Пепел и проклятый звездой король

Глава

62

Орайя

Все это время я отчаянно пыталась разгадать прошлое моего отца, его секреты, чтобы найти силу, которая мне нужна для восстановления моего королевства.

Как уместно, что в конце концов ответ дала мне моя мать.

Мы с Райном поспешно установили зеркало, капнули в него моей крови и к нашему крайнему облегчению связались с Джесмин. К ней присоединились Вейл, Мише и Кетура, мы позвали в комнату и Алю, показав ей карту на моей коже.

Когда первоначальное потрясение прошло, Аля, поняв, на что она смотрит, стала в равной степени гордиться и печалиться. Это было заклинание, пояснила она, вписанное в металле украшений, которое активировалось только после того, как все три украшения были надеты на их владельца вместе.

— Магия моей сестры, — мягко сказала она. — Я бы узнала ее где угодно.

Она прикоснулась к браслету ласковым прикосновением.

— Слишком умная для собственного блага, — прошептала она. — Она всегда была такой.

— Разве Винсент не узнал бы, если бы кольцо было заколдовано? — спросила я. — Он ведь тоже был сильным магом.

— В Магии Ниаксии — да. Но у него не было достаточного опыта работы с магией Акаэджи, чтобы знать, что искать.

В горле встал комок, и я провела большим пальцем по маленькому черному кольцу. Единственный знак, который он позволил мне сохранить от прежней жизни. Мало ли что он знал.

На карте на тыльной стороне моей руки был изображен Дом Ночи, или, по крайней мере, небольшая его часть — Вартана в левом нижнем углу, Сивринаж в правом верхнем, и маленькая звездочка, отмеченная в центре, прямо над моей костяшкой пальца. Никаких городов там не было. Это было прямо посреди пустыни, ничего, кроме руин.

Руины, которые при этом оказались в неудобной, опасной близости от Сивринажа.

— У тебя есть идеи, что это может быть? — спросила я Алю.

Я знала, чего надеялась достичь. Я не хотела мечтать. Это казалось слишком много, чтобы можно было чего-то желать.

Аля наклонила голову, и задумалась.

— В конце концов, она испугалась, — сказала она. — Испугалась всего, чем она помогала ему заниматься. Я помню это. Она никогда не рассказывала мне подробности, но я знаю свою сестру. Я думаю… я думаю, что она начала бояться того, что такая власть может сделать в руках такого недоверчивого мужчины, особенно если только он имеет к ней доступ. Возможно, она дала и тебе путь к этой силе, на всякий случай, зная, что твоя кровь может позволить тебе ей владеть. — На ее лице промелькнула едва заметная улыбка — немного грустная, немного гордая. — Я не могу сказать наверняка. Но могу себе это представить.

Я выдохнула с облегчением, а вместе с ним ощутила и прилив любви к матери, которую я почти не помнила.

Она спасла нас. Богиня, она спасла нас.

— Это, конечно, если Септимус ещё не достиг того, чем бы это ни было, — заметила Джесмин. — Какой бы силой он ни наделил Саймона, она не от мира сего. Я в этом уверена.

Но Аля решительно покачала головой.

— Судя по тому, что они описали, то, что вы видели, не было творением моей сестры. Это похоже на собранную магию. Активатор взломали, чтобы заставить его работать с тем, для чего он не предназначен.

— Активатор, — повторил Райн. — Кулон.

Мише гордилась собой — ведь это всегда было ее подозрением.

— Судя по тому, что ты описал, похоже на то, — сказала Аля. — Я предполагаю, что Винсент мог создать несколько активаторов с помощью Аланы. И любой из них, при правильном использовании магии, можно было бы извратить и перестроить, чтобы он работал с силой, достаточно похожей на ту, для которой он предназначен. Но это было бы ужасно, и это было бы опасно. Возможно, в конечном счете, смертельно опасно для того, кто его использует.

Я вспомнила остекленевшие, налитые кровью глаза Саймона и вздрогнула.

