хороший человек, но с крупными недостатками.

Судакова. Да что вы, Серафим Иванович. Она любит вас, потому и ревнует.

Чайка. Не могу уничтожить у нее прискорбный пережиток.

Судакова. Пройдет... Еще чуть-чуть и все будет готово.

Галина возвращается.

Галина. Об чем вы тут?

Судакова. Я говорю, еще немного усилий, и портрет будет готов.

Галина. Потерпим. (Садится на скамейку.)

Слива долго ходил по двору, приглядываясь, наконец решился и постучал в окно. Выходит Павлина.

Павлина. А-а, явился, старый бесстыдник?!

Слива. Виноват, Павлина Федоровна.

Павлина. Вылечили тебя?

Слива. Излечили... Энти самые гербициды очень даже помогли... Имею ощущение — придушили микробы старости в моем организме.

Павлина. Командировка не нужна?

Слива. Могу несколько обождать... Хотя енерве — это мечта взрослого человека, переступившего рубеж шестидесяти годов. Имею к тебе другой вопрос. Пошли меня на курорт.

Павлина. А здесь тебе не курорт?

Слива. На минеральные воды... Имею желание заняться орошением организма.

Павлина. Возьми медицинское заключение!

Слива. Возьму. Пошлешь?

Павлина. Решим на правлении.

Слива. Ты, между прочим, учти, Павлина, што я дюже вредный человек. Ежели не дашь путевку — я могу еще шо такое сотворить, от чего тебе будет опять не до радостей.

Павлина. Ты меня не пугай. Тебя бы следовало наказать за то, что здесь натворил.

Слива. Я уже понес заслуженное наказание.

Павлина. Хорошо, что Непочатый не знает, что вы здесь со Степаном затеяли.

Слива. Я за Степана голову ему сыму! Имей в виду, шоб путевка была! (Уходит.)

Галина (подходя к Павлине). Не приходил?

Павлина. Нет. Не могу я без него.

Галина. А где он ночует?

Павлина. В поле, на бригадном стане.

Галина. Говорила ты с ним?

Павлина. Не могу я с ним говорить.

Галина. Смотри, сбежит, он парень с норовом. Ты не суди строго, он муж тебе... Или ты и в самом деле за Непочатым личное наблюдение установила?

Павлина. Да что ты с Непочатым?.. Минуту жду, когда закончит все и уедет.

Галина. Неизвестно, кто раньше, он или Степан!

Павлина. Как отрегулировать личное и общественное?

Галина. Ты председатель колхоза — должна знать.

Павлина. Да вот не знаю. Посоветуй.

Галина. Мне никто советы не дает, сама решаю. (Смотрит на Чайку и Судакову.) Минуточку... Проверочка. (Идет на свой участок.)

Входит Пчелка.

Пчелка. Павлина Федоровна, я вас все ждал и ждал в правлении.

Павлина (не слушая Пчелку). Что?

Пчелка. Я говорю, ждал вас в правлении.

Павлина. Ты ждал?

Пчелка. Вы обещали быть там... А вас нету и нету... Товарищ Непочатый очень волнуется.

Павлина. А тебе-то что?

Пчелка. Мне лично ничего... А он сюда идти не решается...

Павлина. Кто?

Пчелка. Непочатый...

Павлина. А ты-то что?

Пчелка. А я к вам... Что-то вы сегодня не в себе?

Павлина. А ты что хочешь?

Пчелка, Жениться хочу.

Павлина. Зачем?

Пчелка. То есть как — зачем? Жениться, очень просто.

Павлина. Не надо.

Пчелка. Вы бы хоть спросили — на ком? Шо ж вы так бездушно?

Павлина. А я-то што? Загс, поп, сваха?..

Пчелка. Это уж мы сами, без свахи... (Машет рукой.)

Входит Тамара.

Вот на ней!

Павлина. Ты вроде не собирался жениться?

Пчелка (указывая на Тамару). Она говорит, что можно. Говорит, настоящий художник должен быть женатым, чтоб не отвлекался и уделял все время творческой работе. (Тамаре.) Ты мне так говорила?

Тамара. Это не я, это ты говорил.

Пчелка. Ну да, я...

