Пчелы

Глава 8

В помещении перед взлетной доской собралась большая толпа пчел, и уборщицам, тащившим трупы, пришлось ждать. Порывы теплого сухого ветра устремлялись им навстречу, и вскоре послышались возгласы приветствия и одобрения. Тогда пчелы расступились, образуя коридор, по которому побежали полевки. Флора в изумлении смотрела на взъерошенных сестер с их сияющими лицами и блестящими потрепанными крыльями, улавливая не запах другой породы, а лишь чистый свежий воздух. Полевки вбежали в импровизированный атриум перед проходом в улей, откуда слышались топот и возгласы, и толпа сомкнулась за ними.

Уборщицы двинулись к взлетной доске по отгороженному коридору, предотвращавшему контакт с высшими породами, также работавшими здесь на благо улья. Тепло солнца создавало праздничную атмосферу, и Флору воодушевляло жужжание сестер, настраивавшихся перед полетом. Она смотрела, как возвращаются водоносы с набухшими горлами, на их глянцевитые от работы лица, затем проследовали цепочки приемщиков с экзотическим грузом сырой пыльцы, не роняя ни единой частички. И еще прилетали и улетали освеженные ветром полевки, и Флора от всего сердца восхищалась ими.

– Теперь трупоноски! – прозвучал басовитый голос кого-то из Чертополохов, представителей гвардии взлетной доски.

Флора, выйдя из темного, закрытого улья в ослепительный мир света и простора, ступила на чистое дерево. В нем не было никакой информации, кроме ярких меток запаха, расставленных по краю, чтобы полевкам было проще вернуться домой. И еще одной ярчайшей меткой было солнце.

– Скученность большая, так что держитесь ниже и не мешкайте, – размеренно басила гвардия Чертополохов. – Вы знаете, куда лететь, не задерживайтесь и возвращайтесь слева.

Флора кивнула.

– Вам, уборщицам, всего-то один маршрут надо освоить – это даже вашей породе под силу. – Чертополох обратилась к пчелам, толкавшимся позади Флоры: – Терпение, сестры!

Флора подняла антенны в поисках информации. У нее разболелась голова, и она посмотрела вниз. Под взлетной доской росли вперемешку трава, крапива, щавель и трилистник, а еще ниже виднелась плотная влажная земля – и от всего этого исходили раздражающе сильные и странные запахи, сообщавшие о других живых созданиях, обитавших там. Зеленый цвет начал закипать.

– Прекрати это! – выкрикнула Чертополох, оттаскивая Флору от края. – Вниз никто не смотрит.

И они обе обернулись на мощный рокот чьих-то крыльев. Над взлетной доской разнесся едкий запах, и из улья выступили трутни под предводительством Сэра Дуба. Подняв свои хохолки, опустив козырьки и раздув массивные грудные клетки, они повернулись к караульным Чертополохам и покрасовались перед ними. Чертополохи ответили им положенными реверансами.

– Всех благ Вашей Самости, – произнесли они почтительно, если не подобострастно.

– И честь нашему улью! – прогудел Сэр Дуб.

И все его братья издали возгласы восторга, выходя на взлетную доску. Через их плотный запах пробивались нотки меда. Все сестры, как одна, посмотрели вниз. Их драгоценное золотистое достояние облепляло ноги трутней и отмечало их следы через всю взлетную доску. На лицах остальных сестер, толпившихся за их спинами в дверном проеме, отразилось потрясение, и антенны Чертополохов затрепетали. Никто не проронил ни слова.

Трутни шумно расправили крылья, погудели, готовясь к полету, и настроили свой тембр на грозный лад. Флора увидела Сэра Липу позади всех, его мех был все таким же липким, и он с трудом пытался выровнять положение в воздухе, забирая носом вверх. Флора попробовала спрятаться за гвардией Чертополохов, но было слишком поздно.

– Эй, ты! – прокричал трутень сквозь шум. – Как ты посмела меня ослушаться? Иди сюда и вылижи мне ноги дочиста…

В этот момент перед ним приземлилась полевка, и он отскочил назад.

– Посторонитесь, Ваша Самость, – сказала приземлившаяся пчела и протолкалась туда, где стояла Флора с Сестрой Чертополохом. – Лилия-500 вернулась.

Ее голос, пропахший нектаром, был хриплым, светлые потрепанные крылья говорили о ее возрасте, но она излучала энергию, точно маленькое солнце.

– Мадам Полевка, мы хорошо вас знаем, – сказала Сестра Чертополох и отвесила низкий поклон.

Лилия-500 собиралась войти в улей, но вдруг повернулась к трутням:

– Никто из сестер не будет слизывать наш священный мед с ваших ног. Вы созовете Мириады, чтобы высмеять нас?

– Какие Мириады, благородная бабушка? – выступил вперед Сэр Дуб. – Сегодня их нет, так что пожелай нам Королевской скорости и посторонись!

Старая полевка взглянула на Флору, но проговорила, обращаясь только к Сестре Чертополох:

– Вы назначены сохранять доску в чистоте, а у вас трупоноска не при деле.

– Простите нас, Мадам Полевка, вы правы, но они послали невежду! Что мне было делать? Я не могу отправить труп назад, а она, уж конечно, не может просто сбросить его с доски…

– Как будто я предлагаю что-то подобное. Нехватка работников и безграмотность. – С этими словами Лилия-500 подняла крыло Флоры. – Все с ними в порядке! – И она просканировала антенны Флоры своими, заставив ту поморщиться, затем взглянула на гвардию. – Ей так повредили мозг, что просто удивительно, как она вообще видит и слышит.