Да, это было ужасно. Он выглядел так, словно был уже почти мертв.

— Так что Септимус получил лишь часть того, что хотел, — сказал Райн, — в виде кулона. Этого пока достаточно. Но это означает, что вряд ли у него есть то, за чем он действительно сюда пришел.

— Это означает, что кровь бога, если она существует, — добавила я, — вероятно, все еще где-то там.

Я загибала пальцы и смотрела на свою руку, двигая ее под светом костра. Красные штрихи слегка дрожали, как лунный свет сквозь шелестящие листья.

— Все это звучит, — сказал Вейл, — как множество предположений.

— Так и есть, — ответил Райн. — Но это все, что у нас есть.

— Я согласен с тем, что иногда нам приходится действовать, основываясь на том, чего мы не знаем, — сказал Вейл. — Но я знаю, что Саймон и его армия придут за нами в любой момент, и если они встретят нас сейчас, то победят. Я знаю, что они ищут вас обоих, и эта карта ведет вас прямо к Сивринажу. Я знаю, что, если вы пойдете туда, они узнают и придут за вами с гораздо большей силой, чем вы сможете отбить в одиночку. Так что если мы решимся на эту авантюру, то она должна быть очень серьезной.

Уголок рта Райна подернулся язвительной улыбкой.

— Насколько большой?

Вейл молчал. Я практически видела, как он сомневается во всех жизненных решениях, которые привели его к этому моменту.

— Мы все сойдемся там в битве, — сказал он наконец. — Все, кто у нас остался, готовы встретиться с ними еще раз. Мы задержим их, пока Орайя… сделает все, что ей нужно. И мы будем молиться Матери, что все, что она там найдет, было достаточно мощным, чтобы обеспечить нам победу.

Я почувствовала легкую тошноту.

Райн откинул голову и рассмеялся.

— Oх, — сказал он. — И это все?

— Я же говорил тебе, что это большая авантюра, — раздраженно сказал Вейл.

— Что еще мы можем сделать? — спросила Мише, беря зеркало и наклоняя его к себе. — Если Райн и Орайя пойдут сами, их убьют. Если мы будем ждать, пока Саймон придет за нами, нас убьют. Если мы снова нападем на Сивринаж, нас убьют. — Она вскинула руки вверх. — Похоже, это единственный вариант, который дает нам крошечный шанс и возможность не погибнуть.

— Кроме как сдаться, — заметила Джесмин, чем вызвала гримасу отвращения у всех участников разговора.

— Если мы сдадимся, — сказала я, — они все равно убьют нас всех. А этого я не хочу.

По крайней мере, так я умру, сделав хоть что-то.

Никто не согласился.

Мы все очень долго молчали.

Это было невероятно. Это было опасно. В своей рискованности это было просто глупо.

И это было все, что у нас было.

Мои глаза скользнули к Райну, а он уже смотрел на меня, в его взгляде была решимость. Я знала этот взгляд. Тот самый, которым мы смотрели друг на друга перед очередным невозможным испытанием Кеджари.

— Значит, решено, — сказал он. — Мы идем в бой во имя слепой, черт возьми, надежды.

Никто из нас не мог с этим поспорить.

По крайней мере, если мы были идиотами, то идиотами были все вместе. А это, я полагаю, уже кое-что значит.

ШЕСТЕРЕНКИ СНОВА пришли в движение. Вскоре Аля ушла, сославшись на дела, оставив нас с Райном одних за ее потрепанным кухонным столом. Там мы и провели остаток дня, разрабатывая стратегию, часто общаясь с Джесмин и Вейлом. Часы текли незаметно.

Когда через некоторое время Аля вернулась, она была не одна.

Я была так сосредоточена и так измотана, что даже не услышала, как открылась дверь, пока не подняла глаза от своих карт и не увидела, что Райн сидит, выпрямившись, и смотрит на дверь, словно не зная, бежать ему или нападать.

