Пчела–попаданец

ГЛАВА? 3

Несколько дней, точнее пару недель их и вот так и водили по кругу.

Затем возвращали назад. Но вычурные сновидения почему–то пропали.

Если что и снилось, то как в обычных сновидениях, сумбурно, запоминаясь лишь отдельными фрагментами, и расплывчато. Близко к жизни, или несколько вычурно, но без прежней реалистичной выпуклости.

Поэтому гитлеровцы видимо разочаровавшись погнали колону в другое место. Покормили умеренно, но дали молока от крымских коров.

Повели снова… Олег явно скучал. Надоело ему эта рутина. Никаких приключений, ничего нового, только шлепаешь уже одубевшими и набившими от горной гальки мозоли босыми подошвами по извилисто спирали дорого. Что бы затем вернуться обратно.

И главное, что обидно они как бы выключены из жизни. Не знаешь даже что в мире делается. Может уже гитлеровцы взяли Москву или наоборот наши в Берлине, а Крым отрезан. Как это все надоело!

Но вот рутина прервалась внезапно, и без всякой радости;

Колонну с девчатами–пленницами остановили, бронетранспортеры затормозили, всадники спешились. Двое эсесовцев волоком протащили от опушки к толстяку–профессору и главному начальнику молодую, лет сестры Олег Галины, девчонка в армейском камуфляже, помятую и покрытую кровью. Наблюдательный Олег заметил, что у девчонки явно перебита правая рука и рассечена голова — кровь всё ещё вяло лилась по длинным светлым волосам. В нескольких местах висели обрывки бронежилета, похожие на лоскуты свитера — тоже перепачканные кровью.

Поверх бронежилета; тоже оборванная и окровавленная — оказалась надета серая накидка с алым гербом: кречетом, распростёршим крылья.

Галина шепнула побледневшими губами:

— Вот изверги!

Замерев и вытянув по швам стиснутые в кулаки руки, Олег наблюдал за происходящим. В сущности, молчали все пленницы, только эсесовцы галдели над своими ранеными. Да ещё раздался резкий голос толстяка–профессора — он стоял, широко расставив ноги и похлопывая плетью по левой ладони, и сейчас что–то резкое сказал пленнице.

Ткнул плетью в кречета на накидке.

Ангелина подсказала пленницам:

— Это крутая партизанка!

Стоявшая перед ним девчонка выпрямился, придерживая правую руку левой. Олег хорошо видел бледное от потери крови и, наверное, страха, лицо с тонкими чертами, очень похожее на лицо Галины. Губы пленницы скривились, она ответила коротко и отвернулась. Нет, понял Олег, не боится партизанка. Фашистам не удастся насладиться страхом юной и красивой жертвы…

Галина шепнула в полголоса:

— Не забудем не простим!

— Ох! Дьяволы! — Невольно, вырвалось у пионера–мальчишки, и его сестра, подавшись к нему, звякнула цепью и крепко прижала лицом к себе. Но Олег всё равно видел — не смог, не успел отвернуться…

Ангелина же наоборот сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть.

Дегенераты–эсесовцы навалились на пленницу и швырнули девушку на колени. Круглые пяточки девчонки почернели о копоти и покрылись волдырями — ей уже во время пытки поджарили изящные, босые ножки на жаровне. Но она не стонала ступая на по обожженные подошвы, а только еще больше бледнела и кривили разбитые и искусанные губы. Во взметнувшейся руке толстяка красиво, чисто сверкнул на солнце меч — длинный, прямой. И, очень легко, играючи, рухнув вниз, отсёк пленнице красивую с русыми по плечи волосами голову. Она с неожиданно громким тупым стуком упала на мокрую обочину под гогот эсесовцев. Тело ещё несколько мгновений стояло на коленях, выбрасывая две густые, очень яркие струйки, потом — рухнуло на бок, перевернулось на спину, отчего приобнажилась полная девичья грудь.

Тело красавицы, явно не желало умирать, как живое и оттолкнулось многострадальными ногами, дёрнулось… наконец: финиш — замерло.

Какая же алая в свете апрельского солнца кровь!

Олег ощутил сильнейший спазм в желудке и головокружение. Быстрота и простота расправы показались ему душным плотным одеялом, которое набросили на плечи и голову, а сверху ещё навалили тяжеленный с камнями мешок. Мальчишка–пионер понял, что теряет сознание от ужаса и отвращения, и никак не мог избавиться от стоящей перед глазами картины: она снова и снова вспыхивала на тёмном фоне наваливающегося обморока — как стоп–кадр из страшного фильма.

