Пепел забытого колдовства

II

Брайер повел Конана к «Чёрной кошке» — одной из самых разгульных хорайских забегаловок. Развешенные на значительном расстоянии светильники недостаточно освещали большое помещение, выделяя только несколько частей, в которых мебель была расставлена так, чтобы занять как можно более тёмных закутков.

«Чёрная кошка» была обычным местом встречи для элементов преступного мира: воров, разбойников, охотников за головами и просто праздношатающихся буйных головорезов. Прямо здесь можно было договориться о вероломном убийстве, похищении дочери вельможи, краже состояния… В общем, обо всём том, в чём в других местах отказали бы или сразу арестовали. Это было уникальное место для продажи и покупки украденных ценностей. Здесь можно было нанять мужчин и женщин, готовых к совершению действий, о которых честные граждане с широких освещённых улиц неспособны даже подумать. Можно было достичь ещё много чего, если сопровождать желания демонстрацией блестящих, звенящих и манящих аргументов в достаточном количестве.

Однако также легко можно было и получить удар кулаком или кинжалом, если разонравился или возбудил недовольство кого-то из вспыливших посетителей. Но это только, если сам ты не выглядел достаточно внушительно.

Хозяин кабака был беспристрастным. Посетителей, которые к утру не могли уйти на своих ногах, разносчики потом оттаскивали к навозной куче, и никто не заботился о том, сколько из них там осталось лежать навсегда. Хорайские патрули, известные своим отвращением к грязной работе, проявляли в таких кварталах свои «наклонности к чистоте» особо последовательно.

Однако сейчас в «Чёрной кошке» никто не думал о таком, пока ещё хотелось шумно развлекаться и наслаждаться необузданным весельем, не будучи связанными никакими условностями, выпить с компаньонами из такого же сурового теста, как и ты сам, позабавиться с какой-нибудь доступной служанкой.

Когда Конан с Брайером вошли, их встретил обычный запах жаренного мяса, кислого вина местного розлива, слегка протухших овощей, человеческого пота и вывернувшейся невзначай блевотины. Несколько знакомых встретили их радостными криками, на которые Брайер ответил такими же бурными возгласами. Конан, никогда особо не сдерживаемый излишними формальностями, вырвал из рук ближайшей служанки кружку пива и одним глотком её опустошил, отблагодарив ещё неопомнившуюся девушку лёгким хлопком по выгнутому заду, и только потом огляделся вокруг.

На лавочках вперемешку сидели здешние обычные посетители. Воры, наёмники, блудницы и торговцы подозрительными товарами. Кроме того, сегодня здесь маячил одутловатый мужчина с оливковой кожей и взглядом работорговца. Он украдкой окидывал взглядом посетителей. Его окружали четверо вооруженных кушитов. Единственной заботой торговца людьми было обеспечение неиссякающего потока офирских, аквилонских, немедийских и кофийских и туранских девушек и юношей в гаремы и на кровавые стигийские алтари. А в отдалённом закутке кучка сектантов обступила одного человека, который не мог благодаря опьянению опровергнуть невразумительные аргументы этих фанатиков.

Поскольку Конан нигде не увидел свободного места, он двумя движениями смёл и сектантов и их жертву на пол, а сам сел на освобождённую скамейку, громко треснув по столу, чтобы привлечь внимание хозяина.

Неудача в храме Ханумана подзабылась, и теперь варвар находился среди своих, не беспокоясь о возможных расходах и их оплате. Вместе с Брайером он с головой погрузился в шумную пьянку. Заразительное веселье Конана, байки Брайера и особенно его гостеприимство вскоре привлекли к ним многих других компаньонов. В «Чёрной кошке» началась действительно дикая разгульная ночь.

В том хаосе, разумеется, никто не обратил внимания на нового посетителя — незаметную фигуру в тёмно-синем плаще с капюшоном, надвинутым на глаза, и с рукой на кинжале. Мужчина, очевидно, знал, что вступил в волчье логово, и то, что могло быть принято за необузданный страх, на самом деле являлось разумной осторожностью. Нетерпеливым жестом мужчина отогнал девицу, предлагавшую ему кувшин вина и нагло демонстрирующую вываливающееся из корсета грудь. Но посетитель не обращал на девицу внимания, он всматривался в пёструю толпу пьянствующих. И когда увидел толстого рабовладельца с кушитами, облегчённо вздохнул и начал проталкивался к нему.

При встрече взглядами с загадочным человеком губы рабовладельца расплылись в приторной улыбке, а в глазах заблестело угодливое рвение. Он встал и хотел приветствовать вошедшего учтивым поклоном, тем самым выказав ему почтение, но новый посетитель поспешно остановил его жестом руки. Они вместе присели за стол и начали негромкий разговор. По завершении беседы толстяк постарался как можно незаметнее передать мужчине в плаще объёмный мешок, который затем благополучно исчез в складках синей ткани. В выражении лица работорговца в тот миг ясно читалась бескрайняя алчность, которая роднила его с безжалостными торговцами людьми из местных дворян. Толстяк налил вина и поднял свою чашу, произнося тост. Его компаньон к горько-кислому напитку относился прохладно, но свою чашу взял. Наверное, не смог отказать партнеру, с которым только что договорился о взаимовыгодной сделке. Он лишь смочил в вине губы, беспокойным взором окидывая зал, но плюнул и закашлялся.