– Добрые дамы! – прервал их Сэр Дуб. – Отложите сплетни на потом: вы задерживаете наш отряд. Мы любим подниматься в воздух по всем правилам, а не устраивать шурум-бурум, как вы, старые неформалки. Поэтому будьте добры посторониться.

Лилия-500 стояла на месте. Она мигнула антенной, и тут же из улья прибежала молодая пчела-приемщица из Клеверов, присела перед ней на колени и открыла рот. Лилия-500 изогнулась, и у нее изо рта вышла струя золотистого нектара точно в рот Клеверу. Когда нектар перелился, Клевер сделала книксен и помчалась обратно в улей.

– Бабушку стошнило? – воскликнул Сэр Дуб в шоке. – Так вот что мы пьем?

– Нектар, Сэр. Как, по-вашему, мы его переносим? – спросила Лилия-500 и повернулась к Флоре: – Держи свою ношу крепко и следуй за мной.

И она столкнула ее с доски.

Стебли травы кинулись навстречу Флоре, грубый дощатый настил улья скользнул по ее антеннам, и солнце закрутилось, когда она ринулась сквозь воздух. Она кувыркалась, пытаясь обрести равновесие, и вдруг услышала, как ее крылья с оглушающей вибрацией заработали, взбивая воздух с огромной скоростью, и она стала подниматься, выше и выше вслед за Лилией-500, видя серебристый ореол ее крыльев. Позади она услышала густое звучание отряда взлетающих трутней и слабые аплодисменты улья далеко внизу, но она не смотрела вниз.

Они поднялись над фруктовым садом, прохладный ветер овевал Флору и трепал высохшие крылья мертвой сестры, которую она крепко держала ртом. Солнце разогрело ее крылья, какая-то возбуждающая сила звала ее ввысь, и она увидела огромный мир, раскинувшийся перед ней, сетку зеленых и коричневых клеток внизу, темные края холмов, и ощутила резкие запахи соседнего городка…

Флоре показалось, что она слышит Священное Созвучие, хотя это было невозможно, ведь они находились слишком далеко от улья. Источником звука была Лилия-500, ее крылья, образовывавшие две гудящие арки света вокруг нее. Флора поднажала, нагоняя ее. Старая полевка ушла в сторону, и Флора последовала за ней по трассам и туннелям запахов, сладких и горьких потоков, фокусируясь на сильном ясном запахе смолы и прополиса, исходившем от хвойных деревьев. Лилия-500 сделала крутую петлю, направляя Флору вниз и показывая, что ей пора сбросить свою ношу.

После этого Флора взмыла к солнцу и стала кружиться в воздухе, наслаждаясь свободой. Ее зрение стало более острым, и она смогла различить далеко внизу двух шумных мясных мух, преследовавших друг дружку, а под ними, над прудом, – самцов москитов, затянувших свою песню, их голубые ленты трепетали на антеннах. А еще ниже, у самой воды, курсировали налитые кровью самки, и Флора запоминала каждую мельчайшую деталь, прежде чем подняться выше. Впервые в жизни она была абсолютно свободна, не ограниченная стенами или правилами, и она с головой окунулась в это ощущение и радостно парила. Чем сильнее солнце согревало ее, тем больше прибавлялось в ней сил и мастерства, и она осмотрелась в поисках Лилии-500, желая поблагодарить ее, но увидела, что старая полевка превратилась в точку далеко впереди.

Флора была одна на ясном просторе. Тут же ненасытный голод скрутил все тело, а душу одолела тоска по дому, такая сильная, что она заплакала от удивления. Она не могла почувствовать аромата Королевы, как и любой из своих сестер, улья или фруктового сада, – ничего знакомого.

Чем больше она искала, тем сильнее небесная пустошь сжимала ее тельце в крохотное пятнышко, и, наконец, она почувствовала себя такой маленькой и одинокой, без единой пчелы, к которой можно прижаться, что ей показалось, будто она умирает. Вдруг ее тело взмыло на волне воздушного потока, и Флора в безумном витке увидела высоко над собой большую черную птицу – ворону! Ее железы выделили феромоны защиты, и она в слепой панике бросилась наутек.

Служение, Служение, Служение – Флора искала в воздухе малейшие следы запаха Пресвятой Матери и сканировала незнакомые формы и цвета внизу, пытаясь сориентироваться. Массивные зеленые и коричневатые поля наполняли воздух своими запахами, и она принялась петлять, вынюхивая любые приметы дома. С облегчением Флора подхватила запах фруктового сада, а затем и своих сестер – никогда еще он не был так прекрасен. Их смешанный аромат становился сильней по мере того, как Флора входила в воздушный коридор, ведущий к улью, и ее радость от полета была ничем по сравнению с блаженством от скорого возвращения домой. Вот показался зеленый островок сада, и в нем – крохотный серый квадратик пчелиного улья. Только сейчас Флора поняла, как она любила его и всех, кто в нем жил. Она не могла дождаться, чтобы сложить крылья и вбежать в теплые глубины, чтобы припасть крылом к крылу со своими сестрами в таинстве Служения.

При мысли о Королеве Флора уловила драгоценные молекулы ее божественного благоухания, парящего в воздухе и трепещущего там, где сходились воздушные потоки. Сердце Флоры наполнили страсть и спокойствие, по мере приближения к улью, пролетая над деревьями и землей, она видела полевок, стремительно летевших к улью через сад и садившихся на взлетную доску. Постепенно новый запах примешался к запаху дома, и, когда Флора начала снижение, у нее в животе разбух пузырь с ядом и выдвинулось жало.

В воздухе пахло тревогой: улей подвергся нападению.