Обнаженная грудь, подпаленные от пытки на дыбе ноги, красивое, почти, как у Галины лицо.

Фильм, фильм, фильм, затвердил Олег про себя, стараясь сосредоточиться на ощущении ласковых руки сестры на плечах и спине.

Хочется прямо сейчас устроить бунт Спартака и все на взводе!

Но колонна пошла дальше. И Олег изведал — глюк вне сна. Он увидел у своей ноги, левой — обезглавленное тело, из которого всё ещё вытекала кровь. Лицо валяющейся рядом головы, к счастью, было скрыто светлыми и золотистыми чуть вьющимися как у сестры Галины волосами.

Юный пионер пошатнулся и нарочно наступил зудящей мозолистой пяткой на острие камня. Даже придавил его.

Мимо протрусили два волчьих эскорта. Один из мутантов–волков повернул голову, уставился в глаза Олега.

Словно лазером сверлит зверюга, плод зверский экспериментов СС.

На этот раз мальчишка не отвёл взгляд. Волк приподнял губу, обнажая клыки. Страшновато — ведь клыки в средний палец рослого длиной.

И взгляд говорит: человеческий детеныш, я тебя насквозь ими проткну!

И тогда неожиданно для себя мальчишка–пионер тоже оскалился. Не в шутку, да какие шутки с эсесовским отродьем — всерьёз…

Зверь на пару секунд задержался, шлепнул себя хвостом по бокам.

Догнал товарищей и всей сворой волки прорысили дальше.

К остановке на обед стало совсем тепло, казалось даже, что наступило лето. Впрочем, апрель и давно пора. И та зима суровая и задержалась, что для курортного Крыма не типично!

Да и из глухомани безлюдного трака они вышил:

По дороге то и дело шли обозы, на бронетранспортерах, грузовиках, легких танках, и пешие отряды и, мотоциклы–одиночки. Причем все с оружием. Пару раз снова начинались поля, в которых виднелись деревеньки. А один раз влево свернул короткий отрезок дороги, вымощенной камнем. Около поворота лежали какие–то каменные куски:

вроде бы разбитая статуя. А чуть дальше, на плоском холме — чернели развалины замка. Не такого мощного, как в книжках, но явно замка…

Развалины не производили впечатления древних, вот что отметил Олег, против воли трогая языком изнутри запухшую щёку. Даже скорей в данном случае, похоже, что замок не так давно взяли штурмом…

Значит сражались советские войска в обороне штурмующие немцы. Тем лучше! Он в реальном мире где возможно перемены в лучшую сторону. А не вечное рабство и унижение.

Снова та же каша с молоком. Правда с добавками меда. Немцы их берегут, но и не балуют особо. Впрочем, нашагаешься вот так, и съешь что угодно. А на обочине — склоне, который уже порос травой и прогрелся, стало сидеть легко и приятно. Эсесовцы на этот раз не отдыхали — шныряли вокруг снова и снова, петли и круги нарезали, и Олег старался понять, что ж они так беспокоятся?

Хотя может, чувствуют приближение партизан. Ну, те дадут им прикурить! Да так… Вот только новостей об группировке, что сражается в Керчи давно не слышно.

Мальчишка–пионер вздохнул. Тронул за ободранный локоть Ангелину, кивнул на одного из оборотней–волков и спросил:

— Можно их обмануть?

Ангелина уверено заявила:

— Можно мой мальчик… Только осторожно!

Олег настаивал на конкретике:

— А когда и как?

Огнезарная дьяволица двусмысленно ответила:

— Когда рак на горе свистнет… — И тут поняв, что это звучит неуместно добавила. — Думаю, скорее будет более менее яснее. Может город на пути встретиться, а там затеряться легче!

Олег согласился:

— Камень лучше прятать на берегу, лист в лесу, а труп в сражении!

Ангелина одобрила эту мысль пионера:

— Конечно! Иное все блеф!

К городу вышли тем вечером. Это рождала новую надежду, как и любая перемена плохого положения.