Павлина (Тамаре). А вы не боитесь? Очень уж быстро...

Тамара. Я ему верю.

Пчелка. Она утверждает, что будет служить для меня источником вдохновения.

Тамара. Это ты утверждаешь, а не я...

Пчелка. Конечно, я... А кто ж другой?

Павлина. Что ж вы от меня хотите?

Пчелка. Три просьбы... Первая — благословить нас на счастливый брак...

Павлина. Я ж не мама твоя...

Пчелка. Так вы ж председатель... От вас все зависит.

Павлина. Все зависит только от вас. Нет еще на земле такого председателя, который мог бы поручиться, что брак будет счастливым.

Пчелка. Вы благословите, а дальше мы все сами устроим.

Павлина. Я еще такой работы не выполняла...

Пчелка. Постепенно привыкните. (Тамаре.) Становись на колени.

Тамара и Пчелка опускаются на колени.

Павлина. Ну что ж, благословляю... Живите счастливо... А главное дружно. Верьте друг другу, иначе невозможно будет вам жить.

Галина. Гляньте, что с ними?

Пчелка (Галине). Ты гляди за своей Чайкой. (Павлине.) Выполним ваши пожелания. Как, Тамара?

Тамара. От тебя будет зависеть.

Пчелка (Тамаре). Ты что, понимаешь, с первого часу свои сомнения высказываешь? Вторая просьба. Можно?

Павлина. Говори.

Пчелка. В нашем колхозе подарки делают новобрачным: кому телевизор, кому радио... У нас есть просьба...

Тамара. У тебя...

Пчелка. У меня, конечно, но при ее поддержке... Купите нам инструмент.

Павлина. Какой еще инструмент?!

Пчелка. Пианино... Рояль не прошу, понимаю, дорого.

Галина. Скромные запросики...

Пчелка (Галине). Смотри за своей Чайкой. (Павлине.) Аккордеон меня уже не удовлетворяет...

Павлина. Дороговато...

Пчелка. У вас же один композитор на весь район!

Павлина. Подумаем на правлении... А третья просьба?

Пчелка. Прежде чем ее объявить, мы исполним песню, из которой вам станет ясно существо вопроса.

Судакова кончает портрет Чайки. Вместе с Чайкой подходит к Павлине.

Пчелка и Тамара (поют).

Судакова. Браво, браво! Очень хорошо!

Чайка. Ишь, Андрейка, шпарит и шпарит!

Галина. Не захваливай молодые кадры, они имеют привычку зазнаваться.

Павлина. Андрей, не понимаю, что хочешь?

Пчелка. Неужели не ясно?

Павлина. Мне лично не ясно.

Пчелка. Вы сегодня об другом думаете.

Чайка. Хату Андрейке надо построить!

Пчелка. Ох! Серафим, а я тебя недооценивал. Угадал. Один из всех! Дом, Павлина Федоровна! Как новобрачным!

Галина. Може, тебе еще и бассейн при доме с лебедями?

Пчелка. Ты, извиняюсь, зажралась, Галина... У тебя все есть, а нам еще по жизни шагать нужно!

Галина. Ну и шагайте себе на здоровье.

Павлина. Дом им нужен. И чтобы счастье в доме было. Такой дом.

Пчелка. Мне бы ссуду, а я буду писать и гонорар получать, а ежели не буду получать — на комбайн пойду.

Павлина. Обсудим на правлении... Мне и правда надо идти.

Судакова (Павлине). Примите и нашу работу.

Галина. Прими, Павлина, нашу работу.

Все идут к портрету. Судакова молча стоит в стороне.

Чайка (с удивлением). Похож, кажись!

Пчелка (восторженно). Вылитый! И какой ты красивый, Серафим! И чего только тебе такая жена попала?

Чайка. Ну, ты брось, брось!

Галина. Ежели бы не я, работа не была б закончена в срок. У меня были для того все данные.

Чайка. Без тебя б мы все вдвое быстрей сделали! Правда, Маргарита Ивановна?

Судакова. Мы сделали все в положенное время. (Павлине.) Вам нравится?

Павлина. Нравится... Главное — глаза Серафима, добрые... Спасибо вам. (Идет, но навстречу ей идет Соломка.)

