Пентагон должен быть разрушен!

38 Накладная на груз

— Все до ужаса просто, Герман Всеволодович. — Бас Епифаныча привычен до умиления сердца. — Надобно подобраться к одному авианосцу и…

— Авианосцу? — не сдерживается Герман Минаков. — Это который по воде плавает, как я понимаю?

— Правильно, правильно разумеешь, Герман. — Закрадывается подозрение, что майор Драченко маскирует улыбку киванием головы. — Который плавает по морям и еще — океанам.

— Так, Потап Епифанович, но разве я какой-нибудь миноносец?

— Не думаю, Герман, не думаю, — снова искренне кивает новый-старый начальник.

— А, вспомнил, — соображает Минаков. — У нас же в группе есть некоторое количество морских коммандос с лодки «Индира Ганди». Дело в них? Я правильно угадал?

— Нахождение в застенках или в бардаке этого разваленного города сделало тебя каким-то крайне нетерпеливым, — высказывает мнение Епифаныч. — Ты слухай старого батьку и не лизь попереду у пекло. О'кей?

— Так точно, сэр.

— Вот и ладно. Хотя пусть лучше останется «товарищ», — прикидывает майор Драченко. — Итак. Нам, то бишь вам, требуется подобраться к одному авианосцу. Дело простое. Лежит он, рассказывают, поперек суши…

Герман Минаков едва сдержал себя.

— Корабельного прикрытия у него покуда не имеется. И «штатовские» вояки почему-то не шлют никого в помощь. По не совсем ясным причинам они поставили на прикол все корабли на ближайшей базе Сан-Диего. Как предполагают наши умники, заняты срочной доработкой компьютерного обеспечения находящихся там кораблей. Может, это связано с недавним таинственным ракетным обстрелом в тех местах, может, еще с чем-то неясным, утверждать не берусь. Главное, нам это к месту. Хотя поскольку из-за сухопутного местонахождения лидера подойти вплотную к нему все равно никто не сможет, то даже корабли будут действовать с расстояния. То есть, предположительно, будут способны прикрыть ракетным, а может, даже артиллерийским огнем. Предвосхищая вопросы насчет авиаприкрытия. Оно также носит пока только теоретически возможный характер. Второго авианосца до сей поры рядом нет, а находящийся вблизи аэродром подвергся нападению.

— Кого? — все-таки спрашивает Герман.

— Это выясняется. Скорее всего, каких-то нерегулярных частей. Повстанцев.

— А на самом авианосце, что, нет ничего летающего?

— Да вроде бы есть кое-что. Но то ли не сильно много, а тем, что осталось, не рискуют; то ли из-за того, что двигаться он не может, ибо «взлет-посадка» затруднена. Ну а кроме всего, он также подвергается нападениям с этой же суши. Так что, скорее всего, находится в режиме обороны от сухопутного противника.

— Так его, что, берут штурмом?

— Пока, кажется, не берут. Только подвергают воздействию минометного, а может, еще и ракетного огня. Возможно, ждут подкрепления: каких-нибудь ударных и достойно обученных частей. А может, просто боятся.

— Чего?

— Не исключено, прямого столкновения с экипажем. Там все-таки больше трех тысяч народу. Было первоначально, я имею в виду. Ну а может…

— Я слушаю, слушаю, Епифа… Потап Епифанович.

— У него же куча всяких оборонительных средств. Пулеметы, бомбометы, пушки, в том числе плазменные, между прочим.

— Плазменные? — в очередной, уже неизвестно какой раз, удивляется Герман.

— «Плазмобои», разумеется, — хмуро уточняет Епифаныч. — Как наши винтовки, только малость покалиберней.

— Ага, — кивает просвещенный Минаков. — Только вот я не понял…

— Чего? — в свою очередь запрашивает начальник.

— Вы сказали: «первоначально было больше трех тысяч народу». И?

— Что «и»?

— Куда делись недостающие? Самовольная отлучка?

— Нет, Герман Всеволодович. Данный авианосец, по «фамилии» «Фенимор Купер», подвергся небольшому, но нанесенному вплотную термоядерному удару.

— Ё мое! — челюсть Германа отвисает. Некоторое время он осмысливает информацию. — Товарищ майор, но ведь там, наверное, радиация?

— А как же, Герман Всеволодович, — кивает Драченко со странно довольным видом. — Однако, как говорится, «в ЦК не дураки сидят — ночью полетите».

— Это к чему? — несколько сбивается с толку Минаков.

— Эх, поколение. Молодо-зелено, — вздыхает Епифаныч. — Это как в старом анекдоте, когда советских космонавтов собирались послать на Солнце. «Мы ж сгорим! — возражают они Брежневу. А он им тогда и говорит… Ну вот ту самую фразу, что я уже упоминал. Так вот, радиация на сегодняшний день уже в норме. Взрыв был совсем слабенький, а время полураспада тикает. Кроме того, вам надо будет пробыть там не более нескольких часов.

— А если больше?

— Не волнуйся, лейтенант, если вы там пробудете больше-дольше, то вами точно займутся по-настоящему, и тогда вам уж наверняка не выбраться. Ясно?

— Ясно. И с анекдотом тоже. Ну а что же дальше?

— В смысле, Герман Всеволодович?

— Ну, для чего это все? Вот подберемся мы к этому «писателю» сквозь радиацию, минометно-ракетный и прочий огонь и?

— А, ну далее совсем простота, Герман Всеволодович. Надо будет проникнуть внутрь, вскрыть его атомные «погреба» и умыкнуть пять-десять атомных боеголовок.

— Чего? — челюсть лейтенанта Минакова отвисает гораздо больше, чем в первый раз.

Майор Драченко наслаждается эффектом. Выдерживает паузу и добавляет:

— Да, там, конечно, зарядов несколько больше, но ваши «тягловые» возможности не позволят хапнуть все. Так что придется их подорвать.

— Подорвать? — Герман в шоке.

— Да, все сразу. И не пучь глаза таким образом, Герман Всеволодович. Я ж тебе говорил, в Центральном Комитете сидят не дураки! Естественно, мы не собираемся превращать Панамский канал в новый Берингов пролив. Оставшиеся заряды вы просто выведете из строя. Иначе они попадут куда-нибудь не туда. В принципе, именно поэтому и надо торопиться.