Правда, что они идут к городу, стало ясно ещё часов за пять до сумерек. Дорога превратилась в широкий мощёный камнем тракт с мерными столбами по обочинам. Люди: пешие, мотоциклисты, танки, грузовики, повозки — двигались в обе стороны не то что сплошным потоком, но густо. Слева и справа больше не было леса, он отступил, зато лежали бесконечные поля. И в эти поля уже начало садиться Солнце, когда впереди появились дома. Их было много, но уставший, причем больше морально, чем физически Олег даже из–за морока не сразу понял, что это не деревня, потому что дальше, за этими домами — поднимались серые стены с невысокими башнями, да и домов было явно многовато для большого селения.

Олег спросил у Ангелины:

— Это Феодосия?

— Нет это ближе к Севастополю! — Устало произнесла Ангелина.

Галина заметила:

— Тут у нас появились новые шансы!

Олег кивнул. Он, если честно, сейчас больше всего хотел присесть или прилечь.

И им предоставили подобную возможность — загнали в городской каземат.

Вернее в общую камеру старой, еще времен Екатерины тюрьмы.

Камера большая, вонючая, но зато уже перестроена и с унитазом.

Сама тюрьма, окружена высоким забором с колючей проволокой. Брешут собаки.

В соседних камера, тоже полно люда. Уголовники кроют матом и рассыпают угрозы, полно перестукиваний. Место очень приятное.

И пайка тюремная — выдали противную баланду и черствого хлеба.

А после спать. На обычных почти не обструганных досках нарах. Ну, что же им не привыкать.

Зато снова вернулись чудесные и очень реалистичные сны;

В первую очередь к Галине и Ангелине… Воительницы в ударе!

Эх порой можно даже порадоваться, что фашистов так тянет на различные эксперименты. Это здорово разбавляет рутину нашего банального и иногда скучного мира.

Галина снова оказалась в фантастическом мире упырей и вурдалаков.

Удар, потрясший воительницу–комсомолку оказался настолько силен, что оказалась заброшенной в фантастический мир и оттуда снова вернулась.

В её очаровательных сапфировых глазках плавали, яркие, изломанные круги.

Шатаясь Галина, поднялась на колени, помотала головой, с трудом приходя в себя. Волчица хотела испустить шутку, но тут же закашлялась. Центр туловища свело от удара, грудь отказывалась дышать, будто огромный ком все заткнул изнутри красавицы. Галина покашливая кровью, сделала несколько чудовищным попыток вытолкнуть этот ком из себя. Ощущение будто внутри падали тяжелые, чугунные ядра, и били по легким. Наконец ей с трудом удалось вздохнуть. Но это потрясение выбило из неё последние силы. Почувствовав совсем недавно непобедимость Галина теперь была опустошена, беспомощна и могла только жадно, как верблюд после месяца пустыни воду, вливать в себя воздух.

Девушке–комсомолке показалось, и это антипатично, что–то смахивающее на исполинское насекомое мельтешит перед глазами. Галина вдруг осознала, что видит перед собой нагнувшуюся фигуру Ангелины.

Воительница–подруга что–то кричала, показывала руками, но слова разобрать было так же сложно, как понять лопотание пьяного цыгана.

Несколько коней и гибридных скакунов вурдалаков, теперь были раздавлены чем–то большущим как танк «Колоссаль». (Галина его деревянный макет в натуральную величину на как–то раз видела в музее! Машина большая, но максимум способна играть роль подвижной батареи). Мускулистая рука незнакомой воительницы продолжала сжимать ставший бесполезным кусок копья. Галина печально изрекла:

— Ошибка на войне, как дыра в кошельке — латаешь героизмом, а пропиваешь с цинизмом!

Тут воительница заметила чуть по далее как–то странно знакомый клинок со сталью розового цвета. Девушка–комсомолка, шатаясь, подошла к ней и протянула свою босую ноженьку, ноготки длинных изящных пальчиков стали багровыми от крови. Воительница потерла своей многострадальной, мозолистой ступней по клинку, ощутив приятное тепло. Муть в её голове после это развеялась.

Девчонка–комсомолка поднялась и взяла в руки меч, вырвала из земли рукоять, с силой тряхнув им.

— Теперь ты мой! — Рявкнула комсомолка–девчонка, её алые губки, расцвели в улыбке. — Кладенец Марса!

Тут же, словно воительница вынырнула из глубины, уши «распечатались» — и навалился грохот битвы, вой вурдалаков, и воинственные крики девчат. Девушка–комсомолка пошатываясь, и перебирая усталыми, голыми ножками вслушивалась в эту какофонию.