Аля закрыла дверь за собой и двумя своими спутниками: усатым мужчиной со стрижеными волосами и женщиной, чуть моложе, с вьющимися темными волосами, стянутыми на затылке. У обоих на бедрах висело оружие: у женщины — меч, у мужчины — топор.

Я напряглась. На секунду перспектива предательства со стороны Али чуть не сразила меня наповал.

— Они друзья, — быстро сказала Аля, подняв ладони. — Орайя, Райн, это мой муж — Джейс. И моя подруга — Тамира.

Райн не расслаблялся, да и я тоже. Мне не очень нравилось, как они нас оценивали — особенно женщина, Тамира, которая, похоже, еще не решила, что не собирается нас убивать.

Аля посмотрела на всех нас и многострадально вздохнула.

— Матерь помоги нам, ни у кого нет на это времени. В этом нет необходимости, Тамира.

Мужчина подошел первым, каждый шаг был медленным, его глаза были устремлены на меня. Я поднялась, просто потому, что мне показалось, что так и должно быть. И только когда он был уже в двух шагах от меня, я увидела блеск в его глазах — блеск от слез.

— Ты выглядишь точно так же, — сказал он глубоким и грубым голосом. — Никогда не думал, что мы увидим тебя снова, Аля и я, мы…

Он резко захлопнул челюсть, словно отказываясь от слов.

И опустился на колени.

Мне потребовались все силы, чтобы не вскочить — настолько поразительным показался мне этот жест. И еще более поразительным он стал, когда позади него подошла Тамира и тоже опустилась на колени, склонив голову передо мной.

— Ваше Высочество, — сказала она. — Для меня большая честь познакомиться с Вами.

Матерь, это было странно.

Я прочистила горло.

— Вы можете… встать.

Мой голос звучал гораздо слабее, чем у Винсента, когда он отдавал этот приказ.

Джейс и Тамира встали, и Тамира шагнула вперед. В свете светильника, падавшем на ее лицо, было видно, что она вся в шрамах: на одной щеке — резкая розовая полоса, на горле — следы клыков, едва заметные под испачканной жиром тканью воротника.

— Я знаю, что Вы очень заняты, поэтому не прошу Вас уделить мне много времени. — Голос у нее был низкий и грубый — такой, что его невозможно было не слушать. — Мой король, моя королева, я считаю себя защитником этого города. Вот уже почти двадцать лет я и мои воины заботимся о безопасности людей, живущих в этих кварталах. Уверена, Вы знаете, что в Доме Ночи это часто бывает нелегко. — Ее взгляд задержался на моем. — До меня дошли слухи, что Вы уже несколько лет выступаете в роли, очень похожей на мою.

Когда-то, совсем недавно, я бы смутилась, если бы мои ночные развлечения были так откровенно упомянуты. Теперь нет. Мне не было стыдно за то, что я сделала.

— Нас не слишком много, но достаточно, — продолжила она. — Мы работаем в городах Дома Ночи. Пока не везде, но мы расширяемся с каждым днем. Организуемся. Учим людей, как защитить себя. Дело в том, что за последние несколько месяцев наша работа стала намного легче.

Ее глаза скользнули к Райну, полные неохотного восхищения, хотя, очевидно, она была куда более осторожной по отношению к нему, чем ко мне.

— Я пришла поблагодарить Вас, — сказала она, — за то, что Вы отдаете приоритет безопасности своих граждан-людей.

Райн сохранял нейтральное выражение лица. Но, возможно, только я заметила небольшое движение его горла.

— Когда-то и я был человеком, — сказал он. — Часть меня всегда будет им. Просто мне показалось, что это справедливо.

— Прошлые короли не были с этим согласны.

— Я мало с чем согласен из того, что делали прошлые короли.

На лице Тамиры отразилась призрачная улыбка, как будто Тамире понравилось это слышать. Она снова повернулась ко мне.