Галина. Прошу в хату, Маргарита Ивановна. Отметим вашу работу.

Чайка, Галина и Судакова уходят в дом. Пчелка и Тамара уходят, напевая: «Там, где ты, — там мой дом...»

Соломка. Я к тебе, Павлина.

Павлина. Меня ждет Непочатый.

Соломка. По данному поводу.

Павлина. Что еще за повод?

Соломка. Вы что, со Степаном в стороны решили?

Павлина. Я ничего не решила!

Соломка. Не дело вы задумали...

Павлина. Я ничего не задумала...

Соломка. На нем живой жилки нема... Все дрожит у него.

Павлина. Я тоже ночи не сплю.

Соломка. Ездишь ты с Непочатым.

Павлина. Пешком ходить времени не хватит... Двадцать тысяч гектаров посеву. Чем я виновата! Сегодня Непочатый приехал, завтра — недорезанный какой, все мужские кадры. Так что же мне делать? Или сдавать все? Как взяла, так и сдам. Я не для должности пошла, не для должности училась, а от понимания.

Соломка. Да ты успокойся...

Павлина. Не могу я успокоиться, он мне душу истерзал.

Соломка. Пойди к нему!

Павлина. Не-ет!

Соломка. Так и будете на двух рубежах стоять?

Павлина. Они тут с этим бесконечным Сливой чуть Непочатого не отравили.

Соломка. А тебе что, жалко?

Павлина, Мне не жалко, мне совестно! С чем человек приехал, и что про это думают!

Соломка. Видел я, как на тебя глядит, глаза словно маслом помазаны.

Павлина. Не заглядываю я в его глаза.

Соломка. Что люди будут говорить! Не успела председателем стать — уже мужа прогоняет!

Павлина. Не я его прогнала, а он меня!

Соломка. Дети вы неразумные! Ты вот что, ты иди и дай понять Непочатому, чтоб уезжал... Потом вызовешь другого кого!

Павлина. Нет! Не пойду на такие низости!

Соломка. Може, он тебе все же нравится, Непочатый?

Входит Непочатый.

Павлина. Извините, Василий Ермолаевич, дела задержали.

Непочатый. Я беспокоился, может, заболели...

Павлина. Я здорова.

Непочатый. Может, мы здесь займемся? Я захватил окончательную схему.

Павлина. Лучше... лучше пойдем в правление.

Непочатый. Как пожелаете... (Соломке, с упреком.) Давно следовало вам заняться орошением.

Соломка (с обидой). Вы-то тоже прискакали только в нынешний год.

Непочатый. Мы прискакали, когда нас позвали.

Павлина. Идемте, Василий Ермолаевич.

Непочатый (достает платок). Хотел платок вернуть.

Павлина. Може, вам еще понадобится?

Непочатый. Купил в кооперации... Дурная примета платки дарить. (Протягивает платок.)

Входит Казанец, останавливается, видя, как Павлина принимает платок, затем уходит в дом.

Павлина (решительно). Идемте, Василий Ермолаевич!

Соломка. Останься, Павлина!

Павлина. Нет!

Непочатый. Странный у вас муж, Павлина Федоровна.

Павлина. Мой муж в объем ваших работ не входит. (Уходит.)

Непочатый идет за ней.

Соломка (поднимаясь на крыльцо). Степан! Степан!

Казанец (выходит из дома, выносит чемодан). Шо вам, Трофим Григорьевич?

Соломка. Ты куда чемодан приготовил?

Казанец. В бригаду перебираюсь.

Соломка. Зачем?

Казанец. Поближе к производству.

Соломка. Ты не хитри со мной!

Казанец. А што мне хитрить, я не барышня!

Соломка. Что ты к Павлине придираешься? Ты ж любишь ее!

Казанец. Был недостаток, да исправили его.

Соломка. Ей же трудно, пойми.

Казанец. Вот я ей облегчению и сделаю.

Соломка. Она же извелась вся.

Казанец. Незаметно... Как кошка с мышью, с Непочатым по колхозу мотается. Игрушки любовные затеяла, платками перекидываются.

Соломка. Подумаешь, платок...