Вот два вурдалака с большими кривыми, в коричневых пятнах клыками бросились к ней. Галина, срубила первого мощным ударом наискосок, пользуясь особенностями зрения этих тварей. Вурдалак даже не успел среагировать. Ну, а другого упыря сразил точный бросок копья, выбивший фонтанчик грязного киселя из груди уродца. Третий вурдалак, был перерублен уже по инерции, как–то уж неожиданно он выпорхнул, причем тяжелый, рогатый шлем оказался совершенно бесполезен.

— Галина смотри! — Пронзительно взвизгнул рядом предостерегающий девичий крик.

Галина повернулась на звук, хитро подмигнув:

— Увидеть хорошо — победить лучше — удержать победу — отлично!

Лапы гибридного динозавра стремительно приближались — это было шесть пружинистый столбов с черным корнями когтей. Гибрид таракана и тираннозавра! Такое вот невероятнейшее чудовище. Смерть–мутант, о которой только можно… не мечтать!

Галина бросилась в сторону, но её движения получились замедленные словно в полусне(путь хотя она и в настоящем, экспериментальном сне!). Уйти воительнице не удалось. Что–то с силой рвануло её в сторону. Снова падая, она увидела Ангелину с гримасой отчаяния на лице.

— Используй ножки. — Девушка–комсомолка пыталась оттащить подружку к ближайшим кустарникам.

Галина резво прыгнула, и тут колоссальнейший удар сотряс атлетическое, девичье тело. Огромная лапа таракана–тираннозавра по касательной задела ее. Хотя сама туша экспресс пронеслась мимо. Но этого, к сожалению, оказалось достаточно, чтобы она влетела в заросли, вращаясь словно пропеллер истребителя. Длинные шипы кустов вонзились в её гладкую, золотисто–оливковую кожу девчонки. Они бы порвали её, если не защитное зелье, значительно увеличившее упругость и крепость плоти. Боли Галина не чувствовала, она была наполовину оглохшей. Но внутри её уже бушевал ураган, ярость битвы переполняла воительницу–комсомолку.

Если отрытую прогалину, где все еще кипела схватка, освещало сразу семь лун, то в кустах, словно вырубили свет. Ночь, коварная, да еще с паскудными пищащими крысами. Галина с трудом согнулась, ощупывая поцарапанные руки — кожа стала как лощенная бумага, но липкой крови вроде бы не было. Она повернула голову стараясь определить где выход. Тут одна из крыс попыталась укусить девчонку за палец босой ножки. Галина отбросила тварь, и тут ощутила под ногами, что невероятно колючее, тоненькие иглы прокалывали насквозь, набитые на подошвах мозоли, да еще что–то жгучее впрыскивали. В кожу.

Галина застонала:

— О Боже! За что такие муки!

Тут вдруг воительница вдруг ошарашено отметила, что ей руки рывками пульсируют, над ними искрится голубой цвет. Причем быстро, быстро, продольными линиями, словно на телевизоре последней модели.

— Ангелина, что со мной? — Галина крикнула, и безуспешно попыталась сбить свет с рук.

— Я тебя вижу! Ты странная! — Послышался напряженный голос огнезарной воительницы–девчонки.

— Ты думаешь это магия? — С надеждой спросила Галина.

— Откуда я знаю! Может это в тебя вселился бесовский дух! — Рыжая дьяволица Ангелина подмигнула, причем как бы сама себе.

Пульсация света была не особенно яркой, даже для темноты, но четкой. Вот она осветила и голые, такие привлекательные и сексуальные ноженьки Галины. Воительница–комсомолка с трудом развернулась в тесноте проделанной ею норы, и постаралась оглядеть себя. Её почти нагое, мускулистое тело выглядело совершенно необычно, вроде она стала словно тигрицей с полосками.

Девчонка–комсомолка воскликнула:

— Служу Советскому Союзу! Приехали, называется! — И певуче проголосила. — На дальней станции сойду — трава по пояс! Роман про Кобу напишу — не просто повесть!

Шипя и попискивая, к ней поближе протиснулась Ангелина:

— Нуты и вертелась! Словно лопасти винта МИГ‑3! Как шкурку полосами расцарапало!

Галина растеряно скривилась:

— Да это не царапины. Какие полоски света, причем будто электрического.

Ангелина повела рукой по коже, осторожно коснулась груди подруги.

И тут же заметила:

— Уже полоски тускнеют! М-да, не долго ты была тигром!