— Я пришла сделать Вам предложение, король Райн, королева Орайя, как человек к человеку.

Королева Орайя. Два слова, от которых у меня слегка закружилась голова.

Но я этого не показала.

— Если Вы можете гарантировать, что будете продолжать защищать безопасность человеческой популяции во время Вашего правления, — сказала она, — тогда я могу гарантировать, что мы направим все имеющиеся у нас силы на то, чтобы помочь Вам сохранить это правление.

Мои брови взметнулись вверх прежде, чем я успела взять себя под контроль.

— Как я уже сказала, у нас не так много людей, — продолжила она, — несколько сотен в ближайших городах, чтобы предоставить войска вовремя для Вашего похода. Вероятно, мои солдаты не так сильны, как вампирские воины, с которыми Вы привыкли иметь дело. Но мы хорошо обучены, преданы, и знаем, как сражаться. Вы будете рады, что у Вас есть мы.

А потом она уставилась на нас, в ожидании.

Я чувствовала на себе взгляд Райна, который словно говорил: «Продолжай, принцесса. Это твой выход.

— Спасибо, — сказала я. — Для нас будет честью, если ваши люди будут сражаться рядом с нами.

Никаких высокопарных слов. Никаких представлений. Только правда.

Я протянула руку.

Тамира на мгновение уставилась на нее, моргая в замешательстве, и я поняла, что, наверное, большинство королев не принимают клятвы верности рукопожатием.

Но тут она крепко взяла меня за руку, и на ее губах появилась медленная улыбка.

— Тогда я не буду терять времени, — сказала она. — Я соберу своих воинов и передам остальным. Мы двинемся по Вашему приказу.

Я отпустила ее руку, она еще раз поклонилась и ушла. Как только она ушла, подошел Джейс с холщовым мешком.

— Тебе понадобится оружие, я знаю, — сказал он. — Но, боюсь, я не смог спасти его.

Он с грохотом вывалил содержимое мешка на стол, и у меня сжалось в груди.

Пожиратель сердец.

Он был разломан на куски. Меч моего отца был разрушен, превратившись в одни лишь тускло светящиеся красные осколки. Даже гарда была безнадежно искорежена.

— Мы с Джейсом умеем вместе делать оружие с магической обработкой, — сказала Аля, присоединившись к нам возле стола. — Мы смогли бы починить это оружие, если бы оно было целым. Но…

Ей не нужно было больше ничего говорить. Если обломки на столе — это все, что от него осталось, то больше половины меча не было.

Я подняла один из осколков и прижала его к ладони. Магия зазвенела на коже, взывая к моей крови — я ощутила рядом присутствие Винсента, словно его призрак навис над трупом его любимого оружия.

Еще одна часть Винсента покинула меня.

Я так хотела сохранить это оружие, стать достойным его владельцем. Когда мне это наконец удалось, я почувствовала, что достигла того, что он всегда держал на расстоянии вытянутой руки, даже если мне пришлось сделать это после его смерти.

Да, меч обладал силой. Но действительно ли поэтому он так много значил для меня?

Или это был еще один способ получить одобрение мертвеца, который не мог мне его дать?

Мне не нравилось владеть им. Никогда.

— Магия в нем сильна, — сказала Аля. — Жаль было бы тратить ее впустую. Я не смогу воссоздать его с нуля, но, возможно, мы сможем использовать его части…

— Вы сможете выковать из них что-нибудь другое? — спросила я.

Они обменялись взглядами.

— Это будет трудно, — сказал Джейс. — Но я справлялся и с более сложными задачами.

Я раскрыла ладонь и позволила осколку упасть на стол с металлическим звоном. Призрак Винсента отступил в тень.

— Ты сможешь сделать из них, — спросила я, — двойные клинки?

Я оглянулась на Райна, и гордость на его лице застала меня врасплох. В его глазах застыла едва заметная, знающая ухмылка.

И, черт бы его побрал, я практически слышала, как он это сказал:

А вот и она.