Казанец. Один человек за платок свою неверную жену, как курчонка, придушил.

Соломка. Какой человек?

Казанец. Мавр благородный... Отелло.

Соломка. Так ему ж высшая мера полагается.

Казанец. Он сам себе высшую меру установил. Зарезался.

Соломка. Так то ж давно было?

Казанец. Веков несколько...

Соломка. Теперь сами не режутся.

Казанец. Могут и зарезаться.

Из дома выходит Чайка.

Чайка. Ты чего тут коники выбрасываешь?

Казанец (Чайке). Ступай к своей Галине за подол держаться.

Чайка. Степа, у меня душа за тебя болит.

Казанец. А больше у тебя ничего не болит?

Чайка. Павлина же любит тебя!

Казанец. Справка у тебя об том, заверенная печатью, имеется?

Чайка. У меня наблюдения имеются.

Казанец. Сообщи мне их в письменном виде.

Соломка. Мы же новую жизню строим...

Казанец. Читаю в газетах про то.

Соломка. А ты, може, отрицаешь новые отношения?

Казанец. А шо, по новым отношениям полагается свою жену приезжим товарищам передавать в знак гостеприимства?

Чайка. Так невозможно, Степан, новую жизнь строить.

Казанец. А може, я не имею желания ее строить при данных обстоятельствах!

Чайка. Да што ты говоришь такое?

Казанец. Шо слышишь — то и говорю!

Входит Пчелка.

Пчелка. Степан, што я хотел тебе сказать?

Казанец. Не помню.

Пчелка. Павлину я встретил.

Казанец. Да ну?

Пчелка. Такая бледная, такая нервенная...

Казанец. Ты б лекарства ей дал.

Пчелка. Не берет.

Казанец. Она тебя ко мне послала?

Пчелка. Ты знаешь, я женюсь!

Казанец. В который раз?

Пчелка. В самый первый.

Казанец. Недолго музыка играла...

Чайка (Казанцу). Ты б хоть поздравил его.

Пчелка. Ты шо Павлину мучаешь?

Чайка. А шо ты с друзьями задираешься?

Соломка. Ты думаешь, ты один всему голова?

Казанец. Голова у всех у вас одна — Павлина!

Входит Слива.

Слива. Степушка, шо я хотел тебе сказать.

Казанец. Давай, давай... Тебя только не хватало...

Слива. А хотел я тебе сказать, до чего ж у тебя жена хорошая. Ты ж подумай, какую мы с тобой авантюру задумали — живого мелиоратора под землю решили спустить, а она все нам с тобой простила и обещала намедни путевку мне выписать на курорт, чтобы я нарзаном себе мозги промывал.

Казанец. Насчет мозгов она точно сказала.

Слива. Правильно сказала... Я с ней согласный на девяносто девять и девять десятых процента!

Казанец. Ну, вот что, дружки мои, камарады, говорить мне с вами нема больше времени.

Слива. А шо ты так торопишься?.. Павлина все одно занята... У ее сурьезный разговор с Непочатым идет...

Соломка. Ты что, дед, мелешь?

Слива. Вот это точно. Я тоже в некотором разе мелиоратор. Чуете? Мели, оратор, одним словом, бреши что хочешь. Може, гербициды остались? По сто граммов на каждого? У сумме — пол-литра.

Чайка. Ладно, дед, твои побрякушки не имеют сейчас никакого мирового значения. Тут серьезный вопрос Ты вот что, Степан, или мирись с Павлиной, или...

Казанец. Или?

Чайка. Или... Я еще подумаю, что мы с тобой сделаем. Ты наш колхоз не разрушай! Имей в виду!

Казанец. Я все имею в виду! И должен заявить: може кому и нравится, когда на ем, как на двугорбом верблюде, ездиют и за каждым взглядом десять своих посылают! А мне не нравится! Я казак да еще кубанский! А мои предки в запорожцах ходили, всяких там султанов и ханов по башкам били, и про то правильно художник Репин для потомства нарисовал... Не какие-нибудь портретики, а массовые сцены. Я не позволю из себя «что изволите» сотворить! Я не позволю, чтобы орошение через мои сердечные аорты проводили, имея в виду, что они могут не выдержать такой перегрузки и разорваться в крайнем случае!