Его взгляд зацепился за Конана, который только что вскочил на стол и могучим рёвом объявил о своей победе в состязании по выпивке. Его соперник, похоже, без чувств, лежал на полу там, где внутри круга поздравляющих осталось свободное место. Рёв варвара приглушила прославляющая песнь, заведённая слегка качающимся Брайером. Напев был одним из тех, в которых громкость значит больше, чем мелодия, и главный приоритет отдан не тексту, а ритму, сопровождающемуся постукиванием кинжала о кружку или кружки об стол.

Мужчина в синем плаще отставил чашу, наклонился к работорговцу и шепнул ему что-то. Толстяк посмотрел на мускулистого варвара, на могучей груди которого ещё виднелись следы крови, согласился и немножко обеспокоенно произнёс ещё что-то. Тогда человек в плаще поспешно встал и вышел из кабака.

Работорговец заказал себе ещё вина, а когда служанка принесла его, посадил её к себе на колени. Потом всунул в её ладонь несколько монет, и девица перестала протестовать, прислонилась к его мягкому брюху, обвила его шею и позволила его волосатой руке жадно блуждать по её телу. Толстяк иногда прихлёбывал из кувшина и, удобно развалившись, посматривал туда, где развлекались киммериец и Брайер. Казалось, что наилучшего представления за вечер теперь и не будет.

Кувшин толстяка не опустел даже наполовину, когда двери распахнулись и внутрь вломились сорок вооруженных до зубов солдат. Таверна сперва замерла от шока, но потом раздались свистки, оскорбления и угрозы. Офицер отряда, однако, был ветераном ночных акций и знал: из этих громких протестов и угроз ничего не исполнится. «Чёрная кошка» не была безопасным местом, но и его отряд, хвала Иштар, был не мал.

Обнаружить Конана даже по краткому описанию оказалось несложно. Офицер кивнул, и десять вояк осталось на входе в кабак, а еще два десятка заняли выход на кухню и лестницу к комнатам наверху. С остальными он направился прямиком к столу Конана. Пройти оказалось нелегко. Случайно выбранный проход между столами внезапно заполнился посетителями, которые очень медленно и неохотно уступали дорогу. Члены преступного мира, прикидываясь упившимися, даже из обычной солидарности давали возможность и время Конану скрыться от офицера. На месте варвара мог быть кто угодно, но сам факт, что этот человек оказался в центре внимания закона, вызвал симпатию и сочувствие завсегдатаев.

Конан и не думал, что все эти волнения вызваны поведением его и Брайера.

— Как могло распространиться так быстро сообщение о незначительном ограблении в храме божества, которое было здесь, в Хорайе? Как могло получиться, что солдаты решились на рейд в «Чёрной кошке»?

Но тут вояки дошли-таки до их стола. Офицер шагнул вперёд:

— Вы арестованы. Отдайте оружие и не пытайтесь сбежать.

Конан громко засмеялся и толкнул Брайера, который дремал, положив голову на край стола. Разбойник осоловело поднял голову и замигал.

— Солдат, — изрёк он заплетающимся языком. — Не мешай отдыхать. У тебя пре-е-красная форма, ты ведь не хочешь запачкать её своей кровью?

Из толпы донеслись смешки и одобрительные возгласы. Офицер покраснел и выхватил меч, однако левая рука Конана резко вылетела вперёд и сжала его запястье железными тисками. Капитан стражи попытался рывком высвободиться, но Конан его без усилий удержал, лишь усилив захват. Сам варвар оставался совершенно спокоен и расслаблен, просто мускулы предплечья и удерживающей руки немного выступили.

— Убить ублюдка, — процедил офицер сквозь стиснутые от боли зубы. — Это его разыскивают!

Конан вывернул запястье заносчивого офицера, и раздался сухой треск. Начальник отряда недоговорил, прервавшись болезненным криком. Варвар на секунду отпустил его и привстал, перегнулся через стол и теперь схватил его за плечо, одним взмахом отшвырнув мужчину куда-то к противоположной стене, рухнувшего с грохотом прямо у колен перепуганного толстяка-работорговца, Конан оглядел помещение. Солдаты и посетители смотрели, затаив дыхание. Варвар выглядел очень угрожающе: голубые глаза сверкали пугающим блеском, как северные снежные равнины, он оскалил зубы, как хищник, загнанный в угол. Гигантская ладонь варвара опустилась на рукоять меча. Возле него встал побледневший Брайер и вытащил один из метательных ножей. Он неуверенно озирался по сторонам, видимо, безуспешно пытался подсчитать солдат.

— Так, — тихо заговорил Конан, и это был тихий рык тигра, готового броситься в любое мгновение, — кто ещё хочет меня арестовать?

Стало абсолютно тихо. Солдаты, потеряв своего капитана, в нерешительности топтались на месте и не осмеливались бросить вызов взбешенному варвару.