Галина друг вскрикнула, её босые, девичьи ступни, словно просмолили горелкой:

— Как больно. Неужели тебя совсем не жжет?

Закаленная сибирячка Ангелина ответила:

— Да жжет! Нужно тебе быстрее найти меч Ареса. С ним мы будем непобедимы! Кстати у тебя кости целы?

Галина рыкнула:

— Наши кости танков не боятся! Мы всегда в СС умели драться!

Они осторожно выползли к поверхности и, озираясь, вылезли из кустов. Тут они совершенно неожиданно снова оказались в другом еще более современном, чем нынешнее мироздание.

Там где они только что разобрались с американским крейсером, и теперь им предстояло снова драться с могучей базов США.

Девушки–комсомолки оттолкнули упавшее деревцо. Ствол был весь в треугольниках, особого вида медуз–паразитов. Глина слегка затвердела, стала подобной стеклу. Сломанные при падении сучья были ужасно липкими.

— М-да очень противно! — Ангелина без притворства поморщилась. — Столько этих гибридов.

— Ты знаешь тут лучше. — Вдруг сказала со вздохом облегчения Галина. — Уже мои ноженьки не так сильно жжет. Гм они в сапогах!

Ангелина потрогала лощеную кожицу сапог, ребристую подошву и улыбнулась:

— Знаешь у англичан, босые ноги признак крайней нищеты. Американцы в этом плане по отношению к женщинам и детям куда либеральнее. Но как меня замучило бежать вот так голоногой по пустыне.

Галина отмахнулась от этого, словно сие бытие, и не важно:

— Что ты можешь сказать о плане атаки?

— Тут очень просто пойдем вперед по трупам. А город чтобы усилить панику мы подожжем. — Ангелина свирепо оскалилась.

— Погибнут мирные люди. — Добросердечная Галина тяжело вздохнула.

— Тут женщин и детей мало. Ну, как используются дети, мы уже видели, а женщины либо проститутки, либо, но их мало — богатые туристки. Тут нет мирного населения. Кроме того, вспомни историю второй мировой войны. Когда освобождали немецкие города, даже своего мирного населения не щадили! — Ангелина поправила пусковой крючок подствольника, затем резким ударом сбила гибрид медузы и крысы. Эта тварь попыталась прогрызть поверхность сапога воительницы.

Галина используя ложную память, горячо возразила:

— Это не совсем, правда! Старались и америкнацы снизить потери! Не всегда получалось. Да и американцы были изрядными дураками. Войска Советского Союза в ходе войны учились воевать, а пиндосы и немцы разучились!

— И, слава Богу! Иначе некому было бы рожать детей, не осталось мужчин. Да и женщин тоже! — Заявила Ангелина.

Они осмотрели порт, оптика будущего давала двухсоткратное увеличение. Были видны даже перекошенные волнением лица негров индейцев и белокожих янки. Шум нарастал, из–за гостиницы выбежал в сопровождении охраны адмирал Майкл Нимиц. Лающим тоном, и так мордой смахивающий на шелудивого бульдога, он отдавал команды.

Девушки–комсомолки наблюдали одновременно, хотя обычно инструкции рекомендуют делать это раздельно. Почему? Видимо, чтобы не особенно утомлять команду, длительное созерцание да еще с целью выматывает.

Кроме того, и глаз может «замылится», известно даже со средних веков. Но девушки не собирались наблюдать слишком долго. Ангелина подмигнула подруге:

— Мы пришли бить, а не считать!

Галина добавила:

— Самый скромный реальный успех, лучше самой роскошной виртуальной фантазии!

Подступ довольно открытый, деревья и кустарники извели. Видно чтобы удобнее было отражать возможную атаку противников или монстров. Это не очень хорошо.

Вне периметра обороны несколько легких домиков, со щитовыми стенами и решетками на окнах. Видна охрана, несколько часовых, но мордах накомарники.

Да насекомых тут хватает, и кусаются очень болезненно. Правда, девушек не очень–то трогали, тепла разведчицы практически не излучают. Это для них хорошо. Естественно видимость в накомарниках никакая. Только под ноги себе и смотрят. Пара людей, правда, в шлеме. Вроде бронированное стекло, но против автомата «Аннигилятор»

не устоит. В самом городе комаров почему–то нет, да и лесах они–то встречаются, то исчезают.