Пчелка. Это из Шекспира?

Казанец. Да уж не из твоей музыкально-курячьей башки!

Чайка. А я требую, чтобы вы достигли достойного соглашения!

Казанец. А я чихал на твои требования!

Слива. А ноздря выдержит?

Казанец. Выдержит!

Слива. Тогда чихай!

Казанец. Вы считаете, что я спал ночами в степи? Я, може, рыдал, как младенец, как Ванюшка, сиротиночка моя обездоленная!

Пчелка (чуть не плача). Отдай мне его на воспитание.

Казанец. Не отдам! Я сам его буду воспитывать в состоянии ненависти и презрения к родной мамочке!

Соломка. Степа, остановись! Прошу тебя.

Казанец. Не могу остановиться, меня на трагедию ведет!

Пчелка. Начитался Шекспира!

Казанец. Шекспир на четыреста лет вперед мою трагедию угадал! Ежели она не станет предо мной на колени, я все разорву, все узы нашего нерушимого брака!

Слива. Не надо, Степа, не надо рвать узы, она опустится перед тобой на колени, я ей скажу, и она опустится!

Входит Павлина. Все затихают и, словно по уговору, расходятся во все четыре стороны.

Павлина. Степа, что с тобой происходит?

Казанец. Лично со мной ничего не происходит.

Павлина. Ты меня в чем-то подозреваешь?

Казанец. Приснится же такое.

Павлина. Ты что, разлюбил меня?

Казанец. Данный вопрос не обсуждается.

Павлина. Но так дальше жить нельзя!

Казанец. В старое время я б тебя арапником отходил.

Павлина. Отходи в новое время, если есть за что!

Казанец. Зачем мой платок давала Непочатому?

Павлина. Потеет человек, а свой потерял. Вот он, пожалуйста. (Подает платок Степану.)

Казанец (отбрасывает платок). Шоб я до него дотронулся.

Павлина. Он же выстиранный и выглаженный.

Казанец. Колхозом управляешь, а в душе близкого человека разобраться не можешь!

Павлина. Больна она стала, душа твоя, темная.

Казанец. Ты в ей все форточки и прикрыла.

Павлина. В чем же ты меня обвиняешь?

Казанец. Я не прокурор. Я малограмотный человек.

Павлина. Ты очень даже грамотный, когда всякие напраслины на меня возводишь. Вместо того чтобы помогать мне, руки отбиваешь... Степан, Степан, не думала я...

Казанец. А ты считаешь — я думал? Через какие муки я к тебе пробился? Избиения перенес твои. На все пошел...

Павлина. На что пошел?

Казанец. Я не могу так жить и прозябать у тебя в рабстве. У меня есть гордость мужская...

Павлина. А человеческая?

Казанец. Не мешай, я говорю в данный момент еще как твой муж и законный супруг! Я не могу терпеть, когда ты со всякими приезжими по посадкам разъезжаешь! Не могу, когда ты с ими по вечерам всякие планы изучаешь! Из района позвонят — ты едешь! Из края вызовут — летишь! А я стой на комбайне, я нянчи Ванюшку?! А дома всякие книжки читаешь!

Павлина. Какие книжки?

Казанец. Не мешай! Я говорю! Може, я последний раз речи произношу перед тобой! Ты меня бросила перед собой на колени, а поднять меня с них не успела.

Павлина. Это ты-то на коленях? Дурень ты, дурень!

Казанец. Других у тебя слов уже давно нема! Не желаю! Не потерплю! (Задохнулся.)

Павлина. Ты что?

Казанец. Дыхание скопилось!

Павлина. Это злость в тебе скопилась!

Казанец. Не злость, а горе горькое.

Павлина. Какой же выход?

Казанец. Не задумывал!

Павлина. А може, ты мне последнее слово разрешишь произнести, поскольку я обвиняемая? Полагается...

Казанец. Ты обвиняемая?! Да я в тюрьме своих чувств, как заключенный, живу, похлебкой из твоих невниманиев питаюсь да своими слезами ее присаливаю...