— Тут до-обыча, — Брайер наклонился к сумке с книгами, но потерял равновесие и рухнул вниз. Конан подхватил его вместе с добычей и по освободившемуся, как по волшебству проходу, уверенно вышел из зала.

На улице их никто не преследовал и завернув за третий угол, Конан опустил Брайера и прислонил к стенке. Вор поначалу не двигался, а потом повернулся и сказал:

— Ещ-щё чуток…

Варвар сердито зарычал и толкнул его в рёбра:

— Вставай, ты, ни на что не годный мешок костей! Или тебя живьём сожрут собаки, которых пустили по нашему следу!

Брайер выкатил глаза и на миг призадумался. Потом произнёс:

— Ты за ш-ш-то на меня з-злишься?

— Это я-то злюсь? Ты, грязное отродье, почему не сказал мне, что за нами, по указке жрецов Ханумана, погонится рой ос из растревоженного улья?

Вор возмущенно поднялся с четверенек и был этим достижением чрезвычайно горд:

— Ну, знаешь, ты назвал меня мешком… этого, как его… Сам ул-литка! Да я с тобой… — но вдруг смолк и прислушался к звукам в отдалении.

Из-за какого-то дома выбежала пара десятков вооружённых людей. Брайер с Конаном молча переглянулись. Варвар схватил грабителя за шиворот и, бросив его через плечо, побежал по лабиринту тёмных улочек.

Через некоторое время Брайер заявил:

— Не на-до подска-аа-акивать, ты раз-зобьёшь меня на куски или я упа-аду, — и тут же упал прямо в грязную лужу посреди улицы. Он смотрел на варвара, который встал рядом, и ждал, когда ледяная вода очистит разум, затуманенный алкоголем. Наконец Брайер сел и чихнул, протёр глаза. Потом неуверенно встал, критически посмотрел на свою одежду, и ещё более критически — на Конана.

— Не-ет, — произнёс Брайер после, мысленно сравнив мускулы Конана и свои. — Думаю, я тебе все же не противник, тем более после выпивки…

Конан мрачно покачал головой:

— Покажи мне, что ты на самом деле украл.

Вор нахмурился и прохрипел:

— Пустяк. Пару книг, не интересных никому, кроме крыс.

Варвар мрачно усмехнулся:

— Ах, так это были обычные крысы! Те, кто назначил награду за нас и натравил тех псов, спущенных ночью по следу! И это всего лишь через несколько часов после того, как мы отняли у них их любимое лакомство?

Брайер пожал плечами.

— Ну, хорошо, посмотрим, — усмехнулся Конан, — из-за пары пергаментов голова ни у кого болеть не будет. — Конан взял мешок и стал вывалить его содержимое в лужу.

— Подожди! — запротестовал Брайер. Варвар вопросительно свёл брови. — Я должен это доставить, — изрёк умоляюще вор. — Как думаешь, на какие средства мы сегодня пили? На сбережённые с детства?

— Аванс, — произнёс Конан ошеломлённо. — Тебе кто-то дал аванс? — И от души расхохотался. — Кром! Это мог быть только блаженный! Почему же ты тогда рисковал в храме? Почему просто не сбежал?

Брайер нахмурился, но потом хитро ухмыльнулся:

— Это жалкие гроши, по сравнению с настоящей платой за доставку книг!

— Кром! — Конан перебросил мешок грабителю. — А сумеет нас этот некто укрыть, нежели свора солдат сможет нас нагнать?

Брайер смутился:

— Его нет в городе. Я должен доставить всё это в Драконовые горы.

Конан присвистнул:

— По шемитским равнинам с солдатами на пятах!

— Правильно. Но я подумал, что первую часть пути пройду с одним караваном, который идёт до Самарры… Но я не ожидал, что жрецы так быстро обнаружат, кто украл книги.

Варвар возразил:

— Караванные пути могут стеречь и постоянно обыскивать каждый воз, особенно, если ищут нечто очень ценное.

— Это так, — подтвердил вор. — Но только сам в одиночку через Шем я бы не смог пробраться. А если нанял бы проводника, то тот мог бы разузнать о награде.

Конан задумчиво улыбнулся:

— Это понятно, но я пришёл к выводу, что моя голова стала так же ценна, как и твоя. И когда необходимо исчезнуть, восток — такое же хорошее направление, как и все иные.

Лицо грабителя стало проясняться, Конан пытливо посмотрел на него:

— Думаешь, что мы уже достаточно сдружились, чтобы стать хорошими приятелями, и ты поделился со мной наградой?

Разбойник, для которого это был единственный шанс выжить, с восторгом согласился.

— Кром! Я согласен на хорошие приятельские отношения, и на то, что доведу тебя до Драконовых гор, — заявил Конан. — Так к чему дальнейшая болтовня? По пути к этому месту по нашему следу идет стая шакалов, и скоро рассвет, лишающий относительной невидимости. А нам, клянусь пупком Иштар, для дороги необходимо ещё раздобыть хороших коней. И тогда уж нас не догонит никто!