— Загадка зоны! На все сезоны — Заметила с иронией шаловливая и рыжая Ангелина.

— Должно быть, аномалии их притягивают, а иные разновидности отпугивают. — Галина поймала насекомое язычком, это была медовая, летающая мокрица и с удовольствием проглотила.

С боку проплыло мутное пятно, как ни странно сам город в плане появления аномалий почти безопасен. Может даже поле какое–нибудь отпугивает.

— Да повезло Нью- Баку–Сараю! — Ангелина провела ребром ладони по горлу. — Если конечно же не считать нашего присутствия.

— Комаров нет, то и отрада! — Галина подмигнула сама себе.

Одного из часовых укусило в палец, он принялся лихорадочно расчесывать:

— Ого, гадость и через перчатки пробивает. — Удивилась правнучка Ломоносова.

— А ведь тоже мажутся! С этой стороны не шуточная камарилья. — Ангелина бросила себе в ротик жвачки и принялась энергично работать челюстями.

У стены наблюдается тройка дзотов. С хорошим сектором обстрела.

Правда, девушки уже наметили путь как их обойти, один дзот впрочем, обязательно нужно разрушить. Вот пулеметов двое. Один наш немецкий «Грифон–Лев», крупнокалиберный довольно новый. Калибр 13,7 миллиметров. В общем хорошая конструкция и радом с ней английский GIY‑10. Тоже не хилая машинка, причем новейшая модель, совсем недавно в Англии разработали.

— У группировки «Устойчивость», довольно много автоматов разных стран, в том числе УКЛ‑103. — Заметила Ангелина. — Есть также винтовка М-26, мы ее на корабле видели.

— Но наши, что–то не сильно кидаются на это оружие. — Галина скривилась, и начала нервно грызть приклад.

— М-26, скорострельнее, более пробивная, чем М-16, но по–прежнему капризная. Ей хорошо воевать лишь в Европе. Хотя снайперская точность! — Ангелина поправила штык–нож, и даже языком лизнула по острию.

— Если наши туда сунуться, будет интересно! — Галина показа зубки. — Возможно, часть вооружений идет через черный рынок. Или у бандитов есть связи в верхах.

— Последнее вероятно! Но вот нас как всегда подставили, мол, девочки отдувайтесь за всех! — Огнезарной Ангелине, впрочем, от последних слов даже стало весело.

— Смешно даже! — Галина чмокнула губами.

Часовых оказалось сравнительно не много, в море плавало два катера, к ним в скорее присоединился третий. Рев в небе: взмыл МИ‑34(информация из фантастических романов!), казалось, он движется несколько тяжеловато.

Закрытый кустами часовой вынырнул, проводив птицу любопытным взглядом.

— И этот в покойники записался. — Подвела итог Ангелина. — Могли бы случайно пропустить.

— Для нас это не страшно! Одна очередь не повредит! — Заявила борзая Галина.

— Так–то оно так, но лучше чтобы нас совсем не видели. Запас пуль мы хоть обновили? — Произнесла с сомнением Ангелина.

— С другой стороны тоже защита имеется. — Галина слегка приподнялась.

По протоку промчалась моторная лодка, она немножко вздрагивала от движений, в ней сидело шестеро боевиков в натовском камуфляже.

Галина вышла на связь с подлодкой:

— Вы можете забрать восемнадцать детей?

— Монстров? — Удивились там.

— Нет нормальных! — Голос девушки–комсомолки стал слезным. — Их нужно спасти от жутких извращенцев!

— Хорошо, сделаем, объем позволяет! — Ответил строгий голос.

— Только просим вас, окажите медицинскую помощь, у многих у них язвы и ожоги. — Галина всплакнула.

— Учтем и это!

Ангелина поспешила добавить:

— Кто не любит чужих детей, никогда найдет свое сердце!

Галина отключилась от связи. Тем временем прошла смена караула.

Видно, что американцы под умеренной мухой. Следует лающая команда:

осветить лицо. Правда накомарники, как правило, не снимают, что делает сам ритуал бессмысленным.

— Так можно и постового заменить! — Заметила щуря глазки Ангелина.

— Может, попробуем в стиле Стеньки Разина?

— Лучше ударим по–простому. — Галина копируя взгляд кобры, прищурилась. — Это будет наиболее эффективно.

— Зато не эффектно! — Ангелина скривила личико. — И не к лицу расправляться с пиндосами не по — Голливудски.