Павлина. Ты меня на жалость не бери... Я не люблю, когда мужчин жалеть надо. Последнее дело для них...

Казанец. Ступил на эту стезю...

Павлина. Сойди с нее, она для тебя не подходит! Беспокойные мы с тобой, Степан, невероятно беспокойные. Ни себе, ни людям покою не даем! Може, я и виновата в чем перед тобой, могу повиниться! Но в одном не виновата. В любви, в верности моей к тебе! Не скосила я и краешек глаза на кого другого, не подумала ни о ком другом. Да разве могу я? Ты подумай! Разве могу я забыть объятья твои, ночи бессонные... Не боюсь говорить. Когда я на тебя спящего любуюсь, на руки твои, на чуб твой, что на подушке лежит! Да кем же мне надо быть, чтоб искрой какой о другом подумать? Мы же с тобой, как две половинки, сошлись, в кузнечном горне соединенные!

Казанец. Павушка!

Павлина. Молчи! И я говорю на данный момент как еще законная жена твоя! Но мы, Степа, на земле живем и по земле той ходим! По богатой земле нашей, с ее утренними росами, с вечерними закатами, с зарницами, что над посадками да над хлебом нашим золотым блещут. Я гордая, Степа, я не гордячка, но гордая! И я уже не могу жить иначе! И если ты мне скажешь: уйди с председателей — не уйду! Не имею права! Я гордая тем, что в Кремль московский казачка кубанская, баба простая, как равная со всеми вхожу! Не уйду, не имею права!

Казанец. Павушка!

Павлина. Молчи! Затихни! Я еще скажу! Я люблю тебя, дурня! Любого моего! Каждую кровиночку твою, ладони твои горячие. И что ж я не передумала за ночи эти короткие? Сколько звездочек в небе пересчитала! Я люблю тебя, но как равного, не ниже, не выше. Такими мы с тобой вышли, такими нас мамочки родили... А ежели я виновата в чем — пожалуйста! На колени я тебя поставила? Сама стану!

Казанец. Не надо! Не надо, Павушка!

Павлина (бросаясь на колени). Я стою перед тобой! Перед нашей любовью! Перед нашей жизнью чистой, как родник степной!

Казанец (опускаясь на колени). Павушка! Павушка! Солнышко ты мое незакатное! Я рыдал без тебя! Я дурень, дурень!

Павлина (гладя его). Ты не дурень! Ты мой самый любимый! Самый дорогой на всей земле нашей! Я не предам тебя! На всю жизнь с тобой!

Казанец. А я с тобой! С тобой, моя Павушка, Павлиночка моя!

Входит Слива с Пчелкой.

Слива. Я ж говорил — опустится!

Пчелка. Тихо, дед!

Казанец (бережно поднимая Павлину, не обращая внимания на Сливу и Пчелку). Я с тобой пойду, а ты со мной рядом. Оба виноватые, оба счастливые.

Идут обнявшись, пошатываясь от счастья.

Павлина. Любый ты мой! Красивый ты мой! Желанный ты мой!

Появляются Чайка, Галина, Соломка, Судакова, Непочатый, Тамара.

Пчелка. Горько, горько!

Павлина (целуя Казанца). Не горько, а сладко!

Пчелка (целуя Тамару). Горько, горько.

Тамара. Неудобно, Андрюша!

Павлина. Когда любят — удобно!

Появляются молодые колхозники и колхозницы — хор Пчелки. Они все аплодируют.

Слива (Судаковой). Три годика повремените, я енерве б достал, у меня такой бы рехлекс был! Дайте согласие!

Судакова (смеясь). Даю, даю согласие, дедушка!

Слива. Главное, чтоб рехлекс был!

Казанец (увидев Непочатого, идет к нему, тот отступает). Товарищ Непочатый, ежели я вас чем обидел, не серчайте...

Непочатый. Что вы? Что вы? У вас такая жена!

Казанец. Какая у меня жена — я один знаю!

Галина. Вернулся, черт лохматый, из психиатрички.

Чайка. Галю, не выражайся.

Павлина. Выражайся, Галя, выражайся! Говори, что на сердце есть.

Пчелка. Песня есть, новая песня.

Все (поют).

1964